в убежище, еще до того, как упали эти бомбы. Джексон осторожно отвел от себя конец дула, опасаясь, что винтовка может выпалить. Другой негр молча разрешил ему это. -- Какое, к чертовой матери, убежище? Вы что, люди из правительства или что-то такое еще? Джексон понял свою ошибку. -- Нет-нет, мы просто механики. Мы работали на телефонной станции. Прямо под улицами. Только и всего. -- Он сказал, что это было убежище, Ройстон, -- вмешалась желтоволосая женщина. -- Я слышала, как он назвал это убежищем. Глаза негра сузились в подозрении. -- Да, я слышал. Значит, ты один из этих помешанных ублюдков, которые обслуживали это? Брови Джексона в изумлении изогнулись дугой. -- Ты что, смеешься надо мной? Я просто затраханный механик-ремонтник, вот и все! Мы все здесь телефонные ремонтники, кроме... -- Он старался не глядеть в сторону Дили. -- Послушай-ка, о чем мы вообще говорим, человек? Мы все попали в одну и ту же беду. -- Я смотрю на это дело иначе. Ты выглядишь здоровым, как ребенок, черномазый. Вы все тут выглядите здоровыми, как дети. Немного грязноватые, может быть, но в довольно хорошем состоянии, если принять во внимание все. Мы мало видели таких, вроде вас. -- А разве есть другие? -- Дили не мог удержаться от вопроса. -- Вы многих видели? Сколько? -- Ему снова достался упреждающий удар рукояткой мотыги. -- Нет, пожалуйста, это ведь важно. Вы должны рассказать нам. -- Я ничего тебе не обязан рассказывать, дерьмо. -- Человек по имени Ройстон (в этот исключительный момент для Дили было не важно, было ли это его именем или фамилией) прогуливался взад-вперед. -- Ты что же, думаешь, что все поумирали? Ну, большинство -- да, парень, и даже те, кому этого не следовало бы делать. Но ты все еще не рассказал мне, почему ты выглядишь таким пухленьким и здоровым. Ты знаешь что-то, чего мы не знаем? Он присел на корточки и раскинулся вокруг них. -- Посмотри-ка на нас, человек, -- негромко, как бы тайком сказал негр. -- Мы все в болячках, у нас кашель, раны, которые никогда не заживут. У нас есть все это дерьмо, и кое-кто из наших братьев уже умер просто от страшной простуды. Понимаешь, о чем я толкую? Видишь эту маленькую сестру вон там? У нее по всему телу гноящиеся язвы. Видишь вон того парня на костылях? Его нога воняет так, что мы даже не можем идти рядом с ним. -- Теперь он говорил почти шепотом. -- Половина из них заживо умирают, а они даже не знают этого. -- Разве здесь нет никаких больниц, никаких медицинских центров? -- Ты, видно, не слышишь меня, мистер. Здесь нет ничего: ни больниц, ни помощи, ничего! Одно только хорошо: здесь нет никакого закона, кроме того, который мы носим с собой. -- И он постучал ножом по дулу винтовки. -- Мы берем, что хотим, и делаем, что хотим, понял? Дили медленно кивнул, уразумев, что единственное правило теперь -- только грубая сила. -- И в городе нет никаких войск? Ройстон позволил себе короткий смешок, и Дили содрогнулся от его зловонного дыхания. -- Ничего. Ничего нигде не осталось. Ни здесь, ни во всем этом проклятом мире. Мы пришли с другой стороны реки в надежде, что здесь хоть что-нибудь уцелело. Но все, что мы нашли, -- это мертвые, да еще гуляющие мертвецы. Конечно, есть еще несколько групп, вроде нашей. Они держатся за счет того, что сумеют достать. Если понадобится, то и убивают для этого. Закон джунглей. И ты, видно, думаешь, что хорошо было бы применить его и ко мне, угу? Ну так вот он я -- болтаю с тобой, а ты еще не ответил мне ни на один вопрос. -- Он коснулся кончиком ножа носа Дили, и голос его стал жестким: -- Сколько вас здесь собралось и где нам искать это убежище? -- Смотри, что я поймал! -- донесся откуда-то издали голос, и все головы повернулись в его сторону. Из тумана возникли две фигуры, и одной из них была Кэт. Ну конечно же, вспомнил Дили, она прошлой ночью ушла вместе с Калвером в сторонку, поискать себе для ночлега отдельное местечко. Вторым был белый мужчина. Одежду его составляли брюки на несколько размеров больше, чем следовало, мешковатая куртка и жилет, надетый прямо на голое тело. Намотав на руку волосы Кэт, мужчина толчками гнал девушку вперед. В другой руке он держал изогнутый крюк для мяса. Улыбка, промелькнувшая в глазах Ройстона, была не из приятных, он поднялся с корточек. Другие мужчины из его группы с интересом наблюдали за происходящим, а вот блондинка с шелковым шарфом разглядывала Кэт с неприкрытой враждебностью -- будто та несла в себе какую-то угрозу. -- Спала совсем неподалеку отсюда, -- с ухмылкой объявил конвоир Кэт. Лоб его был повязан красным носовым платком, защищавшим глаза от длинных волос. Как и все остальные из их группы, он явно давно не брился. На его лице виднелись пятна: видимо, он избавлялся от растительности, выжигая ее. -- Она что, сама по себе? -- спросил человек, которого называли Ройстоном. -- Смекаю, что так. Спала крепким сном, когда я подкрался к ней. Дили озирался, вглядываясь в туман. А Калвер? Где же Калвер? Высокий негр стоял прямо перед Кэт. -- Неплохо, -- оценил он, проведя тыльной стороной пальцев по ее щеке сверху вниз. -- Не блестяще, но неплохо. Его рука, как бы заблудившись и отыскивая верный путь, миновала подбородок Кэт, коснулась ее шеи и проскользнула в открытый воротник рубашки. Ощутив девичью грудь, негр крепко стиснул ее. Кэт отшатнулась в отвращении и принялась изо всех сил колотить Ройстона стиснутыми кулаками. Парень с красным платком вокруг лба, все еще державший ее за волосы, рывком бросил Кэт на колени. Остальные, зорко следя за пленниками, хихикали в предвкушении забавы. За минувшие несколько недель они уже привыкли к тому, что все, чего бы ни пожелала душа и что им удавалось найти, подлежало захвату: еда, одежда, кров, тела и жизни -- все было включено в этот круг. Не было больше никакого контроля, только жажда выжить. Ройстон бережно положил на землю духовое ружье и, поигрывая ножом, лезвием вверх, снова приблизился к Кэт. Она смотрела на него с гневом, но в выражении ее лица был и страх. Ройстон плашмя прижал лезвие к щеке девушки. Холодная сталь была так же отвратительна, как и его прикосновение. Лицо негра было всего в нескольких дюймах от Кэт, и она подумала, что зловонно не просто его дыхание, -- запах исходил и от язв и струпьев на его теле. Покрытые язвами губы негра шевелились с трудом, будто ему было больно говорить. -- Тебя надо проучить, белая леди. Ты больше никогда не скажешь ни слова. Он изогнул нож так, что его лезвие стало вжиматься в щеку девушки. Кэт попыталась отодвинуться в сторону, когда на металл стала сочиться кровь, но рука, вцепившаяся в волосы, крепко держала ее. -- Ты что, сука, делаешь? -- завопил Джексон, оскорбленный этим позором своей расы не менее, чем нападением на девушку. Он прыгнул вперед и ударил ногами Ройстона. Тот зашатался. Джексон схватил его за руку, державшую нож. Мешковатые Брюки, отпустив Кэт, замахнулся, вонзил крюк для мяса в плечо Джексона и сильно потянул на себя. Джексон свернулся в клубок. Два молодых негра, сторожившие Фэрбенка -- один из них был в женской шляпке с отвисающими полями, -- пристально следили за механиком, готовые при первой же его попытке защититься включиться в избиение. Еще один налетчик, белый, мужчина внушительных размеров, хотя и совсем молодой, толстой рукой обхватил шею Дили и прижал дуло духового пистолета к его виску. Подобным же образом караулили и Эллисона. Дили застыл неподвижно на четвереньках. -- Прекратите, вы же убьете его! -- умоляла Кэт. -- Стойте! -- Джексону все же удалось вскочить, и Кэт зарыдала от облегчения, увидев, что избиение прекратилось. Но ее радость была преждевременной. Ройстон наклонился, подобрал винтовку и сказал: -- Этому господину предстоит познакомиться с нелегкой дорогой. И может быть, заодно мы получим ответы на некоторые вопросы. Тащите его сюда! Большими шагами он подошел к остаткам костра и ботинком раскидал золу. Под светлой пылью все еще жарко сверкали раскаленные докрасна последние угольки. -- Ну-ка, давайте его сюда. Да поживее! Мешковатые Брюки и другой мужчина схватили Джексона под локти и поволокли к тлеющему костру. -- Превосходно! А теперь суньте-ка его мордой туда. -- Ройстон показал на мерцающие красные угольки. -- Нет! -- пронзительно закричала Кэт, бросившись вперед. Ройстон, едва взглянув на девушку, одним движением руки бросил ее на землю. Кивнув своим людям, он встал позади теряющего сознание Джексона и широко расставил ноги. Приклад его винтовки упирался в бедро, дуло указывало в небеса. Лица подручных Ройстона были неумолимы, когда они волокли механика, сбив его на колени, к костру. У края кострища они толкнули Джексона вперед так, что он потерял равновесие. Потом начали пригибать его голову вниз. Калвер полз вперед, плотно прижимаясь к земле и воспользовавшись как прикрытием понемногу редеющим туманом. Он стискивал в одной руке небольшой топорик. Минувшей ночью они с Кэт оставили своих попутчиков дружески болтающими у костра. Обоим хотелось уединения, возможности поговорить с глазу на глаз. Они отыскали упавшее дерево и уютно устроились возле него. Калвер расстелил одеяло, прихваченное ими с собой. Потом они улеглись и завернулись в одеяло. Был прихвачен и топор на тот случай, если вдруг посреди ночи на них наткнутся какие-нибудь непрошенные визитеры, ну скажем, с черной шкурой и острыми зубами. И хотя топор вряд ли послужил бы серьезной защитой, это оружие все же придавало Калверу уверенности. Они целовались, обнимались, даже слегка занялись любовью: для большего оба чувствовали себя все еще изнуренными, и это переутомление мешало их чувствам достичь хотя бы намека на кульминацию. Но они были удовлетворены уже тем, что лежат в объятиях друг друга, счастливо шепчась, что-то разузнавая, в чем-то исповедуясь. И сну понадобилось не слишком много времени, чтобы победить их. Первым на следующее утро проснулся Калвер. Он осторожно высвободился из объятий Кэт. Она шевельнулась и что-то пробормотала во сне. Калвер поцеловал ее влажный лоб и шепнул ей, чтобы она продолжала спать, еще слишком рано. Он ушел подальше в поисках укромного уголка, чтобы облегчиться. Топор он захватил с собой из предосторожности: теперь, при дневном свете, он больше опасался бешеных животных, чем крыс. Где-то в середине парка Калвер обнаружил полуразрушенное убежище. Он шагнул внутрь и уже принялся расстегивать "молнию" на джинсах, когда в нос ему ударило зловоние. В отвращении он отпрянул назад. Нога скользнула по чему-то мокрому. Его желудок свели спазмы рвоты, когда Калвер вгляделся в полумрак под собой. Люди, должно быть, спустились в убежище прямо перед тем, как были сброшены бомбы. Видимо, это случилось в обеденное время, когда парк обычно бывал переполнен. А может быть, они приползли и приковыляли сюда после этого. Трупы, вернее то, что осталось от них лежали одной застывшей массой, устилая пол, словно чудовищно скомканный ковер. И в этих телах все еще жило внезапно оборвавшееся и навсегда замершее движение. Серовато-белое движение. Трупные черви, видимо, уже истребили почти всю плоть. Но он все еще извивались среди костей, образуя поблескивающие узоры своем строго упорядоченном, почти ритуальном поиске пищи. Калвер бросился бежать из убежища, зажав рот рукой, будто не желая еще более осквернять этот мавзолей своей блевотиной. Тошнота извергалась из него выворачивающими кишки струями. И даже когда его желудок освободился, мышцы все еще мучительно продолжали сокращаться, выбрасывая воздух и как бы стремясь освободить его тело не только от желчи. Прошло немало времени, прежде чем он смог, шатаясь, двинуться прочь и поискать для своих нужд другое место. Сам парк был загроможден обломками окружавших его когда-то зданий, заброшенными сюда силой взрывов. И хотя парк находился в довольно укрытом месте, в нем не осталось невредимым ни одного дерева, куста, не было даже ни былинки травы. Калвер обходил стороной полчища раздувшихся насекомых, зная, что они отъелись на трупах. Туман стал рассеиваться быстрее: и земля и руины быстро высыхали, несмотря на недели обильного ливня. Нетвердой походкой Калвер возвращался к дереву, под которым они устроились с Кэт. Он удивился, не обнаружив ее там, и подумал, что она побрела обратно к тем, кто остался у костра, видимо, решив, что он уже ушел туда. По дороге Калвер, пытаясь отогнать видение этой кишащей червями могилы, обдумывал, как бы получше провести день грядущий. Еще до того, как увидеть налетчиков, он услышал их голоса. Что-то в интонациях их разговора подсказало, что пришельцы настроены недружелюбно. Калвер приник к земле. Туман все еще был достаточно плотным. Под его защитой можно подобраться достаточно близко к лагерю, решил Калвер. Потом он увидел их, и все терзавшие его мысли тут же ушли из головы. Калвер видел, как высокий негр в нелепом прозрачном дождевике запустил руку за пазуху Кэт. Он напрягся и крепко стиснул топорище. Потом он увидел, как Джексон прыгнул на негра, когда тот прижал нож к щеке Кэт, как отшвырнул его от девушки и как на Джексона тут же накинулись двое других. Потом черный незнакомец что-то крикнул, и Джексона поволокли к костру. Девушку сбили с ног, и негр повернулся спиной к Калверу. И только тогда Калвер понял, что они собираются сделать. Лицо Джексона уже было всего в нескольких дюймах от раскаленных углей. Гнев -- нет, больше, чем просто гнев: какая-то ярость, до краев наполнившая его существо и пульсирующая в голове, заставила Калвера затрястись в беззвучном вопле. Он стиснул зубы, лицо его перекосила жгучая ненависть. Неужели они не достаточно натерпелись, чтобы теперь эти люди вершили над ними бессмысленный, жестокий суд и расправу? Неужели свершившаяся катастрофа не научила этих людей хоть чему-нибудь? Неужели безумие порождает только новое безумие? С трудом сдерживая крик, Калвер ринулся вперед. Летчик оказался в гуще бандитов прежде, чем они даже успели почувствовать его приближение. Высокий негр все еще стоял спиной к нему. Дав наконец волю крику, Калвер взмахнул топором, и стальное лезвие глубоко врубилось в позвоночник человека в дождевике. Кал-веру пришлось тянуть изо всех сил, чтобы высвободить топор. Ройстон пронзительно заверещал. Его руки как-то вкривь вывернулись наружу, винтовка и нож выпали из них. Ройстон рухнул мгновенно и теперь ничком лежал на земле, не в силах пошевелиться, обреченный на смерть. Его руки и ноги судорожно подергивались, а из покрытых струпьями губ тянулся жалобный вой. Калвер не мешкал. Следующим стал один из мужчин, державших Джексона над костром, -- человек с красным платком вокруг лба. Лезвие топора врезалось ему чуть пониже подбородка, с лязгом подбросив его голову вверх, а самого опрокинув на жаркие уголья. Калвер почувствовал, как что-то сильно ударило его по кожаной куртке. Он резко обернулся и увидел, как один из налетчиков целится в него из винтовки. На мгновение ему даже показалось, что его застрелили, хотя не было ни вспышки огня, ни боли. Он снова взмахнул топором, и винтовка упала, а выронивший ее налетчик ухватился за прорубленное запястье. Джексон упал лицом прямо в пепелище и тут же с пронзительным визгом откатился в сторону. На его черной коже посверкивали красные угольки. Калвер не мог ему помочь, вокруг еще оставалось слишком много врагов. Он резко присел, увидев направленное на него духовое ружье, и почувствовал, как острое жжение прошло вдоль шеи. Стрелявший бросился на него, подняв ружье как дубинку. Фэрбенк не растерялся, когда началась вся эта заваруха. Он схватил топор, валявшийся поблизости, и обухом ударил прямо в живот одного из своих охранников. Второму досталось лезвием по переносице. Толстяк, державший Дина, выпустил пульку из духового пистолета прямо в висок механика. Дин медленно опустился на колени, прижимая руки к ране, потом тяжело сполз на землю и упал вниз лицом. Так он и остался лежать, молчаливый и неподвижный. Толстяк же торопливо щелкнул затвором, загоняя новую пульку. Эллисон пытался было убежать от двинувшихся на него троих бандитов, но они без труда схватили его. Эллисон яростно отбивался кулаками и ногами, но бандиты в два счета скрутили его. Еще один из налетчиков ринулся мимо Дили в сторону Калвера В ту же минуту Дили выбросил руки вперед, обхватил бегущие мимо него ноги и рванул на себя. Человек тяжело упал, а Калвер, шагнув вперед, с силой наступил ему на затылок. Под ногой хрустнуло. Нос ли это сломался, шея ли -- главное, противник вышел из строя. Кал-вер быстро оглянулся вокруг, держа перед собой топор наготове. Кэт вытаскивала Джексона из кострища, сбивая с его лица раскаленные угольки. Фэрбенк как раз в эту минуту врубился топором в ногу толстяка. Тот, не ожидая удара, поводил духовым пистолетом -- выбирал мишень. Из бедра толстяка хлынула кровь. Толстяк опустился на землю, хныкая и пытаясь остановить ее. Женщины и трое остальных бандитов ошеломленно взирали на происходящее: нападение на них было столь стремительным и столь сокрушающим, что они просто оцепенели. И конечно, теперь были еще и напуганы. Первой сбросила оцепенение блондинка в голубом шелковом шарфе. С хриплым ревом она бросилась на Калвера. Острые, обломленные ногти вонзились в его лицо, и только стремительно поднятая вверх рука защитила глаза Калвера от серьезной раны. Сцепившись в клубок, они упали на землю. Из-под спины Калвера взметнулся фонтан золы. Подхлестнутые неистовством женщины, трое бандитов бросились к Калверу. Но перед ними внезапно вырос Фэрбенк. Выразительно поигрывая топором, он пришлепывал обухом по ладони. Он словно приглашал бандитов подойти поближе. Мужчины остановились, хотя и подняли свое оружие: железный ломик, рукоятку от мотыги и нож. Помедлив, они все же двинулись вперед. Калвер изо всех сил ударил коленом вверх, прямо между ног женщины, и перебросил ее через себя. Женщина упала по другую сторону кострища, корчась от боли и судорожно хватая воздух. Но уже в следующую минуту она кинулась в новое наступление. Калвер резко оттолкнулся от земли и вскочил. С его куртки посыпались угольки, но он уже обернулся, готовый встретить нападение. Искаженное злобой и язвами лицо женщины было уже всего лишь в футе от него, и Кал-вер, не владея собой, ударил по нему кулаком. Женщина упала. Кал-вер по инерции едва не рухнул в костер, но, упав рядом, тут же откатился в сторону от его жара. Наконец он поднялся. Суставы его пальцев были в крови. Фэрбенк топором отражал удары ломика. Второй парень уже готовился обрушить на незащищенную голову механика увесистый деревянный брус. Разбежавшись, Калвер прыгнул и корпусом мощно двинул противника в бок. Они оба упали, но Калвер тотчас же вскочил на ноги, и ботинок ударил лежавшего бандита в подбородок. Третий держа наготове нож, отступал, явно не горя желанием ввязываться в драку. Две индианки, вцепившись друг в друга, истерично визжали. Калвер обернулся, чтобы помочь Фэрбенку, и увидел, что парень с ломиком тоже не решается продолжать бой. Еще бы! Улыбка Фэрбенка обещала мало хорошего. -- Нам лучше убраться отсюда, пока еще есть возможность, -- негромко сказал Калвер, встав рядом с Фэрбенком. -- Это уж точно, -- согласился тот. Они быстро оценили положение своих спутников. В самом плачевном состоянии был Эллисон. -- Дили, помоги Кэт, -- скомандовал Калвер. -- Немедленно бегите к реке. Направление ты знаешь. Дили поднялся на ноги и, спотыкаясь, заковылял к Кэт. Она все еще стояла на коленях рядом с Джексоном, счищая золу с его лица. Трое бандитов, избивавших Эллисона, не ожидали нападения. Атака Калвера и Фэрбенка была стремительной. Двое немедленно были сбиты с ног, а третий, шатаясь, побрел прочь, после того как Фэрбенк наподдал ему кулаком. Калвер и Фэрбенк сгребли в охапку Эллисона и поволокли его следом за уходившими к реке товарищами. -- Дин! -- вдруг вспомнил Фэрбенк. Калвер быстро оглянулся и заметил лежащее ничком тело молодого механика. -- Не задерживайся, -- сказал он, -- я посмотрю, что с ним. Фэрбенк, подняв правой рукой топор, а левой поддерживая Эллисона, побрел дальше, а летчик поспешил в неподвижному Дину. Встав на колени, он повернул механика на бок. Смерть уже была хорошо знакома Калверу, чтобы узнать ее без труда. Вдруг он услышал чьи-то шаги. Калвер поднял голову и увидел бандита с ломиком. Секунда -- и тот бросился на него. Калвер успел швырнуть вперед топорик, и тот ударился нападавшему в грудь. Удар пришелся не лезвием, но сила его оказалась достаточной, чтобы остановить нападение. Выронив ломик, бандит схватился за грудь, ноги его подкосились. А Калвер уже мчался через разоренный парк, моля Бога, чтобы туман не редел слишком быстро: его прикрытие было бы весьма кстати. Он догнал товарищей и освободил Кэт, подхватив под руку обожженного Джексона. Дили поддерживал громко стонавшего механика с другой стороны. Все старались идти как можно быстрее, хотя, по правде сказать, это удавалось с трудом. Вот они миновали полную трупных червей могилу, на которую Калвер наткнулся утром, обогнули теннисные корты. Удивительно, но сетка ограждения кортов каким-то невероятным образом совсем не пострадала от взрыва. Джексон споткнулся и упал, едва не свалив вместе с собой Калвера и Дили. -- Не останавливайтесь! -- крикнул Калвер остальным и махнул рукой Кэт, чтобы та шла дальше. -- Они вот-вот кинутся за нами! -- Надо где-нибудь спрятаться, -- сказал Дили, когда они подняли Джексона. -- Не раньше чем когда между нами и ими будет надежное расстояние, -- ответил Калвер. На краю парка громоздились завалы. Беглецы так спешили, что не заметили, как стали карабкаться уже на них, выбирая более низкие ложбинки и проходы в развалинах. Калвер заметил, что один глаз Джексона совершенно закрыт, а большая часть лица прожжена до мяса. В его черной коже как бы запутались еще более темные комья: это кусочки угля прожгли кожу до плоти и припечатались к ней. Левое плечо Джексона было в крови. На вершине подъема Калвер обернулся взглянуть, действительно ли кто-нибудь преследует их. Сквозь волны тумана почти ничего не было видно. Но все же он различал фигуры преследователей. Калвер спрыгнул в ложбину и помог спуститься Джексону. Он не сомневался, что его заметили: один из преследователей остановился и показывал рукой в их сторону. И другое зрелище тоже впечаталось в его сознание -- рухнувший город. Вздыбившаяся земля и расколотые здания поднимались над низко стелющимся туманом, словно вершины гор над тучами. Кэт и Алекс Дили тоже были потрясены видом разрушенной столицы. Чудовищность случившегося впервые ударила их почти физически. Потрясенные и ошеломленные, как никогда прежде, они, шатаясь, пробирались через впадины и осыпи, через хребты завалов и гигантские обнажения бетона. Жара была изнуряющая, и вскоре они уже истекали потом. Пыль, поднятая ими, забивала легкие, душила, тормозя продвижение. В лучах солнца осколки стекла сверкали в развалинах, подобно алмазам. Солнце светило так, что жар его лучей не могли сдержать даже струящиеся над землей испарения. Укушенная крысами лодыжка Калвера дьявольски болела, и он понимал, что вовсе не пот сочится сквозь повязку и носок. В какой-то момент он приложил руку к ноющей царапине на щеке -- и пальцы оказались в крови. Он знал, что получил в драке и другие ранения, но с ними-то уж он разберется попозже, если вообще для всех них существовало хоть какое-нибудь попозже. Кэт вскрикнула, внезапно едва не провалившись куда-то, но сумела устоять на ногах, боясь даже взглянуть назад. Местность перед ними расширилась, и Калвер понял, что они, видимо, находятся там, где когда-то была просторная, оживленная улица, ведущая к Олдвичу. А позади должен был быть мост Ватерлоо и Темза. И довольно близко отсюда находилось единственное место, где, как он почувствовал, они могут спастись. Но Калвер понимал, что в их нынешнем положении надо искать убежище рядом. Глава 24 -- Сюда! Калвер показал на расщелину (что-то вроде норы), пробитую здоровенной бетонной плитой, угрожающе привалившейся к фасаду магазина. Большая часть самого здания, в котором размещался магазин, как бы сползла вниз, на этот кусок бетона и по его сторонам. А щель образовалась между плитой и оползнем из искореженных камней. Кал-вер и Дили помогали Джексону, все еще стонавшему от боли, а Фэрбенк держался за Эллисона, который и сам еще ступал нетвердо -- никак не мог оправиться от побоев. Все направились к щели. Калвер быстро осмотрелся по сторонам. Преследователей еще не было видно, но он уже слышал их, эту визжащую свору духов смерти, воющих в предвкушении крови. Ну, а у них оставалось лишь чувство мести да еще стремление выжить. -- Там, внутри, будет небезопасно, -- сказал Дили, с сомнением взглянув в нору. -- Да и все здание ненадежно и неустойчиво. -- Ну-ка, бери Джексона и двигай следом за всеми, -- подтолкнул его Калвер. -- Промедлишь еще секунду, и эта шайка увидит нас. Дили нехотя повиновался, взвалив на себя Джексона. Согнувшись до земли, он стал протискиваться в щель со своей ношей. Калвер замыкал цепочку беглецов, но не сводил глаз с развалин позади них. Он быстро присел и скрылся из виду, когда над невысоким гребнем развалин показалась первая голова. Он молился, чтобы его не заметили. Раньше им уже повезло. Его атака застала этих незваных гостей врасплох и только поэтому оказалась удачной. Но теперь эти люди спешили не для того, чтобы воровать, пытать или допрашивать. Нет. Они собирались убивать! Вниз посыпалась пыль, на мгновение ослепив Калвера. Он быстро зажмурился и стряхнул ее. Что-то затрещало над его головой, потом бетон осел на бетон. Дили был прав: все это вот-вот могло обвалиться. Калвер протиснулся в щель. Впереди, в тусклом свете, были едва различимы фигуры попутчиков. Вокруг происходило какое-то движение. Какие-то стоны умирающего здания. Нет, рефлекторные судороги уже умершего здания. Ливень несколько недель трудился над его останками, ослабляя и ослабляя их, превращая разбитый бетон в кашицу. Калвер слышал, как отовсюду сочится вода. Снаружи послышались голоса. Калвер и все остальные застыли, прислушиваясь. Крики. Сердитые и какие-то... возбужденные. Рвущиеся в погоню! Новый вид спорта, рожденный из этого хаоса. Охота за человеком. -- Тихо все! -- прошептал Калвер, и они, возможная добыча охотников, замерли. Вдыхая пыль и гниль, Дили пытался понять, что окружает их в этой темноте. Прищурив глаза, он вглядывался во мрак. Ясно, что они оказались внутри магазина: сразу же за отверстием, через которое они проникли, им пришлось перешагнуть короткий подоконник, край которого явно был витриной. В глубине магазина Дили увидел слабый проблеск света. Еще один ход. Во всяком случае, есть возможность бегства. Потом он различил сломанные стеллажи и замусоренный пол под ними. А, да это книжный магазин. Он знал его, заходил сюда полистать книги в... в лучшие времена. А чего теперь стоит печатное слово? Рядом с ним постанывал Джексон. Дили чувствовал, как его одежда намокает все больше, но не от пота, не от сырости -- одежда впитывала какую-то липкую жидкость. Механик-негр истекал кровью прямо на него. Дили с отвращением отодвинулся. Джексон застонал громче. Испугавшись, что стоны могут услышать снаружи, Дили зажал ладонью рот раненого. От внезапной, резко усилившейся боли на обуглившихся губах полуприкрытые веки Джексона широко раскрылись с пронзительным воплем. Джексон оттолкнул кого-то, кто пытался его удушить, не разбираясь, в чем дело. Он освободился от чужой руки, но был страшно испуган. Вокруг него задвигались какие-то тени, чьи-то руки хватали его, чьи-то пальцы касались его обгоревшей кожи. Он снова завопил и попытался бежать. Что-то старалось удержать его, он ударом отбросил это прочь. Он должен выбраться отсюда. Ведь здесь был какой-то свет, было какое-то отверстие. Он должен пробраться через него. Ведь здесь внизу, в этом убежище, были крысы! Большие черные крысы! Крысы, которые могут разорвать человека на клочки! Он должен выбраться отсюда! Калвер ринулся наперерез потерявшему рассудок механику, понимая, что уже слишком поздно: те, снаружи, не могли не слышать шума. Обезумев от боли и страха, Джексон отшвырнул летчика в сторону. Им владело только одно стремление -- добраться до этого источника света и, ради все святого, спастись из этой темной норы, где он чувствовал запах своего обожженного тела и слышал визг и возню ночных тварей. Он шел, шатаясь, к этому треугольнику света. Он спотыкался о разбросанные по полу предметы, почти падал на какие-то громоздкие вещи... Он был уже почти рядом с отверстием. Здесь даже воздух казался чище. Джексон всхлипнул в облегчении. Но тут же увидел фигуры, заслонившие отверстие и перекрывшие свет и доступ свежего воздуха. Послышались крики. Они напомнили Джексону крики во время нападения банды, напомнили о глумливом смехе, с которым его лицо сунули в этот жар, об издевательских ругательствах тех мужчин и женщин. О, они были хуже бешеных зверей, стали подобны этим тварям, блуждавшим по подземному миру и терзавшим людей не просто для поддержания собственной жизни, а ради удовольствия, которое им это доставляло. Джексон взревел и ринулся к фигурам, показавшимся в отверстии. Он расшвыривал в стороны упавшие балки -- лишь бы только добраться до этих извергов, лишь бы ощутить их беззащитную плоть своими пальцами! А все остальные внезапно услышали какой-то скрежещущий звук и почувствовали, что тяжесть над их головами сдвинулась. -- Она падает! -- хрипло закричал Дили. Других слов не понадобилось. Все, как один, бросились прочь от угрожающего скрежещущего шума над головами. Сначала они уходили со всей осторожностью, как будто бы их поспешность могла ускорить лавину. Но когда скрежет и треск превратились в грохот, а стены заскрипели уже и снаружи, люди, не разбирая пути, кинулись бежать в дальний конец здания. Возможно, преследователи, попавшие в ловушку, у входа и кричали что-то, но услышать их было невозможно -- вокруг один за другим рушились остатки здания. Кэт, Фэрбенк, Дили, Эллисон и Калвер пытались укрыться под мебелью, у колонн, но обрушивающиеся каменная кладка и деревянные перекрытия всюду настигали их, гоня все дальше и дальше, не давая даже перевести дыхание. Будто челюсти аллигатора щелкали позади прыгающих жаб. Это была какая-то безумная круговерть движений и шума. Кэт падала, снова оказывалась на ногах, не понимая, встала ли она сама или ей помогли чьи-то руки. Она бежала, скользила, но не останавливалась, все время счастливо оказываясь впереди этой чудовищной волны, подгоняемая ее пыльным дыханием. Туда, туда, к этому свету впереди, к этой полоске, тоненькой желто-белой ниточке. Эту дверь, пока еще не смятую обвалом и слегка приоткрытую, так же как и соседние помещения, защитили здания с противоположной стороны дороги, сами уже лишившиеся верхних этажей. Кто-то из них начал дергать дверь изнутри, пытаясь открыть ее пошире. Кто-то стал отбрасывать в стороны щебень и мусор с порога. И Фэрбенк -- Кэт думала, что это был Фэрбенк, -- провел ее через эту дверь, все время повторяя, чтобы Кэт продолжала бежать, давая какие-то другие невнятные наставления. И вот она уже снаружи, и остальные тоже собрались за ее спиной. Потом все они бросились прочь от обваливающегося здания. Они карабкались по длинному пологому склону завала по другую сторону магазина. Они не останавливались до тех пор, пока в груди не осталось уже никакого дыхания и не было никаких сил двигаться дальше. Тучи пыли накрыли и задушили их кашлем. Они упали, закрыли лица и лежали так, надеясь и в отчаянии молясь, чтобы оказаться достаточно далеко от обвала, чтобы всесокрушающий рваный камень не добрался до них. И ждали, ждали, чтобы этот страшный грохот притих, угас, прекратился. И в конце концов грохот и толчки действительно прекратились. Кэт приподняла голову и стерла пыль с лица и глаз. Она лежала под вершиной завала. Завал ярдах в пятидесяти -- шестидесяти от нее резко уходил вниз. Вдоль завала возвышалась основная часть здания, когда-то стоявшего здесь. Поблизости кто-то стонал. Изогнувшись, Кэт увидела фигуру, покрытую каким-то белым порошком, на самом деле это был истертый в пыль камень. Фигура пошевелилась. Это был Эллисон. Кэт разогнулась. Чуть ниже, на откосе завала, она увидела Дили. Его тоже едва можно было различить под слоем пыли. Еще ниже с завала приподнялся Фэрбенк. Одной рукой он вытирал лицо, другой -- все еще сжимал топор. Ни Джексона, ни преследователей нигде не было видно. -- Стив? -- прозвучал среди туч пыли тихий вопрос. -- Стив! -- На это раз Кэт пронзительно выкрикнула имя. Трое мужчин, стоявших рядом с ней на склоне, вздрогнули и с тревогой посмотрели вниз, на уходящий к земле завал. Нет, только не Калвер, он ведь так нужен им! Эта внезапная потеря сразу же сделала ясным для всех, как сильно он был нужен им. Дили сел и запустил руки в свои редкие, теперь припудренные пылью волосы, брови его насупились, как от боли. Эллисон в отчаянии качал головой. Он не любил Калвера, но все же не мог не признать, что от летчика исходила какая-то сила и уверенность. Что ж, чему быть, того не миновать. Эллисон подумал: интересно, смогут ли они выжить без Калвера. Обычно веселое лицо Фэрбенка сейчас являло собой маску жестокости и скептицизма, глаза его смотрели недоверчиво, застывшие губы были плотно сжаты. Да, Калвер прошел через слишком многие испытания, чтобы погибнуть так глупо. Кэт была в шоке. Она пристально всматривалась в тучи пыли, вздымавшиеся вокруг, прислушивалась к малейшим звукам в этой страшной симфонии катастрофы, к медленному оседанию камня и стекла, к скольжению разных предметов и гравия. Выкрикнув имя Калвера, Кэт так и оцепенела с полураскрытыми губами, а крепко стиснутые кулаки ее так и замерли в воздухе. Пыль медленно рассеялась, унеся с собой и туман, и вот уже окружающий пейзаж предстал перед глазами беглецов, лишь слегка затушеванный еще не осевшими пылинками. Оцепенение Кэт прорвалось криком, когда из-за холмика -- грудь: битого кирпича и щебня, заваливших автомобиль, -- появился Калвер. Стряхивая пыль с головы, плеч и рук, он, широко шагая по склону, поднимался наверх к ним. -- Думали, я потерялся, а? -- спросил он. Казалось, что слезы Кэт никогда не кончатся. Все остальные уселись на некотором расстоянии от них, чувствуя себя неловко и в то же время испытывая нетерпение. Надо было уходить. Но Калвер сидел на склоне и бережно баюкал Кэт. Он баюкал ее, гладил по лицу и волосам, -- словом, чтобы остановить поток слез и пережитое ею отчаяние. -- Я думала, что ты погиб, Стив, -- наконец удалось вымолвить Кэт в промежутках между рыданиями. -- После всего, что нам досталось, этого я уже не смогла бы вынести. -- Все уже почти кончилось, Кэт. Считай, что мы почти избавились от всего этого. -- Но прежнее уже не вернется. Ни у кого из нас ничего не осталось. -- Мы живы. Только это сейчас и имеет значение. Тебе, наверное, покажется это невозможным, но поверь, надо прямо сейчас выбросить все из головы. Думай только о жизни и о том, чтобы выбраться из этой кутерьмы. А будешь думать о чем-нибудь, кроме этого, -- тогда точно рехнешься. -- А я и так близка к этому, Стив. Я знаю, что близка к помешательству. У меня уже нет сил вынести еще что-либо. -- Ты самая нормальная из всех нас, -- сказал он, целуя ее в макушку. Понемногу Кэт перестала дрожать. -- Но что же у нас впереди? Куда нам идти, что делать? Какой мир остался на нашу долю? -- Он, возможно, будет просто спокойным. -- И ты можешь так говорить после того, что с нами случилось утром? И прошлой ночью? -- Этим утром нам просто суждено было узнать, что катастрофа совершенно не обязательно изменяет природу всех людей к лучшему. Мы повидали достаточно, чтобы понять: чувство самосохранения может выявить самые худшие наклонности человека. Слезы все еще катились из глаз Кэт, но сотрясавшие ее рыдания утихли. -- Мы поняли это еще в убежище. -- Да, -- задумчиво сказал он, -- там нам явно не хватало товарищества. Но так получилось из-за страха и отчаяния. -- Эти люди, ну те, что утром... отчаявшимися не выглядели. Напротив, похоже было, что они упиваются сами собой. -- Давай просто считать, что мы оказались отброшенными на несколько тысячелетий назад. В те времена все прочие племена, кроме собственного, считались врагами, а определенные породы зверей -- опасными. Человечество прошло через это -- что ж, пройдем через это снова. -- Тон у тебя какой-то неубедительный. -- Краски понемногу возвращались к лицу Кэт. -- Знаю, я и сам в это не верю. Но, возможно, об одном у наших предков все же было верное представление: большую часть своей жизни они решали вопрос, как жить, а не почему они живут. Они были слишком заняты добычей пищи и строительством какого-нибудь жилья, чтобы впадать в отчаяние. -- Ну, слава Богу, наконец-то я нашла мудреца, который мне все растолкует, -- фыркнула Кэт. Калвер улыбнулся. -- Единственное, чего я от тебя добиваюсь, -- это чтобы ты сконцентрировала свои мысли вот на этом отрезке времени, вот на этой минуте. И только! Остальное слишком велико, чтобы о нем думать. Вот взгляни, к примеру, на Фэрбенка: ведь он все делает будто в режиме автопилота. Может, в конце концов, он и сломается, но, понимаешь, это случится не раньше, чем он окажется в более безопасной, более надежной обстановке. Насколько я понимаю, его не интересует ни вчерашний день, ни завтрашний. Только нынешнее, вот эта сегодняшняя минута! -- Но это не противоестественно. -- Не для него. И вообще не для теперешних времен. -- Но мы должны думать о том, что впереди, если мы собираемся жить. -- Кэт перестала плакать, и Калвер утирал ее щеки, размазывало ним грязь. -- Думать надо о месте назначения, и только. -- А оно у нас есть? Ты имеешь в виду -- выбраться из Лондона? -- Поближе. Ну как, тебе немного получше? Кэт кивнула. -- Прости меня. Я ведь думала, что потеряла тебя... Калвер поцеловал ее в губы. -- От меня так просто не отделаешься. -- Ты выглядишь ужасно. -- Ну, ты тоже не картинка. -- Слушай, а они смотрят на нас? -- Стараются не смотреть. С чего бы это? -- Мне нужно, чтобы ты был со мной. -- Вот и хорошо. Ты уже думаешь об этой минуте. -- Я думаю о нескольких минутах. -- А что, хорошая порция плача всегда тебя успокаивает? -- Скорее да, чем нет. -- Что ж, беру на заметку. Калвер снова поцеловал ее, и теперь в его прикосновении было не только утешение. Они разомкнули объятия, будто по взаимному согласию: ни один из них уже был не силах продлевать эту сладостную муку. Слегка задыхаясь, Калвер помахал рукой остальным. -- Ну, готовы идти дальше? -- крикнул он. -- Ждем тебя, дружок, -- ответил Фэрбенк. -- Идти дальше? Куда? Я измочален почти до полусмерти этими скитаниями по руинам и выжат почти до последней капли, -- проворчал Эллисон, с отвращением выплевывая пыль изо рта. -- Сколько, по-вашему, еще я способен перенести? -- Никто из нас не способен сделать что-либо еще, это совершенно очевидно, -- сказал ему Калвер. -- Так что ты просто займешься своим обычным самолюбованием, а мы все-таки посмотрим, что можно предпринять. Он обвел внимательным взгляд