Дэвид Эддингс. Колдунья из Даршивы --------------------------------------------------------------- Copyright © 1989 by David Eddings "Sorceress of Darshiva" "Маллорион" # 4 Текст подготовил: Ktol Grol (ktolgrol@mtu-net.ru) --------------------------------------------------------------- Посвящается Оскару Уильяму Патрику Дженсон-Смиту. Добро пожаловать в наш мир! С любовью, Дэйв и Ли Пролог. Краткая история Восточной империи Из книги "Императоры Мельсена и Маллории" Мельсенский университет. Происхождение Мельсенской империи навсегда останется для нас тайной. Согласно некоторым легендам, предки мельсенцев прибыли на утлых суденышках из-за океанских просторов, лежащих к югу от Мельсенских островов; другие предания утверждают, что Мельсен является ответвлением своеобразной культуры, все еще существующей в Далазии. Как бы то ни было, Мельсен -- древнейшая цивилизация в мире. Мельсен всегда был тесно связан с морем, и его первоначальная территория занимала острова у восточного побережья Маллорийского континента. Столица, также именуемая Мельсеном, превратилась в крупный центр культуры и просвещения еще в то время, когда Тол-Хонет был деревней, а Мал-Зэт -- убогим скоплением шалашей. Только Келль мог соперничать с древней обителью мельсенцев. Но глобальная катастрофа положила конец блистательной изоляции Мельсена. Несчастье произошло далеко на западе около пяти тысяч лет назад. Энгараки и олорны считают его причиной теологический диспут между богами. Такое объяснение едва ли можно принимать всерьез, однако оно отражает попытки примитивных умов объяснить явления природы. Катаклизм, какова бы ни была его причина, вызвал сильный разлом протоконтинента и колоссальные приливные волны. Уровень воды в морях то повышался, то понижался, покуда береговые линии наконец не приобретали современные очертания. Мельсен долго не мог справиться от последствий катастрофы. Добрая половина древней страны оказалась под водой. Но хотя материальные потери были чудовищными, значительная часть населения уцелела. Эти несчастные заполнили жалкие клочки суши, оставшиеся от цветущих некогда островов. Столица Мельсена, красивейший город, расположенный в горах, кипучая жизнь в котором не была подвержена сезонным влияниям тропического климата, господствовавшем в низменных районах страны, после землетрясения и потопа оказался на расстоянии не более лиги от побережья. После периода восстановления стало ясно, что оставшаяся территория не в состоянии приютить все население. Поэтому мельсенцы обратили взоры на материк. Ближе всего находилась юго-восточная часть Маллории, которую населяли люди той же расы, что и мельсенцы, говорившие на родственных языках. В этом районе находились пять весьма примитивных королевств -- Гандахар, Даршива, Селант, Пельдан и Ренгель. Они были быстро побеждены значительно более развитой цивилизацией мельсенцев и поглощены их разрастающейся империей. Доминирующей силой Мельсена была бюрократия, причем отлаженная государственная машина обладала редкой способностью находить лучшие варианты решения для любого вопроса, а главное -- ей были чужды капризы власти, предубеждения, эгоцентризм отдельных чиновников, так часто потрясающие устои других государств. Мельсенская бюрократия зиждилась на трех китах: практичности, целесообразности и субординации. В менталитете мельсенцев господствовала концепция "аристократии таланта", в соответствии с которой каждый находил применение своим способностям. Если талантливую личность игнорировали в одном министерстве или отделе, можно было не сомневаться, что она найдет себе применение в другом. Различные департаменты мельсенского правительства обшаривали новые провинции на материке в поисках гениев. Таким образом завоеванные народы непосредственно вовлекались в водоворот жизни империи. Привыкшие во всем руководствоваться здравым смыслом, мельсенцы не стали посягать на прерогативы королевских домов пяти континентальных провинций, предпочитая поставить себе на службу уже существующие органы власти, нежели создавать новые. В течение следующих четырнадцати столетий Мельсенская империя процветала, находясь в стороне от теологических и политических распрей, раздиравших западную часть материка. Мельсенская культура была светской, богатой и просвещенной. Рабство оставалось ей неведомым, а торговля с энгаракамии их подданными в Каранде и Далазии была чрезвычайно прибыльной. Старая столица Мельсена стала главным центром образования. Но, к несчастью, некоторые мельсенские ученые обратились к колдовству. Их заклинания и магические обряды превзошли суеверные ритуалы мориндимов и карандцев и начали вторгаться во все более мрачные и зловещие сферы. Они преуспели в знахарстве и черной магии, но самых ощутимых успехов мельсенцы достигли в алхимии. В этот период произошло первое столкновение с энгараками. Хотя мельсенцы одержали в нем победу, они сознавали, что рано или поздно энгараки сокрушат их чисто количественным перевесом. Покуда энгараки направляли основные усилия на обеспечение протектората над Далазией, на материке сохранялся "холодный" мир. Торговые контакты между двумя народами поддерживали видимость взаимопонимания, хотя мельсенцев забавляла религиозная одержимость даже самой просвещенной части населения энгарака. В течение последующих восемнадцати столетий более или менее стабильные отношения между нациями изредка портили локальные войны, редко тянувшиеся более одного-двух лет. Обе стороны благоразумно избегали использовать свою полную мощь, очевидно, не желая тотальной конфронтации. Чтобы продемонстрировать добрососедские отношения, а также приобрести как можно больше сведений друг о друге, обе нации поддерживали традицию обмениваться детьми своих высокопоставленных особ на различные сроки. Сыновей мельсенских сановников посылали в Мал-Зэт жить в семьях энгаракских генералов, чьих сыновей, в свою очередь, отправляли на воспитание в имперскую столицу. В результате возник слой "золотой" молодежи, обладавшей космополитическими взглядами, что стало позднее нормой для правящего класса Маллорийской империи. Один такой обмен в конце четвертого тысячелетия привел к объединению двух наций.. Двенадцатилетний мальчик по имени Каллаф, сын высокопоставленного энгаракского военачальника, для завершения образования был отправлен в Мельсен, где жил в доме имперского министра иностранных дел. Министр имел частые официальные и личные контакты с императорской семьей, и вскоре Каллаф стал желанным гостем во дворце. У императора Мольвана была единственная дочь Данера примерно одних лет с Каллафом. Дружба между подростками крепла, покуда. Каллаф, достигнув восемнадцатилетия, не был отозван в Мал-Зэт, дабы начать военную карьеру. С невероятной быстротой повышаясь в рангах, Каллаф в двадцать восемь лет стал генерал-губернатором Рэкута -- самым молодым из удостоенных этого звания. Спустя год он отправился в Мельсен, где женился на принцессе Данере. Последующие годы Каллаф провел в разъезде между Мельсеном и Мал-Зэтом, подготавливая основу для будущей власти и там, и там, а когда император Мольван скончался в 3829 году, он был готов занять трон. Правда, Каллаф был не единственным претендентом на мельсенский престол, но большинство его соперников умерло -- некоторые при довольно загадочных обстоятельствах. Так что, несмотря на протесты многих знатных семей Мельсена, в 3830 году Каллаф был провозглашен императором, а наиболее непримиримых противников утихомирили решительные действия его когорт. Данера родила семерых здоровых детей, продолжение рода Каллафа. В следующем году Каллаф отправился в Мал-Зэт во главе мельсенской армии. Он направил ультиматум Энгаракскому Генеральному штабу. В Маллории ему подчинялись армия области Рэкут, генерал-губернатором которой он являлся, и войска восточных королевств Каранды, где энгаракские военные губернаторы поклялись ему в верности. Вместе с мельсенской армией, сосредоточенной на границе Дельчина, это давало ему абсолютное превосходство в силе. Требования Каллафа заключались в назначении его верховным главнокомандующим армий Энгарака. История уже знала подобные случаи. В прошлом генералы иногда получали этот пост, хотя штаб предпочитал коллективное руководство. Но в требованиях Каллафа содержалось и нечто новое. Его императорский трон был наследственным, а теперь он настаивал, чтобы пост верховного главнокомандующего вооруженными силами Энгарака также передавался по наследству. Беспомощные генералы были вынуждены подчиниться. Каллаф стал высшим лицом на всем континенте, как император Мельсена и верховный главнокомандующий Энгарака. Объединение Мельсена и Энгарака протекало бурно, но в конце концов терпение Мельсена одержало верх над грубостью Энгарака, так как с годами стало очевидно, что мельсенский бюрократический способ ведения государственных дел гораздо эффективен, нежели Энгаракская военная администрация. Сначала бюрократия подчинила себе денежную систему. Оттуда было рукой подать до континентального министерства дорог. Через несколько сотен лет бюрократия торжествовала во всех областях жизни материка. Как и прежде, она собирала талантливых мужчин и женщин во всех уголках Маллории, независимо от национальности. Вскоре административные органы, включающие мельсенцев, энгараков, карандцев и далазийцев, стали обычным явлением. К 4400 году власть бюрократии стала безраздельной. Тем временем титул верховного главнокомандующего вышел из употребления, возможно, потому, что бюрократия подтверждала свою власть исключительно посредством указов императора. Историкам неизвестна точная дата, когда император Мельсена стал императором Маллории, это был длительный процесс, о котором предпочитали умалчивать вплоть до катастрофической авантюры на Западе, окончившейся битвой при Во-Мимбре. Обращение мельсенцев к культу бога Торака было в высшей степени поверхностным. Со свойственным им прагматизмом они из политических соображении приняли энгаракские ритуалы, но гролимы не смогли отвратить их от поклонения традиционным мельсенским богам. В 4850 году сам Торак внезапно прервал свое добровольное заключение в Ашабе, длившееся почти целую вечность. Вся Маллория была потрясена, когда живой бог с изуродованным лицом, скрытым стальной полированной маской, появился у ворот Мал-Зэта. Император был бесцеремонно отстранен, и Торак приобрел полную власть, отныне именуя себя "каль" -- король и бог. В Ктол-Мергос, Мишрак-ас-Талл и Гар-ог-Недрак немедленно были посланы гонцы, и в 4852 году в Мал-Зэте состоялся военный совет. Далазийцы, карандцы и мельсенцы приветствовали своего нового правителя, о котором прежде говорили как о некой тени из седой легенды. Но их восторги слегка померкли из-за присутствия апостолов Торака. Бог Торак не снисходил до общения со своими подданными. Однако его апостолы -- Ктачик, Зедар и Урвон -- были людьми, и они рьяно взялись за укрепление основ гролимской церкви. Они сразу же поняли, что маллорийское общество стало почти полностью светским, и приняли решительные меры, дабы исправить положение. В Маллории воцарился ужас. Вездесущие гролимы вторгались во все сферы жизни империи, и любое проявление секуляризма являлось для них ересью. Возобновились давно забытые жертвоприношения, и вскоре во всей Маллории не осталось ни одной деревни, где не было бы алтаря и священного огня. Одним ударом апостолы Торака уничтожили длившееся тысячелетиями военное и бюрократическое правление и вернули гролимам полную власть. В результате кровопролитной войны с Западом население континента значительно сократилось, а катастрофа при Во-Мимбре уничтожила целое поколение маллорийцев. Окончившаяся разгромом кампания вкупе с очевидным фактом гибели Торака от руки правителя Райве полностью деморализовала новых правителей Маллории. Страдающий старческим слабоумием император вернулся из изгнания, чтобы попытаться возродить разгромленную бюрократию. Жалкие потуги гролимов сохранить контроль за органами власти сталкивались с всеобщей ненавистью и немедленно пресекались. Большинство сыновей императора погибли в сражении при Во-Мимбре, но у него остался одаренный семилетний мальчик -- дитя его старости. Император отдавал все свои силы воспитанию сына, готовил его к управлению страной. Когда годы окончательно лишили императора возможности исполнять свои обязанности, четырнадцатилетний Корзет свергнул отца и занял его трон. После войны Маллория, представлявшая собой довольно рыхлое объединение отдельных земель, вновь распалась на составные части -- Мельсен, Каранду, Далазию и Древнюю Маллорию. Более того, наметились тенденции к дальнейшей дезинтеграции. Особую силу это движение приобрело в Гандахаре, в южном Мельсене, в Замаде и Воресебо, в Каранде и Периворе. Введенные в заблуждение юностью Корзета, эти регионы опрометчиво объявили себя независимыми от императорского трона в Мал-Зэте, а другие королевства проявляли заметные признаки тех же намерений. Однако Корзет твердой рукой остановил сепаратистов. Остаток своих дней молодой император провел в седле, участвуя, возможно, в величайшем кровопролитии во всей истории. Погибнув в бою в расцвете лет, он передал своему наследнику заново объединенную Маллорию. Потомки Корзета управляли материком по-иному. До разрушительной войны император Маллории представлял собой скорее символ величия империи, а реальная власть принадлежала бюрократии. Теперь же вся власть была сосредоточена на троне. Центр ее переместился из Мельсена в Мал-Зэт, стала заметной милитаризация Маллорийского общества. Как всегда, когда власть находится в руках верховного правителя, повсеместным явлением стали интриги. Чиновники погрязли в заговорах с целью дискредитировать соперников и попасть в милость к императору. Вместо того чтобы воспрепятствовать дворцовым интригам, потомки Корзета поощряли их, понимая, что люди, разделенные взаимным недоверием, никогда не объединятся, чтобы бросить вызов могуществу трона. Нынешний, император, Зарет, взошел на трон в восемнадцать лет. Талантливый и смышленый юноша пробудил в широких массах Маллорийского общества надежду на просвещенное правление. Однако личная трагедия вынудила его свернуть с этого пути, превратив его в человека, которого страшилась добрая половина всего мира. Сейчас он одержим идеей стать сверхкоролем всех энгараков -- эти мысли не давали ему покоя уже двадцать лет. Только время покажет, сможет ли Зарет приобрести власть над западными энгаракскими королевствами, но если он преуспеет в этом, то история всего мира может измениться в корне.  * Часть первая. МЕЛЬСЕН *  Глава 1 Ее величество королева Драснии Поренн пребывала в задумчивом настроении. Она стояла у окна розовой гостиной своего дворца в Бокторе, наблюдая за играющим в саду юным королем Хевой и Унраком, сыном Бейрака Трелхеймского. Их пока еще увлекали детские забавы, но они уже почти совсем взрослые, правда, не устоявшиеся пока голоса колебались между мальчишеским сопрано и мужским баритоном. Поренн вздохнула, разглаживая руками черное бархатное платье. Королева Драснии носила черное со времен смерти мужа. -- Ты бы гордился сыном, мой дорогой Родар, -- печально прошептала она. Послышался негромкий стук в дверь. -- Да? -- не оборачиваясь, отозвалась Поренн. -- Какой-то недрак хочет видеть вас, ваше величество, -- сообщил пожилой дворецкий. -- Он говорит, что вы его знаете. -- Вот как? -- Он представился Ярблеком. -- Ах да! Помощник принца Келдара. Пожалуйста, впустите его. -- С ним женщина, ваше величество, -- неодобрительным тоном продолжал дворецкий. -- Она использует выражения, которые ваше величество, очевидно, предпочли бы не слышать. -- Должно быть, это Велла, -- улыбнулась Поренн. -- Я уже слышала ее ругань. Едва ли она произносит эти слова всерьез. Пожалуйста, впустите обоих. -- Хорошо, ваше величество. Ярблек выглядел как всегда неряшливо. Плечевой шов его длинного черного плаща в одном месте порвался и был наспех заделан с помощью куска кожаного ремня. Портрет дополняли всклокоченная черная борода и растрепанные, спутанные волосы, к тому же от него исходил не слишком приятный запах. -- Ваше величество, -- вежливо заговорил недрак, делая неуклюжую попытку поклониться. -- Уже пьяны, господин Ярблек? -- лукаво осведомилась королева. -- Ну, не совсем, Поренн, -- ответил ничуть не обескураженный Ярблек. -- Просто небольшое похмелье с прошлой ночи. Королеву не обидело то, что недрак назвал ее по имени. Ярблек никогда не признавал устоявшиеся правила этикета. Вместе с ним в гостиную вошла его поразительно красивая соотечественница с иссиня-черными волосами и пылающим взглядом. На ней были кожаные брюки в обтяжку и черный кожаный жилет. Из-под отворотов сапог торчали серебряные рукоятки кинжалов; еще два кинжала были заткнуты за широкий кожаный пояс. Женщина грациозно поклонилась. -- Вы выглядите усталой, Поренн, -- заметила она. -- Думаю, вам нужно поспать. Поренн рассмеялась. -- Скажите это людям, которые почти каждый час приносят мне целые стопки документов на подпись. -- Я уже много лет назад взял за правило, -- промолвил Ярблек, без приглашения растянувшись в кресле, -- никогда не излагать ничего письменно. Это экономит время и избавляет от многих неприятностей. -- Кажется, Келдар говорил то же самое. Ярблек пожал плечами. -- Силк знает, как надо вести дела. -- Я уже давно не видела вас обоих, -- заметила Поренн, присаживаясь напротив. -- Мы были в Маллории, -- отозвалась Велла, бродившая по комнате, окидывая обстановку оценивающим взглядом. -- Разве это не опасно? Я слышала, что там чума. -- Эпидемия практически ограничена Мал-Зэтом, -- ответил Ярблек. -- Полгара убедила императора закрыть город. -- Полгара? -- воскликнула Поренн, поднимаясь со стула. -- Что она делает в Маллории? -- В последний раз, когда я видел Полгару, она вместе с Белгаратом и остальными направлялась в место, именуемое Ашабой. -- А как они оказались в Маллории? -- Очевидно, прибыли туда морем. Путь, конечно, неблизкий, но другого нет. -- Ярблек, неужели мне придется клещами вытягивать из вас информацию? -- сердито осведомилась Поренн. -- Я как раз перехожу к главному, Поренн, -- оскорбленным тоном откликнулся Ярблек. -- Вы хотите сначала выслушать эту историю. У меня для вас много сообщений, а у Веллы имеется еще парочка, о которых она даже со мной не пожелала поделиться. -- Начните сначала, Ярблек. -- Как вам будет угодно. -- Он почесал бороду. -- Как я узнал, Силк, Белгарат и другие были в Ктол-Мергосе. Их захватили маллорийцы, и Зарет потребовал доставить всех в Мал-Зэт. Молодой парень с большим мечом -- Белгарион, верно? Короче говоря, он и Зарет стали друзьями. -- Гарион и Зарет? -- недоверчиво переспросила Поренн. -- Каким образом? -- Понятия не имею. Меня там не было, когда это произошло. Короче, они подружились, но тут в Мал-Зэте вспыхнула чума. Мне удалось вывести Силка и других из города, и мы отправились на север, но расстались, прежде чем добрались до Венны. Им приспичило ехать в эту самую Ашабу, а меня ждал караван с товарами, которые нужно было доставить в Яр- Марак. Кстати, мне удалось тогда сделать неплохую прибыль. -- А почему они отправились в Ашабу? -- Они преследовали женщину по имени Зандрамас -- ту, что похитила сына Белгариона. -- Женщина? Зандрамас -- женщина? -- Так они мне сказали. Белгарат передал для вас письмо. Там все объяснено. Я сказал ему, что лучше не доверять бумаге, но он не стал меня слушать. -- Ярблек с трудом оторвался от кресла, порылся в складках плаща и протянул королеве грязноватый, смятый лист пергамента. Подойдя к окну, он выглянул в сад. -- Этот мальчишка часом не сын Трелхейма? Вон тот рослый, с рыжими волосами? Поренн читала письмо. -- Да, -- рассеянно отозвалась она, пытаясь сосредоточиться на послании. -- Значит, он здесь? Я имею в виду Трелхейма. -- Да. Не знаю, проснулся ли он уже. Вчера он пошел спать поздно и был немного выпивши. Ярблек рассмеялся. -- Узнаю Бейрака! А жена и дочери тоже с ним? -- Нет, -- ответила Поренн. -- Они в Вел-Олорне, занимаются приготовлениями к свадьбе старшей дочери. -- Неужели она уже в подходящем возрасте? -- Чирекцы рано вступают в брак. Они, кажется, думают, что это лучший способ избавить девушку от неприятностей. Бейрак и его сын приехали сюда, не выдержали всей этой предсвадебной суеты. Ярблек снова расхохотался. -- Пожалуй, я разбужу его и посмотрю, не найдется ли у него чего-нибудь выпить. -- Болезненно поморщившись, он коснулся указательным пальцем переносицы. -- Сегодня утром мне не по себе, а Бейрак как раз тот человек, который поможет с этим справиться. Я вернусь, когда почувствую себя лучше. А вы пока спокойно дочитаете, что там написал Белгарат. Совсем забыл! -- воскликнул он и снова начал шарить под плащом. -- Вот другие письма. Одно от Полгары, -- Ярблек небрежно бросил его на стол, -- одно от Белгариона, одно от Силка и одно от молодой блондинки с ямочками на щеках -- ее называют Бархотка. Змея не прислала ничего -- сами знаете, каковы змеи. А теперь прошу меня извинить. -- Он направился к двери и вышел. -- Это самый несносный человек в мире! -- воскликнула Поренн. -- Он нарочно себя так ведет. -- Велла пожала плечами. -- Считает, что окружающих это должно забавлять. -- Ярблек сказал, у вас тоже есть для меня сообщения, -- продолжала королева. -- Лучше прочитать все сразу -- думаю, что смогу выдержать все потрясения одновременно. -- У меня только одно сообщение, Поренн, -- сказала Велла, -- и оно не письменное. -- Лизелль -- та, которую называют Бархотка, -- просила передать вам кое-что с глазу на глаз. -- Хорошо,--кивнула Поренн, отложив письмо Белгарата. -- Не понимаю, как они об этом узнали, -- промолвила Велла, -- но король Ктол-Мергоса вроде бы не сын Тор-Эргаса. -- Что вы говорите, Велла?! -- Ургит даже не родственник этому злобному маразматику. Кажется, много лет назад один драснийский авантюрист нанес визит во дворец в Рэк-Госку. Он и жена Тор-Эргаса стали близкими друзьями. -- Она улыбнулась, слегка приподняв бровь. -- Очень близкими. Мергские женщины всегда вызывали у меня подозрения на. этот счет. Как бы то ни было, Ургит явился результатом этой дружбы. В голове у королевы Поренн шевельнулось ужасное подозрение. Велла ехидно усмехнулась. -- Мы все знали, что Силк состоит в родстве со многими королевскими семействами, -- сказала она. -- Просто не догадывались, со сколькими. -- Нет! -- ахнула Поренн. -- Еще как да, -- рассмеялась Велла. -- Лизелль приперла к стенке мать Ургита, и госпожа Тамазина во всем призналась. -- Лицо недракской девушки стало серьезным. -- Весь смысл сообщения Лизелль в том, что Силк не хочет, чтобы об этом узнал тот костлявый парень. Дротик. Но Лизелль чувствовала, что должна кому-то все рассказать. Вот она и попро- сила меня передать это вам. Очевидно, чтобы вы решили, рассказывать Дротику или нет. -- Весьма любезно с ее стороны, -- сухо заметила Поренн. -- От меня хотят, чтобы я хранила секреты от начальника моей собственной разведки! Глаза Веллы весело блеснули. -- Лизелль оказалась в трудной ситуации, Поренн. Я знаю, что порой перебираю по части выпивки. да и ругаюсь что твой сапожник. Поэтому люди считают меня глупой, но это не так. Я повидала мир, и у меня отличное зрение. Конечно, я ни разу их не застукала, но готова ставить половину денег, которые получу, когда Ярблек меня продаст, что Силк и Лизелль поддерживают нежную дружбу. -- Велла! -- Я не могу этого доказать, Поренн, но мне достаточно того, что я видела. -- Велла состроила кислую мину. -- А сейчас, если это не причинит беспокойства, мне бы хотелось принять ванну. Я ведь провела в седле несколько недель. Конечно, лошади -- приятные животные, но пахнуть, как они, нет ж, увольте. Мысли Поренн лихорадочно работали. Чтобы дать себе время подумать, она встала и подошла к недракской девушке. -- Вы когда-нибудь носили атласное платье, Велла? -- спросила она. -- Атласное платье? -- Велла хрипло рассмеялась. -- Недраки никогда не носят атлас. -- Значит, вы будете первой. -- Тонкие белые пальцы королевы Поренн взъерошили густые черные волосы девушки. -- Я бы душу продала за такие волосы, -- пробормотала она. -- Хотите, поменяемся? -- предложила Велла. -- Знаете, сколько бы за меня дали, будь я блондинкой? -- Погодите, Велла, -- рассеянно произнесла Поренн. -- Я пытаюсь собраться с мыслями. -- Выпустив из рук шелковистые пряди волос девушки, она приподняла ее подбородок и заглянула в глаза. Внезапно судьба этой взбалмошной девушки предстала как на ладони перед королевой Драснии. Она едва не засмеялась. -- Какое удивительное будущее ожидает вас, дорогая! Вы достигнете небесной высоты! -- Право, Поренн, не знаю, о чем вы. -- Узнаете. -- Поренн разглядывала безупречную красоту лица Веллы. -- Да, -- промолвила она, -- пожалуй, лиловый атлас будет то, что надо. -- Я предпочитаю красный. -- Нет, милая, -- покачала головой Поренн. -- Красный не годится. Только бледно-лиловый. -- Протянув руку, она коснулась уха девушки. -- И аметистовые серьги. -- Что у вас на уме? -- Всего лишь игра, дитя мое. Драснийцы любят играть. А когда мне надоест, я удвою вашу стоимость. -- Поренн не стала распространяться дальше. -- Сначала ванна, а потом все остальное. Велла пожала плечами. -- Лишь бы я могла оставить при себе мои кинжалы. -- Что-нибудь придумаем. -- Зачем вам понадобилась такая неотесанная девчонка, как я? -- почти жалобно осведомилась Велла. -- Доверьтесь мне, -- улыбнулась Поренн. -- А сейчас идите в ванную, малышка. Я должна прочитать письма и хорошенько все обдумать. Покончив с письмами, королева Драснии вызвала дворецкого и отдала пару распоряжений. -- Я хочу побеседовать с графом Трелхеймом, -- сказала она, -- прежде чем он снова напьется. Мне также нужно поговорить с Дротиком, как только он сможет прибыть во дворец. Минут через десять в дверях появился Бейрак с осоловелыми глазами и торчащей в разные стороны рыжей бородой. Ярблек следовал за ним. -- Забудьте о пивных кружках, господа, -- резко начала Поренн. -- Есть работа. Бейрак, "Морская птица" готова к отплытию? -- Она всегда готова, -- обиженно отозвался Бейрак. -- Отлично. Тогда соберите ваших матросов. Вам придется посетить несколько мест. Я назначаю собрание Олорнского Совета. Передайте это Энхегу, Фурлаху и сыну Бренда, Кейлу, в Райве. Зайдите в Арендию и возьмите на борт Мандореллена и Леллдорина. -- Она поджала губы. -- Кородуллин не в том состоянии, чтобы путешествовать, поэтому Во-Мимбр оставьте в стороне. Хотя он бы поднялся со смертного одра, если бы узнал, что происходит. Обязательно зайдите в Тол-Хонет и захватите Вэрена. Хо- Чэгу и Хеттару я напишу сама. А вы, Ярблек, отправляйтесь в Яр-Надрак и привезите Дросту. Веллу оставьте здесь со мной. -- Но... -- Никаких "но". Делайте, что я вам говорю. -- Вы, кажется, сказали, что это собрание Олорнского Совета, Поренн, -- возразил Бейрак. -- Зачем тогда приглашать арендов, толнедрийцев и... недраков? -- Это дело не терпит промедления, Бейрак, и оно касается всех. Оба тупо уставились на нее. Королева резко хлопнула в ладоши. -- Спешите, господа! Мы не можем терять времени. Ургит, король Ктол-Мергоса, восседал на своем сверкающем троне во дворце Дроим в Рэк-Урге. Одетый в излюбленные камзол и панталоны пурпурного цвета, он небрежно перебросил одну ногу через подлокотник трона и рассеянно перебрасывал свою корону из одной руки в другую, прислушиваясь к монотонному голосу Эгарака, верховного иерарха Рэк- Урги. -- С этим придется подождать, Эгарак, -- наконец промолвил король. -- В следующем месяце я собираюсь жениться. -- Это распоряжение церкви, Ургит. -- Вот и отлично. Передайте церкви мои наилучшие пожелания. Эгарак выглядел слегка озадаченным. -- Значит, теперь вы ни во что не верите, мой король? " -- Можно сказать и так. Разве наш усталый мир не готов к атеизму? Впервые в жизни Ургит видел сомнение на лице иерарха. -- Атеизм -- всего лишь свобода, Эгарак, -- продолжал он, -- когда человек сам принимает решение и посылает всех богов подальше. Я сам по себе, а они сами по себе -- на том и поладим. При этом я желаю им всего наилучшего. -- Это непохоже на вас, Ургит, -- заметил Эгарак. -- Почему непохоже? Я просто устал изображать клоуна. -- Вытянув ногу, Ургит подбросил корону, словно мяч, поймал ее и снова подбросил. -- Вам что-нибудь неясно, Эгарак? -- осведомился он, подхватывая корону в воздухе. Иерарх Рэк-Урги выпрямился. -- Я не прошу вас, Ургит... -- Вот и отлично, так как я не собираюсь соглашаться. -- ...а приказываю вам ехать. -- Да ну? -- Вы понимаете, с кем говорите? -- Прекрасно понимаю, старина. Вы тот нудный старый гролим, который надоедает мне с тех пор, как я унаследовал трон от правителя, привыкшего размышлять лежа, на коврах в Рэк-Госку. Слушайте меня внимательно, Эгарак. Я постараюсь говорить коротко и ясно, чтобы до вас дошло. Я не собираюсь в Маллорию и никогда туда не собирался. Мне там не на что смотреть и нечего делать. Тем более что Кол Зарет вернулся в Мал-Зэт, а я не намерен приближаться к тому месту, где он находится. К тому же в Маллории водятся демоны. Вы когда-нибудь видели демона, Эгарак? -- Пару раз, -- угрюмо откликнулся иерарх. -- И тем не менее собираетесь ехать в Маллорию? Вы такой же безумец, каким был Тор-Эргас. -- Я могу сделать вас королем всего Энгарака! -- А я не хочу быть королем всего Энгарака. Я даже не хочу быть королем Ктол-Мергоса. Все, чего я желаю, это чтобы меня оставили в покое и дали возможность поразмыслить о приближающемся кошмаре. -- Вы имеете в виду ваш брак? -- На лице Эгарака появилась хитрая ухмылка. -- Вы могли бы избежать его, отправившись со мной в Маллорию. -- Неужели я говорил слишком быстро, Эгарак? Жена -- достаточно скверная штука, но демоны еще хуже. Вам кто-нибудь рассказывал, что случилось с Чабат? -- Ургит вздрогнул. -- Я сумею вас защитить. -- Вы, Эгарак? -- Ургит презрительно рассмеялся. -- Вы не в состоянии защитить даже самого себя. Даже Полгаре пришлось просить бога, чтобы он одолел чудовище. Вы собираетесь воскресить Торака, дабы он протянул вам руку помощи? Или вы рассчитываете на Oлдура? Это он помог Полгаре. Но я не думаю, что ради вас он пошевелит хотя бы пальцем. Что- то мне говорит о том, что вы вряд ли ему понравитесь. Мне, кстати, вы тоже не нравитесь. -- Вы заходите слишком далеко, Ургит! -- Недостаточно далеко, Эгарак. Столетиями -- возможно, целыми эпохами -- вы, гролимы, осуществляли верховную власть в Ктол-Мергосе, но это было при Ктачике, а сейчас он мертв. Вы ведь знаете это, не так ли, старина? Он попытался разделаться с Белгаратом, а тот разнес его на мелкие кусочки. Возможно, я единственный из ныне живущих мергов, который встречался с Белгаратом и может об этом рассказать. Мы с ним в весьма недурных отношениях. Хотите с ним познакомиться? Если желаете, я мог бы вас представить. Эгарак заметно съежился. -- Так-то лучше, -- спокойно сказал Ургит. -- Рад, что вы так быстро оцениваете ситуацию. Можете сколько угодно грозить мне пальцем, но теперь я знаю, как с этим справиться. Я наблюдал за Белгарионом с достаточно близкого расстояния, когда мы прошлой зимой вместе ехали в Рэк-Ктэн. Он знает, как надо поступать с ненадежными людьми. Если ваша рука двинется хоть на полдюйма в мою сторону, вы получите в спину целый колчан стрел. Лучники уже на месте, и их луки натянуты. Подумайте об этом, Эгарак. -- Это непохоже на вас, Ургит, -- повторил иерарх; его лицо побледнело от гнева. -- Знаю. Но мне это нравится. Можете идти, Эгарак. Иерарх повернулся на каблуках и двинулся к двери. -- Кстати, старина, -- добавил Ургит. -- Я получил известие, что наш дорогой брат Гетель Таллский недавно умер -- возможно, съел что-нибудь не то. Туллы ведь такие неразборчивые, едят почти все, что плавает, летает, ползает или размножается на гнилом мясе. Жаль -- Гетель был одним из немногих людей в мире, с которыми мне интересно поболтать. Теперь трон унаследовал Натель -- его полоумный сынок. Я встречался с Нателем -- у него мозги земляного червя, но он истинный энгаракский король. Почему бы вам не спросить у него, не захочет ли он поехать с вами в Маллорию? Правда, вам понадобится время, чтобы объяснить ему, где находится Маллория, так как он, несомненно, считает, что земля плоская, но я уверен, что с этим вы справитесь. -- Ургит махнул рукой взбешенному иерарху. -- Бегите в ваш храм и созовите еще нескольких гролимов. Может вам удастся вновь разжечь жертвенный огонь в своем святилище. Во всяком случае, надеюсь, это успокоит ваши нервы. Эгарак вышел, хлопнув дверью. Ургит весело расхохотался, колотя кулаком по подлокотнику трона. -- Тебе не кажется, сын мой, что ты и впрямь зашел слишком далеко? -- спросила госпожа Тамазина из потайной ниши, откуда она слушала разговор. -- Возможно, мама, -- согласился Ургит, все еще смеясь, -- но разве это не забавно? Госпожа Тамазина шагнула из тени и ласково улыбнулась сыну. -- Конечно, забавно, -- согласилась она. -- Но старайся не злить Эгарака. Он может быть опасным врагом. -- У меня полным-полно врагов, мама, -- отозвался Ургит и машинально потянул себя за длинный заостренный нос. -- Большинство людей меня ненавидит, но я научился с этим мириться. Ведь мне не предстоит переизбрание. Суровый старый сенешаль Оскатат также шагнул из ниши. -- Что нам с тобой делать, Ургит? -- мрачно осведомился он. -- Чему только учил тебя Белгарион? -- Он учил меня, как быть королем, Оскатат. Возможно, я долго не протяну, но, клянусь богами, покуда жив, я собираюсь оставаться королем. Но так как меня все равно твердо намерены убить, то буду наслаждаться жизнью, пока еще дышу. Его мать вздохнула и беспомощно развела руками. -- С ним ничего не поделаешь, Оскатат, -- сказала она. -- Боюсь, что да, госпожа Тамазина, -- кивнул седовласый сенешаль. -- Принцесса Прала хочет поговорить с тобой, -- обратилась к сыну Тамазина. -- Я к ее услугам, -- ответил Ургит. -- Сейчас и всегда если я правильно понимаю условия брачного контракта. -- Только будь полюбезней, -- взмолилась Тамазина. -- Хорошо, мама. Принцесса Прала скользнула в комнату сквозь боковую дверь. На ней был костюм для верховой езды, состоящий из черной юбки, доходящей до икр, белой атласной блузы и лакированных сапог. Каблуки стучали по мраморному полу, словно молоточки. Длинные черные волосы волнами опускались на спину; в глазах светились угрожающие огоньки. В руке она держала свиток пергамента. -- Вы поможете мне, господин Оскатат? -- спросила госпожа Тамазина, протягивая руку сенешалю. -- Конечно, госпожа, -- отозвался старик, заботливо поддерживая мать Ургита. Оба удалились. -- Что теперь? -- настороженно обратился к невесте Ургит. -- Я потревожила ваше величество? -- осведомилась Прала, не потрудившись даже присесть в реверансе. Принцесса сильно изменилась. Она уже не была смиренной и покорной мергской дамой. Ургит чувствовал, что время, проведенное с королевой Сенедрой и графиней Лизелль, испортило ее, а нездоровое влияние волшебницы Полгары проявлялось буквально в каждом движении. Тем не менее Ургит не мог отрицать, что Прала выглядит поистине восхитительно. Ее черные глаза сверкали, пышные волосы подчеркивали белизну кожи. К своему удивлению Ургит обнаружил, что она ему, пожалуй, очень нравится. -- Вы всегда тревожите меня, дорогая, -- галантным тоном ответил он. -- Бросьте! -- фыркнула Прала. -- Вы разговариваете совсем как ваш брат. -- Что поделаешь -- семейная манера. -- Вы вставили это сюда? -- осведомилась принцесса, взмахивая пергаментным свитком, словно дубинкой. -- Что и куда вставил? -- Это. -- Она развернула свиток. -- "Условленно, что принцесса Прала из династии Ктэн будет самой любимой женой Его Величества". -- Ну и что в этом плохого? -- спросил Ургит. слегка озадаченный гневом девушки. -- Слова "самой любимой женой" подразумевают, что будут и другие жены. -- Это просто обычай, Прала. Не я устанавливал такие правила. -- Так измените их, раз вы король. -- Каким образом? -- Не будет ни других жен, ни королевских наложниц. -- Обычно мягкий голос Пралы звучал резко и неприятно. -- Вы мой, Ургит, и я не намерена делить вас ни с кем. -- Это ваши искренние чувства? -- с робким удивлением спросил он. -- Да! -- Девушка воинственно выпятила подбородок. -- До сих пор еще никто не испытывал ко мне подобных чувств. -- Постарайтесь к ним привыкнуть. -- В ее негромком голосе слышались стальные нотки. -- Мы исправим эту фразу, -- тотчас же согласился Ургит. -- Мне не требуется больше одной жены. -- Безусловно, мой господин. Весьма разумное решение. -- Естественно -- все королевские решения разумны. Так говорится в исторических трактатах. Прала изо всех сил пыталась оставаться серьезной, но не выдержала, рассмеялась и бросилась в его объятия. -- О, Ургит! -- воскликнула она, прижимаясь лицом к его груди. -- Я так люблю тебя! -- В самом деле? Удивительно! -- Внезапно ему в голову пришла ослепительная идея. -- Как ты относишься к двойной свадьбе, дорогая? Прала слегка отстранилась. -- Не понимаю. -- Я ведь король, верно? -- Чуть в большей степени, чем до знакомства с Белгарионом, -- кивнула она. Ургит не обратил внимания на колкость. -- У меня имеется родственница, -- сказал он, -- а после женитьбы я буду очень занят. -- Еще как, любимый, -- согласилась принцесса. Ургит нервно кашлянул. -- Как бы то ни было, -- продолжал он, -- я не собираюсь проводить все время в обществе упомянутой родственницы. Не лучше ли выдать ее замуж за какого-нибудь достойного парня, который всегда ей восхищался? -- Я не вполне понимаю тебя, Ургит. Не знала что у тебя есть родственницы. -- Только одна, моя принцесса, -- усмехнулся он. Девушка уставилась на него. -- Ургит! -- Я король, -- продолжал он величавым тоном, -- и могу делать что хочу. Моя мать слишком долго оставалась одинокой, не так ли? Оскатат любит ее с детских лет, да и ей он тоже нравится. Если я прикажу им пожениться, думаю, они не станут возражать. -- Блестящая мысль, Ургит! -- воскликнула Прала. -- Это у меня от драснийских предков, -- скромно признал он. -- Сам Келдар не мог бы придумать лучший план. -- Просто великолепно! -- почти взвизгнула принцесса. -- Таким образом, у меня не будет под боком свекрови, которая может воспротивиться, когда я всерьез начну над тобой работать. -- Работать надо мной? -- Только слегка, любимый, -- успокоила Прала. -- У тебя есть несколько дурных привычек, а твои вкусы в одежде совершенно ужасны. Что за- ставляет тебя носить пурпурное? -- И это все? -- В следующий раз я захвачу список. Но в этот момент мысли Ургита были уже далеко. У его императорского величества Кол Зарета Маллорийского было занятое утро. Большую часть времени он провел наедине с Брадором, министром внутренних дел. в маленьком кабинете с голубыми драпировками на втором этаже дворца. -- Эпидемия идет на спад, ваше величество, -- сложил Брадор, когда была затронута тема чумы. -- за прошедшую неделю новых случаев не зафиксировано, а многие заболевшие уже выздоравливают. План обнесения стеной каждого района города, очевидно, сработал. -- Отлично, -- кивнул Зарет и перешел к следующему вопросу. -- Есть новые сведения из Каранды? Брадор порылся в своих бумагах. -- Менха не видели уже несколько недель, ваше величество. -- Министр внутренних дел позволил себе усмехнуться. -- Эта "чума" также пошла на спад. Демоны исчезают, а фанатики утрачивают пыл. -- Он немного помолчал. -- Это всего лишь догадка, ваше величество, так как в том регионе у меня нет агентов, но беспорядки, кажется, перемещаются к восточному побережью. Вскоре после исчезновения Менха нерегул