тобы они оставались в Доме Орески, но многие это предпочитают. Я большую часть жизни провел в башне моего учителя, Нисандера-и- Азуштры. Волшебники пользуются в Скале большим почетом, могу тебя в том уверить. - Но разве вас не печалит то, что вы отрезаны от естественного течения жизни, общаетесь лишь с себе подобными? - настаивал все тот же акхендиец. Теро задумался, потом пожал плечами. - В общем-то нет. Я никогда не знал иной жизни. - Райш и я посетили ваш город, еще когда были мальчишками, - сказал Клиа Риагил-и-Молан. - Мы отправились на празднества по случаю бракосочетания Коррута-и-Гламиена и твоей прародительницы, Идрилейн Первой. Нам тогда показали и ваш Дом Орески. Райш, помнишь ту волшебницу, которая показывала нам фокусы? - Мне кажется, ее звали Ориена, - ответил кирнари Акхенди. - Разве можно забыть такую красоту - сады, где царит вечная весна, огромную мозаику на полу, изображающую дракона Ауры! А царский дворец мне запомнился как довольно мрачное здание, со стенами толстыми, как в крепости. - Это говорит только об одном: царице Тамир следовало привлечь к строительству побольше волшебников, - с улыбкой сказала Клиа. - Хотела бы я увидеть Третью Ореску, - вздохнула Амали. - С удовольствием покажу ее тебе, госпожа, - тут же откликнулся Теро. - Правда, сейчас это не такое веселое место, каким было когда-то. - Он быстро что-то пробормотал, и изображение города сменилось видом садов Орески. Внутри можно было разглядеть несколько фигур в мантиях, но в целом сады выглядели странно пустынными. Потом точка обзора сместилась, и Алек узнал центральный атриум - такой, каким он виден с балкона башни Нисандера. На некоторых частях огромной мозаики, изображающей дракона, все еще были заметны повреждения - следствие нападения Мардуса и его некромантов. Здесь тоже было менее людно, чем помнилось Алеку по прежним временам. - Так вот как теперь выглядит Ореска, - тихо пробормотал Серегил. - Да. - Теро снова изменил изображение, показав собравшимся виллу на улице Колеса. - Это мой дом в Скале, - пояснил Серегил; в его голосе Алек уловил намек на иронию. Что они увидели бы, вздумай Теро показать их настоящий дом? - подумал юноша. Все ли еще сохраняется черная дыра на месте подвала или на развалинах уже что-нибудь построили? - Подобная магия доступна и мне, - сказал Саабан. По его знаку слуга принес большую серебряную чашу на треножнике. Саабан налил в нее воды и дунул. По поверхности воды пробежала рябь, а потом в ней отразились зеленые леса на склонах увенчанных снежными шапками гор. На холме на берегу большого озера виднелись белые соединенные между собой здания - похожие на дом кирнари в Гедре, но гораздо более просторные и изысканные. По склону холма раскинулся город, на самом берегу посреди березовой рощи высился окруженный колоннадой храм; его купол ярко сверкал на солнце, освещающем всю сцену. - Боктерса! - выдохнул Серегил. - Я и забыл, как... Отражение исчезло, и слуги разлили по кубкам тураб. Серегил жадно выпил его.. - Мы познакомились с акхендийской магией, когда проезжали через ваш фейдаст, кирнари, - сказала Райшу Клиа и показала браслет с подвеской в виде листа дерева на левом запястье. - Это ведь периапт, верно? - спросил Теро, у которого на руке тоже был подобный браслет. - Правильно, - кивнул ему кирнари. - Волшебные свойства определяются и плетением, и самим амулетом - порознь они не работают. - Мне хотелось бы узнать, как они изготавливаются, - если это позволено, конечно. У нас в Скале нет ничего подобного. - Конечно! Среди моего народа это очень распространенное умение, хотя кто-то бывает более искусен в нем, чем остальные. - Райш повернулся к жене. - Тали, тебе хорошо удаются подобные вещи. У тебя при себе все необходимое? - Я никогда не расстаюсь с нужными предметами. - Амали пересела на ложе волшебника и достала из кошеля на поясе связку тонких кожаных ремешков. - Нужно только знать узоры, - объяснила она Теро. Одним легким движением она пропустила ремешки сквозь пальцы; получилась короткая плетеная лента - ее узор был гораздо сложнее всего, что скаланцы видели до сих пор. - Потом к плетению присоединяется амулет - в зависимости от того, в чем нуждается будущий хозяин. - Амали достала маленький мешочек и высыпала на ладонь несколько резных деревянных фигурок. Пристально посмотрев на Теро, она выбрала простую гладкую пластинку с изображением глаза. - Это дарует мудрость. - Амали прикрепила талисман к плетеной ленте и завязала браслет вокруг запястья молодого мага. - Ее никогда не бывает достаточно, - засмеялась Клиа. Амали быстро сделала еще один браслет и протянула принцессе: на сей раз амулетом служила маленькая деревянная птичка, подобная тем, что украшали браслеты Алека и Торсина. - Тут очень простые чары. Талисман предупредит тебя, если кто-то рядом будет желать тебе зла. - Мне мой браслет помогал не раз, - заметил Торсин. - Хотел бы я, чтобы маги Орески освоили такое искусство. - А не скажешь ли ты мне, для чего вот эти? - Клиа показала Амали резные листок и желудь на нескольких переплетенных полосках кожи. - Я не могла понять ни слова из того, что говорила женщина, подарившая их мне. Амали повертела фигурки в руках и улыбнулась. - Это скорее просто безделушки, а не амулеты, хоть и подарены тебе от чистого сердца. Лист - пожелание доброго здоровья, а желудь - символ плодородия. - Здоровье мне пригодится всегда, а желудь я сохраню на будущее, - рассмеялась Клиа, отвязала от браслета второй амулет и спрятала его в карман. - Так ты говоришь, что такая магия известна лишь акхенди? - спросил Теро, с интересом разглядывая свой браслет. - Другим иногда удается научиться некоторым приемам, но нашему клану этот дар - магия узлов, плетения, вязания - свойствен от рождения. - Амали протянула Теро несколько ремешков. - Хочешь попробовать? - Но как? - Просто подумай о ком-нибудь и прикажи ремешкам переплестись для этого человека. После нескольких безуспешных попыток Теро удалось завязать две кожаные полоски неуклюжим узлом. - Ну, может быть, с опытом дело пойдет лучше, - усмехнулся Райш. - Позволь мне показать тебе кое-что посложнее. - Он спустился в сад и вернулся с несколькими цветущими побегами. Сняв с пальца золотое кольцо, Райш продел в него побег, потом сжал их между ладоней. На глазах зрителей побег стал золотым: цветы и листья засияли, как изысканное произведение ювелирного искусства. Райш вплел золотой побег в венок и поднес его Клиа. - Как восхитительно! - воскликнула принцесса, надевая венок на голову. - До чего же, должно быть, приятно создавать подобную красоту с такой легкостью! - Ах, но ведь ничто не бывает таким легким, каким кажется. Настоящая магия как раз и заключается в том, чтобы скрыть усилие. Веселая болтовня за вином продолжалась, как будто это была обычная вечеринка. Вскоре, однако, Клиа умело направила разговор в нужное русло. - Почтенные друзья мои, благородный Торсин сообщил мне свои впечатления относительно реакции лиасидра на наше прибытие. Мне очень хотелось бы услышать и ваше мнение. Адриэль приложила длинный палец к подбородку и задумалась; Алека снова поразило ее сильное сходство с братом. - Еще слишком рано судить, - ответила она Клиа. - Есть, правда, вещи, в которых ты можешь быть уверена: это поддержка Боктерсы и Акхенди и оппозиция со стороны Вирессы. Многие другие кирнари все еще в нерешительности. Твоя цель - добиться помощи своей воюющей стране. Однако то, чего ты просишь у нас, означает нарушение Эдикта об отделении; таким образом, ты невольно вступаешь в спор, который длится в Ауренене на протяжении многих поколений. - Это совсем не так, - возразила Клиа. - Все, о чем мы просим, - это еще один открытый для торговли порт. - Один порт или дюжина - разницы не составляет, - вмешался Риагил. - Клан Катме и те, кто его поддерживает, требуют изгнания всех чужеземцев с земли Ауренена. Позиция Вирессы тебе известна: Юлан-и-Сатхил отвергнет любое предложение, угрожающее их монополии в торговле с севером. - И тех, кто зависит от его доброго отношения, чтобы продавать свои товары, он очень тонко принуждает поддерживать себя, - добавил кирнари Акхенди; лицо его потемнело от гнева. - Нельзя недооценивать Юлана-и- Сатхила, что бы ты ни решила предпринять. - Я хорошо его помню еще по переговорам с зенгати, - сказал Серегил. - Он мог очаровать кого угодно, но за мягкими манерами скрывались драконья железная воля и терпение. - В последние годы мне не раз приходилось сталкиваться с его железной волей, - печально улыбнулся Торсин. - А кто его самые надежные союзники? - поинтересовался Теро. Адриэль выразительно пожала плечами. - Голинил и Лапнос - без всякого сомнения. С кирнари Вирессы Голинил связывают кровные узы. - А Лапнос - потому, что он лишится выгоды от торговли, - добавил Райш-и-Арлисандин, - если товары вместо того, чтобы отправлять по их рекам на побережье Вирессы, начнут возить коротким путем - через наши горы. - Все это так, но я все же утверждаю: именно сам Эдикт об отделении лежит в основе самого сильного сопротивления союзу со Скалой, - вступила в разговор Мидрн. - Но ведь этот закон приняли из-за убийства благородного Коррута, не так ли? - спросил Алек. - Серегил и я разоблачили его убийц. Разве кодекс чести - атуи - теперь не соблюден? Мидри печально покачала головой. - Это было только последней каплей - причина принятия Эдикта об отделении лежит глубже. Еще со времен первой встречи с тирфэйе многие представители нашей расы были против какого-либо смешения с ними. Для некоторых таково требование атуи. Другие, подобно клану Катме, утверждают, что это воля Ауры. На самом же деле все объясняется простым желанием сохранить себя. - Ты хочешь сказать, что они хотят предотвратить появление яшелов - таких, как я? - спросил Алек. - Да, Алек-и-Амаса. Как ни похож ты на ауренфэйе, в тебе другая кровь, и время для тебя течет иначе: в свои девятнадцать лет ты уже почти взрослый мужчина. Твое взросление замедлится, конечно, но посмотри на Серегила и Киту - они втрое тебя старше, а кажутся почти твоими ровесниками. Ты и не ауренфэйе, и не тирфэйе - ты помесь. Многие считают, что потери от смешения рас перевешивают выгоды. Однако мне кажется, что противников союза с тирфэйе больше всего беспокоят скаланские волшебники, - продолжала Мидри, взглянув на Теро. - Маги Скалы называют себя Третьей Ореской. Первая Ореска принадлежала моей расе. Смешение крови дало твоему народу магическую силу, но также изменило саму магию. Бесплодие таких, как ты, - только часть происходящих перемен. Вы можете перемещать предметы и даже людей на огромные расстояния, можете читать мысли, что строго запрещено у нас. И вы утратили способность исцелять. - Мидри коснулась татуировки на щеке. - Это вы предоставляете жрецам других богов. - Дризидам, - подсказал Серегил. - Да, дризидам. Остатки этого умения сохранились, кажется, только у пленимарцев, которые смешали благословение Ауры с темным культом Сериамайуса и создали некромантию, это извращение целительства. - Все это начали обсуждать еще много поколений назад, - объяснила Адриэль. - Исчезновение Коррута было только тем дуновением, которое раздуло тлеющие угли. Наш народ продолжает торговать со странами, лежащими к югу и к западу от Ауренена. Причина того, что их не коснулся запрет, в одном: яшелы, рожденные от браков с теми чужеземцами, не способны к магии. - Не способны к магии? - удивленно заморгал Теро. - Кроме той, которая им уже была известна до знакомства с ауренфэйе, - уточнил Саабан. - Так что само существование Третьей Орески многими рассматривается как непреодолимое препятствие к союзу, как бы убедительны ни были твои доводы. Но вернемся к твоему первому вопросу - о том, кто тебе противостоит. Это кланы Виресса, Голинил, Лапнос и Катме - четыре из одиннадцати. - А как насчет Рабази? - спросил Алек, вспомнив о Ниале. - Он ведь граничит с Вирессой с юга, верно? - Мориэль-а-Мориэль не заявила о своей позиции открыто, так же как и кирнари Хамана, для которого открытие для торговли порта Гедре почти наверняка будет весьма выгодно. Они пока отказываются поддерживать союз со Скалой из лояльности к своему союзнику - Лапносу. - А также чтобы досадить Боктерсе, - тихо пробормотал Серегил. Саабан кивнул. - И поэтому тоже. Недоброжелательство мешает им судить здраво. Силмаи, Дация и Брикха пока ведут себя уклончиво: их земли лежат далеко на западе, браки они заключают в основном между собой, так что союз не сулит им ни выгод, ни убытков. - Какой из этих трех кланов пользуется наибольшим влиянием? - спросила Клиа. - Кирнари Силмаи - Бритир-и-Ниси - старейшина лиасидра, и его все очень почитают, - ответила Мидри, и остальные согласно закивали. - Тогда, может быть, Аура улыбнется нам, - сказала Клиа. - Мы с Бритиром-и-Ниеном завтра обедаем. Ночной воздух стал прохладным, и все перешли в дом. Алек услышал, как Теро, Мидри и Саабан обсуждают сравнительные достоинства различных заклинаний, и собрался было присоединиться к ним, но тут его окружили несколько доброжелательных боктерсийцев. На другом конце комнаты Серегила почти не было видно за спинами столпившихся вокруг него родичей. Оказавшись без поддержки, Алек скоро оставил всякие попытки запомнить сложные семейные связи, которые перечислял ему каждый новый знакомый. - Если приговор об изгнании когда-нибудь будет отменен, - сказала Алеку одна из женщин, - тебя можно будет принять в наш клан как тали Серегила, знаешь ли. - Это было бы огромной честью. Я также надеюсь узнать, с кем в родстве была моя мать. Лица вокруг него стали серьезными. - Это же ужасная трагедия - не знать своей семьи, - сказала та же женщина и ласково похлопала Алека по руке. - И давно между вами талимениос? - спросил Кита, присоединившийся к группе вокруг юноши. - Два года, - ответил Алек, внимательно следя за тем, какова будет реакция. Но Кита просто одобрительно кивнул и бросил взгляд на Серегила. - Я рад видеть его наконец счастливым. - А где остальные сестры Серегила? - поинтересовался Алек. Кита поморщился. - Адриэль пригласила сюда только тех боктерсийцев, которые одобряют его возвращение. Пусть тебя не обманывает то, что ты здесь видишь. Есть очень много таких, кто ничего не простил. Шалар и Илина из их числа. Пожалуй, в случае Шалар это можно понять - она была влюблена в хаманца, и ее брак расстроился после... после всех неприятностей. Что касается Илины, они с Серегилом ближе всего по возрасту, но никогда не находили общего языка. Так, значит, и тут распри... Неудивительно, что Серегил предпочитал не говорить о своем прошлом. - А что ты можешь сказать о Саабане? Серегил не знал, что тот женился на Адриэль, но он, кажется, вполне одобряет выбор сестры. - Они знали друг друга еще до изгнания Серегила - ведь Адриэль и Саабан много лет были друзьями. Саабан - благородный и умный человек и к тому же одарен большими способностями к магии. - Ты хочешь сказать, что он волшебник? - Если я правильно понимаю, что ты подразумеваешь под этим словом, то да. И весьма неплохой. Алек как раз начал обдумывать возможности, которые открывались благодаря этому обстоятельству, когда их прервали: Алека окружила новая группа ауренфэйе, и ему пришлось снова и снова отвечать на одни и те же вопросы. Нет, он не сохранил воспоминаний о хазадриэлфэйе; да, Серегил очень многого достиг в Скале; да, Алек очень счастлив, что попал в Ауренен; нет, ничего подобного Сарикали он никогда не видел... Юноша уже начал было озираться в поисках пути к бегству, когда ему на плечо легла рука и знакомый голос шепнул: - Пойдем. Мне нужно кое-что сделать, и я нуждаюсь в твоей помощи. - Серегил увлек Алека к двери и по задней лестнице наверх. - Куда мы идем? - Увидишь. От Серегила сильно пахло турабом, но двигался он более уверенно, чем Алек ожидал. Они поднялись на три пролета лестницы, останавливаясь на каждом этаже и заглядывая в комнату или две. Обычно Серегил был склонен к разговорчивости: он сообщал Алеку даже больше, чем нужно, об истории каждого места и вещи; теперь же, однако, он хранил молчание и лишь изредка останавливался, чтобы коснуться какого-то предмета, заново знакомясь с домом. Алек умел молчать. Сцепив руки за спиной, он последовал за Серегилом в извилистый коридор третьего этажа. По обеим его сторонам с неравными промежутками шли простые деревянные двери - на взгляд Алека, ничем друг от друга не отличающиеся. В этом просторном помещении легко разместилась бы небольшая деревушка. Серегил остановился у двери, за которой коридор резко поворачивал. Он постучал, потом поднял защелку и скользнул в темную комнату. Алеку давно не случалось тайком проникать в чей-то дом, но все же он автоматически отмечал про себя особенности помещения: никакого освещения, не чувствуется запаха горящих в камине дров или свечи. Комната была необитаемой, пришельцу ничто не грозило. - Иди сюда. Алек услышал, как заскрипели петли, потом разглядел тонкую фигуру Серегила на фоне ночного неба в арке окна. Пьяный или нет, тот мог, когда хотел, двигаться бесшумно. Арка выходила на маленький балкон, откуда виднелся гостевой дом. - Вон там наша комната, - показал на одно из окон Серегил. - А эта была твоей. - Ах да, я ведь говорил тебе об этом. - Серегил прислонился к каменному парапету; в лунном свете Алек не смог разглядеть выражение его лица. - А здесь ты сидел и слушал, что снится городу. - Я и сам много грезил. Подожди-ка. - Серегил скользнул внутрь комнаты и вернулся с пыльным пуховичком с кровати. Положив его у стены, он уселся сам и потянул вниз Алека, так что тот оказался сидящим, прислонившись спиной к груди друга. - Ну вот... - Серегил прижался щекой к щеке Алека, крепко его обняв. - По крайней мере один мой сон сбылся. Аура свидетель - больше ничто не получилось так, как я ожидал. Алек прислонился головой к плечу Серегила, наслаждаясь минутой близости. - О чем еще ты грезил, сидя здесь? - О том, как я покину Боктерсу и буду путешествовать. - Вроде Ниала? Алек скорее почувствовал, а не услышал иронический смешок Серегила. - Пожалуй. Я собирался жить среди чужого народа, узнать его обычаи, - проводить так многие годы, но всегда возвращаться в этот дом... и, конечно, в Боктерсу. - А что ты собирался делать во время путешествий? - Просто... искать. Места, которых ни один ауренфэйе еще не видел, людей, которых я не встретил бы, оставаясь дома. Мой дядя всегда говорил, что для каждого дара есть своя причина, Мои способности к языкам и фехтованию он считал знаком предназначения к странствиям. Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что в глубине души я рассчитывал найти такое место, где мог бы стать чем-то большим, чем величайшее разочарование моего отца. Алек молча обдумывал это некоторое время. - Тебе трудно, да? Я имею в виду - оказаться здесь в таких обстоятельствах. -Да. Как может единственное тихо сказанное слово передать такую боль, такое безнадежное стремление? - А о чем еще ты мечтал, сидя здесь? - поспешно спросил Алек, понимая, что ничем не может облегчить страдания друга; а раз так, лучше поговорить о чем-то другом. Рука Серегила погладила его по подбородку, губы нежно коснулись щеки. Это прикосновение заставило Алека затрепетать от предвкушения. - Вот об этом, тали. О тебе. - Теплое дыхание Серегила щекотало шею Алека. - Я не видел тогда твоего лица, но я грезил именно о тебе. У меня было множество возлюбленных - дюжины, а может быть, и сотня. Но ни один и ни одна из них... - Голос Серегила прервался. - Я не могу этого объяснить. Думаю, что какая-то часть моей души узнала тебя, как только мы повстречались, - такого избитого, такого грязного. - В той далекой чужой стране... - Алек повернулся и ответил на поцелуй поцелуем. Сколько времени пройдет, прежде чем их хватятся и начнут искать? Времени хватит. Но Серегил только крепче обнял его, без тех игривых поглаживаний, которые обычно предшествовали их близости. Так они и сидели еще какое- то время, пока наконец Алек не понял, что именно ради этих тихих мгновений Серегил сюда и пришел. Оба они молчали, и Алек почувствовал, что начинает дремать; однако Серегил пошевелился и разбудил его. - Ну что ж, пожалуй, пора вернуться обратно, - сказал он. Алек неловко выпрямился, еще полусонный. После объятий Серегила на ночном воздухе ему стало холодно. Неожиданный разрыв физического контакта с другом оставил его растерянным и немного грустным, словно печаль Серегила успела пропитать его. Серегил снова смотрел в сторону дома для гостей. - Спасибо тебе, тали. Теперь, когда я буду смотреть оттуда на этот балкон, я смогу думать о нем не только как о месте, которое мне больше не принадлежит. Они вернули пуховик на место и почти дошли до двери, когда Серегил замер и обернулся назад, что-то тихо пробормотав. - Что такое? - переспросил Алек, но Серегил вместо ответа слегка отодвинул от стены кровать и исчез за ней. Алек услышал скрежет камня по камню, а затем победный смех Серегила. Тот вылез из-за кровати, держа в руках крюк с привязанной к нему веревкой. - Откуда это взялось? - поинтересовался Алек, улыбаясь в ответ на явную радость друга. - Иди взгляни сам. Алек влез на кровать и заглянул за нее. Серегил поднял одну из плиток, которыми был выстлан пол; под ней виднелось темное пространство. - Ты в детстве сделал эту дырку? - Нет, и я был не первым, кто ею пользовался. Однако крюк - мой, и это тоже. - Серегил вынул из тайника кристалл кварца размером с ладонь. - Последние добавления. Я случайно обнаружил, что эта плитка снимается. Остальные предметы были уже там. Сокровища. - Серегил достал красивую шкатулку, украшенную мозаикой; внутри Алек увидел детское ожерелье из красных и голубых бусин и череп сокола. За шкатулкой последовали деревянная раскрашенная фигурка дракона с позолоченными крыльями и миниатюра на слоновой кости, изображающая ауренфэйскую пару. Наконец очень осторожно Серегил достал хрупкую деревянную куколку. Большие темные глаза и пухлый ротик игрушки были нарисованы, но волосы оказались настоящими - длинными вьющимися блестящими черными прядями. - Клянусь Четверкой! - Алек с благоговением коснулся пальцем волос. - Ты не думаешь, что это оставили башваи? Все еще стоя на коленях позади кровати, Серегил с нежностью перебирал сокровища. - Куклу - определенно, - кивнул он, - может быть, и ожерелье тоже. - И ты никогда никому ничего не говорил? - Только тебе. - Серегил осторожно убрал все на место, за исключением крюка. - Находка перестала бы иметь такое значение, если бы о ней кто- нибудь узнал. - Выпрямившись, он улыбнулся Алеку своей кривой улыбкой. - Ты же знаешь, как хорошо я умею хранить секреты. Алек размотал веревку, привязанную к крюку. Она все еще была крепкой; по всей длине через каждые несколько футов оказались завязаны узлы, чтобы легче было взбираться. - Она слишком короткая и до земли не достанет. - Ты меня разочаровываешь, тали. - Серегил вышел на балкон и одним умелым броском закинул крюк на крышу. Подмигнув Алеку, он оттолкнулся от перил и исчез из вида. Понимая, что это вызов, Алек последовал за другом и нашел его в большом коллосе на крыше. - Я часто выбирался из своей комнаты этим путем, а потом по задней лестнице удирал из дому. Или мы с Китой встречались здесь и делились сладостями, похищенными с кухни. Потом добычей стало пиво, еще позже - тураб. На самом деле просто удивительно, как я не сломал шею, ночью спускаясь обратно. - Серегил посмотрел вокруг и засмеялся. - Однажды нас собралось здесь шестеро - мы тогда нализались как сапожники; вдруг один из нас услышал, как сюда поднимается мой отец. Мы тогда все спустились по веревке и прятались в моей комнате до рассвета. Алек улыбался, но не смог подавить укол ревности, особенно когда Серегил упомянул Киту. Большую часть жизни скитаясь со своим бродягой отцом, Алек не знал, что такое настоящий дом; друзей у него тоже было мало. Ему на ум пришли рассказы о руиауро, и он мысленно поклялся, что не покинет Сарикали, не попытавшись узнать как можно больше о собственном неизвестном ему прошлом. Серегил, должно быть, почувствовал смятение чувств друга, потому что подошел к нему и поцеловал, обдав запахом тураба. - Это одно из немногих моих воспоминаний, которые не причиняют боли, - словно извиняясь, прошептал он. - Мы спустимся так же, как и поднялись? - спросил Алек, чтобы переменить тему разговора. - Почему бы и нет? Ведь мы практически трезвы. Снова оказавшись на балконе, Серегил умело дернул за веревку, и крюк отцепился. После того как крюк с веревкой был возвращен в тайную сокровищницу, Алек спросил: - Оставляешь все это для другого ребенка, который найдет клад? - По-моему, это будет правильно. - Серегил поставил на место плитку и подвинул кровать так, что ножка встала как раз на нее. - Как хорошо было обнаружить, что кое-что здесь не переменилось! Алек думал об игрушках, спрятанных в темном тайнике, пока они спускались вниз. Каким-то образом они были очень на месте в странной сложной мозаике жизни Серегила - крошечная модель полных сокровищ потайных комнат, в которых они жили в "Петухе", или подобие обрывков его собственного прошлого, которые Серегил раскапывал, как драгоценные реликвии. Впрочем, может быть, "драгоценные" - неподходящее слово... Это одно из немногих моих воспоминаний, которые не причиняют боли. И ты никогда никому ничего не говорил ? Только тебе. Как часто случалось, что на него смотрели с изумлением, когда он упоминал о чем-то, чем Серегил делился с ним... "Он сам тебе об этом сказал?" Эта мысль успокоила Алека и заставила его почувствовать смирение; он проводил Серегила к Ките, а сам отправился разыскивать Беку. Глава 12. Большая игра начинается Первый раунд переговоров состоялся на следующее утро; с самого начала Серегилу стало ясно, что дело будет нелегким. Лиасидра заседала в каменном павильоне над священным водоемом в центре Сарикали. Кто знает, для какой цели предназначали древние строители это просторное восьмиугольное здание; над прудом возвышалось величественное двухэтажное строение с широкой каменной галереей. Возможно, это был храм древних; никто теперь не знал, каким богам поклонялись башваи. Одиннадцать глав наиболее крупных кланов уже восседали в открытых ложах, расположенных по кругу в центральном зале. Позади кирнари и их ближайших помощников были места для родственников, писцов и прислуги. За пределами круга и на верхней галерее располагались представители более мелких кланов в соответствии с собственной иерархией. Они не участвовали в голосовании, но их мнение всегда учитывалось. Алек и Серегил сидели за спиной Клиа в ложе скаланцев. Серегил обвел взглядом сводчатый зал, изучая лица и гадая, что почувствует, попав - теперь уже взрослым - на заседание лиасидра. Заметив Адриэль и ее небольшую свиту, он понял, что его ждут неприятные переживания. Саабан в качестве советника восседал по правую руку от Адриэль, Мидри - по левую. Серегил по праву тоже должен был бы находиться в ложе Боктерса. Вместо этого он сидит по другую сторону круга, носит одежду и говорит на языке чужаков. Лучше не особенно задумываться об этом, одернул он себя. Он сам поставил себя в такое положение; и теперь его ждет важная работа, его миссия почетна, цель - благородна. Клиа вновь блеснула умением производить впечатление. На этот раз она появилась в полной военной форме в сопровождении двух декурий эскорта. По бокам от нее ехали Торсин и Теро, воплощения зрелой мудрости и пытливого юношеского ума. Те, кто думал увидеть униженных просителей, посланцев погибающей нации, ошиблись в своих ожиданиях. Когда все расселись, вперед выступила женщина-ауренфэйе и ударила об пол серебряным жезлом. Торжественный звон, эхом отразившийся от стен, призывал к молчанию. - Пусть помнит каждый, что он находится в Сарикали, животворном сердце Ауренена, - провозгласила женщина. - Под взглядом всесильного Ауры говорите лишь правду. Она вновь ударила об пол жезлом и удалилась на небольшое возвышение. Старый Бритир-и-Ниен поднялся со своего места. - Братья и сестры, члены лиасидра, народ Ауры, сегодня об аудиенции нас просит Клиа-а-Идрилейн, принцесса Скаланская. Возражает ли кто- нибудь против ее присутствия или присутствия кого-либо из ее советников? В зале воцарилась напряженная тишина; затем одновременно поднялись трое - кирнари Хамана, Лапноса и Голинила. - Мы против присутствия изгнанника, Серегила из Римини, - заявил Гальмин-и-Немиус, глава Лапноса. Алек и Теро с тревогой покосились на Серегила, но тот ожидал подобного приема. - Ваши возражения приняты к сведению, - кивнул недовольным Бритир- и-Ниен. - Кто-нибудь еще желает выступить? Хорошо. Клиа-а-Идрилейн, ты можешь говорить. Принцесса поднялась и с достоинством поклонилась собравшимся. - Благородные кирнари, народ Ауренена, я обращаюсь к вам сегодня как представительница моей матери, царицы Идрилейн. От ее имени я приветствую вас и обращаюсь к вам с предложением. Как вы знаете, Пленимар вновь напал на Скалу и нашу союзницу Майсену. От ваших собственных агентов вам известно, что Пленимар ищет поддержки и вашего врага - Зенгата. Некогда Ауренен вместе со Скалой боролся с пленимарцами. Пред вами - боец, встречавшийся с агрессором лицом к лицу, и я говорю вам: сегодня враг силен, как во времена Великой войны. Мы уже отрезаны от северных земель. Майсена практически пала. Скаланцы - прекрасные воины, даже без нормального снабжения и союзников, но что будет будущей зимой? Как долго мы выстоим? И если Пленимар установит свою власть на землях Трех Царств, как скоро его флот и корабли зенгатских пиратов появятся у берегов Ауренена? Скорее всего, ждать придется недолго. Наши народы стояли бок о бок в темные дни Великой войны. На протяжении многих лет мы смешивали нашу кровь в наших детях и называли друг друга родичами. Перед лицом грядущего кризиса царица Идрилейн предлагает вам новый союз ради всеобщего блага, ради совместной защиты от врага. Первым ответил принцессе Гальмин-и-Немиус, кирнари Лапноса: - Ты говорила о снабжении, Клиа-а-Идрилейн. Разве Ауренен не поддерживает Скалу? Корабли тирфэйе везут на север ауренфэйские товары из Вирессы. - Но очень немногие из этих кораблей принадлежат скаланцам. Нашим судам все труднее добраться до Вирессы, и еще труднее - вернуться обратно. За каждым островом их поджидают пленимарские стервятники. Они нападают без предупреждения, грабят торговцев, убивают команду, а корабль отправляют на дно Осиатского моря. А потом плывут к вам и торгуют награбленным. Область их влияния становится все шире. Мой собственный корабль был атакован не больше чем в дне пути от Гедре. - Так чего же вы хотите? - спросила Лхаар-а-Ириэль, кирнари Катме. Клиа повернулась к благородному Торсину. - Зачитай список, пожалуйста. Посол выступил вперед и развернул свиток пергамента. Прочистив горло, он начал читать: - Царица Идрилейн просит лиасидра в первую очередь предоставить Скале для торговли второй открытый порт - Гедре и позволить скаланским судам использовать Гедре и Иамалийские острова для стоянки вплоть до окончания конфликта. В ответ царица гарантирует повышенную плату за ауренфэйских коней, зерно и оружие. Помимо того, царица предлагает взаимовыгодный оборонительный союз. Она просит ауренфэйе предоставить военные корабли, войска и магов и обещает, что в случае нападения на Ауренен аналогичная помощь будет оказана скаланцами. - Пустые обещания страны, которая не в состоянии защитить даже саму себя, - воскликнул хаманец. Торсин продолжал читать, как будто не слышал его слов. - Наконец, царица искренне желает восстановить согласие, существовавшее между нашими народами. В тяжелые дни она молит богов, чтобы лиасидра прислушалась к голосу крови и Ауренен снова стал Скале другом и союзником. Назиен-и-Хари был на ногах еще до того, как Торсин свернул свой пергамент. - У тирфэйе такая короткая память? Может, ваша царица забыла, почему разлучились наши народы? Я достаточно стар, - и не только я, а и многие из присутствующих, - чтобы помнить, как восстали тирфэйе против Коррута-и- Гламисна, когда он женился на Идрилейн Первой, и как он внезапно исчез после ее смерти - исчез, убитый скаланцами. Адриэль-а-Иллия, как ты можешь поддерживать убийц своего родича? - Скаланцы не единый клан, чтобы преступление одного тирфэйе навлекало проклятие на всех, - ответила ему Адриэль. - Одна из причин, почему изгнанник, мой брат, снова с нами, - роль, которую он сыграл в раскрытии тайны исчезновения Коррута. Благодаря его усилиям останки моего благородного родственника наконец покоятся в Боктерсе, а клан, повинный в убийстве супруга Идрилейн, предан позору и понес наказание. Атуи соблюден. - Ах да, - усмехнулся Назиен, - мы слышали об этих захватывающих приключениях. Только ведь о том, что найденная груда обгорелых костей принадлежала Корруту, мы знаем лишь со слов его убийц. Где доказательства, что это действительно так? - Доказательства были достаточными для отпрыска Коррута, царицы Идрилейн, - резко сказала Клиа, - и для меня: я видела тело перед тем, как его поглотил огонь. Одно из доказательств сохранилось. Серегил, будь так добр. Стараясь держать себя в руках, Серегил поднялся и посмотрел на хаманца. - Кирнари, хорошо ли ты знал Коррута-и-Гламиена? - Да, - отрезал Назиен и затем многозначительно добавил: - Еще задолго до того, как узы дружбы, связывавшие Хаман и Боктерсу, были порваны. "Спасибо за напоминание, - подумал Серегил. - Но когда постоянно бьют по одному и тому же месту, тело в конце концов немеет". - Тогда тебе должен быть хорошо знаком этот предмет, кирнари. - Серегил достал кольцо и медленно обошел круг, чтобы все могли его рассмотреть. Когда очередь дошла до Назиена, лицо кирнари потемнело. - Да, это перстень Коррута, - неохотно признал он. - Я снял его и перстень с печаткой консорта с забальзамированного трупа перед тем, как он был сожжен. - Серегил смотрел хаманцу прямо в глаза. - Как уже упомянула принцесса Клиа, она видела тело. - Когда все кирнари рассмотрели и опознали кольцо, Серегил вернулся на свое место. - Расследовать убийство Коррута - дело Боктерсы и царицы Идрилейн, а не нашего собрания, - нетерпеливо вмешался Элоси-Ориан, кирнари Голинила. - Предложения принцессы Клиа касаются Эдикта об отделении. Вот уже более двух столетий мы мирно живем, замкнувшись в своих границах, торгуем с кем хотим и не позволяем чужеземцам и варварам топтать нашу землю. - Торгуем, с кем захочет Виресса, хочешь ты сказать! - взорвался Райш-и- Арлисандин; его восклицание вызвало ропот одобрения среди представителей мелких кланов. - Все замечательно для вас, живущих на востоке: вам ведь не приходится возить товары мимо портов, которыми вы когда-то пользовались, напротив, вы извлекаете выгоду из невзгод тех, кто вынужден так поступать. Когда это на рынках Акхенди или Пталоса видели товары или золото тирфэйе? Их нет - с тех пор, как железные пальцы Эдикта сомкнулись у нас на горле. - Возможно, Виресса предпочитает, чтобы Скала пала? - предположила Ириэль-а-Касраи из Брикхи. - В конце концов, давно известно - путь до Беншала куда короче, чем до Римини! Юлан-и-Сатхил с завидным спокойствием наблюдал за накаляющейся атмосферой; похоже, кирнари Вирессы отлично знал, когда можно предоставить окружающим бороться за его интересы. - Вот твой самый серьезный противник, - сказал Серегил Клиа, воспользовавшись тем, что шум в зале заглушил его слова. Клиа посмотрела на Юлана и улыбнулась. - Да, я вижу. Мне хотелось бы познакомиться с ним поближе. Силмаи был самым богатым из западных кланов, и Бритири-Ниен ничего не пожалел ради гостей. Хотя Серегил все еще чувствовал напряжение после дневных баталий, да и перспектива предстоящего вечера не выглядела легкой, он ощутил радость и удовольствие, когда в сопровождении скаланцев вошел в сад на крыше резиденции кирнари Силмаи. С трех сторон цвегы и деревья в массивных кадках по краю крыши скрывали лежащий внизу город; видна была лишь широкая аллея, предназначенная для скачек. Легкий вечерний ветерок чуть колыхал разноцветные флаги и воздушных змеев со священными текстами. В чашах с водой, украшенных изображением морских существ, покачивались миниатюрные серебряные кораблики со свечами и курящимися благовониями. Сенгаи уже прибывших на пирдациан и брикхийцев лишь усиливали впечатление, что путешественники перенеслись в фейдаст Силмаи. - Я думал, здесь должны быть и хаманцы, - прошептал Алек, настороженно оглядывая толпу. - Они еще не пришли. А может, их отпугнуло мое присутствие? - Назиен-и-Хари не похож на пугливого человека. Бритир-и-Ниен вышел встречать Клиа и ее спутников с темноглазой молодой женщиной; на хозяине были традиционные бирюзовые сенгаи и развевающаяся праздничная мантия клана Силмаи. - Ты оказала нам большую честь, посетив наш дом. - Кирнари слегка подтолкнул вперед маленькую девочку в яркой вышитой тунике. Ребенок поклонился и преподнес принцессе пару тяжелых золотых браслетов с бирюзой. Клиа застегнула украшения на запястьях, где уже красовались браслеты - подарок жителей Гедре и амулеты - знак расположения акхендийцев. "Да, нелегкая это работа - носить все подарки разом", - подумал Серегил; сам он, правда, едва ли когда-нибудь столкнется с подобной проблемой... - Мне говорили, ты знаешь толк в лошадях, - продолжал кирнари, одаривая Клиа понимающей улыбкой. - Как я понимаю, ты ездишь на силмайском вороном? - Это лучший конь из всех, что у меня когда-либо были, кирнари, - искренне ответила принцесса. - Он пронес меня через множество сражений - и в Майсене, и в других местах. - Как я хотел бы показать тебе бескрайние пастбища в моем фейдасте! Табуны наших коней покрывают целые холмы. - Если я недаром проведу время в Сарикали, возможно, мне это удастся, - с лукавой улыбкой сказала Клиа. Старец понял скрытый намек. Озорная улыбка сразу сделала его моложе; он протянул Клиа тонкую руку и проводил принцессу в сад. - Надеюсь, сегодняшние развлечения придутся тебе по вкусу, моя дорогая. - Я полагаю, Назиен-и-Хари присоединится к нам, - произнесла Клиа, - он ведь ваш союзник? Кирнари похлопал принцессу по руке жестом умудренного годами дедушки. - Мы с ним друзья, и я надеюсь, что сумею сделать его другом и тебе. Этот Эдикт за долгие годы попортил мне немало крови, хоть я и любил Коррута-и-Гламиена. Он ведь приходился мне племянником, ты знаешь. Мы, силмайцы, по натуре путешественники, моряки, мы - лучшие торговцы в Ауренене. И нам не нравится, когда нам указывают, куда мы должны идти, а куда нет. Конечно, для нас по-прежнему доступны южные земли за Гетвейдским океаном, но как я скучаю по прекрасному Римини на высоких утесах! - Этот сад заставляет меня тосковать по западным краям. - Их спутники отстали, и Серегил оказался рядом с Бритиром. - Так и кажется, что стоит выглянуть за край крыши - и увидишь зеленые воды Зенгатского моря. Бритир сжал своей хрупкой ладонью его руку