хорош собой. Выбор Беки был бы понятен. - Нет, у нее никого нет. - Застегнув штаны, Алек повернулся к переводчику; тот по-прежнему улыбался. Либо он неплохой актер, либо гораздо более простодушен, чем считает Серегил. - Что, приглянулась? Ниал всплеснул руками и, как показалось Алеку, покраснел. - Я в восторге от нее. Алек колебался: он знал - то, что он собирается сделать, не понравилось бы Серегилу. Подойдя вплотную к ауренфэйе, он посмотрел ему в глаза и очень серьезно произнес: - Она тоже к тебе неравнодушна. Ты спрашивал, друг ли я Беке. Да, я ей почти брат. Понимаешь? Так вот, как почти-брат говорю тебе: мы мало знакомы, но ты мне нравишься. Может ли Бека доверять тебе? Рабазиец приосанился и отвесил Алеку церемонный поклон. - Я человек чести, Алек-и-Амаса. Я не обижу твоей почти-сестры. Алек подавил неуместный смешок и похлопал переводчика по плечу. - Отлично, тогда почему бы тебе не пойти к ней? Ниал поклонился и направился к башне. Не в силах больше сдерживаться, Алек фыркнул, надеясь, что знаменитый слух переводчика все же не так тонок, чтобы уловить этот звук. Еще один приступ нервного смеха вызвала у него мысль о том, что с ним сделает Бека, если узнает, как он выступал в роли хранителя ее чести. Оставалось надеяться, что болтливому рабазийцу хватит благоразумия в данном случае держать язык за зубами. Юноша повернул обратно к башне, как вдруг из тени вынырнул Серегил. Алек вздрогнул от неожиданности. - Помнится, ты говорил, что выслеживать кого-либо здесь слишком рискованно? - прошипел он. - Ну, ты производил столько шума... - Так ты все слышал? - Да; ты либо гений, либо величайший глупец. - Будем надеяться, что первое. Не знаю, что там у них за дела с Амали, но если он на самом деле не влюбился в Беку, то я полный идиот. - Ах! - Серегил погрозил приятелю пальцем. - Но он почему-то и словом не обмолвился о прекрасной даме Амали. - Он и не должен был, верно? Мы же слышали, она просила его не рассказывать о чем-то. - Твой друг-рабазиец действительно человек чести, - сухо заключил Серегил. - Надо отдать ему должное, я думаю, ты прав, во всяком случае относительно его чувств к Беке. Хорошо, будем и дальше следить за ним. Без сомнения, всю ночь и наступившее утро мысли переводчика были заняты Бекой, хотя та по-прежнему принимала его ухаживания с явным смущением. Следующий день был очень похож на предыдущий. Воздух постепенно становился холоднее, и с очередным порывом ветра Алек почувствовал на спине дыхание ледника. После полудня тропа пошла под уклон. Юноша обнаружил, что, сидя в седле с завязанными глазами, недолго и уснуть. Его голова стала медленно клониться на грудь, как вдруг он почувствовал дуновение теплого влажного воздуха с резким неприятным запахом. - Что это? - воскликнул он, мгновенно проснувшись. - Дыхание дракона! - закричали в ответ ауренфэйе. Алек уже был готов сорвать повязку, когда кто-то схватил его за руку. Раздался смех. - Это шутка, Алек, - успокоил его один из сопровождающих. - Недалеко от нас теплый источник. Их много по эту сторону гор, и от некоторых воняет еще похлеще. Второй раз Алек почувствовал тот же запах незадолго до того, как ближе к вечеру с его глаз сняли ненавистную повязку. В нескольких милях впереди в высокогорной долине между двумя пиками сверкало ледяное поле. Тропа здесь была шире; на склонах по обеим сторонам от нее облачка белого пара указывали на горячие источники; ключи рябили поверхность воды в небольших озерцах между скал. Немного ниже тропы лежало горное озеро; его поверхность под пеленой испарений мерцала, словно иланийский фарфор. Окруженная желтыми скалами, насыщенного лазурного цвета в центре, ближе к берегам вода его становилась бледно-бирюзовой. Скалы вокруг были голыми, лишенными растительности. Полоса темного камня сбегала к воде и продолжалась на другом берегу. - Одно из твоих "небесных зеркал"? - спросил Алек. -Да, - подтвердил Серегил. - Самое крупное горячее озеро на нашем пути; это место священно. - Почему? Серегил улыбнулся. - Спроси лучше Амали. Мы въехали в фейдаст Акхенди. Лагерь разбили с подветренной стороны от озера. В небольшой долине было тепло; люди чувствовали исходящий от земли жар даже сквозь подошвы сапог. Неприятный запах - пахло тухлыми яйцами - был здесь сильнее. Желтый цвет камням на берегу, который Алек заметил еще издали, придавала, как оказалась, корка осадка, выпавшего вдоль уреза воды. Теро растер кусочек вещества между пальцами, и под его взглядом оно вспыхнуло ярким оранжевым пламенем. - Сера, - констатировал маг. Не обращая внимания на запах, большинство ауренфэйе начали раздеваться, чтобы искупаться в озере. Амали-а-Яссара зачерпнула воды и протянула чашу Клиа. - Странный выбор для священного места, ты не находишь? - Алек недоверчиво смотрел на слегка волнующуюся поверхность озера. - Наверное, вода все-таки не ядовита - ведь все ее пьют. Юноша опустил руку в озеро; вода оказалась горячей, как в ванне. Алек зачерпнул немного и сделал глоток. Ему с трудом удалось проглотить жидкость - сильный металлический привкус не располагал к обильным возлияниям. - Минеральный источник! - Теро украдкой вытер губы, но его жест не ускользнул от внимания Амали. - Возможно, вы удивлены, почему мы почитаем столь странное место, - воскликнула она, посмеиваясь над выражением лица волшебника. - Вскоре вы узнаете причину. А сейчас вам всем стоит выкупаться, особенно тебе, Алек-и-Амаса. Воды озера целебны, и твоему уху станет лучше. - Позволишь ли ты искупаться и моему тали? - спросил Алек с замиранием сердца, хотя и сохраняя внешнее спокойствие. Амали покраснела, но отрицательно покачала головой. - Нет, этого я разрешить не могу. - Что ж, тогда я благодарю тебя за приглашение. - Отвесив легкий поклон, Алек двинулся к стоящим неподалеку палаткам. Серегил последовал за ним. - Ты не должен был этого делать, - прошипел он. - Нет, должен. Я не позволю им носиться со мной и одновременно при малейшей возможности втаптывать тебя в грязь. Серегил рывком остановил друга. - Идиот, они не стараются специально оскорбить меня, - прошептал он раздраженно. - Я сам много лет назад навлек на себя проклятие. Ты здесь не ради меня, ты служишь Клиа. Любое оскорбление, которое ты наносишь нашим хозяевам, отражается на принцессе. Несколько секунд Алек внимательно смотрел на возлюбленного; безнадежное смирение того вызывало у него ярость. - Я постараюсь иметь это в виду, - пробурчал он и, отвязав притороченный к седлу мешок, направился в отведенную им палатку. Алек думал, что Серегил присоединится к нему. Не дождавшись друга, он выглянул наружу; Серегил по-прежнему стоял у воды, наблюдая, как остальные плавают. Серегил сохранял свою вежливую отстраненность, хотя и не избегал ауренфэйе; говорил он мало. Когда вечером Амали предложила скаланцам прогуляться по берегу озера, он присоединился к компании без каких-либо объяснений или извинений. Амали повела их к выходу темной породы. Камень, напоминавший издали полосу пролитых чернил, выделялся среди окружающих скал; полоса сбегала к воде. - Смотрите внимательнее. - Акхендийка провела рукой по изгибу темной плиты. Тщательно исследовав камень, Алек не обнаружил ничего необычного; разве что местами выветренная порода была неожиданно гладкой. - Это кожа, - воскликнул Теро, стоящий по другую сторону монолита. - По крайней мере была ею. А вот позвоночник. Во имя Светоносного, дракон? Если мы видим все, что от него осталось, он был больше трех сотен футов в длину! - Да, я читала, - задумчиво произнесла Клиа, карабкаясь на скалу, некогда бывшую костью крыла. - Драконы после смерти превращаются в камень. - С этим так и случилось, - подтвердила Амали. - Перед нами - самый крупный из найденных окаменевших драконов. Как умирают, равно как и рождаются эти существа, до сих пор остается загадкой. Маленькие появляются, большие исчезают. А место, где мы находимся, - оно называется Вхаданакори - священно именно из-за этого исполина. Так что пейте вволю, спите сладко и хорошенько запоминайте свои сны. Через несколько дней мы будем в Сарикали. Серегил знал, что акхендийка не собиралась приглашать его на Вхаданакори; с момента прибытия посольства в Гедре она все время держалась с ним отчужденно. Возможно, именно из-за ее недоброжелательства он так плохо спал в ту ночь. Лежа рядом с Алеком в палатке, которую они делили с Теро и Торсином, Серегил беспокойно метался; даже без воздействия воды священного озера сновидение его было необыкновенно ярко. Все начиналось так же, как и большинство многочисленных кошмаров, посетивших его за последние два года. Он вновь стоял посреди своей комнаты в "Петухе", но на этот раз там не было ни изуродованных тел, ни окровавленных голов на каминной полке, выкрикивающих ему обвинения. Нет, все было как в прежние счастливые времена, - заваленные книгами столы, разложенные на верстаке под окном инструменты. Серегил взглянул в угол рядом с камином, но там было пусто, узкая кровать Алека исчезла. В недоумении Серегил двинулся к двери в спальню, однако, распахнув ее, оказался в своей детской комнате в Боктерсе. Каждая деталь была отчетливой, каждая мелочь до боли знакомой, игра прохладных теней на стене над кроватью, подставка для учебных мечей у двери, разноцветная угловая ширма - работа его матери, которую он никогда не знал. А еще всюду лежали его любимые игрушки - давно потерянные или далеко запрятанные, как будто кто-то разыскал все его былые сокровища и разложил к его возвращению. Единственная необычная деталь - изящные стеклянные шары, рассыпанные по кровати. Серегил не заметил их вначале, войдя в комнату. Он был заворожен красотой шаров. Одни совсем крошечные, другие размером с кулак, многоцветные, они сверкали, как драгоценные камни, и переливались всеми цветами радуги. Серегил не знал, что это такое, но, как это иногда бывает во сне, был уверен, что шары принадлежат ему. Пока он стоял там, сквозь щели между досками пола вдруг начал просачиваться дым. Серегил почувствовал жар сквозь подошвы сапог, услышал доносящийся снизу треск и гул яростного пламени. Его первой мыслью было - нужно спасать шары. Серегил начал собирать их, но несколько штук все время ускользали, и приходилось начинать сначала. В отчаянии оглянувшись, он понял, что все спасти не удастся, - огонь уже пробивался сквозь пол, начинал лизать стены. Нужно бежать, предупредить Адриэль. Серегилу хотелось спасти свои сокровища, но он никак не мог решить - что взять, а чем пожертвовать. И все это время он продолжал попытки собрать сверкающие шары. Глянув вниз, Серегил заметил, что некоторые из них стали железными и вот-вот разобьют более хрупкие стеклянные. Другие наполнились дымом или жидкостью. Растерянный, испуганный, он беспомощно замер на месте, а дым вокруг становился все гуще, застилал свет... Серегил проснулся в холодном поту, сердце у него в груди бешено колотилось. Было еще темно, но он не собирался больше смыкать глаз в этом зловещем месте. Нащупав одежду, он выскользнул из палатки. Звезды сияли так ярко, что предметы отбрасывали тени. Серегил быстро оделся и вскарабкался на окаменевшие останки дракона, нависающие над водой. - Аура Светоносный, пошли мне понимание, - прошептал он и растянулся на спине в ожидании рассвета. - Добро пожаловать домой, сын Корита, - зазвучал у него в ушах странный тихий голос. Серегил в изумлении оглянулся. Никого. Он перегнулся через гребень скалы и заглянул вниз. На него смотрели два сверкающих желтых глаза, переместившиеся, когда существо повернуло голову. - Ты - кхирбаи? - спросил Серегил. Глаза снова переместились. - Да, дитя Ауры. Ты узнаешь меня? - А я должен, почтеннейший? - Серегил только один раз сталкивался с кхирбаи - кхи его тетки вселилось в белого медведя. Но существо перед ним было уж очень маленьким. - Возможно. Тебе многое предстоит сделать, сын Корита. - Будут ли ко мне когда-нибудь снова так обращаться? - Серегил наконец осознал, что существо называет его настоящим именем. - Посмотрим. - Глаза моргнули и исчезли. Серегил задержал дыхание и прислушался, но из-под скалы не доносилось больше ни звука. Он снова лег на спину и, глядя на звезды, стал обдумывать новый поворот событий. Через несколько минут послышались чьи-то осторожные шаги. Серегил сел; к нему на скалу влез Алек. - Жаль, что ты не пришел пораньше. Под этим камнем был кхирбаи, он называл меня по имени. Разочарование Алека выглядело почти комично. - На что оно было похоже? - Это был лишь голос в темноте - он сказал мне "добро пожаловать домой". Алек сел рядом с другом. - Ну хоть кто-то наконец сделал это. Тебе не спалось? Серегил рассказал юноше обо всем, что помнил из своего сна: стеклянных шарах, пламени, воспоминаниях детства. Алек внимательно слушал, рассеянно глядя на затянутую туманом воду. - Ты всегда говоришь, что не способен к магии, - сказал он, когда Серегил закончил рассказ, - но твои сны... Помнишь видения, которые преследовали тебя перед тем, как мы нашли Мардуса? - Перед тем как он нашел нас, ты хочешь сказать? Предостережения, которых я никак не мог понять, пока не оказалось слишком поздно. Не много с них было толка. - Может, тебе и не надо было тогда ничего делать. Видения просто тебя к чему-то готовили. Серегил вздохнул, в его памяти всплыли слова кхирбаи: "Тебе многое предстоит сделать, сын Корита". - Нет, сегодняшний сон не похож на те видения. Просто сон. А ты, тали? Посетили ли тебя великие откровения? - Да нет, я бы не сказал. Мне снилось, что мы с Теро находимся на корабле Мардуса; потом Теро обернулся, и оказалось, что это ты, и ты плачешь. Корабль проплыл сквозь водопад и попал в туннель - на этом все и кончилось. Боюсь, оракула из меня не получится. - Похоже, навигатора тоже, - согласился Серегил, посмеиваясь. - Что ж, говорят, все ответы можно найти в Сарикали. Возможно, что-нибудь там и прояснится. Как твое ухо? Алек потрогал распухшую мочку и поморщился. - У меня вся шея горит. Надо было взять еще лисенка. - Подожди, я знаю средство получше. - Серегил поднялся, протянул руку Алеку и подвел его к озеру. - Ну-ка, лезь в воду. - Нет, я же говорил тебе... - Как знать? - подмигнул приятелю Серегил. - Давай, давай, лезь, пока я тебя не спихнул. Путь нам предстоит нелегкий. Надо использовать все средства. - Ну, кто еще сегодня видел сны? - спросила Клиа, - когда Я утром абсолютно ничего не помню. - Я тоже, - разочарованно призналась Бека. Как выяснилось, всем скаланцам было нечем похвастать. - Может быть, магия этого места не действует на тирфэйе? - предположил Алек, обдумывая собственный странный сон. Однако, когда наконец одним из последних из палатки появился Теро, Алеку пришлось отказаться от своей теории. Судя по темным кругам под глазами, молодому волшебнику не удалось хорошо отдохнуть. - Дурные сны? - спросил Серегил. Теро бросил недоуменный взгляд в сторону водоема. - Мне снилось, что я тонул в этом озере, а луна сияла так ярко, что ее свет обжигал глаза даже сквозь воду. И все время кто-то пел "дома, дома, дома". - Ты - волшебник, - откликнулась на его слова Амали, - твоя магия корнями восходит к Ауренену, так что, может быть, в определенном смысле ты и правда дома. - Спасибо, госпожа, - ответил Теро. - Это гораздо более оптимистичная трактовка, чем все, что я мог придумать. Я полагал, что сон предвещает мою смерть. - Разве у твоего народа вода не символизирует рождение? - И Амали отошла к другой группе. За Вхаданакори тропа стала еще круче, а скаланцам большую часть времени пришлось ехать с завязанными глазами. Алек постоянно жевал имбирь, отчаянно цепляясь за луку седла; иногда ему казалось, что лошадь вообще ускачет из-под него. После часа такой пытки Алек, наступив на горло собственной гордости, позволил акхендийцу по имени Таэль сесть перед ним на лошадь и взять поводья. Судя по тихим ругательствам, которые слышались вокруг, молодой человек оказался не единственным, кому пришлось просить о помощи. Даже в таком положении вскоре у Алека заныли шея и ноги - так отчаянно он цеплялся за своего возницу. К счастью, его мучения были недолгими. Как только отряд достиг ровного места, колонна остановилась и ненавистные повязки были сняты. Алек моргнул и присвистнул. - Зелень прямо режет глаз, - пробормотал Теро. Далеко внизу до самого южного горизонта простиралась зеленая холмистая равнина, изрезанная сетью рек, сверкающая зеркалами озер. Они спускались к предгорьям сквозь рощи цветущих деревьев; кроны смыкались так плотно, что казалось, всадники едут между облаками. Наезженная дорога сквозь густые леса вела в фейдаст Акхенди. Руки Алека тосковали по луку и стрелам. Косые лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев и освещали лужайки с пасущимися на них стадами оленей. То и дело дорогу перебегали стайки птиц, похожих на переполошившихся кур, - провожатые называли их "кутка". - Неужели на них. никто не охотится? - спросил юноша Таэля. Акхендиец пожал плечами. - Аура милостив к тем, кто берет лишь то, что ему необходимо. Тропа вывела на более широкий тракт; вокруг стали встречаться деревни. Их жители толпились у дороги, махали скаланцам и окликали Амали - она явно пользовалась всеобщей любовью. Мужчины, женщины, дети были одеты в туники и рейтузы, кое-кто, помимо того, носил яркие ажурные шали или шарфы, несколько напоминавшие рыболовные сети, но по сложности плетения приближавшиеся к кружевам. - Я не могу отличить женщин от мужчин, - пожаловался Минал. - Уверяю тебя, тот, кому нужно, разберется. - Ответ Ниала вызвал у солдат смех. Дома мало отличались от гедрийских, только здесь постройки были не каменными, а деревянными. Часто встречались навесы, хозяева использовали их как ремесленные мастерские. Насколько Алек мог судить, многие занимались работой по дереву. Проселки, отходящие от главной дороги, выглядели заброшенными, заросшими. В более крупных деревнях часть домов пустовала. Алек ехал между Риагилом и Амали. - Госпожа, - обратился он к спутнице, - здесь раньше проходил торговый путь, не правда ли? - Да, один из самых оживленных. На наших рынках продавались товары со всех концов Ауренена, из Трех Царств, да и из более далеких краев. Гостиницы всегда были полны постояльцев. А теперь торговцы отправляются по реке в Брикху или едут по суше в Вирессу. Многие жители переселились поближе к новым торговым путям, часть даже покинула наш фейдаст. Женщина печально покачала головой. - В деревне, где я выросла, теперь никто не живет. Для любого ауренфэйе против собственной воли покинуть земли, где жили многие поколения предков, оставить отчий дом - позор. Это навлекло несчастья на наш клан. Моему мужу еще тяжелее: во-первых, он кирнари, во-вторых, прожил долгую жизнь и помнит лучшие дни Акхенди. Поверь мне, и он, и я сделаем все, что в наших силах, чтобы переговоры вашей принцессы увенчались успехом. Алек поклонился в ответ; все-таки интересно, подумал он, что они с Ниалом делали тогда ночью на горной дороге. Как ни хотелось Беке поскорее попасть в Сарикали, она предпочла бы немного задержаться в землях Акхенди. Здешние места напоминали ей поросшие лесом холмы, где она бродила ребенком, мирную жизнь, которая казалась тогда чем-то самим собой разумеющимся. На ночь путники остановились в одном из больших селений; их появление вызвало переполох среди жителей. Они тут же собрались, чтобы поглазеть на тирфэйе и поприветствовать Амали. Не-прошло и нескольких минут, как скаланцев окружила толпа молчаливых крестьян. - Мы для них такая же легенда, как ауренфэйе для наших северян, - объяснила Бека своим солдатам. - Ну же, улыбнитесь им! Первой решилась маленькая девчушка. Освободив ладошку из руки матери, она подошла к сержанту Бракнилу и с нескрываемым любопытством уставилась на его бороду. Старый ветеран с удовольствием подставил подбородок для детального изучения. Девочка запустила пальцы в бороду и захихикала. После этого и остальные ребятишки подошли и стали зачарованно трогать бороды, одежду, оружие. За детьми потянулись взрослые, и вскоре тем, кто владел двумя языками, пришлось основательно потрудиться, переводя вопросы и ответы. Волосы и веснушки Беки вызвали повышенный интерес Девушка распустила косу, встряхнула кудрями и, улыбаясь, уселась посреди улицы; и взрослые, и дети осторожно трогали пряди, любуясь игрой на них солнечного света. Вскоре Бека заметила, что поверх голов остальных за ней наблюдает Ниал. Он подмигнул ей; девушка зарделась и быстро отвела взгляд. Отвернувшись в сторону, она оказалась лицом к лицу с той самой девочкой, которая так храбро подошла к Бракнилу; теперь с ней был молодой человек возраста Алека. Девочка ткнула пальцем в Беку и произнесла что-то про "изготовление". Бека покачала головой в знак того, что не понимает. Тогда юноша показал ей пучок длинных ярко окрашенных полосок кожи, лежащих у него на ладони, накрыл их другой рукой, потер рука об руку и протянул Беке замысловато сплетенный браслет с завязками на концах. - Чипта, - поблагодарила Бека, с восхищением глядя на подарок. Она много раз видела подобные фокусы в исполнении Серегила. Юноша знаком показал, что работа не закончена. Взяв браслет у Беки, он медленно провел по нему пальцами - и в середине браслета появилась подвеска - маленькая деревянная лягушка. Девочка завязала плетеное украшение на левом запястье Беки. Что-то возбужденно объясняя, она коснулась ножен, а затем синяка на лбу у Беки. - Этот амулет помогает заживлению ран, - перевел Серегил, вместе с Алеком подошедший к ним. - Девочка говорит, что никогда раньше не встречала женщин-воинов, но видит, что ты очень храбрая, поэтому, наверно, получаешь много ран. Она еще слишком мала и не умеет сама делать амулеты, поэтому попросила о помощи кузена, но идея подарка принадлежит ей. - Чипта, - повторила Бека, тронутая подарком. - Подождите, я тоже хочу ей что-нибудь подарить. Черт, что же у меня есть? Порывшись в сумке, она вытащила мешочек с игральными фишками - кусочками яшмы, оправленными в серебро, которые купила в Майсене. - А это тебе, - сказала Бека по-ауренфэйски, вкладывая один камушек в детскую ладошку. Девочка зажала сокровище в кулачке и чмокнула Беку в щеку. - Спасибо, - повернулась Бека к юноше, хотя и сомневалась, что подобный подарок произведет и на него впечатление. Тот наклонился к ней и показал пальцем на щеку. Девушка поняла намек и поцеловала его. Смеясь, юноша увел свою маленькую родственницу. - Ты видел, что он сделал? - спросила Серегила Бека, любуясь браслетом. - Я сразу вспомнила фокусы, которые ты нам показывал после ужина. - То, что ты видела, было магией, а не ловкостью рук. Это действительно амулет, хотя и не очень сильный. Акхендийцы славятся искусством плетения и изготовления талисманов. - А я думала, это просто безделушка! Надо было подарить девчушке что- нибудь получше. Серегил усмехнулся. - Ты же видела ее лицо. Эту фишку для бакши она будет показывать своим праправнукам - подарок от тирфэйе, женщины-воительницы с волосами цвета, - ну-ка, какое сравнение тут подойдет? - да, цвета кровавой меди! Бека состроила шутливую гримасу. - Надеюсь, она придумает что-нибудь более поэтичное. Тут же к ним подошла молодая женщина и коснулась рукава Алека; неуловимое движение рук - и она протянула юноше браслет с тремя вплетенными в него бусинами. Алек поблагодарил и задал ей несколько вопросов, потом, рассмеявшись, показал в сторону Серегила. - О чем это они? - спросила Бека. - Она подарила ему любовный амулет, - объяснил Серегил, - а Алек ответил, что ему нет в этом нужды. Женщина бросила какое-то игривое замечание, лукаво взглянула в сторону Серегила и провела ладонями по браслету. Бусины исчезли, теперь на их месте покачивалась птица, вырезанная из светлого дерева. - Это больше мне подходит, - кивнул Алек. - Такой амулет предупреждает хозяина, если кто-нибудь замышляет против него зло, - пояснил он Беке. - Возможно, и мне не помешал бы подобный талисман при новой встрече с лиасидра, - пробормотал Серегил. - Что это? - Бека заметила в волосах Серегила нитку бисера с отполированной вишневой косточкой. - Предполагается, что она сделает мои сны правдивыми. Алек обменялся с другом понимающим взглядом; Бека почувствовала укол зависти. Как когда-то между Серегилом и ее отцом, между этими двумя существуют секреты, в которые ее никогда не посветят. Ну почему Нисандер не успел сделать и ее наблюдателем! - уже не в первый раз огорченно подумала девушка. Тем временем ее солдаты не теряли времени даром. С помощью Ниала продолжался обмен вопросами и подарками; каждый воин уже обзавелся одним-двумя амулетами. Никидес флиртовал сразу с несколькими женщинами; Бракнил, окруженный кольцом детей, наслаждался ролью доброго дедушки: тряс бородой и извлекал из ушей ребятишек монеты. - Боюсь, не все будет и дальше так легко, - прошептала Бека, глядя, как один из старейшин преподносит Клиа ожерелье. - Конечно, не будет, - вздохнул Серегил. Глава 10. Сердце драгоценности - Похоже, госпожа Амали расположена к Клиа, - заметил Алек, наблюдая на следующее утро, как Клиа и Амали со смехом болтают о каких-то пустяках. - Да, я заметил, - тихо ответил Серегил. Убедившись, что Ниала нет поблизости, он продолжал: - Почему бы им не подружиться - они примерно одного возраста. По словам нашего друга-рабазийца, Амали - третья жена кирнари и она намного моложе мужа. - Так ты решил, что и от Ниала есть польза? - От любого человека есть польза, - лукаво сказал Серегил, - но это еще не значит, что любому человеку можно доверять. Впрочем, наш переводчик, кажется, больше не встречался тайком с прекрасной дамой, а? - Нет; я следил за ними. Она держится с ним вежливо, но разговаривают они редко. - В Сарикали за ними нужен глаз да глаз: возможно, там они чаще будут искать встречи друг с другом. Юная жена, старик муж, и рядом - такой забавный красавчик Ниал; да, это может быть интересно. Путники выехали к широкой быстрой реке и двинулись вдоль нее на юг. Весь этот день их путь лежал через глухие леса. Деревни теперь встречались реже, а дичь стала более многочисленной и порой незнакомой-скаланцам. В болотистых излучинах реки паслись стада черных оленей размером не больше собаки; животные объедали побеги мальвы или срывали растущие среди тины водяные лилии. Впервые с тех пор, как Алек покинул родные горы, он увидел медведей. Правда, местные звери были скорее коричневыми, чем черными, а грудь их украшал белый полумесяц Ауры. Но самыми необычными и самыми симпатичными оказались небольшие серые древесные зверьки под названием пори. Путешественники впервые увидели их после полудня, и вскоре уже казалось, что все вокруг заполнено этими похожими на белку созданиями. Размером с новорожденного ребенка, с плоской мордочкой, напоминающей кошачью, большими подвижными ушами и цепкими лапами, пори ловко скакали с ветки на ветку, отчаянно вращая полосатыми хвостами. Через несколько миль пори исчезли так же внезапно, как и появились. Во второй половине дня, когда тени уже легли прихотливым узором, путешественники достигли места, где река разделялась на два рукава. Как будто оттесненный напором вод, лес отступил, открывая вид на холмистую равнину. - Добро пожаловать в Сарикали, - сказал Серегил, и что-то в его голосе заставило Алека обернуться. Смесь гордости и благоговения мгновенно преобразила лицо друга; оболочка скаланца была отброшена, как ненужная более маска. Алек увидел, как сходное выражение появляется на лицах всех ауренфэйе, словно их душа отразилась в их глазах. Изгнанник или нет, Серегил был таким же, как они. Алеку, вечному скитальцу, стало немного завидно. - Добро пожаловать, друзья мои! - вскричал Риагил. - Добро пожаловать в Сарикали! - Я думала, это город, - сказала Бека, прикрывая глаза от солнца. Алек разделял ее ожидания; возможно, подумал он, магия скрывает Сердце Драгоценности точно так же, как и тайные проходы в горах. На стрелке не было заметно никаких следов, присутствия людей. Серегил усмехнулся. - Как, разве вы его не видите? По широкому каменному мосту - всадники могли ехать по нему по четыре в ряд - отряд пересек меньший из двух рукавов реки. Косые лучи заходящего солнца играли на стальных шлемах турмы Ургажи; под вышитыми плащами сверкали кольчуги. Возглавляла процессию Клиа в роскошном бархатном наряде цвета темного вина, богато украшенном драгоценностями. Плащ на плечах принцессы удерживала массивная золотая брошь с рубинами тонкой огранки; рубины переливались и на пряжке пояса. Надела Клиа и все украшения, подаренные ауренфэйе, даже скромные плетеные амулеты. Хотя ради этого случая принцесса отказалась от доспехов, на боку у нее в отделанных золотом ножнах висел меч. За мостом Риагил свернул к приземистому темному холму в нескольких милях от них. "В форме этой возвышенности есть что-то странное!" - подумал Алек. По мере приближения к холму это ощущение только усиливалось. - Это и есть Сарикали, да? - показал на него Алек. - Но ведь это же руины! - Не совсем, - ответил Серегил. Темные ступенчатые городские стены росли, казалось, из земли. Плющ и дикий виноград, густо обвившие камень, усиливали впечатление того, что укрепления - творение самой природы, а не рук человеческих. Твердо и непоколебимо стоял Сарикали, как огромный камень в реке времени. По мере того как Серегил подъезжал к Сарикали, долгие годы, проведенные в Скале, словно стирались из его памяти. Страшное, темное воспоминание, связанное с этим местом, не могло затмить радости, которую он всегда испытывал, попадая сюда. Чаще всего Серегил бывал здесь на празднествах, когда представители разных кланов заполняли улицы и дворцы города. Флаги и гирлянды украшали тогда дома каждой тупы - района Сарикали, традиционно занимаемого определенным кланом. На рынке под открытым небом в эти дни можно было купить товары со всех концов Ауренена и прилегающих земель. У стен города яркими цветами вырастали бесчисленные павильоны; разноцветные флаги и мишени указывали на места скачек и состязаний лучников. Воздух был полон музыки, магии и запахов экзотических блюд. Сейчас только несколько пасущихся овец и коров напоминали о том, что здесь живут люди. - Можно было бы ожидать, что лиасидра выйдет встречать принцессу, - пробурчал Теро по-скалански. - Я тоже об этом подумал. - Алек с сомнением оглядывался по сторонам. - Это дало бы ей слишком высокий статус, - откликнулся Серегил. - Лиасидра ставит принцессу на подобающее ей место - она сама должна прийти к ним. Все это - часть сложной игры. Сопровождающие их ауренфэйе придержали коней, достигнув города, и турма Ургажи выстроилась вокруг принцессы в два ряда. Не слезая с лошади, Клиа поклонилась Риагилу и Амали. - Благодарю вас за гостеприимство, за то, что вы сопровождали нас. Амали подъехала поближе и пожала руку принцессе. - Желаю тебе удачи. Да пребудет с тобой благословение Ауры! С этими словами Амали и Риагил - каждый со своими всадниками - скрылись между темными зданиями. - Ну что ж, - сказала Клиа, расправляя плечи, - пора и нам въехать в город. Давайте покажем ауренфэйе все величие царственной Скалы. Серегил, теперь ты - мой проводник. Стены города не предназначались для защиты; в них не было запертых ворот, нигде не стояли дозорные. Открытые проходы, покрытые похожей на газон травой, напоминали расщелины, которые за тысячелетия вымывает в породе дождевая вода. Улицы города были безлюдны, стрельчатые окна башен зияли, словно пустые глазницы. - Не ожидал, что в городе будет так пусто, - прошептал Алек; кавалькада все еще ехала по широкой извилистой аллее. - Здесь все по-другому, когда кланы собираются на празднество, - ответил Серегил. - Клянусь Светом, я и забыл, как прекрасен Сарикали! "Прекрасен?!" - подумал Алек. Жуткий, гнетущий - вот какие слова были бы уместны. Судя по всему, скаланцы разделяли впечатления Алека. Он слышал, как у него за спиной воины засыпают Ниала вопросами, а тот что-то невнятно бурчит в ответ. Стены из темно-зеленого камня по обеим сторонам улицы покрывал сложный рисунок. В нем нельзя было узнать конкретных животных, богов или людей. Замысловатые фигуры сплетались в единый узор, иногда приковывающий взгляд к определенной точке в центре, в других местах словно уводящий за пределы картины. Копыта лошадей мягко и бесшумно ступали по душистой траве. Чем дальше в город углублялся отряд, тем более глубокое безмолвие окружало его, подчеркивая загадочность Сарикали. Иногда ветер доносил издалека крик петуха или человеческие голоса, но тут же все стихало снова. Алек почувствовал, как дрожь пробежала у него по коже, а голова начала ныть. - Какие странные ощущения. - Бека тоже чувствовала что-то необычное. - Это магия, - с благоговением произнес Теро. - Кажется, она сочится здесь прямо из земли. - Не беспокойтесь, вы скоро привыкнете, - заверил спутников Серегил. Путешественники завернули за угол; из низкого окна башни на них мрачно взирала одинокая фигура в широкой мантии. Судя по красно- черному сенгаи и татуировке на лице, это был член клана Катме; вид у него был отчужденный и неприветливый. Алек с тревогой вспомнил любимую поговорку своего отца: "Как встречают, так и проводят". Радость от встречи с Сарикали все-таки не полностью притупила восприятие Серегила. Не приходится сомневаться: изоляционисты по- прежнему держат бразды правления в своих руках. И все же сердце изгнанника забилось быстрее, когда он почувствовал, как на него нахлынули волны загадочной энергии города. Следуя детской привычке, он вгляделся в тени - вдруг мелькнет легендарный башваи? Всадники еще раз завернули за угол; дома расступились, открылась широкая площадь в центре Сарикали, и у Серегила перехватило дыхание. Перед ними лежал Вхадасоори, кристально чистый пруд нескольких сот ярдов в ширину, настолько глубокий, что воды его оставались темными даже в яркий полдень. Святая святых Ауренена, средоточие магии. Здесь, в сердце Сердца, кланы давали клятвы и заключали союзы, волшебники проверяли свою силу. Обещание, скрепленное чашей воды из озера, было нерушимо. На расстоянии примерно ста ярдов от берега водоем окружала сто двадцать одна статуя из выветрившегося камня. Ни розово-коричневая порода, ни такой стиль резьбы не встречались больше не только в самом Сарикали, но и во всем Ауренене. Согласно преданию, тридцатифутовые фигуры, отдаленно напоминающие людей, были созданы древними, населявшими эту землю еще до появления здесь башваи. Каменные исполины молчаливо возвышались над толпой, собравшейся вокруг озера. Мозаика лиц, застывших в ожидании, и сенгаи всевозможных расцветок казалась особенно яркой на фоне темной породы. - Это он, - долетел до Серегила громкий шепот, и изгнанник понял, что речь идет о нем. Толпа расступилась, пропуская Клиа, Серегила и их спутников к каменному кругу. У воды их ожидали одиннадцать членов лиасидра в белоснежных одеждах; сбоку на низкой каменной колонне покоилась Чаша Ауры. Продолговатый сосуд в форме полумесяца из мелочно-белого алебастра, оправленный в серебро, мягко сиял в лучах вечернего солнца. С неожиданной острой болью Серегил вспомнил, как его ребенком привозил сюда отец; это было одно из немногих светлых воспоминаний о нем. Легенды по-разному объясняют происхождение Чаши, говорил Корит. Некоторые утверждают, что она - подарок дракона Ауры первым Одиннадцати. В других говорится, что первые ауренфэйе, попавшие в Сарикали, обнаружили ее уже на постаменте. Чаша существовала с незапамятных времен; она ничуть не пострадала за столетия ни от времени, ни от непогоды; Чаша олицетворяла связь Ауры с ауренфэйе и ауренфэйе друг с другом. "Связь, которая была для меня обрублена, как отрубают у дерева больную ветвь", - с горечью подумал Серегил; он наконец обратил внимание на членов лиасидра. Девять из этих одиннадцати когда-то пощадили его жизнь, но обрекли на унижение. Его отец был в то время кирнари, и он проявил полную готовность подчиниться атуи, послав сына на казнь. Теперь среди лиасидра находилась Адриэль; Серегил никак не мог встретиться с ней глазами. Другим новым человеком, вошедшим в состав совета, был Элос-и-Ориан, кирнари Голинила. Рядом с ним стоял величественный Юлан-и-Сатхил, его худое морщинистое лицо ничего не выражало. Серегил сделал над собой усилие и снова перевел взгляд на сестру; она стояла ближе всех к Чаше. Адриэль заметила брата, но быстро отвела глаза. И знай, что это обстоятельства, а не холодность с моей стороны заставляют меня быть сдержанной. Но сейчас он стоял здесь, вне их круга, и заверения сестры не могли заполнить пустоты у него в груди. Серегил почувствовал, как у него комок поднимается к горлу, и отвернулся. Рядом с Адриэль стоял Райш-и-Арлисандин, глава Акхенди. Серегил помнил его молодым - теперь волосы кирнари побелели, морщины стали глубже. По крайней мере у них есть один надежный союзник, пусть даже и не очень могущественный. По сигналу Клиа Серегил и остальные спешились. Принцесса сняла перевязь с мечом, передала оружие Беке и с гордо поднятой головой вошла внутрь каменного круга. На расстоянии нескольких шагов за ней последовали Серегил, Теро и Торсин. Магия Сарикали чувствовалась здесь еще больше. Серегил заметил, как широко распахнулись светлые глаза волшебника, когда его захлестнули волны волшебной силы. Клиа, должно быть, тоже почувствовала действие магии, но поступь ее осталась ровной. Остановившись перед советом, она протянула вперед руки ладонями вверх и на прекрасном ауренфэйском произнесла: - Я пришла к вам во имя великого Ауры Светоносного, известного нам как Иллиор, и по воле моей матери, Идрилейн Второй Скаланской. Навстречу ей выступил Бритир-и-Ниен, кирнари Силмаи, хрупкий старец, похожий на иссохший ивовый прутик. На правах старейшего члена лиасидра он заговорил с принцессой от имени совета. - Приветствую тебя, Клиа-а-Идрилейн Элестера Коррутестера из Римини, принцесса Скаланская, отпрыск Коррута-и-Гламиена из Боктерсы! - Ауренфэйе снял с себя тяжелое золотое ожерелье с бирюзой и надел на Клиа. - Да поможет нам мудрость Светоносного. Принцесса в ответ преподнесла старцу пояс; золотые пластины, украшавшие его, были покрыты эмалью с изображением дракона Ауры. - Да воссияет над нами Светоносный! Адриэль наполнила Чашу Ауры водой из озера. Грациозная, в белой тунике, украшенной драгоценностями, молодая женщина подняла сосуд к небу, а затем поднесла его сначала Клиа, затем благородному Торсину, Теро и, наконец, Серегилу. Пальцы Серегила коснулись руки сестры, он поднес Чашу к губам. Вода была такой же холодной и сладкой на вкус, какой он ее помнил. Пока он пил, его глаза встретились со взглядом Назиена-и-Хари, кирнари клана Хамам, деда убитого им когда-то хащица. Ни малейшей тени радушия не было в этом взгляде. Сидя на лошади, Алек слушал, как Ниал подробно называет имена всех кирнари; все одиннадцать ради торжественной церемонии облачились в белые туники и сенгаи, так что невозможно было различить представителей разных кланов по их гол