от восторга, ведь он обманул всех шестерых. "Ублюдок!" -- только и успел подумать Джилл. Хагги по прежнему сжимал тушу четвероногого существа, напоминающего оленя. Но вот всасывающий поток усилился, и взгляд Умника стал безумным. Он начал пятиться. Но поток вырвал из его рук добычу и унес ее. Рыжий обманщик вновь остался с носом. Он сделал непристойный жест, а губы его прошептали пару слов. Вой ветра заглушил их, но Джилл был уверен, что Хагги не сказал им на прощание напутственных слов. И тогда же экстрасенс понял, что новое место будет вовсе не таким, как обещал Хагги. Он поднялся, стиснул зубы и прокричал Хагги, что они еще встретятся... потом, остановился и рассмеялся. Рыжий коротышка открыл рот от удивления. Он скривился... И последней вещью, которую Джилл разглядел перед тем, как дверь с грохотом захлопнулась и исчезла, был измазанный грязью ракоскорпион, который пытался ухватить своими щупальцами Хагги. Напоследок Джилл еще услышал ужасный крик рыжего ублюдка, подхваченный эхом нового мира... * * * -- Пустыня! -- крикнул Тарнболл с вершины дюны. -- Белая, сверкающая пустыня раскинулась во все стороны. А дальше, -- он показал на что-то, чего не видели остальные, -- горный хребет. Не спрашивайте меня, насколько он далеко. Он может находиться и в пяти, и пятнадцати милях от нас. А может, это вообще мираж. Что-то мерцающее. Но... Кажется, там что-то сверкает. Зеркало? Кусок стекла или металла? Окна? -- Он пожал плечами. -- Если и идти куда-то, так только туда. Я думаю, стоит двигаться в том направлении. Там, по крайней мере, что-то есть. -- И что же это? -- спросил его Джилл. -- Ты не видишь там никаких деревьев? Зданий? Руин? -- Он сидел у основания дюны, там, куда упал, пройдя через дверь, и скользил взглядом по пескам. Его пиджак грубо впился в плечо и спину. Свою рубашку Джилл отдал Анжеле. Это позволило ей выглядеть более скромно, и девушка защитила свою спину от палящих солнечных лучей. В этом мире было очень светло и жарко. Они прибыли сюда менее двадцати минут назад -- вполне достаточный срок, чтобы прийти в себя и восстановить свое мироощущение. -- Что-то там есть, -- наконец ответил агент. -- Словно несколько воздушных змеев парят далеко в небе... Может, какие-то птицы. Больше ничего. Да и в любом случае, я думаю никто не удивится, но это не Земля. Кроме солнца, что поднимается там, -- прямо над головой путников в небе висел ослепительно белый шар, -- есть еще одно, висящее низко над горизонтом. И еще большая луна. Ее кратеры отлично видны. Джилл перевел взгляд на своих спутников. Андерсон, шатаясь, с трудом стал подниматься на дюну. Бормочущий Клайборн держался немного сзади. Если бы министр умер, то это, пожалуй, было бы для него лучшим выходом. Остановившись, Андерсон с трудом перевел дыхание и вытер пот со лба. Его фатоватый платок давно превратился в грязный лоскут ткани. -- Пойдем! Вставайте! -- обратился он к Джиллу, Анжеле и Варре. Видимо, министр обрел второе дыхание! Казалось, люди слишком быстро восстанавливают свои силы... находясь здесь. Варре тем временем осмотрел тело четвероногого. Потом он облизал губы. -- Хагги говорил, что мясо этой твари можно есть? Анжела подошла к французу и, взглянув на предмет его вожделения, сказала: -- Ох! -- И отступила. Она выглядела потрясенной или переполненной отвращением, а может, и тем и другим -- Джилл точно сказать не мог. Он тоже подошел взглянуть на мертвое существо. От талии до плеч тварь напоминала фавна, однако плечи, на которых покоилась шея, были шире талии. У твари были короткие детские ручонки, заканчивающиеся ладонями с шестью пальцами. Лицо тоже больше напоминало лицо ребенка и очень походило на человеческое. К тому же это оказалась самка. -- Хагги собирался это кушать? -- испуганно прошептала Анжела. Варре с любопытством посмотрел на девушку. -- Но ведь это -- животное, зверь. Это -- мясо. -- Напоминает маленького кентавра. -- Джилл от удивления покачал головой, а потом осторожно закрыл большие, безжизненные, печальные глаза твари и повернулся к французу. -- Мясо? Конечно. Так же, как Анжела. Как вы сами. -- Он снова покачал головой. -- Я к этому мясу не притронусь. Это будет выглядеть так, словно мы съели существо из легенды -- своего рода каннибализм. -- Вы так думаете? -- Варре с удивлением приподнял бровь. -- Вы слишком жестко подходите к этому вопросу. -- И он снова инстинктивно облизал губы. -- Это -- мясо. -- Хотите -- ешьте, -- грубо ответил ему Джилл. Он отвернулся и вместе с Анжелой начал взбираться по склону дюны. А через мгновение следом за ними полез и француз. -- Удивительно, но я не особенно и голоден! -- сообщил он. -- Знак! -- прошептал Клайборн, когда они достигли вершины. Американец показывал на низкую гряду серых гор у самого горизонта. Под утесами, в тени, ослепительно сверкала какая-то штука. Она сверкала так сильно, что на нее было больно смотреть. -- Вы видите? Знаете, что это? -- Состояние этого парня становится все хуже, -- прошептал Тарнболл на ухо Джиллу. -- Горящий куст! -- закричал Клайборн, и его глубоко запавшие глаза засверкали с новой силой. -- Я выведу вас из этого ада! Я смогу! Мы были словно дети, заблудившиеся в диком лесу... Словно дети Израилевы, блуждающие в пустыне... Но вскоре мы обнаружим землю обетованную, где будет мед и молоко... Варре нахмурился. -- Они блуждали сорок лет, так, кажется? Я о детях Израилевых. -- Да. И ад сильно вырос с тех пор, -- прибавил Тарнболл. -- Лучше успокойтесь, Христос вы наш, или вы потребуете сжечь кого-нибудь? Клайборн обиженно посмотрел на агента, а потом на француза. На шее его пульсировала жилка -- похоже, он сильно разозлился. А потом его глаза выпучились, а челюсть отвалилась. Он начал задыхаться. -- Устами младенцев! Разве вы не видите? Мы сделаем подношение в виде жирного козленка и покинем это место! -- Прежде, чем кто-то успел хоть что-нибудь сказать или остановить безумца, американец повернулся и начал спускаться к подножию дюны. Остальные наблюдали за ним. Наконец Андерсон прервал молчание. -- Пусть делает с телом все, что захочет. Так или иначе, он безумен, как Шляпник*... [Шляпник -- имеется в виду персонаж Льюиса Кэрролла, участник безумного чаепития.] и к тому же опасен. -- Министр перевел взгляд на Варре. -- Он был опасен, когда у него с головой все было в порядке, а теперь одному Богу известно, о чем он думает. С этими словами министр отвернулся и пошел вдоль дюны. Перед ним лежала пустыня, волна за волной залитая белым светом. Остальные последовали за ним. Им еще много предстояло преодолеть... Глава двадцать седьмая Сит из фонов не отслеживал прогресс семерки подопытных. Он занимался другими вещами. Однако синтезатор постоянно наблюдал за ними, записывая все происходящее. Сит решил насладиться затруднениями людей попозже, во время редактирования материала. А сейчас он был слишком занят программированием и мыслями о своем блестящем будущем в качестве Верховного фона. Люди же тем временем путешествовали по мирам, предоставлявшим минимальные шансы для выживания. Так как люди могли сами выбрать следующий мир, Сит не вмешивался в происходящее. Он ничуть не сомневался, что некоторые из них погибнут во время перехода от одного фокуса синтезатора к другому. На самом деле некоторые из них уже могли бы погибнуть... Сейчас или чуть позже -- разницы никакой. Каждая смерть была бы записана, потом отредактирована, чтобы выглядеть неблагородно, позорно. Ведь люди -- неблагородные существа. Из-за отсутствия постоянного наблюдения Сит не знал, что Хагги временно вышел из игры, отделившись от группы. Корректирующая машина могла двигаться по всем мирам. Она "охотилась" на Хагги с тех пор, как тот случайно очутился внутри Дома Дверей. Конечно, охота не была включена в основные функции машины. Она была предназначена для уборки мусора из записанных миров после загрязнения их группами чужаков, проходящих тесты. В любом случае в памяти синтезатора хранились оригинальные, неизменные записи каждого из миров. Охотник отчасти напоминал стирающий курсор, который двигался по всему диапазону, созданному синтезатором. Его гиподермическое жало было усовершенствовано Ситом специально для охоты на Хагги. Когда, пройдя через один из проекционных каналов, охотник появился в контрольной комнате, Сит залез в Баннермена, решив снова вступить в игру. Он решил ненадолго побыть Баннерменом, так как хотел присутствовать, а точнее, инициировать встречу Джилла и Тарнболла с их страхами, чтобы увидеть, как люди будут поглощены ими. Подобное поведение было чуждо настоящему фону, и Сит знал об этом. Однако для Сита заботы и переживания других существ оставались их личным делом. Сит и так был раздосадован тем, что должен прервать процесс составления своих планов и заняться Хагги. Во-первых, к своему неудовольствию, Сит считал Хагги совершенно бесполезным и полностью использованным. Но не в этом была настоящая проблема. Сит мог просто переправить его в какой-нибудь отдаленный уголок космоса или прямо в ядро звезды этот планетарной системы. Но... Хагги был для него чем-то вроде бонуса. Если бы все обитатели Земли напоминали Хагги, тогда Ситу не пришлось бы кривить душой! Он мог бы сделать запись жизни одного из поселений и тут же начать полную деструкцию планеты. Да, способности Хагги неправильно мыслить и вести себя казались поистине удивительными. Темные глубины его преступного разума, пропитанного всевозможными комплексами, невозможно было постичь. А значит... Сит мог использовать его в своих интересах. Конечно, Хагги радикально отличался от остальных участников игры Сита, даже если оставить в стороне то, что по натуре своей рыжий коротышка был закоренелым преступником. Он оказался втянутым в эту игру совершенно случайно, по ошибке. Он сам вступил в игру. Или "проверку", как мысленно называл все происходящее Сит. Хотя последнее время он чаще называл это игрой. Своей игрой. Именно потому, что Хагги не прошел обработки, его нужды и потребности оставались точно такими же, с какими он попал в Дом Дверей. Он хотел есть, пить, спать и, как раньше, исполнять все остальные функции, свойственные живому организму. С остальными все было по-другому. Синтезатор должным образом позаботился обо всех их потребностях. Однако они, естественно, об этом не знали и не узнают, пока не задумаются о своем состоянии... На этот случай Сит и припас Хагги, временно исключив его из реального хода событий. Не запись в синтезаторе, а реальное существо. Сейчас рыжий коротышка был погружен в гиперсон, по крайней мере, так фоны называли подобное состояние, в которое погружались во время межзвездных путешествий. Проверив общее состояние организма Хагги, Сит осмотрел его конечности в поисках каких либо ран или повреждений, однако ничего не обнаружил. Небольшая дегидрация, голод и в результате физическое истощение организма. Пока он будет спать, плацента отсека гиперсна могла полностью удовлетворить потребности его организма и устранить все побочные эффекты. А потом он снова пустится в бега. Сит быстро запрограммировал соответствующую аппаратуру для работы. Наконец, разобравшись с Хагги, Сит решил вернуться к игре. Он использовал локатор быстрого сканирования, чтобы найти шестерых людей, и обнаружил их в пустынном мире, который в реальности последние несколько тысяч лет стал обителью медиумов третьего ранга из теософов фонов. При столь близком знакомстве каждый смог бы убедиться в его различных заслугах: от философских до самых общих. Сейчас эта планета страдала от перенаселения. Конечно, шестеро людей познакомятся всего лишь с проекцией этого мира, с тем, каким он был до колонизации фонами -- миром, синтезированным из "памяти". Этот мир был совершенно реален в трех измерениях, во всем. Но он не занимал того, что люди называли пространством. Синтезированный мир находился в синтезированном пространстве. Сит решил выбрать легкий путь. Он появится в горах, в том месте, куда люди направляются. Но перед тем как перенестись туда, он должен был закончить все свои дела в контрольной комнате. И еще его забавляли мысли о том, что случится, если все шестеро путешественников встретятся со своими страхами и надеждами, со своими фобиями и ошибочными воззрениями. Поэтому в конце он запрограммировал синтезатор, чтобы создать эффект обратной связи с каждым из испытуемых. Теперь первый из группы, прошедший через врата, должен был стать своего рода пусковым механизмом, отдающим приказ синтезировать мир своих страхов. Сит обрадовался тому обстоятельству, что Клайборн шел первым. Американец с его духами, его верой в религию и паранормальные явления... Синтезатор мог материализовать все, что мог вообразить разум. И теперь он работал над тем, чтобы воплотить в реальность все ночные кошмары Клайборна... * * * Хищными глазами, напоминавшими драгоценные камни, взирали на путников с небес птицы. Шестеро людей, с трудом переставляя ноги, брели по дюнам, вытянувшись в черную линию на белом фоне, оставляя отпечатки, напоминавшие точки и запятые, разбросанные на листе бумаги. Две точки впереди, словно голова странной ящерицы, три в середине -- тело ящерицы, и одна, плетущаяся в конце, словно обрубок хвоста. Андерсон и Варре двигались во главе процессии; Джилл, Тарнболл и Анжела в середине, а Клайборн держался в хвосте, таща на плече мертвое четвероногое существо. Вопреки тому, что люди топали по дюнам уже более двух часов, солнце, казалось, почти не двигалось в небе. Пот катился рекой, однако отсутствие жажды удивляло Джилла. -- Что, черт побери, происходит? Я имею в виду то, что мы ведь не пили после того, как спустились по склону. А если даже предположить, что тогда мы выпили слишком много воды, почему наши организмы не избавились от него более привычным способом? -- Не надо говорить о жажде, -- простонал Тарнболл. -- Боже, я бы выпил немного воды. -- В самом деле? -- поинтересовался Джилл. -- Вы готовы умереть ради пинты воды? Тарнболл внимательно посмотрел на экстрасенса. -- Нет, конечно, -- в итоге неохотно ответил он. -- Если говорить искренне, я не думаю, что мне нужно выпить. Однако я отлично помню вкус воды. Анжела вклинилась между ними, держась на полшага позади. Они переводила взгляд с одного на другого. -- Не очень понимаю, о чем это ты. Джилл вымученно усмехнулся только для того, чтобы успокоить девушку. Он вытер пыль, налипшую на потную верхнюю губу. -- Мы продолжаем разговор, который начали до того, как добрались до Дома Дверей в мире кентавров, -- сказал он. -- Мы говорили о том, что не нуждаемся в бритье, еде, питье, сне, и о том, что нам не хочется ходить в уборную. По идее, мы должны были бы давно умереть, а вместо этого пребываем в отличной форме! А Андерсон, несмотря на свой излишний вес, держится, словно атлет, слегка отошедший от тренировок. И ты, как говорится, "маменькина дочка", обладаешь энергией боевой кобылы! -- Мы говорили о том, что порезы и синяки заживают в течение часа, и смертельные яды всего лишь вырубают, но не убивают нас, -- подхватил Тарнболл. -- И почему, несмотря на то что Андерсон, Варре и Клайборн отведали несъедобные фрукты и едва не сдохли от болей в желудке, через час смогли проделать десятимильный марафон! -- Короче, мы говорили о том, что происходит неправильно с нашими телами, -- снова заговорил Джилл. -- Или, наоборот, все идет правильно? И что нам делать с этим? Анжела обдумала услышанное, а потом сказала: -- Я тоже замечала это, но не стала особо беспокоиться. Мне пришлось думать о других вещах. Мы крепко спали в пещере у водопада. Однако теперь, вспоминая все происшедшее, я не уверена, что мы так уж сильно нуждались во сне. Мы, скорее, легли спать по привычке. По так называемой природе... -- Тут она пожала плечами. -- Даже не знаю, как это правильно назвать. Мне это странно по меньшей мере. Я, как и большинство женщин, быстро расходую свои силы и должна их восстанавливать. -- Но с другой стороны, когда Хагги повалился и уснул возле водопада, он был уставшим безо всякого сомнения, -- добавил Тарнболл. -- Кроме того, у него отросли волосы и борода. Я не говорю о том, что, когда он утолял жажду, он и в самом деле хотел пить. Если сравнивать с ним, то мы всего лишь сделали по маленькому глотку. Джилл кивнул. -- Он к тому же нуждался в пище. На самом деле нуждался! Он ведь в самом деле нес чепуху, когда убивал того дикого кентавра. -- И он... писал, -- прибавила Анжела. -- Дважды в лесу. Он отходил... А я тем временем шла вперед, а потом поджидала его. Тарнболл нахмурился, вытирая пот с лица. -- Так, значит, между ним и нами существует большая разница? -- Не знаю, -- ответил Джилл. -- Может быть, мы должны быть благодарны за это. Более того, охотничья машина нами не интересовалась! -- Он остановился, прикрыл глаза, а потом посмотрел вперед. Еще, быть может, миля, и они выйдут к подножию гор, вздымавшимся на тысячи футов к небу острыми, скалистыми утесами. Джилл прищурился, дав свободу своему шестому чувству. -- И говоря о машинах, -- продолжал он, -- "сверкающие ветви" Клайборна тоже -- машина! Тарнболл и Анжела остановились. Все трое прикрыли ладонями глаза, вглядываясь в мерцающие вдали очертания. Неведомый мерцающий, пылающий огнем объект все еще был там -- яркая драгоценность, испускающая нездоровый свет на фоне темных теней. Сзади подошел Клайборн, и Джилл вынужден был отойти в сторону, однако американец все равно задел его. Проходя мимо, Клайборн пробормотал что-то невнятное. Его "жертвоприношение" по-прежнему висело у него на плече. Они подождали, пока американец отойдет подальше, чтобы он их не слышал. -- Машина? -- наконец вновь заговорил Тарнболл. -- Ты чувствуешь это отсюда? Джилл кивнул. -- Нет ошибки. Все вокруг -- машины. Что-то подсказывает мне, что мы до сих пор находимся внутри Дома Дверей. А машина впереди -- своеобразный фокус. Попомните мое слово, она ожидает именно нас... -- Экстрасенс вновь зашагал вперед, и остальные последовали за ним. -- А какого типа эта машина? -- поинтересовалась Анжела. Джилл медленно покачал головой. -- Хотел бы я знать, -- сказал он немного капризно, злясь на то, что какой-то сорт механизмов он не может распознать. -- Это такая же машина, как та, что стояла на склоне Бена Лаверса. У нее нет никаких дверей, нет снаружи, по крайней мере. Замки внутри замков, миры внутри миров. Китайские коробочки, которые вставляются друг в друга. -- Снова он яростно, расстроенно потряс головой. -- Русские матрешки, которые имеют пространства внутри больше, чем кажется снаружи. Дом Дверей достаточно велик, чтобы внутри построить город, и каждый из вложенных миров точно такого же размера... тот же самый Дом Дверей! Он посмотрел на Тарнболла, потом на Анжелу и скривился. Или эта головоломка сломает меня, или я сломаю ее. Он собрался, выдавил из себя еще одну усмешку и кивнул. -- Впереди нас ждет русская матрешка, внутри которой русская матрешка, внутри которой... и так далее. Ни слов не хватит, ни логики, чтобы описать все это. -- Я знаю только одно. -- Тарнболл чуть опередил остальных, так как почва под ногами стала тверже. -- Может, я и не знаю секрета матрешек, но в русскую рулетку я играл. И каждый раз, когда мы используем одну из этих дверей, у меня такое чувство, словно я опять подношу пистолет к виску. Мне кажется, будто боек бьет по пустому месту. Но что случится, когда он ударит по патрону? Вот что я хотел бы знать. Джилл ничего на это не ответил, однако задумался над другим вопросом: "Интересно, а кто же всем этим управляет?" Но он не стал произносить этот вопрос вслух. * * * Сит внимательно следил за экраном, установленным на высоком горном склоне, и оттягивал момент нового вступления в игру. Вскоре наступит темнота. Глаза людей не приспособлены для ночного видения, и поэтому они боятся этого времени суток. Вот одна из причин считать их примитивными. А ночь в чужом мире покажется им куда страшней! Но пока светло. Однако когда наступит тьма, измученный кошмарами, полубезумный разум Клайборна откажет. И тогда тьма заполнится кошмарами, порожденными разумом американца... Только тогда синтезатор по-настоящему возьмется за работу. Внезапное появление на сцене Сита-Баннермена сыграет роль спускового крючка. А Сит хотел добиться наилучшего результата... Глава двадцать восьмая Джилл и Анжела шли рядом с Тарнболлом, постепенно нагоняя министра и француза. Но именно агент первым из отряда сумел подробно рассмотреть сверкающий объект. Они выбрали удачный маршрут по склону предгорья и в итоге двигались по гребню, не забираясь слишком высоко. Но даже так им пришлось подняться немного выше, чем нужно. Когда Тарнболл добрался до последнего зубчатого отрога, то обнаружил, что оказался чуть выше образования, к которому они так стремились. Штуковина покоилась среди валунов в тени каменной осыпи между отрогами -- не совсем то, чего они ожидали. Утес, на который пришлось взобраться, оказался достаточно пологим, но когда Тарнболл глянул сверху, то вынужден был стереть слезу. Джилл оказался совершенно прав. Перед ними вновь раскинулся Дом Дверей, но другого сорта. Была в нем некая странность. Взявши Анжелу за руку, Джилл остановился и подсадил девушку так, чтобы она без особого труда встала рядом с Тарнболлом, а потом и сам залез к ним. Теперь все трое смотрели на... кристалл? Сейчас, когда солнце садилось, блеск штуковины слегка поблек, стал сланцеватым. Она напоминала гигантскую многогранную драгоценность в каменной оправе. Кристалл мог просто вырасти там. Кроме того, он казался совершенным по своей природе. В этой драгоценности было что-то, чего Анжела никогда не смогла бы принять. Прекрасный инопланетный кристалл из иного мира. Но, кроме того, безо всяких сомнений, это был еще один Дом Дверей. Его удлиненные грани покоились на каменной осыпи, и в центре каждой из них располагалась черная обсидиановая дверь. Даже издалека люди видели молотки, которые напоминали горгулий. Двери находились в больших нишах, пронизанных кварцевыми жилами, расположенными высоко над землей. Эффект красоты таился в простоте, а уродливости -- в скрытом смысле. Прагматичность строения пугала. Словно предупреждение, написанное на древней гробнице фараонов, гаргульи "кричали": "Не прикасайтесь!" "Оставь надежду всяк сюда входящий!" -- подумал Джилл. -- Ну как? -- поинтересовался Клайборн. Задыхаясь под тяжестью своего груза, он залез к ним на площадку. -- Каково, а? Джилл покачал головой. -- Извини, Милее, -- обратился он к американцу. -- Как я и боялся, это не горящий куст. -- При этом в голосе экстрасенса не слышалось ни малейшего сарказма. -- Конечно, это не куст. -- Увидев огромный кристалл -- Дом Дверей, Клайборн выпучил глаза. -- Всевышний идет путями таинства. Неужели вы надеялись обнаружить горящий куст в... мире... лишенном растительности? -- На мгновение он замолчал и побледнел. Только сейчас он осознал ужасный аспект Дома Дверей. -- Но это... -- Не творение Всевышнего, -- закончил Андерсон, присоединившись к ним. Варре залез на утес последним. -- Дом Дверей, -- спокойно произнес он. -- Однако предыдущие были менее пугающими. А этот... выглядит угрожающе. -- А теперь что будем делать? -- Тарнболл повернулся к Джиллу. -- Думаю, все очевидно. -- Андерсон надулся, снова став "лидером". -- Мы отправимся дальше! Джилл посмотрел на него и точно таким же тоном ответил: -- Тогда ступайте вперед, босс. Что до меня, то я никуда не отправлюсь. -- Что? -- нахмурился Андерсон. -- Вы на самом деле хотите здесь остаться? -- Пока да, -- ответил Джилл. Он посмотрел прямо в лицо министру, а остальные молчали, ожидая продолжения. -- Посмотрите. Нам здесь пока ничего не угрожает, кроме этого, -- тут он кивнул в сторону Дома Дверей. -- Оставив в стороне птиц и странно выглядевшую ящерицу или двух, мы не встретили в этой пустыне никаких форм жизни. Если бы здесь еще кто-то обитал, и если бы они оказались более неприятными, нас бы уже нашли. Мы станем торчать здесь, словно перекати-поле, перебравшееся через пустыню. Так получилось, потому что здесь мы в безопасности. И мы останемся, пока здесь будет безопасно. -- Ты думаешь, мы по-прежнему не будем ни в чем нуждаться? -- поинтересовался Тарнболл. Джилл кивнул. -- Думаю, будет мудро, если мы задержимся здесь на пару часов, быть может, до утра, перед тем как решимся на следующий шаг. Если же ночью к нам кто-то явится, мы всегда можем испытать свою удачу. Лично мне хотелось бы, чтобы я никогда не встречался ни с чем похожим. Я лично хотел бы передохнуть, дать телу и разуму расслабиться... и посмотреть, что произойдет дальше. Остальные внимательно слушали и, судя по лицам, одобряли его слова. Все, кроме Клайборна. Казалось, он не слышал экстрасенса. -- Мы должны молиться, -- бубнил американец. -- Вы должны отдать мне свои одежды... Все! Я приказываю развести костер во имя моего Бога. Каждый из вас сделает персональное подношение из своей одежды, и я спалю все это, во имя Всевышнего. -- Потом американец трясущимся пальцем указал на гигантский кристалл. -- Что за дьявольская работа! Что-то адское таится в самом воздухе этого места... разве вы это не чувствуете? Но мы прогоним всех бесов, разведя огонь и принеся в жертву этого агнца. -- Он тряхнул тело зверя, которое до сих пор висело у него на плече. Тарнболл взглянул на американца чуть прищурившись, сжал большой кулак и усмехнулся сквозь зубы. Очевидно, эта речь нисколько его не растрогала. Однако Джилл поймал его взгляд и покачал головой. Клайборн заметил, как они переглядываются. -- Что? Вы строите против меня заговор? Вы хотите помешать Всевышнему... Джилл вытащил из кобуры ядовитое жало. Он уколол Клайборна, а потом легонько сдавил мягкое основание жала. Глаза Клайборна стали словно пуговицы. Американец кашлянул, громко вздохнул и, как подкошенный, рухнул на землю. Труп кентавра соскользнул с его плеча и покатился вниз по склону, подпрыгивая на выступах. -- Давайте спустим его вниз как можно осторожнее, -- распорядился Джилл. -- Может, очнувшись, он придет в себя. А если нет. -- Тут экстрасенс пожал плечами и вздохнул. -- Тогда я и в самом деле не знаю, что делать. -- Это и есть ответ, -- заговорил Варре, избегая смотреть на Джилла. Нахмурившись, он разглядывал свои потрескавшиеся грязные ногти. -- Клайборн склонен к безумию и для нас бесполезен. Почему мы должны подвергать опасности наши жизни? Эта штука -- Дом Дверей -- принципиально отличается от остальных. Возможно, он опасен. Издали Дом напоминает бутылку с ядом. Я думаю, нам стоит двигаться, чтобы ни говорил там Клайборн, и, конечно, не стоит отдавать ему свою одежду. А если он решит использовать одну из этих грозных дверей, тогда мы... не должны будем мешать ему. По крайней мере, в этом случае он чем-то пожертвует. -- Француз, не поднимая головы, продолжал разглядывать свои ногти. Тарнболл и Анжела смущенно отвели взгляд. Андерсон промолчал, только удивленно поднял брови. А Джилл сказал: -- Вы хладнокровный ублюдок, Жан-Пьер, разве не так? Но благодарю вас... в любом случае. Однако дальше мы должны действовать очень осторожно. -- Мы? -- Варре выглядел удивленно. -- Но почему? -- Потому что в противном случае я сломаю кому-то ногу, -- сказал Джилл. -- Это потому что... * * * Джилл проснулся от ощущения, что нечто важное случилось или вот-вот должно случиться. Он сидел, прижавшись спиной к плоской каменной плите. Ноги его свешивались на пологий склон. Руки обнимали Анжелу, которая задремала с головой на его груди, осторожно обняв его одной рукой. Джилл почти не помнил, как они спустились к подножию Дома Дверей и о чем разговаривали. Тарнболл отдыхал рядом, бормоча что-то невнятное во сне. На востоке в темнеющем небе зажглись первые звезды. Их отражения появились на огромном многогранном кристалле. Далеко на юге садилось второе крошечное солнце этого мира, оставляя за собой в небе яркий след. Одинокий "воздушный змей" парил над самыми высокими утесами. Андерсон и Варре уже проснулись. Зевая, они бродили неподалеку. Серая девятифутовая ящерица с желтым гребнем вдоль спины ползла вниз по склону, подняв крошечное пыльное облако и сбрасывая вниз маленькие камешки. В пятидесяти футах от Джилла прямо перед Домом Дверей стоял Клайборн. Он был совершенно голый и нес какой-то бред. Видимо, именно это и встревожило Андерсона и Варре. Но Джилла разбудило что-то другое. Дом Дверей ожил, и Джилл чувствовал это! Именно это его и разбудило. Одежду Клайборн сложил в кучу неподалеку от гигантского кристалла. Мертвого кентавра безумец водрузил поверху и поджег всю кучу. Сейчас пламя лизало мертвую плоть и к небу поднимались клубы черного дыма. Тарнболл тоже проснулся и увидел, что происходит. Он огляделся. Понимая, что нужно действовать, Джилл осторожно потряс за плечо Анжелу. -- Давно он этим занимается? -- спросил у экстрасенса агент. Потом он полез во внутренний карман пиджака и зло фыркнул. -- Он украл мои спички! Бог с ними, ведь это его собственность. Анжела проснулась. Джилл чуть передвинул ее и встал. -- По-моему, мы проспали слишком долго для существ, которые не нуждаются в сне, -- заметила девушка. -- Пусть даже наши тела не нуждаются в отдыхе, но мозг должен отдыхать. -- Милее, -- позвал Джилл, направляясь к американцу. -- Клайборн, шли бы вы отсюда. Это небезопасно. -- Он попытался говорить настоятельно и спокойно, чтобы не вызвать паники у американца. Ему казалось, что сам Дом Дверей прислушивается к его словам. Может быть, так и было, потому что механизм, без сомнения, активировался. Клайборн повернулся к экстрасенсу. -- Держись подальше от меня, Джилл! -- раскатисто произнес безумец. -- Я знаю, что делаю... И я знаю, что ты можешь сделать! Ведь это ты усыпил меня, так? Глупец... этот путь ведет к вечному проклятию! Разве ты не знаешь, что мы ступаем по краю бездонной пропасти? Сейчас я провожу ритуал, который, быть может, спасет наши души! Он стоял между импровизированным костром и кристаллом. Тем временем Джилл подобрался поближе. Впервые он заметил, что двери пронумерованы. Двери, находившиеся поблизости, имели номера: 888, 777 и 555, слева направо против часовой стрелки. Сам Клайборн стоял напротив двери 666* [666 -- число зверя, символ Сатаны в Апокалипсисе.]. Джилл не знал, получилось ли это специально, но в этом виделся некий знак свыше. Видимо, так оно и было, потому что, повернувшись к двери, Клайборн указал на нее пальцем: -- Видишь? Дьявол разоблачен. Мой Господь показал мне его номер -- число зверя! Теперь, повернувшись к этой двери спиной, -- он так и сделал, встав лицом к огню и широко разведя руки, -- я знаю, что за спиной моей Сатана! -- Клайборн! -- зашипел Джилл, сознавая, что кристалл затаился, готовый в любой момент преподнести сюрприз, словно сжатая пружина. -- Ради Бога, прекратите! -- Ради Бога? -- взвыл американец. Их разделяли огонь и дым. -- Да, и ради вас, и ради себя самого. Великий милостивый Бог, услышь этого грешника и дай ему знак, что ты прощаешь его и приглашаешь в свое лоно... И это случилось. Джилл отбросил всякую вялость. Дверь под номером 666 быстро скользнула вниз и исчезла. И за ней открылся настоящий ад. Красные и оранжевые языки пламени гремели и завывали. Они готовы были вырваться из своей клетки. И вот огромный столб огня метнулся из двери, словно гигантский язык, и несколько долгих секунд лизал Клайборна от пяток до макушки. Вопя, тот исчез в потоке света и тепла. Джилл почувствовал, как огонь опалил его собственные волосы и брови, и метнулся в сторону. Когда язык пламени отступил, дверь с шипением закрылась, но еще несколько мгновений сполохи огня метались по краям обсидиановой панели. Удивленный и испуганный Клайборн стоял на том же самом месте... но всего несколько секунд. Потом он стек на землю. Он был словно пластиковая кукла, брошенная в огонь каким-то ребенком, а потом извлеченная из огня другим ребенком, пожалевшим игрушку. Он напоминал восковую свечу, попавшую в огненный факел, или варенного в кипятке омара. С криками рухнул он на дымящуюся, воняющую кучу своего жертвоприношения. А Дом Дверей стоял, как и раньше, -- инопланетное зло под чужими звездами... Глава двадцать девятая Джилл почувствовал невыносимый ужас. Выходило так, словно Клайборн и Дом Дверей были чем-то связаны, и не только огнем, прикончившим американца. Джилл знал это. Он уже был готов разгадать эту связь, когда к нему подбежал Тарнболл. -- Дерьмо! -- задохнулся агент, непроизвольно сделав глотательное движение. -- Мой Бог! Что тут, черт побери, случилось? -- Он видел, что произошло, но не мог осознать. Подбежав к Клайборну, он присел над ним, а потом беспомощно развел руками. -- Я не могу... нет... Я не могу даже дотронуться до него. Агент очутился в сфере досягаемости огня из двери 666. И Дом Дверей -- эта машина -- до сих пор работала. Джилл чувствовал это. -- Джек! -- закричал экстрасенс, пытаясь предупредить друга. В это время Клайборн поднял дымящуюся голову и открыл глаза. Он был по-адски черен. Когда язык пламени объял его, американец закрыл глаза, и это их спасло. Возможно, у него еще сохранилась часть мозга. -- Я... Я проклятый дурак, -- пробулькал он. -- Но я верил. Я верил. Я знал. Откуда взяться Богу в... таком богомерзком месте, а? Ад -- обитель дьявола. -- Не разговаривай, -- приказал Тарнболл, пораженный ужасом. Но Клайборн не только говорил, он пытался встать на ноги. -- П-помогите мне... подняться, -- пробормотал он. Казалось, его агония достигла крещендо. -- Помогите мне, а то что-то там словно сварилось и заедает. Дом Дверей ничего не предпринимал. Он ждал, когда Тарнболл поставит Клайборна на ноги. Джилл чувствовал, что Дом выжидает удобного момента. Экстрасенс тоже встал, метнулся вперед, чтобы помочь Тарнболлу, который возился с шатающейся, обугленной плотью. Огромные волдыри лопались, и белая пахучая жидкость омывала прожаренное мясо -- пережаренное жаркое на косточках, выпиравших из спины Клайборна. -- Шесть, шесть, шесть, -- бормотал американец. Его лицо напоминало расплавленную восковую маску. Пройдя между Тарнболлом и Джиллом, он, словно сломанный робот, поплелся в сторону двери. -- Пусть огонь... закончит свою работу. Джилл почувствовал: вот-вот что-то случится. Дом Дверей ждал Клайборна. И более того: он управлял действиями американца. -- Джек! -- сквозь зубы позвал Джилл. -- Мы должны бежать... Прямо сейчас... Или тоже погибнем. Они отступили от Клайборна, попятились, а тот, словно не замечая этого, брел вперед. -- Закончи, -- обратился он к двери 666. -- Положи... этому конец. В этот раз дверь скользнула вбок, и за ней не оказалось никакого огня. Там был космический вакуум. Звезды, словно драгоценности, висели в бесконечной бездне пространства. Клайборна втянуло в дверной проем. Джилл и Тарнболл увидели, как американец полетел кувырком -- черное существо, вечно летящее в собственном головокружительном кошмаре. И в этот раз, когда дверь захлопнулась, края плиты подернулись инеем... * * * -- Его действия контролировал Дом, -- сказал Джилл остальным. -- Клайборн действовал неумышленно. Он не знал, даже не подозревал об этом. Но машина диктовала ему мысли. Это программирование базировалось на его мировоззрении. -- Его вере в потусторонний мир, -- уточнил Тарнболл, и Джилл кивнул. Варре, наоборот, был настроен скептически. -- Похоже, что, несмотря на неожиданность, вы знали, что случится. -- Француз говорил, по обыкновению рассматривая свои ногти. -- И что же нам теперь думать? -- Жан-Пьер, вы говорите так, потому что никогда раньше не видели талант Джилла в действии, -- встрял Андерсон. -- Я видел, так что рекомендую вам послушать его. Пожалуйста, продолжайте, Спенсер. -- Не знаю, почему выбрали именно Клайборна, -- продолжал Джилл. -- Но выбрали его. Быть может, все потому, что он не мог мыслить рационально. Он лучше других подходил для опыта с таким ужасным результатом. Но... -- Может быть, это должно было случиться с тем, кто первый прошел через врата, ведущие сюда из лесного мира? Помните, он был первым. -- Анжела чуть потупилась, когда все повернулись к ней. -- Возможно и так, -- произнес Джилл. -- Я как-то упустил это из виду. Определенно стоит взять это на заметку. -- Извини, что я нарушила ход твоих мыслей, -- застенчиво продолжала девушка. -- Ты сказал "но"... -- Но... -- протянул Джилл, собираясь с мыслями, -- кроме предположения, что Клайборн был выбран, потому что сошел с ума, и его восприятие окружающего могло породить чудовищный эффект, есть и другие версии... Допустим, нами намеренно манипулируют... -- Нами не манипулируют! -- фыркнул Андерсон. -- Это очевидно! Джилл кивнул. -- В любом случае инопланетный разум контролирует Дом Дверей. Вопрос: что дальше? Я имею в виду, какова цель всего происходящего? -- Может, он хочет посмотреть, что мы станем делать? -- Тарнболл по привычке поднял бровь. -- Замок стоял на склоне Бена Лаверса довольно долго, -- продолжал Джилл. -- Предположим, что это механизм, пролетевший в космосе не одну сотню световых лет, и те, кто построил или управляют им, не такие уж тупицы. Тогда они знают, что мы станем делать. Судя по виду француза, слова Джилла его ничуть не убедили. -- Клайборн виноват в том, что мы попали в этот мир, -- начал он по новой. -- Нет, -- отрезал Джилл. -- Он виноват только в том, что с ним случилось и может случиться с нами, пока мы не покинем этот мир. -- Но ведь с нами ничего не случилось! -- продолжал возмущаться француз. -- Более того, -- холодно сказал Джилл. -- Нечто случилось со всеми нами. Только разница в том, что полтора часа назад Клайборн был изуродован и убит чудовищным образом... Я сказал: убит!.. И если мы станем ждать достаточно долго, боюсь, столкнемся со сверхъестественными силами и формами зла, в которые он верил. И эти силы обрушатся на нас. -- Вы в этом уверены? -- фыркнул Варре. -- Может, вы слышали, как тикают ваши часы? -- Да? Тогда это, несомненно, сработает! -- ехидно сказал француз. Джилл кивнул в сторону Дома Дверей. -- А вот он тикает, -- продолжал экстрасенс. -- Вроде бомбы с часовым механизмом. Варре почувствовал, что события окончательно выходят из-под контроля. Он испугался, так как его циничные взгляды разрушались с огромной скоростью. -- Доказательства! -- наконец выдохнул он. -- Нет доказательств. Вы не можете нам ничего показать. -- Клайборн боялся двух вещей больше всего остального, -- непреклонно продолжал Джилл. -- Дьявола со всеми его творениями и Ада. Вот адский огонь и сжег американца, а потом он упал в бездонную космическую пропасть. Долгое мгновение царила тишина. Сумерки казались почти сверхъестественными, и только пригоршня странных звезд горела в небе. Но вот на востоке над горизонтом появился край малой луны. Ее свет был слабым, желтым с легким красноватым оттенком. Наконец Андерсон спросил: -- И что бы вы посоветовали? Это бессмысленно -- стоять здесь и ждать, пока еще что-то случится... что-то еще более чудовищное... случится с нами. Куда мы отправимся отсюда, Спенсер? -- Точно не скажу, -- ответил Джилл. -- Может быть, я не прав, однако я так