яло, чтобы прикрыть наготу. - Эйрис, - начала Ондар, - я пришла помочь тебе помыться. Ты хочешь есть? Как нога? Позади женщины в коридоре стоял Келовар. Он открыл Ондар дверь, которая иначе не смогла бы сюда попасть. - Что с твоей лампой? На ней тряпка. Зачем ты закрыла свет? - удивленно спросила Ондар. - Он... резал мне глаза. Ондар через ткань нажала на круг. В одной руке она держала миску с теплой водой, в другой - чаши с едой. - Это, наверное, от лекарства, - бодро сказала она. - Келовар, ты идешь? Но солдат не пошевелился, а Эйрис не решалась взглянуть на него. Ондар, слегка хихикнув, вытянула ногу назад и слегка толкнула дверь. Она захлопнулась. Ондар усмехнулась. - Иногда с мужчинами можно поступать только так! Как твоя нога? Я не собираюсь снимать шину, но поставлю воду здесь и когда... - она резко остановилась. Эйрис продолжала смотреть на оранжевый круг, закрытый тканью, потом перевела взгляд на Ондар, которая широко открытыми от удивления глазами смотрела на разбросанные по полу подушки. Нос ее слегка наморщился. Эйрис поняла: женщина догадалась, что здесь только что занимались любовью. - Келовар? - спросила Ондар с сомнением. - Нет. - Тогда кто? - Не спрашивай меня об этом. Ондар лукаво улыбнулась, но, почувствовав напряжение в голосе Эйрис, погасила улыбку, а Эйрис ругала себя за то, что делала тайну из того, что не могла и не хотела скрывать. Она снова почувствовала себя усталой и измученной. Ногу пронзила острая боль. Ондар мяла в руке полотенце. - Конечно, я не хотела бы вмешиваться... - хихикнула она. - Но с такой ногой... Должно быть, тебе очень не терпелось, да и ему тоже! Эйрис почувствовала, что сейчас у нее начнется истерика, и с трудом взяла себя в руки. "Осторожно, нужно быть осторожной, иначе ты навредишь Дахару", предупредила она себя и улыбнулась подруге. Эйрис не могла не ценить доброту Ондар. Среди опасных зверей, которые населяли Эр-Фроу, она почти забыла, что на свете еще есть доброта. - Почему ты так обо мне заботишься? - спросила Эйрис, когда Ондар принялась обмывать ее здоровую ногу. - Почему бы и нет? Ты бы тоже помогла мне, если бы на меня напали... мерзавцы-джелийцы... О, извини. Я не собиралась говорить... об этом. Скажи, а геды знают о проводах и штуках, которые свалены у тебя в комнате? Эйрис не могла удержаться и взглянула на закрытый оранжевый круг. - Да, знают. - Верно, их не очень-то беспокоит, что ты собираешь все эти штуки. Дай-ка я переверну тебя. Больно? Эйрис вскрикнула, потом спросила: - Ты доверяешь гедам? - То есть как это - доверяю? - Ты веришь их словам о том, что они якобы помогают нам потому, что мы знаем так мало, а они так много? - Мы знаем достаточно! - отрезала Ондар, и в ее тоне Эйрис расслышала уже знакомый отказ гедам в какой-либо значимости: "Мы не меньше оттого, что они больше". - Мы прекрасно справлялись со своими делами в Делизии до того, как пришли геды, и мы... Делизия будет жить, когда закончится этот год и они уйдут. - Ты вернешься назад, в Делизию? - Эйрис пыталась направить разговор на свою подругу, чтобы та снова не коснулась опасной темы. Но лицо Ондар захлопнулось, словно ящик. Через минуту она сказала: - Эйрис, я хотела спросить еще вчера. Что ты делала одна возле пустующего зала? Он гораздо ближе к джелийским постам, чем к нашим. - Он не пустует. Там живет молодая женщина, почти ребенок. Ей очень плохо сейчас. Я несла ей лекарство от боли. - Какая женщина, я ее знаю? Эйрис ответила осторожно, будто прилаживая провод к незнакомому элементу: - Нет, ты ее не знаешь, это джелийская проститутка. - Джелийка! Зачем ты... О, я слышала об этом. Это та самая, которой ты помогла, когда ее дружок был болен, так? Она убежала к нему от джелийских легионеров. Этот огромный варвар и крохотная девочка... она выглядит не старше одиннадцати. Почему она там одна? Что случилось с великаном? - Он умер. Ондар выжала полотенца. - У тебя девочка такого же возраста... Мне тоже жаль эту проститутку, она почти ребенок... Их легионерам нравится, когда это делается насильно, ты же знаешь. Животные! Должно быть, ее тоже захватили в плен из какого-нибудь племени варваров - она меньше ростом, чем любая джелийка, которую я видела в Эр-Фроу. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь рассказывал, что она умеет говорить. Она что, немая? - Нет. - И говорит с джелийским акцентом? - Да. - Но тогда зачем ты ей помогала? "Будь осторожна", - снова предупредила себя Эйрис. - Потому что она такая маленькая и беззащитная. Ондар, у тебя были дети? Лицо Ондар снова замкнулось, будто в ее душе захлопнулась дверь. Женщина поднялась. - Я закончила. Еда здесь, Эйрис. Ешь, пока она горячая. Я зайду позже, после Дома Обучения. - Прости, Ондар. Я не хотела задавать ненужные вопросы... - Забудь об этом! - Ондар вздрогнула, встала спиной к Эйрис, но через несколько секунд повернулась к ней лицом, широко улыбнулась, затем сказала решительно: - Мне надо идти в Дом Обучения. Кстати, ты знаешь, что вчера не прошло и часа с начала занятий, как все геды ушли? Все. Ушли, да так и не вернулись. И мы, конечно, тоже ушли. Я должна... Мне надо... - Голос Ондар споткнулся, женщина стремительно направилась к выходу. Эйрис долго лежала не шевелясь. Она думала о СуСу, такой одинокой в пустом зале, об Ондар, которая, возможно, отправилась с Каримом в свою комнату, а вовсе не в Дом Обучения, о Дахаре - прежде всего о Дахаре, потому что не знала, где он, не грозит ли ему опасность. Она не спросила, куда он идет, не успела. Пустят ли его в зал легионеров ведь он больше не брат-легионер? А может быть, он пошел к джелийским горожанам или в Дом Обучения, к гедам? Потом Эйрис стала размышлять о гедах, которые наблюдали за людьми в каждой комнате Эр-Фроу. А может, она ошибается, думая, что оранжевые круги это глаза, а не что-то еще абсолютно ей неизвестное, какое-то другое изобретение гедов. Эйрис стиснула руки. Она сомневалась, понимает ли хоть что-нибудь здесь. Наконец ей удалось заснуть, но сон ее был беспокойным. Проснулась она от страшной боли в ноге - джелийское лекарство наконец перестало действовать. Сколько времени прошло с тех пор, как ушла Ондар? Эйрис не знала, у нее не было чувства времени, как у брата-легионера. Кто-то настойчиво постучал в дверь. Больная нашла в себе силы дотащиться до двери и открыла ее, хотя чуть не потеряла сознание. В комнату проскользнул Карим. В руках у него был, как показалось женщине, какой-то узел. Но это оказалась СуСу, обнаженная и чем-то перепачканная. - Положи ее в угол, Карим - да нет же, в угол, подальше от этих проводов, - сказала Ондар, которая вошла в комнату следом за Каримом. - Принеси мне воды из бани, много воды, чистое одеяло из нашей комнаты и чашу фруктовой каши. Фарима продавала сегодня утром свежую. Эйрис, у тебя есть еще одно полотенце? СуСу, перемазанная соусом от жаркого, лежала с широко открытыми глазами. На теле у нее вздулись волдыри от ожогов. Казалось, она была мертва. - Мы нашли ее на полу, в зале варвара, рядом со столом для раздачи пищи, - сказала Ондар. Карим нахмурился. Судя по всему, ему не нравилось принимать участие во всем этом. - Просто лежала там. СуСу не смогла пошевелиться, даже когда Карим поднял ее. Ни один другой солдат не захотел сделать этого. Я и сама могла бы поднять эту девочку. Взгляни на нее - словно тростинка! Но Эйрис смотрела на то, что было зажато в руке СуСу. Ондар тоже заметила этот странный предмет и поспешила разжать пальцы девочки. - Что это?.. Увеличитель гедов! Зачем он ей понадобился? - удивилась женщина. Эйрис замерла. В тот краткий миг, когда Эйрис взглянула на темно-серый металлический прямоугольник в руке СуСу, в голове у нее возникли и закрутились страшно взволновавшие ее мысли: Карим нес СуСу, прижимая ее к себе правым боком, значит, прямоугольник был скрыть от оранжевых кругов, находившихся в коридоре и в нижнем зале. Ондар сказала "увеличитель", потому что прямоугольник был похож на коробку, которую геды показывали людям. Эйрис отчетливо представила себе Дахара и Гракса, с трудом тащивших тело варвара, увидела, как открывается Стена, как Гракс нажимает на углубления темно-серого прямоугольника и как исчезает и меняет форму вроф. Вытянувшись во весь рост и даже не почувствовав боли, Эйрис вынула коробку из сжатых пальцев СуСу. Голова у нее закружилась... Гракс извлек эту коробку из-под своей одежды, как же СуСу смогла забрать ее у одного из гедов? Дверь снова открылась. Решив, что это опять Келовар, Эйрис спрятала темную коробочку под подушку, на которой лежала. - Я же сказала тебе, Келовар... - начала Эйрис и разглядела, что перед ней стоит не солдат, а Гракс. Ондар, никогда прежде не видевшая оранжевого лоскута намотанного вокруг большого пальца геда, судорожно вздохнула и отступила в сторону. Эйрис почувствовала, как сердце бешено застучало у нее в груди, хотя какая-то часть ее мозга холодно отметила, что раньше она не смогла бы отличить Гракса от других гедов. Когда же она научилась это делать? - Как ты вошел сюда? - спросила Ондар, потом вспомнила, с кем говорит, и закусила губу. - Этот оранжевый вроф открывает любую дверь в Эр-Фроу, - ответил Гракс. Карим тихо, но угрожающе зашевелился. Гракс, казалось, не обратил на это никакого внимания. В другой руке он держал что-то, сделанное из ткани и металлических трубок, ткань - в отличие от той, которая была на подушках и преобладала в Эр-Фроу - была абсолютно черной. - Это для тебя, Эйрис, - спокойно произнес Гракс. - Устройство предназначено для поврежденных суставов гедов, но я его переделал, чтобы подошло тебе. Он поставил предмет на пол и дотронулся до одной из трубок, на которой вроф образовывал ровный овал. Трубки превратились в открытый каркас, стянутый двумя кусками ткани. Ондар прижала руки ко рту - предмет плавал над полом на уровне коленей. Одним быстрым движением Гракс наклонился и поднял Эйрис. Боль резко отозвалась в ноге, и она вскрикнула, не только от боли, но и от внезапного испуга. Ей вспомнилось, как гед нес варвара внутрь Стены. Руки Гракса, державшие ее, были вовсе не руками, в обычном смысле слова, женщину поддерживал вроф - твердая, прозрачная броня, окружавшая геда и его воздух. Ондар рванулась вперед, но подбежав к подруге, остановилась, не зная, что делать дальше. Тем временем гед успел положить Эйрис на стул, и чудо свершилось. Больная сидела на одном куске ткани, другой кусок поддерживал ей спину. Металлические трубки окружали сломанную ногу, которая внезапно перестала болеть. - Что происходит? - спросила женщина. - Твоя нога сейчас находится в заряженном поле, - объяснил Гракс. - Она в другом пространстве-времени, не в том, где боль. Эйрис изумленно взглянула сначала на геда, потом на свою ногу. Ее окружал едва заметный слой, не тот блеск, что окружал стены из врофа, а словно сгустившийся воздух. Казалось, ногу окутал легкий туман. - Это сила, природу которой ты пока не сможешь понять, - продолжал Гракс, - как раньше не могла понять электричества. Та сила, которая сейчас поддерживает твою ногу, переносит корабли между мирами. Ты сидишь в единственной такой... машине в Эр-Фроу, единственной машине в этом мире. Я покажу тебе, как управлять ею. И гед объяснил Эйрис, как надо нажимать на черный овал левой рукой. Стул, сделанный из черной ткани, двигался вперед, в стороны, поворачивался, медленно описывая четкий эллипс. Ондар в страхе прижалась к Кариму, а Эйрис подумала: "Но я же не левша, мне легче нажимать на овал правой рукой!" Ее собственная глупость, явная неблагодарность и недальновидность поразили женщину. Затем последовал всплеск ужаса, подобный тому, который она испытала первый раз в Стене, когда магниты потянулись один к другому, и она приняла их за странных зверей, живых и прожорливых. Потом ужас и замешательство исчезли, и больная поняла, что это новое изобретение гедов, они научились использовать такие естественные силы, как солнечный свет, скрытый от людей просто потому, что Ком еще не повернулся из темноты к Первоутру. Это не волшебство. Это не волшебство, а наука. Эйрис уверенно положила ладони на ручки стула и едва не пропустила выражение, появившееся на лице Гракса. Он рассматривал СуСу, неподвижно сжавшуюся в углу, и к чему-то прислушивался. Карим достал дробиночную трубку и угрожающе взглянул на геда. - Это всего лишь стул для раненых, - спокойно сказал ему Гракс. - Здесь нечего бояться. Смотри. Она может в нем двигаться. - Все в порядке, - сказала Эйрис Кариму и подумала: "А так ли это?" - Но по лестнице на стуле спускаться нельзя, - продолжал гед. - Тебя придется нести. Находясь в нем, ты избежишь боли и смещения кости, которую вправил джелийский лекарь. "О каком лекаре он говорит? - подумала Эйрис. - Наверное, гед узнал, что Дахар заново вправил ей кость, а может, он имеет в виду молоденькую сестру-легионера, за которой послала Джехан?" Она закрыла оранжевый круг в своей комнате, но геды все могли видеть через другие круги, в коридорах, мимо них Дахар проходил. Были круги и у лестницы, по которой он поднимался... - Гракс, спасибо тебе за стул. Наука гедов обладает великой целительной силой. Ты не взглянешь на мою ногу - хорошо ли вправлена кость? Последовала короткая пауза. Гед слушал что-то внутри своего шлема. - Она вправлена хорошо. С помощью нашей науки мы не смогли бы вправить кость лучше, чем это сделал лекарь. Эйрис спросила осторожно, стараясь не подчеркивать второе слово: - Наша целительница очень молода, все ли она сделала правильно? Я не буду хромать? - Ты не будешь хромать. - Откуда ты знаешь? - Гед, который изучает лечение людей, наблюдал, как вправляли кость. - Когда это было? - Геда позвали туда, где на тебя напали. Это была правда - теперь Эйрис припоминала, сквозь туман боли и наркотика, склонившееся над ней мерцающее лицо с тремя глазами. Но тогда ее кость вправили плохо, так сказал Дахар, когда вправлял ее заново. Значит ли, что геды не могут отличить хорошо или плохо вправленную кость? Возможно, они знали, что джелийка плохо вправила ее, и сейчас Гракс ей лгал. Или - третий вариант - оранжевый круг наблюдал за всем, что происходило в комнате, и сквозь сложенную в шесть раз ткань гед видел, как Дахар вправил ей ногу, но не хотел об этом говорить. "Ты не будешь хромать", - сказал Гракс, но откуда он знает это? Эйрис рассматривала лицо Гракса сквозь прозрачный шлем: заостренный череп, неподвижный рот, два спокойных глаза, и третий, высокий, пугающий, затянутый пленкой. Она не могла понять, лгал чужак или говорил правду. - Почему ты не дал мне эту машину вчера, если гед приходил на то место, где на меня напали? - Вчера она еще не была сделана. Ее части могут стать другими машинами, так же, как и провода и электромагниты, что у тебя здесь, в зависимости от того. Как их соединить. - В Эр-Фроу были и другие больные. Ты не дал эту машину белому великану. Почему? Еще одна пауза, на этот раз длиннее. - У него болела не нога, а мозг. Нельзя поместить мозг в другое пространство-время, отделив его от тела, точно так же, как делизийский командир не может быть вдали от тех, с кем он поет в гармонии. Невозможно понять, всю ли правду он говорит, или лжет. Эйрис охватило раздражение. Уголком глаза она посмотрела на СуСу, неподвижно свернувшуюся в уголке комнаты. И спросила геда в упор: - Оранжевые круги по всему Эр-Фроу - это глаза, которые видят все, что делают люди? Ондар в ужасе вскрикнула. Карим, все еще сжимавший оружие, сначала побелел, потом покраснел. Лицо Гракса не изменилось, он во что-то напряженно вслушивался и, казалось, не собирался отвечать. - Да. Оранжевые круги это наши глаза, - произнес он наконец. После секундного замешательства Ондар начала вопить. Она ругалась и негодовала, забыв о страхе, который ей внушали геды. А Эйрис испытывала необыкновенное облегчение и торжество. Ее догадка оказалась верной, и гед не солгал ей, значит, все, что они говорили, - правда, сущая правда. Гракс мог бы и не сказать ей, для чего предназначались оранжевые круги, но он ответил на ее вопрос. Если раньше действия чужаков казались людям подозрительными, то это только потому, что они не умели задавать правильных вопросов. Надо научиться спрашивать, и геды на все ответят. Им можно доверять. - ...и не сказать нам? - продолжала кричать Ондар. - Вы не спрашивали, - пророкотал Гракс, глядя не на нее, а на Эйрис. - Я хочу спросить еще кое-что, - перебила Эйрис вопящую женщину. - Эта джелийская девушка - СуСу - не двигается и не говорит с тех пор, как вы забрали ее друга к себе. Я знаю, что есть лекарство, которое может вывести ее из шока, но делизийские лекари не так искусны, как... геды. Ты смог облегчить мою боль, так скажи, как приготовить лекарство, которое поможет СуСу? Гракс перевел взгляд на бывшую проститутку. - У людей есть лекарства, которые действуют на мозг? Даже Ондар и Карим расслышали в его голосе напряженность, несвойственную гедам. - У людей есть лекарства, которые действуют на мозг? - повторил свой вопрос Гракс. Теперь он обращался прямо к Кариму. - Шок на поле сражения можно прервать нужным лекарством, - холодно ответил Карим. Гед опустился на колени возле СуСу. Он не коснулся ее, но Эйрис показалось, что его взгляд исследовал едва заметные изгибы черепа девушки, будто это была незнакомая страна. - Белый варвар умер, - проговорила Эйрис. Она уже догадалась об этом. - Да. Я заберу девушку внутрь Стены. Мы не смогли помочь великану, но, может быть, сможем помочь ей. - Почему бы не помочь СуСу здесь? - с подозрением спросила Эйрис, сердце у нее сжалось. - Болезнь надо изучить, - Гракс выпрямился. - Вы не знаете лекарства, чтобы прервать шок, да? - Болезнь надо изучить, а потом применять лекарства. Дай мне забрать ее. Странно! Раньше геды не спрашивали - они просто забрали варвара и все. Зачем же делать это сейчас? И почему спрашивают именно ее, она не принадлежит к народу СуСу, не командует? - Нет. Пусть она останется здесь - сказала Эйрис. Она хотела проверить, что скрывается за предложением геда. - СуСу должна говорить с людьми, чтобы справиться с шоком. Я видела такое раньше, не на поле битвы, как Карим, а после несчастного случая в стеклодувне. В Делизии. Пусть она останется со мной. - Как хочешь, - отозвался Гракс и нахмурился. Он нахмурился. Но Эйрис никогда прежде не видела, чтобы геды хмурились - она даже не была уверена, что правильно поняла выражение лица Гракса. На нем появилась гримаса и быстро исчезла. И все это было похоже на то, что он хмурится. И разрешает ей оставить СуСу у себя. Почему? - Ты придешь завтра в Дом Обучения, - снова обратился Гракс к Эйрис. - Для всех людей Эр-Фроу Обучение закончилось, за исключением Обучения Оружию. Оно будет продолжаться. Обучение остальному окончилось, и только те, кто захочет, будут приходить на занятия гедов. Новое Обучение пойдет быстрее и легче, потому что учиться будут только те, у кого есть к этому склонности. Он снова слегка нахмурился, и на этот раз Эйрис поняла, что гед не заметил того, что сделал. Но Гракс, который уже начал перенимать мимику людей, еще не научился их вежливости. Он вышел сразу, как только сказал все, что хотел. - Наблюдают за нами! В каждой комнате! - снова взорвалась Ондар. - Эйрис, как ты узнала об этом? - спокойно спросил Карим. Он смотрел на нее глазами солдата: оценивающе и немного жестко. - Не знаю. Догадалась, глядя на то, что могут сделать геды. Карим оглянулся, на кучу предметов, которые Эйрис сумела сделать сама, но его лицо не смягчилось. - Наблюдают за нами, - продолжала Ондар. - Это же отвратительно! Они видят все, чем мы занимаемся. Нет, я поступлю так же, как ты, - повешу на круг ткань! Карим, куда ты? - Пойду расскажу обо всем Калиду. - Скажи, Эйрис, почему это гед так старался угодить тебе? - спросила Ондар. - О чем ты? - Карим остановился на полпути к двери и обернулся. - Гед старался угодить Эйрис. Это же ясно. Стул для ноги принес, позволил ей самой решить, что делать с девчонкой, пригласил на эти дополнительные занятия - он старался угодить ей. Зачем? - Я не знаю, - неуверенно ответила Эйрис. - Ты пойдешь на эти специальные занятия? "Для тех, у кого есть склонности и кто способен многое понять", - женщина вспомнила слова геда и подумала о Дахаре. - Да, пойду. - Она повернулась, чтобы посмотреть на Карима, увидеть выражение его лица, но он уже подошел к двери и открыл ее. В коридоре, узнав о том, что к Эйрис приходил Гракс, собралось много людей. Карим захлопнул перед ними дверь. Больная нажала на овал, вделанный в ручку стула, заставила стул подняться, и двинулась влево. - Не ходи ни на какие занятия одна, это опасно, - сказала Ондар. Эйрис двинула стул вправо. - Ты заметила, что гед даже не почувствовал запаха, который исходит от СуСу? Мне кажется, они в своих шлемах не чувствуют запаха. Эйрис остановила стул прямо над тюфяком, устланном подушками. - Они не люди, я им не доверяю, - взволнованно продолжала Ондар. - Я скорее начну доверять джелийцам, чем этим чудовищам, которые шпионят за нами! Черта с два! - И поэтому ты заставила Карима принести сюда эту джелийскую девчонку? - Эйрис в раздумье барабанила пальцами по овалу на ручке стула. В дверь начали стучать. - Нет... У меня... ты тогда спрашивала, - проговорила Ондар, ее голос задрожал от внезапной боли. - У меня были дети. - Она быстро повернулась и распахнула дверь. Эйрис опустилась на своем устройстве точно на тюфяк и засунула темный прямоугольник, который взяла у СуСу, под сиденье стула именно в тот момент, когда Калид Т'Алира отстранил Карима и направился к женщине. Его лицо было серьезным - он собрался задать ей множество вопросов о гедах. 42 На настенных экранах не было никаких изображений - на всех, кроме одного. Гракс, Р'греф и Фрегк сидели в комнате, когда Энциклопедист неожиданно включил один экран. Остальные не работали, так как люди закрыли все оранжевые круги в Эр-Фроу. Они использовали ткань, дерево, клей, глину - все, что могло закрыть мониторы. Трое гедов следили только за разговорами людей. Из сотен одновременно передаваемых бесед, ругани и криков Энциклопедист выбирал достаточно важные, чтобы привлечь внимание всех гедов как внутри периметра, так и снаружи. Они слушали, о чем говорят люди, через передающие шлемы. - Она запросила одиннадцать харбинов, - раздался голос делизийки Ондар. - Жадная кридогиха. Но другой лекарь просил еще больше. Это за одну-то чашу! Вот твоя сдача, Эйрис. Извини, я не могла выторговать больше. - Неважно, - отозвалась больная. - Как нам заставить СуСу принять это? - Проглотит, - мрачно произнесла Ондар. - Надо только помассировать шею в нужном месте. Смотри. Феромоны гедов запахли раздражением. Где это "нужное место"? Они не видели. И все же Энциклопедист был прав, когда посоветовал Граксу сказать Эйрис правду об оранжевых кругах. Все согласились, что это поможет делизийке переменить вид, перейти на сторону гедов, хотя не было грамматической конструкции, позволяющей связать "изменить" и "вид" в одно предложение. Крак'гар, поэт, испускал по этому поводу легкие феромоны неудовольствия. Он очень заботился о чистоте языка гедов. Один круг остался незакрытым. Гракс пристально смотрел на изображение единственного экрана, который оставался включенным. Дахар склонился над столом в Доме Обучения, не в пустой запертой комнате, где он проспал целый день, не в комнате, где проходили занятия Красной группы, а в другой, запертой комнате, где он и Гракс вместе работали во время долгих ночей в пустом зале. Комната была набита оборудованием, взятым из Дома Биологии. Некоторые понятия получили названия, придуманные на основе человеческого языка для предметов, которые не были известны жителям Кома: увеличители, чаши роста, кровяные трубки, спирали-сердца. Некоторые носили названия чужаков: бактерия, противоядие, питательный бульон. Когда их пытался выговорить Дахар, феромоны Гракса приходили в беспокойство - ему не нравилось произношение жреца. Дахар склонился над увеличителем, приспособленным для человеческого глаза. Пальцы на его правой руке - Граксу она казалась уродливой и заплывшей жиром - по непонятной причине сжимались и разжимались, как будто пытаясь ухватить то, что жрец видел под увеличителем. Левая рука, державшая срез ткани, оставалась совершенно неподвижной. С другого, пустого, экрана раздался голос Эйрис: - Она не станет пить, Ондар. Все выливается через уголок рта. - Она выпьет. Выпьет. Держи голову выше. Вот так - теперь вода течет в рот. Держи ее крепче, Эйрис, - когда лекарство подействует, она начнет брыкаться и метаться... может даже укусить. Ты сможешь ее удержать? Как твоя нога? - Я не чувствую никакой боли и, конечно, удержу СуСу, она такая маленькая. - Да, - печально повторила Ондар. - Очень маленькая. Дахар оторвался от увеличителя и подошел к другому столу. На нем лежало тело кридога с большой открытой язвой на боку. Животное было убито недавно: из язвы все еще сочился гной. Осторожно, как учил его Гракс, Дахар соскреб гной и размазал его по кружку из прозрачного врофа. Он положил второй кружок на первый и плотно прижал их друг к другу. Теперь между ними оставался только один слой клеток. - Началось, - произнес голос Эйрис. - Держи с этой стороны. О... Кто-то застонал, сначала негромко, потом все пронзительней. Протяжный дрожащий вой горя и отчаяния, достигал высоты, до которой прежде не поднимался ни один человеческий голос, который слышали геды. Р'греф закрыл уши и испустил запах боли. Энциклопедист убавил громкость. - Держи ее, Ондар! - Она у меня... - Сколько это будет продолжаться? - задыхаясь, спросил голос Эйрис. - Еще несколько минут, не дай ей укусить тебя! Лекарство... - СуСу... СуСу... На светящемся экране Дахар поместил клетки гноя под увеличитель, настроил его так, чтобы изображение стало четким, и принялся тщательно изучать клетки. Пальцы джелийца сжимались и разжимались. Вой СуСу перешел в визг, оборвался, раскатился долгим глухим стоном, потом шепотом отчаяния. - Жалко, - прошептал голос Ондар. - Как жалко... - Дай ее мне, Ондар. - Она узнает нас. Посмотри ей в глаза, к ней вернулся разум. Она узнает нас. - О да, - мрачно отозвалась Эйрис. - Узнает. Дахар вынул образец гноя из-под увеличителя и снял круглый вроф с образца. Крохотной трубочкой он добавил на больную ткань одну каплю простого противоядия из чаши роста. Это противоядие помог Дахару приготовить Гракс. Джелиец вернул кружок из врофа на место, поместил образец в увеличитель и снова склонился над прибором. - Она укусила меня, - вскрикнула Ондар. - Она не виновата, давай ее мне... Тишину снова разорвал истошный женский крик, теперь в нем слышалась боль разбитого сердца, а не сумасшествие. Крик. Снова и снова. - Как жаль... - Она тебя укусила? - Ерунда, царапина. Почему она позволяет тебе держать ее, Эйрис? - Не знаю. Однажды я ей помогла. Но, наверное, в этот раз не надо было ее трогать... В голосе Ондар звучало изумление: - Что ты говоришь? Девчонка умерла бы с голоду. Рассудок должен вернуться к ней! Дахар долго смотрел в увеличитель. Гракс знал, что должен был увидеть жрец: противоядие уничтожало клетки бактерий в образцах тканей. Это были простые вещи, которые можно было демонстрировать детям, как только они начинали задавать вопросы по биологии, но на их открытия у гедов ушли тысячи лет эволюции. Зато теперь они могли спасать жизнь животных и людей, населяющих Кому, от опустошительных болезней. Дахар поднял голову. Его странные, неприятно темные глаза светились. Гракс уже научился понимать: человек взволнован. Его толстые пальцы слегка дрожали. Дахар повернулся к оранжевому кругу на стене - единственному оранжевому кругу в Эр-Фроу, который остался открытым, хотя Гракс сказал Дахару то же, что и Эйрис. Дахар посмотрел прямо на него. Он смотрел дольше, чем люди обычно могли сосредоточенно смотреть на что-нибудь, так долго, как смотрят только геды. Его глаза встретились с глазами Гракса, хотя он и не мог знать, что тот за ним наблюдает. Человеческие глаза, черные, как космос, были заполнены светом звезд. - А что будет дальше? - неуверенно спросил голос Эйрис. - Она успокаивается. - Она останется спокойной до тех пор пока не пройдет действие наркотика, - ответил голос Ондар. - Сейчас ты можешь приказать ей, и она сделает все, что угодно. Девочка сейчас как завороженная. Знахарка сказала мне, что в Делизии этот наркотик используют не только для того, чтобы прерывать шок. Самые дурные торговцы... - Я не хочу об этом знать, - раздраженно сказала Эйрис. - Не рассказывай. С экрана на Гракса смотрел Дахар. Двое других гедов замерли и тоже уставились на Гракса. Почувствовав их феромоны - удивленные, ошеломленные, - Гракс неожиданно ощутил свои собственные. Феромоны других немедленно изменились: они вежливо выделяли понимание, прикрытое ошеломлением. Гракс знал, что они подумали. На Геде он учил детей, учитель привыкает наблюдать за движением незрелого мозга, учитель может гордиться даже постижением простейшего. Понятно, что Гракс следит за своим учеником, - что на мгновение численно-рациональное движение мозга Дахара захватило учителя больше, чем нецивилизованная и аморальная натура жреца. Это было понятно - и простительно, - что на мгновение Гракс забылся и испустил запах гордости. На мгновение. - Важные данные, - громко объявил Энциклопедист. - Важные данные. Первый уровень. 43 Изображение, передаваемое зондом с острова, начало двигаться. Бородатый мужчина медленно поднялся и захромал. Его лицо увеличивалось на экране до тех пор, пока грязь на морщинистых щеках не превратилась в сетку черных полосок. Пятипалая рука потянулась вперед, закрыла экран и бессильно упала. - Откуда? - прошептал человек. Энциклопедисту пришлось делать поправку на странный акцент и на дребезжание старческого голоса. - Почему сейчас? Зонд повернулся налево, давая наибольший обзор комнаты, но не теряя из вида лица астронавта. Человек внезапно расправил сутулые плечи, согнувшиеся под бременем лет. - Фахуд аль-Амир, Флот Соединенных Штатов, 614289ФА. Со "Звезды Мекки". Флот Соединенных Штатов нанял медицинский корабль сопровождать колонистов с Новой Аравии на... на... - Он согнулся и закашлялся. Зонд сдвинулся еще немного влево. Комната в хижине, сооруженной возле огромных руин поверженного корабля, освещалась временными примитивными экранами. Экраны, электрогенераторы, давно отошедшие в прошлое плоские клавишные панели управления. Человек утер рот и попытался снова расправить плечи. - Она упала, - прошептал он. - Она... упала. Враг попал в нас Это были геды. И стазис-генератор... Который сейчас год? Зонд, завершив поворот, снова сфокусировался на лице астронавта. - Кто вы? Старик протянул руку, тонкие, как проволока, пальцы дрожали. - Пожалуйста... Зонд придвинулся к примитивной клавиатуре, переключившись на крупный план. - Пожалуйста... кто выиграл войну? Изображение замерло. ЧАСТЬ ПЯТАЯ. БОЛЕЗНЬ И ЛЕКАРСТВО Начало Вселенной суть атомы и пустота, все остальное считается несуществующим. Демокрит из Абдеры 44 Эйрис завтракала с Каримом и Ондар. Удобно расположившись в гедийском кресле, она оглядела зал: три-четыре делизийца ели за соседними столами; большинство предпочитало забирать еду в свои комнаты наверху. Люди искоса поглядывали на Эйрис. Карим, не снимая руки с теплового пистолета - нового гедийского оружия, холодно встречал каждый взгляд. Таким пистолетом можно опалить тело, но только с близкого расстояния. Эйрис заметила, что оружие, которое, как обещали геды, люди смогут через год воспроизвести - дробовая трубка, триболо, - смертоноснее, чем то, повторить которое людям не под силу. Иногда Карим, ставший молчаливее и мрачнее за две недели, прошедшие после соглашения "Кридогов", проводил целый вечер, полируя новые игрушки, пока Ондар с нарочитой жизнерадостностью болтала с Эйрис. Через южную арку в дом делизийцев вошел солдат. Он вперился в Эйрис, и та закусила губу. Карим уставился на солдата и сверлил его взглядом до тех пор, пока тот не опустил глаза. - Я провожу тебя на занятия. - Не надо, - отказалась Эйрис. - Пусть пойдет, - вмешалась Ондар. - Еще один делизиец подхватил эту чесотку. - Кто? - Аркам, солдат из соседнего дома, вчера вечером. - Откуда ты знаешь? - спросила Эйрис. Впрочем, Ондар всегда была в курсе подобных происшествий. Поговаривали, будто даже сам Калид приходил к ней, чтобы узнать про обстановку в делизийском лагере. Эйрис никогда ее об этом не спрашивала, а подруга никогда не интересовалась, чем занимаются шесть человек в пустующем Доме Обучения. Эйрис понимала - чрезмерное любопытство может разрушить добрые отношения. - Какие у него симптомы? - поинтересовалась она. - Ты говоришь словно лекарь, - без улыбки заметил Карим, и Эйрис вспыхнула. Кариму она тоже никогда не задавала вопросов. - Те же, что у двух других, - ответила Ондар. - Красные пятна на коже. Они быстро распространяются и жутко чешутся. Аркам все время скребется. Его любовница опасается, что он выцарапает себе глаза. Пусть Карим проводит тебя до Дома Обучения. - Но как Карим сможет уберечь меня от заразы? Только не считай меня неблагодарной, Карим, но... - О, не спорь, Эйрис! Мы не знаем, откуда она взялась. Она появилась как раз, когда джелийские мерзавцы напали на тебя и когда их первый лейтенант, который и раньше был знатоком в разных снадобьях, теперь, благодаря гедам, узнал еще больше. Он там днюет и ночует. Болезнь - всего лишь результат действия яда, разве не так говорят геды? И эта чесотка может быть вызвана джелийским ядом! - Но... - Как геды называют это. Карим? Бактер...? Что-то не слышно ни об одном джелийце, подхватившем чесотку. Карим пристально посмотрел на Ондар, которая вдруг покраснела и опустила глаза, но Эйрис все же успела перехватить ее смущенный взгляд. Ондар сболтнула лишнего. Она не должна была говорить этого. Эйрис стало неуютно и одиноко. Конечно, Карима нельзя винить за то, что он относится к ней подозрительно. Каждый день она, не обращая внимания на косые взгляды бывших соучеников, отправляется на занятия под руководством одного из гедов, шпионивших за делизийцами, и в компании двух джелийцев, исконных врагов Делизии. Она передвигается по Эр-Фроу в каком-то странном кресле. А гедийскую медицину, даже после того, как о ней многое стало известно, некоторые считали черной магией. Да еще эта СуСу. Не все относились к джелийской проститутке так же сочувственно, как Ондар. С тех пор, как снадобье, которое влили в бедную девочку, прекратило действовать, она не произнесла ни слова. Она ела, спала, умывалась, ходила за Эйрис по пятам, куда бы та не пошла, но ее темные глаза оставались пустыми. В них чудилось отражение города, дотла сожженного врагом. СуСу никому, даже Эйрис, не позволяла прикасаться к себе, и после двух неудачных попыток - сначала Карим решил помочь ей спуститься по ступенькам, а потом Ондар в порыве жалости попробовала приласкать ее - никто больше не отваживался на это. Оба раза СуСу принималась лягаться, кусаться и царапаться. И все - без единого звука, в полной тишине. Молчание девочки казалось страшнее, чем бешенство, вселившееся в ее хрупкое тело. Это молчание, странное, неестественное, вызывало недоверие и косые взгляды. Кое-кто ворчал, что она шпионка Джелы. Иногда Эйрис задавалась вопросом, а что же думают о ней самой? Особенно те трое, что каждый день отправлялись в Дом Обучения - Илабор, Тей, Криджин? - Ондар, - мягко возразила Эйрис, - бактерии вызывают болезни, это правда. Но это не яд - их нельзя изготовить и подсыпать в пищу или подлить в питье. Карим с явным подозрением поглядел на Эйрис. А ведь он еще не знал о той ночи с Дахаром... Мысль о Дахаре причинила ей боль. Нажав на ручку кресла, она заставила его приподняться и отодвинуться от стола. - Ладно, мне пора. - Иди с ней, Карим, - сказала Ондар, не глядя на Эйрис. Карим последовал за Эйрис. Они молчали. Серебристая дорожка вилась среди деревьев и кустарников, которые с каждым днем сбрасывали все больше и больше листьев. СуСу молча плелась сзади. Уже почти дойдя до места, Карим вдруг сказал: - Келовару не нравится, что джелийская проститутка ночует у тебя в комнате. - Это не его забота! - Ему это не нравится. Эйрис развернула кресло и уставилась прямо в лицо Кариму: - И где же он предлагает ей ночевать? А может быть, ты что-нибудь предложишь? Только что с ней будет, если ее не спрятать в моей комнате? Карим раздраженно отмахнулся, бросил взгляд на СуСу и отвел глаза. Эйрис заметила, что он смутился: жалея СуСу, он в то же время разделял мнение Келовара. Солдатская прямолинейность мешала правильному решению. Карим презирал себя за колебания, и Эйрис знала, в чем причина. Только Ондар сдерживала своего друга. - Келовар ведь еще не командир, правда, Карим? Разве Калид запретил мне оставить СуСу у себя комнате? Карим сосредоточенно разглядывал кусты вдоль дорожки. - Запретил или не запретил? - Нет еще. - Но Келовар настаивает? Карим снова смолчал. Упрямо выставленный подбородок выражал явное неодобрение. Эйрис так и не поняла, как собирался поступить Калид. Она скрыла от командира увеличитель, который вовсе не был увеличителем. Она не сказала ему о секрете гедийских шлемов и не рассказала, кто заново вправил ей кость. Неожиданно в ней проснулась ненависть ко всем этим тайнам, подозрениям и недомолвкам. Когда же все это кончится? - Дальше я доберусь сама, - довольно резко бросила она своему провожатому. Но солдат ни на шаг не отставал от летящего по воздуху гедийского кресла. - Ради всего святого! Дом Обучения прямо перед нами! Или ты и впрямь боишься полчищ бактерий, подкарауливающих делизийцев? Она думала, что он надуется, как это сделал бы Келовар, или разозлится, как Джехан. Но Карим не сделал ни того, ни другого, а наклонился так, что их лица оказались на одном уровне, ни на секунду, однако, не выпуская из виду заросли кустарника. Он как будто вдруг решился высказаться откровенно. - Вот что я тебе скажу. Берегись. Многие делизийцы... Я думаю, Ондар права, когда говорит, что ты ходишь сюда потому, что была стеклодувом и изобретения гедов напоминают тебе о твоем ремесле. В таких вещах Ондар разбирается. Но другие... Будь осторожна. - Он выпрямился и зашагал к делизийскому лагерю. Будь осторожна. Растроганная и встревоженная одновременно, Эйрис повернулась в кресле, чтобы посмотреть ему вслед. Потом двинулась в Дом Обучения, направила свое кресло прямо по коридору и неожиданно замерла под аркой входа. В комнате царил страшный разгром. Это было очень странно - никто не знал, как повредить вроф. На полу валялись обломки приборов, с которыми работали шестеро оставшихся учеников, изодранные образцы тканей, скрученная проволока, пролитые растворы, масло, разбитые линзы, которые учился шлифовать бывший ремесленник из Джелы Лахаб (стекло варила Эйрис). В луже крови устрашающе скалилась голова кридога. Посреди разгрома стояли Лахаб и Дахар. Левая щека ремесленника покраснела от удара, с левой руки капала кровь. Он не шевелился, а Дахар, стоявший спиной к Эйрис, осторожно приподнимал ему веко и осматривал глаз. Гракс, который тоже был здесь, заметил Эйрис и сказал: - Ничего серьезного. Все опасные