ольших арок в стене. За ней начиналась лестница, пологой спиралью поднимающаяся до самого верха, с просторными площадками на каждом этаже Дойдя до площадки третьего этажа, они свернули в коридор, куда выходило множество дверей, прошли по нему до другой лестницы и снова стали подниматься. Навстречу им попадалось множество людей в самых разнообразных одеждах. Слуги и посетители не обращали на них внимания, но маги, которых Алек узнавал по длинным многоцветным мантиям, неизменно отшатывались от них, как будто испытывая страх или отвращение. Некоторые чертили при этом в воздухе какие-то странные знаки, а один, совсем мальчик, белое одеяние которого было украшено всего лишь скромными полосами на рукавах, рухнул на пол, потеряв сознание. - Почему они это делают? - шепотом спросил Алек Нисандера. - Скоро я все тебе объясню, - пробормотал старик. Пройдя по одному из балконов пятого этажа, он остановился у тяжелой двери. - Добро пожаловать в мое жилище, - сказал Нисандер, открывая дверь перед носилками и жестом предлагая Алеку войти. Алек оказался в узком, похожем на туннель проходе. Ящики, коробки, свитки пергамента заполняли все пространство от пола до потолка. Чтобы пройти во внутренние помещения, оставалось совсем мало места: два человека могли бы протиснуться друг мимо друга, чтобы разойтись, но при этом им угрожала бы опасность быть погребенными под обвалом того, что здесь хранилось. Комната за проходом, тоже заставленная, по сравнению с ним казалась светлой и просторной. Подняв глаза, Алек понял, что они находятся наверху одной из угловых башен: сквозь стекла купола в тяжелых свинцовых рамах, кое-где украшенных какими-то замысловатыми символами, было видно небо и солнце. Комната в башне была заполнена невероятным скоплением всяких предметов, ориентироваться в котором мог, вероятно, только сам Нисандер. Бесчисленные книжные полки, ряды свитков, диаграммы, схемы, карты покрывали все стены. Стопки книг громоздились на полу и на ступенях лестницы, ведущей на галерею, окружающую купол на половине его высоты. В комнате стояло три больших рабочих стола и высокая конторка. Два стола были завалены всякими предметами; Алек разглядел на них жаровни, горшки, закрытые реторты, несколько черепов, маленькую железную клетку. На третьем столе лежала только толстая книга в окружении хрупких стеклянных сосудов и стержней. Конторка тоже была относительно свободна. Пыльные сталактиты воска спускались с одного ее угла, где одна свеча сменяла другую явно на протяжении многих лет. Там, где на стене оказывалось хоть какое-то свободное пространство, в нее были вбиты крюки и гвозди, с которых свешивались самые разнообразные предметы - от пучков сухих листьев и шкурок каких-то животных до полного скелета существа, которое определенно не было человеком. Нисандер подошел к дверце в правой стене и велел носильщикам внести туда Серегила. Алек последовал за ними и оказался в маленькой комнатке с побеленными стенами. Посередине ее находился большой прямоугольный стол из темного дерева, инкрустированный слоновой костью; другой такой же, но маленький, с придвинутым к нему креслом, стоял у стены. По приказанию Нисандера слуги опустили носилки на пол и бесшумно удалились. Тут же появился худой молодой человек в блистающей чистотой бело-голубой мантии с охапкой покрытых листьями веток в руках. Курчавые черные волосы юноши были коротко острижены, а редкая черная бородка подчеркивала впалость бледных щек. Положив ветки на пол рядом с маленьким столом и отряхнув мантию от прилипших листьев, он посмотрел на Серегила, и в его бледно-зеленых глазах промелькнуло отвращение. - Ах, ты пришел вовремя! - обратился к нему Нисандер. - Алек, это Теро, мой помощник и ученик. Теро, это Алек, он доставил сюда Серегила - Добро пожаловать, - сказал Теро, хотя ни в голосе, ни в манерах его не было теплоты. - Приготовления закончены? - спросил Нисандер. - Я принес еще веток на всякий случай. - Снова посмотрев на Серегила, молодой маг покачал головой. - Похоже, они нам понадобятся. Теро с явной неохотой помог Алеку снять грязную тунику с Серегила и разрезать бинты, удерживающие на месте повязку на ране. Теро касался одежды Серегила, как будто она была испачкана экскрементами, и, закончив, поспешно отступил на шаг и быстро сделал охранительный знак. - В чем дело? - обеспокоенно воскликнул Алек. - Нисандер, почему все, кого мы встречаем, делают это? - Думаю, что ты и Серегил соприкасались с телесмом очень опасной природы, - спокойно ответил волшебник. Посмотрев на Алека и встретив непонимающий взгляд, он виновато улыбнулся: - Прости меня. Я хочу сказать, что вы двое имели дело с чем-то, на чем лежит проклятие. Хотя на взгляд непосвященного это имеет только физические последствия, для волшебника от вас исходит такая эманация зла, такая вонь, как будто вы только что вылезли из выгребной ямы. - Уж это точно! - от всей души подтвердил Теро. Снова повернувшись к Серегилу, Нисандер достал из-за пояса маленький серебряный нож и осторожно приложил его плоской стороной к воспаленной плоти. Когда его взгляд упал на круглую отметину, оставленную диском, кустистые брови мага сошлись над переносицей. Нисандер отложил нож и, нахмурившись, отодвинулся от Серегила. - Вот теперь пора посмотреть на то, что было причиной всех бед. Развязав мешок, Алек вытащил из него старую тунику; он не прикасался к этому свертку с той ночи, когда на Серегила было совершено странное нападение. - Положи это вон туда, на середину маленького стола, - велел ему Нисандер. - Мы должны проявить большую осторожность. Ты готов, Теро? Нисандер развернул тунику и поднял диск длинными серебряными щипцами. - Именно то, чего я боялся, - пробормотал он. - Так, теперь сосуд. Теро поставил на стол маленький хрустальный сосуд, и Нисандер бросил в него диск. Когда он закрыл сосуд крышкой, что-то мгновенно вспыхнуло, и крышка легла так плотно, что не было видно сочленения. - Ну, с этим по крайней мере покончено, - сказал Нисандер, засовывая сосуд в карман. - Теперь предстоит заняться очищением. Начнем с тебя, Алек, потому что нам потребуется твоя помощь в уходе за Серегилом. Успокойся, мальчик, не смотри так испуганно! Теро поставил кресло на середину комнаты и жестом предложил Алеку сесть. Юноша опустился в кресло и напряженно стиснул подлокотники, следя за Теро, который принес большой поднос. Нисандер похлопал Алека по плечу. - Тут нечего бояться, милый мальчик. Только теперь ты должен молчать, пока я не закончу. Вытащив из кошеля на поясе кусок голубого мела, волшебник начертил на полу вокруг кресла круг и быстро нарисовал рядом с ним какие-то символы Тем временем Теро налил воды из серебряного кувшина в серебряную чашу, стоявшую на маленьком столике, взял три ветки из охапки, лежащей на полу, и аккуратно разложил их рядом с чашей. Алек нервно наблюдал за его действиями. Ветки оказались от трех разных деревьев: кедра с длинными иглами, подстриженными так, что ветка походила на щетку, березы и какого-то сильно пахнущего, незнакомого Алеку дерева с круглыми зелеными листьями и прямыми побегами. Потом Теро поставил на стол плоскую глиняную чернильницу с тонкой кисточкой в ней и толстую восковую свечу, которую и зажег, щелкнув пальцами. - Все готово, - сказал он и встал за креслом Алека. Нисандер склонился над чашей, вытянул над ней руки ладонями вниз и что-то тихо произнес; поверхность воды начала светиться, и комнату наполнило благоухание. Взяв чернильницу с кисточкой, Нисандер начертил какие-то знаки на лбу и ладонях Алека. Особое внимание он уделил той руке, на которой был ожог. Закончив, Нисандер несколько раз провел пахучей веткой над пламенем свечи, потом окунул ее в светящуюся воду и обрызгал Алека с ног до головы; такая процедура была повторена трижды. Капельки воды сияли тем же волшебным светом, что и вода в чаше, мерцая на коже и одежде Алека, как светлячки. Отложив первую ветку. Нисандер взял березовый прутик, тоже провел им над пламенем и, окунув в чашу, слегка хлестнул Алека по щекам, плечам, груди, бедрам и ногам, а потом разломил на две части. Из обломков вырвались клубы коричневого зловонного дыма. Маг прошептал еще несколько непонятных слов, и благоухание, исходящее от воды в чаше, усилилось, прогнав зловоние. Наконец Нисандер взял ветку кедра и обрызгал Алека ею. На этот раз светящиеся капельки исчезли сразу же, как только коснулись Алека, оставив после себя ощущение слабого покалывания. Нисандер резко произнес что-то, и знаки нарисованные на лбу и ладонях юноши, исчезли. - Твой дух чист, - сказал Алеку Нисандер, бросив ветку на стол. - Теперь тебе стоит позаботиться и о теле: вымыться, пока мы будем заниматься Серегилом. Алек собрался возразить, кинув взгляд на Серегила, но Нисандер остановил его: - У тебя есть на это время. Нам с Теро нужно еще сделать некоторые приготовления. На сей раз перед нами стоит трудная задача, Алек. И я хочу, чтобы ты приступил к ней освеженный и бодрый. Ради Серегила, если уж не ради себя, сделай, как я сказал. Мой слуга Ветис проводит тебя в термы. И ты мог бы также передать от меня послание госпоже Илинестре: скажи ей, что я задержусь. Теро замер, взяв в руки поднос, и бросил на своего хозяина взгляд, значения которого Алек не понял. - Если ты сам хочешь посетить госпожу, я пока могу заняться приготовлениями и один. - Спасибо, Теро, но для предстоящего обряда мне нужно ни на что не отвлекаться, так же как и тебе. Теро почтительно поклонился. - Иди, Алек. На зов Теро явился длинный рыжий парень. - Это Ветис, - коротко бросил молодой маг, повернулся и скрылся в боковой комнатке, не оглядываясь. Алек заметил, как Ветис скорчил рожу вслед Теро. Юноши обменялись виноватыми улыбками: только теперь Алек понял, насколько же скованным он чувствовал себя в присутствии чародеев. - Нам нужно зайти в покои дамы по имени Илинестра, - сказал Алек Ветису, когда они начали спускаться по бесконечной лестнице. - Мне велено передать ей сообщение от Нисандера. Ты знаешь, кто это такая? - Илинестра Эриндская? - Ветис бросил на Алека загадочный взгляд. - Ее все знают, господин. Нам сюда, ее покои в крыле, отведенном для гостей. - Значит, она не одна из волшебниц Орески? - Нет, господин, это молодая колдунья с юга, приехавшая учиться. - Некоторое время они шли в молчании, потом Ветис, бросив на Алека взгляд искоса, не выдержал: - Ты, господин, тот самый человек, который прибыл с благородным Серегилом, верно? - Да, - ответил Алек, удивившись тому, что Ветис сказал "благородный Серегил". - И не называй меня госюдином. Меня зовут Алек. Миновав путаницу лестниц и коридоров, они вышли на галерею, окружающую холл. Глянув через перила вниз, Алек разглядел, что мозаика на полу изображает огромного алого дракона, увенчанного полумесяцем. Его кожистые крылья были распростерты как для полета; позади свернувшегося в кольца тела виднелось что-то, что Алек принял за изображение гавани и обнесенного стенами города - вероятно, Римини. - Должно быть, это дракон Иллиора, - заметил Алек, наклоняясь над перилами, чтобы лучше рассмотреть мозаику. - Он самый. Остановившись наконец у одной из дверей, выходящих на галерею. Ветис постучал в нее и отступил, пропуская Алека вперед. Дверь открыла женщина, за приветливую улыбку которой любой мужчина был бы готов отдать жизнь. Однако улыбка исчезла, как только она увидела своих посетителей. Внезапно Алек почувствовал, что даже под страхом смерти не мог бы вымолвить ни слова. Илинестра была ослепительно красива. Ее лицо, нежное и чувственное, было обрамлено массой черных как вороново крыло волос; бархатистые глаза имели глубокий лиловый оттенок, как лепестки ириса. Ее свободное вышитое платье было сделано из такого тонкого шелка, что лишь слегка прикрывало прекрасное тело. Алек, никогда не видевший почти обнаженной женщины, прирос к месту, слишком пораженный, чтобы думать. Ветис стоял за его спиной в почтительном молчании. - Да? - нетерпеливо сказала Илинестра, складывая руки на груди. - Я пришел от Нисандера, - наконец выдавил из себя Алек. Он изо всех сил старался смотреть женщине в глаза, но выдержать ее взгляда не мог. Чувствуя, что, стоит ему посмотреть ниже, чем на плечи, и он совсем пропадет, Алек воззрился на ее подбородок и выпалил: - Он велел сказать тебе, что задержится. - Но он сказал, когда именно придет? - поинтересовалась она зловещим тоном. - Нет, - ответил Алек, борясь с желанием отступить на шаг. - Благодарю тебя, - бросила женщина и захлопнула дверь перед его носом. Из-за двери вслед поспешно удаляющимся посланцам донесся грохот бьющейся посуды. - Если бы я знал, что тебе поручено передать, я предупредил бы тебя о ее нраве, - виновато сказал Ветис. - Она и Нисандер любовники, видишь ли. Думаю, она ждала его самого. - Его любовница! - По крайней мере последняя, - ответил Ветис, не скрывая восхищения. - Нисандер один из немногих магов Орески, кто не соблюдает обета безбрачия. На самом деле даже совсем не соблюдает, хотя я не уверен, что в этом он может тягаться с Илинестрой, если ты меня понимаешь. - Он подмигнул Алеку и, понизив голос, добавил: - Без сомнения, она стоит всех усилий! Вернувшись снова в холл, Ветис повел Алека в длинную галерею, уставленную всевозможными статуями. - Это всего лишь вестибюль перед термами, - объяснил он, заметив интерес на лице Алека. - Действительно удивительные вещи находятся в музее. Благородный Серегил сводит тебя туда: он знает музей лучше, чем многие из магов. Горячий влажный воздух обдал Алека, когда Ветис распахнул перед ним высокую дверь и ввел его в огромное помещение со сводчатым потолком. Для юноши мытье всегда ассоциировалось с холодной водой озера или со сквозняками, гуляющими по бане. Алек никак не ожидал увидеть роскошь, открывшуюся его взгляду. В центре просторного зала находился большой восьмиугольный бассейн, выложенный красной и золотой плиткой. Мраморные грифоны с позолоченными крыльями сидели на четырех противоположных углах, из их клювов били струи. Журчание падающей воды заполняло весь зал. Стены зала были расписаны фресками, изображающими нимф- нереид и сцены подводной жизни. Вдоль стен тянулись вделанные в пол ванны; слуги суетились вокруг тех, кто в них мылся. Даже сквозь подошвы сапог Алек чувствовал тепло от нагретого пола. Резная скамья, вешалка для одежды и самое огромное зеркало, какое Алек только видел в жизни, были приготовлены рядом с ванной, предназначенной для него. Тут же стоял мальчик с корзиной фруктов, а другой приближался с подносом, уставленным всевозможной едой. Благовонная вода ванны выглядела очень заманчиво, но Алек чувствовал себя ужасно неловко, раздеваясь на глазах стольких людей. Заметив его колебания, Ветис отослал слуг и отвернулся сам; Алек поспешно нырнул в воду. - Похоже, Нисандер считает, что ты должен подкрепиться, - сказал Ветис, пододвигая к нему поднос. Несмотря на желание не задерживаться, Алек не мог устоять перед разнообразными ароматами, исходящими от блюд, и его пустой желудок начал бурчать. Взяв ложку, он с жадностью сделал несколько глотков, но острый красный соус заставил его задохнуться. Ухмыляясь, Ветис протянул ему стакан с холодной водой. - Ты лучше не торопись, - посоветовал он. - Скаланская еда может оказаться сюрпризом, если ты к ней непривычен. - Уж это точно, - прокаркал Алек, протягивая стакан, чтобы Ветис налил ему еще воды. Взяв с подноса последний кусок хлеба, Алек отодвинул остальное. - А ты не хочешь поесть? - Нет, - со смущенной улыбкой ответил Ветис. - Я лучше уберу поднос. Желая как можно скорее покончить со всей процедурой, Алек нырнул в воду с головой и стал скрести волосы пальцами. Когда он вынырнул, рядом стоял молодой прислужник, собравшийся мыть юношу. Выхватив из рук изумленного слуги губку, Алек решительно отослал его прочь. Поспешно смыв мыло, Алек вылез из ванны и тут обнаружил, что его грязная одежда исчезла. На скамье для него оказались разложены чистое белье, свободная рубашка, штаны из тонкой кожи и нарядный алый камзол. Завершал наряд широкий кожаный, украшенный металлическими бляшками пояс. - Где мой лук? - встревоженно спросил он вернувшегося Ветиса. - И рапира? И кошелек? - Твой кошелек здесь, - ответил тот, протягивая его Алеку. - Носить оружие в Доме Орески запрещено. Оно надежно хранится и будет тебе возвращено, когда ты соберешься отсюда уезжать. Служитель терм неуверенно подошел к Алеку, когда тот оделся, и протянул ему поднос с разнообразными маслами, щетками и гребнями. Алек собрался было отказаться, но тут увидел собственное отражение в зеркале. Впервые в жизни он видел себя целиком и с трудом узнал себя в нарядно одетом юноше, которого показало ему зеркало. Влажные волосы его торчали в беспорядке, и Алек неловко расчесал их гребнем. Вернувшись наверх, он обнаружил, что Серегила раздели, тщательно обмыли и нагим положили на большой полированный стол в боковой комнате. Его худое бескровное тело выглядело еще более изможденным на фоне темного дерева. Воспаление вокруг раны на груди казалось зловещим багровым цветком. Нисандер стоял на стуле, рисуя голубым мелом круг на потолке над Серегилом Такой же круг был уже проведен на полу вокруг стола. За время отсутствия Алека маг сменил одежду; теперь на нем была просторная мантия из тонкой голубой шерсти, ворот и рукава которой украшала богатая золотая вышивка. Широкий кожаный пояс с золотыми с "малью бляхами и шелковыми кистями подчеркивал его худобу, так что старик казался еще выше, чем раньше. - Ах, ты уже вернулся? Так быстро? Надеюсь, тебе хорошо служили? - Нисандер легко соскочил со стула и оглядел Алека Сунув мел в карман, он рассеянно вытер руки о полу, оставив полосы на тонкой ткани. - Скаланская одежда тебе к лицу, милый мальчик, хотя твои волосы выглядят по-прежнему как у дикаря-северянина. - Он небрежно показал на свою одежду - Я не сомневаюсь, что ты теперь больше веришь в мои колдовские способности. По крайней мере так считает Теро, а мне проще не спорить с ним Я был бы ничуть не менее могуществен в старом рваном камзоле или, если уж на то пошло, совершенно голым, но он настаивает... В этот момент вернулся Теро, и Нисандер отвернулся, подмигнув Алеку, чем очень напомнил юноше Микама Кавиша. Алеку велели встать около стола. Глядя на ничего не выражающее лицо Серегила, он ждал, пока Теро закончит последние приготовления к обряду. Все было таким же, как и во время его очищения, но на этот раз прибавились тонкая палочка из слоновой кости и нож. Приготовив все, Теро встал в ногах Серегила. Нисандер подошел к столу, скрестив руки на груди, и, помолчав немного, обратился к Алеку: - Мы сейчас начнем. Некоторые наши действия могут тебя смутить, но помни: мы делаем это, чтобы спасти жизнь Серегила и вернуть ему целостность души. Как только обряд, начнется, ты не должен будешь ничего говорить или выходить из круга. Ты понял? - Да. - Алек беспокойно переступил с ноги на ногу. Нисандер взялся за чернильницу и кисточку и целый час разрисовывал руки, лоб, грудь Серегила сложными переплетающимися друг с другом символами. Особенно много их он нанес вокруг странной раны. Пробормотав заклинание, он начал обрызгивать Серегила - так же, как раньше Алека. Капельки так же сияли на коже Серегила; когда Нисандер закончил, все тело распростертого на столе человека было словно окутано светящимся покрывалом. Нисандер взял березовый прут, и Алек поморщился, когда маг начал стегать Серегила - настолько сильно, что на коже того вспухли рубцы. С последним ударом капельки погасли, затем исчезли. Нараспев произнося что-то сильным ясным голосом, Нисандер переломил прут о колено. Зловонный коричневый дым поднялся от обломков двумя густыми струями и образовал вихрь внутри магического круга. Вонь была ужасная, и Алек и Теро, полуослепшие от дыма, закашлялись. На Нисандера дым не оказал никакого действия. Волшебник сунул палочку из слоновой кости в очищающее пламя свечи, потом спокойно начертил ею в воздухе светящийся знак над Серегилом. По его приказанию иероглиф начал принимать разные очертания и наконец исчез с громким хлопком, унеся с собой зловонный дым. Нисандер кивком привлек внимание Алека, потом поднял руку и стал быстро делать какие-то знаки. До Алека не сразу дошло, что тот обращается к нему на условном языке, которому его обучил Серегил. "Держи его". Теро начал вторить Нисандеру, когда под быстрое ритмичное пение тот стал обрызгивать Серегила с помощью ветки кедра. Капельки прыгали и шипели на обнаженной коже, как на раскаленной сковородке; когда они исчезли, на их месте остались пятнышки, светящиеся красным. Сначала Алек испугался, решив, что это капли крови, но они быстро росли, достигнув размера вишни, и обретали форму пауков. Двигались они тоже, как пауки, и Алека передернуло от отвращения, когда светящиеся твари расползлись по беспомощному телу, бегая по губам, щекам, векам. Вокруг раны они скопились в особенно большом количестве, и Алек инстинктивно отступил на шаг и начал делать охранительный знак. Но прежде чем он смог его завершить, Нисандер схватил его за руку и строгим жестом запретил это. К тому времени, когда Нисандер и Теро кончили обрызгивать Серегила, тот был еле виден под шевелящейся массой похожих на пауков тварей. Его дыхание стало затрудненным, и он беспокойно задвигался, перекатывая голову из стороны в сторону. Знаком приказав Теро и Алеку держать его, Нисандер поднял палочку из слоновой кости над грудью Серегила и снова начал чертить в воздухе сложные символы. Когда рисунок удовлетворил мага, он заключил его в круг. Тут же налетел порыв ураганного ветра. Дыхание Серегила превратилось в череду всхлипов; светящиеся пауки оторвались от его тела и свернулись шнуром. Когда последняя тварь поднялась вверх, Нисандер и Теро одновременно что-то выкрикнули; их голоса загрохотали в маленькой комнате с нечеловеческой силой. Звук этого приказа заставил облачко светящихся пауков погаснуть, и их, почерневшие остовы посыпались на пол, скрипя под ногами, как осколки стекла. Нисандер и Теро тщательно счистили их с тела Серегила и с поверхности стола, потом начали обряд заново. Серегил становился все более беспокойным. По истечении часа он уже стал сопротивляться Алеку, а когда обряд очищения начался в четвертый раз, Теро и Алеку понадобилась вся их сила, чтобы удерживать его. Во время самой сильной судороги Серегил вцепился себе в грудь, что-то неразборчиво выкрикивая. Нисандер замер, вслушиваясь, потом покачал головой. Прошел еще час, все они были на грани изнеможения. Лицо и шея Алека были сплошь покрыты следами ногтей Серегила, у Теро под глазом расплывался синяк, а из носа шла кровь от неожиданного удара. Черные обугленные останки тварей лежали слоем почти в три дюйма, а сломанные прутья покрывали пол по щиколотку Нисандеру. Наконец рана вскрылась, и из нее хлынул густой гной. Скоро все они были перепачканы им, поскольку приходилось удерживать бьющегося Серегила. Нисандер стер губкой гной с его груди, и стало видно, что отметина, оставленная диском, появилась снова. Алек мог даже разглядеть отпечаток непонятного узора и квадратного отверстия в центре. К тому времени, когда обряд очищения подошел к концу, сквозь стеклянный купол падали косые лучи вечернего солнца. Несколько светящихся красных тварей появились из капелек, слетевших с кедровой ветки, потом уже не появлялось ничего. Серегил успокоился, хотя дышал все еще с хрипом. Взяв нож из слоновой кости, Нисандер осторожно разрезал кожу над пульсирующей на горле веной. Из разреза выступила единственная капля крови. Нисандер поднял палочку и стер часть голубого мелового круга на потолке, потом - часть круга на полу. Устало разогнувшись, он потер шею. - Он чист. - Он теперь поправится? - неуверенно спросил Алек: внешне в состоянии Серегила никаких улучшений не было заметно. Нисандер с ласковой улыбкой отвел влажные черные волосы со лба больного. - Да. Иначе он не выжил бы во время очищения. - Ты хочешь сказать, что обряд мог его убить? - задохнулся Алек, вцепившись в край стола, чтобы не упасть. Нисандер обнял юношу за плечи и посмотрел ему в лицо. - Он наверняка умер бы, не пройди он очищения, и. может быть, его ожидала участь гораздо худшая, чем просто смерть. Я не стал говорить тебе этого заранее, потому что не хотел, чтобы ты особенно переживал во время обряда. Алек судорожно вздохнул. - Не послать ли теперь за Валериусом? - спросил Теро. - Да, пожалуйста. Думаю, сейчас его можно найти в холле. - Кто такой Валериус? - поинтересовался Алек. - Дризид. Серегил страдает и телом, не только душой. Он нуждается в особом лечении. Это по крайней мере было Алеку понятно. Он принялся убирать комнату. Осторожно подняв одну из почерневших тварей, он обнаружил, что она такая же хрупкая, как и настоящий паук, на которого она походила. - Что они собой представляют? - спросил он и с отвращением бросил останки твари на пол. - Телесное воплощение зла, проникшего в Серегила через диск, - ответил Нисандер, пересыпая в пальцах пригоршню черных пауков. - Очень трудно воздействовать на то, что не имеет материальной природы. Благодаря той процедуре, которую ты только что наблюдал, я сумел мало-помалу извлечь зло из тела Серегила и заключить его в материальные объекты, с которыми легче управляться: можно уже было уничтожить их властью магии. Эти угли - просто остатки временной телесной формы, в которую я заключил враждебные силы. - Это трудно сделать? - Не столько трудно, сколько утомительно. Ты сам, должно быть, устал до смерти, удерживая нашего бедного друга столько часов. Вот и представь, как себя чувствует после этого всего бедный старик, которому почти триста лет от роду. Алек заморгал. - Микам говорил, что ты - самый старый из магов, но я никогда... - Едва ли я самый старый среди волшебников, мой мальчик, я просто старше всех, кто живет в Доме Орески, - поправил его Нисандер. - Я знаю нескольких магов, возраст которых раза в полтора больше моего. Для волшебника я в самом соку, так что не делай из меня беспомощную развалину! Алек, заикаясь, начал извиняться, боясь, что обидел хозяина, но Нисандер со смехом взъерошил ему волосы. - Раз тебе рассказывал обо мне Микам, он, должно быть, говорил, что бояться меня не нужно. Так что говори откровенно все, что думаешь, - я только больше буду тебя любить за это. - Ко всему здесь трудно привыкнуть, - признался Алек. - Ничего удивительного. Как только Серегил будет удобно устроен, мы с тобой не спеша о многом побеседуем. Алек молча принялся за уборку, удивляясь про себя, что ценного рассчитывает услышать от него маг, даже такой снисходительный, как Нисандер. Его размышления, однако, были прерваны, когда кто- то вошел в соседнюю комнату. - Во что же вляпался этот негодник на сей раз? - рявкнул требовательный голос. Человек, похожий на дикаря, в грубых одеждах, решительно вошел в комнату. Он принес с собой запахи свежего воздуха, дыма костра, только что собранных лесных растений. За ним следовал Теро с выражением неодобрения на тонкогубом лице. - Валериус, дружище! - радостно приветствовал его Нисандер. - Как удачно, что ты сегодня оказался в Римини! Я прогнал чары, но Серегила нужно лечить. Швырнув на стол ветхий мешок, дризид, нахмурившись, стал осматривать Серегила. Черные всклокоченные волосы Валериуса торчали из-под полей драной фетровой шляпы, борода воинственно топорщилась, курчавая черная поросль покрывала руки и выбивалась из ворота незастегнутой туники; в целом он очень напоминал медведя. Его одежда, как у большинства дризидов, была простой и носила следы нелегких путешествий. Принадлежность к дризидам подчеркивалась тяжелым серебряным медальоном и отполированным руками до блеска посохом. С пояса, охватывающего внушительный живот, свешивались мешочки всех видов и размеров, а глубокие морщины, прочертившие лицо, говорили о несговорчивом характере. - Думаю, что он страдал от какого-то проклятия, - сообщил ему Нисандер. - Это я вижу, - ответил Валериус. Его карие глаза блеснули, когда он принялся ощупывать Серегила. - А УГО что? - Его палец коснулся припухлости вокруг открытой раны. - Отпечаток деревянного диска, который Серегил несколько дней носил на груди. Я не знаю, появилась ли рана вследствие злых чар диска или в результате того, что этот паренек по неведению сорвал его с Серегила. Алек, ты ведь говорил, что заметил покраснение на этом месте за несколько дней до последнего происшествия? Острый взгляд дризида пригвоздил Алека к месту. Юноша кивнул. - Никогда не видел ничего подобного, но от Серегила просто разит колдовством. - Валериус сморщил нос, разглядывая слабый, но все еще отчетливо видный отпечаток. - Лучше всего было бы удалить отметину. Нисандер поднес руку к ране и подержал ее так несколько секунд, потом покачал головой: - Думаю, будет лучше оставить пока все как есть. - Едва ли Серегил захочет, чтобы его красоту портил шрам, особенно такой заметный, - прорычал дризид. - К тому же кто знает, что эта штука может означать? - Такая мысль сразу пришла и мне, - согласился Нисандер, ничуть не смущенный манерами Валериуса. - И тем не менее я чувствую, что будет лучше пока ничего не трогать. - Конечно, какое-нибудь мистическое предчувствие? - презрительно фыркнул дризид. - Ладно, как хочешь, но объясняться с ним, когда он подымет шум, будешь сам. Потом целитель выгнал всех из комнаты и принялся за дело, велев Ветису помогать. Скоро комната наполнилась клубами пара и дыма курений. Нисандер отодвинул в сторону сосуды, заполнявшие один из столов, и предложил Теро и Алеку сесть рядом. - Клянусь руками Иллиора, от такой работы хочется пить. - Он быстро пробормотал заклинание, и на столе появился высокий, завернутый в покрытую тающим снегом мешковину кувшин. Алек осторожно коснулся его пальцем, чтобы убедиться: перед ним не мираж - Майсенское яблочное вино лучше всего пить холодным. - Нисандер улыбнулся, видя изумление Алека. - Поэтому я держу некоторый запас на вершине горы Апос. Нисандер, Теро и Алек расположились за столом с кружками легкого ледяного вина, дожидаясь, пока дризид кончит свои манипуляции. Бедняге Ветису приходилось бегать по его поручениям так часто, что Нисандер в конце концов подпер входную дверь, чтобы не открывать ее каждую минуту. Когда наконец Валериус появился из боковой комнатки, с его бороды стекали струйки влаги. Бесцеремонно усевшись на скамью рядом с Алеком, он снял с пояса кружку и налил себе вина. Не обращая внимания на вопросительные взгляды, он осушил ее одним глотком и удовлетворенно рыгнул. - Я вытянул яд из его крови, - сообщил он наконец. - Теперь он поправится. - Это был акотайр? - поинтересовался Теро. Валериус чокнулся с ним. - Верно, акотайр. Не часто встречающийся яд и очень сильный. Я сказал бы, что он проникал в его кожу с диска: это было нужно, чтобы, когда Серегил достаточно ослабеет, чары могли подействовать быстрее. - Или с большего расстояния, - предположил Нисандер. - Может быть. Такое сочетание убило бы почти любого, учитывая, как долго он носил проклятую штуку. - Ну, ты же знаешь про Серегила и колдовство, - вздохнул Нисандер. - Однако тебе, Алек, повезло, что не пришлось дольше иметь дело с диском. - Что ты имеешь в виду - "про Серегила и колдовство"? - спросил Алек. - Он каким-то образом может ему противиться... - Вставляет ему палки в колеса, хочешь ты сказать, - насмешливо бросил Валериус. Зубоскальство дризида не смущало Алека в отличие от благопристойной усмешки Теро; чем дальше, тем меньше нравился юноше этот помощник Нисандера. - Что бы это ни было, оно спасло ему жизнь, - заключил Нисандер. - И жизнь Алека тоже, судя по тому, что он рассказывал о поведении Серегила. Вознамерься он убить тебя, милый мальчик, сомневаюсь, что тебе удалось бы остановить его. Вспомнив взгляд Серегила той ночью на сеновале, Алек признал, что Нисандер прав. - Он теперь будет спать сутки, может быть, двое, - сообщил Валериус. - Лучше, если неделю он проведет в постели, но, зная его, думаю, можно будет ограничиться и пятью днями. Но не меньше - запомните. Привяжите его к кровати, если понадобится! Я оставил кое-какие травы. Вливайте в него столько настоя, сколько сможете, и заставляйте его есть. А вот пить не давайте ничего, кроме воды, да побольше. Нужно его как следует очистить, прежде чем он сможет вернуться к обычному образу жизни Спасибо за вино, Нисандер. - Дризид встал и закинул свой мешок на плечо. - Да дарует Создатель вам силу! Алек посмотрел ему вслед, потом повернулся к Нисандеру: - Он давно знает Серегила, верно? Они друзья? Нисандер лукаво улыбнулся, обдумывая ответ. - Не могу припомнить, чтобы они называли друг друга друзьями. Однако, я думаю, так оно и есть, хотя это своеобразная дружба. Ты достаточно скоро сможешь судить об этом сам. ГЛАВА 16. обед с Нисандером Как ни устал Алек после обряда, он настоял на том, чтобы помочь Ветису перенести Серегила из башни Нисандера в жилые покои. Короткий полукруглый коридор, в который выходило несколько закрытых дверей, кончался уютной спальней. Комната была обставлена очень просто. По сторонам маленького, похожего на амбразуру оконца стояли две узкие кровати, пол покрывал толстый яркий ковер, а в камине весело горел огонь. Ветис и Алек опустили бесчувственное тело на кровать справа от окна; Нисандер склонился над Серегилом и взял его руку в свои. - Он ведь теперь поправится, правда? - спросил Алек, которого озадачило выражение лица старого мага. - Станет таким же, каким он был раньше? Нисандер похлопал спящего Серегила по руке и осторожно опустил ее. - Да, я так думаю. Он обладает специфической силой, хотя и не вполне осознает это. Но тебе тоже теперь нужно отдохнуть. Когда выспишься, я пришлю за тобой, и мы подробно обо всем поговорим. Я буду в своей комнате - наискосок по коридору - или в башне, если я тебе понадоблюсь. Когда Нисандер ушел, Алек придвинул кресло к кровати Серегила и уселся. Ему было приятно видеть, как спокойно спит его друг. Истощенное лицо каким-то образом казалось не таким пустым, и легкий румянец окрасил впалые щеки. "Я просто посижу здесь несколько минут", - подумал Алек. В следующую секунду он уже спал. - Алек... Алек подпрыгнул и начал в панике озираться: ему снилось, что он снова на "Касатке", и юноша не сразу сообразил, где находится. Кто- то принес в комнату ночник, пока он спал, и при его мягком свете Алек увидел, что Серегил смотрит на него из-под тяжелых век. - Римини? - Шепот был еле слышен. - Я же сказал, что доставлю тебя сюда, - ответил Алек, безуспешно стараясь, чтобы голос не выдал волнения, и придвинул кресло поближе. Взгляд Серегила сонно скользнул по комнате, и слабая улыбка появилась на бледных губах. - Моя прежняя комната... Алек подумал, что его друг снова уснул, но тот встрепенулся и хрипло прошептал: - Расскажи. Он молча слушал, пошевелившись только, чтобы взглянуть на шрам на ладони Алека, и вздрогнув, когда тот упомянул Валериуса. - Он! - пробормотал Серегил; казалось, он ищет подходящие слова, но потом только слегка покачал головой. - Объясню потом. Что ты думаешь о Нисандере? - Он мне нравится, - тепло сказал Алек. - Он из тех, кому сразу же доверяешь, как Микаму. - Всегда доверяй ему. Всегда... - Веки Серегила снова смежились. Когда Алек удостоверился, что его друг крепко спит, он улегся в собственную постель, но вскоре снова был разбужен тихими голосами. Откинув с лица край одеяла, он увидел Валериуса и Нисандера, склонившихся над Серегилом. Сквозь окно лились солнечные лучи. - Добрый день, - приветствовал Алека Нисандер. Прежние роскошные одежды волшебника сменила простая мантия с обтрепанными рукавами, без всяких украшений. - Мне давно следовало встать, - сказал Алек, садясь в кровати и зевая. - Как дела у Серегила? Прошлой ночью он на несколько минут приходил в себя. - Достаточно хорошо, - ответил Валериус, меняя повязку на свежую. Накрыв Серегила одеялом, он повернулся к Алеку и, к удивлению того, улыбнулся ему почти по-дружески: - Как сегодня твои ссадины? - Немножко болят. Взяв Алека за подбородок, Валериус повернул его голову к свету. - Ничего серьезного. Следи только за тем, чтобы в царапины не попала грязь. Нисандер рассказал мне, как ты доставил сюда Серегила. Ты должен быть таким же упрямцем, как и он сам. Все еще держа юношу за подбородок, Валериус протянул другую руку ладонью вниз к полу. Алек ощутил, как по его телу пробежал приятный холодок. - Ну вот, это поможет тебе разделаться со всеми твоими болячками. - Махнув рукой в сторону Серегила, Валериус ворчливо добавил: - Надеюсь, ты за ним присмотришь. Он должен оставаться в постели, пока я не разрешу ему встать, понятно? В глазах дризида вновь появился воинственный блеск, и Алек поспешил кивнуть. - Нечего покрикивать на парня, - упрекнул Нисандер собравшегося уходить Валериуса. - Ты же прекрасно знаешь, что на него можно положиться; к тому же он ведь последователь Далны. - Эге, ведь не с правоверным же последователем Далны ему предстоит иметь дело, как только Серегил опять примется за свои обычные штучки, - фыркнул Валериус. - Ладно, удачи тебе, паренек, и да благословит тебя Создатель! - И тебя! - поспешно крикнул Алек ему вслед. - Ты, должно быть, умираешь с голоду, - сказал Нисандер. - Я и сам не прочь подкрепиться. Обед нам подан в моей гостиной. Алек бросил озабоченный взгляд на Серегила - Пойдем, пойдем! Тебе нужно подкрепить силы, если ты хочешь быть полезным ему, - усмехнулся Нисандер, ласково беря Алека за руку. - Это рядом - через коридор. Мы оставим обе двери открытыми, а как только поедим, вернемся сюда с вином. Ветис деловито расставлял блюда на круглом столе посреди комнаты и весело кивнул Алеку. После загроможденных комнат в башне юношу поразил порядок, царивший в гостиной Нисандера. Здесь было все, что нужно для комфорта: посреди комнаты стоял обеденный стол, а у камина, где пылало жаркое пламя, - два глубоких кресла. На полках вдоль стен размещались книги, пергаментные свитки, какие-то магические предметы. Самой заметной особенностью комнаты оказалась фреска, тянувшаяся узкой лентой вокруг всего помещения. Хотя ширина ее не превышала двух футов, Алек, присмотревшись, разглядел, что изображенные на ней фантастические звери и птицы нарисованы с мельчайшими деталями. Тут крошечный дракон парил на покрытых чешуей крыльях над еще более миниатюрным замком, опаляя его своим огненным дыханием; там кентавры похищали девиц, унося их в своих мускулистых руках. Дальше по стене из морских волн поднималось ужасное чудовище; из его разинутой змеиной пасти торчали обломки корабля. В углу создание с телом льва и женскими головой и грудями сжимало в когтях тело поверженного юноши. Эти сцены отделялись друг от друга символами, серебристо поблескивавшими в лучах солнца. Неожиданно Алек услышал, как Нисандер довольно посмеивается за его спиной. - Тебе нравятся мои рисунки, как я виж