нию решать все. вопросы, связанные с этим делом. Время исполнения не устанавливать. Исполнителям выделяется три миллиона кредиток, однако сумма эта может в дальнейшем подвергнуться изменению. Я же могу теперь с чистой совестью доложить его величеству, что план действий нами выработан, одобрен и мы приступаем к его осуществлению. Вздох облегчения словно вырвался из общей груди и разрядил обстановку. Зал повеселел. Итак, нам это все-таки удалось! О боги, Ломбар в который раз сумел в зародыше погасить пожар! Должен честно признаться, что я просто не запомнил дальнейшего хода заседания Великого Совета. Я никак не мог поверить, что голова моя по-прежнему держится на плечах. Мне казалось невероятным, что удалось целиком и полностью сохранить График Аппарата. Я с трудом мог поверить и тому, что ничто не стояло теперь на пути Ломбара к осуществлению его грандиозных замыслов. Одним словом, я пребывал тогда в состоянии эйфории и, когда мы покидали этот блестящий зал, даже представить не мог, что не пройдет и двадцати четырех часов, как я окажусь ввергнутым в черную бездну отчаяния.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  ГЛАВА 1 Утром следующего дня я стоял в передней, ведущей в тщательно охраняемый кабинет Ломбара в Замке Мрака, и дожидался того часа, когда мне будет дозволено войти. Из окна полуразрушенной башни открывался вид на огромное пространство необъятной Великой пустыни, простирающейся на добрых две сотни миль, совершенно непреодолимых для пешего путешественника, вплоть до тянущихся по самому горизонту зеленоватых гор, которые вздымались сразу же за Правительственным городом. У подножия ближнего холма раскинулся тренировочный лагерь Аппарата -- сборище жалких халуп. "Лагерь Закалки" -- такое название носил он в различных справочниках, однако в обиходе его чаще всего называли Лагерем Смерти. Официально считалось, что тут занимаются общей подготовкой с новобранцами, однако на деле основной его задачей было формальное оправдание весьма оживленного транспортного потока, направляемого в Замок Мрака, а кроме того, в нем размещалась дополнительная охрана. Кадровый состав его почти целиком был укомплектован головорезами, завербованными в охрану Аппарата, однако пополнялся он исключительно такими типами, услугами которых не мог пользоваться даже Аппарат. Правда, живыми из лагеря они никогда не выходили. Грозные, выстроенные из черного базальта стены Замка Мрака считались возведенными давно исчезнувшей расой, заселявшей планету сто пятьдесят тысяч лет назад, расой, которая достигла высокой культуры в области обработки и применения камня, но была поголовно истреблена первыми же артиллерийскими залпами передовых частей Волтарианского корпуса вторжения. Миф о том, что замок и теперь все еще слишком радиоактивен для использования его в каких-либо прагматических целях, хитроумно поддерживался при помощи специально расставленных анализаторов с особого рода экранами, когда лучи Службы планетарного контроля попадали на них, они впитывали направленную на них энергию и выдавали ее на экраны контролеров, автоматически преобразованной в волны, которые свидетельствовали о радиационном заражении. Однако никакой радиации здесь не было и в помине. Если и можно говорить о каких-либо специфических волнах, присущих Замку Мрака, то они скорее всего исходили из мрачных его глубин, где в глубине горы сидели, запертые в тесные и грязные клетки, тысячи политических узников, испуская с проклятиями и стонами последний дух. "Политическим заключенным" считался по принятому у нас определению тот, кто "мог стать на пути осуществления планов Аппарата". Некоторые мелкие чиновники давали и другое шутливое определение: "Любой, кто имел несчастье не понравиться Ломбару Хиссту" -- но такую шутку они могли разве что шепнуть на ухо ближайшему другу, да и это вряд ли могло считаться разумным поступком. Однажды я спросил у Ломбара, когда тот был изрядно пьян, почему бы ему просто не убить мешающего ему человека и тем самым раз и навсегда покончить с ним. Хитро подмигнув, он ответил мне довольно расплывчато: "Никогда не знаешь, кто может на что сгодиться, а кроме того, и родственники такого типа охотно идут на сотрудничество, пока он жив". Да, присутствие этих людей просто физически ощущалось сквозь толщу камня. Было жарко. Тишину прорезало гудение зуммера, и клерк кивком подал мне знак, что можно входить. К кабинету Ломбара в Замке Мрака вело несколько вытертых ступенек. Он занимал целый верхний этаж здания, окруженного крепостными стенами и тщательно замаскированного от наблюдения с воздуха. Стены апартаментов были увешаны золотыми украшениями и бесценными батальными картинами. Повсюду возвышались серебряные вазы и урны. Мебель доставляли сюда прямо из разграбленных древних царских гробниц. Каждая вещь в этой огромной комнате была по существу бесценной, а приобретена она была путем грабежа или шантажа, что широко практиковалось во время пребывания Ломбара во главе Аппарата. Но уж как-то так получалось, что все собранное здесь и вообще все вещи, которыми он пользовался, сразу же приобретали вид дешевого старья. Видимо, у Ломбара был особый "талант" на это. Одну из стен целиком занимало зеркало, и я несколько смутился, застав перед ним любующегося собой Ломбара. Он заказал себе золотой шлем с королевскими регалиями и теперь примерял его и так и эдак, вертясь перед зеркалом. Наконец он прекратил это занятие, снял шлем, тщательно уложил его в сундук, выкованный из чистого серебра, и старательно запер его. Вашей Светлости, разумеется, известно, что простой смертный, примеривший на свою недостойную голову головной убор короля, приговаривается к смертной казни. -- Садись, садись, -- проговорил он, жестом указывая на стул. При этом он улыбался и был весьма любезен. Хлыст лежал спокойно на полке, словно преданный полному забвению. Да, Ломбар был весьма любезен и даже проявлял гостеприимство. Что ему от меня нужно? -- Возьми себе чанкпопс, -- сказал он, придвигая ко мне золотую коробку с этим освежающим лакомством. Сердце мое ушло в пятки. Ноги уже совсем не держали меня, и я неловко плюхнулся на стул. Хисст настойчиво совал мне коробку, и я будто во сне взял одну из баночек и даже сумел сорвать крышку. Приятный запах и легкий хлопок газа, ударившего прямо в лицо, сразу охладили меня и как бы пробудили мое сознание. Ломбар развалился на широкой и мягкой скамье, продолжая улыбаться как самый радушный хозяин. -- Солтен... -- начал он. И тут меня охватил ужас: дело в том, что раньше он никогда не называл меня по имени и никогда, вообще никогда вышестоящий у нас не обращается столь фамильярно к подчиненному. Мне сразу же стало ясно, что в самом ближайшем будущем меня ожидает нечто ужасное. -- Солтен, -- дружелюбно повторил Ломбар, -- у меня для тебя приятная новость. Нечто вроде праздничного подарка, которым уместно отметить нашу вчерашнюю победу. Я совсем перестал дышать. Я знал: что-то неотвратимое надвигалось на меня. -- Начиная с сегодняшнего утра, -- сказал Ломбар, -- ты уже не занимаешь пост начальника 451-го отдела. О боги, я так и знал. Следующими его словами наверняка будет приказ отправить меня в камеры подземелья -- после пыток, конечно! Лицо мое, по-видимому, стало белее бумаги, потому что он стал еще ласковее. -- Нет, нет, нет, -- со смехом проговорил он. -- Не бойся, Солтен. У меня нашлось для тебя нечто более интересное. И если ты с этим справишься как следует, то кто знает -- может, тебя ждет пост начальника всего Аппарата! А то и лорда-попечителя внешних связей... Вот-вот, так оно и есть. Я был совершенно прав. Дела мои обстояли -- хуже некуда! Отчаяние помогло мне вновь обрести голос. -- И это... и это все последствия допущенной мной накладки? -- Ну что ты, Солтен, -- сказал Ломбар, -- полно тебе сокрушаться, ты ведь ничего не мог сделать. Доклад Хеллера прошел по совсем иным каналам связи и поэтому никак не мог попасть тебе в руки, ты просто был лишен возможности вообще хоть как-нибудь соприкоснуться с ним. И он был совершенно прав. Копий доклада не делалось, поэтому я и не мог обратиться к отделу тайных операций с требованием изъять оригинал и положить на его место документ с внесенными мной изменениями. И тем не менее теперь меня это не спасало! Хисст поднялся со скамьи, и я был уверен, что он возьмет сейчас в руки хлыст или, что еще хуже, -- нажмет кнопку и вызовет тюремную стражу. Но он просто решил еще разок полюбоваться своим отражением в зеркале. -- Нам был просто необходим этот случай, -- сказал он, -- чтобы ускорить многие события. И теперь, получив приказ Великого Совета, мы наверняка выполним задуманное. Ломбар вернулся к столу и похлопал меня по плечу. Чисто интуитивно я отшатнулся от этой ласки. -- Солтен, -- продолжал он невозмутимо, -- я назначаю тебя представителем Центра при секретном агенте, которого мы посылаем на Блито-ПЗ. Теперь я понял все: Представитель Центра руководит действиями агента на той территории, куда того засылают, направляет его, руководит всеми его операциями. Если же что-нибудь пойдет не так, именно руководителя обычно предают смертной казни. Но и осужденный на смерть, а вернее -- особенно осужденный на смерть, обязан бороться за свою жизнь. Но ведь... но ведь на весь проект ассигновано всего три миллиона кредиток. Достаточно одному-единственному кораблю по терпеть аварию или разбиться, как все полетит в... Ну-ну, не смотри так мрачно на простые вещи, -- утешил меня Ломбар. -- А кроме того, Эндоу прекрасно знает, как эти три миллиона превратить в сотни миллионов. Небольшой перерасход в одном случае, победная реляция -- в другом, умение вовремя при грозить возможными осложнениями -- в третьем, и любые первоначальные ассигнования можно взвинтить до небес. Нет, с деньгами у тебя не будет никаких затруднений. Можешь не волноваться. Да и какие могут быть затруднения -- ведь если бы им пришлось организовывать внеплановую и неподготовленную операцию вторжения, то на это ухнули бы триллионы. А кроме того, она еще и с треском провалилась бы. -- Он снова подошел к зеркалу. -- Нет, считаю, что я очень хитро задумал это дело. Я ведь заранее предвидел примерно такой расклад. Поэтому постарался на всякий случай иметь под рукой достаточно денег. А теперь у меня будут средства на то, чтобы удесятерить число отправляемых на Землю транспортных кораблей, и при этом мне не придется отвечать на их дурацкие запросы, не придется опасаться, что их смогут обнаружить приборы наблюдения. Это просто великолепно. Теперь я могу сказать всем и каждому, что мы поддерживаем связь и доставляем необходимые материалы нашему агенту, а заодно и тебе. -- Так, значит, вы хотите сказать, что меня отправят на Землю? -- задал я совершенно идиотский вопрос. Ответ на него был очевиден. Ведь направлять действия такого агента с Волтара просто невозможно. Я пребывал в полной растерянности. При этом я даже не заметил паузы, которую Ломбар сделал в ожидании моих аплодисментов. И тут я попытался весьма неуклюже исправить свою ошибку: -- Я никак не мог поверить, что нам посчастливится выпутаться из такой передряги.. Этим мы всецело обязаны только вам. Мои слова заставили его снова улыбнуться. Но на какое-то, мгновение он нахмурился. Поэтому я набрался смелости и решил предпринять еще одну попытку: Мы... У нас... У нас просто нет агентов такого калибра. Глупости, у нас имеется несколько агентов на Земле. И ты прекрасно это знаешь. Поэтому я как раз думал о том, чтобы придать тебе сразу двух -- Рата и Терба, -- они тебе пригодятся. Это пара самых квалифицированных убийц из всех, с кем мне приходилось сталкиваться. Ну, что ты на это скажешь? Устраивает? Я с такой ясностью представил себе смертный приговор за провал этой миссии, как будто бы уже держал его в руках, и решил не отдавать свою жизнь без борьбы. -- Но ваша светлость, -- польстил я Ломбару на всякий случай, -- ни один из них не отличит геофизики от географии. А я... честно говоря, я и сам чуть было не завалил экзамены по этим предметам в Академии. Ломбар расхохотался. Причем сделал это весьма добродушно. Его явно забавлял наш разговор. Это был совсем другой Ломбар, совсем не такой, каким я привык его видеть. -- Но ты ведь все-таки прошел необходимый курс наук. Ты, небось, вызубрил все высокопарные научные слова. Солтен, тебе просто нужно привыкнуть к мысли, что я -- твой самый лучший ДРУГ. Вот оно, вот оно. Теперь он наверняка подбросит еще какую-нибудь гадость. Я точно знал: у него еще что-то припасено. -- Возьми-ка еще один чанк-попс, -- и он снова пододвинул ко мне золотую коробку.. Я едва сумел раскупорить обертку. Но мне повезло, что я все-таки справился с этим делом, потому что дальнейшие его слова наверняка заставили бы меня грохнуться без сознания, не освежись я вовремя чанк-попсом. -- И не беспокойся, пожалуйста, насчет специального агента. Я уже подобрал отличную кандидатуру. -- Он пристально поглядел на меня, как бы желая убедиться, что я его внимательно слушаю. -- Имя этого агента -- Джеттеро Хеллер! В кабинете воцарилась длительная пауза, пока я лихорадочно пытался собраться с мыслями. Какое-то мгновение я даже решил, что мне все это пригрезилось, что я брежу и слышу какие-то не те имена. Но Ломбар как ни в чем не бывало стоял передо мной и улыбался. -- Я считаю его идеальным кандидатом, -- сказал Ломбар, видя, что я так и не заговорю. -- Великий Совет с огромным доверием отнесется к подписываемым им донесениям. Кроме того, меня заверяли, что он весьма компетентен, -- правда, у него есть привычка решать проблемы самым дурацким, на мой взгляд, образом. И в Шпионской работе он не имеет ни теоретических, ни практических навыков. И уж совсем ничего не знает ни об организационной деятельности Аппарата, ни о методах его работы. Но вы оба выпускники Академии, а следовательно, потенциальные друзья, коллеги. Ты с ним легко найдешь общий язык. Я с трудом пытался собраться с мыслями. Джеттеро Хеллер -- блестящий инженер. После Академии он закончил массу различных курсов и школ. Он на несколько голов выше меня во всем. Нет, тут что-то не так. Я просто терялся в догадках. Но если он не имеет никакой подготовки для шпионской работы, если он не имеет ни малейшего представления ни о самом Аппарате... -- Угощайся, -- прервал мои мысли Ломбар, вновь пододвигая ко мне коробку. -- Возьми-ка еще чанк-попс. Я взял очередную капсулу с ароматической воздушной начинкой, понимая, что у него еще что-то имеется в запасе. -- Ну как, дошло? -- спросил Ломбар. Я уставился на него затравленным взглядом. -- Миссия на Землю, -- медленно и раздельно проговорил Лом бар, как бы вдалбливая в меня каждое слово, -- должна быть спланирована и осуществлена таким образом, чтобы провалиться. Нет, до меня это явно не доходило. -- Нам меньше всего хочется, -- принялся разъяснять Ломбар, -- нам совсем ни к чему, чтобы нынешнее правительство Волтара отдало приказ о немедленном вторжении и захвате Земли. У нас имеются свои собственные планы относительно покорения этой планеты. И оба мы прекрасно это знаем. Наши планы будут осуществлены задолго до официально запланированного вторжения. Нас ничуть не волнует чистота атмосферы Блито-ПЗ. Таких планет сколько угодно. Но Блито-ПЗ может быть использована совсем по-иному, и пользу эту мы сумеем извлечь задолго до того, как повысится уровень ее океанов. А в таком случае на кой черт нам тревожиться о состоянии ее атмосферы? Постепенно я начал соображать, что к чему. Мне также пришло в голову, что Ломбар, будучи уроженцем Стафоттена -- планеты, атмосфера которой отличается исключительно низким содержанием кислорода, -- вообще не особенно склонен заботиться о воздухе. Ломбар весело рассмеялся, видя, как туго я соображаю. Для него все это казалось совершенно очевидным. -- Вот видишь, -- сказал он, -- ты всегда недооценивал моего ума. "Твоей циничной изворотливости", -- хотелось мне поправить его. Но к стыду своему, должен признаться, что вслух я произнес совсем иные слова. О, я всегда был самого высокого мнения о ваших талантах, -- вежливо возразил я. О нет, не ценишь ты меня, -- продолжал Ломбар. -- Нужно все подстроить так, чтобы Джеттеро Хеллер оказался в луже, и чем скорее, тем лучше. А с такими помощниками, как Рат и Терб, ты справишься с задачей наилучшим образом. Мне не совсем понравился этот комплимент, и он это под метил. -- Тебе придется вести себя очень разумно, -- с некоторой горячностью принялся он пояснять, -- Джеттеро Хеллера с его (...) внешностью и его (...) искусством будет не так-то просто обвести вокруг пальца. Но тебе придется позаботиться о том, чтобы он потерпел полную неудачу, и при этом чтобы все произошло без излишнего шума. Первые донесения, которые он будет отсылать сюда, должны быть подлинными донесениями Хеллера. За это время мы тщательно изучим его стиль и научимся копировать его. А потом тебе только и останется, что отстранить его от последующих действий или постараться, чтобы он впутался там в какую-нибудь неприятность, и тогда мы сможем изготовлять полностью фальсифицированные "донесения Хеллера", содержание которых будет отвечать всем нашим замыслам. И все-таки оставалась еще одна деталь, которая не вписывалась в эту столь безоблачную перспективу. Но он не простит нам похищения, -- возразил я. -- Он может из-за случившегося отказаться от сотрудничества с нами. Да, действительно, похищение это может показаться промашкой с нашей стороны, но ведь все можно повернуть и по-другому. -- Хисст принялся надевать мундир, а потом распахнул дверь и жестом приказал мне следовать за ним. -- Пойдем, пойдем, -- сказал он, -- сейчас я тебе продемонстрирую, как ведут дела настоящие мастера. Я двинулся за ним. Именно с этого момента я и стал сознательным участником операции "Миссия "Земля"", которая весьма тщательно готовилась и задумывалась, с тем чтобы полностью провалиться. Самочувствие у меня было самое ужасное. ГЛАВА 2 Спуск во чрево Замка Мрака походил на путь в глубины чистилища, места, отводимого многими религиями для осужденных душ. Что же касается меня, то я всегда рассматривал подобное предприятие как пребывание в клетке с дикими и чрезвычайно опасными хищниками. Поэтому я немного задержался и на всякий случай запасся в арсенале бластером. Охрана там сама целиком состоит из преступников, я же должен был идти туда в общевойсковой форме да еще без знаков различия, что не гарантировало мне никаких прав на этой территории. Здесь можно было опасаться не только неожиданного нападения со стороны отчаявшихся заключенных, но и в равной степени пасть жертвою ограбления или даже убийства со стороны охраны. Мы передвигались по трубам транспортных туннелей, пока не добрались до 501-го подземного уровня. Непрестанный грохот металлических задвижек и нестерпимое зловоние довели меня к тому времени до полного изнеможения. На 501-м уровне зловоние стало просто ужасным. Зачастую здесь не избавлялись от трупов умерших заключенных, оставляя их лежать в камере, пока та не потребуется для очередного несчастного, а бывало и так, что следующего узника швыряли в камеру к мертвецу. Длинный зал со стенками, сваренными из металлической решетки, простирался перед нами. Из-за проволочной сетки под током высокого напряжения на нас поглядывали глубоко запавшие глаза совершенно изможденных и изувеченных людей На более высоких уровнях находились лаборатории Аппарата -- здесь же в некоторых из клеток сидели результаты этой научной работы, изуродованные существа, все еще живые, но уже никому ненужные и брошенные, поскольку опыты над ними были сочтены неудачными. Ломбар, нарядившийся в черный генеральский мундир, шагал впереди, помахивая хлыстом, не глядя по сторонам, совершенно глухой к стонам и мольбам, сопровождавшим нас на протяжении всего пути. Свернув за угол, мы приблизились к небольшой комнате, слабо освещенной зеленоватым светом осветительной пластины. В дальнем конце ее находилась еще более прочная клетка, в которой человек не мог находиться выпрямившись во весь рост. Ломбар передвинул какой-то рычаг, и дверь клетки распахнулась. На каменном выступе, образующем нечто вроде полки, вытянувшись во весь рост, лежал Джеттеро Хеллер. В неверном свете мерцающей пластины мне удалось разглядеть, что он все еще был в белых спортивных шортах, но кто-то уже успел отобрать у него свитер и туфли. Колотая рана на плече так и не была перевязана, и сгустки спекшейся крови покрывали плечо и спину. Запястья его были скованы электрическими наручниками из тех, что постоянно дают болезненный импульс. Никакой посуды в клетке не было, а это означало, что его скорее всего держали здесь без пищи, -- а сколько же он здесь пробыл? Четыре дня? "О боги, -- подумалось мне, -- неужто кто-то полагает, что он сможет простить подобное обращение?" Естественно было бы пред положить, что после случившегося он будет пребывать в отчаянии, выглядеть жалко и униженно. Ничего подобного. Он спокойно лежал на голой каменной плите, сохраняя при этом полное присутствие духа. -- Ну, ну, -- спокойно проговорил Джеттеро Хеллер. -- Значит, "алкаши" все-таки решили пожаловать сюда. Этой презрительной кличкой флотские наградили сотрудников Аппарата. Дело в том, что на нашем гербе фигурировал судейский жезл: массивная дубинка ручкой вверх! Однако флотские с полной серьезностью утверждали, что на эмблеме нашей изображена бутылка. Поэтомуто они и называли нас "алкашами", что, естественно, приводило аппаратчиков в ярость. В обычной обстановке Ломбар тут же ответил бы оскорблением на оскорбление. Я даже увидел, как глаза его вспыхнули злобным огнем. Однако он сдержал себя, поскольку у него на уме сейчас было нечто совсем иное. Он остановился в ногах импровизированного лежбища и накло нился к узнику. При этом он еще умудрился ободряюще улыбнуться. -- Ну,.пока что все идет хорошо, -- сказал Ломбар. Хеллер продолжал молча лежать, холодно глядя на него. -- Все это было только начальной стадией тестирования, -- продолжал Ломбар. Хеллер продолжал хранить молчание. Он ограничился тем, что просто рассматривал Ломбара. Под таким взглядом каждый должен был почувствовать себя неуютно. Уж слишком спокойным был этот, взгляд. -- Необходимо было проверить, соответствуете ли вы предъявленным требованиям, -- проговорил Ломбар с улыбкой. -- Вам, естественно, вое это может показаться весьма неудобным, и все же мы считаем жизненно необходимым подвергать суровым испытаниям кандидатов, которых нам предлагают для проведения важных и ответственных работ. ."Ну и нахал", -- подумал я. Однако это был, пожалуй, единственно правильный подход. -- А теперь присутствующий здесь Солтен, -- произнес Ломбар, делая жест в мою сторону, -- завершит процесс испытаний, и мы будем иметь полное представление о ваших возможностях. И у него еще хватило смелости похлопать Хеллера по коленке. В этот момент у меня, который уже имел возможность наблюдать, как Хеллер умеет действовать ногами, промелькнула мысль, что поступок этот весьма опрометчив, но в следующую секунду я за метил, что колени узника также прикованы электрическими наруч никами к камню. С ободряющей улыбкой Ломбар вышел из клетки, сделав мне знак следовать за ним. И как только мы отошли на расстояние, с которого Хеллер не мог нас расслышать, он дал мне последние инструкции. -- С остальным теперь ты справишься и сам. Придумай какие нибудь легкие вопросы, скажи, что он выдержал все испытания, а уж потом вручи ему вот это. С этими словами Ломбар достал из кармана официальный экземп ляр приказа Великого Совета относительно начала операции под кодовым названием "Миссия "Земля"" и вручил его мне. Смрад здесь стоял совершенно невыносимый, свет был отврати тельным, а если добавить еще и сознание того, что он теперь все дело сваливает на мои плечи, оставляя меня наедине с Хеллером в подземельях Замка Мрака, то становится ясно, что все это привело меня в полное отчаяние. Однако повелитель Аппарата начал к тому времени постепенно входить в привычный образ. Он, правда, еще не хватал меня за отвороты мундира и не бил электрическим хлыстом. Но уже снова приблизил лицо вплотную к моему и перешел на обычный, не предвещающий ничего хорошего тон: -- И смотри -- не зарони в его башку никаких подозрений! Не дай ему вывернуться! Легко сказать! Два взаимоисключающих приказа, выпаленные одним духом. А вообщето лучше было бы прямо так и сказать: тебе следует выполнить совершенно невыполнимое да еще при этом и заручиться готовностью Хеллера сотрудничать с нами. Но Ломбар уже ушел. Мне пришлось вернуться в клетку. О боги, какое здесь стояло зловоние! Я присел на корточки рядом с ложем арестанта и попытался изобразить улыбку. Хеллер же просто спокойно смотрел на меня. Я бы даже сказал -- слишком спокойно. -- Прежде всего объясните мне, -- сказал я, -- каким образом вам удалось установить, что курьер -- подставная фигура? Он не удостоил меня ответом и продолжал пристально рассматри вать меня. К этому моменту он, должно быть, буквально умирал от голода и жажды. А кроме того, он должен был постоянно испытывать боль от электрических наручников, что сковывали его запястья и колени. Вообще эти наручники -- вещь весьма болезненная. -- Ну-ну, не упрямьтесь, -- заговорил я с ним тоном школьного учителя-идиота. -- Вам же на пользу пойдет, если вы будете правильно отвечать на мои вопросы. Затем мы решим, выдержали ли вы свое испытание, и если да, то дела ваши сразу пойдут на поправку Какое-то время он попрежнему молча продолжал смотреть на меня испытующим взглядом. Затем, с некоторым трудом из-за опухшего языка и пересохшего от жажды горла, заговорил: -- Судя по вашему произношению и выговору, вы, должно быть, выпускник Академии, не так ли? -- Он недоуменно покачалголо вой. -- Какие же пути завели вас на самое дно, в общество "алкашей"? Волна холодного бешенства захлестнула меня. Да что он во образил о себе, этот арестант? А может, он таким образом пытается перебросить мостик, чтобы воспользоваться некоей связью между нами и както укрепить свои позиции? Или же слова его и поступки следует рассматривать как последнюю попытку сохранить свое лицо, как это вообще принято у офицеров Флота, когда они сталкиваются с безнадежным положением, как нежелание признать свое полное поражение? Рука моя с такой силой сжала бластер, что чуть было не сломала его. Как это он, в его положении, смеет жалеть меня? Мысли мои беспорядочно метались, словно застигнутые врасплох этим спокойным изучающим взглядом. Было совершенно очевидно, что с таким типом даже разговаривать весьма опасно. Страшным усилием воли я заставил себя успокоиться. Да и кем, в конце концов, был этот заключенный? Почему это он рассматривает меня, словно ему предстоит решить мою судьбу, а не на оборот? И тут меня поразила одна мысль. А ведь и в самом деле он не думал сейчас о себе. Он не думал о боли, которую наверняка причиняли ему электрические наручники, и, казалось, забыл о голоде и жажде. Он просто не мог удержаться от сожаления, что кто-то из людей мог пасть так низко, как это сделал я. И вопросы, которые он задавал мне лично, к нему не имели и не могли иметь никакого отношения. Он думал обо мне! Я мог бы ему многое порассказать о себе. Я, например, мог бы признаться ему: "Иногда человек идет по ложному маршруту". Я мог бы честно и откровенно рассказать ему обо всем, и мы могли бы прийти к пониманию и согласию. И если бы я это тогда сделал, многое наверняка пошло бы совсем иначе Но Ломбар черной тучей нависал на моем горизонте. И у меня не хватило смелости проявить честность. В те короткие мгновения я обрек множество людей на незавидную судьбу. Будучи самым на стоящим трусом, я только фальшиво улыбнулся в ответ. -- Ну-ну, не будем об этом, -- сказал я. -- Вы лучше спокойно расскажите мне, как обстояло дело с переодетым курьером. Некоторое время он просто молча лежал. А зачем мне рассказывать об этом вам? -- заговорил он на конец. -- Вы просто потом внесете исправление в методику при последующих похищениях. Нет, что вы! -- проговорил я. -- Это было всего лишь испытанием вашей наблюдательности и быстроты реакции. Вопрос в данном случае чисто академический. Он устало пожал плечами: -- Еще в дверях спортзала я непроизвольно уловил исходящий от него запах и сразу понял, что он не мог быть вестовым Флота. В тесном и весьма ограниченном пространстве космического ко рабля бывали случаи, когда команда убивала человека, который не мылся достаточно часто или пользовался дезодорантами. Следовательно, на Флоте просто не может быть "пахучих" ординарцев. Я достал из кармана записную книжку и принялся делать в ней какие-то дурацкие пометки, чтобы показать, что серьезно выслу шиваю его аргументации. -- Прекрасно, -- сказал я. -- У вас отличное обоняние. Можете еще что-нибудь добавить? Казалось, что происходящее начинало забавлять его. Пояс на нем был надет вверх ногами, колечки -- перевернуты, а кроме того, на загривке у него топорщился мундир, скрывая запрещенный на Флоте нож. О, отлично, -- проговорил я, делая вид, что снова что-то записываю. Сам-то я не заметил никакого ножа. Однако, -- продолжал Джеттеро, -- я при этом не уловил легкого запаха озона, который всегда исходит от электрического бича, даже если им в данный момент не пользуются, и к тому же не услышал, как ваш начальник закрыл за моей спиной дверь. Следова тельно, я, как видите, не выдержал испытания. А значит, я не подхожу для вашей работы. Нетнет, что вы, -- поспешно возразил я. -- Предоставьте уж мне судить о вашей пригодности. Давайте продолжим нашу беседу. Скажите, а почему вы позволили игроку команды противников вы играть? -- Мне и в самом деле хотелось услышать ответ на этот вопрос. .Разгадать эту загадку я не мог на протяжении всех этих дней, с того самого момента как мы наблюдали игру. Он посмотрел на меня так, будто решал в данный момент, что же за чудовище сидит здесь перед ним. В объяснения он так и не пустился. Поэтому мне пришлось сформулировать вопрос несколько иначе: -- Почему вы отказались от практически верного выигрыша? На трибуне среди зрителей сидела его девушка. Она приехала на матч с их родной планеты специально, чтобы поглядеть на его игру заставить его проиграть, а значит, выставить в невыгодном свете перед нею было бы равносильно тому, что опозорить его, что-ли... Во всяком случае, он чувствовал бы себя неловко, стыдился бы. -- Все это Хеллер говорил тоном взрослого, который терпеливо объясняет что-то очевидное несмышленому ребенку. -- Нет, погодите все-таки, -- настаивал я на своем. -- Ведь вы просто бросили ему несколько шаров Вы как бы издевались над ним, а это намного хуже, чем если бы вы заставили его проиграть в открытой борьбе -- Да, тут вы правы, -- сказал Хеллер. -- Значит, после этого у меня уж тем более не оставалось иного выхода, как выйти за черту круга и признать свое поражение. Если вы следили за игрой, то должны согласиться, что это сработало. Он смог не поступиться принципами и не поставить себя в неловкое положение. Стыдиться ему было нечего Нет, это просто непостижимо. К этому моменту уже я сам испытывал неловкость. Спросите у любого аппаратчика, и он на верняка скажет, что в любой игре нужно стремиться к выигрышу любой партии, победы следует добиваться во что бы то нистало. Прояви сочувствие к противнику -- и ты обречен! А если с рук сходит грязная игра, то тем лучше. Выигрывать -- вот главное, а цену за проигрыш пусть платит побежденный. Из этого парня ни когда не выйдет приличного шпиона. Никогда! О боги, помогите ему! И да помогут боги мне, ибо именно мне предстоит направлять его действия и отвечать за них! -- Вот и прекрасно! -- воскликнул я, чувствуя себя как самая дешевая проститутка. -- Вы великолепно выдержали испытания и можете мчаться к цели, включив ракеты на полную катушку! Вы просто созданы для выполнения поставленных перед нами Великим Советом задач! ГЛАВА 3 Освещение в клетке было очень слабым, зловоние царило отвратительное. На этом фоне я развернул увешанный печа тямисвиток с приказом и поднес его к самым глазам арестанта. -- Подумайте только -- сам Великий Совет, -- торжественно произнес я. -- Это же самое ответственное задание за весь этот год! И, как вы можете удостовериться, осуществление его препоручено Управлению внешних связей и отнесено к его исключи тельному ведению -- И я помахал солидно похрустывающей бумагой. Поскольку Хеллер никак не реагировал на все мои старания, я попытался, несмотря на окружающую нас жуткую обстановку, говорить еще более торжественно. -- Для выполнения столь высокого задания мы должны были на всем Волтаре выбрать наиболее достойного. И выбор пал на вас! Если слова мои хоть както польстили его самолюбию, то он прекрасно сумел это скрыть, ибо поведение его не изменилось ни на йоту. -- Полагаю, -- сказал он, -- что сейчас самое время вернуть мне мои часы. Я немного растерялся, пытаясь сообразить, какое отношение могут иметь ко всему мною сказанному какие-то часы. Но мне все равно нужно было вызвать охранника, чтобы снять с узника электрические наручники. Поэтому я тут же направился к висевшему в коридоре щитку и нажал зуммер. Через некоторое время на сигнал откликнулся какой-то неопределенного вида помятый тип, который, зайдя в камеру, уставился на меня с недоумевающим видом. -- Сними с арестованного электрические наручники, -- приказал я. -- И принеси какой-нибудь еды и воды. Да прихвати изъятые у него вещи. Мрачно пробормотав себе под нос, что ему все равно нужно будет посмотреть код для отключения тока, это жалкое подобие охранника, прихрамывая, удалилось. После довольно продолжительного отсутствия эта развалина возвратилась с металлическим жетоном с шифром, кувшином воды и какойто отвратительного вида снедью в ржавой банке. Воду и еду он поставил прямо на пол. Я держался чуть в стороне и был настороже, покакалека возился с жетоном и наручниками. Наконец ему удалось разомкнуть их как на рукахузника, так и наколенях, и он, хромая, направился к выходу. -- Погоди, -- сказал я. -- А где же вещи заключенного? Охранник на всякий случай отступил от меня подальше. -- Я уже сменился. Если нужно чего, то звоните моему сменщику, -- завыл он какимто нудным бабьим голосом. Хеллер тем временем уже уселся на своем каменном ложе и осторожно прихлебывал воду из сосуда, стараясь не жадничать, постепенно смачивая пересохшие язык и небо. Я снова позвонил, заранее злясь на то, что сменившийся охранник наверняка ничего не скажет своему сменщику. Прошло примерно полчаса или даже больше, в течение которых я еще несколько раз ходил и нажимал кнопку звонка, и наконец перед нами возникла гигантская откормленная фигура калабарийца. -- Ну, и чего шум подымать? -- сердито осведомился он. -- Звонят, звонят, звонят все, кому не лень! Уже и отдохнуть нельзя ни минуты! Я попятился, держа наготове бластер. Этот тип весил по меньшей мере триста фунтов, а его голое по пояс тело носило на себе множество ножевых шрамов. О лице его я и не говорю-- сплошной ужас! -- Принеси изъятые у заключенного вещи. Доставь сюда свитер, туфли и часы! -- Отдав приказание, я бросил вопросительный взгляд на Хеллера, и тот кивнул в знак того, что я ничего не упустил. А сам ты откуда будешь -- из какой службы? -- осведомился гигант. -- Почем мне знать, что я должен тебя слушаться? На тебе нет формы Аппарата! Я отблагодарю тебя за услугу, -- сказал я, со всей остротой сознавая, что нахожусь на страшной глубине в подземелье и полностью завишу от прихоти подобных типов. Звероподобный охранник чуть заметно кивнул, как бы давая понять, что наконец услышал именно те слова, которые и ожидал от меня. Так и не произнеся более ни слова, он удалился. Хеллер очень осторожно попробовал принесенную еду, а потом запил ее глотком воды. Я все еще вертел в руках приказ Великого Совета. -- Для вас это открывает самые широкие возможности, -- сказал я как бы в утешение ему. Хеллер с сомнением покачал головой: -- Подождем немного. После весьма продолжительного отсутствия гигант-охранник снова появился перед нами. Под глазом у него виднелся свежий порез. Он уронил туфли на пол у ног Хеллера и швырнул свитер, весьма, правда, замызганный, прямо ему в лицо. -- Когда он поступил к нам, у него не было никаких часов, -- сказал охранник. Я глянул на Хеллера: Вы же не стали бы играть в шары, оставив на руке часы. На время игры я отдал их своему приятелю, -- сказал Джетте ро. -- А когда я сошел с игровой площадки, он сразу же вернул мне их. Их взяли ваши гориллы. Добудь часы, -- приказал я охраннику. -- Не будет часов, не будет и платы. Сердито бормоча что-то себе под нос, он повернулся и вышел. Вода и пища оказали свое действие. Джеттеро встал, и я внутренне собрался, покрепче сжимая бластер. Но он просто разминал затекшие мышцы. Потом он снова сел и, побрызгав водой на рукав свитера, принялся вытирать туфли -- кто-то явно успел поносить их и изрядно выпачкать. Прошло еще порядочно времени, прежде чем верзилаохранник вернулся. У него были новые ссадины на подбородке и на кулаках. Но зато он держал в руке часы. До этого мне никогда не доводилось видеть часы военных инженеров вблизи. Сейчас же мне пришлось взять их у охранника, дабы убедиться, что они не скрывают в себе какогонибудь тайного оружия -- работа в Аппарате делает человека подозрительным. Однако часы представляли собой всего лишь довольно крупный циферблат с небольшим отверстием посредине и массивный браслет, который удерживал их на руке. Я спокойно передал их Джеттеро. Удостоверившись, что часы в полной сохранности, Джеттеро удовлетворенно кивнул и тут же принялся надевать их на руку. -- Расплачивайся, -- потребовал охранник. Я достал из кармана банкноту в десять кредиток, что для охраны Замка Мрака должно было представлять немалую сумму. Однако охранник глянул на десятку так, будто получил от меня не деньги, а пинок. -- Десятка, -- презрительно фыркнул он. -- Да мне самому при шлось выложить шестьдесят кредиток, чтобы их возвратили. И он бросился на Джеттеро, чтобы вновь завладеть добычей. Я успел дернуть на лету гиганта за плечо, чем несколько изменил его направление. Он промахнулся и тут же отступил чуть назад. Однако в тесной клетке он споткнулся, зацепившись за собственную ногу, и неловко ткнулся в металлическую сетку клетки, припав на одно колено. Это привело его в полное бешенство! -- Убью! -- заорал он и изготовился к новому прыжку. Я направил на него бластер, намереваясь прикончить верзилу на месте. И вдруг мой бластер вырвался у меня из рук и, вертясь, взлетел в воздух! Что-то мелькнуло перед моими глазами, и правый кулак Хеллера врезался в подбородок охранника. Удар был настолько силен, что обе ноги гиганта оторвались от пола, а сам он грохнулся о стену и безвольно осел на пол. Охранник валялся на полу, как испорченная кукла, кровь струйкой стекала у него по подбородку. Он явно потерял сознание. Джеттеро поднял с пола отлетевший бластер, поставил на предохранитель