оем намерении? - О каком еще? - Ну, что собираешься отправить меня послушником в Пандионский орден? - Нет, Телэн, об этом я говорил вполне серьезно. И так оно и будет. Я обещал твоему отцу. - Я сбегу. - Тогда я поймаю тебя - или пошлю за тобой Берита. - Но это несправедливо. - Ну что ж, жизнь не всегда обходится с нами по справедливости. - Спархок, я не хочу учиться на рыцаря! - Не всегда приходится делать то, что нравится, Телэн. А тут речь о том, что хотел твой отец, и я не собираюсь его разочаровывать. - А как же я? Как насчет того, что я хочу? - Ты еще молод. Привыкнешь. А может, тебе это и понравится со временем. - Куда ты идешь? - спросил мрачный Телэн. - Собираюсь навестить твоего отца. - О, тогда я лучше вернусь к костру. Хочу помнить его таким, каким он был. Экипаж скрипнул, когда Спархок залез в него и присел рядом с безмолвным телом своего оруженосца. Некоторое время он просто сидел молча. Печаль отпустила его, ее сменило глубокое сожаление. - Мы прошли бок о бок с тобой долгий и трудный путь. Так ведь, старина? - наконец проговорил он. - Теперь ты едешь домой отдыхать, а я отправлюсь дальше один. - Он слегка улыбнулся в темноту. - Это было так опрометчиво с твоей стороны, Кьюрик. Я с предвкушением ждал, что мы будем вместе стареть - станем старше, чем сейчас. Он немного помолчал. - Я позабочусь о твоих сыновьях, - добавил Спархок. - Ты будешь гордиться ими, особенно Телэном, хотя ему понадобится время, чтобы стать почтительным и благопристойным. Он снова умолк. - Я принесу эту печальную весть Эсладе как можно мягче, - пообещал он, положив свою руку на руку Кьюрика. - Прощай, мой друг. То, чего он боялся больше всего - рассказать о постигшем их горе Эсладе - оказалось ненужным; Эслада уже обо всем знала. Она встречала их, одетая в черные сельские одежды, у ворот фермы, на которой многие годы жила она и трудилась вместе со своим мужем. Ее четверо сыновей, высокие как молодые деревца, стояли рядом со своей матерью, одетые в лучшие свои одежды. Их омраченные печалью лица сказали Спархоку, что его тщательно подготовленная речь уже не нужна. - Позаботьтесь о своем отце, - сказала Эслада сыновьям. Они кивнули и отправились к черному экипажу. - Как ты узнала об этом? - спросил Спархок Эсладу, после того, как она обняла его. - Мне рассказала о случившимся та самая малышка, которая была с вами, когда вы ехали в Чиреллос, - ответила Эслада. - Одним из вечеров она появилась на пороге нашего дома, поведала обо всем, а затем ушла. - Ты ей поверила? Эслада кивнула. - Я знала, что должна ей верить. Она совсем не такая, как другие дети. - Да, не такая. Эслада, я очень, очень сожалею. Когда Кьюрик начал стареть, мне стоило уговорить его остаться дома. - Нет, Спархок. Это разбило бы ему сердце. Хотя не мог бы ты помочь мне в одном деле, прямо сейчас? - Все, что попросишь Эслада. - Мне надо поговорить с Телэном. Спархок не знал, к чему все это приведет, но жестом попросил Телэна подойти к ним. - Телэн, - сказала Эслада. - Да? - Мы очень гордимся тобой. - Мною? - Ты отомстил за смерть своего отца. Телэн в удивлении уставился на нее. - Так ты все знала? Обо мне и Кьюрике? - Конечно, знала. И уже долгое время. Однако вот что ты должен будешь сделать, малыш, - и, надеюсь, Спархок за тобой присмотрит. Ты отправишься в Симмур и привезешь оттуда к нам на ферму свою мать. - Что? - Надеюсь, ты хорошо меня слышал. Я несколько раз встречалась с твоей матерью. Я поехала в Симмур, чтобы взглянуть на нее, не задолго до твоего рождения. Я хотела поговорить с ней, чтобы мы смогли решить, кто из нас будет лучшей для твоего отца. Она приятная женщина, разве что слишком худая, но ничего, я ее откормлю, как только она к нам приедет. Ей и мне здесь будет хорошо, и мы заживем славно все вместе, пока не наступит пора тебе и твоим братьям принять послушничество. А после этого мы останемся на ферме вдвоем, и нам будет о чем поговорить и что вспомнить. - Ты хочешь, чтобы и я жил на ферме? - недоверчиво спросил Телэн. - Твой отец наверняка этого хотел, и я уверена, что и мать тоже. И мне бы этого очень хотелось. Ты ведь хороший мальчик, и не станешь разочаровывать всех нас троих? - Но... - Пожалуйста, не спорь со мной, Телэн. Все уже решено. А теперь давайте пройдем в дом. Я приготовила обед, и не хочу, чтобы он остыл. На следующий день в полдень они похоронили Кьюрика под высоким вязом на холме, с которого хорошо просматривалась ферма. Все утро небо покрывала зловещая громада серых облаков, но солнце разорвало их пугающую паутину и пролилось на землю теплым золотистым лучом, когда сыновья Кьюрика несли своего отца на вершину холма. Конечно, Спархок не так хорошо разбирался в капризах погоды, как его оруженосец, но неожиданно засиявшее солнце и ярко голубое небо, раскинувшееся только над фермой и ничуть не дальше, напомнили Спархоку об их юной Богине. Похороны были очень простыми и быстрыми. Местный священник, почтенный, совсем дряхлый старец, знал Кьюрика с самого детства, и повел он свою речь не о скорби и печалях, а о любви. Когда погребение завершилось и они стали спускаться с холма, к Спархоку присоединился старший сын Кьюрика, Хэлед. - Для меня большая честь знать, что ты считаешь меня достойным вступить в Пандионский Орден, сэр Спархок, - проговорил он. - Но боюсь, мне придется отказаться. Спархок быстро взглянул на рослого молодого человека с ясным открытым лицом, чья черная борода только начинала пробиваться. - Это не мое решение, сэр Спархок, - заверил его Хэлед. - Просто мой отец имел на меня совсем другие виды, думал о совсем другом для меня. Через несколько недель я прибуду в Симмур в ваше распоряжение. - Ты что же... - неуверенно протянул Спархок, захваченный врасплох сухими манерами парня. - Да, сэр Спархок. Я возьму на себя обязанности моего отца. Это семейная традиция. Мой дед служил вашему деду и отцу, а мой отец служил вашему отцу и вам, поэтому я, как старший сын, должен заменить его теперь, когда он покинул нас. - Но это не так уж необходимо, Хэлед. Разве ты не хочешь стать рыцарем Пандиона? - То, что я хочу - не важно, сэр Спархок. Я обязан исполнить свой долг. Следующим утром они покинули ферму и ее приветливую хозяйку с сыновьями. Келтэн выехал вперед, чтобы присоединиться к Спархоку. - Хорошие похороны, - заметил он. - ...Если похороны вообще могут быть хорошими. Но я бы хотел, чтобы в этот печальный миг меня окружали друзья. - Келтэн, не можешь ли ты мне помочь? - Да? Я думал, мы уже всех убили, кого надо. - Можешь ли ты хоть немного побыть серьезным? - Ты много просишь, Спархок, но я попробую. Так в чем же дело? - Хэлед настаивает на том, чтобы быть моим оруженосцем. - Ну и что? Все сельские парни так поступают - следуют по стопам своих отцов. - Я хочу, чтобы он стал рыцарем Пандиона. - Пока я не вижу к этому никаких препятствий. Давай сделай его рыцарем. - Келтэн, он же не может быть и оруженосцем, и рыцарем одновременно. - Почему бы и нет? Возьми, например, себя. Ты - рыцарь Пандиона, член Королевского Совета, Рыцарь Королевы и принц-консорт. У Хэледа широкие плечи, он справится с обеими обязанностями. Чем больше Спархок об этом думал, тем больше ему это нравилось. - Келтэн, - проговорил он, смеясь. - Ну что бы я без тебя делал? - Наверное, до сих пор путался бы в своих мыслях. Ты всегда все усложняешь, Спархок. Попытайся быть проще. - Покорно благодарю за совет. - Да не за что. ...Мягкий серебряный дождь сыпался с ночного неба, свивая водяные кружева вокруг черных глыб сторожевых башен города Симмура, шипя в огне факелов, висящих по обеим сторонам широких ворот. Невдалеке показалась фигура одинокого всадника. Завернувшись в темный тяжелый плащ путешественника, он восседал на крупном чалом жеребце с длинной спутанной гривой... - Тебе не кажется, что мы всегда возвращаемся в Симмур с дождем, Фарэн? - спросил всадник своего коня. Чалый прянул ушами. В это утро Спархок оставил своих друзей и выехал вперед. Все они знали, почему, и не перечили ему. - Если пожелаете, мы можем послать вперед известие во дворец о вашем прибытии, принц Спархок, - предложил один из стражей восточных ворот. Кажется, Элана уже всех оповестила о его новом титуле. А зря, подумал Спархок, ведь он сам еще к нему не привык. - Покорно благодарю тебя, приятель, - ответил Спархок Стражнику. - Но я хочу сделать жене сюрприз. Она еще молода, и любит приятные неожиданности. Страж ухмыльнулся. - Шли бы вы лучше, милейший, с дождя, а то простудитесь, - сказал ему Спархок и почувствовал, что произносил уже когда-то эти слова. Спархок въехал в Симмур. Дождь вымочил все вокруг, и стук копыт Фарэна разнесся эхом по мощеным булыжником улицам. Во дворе дворца Спархок спешился и передал поводья поспешившему к нему навстречу конюху. - Будь осторожен с конем, приятель, - предостерег его рыцарь. - Он крут норовом. Будь любезен, задай ему сена и зерна и вычисти его. - Я позабочусь о нем, принц Спархок. - Опять то же самое. Спархок вздохнул и решил поговорить об этом с Эланой. - Фарэн, - обратился он к своему коню. - Веди себя прилично. Фарэн одарил его недружелюбным взглядом. - Ты держался молодцом все наше трудное путешествие, - проговорил Спархок, положив руку на мускулистую шею коня. - Теперь отдыхай. - Затем он повернулся и пошел вверх по ступеням во дворец. - Где королева? - спросил он у одного из стражей, охранявших вход во дворец. - Думаю, в Палате Совета, мой лорд. Спархок вошел во дворец и направился по длинному, освещенному свечами, коридору к палате совета. Тамульская великанша Миртаи как раз выходила из Палаты совета, когда Спархок подошел к двери. - Что ж так долго? - без малейшего удивления спросила она. - Так уж дела сложились, - пожал плечами Спархок. - Она там? - Да, - кивнула Миртаи. - Она там с Лэндийским и с ворами. Они обсуждают ремонт улиц. - Она помолчала. - Не устраивай Элане слишком бурное приветствие, Спархок, - предупредила она. - Она носит под сердцем ребенка. Спархок в изумлении посмотрел на нее. - Разве вы не об этом мечтали в вашу первую брачную ночь? - Миртаи немного помолчала, а потом спросила. - А что с тем кривоногим, бритоголовым? - С Крингом? Доми? - Что означает доми? - Что-то вроде вождя. Он предводитель своих людей. Он по-прежнему жив и здоров, насколько мне известно. В последний раз, когда я его видел, он размышлял над тем, как заманить в западню земохцев и перебить их всех. Взгляд Миртаи неожиданно потеплел. - А почему ты спрашиваешь? - поинтересовался Спархок. - Да так, просто из любопытства. - О, понятно, - усмехнулся рыцарь. Они вошли в Палату Совета, и Спархок расстегнул застежку плаща. По случайности, королева Элении стояла спиной к двери, когда он вошел. Все они, Элана, и граф Лэндийский, Платим и Стрейджен, склонились над огромной картой, разложенной на столе. - Я прошлась по этому кварталу, - настойчиво говорила Элана. - Улицы там в таком ужасном состоянии, что мелким ремонтом не обойдешься. Придется все переделывать заново. - Ее богатый звонкий голос тронул сердце Спархока даже теперь, когда она обсуждала столь прозаические проблемы. Он набросил свой мокрый плащ на спинку стула. - Но мы не сможем заняться этим до наступления весны, - заметил лорд Лэнда, - и даже тогда у нас будет слишком мало рабочих рук, пока армия не вернется из Лэморканда, и... - старец запнулся, в изумлении уставившись на Спархока. Принц-консорт приложил палец к губам, приблизившись к столу, чтобы присоединиться к ним. - Вынужден не согласиться с вами, ваше величество, - спокойно проговорил Спархок. - Но думаю, вам стоит уделить большее внимание подъездным дорогам, а не улицам Симмура. Плохие улицы неудобны горожанам, но если фермеры не смогут привезти свой урожай на рынки, то это будет гораздо худшим, чем простое неудобство. - Я знаю это, Спархок, - упиралась королева, все еще не отрывая взгляда своих серых глаз от карты, - но... - Она подняла голову и изумилась. - Спархок? - произнесла она голосом едва громче, чем шепот. - Я и правда думаю, что ваше величество должно сосредоточить свое внимание на торных дорогах и подъездных путях, - серьезно продолжал он. - Дорога между Симмуром и Демосом действительно просто в ужасном состоянии... - И это все, что Спархок успел сказать по дорожной проблеме в этот день. - Осторожно, - еще раз предупредила его Миртаи, когда Элана бросилась в его объятия. - Помни, что я тебе говорила. - Когда ты приехал? - спросила Элана. - Только что. Другие чуть позади. Я отправился вперед - на что у меня была одна, но очень веская причина. Королева улыбнулась и снова поцеловала Спархока. - Ну, что ж, - проговорил лорд Лэнда, обращаясь к Стрейджену и Платиму. - Вы не возражаете, если мы перенесем наше обсуждение на более позднее время? - Он улыбнулся. - Думаю, что вряд ли нам удастся завладеть вниманием ее величества сегодня вечером. - Вы рассердитесь на меня за это? - произнесла Элана елейным голоском пай-девочки. - Конечно же, нет, сестренка, - прогремел Платим и ухмыльнулся Спархоку. - Как хорошо, что ты снова здесь, дружище. Может, хоть ты сможешь отвлечь внимание Эланы, чтобы она не совала свой нос даже в те дела, где мы можем прекрасно обойтись и без нее. - Я так понимаю, мы победили? - спросил Стрейджен. - Ну, что-то вроде этого, - ответил Спархок и вспомнил о Кьюрике. - Отта и Азеш больше не будут беспокоить нас. - И это самое главное. - Вздохнул светловолосый вор. - Надеюсь, позже ты посвятишь нас во все подробности вашего путешествия. - Он взглянул на лучившееся счастьем лицо Эланы. - Полагаю, что гораздо позже, - ухмыльнулся он. - Стрейджен! - поджав губы, произнесла Элана. - Да, ваше величество? - Вон отсюда! - Она повелительным жестом указала на дверь. - Подчиняюсь вашему величеству. И Спархок со своей молодой женой поспешили в королевские покои, сопровождаемые только Миртаи. Спархок не имел ни малейшего понятия, как долго тамульская великанша намеревается оставаться в их присутствии. Он не хотел обижать ее, но... Однако Миртаи и не собиралась задерживаться здесь надолго. Она отдала все необходимые распоряжения личной прислуге королевы, касавшихся горячей ванны, ужина, уединения и прочего интима, и наконец, полностью всем удовлетворившись, она подошла к двери и достала из-под свое портупеи огромный ключ. - Думаю, это все на сегодняшний вечер, Элана? - спросила она. - Да, Миртаи, - ответила королева, - и большое тебе спасибо. Миртаи пожала плечами. - Это то, о чем мне положено заботиться. Не забудь о том, что я тебе говорила, Спархок. Утром я вас выпущу, - заключила Миртаи. Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, и тут же до Спархока с Эланой донесся громкий звук ключа, поворачивающегося в замке. - Этакая громила, - беспомощно рассмеялась Элана. - Давай-ка лучше отправляйся в ванную, а то от тебя пахнет не поймешь чем. О, кстати, будь так добр, верни мне мое кольцо обратно. Он вытянул вперед обе руки. - Какое из них? - спросил он. - Хоть убей, я не могу их различить. - Конечно же, это, - она указала на его левую руку. - И как ты его узнаешь? - сняв кольцо и одевая его на палец королевы спросил Спархок. - Да любой, у кого есть глаза, различит их. - Ну, как скажешь, - пожал плечами Спархок. По правде говоря, Спархок не привык принимать ванну в присутствие молодых леди, но Элана, казалось, ни в какую не желала лишать его своего общества. И он начал свой рассказ, принимая ванну, и продолжил его за их вечерней трапезой. Однако было и такое в долгом повествовании Спархока, что Элана не смогла понять или понимала неправильно, но основные события мирились с ее пониманием и воображением. Когда Спархок поведал ей о смерти Кьюрика, юная королева побледнела и на глазах ее выступили слезы, но выражение скорби сменилось жестокостью, едва она узнала об участи, что постигла Энниаса, ее тетку и кузена. Кое о чем Спархок умолчал, а о некотором не упомянул и вовсе. Порою рыцарь как бы невзначай замечал: "Тебе стоило бы быть там". Особенно старательно он избегал упоминание о том отчаянии и печали, что опустилась на мир и проникли людские души после смерти Азеша. Он считал, что негоже говорить об этом молодой женщине вначале ее беременности. А затем, когда уже смеркалось и они лежали рядом на мягкой уютной постели в теплом успокаивающем полумраке, Элана рассказала ему о тех событиях, что произошли здесь в его отсутствии. Возможно, из-за того, что они лежали в постели, разговор зашел о сновидениях. - Это был такой странный сон, - мягко произнесла Элана, поуютнее устроившись в его объятиях. - Яркая радуга сплошь укрывала купол небес, и мы были на острове, самом чудном и необыкновенно прекрасном. Там росли деревья, очень древние, и в их изумрудной зелени прятался мраморный дворец с изящными белыми колоннами, и я ждала там тебя и твоих друзей. И затем вы пришли, каждый ведомый диковинным белоснежным зверем. Сефрения поджидала вас вместе со мной, и казалась она совсем юной, и была там малышка, еще совсем дитя, она играла на свирели и кружилась в танце. И вела себя в точности как маленькая императрица, и каждый подчинялся ее приказам. - Элана хихикнула. - Она даже назвала тебя старым ворчливым медведем. А затем она повела речь о Беллиоме. Все это оказалось очень сложным и туманным, и я поняла лишь немногое из сказанного. И никто из них ее слов не понял, вспомнил Спархок, а сон, значит, снился еще и Элане. Интересно, подумал рыцарь, почему Флейта позвала и ее? - А потом мне снился еще один сон, - продолжила королева, - но ты его знаешь. - Как? - Ты сам только что рассказал мне его, - сказала она, - весь до конца. Мне снилось в мельчайших подробностях все, что происходило в Храме Азеша в Земохе. Моя кровь стыла в жилах, когда ты мне об этом рассказывал. - Я бы не стал так волноваться об этом, любимая, - как можно спокойнее проговорил Спархок. - Мы стали очень близки друг другу, и нет ничего удивительного в том, что ты знаешь, о чем я думаю. - Ты это серьезно? - Конечно. Так всегда происходит. Спроси любую замужнюю женщину, и она скажет тебе, что ей всегда известно, что на уме у ее мужа. - Ну-у, - с сомнением протянула Элана, - может быть. - Она прижалась поближе к нему. - Любимый, что-то ты сегодня ночью не особо внимателен ко мне, - капризно проговорила она. - Это потому, что я становлюсь жирной и безобразной? - Конечно же нет. Я знаю, что ты в "деликатном положении". Миртаи предупредила меня, чтобы я был с тобой как можно осторожнее и обходительнее. Она вырежет мне печенку, если подумает, что я причинил тебе боль. - Здесь нет Миртаи, Спархок. - Но только у нее ключ от двери. - О, нет, это не совсем так, - самодовольно произнесла королева, потянувшись рукой под подушку. - Дверь запирается с обеих сторон, и она не откроется, пока ее не отопрут и с той, и с другой стороны. - Элана вручила Спархоку огромный ключ. - Какая интересная дверь, - улыбнулся он. - Запри ее, Спархок. И смотри не потеряйся, когда будешь возвращаться обратно в постель. Позже Спархок соскользнул с кровати и подошел к окну. Он задумчиво всматривался в дождливую ночь, окутавшую Симмур. Теперь все позади. Он не будет уж больше подниматься рано до зари и наблюдать, как в серебряных лучах утреннего солнца грациозные женщины Джироха с черной вуалью на лицах спешат за водой к колодцу с глиняными кувшинами на плечах, не будет скитаться в дальних землях с Сапфирной Розой у самого своего сердца. Он наконец возвратился, правда теперь он был гораздо старше, и более печальным, и уже не столь безрассудным, как раньше. Он наконец вернулся домой, и очень надеялся, что войны его завершены, также как и долгие, исполненные нужды и лишений походы и путешествия. Они называли его Анакха, человеком, который сам вершит свою судьбу, и он твердо решил, что вся его будущая жизнь пройдет в этом непривлекательном городе с бледной прекрасной молодой женщиной, которая спит спокойным безмятежным сном, раскинувшись на мягкой широкой постели, что лишь в нескольких шагах от Спархока. Было принято решение это раз и навсегда, и, облегченно вздохнув, умиротворенный Спархок вернулся обратно под одеяло, поближе к своей жене. ЭПИЛОГ Этот год весна наступала неохотно, и нежданный поздний холод поморозил все фруктовые деревья, уничтожив все шансы на урожай. Лето выдалось мокрым и облачным, а жатва - скудной. Армии западной Эозии вернулись домой из Лэморканда и, отложив подальше свои мечи, бывшие воины занялись тяжелыми земляными работами на неухоженных заросших полях, где теперь только чертополох и рос в изобилии. В Лэморканде разразились междоусобные войны, что, однако, ни для кого не было удивительным; в Пелосии вспыхнуло восстание; а нищих около церквей и у ворот городов на западе прибавилось. Сефрения с удивлением узнала о беременности Эланы, и казалось, что эта новость расстроила и сбила с толку стирикскую волшебницу, отчего она стала излишне вспыльчивой, даже язвительной. В положенный срок Элана родила своего первого ребенка, девочку, которую Спархок назвал Даная. Сефрения с пристальным вниманием осмотрела новорожденную, и Спархоку почудилось, что его наставница несколько обескуражена тем, что ребенок оказался вполне нормальным и пышущим здоровьем. Миртаи с тщанием пересмотрела распорядок дня королевы и добавила к ее прочим обязанностям кормление ребенка. Стоит упомянуть, что все фрейлины Эланы ревностно ненавидели Миртаи, хотя та ни словом, ни делом ни разу не обидела их. Церковь вскоре оставила свой великий замысел похода на восток, а вместо этого обратила свои взоры и помыслы к югу. Мартэл вербовал в свою армию самых пылких и ревностных эшандистов, и его поражение в Чиреллосе привело к уничтожению почти всей секты, оставив Рендор готовым к обращению в новую веру. Однако, хотя Долмант отправлял своих священников в Рендор с миссией любви и мира, дух миротворчества продержался в большинстве его миссионеров лишь до тех пор, пока купол Базилики не исчез из виду. И они опустились до возмездия и насилия, карая огнем и мечом непокорных, и рендорцы отвечали им тем же. Вскоре гибельная участь стала постигать одного за другим из посланных Церковью священников, и все большие и большие отряды рыцарей Храма посылались в это южное королевство для защиты непрошеного духовенства и скудного братства новообращенных. Среди рендорцев вновь стали просыпаться эшандистские настроения, и поползли слухи о том, что снова вскрыты тайные склады оружия в пустыне. Цивилизованные люди зачастую думают, что их города являются венцом их культуры, забывая о том, что основа любого королевства - земля, на которой оно зиждется. Когда разрушается хозяйство на селе, ухудшается и уровень жизни в целом; правительство ощущает нехватку денег в пустеющей казне и облагает народ непомерными налогами, переваливая еще более тяжкое бремя на плечи и без того страдающего крестьянства. Спархок и лорд Лэнда вели по этому поводу частые и жаркие споры, оканчивавшиеся порой взаимными обидами и длительным молчанием. Со временем здоровье лорда Вэниона все ухудшалось. Но Сефрения окружила его своей заботой и вниманием, стараясь справиться с охватившей магистра немощью. Однако одним ненастным осенним утром, когда Данае исполнилось несколько месяцев, они бесследно исчезли, и когда у ворот Главного Замка Ордена Пандиона в Демосе показался стирик, одетый во все белое, и объявил, что принимает на себя обязанности Сефрении, самые печальные подозрения Спархока подтвердились. Несмотря на яростное сопротивление Спархока, ему временно передали вести дела его друга, но Долмант настаивал о возведении рыцаря в ранг магистра. Улэф, Тиниен и Бевьер время от времени наезжали во дворец, и их рассказы о том, что твориться в их родных землях, были не более утешительны и радостны, чем те известия, что получал Спархок из отдаленных уголков Элении. Платим скорбно отчитывался, что его осведомители сообщили ему, что во всем королевстве, как, возможно, и за его пределами, процветали голод, эпидемии и разруха, и смуты в народе случаются почти повсеместно. - Тяжелые времена, Спархок, - вздыхал толстяк и философски разводил руками. - И как бы мы ни старались сдержать их, тяжелые времена наступают снова и снова. Как Спархок и обещал Кьюрику, вскоре четверо его старших сыновей приняли послушничество в Пандионском Ордене, и даже сопротивлявшийся Хэлед. Телэн был еще мал для военного обучения, и его оставили пока пажом во дворце, где Спархок мог бы за ним присматривать. Стрейджен, как всегда непредсказуемый, частенько объявлялся в Симмуре. Миртаи по-прежнему оберегала Элану и все так же со смехом уклонялась от регулярных свадебных предложений Кринга. Годы шли, а жизнь не становилась лучше. За дождливым годом последовали три года засухи. Поставки еды все сокращались, а казна пустела день ото дня. Красивое бледное лицо Эланы казалось измученным и похудевшим, хотя Спархок делал все, что в его силах, чтобы переложить большую часть забот на свои плечи. Стоял ясный морозный полдень самого конца зимы. Все утро этого дня Спархок посвятил яростному спору с графом Лэндийским о предложенном новом налоге. Старый лорд стал резким, даже оскорбительным, обвиняя Спархока в постоянном ущемлении правительства в его чрезмерной заботе о ленивом сельском люде. Спархок в конце концов выиграл спор, хотя это не принесло ему особого удовольствия, потому что каждая такая одержанная победа вбивала глубже клин между ним и его старым другом. И теперь Спархок, в унынии и досаде, восседал в огромном кресле у огня в королевских покоях, задумчиво наблюдая за тем, что делает его четырехлетняя дочь, принцесса Даная. Его жена, Миртаи и Телэн отлучились по какому-то неотложному делу в город, и Спархок был один с его крошечной принцессой. Даная росла серьезным степенным ребенком с блестящими черными волосами, огромными глазами, темными как ночь, и с маленьким ротиком, подобным алому бутону розы. Несмотря на всю свою степенность, такое нежное дитя, как Даная, часто дарило поцелуи и ласки своим родителям. Сейчас она расположилась рядом с очагом и играла со своим мячиком. И именно этот очаг раскрыл Спархоку тайну своей маленькой дочери, и жизнь его навсегда изменилась. Даная слегка просчиталась, и ее мяч угодил прямо в каминную решетку. Ни сколь не смущаясь, она быстро подлетела к камину и прежде, чем отец смог остановить ее и даже вымолвить слово, она протянула к пламени руку и достала свою игрушку. Спархок вскочил на ноги и с волнением осмотрел ее руку. - Что ты, отец? - спокойно спросила она. Принцесса Даная была не по годам развитым ребенком. Она рано заговорила, и к этому времени речь ее была осмысленной и даже слишком серьезной. - Твоя рука! Ты обожгла ее! И как ты догадалась сунуть свою руку в огонь?! - Да не обожглась я, - запротестовала она, подняв руку и пошевелив пальцами. - Видишь? - Не подходи больше так близко к огню, - грозно проговорил он. - Хорошо, отец, - она шевельнулась у Спархока в руках, чтобы ее отпустили, и, выбрав себе уголок поукромнее и безопаснее, вновь занялась игрой в мяч. Озадаченный Спархок снова опустился в кресло. Можно сунуть руку в огонь и отдернуть ее так быстро, чтобы она не обожглась, но Даная вовсе не быстро отдернула свою руку. Спархок с удивлением и вниманием взглянул на своего ребенка. В последнее время он был слишком занят и мало уделял внимания дочке. А Даная была как раз в том возрасте, когда дети меняются быстро. Спархок во все глаза смотрел на свою маленькую дочку. И сердце его обожгло холодом. Не веря самому себе, он с трепетом подметил, что он и его жена были эленийцами, а их дочь - нет. Он еще некоторое время, не шевелясь просидел в кресле, не отрывая взгляда от девочки-стирика, и в голову ему пришло одно-единственное объяснение этому. - Афраэль? - ошеломленно проговорил он. Даная лишь слегка походила на Флейту, но Спархок не видел другого решения. - Да, Спархок? - произнесла Даная без малейшего удивления в голосе. - Что ты сделала с моей дочерью? - крикнул он, от волнения приподнявшись в кресле. - Не глупи, Спархок, - спокойно осадила его малышка. - Я твоя дочь. - Это невозможно. Как?.. - Ты же знаешь, что я - твоя дочь, отец. Ты был неподалеку, когда я родилась. И теперь уж не думаешь ли ты, что я - ребенок, оставленный эльфами взамен похищенного? Или скворец, поселившийся в твоем гнезде, вытеснив твоего собственного птенца? Это глупое эленийское суеверие! Мы никогда так не поступаем. Спархок старался овладеть своими чувствами. - Так ты объяснишь мне? - как можно скорее проговорил он. - Или мне придется самому до всего додумываться? - Успокойся, отец. Ты ведь хотел детей, не так ли? - Ну... - И мать-королева тоже. Она ведь должна была дать жизнь наследнику? - Конечно, но... - Но она не могла, ты знаешь. - Что? - Яд, который дал ей Энниас, сделал ее бесплодной. Ты даже и понятия не имел, как тяжело мне было справиться с этим. Почему, ты думаешь, Сефрения была так опечалена, когда узнала, что моя мать беременна? Конечно же она знала о действии яда, и всячески устраняла меня от вмешательства - возможно, в первую очередь из-за того, что вы с матерью - эленийцы, чем по какой-либо другой причине. Иногда Сефрения такая недалекая. Да, сядь ты, Спархок. Когда ты так сутулишься, то выглядишь очень нелепым. Либо сядь, либо встань. Не пари посередине. Спархок опустился обратно в кресло, мысли беспорядочно проносились у него в голове. - Но почему? - спросил он. - Потому что я люблю тебя и маму. Ей было предопределено быть бездетной, поэтому мне пришлось немного изменить ее судьбу. - Но ты также изменила и мою? - Как же я могла? Ты - Анакха, помнишь? Никто не знает, какова твоя судьба. Ты всегда был для нас большой тайной. Многие полагали, что мы вообще не должны были тебе позволить родиться. Мне пришлось долгие века вести жаркие споры, чтобы переубедить других, что ты нам действительно необходим. - Она опустила голову и оглядела себя. - Полагаю, мне придется серьезно заняться собой и потихоньку взрослеть. До этого я была стириком, а стирики совсем не так относятся к этому как вы, эленийцы. Ведь если я теперь буду веками оставаться ребенком, полагаю, у вашего народа возникнут нехорошие слухи и толки. На этот раз придется расти и взрослеть как полагается у людей. - На этот раз? - Ну да. Я рождаюсь дюжины раз. - Она лукаво улыбнулась. - Это помогает мне оставаться такой юной. - Ее милое личико неожиданно посерьезнело. - Что-то просто ужасное произошло в Храме Азеша, отец, и мне хотелось поскорее где-нибудь укрыться. Чрево нашей мамы было самым прекрасным местом, где можно было спрятаться. Там было безопасно и спокойно. - Так значит, ты знала, что должно было произойти в Земохе? - Я знала, что что-то произойдет, и предусмотрела все возможности. - Она задумчиво поджала свои алые губы. - А это должно быть интересно, - протянула она. - Я до этого не была взрослой женщиной, а тем более - королевой. Жаль, что здесь нет моей сестры. Мне бы хотелось поговорить с ней об этом. - Твоей сестры? - Сефренией, - немного рассеянно проговорила малышка. - Она была старшей дочерью моих последних родителей. Ты знаешь, как хорошо иметь старшую сестру. Она всегда такая мудрая, и всегда прощает меня, когда я натворю глупостей. Многое встало на свои места в голове Спархока, многое, чему раньше он не мог найти подходящего объяснения. - Сколько лет Сефрении? - спросил он. Она вздохнула. - Ты сам знаешь, что я не отвечу на этот вопрос, Спархок. Кроме того, я и сама этого точно не знаю. Для нас годы значат не так много, как для вас. Хотя Сефрении уже точно несколько сотен лет, возможно даже тысяча, но какое это имеет значение. - Где она теперь? - Она ушла вместе с Вэнионом. Ты ведь знал, какие чувства они испытывают друг к другу? - Да. - Поразительно. Иногда, ты все же пользуешься своими глазами по назначению. - И чем они занимаются? - Они присматривают за делами по моей просьбе. Я ведь сейчас слишком занята. А Сефрения сможет отвечать на молитвы не хуже, чем я. - У тебя все так просто... - беспомощно развел руками Спархок. - Да, так оно и есть, отец. Это твой эленийский Бог воспринимает себя слишком серьезно. Я ни разу не видела, чтобы он улыбался. Мои верующие гораздо более благоразумны и понятливы. Они любят меня, поэтому они терпимы к моим ошибкам. - Она неожиданно рассмеялась, забралась к Спархоку на колени и поцеловала его. - Ты самый лучший отец, какой у меня когда-либо был, Спархок. Я спокойно могу разговаривать с тобой о таком, от чего у другого глаза бы на лоб вылезли. - Она склонила голову ему на грудь. - А что сейчас в действительности происходит, отец? Я знаю, что не все идет гладко, но Миртаи всегда укладывает меня спать днем, когда к тебе приходят с докладами, поэтому мне слишком мало что известно. - Не лучшие времена настали, Афраэль, - печально проговорил Спархок. - Погода нас совсем не балует, в стране - голод, эпидемии... Кажется, все пошло кувырком. Если бы я был суеверным, я бы решил, что кто-то опутал наш мир злыми чарами, и оттого нам так не везет. - Это вина моего семейства, Спархок, - вздохнула она. - Мы ощутили такую жалость по отношению к самим себе, после гибели Азеша, что не смогли сразу справиться со своими настроениями и приступить к обычным для себя делам. Думаю, настало время повзрослеть всем нам, я поговорю с ними и расскажу тебе о том, что мы решим. - Было бы очень хорошо, - кивнул Спархок, все еще до конца не веря своим ушам. - Хотя у нас еще осталась неразрешимой одна проблема, - сказала малышка. - Только одна? - Оставь. Я серьезно. Что нам сказать маме? - О, Бог мой! - воскликнул Спархок. - Я совсем не подумал об этом. - Нам придется решить это прямо сейчас, а я не могу решать все в поспешности. По-моему, ей будет очень сложно поверить во все это. Представь, что будет, если мы расскажем ей о том, что она бесплодна и что я появилась лишь по своему собственному желанию. Не разобьет ли это ее сердце, если мы расскажем ей кто я такая? Спархок задумался. Он знал жену лучше, чем кто-либо другой в целом мире. Ледяной холодок проник в душу Спархока, едва он вспомнил ту нестерпимую боль, промелькнувшую в больших серых глаза Эланы, когда он сказал ей, что передавая ей кольцо не имел в виду ничего такого. - Нет, - наконец проговорил он. - Мы не можем сказать ей правду. - Я тоже так думала, но хотела знать и твое мнение. - Кстати, - неожиданно вспомнил Спархок, - а почему ты и Элану позвала в тот сон? - про остров? И почему ей приснилось все то, что было в Храме Азеша? Такое впечатление, что она тоже была там. - Она и была там, отец. Ей пришлось. Я же не могла покинуть ее и передвигаться без ее помощи. А теперь, позволь мне сойти. Маленькая принцесса соскользнула с колен и подошла к окну. - Подойди сюда, Спархок, - через мгновение позвала она его. Спархок поднялся с кресла и присоединился к ней у окна. - Что там? - спросил он. - Мама возвращается. Она внизу, во дворе, с Миртаи и Телэном. Спархок выглянул из окна. - Да, - кивнул он. - Ведь я когда-нибудь тоже стану королевой? - Конечно, если только не решишь все это бросить и отправиться куда-нибудь пасти коз. Она пропустила его усмешку мимо ушей. - Тогда мне понадобится мой рыцарь и защитник. - Думаю, да. Впрочем, я сам могу им стать для тебя. - Когда тебе стукнет 80 лет? - фыркнула малышка. - Это ты сейчас такой бодрый и крепкий, отец, а потом, думаю, начнешь дряхлеть к старости... - Не трави душу. - Прости. А кроме того, мне тоже будет нужен принц-консорт? - Да, таков обычай. Хотя почему мы говорим об этом сейчас? - Мне нужен твой совет, отец, и твое согласие. - Не слишком ли ты спешишь с этим? Ведь тебе всего четыре года. - Для девочки думать об этом никогда не рано. - Она указала вниз на двор. - Думаю, вот тот, кто стоит сейчас внизу под нами, как нельзя лучше для меня подходит. - Голос ее звучал так, словно она выбирала новую ленту для волос. - Телэн? - А почему нет? Мне он нравится. Через несколько лет он станет рыцарем - сэр Телэн, вообрази себе только. Он немного смешной, но по-правде он гораздо лучше, чем кажется - а кроме того, я могу играть с ним, например в шашки, а не проводить все время в постели, как это делаете вы с мамой. - Даная! - А что? - она взглянула в лицо Спархоку. - Почему ты краснеешь, отец? - Да так, ничего. Только ты все же следи за своими словами, юная леди, или я расскажу твоей матери о том, кто ты такая. - Великолепно, - безмятежно проговорила она. - А я расскажу ей о Лильяс. Думаешь, ей это понравится? Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Незаметно пролетела неделя. Спархок сидел, согнувшись над письменным столом в своей комнате, которую использовал под кабинет, просматривая бумаги с последним предложением Лэндийского - нелепая идея, что привела бы к увеличению состава правительства почти вдвое. Спархок оставил гневную надпись внизу листа: "Почему бы просто не сделать во всем королевстве каждого правительственным служащим? Тогда мы все дружно помрем с голоду". Дверь отворилась, и в комнату вошла его дочь, волоча за собой изрядно потрепанную забавную игрушку, походившую на диковинного зверька. - Я занят, Даная, - коротко проговорил Спархок. Но она твердо прикрыла за собой дверь. - Ну и брюзга же ты, Спархок, - заявила малышка. Он быстро оглянулся, затем подошел к двери в смежную комнату, и плотно затворил ее. - Прости, Афраэль, - извинился он. - Я просто устал и не в духе. - Я заметила это, да и все в дворце тоже. - Девочка протянула ему свою игрушку. - Ты можешь пнуть ногой Ролло. Ему все равно, а тебе, может, полегчает. Он рассмеялся и почувствовал себя немного глупым. - Это Ролло, да? Твоя мать точно также таскала его за собой, пока из него не высыпались опилки. - Мама снова набила его и отдала мне, - сказала Афраэль. - Кажется, мне полагается носить его всюду с собой, но не возьму в толк, почему? Лучше бы мне дали маленького козленка. - Ну, хорошо. Все же я думаю, ты пришла сообщить мне нечто важное. - Да. У меня был долгий разговор с моими родственниками. Спархок с волнением подумал о том, сколько кроется за этой простой фразой. - И что они сказали? - спросил он, даже не пытаясь скрыть своего волнения. - Я бы не сказала, что они были благодушно настроены. Они все упрекают меня за то, что произошло в Земохе. Они даже и слушать не стали, когда я попыталась объяснить им, что это была твоя вина. - Моя вина? Ну, спасибо. - Они вовсе не собираются помогать нам, - продолжала Афраэль. - Так что, боюсь, всем придется заниматься тебе, Спархок, и мне. - Нам придется возродить весь мир? Самим? - Это не так уж сложно, отец. Я уже кое о чем позаботилась. Скоро наши друзья начнут съезжаться во дворец. Веди себя так, будто очень удивлен их приезду, и не позволяй им нас покидать до поры до времени. - Они буд