иво улыбнулся и пожал плечами. - ...То достаточно вспомнить историю Общества, чтобы посмотреть на вещи здраво. Все мы знаем, какими неожиданными оказываются сцепления мемов, особенно когда мы имеем дело с горсткой людей, слишком малочисленной для статистического анализа. Не следует валить всю вину на госпожу председательницу. Поскольку мадам председательница явно не собиралась брать на себя вообще никакой вины, это в лучшем случае выглядело довольно сомнительной похвалой. Но он увидел, как Женевьева удовлетворенно улыбнулась и выпрямилась в кресле. Непроходимая дура! Тупая тощая корова. Вроде тех зебу с костями, торчащими сквозь облезлую шкуру, что бродят по улицам Индии, не принося никакой пользы, но тем не менее оставаясь священными животными, до которых нельзя даже дотронуться. Ну ничего, он, Кеннисон, не индуист! Он заметил, что его слова, во всяком случае, не оставили равнодушными других членов Совета. Ульман поднял бровь, а Льюис откровенно ухмылялся. На этот раз ассоциации были более тонкими и глубокими, чем в случае с пословицами. Они действовали на подсознание, но все же действовали: "в тот момент одобряли", "сделала все, что в было в ее силах", "справилась, насколько это было возможно", "результаты не вполне нас устраивают". Все это вместе сводилось к одному: "Мадам председательница - бездарная неумеха". - Да, - поддержала его сестра Пейдж. - Давайте отметим в протоколе, что все мы одобряем решения, принятые нашей председательницей. Все подняли руки - одни со скрытой насмешкой, но кое-кто - от Кеннисона это не укрылось - с искренним убеждением! Он заметил этих, последних. У него в Совете их не будет, когда он станет председателем. И если станет. Если. Он подсчитал голоса. Может быть, устранить мадам Вейл из уравнений? На кого, кроме Соренсона и Монфор, он может рассчитывать? Разумеется, не на Ульмана и не на Руиса. Хуанг, как обычно, оставался загадкой. Льюис? Кто знает, что творится в этой вечно улыбающейся, стриженной ежиком круглой голове? Остаются Бентон, Туи и Вестфилд. Нет, пока это рискованно. Слишком рискованно. Надо будет еще позондировать почву. - Перед нами стоит задача... - начала Пейдж, и Кеннисон решил предоставить ей инициативу. Если после этого обсуждения у мадам председательницы разразится один из ее знаменитых припадков гнева, то пусть он выльется на Пейдж. - Перед нами стоит задача сохранить нашу тайну. Это самый серьезный провал со времени измены Брейди Куинна. То, что враги сумели проникнуть в наши базы данных и предъявить их всему миру, подсказывает нам два направления действий. Во-первых, необходимо закрыть эту настежь распахнутую дверь и сделать так, чтобы ее не могли открыть снова. Во-вторых, продумать, как заблокировать и перенацелить поток нежелательных мемов среди населения. Слишком поздно Кеннисон заметил свою ошибку. Не слишком тонкие намеки Пейдж на его упущения в работе с базами данных отвлекли подсознание членов Совета от некомпетентности Вейл и привлекли внимание к его собственным ошибкам. Образ распахнутой настежь двери ассоциируется с легкомыслием и небрежностью. Он почувствовал, что у него загорелись уши, и порадовался, что носит длинные волосы. Возможно, его настоящий враг - Пейдж, а не Вейл. Надо защищаться. Контратаковать. Он лихорадочно искал выход. Но прежде чем он успел открыть рот, раздался стук в дверь и вошел дворецкий Женевьевы Вейл. Это был согбенный старик, похожий на воскрешенный труп, и к тому же воскрешенный не слишком удачно. Джед, конечно, член Общества. "Давно пора отправить на свалку эту старую перечницу", - как всегда подумал про него Кеннисон. Но Джед служил Вейлам еще до того, как Женевьева появилась на свет. Кеннисон давно задавал себе вопрос, на чью сторону встанет старик, если до этого дойдет, - на сторону Общества или своей госпожи. Возможно, это зависит от того, спит ли с ней старикан. Кеннисон подавил смешок, сумев сохранить невозмутимый вид. Любопытно, не развлекается ли Женевьева и со стариком Джедом тоже? Может, поэтому он всегда выглядит таким изможденным? Джед нагнулся и что-то прошептал на ухо Женевьеве. Мадам председательница побледнела и обвела взглядом сидящих за столом. - Джед говорит, что у парадного входа околачиваются два репортера из "Сан-Таймс". Он попросил их удалиться, но они отказались. Говорят, у них сломалась машина, и они якобы ждут техпомощь. - Возможно, хотят видеть, кто входит и выходит из вашего дома, мадам председательница, - ядовито заметил Фредерик Ульман. "Отлично!" - подумал Кеннисон. Значит, такая мысль пришла еще кому-то в голову. При сложившихся обстоятельствах собирать очное заседание Совета было идиотизмом. Одно из средств дискредитировать Бомонт - распространение комплекса мемов, согласно которым члены Совета вообще незнакомы друг с другом, а ее россказни о тайном заговоре - не более чем плод воспаленного воображения. Если их увидят всех вместе у Вейл, то этот комплекс мемов будет уничтожен, а вся программа противодействия Бомонт окажется под ударом. Но кто мог натравить репортеров? Кто? Или они сами до этого додумались и только по чистой случайности прикатили сюда во время заседания Совета? Но в такие совпадения Кеннисон не верил. - Не будем слишком строги к госпоже председательнице, - сказала Гретхен Пейдж. - Она, несомненно, полагала, что совещаться по нашей компьютерной сети было бы еще опаснее, чем лично. - Пейдж улыбнулась Кеннисону. - Я не сомневаюсь, что брат Кеннисон не покладая рук трудится, чтобы залатать пробоины, которыми мы обязаны этой Бомонт, но сейчас мы не можем пойти на риск совещаться по сети. - О да, - любезно отозвался Кеннисон. - Я стараюсь обезопасить все наши слабые места. - И он улыбнулся всем как только мог широко. 3 - Девять часов, брат Мелоун. Тебе не кажется, что пора закругляться? - Ред оторвался от чтения и увидел, что рядом стоит Джейни Хэч. Он сделал пометку флюоресцентным карандашом на компьютерной распечатке, аккуратно сложил страницу пополам, надел на карандаш колпачок и отложил его в сторону. - Уже девять? Как летит время, когда занимаешься чем-то интересным. Джейни засопела и, выдвинув из-под соседнего стола стул, повернула его и уселась верхом. - Библиотека закрывается, - объявила она. - Я только хотел дочитать один файл. - Ред указал на распечатку, размышляя, что у Джейни на уме. Зачем ее занесло в библиотеку? - Ты же знаешь, не ты один копаешься в бомонтовской распечатке. Каждому отвели по куску для проверки. - Знаю. - Тогда какого дьявола ты смотришь все подряд? Ред улыбнулся. - Развлекательное чтиво, - сказал он. - После него лучше спится. Джейни снова засопела. - Разве что тебе одному. Я-то вовсе не могу заснуть, как подумаю, _что_ твоя маленькая подружка разнесла по всему свету. - Она не знала, что делает, когда писала ту программу. Она не знала, что подвергает нас риску. - Или ей наплевать было на нас. Нечего ее защищать, Мелоун. Я ее не виню. Дело не в этом, а в том, чтобы читать ее распечатку повнимательнее. Смотреть, что из секретной информации туда попало. Будешь читать слишком много - устанешь. А устанешь - что-нибудь пропустишь. - Я ничего не пропущу. - Ты упрямый осел, Ред. Откуда ты узнаешь, пропустил что-то или нет? - Ты права, - согласился он. - Пожалуй, пора кончать. Он хотел было встать из-за стола, но Джейни остановила его рукой. - Дело в этой Бомонт, да? Ты что-то для нее делаешь? Ред посмотрел на нее. За годы, проведенные на открытом воздухе, на ярком солнце и ветру, ее глаза превратились в узкие щелочки, в которых Ред не смог ничего прочесть. В них не было ни малейшего волнения, ни любопытства - ни единого намека на то, почему она это спросила. - Ну и что? - сказал он. - Правила Куинна допускают частные расследования. Сара хотела узнать, нет ли в распечатке чего-нибудь о ее друге-архитекторе. - О том, что исчез из больницы? - О том самом. Некоторое время Джейни молча его разглядывала. - Хорошо. Я скажу Тексу, он передаст всем, чтобы каждый смотрел в своей части распечатки. Как его фамилия, Френч? Ред удивился. - Да. Деннис Френч. Он лежал в мемориальной больнице Портера. - Он повертел в пальцах карандаш. - Почему ты это делаешь? - Что делаю? - Помогаешь мне в ее деле. Управляющая ранчо пожала плечами. - Все, что мы узнаем про них, может нам пригодиться. Зачем им понадобилось похищать его после того, как они пытались его убить? Чепуха какая-то. Видел бы ты, на что была похожа его квартира в тот день, когда я туда наведалась. Они все перевернули вверх тормашками. - Джейни внимательно посмотрела ему в глаза. - Как будто искали что-то. Ред выдержал ее взгляд. - Интересно, что. Она еще мгновение смотрела на него, потом отвела глаза и проворчала чуть слышно: - Только горы стоят вечно. Ред понял, что пора уходить, и поднялся на ноги. Он запихнул компьютерные распечатки в портфель, положив сверху аккуратно сложенный пополам листок, закрыл портфель и защелкнул замки. Все это время он ощущал на себе взгляд Джейни. - Ты знаешь Марка Лопеса? Ред обернулся, удивленный неожиданной сменой темы. - Кого? - Шефа нашего отделения в Сан-Диего. Он недавно прислал новенькую - Говард. Ред покачал головой. - Я знаю, о ком ты говоришь, но никогда с ним не встречался. - Может быть, никогда и не встретишься. Текс обнаружил его имя и адрес в своем куске бомонтовской распечатки. Открытым текстом. Совет пытался связаться с Лопесом, предупредить его, но пока ничего не выходит. По спине Реда пробежал холодок. Неужели уже началось? Реакция озлобленной черни. Бессмысленная месть. Чьи еще имена есть в распечатке? Какая еще смертоносная информация? - В новостях ничего не передавали? - О расправах, что ли? - Она покачала головой. - Они изо всех сил стараются отвести публике глаза от распечатки. Только все это зря. Кстати, не исключено, что его спрятало куда-нибудь ЦРУ. Ред почувствовал беспокойство. Не хочет ли Джейни попросить его о помощи? - Я мог бы слетать в Вашингтон и посмотреть, что там удастся разведать, - предложил он. - Если его прихватила какая-то их служба, я, пожалуй, смог бы это выяснить. - Никуда ты не полетишь, Ред. Пока мы не будем точно знать, что и твоего имени нет в распечатке. Все в нем перевернулось. Конечно, он знал, что такое возможно. Упоминание о своем официальном прикрытии он искал так же усердно, как имя Денниса Френча или кого-нибудь еще из своих. В первую встречу с Сарой он еще шутил по этому поводу - мол, вздернут на ближайшем фонаре. Но это было лишь детским лепетом, жалкой пародией на то, что могло случиться на самом деле. На самом деле будет выстрел из-за угла. Либо кулаки или бейсбольные биты в руках разъяренной толпы, опьяненной радостью, что наконец-то нашелся козел отпущения за все их беды. Либо бесследное исчезновение, как в случае с Лопесом, и допросы с наркотиками и лошадиными шприцами в лапах профессионально натасканных параноиков. На самом деле предстояло валяться окровавленным мешком в каком-нибудь темном переулке, зная, что боль покинет тебя только вместе с сознанием. Реда передернуло. Он только сейчас до конца понял, чего так страшилась Женевьева Вейл. Он посмотрел на Джейни Хэч. - А что наше ранчо? Мы здесь в безопасности? Джейни протянула руку и постучала костяшками пальцев по его портфелю. - Затем мы и читаем каждую строчку в распечатке. Ред пристально посмотрел ей в глаза. Ему хотелось увидеть в них страх, такой же страх, какой испытывал он сам. Он хотел увидеть в ее глазах нечто большее, чем теоретический интерес. Но Джейни спокойно встретила его испытующий взгляд. - Я только хотела, чтобы ты знал, Ред, - сказала она. - Если хочешь с ней подружиться, ты должен точно знать, что она нам устроила. - Может ли кто-нибудь привести пример таких непредвиденных последствий? Аарон Гевирц развернул свое кресло на колесах и резко затормозил. Его взгляд остановился на Норрисе Босуорте, которого Сара прозвала про себя Умником. Босуорт, запинаясь, что-то забормотал в ответ. Так Аарон действовал на большинство своих учеников. Сара прекрасно понимала, что он точно знал заранее, кого собирается спросить, еще до того, как повернет свое кресло, и все равно взгляд этих невидящих глаз, устремленный прямо на тебя, неизменно заставлял теряться. Сара уже несколько раз на это попалась. - Э-э... Ну, например, влияние производства автомобилей на всплеск детской рождаемости? - Вы меня спрашиваете или отвечаете мне? - Э... Я отвечаю вам. Распространение автомобилей вызвало значительные изменения в ритуалах ухаживания. Заднее сиденье "шевроле" оказалось... гм... удобным местом для... гм... зачатия. - Босуорт отчаянно и искренне покраснел. Его, по-юношески нескладного и все еще отчаянно (и безуспешно) воюющего с прыщами, привел в Ассоциацию его дядя. - Такой поворот событий был совершенной неожиданностью для изобретателей автомобилей, - закончил он. - Хорошо. Вы делаете смелые заключения, пусть даже они могут оказаться неверными. Кто-нибудь хочет... Да, мисс Говард. Это было что-то сверхъестественное. Ведь Морин Говард подняла руку молча - она продолжала упрямо гнуть свою линию, не прекращая попыток обмануть слепого старика. Эта толстуха из южной Калифорнии постоянно носила просторные цветастые платья и деревянные сандалии. Саре она напоминала Мать-Землю - символ плодородия. Время от времени Сара ловила на себе ее враждебный взгляд. - Босуорт ошибается, - сказала Мать-Земля. - Может быть, автомобиль и изменил практику половых отношений, но я не думаю, чтобы сколько-нибудь значительное число зачатий совершалось подобным образом. Всплеск рождаемости пришел на смену предшествовавшему ее снижению. У предыдущего поколения уровень рождаемости был низким из-за Великой депрессии. Маятник всего лишь качнулся из одного крайнего положения в другое. Доктор Гевирц сокрушенно покачал головой. - По-видимому, мне пора уходить на пенсию. Я вел занятия, наверное, с десятью тысячами подготовительных групп будущих членов Ассоциации, и каждая следующая группа оказывается ленивее и глупее предыдущей. Неужели я теряю контакт с учениками? Неужели мои слова - это семена, падающие на камни? Неужели их склевывают птицы небесные? Поведение людей, мисс Говард, является результатом их решений. Мы не роботы. Никто не изучает статистические отчеты перед совокуплением и не кричит при этом: "Мы должны плодиться вовсю, чтобы компенсировать упущения наших родителей!" Все захихикали, и он обвел их строгим взглядом. В подготовительной группе было пять новичков. Плюс Сара. - Очень хорошо. Мистер Босуорт настаивает, что изменения в сексуальном поведении вследствие распространения автомобилей вызвали всплеск деторождения в пятидесятых и начале шестидесятых годов. Мисс Говард считает, что зги изменения не имели столь масштабных последствий. Кто из них прав, а кто ошибается? - Оба ошибаются, - неожиданно вырвалось у Сары. - А, мисс Бомонт! Наконец-то сфинкс заговорил. Ну-ка, просветите нас - ведь вы так редко балуете нас плодами своей учености. - А изменил ли автомобиль сексуальное поведение подростков? - Так, очень хорошо! Вы отвечаете мне вопросом, но - простите меня за каламбур. Этот вопрос чреват. Я старый человек. Мой отец ездил в бричке. Вы, конечно, все представляете себе, что такое бричка. Или надо кому-то пояснить? Отлично. Отец рассказывал, как они с друзьями "ухаживали" за девушками в задке своих бричек и сколько от этого получалось ранних браков или внебрачных детишек. Он сделал паузу, и по его лицу промелькнула улыбка. - Вероятно, я должен объяснить, что в менее просвещенные времена внебрачный ребенок считался позором. Довольно часто матушка уезжала с непутевой дочкой в длительное путешествие, а по возвращении выдавала родившегося ребенка за своего. - Он небрежно взмахнул рукой. - Никого это не вводило в заблуждение, но приличия были соблюдены. Бричка к тому же имела одно преимущество перед автомобилем. Поскольку ее везло животное более интеллигентное, чем те, кто сидел в бричке, то не надо было останавливаться, чтобы осуществить свои намерения. Заглядывая еще дальше в прошлое, мы, например, обнаружим в приходских книгах рейнских княжеств восемнадцатого века отпечатанные типографским способом колонки: "законнорожденные" и "незаконнорожденные" - чтобы легче было записывать шалости подростков. Таким образом, получается, что подобное сексуальное поведение скорее стало не столько более распространенным, сколько более очевидным. Я такую тенденцию не одобряю, прежде всего с точки зрения хорошего вкуса. Как бы то ни было... - Он повернулся вместе с креслом к демонстрационному экрану. - Давайте вернемся к моему исходному вопросу. Написанные мной уравнения предполагают, что цепные реакции в обществе могут вызвать результаты, непредвиденные для тех, кто инициировал то или иное действие. Особенно в случае, когда между последовательными стадиями проходит значительное время. Когда система, как мы выражаемся, имеет высокую вязкость. Спрашиваю еще раз: может кто-нибудь привести пример таких непредвиденных последствий? Давайте усложним задачу, ведь таких примеров множество, нужно лишь уметь их видеть. Может кто-нибудь привести пример, касающийся всплеска рождаемости по мистеру Босуорту? Сара вздохнула, закрыла глаза и подняла руку. - Мисс Бомонт? Она открыла глаза и увидела, что доктор Гевирц даже не удосужился обернуться. Как он чувствует, кто вызывается ответить? - Всплеск рождаемости, - услышала она собственный голос, - действительно был непредвиденным следствием, но не автомобилизации, а Закона о ветеранах. Гевирц повернулся, и его невидящие глаза уставились на Сару. - Поясните. Она выпятила подбородок и уверенно ответила: - Когда люди совокупляются, им не до тенденций рождаемости, но о своем кошельке они при этом не забывают. - О своем кошельке? Ах, вы имеете в виду их средства. Вам надо научиться выражать мысли более четко. Поясните, пожалуйста. Сара вспыхнула. Аарон Гевирц был щедр на саркастические замечания, но, хотя всем доставалось поровну, ей казалось, что все его колкости адресованы исключительно ей. Она собралась с духом и начала: - Стратегия размножения человека состоит в том, чтобы вырастить максимальное число детей, какое семья в состоянии себе позволить. В первом приближении мы можем сказать, что это частное от деления валового дохода родителей - за вычетом того, что им необходимо для поддержания собственного уровня жизни, - на стоимость воспитания одного ребенка в данной социальной нише. - Сара замолчала и терпеливо ждала. Ей казалось, что ее позиция неуязвима, поскольку она просто процитировала учебник. Она не была уверена, что сама с этим согласна, такой подход казался ей упрощенным, но, повторяя как попугай зазубренное, намного не ошибешься. Гевирц демонстративно содрогнулся. - Ваш ответ, мисс Бомонт, мне показался сухим и бездушным. Разве люди определяют размеры семьи, исходя только из своих финансовых возможностей? Всегда? Сознательно? А как же любовь, страсть, романтика? Неужели в вашем мире нет места человеческим чувствам? Сара удивилась, как это учебник превратился в "ее мир". Но отступать было поздно. - Нет, сэр. Не всегда. И не всегда сознательно. И любовь, и страсть в этом участвуют, по крайней мере пока люди молоды. Тем не менее у тех, кто богаче, обычно меньше детей, чем у тех, кто беднее, хотя бывают и исключения. Статистическая предсказуемость - свойство системы, но не отдельных личностей внутри этой системы. Можно провести параллель с курением и раком легкого. То, что несомненно выступает как причинно-следственная связь для всего населения в целом, представляет собой лишь вероятность для отдельно взятой личности. Доктор Гевирц изобразил на лице удивление. - Что? Семьи у богатых меньше? Вы уверены, что согласно вашей теории, мисс Бомонт, это должно быть так? Если бы размеры семьи определялись деньгами и возможностями, то у бедняков было бы меньше детей. На это она могла ответить по собственному опыту. - Нет, сэр, - сказала она. - Потому что это зависит не от общего достатка семьи, а от его соотношения со стоимостью воспитания одного ребенка. Просто-напросто вырастить ребенка в бедности стоит дешевле, - горько закончила она. "Нет, Сара, мы не можем купить тебе новое платье. Мама надставит старое, и оно послужит тебе еще не один месяц". - А какое отношение к этому имеет закон о ветеранах? - Лицо доктора Гевирца было непроницаемо, по нему нельзя было понять, на правильном она пути или нет. Теперь она вышла за рамки учебника. Речь шла о том, чтобы применить принцип к конкретной ситуации и посмотреть, будет ли он работать. - Ну... Вырастить ребенка в городе стоит - и по деньгам, и по затраченному на это времени - дороже, чем в деревне. Поэтому при прочих равных условиях рождаемость в деревне всегда выше, чем в городе. Лишний ребенок на ферме может приносить доход, участвуя в севе и уборке урожая, но городской ребенок не имеет возможности помогать папе и маме в их конторе или на фабрике. Поэтому по мере урбанизации страны рождаемость падала, и началось это еще в двадцатых годах прошлого века. Потом, после второй мировой войны, по-Закону о ветеранах значительная часть населения получила субсидии, которые облегчили городскую жизнь. Ветераны имели льготы при покупке жилья, гарантированную работу и образование. Все это снизило траты родителей на себя и увеличило остаток, который и шел на воспитание детей. - Очень хорошо, мисс Бомонт. Кое-кто, я вижу, прочел то, что было задано, и как следует над этим подумал. - Он слегка поклонился Саре. - Если вы будете столь любезны и переведете ваши соображения на бедный и неуклюжий язык математики, то ваши товарищи по учебе и я лично будем вам искренне признательны. Судя по всему, вы имеете достаточную математическую подготовку. Не забудьте только при формализации расходов и доходов учесть и отвлеченные понятия. Какова, например, цена улыбки младенца? Многие матери - да и отцы тоже - готовы пойти ради нее на большие жертвы. Заодно покажите - графически, в виде частотного распределения ожидаемых величин согласно вашим уравнениям, - какое место в процессе остается для свободного выбора. А потом с помощью ваших уравнений предскажите задним числом рождаемость за каждый прошедший год со стандартной ошибкой в пределах 0,5%. Мы ждем от вас доклада, скажем, через две недели. Сара со вздохом кивнула. - Хорошо, сэр. Правильно ты отвечаешь или неправильно, это не играло никакой роли. Доктор Гевирц раздавал задания с рыцарской беспристрастностью. - Если коротко суммировать суть нашего сегодняшнего обсуждения, - обратился доктор Гевирц к группе, - то она сведется к цитате из наших мудрых философов Гильберта и Салливана [Гильберт, Уильям - английский драматург, автор либретто к комическим операм, созданным в содружестве с композитором Артуром Салливаном в период 1871-1896 гг. и до сих пользующихся в Англии и США большой популярностью]: На первый взгляд различить нелегко Сливки и кислое молоко. Когда доктор Гевирц отпустил группу, Сара обнаружила, что за дверью ее поджидает Ред Мелоун. Он стоял, прислонившись к стене, и, положив здоровую руку на повязку, насвистывал какой-то неопределенный мотив. - Давайте понесу ваши книжки, - предложил он. Сара сделал гримасу. - Что, с перевязанной рукой? Не болтайте ерунду. Он явно расстроился. - Я не инвалид. Давайте пополам. - Ну, тогда ладно. - Она вручила ему одну из толстых папок, заменявших им учебники. Ред зажал ее под мышкой здоровой рукой и пошел с Сарой по коридору. - Вы что, решили за мной поухаживать? - неожиданно спросила она. - Что? - озадаченно уставился он на нее. - Поухаживать? - Ничего, неважно. - Гм. Вам нравится в подготовительной группе? Она искоса взглянула на него. - Боже милостивый, Ред. Клянусь, я никогда не учила так много, с таким трудом и за такое короткое время, как на этих занятиях. Это всегда так? - Нет, я думаю, Аарон жалеет вас, потому что вы поздно начали. Она фыркнула. От избытка серьезности Ред не умрет. И тем не менее она подумала, что чтение огромного множества книг по смежным дисциплинам, которые были ей заданы за последние несколько недель, отнимало все время, и это отвлекало ее от собственных проблем. Не для того ли ее вообще записали в группу? Ведь, строго говоря, она пока не считалась новобранцем. Но так или иначе, независимо от того, почему ей предложили посещать занятия, они ей будут только полезны. Познай своего врага. Она встречала "антикоммунистов", никогда не читавших Карла Маркса, и людей, выступающих против "алчных корпораций", но не знакомых с финансами. К счастью, она с детства любила учиться. Ее мозг впитывал знания легко и свободно - в школе и потом. Школьные друзья Сары тяготились занятиями. Но тут положительная обратная связь - спираль, которая неуклонно ведет вниз, к безразличию и отупению. Чем меньше ты знаешь, тем скучнее жить. А учиться - это всегда радость. Ну, может быть, не всегда. То, что она узнала в последнее время, радости не вызывало. Но и скучно ей не было. Нет, скучно ей определенно не было. - Текс Боудин и кое-кто из ребят, - сказал ей Ред, - побывали на прошлой неделе в доме Уайднера, чтобы вывезти все оттуда. Вы ни в жизни не догадаетесь, что они там обнаружили. - Правильно, в жизни не догадаюсь. Почему бы вам просто мне не рассказать? Он лукаво посмотрел на нее, наклонив голову набок. - В одном из столов. - Школьные учебники. Хрестоматию Мак-Гаффи. Порнографические открытки, принадлежавшие Рэндаллу Карсону? Можно я больше не буду гадать? - Труп. У нее пробежал мороз по коже, и она остановилась как вкопанная. - Труп? Чей? - Мысль, что это мог быть Деннис, на мгновение парализовала ее. - Чей. Хотели бы мы знать. От него остался один скелет. Очень старый, ему не меньше века. Вот здесь у него была аккуратная круглая дырочка. - Ред дотронулся до лба. - А тут, - он похлопал себя по затылку, - дырка побольше с неровными краями. Сара содрогнулась и обхватила себя руками. - Как это случилось? - Она вспомнила жуткое чувство, которое испытала в тот вечер в потайной комнате. Ужасное ощущение, что кроме нее в комнате есть еще кто-то, невидимый за пятном света от ее фонаря. - Как? - Ред пожал плечами. - Карсон ликвидировал свою контору в большой спешке. Была страшная неразбериха. Головорезы Вейла шли по пятам. Может быть, скелет принадлежит кому-то них - тому, кто обнаружил комнату, а может, это был один из наших, кто ее защищал. Какое это теперь имеет значение? Все, кто там был, давно умерли. Дальше они шли молча, пока не подошли к лифту. Ранчо служило убежищем, которое Ассоциация использовала как учебный центр и для того, чтобы прятать там тех, кто в этом нуждался. Со стороны ранчо выглядело незатейливым деревянным домом, но земля под ним была пронизана целой сетью тоннелей и потайных комнат. Сару разместили в номере люкс на третьем подземном этаже. По пути к лифту Саре и Реду повстречались несколько человек, которые скользнули по ней безразличным взглядом. - Меня здесь не любят, да? - спросила она, когда дверь лифта за ними закрылась. Последние несколько недель она чувствовала себя неловко в окружении людей, которые если не были ее врагами, то особенного дружелюбия тоже не проявляли. - За что им вас любить? Ведь вы разрушили их уютный маленький мир. Последние сто лет мы занимались только тем, что богатели, пользуясь умением предсказывать ход исторических процессов. В отличие от "них", мы никому не причиняли зла. И вот благодаря вам мы стоим перед всемогущей чернью голенькие. Как вы думаете, почему я не вернулся на свою работу в Вашингтон? По официальной версии я сломал руку, упав с лошади, и в компьютере городской больницы Денвера имеется подложный файл, который это подтверждает. Но подлинная причина - в том, что у некоторых из моих сослуживцев могут появиться кое-какие подозрения, если они видели в вашей распечатке фамилию, под которой меня знают. - Может быть, Ассоциация и не причинила никому вреда, - сказала Сара, - но ничего хорошего она тоже никому не сделала. - "Но как ты тепел, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих", - процитировал Ред Апокалипсис. - Да, нечто в этом роде. Звякнул звонок, и лифт остановился на третьем этаже. Они вышли, и двери лифта за ними закрылись. - Вы тоже ненавидите меня? - внезапно спросила Сара. - За то, что я выдала Общество и Ассоциацию. Ред задумался. - Ненавижу? Нет. Вы сделали то, что считали нужным сделать для самосохранения. Я не могу ненавидеть живую систему за то, что она выполняет свою естественную функцию. Саре захотелось стукнуть его как следует. Живая система! Она ему покажет "живую систему, выполняющую свою естественную функцию"! - Однако, не забывайте - продолжал Ред, - что, когда они пытались уничтожить вас, они тоже были живой системой, тоже действующей, по их мнению, в интересах самосохранения. Нет, мне просто досадно. - Досадно? - Да. Понимаете, прежде чем что-то предпринять, я привык думать о побочных эффектах. Любое действие может иметь неожиданные последствия. Разве не об этом вам сегодня читал лекцию Аарон? Так вот, вы об этом не подумали. О побочных эффектах. В конце концов, когда вы писали свою программу, чтобы расквитаться с Обществом, то наверняка не хотели, чтобы начали громить синагоги. Она остановилась как вкопанная, вытаращив на него глаза. Ред по инерции сделал еще несколько шагов, прежде чем это заметил. Он повернулся и посмотрел на Сару. - Что вы несете? - спросила она. - Вы замечали, как какая-нибудь новость или слух искажаются при передаче от человека к человеку? Это меметический дрейф, вызываемый мутациями мемов. - Ближе к делу! - Своей распечаткой вы пустили в свет такой слух. Множество людей получили распечатку и прочли. Множество других людей кое-что слышали о том, что в ней было, а остальные слышали то, что те о ней слышали. Понимаете? Сейчас уже наберется огромное количество людей, до которых дошли только смутные слухи о тайном заговоре с целью управлять ходом истории. А кто эти заговорщики? Да конечно же евреи. Или масоны. Или Ватикан. Или розенкрейцеры. Можете выбрать козла отпущения по своему вкусу. Сегодня в новостях передали, что неонацисты и куклуксклановцы разгромили несколько синагог на северо-западе и на юге. Телефонные звонки на телевидение подтвердили, что это было сделано "в ответ на тайный заговор". - Нет! Это неправда! Я никогда этого не говорила! Посмотрите на меня. Что-что, а науськивать правых экстремистов... - Я-то знаю. Но-это все те же наши старые знакомые - побочные эффекты. Вот почему сто лет назад Брейди Куинн ввел свое правило: "Изучай, но не предпринимай прямых действий". Даже когда хочешь сделать добро: в конечном итоге ты можешь причинить вред. - Но тогда почему вы... Они подошли к двери ее номера. Ред вернул ей книги. Затем неожиданно обнял ее здоровой рукой, прижал к себе, приблизил губами к ее щеке, но вместо того, чтобы поцеловать, прошептал: - Встретимся вечером. В девять. У лошадиного загона. - Потом отпустил ее и зашагал прочь по коридору. Сара смотрела ему вслед, пока он не исчез в лифте. Потом подняла руку и дотронулась до щеки, куда ее чуть не поцеловал Ред. 4 Джереми смотрел, как низенькая толстая преподавательница истории пыхтит своей трубкой из кукурузного початка, пуская к потолку колечки дыма. Через окно за ее спиной был виден студенческий городок Денверского университета. По дорожкам между корпусами уныло брели несколько одиноких студентов с книгами под мышкой. Был разгар лета, и большинство учащихся проходило курс загара на пляжах Калифорнии и Флориды. - Да, мистер Коллингвуд, я помню визит вашего друга. Это было, знаете ли, довольно необычно, когда о консультации попросил не студент. И вопросы у него были довольно странные. Джереми нетерпеливо подался вперед. - Я уже рассказал вам, что с ним случилось и что потом произошло в нашей квартире. Я уверен, он был замешан во что-то... Ну, во что-то опасное. Я просмотрел его записи о встречах за прошлый месяц, и только свидание с вами показалось мне примечательным. Вот я и подумал, что, может быть, здесь ключ к разгадке. - Ключ к разгадке? - Профессор Гвиннет Ллуэлин подняла брови. - Дорогой мой, я не думаю, что людей давят машинами за их интерес к истории! Боюсь, вы взяли неверный след, мистер Коллингвуд. Мистера Френча интересовала лишь информация о нескольких исторических событиях. Я ему помогла, как сумела, и он распрощался. Я уверена, что с ним произошел несчастный случай и ничего более. Джереми почему-то почувствовал разочарование. Конечно, он понимал, что ждать многого от этой встречи бессмысленно. И тем не менее все это выглядело довольно странно. Ведь Деннис никогда не проявлял ни малейшего интереса к истории. По крайней мере, если не считать чтения бестселлеров на исторические темы, эта область была ему совершенно чужда. Кроме того, слишком точно совпадало время: несчастье случилось сразу после этой встречи. Джереми надеялся, что, возможно... Он неохотно кивнул. - Что ж, тогда прошу прощения, что побеспокоил вас, нагрянув без предварительного звонка. Не буду больше мешать вашим... - Он замялся: а что делают преподаватели во время каникул? - ...вашим занятиям. Джереми попрощался, попятился к выходу и закрыл за собой дверь. В коридоре он остановился на секунду, устало прикрыв глаза. Кого он из себя изображает? Джереми Коллингвуд в роли частного детектива! Смешно. Хуже того, нелепо! И все-таки он должен был выяснить - и Деннисе и об обыске в их квартире. Он сунул руки в карманы и поплелся по коридору. Однако не успел он подойти к выходу на улицу, как услышал, что его окликают. Джереми обернулся и увидел, что к нему спешит Ллуэлин, делая рукой знак вернуться. Ее полнота, к его удивлению, не мешала этой женщине двигаться очень грациозно. - Я что-то забыл? - спросил он, подойдя. - Нет, - ответила она. - Давайте вернемся ко мне в кабинет, я вам все объясню. Когда они снова вошли в кабинет, Джереми увидел, что телефонная трубка снята и разобрана. Рядом лежал включенный магнитофон, его выход был присоединен к микрофону, вынутому из трубки, проводом с зажимами. Джереми перевел взгляд с этой самодельной конструкции на преподавательницу. У Ллуэлин был встревоженный и хмурый вид. - Вы знаете, что это такое, мистер Коллингвуд? - Она указала на телефонную трубку. Джереми покорно осмотрел трубку, но увидел только какие-то железные штуки и провода. Он покачал головой. - Я не разбираюсь в технике. Никогда раньше даже не видел, что у телефона внутри. - Я видела, мистер Коллингвуд, но дело не в этом. Вот эта штука здесь лишняя. Это "жучок". Он подслушивает и передает каждое слово, произнесенное в этой комнате. Если не присоединить к нему магнитофон. Кто бы сейчас ни подслушивал на другом конце, он слышит обычный рабочий день в кабинете историка: как я читаю, печатаю на машинке, раскуриваю трубку, и так далее. - Она вынула трубку изо рта и улыбнулась. - Немудреная штука, но мне нравится. Джереми вопросительно поднял бровь. - Когда-то в молодости я примыкала к студентам-радикалам, - пояснила преподавательница. - Наверное, я и сейчас ближе к радикалам, и это может кое-кому очень не нравиться. Но как бы то ни было, я давным-давно научилась узнавать, когда мой телефон подслушивают. - Она бросила взгляд на "жучок". - Хотела бы я знать, кто всадил его и почему. Я обнаружила его с месяц назад, вскоре после встречи с вашим другом. Тогда мне и в голову не пришло связать эти события, пока не появились вы и не рассказали об обыске в вашей квартире. Слишком много совпадений, а я никогда не, любила совпадений. - Она пожала плечами и села за стол. Подавшись вперед, она ткнула в сторону Джереми чубуком трубки. - Итак, мистер Коллингвуд, давайте немного побеседуем. Два часа спустя Джереми шагал взад и вперед по комнате, а Ллуэлин делала пометки в желтом блокноте, каким обычно пользуются юристы. - Давайте посмотрим, что у нас вышло, - сказала она, листая блокнот. - Ваш друг показал мне клочок бумаги, который он где-то нашел. На листке был перечень дат и событий. Он случайно не говорил вам, откуда его взял? Нет? Мне тоже. Или говорил, но я не запомнила. Я ему сказала, что, по-моему, там были перечислены поворотные точки истории... То есть не совсем поворотные точки, а как это называется у физиков? - Она неопределенно помахала рукой в воздухе. - Точка приложения сил? Да, точки приложения сил. Такие моменты, когда усилия сравнительно небольшого числа людей непропорционально сильно повлияли на последующие события. - "Дайте мне точку опоры, и я переверну мир", - процитировал Джереми. - Да, Архимед. - Она рассеянно постучала ручкой по блокноту. - В тот раз я не придала этому особого значения. Понимаете, между историками не прекращается спор по поводу роли личности и роли масс. И я приняла этот перечень за чью-то попытку доказать влияние личностей на ход истории. - Она поджала губы и продолжала: - А теперь я узнала от вас, что мистер Френч работал с той самой Сарой Бомонт, без которой в последнее время не обходится ни один выпуск новостей. Боюсь, что я не уделяю много внимания телевидению. Как историка последние новости меня не интересуют. Подлинную историю нельзя втиснуть в лихие заголовки. Конечно, я слышала, что она утверждает. Эта история о тайном заговоре... - Ллуэлин замолчала и лукаво усмехнулась. - Как будто заговоры бывают явными. Как шутят у нас на факультете, раскрытие тайных заговоров превратилось в процветающий бизнес. Не проходит и дня, чтобы кто-то не объявил об очередном заговоре - заговор против Кеннеди, заговор против Линкольна, заговор международных банкиров. Чаще всего это, конечно, чушь, на которую со временем просто перестанут обращать внимание. Но в данном случае, если есть какая-то связь с перечнем вашего друга... - Да, возможно, все так и было. И в данном случае заговор действительно существует. Я, правда, не знаю подробностей, но, насколько я понял, какая бы там ни была информация, она попала в редакции всех газет и во все полицейские участки страны. - Гм-м. Хотела бы я это почитать. Наверное, раздобыть копию распечатки нетрудно. А ее содержание подскажет нам, насколько все серьезно. - Ллуэлин, нахмурившись, забарабанила пальцами по столу. - У меня есть кое-какие деньги, полученные по гранту, - сказала она, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к Джереми. - Я планировала истратить их на другие исследования, но... - Она положила ручку на стол. - Надо будет поговорить с деканом, - объявила она. - Думаю, что нам удастся собрать рабочую группу. Привлечь самых крупных специалистов со всей страны. И либо подтвердить то, что говорится в бомонтовской распечатке, либо окончательно ее похоронить. Джереми старался сделать вид, что это ему интересно. Преподавательницу увело далеко в сторону. Ее интересует перечень Денниса, а не то, что с ним случилось. Деннис для нее мелочь, то ли дело наука история! Джереми пришла в голову мысль: можно ли вообще заниматься историей, не интересуясь людьми, для которых это сама жизнь? Подумав, он решил, что можно. Слишком легко представить себе прошлое как некую абстракцию. Германия сделала то-то, Франция то-то. Как будто страны обладают свободой воли. Впрочем, чтобы Ллуэлин ни выяснила по поводу предполагаемого заговора, это, возможно, как-то прояс