нас все хорошо получалось вместе. Может снова быть так же, тебе надо только доверять мне. Табита проигнорировала его. Она протерла глаза руками и посмотрела на оставшиеся экраны. Они входили в Сплетение. Табита уже видела торус Мивви-Корп, его силуэт, испещренный остроконечными фигурами разведчиков, похожих на пираний, хищно охотившихся за пирожками. Зеленая точка на 300 градусов была Первой лютеранской церковью Христа-Пастыря Звезд, а приземистый диск по правому борту на носу - "Берген-Ворлд", медленно кружившимся и передававшим нон-стопом вирши на любой волне, куда мог добраться. Табита сделала медленный выдох. Точки, мелькавшие перед ее глазами, стали смешиваться с мерцанием Сплетения. Элис сигналила о том, что пора поворачивать в аллею, ведущую к Красно-Белому. Табита дала ей курс. Корабль приземлился. Марко вместе с облаком незакрепленного мусора отнесло на левый борт. Он размахивал руками, стараясь плыть вверх, хватаясь за ремни кресла второго пилота, но неправильно уловил момент и медленно перевернулся вверх ногами. - У-у-а! - воскликнул он, вися головой между ногами и ухмыляясь Табите. Девушка не обращала на него внимания. Она уже решила запереть их всех в трюме. Марко постепенно переворачивался с головы на ноги, хлопая в воздухе свободной рукой в тщетной попытке как-нибудь выпрямиться. - Знаешь, - сказал он, когда ему удалось снова принять нормальное положение, - у тебя довольно усталый вид. - Он снова подплыл к ней и распростерся у ее ног. Его физиономия была воплощением заботы: - Мы же не хотим, чтобы наш пилот развалился на части, а? Почему бы тебе не пойти не прилечь ненадолго? - Ваш пилот, - с горечью пробормотала Табита. Они медленно припарковались в Красно-Белом. Табита заглушила двигатели. "Элис Лиддел" подплыла к оживленному причалу, где грузы укладывались в огромные невесомые тюки, и ядовито-желтые роботы, выдыхая клубы замерзшего пара, увозили их. Светящиеся в дневном свете буквы высотой в пятнадцать метров сообщали: "ЗАПРАВКА ТЕКУРАТ". Здесь всем заправляли пять палернианцев, одетых в радужные костюмы со шлемами в форме персонажей различных популярных мультфильмов. Палернианец, у которого на шлеме было написано "М-р Тьюб", помахал им рукой, подзывая их, и подлетел к ним со шлангами. Табита запустила операцию. На микросхеме едва набиралось пять сотен. Она взглянула на Марко. Он уже собирался уйти из кабины. - Сядь, Марко, - сказала Табита, указывая на соседнее кресло. Настороженно глядя на нее, Марко пробрался к креслу. - Они нас сейчас заправят и вставят кристалл осевого запора. Так что нам придется на некоторое время здесь задержаться. У вас у всех есть скафандры? Он кивнул: - Конечно. - Пока мы ждем, - продолжала Табита, - ты мне расскажешь совершенно четко, что происходит. Во что я ввязалась. Правду, Марко. Ты знаешь такое слово. У него сделался по-настоящему обиженный вид: - Табита. Я тебе никогда не лгал. - Лжешь. - Никогда. Просто... просто, - он хлопнул ладонями, на мгновение растерявшись, - реальность может иногда быть чуть-чуть бескомпромиссной, вот и все. 30 - Ладно, ты угадала. Мы не просто артисты. Мы грабим банки. Тебя это шокирует? Под прикрытием своей профессии межпланетной труппы мы взрываем сейфы. Мы крадем драгоценности. Помнишь ушабти "Дойен Помал"? А бриллиант Деймоса? Это были мы. Мы собираем редкие предметы искусства и драгоценные металлы. Мы не занимаемся компьютерным мошенничеством, не подделываем данные, не запускаем коварных вирусов, съедающих кредит целого астероида, пока все сидят дома и смотрят АВ. Мы таких штук не проделываем, никогда. Мы охотимся за настоящим: за тем, что можно потрогать и подержать. Когда уходит власть, вещи остаются. Теперь название. "Контрабанда". Двойной блеф. На него все каждый раз попадаются. Тебе нравится? "Контрабанда"? Это я. Я его придумал. То, что мы храним между нами - это целый репертуар преступлений. Каждый талант, который мы используем на сцене, обращенный на низкие цели. Подумай об этом. Близнецы Зодиак. Акробаты. Они могут проделывать разные штуки, это настоящее искусство, они сбивают с толку полицию и агентов безопасности. Кроме того, они могут проделывать фокусы. Понимаешь, фокусы смущают обычный разум. Люди не могут признавать того, чего не могут объяснить. А Близнецы - это ходячий фокус. Они даже выглядят совершенно одинаково, так что никто не может поклясться, кого из них видел. Мгновенное алиби. Теперь возьмем Тэла. Тэл по виду - абсолютно нормальный зеленый попугай. На самом деле, ты сама заметила, он во много раз более разумен, чем обычные земные виды. Кто его заподозрит? Со своими размерами и крыльями он может проникать в такие места, куда даже Близнецы не могут залезть. Дальше - Кстаска. Кстаска - член еще одной скрытой расы. Никто на самом деле не знает, кто такие Херувимы и на что они способны. Как и Тэл, она может летать на своей маленькой тарелочке, и космос для нее - ничто. Она себя лучше чувствует в космосе. А на кончике ее блестящего хвостика - самая различная кибернетика. Ты же видела, что она сделала с роботом. Ты просто не поверишь, что она может сотворить с системами безопасности и банками данных. Наконец, я. Мой вклад в эту хитрую пятерку, серебристый квинтет, карнавал криминального экипажа? Я беру на себя разговоры. Я говорю, и у меня это хорошо получается, я и сейчас говорю, вот что я делаю. Я беру на себя публику. У меня заметное личное обаяние. И острый ум, я быстро соображаю, думаю на ходу. Эти ребята не могут планировать работу. Кстаска и Тэл - умницы, но они не люди и не могут мыслить, как люди, не знают, о чем люди думают. Близнецы - тоже, раз уж на то пошло. Можешь ты себе представить этих ребят? Они знают, что думает каждый из них, но что касается нас всех остальных, это знаешь что, - привет, ребята! Есть кто-нибудь дома? Вдвоем они великолепны, но разъединять их нельзя. Знаешь, я думаю, именно поэтому у нас было столько проблем с этой работой. Если бы мы... Ладно. О'кей, работа. Там, на Изобилии, посередине шоу Могул и Кстаска отошли и ограбили банк. У нас было алиби. Где мы были, офицер? Мы были в Саду Меркурия, на сцене. Все эти люди смотрели на нас. Это устроила Ханна, она угрем пролезла во множество систем, ты бы удивилась, если бы знала, на что она способна. А Изобилие - это одно из тех мест, где по-прежнему водятся настоящие деньги, а если я говорю - настоящие деньги, я имею в виду золото. Думаю, ты такого никогда не видела. Знаешь, ведь вся Земля вертелась на этом. Больше нигде в системе его нет: ни на Марсе, ни на Поясе, нигде. Ничего подобного. Там, внутри, они сидят на мешке. На большом мешке. Я говорил тебе, Табита, мы богаты! Существует только одна проблема. Ты не можешь его просто так потратить. Не можешь потратить здесь на заправку своего топливного бака. Что это там, цена? Господи. О'кей. Нет проблем. Хочешь, чтобы я тебе показал? Жаль, что я не могу этого сделать. Я хотел бы тебе показать, тогда все было бы легче. Жаль, что я не могу дать тебе потрогать его. Жаль, что я не могу раздеть тебя и растереть - хорошо, хорошо. Так вот, я не могу. Вот и все. Я не могу этого сделать, потому что оно запечатано и стоит на сигнализации, там ловушки и все такое. А у нас нет инструментов. Но на Титане есть ребята, у кого они имеются. На Титане мы можем превратить его в наличные, в что-то такое, что можно тратить. Если наличные тебя нервируют, мы можем превратить его в кредитную карточку - хороший, честный стопроцентный кредит, на любое имя, какое ты пожелаешь. Все, что от тебя требуется, - это доставить нас на Титан. С золотом. Я мог бы нанять любого. Кого угодно. Я мог нанять тех людей, о которых говорила Ханна. Но я не захотел. Я хотел тебя. В ту же минуту, как я тебя увидел, в ту же секунду - я знал. И я был прав, Ты для нас все сделала правильно. Правда, не все прошло гладко, и мы втянули тебя в кучу неприятностей, но я хочу, чтобы ты знала, как мне жаль, правда, очень-очень жаль. Если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас и забрать всю нашу команду с твоего корабля - и из твоих волос, знаешь, я мог бы срезать у тебя эту маленькую обожженную прядку, если ты... - хорошо, Табита, нет так нет. Так вот, если бы я мог расплатиться с тобой прямо сейчас, если бы хоть как-то можно было это сделать, поверь мне, я бы так и поступил. Но знаешь, я сейчас говорю абсолютно честно - я должен быть честен с тобой - я рад, что все вышло именно так. Бак уже полный? Сколько же времени все это занимает? Знаешь, у Шиндзацу есть такая новая модель, которая... - о'кей. О'кей. Нет, правда, я рад, что так получилось, потому что я могу больше времени провести с тобой. Я знаю, ты сейчас не Бог весть какого мнения обо мне, но хочу, чтобы ты знала: я считаю, что ты замечательная. Надеюсь, когда ты узнаешь меня поближе, ты поймешь, что я не такой уж плохой человек. Может быть, со мной не так легко, как с другими парнями. С людьми стоящими никогда не бывает легко. Это правда. - А как насчет пленки? - спросила Табита. - Пленки? Какой пленки? - Пленки, которую ты подсунул мне в сумку, Марко. Которую ты дал послушать Ханне Су. - А, эта. - Да, эта. - Ладно, скажу. Это была пленка-призрак, - сказал Марко. - Я ее сделал в Скиапарелли. Поэтому мне и пришлось оставить тебя на той вечеринке: я должен был пойти и забрать ее. Табита подала знак заправщику-палернианцу. Потом спросила: - А что такое пленка-призрак? - Маленькое устройство для безопасности дома, офиса или автомобиля. А кроме того, инструмент для воров. Они очень убедительны. Они создают видимость, что рядом ходит человек, настоящий. Признаки жизни, шорохи, помехи, похожие на тень человека на телескопах подглядывания или камерах безопасности. Помнишь, что сказала Ханна? Похоже, что помощь уже идет. Это и есть пленка-призрак. Все, что тебе нужно, чтобы сбить с толку вора. Или - и это самое хитроумное - полицию. - Пленка создала видимость, что в морозильнике находится посторонний? - Именно. Чтобы сбить с толку полицию. Чтобы все выглядело так, словно взлом происходит в морозильниках, а не в банке. Табита постучала по зубам ногтем и стала рассеянно смотреть в сканеры заднего вида, следя за движением. Ей стало лучше. Она не поверила ни одному слову из этой нелепой истории про полицейских и грабителей, потому что вряд ли найдется банк, глупый настолько, чтобы держать что-нибудь ценное на Изобилии, верно? - но ничего другого она от него и не ожидала. И ее сильно ободрила мысль о том, что он по-прежнему недооценивает ее. Табита неожиданно обернулась к Марко, так резко, что он подскочил. - Ну, ладно, Марко, теперь моя очередь. Это мой корабль, и если ты на нем летишь, принимай мои условия и делай, что я скажу. Я не желаю видеть тебя здесь. И твоя работа мне не нужна. Но ты мне должен. Марко, и мне нужны мои деньги. Месяц в обществе "Потрясающей Контрабанды" вовсе не отвечает моим представлениям о веселом времяпрепровождении. Ты когда-нибудь летал целый месяц на барже? Нет? Я так и думала. Так вот, могу тебе сообщить, что вам будет не слишком комфортно. Но я ничего не хочу об этом слышать. Если у этих ребят будут жалобы, могут жаловаться тебе. Ты же заправляешь всем шоу, верно? Ты у вас занимаешься разговорами, вот ты им все и скажешь. Дверь будет заперта, это так и останется. Вы можете пользоваться санузлом и кухней, ты покажешь им, где все это находится, а я расчищу пассажирскую каюту. Без моего разрешения в кабину пилота вы заходить не будете, а в мою каюту не будете заходить вообще. Технику и какие-либо приборы управления трогать нельзя, нигде. Как только мы закончим здесь, мы двинемся вон туда - к ремонтному причалу, там, я думаю, мы проведем день или два. Может, даже неделю. Все зависит от того, какую вы заварили кашу. Так что все, что им потребуется на месяц, пусть достают здесь и сразу возвращаются на борт, о'кей? О'кей. Кстаска останется здесь. Никто не должен привлекать к нам внимания, ни в коем случае. Никто не должен давать представлений или ввязываться в какие-нибудь драки или ГРАБИТЬ БАНКИ. Мы будем сидеть здесь тихо и спокойно, пока Элис не будет готова, а потом отправимся в путь. Неожиданно из трюма раздался громкий шум, пронзительный, дрожащий вой. Вопреки своему решению оставить их самих справляться со своими проблемами, Табита отстегнула ремни и бросилась вниз - прочь из кабины и через люк. Марко следовал за ней по пятам. В трюме был хаос. Они залезли в багаж и оборудование, так аккуратно упакованное, и все повытаскивали. И теперь все это кружилось и вертелось, как во сне, напоминая торнадо, ворвавшийся в театральную костюмерную. Детали костюмов просовывались в петли разворачивавшихся шнуров, укулеле пытался залезть в соблазнительно колебавшийся высокий сапог. Фаршированный кролик с надеждой поднял нос навстречу вновь прибывшим в поисках подходящей орбиты. Пробив себе локтями дорогу сквозь все эти вещи, Табита чуть не столкнулась с летящим роботом, одним из ее собственных, беспомощно вращавшимся в воздухе. Робот и посылал сигналы тревоги. Табита поймала его, нажала кнопку перезагрузки и, нахмурившись, посмотрела на Могула и Саскию. Они не глядели в ее сторону. Оба были слишком заняты. В белых полосатых жилетах, голубых пижамных брюках и, по-видимому, поясах невесомости, они стояли в 180 градусах друг от друга, один на полу, другой - на потолке. Стояли на цыпочках, тянулись друг к другу и - целовались. Они едва могли дотянуться Друг до друга. Их волосы развевались и спутывались вокруг их голов, как мягкий и неверный ореол. - Сейчас же разбери всю эту кучу, - сурово сказала Табита, провоцируя, просто провоцируя Марко отпустить какое-нибудь замечание насчет состояния ее резиденции. Но он опустил кролика на пол без единого слова. Наконец-то она его заткнула, Табита скрыла, какое удовольствие она получила от своего триумфа, водворив робота на место в стене. По-видимому, Близнецы использовали его в качестве некоего подобия гамака, находящегося в свободном полете и подвешенного между двумя экстензорами, а он потерял равновесие. Поблизости Табита заметила дорожный сундук Тэла из белого фарфора - он откатился по проходу и там одиноко застрял. Кстаски, однако, нигде не было видно. - Мы уверены, что с ней все в порядке, - ободряюще сказала Саския. Они нашли Херувима на корме. Он каким-то образом умудрился забраться в двойную стену между находившейся под давлением внутренней частью и стеллажами топливных ячеек. Там он и распластался вверх ногами, паря в полном блаженстве. Херувим, которому только и надо от окружающей среды, что принять душ из ультрафиолетовых лучей, попастись на ионовом мелководье, глотнуть разок-другой межзвездного кислорода, пробрался в ячейки наполненных жидкостью радиаторов, привлеченный плескавшейся вкусной плазмой. Так он и купался в концентрированном фиолетовом свете, откинув голову в экстазе и потирая маленькие черные ручки. - Достань его оттуда, Марко! Марко, вытянув шею, заглянул в смотровой люк: - Кстаска! Эй, иди сюда. Ты должна сейчас же отсюда вылезть. Херувим обернулся, с его защитного костюма струился ослепительный пурпурный свет. - Еще не все, - отчетливо произнес он. Марко встал на колени у края и попытался дотянуться внутрь. - Осторожнее, - коротко сказала Табита. - Давай, Кстаска, ты же можешь этим заниматься в любое время. - НЕТ, не может! Марко неуклюже вытащил голову из люка, ударившись плечом о раму: - Ей надо есть, - решительно заявил он. - Она никому не мешает. - Я хочу, чтобы она - оно - немедленно вылезало. Пока Табита произносила эти слова, Херувим стрелой пронесся мимо Марко из люка, сложив плечи. Он взлетел к потолку и завис там, глядя на них сверху вниз. Взгляд Кстаски сфокусировался на Табите. Его глаза слабо поблескивали в полумраке прохода: - Капитан, у вас необыкновенный корабль. Табита не желала на него смотреть: - Большое спасибо, - сказала она. - Вполне возможно, вы даже не знаете, насколько необыкновенный, - заметил Кстаска. Табита содрогнулась и тыльной стороной руки ударила по локтю Марко: - Скажи этой штуке, чтобы она от меня отвязалась! - В кристалле осевого запора - серьезный диссонанс рефракции, капитан, - неумолимо продолжал Кстаска. - Я знаю! - сказала Табита. Она встала на колени у стены, водворяя на место крышку смотрового люка. - Хотите, я вам его стабилизирую? - Нет! Марко! Марко выступил вперед и щелкнул пальцами, словно подзывая Тэла: - Послушай, Кстаска, почему бы тебе не слетать посмотреть, чем заняты Близнецы? Похоже, это подействовало. Херувим оторвался от потолка и заскользил по направлению к трюму. - Держи его подальше отсюда, Марко, хорошо? Пусть... пусть летает снаружи, если это то, чего он хочет. Только не сейчас! В головном телефоне Табиты раздался голос. Это был палернианец-заправщик. - В'можете лететь сейчас-час, "Элис Лиддел". Табита быстро поплыла по проходу мимо трюма. Передний шлюз трюма все еще был не закрыт, не говоря уж о том, чтобы его запереть. Близнецы Зодиак теперь парили в проходе рядом с передним шлюзом выхода правого борта, выглядывая в люк. Когда Табита проплывала мимо Саскии, направляясь к кабине пилота, та обернулась. - Ты ее видела? - спросила она. - Кого? - нетерпеливо переспросила Табита. - Вон там, - сухо сказал Могул, неопределенно махнув рукой в направлении заправочной станции. Табита, усаживаясь в кресло, не удостоила их ответом. - Похоже на полицию, - мечтательно сказала Саския. У Табиты кровь застыла в жилах. - Она разговаривала с палернианцем, - безжалостно продолжала акробатка. - С тем, что в костюме м-ра Тьюба, - сказал ее брат. - С тем, что сейчас показывает на нас пальцем, вот с кем. Табита проверила сканеры, потянулась к зуммеру. Сканеры выдали ей три изображения палернианца, показывавшего на них, три изображения полицейской в сверкающей черной служебной униформе, смотрящей в их сторону. Казалось, она смотрит прямо в камеру. Табита рывком запустила двигатели. По радио из транспортов, толкавшихся впереди "Элис Лиддел", донеслись сигналы тревоги, когда она стремительно рванулась прочь из Красно-Белого. Марко Метц, все еще стоявший в проходе, заорал от боли и изумления, отскакивая от стен, как мячик. Он спотыкаясь, вошел в кабину, потирая голову: - А как же насчет ремонта? - крикнул он. - Собери там все. Марко, - сказала Табита. - Мы отправляемся сейчас. 31 Сквозь ветровое стекло и на всех мониторах темнота была испещрена звездами. Казалось, "Элис Лиддел" не движется, хотя она мчалась очертя голову через пустоту. Табита раздумывала, не лучше ли было остаться на Сплетении. Может быть, ее реакция была слишком поспешной. Через четверть часа Элис сообщила, что у них на хвосте - патрульный крейсер. Нет, ее реакция не была слишком поспешной. Дисплеи на панели сияли голубым и розовым светом. Табита держала звук по-прежнему выключенным, ей не хотелось обсуждать это. Сатурн был в афелии, значит, прыжок надо будет совершать вдоль, поперек и вниз по нему. В кабину зашел Марко: - Они гонятся за нами? Это займет какое-то время, по меньшей мере, месяц, подсчитала Табита; еще дольше, если придется останавливаться на Поясе и ремонтировать кристалл. Как ни беспокоилась Табита об Элис, она предпочла бы, чтобы этот кошмар кончился как можно скорее. - Они гонятся за нами, - сказал Марко. - Черт побери! Черт побери! Он ударил по полу кулаком и поплыл вверх, к потолку. Он говорил тоном праведника, недоуменно, обиженно. Он никак не мог понять, почему полицейские так нелюбезны. В любом случае Табита совершенно не была уверена, что тех денег, что остались на карточке, хватит, чтобы оплатить приличный ремонт по ценам Пояса. Материалы у них все были, но они просто не любили пачкать руки. Марко раскинул руки на пульте, сосредоточенно изучая выборку информации и мониторы. Табита слышала его дыхание, сдавленное и прерывистое. - Они нас догоняют? Нет, она отправится прямо на Титан, а потом выставит ему счет за полный ремонт. С покраской и даже поддельными данными в журнале, если до этого дойдет. Похоже, что до этого все-таки дойдет. - Они догоняют нас, так ведь? Компьютеры заканчивали собирать данные у шести отдельных отраслевых транспортных управлений. Там ничего не было, что могло бы препятствовать двум кораблям, занимающим один и тот же участок сверхпространства; просто все усложнялось, когда они собирались снова из него выходить. - Мы можем от них оторваться? Табита не могла представить себе, что кто-то стал бы пересекать их маршрут. Никто не стал бы мчаться с Земли напрямую на Титан, если была возможность разбить путешествие на две части и воспользоваться Юпитером. Чтобы так поступать, надо было либо иметь больше денег, чем здравого смысла, либо - очень торопиться. - Как ты думаешь? Небольшой элегантный полет, и мы могли бы их стряхнуть, а? Табита следила за тем, как бегут ее цифры в надежде, что полиции не удалось засечь этот канал. Марко подобрал старый ярлык с какого-то груза, засунутый за раму блока персонального компьютера. - Ты не можешь выжать еще немножко скорости из этой штуки? Неожиданно снизу раздался голос: - Отвали, Марко! Оставь ее в покое. Это был один из Близнецов: Могул, поняла Табита, бросив взгляд на экран. Она видела усы. Он висел в люке, ведущем в трюм, все еще открытом. Табита поняла, что, заперев их, особенно Херувима, она будет только чувствовать себя еще более неспокойно. Не все ведь можно увидеть на мониторе. А со всеми этими штучками она не слишком доверяла тому, что видит. Сейчас, судя по монитору, было похоже, что они нашли себе место. Они повесили гамаки, обычную паутину для невесомости Могула и Саскии, некое подобие кокона Кстаски из мелочно-белого пластика со вставленными в него сложными проводами нейроподдержки. Нечего и говорить, что Марко затребовал себе каюту. Все, кроме того, чем они обычно пользовались, было упаковано. Кстаска играл на клавиатуре, которую Табита видела раньше в Саду Меркурия. Его руки были сложены, глаза закрыты. Он играл на клавиатуре хвостом, оканчивавшимся чем-то, напоминавшим механическую руку, в сетчатой белой перчатке. От клавиатуры к крошечным ушкам Херувима бежали провода. Она была в замкнутом круге и не издавала ни звука. Саския проделывала какие-то упражнения йоги в свободном полете с помощью палки с железным наконечником: вниз, вверх, вокруг, вниз, вверх, вокруг. Насквозь. Табита моргнула. Затем включила коммутатор: - Прыгаем, - объявила она. - Можно мне посмотреть? Это был Могул, он подплыл к тому месту, где до этого сидел Марко. Марко уже ушел, Табита увидела его на другом экране - она направлялся в свою каюту. - Тут не на что особенно смотреть, - сказала она. Потом подняла глаза на Могула. Он стянул волосы в хвост. В мясистых мочках его ушей были крошечные осколки ляпис-лазури. Его кожа была белой, как фарфор, высокий лоб - бледным и гладким. Нос у него был длинный и совершенно прямой, губы тонкие и изящно очерченные. Его глаза были прикрыты, в уголках - едва заметные складки. Невозможно было сказать, какого они цвета. - Здесь место только для одного, - сказала Табита, снова переключая внимание на панель. Судя по силуэту, крейсер был стандартным "Хайтэйлом". Он мог покрыть сокращавшееся расстояние между ними за считанные минуты, если они потеряют темп. - Я и есть один, - заметил Могул. - На данный момент. Он лежал над Табитой в воздухе, каждая клеточка его тела была расслаблена; он вежливо ждал ее разрешения. Он лежал совершенно неподвижно - а они удирали сломя голову, спасая свою жизнь. С такой прической Могул кого-то напоминал Табите: та же гибкая элегантность, та же кошачья грация. Трикарико, сообразила она. Включался дисплей за дисплеем. Зеленый, зеленый, зеленый. Табита жестом указала на кресло второго пилота: - Быстро, - сказала она. Она заглушила плазменные двигатели, сбросила газ до корректирующего спурта, до тремора в нижних частотах. Нижние частоты - это был капеллийский привод; он жужжал. Пока Могул Зодиак пристегивал ремни кончиками изящных пальцев, привод стал переходить в рабочий режим. Сконструированный таким образом, что большая часть его компонентов располагалась вдоль четвертой оси, в результате чего она выглядела довольно странной по сравнению с тремя остальными, привод "Элис Лиддел" мало чем отличался от приводов, установленных на малых кораблях нашего времени. Возможно, его фланцы были более тяжелыми, панцирный волновод - более громоздким, и кое-кто счел бы ее проводку осложненной странными излишествами. Но когда он входил в рабочий режим, светился и окутывался ореолом, он был во многих аспектах идентичен капеллийским приводам, установленным по всей галактике. Правда, никто не мог обследовать его в момент входа в режим, свечения и появления ореола из-за мощного потока сильного света, выбрасываемого приводом с такой интенсивностью; от этого потока Табита, ее пассажиры и прочее содержимое корабля были защищены трехслойной структурой молибденовых щитов и инерционным пористым материалом. Окутываясь ореолом, привод начал пульсировать. Пульсируя, он стал перестраивать молекулы, составлявшие Элис, в определенные конфигурации, в обычном состоянии совершенно невозможные. Казалось, кабина наполнялась странным, бесплотным туманом, по мере того, как, покрываясь пятнами, стало сворачиваться ее внутреннее пространство, и все предметы стали расплывчатыми. Звезды стали выглядеть довольно странно. Корабль рыскал вокруг, словно раздраженный этим распадом обычной реальности. Полицейские вызывали их, но ничего не было слышно, кроме звука, напоминавшего тонкие голоса крошечных флейт, словно целый сонм сильфид из трансизмерения играл на них, заманивая путников. - А кто вообще-то была Элис Лиддел? - спросил Могул. Его голос плавал в воздухе, как сироп. - Она была маленькой девочкой, - рассеянно отозвалась Табита. - Из рассказа. Маленькой девочкой. - И она так и не стала взрослой? Табита смутилась. Время колыхалось, становилось неуправляемым, окутывая самое себя. - Это уже другая история, - сказала она. Все пульсировало, радостной струйкой устремляясь в новую боковую частоту. Свет в кабине приобрел отчетливый красноватый оттенок. Он покачивался; он извивался. Табита была на "Октябрьском Вороне", вокруг нее бурлила и кричала ликующая толпа. - Та была о маленьком мальчике, - сказала Табита. Она старалась перекричать шум и едва слышала сама себя: - Ты... Они совершили прыжок. Завеса реальности раскололась с высоким отчаянным криком, затихшем, едва донесшись до их ушей. Звезды исчезли. Пустота пропала. Вместо этого корабль прошел через очень бледную, почти бесцветную среду. В сверхпространстве незначительность банальных трех измерений становится совершенно очевидной. Сверху традиционное пространство как таковое выглядит непрочным и убогим. Разница между "здесь" и "там", например, едва заметна и становится вопросом почти академическим. Зато "там, вдали" вещи или скорее абстрактная "вещь" разворачивается и восхитительно простирается. Бросившись к иллюминаторам "Элис Лиддел", ее пассажиры отчетливо разглядели перекрещивающиеся росчерки, невольно оставляемые орбитальным движением транспорта вокруг Земли на ртутном мениске космоса, словно рыбы, которые таращат глаза на проплывающих над ними уток. Звук флейт звучал теперь более отчетливо, но уже гораздо меньше был похож на флейты. Сильфиды, если они вообще существовали, бросили свое сопровождение и разбежались, смеясь над еще одним экипажем ничего не подозревавших смертных, хитростью вырванных из своей естественной среды обитания. Они оставили сцену, предоставив ее чему-то обширному и невидимому, насвистывавшему сквозь зубы; а, может, это был просто ветер трансизмерений, суперкубический сирокко, жадно рвавшийся в дыру в форме "Кобольда", оставленную кораблем в триединой ткани. Полицейские были где-то в другом месте, нигде, за целые миры от них. Табита взглянула Могула Зодиака, сидевшего через проход по-турецки, сложив руки на груди, опутанного ремнями. Любопытно, что у корабля теперь была небольшая гравитация, словно его притягивало к серому и несерому полу сверхпространства, неясно и тяжеловесно простиравшегося далеко внизу. Могул улыбнулся Табите: - Спасибо, - сказал он мягко. - Капитан. У Табиты появилось мгновенное ощущение, что он понял то, что она только что сказала или попыталась высказать, что он тоже был там, они были рядом, как два любовника на одной подушке. Ей стало не по себе, и она отвернулась. Табита закрыла дроссель, установила стабилизаторы, проверила системы поддержания жизни. Все пыхтело так же жизнерадостно, как всегда. Элис прорвалась еще раз! Хотя при этом раздавалось отчетливое постукивание. Неровный легкий стук. Табита слышала его, он ей не померещился. Ее рука потянулась к клавишам - проверить вероятность аварии, затем отдернулась. "После", - подумала она. Табита расстегнула ремни и ступила из кресла на пол. Обернулась, обращаясь к остальным членам труппы: акробатке, перчаточнику и Херувиму, почтительно собравшимся позади нее. Их лица казались бледными и зернистыми в странном неясном свете. - Привыкайте, - сказала Табита, указывая рукой на пейзаж. - Эту картину вы будете созерцать весь следующий месяц. На самом деле сверхпространство не всегда бывает столь скучным, каким намеревалась представить его Табита. Там, как утки в пруду, отмечаются физические явления, они появляются пятнами и испещряют неясные очертания сверхпространства. Часто они напоминают черный фейерверк на снежном поле, или дрожь миража - серебряное озеро в ослепительном небе. Выдвигаются всякие предметы, словно странные силуэты, растягивающие резиновую ткань: вулканы, кометы, жужжание далеких квазаров. И потом условная относительность размеров полностью устранена. Мимо могут стайками мелкой рыбешки проноситься кси-бозоны. В гексагональные стопки аккумулируются шаги. Если вам повезет, мимо вашего корабля может промелькнуть привидение или пройти прямо сквозь него: отсутствующий друг, отсутствующий и рассеянный разум. Однако в принципе Табита была права. Верхний мир действительно смотрится как бескрайняя стоячая вода. Табита посмотрела на Марко, на Могула: - Никому ничего не трогать, - сказала она. Ее взгляд невольно устремился на Херувима, наклонившего голову в знак согласия. - Я иду спать, - сказала Табита. Она отступила, когда Могул, освободившись от ремней, спрыгнул из кабины прямо в объятия сестры. Через его плечо Табита увидела ее лицо и задержалась: - Саския! - Что? - Ты это сделала? - Что сделала, Табита? Табита покачала головой: - Не важно. И спустилась вниз по лестнице. У Саскии снова были усы. Табита задумалась над тем, что еще могло бы измениться, и заметит ли она это. 32 BGK009059 TXJ. STD ПЕЧАТЬ "f$$u$TXXXJI alnerintelin% ter&& & "f$c] / " - hr hd wr TX Jb: " - !: РЕЖИМ? VOX КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 600.5.6 ГОТОВА - Привет, Элис. - ПРИВЕТ, КАПИТАН. - Я вот думала - ты помнишь Девере? - А Я ДОЛЖНА? - Да. - ОБЩАЯ ИЛИ ПЕРСОНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ? - Не знаю. Обе, наверное. Она довольно знаменита, но она как-то тоже Была у нас на борту. Она приходила посмотреть на тебя. - ДА? А ТЫ НАС ПОЗНАКОМИЛА? - Не знаю. Наверное, да. Я была немного занята. Все это время. - ПОИСК. ОДНУ МИНУТУ. О ГОСПОДИ, ДА. ЭТО КАПИТАН ДЕВЕРЕ, ВЕДЬ ПРАВДА? КАПИТАН ДЕВЕРЕ, ПОКОНЧИВШАЯ С ТЕМ ЛИНЕЙНЫМ КОРАБЛЕМ ФРАСКОВ - "МАГРОТ ДФОНИК". - Правильно. - А ГДЕ ТЫ С НЕЙ ПОЗНАКОМИЛАСЬ? - На ее вилле. За Деймосом. - А-А. - Теперь вспомнила? - О ДА. ТОЛЬКО ВОТ ЧТО МЫ ТАМ ДЕЛАЛИ? - Сама не знаю. Это было сто лет назад. Мы перетаскивали кое-какую мебель для низкой гравитации от Домино В., дизайнера, одиночную. Адрес доставки был за Деймосом - на частной орбитальной станции. Когда я ее в первый раз увидела, я не поверила своим глазам. Это астероид, наверное, на 90% состоящий из угля, сплошные абсолютно черные поверхности, как большой черный айсберг, и кто-то загнал в него большое квадратное жилище. Жуткое место. Я думала, мы ошиблись, ведь никто не мог жить в таком месте. Оно больше похоже на установку безопасности эладельди. Однако они приняли мой сигнал. На входе ждала женщина-трант, чтобы впустить нас. По тому, как был уложен ее мех, я поняла, что она здесь не на службе. Это было не ее место. - Куда это поставить? - спросила я. Но она не ответила, а просто стояла и оглядывала меня. И это навело меня на мысль, что она не просто разнорабочая. А, может, дело было просто в том, что она видела не слишком много людей на этом астероиде. - Она хотеть вас смотреть, - сказала трантша. Она провела меня внутрь по длинному черному проходу. Было по-настоящему холодно. Плазменные факелы на стенах. Черный камень под ногами. Она повела меня на станцию связи и кого-то вызвала звонком. Это была открытая линия. Я услышала, как кто-то спросил: - Что такое, Пру? Я же тебе сказала, чтобы меня не беспокоили. - Вы хотеть смотреть. - Да что ты? На что смотреть? Трант подтолкнула меня в поле видимости экрана видеофона. На экране я увидела пластиковую голову. Это была женская голова, сделанная из пластика, с серебряными металлическими глазами. Пониже носа она была настоящей. - Привет, лапочка, - сказала голова. - Кто ты, черт бы тебя побрал? По-моему, я подумала, что это графическое изображение, хитроумный логотип, созданный человеком, у которого слишком много времени и денег и страсть пугать людей. На меня, впрочем, это особого впечатления не произвело. - Я пилот, - сказала я. - Ваша приятельница сказала - вы хотели меня видеть. - Моя - кто? - переспросила голова. - Ты сказала - моя приятельница? Голова расхохоталась. - Боже мой, это не приятельница. Моя рабыня, вот она кто. И ты тоже ей будешь, если нажмешь нужную кнопку. Шучу, ты же понимаешь, просто шучу. Лицо пришло в движение. Тогда я поняла, что это не графика, это было реальное лицо, человек или то, что от него осталось. Под кожей видны были реле. Движение лица было таким, словно оно хотело принять какое-то выражение, но забыло, как это делается. Я подумала: "Боже, богатая голова-штепсель". - Какой пилот? - спросила голова. Пру? - Дай сюда Пру, лапочка, сделай милость. Пру, я что, такси заказывала? Трантша зашипела, скривив губы: - Не такси - мебель. - Да черт с ним, какая разница. Дай ей выпить и присылай сюда. Меня это не заинтересовало. Я стала нащупывать свой монитор. - Сейчас начну заносить ваше барахло. - Пусть подождет, - сказала она. Я оставила мебель ждать. Я зашла внутрь, чтобы выпить с Девере. Помню, что до гнездышка, которое она свила себе на самом верху своего дома, был долгий путь. Там находится лабиринт безопасности. Трантша вприпрыжку скакала впереди меня по коридорам, открывая решетки ладонями. Там стоял тошнотворный сладкий запах, как в больнице, только с примесью джина и духов. И там была Девере в заляпанном летном костюме, катаясь в разбитом кресле и посасывая замороженную трубку. - Войдите, - сказала она. Мне подумалось, что голос у нее похож на машину, имитирующую кошку. Словно кто-то программировал его в таком режиме, чтобы он звучал, как у огромной кошки, но на середине устал. Я вошла. Там была настоящая помойка: развалившиеся стопки пленок, распечатки, грязные тарелки, одежда, наваленная поверх серьезного оборудования, книги, полотенца, огарки свечей, упаковочные обертки, заказные устройства с изолентой и торчавшим из них резиновым шнуром. Я понятия не имела, каково назначение половины из них или чем они были раньше. Правда, я уже знала, кем была Девере. Вернее, кем она была теперь. У нее даже была голограмма "Магрот Дфоника", она висела над кроватью, как алтарь. Она разглядывала меня, оценивая на глаз. Я почти ощущала, как жужжит ее память. Заговорив, она обратилась не ко мне, а к трантше: - Боже мой, Пру, ты права. Я счастлива познакомиться с этой молодой женщиной. Совершенно счастлива, - сказала она мне, обнажая зубы. Она выбралась из своего кресла и подошла пожать мне руку, протянув свою. Я видела, где она была залатана. Она выглядела так, словно форсировала исполнительные механизмы. Мне кажется, она хотела, чтобы я заметила это, чтобы посмотреть, как я буду реагировать. - И КАК ТЫ ОТРЕАГИРОВАЛА? - Пожала ей руку. - И КАКОЕ У ТЕБЯ БЫЛО ОЩУЩЕНИЕ? - Рука как рука. Это и была рука. Ее рука. - ДА, КАПИТАН, НО Я ИМЕЮ В ВИДУ, КАК ТЫ СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛА? - Я устало думала, голова-штепсель. Я думала об Энджи. Мне не хотелось доверяться этой женщине с восстановленной головой и тефлоновой гидравликой. Как выяснилось, доверие сюда и не входило. Когда Девере чего-то хочет, она не ходит вокруг да около. Она обратилась к трантше: - Пру, ты знаешь, где я, если я тебе понадоблюсь. Значит, сделай так, чтобы я не понадобилась. Потом трантша удалилась, а ее хозяйка очень быстро меня напоила. Она дразнила меня обрывками своей славы. Она все время ходила вокруг, притрагиваясь к своим сувенирам, голограммам с изображением ее и ее экипажа, позирующего рядом с ее истребителем, тем самым, который уничтожил "Магрот". Я не знала, что говорить. Я сказала - это красивая машина. Она подошла и встала надо мной. - Я тоже, - сказала она. Она согнула запястья, и все ее молнии с жужжанием расстегнулись. - И ты тоже, - сказала она и приложилась ртом к моему рту. Рот у нее был настоящий. Руки были настоящими, а все тело - мускулистым и загорелым. Требовалось немного времени, чтобы привыкнуть к ее глазам. Для этого они и нужны, поэтому она и носит их такими. Она никогда не перестает быть знаменитой, ни на минуту. Она говорит, например, такие вещи: "Они хотят забыть меня. Но я все время высовываюсь и раздражаю их. Я их нечистая совесть, лапочка. Вот что я такое". Или еще она говорила: "Я знаю, что они обо мне сейчас говорят. Но мне просто плевать". Она всегда говорила "они". Чуть-чуть напоминала Реллу, правда. Иногда "они" - это были все мы, каждый обитатель системы, все мы, которым нечем было больше заняться, как только обсуждать Девере и придумывать про нее лживые сплетни. Но иногда "они" - это были капеллийцы. Они уничтожили ее, а потом снова собрали, и теперь сохраняли как образец для своих собственных целей. Бионика была вся из протезов, но и она были компенсационной: усиленные способности, металлические мускулы, видео-зрение и воспроизведение. - ОНА, НАВЕРНОЕ. ОБОШЛАСЬ ИМ В ОЧЕНЬ КРУПНУЮ СУММУ. - Она говорит, что она - PR упражнение. Они хотели продемонстрировать, как они могут быть благодарны людям, которые хорошо им служат. Говорит, у нее есть небольшой имплантант для того, чтобы усиливать ее оргазмы. Были ночи, когда я ей верила. И она может создать себе любое электро-психо-фармацевтическое состояние, какое захочет, а потом, когда устанет от него, обновить всю циркуляцию крови, просто подумав об этом. Правда, то, что течет в жилах у Девере, - это не совсем кровь. Нижняя часть у нее ужасна, хотя она на этом играет. И у нее есть зависимости, как у других людей - потребность в кислороде. - Они просматривают мой мозг, - поведала она мне. - Да, да, просматривают. Я их любимая мыльная опера. Иногда я чувствую их там, внутри, как они копаются. - Она застонала. Звук был такой, словно со скрежетом переключилась передача. Она схватила меня за руку, чуть не сплющив ее. - Господи, Табит