дишься? -- Парк Финсбари, -- снова закашлялся он. -- Боже! У твоего парня стальные пальцы! Он кричал, что это мы во всем виноваты, ты и я, и сказал, что может убить меня! Но он не станет делать этого, потому что хочет совсем другого. Если он убьет меня, его схватят, а ты останешься на свободе, смоешься и станешь трахаться с кем пожелаешь! -- Джордж! -- Именно так и сказал этот ублюдок! -- раздраженно проговорил он. -- Он заявил, что ты... ох!., кровожадная вампирша. Сказал, что ты можешь высосать досуха любого человека. Он считает, что отправился против тебя в крестовый поход. Собирается отыскать тебя и решить все по-хорошему! Он пожалел меня, так он сказал, потому что я последняя из длинного списка твоих жертв, и он хотел знать, почему моя бедная "корова-жена" не возмущалась этим. И еще он сказал, что я, наверное, кладу вас обоих... ох!., в свою постель. -- Джордж, но ты же знаешь, что все это -- сущая ерунда! -- Конечно, милая, но он-то думает об этом! Анжела, этот парень сошел с ума. Так что тебе стоит смыться из нашей квартиры. Он уже мог взять такси, но даже если он поедет на автобусе, то приедет к вам минут через двадцать пять. А если он взял машину, то приедет быстрее. Так что предупреди Сиобхану, пусть она не отвечает на дверные звонки, и постарайся смыться, не попавшись ему на глаза... У тебя есть деньги? -- Да. С этим у меня все в порядке. -- Тогда уходи. А я... я позвоню в полицию. -- Что?.. Он избил тебя? -- Не настолько, чтобы меня положили в больницу, если ты это имела в виду. Но он порвал мне рубашку. Да и синяки с моего горла не сойдут неделю! Ты же знаешь, каким он порой бывает. Анжела сжала рукой свое тонкое горло. -- Но полиция -- это слишком, Джордж! -- запротестовала она. -- Ты добьешь его этим звонком в полицию. -- Лучше пусть до него доберется полиция, чем он сам доберется до тебя или еще какого-нибудь бедняги! Теперь ты, Анжела, собирайся, а я сделаю то, что хотел. Так что, дорогая, смывайтесь, пока не поздно. Ты напрасно теряешь время! И с этими словами он резко бросил телефонную трубку. Потом, не особенно задумываясь, вызовет это истерику у Сиобханы или нет, Анжела пронеслась по дому, побросав кое-что из вещей в походную сумку. Тем временем подруга Анжелы следовала за ней по пятам. Беглянка попыталась рассказать ей, что же случилось. Но это вышло у нее довольно бессвязно. -- Род явится сюда? -- наконец дошло до Сиобханы. -- Запрешь дверь после того, как я уйду, -- на одном дыхании выпалила Анжела. И упорхнула, поцеловав подругу в щечку. У нее не было времени даже сказать спасибо. В полдень со станции Ваверли в Эдинбурге она позвонила Сиобхане и узнала, чем все кончилось. Род приехал чуть позже полиции, а Джордж еще через несколько минут. И тут оказалось, что у Рода не осталось ни капли ярости, только слезы, усталость, стыд. Сиобхана с печалью в голосе рассказала о нем. В итоге Джордж не стал выдвигать обвинений против Рода. Полицейские лишь пожали плечами и объявили, что раз так, им придется разбираться самим, а потом спросили Рода, хочет ли он подать заявление о розыске Анжелы. Джордж наконец ушел таки на работу, а Род... он завалился спать в гостиной. И до сих пор он там спит. Пусть бы он там и оставался, но, видно, он услышал, что Сиобхана говорит по телефону. И тогда неожиданно Анжела обнаружила, что говорит не с подругой, а с Родом. Должно быть, он принял хорошую дозу или был вне себя, потому что еще никогда Анжела не слышала, чтобы он говорил таким голосом. Хотя она сразу же узнала его, потому что знала этот тон слишком хорошо, как и то, что любые слова раскаяния, которые он произнес, -- неискренни, и сделаны лишь для того, чтобы успокоить полицию и продолжать преследование. -- Привет... Анжела, милая моя, не можешь же ты убегать от меня целую вечность, -- бормотал он. Он не сказал: "Я люблю тебя, прости меня". Не сказал: "Анжела, я схожу с ума и ты мне нужна. Я не могу жить без тебя". Не сказал: "Извини. Такого больше никогда не будет. Давай попытаемся сделать так: ты отдохни три месяца, а потом встретимся. И если ты увидишь, что я ничуть не изменился, мы пойдем каждый своим путем. Если все так и будет, значит, между нами не было крепких чувств". Если бы Род сказал что-то похожее... Анжела не знала, как бы она тогда поступила. Потому что, несмотря ни на что, она его любила. Но он-то сказал по-другому: -- Анжела, милая моя, ты не можешь убегать от меня целую вечность. -- И еще было что-то в том, как он произнес "милая моя". Тон, которым Род произнес эти слова, сказал ей больше, чем нужно. Угроза звучала в его словах, хотя он и не сказал ничего угрожающего. -- А вот когда ты устанешь бежать, я окажусь прямо у тебя за спиной. -- Род... -- Наконец она собрала достаточно сил, чтобы ответить ему. -- Род, я... -- Где ты, милая моя? -- перебил он ее. Боже, она ведь едва не сказала ему об этом! Но ее спас его дикий крик. -- Кто он? -- продолжал Род. Голос его был холодным, лишенным эмоций, не таким, как должен быть у нормального человека. -- Кто занял мое место, Анжела? Он любит тебя крепче, чем я? Он лучше меня в постели? И, уже опуская телефонную трубку, она услышала злобные интонации в его голосе. Она сразу же их узнала. "Любовь"? Род не знал смысла этого слова. Он знал только такие слова, как "секс" и "похоть". Оглянувшись на свою жизнь, Анжела могла вспомнить совсем немного сцен близости, когда Род занимался с ней "любовью". В самом начале в их отношениях было много нежности, например, когда Род ухаживал за ней, и это длилось еще несколько недель после свадьбы. Но потом у Рода начались трудности с его новым начальником, и он не смог вынести такого давления. Раньше он никогда не увлекался спиртным, по крайней мере, Анжела не знала об этом. А тут он попался на крючок, словно рыба! Он забыл, что такое нежность! Выпив, Род превращался в настоящее животное. С тех пор как он начал пить, все пошло вкривь и вкось, жизнь Анжелы превратилась в сплошной, бесконечный кошмар. Заниматься с ней любовью? Он имел, но не более. Если выпивка не убивала в нем все желания, то Род брал свою жену, но их интимные отношения напоминали скорее не любовный акт, а изнасилование в безобразном, самом полном значении этого слова! Вместо того чтобы разобраться со своим боссом, Род разбирался с Анжелой. Вместо того чтобы разорвать свои бумаги и контракт, Род, как казалось Анжеле, хотел прикончить ее. Ее жизнь начала напоминать борьбу за выживание... А все дело в гордости. Ведь ее родители в свое время пытались отговорить ее от этого замужества. В последние дни своей супружеской жизни Анжела старалась уловить любой нюанс интонации, самое легкое изменение настроения и сделать все, чтобы избежать неприятностей. Но пьянство, вспышки ярости и, что хуже всего, безумные обвинения набирали обороты. Наконец как-то утром Анжела спросила сама себя: "Мне это нужно?" Она поняла, что нет, и сбежала. А теперь Анжела сбежала снова. Но пообещала себе, что в этот раз сбежала в последний раз. Ее родители имели домик в Перте. Они собирались вскоре переехать туда. Из Эдинбурга Анжела собиралась отправиться туда, а родители пока примут все необходимые меры, что бы к ней "не нагрянули знакомые с юга". -- Мы давным-давно решили, что так все и будет, моя дорогая, -- сказал ей отец, но она знала, что он лжет. -- И теперь ты сможешь ухаживать за нами. Они знали, что будет для нее самым лучшим: жить в собственном доме и не думать о том, что происходит за его пределами. Там она может стать сама собой, не беспокоясь о том, что о ней думают. Но перед этим они остановили Рода. Мать Анжелы позвонила ему сама. Так Анжела узнала, что родители ее отлично умеют лгать, когда это необходимо. Ангельским голоском ее мать сообщила Роду, что Анжела где-то на юго-западе Англии, в Торбее, и что она уехала туда со своими друзьями. Анжела просила ее ничего больше не говорить. И еще ее мать предложила Роду успокоиться, дать жизни идти своим чередом и подождать, пока не наступят хорошие времена. Это был умный ход. Он подарил Анжеле десять дней мирного, спокойного существования. Правда, телефон ее то и дело звонил. Но она заставляла себя не отвечать на звонки. Она могла позвонить сама, если бы захотела, быстренько переговорить с родителями, но не собиралась отвечать на звонки. К тому же она договорилась с родителями, что они не станут звонить ей. Так что все звонки она могла игнорировать, просто посчитав их неважными. За эти десять дней телефон звонил всего трижды. Анжела и в самом деле начала расслабляться, немного расцвела. Это был самый спокойный и самый лучший отдых в ее жизни... до тех пор, пока сегодня утром, полчаса назад, она не вылезла из кровати, потому что ее телефон звонил, звонил, звонил не переставая. Вчера она получила письмо от своих родных, они собирались приехать в понедельник. Так что это были последние выходные, которые Анжеле суждено было провести в одиночестве. Скорее всего, звонили именно родители. Так решила Анжела. Видимо, они хотели убедиться, что все в порядке. Но это были не они. Ситуация оказалась намного хуже. Род аж зашипел, когда узнал ее голос. Или он зашипел от предвкушения предстоящей расправы? Анжела едва не выронила трубку, когда поняла, с кем говорит. А потом, когда Род заговорил, ей показалось, что голос его похож на шипение змеи. -- Анжела, ты мне за все заплатишь, -- сказал он, глотая окончания слов. -- Моя работа, мои друзья, моя честь... за все заплатишь. Я бросил работу, погнавшись за тобой. Моя гордость уязвлена, потому что ты ставишь меня ниже любого другого мужчины. А твои друзья... это они настроили тебя против меня. Но сейчас... -- Род, -- перебила его Анжела. Говорила она с трудом. -- Я никогда не вернусь к тебе. Это мое окончательное решение. -- ...мы не будем говорить об этом, -- продолжал он, как если бы она ничего не сказала. -- Мнишь себя великой дамой Эдинбурга и Лондона? Ладно, дорогая, перед тем как мы заживем по-старому, ты узнаешь, что почем! И больше он ничего не сказал. В этот раз он сам повесил телефонную трубку. Анжела поняла, что теперь Род окончательно спятил. Он не притворялся. Угрозы его звучали совершенно реально. Возможно, он пытался только испугать ее, ну а если он решил взяться за дело всерьез? Да и бежать Анжеле больше было некуда. Только если к дяде, в Киллин. Если Род отправится туда и станет снова угрожать ей... тогда придется позвонить в полицию, и пропади все пропадом! Поэтому Анжела нацарапала записку своим родителям, что уезжает на юг. Они-то догадаются, куда она подевалась. Потом она вышла из квартиры и заперла дверь, поправила парку и залезла в "Вольво". Родители оставили ей свою машину. Снежный наст заскрипел под шинами ее автомобиля, когда она повернула направо и поехала по дороге, уходящей на запад к Комири и Киллину. Она не заметила "Битл VW", который с заведенным мотором стоял в ста пятидесяти футах от ее парадной. Он рванулся за машиной Анжелы и, как приклеенный, заскользил следом через лабиринт улиц и дальше, за город... Глава седьмая Министр обороны Дэвид Андерсон приехал и разбудил Тарнболла и Джилла в семь утра. Он выпил с ними кофе, прежде чем они вместе сели в его машину. Но перед этим Тарнболл показал министру один из пальцев ночного гостя. И раньше секретарь не раз шокировал своего начальника. Хотя все это осталось между ними. Однако никогда успех агента не был столь полным. А Дэвида Андерсона не так-то легко было чем-то удивить. Но Тарнболл уверил своего начальника, что пока беспокоиться не о чем. Тем не менее Андерсон весь подобрался и долго изучал палец в банке, встряхивая его так и этак и между делом попивая кофе. Андерсон оказался приятным, но чересчур массивным человеком, носившим модные, почти женские очки с игривой оправой. Белый шелковый платочек торчал из нагрудного кармана его пиджака. -- Можно идентифицировать этот палец, -- наконец заметил он, вынув платок и промокнув пухлые губы. Его голос звучал сухо, породисто, не особенно высокомерно. -- Посмотрите, как кончик изогнут вправо, почти загнут. Сравните его с вашим указательным пальцем. Да, палец с правой руки, это уж точно. Тот палец, которым ваш гость нажимал на спусковой крючок. Итак, ваш друг никого не сможет прикончить до тех пор, пока не отрастит себе новый палец. -- Он не стрелял, -- поправил своего начальника Тарнболл. Андерсон был уже посвящен во все детали происшествия, но палец выглядел столь человеческим, что легче ассоциировался с привычным оружием. -- Он использовал вот это, -- продолжал Джилл, предъявив серебряный цилиндр с вмятиной. -- Инопланетная штуковина? -- Да, -- согласился Джилл. -- Я... включил ее на несколько секунд. -- И показал на рассеченный журнальный столик. Министр посмотрел на оружие, потом -- на столик и нахмурился. -- Это как-то связано с тем, что случилось прошлой ночью? -- Да. -- Никаких опилок, -- заметил Андерсон. -- Никаких... обломков? Однако разрез в восемь дюймов шириной. Это... эта штука, чем бы она там ни была... рассекла стол на две половины. Вы можете разобрать эту штуку? -- Я пока не пробовал, -- вздохнув, пожал плечами Джилл. -- Если бы у нас был рентгеновский аппарат, мы могли бы попробовать ее просветить. Я не хочу бросаться головой в омут. -- Хорошо! -- кивнул Андерсон и положил таинственное оружие себе в карман. -- Я непременно верну вам эту штуку. -- Наверное, вам стоит показать палец тем, кто имеет соответствующий уровень секретности, -- заметил Джилл. Он убрал банку со странным содержимым в пластиковую коробку и протянул ее министру. Андерсон положил коробку на колени, кивнув в знак согласия. После этого он повернулся к Джиллу и спросил: -- Послушайте, Спенсер. Вокруг происходит что-то необычное. Наши мониторы показывают, что Замок снова активизируется. Вы ничего такого не чувствуете? -- Это уже длится дней семь или восемь, -- ответил Джилл. -- Я уже говорил вам об этом. -- Гм-м. Припоминаю. Считайте, что получили благодарность. Вы ведь почувствовали это раньше, чем наши приборы. И теперь начался новый пик активности. У вас есть какие-нибудь идеи на этот счет? Джилл покачал головой. -- Не могу сказать, -- пожал он плечами. -- Я не уверен. Но... -- Но? -- Я чувствую, что замок постепенно ускоряет свое развитие. На некоторое время воцарилась тишина. Потом Андерсон усмехнулся и кивнул. Хотя Тарнболл внимательно прислушивался к тому, что говорили экстрасенс и генерал, он ничего не сказал. Но когда Андерсон встал, готовый уйти, агент в свою очередь спросил: -- Ты можешь подробнее пояснить мне, что происходит? Андерсон внимательно взглянул на Джилла. -- Вы теперь работаете вместе. Введите его в курс дела. Одевшись, все трое вышли на морозный утренний воздух и направились к машине Андерсона. По дороге Джилл объяснил: -- У нас есть камеры на Бене Лаверсе, установленные за периметром ограды. Они скрыты и совершенно незаметны. Но если приглядишься внимательно, сможешь заметить их антенны. -- Камеры? -- Утразвуковые приборы, инфракрасные датчики, радио, датчики радиации... все, что можно измерить. Сейчас машина инопланетян активизировалась -- она буквально пожирает энергию... и более того, радиацию. Тепло и все остальное. Словно ты давишь на педаль газа, и машина летит все быстрее и быстрее. Тарнболл кивнул. -- Или как куча радиоактивных материалов, масса которых станет вот-вот критической. В этом случае излучение нарастает все сильнее и сильнее. -- Правильно, -- согласился Джилл. -- Совершено верно. -- И мы поедем туда... сейчас? -- Замок -- это не бомба, -- попытался возразить Джилл. Министр сел на место водителя и объявил: -- Я хотел бы еще раз взглянуть на эту штуковину. Замок очаровал меня. Но это не праздное любопытство. Я хочу, чтобы и вы взглянули на него вблизи, Джилл. Может, вы увидите что-нибудь... новенькое... Тогда вы сразу расскажете нам. Потом я вернусь назад, в Лондон. Там все очень интересуются, что тут происходит. Но я приостановил план эвакуации, предложенный правительством, вы знаете об этом? -- Джилл ведь сказал, что это не бомба, -- заметил Тарнболл. -- Но мы можем и сами воспользоваться бомбой, -- шепнул ему на ухо Джилл. -- В любом случае познакомьтесь -- Жан-Пьер Варре, -- громким голосом обратился к ним Андерсон, уже усевшийся на свое сиденье. Его голос стал, как обычно, сухим, когда министр прибавил: -- Он из Франции. Он приехал повидаться с вами, Спенсер... Но я не стану напоминать вам... и вам, Джек... что Замок -- очень важный объект. Варре, сидевший на переднем пассажирском сиденье, коротко кивнул. Он был маленьким, тощим человеком и выглядел немного сварливым. -- Болтайте, болтайте, -- проворчал он. -- Несите все, что угодно. Меня ваш Замок не интересует... не особенно интересует. Но, как и сказал министр, я приехал сюда поговорить с вами, мистер Джилл. Когда стало ясно, что разговор о Замке откладывается, Джилл спросил: -- Тогда продолжим. Как могу я помочь вам, мистер Варре? Хотя, конечно, не могу обещать, что помогу. -- Мистер Джилл -- очень занятый человек, -- добавил Андерсон. -- Время его ограниченно. Джилл взглянул на Андерсона, но ничего не сказал. Он знал... надеялся, что знает, что Андерсон имеет в виду. С другой стороны, экстрасенс не знал точно, о чем пойдет речь. Они выехали из деревни, направившись на север, к первому заграждению на дороге, идущей вокруг озера. Когда полицейские остались позади, Варре начал расспрашивать о том, что его интересовало: -- Мистер Джилл, я должен сказать, вы обладаете редким талантом. -- Уникальным, как мы считаем, -- поправил его министр. -- Хорошо, пусть будет уникальным, -- кивнул Варре. -- Несколько лет назад ваше правительство отказалось от участия в Европейской Космической программе. Ведь все дело было в финансах... Определенное напряжение в денежных кругах. Они не смогли найти необходимые фонды. К тому же с тех пор, как США и Россия работают вместе, это... Ладно, Бог с ним. Это их разборки. Некоторые решения подобного альянса могут оказаться беспричинными, некоторые невероятно глупыми... как, например, затопление "Союза". -- Продолжайте, -- попросил Джилл. -- Но в течение последних двенадцати месяцев ваше правительство отчаянно пыталось присоединиться к проекту. Видимо, всему виной так называемый Замок. Ведь, скорее всего, это -- инопланетный артефакт. Своего рода космический корабль. И, похоже, не в столь отдаленном будущем общение с иными мирами станет реальностью. Франция не хочет ничего пропустить. -- И остальные тоже, -- пробормотал Тарнболл себе под нос. Джилл уже решил, что сможет не так уж много сделать для монсеньера Варре. Экстрасенс назвал его про себя "монсеньером", потому что было что-то елейное в маленьком французе. Варре говорил достаточно открыто и почти без акцента, но, казалось, он скользит бочком, подбираясь к истине, вместо того чтобы идти в лоб. Быть может, политики и любят такой способ общения, но француз не был политиком. Его глаза, как и глаза Тарнболла, имели тяжелые веки, но на этом их сходство и заканчивалось. Глаза француза были слишком яркими, бегающими, хитрыми. Змеиные глаза -- глаза шулера. По меньшей мере, внимательного наблюдателя. -- Рассказывайте дальше, -- кивнул Джилл. -- Дальнейшие попытки вашего правительства вернуться в космос оказались тщетными, -- продолжал Варре. -- Участники ЕС вложили в эту программу много кредитов, пожертвований, денег, но особых успехов не добились. Еще года три, и у нас будут свои шатлы... и намного лучше, чем ныне существующие американские корабли. Но... конечно, у нас есть финансовые проблемы. Не такие уж непреодолимые, но все же проблемы. Время, увы, наш величайший враг. Есть и технические проблемы: небольшие погрешности в баллистике, в компьютерных цепях, возможно, даже в базовых чертежах наших машин. Во многом мы используем метод проб и ошибок. Но время идет, цены растут. Вот если бы мы могли заручиться вашей помощью, Джилл, если бы вы могли объяснить нам... -- Варре так и не закончил. Джилл посмотрел на затылок Андерсона, и в этот раз министр, казалось, почувствовал его взгляд. -- Боюсь, это не по моей специальности, -- сказал министр, не поворачиваясь. -- Так или иначе, у нас нет времени. -- А потом он обратился к Варре: -- Вы считаете, что дар мистера Джилла сможет помочь вам в вопросах астрономии? Варре улыбнулся, и экстрасенс подумал, что будь у француза усы, он непременно закручивал бы их кончиками пальцев. -- Его способности и разница между тем, чего хотят члены ЕС и Великобритания, может легко нарушить сложившийся баланс... конечно, если Джилл добьется каких-то успехов в этой области. А Джилл, вспомнив детскую сказку, подумал: "Лягушка решила: "Я должна крикнуть о том, что это я придумала лететь на палочке, зажатой в клювах двух уток". Но если француз сделает мне конкретное предложение, я не смогу отказаться. В лучшем случае мне осталось жить года два, и даже сейчас у меня нет времени на какие-то личные дела. Если бы Замок ее очаровал, то меня бы тут не было. Почему я должен попусту тратить время, разъезжая между Замком и Парижем?" Но он отлично понимал, что ничего с этим не сможет поделать. Так что вслух сказал так: -- Думаю, что вы украли или отъели все, что можно, у американцев, скопировали все, что могли с их проектов. Правильно? -- Прежде чем Вар-ре смог гневно возразить или как-то выразить свое недовольство, Джилл продолжал: -- Вы допустили две ошибки, господин Варре. Вы правы, ваш проект разрешил бы многие проблемы. Но выйти из штопора вам обойдется дороже, чем будет стоить сам проект, если вас это сможет утешить. Американские шатлы до сих пор успешно работают, но они слишком сложные. Изучив их пусковые системы, скажу, что американцы ничего лучшего уже не создадут. -- Вы и в самом деле так считаете, Спенсер? -- Голос министра прозвучал слишком колюче. Он как раз притормозил машину у очередного контрольно-пропускного пункта. Полицейский в форме подошел к ним и отдал честь. -- Возможно, -- ответил Джилл. Экстрасенсу очень не нравилось, когда на него нажимают. -- Что? -- Варре с удивлением переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, о чем они говорят. -- Вы хотите сказать, что?.. -- Не хотим, -- коротко ответил Джилл. -- Я скажу, что если вы не станете радикально усовершенствовать все, что вы позаимствовали, тогда вы никогда не поднимите эту кучу металлолома с земли. Будь то с моей помощью или без нее! И в любом случае министр прав: мое время очень ограничено. Не думаю, что смогу уж очень помочь вам. У Варре аж челюсть отвисла. Он взял себя в руки, поежился и сказал: -- Тогда мне придется уехать с пустыми руками. -- Не совсем, -- возразил Джилл. -- Вернувшись домой, вы посоветуете своему начальству отбросить сомнения и спасать свои вложения. Полицейский тем временем проверил паспорт Андерсона. Потом он дал знак своему напарнику, и красно-белый шлагбаум начал подниматься. Отсюда до следующего поста, находящегося в полумиле от Замка, дорога патрулировалась, и движение на ней было полностью перекрыто. А по озеру скользили патрульные катера. На противоположном берегу какой-то предприимчивый землевладелец открыл ресторан. Яркий солнечный свет сверкал на линзах сотен пар биноклей зевак, издалека наблюдавших за загадочным Замком. Министр прибавил газа и погнал машину вперед еще до того, как шлагбаум полностью поднялся. Неожиданно его внимание привлекла странная сцена... На неограниченной барьером стороне кольца шоссейного разъезда по периметру стояло множество машин с разочарованными туристами и наблюдателями. Отсюда они могли добраться до Замка, только вскарабкавшись по откосам Бена Лаверса. С лучшей точки обзора на полпути к вершине холма открывался отличный вид на северо-восток, и если не было облачно, они могли шпионить за тем, что происходило внизу. Дальше их не пустили бы проволочные заграждения. С такого расстояния и высоты даже в самые могучие бинокли можно будет разобрать лишь то, что Замок выглядит, словно сказочный... замок. Так вот, что-то происходило на площадке парковки. Зеленый "Вольво" вырвался из ряда машин, на огромной скорости вырулило на дорогу, идущую вдоль озера, и, проскочив мимо "Мерседеса" министра, понесся вперед. Джилл заметил, что за рулем машины бледная девушка с дико выпученными глазами. Полицейский едва успел отпрыгнуть в сторону, иначе она сбила бы его. Потом "Вольво" понесся по дороге, проскочив наперерез машине министра, так что тому пришлось резко ударить по тормозам. -- Что, черт побери?!. -- Министр едва успел перевести дыхание, когда одновременно произошло еще три события. Первое: девушка потеряла контроль над своей машиной, которая пронеслась по самому краю дороги, а потом забуксовала в грязи и завалилась на бок. Второе: раздалось громкое "бух!" автоматического пистолета, и заднее стекло метнувшегося вперед "Вольво" разлетелось в куски. И третье: вторая машина -- "Битл VW" -- вылетела со стоянки и врезалась в шлагбаум, который начал опускаться. Пока Андерсон, Джилл и Варре сидели, застыв, словно каменные изваяния, Тарнболл уже выскочил из машины опустился на колено и выхватил пистолет. Водитель "Битла" тоже вылез из своей машины, и, перегнувшись через шлагбаум, снова выстрелил. Агент подскочил к стрелку и ударил его по правой руке, отчего тот отлетел от шлагбаума, повалившись на асфальт. Тем временем Джилл тоже выбрался из "Мерседеса". Он увидел, как приоткрылась передняя дверца "Вольво". Тонкая рука водительницы попыталась открыть дверцу пошире. Так как машина лежала на боку, дверца больше напоминала люк, и ее вес оказался слишком велик для слабой женщины. Что-то тут произошло, и незнакомая женщина играла важную роль. Сейчас она оказалась в трудном положении, быть может, далее была ранена. Но уж то, что она испугана и испытала сильное душевное потрясение, -- несомненно. Джилл поспешил вперед, чтобы помочь ей. Ему хотелось бежать еще быстрее, но он не мог... Глава восьмая -- Только держите его подальше от меня! -- всхлипывая, попросила Анжела, когда Джилл помог ей выбраться из "Вольво". -- Он преследовал меня, когда я отправилась в Киллин. Я заметила его и попыталась спрятаться среди других машин, вон там. Но он стал кружить среди машин на своем "Битле". Тут я увидела, как подняли шлагбаум, и рванула... О, Боже! Боже! Она была очень потрясена и, очевидно, ранена. К тому же, по мнению Джилла, речи ее звучали совершенно бессвязно. Растирая правое предплечье, девушка отошла от машины, двигаясь очень осторожно. Экстрасенс внимательно посмотрел на молодую женщину и подумал: "Она очень мила". Незнакомка напоминала Мэрри-Энн -- первую возлюбленную Джилла. Этот роман случился года два назад, и влюбленные тогда строили серьезные планы. Когда он понял, что время его почти истекло, Джилл оставил Мэри-Энн. С тех пор у него никого не было. -- Что это за безумец в вас палил? -- Он отвел взгляд от женщины и взглянул на то, что творилось по другую сторону шлагбаума. Тарнболл уже скрутил стрелка и сидел на нем верхом. В первый момент Джилл решил, что происходящее как-то связанно с событиями предыдущей ночи, но теперь уже так не думал. -- Это мой муж, -- всхлипывая, объяснила женщина, пока Джилл осторожно вел ее к машине Андерсона. -- По крайней мере, он был им. Но с тех пор... нет, пора все это заканчивать. Он из ревнивцев... совершенно безумен! Он преследовал меня три недели. Видимо решил, что никто, кроме него, не сможет обладать мною. Видно, у него с головой что-то не в порядке. Но я не думала, что он вытворит что-то вроде этого. -- Женщина вздрогнула и снова потерла свое правое предплечье. -- Ох! Кажется, я что-то там себе повредила. -- Садитесь в машину, -- предложил ей Джилл. -- На заднее сиденье. Андерсон высунулся из своего окна и равнодушно спросил: -- Спенсер, объясните мне, что вы делаете? -- Ближе к Замку есть пост, где можно оказать ей первую помощь, -- ответил Джилл. -- Они все оборудованы одинаково. Кто-то должен посмотреть, что у нее с рукой. Тарнболл разоружил Денхольма и передал его патрульным полицейским. Безумец, казалось, пришел в себя. Взор его был затуманен, плечи опущены, он дрожал всем телом. Агент бегом вернулся к "Мерседесу" и, наклонившись к окошку машины, сказал: -- С ним все в порядке. Я только помял его немного. Пусть полицейские оформляют бумаги. Они хотят расспросить меня и эту девушку. -- Скажите им, что они успеют сделать это чуть позже, когда мы поедем назад, -- сказал Джилл своему приятелю. -- Мы возьмем мисс... Кстати, как вас зовут? -- Денхольм. Анжела Денхольм, -- ответила девушка, забившись в дальний угол заднего сиденья. -- Мы возьмем Анжелу подлечиться в пост возле Замка. Придурок, стрелявший в нее, -- ее муж. Один из полицейских, направившись к машине, услышал слова Джилла. Андерсон, опередив протесты представителя закона, представился и все объяснил полицейскому. -- Мы вернемся часа через два, -- заверил он блюстителя порядка. -- А может, и быстрее. -- Хорошо, сэр, -- согласился офицер. -- Но не забудьте на обратном пути остановиться, чтобы мы могли перекинуться парой слов с мистером Крутым и мисс Денхольм. -- Он махнул рукой, давая понять, что они могут ехать дальше. Джилл и Тарнболл забрались в машину. Андерсон, надавив на газ и разворачивая машину, взглянул на молодую женщину. -- Надеюсь, случившееся никак не связано с Замком? Это целиком ваше личное, персональное дело? Министр инстинктивно попытался связать это происшествие с тем, что прошлой ночью случилось во дворце Джилла. -- Да, -- согласилась Анжела. -- Я имела в виду... Это не имеет никакого отношения к тому, что тут у вас происходит. -- Выпрямившись, она немного пододвинулась к Джиллу, который сидел в середине. Ее пуховая парка была измазана парфюмерией. -- Я собиралась развестись со своим мужем, -- продолжала она, -- а он... решил пристрелить меня! -- М-м-м... -- только и сказал Андерсон. -- Думаю, теперь он не сможет осуществить свои замыслы. Пока все это происходило, Жан-Пьер Варре неподвижно сидел на переднем сиденье. Он молчал и слегка побледнел. Теперь он прокашлялся, прочищая горло, и робко поинтересовался: Разве в цивилизованных странах еще происходят подобные вещи? Голосом таким сухим, что мог принадлежать и Андерсону, ему ответил Тарнболл: Что? Разве во Франции люди не пытаются порой убить друг друга? Разве у вас на родине нет преступлений на почве ревности? Я всегда полагал, что французы более склонны к подобным вещам. Варре ничего не сказал, только повернулся и секунду или две внимательно смотрел на агента. Глядя в глаза французу, Тарнболл мысленно отметил, что, возможно, тому нет дела до вспышки страстей... * * * У второго контрольно-пропускного пункта Андерсон попросил одного из полицейских позвонить на пост первой помощи, чтобы там приготовили все необходимое. Через минуту машина завернула за очередной поворот дороги, вьющейся между водой и горами... -- Что это? -- спросила Анжела тихим, надорванным голосом. Наверху, на склоне Бена Лаверса, появился Замок. У его подножия, ярдах в пятидесяти от фасада, поднималась высокая изгородь, больше всего напоминающая периметр какого-то форта из голливудских вестернов. Там были деревянные башенки, навесы и наблюдательные площадки; прожектора и ворота охраняли полицейские в форме. Позади Замка крутой склон холма перетянули колючей проволокой. Но выше поднимались деревянные башни с платформами для наблюдения. Вся округа была прямо-таки нашпигована полицейскими, агентами секретных служб и людьми в штатском, которые очень напоминали военных. Они и были военными. Некоторые из них вели наружное наблюдение. Но лишь малая часть этих людей находилась снаружи. По большей части они находились внутри сооружений, в различных укрепленных лабораториях над и под землей. Тонкие металлические мачты тут и там поднимались над стенами ограждения. -- Антенны, -- так объяснил Джилл Тарнболлу. Между дорогой, вьющейся вдоль берега озера и массивной изгородью, протянули подвесную канатную дорогу с двумя открытыми кабинками, каждая из которых могла нести четырех людей. -- Хотел бы я знать, -- наконец заговорил Джилл, словно отвечая на вопрос девушки. Собственный голос показался ему слабым, словно он доносился издалека. И хотя Джилл провел в окрестностях Замка много времени, он обнаружил, что зачарованно смотрит на склон. "Мерседес" ехал к одной из величайших загадок, вставших перед человечеством. Производили впечатление как окружающие строения с многочисленными подсобными пристройками, так и сам инопланетный Замок -- величественное сооружение. Джилл думал о нем как о чем-то древнем, словно горы, и безликом, словно... словно что? Словно веревка палача? Словно распределительный щит электрического стула? "Откуда взялась эта штука?" -- снова сам себя спросил Джилл, пока Андерсон выруливал с дороги. Министр остановил машину на пол пути между отрогами. -- Я бы хотел отправиться с вами, -- сказал Вар-ре, когда все стали вылезать из машины. -- Я первый раз попал сюда. -- Обязательно, -- согласился министр. -- Но как вы увидите, тут смотреть особенно нечего. Тогда заговорил Джилл: -- Мы поедем наверх в первой люльке, ладно? Чем скорее осмотрят руку девушки, тем будет лучше. -- Хорошо, -- согласился Андерсон с досадным вздохом. Он кивнул Тарнболлу: -- Джек, ты поедешь с ними. Трое, щурясь от порывов холодного ветра, уставились на подвесную дорогу, головокружительно уходящую вверх вдоль крутого склона между пилонами. Сооружение выглядело совершенно прагматичной конструкцией. Да и сам Замок не выглядел достопримечательностью, предназначенной для туристов. Похоже, это если и случится, то очень-очень не скоро. Агент, экстрасенс и девушка забрались в неподвижно стоящую люльку и застегнули привязные ремни. После этого где-то наверху загрохотали цепи, люлька накренилась, качнулась и поползла наверх. Где-то на середине склона мимо них проскользнула вторая люлька. В ней находилось четыре американца, возбужденно беседовавших. У них были выпученными глаза, очевидно, они чего-то испугались. На лацканах у них сверкали значки, выдававшие в них членов ОИПЯ. -- ОИПЯ? -- Тарнболл насмешливо посмотрел на Джилла. -- Звучит по-дурацки... Джилл покачал головой. -- Общество Изучения Паранормальных Явлений, -- объяснил он. -- Но я согласен, неприятные люди. Телепаты или что-то в таком роде? -- Паронормальные Явления? -- Тарнболл не пытался скрыть своего удивления. -- Укротители приведений? Джилл пожал плечами. -- Очевидно. Кстати, один из них -- двоюродный брат американского вице-президента... или что-то в таком духе. Кто-то из политиков потянул за веревочку, вот они и очутились здесь. Так или иначе, их внесли в список допущенных вместе с другими высокопоставленными лицами. Их человек десять, наверное. Выбравшись на причальную платформу, Джилл проводил девушку через ворота за высокую ограду. Тарнболл вошел вместе с ними, но остался у ворот, а экстрасенс повел свою спутницу к пункту первой помощи -- большой палатке, которая напоминала агенту полевой госпиталь. Внутри палатки их уже ждал мускулистый, коротко подстриженный доктор. Он представился и сразу перешел к делу. -- Я физиотерапевт, -- улыбнулся он Анжеле, -- когда это необходимо. Болтаюсь здесь уже три месяца. Вы -- первый несчастный случай. Все время жду, пока одна из подвесных люлек сорвется. Говоря это, он посадил девушку в кресло, взял ее за правую руку и вытянул горизонтально. -- Дайте-ка я взгляну на ваше плечо, -- продолжал он. -- Пожалуйста, не говорите "нет", или я останусь с носом! Не могли бы вы помочь ей снять парку? -- Должно быть, он принял Джилла за мужа пациентки или близкого знакомого. А Джилл подумал: "Интересно, что делает тут этот клоун?" Медик продолжал в том же духе: -- И блузочку, пожалуйста. Можно расстегнуть только верхние пуговицы. Снова Джилл повиновался. Анжела ничего не сказала. Она только скривилась от боли и побледнела. Пальцы медика осторожно скользнули под воротник ее блузы, двигаясь по плечу, ощупывая кости. Встряхнув головой, он нахмурился и сказал: -- Кажется, ничего не сломано. Одна или две косточки могут быть выбиты, вот и все. Можете вы чуть-чуть наклониться вперед? Рука Анжелы оставалась вытянутой, в то время как доктор крепко держал ее за запястье. Когда девушка стала осторожно наклоняться, врач неожиданно резко дернул за ее запястье, и что-то внутри плеча Анжелы громко щелкнуло. Девушка вскрикнула, откинулась на спинку стула, а медик, перестав улыбаться и паясничать, осторожно согнул ее руку и положил Анжеле на колени. -- Надеюсь, теперь все в порядке, -- сказал он. -- Ах... ох! -- только и смогла произнести Анжела. И прозвучало это еще более неожиданно, чем боль в ее голосе. Она медленно покрутила плечом, потом посмотрела на Джилла и улыбнулась. Адепт заметил маленькие слезинки в уголке ее глаз и почувствовал страшное желание ударить медика по носу. Джилл отлично понимал, что этот парень скрутит его в два счета... но все равно хотел ему врезать. Странное чувство, эмоции, которых Джилл никогда раньше не ощущал... * * * Тарнболл, Андерсон и Варре ждали их у основания грубой бетонной лестницы, поднимавшейся к основанию Замка. Когда Джилл и Анжела присоединились к ним, экстрасенс сказал ей: -- Вы подождете меня здесь, у ворот? -- А разве я не могу подняться наверх? -- Чуть выше пяти футов ростом, она сказала это так, словно сделала одолжение Джиллу. -- Это же всего десяток ступеней... Когда их взгляды встретились, между ними словно искра проскочила. Они оба почувствовали это, и Джилл подумал: "Она словно прекрасная кукла! Как мог кто-то хотеть обидеть ее?" Он улыбнулся, спрятал свою недоверчивость, встряхнул головой, отчасти досадуя на самого себя, и сказал: -- Вы не должны были оказаться здесь! -- Но я оказалась здесь не по своей воле, -- напомнила она. -- Так или иначе, я рад этому. -- Потом он осторожно взял Анжелу под руку. -- Вы можете подняться со мной, если хотите. Поднявшись по широким ступеням, группа из пяти человек подошел а к нескольким американцам, собирающимся спускаться вниз. Все они носили значки ОИПЯ. Один из американцев задержался у подножья стены Замка -- голой и мрачной. Он стоял неподвижно. Взглядом он скользил вверх-вниз по стене, изучая нижнюю часть фасада, которая ничуть не отличалась от верхней, украшенной, очевидно, бессмысленными зубцами. -- Ни окон, ни дверей, -- бормотал он себе, когда экстрасенс и его спутница подошли к нему сзади. -- Сверхъестественное сооружение! "Уж точно сверхъестественное!" -- мысленно согласился Джилл. Он поравнялся с застывшим американцем, и Андерсон, идущий следом, ткнулся в него. -- Что такое? -- громко и медленно произнес Джилл. Замок -- огромная машина -- неожиданно пробудился. И Джилл знал это. Как никто другой. Но дело было и в том, что другие -- другие люди -- знали об этом. Внизу, в песчаных отвалах под периметром изгороди, кто-то бессвязно вскрикнул, а потом какой-то человек у подножия лестницы с "воки-токи" в руке, закричал им: -- Эй? Мистер Андерсон? Мистер Джилл? Зарегистрирована новая вспышка активности. Все датчики словно с ума сошли