ожно доверять, и даже не доказывало, что именно ее он должен был встретить здесь. Предатели имелись на всех оккупированных мирах, а хорьки отлично умели добывать сведения. - Да, засветились. Две ячейки уничтожены, возможно, кое-кто из наших людей попал в плен. Разумеется, никто из нас не знает всей системы, но я не представляю, какая информация могла попасть к халианам. Я также не знаю, кого заложили. - Вы не доверяете своим? Зачем же было брать их с собой? - Послушайте... Этот шлем затрудняет общение. Я слишком долго ждала. Неплохо было бы взглянуть вам в глаза и увидеть хоть чуточку поддержки. Меня зовут Милиус, и я рада вас видеть, Девяносто Второй. - Инглиш. Извините, заставил своих людей вырядиться по полной программе. - Он щелкнул застежками и переключил все системы на сканер. Отключил кислородный компрессор и стянул с головы шлем. Тряхнув головой, спросил: - Удовлетворены? Такой же человек, как вы. Ну а теперь, как насчет того, что вы не доверяете своим агентам? - Издержки положения. Я командир и предпочитаю все держать под своим контролем. Они неплохие ребята. Преданные. Мы можем предложить вам лучшее пристанище, чем лес или кусты. Если вы, конечно, не боитесь. - Похоже, последнее вам не дает покоя? - Я имею в виду жилища аборигенов. Сегодня ночью хорьки прочесывают территорию на предмет посторонних. Это происходит каждую третью ночь. Почему-то ваша высадка неудачно совпала... - Уловил. У меня на задание только двадцать восемь часов, леди. Если вы считаете, что можете упростить мою задачу, - я готов. Но если мы почуем, что игра идет нечисто, - считайте, ваши аборигены уже мертвы. - Ясно, - ответила Милиус. Инглишу показалось, что она улыбнулась в темноте. Он повертел в руках шлем, виновато буркнул: - Придется вам потерпеть. Мне необходима связь. Когда прибудем на место, у нас будет время спокойно поговорить. Или у вас есть что-то срочное? - Ничего. Разве что сообщить, когда появится патруль халиан. - Угу, спасибо, - бросил он отсутствующе. Он передал полученные от нее координаты, потом добавил: - Тамарак, когда прибудем в эту деревню, можете действовать по своему усмотрению. Если что нечисто, перебейте их всех и установите в домах заряды с замедленными детонаторами и электрозапалом. Если это ловушка, я хочу, чтобы она дорого им обошлась. И еще, сержант, свяжитесь с инструктором и объясните ему, в чем дело. Возможно, он захочет держать палец на кнопке. - Ясно. Приборы все еще показывают с флангов те две цели. - Это и есть агенты, как утверждает связной. А уж чьи, увидим позже, должно быть, наши. Передай Сойеру, чтобы все же не упускал их из виду. Теперь ты знаешь все. Если что, бери командование на себя. - Есть. Я сообщу на скутер, что ситуация не подлежит обсуждению, если вы не против. - Да, пожалуй. - В сущности, так ведь оно и было, хотя Инглишу меньше всего хотелось оставлять инструктора на его собственное усмотрение. Отныне либо все должно идти кладке, либо никто не вернется домой. Что, утешил он себя, обычные издержки его профессии. Когда они добрались до "деревни", которую Милиус именовала пристанищем, то Инглиш пожалел, что контакт вообще состоялся. Это оказалась куча жалких, крошечных, вонючих лачуг с наглухо закрытыми ставнями и дверьми. Дальше сквозь щиток шлема была отчетливо видна убогость жилищ. В каждой лачуге находились больные и раненые люди. И ни одна не была достаточно велика, чтобы вместить прибывшую компанию. Все больше и больше это напоминало Инглишу ловушку, но если ночью халиане действительно станут прочесывать территорию, то выбора у Инглиша не было. Он разместил по пять человек в лачуге, постаравшись сделать так, чтобы в каждой группе имелись плазменное оружие, заплечный реактивный аппарат, пулемет и специалист по коммуникации. При этом сам Инглиш остался в одиночестве, определившись в лачугу Милиус. Сержант Тамарак не скрывал своего неодобрения. Десантники держались наготове, и к тому же Инглиш приказал расставить маскированные под камни детекторы движения с фотоопознанием по всему периметру деревни. Так что не все было так уж плохо. Но обстановка была очень тягостной. И лейтенант понимал своего сержанта. В лачуге, которую Милиус именовала домом, лежала полусумасшедшая старуха. Она что-то беспрерывно бормотала, обращаясь к столбу, поддерживавшему крышу, видимо, принимая его за какого-то родственника. Время от времени она начинала стонать и жалобно звать Милиус, не обращавшую на нее внимания. Рядом со старухой на груде разорванных подстилок лежал мальчишка с оторванной взрывом ногой, явно умирающий от гангрены. Запах в лачуге стоял такой, что Инглиш предпочел не снимать шлем. Милиус приготовила напиток, который условно можно было назвать чаем. Инглиш наблюдал за ее манипуляциями. Из своей чашки он пить не стал, а взял чашку Милиус, да и то только после того, как она отхлебнула из нее. Бдительность терять не стоит. Он прислонился спиной к хлипкой плетеной стене хижины и замер. Чувство беспокойства увеличивалось. Ему было жарко, он устал, и его вовсе не-прельщали двадцать часов ожидания. Конечно, можно вывести из хижин ребят и пробиваться к космопорту средь бела дня. Есть много способов умереть. И этот ничуть не хуже других. Но и не лучше. Милиус настойчиво пыталась рассказать о местном "сопротивлении", но Инглишу было неинтересно. После чая она уговорила его не надевать шлем. Достала откуда-то длинную, свободную накидку, протянула ее Инглишу и предложила отправиться на встречу с другими. Подумав, Инглиш согласился. Надо же как-то убить время. К тому же он мог таким образом проверить своих людей. Сказав себе, что должен провести внеплановую инспекцию, Инглиш вслед за Милиус вылез из лачуги. Ну и вид, наверное, у него! Бесформенная фигура с горбом на спине в заплесневелой накидке из старого одеяла. - Это Энди, - сказала Милиус в первой хижине, где один из солдат Инглиша пытался осмотреть гноящуюся рану у подростка. Мальчик от боли вцепился зубами в плетеную циновку. - Энди заработал ее, когда пытался высвободить мать из рабства. Он убил трех хорьков, взорвал их грузовик и подсыпал сахар в несколько цистерн с горючим. Она взъерошила мальчику волосы, а Инглиш кивнул замершему в неуверенности десантнику. - Продолжай, приятель. Остальные десантники, находившиеся в этой лачуге, не сводили глаз с раненого паренька и трех женщин неопределенного возраста, по сравнению с которыми Милиус можно было назвать просто красавицей. Они вышли из хижины и зашли в другую. Там они пробыли лишь несколько секунд. - Почему так мало мужчин? - поинтересовался Инглиш, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. - Многие погибли. Милиус потянулась и распустила волосы. В тусклом свете лачуги они имели какой-то грязно-коричневый оттенок, а теперь вдруг упали иссиня-черной волной. - Я действительно рада видеть вас, Инглиш. Я делала здесь все, что могла. Этим людям долго не продержаться. Дальше к северу дела обстоят не лучше. Я дважды разговаривала с теми, кто возглавляет там агентуру. Как вы собираетесь это сделать? - Сделать что? - Вытащить нас отсюда. Оставшихся. Я пойду с вами. Я умею обращаться с любым оружием. У вас ведь найдется что-нибудь в запасе? Но как быть с остальными? Их не больше дюжины. Процесс эвакуации никогда... - Я не получал такого приказа, - оборвал Инглиш ее. Возможно, его отряд и нуждался в помощи Милиус, но не настолько, чтобы Инглиш был готов бросить своих людей в мясорубку войны с халианами. В его распоряжении всего двадцать восемь часов. Он не сможет вызволить всех этих несчастных за это время. Кроме того, есть и еще задание. Милиус хочет убраться отсюда. Это ее право. Но он не может дать ей тот ответ, которого она ждет. - Так вы заберете только меня? А потом, когда высадятся ударные силы, выберутся и остальные? Так? - Я не уверен, что нам самим удастся выбраться, прежде чем подойдут ударные силы, - сказал он. - Вам ведь известно, что им нужны законспирированные агенты. Смотря, как пойдут дела этой ночью... Она поняла и удовлетворилась его ответом. Она, но не он. Хотя, возможно, слишком горда, чтобы винить его за чуждое решение. Он от всего сердца хотел бы, чтобы на ее месте оказался кто-то другой. Почему именно женщина должна рисковать жизнью ради обеспечения безопасности его бригады?! Хорьки хуже всего обходились именно с земными женщинами. Инглиш поймал себя на том, что ему хочется увидеть ее лицо. Милиус, отвернувшись, смотрела в темноту. Он тихо заговорил: - У меня плащ из хвостов хорьков до самого пола, если это может вас как-то утешить. Я лично убил их больше двух сотен. А на общем счету моего подразделения их больше трех тысяч. Может быть, Альянс и не выиграет эту проклятую войну, но Девяносто Вторая в своей победила давно. - Я здесь, чтобы уничтожить этот космопорт. Больше мне ничего не нужно, - голос ее был так холоден, что он отстранился. - В Галактике полно планет, где людям гораздо хуже, чем здесь. Но это не мое дело. Я хочу вывести из строя этот чертов космопорт, и мне все равно, Инглиш, сколько при этом погибнет ваших бойскаутов. Понятно? - А я думал, вам хочется попасть домой. - Мой дом - корабль Альянса, - голос ее немного смягчился. - Но прежде я хочу убедиться, что дело сделано. И вы не уйдете отсюда раньше, чем это произойдет. Если вы не выполните свою работу, отсюда никто не сможет уйти. Так что надо подумать о том, что скоро наступит день. Последние слова прозвучали странно. Он не мог понять, куда она клонит. Но Милиус, ничего больше не добавив, свернулась калачиком на драной подстилке и тут же заснула, сжимая рукой старое штурмовое ружье. Он оставил ее в лачуге, а сам отправился на поиски старшего сержанта. - Знаете, лейтенант, - сказал Тамарак, - я тут переговорил с теми двумя, что сопровождали эту женщину. По их словам, с ней опасно иметь дело. Фанатичка. Убивать хорьков - ее религия. К ней как-то приходил один из командиров ячейки, и они повздорили по поводу совместных действий. Так она, не долго думая, застрелила парня. Как предателя. Мне показалось, что вам следует об этом знать. - Правильно, - ответил вслух Инглиш и знаком показал, чтобы тот стер разговор и снял шлем. Остальные десантники были неподвижны, возможно, спали. Каждый из них давно уже научился засыпать при первой же возможности. Тамарак заметил: - Она попробует что-то предпринять, если узнает, что дела идут иначе, чем ей хочется. - Не уверен, что стану винить ее в этом, - задумчиво сказал Инглиш и достал из пояса плитку дневного рациона. Голода он не чувствовал, но выучка брала свое. На эту выучку он сейчас и уповал. Было в Милиус и во всех этих несчастных, которых она возглавляла, что-то такое, что заставляло его проникаться все большим отвращением к полученным приказам. Спроси его кто-нибудь в этот момент, что он думает о Милиус, Инглиш бы не задумываясь ответил, что никого отважнее и решительнее этой женщины в своей жизни не встречал. Она сражалась с этими чертовыми мохнатыми ублюдками, зная, что впереди нет просвета. И даже если Альянс захватит космопорт, даже если сбудутся самые дикие ее мечты, ничего в этой жизни не изменится. Закат на Вифезде был стремителен, словно на планету вдруг сбросили гигантскую дымовую шашку. Они уже добрались до места, благодаря Милиус, которая разыскала несколько разбитых повозок и заставила Инглиша согласиться с ее дерзким замыслом. Инглиш и сам никак не мог понять, почему он столь безропотно подчиняется приказам этой безумицы. Это вышло как-то само собой. Милиус лучше всех разбиралась в местной ситуации. Она знала привычки халиан, их распорядок, их настрой. Она знала, где можно разжиться молоком и свежими яйцами, до которых так падки эти чертовы хорьки. Так они и проникли на территорию космопорта: спрятавшись на повозках между бидонами с молоком и коробками с яйцами. Обошлось без стрельбы. Фокус состоял в том, чтобы успеть управиться с бомбами и взрывателями до того, как помощники Милиус должны будут отправляться в обратный путь. Когда Инглиш заикнулся на этот счет, она лишь махнула рукой. - Не дрейфь, приятель! У меня... - она оскалила зубы в зловещей усмешке. - У меня кое-какие отношения с командиром мохнатых придурков. Обычно я задерживаюсь здесь. Он не понял. - То есть... - Они слишком любят виски, глупец. И еще коллективные игры. Конвой задержится до позднего вечера. Если до этого времени вы не установите свои заряды, то... ведь для чего-то же существуют автоматы, не так ли? Пробиться наружу будет проще. - Кто спорит, - согласился он. Милиус выбралась наружу, протопала по двойному днищу грузовика, где прятался Инглиш, спрыгнула на землю. Он включил антенный усилитель, чтобы послушать, о чем она будет говорить с охранниками. И тут случилось нечто невероятное и отвратительное. Очевидно, подошел халианин, так как Милиус что-то кротко пролаяла - наверное, имя. Хорек затявкал в ответ. И Милиус вдруг разразилась продолжительной речью, состоящей из серии лающих звуков. Инглишу и в голову не могло прийти, что она способна говорить на языке халиан. Более того, он не предполагал, что этот язык вообще доступен людям. Разумеется, кое-кто из офицеров разведки способен понимать его, но говорить... Милиус удалилась вместе с халианином. Сканер не оставлял на этот счет никаких сомнений. Он почувствовал тошноту, но продолжал твердить себе, что будь она предателем, он и его люди уже были бы мертвы или в плену. У халиан нет причин тянуть резину. Десантники терпеливо ждали в своих не слишком комфортабельных убежищах, пока опустится вечерний сумрак. Но вот час настал. Милиус снабдила их всеми необходимыми данными для размещения зарядов на энергосистеме. Сама процедура не должна была стать самым сложным делом сегодняшней ночи. Космопорт со всеми своими причиндалами вскоре взлетит в воздух. Пока подрывники занимались своим делом, Тамарак и Инглиш выкарабкались из грузовика и короткими перебежками направились к большим кораблям. Милиус проинструктировала их относительно маршрута. К эсминцам надо было подобраться раньше, чем будет выведена из строя система энергоснабжения. Пока они с Тамараком двигались к эсминцам, остальные десантники, разбившись по трое, должны были заняться штурмовиками. По заряду под фюзеляж или в сопло. И так далее, от машины к машине. Инглиш мог следить за отметкой каждого из своих солдат на дисплее с планом местности. На незнакомой территории было дьявольски трудно одновременно не выпускать из виду подчиненных, заниматься своим собственным заданием и контролировать отметки хорьков. Тамарак первым заметил опасность. Инглиш в этот момент был слишком занят, чтобы думать о сохранности собственной задницы. Он инструктировал десантника, оставшегося у выхода: - Шесть часов, и, пожалуйста, уберите их без шума. Если вас засекут... - тут ворчание Тамарака заставило его замереть. Инглиш обернулся как раз вовремя, чтобы полюбоваться, как хорек рухнул на землю со сломанной шеей, а Тамарак открывает свой нож, чтобы отрезать хвост. - Спасибо, - поблагодарил Инглиш. - Не стоит, - буркнул Там, затыкая за пояс окровавленный хвост. - Мы будем отключать освещение, или как? - Только по моей команде, - медленно ответил Инглиш и махнул рукой вперед. Он был немного смущен, что позволил хорьку застать себя врасплох. Счастье, что халианин не был вооружен и экипирован. Инглиш не разглядел следов электроники. Остается надеяться, что эта тварь не успела поднять тревогу. Момент, когда нужно будет отдать приказ отключить энергию, приближался. Инглиша разбирал азарт - он должен поиметь свой эсминец. У этих кораблей было автономное освещение, и они могли стартовать при первых признаках опасности. Нет, потерять мишень, когда затрачено столько трудов, - это настоящее безумие. Так что Инглиш продолжал лавировать между ангарами, грузовиками, порталами мастерских и заправок, не отрывая глаз от сканера. Когда половина штурмовиков халиан была" успешно заминирована, команда Бета влипла. Дисплей шлема замерцал сигналом тревоги, в наушниках отчетливо прозвучала просьба о помощи. Кто-то из капралов. Инглиш в этот момент уже достал из кармана магнитный заряд. Выбора у него не было, и он сделал то, что должен был сделать: отдал приказ вырубить энергосистему. Сам же прыжком достиг эсминца, уцепился за край сопла, и, подтянувшись на руках, пришлепнул свою магнитную мину. Несколько секунд он не ориентировался в ситуации Вокруг царил кромешный мрак. Прокричал по открытому каналу, чтобы группа Сигма помогла Бете. Он отпустил руки и спрыгнул на землю. Теперь можно воспользоваться услугами сканера. Он посветил в сторону второго эсминца, включил инфракрасные очки. Тамарака видно не было. Пошарил по каналам аудио- и видеосвязи. На канале сержанта царила тишина. Инглиш пошарил сканером, переключился на частоту Тамарака. Чернота. По общей связи он проорал: - Тамарак готов. Запасной! Найти и установить заряд! Сойер - ты теперь за Тамарака. Сойер плавно скользнул в сектор старшего сержанта, и Инглиш позволил себе немного расслабиться. Когда Инглиш добрался до второго эсминца, там уже вовсю хозяйничали хорьки. Разъяренными фуриями мохнатые твари выскакивали из темноты, изредка прорезаемой вспышками выстрелов. Инглиш от души надеялся, что стреляют не его десантники. - Сойер! - проорал он, падая на землю, перекатываясь и стряхивая хорька, вцепившегося в скафандр. В следующее мгновение он подстрелил еще одного халианина, метнувшегося откуда-то сверху. - Скажи своим парням, чтобы не стреляли в меня. Я на Т-2. Тамарак, похоже, убит. Где ты, твою мать! Я облеплен этими тварями с ног до головы. Он нисколько не преувеличивал. Хорьки бешеным роем крутились вокруг. Все в рабочих комбинезонах, вооруженные в основном гаечными ключами и ножами. Он продолжал перекатываться, стрелять и пинать, стараясь уклониться от случайных рикошетов или слишком близких разрывов. - Я здесь, лейтенант, - ответил Сойер, неожиданно вырисовываясь рядом. - Не шевелитесь, ладно? - Что значит не шевелиться? Уж не собираешься ли ты... Сойер, разрядив всю обойму, расстрелял облепивших Инглиша хорьков. В жизни Инглиша это был самый жуткий момент. Он чувствовал, как заряды ударяют в тела халиан и весело тренькают о скафандр. Сойер стрелял почти в упор. Внезапно он осознал, что все кончено. Сойер протянул ему руки и рывком извлек из-под трупов халиан. - Они без оружия, - сказал Сойер, и Инглиш с некоторым трудом сообразил, что сержант имеет в виду хорьков. Это и впрямь были в основном механики из мастерских. Но где-то имелись и другие халиане. Темноту космопорта разрывали вспышки выстрелов и плазменных разрывов, зависая в небе мириадами светлячков. Инглиш подбежал к трупу Тамарака и подобрал плоский магнитный заряд. - Давай поскорей взорвем это чертово место, - проговорил он Сойеру через стиснутые зубы, только сейчас ощущая, что проклятые хорьки на славу потрудились над его руками и ногами. В крови кипел адреналин. Забыв о боли, Инглиш подпрыгнул к соплу эсминца. Сойер остался внизу с оружием наготове. За поясом у него болтались хвосты убитых хорьков. Не меньше дюжины. Уж не тех ли хорьков, что осаждали Инглиша? Впрочем, сейчас было не до споров о том, чьи это трофеи. Надо было позаботиться о людях. Он и так был виноват в том, что стал действовать сам, вместо того, чтобы сидеть в проклятом грузовике с яйцами. Но чтобы насладиться чувством вины, надо как минимум выжить. Он позволил Сойеру довершить дело с последним эсминцем. Десантникам у штурмовиков приходилось несладко: за дело взялся более серьезный противник - появились хорьки на танкетках и с плазменными автоматами. Единственное преимущество людей состояло в том, что хорьки опасались стрелять по собственным кораблям, заправленным горючим под завязку. - Время для отвлекающего маневра. - Инглиш не сразу сообразил, что произнес эти слова вслух. - Взорвем один штурмовик и рванем на другой конец площадки, - предложил Сойер. И внезапно добавил по закрытому каналу: - Значит, придется оставить тело Тамарака. Бедняга. Запишем на его счет все хвосты, которые мы с вами сегодня добыли, лейтенант. Ну и идиоты, считают трофеи посреди такой заварухи. - Все мы хороши. Ладно, придется его оставить. - Инглиш снова перешел на открытый канал: - Ребята, пересчитайтесь на ходу. Если все на месте, взрывайте 13-Зед. А теперь бегом к пункту Икс! Все задвигались. На дисплее сканера это напоминало картину космического сражения. Отметки десантников отыскивали путь в обход отметок врагов, ну а те, что не двигались... что ж, они были мертвы. Приходилось играть именно так - в темноте, вопреки всему. За пять секунд до взрыва штурмовика Инглиш дал предупреждение, и все залегли. Он следил за происходящим по сканеру. Взрыв был сильнее, чем он рассчитывал. Земля содрогнулась. Дыхательное устройство загудело на тон выше, усиливая фильтрацию забираемого воздуха. Времени на размышление больше не было. Оставалось лишь молиться, чтобы все живыми добрались в пункт Икс. И вызвать скутер. Скутер должен был добраться до обозначенной отметки значительно быстрее людей. - Инструктор, это Инглиш! Предварительно согласованный пункт Икс. Шевелитесь! Если удастся выбраться до того, как взорвутся остальные штурмовики, то можно считать, что они победили. Но если они еще не доберутся до укрытия до того, как цепная реакция вызовет преждевременный взрыв одного из эсминцев, то считать уже ни чего не придется. Этого не должно произойти! Не должно! Но проклятые хорьки понаставили цистерны с горючим так близко к... Инглиш чуть не замер как вкопанный. Но ведь... Ведь штурмовики были заправлены! С какой целью? Неужели проклятые хорьки прознали о готовящемся ударе Альянса?! Для кого предназначались ядерные заряды в жерлах эсминцев?! Если его догадка верна, то вскоре здесь будет и впрямь жарко. Он слышал собственное дыхание. Точки на сканере быстро перемещались. Он набрал в легкие побольше воздуха и устремился следом. Он уже продел-ал половину пути через защитное поле, когда снова остановился. Задыхаясь, сжимая в руке плазменное ружье, счетчик которого показывал, что заряды давно иссякли, не помнил, когда успел все расстрелять. Он словно примерз к месту. Как будто в его распоряжении была сама вечность. Он методично пересчитал уцелевших людей. Кроме Тамарака, они потеряли еще троих. Нельзя сказать, что потрясающе, но совсем неплохо. Он проговорил: - Сойер, ты отвечаешь за всех. Доставишь на борт скутера. Я постараюсь успеть. Если смогу. Но не ждите меня больше пяти минут, впрочем, и пяти не ждите, если заметите, что-нибудь похожее на термоядерный взрыв. Он повернулся, пошел, а потом побежал в сторону грузовика с яйцами. Все быстрее и быстрее. - Сэр? Эй, лейтенант, какого хрена? - Сойер попытался догнать его. Инглиш, не оборачиваясь и не замедляя шага, крикнул: - Агент! Я забыл об агенте! - Черта с два! - крикнул в ответ Сойер и ударил его прикладом по затылку. - Извините, сэр, - добавил сержант, когда оглушенный Инглиш мешком повалился на землю. Десантники подхватили обмякшее тело своего лейтенанта и устремились к скутеру. Они были уже совсем рядом, когда золотистое пламя взметнулось над штурмовиком. Счетчик радиации на поясе Инглиша заверещал, предлагая ему убираться, как можно скорее. Захлебнувшись, счетчик пронзительно пискнул и заткнулся. Оружие раскалялось, и десантники ни при каких других обстоятельствах не способные расстаться с автоматами, швыряли их на землю. Еще мгновение, и ударная волна собьет всех с ног. Инглиш пришел в себя, когда его втаскивали в люк. Он хотел вернуться к Милиус, на самом деле хотел. Но в налетевшем вихре ей требовалось нечто большее, чем помощь какого-то там лейтенанта. Ей требовалось чудо. ИНТЕРЛЮДИЯ Адмирал Мейер разглядывал взлетно-посадочную полосу. Корабли самых разных размеров с четким интервалом в одну минуту поднимались и исчезали в багровом небе. Халиане, отнюдь не побежденные, успели объявиться в соседних секторах Галактики, более того, количество кораблей у них не уменьшилось. Соседи Альянса тоже спешили нарастить свою военную мощь, не желая упускать открывающиеся возможности, пока силы Флота отвлечены на борьбу с новым противником. Львиная доля Флота либо защищала границы, либо рыскала в поисках родных миров халиан. Прочие корабли людей можно было отыскать где-то на трассах между планетами Альянса. Число разведывательно-поисковых подразделений удвоилось, а поиски затерянных колоний стали приобретать характер какой-то почти маниакальной одержимости. Первые отчеты на эту тему уже лежали у адмирала на столе. Разведчики успели найти множество крайне странных планет, и многие из них могли внести значительный вклад в общее дело. Скоро Альянсу потребуются все ресурсы, которые только можно собрать. На глазах у адмирала в небо поднялась очередная эскадрилья разведывательных кораблей. Статистика утверждает, что один из них не вернется, пропадет где-то среди бесчисленного множества неисследованных звезд в пределах контролируемой Альянсом окружности диаметром в три тысячи световых лет. Адмирал Мейер поднял стакан мичиганского вина и отсалютовал. Ящик этого славного напитка ему вчера прислал Смайт в честь победоносного сражения при Вифезде. Обращаясь к удаляющимся кораблям, адмирал произнес традиционный на его родной планете тост: - Удачи! И пусть вас направляют боги! Челси Куин Ярбро. ДУРГСКИЙ ХАДЖИТ С тех пор, как Небесная Река перенесла нас от Источника в эти места, мы шли тропами, предписанными нашими древними законами, свято почитая Писание, этот дарованный нам кладезь премудрости и залог благоденствия. Мы ступали этими тропами со времен Основания и не уклонялись от них, как и было предписано, ибо делать меньшее означает подвергать опасности нашу жизнь - жизнь каждого из нас. Дни нашего прибытия теряются в глубокой древности, но семьи высших каст Дурги, известные на протяжении более ста поколений, ведут свое происхождение от тех самых Основателей, имена которых можно найти в Священном Реестре Пассажиров - части Священного Писания, рассказывающей о годах Основателей. Писание говорит, что года эти были даже старше, чем поход по Небесной Реке, протекающей от Ганга к Дурге и Обителям Богов. Полное число лет, указанное в Тексте на момент начала похода, составляет две тысячи сто сорок четыре. Мы знаем, что прожили здесь, на Дурге, дольше, чем пребывали у Источника, возле Святых живительных вод Ганга. В том Святом месте мы провели очень недолгое время, а затем отправились в путь по Небесной Реке. Хотя кое-кто на протяжении многих столетий и утверждал, что это только мистическая цифра, не имеющая отношения к реальному времени, люди сведущие говорят, что к ней подобает относиться как к точной дате, ибо точность особо подчеркивается в Священных Руководствах По Эксплуатации. Высказывалось также мнение, что в том благословеннейшем из мест годы исчислялись не так, как теперь. Но как бы то ни было, дату эту никто никогда не подвергал сомнению, ибо она помечена буквами "н.э." и потому известна как Не Подлежащая Экзаменации. В Контрактах сказано, что время от времени нас будут посещать Посланцы Источника, дабы направлять и помогать в трудах наших. Эти Воплощения Высших Богов должны руководить нашим совершенствованием в этом мире и рассудить, когда мы станем достойны припасть к Источнику, ибо Древнейший Текст обещает, что все мы к нему вернемся. Но время шло, и многие впадали в отчаяние и предавались странным культам, ибо сменилось уже множество поколений, а Посланцев все не было. Ни единое Божественное Воплощение не посетило нас, дабы наставить на путь истинный. Представители высших каст-говорили, что это оттого, что для Богов время не имеет значения, а вечная битва, которую Они ведут между собой, продолжается и поныне. Древнейший Текст, Бевед Хаджит, повествует о множестве войн между Богами и Их вечном противостоянии. Сказано, что по Небесной Реке мы отправились в эпоху бедствий, когда Ганга послала в такие же путешествия тысячи своих детей. Но что с ними стало - известно лишь Богам. Поэтому три года назад, когда Посланцы наконец появились, все касты Дурги охватило ликование и священный ужас. Эти Воплощения сошли на землю возле Кела, одного из трех городов, которые должно перестраивать. Большинство представителей высшей касты утверждало, что это потому, что Кел - их главный город. Но служители храмов не были столь уверены и провели долгие часы в медитации и ученых изысканиях по поводу сего великого события. Писец храма Аджны начертал на бумаге все слова, услышанные через Шкатулку Духа; Дух этот Знал языки всех стран или, по крайней мере, претендовал на такое знание. Посланцы узнавали через него множество разных вещей, в том числе могли понимать и речь писца. И вот Посланец, державший Шкатулку Духа, обратился к писцу с такой речью: - Мы прибыли от имени... - далее следовало имя прежде неизвестного нам Бога, которого звали Флот или как-то похоже, - ...в поисках затерянных колоний с Земли. - Мы не терялись, - ответил писец. - Это Дурга, на которую послала нас Ганга, Мать всего сущего. - Они выглядят людьми, командир, - сказал один из Посланцев, сопровождавших Его. В руках Он держал два Атрибута, но мы не ведали их прежде. - Можно ли определить происхождение этого языка? - обратился Посланец, которого называли Командиром, к своему подчиненному. - Можно попробовать, - ответил подчиненный. - Запишем образцы разговора и посмотрим, что по ним смогут определить специалисты Центрального архива. Писец Аджны понял, что первый Посланец - очень важная персона, ибо лишь к воплощениям Высших Богов обращаются со словом "Командир". Он также почувствовал, что одна из причин Их появления - войны между Богами, поскольку одеты эти Посланцы были явно в доспехи. Писец знал, что к таким Высшим Существам не дозволяется обращаться с вопросами, и в почтительном молчании ожидал, пока Они вновь заговорят с ним. - Что это за место? - пожелало через некоторое время узнать Воплощение, именуемое Командир. Но писец Аджны, конечно, понимал, что его проверяют, поскольку Божественное Воплощение Командир, разумеется, знал, где находится. - Это город Кел, заново отстроенный лишь три года назад. Он перестраивался уже двести девять раз. - Вот это - город? - спросил подчиненный. - Кел - один из трех великих городов, которые должно перестраивать, - сказал писец. - Должно перестраивать... - повторил Командир, подчеркивая важность этого повеления Богов. - Как думаешь, каковы тут остальные, а, Спандрил? - Не хотелось бы гадать, сэр, - ответил тот. - Думаю, это стоит выяснить, - сказал Командир и вновь обратился к писцу храма Аджны. - Нас прибыло шестеро. Есть ли поблизости кто-нибудь из вашего начальства? - Здесь, в Келе, проживают представители высших каст, а в храмах - служители Богов. Для каждого из них было бы огромной честью, если бы вы заговорили с ним, Командир. - Писец соединил все семь своих пальцев на уровне четвертого сустава, поднял руки ко лбу и низко поклонился, выказывая величайшее почтение. - Странно он выглядит, а? - спросил подчиненный Командира. - Вы Зиви или Вишна? - осмелился спросить писец и тут же низко склонился, касаясь головой колен, от стыда за величайшую ошибку, которую совершил. - Меня зовут Хордер, и со мною, кроме Спандрила, еще пятеро, - сказал Командир, оглядывая стены Кела. - Ты только вообрази подобную жизнь! - И впрямь не очень-то веселое местечко, - проговорил подчиненный. - Лучше оставим свое мнение при себе, Спандрил. Нам может понадобиться помощь этих... людей. - Командир, назвавший себя Хордером, подошел к писцу, которого била крупная дрожь, ибо писец читал о своенравии и непостоянстве Богов. - Скажи мне, о Командир, о Хордер, что должен я сделать - и я тут же брошусь исполнять Твои приказания, - пролепетал писец, по-прежнему склонившись, в глубочайшем поклоне, лелея надежду, что Воплощение Бога не поразит его на месте за совершенную дерзость. Имени этого Воплощения писец никогда прежде не слышал. А это означало, что либо родился новый Бог, либо у тех Богов, что упоминаются в наших Священных Текстах, есть и другие, неведомые еще лики. - Мне надо поговорить со здешним руководством, - Шкатулка Духа издавала звуки, напоминавшие птичье карканье, но все же не переставала улавливать и передавать слова. Очевидно, воплощение Божества в Шкатулке Духа не желало утруждать себя принятием более привычной формы, что вводило писца в недоумение, ибо он ни разу не слышал о том, чтобы Боги выбирали столь необычную внешность. - Представители наивысшей касты собираются каждый вечер на закате солнца принести жертвы Дурге, дабы Она была благосклонна, пока к нам обращен Ее Мрачный Лик. - Писец вновь склонился в поклоне и стал ожидать Их решений. - У нас есть еще пара часов, сэр, - сказал Спандрил. - Можно связаться с Флотом и доложить о находке. - Хорошая мысль, - отозвался Командир. - Ты, - обратился он к писцу, - скажи своему начальству, что мы скоро вернемся. Нам нужно... отправить донесение. Писец не вполне понял, последние слова, но задать еще один вопрос не решился. Поэтому он разогнулся и, поклонившись вторично, ответил: - Исполню, о Хордер. - Чего это он? - Вы же знаете, каковы все эти дикари, сэр, - откликнулся Спандрил, глядя на колесницу, в которой они спустились с Небесной Реки. - Все шиворот-навыворот понимают. - Думаешь, нам что-нибудь угрожает? - спросил Командир Хордер, пристально разглядывая писца, продолжавшего под этим взглядом сгибаться все ниже и ниже, демонстрируя свою покорность. Писцу хотелось верить, что Бог не испепелит его в приступе мимолетного каприза. - Сомневаюсь, сэр, - ответил Спандрил. - Этот тип ведет себя слишком подобострастно, чтобы решиться причинить нам зло. Он навел на писца один из своих невиданных Атрибутов. - Возможно, - сказал Командир Хордер, отступая на несколько шагов. - Скажи им, что мы вернемся незадолго до заката. - Самый благоприятный час, - осмелился произнести писец, склоняясь ниже, чем когда-либо прежде. - Да, - подтвердил Командир Хордер не очень уверенно. - Прикрывай тылы, Спандрил. Он повернулся к колеснице, помощник последовал за Ним. Но прежде чем войти в колесницу, Командир еще раз взглянул на писца: - Нас будет четверо. - Собираетесь оставить кого-то на борту? - спросил помощник. - На всякий случай, - загадочно ответил Бог Хордер. - Неизвестно, что нас ждет в этом странном месте и... - дальнейшее оказалось непонятно, ибо Шкатулку Духа вновь убрали в колесницу, и ее слова оборвались. Писец поспешил прочь от колесницы и, добравшись до своего храма, пал ниц перед самой большой статуей Бога Аджны. Некоторое время он предавался молитвам и медитации, а затем, в соответствии с полученным приказанием, отправился передать весть представителям наивысшей касты. Писца встретил и с большим вниманием выслушал сам Адми. - Который из Богов прибыл? Писец поднял голову и обратился к Адми: - Он назвал себя Хордером, а при обращении его зовут Командиром. Это несомненно один из Высших Богов. Он сказал, что прибыл от имени Флота. Адми взглянул на своих товарищей - на тридцать одного представителя наивысшей касты, происходивших по прямой линии от Основателей. В Священном Реестре Пассажиров указывается их более двухсот, но жизнь на Дурге нелегка, и за прошедшее время многие роды пресеклись. Теперь высшая каста Кела состояла лишь из тридцати одного человека, которым слишком хорошо известно, как быстро тают их ряды. И хотя все они могли припомнить, что когда-то их было больше, сами представители наивысшей касты более чем кто-либо были озабочены собственной малочисленностью. - Этот Бог, - сказал Адми, - что он нам предлагает? - Он этого не сказал, - сообщил писец. - Разумеется, этого не дОлжно спрашивать, пока мы не узнаем, кто Он такой, - сказал Дерир - столь глубокий старик, что не мог уже сидеть прямо; спина его год за годом все больше и больше сгибалась. - Поступить иначе означает призвать на свою голову неисчислимые бедствия. - Дерир прав, - сказал Казей, - кем бы ни был этот Бог, Он не окажет нам Своих благодеяний, пока мы не научимся правильно понимать Его сущность. На груди Дерира перекрещивались четыре шнура, скрепленные древним медальоном, передававшимся в его семье из поколения в поколение со времен Основателей. Предназначение его давно уже было забыто, но благодаря древнему происхождению медальон глубоко почитался. - Возможно, ты прав, - отозвался Адми, глава высшей касты до конца года, - не следует действовать опрометчиво, а не то придется об этом пожалеть. - Дело еще и в том, - заговорил Газили, считавшийся самым удачливым из наивысшей касты, поскольку у него родилось семеро детей, - что мы принадлежим Дурге. У Дурги множество Лиц, и будем надеяться, что Она станет обращать к нам лишь самые благосклонные из них, ибо Она не прощает грехов. - Все присутствующие представители наивысшей касты кивнули, а писец храма Аджны склонил голову, зная, что ему не подобает говорить иначе, как отвечая на вопросы. - Повтори-ка еще раз, что этот Бог, этот Хордер, сказал о своем происхождении, - спросил Мутали, подняв свою седую голову и оглядывая собрание. - Он сказал, что прибыл от имени Флота, - ответил писец. - Флот, - задумчиво проговорил Мутали, - если б мы знали это слово, то понимали бы, с чем имеем дело. Он взглянул на остальных, и все неторопливо кивнули в знак согласия. - Флот означает "быстрый", - осмелился вставить писец. - Да, значит, этот Бог пришел от Быстроты, - сказал Адми. - Быстрота. Странный Атрибут. И притом весьма выразительный. Он приблизился к алтарю у двери, простерся ниц и стал творить молитвы, ибо даже представителям наивысшей касты предписаны Бесконечные Молитвы, которые надлежит петь всю жизнь. - Флот. Быстрота. Скорость, - произнося эти слова, Дерир загнул три из семи своих пальцев. - Какой из Богов выбрал бы эти Атрибуты для своего Воплощения? Это совсем не то, чего мы ожидали. - Промысел Божий предугадать невозможно, - заметил Мутали, - ожидать от Богов что-то определенное, значит, чтить Их не так, как надлежит чтить Богов. Все присутствующие выразили согласие. - Когда Они собирались вернуться? - спросил Газили. - К этому моменту мы должны подготовить встречу. - Незадолго до захода солнца, - ответил писец. - Они будут говорить с вами. Представители высшей касты пребывали в куда большей тревоге, чем им хотелось бы признать. Один из присутствующих поднялся, приблизился к алтарю и присоединился к Адми. Заунывный напев Бесконечных Молитв наполнял теперь комнату. - Заход солнца приближается, - объявил из дальнего конца комнаты самый молодой из собравшихся, юноша хрупкого сложения по имени Тэло. - Что мы должны делать? - Готовиться, - ответил Безин. - Нам оказывает честь Бог, Который есть Флот, и мы должны выказать свое понимание и свою признательность. - На сколько это не оскорбит Дургу, - напомнил Газили. - Это место принадлежит Ей, а мы - Ее народ и обязаны чтить Ее прежде всех прочих Богов. Она - Мать всего сущего. Вся наивысшая каста вновь выразила единодушное согласие, вскинув руки в ритуальном жесте понимания и одобрения. На писца никто не обращал внимания, пока наконец снова не заговорил Безин: - Надо послать за жрецами. Мы нуждаемся в их руководстве, - он говорил решительно, и вся Дурга будет вечно чтить его память за эту настойчивость. Без