---------------------------------------------------------------
Ellen Klages "Guys Day Out"
╘ 2005 by Ellen Klages and SCIFI.COM
╘ 2005, Гужов Е., перевод
Eugen_Guzhov@yahoo.com
-----------------------------------------------------------
Эндрю Клеменс всегда хотел сына.
Чтобы брать мальчишку на рыбалку, есть вдвоем мороженное прямо из
картонки, играть в бейсбол по субботам.
Он получил Томми.
У Томми была милая улыбка, барабанные пальцы, чуть косящие глаза.
"Монголоид", сказала доктор. "Извини, Энди. Но он умственно отсталый.
Он никогда не зайдет дальше простых вещей, вроде как одеться самому."
Эндрю с минуту молчал. "Когда я смогу его увидеть?"
"Плохая мысль", покачал головой доктор. "Его надо бы определить в
какое-нибудь заведение, а тебе не стоит к нему привязываться. Это хорошие
места, в самом деле. Сейчас шестидесятые годы, а не темные века. И для Элен
будет лучше, если она и не узнает, а ты подпишешь все бумаги до того, как
она выйдет из наркоза." Он похлопал Эндрю по плечу. "Дай ей несколько
недель, позволь ей отдохнуть, а потом попробуйте снова. Это самое лучшее."
"Я хочу видеть своего сына", сказал Эндрю. "И забрать свою семью
домой."
"Ты уверен, что он справиться?", спросила Элен.
"Ну не надо. Ему уже десять. И это мальчишник. Он бредил им всю неделю.
Я не стану учить его забрасывать удочку и все такое. Я дам ему бамбуковое
удилище и картонку червей."
"А крючок? Он может..."
"Милая, все будет в порядке." Эндрю поцеловал жену в щеку. "Червей на
крючок я стану насаживать сам и прослежу, чтобы на нем все время был
спасательный жилет. Он хочет словить кайф."
"Я не хочу ловить кайф. Я хочу увидеть рыбу." Томми ковылял вниз по
лестнице в полосатой майке и джинсах, на лунном лице под бейсбольной
шапочкой Детройтских Тигров расплывалась улыбка. Бойскаутский рюкзачок с
выцветшими надписями свисал с левого плеча; пухлое, коренастое тело
согнулось для равновесия.
"Эй, приятель", сказал Эндрю. Он дотянулся и снял парня с двух
последних ступенек. "Мы идем посмотреть рыбу, окей. Ты готов?"
Томми кивнул несколько раз. "Я положил в рюкзак все." Он согнулся и
поднял клапан. "Свою зубную щетку, монетку, библиотечную карточку, три
карандаша и трое зеленых носков." Он взглянул на мать. "Ноги могут
промокнуть. Я этого не люблю."
"Очень хорошо запланировано", сказала она,
"Знаю. И у меня мое радио, пара шоколадок и банан на случай, если Ами
или Дэвид проголодаются."
Эндрю засмеялся. "А я-то думал, что нас будет только двое. С нами идут
все твои двадцать шесть невидимых друзей?"
"Папа." Томми упер руки в боки и завращал глазами. "Все сюда не
поместятся. Только Ами, Кэти, Дэвид, Эди и Фрэнк." Он задумался на секунду.
"И еще Экснер, Яки и Зельда, потому что иногда до них не доходит черед. Они
же в самом конце. Брайан пойти не может. Он снова плохо себя вел, поэтому
заперт в своей комнате без еды."
"Очень суровое наказание."
"Он плохо себя вел." Томми захлопнул клапан рюкзачка. "Можно уже идти?"
"Как только достанем наш ленч из холодильника - мы в пути."
"Для меня болонья с горчицей, но без пикулей." Он высунул язык.
"Именно. Еще Фритос и кексы Хостесс", сказала мать. "Кока-Кола в
зеленых бутылках. Я знаю, что любят мои парни." Она подняла козырек его
шапочки и поцеловала темные волосы. "Желаю тебе хорошо провести время,
малыш. Я буду скучать."
"Я увижу рыбу." Томми поправил шапочку и поднял свой рюкзачок, повесив
его на плечо. И направился к гаражу.
Парень на пристани взял у Эндрю залог и по наклонной бетонной рампе
лебедкой выволок в воду потертую зеленую гребную шлюпку.
"Я закругляюсь в шесть тридцать", сказал он. "Возле островка мелко
из-за засухи, так что не застряньте."
"Думаю, с этим мы справимся", сказал Эндрю. Он положил в лодку коробку
с принадлежностями, удочки и термос с шотландским рисунком и протянул руку
Томми.
"Я еще не давал лодку таким. Вы позволите ему грести?"
"Нет, не позволю." Эндрю прикусил губу, чтобы не сказать большего, и
перенес сына в лодку. Он затянул завязки оранжевого спасательного жилета,
аккуратно их заправил, и на секунду коснулся бледной гладкой щеки мальчишки.
"Вперед, приятель?"
Томми показал ему большой палец и улыбнулся. "Смотреть рыбу."
Эндрю оттолкнулся веслом и уселся. Он начал грести. Рукоятки весел
казались шершавыми в ладонях, пока он не нашел правильный ритм.
Озеро было широкое и стеклянно-гладкое, солнце посверкивало на ряби от
весел. Жужжание далекого мотора эхом отзывалось от деревьев. Томми сидел
минут десять, плотно прижимая руки к бокам, пока на пробу не сунул ладонь за
борт и пальцами прочертил буро-зеленую воду.
"Холодная! У меня мурашки!"
"Угу."
"У рыб бывают мурашки?"
"Не думаю. Рыбы очень хорошо приспособились жить здесь."
"Это хорошо", сказал Томми. "Если им будет слишком холодно, они буду
плавать кверху брюхом, как золотые рыбки, что умерли в нашем классе."
Эндрю греб с полчаса, пока они не подошли к берегу с нависшими корнями
мертвого дуба, высоко в ветвях звенели цикады. Он поставил лодку углом к
берегу. "Посмотрим, как она клюет, окей?"
Томми выдернул руку из воды и спрятал в коленях. "Я не хочу, чтобы меня
клевали."
"Нет, нет. Извини. Они людей не клюют. Только жучков. Они ими
питаются."
"Я питаюсь болоньей." Томми уставился в воду, но руки держал на
коленях.
Эндрю привязал поплавок в красную полоску к леске на бамбуковом удилище
примерно в трех метрах над крючком. Он открыл белую картонную трубку с
червями и, копаясь во мху, выловил нескольких толстых червей за красный
хвост.
"У-ю-у", сказал Томми. "Скользкие черви."
"Ага, но рыба их ест, как леденцы." Эндрю скрутил червя в слабый узел и
потянулся к крючку.
"Червивые леденцы. Фу-фу-фу." Томми сморщил лицо в гримасу отвращения.
"Я их не хочу." Он отпрянул назад, забившись в самый край лодки. "Я не хочу
их, папа."
"Окей. Тебе и не придется до них дотрагиваться. Смотри." Эндрю со
вздохом бросил червя обратно в коробку. "Можешь понаблюдать, пока я налажу
свои удочки." Он вытащил из чехла фиберглассовое удилище и защелкнул катушку
на держалку, пропустив достаточно много мононитевой лески по направляющим.
Из коробки с блеснами он выбрал мушку и прикрепил на свободный конец лески.
"Это же не червяк", сказал Томми. И с любопытным лицом подобрался
ближе.
"Не-а. Это форелевая блесна. Королевская муха. На прошлой неделе я
сделал ее сам."
"Люди не могут делать мух."
"Вы правы, сэр. Не настоящих мух. Я сделал ее, чтобы обмануть рыбу,
которая подумает, что это муха, и попробует ее на вкус."
"А мне можно такую? Вместо червяка?"
"Давай посмотрим, что у меня еще есть." Эндрю просмотрел свои блесны.
"Ага, вот она. Стрекоза. Тебе она понравится." Он отрыл ладонь и показал
Томми здоровеннее создание с зелеными и голубыми перьями, тесно обмотанных
нитью сырого шелка.
"Выглядит, как фея", сказал Томми, широко открыв глаза. "Может я обману
их и поймаю настоящую." На его лице появилась широкая улыбка.
Эндрю начал было качать головой, но остановился. "Можешь попробовать",
улыбнулся он. Он снял крючок и привязал каплевидное свинцовое грузило к
леске на несколько футов ниже поплавка. И передал удилище в руки Томми.
"А теперь что?" Томми схватил бамбук так, что побелели суставы.
"Теперь я брошу поплавок в воду." Он швырнул размашистым жестом
пластиковую сферу. "Следи. Стреко... - фея утонула, но поплавок плавает на
поверхности."
"Я ничего не вижу. Вода слишком блестит."
"Ах, я и забыл." Эндрю достал из верхнего кармашка своей рыбацкой
куртки пару солнечных очков. "Поляризованные, точно как у меня." Он показал
на зеленые линзы, прикрепленные к рамке своих очков. "Они позволят видеть
то, что под поверхностью."
"Это волшебные очки?", спросил Томми, надевая их. Они немного сползали
на его маленьком плоском носу.
Эндрю немного подумал, потом кивнул. "Вполне." Это легче, чем пытаться
объяснить компоненты отраженного света. Он поднял удилище, пока из воды не
показалась стрекоза, потом снова пустил ее под воду. Блесна бледно блеснула,
утопая.
"Я вижу, как плавает фея!", воскликнул Томми. Он восхищенно смотрел с
открытым ртом.
Эндрю улыбнулся и взял свое удилище. Он забросил, размахивая леской
взад-вперед, пока его Королевская Муха не коснулась воды в тридцати футах,
едва зарябив воду.
Он поглядывал на Томми между бросками. Мальчишка сидел, не шевелясь,
совершенно неподвижно, с пристальным вниманием глядя на медленно плывущий
пластиковый поплавок.
"Мне можно выпустить удочку?", спросил он через пятнадцать минут.
"Вполне. На борту лодки есть трубка-держалка, куда ее можно вставить.
Тебе надо размяться, да?"
"Нет. Яки и Зельда хотят спуститься по леске, а мне надо держать их
обеими руками."
"Не знал, что они умеют плавать", сказал Эндрю.
"Они могут делать все, что захотят, потому что они невидимы." Томми
пристроил удочку и полез в свой рюкзачок, сложив ладони ковшиком вокруг
тайного груза, хрупкого и ценного.
"Но ты их видеть можешь."
"Ага. Я же особенный. Я же из особой школы, ты знаешь." Томми
перегнулся через борт и погрузил ладони возле поплавка. Он высвободил своих
невидимых друзей и уставился в воду на целую минуту, прежде чем выпрямился.
"Они спустились окей. Когда они все сделают, я их вытащу и накормлю
бананом."
"Сделают что? Что они будут делать там внизу?"
"Разговаривать с феями."
"О-о. И о чем они будут толковать?" Эндрю сделал длинный, ленивый
бросок. Блесна начала дрейфовать сразу, как только коснулась воды.
"Мама говорит, что феи делают мне сны", сказал Томми. "Зельда тоже их
хочет."
"Это хорошо." Эндрю смотал свою леску. "Раз уж заговорили о бананах, я
готов закусить. А ты как?"
"Моя легкая закуска в четыре часа."
"Верно. Тогда как насчет ленча немедленно?"
"Ленч ровно в двенадцать."
Эндрю взглянул на часы. "Сейчас одиннадцать тридцать, но сегодня же
мальчишник. Никаких правил. Мы можем есть, когда хотим."
"Ленч ровно в двенадцать", повторил Томми.
Эндрю вздохнул.
Они поели через полчаса.
Когда Томми прикончил свой последний кекс, Эндрю вытер шоколадные следы
почти до ушей сырой бумажной салфеткой. "Становится жарко", сказал он.
"Вытаскивай свою удочку, и мы поплывем в другой конец, попробуем найти место
потенистее на остаток дня."
"Яки и Зельда еще не вернулись."
"Ну, скажи им, что лодка отходит через пять минут."
"Папа, они еще не закончили..."
"Пять минут, Томас."
"Но феи еще не...", забормотал Томми, надувая губы. Он отвернулся и
Эндрю не услышал остаток. Он взглянул на часы. Через четыре с половиной
минуты он услышал глубокий вздох. Мальчик перегнулся через борт и постучал
суставами по поплавку, заставив его закачаться. Он сложил ладони под
поверхностью, словно дожидаясь подводного контакта, потом поднял их, плотно
сжав. Он тихонько подул в дырочку.
"Теперь они высохли. Открыть мне рюкзак."
Эндрю дотянулся и откинул клапан цвета хаки. "Давай."
Томми позволил своим невидимым пассажирам перекочевать из ладоней на
желтую кривую банана, потом вытер руки о штанины джинсов. "Я не поймал фею."
"Не в этот раз. Да и рыба совсем не клюет. Может нам больше повезет на
новом месте."
Эндрю уложил свое хозяйство вдоль борта лодки и спустил весла на воду.
На озере пахло сырой землей и зелеными растениями. Они снова остановились
через полмили дальше по берегу, завели лодку в тенистую бухточку, и вытащили
запотевшие бутылки Коки из тающего льда на дне холодильника. Томми снова
опустил в воду стрекозу, и пристально следил за поплавком вплоть до своей
положенной легкой закуски в четыре часа. Потом он зевнул и улегся
свернувшись калачиком на дно лодки, положив голову на рюкзачок, явно
собираясь подремать.
Эндрю надвинул шапочку ему на нос, уже розовый от загара, накрыл его
клеенчатым пончо и шагнул на берег.
Глубокий, тенистый пруд в нескольких ярдах неподалеку выглядел
обещающе. Он привязал к леске зеленую кадисскую муху-блесну и рыбачил пару
часов, выловив радужную форель и двух небольших полосатых бассов на
безшиповый крючок. Каждую рыбку он снова отпустил на мелководье.
Когда солнце коснулось верхушек деревьев, отбросив на воду длинные
тени, он вернулся в лодку, не разбудив мальчишку, и тихо погреб в
наступающих сумерках. Поверхность воды покрылась рябью, когда рыба начала
свой вечерний закусон, тучи насекомых едва виднелись в слабеющем свете. В
бахроме высокой травы и кустов вдоль берега зажглись первые светлячки,
помаргивая желто-зеленым светом.
Томми повернулся и забормотал, наполовину проснувшись.
"Эй, вставай, приятель. Тебе надо это увидеть."
"Что?..." Томми сел и сдвинул шапочку назад, стирая сон с уголков своих
глаз. Он секунду оглядывался, сморщим лицо в смущении, потом увидел отца и
улыбнулся.
"Посмотри-ка туда." Эндрю показал на вспыхивающие огоньки на берегу.
"Светлячки."
"Феи", сказал Томми обыденным тоном. "Они будут дома делать мне сны."
Он забрался к Эндрю на колени и устроился под рукой. "Мне понравилось. Даже
если я не поймал ни одну."
Эндрю поцеловал его макушку и с тайной радостью погреб обратно к
причалу.
Они рыбачили каждое лето. Элен тоже ездила несколько раз, закутавшись в
длинные платья и в шляпе от солнца, но в основном у них были мальчишники.
Зимними вечерами в своей берлоге Эндрю раскладывал перья, мех и шелковые
нити, сотворяя искусственные создания - мотыльков и жуков для форели,
изощренно разработанные варианты фей-стрекоз для Томми.
Голос Томми стал ломаться и басоветь; он начал бриться. В течении шести
месяцев он боролся с растительностью, пучки торчали там, где он
промахивался, или просто забывал их сбрить. Легче было их оставить на месте.
Эндрю начал отпускать бороду- как отец, так и сын - и был поражен у зеркала,
что в ней больше соли, чем перца.
В двадцать два года Томми закончил окружной тренировочный центр. На
фото, стоявшем на рабочем столе Эндрю, Тома Мэтью Клеменс был улыбающимся
парнем с робкими восточными глазами. Руки его лежали на спинке кресла на
колесиках его лучшего друга Патрика, чья голова клонилась набок, а тело
держалось прямо нейлоновыми лентами синего и золотого цвета - в цветах
школы.
Округ нашел ему работу в ресторане, на стирке бесконечных скатертей и
салфеток в промышленной стиральной машине, за минимальную плату. Через
восемнадцать месяцев ресторан разорился. Томми вернулся домой и смотрел
мультики и сериалы Острова Джиллиган, пока патронаж не назначил его на
другую работу, потом на третью.
В тот год, когда заболела Элен, он работал в МакДональдсе на
Арчер-авеню, в двадцати минутах езды на автобусе. На его красной нашивке
стояло ТОМ белыми буквами, его взрослое имя. Он улыбался каждому посетителю,
заполнял баночки кетчупом и вытирал столы зеленым средством, которое пахло
больницей, куда он боялся ходить.
"Теперь остались только мы, приятель", сказал Эндрю после похорон.
Томми кивнул. "Мальчишник каждый день."
Но так не получилось. Рыбалка не бывает каждый день. Было ожидание
20-го автобуса в своей красно-желтой форме, а домой на 16-м номере, как раз
ко времени Скуби Ду. Всякий день перетекал во следующий, пока он не
проработал в МакДональдсе пятнадцать лет, получив золотую арку, чтобы
пришпилить ее под своим именем ТОМ.
Как-то в четверг Томми днем ушел с работы и пошагал на автобусную
остановку. Он сидел под навесом с проездным в кармане - Взрослый Инвалид, со
скидкой - дожидаясь, когда приедет его 16-й. Номер 34. Номер 44. Никакого
16-го. Он застегнул ветровку, когда припустился дождь, и сел на следующий
автобус, скрипя сырыми сникерсами по резиновому коврику. Он доехал до конца
линии, не увидев свою остановку, поэтому поехал назад. Все казалось
незнакомым.
"Ты будешь выходить, или что, приятель?", прорычал водила.
"Только папа зовет меня приятель", ответил Томми.
"Псих." Водила заговорил в свою рацию. На конечной остановке их
встретил полисмен. Он лишь взглянул и его лицо смягчилось. "Как тебя зовут,
сынок?"
"Томми. Том. Том Клеменс."
"Ты знаешь свой телефонный номер, Том? Мы можем кому-нибудь позвонить?"
Он кивнул. "У меня дома папа. Номер 2-6-9-..." Томми сморщил лицо.
"2-6-9-..." Он закрыл глаза. "2-6-9-..." Но он не мог припомнить остаток.
"С таким началом не может быть много Клеменсов", сказал полицейский.
"Диспетчер найдет." Он заговорил в рацию на плече. Эндрю появился через
двадцать минут и отвез Томми домой.
В следующий четверг на работе Том наложил горчицы в баночки для кетчупа
и ушел на ленч через полчаса после прихода. Его менеджер, мистер Барнетт,
усадил его для небольшой беседы.
"Это на тебя не похоже, Том. Ты из моих самых надежных парней. Но ты не
уделяешь должного внимания. Ты достаточно высыпаешься?"
"Я ложусь в десять тридцать", ответил Том. "В одиннадцать по субботам."
"Что ж, теперь будь повнимательней, окей?"
"Окей-докей." Томми показал ему большой палец и был очень внимателен
днем, когда мыл полы и заполнял держалки салфетками.
Неделю спустя Маркус, черный подросток, работавший на выдаче, случайно
столкнулся с ним. Томми уронил свой бигмак, латук и секретный соус
разлетелись по полу.
"Чтоб ты сдох, вонючая сволочь", заорал он. И швырнул в Маркуса стопку
сверхбольших пластмассовых стаканов. Они перелетели через плиту и врезались
в холодильник. Все за стойкой замерли и уставились. Томми стоял без
движения, мертво прижав руки к бокам, рот открыт глаза пустые.
Звонок телефона вывел Эндрю из послеобеденной дремоты. "У нас
проблема", сказал мистер Барнетт. "Вам надо приехать и забрать Тома."
"Альцгеймер", сказал доктор Тома. "Извините, мистер Клеменс. Я могу
сделать для вас пару анализов, но все симптомы присутствуют." И он
пересчитал по пальцам. "Потеря памяти, спутанность сознания, вспышки ярости.
Мы называем это старческим слабоумием."
"Это же мне семьдесят шесть", сказал Эндрю. "Я должен беспокоиться. Но
ему-то только сорок три."
Доктор кивнул. "Это несправедливо. Но, боюсь, каждый взрослый с
синдромом Дауна, которому за сорок, испытывает такого рода преждевременное
старение."
Эндрю долго рассматривал свои руки, прежде чем заговорил снова. "Какое
возможно лечение?"
"Реально никакое. Наверное, Тому осталось четыре-пять лет, но он будет
продолжать терять функции. Я могу сделать несколько запросов, если хотите, в
заведения для людей с проблемами с памятью. Это хорошие места. Ему будет
комфортно."
"Нет", ответил Эндрю. "Я сам позабочусь о своем мальчике. Как заботился
всегда."
"Обед готов, приятель", Эндрю стоял в дверях гостиной. "Отбивная и твое
любимое картофельное пюре."
Томми сидел на коврике, глядя "В поисках Немо" в третий раз за два дня,
тонкая нить слюны серебрилась в свете лампы, темное пятно расширялось на его
штанине.
"Том? Тебе не надо пописать?"
Томми посмотрел вниз на себя. "Нет. Я уже." И он повернулся к мультику.
Отец взял его за руку и повел вверх по лестнице. Вымыл его губкой,
сменил одежду. После обеда он съездил в аптеку за пакетом подгузников самого
большого размера.
Эндрю с неделю возился с подгузниками своего бородатого сына, слезы
впитывались слоем абсорбента. Томми мирно лежал в постели, 170-фунтовый
младенец, еле слышно напевая про себя.
"Окей, хорошая погода для прогулки", сказал Эндрю в пятницу вечером.
Томми натянул свое эластичные брюки и пошлепал вниз. Через несколько минут
по ТВ раздалась мелодия сериала Брейди Банч. Эндрю пошел в свою берлогу и
связал с полдюжины стрекоз, удивляясь, что все еще помнит, как это делать.
Голубые перышки, свинцовая капля, крылышки из тончайшего тюля, связанные
сырым шелком.
"Эй, приятель", сказал он, заходя в гостиную. "Завтра суббота. Давай
посмотрим на рыб."
Он позвонил в контору на озере, забронировав плоскодонку с подвесным
мотором. Всего на полдня. Он сдела Томми его любимый ленч - сэндвичи с
болоньей, Фритос, кексы с темным шоколадным покрытием - и положил все в
холодильник из белого пенопласта с упаковкой шести банок БудЛайта.
Около полудня светловолосый студент колледжа, в майке с эмблемой
университета, продранной на плече, стащил вниз по рампе лодку в озеро.
"Вот, папаша", сказал он, вручая Эндрю ключи от мотора. "Мы
закругляемся в шесть тридцать."
Эндрю сидел на корме, рука на дросселе, глядя как Томми скользит
пальцами по воде, а другой рукой ест Фритос из пакета. Теперь на озере
столпились летние домики и заняло сорок пять минут, пока Эндрю нашел
безлюдную бухточку.
Он причалил лодку и собрал свой спиннинг, привязав на леску Королевскую
Муху. Он удил на мелководье с полчаса, не поймав ничего. Томми сидел на
берегу, раскинув ноги, спиной привалившись к иве. Он съел три сэндвича,
горчица ярко желтела в его бороде.
"Охо-хо", сказал он.
"Что такое?"
"Брайан снова себя плохо ведет", сказал Томми. "Брайан снова
обмочился."
"Я сейчас."
Глаза Эндрю заволокло слезами. Он взял из холодильничка две банки
БудЛайта, открыв крышки. Пиво, потому что Томми нравится, как щекочут
пузырьки, нравится пить то, что пьют мужики на ТВ. Пиво, потому что оно
замаскирует вкус таблеток, которые бросил в него Эндрю, одну за одной, все
двадцать шесть.
"Выпей-ка, приятель", сказал он, медленно взбираясь на берег. И вручил
Тому банку.
В высокой траве вокруг них начали в сумерках подниматься светлячки,
помаргивая желто-зеленым светом.
"Смотри-ка, феи." Голос Эндрю дрогнул. "Посчитай-ка мне фей, Томми?
Можешь посчитать вслух?"
На тридцати шести голова Томми начали клониться. На сорок первой по
земле покатилась пустая банка.
"О-о." Глаза Томми широко открылись, на лице появилась широкая улыбка.
Он сложил руки ковшиком вокруг тайного, хрупкого груза всего на секунду,
потом безвольно сполз по иве вниз.
Эндрю пристроился рядом, крепко обнял, и выпил вторую банку горького
пива. Он поцеловал щеку сына в последний раз и замотал леску со стрекозой
вокруг его запястья, яркой на фоне бледной, мягкой плоти.
"Сладких снов, сынок", прошептал он и закрыл глаза.
Конец
Last-modified: Sun, 12 Feb 2006 19:13:56 GMT