детелей, и убить? Или... Эйден не мог допустить, чтобы кто-то встал сейчас на его пути. Он хотел стать воином. Пусть даже воином из подразделения вольнорожденных. Все равно. Сейчас главная помеха - Жеребец. Он что-то подозревает. Поэтому надо вести себя с ним осторожно. Очень осторожно. XXXV Сокольничий Эйбет и вправду оказалась такой, какой ее расписывали Эйдену. Она была полной противоположностью Ози. Во-первых, Сокольничий Эйбет знала и умела больше, чем он. Но дело было не только в этом. Будучи образцовым офицером и чем-то напоминая Эйдену Джоанну, Эйбет разительно отличалась от той манерами. Эйдену никогда еще не приходилось встречать Сокольничего, который был бы столь сдержан в разговоре с кадетами. Вместе с тем при необходимости Эйбет была столь же скора на расправу, как и другие Сокольничие. Когда кто-либо из вольнорожденных ошибался, тотчас же следовал удар кнутом или кулаком. Она всегда била молча и без предупреждения. Однако отсутствие длинных тирад не делало наказание менее эффективным. Поскольку Эйден проходил этот этап подготовки вторично, он вскоре оказался по успеваемости первым в подразделении. Иногда он спрашивал себя, может, имеет смысл держаться наравне со всеми? Но Эйден не мог, органически не мог делать что-либо вполсилы. Том предложил было передать ему лидерство, но Эйден отказался. - Лучшее - враг хорошего, - сказал он Тому. Так и порешили. Больше этот вопрос не поднимался. Про себя Эйден удивлялся, почему в сиб-группах нет лидеров. Возможно, потому, что трудно выдвинуться в лидеры среди людей, которые слеплены из того же генетического материала, что и ты. Вместе с тем Эйдена не покидала мысль, что его сиб-группа не распалась бы так легко, будь в ней лидер. Например, он, Эйден. Или кто-нибудь другой. Очень скоро Эйден стал замечать, что Сокольничий Эйбет как-то странно посматривает на него. Поначалу он думал, что ее интерес объясняется его успеваемостью. Но время шло, и Эйден все чаще ловил на себе ее пристальный и изучающий взгляд. Кончилось тем, что однажды под вечер она вызвала его к себе. Ее жилище также отличалось от виденных Эйденом жилищ других офицеров. Начиная с того, что здесь царила необыкновенная чистота. Каждая вещь находилась на отведенном ей месте. На одной стене висело всевозможное оружие, известное в Клане Кречета. На другой - картинки, изображающие разные эпизоды из истории Клана. Бумаги на длинном столе лежали аккуратными стопками. Одежда не валялась где попало, как у Джоанны, а была развешана в стенной нише. Когда Эйден вошел, Эйбет улыбнулась ему. Получив от нее вызов, он решил, что она зовет его для того, чтобы заняться сексом, но кадеты уверили его, что Эйбет так никогда не поступала. Так что оставалось только гадать о причинах вызова. Эйбет указала ему на один из стульев. Сама села на другой, возле стола. Протянув руку, взяла со стола папку, лежавшую поверх прочих бумаг, и показала ее Эйдену. - Хорхе, говорят, что в твоем первом подразделении ты лидировал во всем. Твой предыдущий Сокольничий сообщает, что у тебя есть все перспективы быть допущенным к Аттестации, если только ты не испортишь все какой-нибудь глупой выходкой. Это так? Эйден, не зная, как отвечать, молча кивнул. - В нашем подразделении по успеваемости и по военной подготовке ты опять-таки опережаешь остальных кадетов. Твои успехи производят впечатление и одновременно беспокоят меня. Дело в том, что, если судить по оценкам, у нас ты учишься лучше, чем в своем предыдущем подразделении. Причем значительно лучше. Вот эта разница и приводит меня в недоумение. Ты можешь мне ее объяснить? Она говорила с ним мягко, как обычно, но Эйдену каждое слово казалось сокрушительным ударом. - Я думаю, - начал он, - я думаю, это из-за трагедии. Ее брови удивленно поднялись. - Из-за трагедии? - Когда... когда другие погибли, я дал себе клятву, что стану воином. Возможно, поэтому я начал лучше учиться. Я сейчас учусь и за себя и за них. Они ведь тоже мечтали стать воинами. Эйден сам удивился своей импровизации. Но Эйбет все так же пристально смотрела на него. - Странный ответ, Хорхе. Почти загадочный. А я не привыкла, чтобы кадеты отвечали загадками, кто бы они ни были - вольно- или вернорожденные. - Я не понимаю, что в моем ответе загадочного. - А по-моему, отлично понимаешь. Ты не похож на своих товарищей-вольнорожденных. Эйден ощутил, как внутри у него все сжалось. Если Эйбет дознается, кто он, прощай тогда Аттестация. - Не похож?.. Ну да, я в этом подразделении совсем недавно. Думаю, что вскоре я стану таким же, как и они. Эйбет положила папку на стол. - Ты даже говоришь иначе, чем они. Ты говоришь так, как я, как воин. В частности, за весь наш с тобой разговор ты ни разу не употребил ни одного вульгаризма. Какой грязный вольнорожденный изъясняется без вульгаризмов? Эйден прикладывал все силы, чтобы казаться спокойным. - Простите. Это... это потому, что я волнуюсь. Понимаете, я пытаюсь соблюдать вежливость... Понимаете? - Хорошо, пусть так. Но когда я назвала тебя "грязным вольнорожденным", я не заметила у тебя никакой реакции. Мне не приходилось еще встречать вольнорожденного, который не отреагировал бы на это. Даже на ранних стадиях подготовки, когда кадетам запрещено обращаться к офицерам, я, называя вольнорожденных ублюдками, всегда видела в их глазах ярость. Что скажешь на это, Хорхе? Я права, воут? Эйден чувствовал себя припертым к стене. - Ут, Сокольничий Эйбет. Но в моем первом подразделении мы с ребятами заключили договор, что будем подражать воинам и избегать вульгаризмов. И мы преуспели в этом. Я до сих пор не могу от этого отвыкнуть. Эйбет долго, в упор смотрела на Эйдена, потом рассмеялась. - Сумел-таки вывернуться. Ладно, принимается. Все. У меня к тебе больше вопросов нет. Можешь идти. Когда Эйден был уже в дверях, она сказала ему в спину: - Только не думай, что ты меня убедил. Когда-нибудь я тебя подловлю, будь уверен. Выйдя от Сокольничего, Эйден перевел дыхание. Что делать? Вдруг она докопается до всего и узнает, кто он на самом деле. Хватит у него мужества убить ее, если потребуется? Он был уверен, что хватит. XXXVI - Я вспомнил теперь, кто ты такой, - сказал вдруг Жеребец. Они с Эйденом в этот момент чистили допотопные винтовки, которые выдавались вольнорожденным во время занятий. Винтовки были разобраны, и части их лежали на одеяле между ним и Жеребцом. Эйден еще отметил, что у Жеребца все части лежали аккуратными рядами. Они сидели с ветошью в руках, тщательно протирая каждую деталь. Сокольничий Эйбет самолично проверяла, чтобы все было как надо, прежде чем разрешить кадетам собрать винтовки. - Не понимаю тебя. Жеребец, - отозвался Эйден. Его голос остался спокойным, но сам он был готов вскочить и перерезать Жеребцу горло. - Я знаю, где я видел тебя, - в боевом роботе во время первого этапа подготовки, на учениях. Я был твоим противником. Я установил на твою машину заряд, а ты сумел сорвать его. Но в самый последний момент. Ты здорово изменился с тех пор. Повзрослел, заматерел, стал куда хитрее. Не пытайся это отрицать. Я знаю, ЗНАЮ. Эйден сидел, уставясь на ветошь в руке и лихорадочно прикидывая, какая из деталей винтовки лучше подойдет, чтобы в случае чего быстро прикончить Жеребца. Он уже приготовился было к прыжку, когда осознал вдруг, что голос у Жеребца спокойный, даже грустный какой-то. С вернорожденным он бы не стал говорить таким тоном. - Ну и что ты намерен делать. Жеребец? Тот пожал плечами. - Ничего. Раз ты готов якшаться с вольнорожденными, только бы стать воином, я считаю, тебе надо предоставить такую возможность. Эй, что с тобой? Эйден положил. ветошь на одеяло. Все готово, Эйбет может принимать работу. - Я чувствую себя смущенным. Жеребец. В подобной ситуации вернорожденный должен что-то делать, неважно что. Врежь мне, свяжи меня, когда я сплю. Все что угодно. - А зачем вернорожденному это делать? - Потому что этого требует кодекс чести. - А на хрен мне связывать тебя, когда ты спишь? - Это будет мне наказанием. - А тебе очень нужно быть наказанным? - Да, потому что нарушен кодекс чести. - Тогда бери мою винтовку. Сиди и чисти ее. Эйбет будет тут с минуты на минуту. Тебе не успеть. Ты потеряешь несколько очков. Для тебя это достаточное наказание? - Нет, наверное, но я поменяюсь с тобой винтовками. - Они перевернули одеяло, и Эйден сказал: - Сокольничий Эйбет заметит подмену. - Не заметит. Так оно и вышло. Жеребец удостоился похвалы, а Эйдену она заметила, что он спит на ходу. Больше Жеребец к этой теме не возвращался. Поначалу Эйден подумывал, не убить ли его на всякий случай. Именно это и предложил бы ему Тер Рошах, обратись Эйден к нему за советом. Тем более что формальный повод был. В свое время Жеребец назвал его, Эйдена, "зачатым в помойном ведре". Подобного оскорбления было достаточно, чтобы возненавидеть и убить человека. Но Эйдена заинтриговало неожиданное миролюбие Жеребца. Кроме того, ему совершенно не хотелось убивать этого парня. Надо узнать о нем побольше, а заодно и о вольнорожденных вообще, если он хочет и дальше играть свою роль. Но хуже всего было другое. Эйден чувствовал, что Жеребец начинает ему нравиться. Чего-чего, а этого он от себя не ожидал. Эйден понимал, что сейчас он просто не в состоянии убить Жеребца. Потом, может быть. Но не сейчас. Пока Жеребец не начнет представлять собой явной угрозы их планам, его не следует трогать. Два дня спустя вольнорожденные были на занятиях с Сокольничим Ози. Недавно прошли сильные дожди, и полоса препятствий стала на несколько дней совершенно непроходимой. По этому поводу Сокольничий Ози не придумал ничего лучшего, как целый день заниматься с кадетами строевой подготовкой. В конце дня к Ози подбежал техник из персонала лагеря и вручил ему какую-то бумагу. Судя по светло-голубому цвету, это было штабное извещение. Ози нахмурился, читая его. Окончив читать, он велел кадетам построиться перед ним. - Сообщение касается Сокольничего Эйбет,- проговорил Ози.- Она погибла. Несчастный случай. Взорвался флайер. - Кто-то ее убил, - пробормотал себе под нос Эйден, как только сообразил, что, судя по всему, тут не обошлось без Тер Рошаха. Он опомнился, поднял голову и обнаружил, что все, включая Ози, смотрят на него. И тут до Эйдена дошло, что он сказал это вслух. - Что ты сказал, Хорхе? - Ничего, Сокольничий. - Нет, ты сказал, что кто-то убил ее. Почему ты это сказал? - Просто у меня живое воображение, сэр. Конечно же это был несчастный случай. Небось отказала одна из бортовых систем или случился перегрев или еще что-нибудь в том же роде. - В сообщении говорится то же самое. Но я вижу, тебе что-то известно. Вот и поделись с нами. - Я в самом деле, сэр, ничего не знаю. Откуда мне знать? - А ну-ка отойдем. Ози отвел Эйдена на несколько шагов в сторону и тихо сказал: - С тех пор как ты прибыл к нам, Хорхе, тут начали твориться странные дела. Взять хотя бы твое появление. Я не припомню случая, чтобы кадета переводили в другое подразделение. Даже если он единственный, кто выжил. Сокольничие обязаны заниматься с ним одним, пусть их будет и двое на одного кадета. За исключением особо оговоренных случаев. Сокольничие обязаны оставаться со своим подразделением до Аттестации или до того момента, когда в подразделении не останется ни одного кадета. Но Сокольничий вашей группы также погиб на минном поле. Это очень подозрительно. А пару ночей назад Эйбет говорила о тебе. Она сказала, что с тобой связано много странного и что она решила за тобой понаблюдать. И вот она мертва. Еще один подозрительный несчастный случай, вроде того, на минном поле. Тебе самому это не кажется странным, Хорхе? - Сэр, здесь нет ничего странного. Такое могло произойти. - Такое происходит везде, где бы ты ни появился, Хорхе. Получается, и я теперь в опасности, воут? - Сэр, вы преувеличиваете... - Я ничего не преувеличиваю. Я вообще не склонен к преувеличениям. Если бы Эйбет ничего мне не говорила и ты не упомянул про убийство, тогда бы я и в самом деле поверил, что это просто несчастный случай. Но теперь... Эйден почувствовал, как его охватывает страх. Кроме того, он сожалел о смерти Эйбет. Она была хорошим воином. Тут замешан Тер Рошах. И это, разумеется, связано с ним, Эйденом. Во время их встречи командир Сокольничих сказал ему только, что предоставит ему еще одну возможность пройти Аттестацию. И добавил, что для этого Эйдену придется выдать себя за другого человека - за вольнорожденного кадета, погибшего в результате несчастного случая. Эйден верил, что смерть вольнорожденного кадета и его подразделения и в самом деле являлась результатом халатности их Сокольничего. Но ясно и другое. Тер Рошах стремится сохранить свой план в тайне и поэтому вынужден убирать тех, кто встает у него на пути. Как, например, Эйбет. Но Ози не должен этого знать. Даже если над ним самим уже нависла опасность. Любые попытки предостеречь Сокольничего Ози только укрепят того в его подозрениях. - Сэр, я и в самом деле ничего не знаю. Разрешите вернуться в строй. Несколько мгновений Ози пристально смотрел на Эйдена. В его взгляде ясно читалось подозрение. Потом кивнул и буркнул: - Разрешаю. Возвращаясь в строй, Эйден ощущал спиной взгляд, которым провожал его Сокольничий. Эйдену было жаль его. Ози практически уже мертвец. Разве что ему хватит мозгов держать язык за зубами. Если бы можно было предупредить его об этом. В бараке этим вечером все были молчаливы и подавленны. О гибели Эйбет никто не заговаривал, никто явно не выражал своего сожаления. Но атмосфера скорби тем не менее присутствовала. Они уже легли, когда Жеребец вдруг выкрикнул истошно: - Эйбет была не чета другим! Остальные забормотали, выражая согласие. Эйден лежал и не мог уснуть. Он решил, что ДОЛЖЕН сделать что-то. Ничего на свете не хотелось ему больше, чем пройти Аттестацию и стать воином. Но путь, который предлагает Тер Рошах, для него, Эйдена, неприемлем. XXXVII "Все-таки я был прав, тысячу раз прав, когда решил предоставить Эйдену еще один шанс, - писал командир Сокольничих Тер Рошах.- У этого парня есть все задатки, чтобы стать отличным офицером. Он смел, напорист и упрям. У него даже хватило наглости перечить мне! Он пришел ко мне ночью. Уж не знаю, как ему удалось улизнуть из барака, а потом пробраться через бесчисленные посты, которые выставляются здесь, на Мухобойке, по ночам. Я спал, когда он пришел. Я спал, и мне снилась одна молодая женщина, с которой мы были когда-то знакомы. Уже шестнадцать лет, как ее нет на свете. Она сгорела заживо на мостике своего боевого робота. Это был несчастный случай - отказала система охлаждения. Она мне частенько снится. Это восхитительные сны. Как раз такой мне и снился, когда я внезапно проснулся от ощущения, что в помещении есть кто-то посторонний. Это был Эйден. Он стоял, уставившись на мой протез, лежащий на тумбочке рядом с койкой. (Когда я сплю, я всегда его снимаю.) Первым моим побуждением было схватить его и нацепить на место. Но я не люблю показывать своих слабых мест. Поэтому я просто сел, быстро пристроив подушку так, чтобы она прикрывала культю. - Ты знаешь, что я могу отправить тебя под трибунал только за то, что ты здесь? - спросил я спокойным голосом. - Как ты сюда пробрался? Он пожал плечами. - Когда чего-то очень хочешь, всегда находится тысяча способов этого добиться. Что случилось с настоящим Хорхе? Я тоже пожал плечами. Точнее, одним плечом, стараясь, чтобы культя оставалась прикрытой. - Он погиб, - сказал я. - Это я знаю. Вы сказали мне, что это был несчастный случай. - Да. Именно это я тебе сказал. - Но это неправда. Я молчал. Слишком быстро он до всего додумался. Я не знал, что ему следует говорить, а что - нет. У него странный взгляд. По его глазам ничего нельзя прочесть, даже когда он спокоен. А в его нынешнем состоянии - и подавно. Я не знал, какие мысли бродят сейчас у него в голове. - Вам не следовало ТАК говорить. Тер Рошах. Я знаю, что Хорхе был убит, чтобы дать мне возможность воспользоваться его личиной. Это понятно. Но зачем было убивать остальных? Его подразделение? Их офицера? Сокольничего Эйбет? Проклятье! Это был неожиданный выпад, насчет Эйбет. Боюсь, что на моем лице мелькнуло выражение вины, когда он упомянул ее имя. Она многое разнюхала и прибежала с этой информацией ко мне. Но она не учла одного: она и не подозревала, что я являюсь ключевой фигурой этой игры. Было чертовски жаль ее убивать - Сокольничий Эйбет из тех офицеров, для которого интересы Клана превыше всего. Она никогда не встала бы на мою сторону в этом деле. Ее смерть была действительно большой потерей. Я просто вынужден был пойти на крайние меры. Но не мог же я, в самом деле, обсуждать с Эйденом этот вопрос? Подозреваю, что он никогда бы не признал необходимости подобной акции. Что поделаешь? Он еще слишком молод, чтобы по-настоящему ценить великое искусство тактики. - Зачем? - переспросил он. - Мне нечего тебе на это сказать, Эйден. Что сделано, то сделано. - Но целое подразделение?.. - Подразделение Хорхе? - Да. Убить их всех только ради того, чтобы... - Забудь про них. Это всего лишь вольнорожденные. - Но они ведь тоже были людьми. Они... - Ты что, приравниваешь жизнь вольнорожденного к жизни вернорожденного воина? Твои, мои гены происходят из священного генного пула. Уже поэтому мы с тобой бесконечно выше... - Да. Я считаю, что их жизни тоже кое-что значат. - Ты сравниваешь нас с вольнорожденными? - Я... я... А почему бы и нет? Из них ведь тоже готовят воинов. - По-твоему получается, что любой вольнорожденный, который удачно прошел Аттестацию, автоматически оказывается выше тебя. А как же насчет каст, Эйден? - Я не знаю, как вам возразить. Меня самого учили думать так же. По ведь вольнорожденный, который успешно проходит Аттестацию, становится воином Клана. - Да. Но только частично. Ты редко встретишь вольнорожденных на передовой. Их задача - освобождать настоящих воинов от второстепенных дел. Гены вольнорожденных воинов никогда не поступают в генный пул. И им никогда не удается получить Родовое Имя. - Но по крайней мере некоторым из них удалось стать воинами. А вот мне - нет. Я стал техником. А когда ты техник, то с завистью смотришь на любого воина, пусть даже из самого занюханного гарнизона. - Техники, пожалуй, нашли бы, что тебе возразить. А мое мнение таково: ты слишком долго общался с вольнорожденными. Это не пошло тебе на пользу. - Я был вольнорожденным! Хорхе! Я и сейчас вольнорожденный. - Не перегибай палку, Эйден. Ты НЕ вольнорожденный. Независимо от того, под чьим именем ты сейчас существуешь. Тот факт, что ты не прошел Аттестацию, еще ни о чем не говорит. Ты вернорожденный. И тебе ничего с этим не поделать. Как бы то ни было, я надеюсь, что ты победишь на Аттестации. Поэтому давай прекратим этот ребяческий спор. Почему ты здесь? Он был в замешательстве. Я прямо-таки чувствовал, как моя отсутствующая рука сжимает в кулаке простыню. - Я...- начал было он и осекся, переведя дыхание. - Я хочу быть воином, но не желаю, чтобы кто-то погибал, дабы облегчить мне задачу. Если убийства будут продолжаться и впредь, я прошу вернуть меня в касту техников. Обещаю, что не буду больше сбегать. Ему было трудно решиться сказать это, я видел. И отдал должное его мужеству. - Кто-нибудь догадывается о твоем прошлом? Слишком долго он думал, прежде чем ответить. - Нет, никто. Но я уже понял, что это не так. - Эйден, я согласен вернуть тебя к техникам, если ты ответишь на единственный вопрос. Он нахмурился. Я его озадачил. - Хорошо. - Ты хочешь стать воином? Ты очень это хочешь? больше всего на свете? - Это нечестно! Это... - ОТВЕЧАЙ! ТЫ ХОЧЕШЬ СТАТЬ ВОИНОМ? - ДА! Я БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ... - Достаточно. Я больше не буду вмешиваться в твои дела. Отныне можешь рассчитывать только на самого себя. Будем считать, что в прошлом ничего не было. И ты больше не явишься сюда с обвинениями. Согласен, воут? Он медлил с ответом. Я чувствовал, что еще немного - и я взорвусь. Однако он тихо сказал: - Ут. - Отлично. Можешь идти. Возвращайся к себе в подразделение. Все-таки на миг я заглянул в его глаза и увидел там тысячи вопросов, которые он хотел мне задать, но не решился. В этот момент я испытывал к нему странное чувство. Возможно, то же самое чувствуют отцы, когда их отношения с детьми проходят период кризиса. Только не подумайте, что я сентиментальничаю. Он ушел, но что-то осталось, какие-то неощутимые следы его присутствия. Конечно же, я ему солгал. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить ему прохождение Аттестации. Конечно, это чревато последствиями для меня. Придется рискнуть. Однако отныне надо действовать более осторожно. Как мне кажется. Сокольничий Ози начал что-то подозревать. Но этого я убивать пока не могу. Лучше будет организовать ему перевод. Я избавлюсь от него позднее, после Аттестации. Не думаю, что это будет очень сложным делом. Однако, если его перевести, подразделение останется вообще без офицеров. Надо подумать о замене Сокольничего Ози. И кажется, у меня есть на примете одна кандидатура. Такая, что лучше не придумаешь. Я чувствую, начинает что-то вытанцовываться". XXXVIII В подразделение пришел новый офицер, и для кадетов настали черные дни. Нового офицера звали Сокольничий Джоанна, и она была куда грубее и свирепее Сокольничего Ози и куда требовательнее, чем Сокольничий Эйбет. С первого же дня Джоанна навела свои порядки. Для начала она заставила кадетов буквально выскоблить весь барак, снизу доверху. Дальше начался ад кромешный. Что ни день, Джоанна устраивала изнурительные марши. От кадетов она требовала невозможного. И что хуже всего - не скрывала своего презрения ко всем вольнорожденным на свете. Особенно доставалось от нее кадету Хорхе. Джоанна откровенно измывалась над ним. Хорхе делал все, чтобы ей угодить, но она изобретала для него все новые и новые неразрешимые задачи. Казалось, это доставляло ей какое-то особое, необъяснимое удовольствие. Для Эйдена в поведении Джоанны не было ничего особенного. К чему, к чему, а к этому он за время своего пребывания на Железной Твердыне привык. В первый же день, найдя какой-то повод отозвать Эйдена в сторону, Джоанна заявила ему: - Ну теперь держись, Эйден... - Хорхе... Я теперь Хорхе. - Знаю. - А если кто услышит? - Раз я называю тебя так, значит неважно, услышит кто-нибудь или нет. - Она свирепо уставилась на него, но Эйден ощущал в ней затаенное, глубоко скрытое веселье. - Ты понял, воут? - Ут. - Будем надеяться, что это ненадолго. Ты ведь знаешь, я не отличаюсь терпением, а? Ладно, проехали. Как ты понимаешь, меня не очень радует это назначение. Меня сюда послал Тер Рошах. Нужно было кому-то заменить Ози. Тот подцепил какую-то заразу. - И он? Я хотел сказать, с ним все в порядке? - Если не считать, что он лежит и трясется под дюжиной одеял, то в полном ажуре. А почему ты спросил? - Так просто. А почему тебе так не нравится это назначение? Здешнее подразделение не хуже любого другого. - Тем не менее меня блевать тянет, когда вокруг целый день морды вольнорожденных. Как ты их выносишь? - Это не так уж и страшно. В них нет ничего особенного. Они дружелюбны... Джоанну, похоже, его заявление шокировало. - Ясно, что в них нет ничего. Я и удивляюсь, как ты это переносишь? Ладно, неважно. Лично мне они омерзительны. Одно утешает - я тут ненадолго. - Сокольничий Джоанна, надо и им дать шанс. - Стоп. Мне уже приходилось слышать подобные песни. Имей в виду, я их ненавижу точно так же, как и самих вольнорожденных. Кстати, твои дружки пялятся на нас. Приготовься, я сейчас тебя ударю. И прежде чем Эйден успел сообразить, что к чему, Джоанна влепила ему оглушительную затрещину, от которой у Эйдена зазвенело в голове. Затем она рявкнула, чтобы он убирался, и пошла прочь. Эйден поплелся к кадетам. Те стояли и ухмылялись. Эйдену поневоле вспомнились только что сказанные Джоанной о вольнорожденных слова. Давнишняя предубежденность против них вспыхнула с новой силой. Может, он обманывает себя? Может, и в самом деле ему не так с ними хорошо, как кажется? Несколько дней спустя на рассвете Джоанна окриком подняла кадетов с коек и объявила им, что подразделение отправляется на особое задание. После чего был долгий марш. Солнце уже садилось, когда они наконец прибыли на место. Здесь Джоанна раздала им сухой паек и сообщила, что их подразделение удостоилось особой чести. Через два часа им предстоит принять участие в первом этапе Аттестации. Аттестация будет проходить в лесу, в километре отсюда. Основные участники Аттестации должны будут миновать участок леса. Задача подразделения - атаковать вернорожденных кадетов и не дать им пройти трассу. Оружие и у тех, и у других участников рассчитано на парализующий эффект. - Считайте, что вам повезло. Вы сможете не только воочию наблюдать Аттестацию, но и оказать услугу аттестуемым. Ваше присутствие создаст для них условия, приближенные к боевым. Вопросы есть? Оглядевшись вокруг, Эйден внезапно узнал это место. Здесь же проходила его собственная Аттестация. Даже отсюда он мог различить гряду холмов за лесом. Кадеты сидели и жевали сухой паек. Эйден подошел к Джоанне. - Кадет Хорхе, в чем дело? - Разрешите переговорить с вами с глазу на глаз. Сокольничий. Она коротко взглянула на Эйдена. Подобная просьба шла вразрез с правилами, особенно теперь, когда подразделение было на задании. Но Джоанна знала и то, что в подразделении Эйден слыл за отчаянного. Поэтому любое объяснение, которое он придумает, кадеты примут. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы не быть услышанными, Джоанна сказала: - Тер Рошах не хочет, чтобы ты участвовал в этом задании. Сперва я расставлю остальных по местам, потом ты пойдешь со мной. Пусть выглядит так, будто я собираюсь поставить тебя снайпером в самом конце трассы. На самом деле я отведу тебя в безопасное место. Посидишь там, пока аттестуемые не пройдут к боевым роботам, а потом вернешься. Таким образом ты... - Погоди, Джоанна! Ты соврала им. Ты сказала, что у обеих сторон оружие рассчитано лишь на парализующий эффект. Ты же прекрасно знаешь, что аттестуемым выдают настоящее боевое оружие. - Согласна, риск есть. Но процент смертности здесь невелик. - Но ведь это убийство. Джоанна отвернулась. На ее лице было написано крайнее отвращение. - Тер Рошах, должно быть, совсем спятил, пытаясь вернуть тебя в воины. Не воображай, что мне это нравится. Это ваши с ним игры, не мои. - Я думал, что ты прислана сюда просто на место Ози. - Я пошутила. Забудь об этом. Делай то, что тебе приказано. С твоим своенравием и эмоциональностью тебе никогда не стать воином. Пора от этого избавляться. - Она глубоко вздохнула. - Это не убийство. Это часть военной подготовки. А риск смерти присутствует на любом этапе подготовки. Тебе ли этого не знать. Ты сам видел, как погибали твои товарищи-сибы. То же самое и у вольнорожденных. Если с ними что-то случается, значит, сами виноваты. Если у них есть немного смекалки, они выживают... Ладно, хватит об этом. Я приказываю тебе сопровождать меня и оставаться там, где я тебе скажу, столько, сколько я сочту нужным... Какого черта тебя так волнует судьба этих ублюдков? На Аттестации ты собственноручно убил пятерых вольнорожденных. Забыл? Поразмысли на досуге. Это все. Возвращайся к своему подразделению. Эйден хотел было еще что-то сказать, но понял, что разговор окончен. Пока он шел назад, он думал, а не предупредить ли остальных, что ждет их на самом деле? Но это означало бы раскрыться. Никому он пользы таким образом не принесет. Свой последний шанс упустит, а остальных от риска не избавит. - Со стороны поглядеть, так вы спорили о чем-то, - заметил Том. - Нет, - отозвался Эйден.- Я просто попросил выдать нам дополнительный паек после того, как мы вернемся. Нам еще предстоит ночной марш обратно в лагерь. Ему самому было тошно от собственной лжи. Впечатление было такое, что они связаны одной веревкой: он. Тер Рошах и Джоанна. И никуда ему от них не деться. Оглянувшись, он встретился глазами с пристально смотревшим на него Жеребцом. И тут до Эйдена дошел весь ужас ситуации. Жеребец все знает и молчит, слушая, как он, Эйден, нагло лжет остальным, обрекая их, быть может, на смерть. Неужели и через это нужно пройти, чтобы стать воином-мастером? Хладнокровно жертвовать друзьями и в случае необходимости посылать товарищей на верную гибель? Впрочем, именно это в свое время вбивал в головы сибов Дерворт. Джоанна говорит, что он, Эйден, должен предоставить Жеребца и прочих вольнорожденных их собственной участи. Возможно, она и права. Но все равно трудно быть негодяем по отношению к тому, кто повел себя с тобой благородно. Сделав вид, что хочет напоследок проверить личное оружие, Эйден отошел прочь от кадетов. Никто и не обернулся. Только Жеребец молча проводил его взглядом. Пришла Джоанна и расставила кадетов на выбранные ею места. Последним остался Эйден. Она повела его дальше, делая вид, что и для него у нее припасена огневая точка. - Ну вот, здесь достаточно далеко от основной трассы, - сказала она после того, как они пятнадцать минут пробирались по лесу. Она указала на крохотную полянку, где можно было удобно сидеть, прислонясь к стволу дерева, росшего посередине. - Оставайся здесь и расслабься. А у меня тут есть и другие обязанности. Я слышу, флайер уже на подлете. Она исчезла. Прошло несколько секунд, и Эйден тоже услышал звук двигателей. Прислонясь к стволу и закрыв глаза, он начал вспоминать, как их - Марту, Брета и его, Эйдена,- точно так же доставили сюда. Тоже был полет на флайере, возбуждение, потом сумасшедший бег через лес, убийство нескольких вольнорожденных (как справедливо заметила Джоанна), затем мостик робота, торопливый старт, когда он так рвался в битву. Впервые за долгое время он заново пережил момент катапультирования - стремительно надвигающаяся земля, удар. Эйден открыл глаза. Лес казался удивительно мирным. Вдруг над ним шевельнулась ветка. Чисто рефлекторно мелькнула мысль - снайпер! Но нет, это была просто птица. Еще одна ветка шевельнулась. На миг мелькнуло бело-голубое оперение среди листвы. Внезапно он понял, что не силах больше сидеть тут. Как можно прохлаждаться, когда остальные в опасности? Невзирая на приказ Джоанны, он должен во что бы то ни стало быть поближе к месту, где разворачиваются события. Не в его привычках трястись за собственную задницу. Даже Джоанна должна была об этом знать. Стараясь двигаться по возможности бесшумно, Эйден пошел назад тем путем, каким Джоанна привела его сюда. В свое время немало занятий было посвящено ориентированию на местности, особенно в лесу. Поэтому Эйдену не составило особого труда выйти к месту посадки флайера. Последнюю сотню метров он прополз. Сейчас он находился на кромке леса. Дальше начиналось открытое пространство с отдельно стоящими редкими деревьями. А впереди, там же, где и в прошлый раз, виднелся флайер, рядом с которым стояла кучка офицеров. Среди них Эйден увидел двух аттестуемых - мужчину и женщину. Эйден смотрел на них, и ему казалось, что это он и Марта стоят там. Кадеты и в самом деле были похожи. Такие же, как и они с Мартой, высокие, оба примерно одного роста. Оба держались с тем гордым достоинством, которое отличает многих сибов. На мгновение перед глазами Эйдена всплыла его собственная сиб-группа. Вот они, сразу же после прибытия на Железную Твердыню, рядом с шаттлом - собираются устроить командное состязание. А напротив офицеры с их презрительными взглядами... Похоже, что эта сиб-группа послабее, чем их. До Аттестации дошли всего два человека. Впрочем, как знать? Этого он никогда не выяснит. Эйден увидел, что один из офицеров приготовился дать сигнал к началу Аттестации, и быстро отполз назад, в лес, за деревья. Поднявшись на ноги, он попытался сообразить, в какой стороне его товарищи. На мгновение ему даже стало смешно - он представил себе гримасу Джоанны, узнай она, как он мысленно величает вольнорожденных. Но Эйдену тут же стало не до смеха. Он потерял ориентиры и никак не мог сообразить, куда надо бежать, чтобы выйти на позиции, где Джоанна расставила кадетов. В конце концов Эйден решил выждать, благо Аттестация вот-вот начнется, и понаблюдать за развитием событий. Вернувшись к кромке леса, он осторожно выглянул из-за дерева. Сейчас он находился дальше от трассы и видел флайер под другим углом. Офицер отсчитывал последние секунды перед стартом. Кандидаты уже приготовились. Офицер дал старт, и оба аттестуемых побежали. Быстро добравшись до кромки леса, они исчезли за деревьями. Эйден прокрался к тому месту, где они вошли в лес. Заметив аттестуемого-мужчину, он решил незаметно следовать за ним. Задача оказалась не из легких, ибо кадет бежал очень быстро. Чтобы самому не стать мишенью, Эйдену приходилось держаться от него на приличном расстоянии. В одном месте, где лес был особенно густым, он на миг потерял кадета из виду. Впереди появился небольшой пригорок. Эйден поднялся на него, надеясь оттуда увидеть кадета. То, что он увидел, изумило его. Прямо впереди него по лесу кралась Сокольничий Джоанна. Эйден был у нее за спиной, так что заметить его она не могла. Прячась за стволами деревьев, Эйден пошел за ней. Джоанна двигалась довольно медленно, поэтому ему удалось подобраться к ней почти вплотную. Впереди открылась небольшая опушка. Эйден вспомнил, сюда Джоанна поставила Жеребца. Непонятно, что она делает? Может, она решила проинспектировать засады? Но когда Эйден увидел, как Джоанна достает лазерный пистолет, он усомнился в этом. Посмотрев вперед, Эйден увидел Жеребца, прыгнувшего из укрытия на спину кадету. Тот, судя по всему, ожидал нападения. Последовала короткая схватка. Жеребцу удалось выхватить у кадета из кобуры его оружие - короткоствольный карабин, который Жеребец, не теряя времени, направил противнику в лицо. Казалось, еще миг - и вольнорожденный разнесет ему череп. В это самое мгновение Джоанна начала поднимать пистолет. Эйден понял, что она собирается убить Жеребца. Это против всех правил Аттестации. Офицер не имеет права вмешиваться, даже чтобы спасти аттестуемого. Выскочив из-за ствола, Эйден успел в последний миг ударить ее по руке. Разряд лазера прошел высоко над головами дерущихся. Эйден перевел взгляд на полянку. Похоже, Жеребец ничего не заметил - все его внимание было сконцентрировано на противнике. Кадет сделал попытку завладеть оружием, но удар кулака поверг его на землю. Быстро переведя ствол карабина от головы вернорожденного к ногам. Жеребец выстрелил. Кадет скорчился от боли, схватившись за ногу. Отбросив винтовку прочь. Жеребец стремительно скрылся в лесу. Вернорожденный попытался встать и не смог. Судя по всему, у него была раздроблена кость. Эйден мог понять его чувства, на его лице застыло выражение невыносимой горечи... - Ты, сраный ублюдок! - прошипела Джоанна.- Ты не имел права этого делать. Какого черта ты здесь? Я же сказала тебе оставаться... - Вы тоже не имели права этого делать. Сокольничий. Возможно, я и нарушил приказ, но то, что затевали вы, было еще хуже. Вы собирались убить его, так ведь? - Конечно, я собиралась. Он всего лишь вольнорожденный. Кроме того, он собирался убить вернорожденного, потенциального воина. - Не похоже. - Эйден кивнул в сторону опушки, с которой медленно уползал в лес вернорожденный.- Как бы то ни было, я вам не верю. Вы не пытались защитить кандидата. Это объяснение вы придумали на ходу. Вы здесь, чтобы убить Жеребца. - Не смеши меня. Этот вольняга завладел оружием аттестуемого, БОЕВЫМ оружием. Я только хотела защитить... - Рассказывайте это кому-нибудь другому. Я знаю, в чем тут дело. Не пойму только, как Тер Рошах обнаружил... - К Тер Рошаху это не имеет никакого отношения. - Очередная ложь. Я говорил ему, что откажусь от участия в Аттестации, если он снова вмешается. Он вмешался. Еще один несчастный случай. На этот раз с Жеребцом. Ничего не скажешь, красиво задумано. Аттестация - идеальное место для того, чтобы устраивать несчастные случаи. - Ты не можешь отказаться от... Он сделал властный жест, приказывая ей замолчать. На этот раз он будет отдавать приказы. - Ступайте и сообщите Тер Рошаху вот что. Скажите, я признаю, что в какой-то степени победа за ним. Я продолжу подготовку. Передайте ему, что мне понадобилось побывать здесь, чтобы понять, до какой же степени я хочу быть воином. Скажите, что я настолько хочу быть воином, что не позволю никому сбить меня с моего пути своими манипуляциями. Передайте ему, что больше нужды вмешиваться нет. На этот раз я не проиграю. Джоанна долго и пристально смотрела на него. Эйдену показалось, что в ее глазах мелькнуло торжество. - Всего хорошего, - сказал он вдруг и, повернувшись, пошел прочь от нее. - Ты куда собрался? - Хочу тут кое на что посмотреть. По дороге он обнаружил Жеребца. Вдвоем они пошли к противоположному краю леса. Там к ним присоединились Спиро и Том. - Найджел убит, - тихо сказал Том. - Его разнесло в клочья. У женщины была с собой граната. Больше никто ничего не сказал. Эйден указал вперед. Там впереди женщина-кандидат бежала к подножию холма, где стоял ее боевой робот. Эйден невольно залюбовался ее бегом. Они стояли и смотрели, как она поднимается на мостик, как приводит машину в состояние боеготовности. Вот робот двинулся с места и пошел вверх по склону широким уверенным шагом. Движения его, не столь изящные, как у его водителя, все же не были лишены определенной, тяжеловесной грации. Робот перевалил через гребень холма и стал скрываться из виду. Сперва "ноги", потом "торс", потом головная часть. Эйден вместе с остальными стоял на краю леса и прислушивался к звукам боя. Несколько раз из-за холма полыхнуло. Наконец раздался тяжкий грохот рухнувшего робота. Почему-то все кадеты в этот миг от души пожелали, чтобы это не был робот женщины-кадета. Уже позднее, когда остальные крепко спали - так по крайней мере казалось, - Эйден лежал с открытыми глазами и смотрел в темноту. На душе у него было тоскливо. Теперь вот и Найджел прибавился к тем, чьи кости усеивают его путь в воинскую касту. XXXIX До Аттестации подразделение вольнорожденных дошло без дальнейших потерь в личном составе. Последние недели подготовки были для Эйдена странной смесью ожидания и скуки. Ему уже доводилось проходить через все это, а повторение раздражало. Он уже заранее знал, что ожидает их завтра, а что через день. Ничего нового. Просто иногда появляется возможность заработать несколько лишних баллов на зачетах. Эйдену даже приходилось делать вид, что ему трудно, чтобы не выделяться. Утешало одно - с выполнением каждого задания Аттестация все приближалась. Кадетам подогнали нейрошлемы. На этот раз в наушниках звучал голос не Александра, а кого-то другого. Услышав его, Эйден почувствовал разочарование. Голос был самый заурядный. Стремительно пролетели последние дни. И вот они во флайере, который должен доставить их в Аттестационную зону. Эйден сидел и внимательно изучал выданные ему документы. На этот раз Аттестация будет проходить в другой местности. Это хорошо. В задании не оказалось преодоления лесной полосы. Требовалось только пробежать через открытое поле до боевого робота, а затем переправиться на нем через небольшую реку. На противоположном берегу начиналась холмистая местность. Именно там, среди холмов, их будет ждать противник. Никаких засад не предусматривалось. Сокольничий Джоанна сказала, что на Аттестациях не принято натравливать вольнорожденных на вольнорожденных. Хотя Эйден почувствовал облегчение от того, что он освобожден от необходимости снова убивать вольнорожденных, как это было на первой Аттестации, тем не менее он был уязвлен. В словах Джоанны он усмотрел нечто оскорбительное. Даже Аттестация для вольнорожденных - и та неполноценная. Еще когда Эйден готовился пройти ее в первый раз, ему было известно, "что в среднем вольнорожденные проигрывают чаще, чем вернорожденные кадеты. Тогда, в те времена, Эйден, подобно остальным его товарищам-кадетам, объяснял это врожденной неполноценностью вольнорожденных. Теперь, побыв в шкуре вольнорожденного, он понял, что это не так. Для обучения вольнорожденных выделялись самые некомпетентные офицеры, что не могло не сказаться на подготовке кадетов. Вместе с тем на Аттестации вольнорожденным создавались более жесткие условия, бой им приходилось вести на более сложном рельефе, чем вернорожденным. Офицеры утверждали, что вольнорожденные имеют равные с вернорожденными шансы стать воинами, но в то же время делали все возможное, чтобы затруднить вольнорожденным прохождение Аттестации. А как же путь Клана? "Впрочем, - думал Эйден,- путь Клана и тут ни при чем. На Аттестации запр