акие неуместные в то время, когда торпеды людей протаранили обшивку станции, показались ему странными. - Ну а теперь битва началась! - проникновенно запел Толстяк. - Варварские, нецивилизованные существа вступили в смертельную схватку друг с другом, скоро все они будут мертвы! - Он почувствовал, что сплющивается, дыхательные отверстия издали торжествующий свист. Люди толпами повалили из торпед, а на мониторах замигали светящиеся точки. - Оверон, - заговорил Клякса, - что-то такое... - Цыц! - прикрикнул Толстяк, следя за скатывающимися с трапов танками. Люди напоролись на волны мятущихся, сумасшедших Пашти, которые кидались из стороны в сторону, натыкаясь отчаянно друг на друга. Ослепительные вспышки выстрелов разрывали панцири. Танки шли впереди, давили тела Пашти, ломали хрупкие перегородки и прорывались сквозь дверные проемы. Толстяк стал совсем плоским, когда увидел, как свирепый Пашти сгреб американского лейтенанта Мэрфи и кинул его на перегородку, размозжив голову. Автоматный огонь расчленил Пашти надвое, и тот повалился, испуская предсмертное дребезжание. Весь пол был усеян искалеченными телами Пашти, залит жидкостью, и люди шли вперед, перешагивая через трупы. Толстяка охватил экстаз. - Чудесно! - присвистнул он. Он взглянул на Кляксу: тот с гримасой отвращения наблюдал за этой омерзительной бойней. - Просто замечательно! - Ну и чего мы добились? - спросил Клякса. Атмосфера накалилась. - Теперь у Ахимса есть будущее! - заворковал Толстяк. - Посмотри на них! Циклы свирепствуют, они в самом разгаре! Кровь и смерть! Если кто-то явится на станцию Тахаак, он увидит... вот это! Это станет доказательством сумасшествия Пашти во время циклов! Ахимса потребуют, чтобы Пашти вернули награбленное. И мы опять станем владыками вселенной! Это отличный урок для Пашти - они навсегда покорятся! Клякса стал похож на сдувшийся шарик с острыми шипами - из его боков начали вырастать беспорядочные манипуляторы. На другом мониторе прыжковый корабль Пашти оторвался от поверхности станции, быстро набирая скорость. На сером фоне звезд блеснул серебром его корпус. Генератор нулевой сингулярности завибрировал на шестиугольном выступе корабля Ахимса. - Что это? - спросил Толстяк, чувствуя, что бока его начали обвисать. - Что это за корабль? Где майор Данбер? Озабоченное лицо Шейлы Данбер появилось на экране. - Да, Толстяк? - Корабль Пашти! Он покинул станцию! Видите? Видите? Он разворачивается! Он направляется к нам! - У Толстяка выросло множество манипуляторов, изножие провисло, мозги начали распадаться на части. - Увидела. - Шейла посмотрела на свои мониторы. - Кажется, это прыжковый корабль. Попробуем сбить его до того, как он приблизится. - Уничтожьте его! - завизжал Толстяк. - Уничтожьте его! Быстро! Шейла проговорила что-то в свой микрофон. Две иглообразные торпеды оторвались от станции Тахаак и устремились по следам корабля Пашти, высвечивая лучами движущуюся цель. Экран мигнул, одна из торпед превратилась в огненный шар взорвавшегося газа и металлических осколков. Потом зрелище повторилось - вторая торпеда погибла точно так же. Шейла Данбер крикнула хриплым голосом: - Черт бы тебя побрал. Толстяк! Ты не сказал нам, что их корабли оснащены оружием! - Ее странные человеческие глаза сверлили его гневным, яростным взглядом. - Я не знал! Я не знал! - Бока Толстяка опадали, как паруса, ужас его рос, и тело постепенно утрачивало свою округлую форму. Корабль Пашти замедлил ход и пришвартовался к входному люку. - Они уже здесь! Убейте их! Убейте их! - Части его мозга свободно плавали в охваченном страхом организме. Шейла выкрикивала команды, а Толстяк не отрывал глаз-стеблей от мониторов. На одном из них он видел людей, выстрелами разрывающих наступавших в коридорах Пашти на куски. Но другие крабы продолжали упрямо наступать, с мрачным упорством забрасывая гранатами коридоры. - Пашти на корабле! - заявила Шейла. - Группы разведки, займите свои позиции. Если увидите Пашти, стреляйте. - Она подняла глаза. - Я выставляю охрану на подступах к центральному командному пункту. Опустите ваши защитные барьеры, чтобы не поджарить моих людей. Он приказал Кляксе: - Выполняй! На одном из экранов возникла Совещательная Палата Пашти, которую отчаянно защищали крабы. Раздался оглушительный взрыв, и экран заволокло огнем и дымом. - Оверон? - пропищал Клякса. Он стал таким плоским, что воздух едва слышно выходил из его дыхательных отверстий. - Вот эта последняя сцена. Готов поклясться... - Мы взяли станцию! - объявил Виктор Стукалов. - ...что я уже видел эти разрушенные механизмы. - Молчи, Клякса! Мы близки к гибели! Ты ненормальный! - Отступайте, Виктор! - приказала Шейла напряженным голосом. - Корабль подвергся атаке! - Мы потеряли двоих! - отозвался Сэм Даниэлс. - Мы не можем уйти, пока не найдем наших людей и не уничтожим следы пролитой ими крови! - Поняла, - ответила Шейла. И обратилась к Толстяку: - Откройте люки и снимите оборонительные заслоны. Мы идем очистить корабль от последней банды Пашти. Потом ты отвезешь нас домой. - Она перевела дыхание и мрачно добавила: - Я не знала, что у нас будет так много потерь. Толстяк. Ты говорил, что они не будут отвечать на огонь. Толстяк смотрел на нее - мысли его разбегались. Я не знал. Пашти не должны были отвечать на огонь. Они цивилизованные существа. Я не знал. Только один раз. Я не... О, спасибо людям. Слава богу. Слава богу. - Толстяк? Ты собираешься открыть охранные люки? - в его охваченный страхом и смятением мозг ворвался голос Шейлы. - Открой, открой их. Клякса! - Оверон, что-то не сходится... - Отключи защитную систему! Клякса протянул трясущийся манипулятор к центральному пульту и отключил систему. Издав прерывистый свист, Клякса лег плашмя на пол и стал отчаянно хныкать. Замерший на месте Толстяк наблюдал за тем, как люди выпрыгивают из торпеды, занимая позиции у входа в командный отсек. В одной из женщин он узнал Катю Ильичеву. Ружья в их руках выглядели устрашающе. Они устраивались поудобнее, держа в руках запасные обоймы, обратившись лицом к уходящим вдаль коридорам. Толстяк проверил другой монитор: ситуация изменилась - Пашти медленно продвигались к центральному контрольному отсеку. Ему стало так жалко себя, что он еще больше сплющился. Клякса был похож на бугристую лужицу, глаза его не отрываясь смотрели на мониторы, дыхательные отверстия высвистывали что-то отчаянное, что-то жалобное. - Мэрфи! Мэйсон! Маленков! - послышался на линии голос Шейлы. - Идите к ближайшей торпеде! Вниз по центральному коридору, сектор А-15. Идите туда! Там вы получите специальный приказ. Идите! Мэрфи втянул носом воздух - перепуганные Пашти испускали странные запахи горящего шафрана и аниса - и побежал по коридору к торпеде. Только бы не видеть больше этих уродливых крабов, заползающих друг на друга! - Толстяк боится этих? Черт побери! Они безвреднее баранов! Зачем они столько тренировались? Ну и дерьмо, парень, они даже не отвечали на выстрелы! Он побывал во всех отсеках станции и не видел ничего, даже смутно напоминающего оружие! Он чуть не убил самого себя, когда одна из мелких тварей, наверное, самка, едва не сбила его с ног, в панике пробегая мимо по сумеречному коридору. Он от неожиданности выстрелил, чудом избежав смерти: и его, и маленькую самку могло разнести на куски. Через несколько секунд он, задыхаясь, подбежал к Мэйсону. Тот устанавливал одну из атмосферных заплат, которые он смастерил с Маленковым, чтобы заштопать дыры после того, как торпеды покинут станцию. Гулко затопали ботинки по металлическому полу, из-за угла показался Маленков. Он улыбался во весь рот. - Отлично сработано! Никакого намека на серьезное сражение! - Давай, давай! Пошевеливайтесь! - позвала их из торпеды Барбара Дикс. - Берите новые инструкции и пристегивайтесь. Через пять минут мы должны быть на местах на корабле Ахимса! Читайте - и в путь, черт побери! Мэйсон и Маленков в последний раз проверили, хорошо ли закреплена заплата, похожая на лепестки цветка, и бросились к трапу. За ними следом взобрался на торпеду Мэрфи. Люк захлопнулся. Торпеда взвилась, и Мэрфи стало мотать из стороны в сторону, его чуть не стошнило. Он взял себя в руки и стал просматривать предназначенные им инструкции. Странички были исписаны аккуратным мелким почерком Шейлы Данбер. - Святая Дева Мария! - взорвался Мэйсон, быстро ознакомившись с приказом. - Неудивительно, что они назвали это операцией "Иом Киппура"! Словно огромная пластмассовая канистра с водой свалилась на грудь Мэрфи - такое он испытал чувство. Ему стало трудно дышать, глаза заволокло туманом. Потом ему показалось, что тело его стало невесомым, желудок подпрыгнул и застрял в глотке. Он упрямо боролся с тошнотой. Маленков потерпел поражение в этой битве - он изверг потоки рвотных масс, сопровождая этот взрыв русскими отборными ругательствами, которые из-за отсутствия перевода теряли свою прелесть. - О, парень! - простонал Мэрфи. - Мы с Катей и с Габания не собираемся отскребать все это! Это твое дерьмо, Ники, и чистить будешь ты! - Лучше скомандуй блевотине остановиться! - отозвался Мэйсон, отшатываясь от желто-зеленой массы, облепившей ближайшую стену. - И прочитай приказ! Мэрфи нервно принюхался, зажал нос и пробежался глазами по аккуратно исписанным листочкам. - Черт бы меня побрал! Сегодня какой-то "пришельческий" день. Ха, интересно, что я испытаю, когда поиграю в волейбол круглым тельцем Толстяка? Он дернулся вперед - торпеда замедляла ход. Челюсть машины приоткрылась, и тяжелый запах стал потихоньку испаряться. Скоро можно будет вылезать. Барбара Дикс, пилот, позвала их снизу. - Мы проникли внутрь корабля сквозь люк, который находится совсем рядом с капитанским мостиком. Так же, как на тренировках. Две наших женщины охраняют люк на тот случай, если Толстяку вздумается подключить охранные заслоны. Надеемся, что этого не случится. - О черт! - простонал Мэрфи. Интересно, какой еще фортель может выкинуть Толстяк? Ведь что ни говори, он заблокировал на Земле все боеголовки! - А чем мы будем там дышать? - Там есть атмосфера. Толстяк позаботился о нужном давлении, - донесся снизу голос Дикс, бесстрастный и деловитый. - Чем же ты, черт побери, занималась до того, как стала космопилотом? - спросил Мэрфи. - Летала на реактивных самолетах ЦРУ, приятель. Кое-кому приходилось поджать хвост - тому, кто имел дело с контрабандой оружия. Мэрфи закусил губу, одной рукой быстро освобождаясь от ремней. Так, значит, она развозила оружие для ЦРУ? Тогда она крепкий орешек! - Пять, четыре, три, два, - его тело по инерции наклонилось вперед, и торпеда, вздрогнув, наконец-то замерла, - один! Вперед! Удачи вам! Открылись все люки. Впереди в дымке маячили силуэты Кати и еще одной женщины: они не отрывали пристального взгляда холодных глаз от прицельных оптических устройств ружей. Сразу за их спинами находилась металлическая дверь. Казалось, эта дверь была совсем рядом, но - увы! - она была закрыта. - Что теперь? - спросил Николай. - Прорвемся, товарищ! - Катя указала на дверной проем. Мэрфи пожал плечами. - Отойди. Он поднял свое ружье, и люди бросились врассыпную. Раздался выстрел - отдача напугала его самого. Невероятно! Брызги горячей стали впились в тело Мэрфи, опалили лицо и волосы. Оглядевшись, он всмотрелся в дверь сквозь облако дыма и гари. Она выглядела неважно, тем не менее оставалась на прежнем месте. - Майор Данбер? - крикнул Мэрфи в микрофон. - Мы в тупике! 27 Светлана изучала изображение контрольного отсека. Она видела, как Толстяк медленно обретает правильную форму, глядя на экран, показывающий ленту, которую запустила Светлана. Две сотрудницы КГБ мужественно отражали атаку Пашти, выстрел следовал за выстрелом. Толстяк совсем округлился, из одного бока вырос и вытянулся манипулятор. Он прикоснулся к стоящему обособленно пульту и вызвал другую программу. - Что ты делаешь? - Голос Кляксы эхом прокатился по компьютерной сети, прошел серию переводческих программ и наконец сразу по нескольким каналам достиг наушников Светланы. - Так или иначе, все кончено. Пашти уничтожены. Пора привести в порядок остальное. Я взрываю несколько ядерных боеголовок на Земле. Люди оказались бесценным сокровищем. Если представить, для каких нужд их можно использовать, - воображения не хватит! Так что я уничтожу их современную общественную и культурную систему и начну процесс развития цивилизации заново. Радиоактивность уменьшится к тому времени, когда мы вернем своих людей на Землю, и тогда под моим руководством мы сможем начать построение нового общества. Оно будет таким, как я захочу. Сердце Светланы сжалось. Неужели он может это сделать? На какую-то долю секунды ее мозг парализовала эта мысль. Она отключила изображение. Куда подевалась ее сосредоточенность? Она лихорадочно просматривала одну программу за другой в поисках той, которую только что задействовал Толстяк. - Что-то случилось с компьютером! - закричал Клякса. Детова подключила изображение капитанского мостика - Клякса внимательно смотрел на монитор. За дверью контрольного отсека появилась торпеда, она резко остановилась, из нее выскочила группа Мэрфи. Светлана листала файл за файлом, с ужасом глядя на Толстяка, который наконец увидел вереницу странных силуэтов на своем экране. Отчаявшись, не справляясь с обилием картинок, Светлана перевела изображение силуэтов в свою систему. Перед ее носом возникло та же картина, которую видел Толстяк. Манипулятор Ахимса дотронулся до одной из фигурок на экране, одновременно раздался страшный грохот, эхом прокатившийся по всем мониторам контрольного отсека. Манипулятор Толстяка отдернулся, а его бока обвисли от страха. Светлана начала на ощупь пробираться сквозь охранные системы, пытаясь настроиться на нужную частоту, ей надо было найти единственную нить, которая удержала бы всю программу в состоянии покоя. - Толстяк? Это майор Данбер. - Голос Шейлы заполнил линии всех систем, гулко отдаваясь в ушах Светланы. - Что вы? - Толстяк не отрываясь смотрел на монитор. Он видел людей, находившихся в коридоре. Дверь, которая располагалась за ним, задрожала, заскрежетала, слегка прогнулась, но все-таки удержалась на месте. - Там Мэрфи! Но я видел, как он умер! Я видел... На соседнем мониторе появилось лицо Шейлы. Она стояла в огромной комнате, которая, видимая в этом ракурсе, казалась заполненной гигантскими суставчатыми червями. - Я собираюсь поторговаться. Толстяк. На Земле это называется силовой дипломатией. - Она махнула рукой в сторону танка, который вкатывался на площадку за ее спиной. - Мы захватили два объекта. Один из них - станция Пашти, второй - генератор нулевой сингулярности. Вот он. Оба объекта мы контролируем. Толстяк опять вытянул манипулятор, отросток задрожал, но все же дотянулся до пульта, посылая сопровождаемый щелчком сигнал, который должен подключить программу. Светлана наблюдала за движением сигнала, вот он затерялся, не вызвав никакой активизации программы. Каким-то непостижимым образом ей все-таки удалось достичь образования электронного зазора между действиями Толстяка и программой, ведущей к гибели ее мира. С кончика ее носа упала капелька пота, она сжала зубы. Ни в коем случае нельзя допустить ошибки, это был последний шанс. Она сосредоточила все внимание на манипуляциях Толстяка. К какой бы кнопке ни приближался его манипулятор, Светлана загодя успевала блокировать систему включения. - Вы знаете, чем управляет этот пульт? - спросил Толстяк, указывая глазом-стеблем на панель, на которой лежал его манипулятор. Шейла молчала, и он продолжал: - Это нить, работающая через нулевую сингулярность. Она связана с вашим земным ядерным арсеналом. Если вы не удалитесь из помещения, где находится генератор, я запущу всю систему, и ваша планета превратится в радиоактивную золу. Сердце Светланы забилось. Она не могла отступить. Она не могла криком предупредить Данбер. Если она хоть ненамного ослабит внимание. Толстяк может опередить ее и нажать на кнопку первым. И так уже она еле успевала идти впереди него, вызывая одну цепь команд за другой. У Светланы был один ключ - изображения, которые он вызывал на экране: она наблюдала за ними. Все это походило на какой-то кошмар, страшную азартную игру в движение и контрдвижение. Судьба ее мира зависела от хрупких картинок, меняющихся на экране. Шейла удивила ее. - Не делай этого, Толстяк. Если ты нажмешь на эту кнопку, если уничтожишь Землю - мы убьем тебя! Толстяк сплющился, манипулятор беспомощно повис. Шейла продолжала: - Перед тобой выбор. Толстяк. Ты можешь открыть дверь и сдаться. В этом случае ты выживешь - и мы будем продолжать защищать тебя. В противном случае ты можешь оставаться взаперти и испытать судьбу, а я прикажу своему пилоту взорвать дверь танковым орудием. Думаю, тебе известна огневая мощь новых, сделанных тобой по нашей просьбе, танков. Клякса! Не трогай ничего! Клякса опять превратился в подобие бугристой дряблой лужицы, его вытянувшийся было манипулятор утонул в пятнистой шкуре. Шейла заговорила ничуть не изменившимся голосом: - Ты, конечно, можешь задействовать эту систему разрушения, но мы в ту же секунду взорвем дверь. Могу только добавить, что даже если после этого ты уцелеешь, люди разорвут тебя на мелкие кусочки. - В ее спокойном голосе было больше угрозы, чем в лезвии острого ножа. - Ты нас знаешь. Толстяк. Ты изучил и наши лучшие, и наши худшие стороны. Уничтожишь нашу планету - и все твои Ахимса познакомятся с ужасами Дахау, Треблинки и Освенцима! Манипулятор Толстяка медленно упал вниз, от этого движения его бока окончательно потеряли форму. Его глаза-стебли мрачно уставились в непреклонные глаза Данбер. - Ты говоришь, что вы контролируете станцию Пашти? Шейла посмотрела на мониторы. Показалась наполненная телами комната, которую легко было узнать, - это была Совещательная Палата станции Тахаак. На возвышении в окружении толпы Пашти восседал Раштак и смотрел на свой монитор. Вокруг него цепью стояли ставшие такими знакомыми люди, держа ружья на изготовку. За ними возвышалась огромная кристаллическая туша, мерцающая, испускающая волны красного, голубого, пурпурного и желтого цвета. - Гигантский кристалл! Нет, это невозможно! Только не это! Нет! - завопил Толстяк. Тело его распадалось. Мозги начали стремительное деление. Он стал кататься по полу в безумии. Шейла разинула рот от удивления. И, сохраняя суровость в голосе, продолжала говорить: - Толстяк, мы можем взорвать твой капитанский мостик вместе с кораблем, но мы взяли Пашти в качестве заложников Они научат нас управлять прыжковыми кораблями, и вся вселенная узнает, что собирался сделать с Тахааком Ахимса. Можешь ступить на этот путь. Весь цивилизованный мир узнает, что ты лгал, лгал с намерением убить невинных Пашти и развивающееся человечество. Ты хочешь создать рекламу для Ахимса, Толстяк? Клякса подал голос: - Я открываю двери, майор Данбер. Не вредите мне. Я подчиненный. Я этого не делал! - Нет! - Толстяк взорвался дрожащим свистом, снова наполняясь воздухом, ощетиниваясь множеством неуправляемых манипуляторов: теперь он напоминал морского ежа. Клякса попытался вскинуть вверх манипулятор, глядя на свистящего и попискивающего Толстяка. Неспособный восстановить правильную форму тела, он сник под взглядом Толстяка. - Барбара, подготовь переднее орудие к бою! - подобно звону стали, загремел голос Шейлы Данбер. Все время, пока Шейла вела психологическую атаку на Толстяка, Светлана держала под контролем программу. Теперь ей вновь надо было напрячь все внимание: Толстяк мог снова попытаться инициировать программу разрушения. Шейла не собиралась сдаваться. - Толстяк, у тебя есть тридцать секунд - и мы взорвем дверь, ведущую в контрольный отсек! Мэрфи! Убери оттуда своих людей! Экран показал, как Мэрфи и его люди перебрались в безопасное место - в торпеду. Голос Шейлы начал отсчитывать секунды. Глаза Толстяка, торчащие из все раздувающегося блиноподобного тела, смотрели на закрытую дверь, два лазерных аппарата и прицельное орудие, направленные на контрольный отсек. Голос Данбер отмеривал время: - Пять, четыре, три... - Я сдаюсь! - заверещал Толстяк. - Не убивайте меня! Не убивайте меня! - Не стрелять! - В голосе Шейлы слышалась та же твердость. Светлана тяжело сглотнула, измотанная последними минутами схватки. Черт побери! Как ей это удается? Я всего лишь сижу здесь и слушаю, но у меня уже нет сил! Она опять подключила военную программу, возвращаясь к прежним нитям, к основному списку команд. Сколько времени займет следующий этап? Как долго она сможет сохранять ясность мысли? Нос торпеды раскрылся, как цветочный бутон, и команда Мэрфи опять выскочила наружу. - Минуточку, - промямлил Толстяк, с мозгами его явно творилось что-то неладное. - Мне надо немного времени, чтобы начать нормально функционировать. Клякса все стонал и стонал: - Я исполнитель! Я подчиненный! Я... Медленно поднялся манипулятор, и бронированная дверь со скрежетом отворилась. Толстяк рос на глазах, его туша скрывала панель, к которой он откатывался, из его шкуры выскочил другой манипулятор, чтобы набрать кодовые цифры программы разрушения. Светлана ничего не видела, стараясь удлинить сектор обзора опережающей системы блокирования. Только ощутив вкус крови во рту, она осознала, что поранила зубами губу. Мэрфи вынырнул из люка, скользнул в открытую дверь и впервые увидел живого Ахимса. Пораженный зрелищем, он замедлил шаг. Эти штуковины были не больше двух ступней в диаметре! Ахимса не должен оставаться в контрольном отсеке. Мэрфи бросился прямо к Толстяку, который смотрел на него испуганными глазами, забыв о манипуляторе, который лежал на пульте позади него. Мэрфи кинулся к нему с боевым ножом - Ахимса был знаком с этим инструментом - и приставил острое лезвие к боку пришельца. - Если ты двинешь своим отростком, маленький приятель, если ты не снимешь его с пульта, я надавлю на ножик чуть-чуть, и ты лопнешь, как детский надувной шарик. Толстяк тут же втянул манипуляторы и стал медленно сдуваться. Панель за худеющим пришельцем продолжала мигать, на голографическом экране метались странные цифры и тени. - Лейтенант Мэрфи! - Голос Шейлы в наушниках звучал громче, чем с крошечного монитора. - Пожалуйста, отвези Толстяка на станцию Тахаак. Мы поместим его под стражу - подальше от этого корабля. Мне кажется, я могу вызвать майора Детову. Она уже работала с их компьютерами. Она каким-то образом спутала им карты. Толстяк в ужасе присвистнул и еще больше сплющился. - Слушаюсь, мэм, - усмехнулся Мэрфи. Кажется, он попал в довольно затруднительное положение. Клякса, переключив все внимание на Мэрфи, уставился на него выпученными глазами, готовыми соскочить с вытянутых стеблей. - А как же я? - прозвучало в переводе жалобное восклицание. Глядя с крошечного экрана, Шейла ответила: - Клякса, теперь ты наш пилот и штурман. Ты будешь служить нам так же, как раньше служил Толстяку. Мы не причиним тебе вреда, напротив, ты получишь все права и привилегии до тех пор, пока будешь сотрудничать с нами, пока будешь обучать нас управлению этим кораблем. К величайшему изумлению Мэрфи, она даже улыбнулась этой штуковине. Клякса стал постепенно приходить в себя, округляясь, а Мэрфи, чье лицо исказила гримаса отвращения, спрятал свой боевой нож и обхватил вялую тушу Толстяка. Как ни странно, весил Оверон никак не меньше ста фунтов. Мэрфи поднатужился и поднял его, неловко двигаясь в тесном помещении, стараясь не задеть локтями какую-нибудь кнопку. - Парень, это все равно что нести огромную дохлую медузу! Клякса нерешительно катился за ним вслед: он так и не привел себя в правильную округлую форму. Мэрфи взглянул на маленький глобус, катящийся за его спиной: ему было не по себе от взгляда маленьких забавных черных глазок на концах длинных стеблей, которые буравили его спину. Наконец он остановился, довольный тем, что не получил удара сзади. За ним воздух оглашался свистами, шипением, писком и бормотанием. - К трапу, пижон, - Мэрфи кивком головы указал на торпеду. Клякса направил глаза-стебли в зияющую утробу и сплющился. - Давай, парень. У нас мало времени. Прижми хвостик. Мы не будем тебя бить, и, черт тебя побери, я вовсе не собираюсь затаскивать по трапу двух дохлых медуз. Маленков осторожно обошел вокруг Кляксы - тот настороженно поворачивал глаз-стебель, следя за каждым его шагом. Мэрфи с удовлетворением смотрел, как пришелец вкатывается в торпеду, сторонясь Кати. Шейла прислонилась к броне танка и с облегчением вздохнула. Этот раунд они выиграли. И станция Тахаак, и этот корабль теперь в их руках. - Люди, война окончена. Она повращала головой, разминая затекшие мышцы, и провела рукой по вьющимся светлым волосам, потом задрала голову и взглянула на тяжелые трубы, находящиеся выше. А может, это были вовсе не трубы - кто знает. Она спрятала лицо в ладони. Теперь я понимаю, что значит чувствовать себя тысячелетней старухой! Она забралась в танк и сказала: - Возвращаемся в аудиторию. Нам нужно сформировать что-то вроде временного оккупационного правительства. Она свесила ватные ноги. Танк вздрогнул и покатился обратно по коридору к торпеде, которая поджидала, чтобы пролететь вместе с ними двести километров, отделяющие контрольный отсек от той части корабля, где располагались помещения людей. - Светлана? - проговорила Шейла в микрофон. Молчание. На линии была тишина. Ей стало страшно. Словно какой-то отвратительный спрут подобрался к ее сердцу. - Виктор? - сделала она другую попытку. - Я здесь, майор. - Ей стало легче, когда она услышала голос Катерины, переводчицы. - Скажи Виктору собрать всех советников и других важных персон из самцов Пашти. Перевезите их сюда под стражей. Я хочу, чтобы их не было на Тахааке. Пусть несколько женщин осмотрят корабли Пашти. Нужно, чтобы они оценили, сколько времени нам придется затратить на то, чтобы научиться управлять ими. Да, еще, Виктор, будь очень осторожен. Подумай о нашем положении. Мы ведь как обезьяны, забравшиеся на сложный ракетостроительный завод. Нам ни в коем случае нельзя нажать не на ту кнопку. Мы можем случайно перегрузить реактор... или сделать еще какую-то глупость, бог знает какую. Он рассмеялся сухо, невесело, а Катерина перевела: - Понятно. Именно по этой причине военные в Советском Союзе делают два типа танков. Один тип - сложной конструкции, с компьютерами и мудреной технологией. Другой тип мы называем обезьяньей моделью. Эта модель предназначена для экспорта, ее может освоить идиот. Мы будем соблюдать осторожность. Шейла кивнула. Слава богу. Слава богу, Толстяк очень тщательно подбирал для себя рабов. - Сэм? - позвала она. - Я здесь. - Как у тебя дела? - Отлично, Шейла. Мы ждем дальнейших указаний. - Отдайте Виктору советников, и станция ваша. Помогите пилотам, чем сможете, посмотрите, чего можно добиться от Пашти, которые останутся на станции. Нам нужны помощники. - Будет сделано! - Он замешкался. - Да, я не уверен, но мне кажется, что здешний центр коммуникаций работает. Может, мне попытаться отключить его? Она энергично затрясла головой, лишь потом осознав, что он не видит ее. - Нет. Ты слышал мой разговор с Виктором? - Да, понятно. Пусть он работает, мы просто выставим охрану около него. - Светлана? Опять молчание. Что же делать? Танк вкатился в торпеду, и люки захлопнулись. Полет занял не больше двадцати минут, но она все-таки уснула. Израильтянин, командир танка, легонько хлопнул ее по плечу: - Майор? Мы прибыли. Мы уже в ангаре: Шейла зажмурилась, улыбнулась и стряхнула с себя остатки сна. Она с трудом поднялась на ноги и вылезла из люка. Несмотря на усталость, тут же пошла к комнате Светланы, вошла и резко остановилась, увидев исказившееся лицо Светланы. Ее лицо блестело от пота, глаза были закрыты. На экране мигали и вспыхивали беспорядочные изображения. Светлана подняла руку, когда Шейла наклонилась к ней. Шейла нахмурилась, всматриваясь в напряженное лицо коллеги, та была неподвижна, все ее внимание занимал компьютер. Шейла глубоко вздохнула, стараясь привести в порядок собственные мысли. Видимо, произошло что-то ужасное. Светлана безмолвно продолжала сражаться, ведя одинокую войну с компьютерами Ахимса. Ее крепко сжатые губы подрагивали. - Светлана? Может быть, ты скажешь мне... - она замерла. Рука русской женщины сжалась в кулак. На подставку выпала распечатка. Шейла подняла ее и прочитала: "Или прекращай свою разрушительную работу, или Земля умрет". Шейла скомкала распечатку и прокричала в микрофон: - Лейтенант Мэрфи! Возвращайтесь! Везите Кляксу обратно в контрольный отсек! Светлана в тупике, неладно с какой-то из программ! - И прошептала самой себе: - А кто, к чертям, знает, как эта штука работает! Казалось, ее голова разорвется от усталости и волнения. Она упала на колени, кусая губы, и стала ждать. Хоть бы Мэрфи вернулся скорее! - Ты что, хочешь, чтобы твоя дурацкая голова лопнула? - вопрошал Мэрфи, глядя на худеющего на глазах Кляксу. Пока манипуляторы Кляксы бегали по клавишам пульта, Мэрфи превратился в сплошной комок нервов. Черт, они только что вылезли из этой кроличьей норы! Что еще натворил Толстяк? Маленков сидел в торпеде за распахнутой дверью, скрестив руки, охраняя позицию, держа нож наготове, хотя Толстяк оставался недвижим. Катя предположила, что Ахимса пребывает в ступоре - или уже умер. Клякса насвистывал, пищал и пыхтел, в то время как его манипуляторы сновали по пульту, но ему все не удавалось остановить пляшущие значки Ахимса. Казалось, маленький монитор капитанского мостика, соответствующий размерам Ахимса, начал заикаться. Мэрфи наклонился взглянуть, какое новое несчастье угрожает им. - Мэрфии - не - следууует - инициироовать - частоооту - деструктиивной - програаммыыы - компьютееера, - слова тянулись, как резина, так монотонно, так уныло - он никогда не слышал раньше таких речей от компьютера. Один из мониторов ожил, и из тумана стали проступать символы и значки. Клякса одним глазом смотрел на первый монитор, другой направил на оживший. Манипуляторы продолжали бегать по клавишам. Замигал огонек на пульте управления вооружением. Потом по очереди стали оживать остальные компьютеры. Клякса продолжал худеть по мере достижения успеха, а значки двигались все быстрей и быстрей. - Иисусе! - воскликнул Мэрфи, глядя на счастливого Кляксу, перекатывающегося с боку на бок на своем круглом основании. - Что все это значило? Клякса засвистел, зачирикал, запищал, а компьютер выдал перевод: - Светлана Детова только что спасла ваш мир от взрыва, который мог превратить планету в облако радиоактивной пыли. Желудок Мэрфи свело судорогой. - Угу, понял, - выдохнул он и стал медленно пятиться с дугообразного капитанского мостика. - Вот странное дерьмо, парень. Клякса весело катился за ним вслед, лопоча как попугай: - Вот дерьмо, вот дерьмо, вот дерьмо! Созерцатель всматривался в голограмму. К системе подключились все Овероны. Сколько звезд родилось и умерло, но они не помнили, какие обстоятельства могли собрать вместе сразу всех Оверонов. Болячка воспрянул духом, рассматривая изображения своих сородичей - свидетельство интеллектуальной мощи Ахимса. - Кажется, на цивилизацию свалилось несчастье колоссального масштаба. Из-за Толстяка мы стоим на краю гибели. Нужно что-то делать. Коротышка постарался раздуться, но у него ничего не вышло. - Мы совершили ошибку, когда не начали активных действий сразу после разговора с Советником Раштаком. Но его Второй Советник, Аратак, оставил канал связи открытым. Там поставлена охрана. Нам удалось перевести отрывки их бесед, и мы поняли, что ситуация ухудшилась. Правительственный центр Пашти в руках агрессивных пришельцев. Толстяк захвачен в плен, то же самое произошло с его кораблем и несколькими судами Пашти. В то же время мотивы людей совершенно непонятны. Созерцатель почувствовал, что начинает сплющиваться, и добавил: - Самое худшее впереди, друзья. - Он изо всех сил старался раздуть бока. - Одного этого уже достаточно, чтобы мы превратились в плоскости, ой, как же мне сказать вам? - Он соединил части мозга в одно целое, сплющился, пытаясь не думать о чудовищности того, что собирался сказать. - Люди взяли в заложники Шиста! Ему показалось, что помещение, в котором он находился, может лопнуть от бедлама свистов, шипений, гудений. Жалобные стоны заполнили линию связи. - Пожалуйста! - взмолился он. - Мы должны что-то предпринять! Думайте! Что мы можем сделать? Установилась тишина. Заговорил очень старый Ахимса, его возраст выдавал легкий загар, который образовался из-за длительного накопления молекул. Все глаза-стебли обратились к нему, когда его дыхательные отверстия раскрылись и он заговорил приятным голосом: - Чтобы сгладить последствия действий Толстяка, мы можем сделать следующее. Во-первых, необходимо положиться на волю событий - пусть они развиваются свободно, пусть люди делают с цивилизацией все, чего им захочется. - Послышались возмущенные восклицания. - Конечно, такое решение требует общего согласия. Во-вторых, мы можем каким-то образом вмешаться, наведя порядок в системе Скаха, вернуть людей на их запрещенную планету и освободить Шиста еще до того, как он потеряет терпение. - Раздался одобрительный свист. Старый Ахимса слегка раздулся. - Третий вариант: отвести угрозу от Скаха и одновременно принять меры, чтобы подобное не повторилось никогда. В таком случае мы должны уничтожить людей. Они явно опасны, больны. Я видел файлы, я видел, как они свирепо убивают друг друга, как они пытают себе подобных до смерти самыми болезненными и изощренными способами. Познакомившись с моделями их поведения, я пришел к выводу, что они никогда не станут цивилизованными существами. Таким образом, третий вариант - это полная стерилизация их планеты, и пусть там зародится иная жизнь. Вещатель не скрывал своего огорчения: - Мы же не можем так просто уничтожить их! Тэн развернулся, отыскивая глазом-стеблем голубоватый шар тела Вещателя: - Почему не можем? Именно так люди поступают с паразитами, причиняющими им вред. Они травят насекомых, проникающих в их жилища. Грызуны, которые портят их посевы, попадают в силки и безжалостно уничтожаются. Они даже усыпляют своих домашних животных. Должен также отметить, что они настолько больны, что считают некоторых своих сородичей низшей расой и убивают их, как диких зверей, как вредных паразитов. Разве мы не можем бороться с ними их же оружием? Созерцатель кивнул самому себе. Эпидемия должна быть остановлена. 28 Раштак устремил свои основные глаза на монитор, изображающий растущий корабль Ахимса. Он все еще не в состоянии был побороть спазм ужаса, сжавший его внутренние органы. Как он ни старался справиться со страхом, челюсти его издавали клацающие звуки. С каждым выдохом резонаторы громыхали с отчаянием и тревогой. Его запасные глаза не отрывались от созерцания человеческой самки, которая держала в руках смертоносное оружие. С какой целью они это делают? Зачем они оторвали меня от моего народа, от моего дома? Когда он почувствовал, что торпеда меняет курс, желудок его сжался, невольная судорога пробежала по ногам, заставляя тело припасть к палубе, изображая покорность. - Стыдно. Стыдно, Раштак. Где твоя гордость? Что случилось с тобой? Я в их руках, я пленник гомосапиенсов. Мы все - пленники гомосапиенсов. В чем я ошибся? О, мой народ, мой народ, прости Раштака. Прости своего Первого Советника! Кто мог предвидеть, что Толстяк сойдет с ума? Кто мог знать? Может, внутри зловещего корабля Ахимса его поджидает смерть? Неужели гомосапиенсы разрежут его, вытащат своими истекающими влагой руками его жизненно важные органы и поднесут плоть Раштака к своим зубастым ртам? Эти ужасные образы пронеслись в его воображении, и он защелкал. - Жалость. Неужели им не жалко Раштака, который не смог спасти свой народ? Неужели разум покинул вселенную? Они будут мучить меня? Они будут меня расчленять? - Они не будут делать ничего подобного. - Это утверждение, доносившееся из говорящей коробки, стоящей прямо перед ним, заставило его затрепетать. - Кто бы ты ни был, откуда тебе знать это? - Я майор Рива Томпсон, я командир разведывательно-информационного подразделения людей. Поэтому я это знаю. Вас просто перевозят на корабль Ахимса в целях безопасности. - Вы не поедаете органы ваших пленников? - Поедаем... что? - У нас есть записи сцены, когда гомосапиенсы едят своего мертвого сородича. - Думаю, Первый Советник, нам было бы очень интересно просмотреть эти записи. Никто не причинит вам вреда до тех пор, пока вы не сделаете это первым. Мы не хотим обидеть вас. Мы только что пошли на страшный риск, чтобы ваш народ остался жив. Толстяк хотел, чтобы мы всех вас убили. И чтобы это выглядело так, будто Пашти обезумели под влиянием циклов. - Толстяк? Ахимса Оверон? Сделать так, чтобы это выглядело, будто Пашти сошли с ума? Не понимаю. - Раштак развернулся, чтобы видеть говорящую коробку. - Он хотел лишить вас могущества, унизить вас. Вы ведь захватывали производственные комплексы один за другим, не так ли? По словам Толстяка, когда наступали циклы, Пашти захватывали все, что им попадалось под руку, а когда циклы отступали, Пашти даже не помнили, что захваченные ресурсы когда-то принадлежали Ахимса. Короче, вы никогда не возвращали назад то, что награбили во время циклов. - Но... но... Правда ли это? Им вовсе не нужно было уничтожать Пашти! Мы бы все вернули! Нам было бы стыдно, страшно стыдно! Мы бы вернули им все! - Спокойно, Первый Советник, расслабьтесь. Вы весь дрожите. Спокойней. Все это правда. Вы и ваш народ живы. Пока людям удалось остановить Толстяка. Вы в безопасности. - Все так перепуталось. Какое безумие! Неужели из-за этого Ахимса хотели убить нас? Из-за циклов? Разве они не могли сделать что-то другое? - Раштак дернулся, чтобы взглянуть на корабль Ахимса. Он уже заполнил почти весь экран. Душа Раштака сжималась от растущего ужаса. А может, Толстяк, действовал не один? Знали ли о его замысле Ахимса? Ведь я их вызывал на разговор? Может, они все участвуют в этом? Казалось, какая-то частица его души оторвалась и пустилась в свободное плавание по волнам охватившего его ужаса: такой кошмарной показалась эта догадка. Что, если все Ахимса приняли решение уничтожить нас? Что тогда? Ноги его подогнулись, когда торпеда замедлила ход и проскользнула в вакуумный шлюз, находящийся сбоку в корпусе корабля. Раштак уныло наблюдал за тем, как торпеда прошла через молекулярный заслон и поднялась в ярко освещенный ангар. Почему? Почему они это сделали? Из-за того, что Пашти прибрали к рукам промышленность? Но ведь Пашти любят физический труд! А Ахимса не любят! - Неужели мы так проштрафились во время этих циклов? - Его размышления были прерваны говорящей коробкой. - Первый Советник, сейчас вам нужно выйти из люка и пройти по этому оранжевому коридору. Для вас приготовлена комната. При первой возможности с вами встретится майор Данбер, и вы сможете обо всем расспросить ее. - А потом меня убьют? - Никого не будут убивать. Пожалуйста, не делайте резких движений и попыток к бегству. Не делайте угрожающих жестов. Не выказывайте враждебности по отношению к вашему конвоиру и к другим людям. Понимаете? - Да. Я размышляю. Враждебность? Почему вы говорите мне об этом? - Честно говоря, ваш внешний вид и ра