чить безбедную жизнь всех потомков на пять-шесть поколений вперед. А уж им-то двоим до самой смерти не придется беспокоиться о куске хлеба! Швырнув карабины на пол, они бросились пригоршнями вырывать мяту и набивать ею свои вещмешки, периодически отправляя в рот и с сумасшедшей скоростью разжевывая целые пучки. Вскоре наркотик подействовал, и лихорадочная активность спала. Блаженно улыбающиеся гектоны нетвердой походкой направились к ближайшей двери. Ирбетта начал зачем-то срывать с себя одежду, а Хаан толкнул дверь - и она распахнулась. ...Этот шлюзовой люк не использовался с тех самых пор, как опустели пассажирские кубрики, однако на сей раз компьютер по совету буйной растительности пруда решил сделать исключение и отключил блокировки системы безопасности. Хаана и Ирбетту вместе с их бесценным трофеем поглотил бездонный космос. Прошло уже сорок минут, а последняя группа пиратов продвинулась едва ли на сто метров по коридору. Главарь уже кипел от злости, его глаз горел, как уголек адской жаровни. - Проклятие! - рычал Эллис. - Да что ж это такое! Так не должно быть. Это же не первый наш рейд... сколько их было: пятнадцать? двадцать? И разве хоть раз встречалось такое? Нет. И я знаю, почему. Потому что это не корабль, а ловушка. Пошли, надо сматываться. Они подошли к люку в первой переборке, и Эллис уже успел нырнуть в него, как идущие вслед за ним пираты почувствовали электрический разряд. Сначала они ощутили лишь слабое покалывание, но сила тока быстро нарастала, покалывание мгновенно стало страшной болью. Пираты закричали, не в силах тронуться с места. Ток рос, и его жертвы начали медленно обугливаться прямо под остекленевшим взором Эллиса. Главарь почувствовал приступ рвоты, но никак не мог отвести взгляд от почерневших трупов. Затем Эллис отшвырнул оружие и кинулся к "рогатке", но, едва выскочив на ангарную палубу, бросился на пол и отполз за ближайшее укрытие. Над неподвижным телом пилота-халианина стояли двое. Обугленный хвост хорька колом торчал вверх... Тэлли коснулся трупа кончиком клинка. - Ну-ка расскажи мне еще раз, что случилось, - недоверчиво произнес он. - Дело было так, - начал Хантли. - Я пробирался вдоль стены ангара - хотел проникнуть в их капсулу, как вдруг выскакивает эта кошка драная, садится перед самым носом и начинает опорожняться. - Хантли с трудом сдерживал смех. - Вдруг неизвестно откуда вспышка, треск - и тут же запахло паленой кошатиной. Наверное, закоротил что-нибудь. Тэлли задумчиво кивнул: - Да, наверное. Ну да ладно. Тащи буксир, надо попробовать развернуть это корыто. Эллис тихо приподнялся и скользнул в люк. Оказавшись на противоположной стороне, он бросился к лифтам. Теперь путь его лежал в грузовой трюм. Судя по индикатору, кабина лифта находилась на уровне четырнадцатой грузовой палубы. Эллиса вела смутная догадка, и, когда пришел лифт, он приказал кабине спуститься на четырнадцать уровней вниз. По пути Эллис вытащил из голенища широкий нож, который всегда носил с собой. Кабина остановилась, пират затаился в углу с ножом наготове. За дверью открывался пустой коридор грузового трюма. Если здесь кто-то и был, спрятаться он мог где угодно. Надо найти самые надежные укрытия - такие, где агент Синдиката мог спокойно пересидеть налет и дождаться прибытия на место. Эллис спросил себя, куда бы он сам забрался в минуту опасности. Пират осторожно двинулся по узкому проходу между штабелями аккуратно уложенного груза. Дважды он чутко замирал, но в трюме царила абсолютная тишина. Пройдя еще немного, он неожиданно обнаружил под ногами что-то скользкое. Небольшие лужицы гидропонного раствора прерывистой линией пересекали коридор. Следы вели от корзины с фиалками, висевшей на переборке. Эллис запустил руку в корзину - в самом деле мокро. Пират развернулся и пошел по следам. Наткнувшись на груз походных армейских туалетов, Эллис моментально оценил надежность такого укрытия. Здесь след терялся. Остановившись прямо перед убежищем Пурвис, пират с минуту раздумывал, затем приблизился и тихонько постучал. Он даже не услышал, а скорее понял, что внутри кто-то есть. - Можно выходить, - медовым голосом прошептал он. - Все уже позади. Пурвис никак не могла решиться и продолжала сидеть затаив дыхание. - Давай, выходи, - вновь позвал сладкий голос. - Все уже в порядке. Пурвис сделала легкий выдох. Голос явно не принадлежал ни капитану, ни оставшимся на корабле членам экипажа. Значит, это кто-то с рейдера. А судя по доброжелательному тону, он из Синдиката. В любом случае этот человек уже обнаружил ее, и если бы он решил взломать кабинку силой, преимущество было бы явно не на ее стороне. Отведя за спину руку с крепко сжатым скальпелем, Пурвис щелкнула замком. Дверь немного приоткрылась. В щели показалось настороженное женское лицо. - Тише! Не открывай! Сюда идут... Пурвис инстинктивно распахнула дверь перед сообщником. - Заходи, быстрее!.. Повторного приглашения Эллису не потребовалось. Не успела Пурвис и моргнуть, как пират вскочил в кабинку, одной рукой зажал женщине рот, а другой с размаху всадил нож ей в живот. С широко раскрытыми от изумления глазами доктор Эдна Пурвис рухнула на пол. Кулаки сжались в предсмертной судороге, потом ладони безвольно обмякли, растерзанный букетик фиалок застыл между пальцами. Скрытый телевизионный монитор сфокусировался на мертвых цветах. Эллис захлопнул дверь. Глядя на безжизненное тело Пурвис и размышляя над своими дальнейшими действиями, он не услышал комариного зуда двигателей портального крана, остановившегося прямо над кабинкой. Два гидравлических манипулятора, управляемые центральным компьютером корабля, бесшумно опустились вниз, подняли кабинку полевого туалета и повезли к противоположному борту. Эллис почувствовал, что убежище неожиданно пришло в движение, и налег на дверь, но она была крепко сжата пальцами подъемного устройства. Наконец гальюн завис в точно рассчитанной позиции - в пяти метрах от ствола автоматического плазмомета Гатлинга (APR). Плазмомет остался в трюме как напоминание о днях халианской войны, когда скорострельные орудия устанавливали в трюмах транспортов как последнее средство защиты. Сейчас створки в наружном корпусе позади кабинки раскрылись, запертый в ловушке Эллис почувствовал, как стремительно падает давление. В этот миг плазмомет открыл огонь. Звук его стрельбы в разреженной атмосфере напоминал треск рвущейся парусины. Трехсекундная очередь измельчила в порошок отхожее место со всем содержимым. Наконец-то удача улыбнулась Эллису: первый же заряд как дар свыше прошел сквозь его череп - всего в нескольких сантиметрах от давно потерянного глаза. Осознать везение он уже не успел. В это время на ангарной палубе Хантли пытался развернуть капсулу "рогатки" носовой частью к воротам ангара. - Отлично, - сказал Тэлли. - Теперь ступай на мостик и открой ворота. А я посмотрю, как эта штуковина летает. Хантли удалился быстрыми шагами, и вскоре створки ворот распахнулись. С капитанского мостика старший помощник увидел, как включились двигатели ориентации капсулы и "рогатка" с Тэлли в кабине благополучно вылетела из дверей. Пилот синдикатовского рейдера наблюдал, как капсула приблизилась и не без труда влетела в посадочный ангар, а мгновением позже послышался глухой удар - капсула врезалась в заднюю стенку ангара. Пилот занялся обычными предполетными проверками и не обратил внимания на человека, приблизившегося к нему сзади... пока не почувствовал на шее холодную сталь клинка. Он скосил глаза, но властный голос удержал его от опрометчивых поступков: - Не вздумай валять дурака! Загони-ка лучше рейдер в мой грузовик. И постарайся, - добавил Тэлли, - сделать это как можно аккуратнее. Когда двери закрылись и палуба наполнилась воздухом, Хантли приветствовал капитана у люка захваченного рейдера. Пленный пилот выбрался первым и замер, дожидаясь появления Тэлли. Тот не заставил себя ждать. Как только его подошвы коснулись палубы, капитан приказал пилоту лечь лицом вниз и крепко связал его руки нейлоновым тросом. Затем вновь поставил на ноги и подвел к Хантли. - Запри-ка этого в одной из кают. Хочу пообщаться с ним до того, как его заграбастает разведка. Часом позже Тэлли обнаружил останки большинства пиратов. Теперь мнение капитана о Вегомате и его странной системе управления в корне переменилось. Внизу, на камбузе, Тельма Рюэль наливала лейтенанту Берманн кофе, когда капитан Тэлли приблизился к дверям, ведущим во владения великанши. Створки легко распахнулись перед ним, и заботливо выстроенный Тельмой капкан сработал. Она попыталась предупредить своего давнего друга, но не успела. И несколько центнеров оттаявшей брюссельской капусты и сырых яиц устремились на беспечную жертву. Тэлли рухнул как подкошенный, проскользил по хорошо намасленному полу камбуза и остановился у самых ног "каторжницы". Все произошло, как в тумане, и капитан провалился в смутный сон из своего кадетского прошлого. В сознание он не приходил почти целый день, и когда открыл глаза, то первым делом увидел "каторжницу", держащую в руке ложку супа. Там плавало что-то зеленое и белое. - Съешьте, - подбодрила его Тельма. - Овощи вам полезны. И капитан не нашелся что возразить. ИНТЕРЛЮДИЯ Военный кодекс Статья XII Если лицо, не подпадающее под действие данного Акта, но находящееся на борту корабля, пытается подстрекать к нарушению воинского долга лицо, подпадающее под действие данного Акта, - то вследствие своего преступления оно считается лицом, подпадающим под действие данного Акта, и карается смертью либо несет одно из наказаний, предусмотренных ниже. Статья VIII Всякое лицо, подпадающее под действие данного Акта, в случае, если вступит в несанкционированный контакт с представителями вражеской стороны, не преследуя при этом каких-либо изменнических целей, карается увольнением со службы с лишением всех званий и почестей либо несет одно из наказаний, предусмотренных ниже. Несколько месяцев адмирал Дуэйн по прозвищу Динамит с ужасом ждал этого момента. И вот началось. Один из разведчиков передал по тахионной линии связи: вражеский флот в полном составе совершил пространственный скачок и теперь всего в сутках крейсерского полета от системы Халия - Цель. Депеша поставила Дуэйна перед необходимостью принимать решение. Адмирал смотрел в темный провал экрана. Халия и Цель были на нем крохотными точками. Между ними - два-три дюйма пустого пространства. Лишь две планеты на многие сотни световых лет вокруг. Одна из них - объект атаки Синдиката. Но они расположены так близко друг от друга, что невозможно определить, какая... Вплоть до того момента, как неприятельские корабли выскочат из четвертого измерения. Обе планеты образовывали важнейший плацдарм для наступления Альянса внутрь территории Семейств. На планете Цель располагался второй по величине космопорт Флота. Ремонтные доки порта способны были принять сотню судов одновременно, а сооружения для перегонки и хранения топлива мощностью превосходили аналогичные на Регуле-4. Командование Синдиката, конечно, не могло не знать этого. От Цели до Халии было шесть часов полетного времени. Население Халии составляло полмиллиарда хорьков, бывших союзников Синдиката, теперь же преданных друзей Альянса. (Впрочем, у Дуэйна было свое особое мнение по поводу халиан, несколько расходящееся с мнением высшего командного состава). На Халии находилось десять заводов-автоматов по производству смертоносного малогабаритного оружия. Богатейшие природные ресурсы и многочисленные рабочие руки Халии делали ее не менее ценным объектом, чем малонаселенная Цель... Космическая битва подчас напоминает игру в кости. Победа в ней приходит к тому, кто сумеет выбросить больше очков. По данным разведки, флот Синдиката был не малочисленной сил Альянса. (Информация, стоившая преждевременно поседевшему генералу множества бессонных ночей). Разделить Флот и надежно защитить обе планеты было попросту невозможно. Из-за малого расстояния между Халией и Целью нельзя и определить, куда направлено острие атаки противника. Слишком, слишком близко - но и слишком далеко, чтобы корабли успели быстро передислоцироваться. Шесть часов полетного времени! Редкая космическая битва длится больше двух часов. У адмирала оставалось чуть менее полусуток, чтобы принять решение. И почти никакой информации, чтобы сделать это правильно. Оставалось угадывать. Угадаешь верно - будет битва и победа. Ошибешься - и к тому времени, как подоспеют твои корабли, от планеты останутся лишь тлеющие угольки. Вглядываясь в бездонную глубину экрана, Дуэйн молил небеса о чуде. Мучительно хотелось верить, что Бог видит его, что он сжалится и прямо на экране, как на стене Вавилонской во время Валтасарова пира, напишет необходимые магические слова. Адмиралу даже почудилось, будто он видит эти слова, но они ему не помогли. Мелькнуло что-то вроде: "Мене, о люди, защищайте планету Цель, а может, и Халию!" [надпись, возникшая на стене во время Валтасарова пира, гласила: "Мене, мене, текел, упарсин", где "мене" означает "исчислил Бог царство твое и положил конец ему" (Дан. 5, 18-28)] Оба варианта казались правильными и одновременно гибельно неверными. Дуэйн горел желанием действовать и никак не мог решиться сделать первый шаг... Три часа спустя, когда адмирал по-прежнему взирал на экран, ответ был получен. Но даровал его отнюдь не ангел Божий... Дженни Вуртс. БЕЗ ПОЩАДЫ Мощный лазерный луч пробил защитное поле "Килдэйра". Двигатели быстрой ориентации мгновенно смело взрывом. Раскаленные газы резко отбросили корабль в сторону, а поврежденная система стабилизации не смогла смягчить рывок. Капитана третьего ранга Дженсена швырнуло боком на пульт связи. Морщась от пронизывающей боли в сломанных ребрах и визгливых проклятий рулевого, командир "Килдэйра" поборол приступ головокружения и постарался принять позу, которая больше соответствовала бы его званию и должности. - Повреждения? - просипел Дженсен, осознавая, что нормально дышать сможет теперь не скоро. Молодой лейтенант, надежно пристегнутый к креслу по ту сторону горы беспорядочно разбросанной электронной аппаратуры, несколько оправился от потрясения и доложил: - Кормовые двигатели ориентации по левой стороне полностью разрушены. Сенсор экрана заднего вида выжжен начисто. Корпус вроде бы цел, но наверняка это будет ясно только после доклада бортинженера. Так вот почему кружится голова. Дело не в боли, а в невесомости. "Килдэйр" после взрыва стал кувыркаться, четвертая часть системы ориентации испарилась, и судно попросту не может войти в режим полноценной искусственной гравитации. Почти потерявший собственную ориентировку в пространстве, Дженсен оттолкнулся от какого-то выступа на палубе и сумел-таки попасть в командирское кресло. - Выяснить, насколько стабильно состояние корпуса, - выдавил Дженсен. Бросив строгий взгляд на другой пост V-образного капитанского мостика, где вахтенный пилот все еще продолжал браниться, он добавил: - Надо скорее... взять эту калошу... под контроль. Рулевой, сынок какого-то адмирала, был далеко не столь блестящ, как многочисленные нашивки на рукавах его комбинезона. Если бы квалификацию давали за умение работать языком - другое дело. Руки же у него были медленны и неуклюжи. А сейчас вдобавок они еще и дрожали. Как только пальцы пилота коснулись пульта управления, корабль начал резкое вращение. Это было настолько же мучительно для израненного тела Дженсена, насколько ненужно для стабилизации корабля. Предыдущий пилот с виду был отъявленным сукиным сыном, однако то был летун милостью Божьей. А этот... "Килдэйр" извернулся, завалился на один борт, задрожал - и наконец принял некое подобие стабильного положения. К этому моменту молодой лейтенант настолько пришел в себя, что смог задать риторический вопрос: - Черт подери, капитан, а кто это мог здесь в нас пальнуть? Дженсену некогда было отвечать - он слушал доклад связистки Беккет, одного из наиболее компетентных офицеров на судне. Беккет была женщиной средних лет, потрепанной жизнью и начисто лишенной инстинкта материнства. Внешность ее оставляла желать много лучшего: зализанные волосы цвета сырого песка, густые брови и лошадиные передние зубы. Но вместо того, чтобы сокрушаться, Беккет яростно набрасывалась на любую работу. Вот и сейчас она уже успела собрать полную информацию о состоянии инженерных систем корабля. - Орудия и расчет в порядке, сэр; бортинженер говорит, что и рулевая система, по-видимому, цела. Дак проверяет стабилизатор перегрузки, но говорит, что тот вряд ли потянет. Из всего услышанного Дженсен заключил, что лазер поцарапал их ощутимо, ну а если мощность луча пробила защиту "Килдэйра", значит, судно, с которого стреляли, было немаленьким. Хорошо хоть уцелела система главного привода, подумал капитан Дженсен. Скользнув глазами по серым плитам пола, капитан вперил воспаленный взгляд в сопляка-лейтенанта. Лейтенант с подчеркнуто серьезным видом вглядывался в показания своего пульта - этакий пухленький отличник с веснушками на лице и розовыми ушами, торчащими между непослушных прядей платиновых волос. Почувствовав взгляд командира, лейтенант вздрогнул, поднял глаза и стал рассматривать обломки двигателей, плывущие на главном экране. - Я, кажется, просил вас уточнить, насколько стабильно состояние корпуса! - рявкнул Дженсен, и лицо его исказилось гримасой - не только от боли. Боже мой, чем он командует - яхтой, игрушкой какого-то богача, наскоро переделанной для нужд Флота перед лицом вражеской угрозы! Вооружение годится для легкого разведчика и не способно отразить серьезное нападение. А КЕМ ему приходится командовать - кучкой неумех и новобранцев! Неудивительно, что адмирал Дуэйн услал их подальше от возможных районов боевых действий. Кому же взбрело в голову стрелять по "Килдэйру"? Ведь корабль был всего лишь наблюдателем, его направили сюда на всякий случай - вдруг битва в секторе Халии на самом деле окажется отвлекающим маневром противника... - Беккет, - спохватился Дженсен. - Просканируйте - кто они такие? Офицер связи кивнула своей лошадиной головой. Некрасивое лицо стало просто пугающим, когда на нем заиграли отсветы индикаторов. Обычную операцию было сейчас не так просто выполнить - из-за сожженных кормовых сенсоров система идентификации наполовину ослепла. На капитанском мостике "Мэрити" - мощной пиратской шхуны, казавшейся с виду потрепанным торговым кораблем, - стоял бородатый человек с грубо-выразительными чертами лица. Он лениво обернулся к помощнику, колдовавшему над одним из пультов, и осведомился: - Ну что, нашли они нас наконец? Старший помощник Гибсен, худощавый и элегантный, как старинная рапира, приподнял бровь и пробежал пальцами по клавишам окружавших его приборов. - Нет, мой капитан, - усмехнулся он. - У них за пультом управления "чайник", молодой и сопливый. Макензи не ответил. Только уголок рта приподнялся, и на лице седеющего тридцатипятилетнего капитана появилась кривая, едкая усмешка. Покрытая шрамами ладонь перестала скрести заросли волос под расстегнутым воротом комбинезона. Хрипловатым басом Макензи распорядился: - Хватит кокетничать. Покажись-ка им. "Отхватить флотовскому кораблю кусок задницы - ничего себе кокетство!" - подумал Гибсен, скользнув пальцами по глянцевой панели управления, и "Мэрити", качнувшись, плавно изменила позицию. Только что экран слежения был пуст. Но в следующую секунду все его пространство занял корабль. Беккет вскочила с кресла и, отшатнувшись от экрана, хрипло завизжала: - Провалиться бы тебе к дьявольской матери! Капитан, нас долбанул в корму ТОРГОВЫЙ корабль! - Что?! - Дженсен рванулся, чтобы встать, и тут же со стоном опустился в кресло. Вопль боли еще долго отражался эхом от переборок... Вдруг капитан похолодел: существовало лишь одно "торговое" судно, которое можно встретить неподалеку от места крупного сражения, - "Мэрити" под командой пиратского капитана Макензи Джеймса. - Определить регистрационный номер! - приказал Дженсен. - Если нет номера, сканируйте по внешним признакам. Когда овладевшая собой Беккет выдала на экран требуемую информацию, Дженсен произнес лишь одно слово: "Мэрити". Команда еще никогда не слышала такой ненависти в голосе капитана... Меж тем беседа на тускло освещенном капитанском мостике "Мэрити" продолжалась. - Мак, - сказал старпом Гибсен, злобно сощурив карие глазки, - по-моему, они не собираются вести себя как паиньки. Их левая орудийная башня разворачивается в нашу сторону. - Не люблю, когда меня разглядывают в упор, - процедил Джеймс. - Подбрось-ка им какой-нибудь маневрик - пусть погоняются. Тонкие губы Гибсена растянулись в довольной улыбке, на оскаленных зубах сверкнул красный отсвет сигнальных лампочек пульта: - Хочешь поводить их за нос? О'кей! Мгновение - и ловкие пальцы старшего помощника набрали на панели управления сложнейшую программу. Если бы это видел пилот "Килдэйра", он наверняка счел бы Гибсена колдуном, если не самим дьяволом. Беккет решительно стояла на своем: "Мэрити" - большой старый грузовик! Доказательства звучали убедительно, но последнее из них застряло у нее в горле, когда "Мэрити" на экране совершила такой маневр, от которого, согласно данным сканера, эта груда металлолома должна была развалиться на части. Водворив на место отвисшую челюсть, Беккет заявила: - Это обломки. Мы наблюдаем на экране полет обломков. Дженсен с удовольствием прожег бы связистку яростным взглядом, он хотел круто повернуться, но сломанные ребра опять помешали. Боль волной прошла по телу. В результате тон приказа получился неожиданно спокойным. - Садимся им на хвост, - скомандовал он пилоту. - И подзаряжаем двигатель. Если они вздумают выскочить в четвертое измерение, пойдем следом. Пусть сожжем систему, но не отстанем. - На кой черт они нам сдались, капитан?! - снова вмешалась Беккет. - У нас свое задание, мы держим позицию и не можем ее оставить. Дженсен не выдержал. Резким движением ноги он развернул кресло и с леденящим душу спокойствием осведомился: - Намерены обсуждать приказ командира? Его лицо побелело от гнева и в этот момент напоминало гипсовую маску - ничего живого, кроме буравящего взгляда в упор. Скуластая физиономия Беккет налилась кровью: - Я намерена обсудить необдуманное решение. Несмотря на волнение, связистка не забыла нажать на переключатель, чтобы ее слова оказались занесенными в регистрационный журнал судна. Пухленький лейтенантик внимательно наблюдал за стычкой. "Если дело дойдет до трибунала, этот любознательный щенок может и напакостить", - мелькнуло в голове у Дженсена. - Выполняйте приказ, Сарычев, - рявкнул он. - Преследуем "Мэрити". Через несколько секунд судно Макензи Джеймса вошло в четвертое измерение. "Килдэйр" последовал за ним. - Клюнули, - удовлетворенно констатировал Гибсен, когда миновали неизбежные сбои в восприятии пространства-времени и непроглядная тьма антиизмерения залегла на всех экранах корабля. - Твой капитан сглотнул наживку. Макензи Джеймс выслушал эту информацию со своим обычным непроницаемым видом. Но потом откинулся на спинку кресла и осклабился с видом пресыщенного хищника. Он с удовольствием хрустнул изуродованными пальцами и проговорил: - А ты ожидал другого? После того, что мы устроили ему на станции Калис?.. Гибсен также устало отвалился на спинку кресла и задумчиво опустил веки с длинными изогнутыми ресницами. Он не стал высказывать вслух своей мысли: чем больше дразнишь человека, одержимого навязчивой идеей, тем опаснее он становится. Ясно и так: ненависть Дженсена к Макензи Джеймсу граничила уже с безумием. Офицер связи Беккет ударила себя по колену увесистым кулаком и мрачно пробасила: - Вы психически нездоровый человек и представляете опасность для всей команды. Дженсен выслушал тираду не моргнув глазом и как можно более внятно произнес: - Еще одна попытка рассуждать подобным, образом - и вы разжалованы. Спокойствие Дженсена делало его неуязвимым. Беккет оглянулась на двух других офицеров, притихших за своими консолями, и принялась набирать поправки на пульте... Секунду спустя мелодичный звон возвестил о выходе из четвертого измерения. - Скачок прерван, - пробормотал пилот. Все присутствующие склонились над своими пультами. Через несколько секунд бортинженер сообщил о перебоях в питании главной трансмиссии. - Утечка топлива. Отчего - определить невозможно. Но о следующем пространственном скачке и речи быть не может. Даже Дженсен не удержался и издал шумный вздох. И тут же Беккет сообщила новость похуже: увлекшись погоней за "Мэрити", они очутились перед наступающей армадой. - Чьи корабли? - осипшим голосом спросил Дженсен. Лейтенант быстро провел опознавательную операцию и с неожиданной твердостью доложил: - Синдикат, сэр. Проекции курсовых векторов направлены в сторону Халии... Он набрал в легкие воздуха, чтобы сообщить данные о составе флота и количестве кораблей, но Дженсен перебил: - Где "Мэрити"? - Сэр? - На этот раз голос лейтенанта дрогнул. Он был еще слишком молод и неопытен, чтобы вступать в дискуссии со старшими по званию. - Н-но ведь мы должны срочно сообщить Командованию Флота. Защита Халии важнее одного пиратского судна, не так ли? - Присутствие здесь Мак Джеймса ясно говорит о его связи с неприятелем, - терпеливо разъяснил Дженсен. - Быстро найдите мне "Мэрити"! Забыли об утечке топлива? Это значит, что мы беззащитны и пираты могут взять нас голыми руками. ВОТ ЧТО СЕЙЧАС ВАЖНЕЕ ВСЕГО! Беккет со злостью ткнула пальцами в свой пульт. Экран замигал, и на нем возникло непомерно увеличенное изображение потертого ржавого борта с едва различимым номером. Цифры, обозначающие дату схода судна со стапелей, давно стерлись. - Она у нас под боком, - с издевкой прокомментировала Беккет. - Как раз там, где у нас ни одной пушки. И двигатели ориентации накрылись, так что не развернешься. Думаете, не повезло? Нет, просто их капитан не дурак. Это ловушка, и мы в нее аккуратно угодили. Она не умолчала и о том, что и так было очевидно - "Килдэйр" уже давно находился в пределах действия пеленгаторов наступающих кораблей Синдиката. И хотя судно было плодом поспешной конверсии, его вооружение лучше всяких документов выдавало принадлежность к Флоту. Через несколько минут, а возможно, и секунд по "Килдэйру" и семерке пилотирующих его астронавтов начнут палить. Но не успели они осмыслить эту перспективу, как включилась закодированная линия связи, и в динамиках загремел голос, от которого по телу Дженсена пробежали мурашки: - Капитан, вот что я скажу. Если ты и твоя команда хотите остаться в живых, у вас есть только один вариант... Этот хриплый тембр Дженсен узнал бы среди сотен других - он принадлежал Макензи Джеймсу. - ...И я вам настоятельно рекомендую сдать корабль немедленно и без дополнительных условий. На скулах Дженсена заиграли желваки. Ему показалось, что время остановилось. Капитанская рубка и все находящиеся в ней предстали перед, ним, словно на снимке искусного фотографа: серые стены, пробегающие по ним разноцветные всполохи, диковинная игра света и тени на окаменевших лицах команды. Каждое лицо хранило свое выражение: на физиономии пилота застыло удивление, Беккет презрительно поджала губы и выпятила свою лошадиную челюсть еще дальше вперед; однако зеленый лейтенант был Дженсену омерзительнее всех - в его глазах затаился неудержимый страх, мольба и безграничная вера в способность командира сотворить чудо. Боль от сломанных ребер снова прокатилась по всему телу Дженсена, перемешавшись с животной ненавистью, от которой сворачивало кишки... Он облизнул побелевшие губы. - Не слышу ответа, - сказал Макензи Джеймс. - Надо бы поторопиться с решением, парень. - Черт... тебя... раздери... - процедил Дженсен. Но прежде он отключил канал связи, и Мак Джеймс не слышал его слов. Беккет молчала. Лейтенант был близок к панике: его святое чувство обожания командира рушилось на глазах. Только пилот нашел в себе силы заговорить: - Мне кажется, пират блефует. У него ведь тоже никакой защиты, а синдикатовский флот - вот он, рядом. "Это даже не наивно, а просто глупо", - со злостью подумал Дженсен. Макензи никогда не прятался по углам. И если он здесь, значит, продал секреты Флота Синдикату. Его "Мэрити" явно не собирались трогать. К тому же пират занят полезным делом - захватывает скоростное судно неприятеля. Сгорая от жажды мести, Дженсен принял единственно возможное решение: - Я готов сдать судно "Килдэйр" и всю его команду капитану "Мэрити". Без дополнительных условий. Муки унижения не помешали Дженсену услышать сдавленные всхлипывания лейтенанта и почувствовать на себе испепеляюще-презрительный взгляд офицера связи Беккет. Когда дело доходило до демонтажа систем управления, руки Гибсена обретали прямо-таки обезьянью ловкость. Его тонкие ловкие пальцы запросто доставали до самых укромных штекерных гнезд, и процедура, вызывавшая у любого другого техника поток проклятий, не доставляла ему никаких хлопот. Гибсен посвистывал, целиком погруженный в свои мысли. Этот звук приводил Дженсена в бешенство. Но был и другой звук, который просто сводил его с ума. Звук спокойного, задумчивого голоса Мак Джеймса, Тот стоял над коммуникационным пультом и отдавал корректирующие команды. Для бывшего капитана "Килдэйра" не имело значения, что несколько секунд назад пират по собственной воле послал коммуникационную торпеду с вестью о наступлении Синдиката на Халию. Не имело значения и то, что адмирал Дуэйн вовремя получит торпеду, защищенную личным кодом Дженсена, и успеет правильно расположить силы Флота и спасти Халию. Его мысли были сосредоточены на другом. Макензи - преступник. Значит, он послал торпеду, исходя из своих шкурнических побуждений. Просто ему нужно сохранить Халию со всеми этими продажными хорьками, иначе пострадает его бизнес - контрабанда оружия. Незаконная торговля оружием занимала почетное третье место в списке преступлений Макензи - после выдачи государственных и военных секретов. Дженсен с ненавистью смотрел на макушку врага, выступающую над громоздким контрольным экраном. Кроме этого взгляда, ничто не выдавало состояния бывшего капитана. Крепко привязанный к собственному креслу, Дженсен словно окаменел. Он больше не слышал озлобленных стонов стянутой веревками Беккет, которая лежала в углу рядом с лейтенантом и пилотом. Дженсен затаился, словно змея перед броском. Гибсен тихо осведомился о чем-то у своего командира. - Дальше - орудийные башни, - ответил Мак Джеймс. - Еще нам понадобятся регулятор двигателя и куб памяти. Но систему жизнеобеспечения не трогай. Черная с проседью шевелюра исчезла за экраном. Мак-Джеймс переключил пульт на другую линию связи. Громкие переговоры пилотов корабля Синдиката заглушили остальные распоряжения Макензи. Дженсен оскалился и заскрипел зубами. Гибсен выглянул из-за аппаратуры и осведомил о чем-то на неизвестном Дженсену языке. Макензи Джеймс ответил на том же тарабарском наречии и от души расхохотался. В наступившей затем тишине Гибсен и пиратский капитан продолжали уверенно и бесстрастно потрошить аппаратуру "Килдэйра". Какие муки терпел в этот момент Дженсен! Гораздо страшнее пронизывающей боли в ребрах было унижение. Он сидел в своем кресле, изувеченный, беспомощный, связанный по рукам и ногам, и не мог даже шевельнуться, чтобы повернуть кресло в другую сторону. Кто-то оставил включенным большой экран, и Дженсену ничего не оставалось, как наблюдать за неприятельскими дредноутами, молчаливо и величественно, как на параде, проплывающими мимо "Килдэйра", в сторону Халии. Некоторые из этих тяжеленных чудищ мигали габаритными огнями, приветствуя "Мэрити". Почерневший от злобы Дженсен отчаянно рванулся. Ремешки впились ему в запястья, едва не перерезав вены. В его мозгу, один за другим, рождались все более изощренные способы убить проклятого Макензи Джеймса. Наконец шествие неприятельских судов завершилось, и экран вновь заполнила чернота космоса. Прошло несколько часов. Конечности Дженсена занемели, мочевой пузырь готов был разорваться. Ломило плечи, резало запястья, а слух давно перестал реагировать на грохот и шипение из трюмной части "Килдэйра", откуда пираты переправляли награбленное добро на борт "Мэрити". Дженсен слышал только один звук: несоразмерно легкие шаги Мак Джеймса. Шаги приближались. У входа на капитанский, мостик пират остановился и крикнул помощнику и пилоту: - Возвращайтесь на "Мэрити" и начинайте зарядку двигателей. Я думаю, синдики как раз сейчас подходят к Халии. К тому моменту, как они обнаружат, какой теплый прием приготовил им адмирал Дуэйн, я хотел бы находиться подальше от этой системы. Гибсен ответил что-то саркастически-веселое и побежал вниз. Макензи размеренным шагом обогнул переборку и подошел к Дженсену. Остановившись напротив, пират вперил в пленного бесстрастно-внимательный взгляд сытого зверя. Впервые за много часов его руки спокойно висели вдоль тела. Выгоревший потертый комбинезон плотно обтягивал плечи; манжеты были расстегнуты и подвернуты на жилистых запястьях... Дженсен был единственным из команды "Килдэйра", кому не заткнули рот кляпом, но он не решился заговорить первым. - Вот что, парень, - проговорил Мак Джеймс. - Я отправил Дуэйну сигнальную торпеду под твоим кодом. Твои командиры могут простить сдачу судна, если у тебя хватит выдержки и фантазии составить для них правдивый рассказ. Дженсен, не отрываясь, смотрел на ненавистного капитана. Сейчас его не волновала даже собственная карьера - об этом можно будет подумать позже. Только один вопрос пылал у него в мозгу: - Почему ты послал эту торпеду? Ведь ты не из тех, кто делает такие одолжения по доброте душевной. - А что, по-твоему, кто-нибудь еще мог отправить торпеду при полном попустительстве синдикатовских кораблей? Ответ не удовлетворил Дженсена, но он промолчал. Мак Джеймс, один за другим, с хрустом размял пальцы и позволил себе частичную откровенность: - Мне не хотелось, чтобы Халию стерли в порошок. - Иначе вся твоя контрабанда оружием полетела бы к чертям собачьим, да?! - яростно чеканя каждое слово, осведомился Дженсен. Самый грозный пират на многие тысячи световых лет вокруг небрежно пожал плечами. - У тебя редкое качество, парень. Мыслишь, как счетная машинка - логично и прямолинейно. Дженсен понял, что дальнейших комплиментов ждать бесполезно. Неуловимый, неуязвимый и вызывающе самоуверенный Макензи Джеймс развернулся на каблуках и пружинистым шагом направился к выходу. Несколько секунд спустя все на том же проклятом экране появилась отчаливающая "Мэрити". Но пиратский капитан оставил еще несколько слой на прощание. Единственный коммуникационный канал зазвучал бесстрастным голосом Макензи Джеймса: - У вас на борту нет двигателя, нет топлива, навигационной аппаратуры тоже нет. Но в кормовом отсеке мы оставили одну сигнальную торпеду. Гибсен не стал ее ломать, она вам пригодится, - через несколько часов битва в районе Халии поутихнет, отправите торпеду и вас отсюда выудят... Да, кстати, ваш бортинженер - Дак, кажется? Он в спасательной капсуле. Инженер послал моего помощника куда подальше, Гибсен разозлился и запер его. Воздух в капсуле остался, но все-таки не держите там парня слишком долго... Первым сумел освободиться от пут Кейл, один из стрелков. Долговязый, изможденный матрос в грязном, помятом комбинезоне ввалился в рубку и бросился резать ремни, притягивавшие Дженсена к креслу. После нескольких часов вынужденного молчания Кейл говорил без остановки: - Не могу найти Дака. Дьяволов пират или увез его с собой, или убил, или еще что-нибудь с ним сделал - в общем, инженера нигде нет. Господи, что они сделали с кораблем! Вы сами сейчас увидите - распотрошили полностью, ничего не осталось, клянусь. Только дырявый движок, но с него все равно никакого толку... - Кейл, - остановил его Дженсен, едва ворочая языком - каждая его клетка, казалось, занемела от тугих пут и судорог ярости. - Потрудитесь замолчать и освободите своих товарищей. Кейл поспешил исполнить приказание капитана. В первую очередь он избавил Беккет от кляпа. Что, с точки зрения Дженсена, было большой ошибкой - этой особе стоило бы заткнуть рот покрепче. - Рассчитываете выйти сухим из воды, капитан? - ехидно осведомилась она, откашлявшись и смачно сплюнув густую слюну. - Не выйдет! Думаете получить повышение за эту торпеду? Да я лично позабочусь о том, чтобы вас отдали под трибунал. Вы сдали судно Флота вонючему пирату. Он его разграбил, вы и не пытались сопротивляться, а теперь, надеетесь еще и в герои выйти. Как бы не так! Дженсен с подчеркнутым недоумением посмотрел на Беккет, проигнорировал многозначительные взгляды лейтенанта и стрелка и проговорил с бархатистым спокойствием: - Займитесь исполнением своих обязанностей. Я пойду за Даком. И капитан с достоинством направился к выходу. Стоило ему скрыться за переборкой - и подчиненные загудели, как растревоженный улей, но капитану некогда было подслушивать. Со всей прытью, какую позволяла развить травма, он бросился к лестнице, ведущей в трюмное отделение. Вот теперь все его мысли были о том, как спасти карьеру. Дженсен не ожидал, что проблема Беккет окажется столь серьезной. Чертова бесполая сучка! Вот почему в свои годы она так и не дослужилась до приличного звания - наверняка каждый из предыдущих командиров ненавидел Беккет лютой ненавистью. А ей ведь наплевать - протокольная душонка! Осыпая проклятиями связистку, Дженсен понимал, что она - только часть проблемы. Даже если остальные члены команды в один голос подтвердят липовые показания капитана, как быть с сопляком-лейтенантом и пилотом, у которого руки растут не из того места? О чем они уговорились между собой? Возле отсека рулевого узла Дженсен едва не врезался во второго матроса из стрелкового подразделения. - Роджер, команда собралась в рубке, на мостике, - сообщил капитан, стараясь не застонать, от боли. - Поднимитесь к ним и ждите моего возвращения. - Есть, сэр! - кивнул Роджер. На его поросячьей физиономии не отразилось ни интереса, ни удивления. Кейл часто говорил, что этот боров оживает только у себя в башенке, когда в поле зрения появляется какая-нибудь цель. Но сейчас его тупое лицо показалось Дженсену милее всех остальных. Он прошел еще несколько шагов и свернул вправо по коридору, постепенно сужающемуся в тесную трубу. Осветительные панели были выключены, и постепенное погружение из серого полумрака в темноту было неприятно. "Килдэйр" переделывался слишком спешно, никаких эстетических излишеств - интерьер, как в морге. Дженсен остановился, нащупав входную панель, и отстучал пальцами код. Панель с шипением отошла в сторону. И Дженсен увидел сигнальную торпеду. Она лежала на пусковой тележке, мерцая дежурными огнями и желто-черной фосфорической раскраской. Макензи Джеймс не соврал. Дженсен попытался сдвинуть торпеду с Места и, охнув, опустил ее. Подступился к капсуле другим, здоровым боком и понял, что попусту тратит время. Поломанные ребра властно требовали сохранять вертикальное положение. Наконец ему удалось столкнуть торпеду. Осторожно дыша и с досадой ощущая, как на глаза наворачиваются слезы, Дженсен дюймовыми шажками двинулся обратно. Ему предстояло пересечь главный холл. И если кто-то из его команды вздумает отлучиться из рубки - все