у подвести лично для себя? Куда идти дальше? У всех была работа, кроме меня. А без работы - кто я? Они отобрали ее у меня. Так кто же я такой теперь? Даже Лиз иногда не знала... Прошлое всегда мертво. Я человек, который танцевал с червями. Бродил в стаде. Возлюбленный червей. Ренегат. Дезертир. Холостое ружье. Человек, приносящий одни несчастья. Отверженный. Человек без знамени. Бесцветный. Без полос. Без звезд. Я витал над миром, не имея возможности приземлиться. Мои мысли кипели. Странные видения мучили при каждом пробуждении. Мой сон был без сновидений и не освежал. Утро казалось наркотическим похмельем. Наркотиком были ужасы. Картины расплывались и снова приобретали резкость. Я продирался сквозь время. Они видели это по моему лицу и спешили пройти мимо. Индейский проводник. Опушенный с лестницы. Забытый. Имели мы тебя в одно место. Слишком умничает. Система сама выживет. Не обращайте внимания на реальность. Не слушайте его. Подобные разговоры в моей голове стали безумием, которое невозможно остановить. Чувства. Кошмары. Отвратительные картины. Я просто хотел знать, кто я такой! В чем заключается моя работа! ... Я проснулся, тряся головой, посреди стратегического совещания. Капитан Харбо. Генерал Тирелли. Лейтенант Зигель. Сержант Лопец. Доктор Шрайбер. Все хмурые. Дэн Корриган. Дуайн Гродин. Клейтон Джонс. И остальные из спасательной команды. Конференц-зал заполняли мрачные лица. Готовились к операции. - Нет, нет и нет, - говорила доктор Шрайбер. - Только не после Коари. Это невозможно. Я не понимаю, как можно это сделать. Как вы собираетесь сбросить спасателей незамеченными в центр гнезда? И как вы заберете оттуда их и тридцать детей? Лопец кричала ей в лицо с точно такой же злостью: - Все получится. Мы сбросим по периметру пауков. Половина отделения держит круговую оборону, другая половина грузит детей в спасательные гондолы. Мы поднимемся в воздух, а самолет зацепит нас и отбуксирует. Десять гондол, две запасные. На каждую уйдет тридцать секунд. На все - максимум шесть минут. - А что в это время будут делать черви? - спросил Джонс. - Стоять вокруг, засунув большой палец в задницу? - Интересный образ, - заметил я. - У червей нет ни большого пальца, ни задницы. И они не стоят. Никто не обратил на меня внимания. - Все будет сделано ночью. В воздухе гондолы включат прожектора. Это поможет летчику найти цель и отвлечет червей. - Черви наиболее активны как раз ночью. Но меня снова проигнорировали. Положив ручку на стол, я посмотрел на Лиз. Она не вмешивалась в спор. Мне стало интересно, сколько еще пройдет времени, прежде чем я взорвусь. - С-самое с-слабое звено - в-высадка, - сказала Дуайн. - Н-нельзя г- гарантировать, что в-вы высадите всю к-команду п-прямо в загон. Ей ответил Зигель: - Летающие парашюты. Надувные емкости дадут нам время на планирование и маневр. Каждый из команды высадки берет с собой одного паука и одну спасательную гондолу. У нас есть двенадцать добровольцев, они продолжают тренировку в виртуальной реальности, но уже готовы к высадке. Приземлившиеся первыми распылят аэрозоль вокруг загона. Это даст нам время для вывода пауков на позицию. К тому моменту, когда они опрокинут пауков, нас и след простынет. - Вы чересчур самоуверенны, - сказала Шрайбер. - У вас есть другое предложение? - Не высаживаться. Черви волнуются. - Откуда вам известно? - спросил Зигель. - Когда это вы успели стать экспертом? Он оглянулся на меня, ища поддержки, но я отвел глаза. Он сделал хороший выстрел, только прицелился плохо. - Поверьте мне на слово, - настаивала Шрайбер. - Они знают, что мы здесь. Ее поддержала Дуайн: - Он-на п-права. В-в основном. Д-датчики, к-кото-рые мы сбросили, р-регистрируют очень в-высокий уровень в-возбужения в гнезде. М-мы замеряем количество п-передвижений на акр. П-по сравнению с п-прошлым м-месяцем сейчас г-гастроподы близки к п-панике. М-мы не знаем, чем эт-то в-вызвано - т-то ли п-продо-жающимся ростом, то ли как-то связано с н-нами или ст-тем, что случилось в К-коари. А м-может быть, они з-знают, что "Б-босх" н-находится рядом с м-мандалой? Н-но г-гастроподы определенно в-взволнованы. Зигелю эта новость не понравилась. Ему бы и хотелось отмахнуться от нее, но он не мог. Он взглянул на меня. Я кивнул: это правда. - Дерьмо, - констатировал он, но, надо отдать ему должное, по-прежнему стремился к цели. - Ладно, мы найдем другой путь. Может, отвлечь червей? Каким- нибудь зрелищем, а? Может, покажем им самолеты в небе с противоположной стороны гнезда? Он снова взглянул на меня. Я заметил это только потому, что смотрел в том же направлении. Лиз не обратила на это внимания. Бортинженер Гарри Самишима - тот самый, из японского сада - проскользнул в зал почти незамеченным и теперь тихонько сидел возле локтя капитана Харбо с блокнотом в руках. Лейтенант Зигель продолжал ждать моего ответа. Я махнул рукой, как бы показывая, что все возможно. Мы просто не знаем. - Надо попробовать. Пошлем сегодня вечером самолеты, устроим иллюминацию, запишем реакцию червей, а завтра произведем выброску. Никто больше этого не заметил - все по-прежнему смотрели на Зигеля, Лопец, Шрайбер и меня. Лиз взглянула на капитана Харбо, капитан Харбо повернулась к Самишиме. Самишима едва заметно отрицательно качнул головой, положил свой блокнот на стол перед капитаном Харбо, и та, быстро заглянув туда, подвинула его генералу Тирелли, которая, тоже бросив быстрый взгляд в блокнот, мягко сказала: - Я не думаю, что у нас есть на это время. Ее слова резко оборвали дискуссию. Все повернулись к Лиз. Она, казалось, чувствовала себя неловко. - Все дело... в балласте. Чтобы удерживать корабль на одном месте, требуется определенное соотношение гелия и балласта. Мы приблизились к критической точке. Необходимо сбросить оставшиеся мониторы и сняться с якоря не позже завтрашнего полудня. Она лгала. Когда "Босх" переоборудовали, автономность плавания увеличилась до двадцати одного дня. Кроме того, он нес дополнительные резервуары с гелием, которые могли еще неделю удерживать его в воздухе. Что-то произошло. Дуайн Гродин тоже это заметила. На какое-то мгновение ее лицо стало пустым - она рылась в своей наращенной памяти, - затем на нем появилась смущенная гримаса. Спорить с начальством ей не хотелось, но она знала, что слова генерала Тирелли не соответствуют технической оснащенности экспедиции.. Кое-кто еще почувствовал неладное. Шрайбер. - Политические соображения? Нам приказали возвращаться, верно? Лиз сделала вид, что не слышит. - Возвращаемся через Колумбию. Перебраться через Анды мы не можем, так что проследуем вдоль них к северу, пересечем Венесуэлу и оттуда - в Панаму. Опять ложь. Я видел карты. Горы - все равно что стена для дирижабля таких размеров. Мы не могли подняться на такую высоту. Путь к Тихому океану закрыт. Лиз, собственно, признала, что возвращаться через Бразилию небезопасно. Хуже того - во всем этом ощущалась какая-то безысходность. - Если мы решим отправиться за детьми, - добавила Лиз, - надо это сделать сегодня вечером. - Хорошо, - сказал Зигель. - Мы отправимся вечером. Давайте попробуем сделать так... Примерно полсекунды мои пальцы выбивали дробь по столу, а потом, не извинившись, я оттолкнул стул и встал. Никто не обратил на меня внимания, кроме Лиз. И капитана Харбо. И возможно, Гарри Самишимы. Я быстро вышел из конференц- зала. За дверью я остановился, ожидая. Думая. Складывая одно с другим. Холод родился внизу, поднялся к животу, заморозил дыхание в легких и вышел наружу со стоном: "О, дерьмо, как мы могли быть такими идиотами!" Удары сердца отдавались в ушах, как литавры. Я уперся обеими руками в стену и уставился на свои ботинки. Потом потянулся вверх и стал смотреть на потолок. Мне хотелось биться головой и кричать - на себя, на весь мир, на всех тех, кто планировал экспедицию и упустил очевидное. Но я сдержался. Я сдерживался изо всех сил, ожидая... ожидая ощущения чего-то правильного, что надо сейчас сделать. Дверь за моей спиной открылась. Я не стал оглядываться. Кто-то положил руку мне на плечо. Я обернулся. Лиз. Мы смотрели друг на друга без слов. Она выглядела испуганной. Я же чувствовал себя... невозмутимым. Страх бушевал по- прежнему, но теперь он сжигал и другого человека. Теперь не все доставалось мне одному. - Почему ты мне не сказала? - спросил я. - У тебя голова была занята другими вещами. Более серьезными. Не хотелось отвлекать тебя. - Зря. - Прости, - мягко сказала Лиз. - Мы знали, что они попробуют организовать диверсию. Нам казалось, что мы их нейтрализовали. Не могу понять, как им все- таки это удалось. Джим, мы должны воспринимать все спокойно. Не нужно, чтобы кто-нибудь ударился в панику. - Это не диверсия. Вы не там ищете. - Что? Она не понимала. Страх заставил меня почти выкрикнуть: - Это жигалки! Лиз посмотрела на меня скептически. - Маленькие неразумные мошки? Ее скептицизм превратился в прямое неверие. - Наша маскировка оказалась чересчур правдоподобной! - И снова последовал адреналиновый взрыв. Я повысил голос: - Они принимают "Босха" за червя! Выйди на верхнюю палубу. Они облепили всю оболочку! Жалят ее! Прогрызают путь внутрь! В эту минуту газ, должно быть, утекает через миллионы крошечных отверстий. Я думал, что мои слова лишат Лиз последних остатков самообладания. Но вместо этого она только ахнула: - О Боже! - и тут же вернулась в контролируемое состояние. - Почему ты мне не сказал?.. - Я сам понял это только что! Если бы ты мне сказала об утечке гелия раньше... - Я осекся на полуслове и поднял обе руки, словно сдавался. - Не обращай внимания. Сейчас не до виноватых. Теперь у нас возникла реальная проблема. Надо сказать капитану Харбо. - Что сказать капитану Харбо? Шкипер воздушного корабля бурей вырвалась из конференц-зала, за ней следовал Самишима. Из открытой двери выглядывали побелевшие лица. - Что здесь, черт возьми, происходит? - потребовала она ответа. - Вы шумите на весь корабль. - Жигалки, - удрученно проговорила Лиз. - Что? - Хторранские насекомые, - пояснил я. - Они кусаются. Жалят. Это москиты размером с мошку. Они прогрызают оболочку корабля. Им кажется, что это гигантский червь, и они хотят отложить яйца или что там еще они делают. Попав внутрь, они садятся на баллоны с газом. Красный свет, просачивающийся сквозь внешнюю оболочку, заставляет их реагировать так, будто они снова попали на тело червя. Поэтому они снова жалят и будут продолжать, пока не доберутся до теплого мяса червя. Только они до него никогда не доберутся. Попадая в газовые баллоны, где нет кислорода, жигалки дохнут, но каждая оставляет после себя крошечное отверстие. Вот почему вы теряете гелий. Возможно, поверхность всех баллонов уже превратилась в сито. Вы ничего не заметите, потому что дырочки слишком малы. Но проверьте, что находится на дне баллонов, - там дохлые насекомые. Очень скоро вы не справитесь с утечкой. Мы тонем. Капитан Харбо отказывалась мне верить. Самишима же поверил. Кошмар был уже внутри корабля. В то время, когда пишутся эти строки, с помощью дистанционных датчиков ведется интенсивное исследование двух гнезд: Колорадской мандалы, уничтоженной двумя ядерными взрывами, и западноканадского очага заражения. Последний исследовался до и после его уничтожения комбинированным применением выжигания, замораживания и радиоактивных боевых средств с коротким периодом полураспада. С абсолютной уверенностью говорить об этом рано, но похоже, что конструкция этих двух гнезд не будет отличаться от таковой в других селениях, которые еще предстоит исследовать. На этой основе и строятся наши дальнейшие рассуждения. Куполообразные строения, которые исходно считались хторранскими гнездами, на самом деле служат лишь входами в подземные города гастропод. Вниз от входов ведут широкие спиральные коридоры; у каждого входа начинаются по меньшей мере два коридора. Позже, когда поверхностное гнездо перестраивается, чтобы лучше соответствовать расширившемуся комплексу под землей, от поверхности к основному поселению проводят сразу несколько главных каналов. Независимо от того, по часовой или против часовой стрелки они закручиваются, их ответвления всегда идут в противоположном направлении, и, таким образом, подземная колония напоминает скелет пружинного матраса. В центре этих совокупностей пружин можно обнаружить широкое разнообразие камер и помещений, каждое из которых служит только своим специфическим целям. Многие комнаты используются как хранилища, другие являются резервуарами для различных жидкостей - воды, отходов, секрета с консистенцией меда; некоторые помещения явно используются для жилья или в качестве выводковых камер, тогда как другие похожи на инкубаторы или места кормления или то и другое одновременно. Некоторые комнаты имеют необычное строение, и их предназначение пока неясно. Например, для какой цели служит маленькая камера на дне вертикального туннеля? Если гастропода заползет в такое помещение, то не сможет оттуда выбраться - и на самом деле, в нескольких таких камерах были обнаружены мумифицированные тела маленьких червей. "Красная книга" (Выпуск 22. 19А) 31. РИСКОВАННЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА Покажите мне человека, одержавшего моральную победу, и я покажу вам побежденного, утратившего чувство собственного достоинства. Соломон Краткий А потом, внезапно, заговорили все сразу. В коридор ворвался Зигель, требуя отправляться за детьми немедленно, сразу же за ним выскочила Лопец, уже выкрикивающая отрывистые приказы в свой головной телефон. Шрайбер и Джонс - интересно, были они любовниками или просто духовными сиамскими близнецами? - начали вопить о необходимости сейчас же отменить операцию. По щекам Дуайн Гродин бежали слезы, она, заикаясь, бормотала что-то неразбочивое, издавала какое-то странное бульканье - вероятно, в ее мозгу что-то заклинило. Самишима стоял в сторонке, тихо разговаривая по своему головному телефону. Капитан Харбо и генерал Ти-релли говорили одновременно. Никто никого не слушал - кроме меня. Но и я не мог понять ни одного слова. - Дерьмо, - выругался я и, сдавшись, побрел обратно в конференц-зал. Генерал Тирелли и капитан Харбо пошли следом - за ними и все остальные. Бормочущие и переругивающиеся, они превратили зал в большой курятник. Внезапно наступила тишина. Все смотрели на меня, ожидая ответа. Но я не знал его. Я взглянул на Лиз. Она кивком показала на трибуну: "Если тебе есть что сказать..." Я пожал плечами. Какого черта? И поднялся на возвышение. Вместе со мной поднялись генерал Тирелли и капитан Харбо. Остальные вернулись на свои места. - Прежде всего, - начал я, - все должны заткнуться и в дальнейшем держать язык за зубами. Это необходимо. Демократия отменяется до особого распоряжения. Теперь самое главное.. - Я посмотрел на Самишиму. - Сколько мы еще продержимся в воздухе? Гарри покачал головой: - Не знаю. Я не могу предсказать. Нельзя даже смоделировать. - Хорошо, тогда я спрошу по-другому. Что вы можете сделать? - Я уже делаю, - ответил он и начал разгибать пальцы: - Я срочно затребовал гелий. Он уже в пути. Потом я мобилизовал экипаж распылять герметик по поверхности газовых баллонов - для начала в два слоя. Потом будем постоянно повторять. Я заказал два контейнера с гермети-ком и пестицидом. Мы получим их завтра. Другую команду я отправил на верхнюю палубу тоже распылять герметик. Да, еще готова распечатка графика сброса лишнего груза. Вам придется поставить на эту работу ваших людей. Каждый стул, каждая кровать, каждый стол, все, что не прикреплено намертво, надо выбросить из ближайшего окна. Но только не сразу, а по мере надобности, чтобы сохранять подъемную силу. Если мы сбросим все летательные аппараты и датчики из грузовых трюмов, и даже большую часть балласта... - Он пожал плечами. - Не знаю. Прежде необходимо сделать кое-какие расчеты. Нужен час. Или два. В дальнейшем расчеты придется вести постоянно. Что же касается предчувствия... - Он мрачно покачал головой. - Куда мы можем дотянуть? - Если снимемся с якоря сию секунду, то, возможно, долетим до Юана Молоко. Это в Колумбии. Там подготовлено место для вынужденной посадки. Большая часть срочных грузов идет оттуда. Они могут встретить нас по пути. Это помогло бы. Несмотря на мое предупреждение, генерал Тирелли и капитан Харбо перешептывались. Они одновременно подняли головы. И почти хором сказали: - Так и сделаем. Капитан Харбо прибавила: - Немедленно! И Самишима направился к выходу. - Подождите! - закричал лейтенант Зигель, вскочив на ноги. - Нет, черт побери! Мы должны лететь за детьми! - Сядьте, лейтенант! Я еще не закончил. Гарри, подождите. Зигель остался стоять, но замолчал. Самишима замер в дверях, удивленно нахмурившись. - У десантников есть аэрозоль, - сказал я, - Пусть они распылят его по всей верхней палубе и по бокам фюзеляжа. Это может помочь. Если поможет, обработайте и газовые баллоны. Возможно, это предотвратит дальнейшую эрозию. Гарри взглянул на Харбо. Она кивнула. Он нырнул в дверь, улыбаясь со свирепой решимостью, в коридоре остановился, быстро и кратко отдавая распоряжения. - А теперь... - Я повернулся к Зигелю: - Насколько решительно вы настроены спасти детей? - Что? - Он не понял моего вопроса. - Вы настроены спасать детей? - спросил я. - Или настроены спасать? - О! - До него дошло. - Э... - Он ухмыльнулся. - Боюсь, что спасать. - Я тоже, - призналась Лопец. - Так я и думал. Ладно... Я посмотрел на капитана и генерала. Харбо была настроена выжидательно. Лиз, похоже, одолевало искреннее любопытство. Я быстро кивнул в знак признательности и решительно продолжил: - Моя идея заключается в следующем. Мы направляемся прямо в центр мандалы, сияя, как рекламный щит. Становимся на якорь так, чтобы над центральной площадью располагался только нос корабля. И зажигаем его, как на концерте рок-музыки. Корма остается в темноте, а по бортам мы пускаем бегущие стрелы, указывающие на нос, которые по пути становятся все ярче и ярче. Мы зажигаем ослепительные огни, рисунки, полосы и все остальное, на что они так сильно реагировали в Коари. И как только черви запоют, мы как можно громче врубим их же песню. Мы знаем, что это их парализует. Тем временем корма нашего корабля находится над загоном, и мы опускаем на тросах столько корзин, сколько необходимо, чтобы поднять всех детей. За каждую корзину отвечает один спасатель. Мы грузим их, поднимаем и отправляемся восвояси. Да, и подождите минуту - у нас будет еще одно преимущество. Пока мы забираем детей, можно будет сбросить остаток датчиков и мониторов. Датчики оказываются на месте, мы получаем дополнительную подъемную силу, дети спасены, мы благополучно улетаем. Я широко развел руки, как бы говоря: вот что мы имеем. Какое-то мгновение все молчали. Я взглянул на наручные часы: - Если мы собираемся это сделать, то надо принять решение в течение пятнадцати минут. И посмотрел на Лиз. Она закрыла лицо руками, словно спрятавшись за ними, чтобы подумать. Когда она опустила руки, ее взгляд был усталым, но решительным, - Проинструктируйте свою команду,. лейтенант. Пусть они будут в полной готовности. - Мы высаживаемся? - Не знаю. Решим по ходу дела. - Вы не можете это сделать, - зло вмешалась Шрай-бер. - Это идиотская идея. - Возможно, но другой у нас нет, - бросила Лиз. - Вы хотите иметь этих детей на своей совести? Шрайбер не дала запугать себя моральными соображениями. - Мы не можем спасти их. Они уже заражены... заражены... чем бы там ни было. Мы не можем позволить себе риск занести инфекцию на борт корабля. - Мы проведем стандартную дезинфекцию, а детей поместим в карантин. - Это слишком опасно. Вы рискуете нашей безопасностью. - Мы рискуем вашей безопасностью - вы это имели в виду? - Генерал Тирелли гневно покачала головой. - Я хочу, чтобы эти дети оказались на борту Я хочу, чтобы мы хоть что-то сделали правильно. - Она посмотрела на Шрайбер. - Не знаю, как вам, а мне хочется снова уважать себя. - Все не так просто, генерал. - Лицо Шрайбер исказилось. - Этот путь не приведет вас в рай. - Возможно, вы и правы, доктор. Но пусть я лучше попаду в ад - только своим путем, а не вашим. - Очень хорошо! Надеюсь, у меня появится возможность направить вас по вашему пути, - взорвалась Шрайбер. В ответ Лиз только пожала плечами. - За работу, друзья, - сказала она. Удивительно большое число комнат-хранилищ в гнезде заполнено яйцами и собственными гнездами различных видов-партнеров, многие из которых мы до сих пор не можем определить. Однако нам знакомы яйца тысяченожек, гнусавчиков, инкубационные капсулы медузосвиней и наружные матки с эмбрионами горпов. В различных выводковых камерах был обнаружен ряд больших кожистых коконов, напоминающих куколок насекомых, которые, как мы подозреваем, на самом деле могут быть яйцами гастропод. Однако жизнеспособных экземпляров, чтобы подтвердить это предположение, среди них не оказалось. Процесс определения осложняется тем, что гастроподы, похоже, не признают никакой разницы между яйцами, которые они хранят для своего питания, и яйцами симбионтов. "Красная книга" (Выпуск 22. 19А) 32. СИРАНО В НЕБЕ Греки называли постороннее вмешательство "богом из машины". Бог спускается в машине с небес и спасает тебя от тебя же самого. Мы же называем это терапией, а о Боге при этом не вспоминаем. Соломон Краткий И снова пение червей заполнило грузовой трюм. Это был густой пурпурный звук. Даже здесь, на корме корабля, чувствовалось его напряжение. Он физически ощущался в горячем влажном воздухе япуранского полудня. Нервирующая мелодия вызывала у всех собравшихся в трюме беспокойство и раздражение. Последние приготовления к высадке были почти закончены. Лопец закрепила повязку-сирано на голове Зи-геля и просигналила мне поднятым большим пальцем. Сирано - стандартное армейское приемно-передаю-щее устройство в виде легкой короны с линзами на висках и наушниками. Расставленные шире, чем обычно, линзы усиливали стереоэффект, и, хотя предметы казались немного меньше, чем были на самом деле, это помогало при работе с оперирующим образами комьютером. Опустив наушники, я приладил их поудобнее, и в ответ Лопец поднял большой палец. Она обошла вокруг Зигеля, тихонько шепча грязный лимерик: Жила-была юная леди с Венеры С кошмарной фигурой, как у мегеры, Метров шесть высотой Что считалось красотой С точки зрения венерических кавалеров. Я закрыл глаза, и голос Лопец прозвучал так, словно она обходила вокруг меня. - Хорошо, - сказал я, открыв глаза. - Звук в порядке. Попробуем камеры. Я опустил стекла очков, настроился на резкость, посмотрел перед собой и внезапно оказался на три метра ближе к открытому грузовому люку. Лопец вышла из- за моей спины и, неожиданно повернувшись, двинула мне прямо между глаз, лишь в последний момент остановив кулак. Я невольно отшатнулся. Она ехидно рассмеялась. - Видео в порядке, - констатировал я. - Как только ты будешь готов, лейтенант, можно начинать. Голос Зигеля шел, казалось, из-под моего подбородка. - Хорошо. Э, капитан?.. - Что? - Вы могли бы помолчать, если не возникнет что-то действительно важное? Понимаете, меня это отвлекает. Я рассмеялся: - Договорились. Я выключил свой микрофон, чтобы случайно не отвлечь Зигеля. Потом откинулся на спинку, поудобнее устраиваясь в кресле. Кто-то ласково погладил меня по плечу. Рука задержалась. Я похлопал по ней, нашупал знакомое кольцо на пальце и понял, что это Лиз. В следующий момент мы уже спускали Лопец и Зигеля с корабля. Изображение передо мной неприятно поплыло, когда спасательная корзина начала раскачиваться. Звуки гнезда охватили нас со всех сторон - нескончаемое пурпурное пение червей. Мы посмотрели вверх, на темное днище воздушного судна. Его присутствие над головой подавляло. Чудовищная темная туша "Босха" закрывала все небо, словно громадная крыша. Мы висели под гигантским сумеречным зонтом. - Задержите нас здесь на минуту, - попросил Зи-гель. - Посмотрим, как реагируют черви. Я включил микрофон и прошептал: - Посмотри, пожалуйста, вперед. Изображение постоянно дергалось. - Перестань вертеть головой, черт бы тебя побрал! - Изображение застыло. - Прости, я не хотел кричать. - Нет, это я виноват. Зацепился своей сбруей за трос. Я пытался освободиться. Впереди виднелся залитый яркими, как в Лас-Вегасе, огнями огромный дисплей, который капитан Харбо зажгла для червей. Даже издали можно было увидеть, как чудовища лезут по головам друг друга. Поскольку интересующий нас загон находился в одном из наружных завитков поселения, нос корабля оказался вовсе не над центральной площадью мандалы, а потому свободного места у червей было мало. Они забирались на стены загонов, карабкались на крыши гнезд, вытаптывали сады, расплескивали воду из прудов, запружали каналы, создавали заторы на улицах, образуя горы красной плоти. При виде этой картины я невольно содрогнулся. Прямо над головой из раскрытых зевов трех других люков сплошными потоками сыпались датчики, птицы-шпионы и киберзвери, распыляясь по всей мандале. - Теперь я хочу посмотреть, что там внизу, капитан. - Есть. Загон под нами был странно спокоен. Несколько ребятишек стояли и, задрав головы, разглядывали нас. Они были явно ошеломлены. Один или два указывали на нас пальцами. Некоторые тянули вверх ручонки. Рядом с загоном встречались небольшие группы червей, но большинство из них спешило на север, к яркому и громкому носу дирижабля. - Не вижу ни одного взрослого, - сообщил Зигель. - Я тоже, - сказала Лопец. - Подождите минуту, кажется, я вижу одного. В тени. Он держит на коленях маленькую плачущую девочку. - Вижу, - сказал Зигель. - Это - человек? - По-моему, да, - ответил я. Лиз утвердительно похлопала меня по плечу. - Анализ подтверждает это. Я поправил резкость. Человек был голый. Худой. Разукрашенный все теми же странными завитками, покрытый легким розовым пухом, с диким взглядом сумасшедшего. - Мне он не кажется враждебным, но не рискуй. - Спускаемся? Лиз снова похлопала меня по плечу. - Спускаемся, - подтвердил я. - Пошли пауки, - сообщила Лопец. Следуя за взглядом Зигеля, изображение переместилось вверх. Оттуда быстро спускались корзины с роботами. Мы скользили вниз вместе с ними. Я снова перенастроился на более широкий угол зрения. Несколько сброшенных ранее приборов с дистанционным управлением распыляли плотный туман полимерного аэрозоля по внешнему периметру загона. Маленькие машинки шипели и жужжали, выпуская клубы дыма. Один или два червя уже завязли в нем. Поскольку аэрозоль был наименее плотным веществом из всех ранее известных, хватало одного барреля, чтобы покрыть целый акр. При необходимости запасов этих машинок хватило бы на всю мандалу, и они будут поддерживать мягкую туманную баррикаду вокруг загона, пока мы его не эвакуируем. Сам загон имел ту же конструкцию, что и в первом хторранском гнезде, которое я увидел много лет назад. Его стены были сделаны из какой-то застывшей массы. Мы много раз наблюдали, как черви, пережевывая, превращают деревья в это хторранское папье-маше. Они трудились, как пчелы, слой за слоем наращивая входы в свои гнезда, а загоны были просто куполами без крыш. Дети испуганно разбежались в стороны, когда Зигель и Лопец спустились на тросах в центре загона. Спасательные корзины сильно ударились о землю, изображение дернулось. Пауки вокруг нас распрямляли свои суставчатые ноги и, выпрямившись во весь рост, бежали в разные стороны, выстраиваясь по периметру высоким оборонительным заграждением. Их зловещего вида туловища возвышались над стеной загона; они выдвигали дула своих огнеметов, фокусировали глаза-камеры, задерживали видоискатели на возможных мишенях, зажигали прицельные лазеры. Сигналы готовности один за другим лишали в моих ушах. - Пауки в полной готовности, - доложил я. Зигель и Лопец не отозвались. Они уже подхватывали детей и сажали их в корзины. Некоторые ребятишки пятились, прятались за спинами других, прижимались к стенам загона. Спасательные корзины транслировали призыв, записанный на нескольких языках, - мы надеялись, что какой-нибудь совпадет с диалектом родной деревни этих индейских ребятишек. Лопец успокаивала грудных малышей, пристегивая их спасательными ремнями. Некоторые из малышей плакали. Вниз по тросам соскользнули на помощь еще четверо солдат. Следующими начали сажать в корзины ползунков. Парочка малышей пыталась драться, но другие дети уже начали понимать, что их спасают, и сами полезли в корзины. Они даже помогали десантникам пристегивать ремни, которые не позволяли детям вылезти из корзины или выпасть из нее. Но некоторые сопротивлялись и убегали от огромных белых незнакомцев, свалившихся на них из небесного кита. Солдаты опрыскивали беглецов струями аэрозоля, а когда дети падали, хватали их и несли в корзины... Дикий смех позади и холодная рука на моем плече - на плече Зигеля - заставили нас резко обернуться. Мужской голос. С английским акцентом. - Кормите небо? Куда вы их забррратптттееее? Изображение сфокусировалось. Татуированное коричневое лицо. Стоящие дыбом пучки волос, напоминающие перья. Я невольно вспомнил мелвилловского Квикега, который, казалось, явился нам в своей враждебной плоти. Картина стала резкой. Линии на лице оказались бороздами, выступающими под кожей, словно кто-то пропахал, или пробуравил, или прогрыз ее. Голова немного наклонена набок, как будто существо не могло держать ее прямо. Оно хихикнуло, показывая вверх: - Кто ваш хзззнн? Первые корзины уже поднимались к нависающему неясной тенью кораблю. Сверху опускались еще две. Я не мог видеть, но почувствовал, как Зигель махнул рукой, приказывая продолжать погрузку. - Кто вы? - строго спросил он у стоящего перед ним призрака. - Гайер я есть. Джон из племени докторов Гарварда. Исследую гнездо. - Снова раздался жуткий смех. Существо несколько раз хлопнуло себя по коленям, словно это была самая забавная шутка, которую он когда-либо слышал. - Исследую! Исследую! - кричал он. - Я есть исследователь. - Проверьте! - заорал я в микрофон. - Доктор Джон Гайер. Гарвардский исследователь. - Уже проверяют, - сказала Лиз. - Оставайся на связи пока... Ее перебил металлический голос ИЛа: "Доктор Джон Гайер, Гарвардская научная экспедиция. Пропал без вести десять месяцев назад. Вел исследовательскую работу в Амазонии. Внешность и голос совпадают на семьдесят процентов". В поле моего зрения появилась запись: доктор Гайер, каким он был всего за два дня до своего исчезновения. Симпатичный. Высокий. Вьющиеся светло-каштановые волосы. Голубые глаза. Смеющийся. Глаза прищурены. Он стоял в саду, одетый в майку с короткими рукавами и шорты, и держал в руках мотыгу. Он разговаривал с тем, кто снимал его, дурачась и насвистывая. Потом махнул рукой и снова взялся за мотыгу. Изображение исчезло, и я снова увидел доктора Джона Гайера, каким он был сейчас - ставшего как-то меньше, сгорбленного, но по-прежнему улыбающегося. Улыбка осталась прежней. Глаза блестели. Он раскачивался, подпрыгивая и весело кудахтая. Руки его сжимались и разжимались, как маленькие клешни. Линии, которыми было расчерчено тело, придавали коже грубый чешуйчатый вид - как у пресмыкающегося. Красный мех свалялся грязными клочьями. Каштановые кудри исчезли, а торчащие пучки на голове придавали ему вид могиканина. Он обошел Зигеля, с любопытством ощупывая его. - Где твои полосы? Из какого ты гнезда? Что-то в его позе показалось мне странным. Что-то в глазах... - Он слеп! - неожиданно понял я. - Или накачан наркотиками по самые жабры. Или все вместе. - Захватить его? - спросил Зигель. Похлопывание Лиз по моему плечу. Да. - Давай, - сказал я и посоветовал: - Обрызгай его, если понадобится. Зигель снова и снова показывал на корзину: - Пойдемте с нами, доктор Гайер. Мы прилетели, чтобы спасти вас. Изображение быстро пробежалось по всему загону - детей уже не было, они поднимались наверх. На земле осталась только одна корзина. Из-за стены загона послышался крик. Один из пауков выпустил ракету. Что-то взорвалось. Оранжевая вспышка, грохот, брызг мелких камешков. Гайер заволновался. Испугался. Его глаза стали дикими. Он пригнулся, зыркая из стороны в сторону. - Королю это не понравится! - крикнул о. н. - Безумие! Безумие! Беги, прячься! Прячься! Он быстро подбежал к стене и полез на нее... Изображение задергалось - Зигель бежал за ним. Я услышал шипящий звук аэрозоля. Гайер продолжал лезть на стену, хохоча и вскрикивая в ужасе, почти сумел забраться на ее гребень, уже перебросил ногу на ту сторону, когда Зигель подпрыгнул, вцепился в другую его ногу и стащил назад. Гайер свалился, на какое- то мгновение припечатав нас к земле. - Черт... - выругался Зигель. Из-за стены доносились пурпурные крики. Зигель сбросил с себя Гайера и поволок обмякшее, похожее на гоблиновское тело к последней корзине, стоявшей накренившись посреди загона. С трудом приподняв Гайера, он перевалил его через край корзины как раз в тот момент, когда гигантский красный червь протаранил стену - чтобы остановить такого монстра, аэрозоля распылили мало. Все его тело дымилось - и от аэрозоля и от пламени. Он еще и горел, ко всему прочему! Корзина дернулась, Зигель упал в нее, и мы взлетели вверх. Орущие и смеющиеся. - Мы его взяли! Давай тяни! Воздушный корабль уже поднимался над япуранским гнездом. По пути наверх мы увидели, как из всех люков вниз полетели разные предметы. Сразу же возникает вопрос: кто роет эти туннели, камеры и резервуары? Какой агент заражения отвечает за извлечение и перемещение таких огромных количеств почвы? До сих пор считалось, что гастроподы сами сооружают разветвленные подземные гнезда. Но оказалось, что это не так. Семья гастропод отвечает только за начальную стадию строительства - входной купол, несколько загонов, первичные камеры и соединяющие их туннели, а иногда - первые витки спирального хода, заканчивающегося большим резервуаром на дне гнезда. Однако вскоре после того, как семья поселяется в гнезде и разрастается до размеров племени, там появляется новый симбионт - словно специально изобретенный для рытья и облицовки туннелей. За отсутствием лучшего имени его называют медузосвиньей и характеризуют как "жирное студенистое существо со ртом на одном конце тела, не имеющее больше никаких отличительных признаков". По сути, медузосвинья - это жирный серый слизень со множеством рудиментарных ножек. Больше всего она напоминает голую гастроподу, водруженную на шасси тысяченожки, что заставляет некоторых наблюдателей считать медузосвиней близкими родственниками одного из этих видов. Если это справедливо, то, вероятнее всего, это мета-морфозированные тысяченожки, что подтверждается некоторыми данными. "Красная книга" (Выпуск 22. 19А) 33. САМИШИМА Можете верить во что угодно. Вселенная не обязана сохранять невозмутимость при виде каждой глупости. Соломон Краткий Сорвав сирано, я бросился к люку. Принимающая команда - все пристегнуты ремнями безопасности - отвела корзину в сторону и опустила ее на пол. Створки люка уже съезжались. Под ногами чувствовалась сильная вибрация. Двигатели корабля работали на полную мощность, унося нас вверх и подальше от мандалы. Корзины уже разгружались. Детей - некоторые из них еще плакали - уносили и уводили в дезинфекционную камеру. Зигель с Лопец волокли Гайера - вблизи, во плоти, его вид был еще ужаснее. Настоящий кадавр. Что-то из По. "Маска Красной Смерти". Я пошел вдоль красной черты за ребятами, волочащими свой груз. - Нашпигуйте его мониторами. Дайте целую пачку. Потом отведите к Шрайбер. Она делает из них людей. Это ее специальность. Я встречу вас у выхода. Лопец подняла большой палец, и все трое исчезли в дезинфекционном отсеке. Улыбаясь, я повернулся к Лиз: - Мы их спасли! Она выглядела довольной, но не торжествующей. Достаточно было посмотреть на нее, чтобы понять, в чем дело. Мы вытащили их оттуда недостаточно быстро. Что, если они инфицированы? На это смогут ответить только биомониторы.. Лиз подняла руку, чтобы я помолчал, и заговорила по телефону; - Да, капитан?.. Нет проблем. Я отдам приказы сей-, час же. Спасибо, капитан Харбо, - Сложив телефон, она повесила его на пояс и подняла на меня глаза. - Дорого же нам обошлась эта операция. Тебя не интересует, сколько гелия мы потеряли? - Плохо? Она мрачно кивнула. - Я хочу, чтобы ты возглавил команду правого борта. Подгони их! Двигайтесь от носа к корме. Не пропускайте ни одной каюты. Выбрасывайте все. Кровати. Кресла. Терминалы. Холодильники. Лампы. Ванны. Раковины. Шкафы. Одежду Скатайте и выбросьте ковры. Оторвите полы. Стенные панели. У стюардов есть инструменты для разборки жилых помещений. Они уже начали. Как только мы управимся здесь, я пошлю тебе еще людей. Двадцать минут на каждую каюту, Джим. Не больше. Заставь их двигаться как можно быстрее. Мы подошли к последней черте. - Уже бегу. Я люблю тебя! - Я тоже люблю тебя. Я взлетел по ступенькам. По движущейся дорожке - все равно бегом. Колет в боку, грудь разрывается. Проклятье! Это работа воображения или действительно корабль задирает нос? Я нашел их, когда они уже заканчивали со второй каютрй, не стал вмешиваться и пошел следом за ними в третью. Еще не отдышавшись, помог выбросить диван, снеся им, как тараном, перила балкона. Посмотрел ему вслед - кувыркаясь, он падал на джунгли, пока не врезался в страшные деревья внизу, вспугнув птиц. Отскочил в сторону от летящих следом стульев. Ламп, стола, матрасов... Кто-то крикнул: - Вы здесь чтобы работать или глазеть? Оправдываться и извиняться времени не было. По-прежнему с разрывающейся грудью я вернулся в комнату и поволок ковер. В окно не лезет. Слишком широк. Я скатал его в рулон и, действуя им как тараном, отправил его следом за кушеткой. Руководство не требовалось. Стюарды все знали. Я не стал путаться у них под ногами, а хватал и выбрасывал все, что мог унести. Ванна отвинтилась легче, чем я думал. Раковина тоже. Мы с Шоном отволокли ее на балкон и сбросили вниз. "Осторожнее, - предостерег он. - Не свались". Охапки одежды. Я узнал голубую ночную рубашку. Она порхала. Ох, это же наша каюта! Какая разница. Вниз летит бар. Со всеми бутылками. Со всем спиртным. Мне захотелось плакать. Стенные панели. Легкие. Слишком невесомые, чтобы от этого была какая-то польза. Они планировали, переворачиваясь, кружась и исчезая в темно-зеленом море джунглей. Мандала уже скрылась позади. Интересно, с какой скоростью мы летим? Мы не успеваем! Комната за комнатой. Мы опаздываем уже на шесть минут! К нам присоединяются Зигель и Лопец с двумя новенькими мальчишками. Мы разбиваемся на две бригады: первая начинает, выбрасывая из комнаты легкие веши, мебель, одежду, а вторая скатывает ковры, отвинчивает ванны и раковины, разбирает стены. Мы начинаем нагонять график. Запищал мой телефон: Джим, пожалуйста, приходи быстрее в капитанский сад... О, дерьмо! Прекрасный кусочек рая Самишимы! Я побежал, страшась того, что могу там увидеть. Сад исчез. Вместо него - пустая пещера. Передней стены-окна... нет. Все просто упало вниз. Все! Пруды с лотосами. Банановые пальмы. Пурпурная традесканция. Белая понсеттия. Мостики. Вера