опом вселенной. Мы любим ее за скрытые в недрах богатства, которые мы предчувствуем. И за ее пещеры. Горные ущелья на Уране и на Сатурне еще глубже, но там мы нигде не увидим следов угасших огней на стенах, там нет необычайных изображений оленей и мамонтов - единственного отблеска угаснувших цивилизаций. Вспомним об озерах, где стоят застывшие тысячелетние леса, в глубине которых бродили первые люди, полуголые и дрожащие от страха. Или о красной глине, которая послужила для изготовления первых сосудов (вы же знаете, они имели форму загнутого листа), и первых изображений человеческих богов... - Но вы постоянно обращаетесь к земному человечеству! - Но ведь именно из-за любви к землянам вы так неравнодушны к Земле, Лес! Вы знаете другое человечество, более развитое, изысканное, которое с грациозной покорностью стремится к смерти. Вы могли бы сделать так же, как все арктурианцы - оставаться в пассивном ожидании этого конца, среди мягкого света и музыки, вобрать в себя последние запахи жизни, последние капли ее радостей, а потом присоединиться к мертвым богам в пантеоне Самарры. Но половина вашей крови взбунтовалась против этого слишком простого решения... А потом вы встретили землян. Они были воплощением грубости, ярости, упорства, но и страданий, и пылкости. Надо ли говорить, кто был для вас воплощением Земли? Сначала - ваш отец. Из-за него, из-за вашей умершей матери (она покончила самоубийством во время одного из долгих полетов вашего отца, и вы часто думали, что она просто устала от ожидания и от опасений за его жизнь), вы начали ненавидеть Землю. Многие начинают с этого. Потом вы встретили человека по имени Валеран, которого вы считаете своим братом... - Он мне, действительно, как брат. - А позднее, это так странно, мертвую девушку по имени Астрид. - Мертвую девушку? - Лес повернулся ко мне своим красивым бледным лицом. - Ну, я не знаю. Я ведь могу только читать в вашем мозгу. Вы думаете, что она мертва. - Но вы должны знать это точно. Виллис. Жизнь или смерть - это ведь ваша сфера. Я закрыла глаза и высказала эту невероятную истину, в которую сама еще не осмеливалась верить: - Нет ни жизни, ни смерти. Есть только вечный круговорот. Молчание встало между нами, и я почувствовала Леса совсем рядом со мной, как будто это был потерянный и вновь найденный друг или брат. Наконец, он произнес: - А вы, Виллис, вы - тоже мутантка? - Да, я мутантка. - Врачевательница, не так ли? - Мне кажется, таких называют "чувствительницами", я прочитала этот термин в вашей голове. Когда кто-нибудь около меня страдает, я принимаю его страдания на себя, какая-то сила выходит из меня, и это вылечивает людей. Я думала о Хелле. Мое могущество дало знать о себе благодаря Хеллу, потому что я хотела помочь ему. Но смерть пришла извне, и я не смогла спасти его. - Вы с Талестрой, - сказал Лес, - так мало походите друг на друга! О мутантках постоянно говорят, а бывают ли мутанты? - Гамма-излучению, космическим лучам и другим факторам наплевать на разницу полов. Просто женщины более восприимчивы, всегда готовы к осознанию чудесного и исключительного. А мужчины часто всю жизнь не подозревают о своих способностях. Да вот, возьмите, хотя бы, Морозова с его русским акцентом и его всесторонними знаниями. Я уверена, что он старый мутант, только он слишком умен, чтобы сознаваться в этом. И 80 процентов моих "кузнечиков", особенно мальчики... А почему вы спрашиваете? Он посмотрел на меня долгим взглядом, в его глазах переливалась золотистая арктурианская пыльца... Выходцы из великой галактики не нуждались в жестоких мутациях, которые раздирали наше человечество. В этот момент я поняла, что Лес Кэролл был истинным воплощением Двойной Звезды, посланным для спасения нашего шарика. - Земля будет спасена землянином, - сказал он. А потом мы сели на Антигону, потому что ничего другого нам не оставалось. После приземления я забылась коротким и неглубоким сном. В этом полусне-полуяви я различила приближение какой-то черной тучи тоски, ужаса... Это было еще хуже, чем на Гефестионе и даже на "Летающей Земле". До меня вдруг дошло, что беспорядочное бегство только приблизило нас к самому пеклу. Вот тогда и возникло передо мной это видение, почти что материальное. Огромная пирамида поднималась перед моими глазами, и состояла она из каких-то прозрачных лучей. Но были это не просто лучи, а группа соединенных между собой существ, которые постоянно обменивались между собой энергией в виде энергетических лучей. "А вдоль пирамиды поднимались и опускались ангелы..." [Библия, Кн.Бытие (в русском переводе Библии - лестница)]. Из какой старинной книги запала мне эта фраза? Такой книги не было в библиотеке "Летающей Земли". И что же представлял из себя мозг того мутанта, непознанный им самим, заблудший, который искал контакта со мной?.. Неожиданно вся пирамида задрожала, словно дерево, сотрясаемое ураганом невиданной силы... Это кто-то тряс меня. Корабль был неподвижен, и мрак в нем был еще гуще, а воздух еще более спертым, чем когда-либо. Я открыла глаза. Ступенькой выше сидела Талестра, ее маленькое суровое личико блестело, будто она плакала, а в руках она держала излучатель. - Я могла бы убить вас, - сказала она. - Даже не знаю, что меня удерживает... - Как, как? - Я все слышала. Как вы и Лес... - Талестра, Лес наш брат. - Это еще как сказать, - отвечала она, фыркнув. - Сейчас не время мешкать: я сделала анализ здешний атмосферы - в ней можно убить даже отца с матерью. Надо действовать. Знаете ли вы, куда мы попали? Это десятый круг дантова ада, мы совсем рядом с пеклом, и оно уже в звездолете! И в самом деле, казалось, что корабль заполнился душной тучей - мрачной, похожей на неведомое живое существо. Оно проникло через моноатомную обшивку корабля, оно словно обступило нас со всех сторон, пытаясь раздавить. Лежащие вокруг нас люди приходили в себя, некоторые хрипели в полузабытьи... Мужской голос произнес длинную непристойную угрозу, какая-то женщина рассмеялась грубым животным смехом. В мою ногу уткнулась мокрая детская щека - по повышенной температуре и по слабому запаху я поняла, что это кровь, а не слезы... - Надо что-то делать, - сказала Талестра дрожащим голосом. - И не только выгнать этот лишний туман из корабля - я думаю, здесь хватит простого ионного душа... Не думайте, что я обращаюсь к вам потому, что считаю вас нашей! Я вас ненавижу! Вы отняли у меня Леса, вы все у меня отняли! На этот раз я полностью проснулась и пристально посмотрела на прелестную маленькую фурию с высоты моего опыта, насчитывающего четыре или пять относительных лет, а может быть, целый век... Но главное было в другом. Глядя на нее, я могла сказать: "Вот так и я страдала, так и я была смертельно ранена, я думала, что умру, потому что потеряла его... Но это было еще ужаснее, потому что смерть - единственное зло, против которого нет лекарства..." Я встала, положила руки ей на плечи и тоже встряхнула ее: - Никто не отбирал у вас Леса, маленькая идиотка! Леса нельзя ни взять, ни отдать. - Вы... - Тем более мне. Я ему не нужна, и он мне тоже - в этом смысле. Ему казалось, что он любит одну девушку, которая олицетворяла для него Землю, но она мертва. А теперь, если кто и занимает его, так это именно вы, но не так, как вы бы того хотели. Может быть, это придет позже, но надо еще, чтобы он осознал это. - Это уж мое дело! - Конечно. Через год или два вы будете неотразимы. Надо еще, правда, чтобы мы прожили эти год или два. Что мы можем сделать для этого? У вас, наверное, есть какие-то мысли на этот счет? Так скажите! - Мне кажется, - сказала она, неожиданно став осторожной, словно кот, который ловил мышь, а поймал толстокожего хамелеона, - что нам надо связаться с Сигмой. - Обычные передатчики не действуют в созвездии Лебедя. - Я знаю. Я не о том. Казалось, она успокоилась - наверное, я оказалась не такой уж опасной. Она уселась на барьер прямо передо мной. - Вы какая мутантка? Чувствительница? Я-то, в основном, всевидящая. Но все это ни к чему. Нам необходима телекинезистка, настоящая... - Так ведь и вы в какой-то мере телекинезистка, я чувствую... - Да, я могу нырнуть на три-четыре парсека и принести пригоршню водорослей. Вы думаете, этого хватит, чтобы вытащить _его_ из созвездия Лебедя? И еще, - воскликнула она с жаром, - если бы речь шла только о человеческом теле, этом переплетении непознанной энергии и протеинов, которое легко перенести, но ведь есть еще и футляр! - Футляр?.. - повторила я, изумленная. Действительно, Талестра во многом превосходила меня. Но она была так увлечена, что не воспользовалась скромным триумфом. - Ну, конечно. Он изложил свой рапорт в виде микрофильма и спрятал его в футляре "Божественной комедии", который повсюду таскал за собой. Насколько мне известно, этот документ способен взорвать все созвездие Волопаса! Значит, проблема в том, чтобы перенести _Морозова_ и его футляр... - Ну если только это, - протянула я с непростительной легкостью. - Ну, конечно же! Для вас это простое упражнение в левитации; такая высокоразвитая личность, как вы, которая так запросто переносится из жизни в смерть и обратно... - Талестра, на этот раз я буду вас бить! - Только попробуйте! У меня излучатель. Поговорим серьезно: Морозова с его докладом подстерегают на всей трассе. Подумайте только: среди тысяч экспедиций, посланных Кэрролом, только эта, тайная (потому что он был против участия своего сына в ней - могли вспыхнуть несколько Новых, но его сын должен был остаться в целости и сохранности, несмотря ни на что...), добывает сведения о возможных причинах земного несчастья. И о Язве, которая никого не щадит. И о том, что она заражает все живые существа, усиливая все скрытые низменные наклонности - тщеславие, сладострастие, жестокость... И что эта ночная зараза уже давно разъедает Солнечную систему и подбирается к Арктуру... - В таком случае, пусть Лес сам передаст сообщение. - Конечно, сначала я тоже подумала о Лесе, - сказала суровая девчонка. - И не только потому, что хотела вызволить его из этой западни! У сына Кэррола больше шансов, что его внимательно выслушают. Хотя это вовсе не обязательно: похоже, что арктурианцы настоящие ангелы, а ангелы, вы же знаете, не имеют никакого отношения ко злу... такие бестолковые! Но ведь Лес "первый после бога" на борту этой летающей консервной банки, и никогда не согласится покинуть ее, во время полета. Значит, остается Морозов. Он, правда, не такой представительный, но ведь это автор доклада, и немаловажно, что он весит всего сорок четыре килограмма. Но в пространстве сорок четыре кило или тысяча тонн... - А вы уже предлагали Морозову принять участие в этом эксперименте? - Дьявол! - воскликнула она, очевидно, уже на пределе. - Какая же я дура, что обсуждаю все это с вами. Вы так же витаете в облаках, как и наши ангелы! Ведь речь идет о спасении Леса! - А еще - о спасении Земли, Арктура и сотен тысяч других галактик! - взорвалась я, уже не в силах сдерживаться. - Но вы не видите ничего, кроме своего архангела из кристаллов! И не пытайтесь мысленно испепелить меня. Это вам не по силам! Дайте мне спокойно обдумать то, что мы должны сделать. Я уверена, что у меня уже была какая-то дельная мысль, но... А, вот что! Ведь Морозов тоже мутант. А также 80 процентов моих "кузнечиков". Собравшись вместе, мы, может быть, сумеем послать гонца через подпространство... - В Самарру, столицу Сигмы, - сказала Талестра, неожиданно становясь холодной и рассудительной. - Лес говорит, что там сейчас как раз в разгаре звездные праздники... Что ж, можно попытаться. 14 Но сначала надо было представить себе Сигму. А у нее было столько лиц! Для Леса это была родная планета. Она была не такой, как Земля, но там жила его семья, те, кого он любил. Для Морозова это была просторная лаборатория, оборудование которой бывало, правда, несколько опасно для простого смертного; это была лаборатория с необыкновенно богатой библиотекой, начиная с песней Ан-Лиля, бога Сюэнкриенов, и кончая примитивами XX века. Это была система, в которой он мог делать бесчисленные открытия. И там было еще хранилище роботов и кошечка-Тролль Аита. Для Талестры и "кузнечиков", это была земля обетованная. Для Виллис это была звезда, которую любил Хелл. Для тысяч беглецов с Земли это было пристанище, гавань, долгожданное убежище. А для некоторых - форпост для дальнейшей борьбы. Воплощением Сигмы был звездный порт. Со всеми его искушениями и пороками. В нем, как в зеркале, отражались все характерные черты столицы. И другие тоже. В нем, как и во всех звездных портах и астродромах, под куполами из прозрачного пластика или в пустынях мертвых планет, были взлетные площадки, движущиеся платформы и тротуары, мрачные кабаки - места встреч космонавтов, где циркулировали самые странные слухи. Там рассказывали о секретных событиях и жестоких вещах, которые нельзя было назвать своими именами, о которых никто не осмеливался заявить в полный голос, о богохульствах. И все при этом украдкой указывали на Землю. И все чаще случалось так, что когда произносили термины "коварное нападение", "живые орудия, которые хотят завоевать вселенную", "физическое воздействие и наложение подпространств", когда указывали планеты, население которых целиком сошло с ума и занималось самоистреблением, то часто оглядывались по сторонам и не называли созвездие, которому угрожает опасность... Космические корабли избегали некоторых маршрутов. Когда речь заходила о болезни, которая захватывала систему за системой, ее всегда называли "земным злом", но зло это становилось уже межгалактическим. А в трюмах некоторых кораблей, слишком далеко забиравшихся в просторы Млечного Пути, среди груза порой находили стальные контейнеры со скрюченными трупами, чьи глаза были наполнены ужасом... Когда эти трупы показывали жителям планеты, многие из них сами убивали себя... Айрт Рег медленно снижался в плотной атмосфере Сигмы. Он любил суровые испытания, которым подвергались выпускники колледжа: быстро проходящий страх, который сжимал горло в момент старта дельтаплана с космического корабля, плавное падение и посадку на землю. Его тело, прекрасно натренированное различными физическими упражнениями, составляло одно целое со всем этим блистающим праздником - праздником Производства. 600 выпускников покидали сегодня свою обитель, получали знак Двойной Звезды и излучатель. Завтра они начнут бороздить космос. Внизу блистательная толпа аплодировала балетным па танцовщиц, похожих на едва распустившиеся белые цветы. Вечером будет прием в адмиралтействе, и юные астронавты в первый раз наденут звездную форму... и каждый сможет пригласить свою семью и девушку, которой он подарит свой знак отличия из золота и серебра. Но Айрту Регу некого было приглашать. Четыре года назад он был помещен в колледж одним космонавтом, который приехал в очередной отпуск - Айрт больше не встречал его. Он успешно прошел все испытания. Учился он средне, зато уделял большое внимание физическим упражнениям, и это способствовало его назначению в космические десантные войска. Он хорошо переносил любые ускорения, самые невероятные тренажи в барокамерах, и все были уверены, что он, очень высокий и стройный, со знаменитым отсутствующим взглядом, который был признаком сильнейшей сосредоточенности, будет в первых рядах любой битвы. Оставаясь до сих пор одиноким, он никогда не жаловался на это. Юноша с медными волосами, упорный, отчаянный и нежный в одно и то же время, стал совершенной боевой машиной. Единственная посредственная оценка была по математике: экзаменатор прозвал его "разбуженной спящей красавицей". А сейчас он спускался к Сигме. Говорят, в момент большого несчастья человек мгновенно вспоминает самые яркие эпизоды своей жизни. И несчастье должно быть не за горами, если теперь он снова переживал свой последний вечер в Самарре. Их отпустили в первый ночной отпуск. Его товарищи проводили эти веселые часы в кругу своих семей, в висячих садах над озером, где осыпались листья экзотических деревьев, где веселились девушки в светлых платьях и шляпах, похожих на опрокинутые венчики... Айрт никого не знал, он просто спустился к астродрому - все пути Самарры вели к нему. Странно - как только он появился на улице, это животное направилось к нему навстречу. Кошки-Тролли с Каппы были ценными зверьками, они никогда не бродили по улицам. Сначала он подумал, что она гуляет со своими хозяевами, но нет, она пошла за ним. Это было симпатичное животное белого цвета, с сонными зелеными глазами, туловище было посажено на длинные гибкие лапы. Она была почти точной копией ангорской кошки, но с тремя головами. Такое могло привидеться только в кошмарном сне... Наклонившись, Айрт погладил ее: - Что, сестричка, потерялась? Почти что, как я. Пошли, вселенная просторна. Этой ночью, как и всегда, вокруг астродрома вовсю веселились. Он был огромен и величествен, таким и полагалось быть порту герцогов-торговцев, где каждая выставка товаров стоила целой планеты. Диски и летающие сигары, многоступенчатые ракеты и "летающие тарелки" с опознавательными знаками всех созвездий садились тысячами. Здесь были необыкновенно высокие корабли с Альтаира, капсулы с плазменной тягой из созвездия Стрельца и яйцеобразные суда с Денеба на так называемой "тяге пси". На платформах громоздились пирамиды контейнеров - сказочные сокровища в первозданном своем виде: необработанные драгоценные камни, слитки редких металлов и футляры с благоухающими пряностями со всех планет. Существа, высаживающиеся с кораблей, превосходили всякое воображение своими силуэтами, похожими на витки спирали или распустившиеся цветы арума, с телами фиолетового цвета и с головами, напоминающими морские звезды. Одни издавали звуки, походящие на кваканье, другие - на ослиный рев, третьи - на совиное уханье, кто-то пел. Телепатические волны образовывали единое поле. Айрт в задумчивости остановился перед покрытой перьями группой с Меркурия, потом оказался лицом к лицу с бесформенным бурдюком с Асселия, чьи философские размышления были почти ощутимы. "Всем этим существам из самых разных уголков космоса удается найти общий язык... И только земляне непробиваемы", - подумал Айрт. Но кошка-Тролль терлась у ног, и три пары загадочных глаз куда-то звали его. Получив из гипнолекций весьма туманное представление о галактической литературе, Айрт не знал, как однажды вечером некий доктор Фауст обнаружил, что его сопровождает пудель... - Что, есть хочешь? - спросил он сочувственно. - Эх, бедная сестренка! Но ведь я не знаю, чем ты питаешься. Ты могла бы мне подсказать? На мосту, протянувшемся над озером, сверкали неоновые витрины многочисленных заведений. Это был очень старый квартал, построенный, несомненно, землянами; он почти полностью воплощал их ностальгические воспоминания. Айрт и его кошка углубились в него. На молодого космонавта это место произвело довольно сильное впечатление. Дома и помещения не имели ничего общего с блистающими отделкой чистыми и строгими зданиями Колледжа, который возвышался надо всем, как монолит, и представлял собой некий обособленный мир. Веселый город, обильный и циничный, шумел вокруг них, курил венерианские или капелланские наркотики, играл в кости, в "клиссоэр", в "маджонг", как во всех портах мира. Здесь давали напрокат или продавали девушек-триподов из созвездия Цефея космонавтам, похожим на пауков с Денеболы. Продавали здесь и "сегхир марсианский" всем наркоманам вселенной. Иногда какой-нибудь гелико, покрашенный в экстрагалактические цвета - желтый, пурпур, зеленый, красновато-лиловый, бледно-зеленый - орошал толпу ароматным душем или сбрасывал тучу разноцветных лепестков (единственный вид рекламы, принятый на Арктуре). А другой таскал за собой в переливающейся всеми цветами сетке какое-то существо - синее, оранжевое или разноцветное, с перепончатыми крыльями или с бриллиантовыми когтями. Эти существа, украшенные цветами, носили титул "космических жемчужин"... Паранимфы и гермафродиты, просто самки и бесполые существа, прибывшие из самых отдаленных концов метагалактики, должны были удовлетворить любые вкусы в том, что касалось любви... Кошка-Тролль мяукнула от отвращения и увела своего пленника. Но Самарра недаром хвасталась тем, что может удовлетворить любого. Прилавки этого рая изысканных вкусов и запахов предлагали космонавтам и варварские блюда, и невероятно тонкие - живое желе с Шератана, кусочки крыла летающей пантеры с Лезата и поющие фрукты с Дахиба. Жители этих планет умело рекламировали свой товар, некоторые при этом аккомпанировали себе на ксилофонах или на этих маленьких ситарах эльфов, которые называют "моренопсис". Образовалось настоящее столпотворение. Гелико парили над подносами из побегов манкарийской ивы, на которых пылали телесного цвета орхидеи, слегка переливающиеся розовыми и голубыми тонами, а предлагала их девушка с Менкара, которая сама была похожа на них, как родная сестра. Проходя мимо, кошка-Тролль остановилась, чтобы понюхать "шария", наркотик с Дифды в созвездии Кита. Это была одна из разновидностей медовой валерианы, ее потребляли, вдыхая через нос. Но дифдейский продавец - светлый чешуйчатый ромб - начал подпрыгивать, протестуя. Рядом пузырящаяся туча с Зосмы последовала его примеру. Она расплывалась у ног Айрта, утверждая, что он бесплатно завладел пустым подносом из оникса, на котором _должны были находиться_ деликатесы с Дельты Льва, "доставляющие удовольствие при взгляде на них с дополнением воображения"... В глубине галереи, сверкающей, как многогранный драгоценный камень, какой-то торговец-король возвышался на своем кристаллическом троне. Это был величественный бородатый мужчина, одетый в пурпур, с венком из звездных антенн (торговцы-короли с Сигмы очень любили копировать ангельских арктурианских богов или патриархов, а больше всего - обитателей Олимпа...). Он уже было нацелился своим излучателем, когда узнал форму будущих космонавтов. Кошка тоже привлекала его внимание. - Оставьте их, - сказал он важно. - Они же ничего не трогали! - Но, во имя господа! - запротестовала туча с Зосмы, - _они смотрели туда, где лежали эти штуки_! Особенно кошка. А она видит на тысячу парсеков! - Разве мы знаем, что она может видеть за тысячу парсеков? Во всяком случае, ей нужны не ваши сладости! Король-торговец обмахнулся прозрачным листом мансенилевого дерева с Растабана и, повернувшись к Айрту, воскликнул: - Добро пожаловать, молодой воин! Можете пользоваться чем угодно в моем дворце: мы никогда не сможем в полной мере отблагодарить героев наших славных космических эскадр! А что касается вашей кошки, то я у вас ее тотчас куплю, особенно, если она видит на столько световых лет! - Но кошка не моя, к сожалению, - сказал Айрт с изысканной вежливостью. - Мне кажется, она видит своего хозяина на расстоянии в тысячу парсеков. Он не думал, что окажется так близок к истине... То, что последовало за этим, больше напоминало сон. Они покинули блистательные и шумящие кварталы. Теперь перед Айртом открывалась нижняя часть астродрома, "ад", место стоянки кораблей-чистильщиков пространства, поглотителей радиоактивных отходов. Сюда же выходили морские каналы. Сине-зеленая вода плескалась почти вровень с набережной, где выгружали товары неизвестного происхождения без гарантии и путешественников без виз... Вот так, рядом с экзотическим миром, заключенным в строгие рамки законов, начинался другой, сопутствующий ему мир старых легенд, проклятых портов, исчезнувших космонавтов. В свете розовых сигмийских сумерек Айрт различал странные крадущиеся силуэты, зловещие, бледные, как воск, лица... И еще аромат женщины, яростный, ощутимый, чувственный, хлестнул его по лицу, словно ничем не стесненная волна женских волос. И тяжелая рука опустилась на его плечо: - Будь осторожен, сынок! Здесь не увидишь жемчужин портовой Самарры. Здесь полно больных проказой или транспланов... - Кого, кого? - ...Эти еще хуже. Мозги, селезенки или сердца, привитые андроидам. Трупы, которые прогуливаются благодаря электрическим цепям. Результаты экспериментов, вот так! Или мутанты. Это самое последнее достижение. Башня-то ведь рядом... ...Белая гигантская игла прорезала прямо перед ними сиреневое небо... - Му... как? - Да ты откуда свалился, сынок? Ты не знаешь, что в Центре Мутаций запросто делают получеловеческих андроидов и мышей с хвостами-штыками? Ты с Земли, что ли?.. Но в этот момент в легком отблеске, который никогда не исчезает с неба Сигмы, еле заметно блеснули звезды кадета, и незнакомый космонавт отпрянул: - О, прости, брат! Твои первые звезды? Пошли, это надо отметить! Они были в незнакомой местности, единственным впечатляющим отличием ее была разбитая ракета, переоборудованная под бар. - Примечательное место, сынок! Для старого космического волка. Войдем? - Войдем. Кошка-Тролль заволновалась, но Айрт не обратил на это внимания. Возбужденный неотвязной мыслью, он знал: что должно случиться, обязательно случится. И эта ночь уже отбрасывала тень на его будущую жизнь, уже имела определяющее для него значение. Бар был сумрачным и таинственным, каким ему и следовало быть, с оттенком легендарных проклятых таверн из древних сказок. В глубине он был слегка освещен пирамидой из жидких кристаллов, имитирующих топазы, изумруды и рубины. Бармен, расплывчатый метис с Аль-Нилама, слегка фосфоресцировал зеленым светом. Светлый, маленький и дорогой. Как бриллиант, что соперничает с Солнцем... - Что вы сказали? - Ничего. Стихи. Девиз этого бара. - Который называется?.. - Как все такие заведения, где вредят обмену веществ в организме с помощью приятных ядов - "_Парадиз_". - Чем напоить великих космонавтов? - пропел бармен. - Что подать, чтобы угодить их изысканным вкусам? Трог с шарией? Марсианский сегхир? Жалликулу с Фомальгаута на ультранизких частотах? - Нам понадобится хороший земной алкоголь, - сказал незнакомец, облокачиваясь на стойку. - Сынок, ты не откажешь старому... Но в этот момент Айрт был уже уверен, что этот субъект никогда не летал на Плутон. И никогда не рассчитывал траекторию. И вообще никогда ничего такого не делал. И напрасно он солидно выпячивал грудь и двигал плечами, как бывалый космонавт, в своей блестящей пластиковой куртке, отливающей голубым в свете неоновых светильников. И лицо его напоминало маску одного из тех мертвецов, которых находили в герметических трюмах. Но стаканы были уже полны душистой жидкостью, и предварительные переговоры уже начались, как это бывало в сумерках героических времен корсаров: - У меня есть небольшой кораблик, - начал тот, выплюнув кусок черного схрауи. - Он легок в управлении, имеет право захода в любой порт, берет любые грузы. Что вы об этом скажете? - А меня это касается? - Если вы соблаговолите. Я собираю особый экипаж. Плачу в арктурианских кредорах. Премию тоже. Один процент - экипажу. Десять процентов - командиру. - Очень любезно. Но разве в порту мало старых капитанов, севших на мель? - Они не подходят. Двенадцать процентов вас устроит? - Не совсем... - Пятнадцать процентов? - Вы, что, перевозите земное зло? - Тоже не совсем. Двадцать процентов. Предупреждаю вас, на этом мои возможности заканчиваются. Рег погрустнел. Он снова почувствовал себя в тупике, одиноким, ничего не соображающим... - Я не понимаю, почему вы обращаетесь к выпускнику. "Судовладелец" прищурился: - Никаких честолюбивых помыслов? - Никаких. - И все-таки запомните: я постоянно здесь, в "Парадизе" - как только пробьет полночь... И они вежливо раскланялись - как два зверя, которые не признали друг в друге одинаковой породы, но оказались равными по силе... И Айрт снова окунулся в ночь. Он шел и шел. Сады-оранжереи по сторонам становились все сумрачнее. А впереди белая игла башни, где приступили, по слухам, к "невероятным опытам", раскалывала ночь, как удар меча. Легкий бриз долетел до быстро опустошавшихся резервуаров со взлетной площадки, металлический запах отдыхающих кораблей смешивался с тяжелым дыханием эвкалиптов и скипидарных деревьев. Он прошел мимо рядов гигантских цилиндров с ракетным топливом, которого хватило бы всем эскадрам мира - их охраняли патрули роботов. Если адмиральский дворец был сердцем Сигмы, то здесь находились ее сердце и кровь. Но форма космического кадета была вполне достаточным пропуском. Не в этот ли момент Айрту и пришла в голову смутная мысль о том, насколько относительной была безопасность Самарры? Хватило бы одного космического шпиона или предателя... Но даже сама гипотеза показалась ему чудовищной. Кошка-Тролль шла за ним танцующей походкой, отблеск зеленых глаз окружал смарагдовым нимбом все ее головы... Они остановились перед дверью в белой стене, увитой пурпурным лишайником, и Айрт толкнул ее. В гуще земного виноградника и звездчатых арктурианских гевей извивалась узкая аллея. Айрт пошел по ней. Ему казалось, что он вернулся к себе домой, что он встретился со своей родиной. Однако эти сады нисколько не походили на бедную растительность астероида под тусклым светом кометы. Он не знал, что это ощущение пришло к нему из будущего, потому что время - это дорога. И тотчас же ему привиделись башни с нацеленными смертоносными ракетами, небо, красное от пожаров... А на террасе "иамена" молодая девушка с распущенными светлыми волосами с надеждой всматривалась вдаль и ждала его, может быть... Он не знал ее имени... А потом - глухой звук свободного падения в бесконечность. А в середине аллеи из белого гравия неожиданно возникло из ничего какое-то существо, причем возникло так неожиданно, как будто сама ночь породила его именно в этот момент. Его пошатывало. Он медленно обхватил руками непропорционально большую голову, потом увидел кошку и свистом позвал ее. Аита встала на задние лапы и поклонилась ему. Это и был, несомненно, тот самый хозяин, которого она видела на расстоянии в тысячу парсеков. Вот он, странный маленький старикашка, очень загорелый, почти голый, как поэты, носильщики и великие мыслители Сигмы, с фиолетовой повязкой вокруг бедер и шкурой какого-то животного через плечо. Он рассматривал этот мир через монокль, раза в три превосходящий нормальные размеры. Неожиданно он наклонился, взял кошку на руки и поцеловал ее в каждую мордочку. Сделав это, он обратил внимание на Айрта. - Прошу прощения, архангел! - сказал он. - Мне показалось, что это моя кошка Аита. И это, бесспорно, она и есть. Это весьма умная особа, и если она прогуливается в вашей компании, то вы неплохой человек. Вы подобрали ее во время моего отсутствия? - Кошка привязалась ко мне у выхода из Астронавтического колледжа, - смущенно пробормотал Айрт. - Чудеса! Что же делала Аита у колледжа? Она никогда не летала, а ее мать еще котенком была привезена на Сигму. Или это влечение вызвано тоской по звездам? Вот в чем вопрос, говорил кое-кто в древней Дании. Речь идет именно о Космическом колледже Сигмы, да? И мы на самом деле находимся в садах Центра мутаций в пригороде Самарры, на 18-й планете Арктура в созвездии Волопаса? - Вы хотите сказать, что вам это неизвестно? - Я немного устал, - вздохнул незнакомец. - Я только что совершил невероятный бросок в космосе. Я дорожу своей репутацией и не скажу, откуда прибыл. Это дело рук одного из наших юных демонов или я должен сказать - ведьм?.. Слабое переливающееся фосфоресцирование в их глазах должно было предостеречь меня... Но сами вы, - он с интересом посмотрел на Айрта, - разве не из их компании? Я хочу сказать, не приходилось ли вам совершать что-нибудь особенное, например, передавать мысли на расстоянии или заниматься левитацией?.. - Я специализировался как десантник для опасных планет, - отвечал Айрт. - А что вам дало повод подумать?.. - Интуиция, может быть, и ложная, - маленький человечек снова покачнулся. - Есть ли еще в Самарре, в порту, эти притоны, где земляне вредят своему пищеварению посредством этилового алкоголя? Я бы с удовольствием хлопнул стаканчик. - Боюсь, что в такой час все эти заведения уже закрыты. - В таком случае, самым простым выходом будет добраться до моего жилища. Как это ни удивительно, оно у меня здесь, в этом парапсихическом городе. К тому же, я туда и направлялся: это рефлекс кота, который возвращается к себе... Если только домохозяин-робот не сдал мою берлогу ввиду моего долгого отсутствия... А в самом деле, как долго я отсутствовал? У нас сейчас какой год? - Трехтысячный, - ответил Айрт; от всего этого у него слегка закружилась голова. - Ага! Итак, меня не было пять лет. Это ничто по сравнению со звездной вечностью. И мне страшно от сознания, что я должен возвращаться, не выполнив задания... Ах, вот удачная мысль! Учитывая то, что вас отметила своим вниманием Аита, которая дружит только с прекрасными людьми, вы, несомненно, самой судьбой предназначены для того, чтобы сослужить мне эту службу... - Если речь идет о деньгах, то у меня... - Это значительно важнее. Речь идет, по крайней мере, о чудовищах и пирамидах. Поэтому мне надо подумать. Не хотите ли дойти со мной до иамена-5? У меня есть где-то там, за полным собранием сочинений Николая Гоголя, переплетенным в светлую кожу с Земли, бутылка настоящего амонтильядо того же происхождения. Мы опустошим ее за процветание Святой Благотворительности и королевы Талестрис, за теологическую доблесть и за амазонку! - Это что, тотемы вашего племени? - Нет, просто друзья. Мы встретились на окраине созвездия Лебедя, и я покинул их у врат Десятого Круга. "Это сумасшедший, - подумал Айрт. - Но он любезен и учен". И он последовал за старичком. - А вот и мой иамен, - сказал человечек. Он остановился в центре поляны, усеянной диксвониями с гибкими стеблями цвета розового турмалина и голубого граната. Тут стояло странное сооружение в стиле зиккуратов с загнутыми краями террас. Ферропластическая решетка загораживала доступ в вестибюль. Незнакомец рассеянно пошарил в складках своей шкуры, потом, будто вспомнив что-то, наклонился, сдвинул плитку из коллофана у порога и достал оттуда маленький фигурный ключик. - Ну, вот! - сказал он. - Это лучший тайник, который мне удалось найти: самый известный, но самый надежный - ключ под ковриком! И дверь открылась перед ними. Путешественник некоторое время что-то искал в слабом мерцании, которое исходило от купола из лунного камня, преломляющего зыбкую, как всегда, арктурианскую ночь. Он кончил тем, что обнаружил невероятную древность, как будто сошедшую с экрана, где демонстрировался исторический фильм - коробку спичек и немного пересохшую свечу, которую тотчас и зажег. Тут Айрт увидел, что находится в зале высотой этажа в три, до самого купола увешанном полками с книгами, футлярами с микрофильмами и древними гравюрами. На высоте четвертого этажа стены сужались и переходили в шпиль. В нем был легкий подвижной балкончик с телескопом, похоже, невероятной мощности. В зале вообще не было мебели - только круглый фонтанчик, циновки и подушечки. И все было покрыто толстым слоем пыли. Приласкав все окружающее восхищенным взглядом, незнакомец продекламировал: - _Счастлив тот, кто, как Улисс, совершил хорошее странствие_! Но в этот момент кошка громко мяукнула и одним прыжком взлетела на еще одну земную древность - нюрнбергские часы с кукушкой. Усевшись там, она пристально посмотрела на людей своим шестикратным взглядом - встревоженным и несколько смущенным. - Тысяча миллионов галактик! - выругался маленький ученый. - Вы знаете, эта кошка - мутантка. Она ясно дает понять, что мои секунды здесь сочтены, к тому же, я и сам чувствую это по какой-то зыбкой непрочности моих костей и по смутной тяге к возвращению... Это довольно мучительное чувство: я как будто бы здесь и все же меня здесь нет. Тем не менее... - Он залез в стенной шкаф и вытащил оттуда почтенную бутылку странной формы и бокалы из кристалла с голубоватым оттенком. - Извините за отсутствие комфорта, - сказал он. - Сядем прямо на полу. Я уж не знаю, разбазарил ли мою мебель домохозяин-робот или у меня ее никогда не было. Во всяком случае, привычку к ней я потерял на Гефестионе. Выпьем за архангелов! - Что значит... - О! За таких людей, как вы. Может быть, и таких как я, хотя я и не похож на них. Во всяком случае, как эти две сумасшедшие девки, которые отправили меня сюда из Десятого Круга. Мутанты, наконец... - Мутанты? - Ну, да, существа почти что обыкновенные, но в результате каких-то космических катастроф они развили свои скрытые возможности. Тогда им удается проходить через стены, пересекать Пространство, создавать видения или поглощать страдания - прямо как губка, которая впитывает воду. И я боюсь, что вскоре найдется и такой, который сможет поворачивать галактики. А в колледже вас не обучают ничему такому? - Еще нет. - И напрасно. Оставляют нераскрытыми самые драгоценные качества. Я считаю, что любой человек обладает целым комплексом возможностей неизвестных, непризнаваемых... но я увлекся; Я здесь не для того, чтобы читать вам лекцию по парапсихологии, а для того, чтобы выполнить важное задание. Вы сказали, у нас сейчас трехтысячный год? - Май трехтысячного. - Какая точность. Так вот, пять лет назад Сигма послала научно-разведывательную экспедицию к Земле. Я принял в ней участие в качестве эксперта. Корабль был весьма непочтительно назван "Летающей Иглой", командир Лес Кэррол. Да, сын Ингмара. Сам адмирал никогда не одобрял наших экспедиций, но скорее - по причине отцовских чувств и противоречий человеческой натуры. Однако уровень моей учености освобождал меня, как я считаю, от его одобрения или неодобрения. Оцените вот это... И он вытащил из кармана своей шкуры футляр, который тотчас же опрокинул у своих ног: кроме растрепанной книги, там была еще куча крошечных кассет с микрофильмами в официальных конвертах, которые подтверждали, что старикашка являлся вице-президентом Звездной Академии наук, членом Совета Пяти и почетным президентом самого секретного в созвездии органа - комитета по исследованию Язвы. - Меня зовут Морозов, - представился он. - А вас? Айрт вытянулся: - Айрт Рег, космический курсант-офицер. - Садитесь. Мне страшно, когда такие высокие люди стоят навытяжку. Возьмите эту циновку и еще вот эту. Вы знаете Ингмара Кэррола? - Кэррола?.. Да. - Приходится ли вам обращаться к нему? - Пожалуй, нет. - Ну, ладно. Так вы все-таки подойдете к нему завтра, во время праздника Производства и передадите ему вот это... Как будто по волшебству, разошлись растрепанные страницы раскрытой "Божественной комедии", между волокнами пожелтевшей и вздувшейся бумаги стала видна тонкая пленка проявленного микрофильма. - Вы можете прочитать это. Я даже советую вам - вы проникнетесь сознанием важности этого поручения. Вы видите, доклад подписан Лесом Кэрролом и Иваном Морозовым. Ведь меня зовут Иваном, как бы странно это ни звучало... Он поднял бокал на уровень глаз и мечтательно залюбовался янтарно-золотистым цветом амонтильядо, вздохнул и сделал глоток. - Так они забросили меня сюда прямо с моим телом, бравые девчушки. А я думал, что все это - слуховые и оптические иллюзии... Я задавал себе вопрос, почувствую ли я что-нибудь, когда выпью этого вина - что ж, я чувствую! Нет ничего прекраснее плодов нашей старушки Земли! Возьмите эту книгу и передайте ее Ингмару Кэрр