Возобновим занятия в два часа. ∙ Солдаты отдали честь и удалились в сопровождении двух унтер-офицеров. Тинкар смотрел им вслед, ощущая одновременно и отвращение, и симпатию. Они были плохими рекрутами не по своей вине. Нельзя сделать астронавта из двадцатилетнего парня, взятого буквально с улицы. Эти парни были готовы учиться, в некоторых даже чувствовался энтузиазм, но у них не было элементарной базы знаний по механике, а физическая подготовка оставляла желать лучшего. ∙ Он пожал плечами. По крайней мере, при Империи все ели досыта. А свободы было не больше. Быть может, у землян были дни счастья, дни надежды в короткий период правления Карона. Но стоили ли эти надежды миллиардов, жизней? Ошибка заговорщиков крылась в том, что они непреложно верили -- свободы желают все, кроме тех, кто преуспевал при Империи. Но многим не хотелось потрясений в обществе, прихода наверх тех, кто был внизу, тем более что они были столь же неумелы в делах управления, как и изгнанные паразиты. Но какое значение это имело для него! Тинкар хотел вернуться на Землю для того, чтобы восстановить связи с тем прошлым, которое окончательно исчезло. В этом новом обществе он оказался ископаемым чудовищем, пришедшим из героических времен. Если бы Бель Карон добился успеха... Тинкар был готов отдать жизнь за любое бескорыстное предприятие, но он не смог бы выжить при Империи -- теперь он это знал. Пребывание среди галак-тиан слишком сильно изменило его, опрокинуло все его представления о порядке ценностей. Он стал лишним, своеобразным гибридом, который еще держался за обрывки устаревших кодексов, мешавших ему слиться с галактическим обществом, а то, в свою очередь, уже не могло замыкаться в своих собственных нормах поведения, не ставя перед собой вопроса, имеет ли право власть отдавать приказы, не посоветовавшись с другими. Надо было решаться быстрее. "Тильзин" должен был через десять дней спрятаться позади Луны и ждать его двое суток. Потом, потом все будет навсегда закончено. Город улетит, унося на борту свое странное племя, и больше никогда не вернется. Улетят все -- Тан, Холонас, Петер-сен, Анаэна, те, кого он знал, его враги и друзья. Унесет он и память об Иолии. -- И картины Пей,-- с усмешкой произнес Тинкар вслух. Ускользнуть было трудно. Эриксон ему поможет. Быть может, Малвер, но все они были подозреваемыми лицами и находились под неусыпным наблюдением. После своего возвращения на Землю ему удалось совершить лишь короткий полет на "Скорпионе", и то рядом с ним находились два "гостя", их форма звездных гвардейцев плохо скрывала жесткую манеру поведения политической полиции. Катер, на котором Тинкар прилетел, находился в нерабочем состоянии, его двигатели сняли для изучения. К тому же катер был слишком легок и невооружен -- он не продержался бы и десяти секунд против любого разведчика, хотя и те пребывали сейчас в жалком состоянии. Единственной надеждой оставался "Скорпион", но управлять им можно было только вчетвером. Тинкар вышел из лагеря пешком. Только Эриксону, как адмиралу флота, был положен глиссер. Ему надо было пересечь бедняцкий квартал, наполовину разрушенный бомбардировками, чтобы добраться до ресторанчика, где он обедал, предпочитая его мрачной столовой и "шикарным" заведениям, которые посещали любимчики нового режима. Толпа обтекала его со всех сторон: мужчины в драных одеждах, женщины, слишком усталые, чтобы быть кокетливыми, молчаливые дети с голодными глазами. Его форма иногда вызывала взгляды ненависти, но на большинстве лиц читалось усталое равнодушие. Ужас гражданской войны еще глубоко сидел в каждом, отчаяние, оставшееся в душах после неудавшейея революции, было слишком велико, чтобы в ком-то сохранился мятежный дух. Тинкару вспомнились печальные слова Эриксона: "Землю окутывают сумерки. Кончатся ли они когда-нибудь?" Что он делал здесь, в этом умирающем мире? И что он сделал с того момента, как взорвался его звездолет, отправив его умирать в Пространство? Предпринял ли он реальную попытку заставить галактиан уважать его? Нет, он надулся от обиды, встал в упрямую позу по отношению к людям с глупыми предрассудками. Словно сам не был напичкан точно такими же нелепыми представлениями о мире! И этим неминуемо привел к смерти Иолию! Даже с точки зрения его прежней этики, этики Гвардии, его нельзя было простить. Единственными моментами жизни, которые он мог вспоминать без боли, были моменты, проведенные с Анаэной на безымянной планете. К тому же Анаэна любила его. Он тоже любил ее, недолго, но страстно, пока его не покорила нежность Иолии. Кто знает, наверное, без той стычки в лагере паломников, без оскорблений Анаэны, которые задели его гордость, он, быть может, и не взял бы Иолию в жены. Он не сожалел об этом, поскольку был счастлив впервые в жизни. Но могло ли это продлиться? В глубине души он сомневался. Быть может, было лучше, что все произошло именно так, быть может, торпеда мфифи была ударом милосердия? Его отвлекли от мыслей пронзительные крики. Два солдата в дверях небольшой таверны пытались вытащить на улицу отбивающуюся женщину. Два других подталкивали ее изнутри. Бледный хозяин молча смотрел на бесчинство, не-решаясь вступиться за жертву. Тинкар приблизился. -- Что здесь происходит? Один из солдат выпрямился и с наглым выражением на лице встал по стойке смирно. -- Да ничего, капитан! Потаскуха отказывается переспать с нами всеми. -- Отпустите ее! Существует приказ: никаких беспорядков в городе. -- Но, мой капитан... -- Отпустите ее! И приведите форму в порядок! -- рявкнул Тинкар. -- Слушаюсь, мой капитан! Женщина поднялась, движением головы отбросила назад тяжелую копну волос. Тинкар рассеянно глянул на нее. Молодая, довольно красивая, хотя ее красоту портила нездоровая красноватая кожа. Где он ее видел? Наверное, в каком-нибудь баре. -- Какая часть? -- строгим голосом спросил он у солдата. -- Стрелковый полк, мой капитан. -- Ладно. Передайте привет вашему полковнику и попросите его от моего имени влепить каждому из вас по неделе тюрьмы. Вот записка. Он быстро нацарапал несколько слов на листке бумаги и протянул ее солдату. Тот отдал честь. Тинкар развернулся и пошел дальше. -- Холрой! Берегись! Он инстинктивно нагнулся, отпрыгнул в сторону. Услышал свист пули, молниеносно повернулся и выстрелил в солдата, чье оружие еще дымилось. Тот рухнул на тротуар, остальные бросились врассыпную. -- Кто меня предупредил? -- оглянувшись, спросил он. -- Я,-- ответила женщина. -- Вам известно мое имя? -- Кто не знает победителя звездных гонок? -- измученно улыбнулась она. -- Пошли. - Куда? ' -- Сначала ко мне, потом пообедать. -- Я певица, капитан, а не нечто другое,-- твердо ответила она. Он слегка покраснел. -- Я вовсе не прошу вас оплачивать мои услуги, мадемуазель. Но если у вас есть зеркало, гляньте на свое лицо, вам надо привести себя в порядок. -- Простите, капитан, я ошиблась.-- Женщина немного успокоилась.-- Но и в этом случае предпочитаю заняться туалетом в своей собственной уборной. Вы подождете меня здесь или пойдете со мной, если продолжаете настаивать на обеде? Он вошел вслед за ней в таверну, пересек большой темный зал с низким потолком. Хозяин, толстый пожилой человек, приблизился к нему: -- Спасибо, капитан, что отбили Эльду у этих негодяев. -- Это ваша дочь? -- Нет, подруга дочери.-- Хозяин вздохнул.-- Она работает у меня певицей. Она очень серьезная девушка. Могла бы зарабатывать куда больше денег, если бы захотела. Ведь сюда ходят развлекаться толстосумы! Мужчина заговорил тише: -- Если вам кто-нибудь мешает, мой капитан, могу найти человека, который за недорого... -- Нет, спасибо! -- резко оборвал его Тинкар. -- К вашим услугам! Девушка усадила его в кресло в небольшой комнатке и удалилась в уборную, сказав: -- Я вернусь через десять минут. Он ждал ее, рассматривая висящую на стене картину, на ней изображалась битва при Антаресе III. -- А вот и я! Тинкар обернулся и застыл от удивления. Женщина преобразилась. Кожа ее была светло-золотистой, лицо обрамляли русые, с рыжинкой волосы. -- Графиня Ирия! -- Вы не выдадите меня, Холрой? Мое подлинное имя знаете только вы и этот славный хозяин таверны.-- Графиня вопросительно посмотрела на гвардейца. -- Не бойтесь, графиня. А он... -- Я в свое время оказала его дочери такую же услугу, какую вы только что оказали мне,-- тихо ответила она.-- Он этого не забыл и готов умереть, но не проговориться. -- Графиня Ирия! -- все еще не веря собственным глазам, повторил Тинкар. -- Да, "недосягаемая мечта", как называли меня молодые офицеры Гвардии, как, наверное, и вы называли меня. Досягаемой я была, но под угрозой силы, в те проклятые дни! ~ -- Вы не боитесь, что вас опознают, если вы выйдете на улицу? -- Я вернула себе свой облик всего на несколько мгновений, ради вас,-- объяснила женщина.-- Немного быстродействующей краски на волосы, косметика, и я вновь стану такой, какой вы меня видели. Достаточно красивой для певицы злачного бара, но недостаточно красивой для того, чтобы меня похитили. -- А эти солдаты? -- Ошибки случаются.-- Она пожала плечами.-- Это была бы вторая ошибка. Пойду приготовлюсь. Я просто хотела знать, помните ли вы меня! -- Вы совсем не изменились! -- Тогда мне было двадцать лет, теперь пара сотен! Хотите отвести меня в ресторан? Дядюшка Давид может нам приготовить великолепный ужин! -- Как пожелаете. Ужин, поданный в маленькой комнате без окон, оказался лучшим за последнее время. Блюда напомнили ему кухню "Тильзина": сочное, хорошо приготовленное мясо, свежие овощи, отличные фрукты. Он поразился. -- В этом нет ничего удивительного,-- объяснила графиня Ирия.-- Таверну дядюшки Давида посещают одновременно и отбросы общества, и те, кто считает себя элитой, хотя вторые не лучше первых. У нашей новой знати есть деньги. Дядюшка Давид берет свою долю. -- Дядюшка Давид? -- переспросил Тинкар. -- Я его так зову. Я не знаю его прошлого, не знаю настоящего, но по отношению ко мне он ведет себя безупречно. Я "спасла его малышку Тэссу от позора", как он повторяет. Он принял меня после того... -- Для вас это был ужасный удар,-- сочувственно произнес Тинкар. -- Да. За несколько месяцев скатиться с вершины до гамых низов, наблюдать^ как уничтожают твою семью, смириться с гибелью и исчезновением друзей...-- тихо ответила женщина. -- Как такое допустил Карон? -- Я говорю не о первой революции! В ней моя семья потеряла всего лишь перышки, как и.все, но с этим можно было смириться. Карон был моим двоюродным братом и защищал нас. Кроме того, наша семья была одной из тех редких знатных семей, которую народ не очень ненавидел. Все произошло потом. После захвата власти этой бандой каналий, которая нами управляет и которой вы служите! -- А что мне остается делать? -- Тинкар с удивлением посмотрел на собеседницу.-- Восстановить Империю, полагаясь только на собственные силы? Когда я почти полгода назад вернулся с задания, я столкнулся с той ситуацией, которая существует и ныне. Я ничего не знал! Мне предложили пост офицера-инструктора. Как поступить? Схватить бластер, которого, кстати, у меня не было, и позволить убить себя? Графиня, я не собираюсь служить этому режиму до самой смерти! -- Забудьте об этом титуле, Тинкар.-- Графиня вздрогнула.-- Теперь я лишь Эльда, певица. Кончу тем, что с усталости выйду замуж за какого-нибудь не слишком грязного простолюдина и начну воспитывать маленьких рабов. А что мне остается делать в такой ситуации? По ее щеке медленно поползла слеза. -- Если бы я могла уехать, эмигрировать! Наверное, где-то есть планеты, жизнь на которых не столь отвратительна. Но торговых звездолетов более не существует, а моя яхта "Диамант" покоится в каком-то порту с развороченным днищем. Мне больше никогда не испытать радости пилотирования, все кончено! Вам, по крайней мере, иногда... -- Да,-- хмыкнул Тинкар,-- с парой полицейских надзирателей! Но я совсем забыл, что вы умеете пилотировать. -- Я даже выиграла гонки Земля--Плутон и обратно в женском классе,-- мечтательно улыбнулась графиня.-- Конечно, у вас, гвардейцев, такое испытание равнозначно детским шалостям! Как вы иногда раздражаете своим превосходством самцов! -- Значит, вы умеете пилотировать,-- вслух протянул Тинкар.-- Вы сумеете следить за гитронами? -- Я никогда этого не делала, но... А почему вы задаете мне такой вопрос? Говорите скорее! -- Не питайте излишних надежд,-- вздохнул он.-- Просто у меня есть одна безумная идея. Ирия вскочила, вцепилась в его руку. -- Вы хотите улететь! Угнать звездолет! Не улетайте без меня, Холрой! Я сделаю все, что угодно, я готова мыть палубу, я... -- Все это лишнее! Единственное, что мне надо знать, это сможете ли вы следить за гитронами. "Скорпион" по-прежнему готов к старту, но есть одна загвоздка: с корабля сняли автоматический регулятор, он находится в руках полиции. Поэтому на борту должно быть четыре человека: один пилот, один штурман, один артиллерист, а четвертому надо следить за гитронами, чтобы вручную компенсировать отклонения. Сможете ли вы сделать это? -- Как мне помнится, в прежние времена на этом посту всегда находился механик. Это не оче^ь трудно, надо всего лишь поворачивать штурвал, пока не погаснут красные лампочки тревоги...-- Графиня, задумавшись, смотрела на Тинкара. -- Конечно, это нетрудно,-- кивнул он,-- но требует хладнокровия. Стоит только пропустить отклонение до пересечения осей, и сами знаете, что будет! -- Я готова рискнуть! -- Да, но готовы ли рискнуть мы? Мне надо было бы проверить ваши рефлексы, замерить скорость реакции.-- Он извиняюще улыбнулся.-- Но вас невозможно провести в лагерь, значит, сделать этого я не смогу. Я поговорю с остальными и передам вам их ответ. До скорого, Ирия. Вашему "дядюшке Давиду" можно доверять? Он передаст вам мое сообщение? -- Но вы же вернетесь, чтобы поговорить со мной? -- Она явно забеспокоилась. -- Нет, бессмысленно привлекать внимание к этой таверне,-- объяснил женщине Тинкар. -- А труп солдата не привлечет его? -- Нет, нам ежедневно приходится убивать одного или двух за убийство, мятеж и прочие проступки. Она кивнула. -- Тогда просто передайте дядюшке Давиду, что подтверждаете нашу встречу. -- Если все пойдет хорошо, вы увидите во время своего номера, что я сижу в зале, тогда сразу после исполнения песни выходите через заднюю дверь. Я буду вас там ждать. Тинкар склонился над человеком, которого только что Прикончил. Обычное лицо неизвестного солдатика, которого судьба поставила в опасное место в опасный момент. Дождь заливал астропорт, окутывая туманом редкие огни. -- Пошли! -- Он махнул своим спутникам рукой.-- Уходим отсюда! Они оставили труп и ринулись под ливень, то и дело попадая в лужи воды, скопившейся в провалах бетона. На фоне окружающего мрака проступила еще более темная тень. Иногда эту тень освещал луч вращающегося маяка, находящегося в противоположном конце астропорта. -- Кто идет? -- прошептали из темноты. -- Тинкар! -- Скорее! Они изменили время смены постов. Малвер только что сказал мне об этом. У нас есть, может быть, всего четверть часа. -- Черт! Пошли! Быстрая вспышка фонаря выхватила люк в корпусе корабля, к нему вела металлическая лестница. -- Все на борт! Люк захлопнулся со стуком, им показалось, что этот звук способен разбудить весь город. -- Сюда, Ирия, за мной. -- Я впервые попала на военный корабль.^ Графиня с любопытством озиралась по сторонам. -- Вот ваш пост.-- Тинкар указал на небольшое кресло в углу.-- Видите этот ряд красных лампочек? Они пока не горят. Их восемь, шесть для пространственного выравнивания, две -- для временного. Они объединены в четыре группы, каждая имеет свой штурвал. Если в группе зажигается правая лампа, вращаете штурвал направо. Если зажигается левая, вращаете его влево, пока лампа не погаснет. Когда зажигается лампа, подается сигнал, он звучит пять секунд. Если за пять секунд вам не удастся погасить лампочку, тяните красный рычаг на себя до предела: он отключает гитроны, если выравнивание не слишком нарушено. Иначе... -- А если несколько ламп зажгутся одновременно? -- Не более двух сразу.-- Гвардеец строго посмотрел на графиню.-- Постарайтесь выложиться. Не бойтесь, пять секунд -- это довольно долго. К тому же рассогласование по двум осям случается крайне редко. Когда начнут работать гитроны, загорится зеленая лампочка. G этого мгновения ни под каким предлогом не отрывайте глаз от красных ламп! Хорошо пристегнитесь в кресле, если вам придется все отключить, удар будет мощным. Понятно? Повторите, что я сказал...-- Графиня послушно повторила все, только что сказанное Тинкаром.-- Хорошо,-- кивнул он.-- До скорого, и удачи! -- Удачи нам всем, Холрой! Он вошел в командную рубку, откуда так часто управлял "Скорпионом". Эриксон уже был на месте и сидел в кресле штурмана. Малвер закрылся в кабине управления огнем. -- Думаешь, он выдержит? -- Мой "Скорпион"? Конечно. Все готово? Стартовый контроль! Цепь пилотирования? -- Готова! -- Цепь наблюдения? -- Готова! -- Цепь артиллерии? -- Готова! -- Гравитоны? -- Заряжаются! -- Гитроны? -- Заряжаются. Нейтральное состояние. Выровнены. -- Инертроны? До них донеслось гудение двигателя^Тинкар включил! экран ночного видения. В сторону их корабля на полной i скорости неслись четыре грузовика, какие-то люди бежали | к крейсеру -- они были слева, метрах в ста. -- К черту остальную проверку; Взлетай, Тмнкар! -- крикнул Эриксон. -- Не сходи с ума, у нас есть время.-- Тинкар сосредоточенно смотрел на приборы.-- Внимание, взлетаем! "Скорпион" медленно оторвался от земли, нос его устремился в затянутое облаками небо. Торпедоносец набрал высоту. В том месте, где он только что стоял, взорвались гранаты. Тинкар до предела выжал ручку мощности. Ускорение, едва скомпенсированное полуисправными инертронами, вжало их в кресла. В кабине послышался стон. -- Держитесь, Ирия! -- попытался приободрить женщину Тинкар.-- Как только покинем пределы атмосферы, я включу гитроны и перегрузка исчезнет! -- Выдержу! -- откликнулась она. -- Рассчитал прыжок, Эриксон? -- Два АВ. -- Достаточно. Высота? Мой альтиметр, похоже, разрегулирован. -- Сорок километров. С Земли взлетает крейсер! -- Малвер, пальни по нему химической торпедой! Покажи, что у "Скорпиона" осталось жало! Высота? -- Пятьдесят' -- Перейду в гиперпространство на ста километрах! -- Опасно! -- Отступать слишком поздно! Торпеда! -- Тинкар сосредоточенно следил за экранами. На заднем экране во тьме ночи распустился огненный цветок. -- Этого мало, чтобы покончить с крейсером! Но это их задержит. Высота? -- Девяносто два! -- Мне казалось больше. "Скорпион" уже не тот, что был раньше. Корпус раскалился до красноты, если верить термометрам! Скажи, когда будет сто! - Есть! -- Внимание, Ирия! Включаю! Мерзавец! Ты заблокировал мой альтиметр, чтобы я не заметил, что мы уже на двухстах десяти! -- У нас есть время! -- Эриксон попытался успокоить товарища.-- Не очень-то рекомендуется переходить в гиперпространство менее чем в двухстах километрах от планеты! -- Ну ладно! Семь минут прыжка. Внимание: три, два, один, ноль! Они ощутили привычную тошноту. -- Надеюсь, что с их экипажем рекрутов они не сумеют догнать нас. -- Я сегодня провел проверку крейсера. Им будет даже трудно включить локатор. Какой маршрут рассчитать, Тинкар? -- Два АВ. Сто восемьдесят градусов! -- Ты хочешь вернуться на Землю? Зачем? -- Эриксон удивленно посмотрел на друга.-- Лучше сразу отправиться в тот мир, где ты был! -- У меня встреча позади Луны,-- хохотнул Тинкар.-- Нет никакой планеты! Прошу прощения за то, что рассказывал вам бредни, но, скажи я вам правду, вы бы мне не поверили. Мы встретимся с городом Звездного племени. Потом посмотрим. Если не захотите с ними оставаться, вас высадят в любом мире по вашему выбору. -- Звездное племя? -- переспросил Эриксон. -- Да, потомки ученых, сбежавших при Килосе II. -- Ты шпионил для них? -- Нет. Им плевать на нашу Землю. Дело обстоит куда сложнее.-- Он на секунду замолчал.-- Позже я все вам расскажу. Поверьте, я вас не предавал! -- Тинкар! Ты вернулся! -- Голос Анаэны срывался от счастья.-- Кто эти люди? -- Друзья, которые помогли мне, даже не подозревая о вашем существовании. -- А она тоже друг? -- Заметив Ирию, Анаэна. насторожилась и засверкала глазами. -- Утихомирься, Ана! -- Тинкар положил руку ей на плечо.-- Чуть позже я все объясню. А пока у нас есть неотложные дела. Тан, можешь взять на борт мой "Скорпион" вместо катера? Он ненамного больше. -- Попробуем. Думаю, смогу,-- отозвался технор. -- Мне хотелось бы его сохранить! Отличный корабль и может оказаться полезным. Он хорошо вооружен. -- Вот так,-- закончил свой рассказ Тинкар.-- Жить на Земле я уже не могу, не думаю, что смогу жить с вами. Что мне остается? Бывшая планета Империи или внешний мир? Там я тоже буду чужаком. Когда я жил с вами, я надеялся вернуться домой. Я знал, что столкнусь с переменами, но не думал, что они будут столь радикальны! -- Ты быстрее свыкнешься с жизнью на "Тильзине" теперь,.когда в тебе умерли ложные надежды,-- тихо сказал технор. -- Может быть,-- кивнул гвардеец.-- Но боюсь, вы не представляете себе, как мне будет трудно. Вы мыслите совершенно иначе! Один пример: для вас совершенно нормально менять город. Да, я знаю, повсюду вы сталкиваетесь с одной и той же культурой! Это важно. А для меня каждый из ваших городов был бы новым миром с обычаями, отличными от тех, к которым я уже привык. Кроме того, у меня нет той общей языковой базы, ^которая позволяет вам легко приспосабливаться друг к другу, несмотря на тонкую разницу в диалектах, которую я не в силах правильно оценить, хотя смысл сказанного я понимаю. Что вы имеете в виду, когда намекаете на скафандр Ионы Великого? Что означает выражение "удар технора"? -- Ты нетерпелив, Тинкар,-- улыбнулась Анаэна.-- Ты прожил с нами всего несколько месяцев. Теперь все переменилось. Мы поняли, что планетные цивилизации имеют множество черт, которые нам необходимо усвоить. Урок был тяжелым, но... О! Прости! -- Она растеренно замол-. чала.-- Для тебя урок оказался еще более тяжелым! -- Я еще не пришел в себя.-- Он порывисто вздохнул.-- Ладно, я честно постараюсь адаптироваться. А как поступят с моими товарищами? -- Как они захотят.-- Технор прошелся по кабинету.-- Они могут остаться здесь; если же им у нас не понравится, мы высадим их на любой планете по их выбору. Но для тебя будет лучше, если они останутся. -- Возможно. Можно мне уйти? -- Я провожу тебя.-- Анаэна поднялась с кресла. Он не узнал своей квартиры. Картины Пей были вставлены в рамы и висели на стенах, в комнатах стояла новая мебель. На мгновение ему показалось, что он на самом деле вернулся домой. -- Я знала, что ты вернешься, Тинкар! -- Анаэна оживленно огляделась по сторонам.-- Я была готова отправиться за тобой на военном катере, если бы ты не сумел вырваться. Такая обстановка тебя устраивает? -- Да, спасибо, Ана,-- кивнул он.-- Я не заслуживаю подобной милости. Я был, и есть, и буду упрямым ослом, который приносит несчастья не только себе, но и другим! -- Нам в этом соперничать не надо.-- Она озабоченно вздохнула.-- Сделай усилие над собой, Тинкар! Увидишь, я помогу тебе. На этот раз у тебя все получится! -- Все вокруг меня обрушилось, Ана! Империя, Гвардия, самоуважение, самодоверие! Не цепляйся за живой труп. Самый незначительный из тильзинцев стоит больше, чем я. -- Я не верю тебе.-- Она сдвинула брови.-- Поговорим о друго,м. Мы поместили твоих друзей в соседние квартиры. Кто они? -- Мужчины? Товарищи по Гвардии. Женщина? Аристократка, которая оказалась не таким нулем, как остальные. -- Она очень красива. -- Да. Молодые офицеры называли ее "недосягаемой мечтой", и никому из нас не светило жениться на ней.-- Тинкар усмехнулся.-- Она не была плохой, просто жила в пустоте, хотя ей доставало мужества самой пилотировать свою яхту в космосе. Я однажды танцевал с ней... -- Ты ее не любишь? Он тихо рассмеялся. -- Я? Я больше никого не люблю, даже себя! -- Да, я знаю.-- В ее голосе просквозила печаль. -- Но я надеюсь, что однажды все это пройдет. Спокойной ночи, Ана, и -- спасибо. 3. ЛИЦО В БЕЗДНЕ На всех экранах личного командного пункта технора темнела холодная бездна космоса. И все же она была прекрасна. Тан сидел в низком огромном кресле со стаканом в руке и слушал Тинкара, который рассказывал, расхаживая по каюте. Анаэна сидела тут же и слушала, опершись руками о стол. -- Стоит ли продолжать жить, когда все вокруг тебя обрушилось? Возможно, моя жизнь, которую я вел в Гвардии, была пуста и покоилась на лжи.-- Тинкар намеренно изменил голос: -- "Храбро сражайся, будь лоялен по отношению к своим начальникам, почитай Императора, и все для тебя будет хорошо, как в этом мире, так и в любом другом. А главное -- не задавай вопросов! Принимай жизнь такою, как она есть, убивай, грабь, насилуй, если надо. Тысяча простолюдинов не стоят одного солдата, а тысяча солдат не стоят одного звездного гвардейца. У тебя прекрасные игрушки -- быстрые, мощные звездолеты; каждый из них способен уничтожить целую планету. Развлекайся по приказу Императора. Оставь заботы другим, пусть твои командиры разрабатывают планы войны, пока ты не станешь командиром сам, если только не умрешь смертью храбрых в каком-нибудь бою. Пусть священники думают о конечных целях. Разве нет Императора, воплощения Божества, который всегда прав?" Таким было мое существование. Я видел, что не ╗се хорошо в лучшем из миров, но у меня не было воли к переменам. Потом начался мятеж. Меня выбросило в космос: мой зведолет взорвался из-за саботажа. Я не боялся смерти, и, наверное, мне было бы лучше умереть. Храбро, как подобает гвардейцу! Но вы подобрали меня. Вы накормили меня, дали мне свободу в пределах вашего бродячего мирка. А потом вы меня унизили. Для вас я был всего лишь планетным псом, которого можно, держать про запас, потому что он владеет важной тайной. Я вас не осуждаю, вы не могли поступить иначе. По правде говоря, когда я оглядываюсь назад, когда вижу, на каких жалких основах покоились моя жизнь и мое поведение, я могу признать вашу правоту! Я заслуживал только презрения, которое питает цивилизованный человек по отношению к варвару. Но этим вы показали, что и ваша цивилизация несправедлива и столь же жестока, как и мое варварство. Вам даже не пришло в голову, что если я и варвар, то не по своей вине! Вам не пришло в голову, что опасно унижать варвара, если не убить его сразу же после оскорбления. Вам не пришло в голову, что варвар может страдать! Он поднял руку, пресекая всякие возражения. -- Знаю! Через некоторое время вы частично изменили свое мнение. Кое-кто даже стал считать меня человеком. Первой была Орена. Вначале я ее развлекал, потом... Иногда меня охватывают сожаления, когда я вспоминаю о ней. Я пользовался ею, как обычной девицей из народа в Империи. -- Она лучшего и не заслуживала,-- оборвала его Анаэна.-- Ты знаешь, что именно она выкрала твои чертежи? -- Как так? -- Тинкар удивленно посмотрел на девушку. -- С помощью твоих локаторов и записей, оставленных в лаборатории, мы разработали гиперпространственные приемопередатчики. Каково же было наше удивление, когда, проводя испытания, мы связались с "Франком", который тоже обладал гиперпространственным радио! -- Но почему она так поступила? -- Тинкар растерянно смотрел то на Анаэну, то на Тана. -- Панический страх перед мфифи,-- объяснила девушка.-- Она решила, что ты никогда не отдашь нам чертежей. Она взяла их, чтобы ими могло воспользоваться все Звездное племя, а заодно она надеялась усилить партию авангардистов. И, похоже, надеялась восстановить тебя против меня. Это ей удалось! -- Значит, она виновница... Ну ладно,-- он примиряюще махнул рукой,-- прошлое умерло. Вы знаете, что эта кража окончательно убедила меня в том, что между нами нет ничего общего. Но это было пустяком. Вы поступили хуже, вы разрушили мою веру, мой образ жизни, но ничего не дали взамен. Нет, никто не вел пропаганды против Империи. Вы просто говорили, что ненавидите ее, и в этом я могу вас понять. Но ваши книги, ваши разговоры, даже ваше существование были для меня опустошающими. Если на свете существовала цивилизация, столь могущественная, что могла развиваться на принципиально иных основах, значит, Император вовсе не был подобием Бога! Потом я встретил Иолию. Ее народ был добрее ко мне, чем вы, и к тому же оказался куда откровеннее. Они предложили мне свою религию, понимая, что в моей душе царит пустота. Но они предложили ее слишком рано или слишком поздно. Слишком рано, поскольку я еще не порвал внутренних связей с Империей. Слишком поздно, поскольку ваша разрушающая работа уже оказала свое действие. Я так вас ненавидел! Как я вас ненавидел! Даже тебя, Анаэна. И все же, когда случай сделал нас компаньонами по оружию на той безымянной планете, я мог бы тебя полюбить и найти спасение. Но в глубине души, как змея, таилась уверенность, что это ты спланировала кражу моих чертежей. Несправедливость твоего поведения по отношению к Иолии тоже возмутила меня. И я женился на Иолии, на нежной Иолии, надеясь найти рядом с ней отдых и забвение. Вы знаете, что произошло дальше по моей и вашей вине! Теперь я вернулся, изгой Земли, где искал пристанище, словно несмышленое дитя. Вы, похоже, счастливы видеть меня, уговариваете присоединиться к вам. Я тоже, этого хочу. Что мне еще остается делать? Но не думаете ли вы, что у меня будет больше шансов, если я вас пойму? Во что вы верите? Что заставляет вас жить? -- Мы верим в человека, Тинкар,-- тихо сказал тех-нор.-- Вернее, в разум, поскольку есть и негуманоидные расы, совсем непохожие на нас по облику, но они являются такими же людьми в том смысле, в каком мы понимаем этот термин. Мы верим в человека. Но в тот тип человека, каким ты никогда не был, несмотря на свой могучий ум, силу и мужество. Ты пока лишь ребенок. Я не сомневаюсь в твоем мужестве, но этого мало. Недостаточно уметь смотреть в лицо смерти, надо уметь смотреть в лицо самому себе! - Большинство из нас не верит ни во что другое. Мы не отрицаем того, что многого не знаем. Возможно, Бог есть, но если он есть, он отличен от твоего Бога, который отправил на Землю -- жалкую планету маленькой звезды в среднего размера галактике -- неумного и далеко не вечного императора! Он отличен от Бога паломников, хотя и дал им обещание. Если хочешь, называй Богом неведомое. Успокоительно думать, что Вселенная не пуста, что есть нечто, наделяющее ее душой и создавшее ее. Лично я не заблуждаюсь. Бог равнодушен к судьбе людей, словно и не существует на самом деле. На миллионах планет, как мы знаем, зародилась жизнь. В болотной грязи, в соленой жаре первобытных вод. Но нигде не найдено доказательств тому, что она возникла по разработанному плану, а не появилась случайно, как неизбежный результат физико-химических процессов. Ее кишение в космосе, несметное количество миров, где процессы эволюции закончились ничем, кажется мне доказательством отсутствия цели создания, если не считать целью саму жизнь. У жизни есть одна странная особенность -- продолжаться, отчаянно защищаться от распространяющейся энтропии, развиваться даже в самых невозможных условиях, когда надежды не остается. Затем, пройдя некий этап усложнения, жизнь обогащается сознанием и, наконец, разумом. Тем самым космос снабжает себя свидетелем и судьей. Пустым свидетелем, беспомощным судьей, чьи решения никогда не будут выполнены никаким внешним и самым могущественным существом. Но жизнь начала трансформировать космос. Наш след еще едва заметен: несколько планет, опустошенных войнами, несколько мирков, которые присоединились к нам. Но ведь жизнь едва только началась! Она существует всего лишь какой-то миллиард лет в маленьком уголке космоса, по которому на ощупь бредут наши исследователи. На нашей матери-планете разум проснулся только миллион лет назад. И всего лишь сорок тысяч лет назад появился современный человек. Старше нас лишь две расы из тех, кого мы знаем. Это хртулу, которые имеют за собой пятьдесят тысяч лет, и килити -- им шестьдесят тысяч. Но они жили в таких жестоких условиях, что практически не имеют над нами преимущества. Какие-то расы исчезли, раздавленные судорогами чудовища по имени Вселенная: взрыв сверхновой или любая другая катастрофа, и от разумных существ не останется и следа. Мы уже перешагнули тот барьер, за которым могли погибнуть. Тинкар, трудно себе представить катаклизм, который мог бы поразить все в радиусе сотни тысяч световых лет. Еще немного, и мы достигнем других галактик: два наших города уже исследуют Туманность Андромеды. Но мы вовсе не считаем себя покорителями космоса. Мы все еще хрупкие насекомые, и до сих пор мы можем исчезнуть из-за расового вырождения. Но если у нас хватит времени, мы справимся и с этим врагом. Мы рассеемся по Вселенной, и'не только мы, но и все расы, которые станут нашими союзниками. С какой Целью? Без всякой цели! Зато -- По собственной воле. Когда человечество обрело разум, оно сделало решающий шаг. Разумная жизнь, у которой нет никакой цели в метафизическом смысле этого слова, имеет особенность сама назначать себе цели. Мы покоряем Вселенную потому, что мы этого хотим, или потому, что нас это развлекает. Но все это, Тинкар, только один аспект истории. Главное не в этом! Самое важное -- это победа над собственным разумом. Чем выше разум существа, тем яснее он видит абсурдность зла, тем целеустремленнее он с ним борется. Да, я знаю, что есть люди или существа -- к примеру, мфйфи, хотя этот факт еще и не доказан,-- которые выглядят одновременно и разумными и злостными, но они либо больны, либо глупы, несмотря на свое материальное процветание. Ибо надо быть сумасшедшим или глупцом для того, чтобы использовать свои способности ради разрушения, а не ради созидания... а может быть, для этого'надо смутно понимать, что ты не в силах быть творцом. Любой человек ставит перед собой цель -- как можно шире раздвинуть границы сознания. К тому же он хочет облагородить это сознание, сделать его по возможности творческим. Первая цель достигается уже сейчас. Если человек земной ее не реализует, то это сделают другие. Со второй целью мы отстаем, ибо она намного сложнее. Мы, галактиане, намного обогнали вашу Империю. Но ты сам мог убедиться здесь, на "Тильзине", что нам предстоит еще долгий путь! Что заставляет человека двигаться в этом направлении? Не знаю. Все, что мне ведомо, заключено в следующем -- созидание доставляет нормальному здравому рассудку больше удовольствия, чем разрушение. Только в созидании человек может полностью выразить себя и как личность, и как вид. Конечно, довольно тяжело думать, что жизнь -- это великое приключение -- есть приключение коллективное, что бессмертие вида не распространяется на личность. Будучи живым существом, я понимаю это стремление жизни продолжаться. Я могу выстроить из этого желания веру в личное бессмертие. Но не делаю этого, ибо не могу его достичь. Я бы был нечестен по отношению к себе. Я вовсе не презираю тех, кто способен это сделать без лжи самому себе, как, например, паломники. Я им завидую. И твоя варварская вера, древнее верование в некую Вальхаллу, "чертог убитых", также недостойна презрения до тех пор, пока она истинна. Сейчас ты уже не в силах поддерживать ее в себе, ты оказался один на один с бесконечной Вселенной, слепой и глухой. И понятно, что ты ощущаешь страх. Мы все в тот или иной момент ощущали его. Но быть человеком -- значит уметь смотреть реальности в глаза, даже если она отвратительна, даже если она ужасна. Способен ли ты на это? -- Но для чего же тогда бороться с отчаянием, если Вселенная не имеет смысла? -- Тинкар повернул голову и посмотрел на экраны с яркими созвездиями. -- Ты должен быть уверен, что придашь ей смысл сам! -- улыбнулся Тан. -- А что делаете вы, если ваша вера вдруг пошатнется? Ибо бывают моменты, когда она шатается! Технор встал, медленно направился к одному из экранов. "Тильзин" недвижно завис в Пространстве на некотором расстоянии от газовой туманности, раскинувшей свой легкий шарф на фоне звезд. Космос тянулся во все стороны -- черная бездна, изредка проколотая гвоздиками света. -- Что я делаю? Я становлюсь лицом ко Вселенной и, отбросив малейшие иллюзии о действенности собственного поступка, смотрю в это лицо и плюю в него! -- Мы выходим из гиперпространства, Тинкар! Идешь? -Куда? -- К Тану. Он заметил сверхновую звезду. Она только что взорвалась, мы остановились на некотором расстоянии от нее. Наши астрономы хотят понаблюдать за ней. Сверхновые -- большая редкость! -- Хорошо. Буду через десять минут. Лицо Анаэны исчезло с экрана. Он снова упал на диван, взял стакан, выпил. Последнее время он много пил, но опьянения не чувствовал. Это продолжалось уже три месяца, с момента его возвращения на "Тильзин". Он прожил их как во сне один, или почти один. После двух часов военной подготовки гвардеец спешил к себе в квартиру, читал, размышлял, пил и спал. Вначале его земные компаньоны заходили к нему. Мужчины быстро адаптировались. Ирия, пережив период бурного привыкания, прекрасно вписалась в новую цивилизацию. Шок, который она испытала в момент революции, похоже, разом перерезал все ее корни. В глубине души он ей завидовал. "Галактиане действительнсишменили свое поведение,-- думал он.-- И дорогу проторил я". Анаэна постоянно пыталась развлечь его, как могла, но даже ее присутствие напоминало ему о прошлом, и он избегал ее. Она страдала, что делало несчастным и его. Он наслаждался этим несчастьем, как наказанием, ниспосланным кем-то или чем-то за его полузабытые грехи. Иногда! к нему заходил Тан, пытался рассеять его мрачное настроение, потом в разочаровании уходил. -- Однажды он выздоровеет,-- как-то сказал Тан племяннице.-- Он не в силах простить себе смерть Иолии, считает себя ответственным за нее и за всех галактиан, погибших в том сражении. Я его понимаю.. Я ощущаю то же самое, но для нас это общая вина, а когда о-на разделена, ноша кажется более легкой. -- Ты считаешь... -- Что он когда-нибудь полюбит? Он всегда любил только тебя,-- улыбнулся племяннице технор.-- К жене он испытывал большую привязанность и нежность, но я сомневаюсь в том, что он действительно любил ее. Он это знает, чувствует, и это усугубляет его страдания. Но Тин-кар молод, и вся эта история кончится тем, что он забудет о случившемся. Наберись терпения, ты моложе его, перед вами будущее. -- Хотелось бы верить в это! -- Анаэна с грустью посмотрела на дядюшку. -- Моя малышка Ана выходит замуж за планетянина? На "Тильзине" видали и не такое! -- мягко пошутил технор. -- Но что же делать? Он так несчастен! -- Ничего. Он выздоровеет в скором времени или не выздоровеет никогда. Но думаю, надежда у нас 'есть. Тинкар с трудом встал, пригладил короткие волосы, пожал плечами. Сверхновая, Хотя, впрочем, почему бы и не посмотреть? Совсем недавно такая звездная катастрофа