пожаров за столь малый промежуток времени. Это было похоже на болезнь, распространявшуюся со скоростью эпидемии, против которой власти города были бессильны. Медики действительно высказали предположение о новом вирусе: некий биологический пришелец, который поражает определенные участки мозга, вызывая у жертвы до поры до времени скрытое желание поджигать все вокруг в порыве первобытного восхищения таинственной силой, заключенной в огне. Группа психиатров выдвинула альтернативную гипотезу. По их мнению, таящиеся в сознании современного человека запретные желания, доставшиеся в наследство от доисторических предков, под воздействием стрессов выходят из-под контроля. Эти ученые мужи полагали, что влечение к огню глубоко проникло в мозг человека - недаром в древности существовали секты огнепоклонников. Императоры поджигали свои дворцы, захватчики сравнивали с землей вражеские города, воины поджигали леса и степи, короли и простолюдины сжигали на кострах ведьм и мучеников. Англичане до сих пор празднуют день, когда в XVII веке были пойманы заговорщики, собиравшиеся взорвать здание парламента. В этот день по всей стране на тысячах костров сжигают чучело государственного преступника по имени Гай Фокс, изготовившего бомбу. Оставим теории. В действительности оказывается, что существует множество людей, чиркающих спичками с увлечением ребенка, открывающего новую игрушку. Некоторые из них теряют контроль над пламенем случайно, другие же намеренно уничтожают жизнь и имущество. Они берут спички, зажигалки и поджигают все, даже собственные дома. Этим вечером Дейв по дороге домой слушал новости по радио. Днем загорелся новый японский супермаркет. Несколько человек до сих пор оставались внутри здания. По мнению представителя пожарной охраны, не осталось надежды, что кто-то из них еще жив. По радио передавали его интервью. "Дым от горящего пластика - это яд. У них нет шансов. Мы послали туда людей, но вы не можете даже представить себе, что там творится. Мы уже потеряли одного человека..." Известия о потерях действовали на Дейва отвратительно, и он выключил радио. Ему был нужен длительный отпуск. Съездил бы куда-нибудь с Челией и Джейми. Но сейчас это невозможно. Надо ждать до лета. Можно поехать на Аляску. Челия хотела чаще навещать родных в Мексике, но Дейв считал, что пора уже жить собственной семьей. Когда он приехал, Челии и Джейми не было дома. Дейв сделал себе бутерброд и включил телевизор. Вероятно, она у своей подруги Сюзан, которая живет по ту сторону парка, и вернется домой не раньше семи. Дейву нравилось, если после работы выдавались спокойные полчаса, когда не нужно было рассказывать Челии о том, что произошло за день, и выслушивать ее истории. Они его достаточно развлекали, но сначала ему нужно было отдохнуть, а это не всегда удавалось. Обычно Челия бывала несколько перевозбужденной, а Джейми тоже торопился похвастаться школьными успехами. Дейв терпеливо досмотрел до конца телевизионное шоу, напичканное избитыми остротами, потом пошли новости. Ему показали, что такое разверзшийся ад: горел магазин. Зрелище внушало суеверный ужас. Дымящиеся тела на тротуарах. Люди, выпрыгивающие с большой высоты и разбивающиеся о тротуар. Их изуродованные трупы. Камера показала мужчину, бросившегося вниз из окна десятого этажа, ужас на его лице. Он пытался бежать по воздуху, будто вращая педали невидимого велосипеда. Удар о бетон остановил его страшный полет. Дейв взял телефон и набрал номер Дэнни. - Смотрел новости? - спросил Дейв, когда услышал в трубке голос напарника. - Да, - ответил Дэнни, - поглядел, куда нас Рис посылает. - Не хочу этим заниматься. Не могу. Слишком много боли. - Я, что ли, могу? Я же католик. - Религия то здесь при чем? - спросил Дейв, который был неверующим, хотя и женился на католичке. - Да это адское пламя и все прочее, я в штаны наложил от страха. Похоже на то, что случится со мной после смерти. - Перестань, Дэнни, ты же ходишь на исповедь раза три в неделю, не меньше. Дэнни надолго замолчал, потом признался: - Знаешь, Дейв, мне кажется, когда-нибудь это случится со мной на работе, а я грешу каждое утро. Я - утренний человек. Когда мы вечером приходим домой, подруги обычно бывают слишком пьяны, вот мы и занимаемся этим по утрам. Есть шанс, что это случится днем, до того, как я схожу на исповедь. Думаю, меня убьют в голову или сердце, и не будет времени, чтобы отпустить мне грехи. - У тебя слишком развитое воображение, - ответил Дейв, переставший понимать, где слово "это" значило "любовь", а где - "смерть". Дэнни использовал его в обоих случаях. Может быть, он просто не видел разницы и для него оба понятия слились. - Я знал, что ты меня не поймешь, - расстроился Дэнни, - ужасно, когда твой напарник - атеист. Дейв почувствовал боль в голосе друга и постарался утешить его, ухмыльнувшись при мысли, что сам себе напоминает священника. Закончив разговор, Дейв сходил на кухню и приготовил себе кофе. Пора бы им вернуться, подумал он, взглянув на часы. Возможно, Челия пошла в свой арт-класс, оставив Джейми у Сюзан. Он позвонил Сюзан, к телефону подошел ее муж Билл, рекламный агент. - Алло? - голос звучал настороженно. Не следует называть свое имя или номер телефона, прежде чем том, кто вам звонит, не представится. - Билл, это Дейв Питерс. Челия не у вас? - Минутку, Дейв. - На другом конце провода невнятно прокричали, после чего Билл снова подошел к телефону. - Сюзан говорит, что они расстались утром в одиннадцать. Челия собиралась в магазин или куда-то еще. Сюзан должна была вернуться и забрать Анжелу. Что-то случилось? Анжелой звали трехлетнюю дочь Билли и Сюзан. - Не знаю. Наверно, она где-то задержалась. Пока, Билл. - Пока. Дейв бродил по кухне, размышляя, что ему делать. Искать ее на машине по улицам он не хотел; однажды он уже паниковал, когда Челии долго не было дома. В тот раз она оказалась у парикмахера, а он не заметил записку на дверце холодильника. Дейв взглянул на то же место и увидел кусочек бумаги, прижатый магнитом в форме Микки Мауса. Он вздохнул с облегчением. - Слепой, - произнес он, удивляясь, почему не заметил записку раньше. Правда, Дейв ничего не доставал из холодильника. Сладкий сандвич был в другом месте, а кофе он пил без молока. Он развернул записку. "Дорогой, - читал он, - наверно, я вернусь домой раньше тебя. Если нет - не трогай шоколадный торт. Он на вечер. Люблю. Люблю. Люблю. Челия. P.S. Хватит ли на нашем счету денег на новое платье? В магазине "Мицунаки" сегодня распродажа". Дейв почувствовал неладное. Он старался обуздать свои эмоции, приказал себе рассуждать логически. - Они не пошли туда, - произнес он. - Они не пошли туда, потому что она спрашивала про банк. Она собирается туда завтра или в другой день. Она ведь написала: "Хватит ли на нашем счету денег на новое платье?" Она хотела знать это прежде, чем идти покупать его. Исступленным взглядом он обвел кухню. Его глаза остановились на часах. 7:10. - Возвращайся домой, Челия, - прошептал он. - Возвращайся скорее. 4 Дэнни Спитц был прихожанином трех разных церквей, каждую из которых он посещал раз в неделю. Посещать только одну церковь ему было слишком стыдно: грех, в котором он исповедовался, изо дня в день оставался одним и тем же. Священники и без того сокрушались из-за него, хотя ни один из них не подозревал, что еще двое его коллег отпускают Дэнни грехи. Дэнни знал, что его ждет ад, но ничего не мог с собой поделать. Его неудержимо манили случайные связи. Отдадим ему должное. Дэнни пытался сопротивляться, но ни страх перед священником; ни страх перед адом и даже смертью (Дэнни очень боялся венерических болезней) не отвращали его от того, за что - он твердо в это верил - ему уготованы вечные муки. Он был пропащий человек. Дэнни: "Простите меня, отец, ибо я согрешил". Священник: "Опять? Но это не тот грех, что в прошлый раз?" Дэнни: "Да, отец, тот же самый". Священник (безнадежно): "Дэниел, Дэниел, когда же ты женишься?" Дэнни: "Никто не хочет выходить за меня, отец. Я... я... я похож на обезьяну. Ребята зовут меня Брат Тук. Причина в этой преждевременной лысине и в том, что я кажусь таким толстым, только... Послушайте, отец, что я могу поделать, если Бог создал меня таким сексуальным?" Священник: "Даже если это и так, в чем я сомневаюсь, в твоих силах быть твердым и противостоять искушениям. Думаешь, другим мужчинам не хочется разнообразия? Но они не поддаются, Дэниел". Дэнни (подозревая, не себя ли имеет в виду священник): "Я слаб, отец мой, я искренне каюсь". Священник (строго): "Все мы раскаиваемся на следующее утро, но мы должны остановить себя прежде, чем это случится". Дэнни: "Я сожалею". Священник: "Если ты сам думаешь о себе плохо, как же женщины могут уважать или даже любить тебя? Поговори с одной из них. Кто знает, может быть, она удивит тебя. Ведь в своей основе ты хороший человек". Дэнни: "У меня нет знакомых девушек. Отец мой, это исповедь или что? Подлечиться я могу и у полицейских психоаналитиков". Священник: "Я лишь пытаюсь помочь тебе. Похоже, епитимьи не пошли тебе на пользу. Но если у тебя нет знакомых девушек, где же ты находишь женщин, чтобы грешить с ними?" Дэнни: "Хорошие жены из них не получатся. Это проститутки, отец мой. Я же говорил вам. Они делают это не задаром. Мне придется заплатить одной из них, чтобы она вышла за меня замуж". Священник: "Но они все-таки женщины. Даже проститутка в роли жены будет лучше, чем эти еженедельные оргии. Ладно, какое же покаяние на тебя наложить?.." Такие разговоры Дэнни вел чуть ли не через день. Они давали ему заряд духовной энергии. Иногда он отправлялся в бар сразу же после исповеди. Дэнни знал, что после пары рюмок он снимет девицу, отвезет ее домой и будет грешить, пока не выдохнется. Сегодня был как раз такой вечер. В этот раз он осушил четыре двойных виски подряд. Щеки его покраснели, он чувствовал, как тепло разливается по всему телу. Воспоминания о недавней исповеди ушли в прошлое. Он начинал себе нравиться. Такое расположение духа было самым опасным. Оно значило, что выпивка сделала его достаточно самоуверенным, чтобы приблизиться к женщине. - Похоже, мне хватит? - спросил он бармена, перевернув свой стакан вверх дном. - Ты выпил четыре двойных. Это на один двойной больше, чем "хватит". - Спасибо, Фрэнк. Я всегда считал тебя честным парнем. Скажи, а другие бармены тоже такие честные? - Только с полицейскими. Дэнни хихикнул. - Эй, эй, Фрэнк. Тише. Шлюхи могут нас услышать. Что я тогда буду делать ночью? Кто ляжет в постель с полицейским? - Ты не похож на полицейского. Ты похож на... - Ладно, ладно, все знают, на кого я похож. Это их и возбуждает. Они словно прыгают в постель к святому. Они просто трепещут от этого. Недалеко от музыкального автомата завитая блондинка разговаривала с маленьким мужчиной - нос кнопкой и очки в роговой оправе. Она отвернулась от своего собеседника и улыбнулась Дэнни. Полицейский ответил ей тем же, слез со своего табурета и, пошатываясь, дошел до их столика. - Мистер, я надеюсь, вы не собираетесь в постель с этой девицей, поскольку я намерен ее арестовать. Он показал свой полицейский значок и распахнул куртку, чтобы был виден пистолет. - Это моя жена, - несколько поспешно закричал мужчина. - Да, - подтвердила женщина, - это мой старикашка. - Она достала сигарету и улыбнулась. - Тебе что-нибудь нужно, Дэнни? - Я только хотел узнать... - Дай мне пару минут, чтобы припудриться, хорошо? Человечек ошарашенно переводил взгляд с одного из них на другого. Прошла пара минут, прежде чем он понял, что его место заняли. Когда до него это дошло, он обиделся. - А как же я? - спросил он, когда девица уже направлялась в дамскую комнату. - Завтра, Бенни. Во всяком случае, сегодня это тебе не по карману. Я знаю, когда у тебя получка - раз в месяц. Именно тогда у тебя бывает прилив сил, не чаще. И как раз после моих месячных. - Она толкнула боком дверь и одарила его фальшивой улыбкой. Дэнни навис над столом, сверху вниз глядя на человечка. Ему показалось, что он прочел в его глазах облегчение от того, что его избавили от проститутки. Может быть, у него те же проблемы, что и у Дэнни? И он постоянно испытывает те же муки? Может, этот малый благодарен за то, что ему не придется спать сегодня с Ритой? Дэнни решил, что должен поговорить с ним по душам. Возможно, они помогут друг другу, так сказать, проявят сексуальную солидарность. - Эй, - сказал Дэнни после паузы, - ты католик? Католикам же это нельзя. Человечек прищурился. - Откуда вы свалились, мистер? Я не католик, не полицейский, и я хочу Риту сегодня ночью. Ты думаешь, вам, фараонам, разрешено расталкивать всех без разбора? Дэнни был разочарован. С протестантом говорить бестолку. Ему неведомы те угрызения совести, которые испытывает католик. Протестантский бог легче прощает, более терпим. Он позволяет делать почти все, кроме как убивать кого-нибудь или спать с чужой женой. Да и протестантский ад значительно приятнее католического. Там, конечно, есть телевизор, лампочка около кровати, занавески на окнах и долгий период подготовки, пока черти раздувают огонь. Человечек прервал молчание. - Вам не удастся растолкать всех, - сказал он с пафосом. Дэнни вернулся к реальности. - Всех нет, только таких малышей, как ты. Иди отсюда, я не хочу ее будоражить. Ты пойдешь с ней завтра, после того как получишь деньги. Неожиданно Дэнни пришла в голову неприятная мысль, что они уже довольно долго делят Риту между собой. Он нахмурился. - Слушай, а у тебя все в порядке? Ты надеваешь презерватив? - Не суйся не в свое дело, - ответил Бенни, опустошив стакан. Рита вернулась. Теперь она искренне улыбалась. - Пойдем, котеночек. - Скажи, он надевает презерватив? - спросил Дэнни, когда она повела его к выходу, взяв под руку. - Кто, Фрэнк? Откуда я знаю? - Нет, не Фрэнк, а этот парень, как его, Бенни. Ты с ним иногда ходишь. Ты его заставляешь надевать... - Дэнни, мальчик мой, ты же знаешь, что я всегда на этом настаиваю. В наше время девушка должна быть осторожна. Кому захочется умереть? Дэнни почувствовал облегчение. - Хорошо, - вздохнул он, - может, пойдем ко мне? - Дэнни, тебе не нравится делать это в машине, в отеле, у меня дома. Так где же еще мы можем остановиться? Мне, между прочим, нравится твоя квартира, детка. Там хорошо. - Дашь мне скидку, если я подам тебе завтрак в постель? - Никаких скидок. Я зарабатываю на жизнь, дорогой. Мне нужно платить за квартиру. Но ты бесплатно получишь нечто особенное, понимаешь, о чем я говорю? - Она сжала ему руку. - О да, - сказал он, немного протрезвев. - Мне это нравится, правда. - Конечно, дорогой. Вернувшись домой, Дэнни налил вина себе и Рите, и парочка отправилась в спальню. Он стал раздеваться сам; ему не нравилось, когда кто-нибудь снимал с него одежду. Не то, чтобы он считал подобную операцию несексуальной, но его раздражали игры с галстуком или пуговицами на рубашке. Когда Дэнни раздевался, он снимал большую часть одежды сразу. Сейчас он ослабил галстук, расстегнул две пуговицы на рубашке и затем одновременно стянул с тебя рубашку, майку, галстук и свитер. Потом, не развязывая шнурков, сбросил ботинки, расстегнул молнию на штанах и одним махом избавился от брюк, трусов и носков. На нем осталась только обернутая вокруг талии портупея, потому что Рита всегда говорила, что ее это возбуждает. Чтобы доставить ему удовольствие, Рита медленно, один за одним, снимала с себя предметы одежды. И только укрывшись одеялом, Рита сбросила с себя лифчик: она стеснялась своих обвисших грудей. Впрочем, Дэнни был добрым человеком и, боясь ее обидеть, никогда не обращал на это внимания. Рита была теплой, мягкой толстушкой, и это очень нравилось Дэнни. От нее всегда пахло гигиенической пудрой и дешевыми духами, но после вонючей раздевалки в полицейском участке, где он оставлял одежду перед душем, даже запах недорогого одеколона казался ему прекрасным. - О, шомпол, - сказала Рита, потрогав Дэнни под одеялом. - Священник говорит, что мне нужно жениться, - сказал он ей. - Что? - Долгая пауза. - Дэнни, - хрипло сказала она наконец, - ты ведь не просишь моей руки, а? Подожди, пока мы закончим, тогда и посмотрим, захочешь ли ты меня о чем-нибудь спрашивать. Ты просто слишком возбужден, вот и говоришь всякую чепуху. - Но если я все-таки спрошу тебя, ты скажешь "да"? - Дэнни, не хочу тебя расстраивать, дорогой, но я уже дважды была замужем, и ничего хорошего из этого не получилось. Я любила этих ребят, когда выходила за них, а уже через месяц я их ненавидела. Это просто не для меня. Хоть ты и полицейский, но ты мне нравишься. Ты хороший парень. Я не хочу тебя ненавидеть, Дэнни. Ты ведь вносишь большую часть моей квартплаты. Он улыбнулся. - Ты хорошая, Рита. - Да, золотце мое. А теперь, может быть, ты придумаешь что-нибудь получше, чем пихать меня в живот? Он нащупал руками волосы под ее мягким округлым животом. Они были влажные. Дэнни удивился. - Эй, это тебе мой ремень натер? Она улыбнулась. - Нет, это все от твоих разговоров, как будто в прошлое вернулась. Добрые старые деньки, когда я занималась любовью задаром и мне это нравилось. Тогда и притворяться не приходилось. Сегодня мне приятно, Дэнни, правда. - Не врешь? - Начинай же, Дэнни, мне уже тяжело дышать. Потеряла весь свой профессионализм. Потом он обнял Риту и задремал. Ему приснилась Рита. Возбужденная, она стояла в дверях и звала его. Но вместо того, чтобы сказать: "Эй, парень, пошевели мышцами, доставь девушке удовольствие", она ворковала: "Ты очень красивый, у тебя интеллигентное лицо. Мне нравится нежность в парнях..." Дэнни внезапно проснулся и обнаружил, что кто-то сидит на краю кровати. Он слышал его дыхание и чувствовал, как прогибается матрац под его весом. Рита, тихо похрапывая, все еще лежала в объятиях Дэнни. Он мгновенно вспотел, желудок свело от страха. Ему будто приснился кошмарный сон: бывший заключенный приходит, чтобы отомстить взявшему его полицейскому. Такое случалось. Не часто, но случалось. Чарли Бейтмана прямо в постели убил топором сбежавший заключенный. Боже, думал Дэнни, больше никогда не согрешу. Только помоги мне сейчас. Обещаю. Я не хочу умирать. Он долго лежал неподвижно, и его мускулы заныли от напряжения. Каждую секунду он ждал, что чьи-то руки вот-вот вцепятся ему в горло или он почувствует у виска холодное дуло пистолета. Кто ему угрожал в последнее время? Малыш Джон Смитсон? Таше Рудерман? О Господи, о Господи, только бы не Стим Бикс, этот чертов маньяк! Только бы не он. Господи! Фигура на кровати оставалась неподвижной. Дэнни вытащил правую руку из-под Риты и медленно потянулся к пистолету, благословляя лежавшую рядом женщину за то, что она позволила голому полицейскому остаться вооруженным. Нащупав кобуру, он вцепился в нее дрожащими пальцами, как паук в жертву. А может, он спит и все это видит в ночном кошмаре? А вдруг это наконец настигшее его наказание за грехи? Влажной от пота ладонью Дэнни нащупал рукоятку пистолета. Сжав оружие, он через одеяло навел дуло на темную фигуру. Страх немного отпустил. Во всяком случае, он постарается прикончить этого черта прежде, чем тот его. - Не двигайся, ублюдок, или клянусь, я прострелю твою чертову башку, - прорычал Дэнни. Рита шевельнулась. - Ты что? Дэнни вытащил вторую руку из-под Риты и стал нащупывать выключатель. Темная фигура сдавленно всхлипнула, и у Дэнни екнуло сердце. Что за идиот сюда приперся? - Клянусь, я спущу чертов курок! - закричал он. Его пальцы нашли наконец выключатель, и комнату залил свет. Сверху на Дэнни смотрел Дейв. Дэнни не сразу узнал товарища. Тот посерел и осунулся, смотрел отсутствующим взглядом. На голове у него была шишка, а на щеках - кровоподтеки. У Дейва и Дэнни были ключи от квартир друг друга, чтобы в случае чего один из них мог прийти на помощь другому. Для оповещения об опасности они придумали специальный телефонный сигнал. Пока необходимости не возникало, но Дейв утверждал, что им простительно быть параноиками. Рита окончательно проснулась и уставилась на Дейва. - Дейв, что случилось? Кто тебя так? - вымолвил наконец Дэнни. Отчаянно всхлипывая, Дейв упал на руки Дэнни. - Она умерла, Дэнни. Они убили мою жену. Моего ребенка тоже. Господи, я этого не выдержу. Его тело сотрясалось от рыданий. Ничего не понимая, Дэнни обнял Дейва за плечи. Они вломились к нему в квартиру? Кто? Бывшие заключенные? Взломщики? - Пойду сварю кофе, - прошептала Рита. - Ты хоть что-нибудь понимаешь? - Это мой напарник, - объяснил Дэнни. Она выскользнула из постели, надела халат Дэнни, вышла из спальни и босиком побежала по коридору. Минуту спустя зазвенела посуда. Дейв все плакал, бормоча что-то несвязное. Дэнни дал несчастному выплакаться, укачивая его как ребенка. - Челия? - спросил он наконец. - И Джейми? - Да. - Дейв выпрямился и уставился на середину комнаты, как будто нашел там что-то очень важное. Комок встал в горле Дэнни. Господи, только не семья Дейва. Боже, он же живет только семьей. Дейв вдруг поднялся и подошел к окну. - Тебе известно, что в японском супермаркете был пожар? Челия была там вместе с Джейми. Покупала платье. Мне в морге пришлось опознавать содержимое ее сумочки. Там были вещи, которые не горят. Дэнни схватился за голову. - Господи, Дейв, какая потеря... - Знаешь... Я не могу поверить, что ее нет. Я сидел дома, каждую минуту ожидая, что вот-вот щелкнет замок, она войдет и скажет: "Извини, что я поздно, дорогой, меня неожиданно пригласили в гости..." Господи, я ничего не понимаю. Мне кажется, я схожу с ума. Как мне жить дальше, Дэнни? Я люблю ее. Я люблю моего мальчика. Они оба ушли. Почему оба, Дэнни? Челия никого не обидела за всю свою жизнь. Почему они мне это сделали, почему? Он повернулся и с размаху ударил головой о стену. Теперь Дэнни понял, откуда появились шишки и кровоподтеки. Он встал, натянул штаны и взял Дейва за плечи. - Они не хотели навредить тебе. Это был просто несчастный случай. Пойдем выпьем кофе или чего покрепче. Давай, друг, поговорим. Тебе станет легче. Дэнни повел друга в столовую, где Рита сидела на софе и курила. Она вопросительно посмотрела на вошедших. - Его жена и ребенок... Она закусила губу и кивнула. Дейв снова зарыдал. Оставив его с Ритой, Дэнни пошел наливать спиртное. Он уже жалел, что только что на его кровати сидел не грабитель. С тем, по крайней мере, было ясно, что делать. Ночь будет долгой, подумал Дэнни, а потом - длинная, длинная жизнь. Когда Дэнни вернулся с двумя стаканами, Дейв, казалось, стал другим человеком: мышцы лица дрожали, под глазами - мешки, щеки обвисли, как у старика, кожа - болезненного серого цвета. - Выпей, друг, - сказал Дэнни. - Этого с тобой не должно было случиться. Нет на свете справедливости. Господи, я никогда прежде не видел тебя таким. Ты так плохо выглядишь. Я хотел бы тебе помочь. Но он мог говорить, только говорить. Дейв даже не взглянул на виски, обхватил голову руками и стал раскачиваться. Дэнни обнял его, как обнимают обиженного ребенка. Они стали раскачиваться вместе, а Рита беспомощно смотрела на них; она не привыкла видеть мужские слезы. Рита была проституткой, а не доктором и могла утешить мужчину, но сейчас она была бессильна. Через некоторое время Дэнни стало нехорошо. Он понял: это от сильного запаха пота, исходящего от Дейва, от его кислого дыхания. Однако, когда Дэнни отпустил друга и встал, ему стало еще хуже. Дейв вышел из транса. - Почему Челия? - сказал он. - Почему не какая-нибудь сука с улицы? Рита резко отодвинулась от него. Одного взгляда на Риту было достаточно, чтобы прийти в себя. Он увидел боль в ее глазах и спохватился. - Ох, нет, извини, я не то хотел сказать. Я не знаю, что говорю. - Все нормально. Я понимаю, ты потерял жену. Это очень больно. - И сына тоже, не забывай, моего сына. Я играл с Джейми. Господи, когда же это было: вчера, сегодня? Я перестал чувствовать время. Что такое время, Дэнни? Челия и я, мы поздравляли друг друга с тем, что у нас такой ребенок. Он - главное в моей жизни, ты знаешь, и я никогда не сердился, если он будил меня после ночной смены. Я за него готов был кого угодно убить. Джейми умер, а ведь он только начинал жить. Такой веселый, такой непосредственный. Дэнни не знал, что сказать. - Это страшный сон, Дэнни, - продолжал Дейв. - От нее ничего не осталось, только черная обгоревшая штука, похожая на чучело ведьмы. Ты же верующий, Дэнни, скажи мне что-нибудь. - Только ее тело погибло, Дейв. Ее душа с Богом. Ты должен поверить в это, потому что это правда. Челия ушла не навсегда. Она и Джейми ждут тебя где-то, и однажды вы снова будете вместе. Это правда. Ты - мой друг, Дейв, и я никогда не врал тебе. Я верю в это. У Челии была прекрасная душа, и она все еще здесь. И единственное, что ее беспокоит, - это ты. Потому что они с Джейми счастливы. Поэтому ты должен успокоиться и взять себя в руки. Ты понимаешь, о чем я? Дэнни старался убедить Дейва, потому что искренне верил в то, что говорил. Выражение лица Дейва стало менее напряженным, он понемногу расслаблялся. Рита, полностью одетая, вышла из спальни с одеялом в руках. - Спасибо, Дэнни, - тихо сказал Дейв и повернулся к Рите. - Извини, я не сознавал, что несу. - Все в порядке, - сказала она, - но я ухожу. Увидимся, Дэнни. Позаботься о себе. И ты тоже, Дейв. Прежде чем Рита успела уйти, Дейв уже крепко спал на диване, укрытый одеялом. Дэнни попрощался с Ритой и закрыл за ней дверь. 5 Как и все его собратья, Малох был хамелеоном. В его облике отражалась внешность окружающих людей, которая обманывала всех, кроме его сородичей. Полные тщеславия, они в своей смертной оболочке были прекрасными созданиями. Малох знал, что его преследовали, когда шел по Турецкой улице, когда бежал по изогнутой, как американские горки, Ливенворс-роуд с Русского Холма. Когда-то Малох обладал огромной властью над миром, но здесь, на Земле, он почти лишился ее. Единственные преимущества, которые он имел перед смертными, - это сверхъестественная физическая сила и способность к регенерации, гарантирующая бессмертие. Его мышцы, кости и даже мозг восстанавливались в считанные секунды. Если все молекулы его тела не подвергнутся одновременно разрушительному воздействию огромного давления или высокой температуры, ему не грозит смерть. У Малоха не было защиты от своего злейшего врага и страшного оружия, которое тот нес. Ему оставалось только прятаться среди миллионов людей и надеяться, что его не заметят. Малох подошел к полупустому ресторану. Ему преградил дорогу швейцар. - Сожалею, сэр, но вы не можете войти без галстука, - сказал он, приложив руку к груди. - Если вы пройдете в гардероб... Малох схватил швейцара за шею и сжал ее. Задохнувшийся швейцар рухнул на тротуар. Малох перешагнул через него, пересек зал ресторана, кухню и вышел через черный ход. За рестораном оказался забор. Он перелез через него и осмотрелся в поисках места, где было бы много смертных, чтобы затеряться среди них. На пустом месте враг сразу его найдет, но, чем больше рядом людей, тем меньше его отличия бросаются в глаза. Он излучал зло, как маяк в ночи. Смертные тоже носят зло в своих душах, одни больше, другие меньше. Конечно, их излучения значительно слабее, но если смертных достаточно много, то поле Малоха расплывается, и врагу уже не найти его. Этот метод маскировки был особенно хорош там, где смертные творили злые деда, где процветали воровство и разврат. Еще он умел перемещаться в пространстве так быстро, что его враг не успевал прицелиться, даже если уловил сигнал. В пустой груди Малоха рождался страх, и страх этот заполнял земную оболочку. На небесах это был великий воин, разрушитель, обладающий могущественной силой. Здесь же, на Земле, такой власти у него не было, и он был вынужден принять земной вид, который позволял раствориться в толпе отвратительных смертных. Страх погубил его. Он бежал, бросив владыку, и вместе с другими устремился туда, где можно было укрыться. Сначала их было много, но с каждым вздохом становилось все меньше. Там, где он жил раньше, не было безопасного места. Оставался только один мир - мир смертных людей. Один из бойцов вражеского воинства без приказа верховного повелителя последовал за ними на Землю. У него был высокий чин члена Первой Триады, но он не настолько отличился в битвах, чтобы ему было даровано собственное имя. Теперь, казалось, он нашел себе цель - уничтожить врагов, покинувших их мир, всех до единого. Это создание не знало компромиссов, не знало прощения и милосердия. Оно не испытывало ненависти к Малоху и его собратьям: просто такова была цель. В переулках Малох нашел ночной клуб, ветхую хибару, где стриптизерши стягивали свое нехитрое одеяние, а главный бизнес делался в грязном туалете на задворках. Это было место, где нелегально торговали любовью и наркотиками, где мафиози встречались, чтобы обсудить свои дела, где подкупленные полицейские совещались с гангстерами, где договаривались об убийствах, где смерть прописывалась как лекарство. Малох вошел, сел за столик в тени сцены и в страхе ждал. Он чувствовал, что его враг на улице и быстро приближается. У двери ночного клуба ужасное существо остановилось. Сердце Малоха замерло, когда враг стал прощупывать помещение ночного клуба. Если только он заподозрит, что Малох здесь, он, скорее всего, сожжет белым огнем ночной клуб до основания со всеми его обитателями. Малох знал, что излучение, исходившее от ночного клуба, наполненного сводниками, грабителями и убийцами - собравшимися здесь отбросами общества, - уже окутывает его непроницаемым для врага покрывалом. В углу комнаты, укрывшись под скатертью, проститутка развлекала клиента. На задворках, в туалете, торговали наркотиками. В переулке за туалетом подвыпившего бизнесмена сильным ударом по голове свалили на землю и освободили от часов и бумажника. Вся эта местность буквально кишела преступлениями и преступниками. Наконец враг, так ничего не обнаружив, стал удаляться, и Малох облегченно вздохнул. Он даже смог улыбнуться подошедшей к его столу девушке. - Составить компанию, детка? - спросила она. - Почему бы и нет? - кивнул Малох. Он заказал выпивку себе и девушке и позволил себе расслабиться. Девушка положила руку ему на бедро. Она была маленькой симпатичной брюнеткой. Малоха, который был в состоянии удовлетворить девушку физически, заинтересовало ее предложение. В отличие от своего врага, лишенного в своей смертной оболочке половых признаков, Малох был экипирован лучше многих мужчин. Глаза девушки расширились от удивления, когда она нашла то, что искала. - Ого, - выдохнула она. - Большой. Он переложил руку девушки на ее колено. Малох к числу эксгибиционистов [эксгибиционизм (мед.) - вид полового извращения, заключающийся в стремлении к прилюдному совершению полового акта] не относился. Девушка надула губки. - Неужели я тебе не нравлюсь, детка? - Ты в порядке. Только место неподходящее. Кое-кто следит за мной, и я не хочу, чтобы он взял меня со спущенными штанами. Ты понимаешь, что я имею в виду? - Конечно. - Она нервно оглядела комнату. - Кто охотится за тобой? Полиция или шайка? - Нет, один парень, но он хуже чем все они, вместе взятые. Не беспокойся, он ушел. - Ушел? Куда? - Дальше по улице. - Ох, вот чего я не переношу, так это насилия. Мой парень избивает меня, если я прихожу с синяками. - Звучит логично, - сказал Малох. Она кивнула, хоть и не поняла, что он имеет в виду. - Слушай, - сказала она тоскливо, - ты уверен, что не хочешь этого? Ты ужасно симпатичный. Малох улыбнулся. - Знаю. Но нам придется пойти в другое место. Его желание стало ослабевать. Для него она была не так уж привлекательна, а на улицах все еще было опасно. - Хорошо, но если только ты готов, надо поторопиться, иначе мой друг придет сюда, и у тебя возникнут проблемы. Пошли, я на работе. Малох проследил за ее взглядом и увидел сутенера, наблюдавшего за ними из другого угла. На его лице не было злобы, но Малох знал, что если вскоре он не пойдет с проституткой, сутенер вразвалочку подойдет и спросит ее, почему, черт возьми, она бездельничает, когда здесь полно других клиентов. В нем было футов шесть роста, и мускулы его выглядели внушительно. Без сомнения, он любил поработать кулаками, особенно над своей подружкой. Девушка дернула Малоха за рукав. - Ты ужасно симпатичный, - повторила она. - Большинство моих клиентов не такие джентльмены, как ты. Это мерзкие рожи, у них отвисшие животы и тройные подбородки. Они лапают тебя, как кусок мяса. - Она улыбнулась. - Понятно. - Дай мне знать, когда соберешься уходить. Спасибо за выпивку. Я должна еще поработать. - Она замолчала и взглянула ему в глаза. - Знаешь, таким приличным людям, как ты, не следует сюда приходить. Ты можешь пострадать. Здесь есть плохие парни, они тебя прирежут ни за что. Будь осторожен. Слышишь? - Да, - сказал Малох, и девушка, оставив его, пересела за другой столик, где новый клиент с тройным подбородком и отвисшим животом только и ждал, чтобы схватить ее за грудь и запустить руку к ней под юбку. Внезапно тень накрыла столик, за которым сидел Малох, и он ощутил укол страха, пронзивший его насквозь. Он обернулся, но это был всего лишь сутенер. - В чем дело? - спросил он, осклабившись. - Тебе не понравилось мое Золотце? - Я не видел вашего золотца, - огрызнулся Малох, - но если вы достанете его, я скажу, нравится оно мне или нет. Улыбка исчезла с лица сутенера. - Очень умный, да? Ты понял, что я имею в виду, урод. Девушка. Чем она тебе не понравилась? Малох знал, каким видит его сутенер: бледный юноша, может быть только что из колледжа, изнеженный, с тонкой кожей, почти женоподобный. Прекрасный молодой человек из хорошей семьи, отправившийся погулять с папочкиного разрешения. Сутенер хотел бы узнать, где припаркован "порше" и как ему наложить лапу на ключи, пока Золотце будет лишать мальчика невинности. - С девушкой все в порядке. А вот ты меня достал. Сдается мне, что ты спишь с ней - когда в состоянии делать это. А я не собираюсь заходить туда, где ты побывал. Надеюсь, ты понял, о чем я говорю. У сутенера расширились глаза. - Ах ты маленький засранец. - Он вынул из кармана выкидной нож. Блеснув в лучах света, со щелчком выскочило лезвие. Сутенер метнулся к Малоху, нож сверкнул, как голова змеи. Малох опасался только за глаза - он не смог бы восстановить их, но сутенер этого не знал и метил в сердце. Малох оказался проворнее. Прежде чем лезвие прошло полпути до своей цели, рука с тонкими пальцами вцепилась в запястье сутенера и резким движением вывернула предплечье. Раздался громкий хруст. Сутенер побледнел и широко раскрыл рот. Его глаза вылезли из орбит. Нож со звоном упал на пол. Кто-то завизжал. Заскрипели стулья. Люди стали отодвигаться подальше от драки. Сутенера качало. Его кисть неестественно болталась. - Ублюдок! - завопил он. - Ты сломал мне руку! Малох встал, собираясь уходить. - Тебе повезло, что это была не шея. Однако противник еще не считал драку законченной. Резко выбросив ногу, сутенер попытался ударить его ниже пояса. Малох перехватил его ступню, подержал секунду и резко скрутил. Снова громкий хруст, будто сломалась ветка. Сутенер упал на поя, корчась и крича от боли. Из углов зала в их сторону двинулись вышибалы. Малох поднял стол и выломал одну из ножек. Он подождал, пока один из вышибал не подойдет поближе, быстро отступил в сторону и нанес ему страшный удар по почкам. Вышибала не успел уклониться и с выпученными глазами сложился пополам, так что его голова почти коснулась его правого ботинка. Остальные остановились. - Мудрое решение, - сказал Малох. Он, как копье, метнул ножку в стену между двумя вышибалами. Пробив штукатурку, она на треть углубилась в стену. - Теперь, хотя мне и приятно поразвлечься, я должен идти. Как вы заметили, я сильнее, чем выгляжу, так что постарайтесь не делать глупостей. Пока, Золотце. - Малох слегка поклонился в сторону девушки. - Рад был познакомиться. Он вышел из зала, и люди расступились перед ним, как волны Красного моря. На улице им снова овладел страх. Малох направился через весь город к дому, где его трудно будет найти. Когда находишься в движении, никогда не можешь расслабиться полностью; Малох мог рассчитывать только на то, что враг будет занят уничтожением менее хитрых беглецов или получит приказ возвращаться. Где-то в городе ухнул взрыв, залив улицы светом, мгновенно сменившимся тьмой. Его враг действовал. 6 Дейв разбужен поцелуем Челии. Он открывает глаза и видит ее полностью одетой и готовой выйти из дома. Она великолепна. Обтягивающий костюм выделяет контуры прекрасной фигуры. Длинные черные волосы заплетены в косу, уложенную короной на затылке и удерживаемую тонким гребнем. Ярко накрашенные губы означают, что Челия всерьез собралась сорить деньгами. Дейв садится на кровати и протирает глаза. Они болят, как будто он плакал. Галстук и рубашка висят на стуле перед кроватью, но он никак не может найти свои брюки. "Что происходит?" "Вставай, соня, - смеется она. - Пора идти по магазинам. Помнишь, ты обещал сходить со мной в новый японский супермаркет за платьем? Джейми побудет сегодня утром со Сью, и мы можем делать все что захотим. Возьми кредитную карточку, скряга, Челия сегодня собирается безумствовать". "Конечно, я помню". Что-то смущает Дейва, но он не может понять, что именно. Словно мухи жужжат в черепе. Это выводит его из себя. Он слезает с постели и идет в ванную бриться. Дейв входит в гостиную, а через минуту они с Челией уже идут по тротуару и, поднимаясь по ступенькам, входят в супермаркет. Дейв все еще в трусах, и это его смущает, но, похоже, никто не обращает на него внимания. Челия смеется над его застенчивостью. "Ты же надел рубашку и галстук, не так ли? Так о чем же ты беспокоишься, большой медведь? Взгляни-ка на меня. На мне почти ничего нет. Мисс Стройность 1990". И правда, ее костюм исчез. Сейчас на ней только ее лучшее шелковое белье, которое Дейв подарил ей на прошлое Рождество. Это не нравится Дейву, и когда они бродят по магазину, он пытается закрыть ее тело от пялящихся мужчин. Видно, сегодня придется расквасить несколько носов. Дейв не одобряет мужчин, глазеющих на его жену, словно на картинку в порножурнале. Оливковые груди Челии выскакивают из лифчика, и Дейв просит ее заправить их внутрь, так как они привлекают слишком много внимания, но Челия только смеется. Челия спрашивает у продавца, где находится отдел платьев. Оказывается, единственный такой отдел расположен в окне магазина и они его уже прошли. "Спасибо! - кричит Челия. - Хорошо бы нам побыстрее попасть туда. Моему мужу не нравится, когда я разгуливаю в таком виде, он очень ревнивый". "Вовсе нет, - протестует Дейв, - любой выйдет из себя, если его жена разгуливает вот так на людях". Челия за руку тащит Дейва ко входу и заводит в оконную нишу. Там нет платьев, но есть кровать. "Слушай, медведь, - шепчет Челия ему на ухо, - давай займемся любовью". Она снимает трусики и ложится. Прохожие остановились и уставились на них, беззвучно шевеля губами: через толстое стекло не слышно, что они говорят. "Господи, Челия, нас же арестуют", - говорит Дейв. "Дурачок, они не могут арестовать полицейского, - смеется Челия. - Не будь таким занудой. Какая разница, что они подумают? Покажи им, какой ты у меня мужчина". Он ждет, когда