н Оорта. Конечно, ваши корабли могут попытаться проникнуть туда, но они загадочным образом исчезнут. Они... - Что? - взорвался Даниэлс. Он взял у Моше обруч. Голографическая модель Солнечной системы висела среди того, что он называл облаками Ван Оорта. - Будьте уверены, капитан. - В голосе Толстяка звучало самодовольство. Как много он перенял у людей! - На границе Галактики была размещена система гравитационных маяков. Их на самом деле шесть. Корабль, не обладающий нулевой сингулярностью, способной нейтрализовать искривление пространства, будет разрушен направленной приливно-отливной силой. Позже мы все сами в этом убедитесь. А сейчас давайте сосредоточимся на главном вопросе. Факт остается фактом: ваше участие в этом деле откроет вашему виду дорогу к звездам и навсегда отвратит угрозу ядерной катастрофы. - Голос Толстяка стал ласковым. - Мы предлагаем вам жизнь - и космос! Такова цена капли невинной крови! Шейла задумалась, все ее мысли сосредоточились на этом медленно вращающемся колесе, которое называлось станцией Тахаак и от которого зависела свобода человечества. Толстяк сплющился, его глаза-стебли осмотрели комнату. - В ближайшее время надо начинать знакомство с оружием. Мы спроектировали военное снаряжение, максимально приближенное к земному. Для ознакомления ваши люди смогут провести тренировочные учения внутри точной копии станции Тахаак, которую мы построили специально для этой цели. Вы сможете попрактиковаться на роботе Пашти, который будет реагировать на чувствительные или смертельные удары. Я уверен, что тренажеры покажутся вам превосходными. Вы сможете многократно репетировать бой - такого опыта у вас не было никогда. Давайте назовем это последним словом боевых учений. Вы можете начинать тренировки, как только почувствуете себя готовыми к ним. - А женщины из разведслужб? - спросила Светлана. - Они будут пилотировать торпеды? - Верно. Я принял это решение, основываясь на том, что у них есть летный опыт, а кроме того, они смогут уменьшить риск, прикрывая тылы. Нужную информацию вы найдете в учебниках, которые получите после совещания. Вы можете по собственному усмотрению менять наши предложения. - Это единственная причина того, что вы выбрали в пилоты именно женщин? - Светлана наклонилась вперед, ее глаза горели. - Нет, мне также хотелось привести в равновесие состав человеческого персонала. - Толстяк издал свист, увидев, как напряглось лицо Светланы. - Да, майор Детова, у меня были и другие соображения. Ваши мужчины отправляются туда, где никогда не бывали прежде. Вы достаточно умны, чтобы понять, что я не упущу такой прекрасной возможности изучить ваш вид в любых его проявлениях. К счастью, теперешний кризис разразился после того, как ваш технический прогресс освободил женщин от рабского положения разукрашенных машин воспроизводства типов. В охотничьих обществах благодаря развитию промышленности женщина становится свободна от пут сельскохозяйственной эры. Я смогу понаблюдать за вашим поведением в положении равенства с мужчинами. И прикинуть ваш потенциал для внедрения в цивилизованный мир. - И это все? В писклявом голосе Толстяка появилось раздражение: - Никто никогда не знает, куда приведут исследования, но на данный момент это все. Я догадываюсь о ваших опасениях, майор. Вас не будут использовать для спаривания... или для проституции. Шейла прикусила губу. И ты, черт побери, можешь даже поклясться в этом, Толстяк, старый мошенник! Все это - тухлятина, грязная закулисная авантюра! - Какое удовольствие я мог бы получить! - Маленков вздохнул, когда две женщины из ЦРУ прошли мимо него по проходу и уселись в кресла в третьем ряду. Аудитория начала заполняться людьми. Мэрфи вертел головой. Когда он впервые оказался здесь, он находился под влиянием шока, вызванного полетом в пузыре. Тогда он был парализован, потерял способность думать. Теперь, когда возбуждение и дух авантюризма снова взыграли, он внимательно оглядывал своих новых товарищей. Здесь собралось почти четыреста человек, и треть из них - бабы. Одна на двоих - совсем не плохо по сравнению с теми местами, где ему довелось побывать прежде. Мэрфи окидывал женщин оценивающим взглядом и постепенно приходил в чувство. Каждая выглядела просто сногсшибательно. А второе, что он заметил, - ни одна не отвела взгляда, ни одна не выказала ни растерянности, ни беспомощности, обычно появлявшихся под его тяжелым наглым взглядом. ЦРУ? КГБ? Черт побери, Мэрфи, а тебе не кажется, что секретарш здесь нет? Протри свои глаза, детка. Если ты собираешься полюбезничать с этими курочками, они перережут тебе глотку и пообедают твоими внутренностями! - Знаешь, - размечтался Маленков, - мне уже кажется, что их сюда затащили исключительно из-за их бабьего шарма. И я наслышан об американках. У них отличная репутация. - У русских тоже. Но меня это мало волнует. Я уже поджарил свою задницу сегодня утром. И я не собираюсь ни на кого наскакивать. Маленков проворчал: - Мика... это особая статья. Что-то произошло с ним в детстве. Я не знаю всех подробностей. Но он из тех, кто не мыслит себя вне партии. Или черное, или белое. - Ну, я немного погорячился сегодня утром. Скажи ему, что это не нарочно. Так получилось, черт побери, из-за того, что мы потеряли свою форму. - Скажу. - Николай прищелкнул языком. - Мы с Микой дружили долгое время. Он прикрывал меня, несколько раз спас мне жизнь. Дай ему, как говорится, время на раздумья. Все это слишком необычно. Думаю, Мике тяжело сознавать, что пришельцы не являются преданными членами партии. - Ну, я знаю таких парней. Слепая любовь к Америке. Если грешок покрыт или задрапирован флагом, это уже не грешок, а доблесть. - А капитан Даниэлс? Он такой? - Нет, он чертовски хороший офицер. - Он играет на банджо и лопает арбузы? Мэрфи поперхнулся. - Господи! Не вздумай когда-нибудь сказать так при нем. Тебе придется вытаскивать свои зубы из собственного затылка! Маленков нахмурился. Он искренне недоумевал. - Не понимаю. - Ха, послушай. Ты не будешь зубоскалить по этому поводу, а я не буду подшучивать над русскими женщинами, идет? Маленков развел руками. - Я до этого никогда не видел негров живьем. Конечно, афганцы тоже темнокожие. А негров я видел только по телевизору и в кино. Они играли на банджо и лопали арбузы. Мэрфи застонал. - Ага, конечно, позади у нас длинная дорога. Я хочу сказать, что раса не играет никакой роли. То есть, конечно, играет... но не совсем. Понятно? - Как будто да! - Внимание! Мэрфи вскочил на ноги. В комнату входила Шейла Данбер, за ней Стукалов, Детова, Даниэлс и Габи. Шейла поднялась на возвышение и оглядела присутствующих. - Садитесь, пожалуйста. Мэрфи опустился в кресло, нервно поглядывая на Маленкова. Проклятые пришельцы словно стравливают их. Сначала эти мундиры, потом невинные шуточки Маленкова. Им страшно повезет, если за пару дней не произойдет кровопролития из-за какого-нибудь пустяка, вызванного непониманием. - Леди, джентльмены, мы только что закончили совещание с Ахимса, который командует этим космическим кораблем. Сразу же после нашего собрания вы разобьетесь на учебные группы и начнете знакомство с оружием и техникой Ахимса. - Майор Данбер снова оглядела аудиторию. - Никто из вас никогда не оказывался в подобной ситуации. Понятно, что смена обмундирования вызвала легкий переполох. В результате возникло недоразумение. - О черт! - пробурчал Мэрфи, вжимаясь в кресло. Маленков захихикал. - Друзья, мы первые люди, которые представляют Землю перед Ахимса. Они два миллиарда лет изучали нашу планету, и мы вовсе не выглядели "цивилизованными" существами. На этом корабле все будет иначе. Я не допущу никаких недоразумений. Наше положение очень шатко и опасно. Перед нами поставлена цель. Нам надо будет атаковать и нейтрализовать космическую станцию Пашти. Когда вы целиком освоитесь с вооружением, мы посвятим вас во все детали. А сейчас мы начинаем подготовку, нам нужно приобрести необходимые навыки. Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь к своим офицерам. Рота АСАФ соберется у бронированных тренажеров, представители разведслужб - около торпед, спецназ и десантники - в стрелковом тире. Вечером - обязательные занятия на компьютере: познакомитесь с анатомией Пашти и получите все основные сведения относительно предстоящей операции. А теперь повторю то, что вы уже слышали. В космосе мы будем находиться в течение года. Таким нам покажется пятилетний земной срок. Шесть месяцев туда, к станции, и шесть месяцев на обратный путь. Все это время вы должны сохранять дружественные отношения друг с другом. Многое в политике изменилось с сорок пятого года, много воды утекло, но хочу напомнить вам, что американцы, русские и евреи партизанили вместе. Почему бы нам не тряхнуть стариной? В нашем деле не должно быть никаких политических распрей. Это ясно? И последнее. Сразу же после собрания мне бы хотелось встретиться с Ривой Томпсон. - Она посмотрела на собравшихся. - Все свободны. - Круто берет, - Маленков покачал головой. - Мной никогда не командовал офицер такой приятной наружности, - усмехнулся Мэрфи. - Интересно... - Ты что, самоубийца? 12 Рива подошла к майору Данбер. - Вы хотели меня видеть? Я Рива Томпсон. Шейла Данбер улыбнулась и протянула руку. - Я прочитала твое досье. Ты служила и в Европе, и на Ближнем Востоке. К тому же ты лингвист. Для решения текущих проблем требуются две вещи. Во-первых, майору Детовой необходим помощник. Я отметила, что ты организовывала тайные акции сначала в Вене, а потом в Ливане, после того как был убит Бакли. Кроме того, ты работала с МОССАДом в Израиле. В обоих случаях ты отлично справлялась с вашими разведсетями и агентурой. Ты организатор и администратор высокого класса. Сердце Ривы сжалось. Сможет ли она опять всем этим заниматься? Сможет ли она опять заглянуть в пасть льва? В последний раз это ей дорого обошлось. Она поклялась, что никогда не вернется к этому. Нейла изучала ее реакцию. - Во-вторых, нам необходимо сориентироваться в языке Пашти в разведывательных целях. Перед тем как обрисовать ситуацию, у меня есть один вопрос. Скажи, почему ты перевелась из ЦРУ в АНБ, почему села за стол? Рива подавила готовый вырваться наружу крик. Взяла себя в руки. - По личным причинам, майор. Данбер подняла бровь, ожидая продолжения, потом сказала: - Для меня это не игрушки. Мне нужен кто-то, кто возьмет себя ответственность за сто двадцать восемь женщин, которых нужно объединить в боевую группу, несмотря на их разное прошлое. И все это меньше чем за полгода. Твое досье показывает, что ты обладаешь достаточной компетенцией. Думаю, ты понимаешь, почему я начала этот разговор и почему мне необходим прямой ответ. Рива встретила ее проницательный взгляд и перевела дыхание. - Когда я была в Израиле, я влюбилась в одного человека. Он погиб от руки ООП. Я не чувствовала себя в состоянии работать разведчиком, потеряла профессионализм. Я перешла в АНБ, потому что... Как ей рассказать? - Продолжай. Мое любопытство не праздное. Просто мне нужен честный ответ. Рива тоскливо улыбнулась, пытаясь побороть естественное смущение. - Я сделала это, потому что не хотела сблизиться еще с кем-нибудь, кто мог быть так же убит. Второй раз такую потерю я бы не пережила. Потом я увидела палестинскую девушку, которую расстреляли у меня на глазах. Все так запуталось: я уже не знала, где правда, а где ложь. Шейла кивнула, отсутствующим взглядом обводя аудиторию. - Ну, так ты не возражаешь против этого назначения? Рива тряхнула головой. - Черт побери, я хочу этого! - Тогда скажи мне, почему ты так уверена, что сможешь справиться с работой, которая другим не по зубам? - Потому что я - лучший специалист. Ты прочитала мое досье, ты уже знаешь, что, если бы Вашингтон прислушивался к моим донесениям, многие жизни удалось бы сохранить. Всякий раз мои предупреждения наталкивались на денежные проблемы. Я достигла вершин профессионализма в лингвистике. Мне всегда нравились звуки чужой речи. Я знала, что делала, когда попросила о переводе в АНБ, и я пришла к этому решению, понимая, что никогда не вернусь в боевой строй. Я сделала выбор, и в тот момент он был правилен. Но теперь я готова к следующему раунду, и если я не справлюсь с моей работой, то выйду из дела до того, как случится беда. Шейла кивнула. - Тогда лучше пойдем к торпедам, я представлю тебя как командира. Может быть, все, что мы узнали на сегодняшнем собрании, содержится в учебниках, прилагаемых к тренажерам. Тебе следует изучить языковые модели речи Пашти с помощью твоего комнатного терминала. Удачи тебе. Если что-то понадобится, вызови меня. Они зашагали по оранжевому коридору. - Майор? - Да? - Данбер обернулась. - Спасибо. - Через шесть месяцев, если после Тахаака мы останемся в живых, посмотрим, какой благодарности все это заслуживает. Маршал Растиневский сдвинул поленья, горящие в его огромном камине. В углу длинной комнаты струнный квартет играл Моцарта. По всей длине помещения горели старинные газовые светильники, создавая мягкий уютный полусвет. Толстые персидские ковры устилали пол, сводчатый потолок возвышался на добрые два метра над его головой. Ирландский волкодав спал рядом с обитым бархатом креслом. Он поставил скрещенные ноги на скамеечку, и огонь камина заиграл на сапогах. Одно из поленьев затрещало, и сноп искр выдуло в дымоход. Маршал Растиневский взял бокал ирландского виски, и напиток заблистал темным янтарем сквозь резной хрусталь. Сделав глоток, он посмотрел на сидящего напротив грузного седовласого человека, который, не отрываясь, глядел на огонь. Пухлые пальцы Евгений Карпов покойно сложил на животе. Ему было почти шестьдесят. Бульдожья хватка политика в горбачевское время усилила его могущество. При Голованове он еще больше выдвинулся, и ему удалось не запятнать себя во время американского скандала. - Думаю, вам следует приступите к работе. А что будет потом, подумаем сообща. - Растиневский поставил виски на стол и наклонился почесать за ушами собаку. Издавая довольное урчание, волкодав вытянул вперед лапы. Карпов шумно вздохнул. - Ты думаешь, это снова объединит страну? - он перенес внимание с огня на лицо Растиневского. - А как же южные республики? Растиневский сцепил пальцы, наблюдая, как пляшут вокруг больших поленьев ярко-красные язычки пламени. - Мы откупимся от них, как от армян и грузин. Нам интересна Европа. То, что Гитлер проделал с нами, мы проделаем с ними. - Гитлер кончил неважно. Растиневский потянул за мочку уха. - Разница в том, мой дорогой Евгений, что Гитлер вторгся в огромную Россию. А мы располагаем огромной армией, которая наводнит маленькую Европу. Я думаю, ты понимаешь: большинство советских граждан успокоятся, когда мы дадим им "Рено". "Мерседесы", "БМВ", технику, красивую одежду и прочие западные предметы роскоши. Если наш удар будет молниеносным, мы парализуем всю Европу. НАТО не сможет нанести ответный удар, не имея ядерного щита. КГБ внедрился в их командные структуры. Если, например, глубокой ночью мы бросим спецназ на Брюссель, Лондон, Бонн и остальные жизненно важные центры, мы сможем обезвредить весь их командный состав. Убить генерала Уиллиса в его собственном доме. Так же поступить и с другими. Наш грузовой лайнер может вместить две дивизии: бронетанковую и пехотную. Представь себе: каждые четыре часа с главного аэродрома по две дивизии. Успех зависит от того, какое количество натовских самолетов нам удастся блокировать на земле. Но мы можем справиться с ними, для нанесения первого удара используя торговые самолеты Аэрофлота как бомбардировщики. Почти одновременно войска Западного стратегического направления пересекут границы. По моим подсчетам, четыре недели - и Европа наша. - А американцы? - Это будет твоей особой заботой. Они знают, что наши ракетные силы парализованы. У нас уже проведена мобилизация. У них тоже. Будучи новым Генеральным секретарем, ты сможешь убедить их в том, что лучше будет позволить Советскому Союзу укрепить свои силы на границах, что этот акт, мол, успокоит старых консерваторов, которые страшно боятся повторения Второй мировой войны. Это их немного сдержит. Кроме того, когда мы нанесем удар, отдаленность не позволит им вмешаться. Америке потребуется время, чтобы решить, стоит ли защищать Европу. Их силы рассредоточены по всему миру. Они не могут вывести войска с Тихого и Индийского океанов, из Центральной Америки, из других мест - они связаны определенными обязательствами. Мы можем их отвлечь - начать передислокацию войск в направлении Японии или опять пройти через Афганистан и напугать их вторжением в Белуджистан, выходом к южным портам. Марш-бросок в каком-то из этих направлений, несомненно, принесет пользу. Когда они разберутся, что к чему, будет уже поздно. Европа станет нашей. Мир будет восстановлен. Подбородок Карпова напрягся, глубокая морщина прорезала его лоб - он не отрывал взгляда от огня. - А как же наша ядерная программа? - Чтобы восстановить ядерный потенциал, потребуется время. Лучшие умы из Академии наук все еще гадают, что это за зеркальные шары. Мы опять вступаем в соревнование с американцами. Нам надо за кратчайшие сроки отстроить военные заводы. К счастью, они увязли в глубокой депрессии. У них, конечно, есть свои преимущества, но им придется потратить немалые деньги на восстановление оборонных заводов. Кроме того, любое усилие истончает ресурсы НАТО и их рассеянной по всему миру армии. - Так что - теперь или никогда? Растиневский вскинул бровь. - Можно думать и так. Вы будете править землями и народами от Чукотского полуострова на востоке до Атлантического океана на западе. - А восстановление порядка на территории Советского Союза? Растиневский пожал плечами. - Я твердо верю, что мы с минимальными разрушениями сможем захватить большинство промышленных центров в Западной Европе. В наших силах также удержать квалифицированных рабочих на их рабочих местах. Прибыль будет отдана советским гражданам. Когда каналы снабжения наладятся, на прилавках появятся отличные западные товары. И все недовольные успокоятся. Зачем людям жаловаться, если они сыты, если им тепло, если у них появились новые игрушки? - А европейцы? - У победы есть и темные стороны. Конечно же, их надо будет утихомирить. Кто сделает это лучше, чем КГБ? Вспомни, как Гитлер держал их в руках. Вспомни о трудовых лагерях, о рабочих бригадах, которыми он укрепил всю прибрежную линию. Мы сможем развить его опыт. Евгений тихо сам себе усмехнулся. - Ну ладно, Сергей. Я стану вашим новым Генеральным секретарем. Растиневский важно кивнул: - Я знал, что ты согласишься. Я уже озадачил свой персонал подготовкой твоей первой речи. Утром ее текст ляжет на твой стол. Посмотри, может, сделаешь какие-то дополнения или что-то изменишь по своему усмотрению. Пришло время привести американцев в чувство. Светлана Детова просто влюбилась в свой головной обруч-телефон. Он ее заинтересовал гораздо больше, чем сам Ахимса. Она училась общаться с компьютером пришельцев. Если бы у нее был ее Крэй! С осторожностью, которой никогда раньше не отличалась, она скрупулезно осмотрела систему включения и начала исследовательский процесс. Светлана так боялась сделать ложный ход и услышать сигнал тревоги, что работа продвигалась медленно. Как всякий новичок, вникающий в систему, она проверяла каждый свой шаг. Когда-то она разобралась в банковских компьютерах Гонконга, "Мицубиси", подобрав ключ к банку данных. Насколько труднее ей будет справиться с Ахимса? Ей надо было действовать крайне осмотрительно, тайно, а это - более сложная задача, нежели овладение языком Ахимса - очень-очень старым, застывшим, состоящим из свиста, писка и дребезжания. Но не зря же Детова сделала столь блистательную карьеру в КГБ, не пользуясь блатом. Она упрямо сжала губы, уселась в кресло и сосредоточилась на двух словарях Ахимса, светящихся перед глазами, на мыслительных связях, ведущих к мозговому центру корабля. Очень медленно, шаг за шагом, но она все же вышла на доступ к банку данных. Одновременно Светлана лениво делала небрежные наброски в своем блокноте: животные, геометрические фигуры, абстракции - знаки, которые составляли ее систему запоминания. К концу первой ночи она досиделась до того, что глаза страшно опухли, но ей удалось из разрозненных деталей создать смутные очертания целого. Слабый контур системы. Душ не снял усталости - идеи продолжали роиться в мозгу. Детова заставила себя лечь в постель, пытаясь выбросить мысли из головы. Если она допустит ошибку, ее не спишешь на усталость. Сон освежит ее, поможет найти отгадку, таящуюся в подсознании. Обруч, ключ к пониманию очередного пласта жужжания Ахимса, сверкал в меркнущем свете. Достаточно ли я сообразительна? Данбер разгадала меня. Смогу ли я одурачить Ахимса? А если не смогу? Николай покачал головой. Мэрфи пришел в себя от выстрела из внушающего благоговейный страх оружия пришельцев и высказал свое впечатление по-своему: - Вот дерьмо! - проорал Мэрфи. Он со всех сторон оглядел странное оружие, которое дал им для тренировки Ахимса. Стальная пластина толщиной в полдюйма с грохотом разлетелась на рваные лоскуты на сотню ярдов вокруг. Осколки дымились в холодном воздухе. - Да, впечатляет, - Николай кивнул в сторону полигона. - Из чего только я не стрелял - или в меня стреляли. Но эти... эх, если бы у нас были такие ружья в войне с афганцами, сегодня я был бы значительно моложе. - Ага, эта стальная штуковина превратилась в крошево. Но вовсе не чувствуешь, что в них столько силы. - Мэрфи широко распахнутыми глазами взглянул на ружье, потом уставился на мишень. - Такой эффект бывает, когда стреляешь из "СЛЭПа" пятидесятого калибра, но никак не из этого игрушечного ружьишка. Маленков опомнился и нажал на педаль мишени. Из пола выскочила вторая стальная пластина. На ней был нарисован атакующий Пашти в натуральную величину. Прицелившись, Маленков нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный выстрел. Стальные искры посыпались из сердцевины Пашти. Ружье Ахимса едва шевельнулось в его руке. Легкое частотное жужжание - и все. Отдача была столь мала, что мушка ничуть не сдвинулась. Выстрел целиком находился под контролем, пуля летела без отклонений. - Отличная стрельба, Ники, - проворчал Мэрфи, глядя, как вдали исчезает дымовая завеса. Он надавил на пустой магазин и по новой зарядил ружье. - Неплохо, - согласился Николай. - Как бы я хотел получить такое оружие где-нибудь около Джелалабада! - Угу, интересно, почему они такие крепкие и круглые? Николай осмотрел ружье. Может быть, десять фунтов, и сделано из незнакомого материала. Исследование магазина тоже ничего не дало. Это было прицельное ружье, полуавтомат, рассчитанный на три выстрела. Оно чем-то напоминало "Джи-11" Хеклера и Коха. Ствол двадцать пятого калибра, компактных размеров магазин на сто пятьдесят патронов - только для пуль. А что еще лучше - прицельное устройство увеличивало цель; кроме того, ружье могло стрелять в полной темноте. Одетый в один из плотно облегающих тело космических костюмов, на полигоне появился Мика Габания. При виде Мэрфи и Маленкова он резко остановился. Только не это. Я знаю этот взгляд. Как тогда, когда Олег сходил с ума и рванулся к своей девушке. Мика, не делай этого. - Мика! Иди покажи нам свой стиль! - Маленков дружелюбно улыбнулся ему, вопреки всему сохраняя надежду. Во взгляде Габания появилась угроза, и у Николая внутри все задрожало. - Лейтенант, я думал, что ты уже отметился на полигоне. - Габания застыл, держа руки за спиной, толстая шея напряглась, на лице сохранилось угрюмое выражение. В затылке Николая покалывало. - Иди постреляй с нами, Мика. Они превосходны. Подумай, как бы они пригодились нам под Зибаком. - Угу, я здорово бы пострелял из них, когда мы наступали в Меделлине, - Мэрфи отечески похлопал по прикладу. Он чувствовал себя не в своей тарелке. - Думаю, Николай, твое время на полигоне истекло. - Габания скрестил на груди руки. Маленков не успел ответить - заговорил Мэрфи. - Послушай, лейтенант, вчера я немного погорячился, - Мэрфи умиротворяюще поднял руки. - Давай стрелять вместе. Черт побери, у нас и так хватает хлопот, зачем создавать их самим? - Это не твое дело, американец. Николай покачал головой, следя за выражением своего лица. - Давай, Мика. Мы так давно знакомы друг с другом. Ты многое повидал, многих наших товарищей выручил из беды. Что с тобой творится? Почему ты... - Товарищ старший лейтенант, думаю, что воспоминания о тех временах, когда мы выполняли свой священный долг и претворяли в жизнь политику партии, напомнят тебе сейчас о твоих обязанностях... и о том, с кем ты их исполняешь. Николай положил ружье на пол. Долго так будет продолжаться? - Мика, не заводись, пожалуйста. После того, что с нами со всеми приключилось, это... - Может быть. - Виктор сказал... - Виктор сейчас не в себе. Маленков оставался недвижим, но кровь забурлила в жилах. - А я думаю с ним все в порядке. Мика, это ты завелся, брось этот тон. Чем я занимаюсь, тебя не касается, товарищ лейтенант. Мышцы Габания напряглись, он скользнул глазами в сторону Мэрфи, который чуть наклонился вбок - ружье покоилось в его руках. - Вот с кем ты тренируешься, Николай. - Здесь свободная страна, - мягко заметил Мэрфи. - А кроме того, будет день, когда он окажется у меня за спиной. Мне хотелось бы знать, как стреляет человек, который будет прикрывать меня. Мика кивнул, лениво усмехнулся. - Я слышал, что американцы в основном стреляют в спину. Лицо Мэрфи окаменело. - Может быть, ты подойдешь поближе и повторишь, парень? Мне бы не хотелось стрелять и разносить тебя и эту стену в клочья. Может, мне нравится кто-то из ваших. - Стойте! - крикнул в панике Николай. Пытаясь утихомирить их, он встал между ними и поднял руки. - Мы ведем себя как идиоты! Мика, не забывай, теперь мы сражаемся вместе. Мы, американцы, евреи - мы союзники! Мы на одной стороне - против Пашти! Мэрфи стоял спокойно. Атмосфера начала разряжаться. Губы Мики медленно дрогнули, глаза заискрились. - Союзники. Да, сейчас. Но на Земле все осталось по-старому, и мы не знаем даже, чем все это закончилось. - Он повернулся на каблуках и с прямой спиной промаршировал гневной поступью туда, откуда появился. Николай медленно выдохнул. Сердце глухо стучало в груди. Мэрфи, стиснув челюсти, мутным взглядом смотрел в коридор, в котором исчез Габания. - Эй, я старался. - Знаю. - Николай тяжело вздохнул. - Не сердись на него, Мэрфи. Это... Ох, не знаю. Слишком много старых ран. У наших офицеров отличная подготовка. Мика закончил военную академию имени Фрунзе. Он несколько раз отличился. Он хороший солдат. Он... он... - Угу, - пробормотал Мэрфи, все еще злясь. - Знаю. Послушай, Ники, забудь об этом. На этой небесной телеге надувных шаров полно отличного виски. Превосходное обслуживание: ты всего лишь подставляешь стакан, говоришь "виски" - и все отлично. Пошли. Я заказываю, и к черту Габания! Николай рассмеялся, взял Мэрфи за руку, но так и не смог отвязаться от воспоминания о взглядах, которыми обменялись его друзья. Он знал подобный взгляд, взгляд собаки, готовой к драке, взгляд убийцы. И я обязан называть его лейтенантом чтобы сгладить ситуацию. Это к хорошему не приведет. Когда сила притяжения придавила Риву, укрепленное сиденье, казалось, обволокло ее тело. Ее окружила удивительная прозрачная пена, которая поддерживала руки, находящиеся под действием перегрузки; она сделала разворот. Маленький прибор, измеряющий силу гравитации, мигнул, она выполнила маневр с перегрузкой 16 "g", а ведь на "Ф-16" пилот способен выдержать не более 9 "g". Она успокоилась и потянула рычаг назад, тело вдавилось в сиденье, а торпеда устремилась вперед с ускорением в 10 "g". На расположенном перед ее глазами экране появился бок огромной красной планеты. Скорость увеличивалась, она вспотела, глядя, как стремительно приближается поверхность планеты. Система отключилась. - Вы себя уничтожили, - сообщил компьютер. - Ваш корабль не обладает способностью входить в атмосферу со скоростью тысяча семьсот шестьдесят два километра в секунду. Испарение с корпуса привело ваш корабль к аварии. Будьте добры исправить ошибку. Рива нажала на кнопку, возвращаясь на исходную позицию. - Эй! Рива! Ты там? - что-то похожее на стук, производимый рукой в перчатке, послышалось из-за дверцы люка. - Барб? Это ты? - Да. Катерина и я, мы обе уже вылезли. Мы свое отработали. Не хочешь пойти съесть что-нибудь? Сегодня вечером нам предстоит изучить порядка пятнадцати досье, а завтра в шесть мы сюда вернемся. - Вылезаю. - Она нажала на кнопку отбоя, и забавная чистая пена начала медленно исчезать, растворяясь в пространстве, окружающем сиденье пилота. Рива встала и отключила контрольные щитки в соответствии с учебником. Когда остатки пены впитались в пол, она открыла люк и вышла наружу, стянула шлем и повесила его на вешалку рядом с тренажером. - О-о-о, - она сделала глубокий вдох. Барбара Дикс улыбнулась. Она стояла рядом с маленькой блондинкой, Катериной. - Черт возьми, я никогда не летала ни на чем похожем! Однажды я заплатила одному парню двести баксов, чтобы прокатиться на "томкэте", но мне и в голову не приходило, что я когда-то полетаю на такой штуковине! Как им удается создавать силу притяжения? - Гравитационный контроль, - вмешалась Катерина, на лице ее было восхищение. - Если бы мы могли делать подобные вещи, подумайте, какие бы открылись возможности! - Ты говорила что-то насчет еды? - Ага, пошли. Я приглашаю. Ты знаешь, я возненавижу эту чертову общую столовую. В этом наряде я чувствую себя бифштексом. Если бы я хотела стать моделью "Плэйбоя", я бы пошла по той же дорожке, что моя младшая сестра, и стала бы фотомоделью. Кроме того, у меня нет сисек, - Барбара поморщилась. - Модель "Плэйбоя"? - спросила Катерина, оглядывая двух высоких женщин. - Ну, это журнал такой. Ну, знаешь, картинки с голыми бабами, над которыми мужики вечно пускают слюни, - пояснила Рива. - А, знаю, такие были в советских казармах. Их привозили контрабандой из Франции или других капстран для растления здоровой советской молодежи. - Ты веришь этой чепухе? О растлении молодежи, я хочу сказать? - спросила Барбара. - Конечно, нет! - воскликнула Катерина. - Развратить молодых мужчин? Да это все равно что... - она огляделась, - развратить партийного работника. Они все озабоченные. Я думаю, их растление начинается через несколько часов после того, как они покидают чрево матери. Рива усмехнулась. - Знаешь, чем больше я узнаю о ваших стойких коммунистах, тем больше убеждаюсь в том, что все вы диссиденты. Катерина пожала плечами, криво улыбнулась. - Не знаю. Может быть. Я слышу от женщин массу шуток о политиках вашей собственной страны. Многие наши не в восторге от системы, многим не нравятся коррупция, постоянный дефицит, бесхозяйственность. Но все-таки так лучше, чем было раньше. Коммунизм в теории отличается от реального коммунизма. Люди, которые добиваются партийных рангов, всего лишь стремятся к власти. Разве американская система так уж отличается от нашей? Рива вспомнила о своих донесениях из Бейрута. - Думаю, нет. Вашингтон на священном Потомаке - это такое же змеиное логово. Знаешь, здесь, далеко от всего этого, все становится на свои места, да? Когда они шли в столовую, Рива дрожала - руки и ноги все еще были напряжены. Аппарат Ахимса мог рассчитать воздействие силы тяжести, но ее мышцы отчаянно болели. Машинально она приблизилась к раздаточному автомату и стала разглядывать это волшебное приспособление. Она пробормотала почти беззвучно: - Посмотрим, на что способна эта штуковина. - И громким голосом сделала заказ: - Омары с морской капустой. Усмехаясь, она подмигнула Барбаре и Катерине. Потом широко открыла рот - появилась тарелка, на ней вареный омар, рядом с которым аккуратно возвышалась горстка морской капусты. Страшно удивленная, она пошла к столу. Барбара уселась напротив нее с филе из форели. На тарелке Катерины было что-то специфически русское. - Это настоящее? - спросила Дикс. Рива дотронулась до твердой раковины ногтем и подняла глаза. - Выглядит похоже. Но я только пошутила! - Пожалуйста, не заказывайте живого крокодила, - прибавила Катерина, поддевая вилкой блюдо из лапши. Если омар и был искусственный, Рива не заметила подделки, когда открыла раковину. Мясо выглядело превосходно, его клейкая зеленая масса была именно такой, как надо. - Так что, ты теперь наш командир? А что случилось с майором Детовой? - задумчиво пережевывая пищу, спросила Катерина. - Не знаю. Майор Данбер сказала, что она занята компьютерами. А мне предлагают возглавить группу по изучению языка Пашти. - Возможно, я буду работать с тобой, - сказала Катерина. - Перед тем как меня перевели в Хабаровск, я изучала лингвистику. - О боже! - воскликнула Барбара. - Это где-то на востоке, да? Катерина вспыхнула: - За Китаем нужно присматривать. Рива вмешалась: - Ну что ж, буду очень рада. Знаешь, у нас будут две обязанности. Летные тренажеры днем, язык Пашти - ночью. Может, Хабаровск - это не так уж плохо. - Не знаю. - Барбара уставилась в пустоту. - В этом тренажере я могла бы провести всю оставшуюся жизнь. Если настоящая торпеда еще лучше, я думаю, что наконец-то нашла что-то лучше секса. - Мои приборы показывали, что я поворачивала при шестнадцати "жэ". Интересно, насколько это точно? - Рива задумалась. - Да, напоминает омаров. - Милая, - ответила Дикс, - я летала на птичках ЦРУ с высокими перегрузками. Так что это все точно. И пена, и сиденье, и сама кабина делают это возможным. А ты заметила, что кабина подвешена? Когда тренажер ускоряется, кабина меняет положение. Так задумано, чтобы кровь постоянно питала твой мозг. И не только это, они контролируют силу тяжести тренажера, а кроме того, он может оказывать сопротивление силе тяжести. Рива заметила, какие взгляды бросают на них проходящие мимо Мэйсон и Круз. Она уткнулась носом в тарелку, но все равно, когда они прошли, их взгляды продолжали жечь ее спину. - Ты права, мы действуем на них, как куски мяса. - Катерина сделала гримасу. Дикс расхохоталась. - Но у медали есть две стороны. У некоторых из этих ребят тело, как динамит. Ты точно знаешь, на что нарвешься. Никаких тебе сутулых плеч, никаких корсетов, чтобы держать толстое брюхо. Рива задумчиво смотрела на морскую капусту. - Рива, ты еще с нами? Она вздрогнула, приходя в себя. - Да. Я просто вспомнила о Ливане. Вот и все. - Она зацепила вилкой морской капусты и попробовала на вкус. Ари, в последний раз я ела это вместе с тобой. Раштак слегка задрожал, стараясь отогнать мысли о своем непослушном теле и сосредоточиться на изображениях, появившихся на экране. Много дней он просматривал информацию о запрещенных планетах и наконец нашел людей. В списке они числились под именем "Гомосапиенсы". Слово взято из собственного языка землян. Хуже всего было то, что они принадлежали к запрету класса N_1 - то есть обречены на одиночество. Не потому, что развивались самостоятельно, не потому, что являлись предметом чьего-то эксперимента. Нет, запрет класса N_1 означал, что эти существа нездоровы, склонны к насилию и агрессии. Раштак изучил отчеты. Десять тысяч галактических лет назад Ахимса Оверон отправился на Землю - их изолированную планету, - чтобы изучить процесс самоуничтожения гомосапиенсов. Толстяк - так в переводе звучало его имя. Толстяк был членом Совета Оверонов. Даже для Ахимса он был очень стар. Толстяк был свидетелем того, как рождались и умирали звезды. Раштак нервно забренчал сам с собой. Когда этот Толстяк родился, далекие предки Пашти еще не выползли из мутных вод Скатаака. Каким запасом знаний владеет старик? Сколько он повидал? Как мог сохранить работоспособность столь старый разум? Раштак вызвал изображение гомосапиенса. Они были двуполые: самцы и самки. Вдруг ему стало страшно интересно. Что? Здесь написано, что самки разумны? Разве это возможно? Он рассмотрел гормоны, расположенные в репродуктивных органах. Фиолетовое проклятие циклам! Он глубоко задумался, скрежет стал громче. Среди Пашти самки существовали только для продолжения рода. Молодежь, подрастая, съедала мать, питаясь ее плотью. Зрелые самцы поедали друг друга, пока из всего потомства не оставался один - сильнейший - в окружении маленьких неприкосновенных самок. Когда молодой самец доедал остатки материнского панциря, он уходил во взрослую жизнь. Крошечные самки росли, толстели, достигали зрелости, и процесс повторялся. Самки существовали только для того, чтобы вынашивать потомство. Самцы заботились о них. Безмозглые самки были не в состоянии обеспечить себя пропитанием, обезопасить себя. Они даже не понимали, когда им грозит опасность, поэтому нуждались в постоянной охране: их могла раздавить техника, они не убегали, когда на них что-то падало. Разве можно всерьез отнестись к мысли о разумных самках! Раштаку стало так смешно, что его вибраторы пришли в движение. Отставив шутки в сторону, он взял себя в руки и переключил свой мозг на главную проблему. Как собирается Толстяк использовать гомосапиенсов? Он даст им корабли? Нейтрализует гравитационные маяки на границе Солнечной системы? Подготовит людей к диверсии? Если так, то как это повлияет на циклы? Смогут ли эти нежнотелые существа подействовать на биологический факт? Чиилла предупредил, что Ахимса привезут людей в страну Пашти. Куда? В какой из промышленных миров, расположенных на протяжении световых лет их галактической зоны, будут брошены пришельцы? Как могут они остановить или подействовать на циклы Пашти? С какой стороны Раштак ни пытался посмотреть на проблему, он не видел никакого смысла в подобных действиях. Раштак посмотрел на голографическое изображение гомосапиенсов. Они выглядели мягкими и хрупкими - никакого намека на защитный слой, зато сколько сенсорных волосков на их головах! У них должен быть отменный слух! Такое количество отличных волосков способно уловить малейшую вибрацию! Но у них нет настоящих зубов, нет щупальцев, нет ядовитых капсул - ничего нет для нападения или защиты. А разумные самки? Каким образом они принимают рациональные решения, определяющие их поведение? Неудивительно, что люди запрещены. Если они постоянно бегают за своими наделенными разумом самками и докучают им - они на самом деле больные! Он осмотрел их мозговое вещество и понял, что оно мало отличается от мозга Пашти, а также от мозга Ахимса. Конечно, мозг Ахимса крупнее и в нем больше накоплений. Сопоставив данные, он убедился, что аналитические способности человеческого мозга мало отличаются от способностей мозга других видов, просто каждый вид приходит к решению проблем своим путем. Грохот в желудке мешал Раштаку сосредоточиться. Как жаль, что у него так мало информации об этих гомосапиенсах. Надо еще что-то узнать. Он просмотрел картотеку. Отметил, что они часто воевали друг с другом, используя в качестве транспортного средства больших четвероногих животных. Они убивали друг друга кусочками дерева с заостренными наконечниками из металла, стреляя из изогнутых палок с накрученными на них веревками. Позже они избрали другой способ, насаживая своего противника на длинную острую металлическую палку со спины своих четвероногих тварей. Дикие звери! Судя по голограммам, они не выдер