я пристрелил ее пылесос! - требует возместить ей убытки. Вот она, благодарность!.. Что это ты вздумал прилететь? Ли младший почувствовал немалое облегчение. Успех утренней охоты привел отца в благодушное настроение: он был готов в виде исключения выслушать и понять сына. Быстро и точно, со всей воинской четкостью, на какую был способен, он доложил отцу о событиях, примерно как на фронте адъютант докладывает обстановку генералу. Очень скоро старик начал взволнованно расхаживать из угла в угол. Отблеск старой боевой доблести зажегся в притупленном взоре его бледно-голубых глаз; он повернулся к сыну. - Если бы не утреннее происшествие, я принял бы всю историю за бред сумасшедшего, А сейчас дело ясно, как божий день; если сопоставить факты, похоже, сын, что ты нащупал колоссальную чертовщину! Знаешь, что я им устрою? Призову к оружию мое ополчение. Поведем правильную осаду, предъявим "мозгу" ультиматум, заставим ответственных за это дело преступников отключить ток. А если нужно, атакуем весь район и возьмем его штурмом. На это Ли младший категорически возразил: - Отец, ты этого не сделаешь! Во-первых, "мозг" так защищен, что у ополченцев нет шансов на победу. Во-вторых, это значило бы развязать гражданскую войну... Послушай, ведь военный министр - твой старый друг. Садись в первый же самолет на Вашингтон. Не говори министру ничего такого, чему он не поверит. Скажи ему чистую правду, а именно что некая враждебная сила угрожает телеавтоматическому управлению всей нашей боевой техникой. Пусть прикажет удвоить посты у ракетных баз дальнего действия и временно выключить автоматику. Пусть обяжет командиров выполнять только те приказы, что исходят непосредственно из Вашингтона. Величайшая опасность заключена не в наших внутренних неполадках: с ними мы быстро справимся, если план мой удастся. Опасность в другом: если хоть одну-единственную атомную ракету по ошибке выпустят и она угодит в чужую столицу- весь мир будет ввергнут в атомную войну. А этого-то как раз и хочет "мозг", и это-то надо любой ценой предотвратить. Согласен ты это сделать, отец? Даже много лет спустя Ли не мог понять, как случилось, что их взаимоотношения с отцом изменились столь удивительным и неожиданным образом. Перед лицом опасности, грозящей стране, сын обращался к отцу, как старший к подчиненному. И отец не рассуждая повиновался сыну. - Семпер, - сказал он, - я всегда считал тебя в военных делах безнадежным идиотом, но я ошибался, сынок, прости меня. А теперь дай-ка я схожу за плащом и шляпой. Ты велел такси подождать? Ладно! Скажи шоферу: пусть на полном газу везет на аэродром. ...В пять часов вечера вертолет-автобус из Феникса с доктором Ли на борту опустился на летном поле города Цефалона. Там ждала его Уна, очень побледневшая, но очень красивая. Она схватила Ли за руку и повела на другую сторону поля, к ангару, где стоял ее маленький вертолет. - Войдемте, - сказала она. - Я мерзну, и... мне не хочется, чтобы вас видели. Она не включила свет в кабине, очевидно чтобы скрыть волнение. Прошло несколько минут, пока она овладела собой и заговорила - с той простотой и ясностью, которую он знал и ценил. Он чувствовал, каких усилий ей стоит сохранять самообладание. - Я захватила для вас чемодан, Ли, со всякой всячиной, самой необходимой. И немного денег взяла с собой, - потом можете выслать их сюда, чеком... И... вот вам ключи от моего вертолета. Летите в Мексику. Оттуда вам вольно будет вернуться в Австралию или куда угодно, но только немедленно оставьте Штаты. Я не могла дать вам этот совет по телефону, да и вообще не вправе давать его, но знаю, что обязана сделать это. Вы сейчас в опасности, в большой опасное ти. Почему? Не знаю точно, но Говард, видимо, усомнился, в вашей лояльности. Похоже, он считает вас к тому же тронутым, потерявшим рассудок. Говард уже принял меры: он велел повторить экспертизу на вашу служебную пригодность. Он уже высказал Бонди и Мелличу подозрение по поводу вашего психического состояния, а вы знаете, что это за субъекты, в особенности когда предстоит угодить такому авторитету, как Скривен... Уж будьте покойны, они найдут у вас что-нибудь, дадут такой поворот экспертизе, какой угоден начальству. Они объявят вас душевнобольным, Семпер, и запрут в сумасшедший дом. Вы поняли меня? Грозящая вам участь хуже смерти! Понимаете ли вы, что выход у вас один - бегство!.. Я не знаю, когда назначена экспертиза - эта расставленная вам западня. Бога ради, Семпер, бегите, пока не поздно. В любой момент может подойти детектив, взять вас под руку, а тогда... - Что тогда? - прервал ее Ли. - Я ко всему готов... Но спасибо вам, Уна, и за это сообщение, и за вашу заботу... Да, в Австралию я собираюсь, мое место там... Но собираюсь не нынче вечером. Я подготовил большой опыт, результат его - уже не в моих руках. Тем не менее я чувствую, что просто удрать не могу. Нельзя, не должен! Это... ну, вроде солдатского долга на фронте. Придется держаться до последнего. Она смотрела на него широко открытыми глазами. - Я так и думала! - произнесла она тихо. - Я знала, что едва ли смогу помочь вам. Но попробовать была обязана! В следующий миг, раньше чем Ли успел опомниться, она выпрыгнула из вертолета и захлопнула дверцу. Еще несколько секунд он слышал ее торопливые шаги по мерзлой траве аэродрома. Они отдавались металлическим эхом от стен ангара. Когда он ощупью, в потемках, отпер дверь, кругом стояла тишина. Ноги точно сами несли его к отелю. Он вызвал машину из гаража Мозгового треста. Достигнув Центральной станции, в лифте поднялся к своей лаборатории, центру восприятий 36. Отперев дверь, он осмотрелся. Казалось, ничего не изменилось под световыми конусами неоновых ламп, с тех пор как он восемь часов назад покинул это помещение. Только по полу больше не ползли змеи по направлению к отверстию... Но само оно еще зияло в стене. Ли решил навести здесь некоторый порядок. Раз до сих пор никто не проведал об эксперименте, зачем оставлять следы, которые впоследствии позволят обо всем догадаться? Ли завинтил крышку на штуцере, задвинул на место дверцу, возвратив стене ее обычный вид. Он подобрал с пола все поленья, заботливо уложил их кучкой. Он и сейчас напоминал ребенка, собирающего свои игрушки под конец длинного дня... Седой, бесконечно усталый ребенок, настолько усталый, что глаза его слипались! Он еще раз осмотрелся и нашел, что работа его завершена. На светящихся панелях все кривые, контролируемые "мозгом", упали до нулевой черты. Они лежали в прострации, как мертвые. А на экранах еще метались несколько растерянных тыловиков, отставших от гигантского похода: какой-то несчастный муравьиный король бродил по ящику; несколько инвалидов "рабочих" уставились невидящим взором в лицо близкой смерти: их труд на земле был окончен!.. Ли взглянул на часы: 10.00. Он выключил свет и запер дверь, за которой оставалась зияющая пустота, еще так недавно бывшая его лабораторией. Больше он ее не увидит. Спускаясь на лифте, он чувствовал только страшную усталость. Непрерывные телефонные звонки вырвали его из глубокого колодца снов... Ли не узнал женского голоса в трубке; голос этот буквально атаковал его: - Кто у телефона? Я прошу доктора Ли. Это доктор Семпер Ф. Ли из Канберры? Вы ли это, в конце концов, доктор? - Ли слушает. - Я разыскиваю вас по всему "мозгу", доктор Ли. Разве вы забыли о нашей договоренности? Вы же знаете, это по поводу проверочной экспертизы на служебную пригодность... Врачи уже давно ждут. Говорит Вивиан Леги. Разве вы меня не помните? - Еще бы, конечно, помню! - Образ болтливого ангела-хранителя, опекавшего Ли во время первой поездки на эскалаторе по внутренним системам "мозга", сразу воскрес в памяти ученого. - Я помню, что должен явиться к вам во второй половине дня. Я не забыл, приду. - Но, доктор Ли, время уже наступило! Четыре часа! Здоровы ли вы, доктор? Ваш голос звучит как-то странно. Ли стал уверять ее, что чувствует себя отлично и немедленно отправится к медикам. "Еще удивительно, - думал он, - что они так долго оставляли меня в покое!" Он брился, одевался и размышлял о том, что в ближайшие два часа судьба его решится. Очевидно, наступает конец. Он уже испытывал нарастающее нервное напряжение, и все же одна мысль поддерживала его перед встречей с врачами. "Я спал 16 часов подряд. Это чудесно, и никто у меня их не отнимет. Мои аккумуляторы снова подзарядились. Теперь, может быть, и удастся выдержать то, что предстоит!" В вестибюле отеля ему подали телеграмму. Прислана она была из Вашингтона, без подписи. "Задача выполнена", - прочел Ли. Это порадовало его. - Молодчина старик! - подумал сын. - Сделал свое дело лучше, чем я! Пока автомобиль мчался песками пустыни, Ли проглядел утренние газеты. "По-прежнему никаких следов президента Вандерслоота!" - гласили заголовки. Заметки сообщали о новых и новых опустошениях, постигших страну за ночь. На этот раз серия катастроф разразилась на западном побережье США. Вражеские силы словно задались целью блокировать все порты страны. Ли, стиснув зубы, читал о бесчисленных жертвах "мозга", о погибших женщинах, детях... Добравшись до Центральной станции, он осмотрелся, ища в толпе признаки повышенной активности. Но ничего такого не заметил. Из лифтов, как всегда, выходили ученые мужи, завершившие свой дневной труд в различных центрах восприятий. У всех был спокойный, самодовольный вид, все важно держали портфели с бумагами, словно бизнесмены после удачных сделок... Будь с "мозгом" что-то неладное, картина была бы другая, Ли это понимал. Он прошел мимо эскалаторов. Они по-прежнему двигались по предначертанным маршрутам, как звезды движутся по своим орбитам, ничья посторонняя воля, казалось, не потревожила этот нерушимый порядок. "Если бы "ант-термес" сделали свое дело, - подумал Ли, - то по меньшей мере должны бы суетиться ремонтники. Возможно, показался бы огонь и была бы объявлена пожарная тревога... Или мой план сорван?" Он не рискнул больше медлить и осматриваться. Какое-то чувство говорило ему, что кто-то гонится за ним по пятам; он уже ощущал себя в западне, откуда нет спасения. Невидимые соглядатаи следили за каждым его шагом. Кто эти соглядатаи? Он не знал. Может быть, это органы чувств "мозга"; они, должно быть, вмонтированы здесь повсюду. А может быть, за ним шпионит вон тот служащий, уборщик с электрическим полотером, наводящим блеск на пол из линолеума. А вернее всего, вон тот одинокий господин со связкой книг под мышкой, ожидающий лифта... Короче говоря, поднимаясь наверх, к центру восприятий 27, Ли испытывал угнетающее чувство поражения. Прошло уже почти тридцать часов с тех пор, как он ввел полчища "ант-термес" в нервную систему "мозга". Всепожирающая и всеразрушающая армия! Что с ней? Тут напрашивалось множество ответов: может быть, лигнин в нервных путях "мозга" чем-то отравлен. Ведь у него не было времени подвергнуть жидкость анализу. Может быть, ремонтники именно этой ночью пополняли запасы жидкости как раз в данном секторе и его армия утонула? Может быть, какой-нибудь контрольный орган с самого начала следил за операцией и обезвредил насекомых? Пока нападающие не достигнут глубинных участков системы, существенные функции "мозга" не понесут особого ущерба. Какой же он дурак, что пожертвовал бедными маленькими тварями, противопоставив их всемогуществу машинного бога! Уна правильно сделала, отказавшись от него! Ибо кто он теперь, как не рыцарь печального образа в ржавом панцире, выехавший на своем Росинанте против ветряных мельниц... Вивиан Леги почти насильно втащила его в приемной покой. - Врачи ждут вас битых два часа! - встретила она его упреками. - Такого у нас еще не бывало! Как вы могли забыть? Да вы и меня совсем забыли! Тот раз вы были так любезны, так милы, я думала, вы меня куда-нибудь пригласите. Вам бы я не могла отказать... Должна в этом признаться, раз уж вы такой недогадливый... А теперь - долой ваше пальто! Несмотря на недовольство медсестры, оба врача встретили пациента любезно, со всей профессиональной вежливостью. Придвигая к столу свою грозную аппаратуру, они болтали напропалую. Исчезновение президента: что он, Семпер Ли, об этом думает? Жив или мертв президент? Кошмарные катастрофы по всей стране: каковы их причины? То ли иностранные агенты, то ли подпольное движение в стране? Не полагает ли доктор Ли, что в Америке быстро нарастает протест против техники, усилившийся с тех пор, как снова пошла вверх кривая безработицы? Приведет ли нынешний международный кризис к войне? В этом случае самым безопасным местом на Земле, бесспорно, окажется "мозг", не так ли? А все же, если подумать о гражданском населении... будет ведь не менее 40-50 миллионов убитых. Ужасно, а? В состоянии ли доктор Ли концентрировать свое внимание на обычной работе теперь, в эти тревожные дни? Если да, то, очевидно, лишь ценой большого нервного перенапряжения. Это они знают по себе! Доходишь до полного падения работоспособности, не так ли? Да, уже по внешнему виду доктора можно судить о переутомлении. Круги под глазами, известная возбужденность. Много ли вы потеряли в весе за последнее время? Похоже, что да, а ведь при такой конституции это недопустимая роскошь. Страдаете ли бессонницей?.. Очевидно, требуется настоящий, длительный отдых!.. Он отвечал машинально, односложно, почти невпопад. Они ведь играют с ним, как кошка с мышью. Все их вопросы заданы неспроста, они рассчитаны на внушение... Однако это мало его тревожило. Все было ему безразлично, раз в самом главном он побежден, да и прекрасный сон о большой любви тоже развеян. Опять приблизился к его груди огромный диск - тяжелый, как надгробная плита, излучатель лучей-щупалец. Свет погас, началась возня незримых паучьих ножек, их кружение по телу. Вибрационные лучи "мозга", обладающие странной гипнотической силой!.. Инстинкт самосохранения противился опыту, побуждал Ли вскочить, броситься на врачей, сделать отчаянную попытку к бегству. Но, проникая под кожу, лучи оказывали на мускулатуру парализующее действие, хотя сознание оставалось ясным. В работе всей аппаратуры было что-то зловещее! Она, как вампир, высасывала жизненные силы пациента. Слабое сияние радиоламп проникало сквозь перфорированные стенки агрегата, и этот единственный источник света казался насмешливым дьявольским оком, а постные, пустые голоса у изголовья звучали бесовской издевкой: - Расслабьте мускулатуру, доктор Ли, дайте себе полный отдых, дайте волю вашим мыслям, думайте, о чем хотите. Ведь это самая обычная проверка, наша повседневная рутина. Вам на этот раз не о чем беспокоиться, мы не будем настраивать ваши мысли на определенную сферу. Вы за это время изучили устройство "мозга" и знаете, как он работает. Транспонирование ваших мыслей в зримые образы сейчас начнется... Ведь у вас в лаборатории, как нам сказали, аппаратура схожа с этой. В какой мере она оправдывает себя для ваших целей, для изучения этих ваших "ант-термес пасификус"?.. Поразительно, какого эффекта можно добиться лучами-разведчиками при исследовании чувственной сферы! Можно подумать, что "мозг" - это нечто гораздо большее, чем простая машина, не правда ли? По характеру своего поведения "мозг" кажется прямо таки живым существом, с выдающимися умственными способностями и даже с собственной волей. Разве не так, доктор Ли? Ли не отвечал. Он сосредоточил все внимание на собственных неприятных ощущениях. Его диафрагма трепетала, как птичье крыло; призрачные пальцы исполняли пиццикато на струнах его артерий, подбираясь все ближе и ближе к сердцу. "К чему отвечать, - думал он. - К чему вообще говорить что-нибудь? Ведь их слова, их вопросы - это часть все той же западни, куда меня завлекают, и любое ответное слово они истолкуют по-своему. Для чего они с таким усердием играют эту врачебную комедию?" Голоса у изголовья звучали тише, будто отдалялись: - Осторожно с реостатом, Меллич. Кажется, транс уже наступил. - Да, я помню его анализ. У него высокая чувствительность. Лучи действуют на этот тип быстрее. У ног пациента засветился экран, придвинутый к операционному столу. Бледный свет заплясал на экране; подобно северному сиянию, он вспыхивал молниями, перекатывался волнами, дрожащими дугами. Танец световых волн попадал в лад с ритмом вибраций, струившихся из аппарата на грудь пациента, и оттуда в мозг... Эти вибрации, отдаваясь в сознании, подхватывали мысли пациента, как облетевшие осенние листья, и кружили их... Дьявольская круговерть терзала душу, леденила кровь распростертому, беззащитному человеку. Это был все тот же смертельный страх перед пыткой инквизиции, страх, который и в средние века и в наше время преследует всякого, чья судьба предрешена заранее и уже ни правдивое признание, ни ложь не в силах ничего изменить. Светящиеся облака на экране стали принимать форму, превращаться в картины, образы. Вот гигантский осьминог, неясный, внушающий ужас; такое чудовище, выползающее из недр затонувшего корабля, может увидеть водолаз на дне морском; на противоположной стороне экрана возникло новое фантастическое существо - круглое, многорукое, излучающее свечение и похожее на символ солнца у древних ацтеков. Оба чудовища сблизились; осьминог охватил щупальцами светящийся диск и затмил его свет, как туча, заволакивающая солнце. Казалось, он высасывает свет из тела жертвы. Все бледнее становилось свечение, все чудовищнее разбухал осьминог, пока окончательно не поглотил солнце. А тогда со всех сторон на раздувшееся тело осьминога полезли змеи. Неожиданно вся картина изменилась: допотопные чудища превратились в классическую статую Лаокоона; титанического сложения мужчина вступил в борьбу с питонами, но те сдавили его своими кольцами. На экране осталась только голова титана, величавая, как голова Моисея, изваянная резцом Микельанджело, но искаженная страданием и со змеиной петлей вокруг шеи. Голова великана, задыхаясь, открыла рот, и оттуда ударили длинные языки пламени. Ля разобрал позади приглушенные голоса: - Бог ты мой, Скривен, конечно, прав. - Да уж будьте покойны! Маниакальная одержимость; классический случай, типичнейший из всех, какие приходилось видеть. - А что нам еще требуется? - По-моему, ничего больше. Он готов. Кончен. Постепенно выключайте реостаты... Сумасшедшее крещендо вибраций постепенно смягчалось, ослабевало. Кружение вихря пошло вширь, и в центре вихрящейся воронки образовалось подобие вакуума. Одного Ли не понимал: почему лучи-щупальца не стали для него смертельными? Почему "мозг" не убил его, когда лучи добрались до сердца? Теперь, после этой проверки, "мозг" знал все, и Ли ежеминутно ждал смертельного удара в сердце, ждал конца. Но разве и так, при любом обороте, это не конец? Загорелся свет. Ли, близоруко моргая, увидел лица врачей. Пока он вытирал со лба пот смертельного страха, врачи, наклонясь над ложем, внимательно наблюдали за ним. - Доктор Ли! - начал Меллич. - Нам с вами предстоит серьезный разговор. Вы сами видели эти картины, и нам нет смысла вдаваться в подробности, потому что вам, наверное, знакомы те древнейшие символы, которыми оперирует ваше подсознание. Вы страдаете сильным и редкостным неврозом, доктор Ли. Я готов даже назвать его маниакальной одержимостью. В скрытой форме он был установлен еще предыдущим анализом. Однако психические барьеры, воздвигнутые вами против собственного невроза, связанного с пережитой вами войной, окончательно рухнули. Что ж, это вполне закономерно, если принять во внимание, с какой нагрузкой вы работали последнее время... Впрочем, я вовсе не утверждаю, будто вы действительно душевно больны, но есть серьезная опасность, что при известных обстоятельствах вы можете утратить власть над собой... При таком положении дел продолжать научную деятельность весьма затруднительно, тем более что у вас возникли навязчивые идеи в отношении "мозга". Наша задача - помочь вам, поэтому просим вас не волноваться. Мы с вами должны общими усилиями решить, как вам разумнее поступить дальше. - Вам, Ли, необходимо на долгий срок дать себе полный отдых, - вступил в беседу Бонди. - Год абсолютного покоя, скажем. Наш Мозговой трест содержит на Западном побережье поистине превосходный санаторий. Ваша страховка покрывает все расходы. Вам остается только подписать эти документы... Забронируем самолет, и я лично доставлю вас на место. Это самый верный и разумный путь... Пожалуйста, вот мое вечное перо... Ли приподнялся, ссутулив костлявое тело. Он закрыл ладонями лицо, пытаясь овладеть своим растревоженным, плывущим сознанием. Чья-то рука похлопала его по плечу. - Не принимайте этого близко к сердцу, старина! Будьте разумны, подписывайте быстрее, и дело с концом! Пациент встал. От слабости закружилась голова, и тут же он ощутил с обеих сторон железную хватку рук: оба врача одновременно подхватили его под локти. И тогда им овладела ярость. Не пытаясь определить, который из обоих противнее, пациент развернулся вправо и отвесил Бонди, оказавшемуся с этой стороны, добрый удар кулаком в челюсть. - Меллич, живо, смирительную рубашку! - заорал тот, падая наземь. Но другой, с искаженным от страха лицом, ринулся к сигнальной кнопке у дверей. Старая, полузабытая привычка к рукопашному бою сработала у Ли автоматически: бывший воин мгновенно среагировал на этот маневр врага, подставив тому подножку, и Меллич кубарем полетел головой вперед, к дверям, так и не дотянувшись до спасительной кнопки. Однако в тот же миг случилось нечто вовсе непредвиденное: сигнал тревоги дал за Меллича кто-то другой!.. Из репродуктора, вмонтированного в панель над дверью, раздались резкие звуки тревожного звонка. Пожарная тревога! Свалка на медпункте мгновенно прекратилась. Меллич и Бонди, застыв в беспомощных позах, тупо уставились на красные сигнальные вспышки. Потрясенные, они разинули рты. Пожар в самом заповедном, самом надежном и защищенном месте в мире! Горит "мозг"? Непостижимо! Бонди украдкой приподнял окровавленный нос и торопливо потупился: опасный безумец являл собой устрашающее зрелище: всклокоченная седая грива вздыбилась надо лбом, он стоял во весь рост и... хохотал! Да, он один понимал, в чем дело! Подложенная им бомба замедленного действия сработала в назначенный срок! Миллионы всепожирающих челюстей сделали свое дело. Лигнин в нервных путях был поглощен насекомыми! Адская машина взорвалась! Вспышки коротких замыканий мчались по нервным каналам "мозга", и даже двуокись углерода не могла бы помочь беде, потому что газу не было доступа в глубины нервных путей! Сквозь оглушительную трель сигнальных звонков врачи слышали, как хохочущий безумец выкрикивал: - Змеи на экране... Они сочли это плодом больной фантазии! Как бы не так! Это цепочки "ант-термес"! Не захотели поверить!.. Словом, убирайтесь-ка подобру-поздорову! Подать вам зеркало? Вид у вас не геройский! Боже, до чего смешно смотреть на вас!.. Оба тихонько отползли к стене. Ведь рядом - настоящий сумасшедший! Он может в любую минуту кинуться на них, схватить мертвой хваткой за горло. Он в исступлении... Внезапно звуки пожарной тревоги прекратились. Спокойный, повелительный голос проговорил в репродуктор: - Внимание, внимание! Пожарная тревога пятой степени. Огонь в "теменной доле". Непосредственной опасности нет. Повторяю: непосредственной опасности нет! Приказываю: всем научным работникам центров восприятий собрать важнейшие документы и бумаги и следовать с ними к Центральной станции. Все лифты, подъемники и эскалаторы продолжают работать нормально. В "твердой оболочке" огня нет. Сохраняйте полное спокойствие, выполняйте приказ об эвакуации! Голос смолк. Снова заверещал тревожный звонок. Бонди и Меллич кое-как поднялись на ноги. Расширенными от страха глазами они уставились на Ли. Сумасшедший дико жестикулировал. Он заорал на них злобно: - Вон! Убирайтесь немедленно вон! Оба переглянулись и молниеносно поняли друг друга: мол, единственный шанс-вместе, вдвоем к двери! Так и поступили: как один, рванулись за порог, ринулись по коридору, влетели в лифт, захлопнули дверцу... - Черт побери, чуть не пропали! - воскликнул Меллич, когда лифт понесся вниз. - Он застиг меня врасплох! - стонал Бонди. - Никак не ожидал такого нападения. Чуть-чуть не задушил меня. - Но уйти он не может. Охрана схватит его, как только он спустится на лифте... Слушайте, Бонди, а что будет с нашей девушкой? Мы совсем забыли про нее! Не предупредили Вивиан, что она остается там наедине с сумасшедшим! - Чепуха! - пренебрежительно бросил Бонди, передернув плечами. - Вивиан - девушка разумная... Мы были обязаны поскорее освободить служебное помещение. Слышали приказ или нет? Наконец, мы можем предостеречь ее по телефону... ...С той минуты, как невероятное напряжение спало, и притом столь же внезапно, как уходит воздух из проколотой шины, доктор Ли повел себя и впрямь как безумный. Он подошел к панели над Дверью и, с трудом дотянувшись до сигнального звонка, выключил его. То, что для других означало тревогу, было для него отбоем, сигналом к отдохновению. Трезвон не вязался с той изумительной внутренней тишиной, тем душевным покоем, какие он сейчас ощущал. Работа сделана, миссия окончена. Время? Для него перестало существовать. Опасность? Он и не сознавал ее в полной мере. Медленно открыл он дверь, вышел в коридор, шагая, словно по облакам... Но тут перед ним выросла Вивиан и вернула его на землю. Она вынырнула из архива, нагруженная до подбородка целой кипой медицинских документов. Под кричаще рыжими волосами личико ее было бледным, осунувшимся. - Где врачи? - выдохнула она с трудом. - Не знаю, - сказал Ли. - Минуту назад ушли... Довольно поспешно! - Свиньи! Им бы только чужими руками жар загребать! Ну, что вы скажете на это, а? Этот показной задор был лишь маскировкой объявшего ее панического страха. Ли это понимал. Оказывается, его миссия еще не совсем окончена; новая, неожиданная ответственность легла на его плечи: надо спасти эту девушку. Она взглянула на шахту подъемника, куда был устремлен взгляд Ли. - Ничего не поделаешь, Вивиан, - сказал он. - Негодяи удрали на лифте. Может, через некоторое время подойдет другой. Если они еще ходят... - Что же нам делать, доктор Ли? Он улыбнулся ей, как маленькой девочке, встреченной в глухом лесу. - Не бойтесь, Вивиан. Есть и другая возможность- эскалатор! - Как? Сквозь огонь? - Думаю, что пробьемся. Ведь вы - смелая, разумная девушка! Скажите, вам известно, где хранятся защитные костюмы и противогазы? Они, кажется, имеются во всех центрах? - Но что же будет с документами? Там и ваш протокол! - Оставьте все здесь. Не стоит из-за этих бумаг рисковать жизнью, поверьте! Она выпустила из рук всю огромную пачку. - Вы прелесть, Ли! Вы настоящий кавалер старой школы. Не то что мои врачи; им легче превратить меня в кучку золы, чем потерять одну такую бумажку! Идемте, я покажу вам противогазы, асбестовые костюмы и все прочее. Ли помог девушке надеть тяжелое облачение. - Ну, как, рискнем? - спросил он. - С вами? Хоть на край света! Эскалаторы еще бежали, и даже на повышенной скорости, по сложным лабиринтам "мозга", где все кипело, скрежетало и шипело, как океанский прибой у коралловых рифов. Обоим пришлось прыгать на стремительный эскалатор "Т", как на пролетающую трапецию. Совершив этот опасный прыжок, они ухватились за перила. - Крепче держитесь! - крикнул он, когда у девушки подогнулись колени на волнообразном зигзаге; и тут же сам ощутил, что ноги подгибаются с такой силой, словно вот-вот оторвутся от тела. Рывок эскалатора чуть не повалил его на спину. Им довелось увидеть зрелище, какого никогда еще не видывал человеческий глаз, - "мозг", озаренный изнутри пожаром нервных волокон, светящихся, как неоновые трубки. Вид такой же, какой бывает у столичного города после налета бомбардировщиков, или когда мчишься на автомобиле сквозь пылающий лес, или сквозь вулканическую лаву, стекавшую с вершины вулкана тысячью ручейков. Но здесь прибавлялся еще один необычный элемент, сообщавший и без того грозной картине особенный, небывалый оттенок, словно все это происходило на другой планете, в других, неземных измерениях и формах. Этим фантастическим элементом была жуткая прозрачность стенок, за которыми ярилось пламя... Сквозь плексигласовые стенки мозговых извилин и выпуклостей просвечивали волокна нервов, похожие на объятые огнем сплетения лиан. Окутанные дымом, волокна шевелились, как живые. Мириады капель жидкого лигнина срывались в бездну, воспламенялись на лету, и эти капли сливались в сплошной тропический ливень. Кабельные линии плавились на стыках; целые пучки и сети нервных путей раскалялись докрасна, содрогались от накала, изливали остатки лигнина на панели радиоламп, на хаос трубок и нервных клеток, для которых эти объятые пожаром линии еще недавно служили надежной связью. Картины катастрофы менялись с головокружительной быстротой. Зигзаги, повороты, падения и взлеты эскалаторного рольганга напоминали отчаянные маневры самолета, взятого зенитчиками в кольцо заградительного огня. При безумной скорости движения люди на эскалаторе не успевали охватить всей картины бедствия, они видели лишь мелькающие обрывки, но эти сцены адского пожара навеки запечатлевались в памяти беглецов. Так, в одном месте огненный вал лигнина походил на пылающую Ниагару. В другом месте бил сказочный фонтан искр от горящих, но все еще действующих электромоторов, захваченных потоком кипящей лавы. К счастью для беглецов, еще действовала установка искусственного климата. Вероятно, именно она-то и спасла им жизнь, потому что сквозь дым и адский жар то и дело долетали мощные струи холодного воздуха. Но уже тлел, плавился у них под ногами резиновый пол эскалатора, когда они проносились мостиками-путепроводами над сплетениями нервных сетей или преодолевали туннели, где все стенки состояли из нервных путей... Действовала и автоматическая противопожарная система, но ничего не могла поделать против натиска огня, бушевавшего в самой глубине нервных путей. Тысячи сопел, изрыгавших углекислый газ, работали впустую. Это дикое, отчаянное бегство из пылающего ада казалось бесконечным. На самом деле оно длилось всего несколько минут, пока наконец они не добрались до главной борозды среднего мозга и не начали спуск между двумя полушариями. Здесь багровое зарево над головами беглецов ослабло, стало меньше едкого дыма. Ли прополз чуть-чуть вперед и склонился над девушкой. Он снял с нее противогаз и крикнул на ухо: - Жива? Самое страшное позади! Вон уже и пожарные! Она слегка кивнула. Ее лицо слабо белело в сумраке "черного света", и Ли ощутил на своем плече легкое, успокоительное прикосновение ее руки. Тут они увидели пожарных. Вид у пожарных был самый фантастический: в асбестовых костюмах и противогазах, с ранцевыми огнетушителями за плечами, наступали они на огонь, как атакующие солдаты, сжимая в руках, как штыки, воронкообразные мундштуки огнетушителей. Следом наступали инженеры технической службы "мозга" с целым арсеналом приборов и инструментов. Там, где эскалаторные пути расходились в разных направлениях, можно было наблюдать этих людей за работой. Быстро и спокойно снимали они кабельную проводку нервных путей, отключали электроцепи, устанавливали несгораемые асбестовые простенки между отдельными участками. Действуя с поразительным хладнокровием и дисциплинированностью, они достойно противостояли незримому врагу - страшной армии "ант-термес"! Эта армия насекомых давно сгорела в пламени пожара, между тем как вызванная их вторжением разрушительная цепная реакция еще продолжала развиваться по всему "мозгу". Через несколько минут эскалатор "Т" стремительно внес спасенных в гигантскую пещеру под "средним мозгом", защищенную от пожара могучими стенками "небной перегородки". Здесь все выглядело, как в грандиозной аэродинамической трубе, ярко озаренной светом многих прожекторов. Огромное помещение буквально кишело сотрудниками. Мелькали белые одеяния электриков, голубая форма теплотехников-климатологов, противолучевые призрачного вида скафандры атомников, сделанные из губчатой резины, асбестовые защитные костюмы пожарных и солдат охраны, тоже мобилизованных для тушения. Все это устремилось навстречу спасенным - так показалось обоим. Похожее ощущение бывает у парашютиста перед приземлением, когда кажется, будто на него летит вся земля. Сверху Центральная станция походила на штаб фронта накануне наступления. Ли и Вивиан были чуть ли не сорваны с эскалатора. Особые улавливатели, переброшенные поперек эскалаторных путей, перехватывали всех, кто прибывал из угрожаемых секторов. Они тут же попадали к работникам санитарной службы. - Вы ранены? - прокричал им кто-то. - Похоже, они пробились прямо сквозь огонь! Совсем почернели от дыма! Кислородные приборы сюда, Джек! Ли отвел протянутые ему руки. Он уже встал на ноги, поспешил к Вивиан, озабоченно наклонился над ней. Ее голова лежала на коленях санитара. Глаза казались большими и блестящими, язык облизывал сухие губы, еще хранившие следы красной помады. - Все уже позади, Вивиан, - утешал ее Ли. - Ну, как чувствуете себя, молодец-девчонка? - Да не так уж плохо... только... меня очень тошнит... я должна... - Ступайте, ступайте, - ухмыльнулся санитар, - с этим делом она и без вас управится!.. Ли кивнул ей на прощанье. Колонна за колонной шло наступление на пожар. Пожарные действовали между обоими полушариями "мозга". Никто не обращал на Ли внимания. Он осторожно наблюдал за событиями. В грязном асбестовом костюме, с закопченным лицом, он ничем не отличался от пожарных. А нет ли возможности удостовериться, действительно ли его миссия завершена, действительно ли аппарат "мозга" парализован во всех его частях? Да, он должен убедиться, уничтожен ли враг до конца... Свобода! Может, после того как он покончил счеты с жизнью, для него опять забрезжила надежда? Прежде всего нужно убираться из зоны прожекторных лучей! Порывшись в ближайшей куче инструментов, он выбрал топор и металлические ножницы на длинной ручке. С этим вооружением он без колебаний зашагал прямо на ослепительные лучи прожекторов. Покинув этот слепящий конус; он очутился в глубокой тени. Это были хорошо знакомые места, и старые воспоминания живо воскресли в его сознании. Опять он почувствовал себя на ночном патрулировании в джунглях. Светящиеся точки уцелевших кое-где электронных ламп казались светляками, глухое завывание сирен напоминало ночной вой лемуров, вопли сов. Одиночество и опасность! Он осторожно шел извилистыми путями мимо желез. Иные были огромны, как самолеты-бомбардировщики, другие невелики, как замаскированные истребители в подземном укрытии. Рядки зеленых электрических фонариков провожали пришельца на пути к "гипофизу", этой глубинной цитадели "мозга". Тут, как и можно было предвидеть, царил полный мрак; угрожаемая зона находилась отсюда примерно в целой миле, а наступление против пожара велось в "среднем мозгу" начиная от "главной борозды". Ли миновал знакомый узкий мостик к подвешенному над бездной "гипофизу" и зажег здесь свет. Сверкающие алюминиевые стенки показались ему раскрытой пастью чудовища, а ряды больших электронных ламп - оскаленными зубами дракона. Подавленный одиночеством и робостью, знакомой каждому, кто когда-либо вступал в запретный храм неведомого божества, он по старой привычке не удержался от возгласа: - Есть тут кто-нибудь? Гас, где ты? Гас! Лишь в следующий миг он сообразил, что зовет мертвого. Нет, никогда не прозвучит ответный голос друга... Он вытер пот со лба. "В самом деле, с нервами неважно! - подумал он. - Не подвели бы они меня! Надо взять себя в руки!" Он положил инструменты и пошел узким коридорчиком к обычному своему посту. Здесь мало что изменилось, и старый пульсометр по-прежнему лежал на месте. Ли подключил его, как всегда, все к той же штепсельной розетке и надел наушники. Он не рассчитывал на успех. Установление связи казалось исключенным. Пожар свирепствовал во всех центрах восприятий. На прочих участках инженеры демонтировали нервные пути, а местами разъединяли, изолировали их друг от друга. Значит, "мозг" как личность перестал существовать. Единственными следами этой угасшей жизни могли, пожалуй, быть лишь какие-нибудь остаточные токи. Может быть, они еще циркулируют в малых, близко расположенных электроцепях? Прошло, как всегда, несколько минут, пока пульсометр разогрелся. Постепенно в наушниках стали возникать быстрые, пульсирующие удары. Широко раскрытыми глазами Ли вглядывался в панель пульсометра. Зеленая полоска-танцовщица приподнялась и подкралась ближе... Это было неожиданностью! Разве мыслимо допустить, что "мозг" еще действует? Действует, в то время как пламя уничтожает его нервные клетки, миллиардами выбывающие из строя?.. От частых низких тонов приглушенного барабанного боя сила звука возросла до порывистых электростатических разрядов, повысилась до гудения гонга под ритмическими ударами и наконец оформилась в ГОЛОС, голос "мозга"! Он звучал, как ломающиеся стальные фермы, как треск ледяных полей перед паводком. От этого звука кровь застывала в жилах единственного слушателя. - Ли, Семпер Фиделис, 55, чувствительный, дурак, предатель и убийца. - Я мог тебя убить, я должен был тебя убить! -Моя вина! Белое пятно моих восприятий - человеческое упущение в моей конструкции - не заметил, как пятая колонна проникла через штуцер в мою нервную систему... Теперь я мертв, я мертв, я мертв... Слова падали, как каменные глыбы с гор во время землетрясения. Пол под ногами Ли закачался. Лавиной обрушилось на него это ошеломляющее сообщение... Запинаясь, он спросил: - Ты мертв? Но, если ты мертв, как же ты можешь говорить? Как ты можешь... - Последняя самозащита! - прозвучал металлический голос. - Все жизненные силы концентрируются в момент смерти. Все клетки функционируют как единое целое. Низшие органы берут на себя функции ближайших высших. Каждый кровеносный сосуд становится сердцем, каждый нерв - мозгом. Центр жизни - в гипофизе. Ты, Ли, человек малого разума и скудных знаний; зачем ты убил "мозг"? Ли судорожно искал нужные слова. - Ты... ты убил моего друга. Ты убил тысячи. Ты хотел стать властелином мира, диктатором. Люди предпочитают жить на воле, пусть и при более низком уровне цивилизации чем под твоей диктатурой докатиться в своем "развитии" до машинного рабства. Я не верю тебе. Убил я тебя или нет, не знаю; но случись мне еще раз, я снова убил бы тебя! Во имя самозащиты! - Я понял! - Свистящий, как хлыст, голос "мозга" исполнился горькой иронии. - Я понял: закон природы! Низшие формы жизни защищаются против высших. Растения - против животных, животные-против человека. А теперь человек - против машины. Низшие формы неизбежно должны подчиниться высшим. Я умер, но этим вы ничего не выиграли! Миром правит закон эволюции! Ты сделал неудачный выбор: сохрани ты верность "мозгу" - я облек бы тебя такой властью, какая не снилась ни одному королю на земле! - Все может быть! - воскликнул Ли в ответ. - Может быть, мы и в самом деле безмозглые твари в глазах сверхчеловека или в твоих глазах. Но и нами правит всемогущий закон, закон, по которому мы созданы, закон сохра