"сладкой Темзы" Спенсера! Значительно большие разрушения Странник вызвал, воздействуя на моря и океаны, занимающие, как известно, три четверти поверхности Земли. Может быть, такое количество воды является ничтожным по сравнению с безмерностью космоса, но для землян оно издавна является символом бескрайних просторов, глубины и силы. У морей всегда были свои боги: Ноденс, скандинавская Рана, финикийский Дагон, египетский Нун, бог Ридги, которого чтили туземцы Австралии, а также всемирно известные Нептун и Посейдон. А ведь музыка морей - это приливы! Струнами арфы, на которой сосредоточенно играет Диана, богиня Луны, являются огромные пространства морских вод - длиной в несколько тысяч километров, шириной в несколько сот и глубиной более десятка километров. На огромных пространствах Тихого и Индийского океанов, от Финляндии до Чили, от Аляски до Колумбии, от Антарктиды до Калифорнии, от Саудовской Аравии до Тасмании тянутся эти длинные струны. Оттуда идут самые глубокие тона, некоторые из которых могут длить свои вибрации целыми днями. Когда струны перекрещиваются, звуки пропадают. Это происходит, к примеру, в узлах течения у берегов Норвегии, у Подветренных островов, на Таити, где контроль над небольшими приливами взяло на себя Солнце - музыка далекого Аполлона, слабее ударяющего по струнам, неизменно несет с собой прилив в полдень и в полночь, а отлив - на восходе и закате солнца. Виолончельные звуки вулканической арфы возникают благодаря приливному эху в заливах, устьях рек, проливах и морях, закрытых во многих местах сушей. Самые короткие струны - вообще-то самые громкие и динамичные; скрипки доминируют над виолончелью, эти короткие струны - высокие приливы в заливе Фанди, в устье реки Северн, в районе северной Франции, в Магеллановом проливе, в Арабском и Ирландском морях. От прикосновения нежных пальцев Луны водные струны мягко вибрируют - полметра вверх и вниз, один метр... три метра, гораздо реже - шесть метров, очень редко - выше шести... Но сейчас арфу морей вырвали из рук Дианы и Аполлона. Теперь струны морей рвут пальцы в восемьдесят раз сильнее. В первый же день после появления Странника приливы и отливы были от пяти до пятнадцати раз больше, чем обычно, на второй день - от десяти до двадцати пяти раз больше - и вода молниеносно отреагировала на виртуозную игру Странника. Двухметровые волны стали двадцатиметровыми, а десятиметровые - достигли высоты ста метров и даже более. Мощные приливы происходили примерно так же, как и раньше: играл другой арфист, но арфа была той же! Таити оставалось одним из немногих районов на Земле, где пришелец не причинил вреда, а представлял собой только эффектное астрономическое зрелище. Побережья сдерживают моря высокими крутыми берегами, постоянно подмываемыми приливами. Однако, кое-где на Земле с морем граничат обширные низменные районы - здесь прилив ежедневно проходит несколько километров вглубь страны. Это Голландия, северные области Германии, северо-западная часть Африки, представляющие из себя многие километры песчаных пляжей и соленых топей. Но существует также много плоских берегов, возвышающихся всего на несколько метров над уровнем моря. Там усиленные странником приливы врывались от пятидесяти до восьмидесяти - и больше - километров вглубь суши. Огромные водяные массы, смешанные с песком и грязью, заливали узкие долины и мчались, подхватывая и унося вслед за собой все, что находилось на их пути, с гулом перекатывая камни и гигантские валуны. В других местах вода врывалась тихо, как смерть. Там, где прилив был стремителен, а берега почти отвесными, хотя и не очень высокими - к примеру, над заливом Фанди и Бристольским каналом, в устье Сены и Темзы - волны фонтаном вздымались вверх и падали на сушу. Отступающая вода уносила в океанические глубины песок с низких континентальных шельфов. Из воды выныривали глубоко расположенные рифы, и острова, зато другие рифы и острова вода затапливала полностью. Из мелких морей и заливов, например, из Персидского залива вода уходила дважды в день. В проливах волны делали русла более глубокими. Морская вода заливала узкие перешейки, отравляя солью плодородные земли, смывала урожай и скот с пастбищ, сравнивала с землей дома и города, затапливала большие порты. Несмотря на неожиданность, люди, принимающие участие в спасательных экспедициях, рискуя жизнью, совершали чудеса, рядом с которыми бледнеет известная эвакуация в Дюнкерке. Пограничники и Красный Крест развили кипучую деятельность. Гражданская оборона оказалась на высоте положения. Однако, несмотря на все мероприятия, погибли миллионы людей. Некоторые знали, что нужно убегать, поскольку ситуация становилась все более угрожающей. И они уходили с насиженных мест. Другие, даже в наиболее опасных районах, не могли заставить себя сдвинуться с места. Дэй Дэвис с неукротимой энергией и вместе с тем с сосредоточенностью пьяницы на вершине алкогольного опьянения, шел через редеющий туман по замусоренному песчаному руслу реки Северн, у самого ее устья. Два раза он поскользнулся и упал, испачкав руки и одежду, но сразу же поднимался и не теряя времени отправлялся дальше. Время от времени он оглядывался на оставленные им самим следы, и видя, что идет криво, выравнивал направление. Также время от времени, не замедляя шага, он делал глоток из бутылки. Побережье Сомерсет давно уже исчезло из поля его зрения и только вверху по течению реки, возле Эвонмауса, сквозь остатки тумана он видел маячащие вдали рыбообрабатывающие заводы. Давно уже утихли крики и безразличные предупреждения, вроде тех, что он утром слышал в пивной. Время от времени Дэй пел: - Иду в Уэльс, мелькают мили, а отлив все в большей силе! Иногда он разнообразил эти слова так: - Паршивые сомерсетцы! Я им еще покажу! Или: - Падаль эти янки! Хотят украсть у нас Луну! А иногда читал куски из своего "Прощания с Лоной". Внезапно вдали раздался приглушенный рев. Вертолет, словно ночной дух, пролетел недалеко от него. Однако гул почему-то не прекратился. Дэй шел теперь гораздо медленнее. Сапоги увязали в иле, и он каждый раз вынужден был прикладывать много сил, чтобы вытащить ноги. Невольно на ум приходила мысль, что он находится сейчас над каналом Северн, идя по песчаному дну поймы Уэльс Граундс. Рев усилился, идти стало легче, поскольку началось песчаное дно. Последняя завеса тумана исчезла и дорогу неожиданно преградила быстрая мутная река, шириной более ста метров. Ее волны, покрытые пеной, жадно вгрызались в песчаные берега по обеим сторонам русла. Дэй онемел. Ему просто не пришло в голову, что даже при малейшем приливе Северн снова станет рекой. Он внезапно понял, что не преодолел еще одной четверти длины канала. В верховьях, там, где Эвон впадает в большую реку, он заметил - да, без сомнения, - грозные, бушующие белые волны. Далеко в низовьях реки Дэй увидел перекосившуюся корму парохода, севшего на мель. Над ним завис вертолет. Был слышен далекий отзвук сирены. Дэй отпрыгнул назад, когда кусок земли с берега упал в воду прямо перед ним. Несмотря на это, он отважно снял плащ - ведь его ожидала переправа через эту преграду - и вынул из кармана бутылку. Черная, обломанная толстая палка с прибитыми к ней планками, похожая на большой перочинный нож с раскрытыми лезвиями, с плеском проплыла мимо него. Дэй пожал плечами и приложился к бутылке. Но она оказалась пустой. От внезапного ощущения беспомощности на душе стало нехорошо. Беспомощность муравья с наполеоновскими амбициями! Его охватил страх. Дэй оглянулся. Следы сапог на песке стали теперь размытыми ямками. Песок поблескивал от воды, которой еще несколько минут назад не было и в помине. Начинался прилив. Он отбросил бутылку и как можно быстрее побежал по следам, пока те еще были видны. А ноги погружались в песок уже гораздо глубже, чем несколько минут тому назад. Джейк Лешер несколько раз большим пальцем нажал на выключатель, хотя и догадывался, что в доме нет электричества. Он стоял в темноте комнаты и смотрел на лифт. Во время последнего толчка лифт сантиметров на пятнадцать опустился вниз и несколько перекосился. Падающая на лифт тень создавала впечатление, будто алюминиевые стены кабины сморщились. Джейку казалось, что он видит идущие из них черные нити дыма. Поэтому он тут же вернулся в комнату к Сэлли. - Дыма все больше! - крикнула она, увидев его. Потом, склонившись над перилами балкона, указала рукой вниз, - Эй, посмотри! Видно даже пламя! Оно поднимается вверх и люди наблюдают за ним из окон напротив, но уровень воды, пожалуй поднимется еще выше. Настоящие гонки! О, боже, Джейк, это совсем как библейский поток, а квартира Хьюго - наш Ноев ковчег! На этой идее надо будет основывать нашу пьесу. И обязательно добавить пожар! Джейк схватил девушку за плечо и встряхнул. - Разве ты не видишь, что это серьезно? Вот бестолковая, мы же здесь запросто поджаримся. - Но, Джейк... - запротестовала Сэлли. - Искусство должно основываться на настоящих событиях! Я читала об этом! Во всем мире люди не отдавали себе отчета в тех изменениях, которые происходили в связи с приливами. Те, кто находился в глубине континента, как всегда, сомневались в том, чего не могли видеть собственными глазами, а многие из них вообще никогда не видели океан. Люди же, находящиеся в открытом море, преуменьшали размеры катастрофы, они едва чувствовали даже волны, вызванные землетрясением, и уж тем более волны прилива. Повстанцы, которые овладели судном "Принц Чарльз", были по горло загружены работой - они должны были следить за порядком на большом трансатлантическом лайнере, заниматься пассажирами и сводить на нет попытки команды восстановить контроль за судном. Поэтому они пришли к выводу назначить четырех капитанов с равными правами. Прошло довольно много времени, прежде чем революционный совет повстанцев направил судно по курсу к мысу Сент-Рок и дальше на Рио-де-Жанейро, где их предводители должны были возглавить восстание по свержению законного правительства. Повстанцы отделались смехом от усиленных просьб капитана Ситвайза свернуть в сторону приливного узла, считая эту просьбу явным подвохом, позволяющим приблизиться к судам британского военного флота. На яхте "Стойкая" Вольф Лонер наблюдал за густым облаком тумана, которое опускалось все ниже и ниже, почти полностью закрывая видимость. В этом микрокосмосе, состоящем из яхты, воды и небесной белизны, он снова начал воображать себе, что весь мир, кроме его яхты, исчез. Не исключено, что произошла атомная война и города исчезли с лица земли, словно куски угля исчезают в печи... а может быть, на всех континентах распространилась эпидемия и он, Лонер, остался единственным живым человеком на Земле. От такой мысли на его устах заиграла улыбка. Некоторые люди не хотели принять к сведению даже наиболее очевидные факты. В институте исследований приливов в Гамбурге Фриц Шер объяснял к своему полному удовольствию - и почти такому же неудовольствию Ганса Опфеля - каждую необычную для данного района составляющую записи приливов. - Вот увидишь, - говорил он улыбаясь, когда тот указал на растущую пачку донесений о Страннике и уничтожении Луны. - Вот увидишь. Когда опустится ночь, наша старая знакомая снова появится на небе и тогда все будут смеяться над тобой! Он изящно оперся на полированную поверхность прибора, прогнозирующего приливы и ласково похлопал его по крышке. - Ты, по крайней мере, знаешь, какие это идиоты, правда? - нежно шепнул он. Однако были люди, которые вполне ясно отдавали себе отчет в том, что происходит. Барбара Кац с аппетитом съела яйцо, сосиску и блинчик, политый кленовым сиропом, подала чашку Эстер и умиротворенно вздохнула. Большие настенные часы с римскими цифрами показывали половину десятого. Под часами висел большой календарь с видом парка Эверглейдс во Флориде. Эстер налила Барбаре отличного крепкого кофе и широко улыбаясь, сказала: - Хорошо, что у старого Кеттеринга наконец-то появилась настоящая приятная девушка. А то как подумаешь об этой кукле, прямо мурашки бегут по телу. По-моему, девушка - это более естественно и здорово. Молодая негритянка по имени Хелен, хихикнула, отведя веселый и немного стыдливый взгляд, но Барбару это нисколько не смутило. - Эта модель куклы называется "Барбара" - улыбнулась она. - Но так получилось, что и меня тоже зовут Барбара, Барбара Кац. Эстер фыркнула, а Хелен снова хихикнула. Их смех прервал долгий, тихий скрип. - Закрой дверь, Бенджи, - громко произнесла Эстер, стараясь побороть смех, но высокий негр не двинулся с места, он стоял в дверях, одетый в белую рубашку и серебристо-серые брюки с темными лампасами. - Сейчас очень сильный отлив. Такого еще никогда не было, - взволнованно произнес он с порога. - Создается впечатление, что можно запросто пройти к Багамским островам, даже не замочив ног. У некоторых уже полные корзины свежей рыбы. Барбара выпрямилась, оставила кофе и удивленно глянула на него. - У других тоже не работает ни радио, ни телевизоры, - продолжал Бенджи, глядя, в свою очередь, на Барбару. Эстер и Хелен тоже уставились на нее. - Когда начался отлив? - быстро спросила девушка. - Около половины восьмого, - не колеблясь ответил Бенджи. - Час тому назад. - Какой автомобиль у мистера Кеттеринга? - Сейчас только два роллс-ройса, - ответила Эстер. - Приготовь мне, парень, самый большой из них к длительному путешествию, - решительно приказала Барбара. - Собери как можно больше бензина, выкачай даже из баков второго автомобиля! Нам также потребуются все одеяла, все лекарства господина Кеттеринга, много еды, термосы с кофе... и несколько бутылок с минеральной водой... Они смотрели на нее с нескрываемым удивлением. Им передалось ее возбуждение, но они все еще не понимали, о чем идет речь. - Зачем вам это, дитя мое? - удивилась наконец Эстер. Хелен снова начала хихикать. Барбара серьезно посмотрела на них и сказала: - Потому что скоро надо будет ожидать огромного прилива! Такого же большого, как и этот отлив, а может быть больше! - Из-за Странника? - спросил Бенджи. - Да. Кстати, у господина Кеттеринга есть маленький телескоп. Не знаете, где он может быть? - Телескоп? - улыбнулась Эстер. - А зачем, ах да, вы же тоже интересуетесь астрономией. Второй телескоп, тот, через который старик подсматривает за девушками, находится в охотничьей комнате. - В охотничьей комнате? - глаза девушки заискрились. - А наличные? - В каком-то из сейфов, - ответила Эстер и слегка нахмурилась. 22 После неожиданного купания и бега наперегонки с волнами члены симпозиума почувствовали, что можно твердо заявить - они все еще живы. Мужчины собрали доски, выброшенные морем, и разожгли костер у низкого бетонного мостика над заливом, почти у самого прибрежного шоссе. Теперь все сушились, толпясь возле огня, справедливо делясь одеждой и сухими одеялами из фургончика. Рама Джоан отрезала мокрые штанины, сделав себе короткие шорты, безжалостно избавилась от рукавов и длинных фалд фрака. Зеленый платок, который до этого служил ей чалмой, она повязала вместо испорченной манишки, а золотисто-рыжие волосы собрала в конский хвост. Все выглядели донельзя жалко. Марго заметила, что Росс Хантер как будто более опрятен, чем остальные мужчины, но уже через мгновение до нее дошло - в то время, как у остальных только начала пробиваться щетина, у Хантера с самого начала была буйная борода, которой он был обязан свои прозвищем - Бородач. По мере того, как небо светлело и становилось все более голубым, настроение у всех улучшалось. Они едва могли поверить, что все случившееся ночью произошло в действительности, что фиолетово-золотая планета именно в этот момент терроризирует население Японии, Австралии и островов по ту сторону Тихого Океана. Но они видели огромный валун, блокирующий шоссе в неполных двухстах метрах от них, а Брехт указал на валявшийся в отдалении разбитый пляжный домик и террасу, опирающуюся на блестящую сетку Ванденберга-Два. - Однако скептицизм человечества по отношению к собственным переживаниям с течением времени возрастает, - заявил Брехт. - Доддси, может быть, мы подпишем следующее заявление? - Все события я записываю водостойкими чернилами, - заверил его Коротышка. - Если кто-то интересуется, я готов предоставить записи в любой момент. В подкрепление своих слов он достал блокнот и начал медленно перелистывать страницы. - И если кто-то считает, что я где-то ошибся, то, пожалуйста, скажите. Я охотно внесу поправки, но при условии, что тот, у кого есть замечание, сможет его обосновать. Войтович, заглядывая через плечо Коротышки в блокнот, тут же заметил: - Эй, Доддси, по-моему, Странник выглядит немного не так, как на твоих рисунках. - Потому что я старался сгладить контуры, - признался Коротышка. - Это схемы, а не картинки. Но если ты хочешь нарисовать новую планету по памяти и подписаться под рисунками, то пожалуйста... - Нет, спасибо, я плохой художник, - с улыбкой покачал головой Войтович. - А кто ночью хорошо рисует? - попытался пошутить Брехт. - Не напоминай мне об этой ночи! - Войтович закрыл глаза рукой и даже зашатался в притворном ужасе. Только Дылда был грустным! Он сидел на широких перилах моста, тоскливо всматриваясь в ту часть горизонта, где исчез Странник, и шевелил губами, словно пытался что-то сказать. - Она выбрала его, - наконец, выразил он свои мысли вслух. - Я верил, но она обошла меня. Забрала в летающую тарелку его. - Не принимай так близко к сердцу, Чарли, - пыталась утешить его Ванда, положив ладонь на его худое плечо. Может быть, это вовсе и не императрица, а только ее служанка, которая перепутала приказ. - Да, действительно, было очень страшно, когда эта летающая тарелка зависла над нами, - кивнул Войтович. - Но одна вещь не дает мне покоя - уверены ли вы, что Пол похищен? Я не хотел бы каркать, но может быть, его унесли волны, ведь нас всех чуть не смыло в океан! Брехт, Рама и Хантер поклялись, что собственными глазами видели, как Пола втянуло в летающую тарелку. - Мне кажется, что... для того существа кошка была важнее, чем Пол, - внезапно заявила Рама Джоан. - Для нее это было важнее! - Почему? - удивился Додд. - И откуда ты взяла, что это "она"? Рама Джоан пожала плечами. - Сама не знаю. Я не заметила у этого пришельца никаких половых признаков, но по виду он очень напоминал кошку. - Я тоже не заметил, - поддержал ее Брехт, - хотя это был не совсем подходящий момент, чтобы всматриваться, выискивая сладострастным взглядом вторичные половые признаки. - Ты думаешь, что у этой тарелки был безынерционный двигатель, такой же, как в романе Эдгара Эльмара Смита? - спросил Гарри Макхит. - Судя по тому, каким образом она движется, да. Впрочем, в данной ситуации научная фантастика - единственный полезный для нас источник информации. Но с другой стороны... Марго воспользовалась моментом, когда все были заняты разговором, и исчезла в кустах, которые ранее исполняли роль женского туалета. Она взошла на небольшой холмик у залива и осмотрелась. Никого. Тогда он вытащила из-под куртки неземной пистолет. Впервые она смогла внимательно осмотреть это оружие. Прятать его во время переодевания и сушки одежды было весьма хлопотно. Гладкий, обтекаемой формы пистолет был матово-серым, а судя по весу - сделан из алюминия, магния или сверхлегких авиационных сплавов. В сужающемся стволе не было никакого отверстия, через которое могла бы вылететь пуля. На месте спуска находилась овальная кнопка. Рукоятка была приспособлена для захвата тремя пальцами. С левой стороны виднелась утопленная в рукоятку, напоминающая термометр узкая горизонтальная полоска, которая по всей длине светилась фиолетовым светом. Марго на пробу охватила рукоятку пальцами. Перед ней на краю выступа лежал полуметровый валун. Ее сердце стало бешено колотиться, когда она решилась испытать оружие. Она прицелилась и нажала кнопку. Ничего не произошло. Она нажала немного сильнее, еще сильнее, и вдруг, несмотря на то, что при выстреле совсем не было отдачи, валун вместе с метровым обломком скального выступа поднялся в воздух и тихо отлетев на тридцать метров, упал, подняв фонтан песка. Марго почувствовала спиной легкое дуновение. Со склона посыпался щебень. Она глубоко вздохнула, сглотнула слюну и широко улыбнулась. Если фиолетовая полоска и сократилась, то не больше, чем на миллиметр. Марго спрятала пистолет под куртку, затянула пояс на одну дырочку туже и задумчиво нахмурила брови. Направившись в обратную сторону, она не успела сделать и десятка шагов, как увидела Хантера. Лучи восходящего солнца окрашивали его волосы в медный цвет. - Эй, мистер Хантер! - закричала она. - Разве это прилично? - Что? - удивился Хантер, неуверенно улыбаясь. Впрочем, Марго не смогла бы в этом поклясться, поскольку борода прятала его рот, скрывая мимику и артикуляцию. - Подсматривать за девушкой, когда она отходит в сторону! Хантер внимательно посмотрел на нее. Марго автоматически поправила волосы. - Вы прекрасно знаете, что каждый мужчина должен вами интересоваться, - произнес он тоном светского льва, но тут же добавил: - Мне показалось, что где-то произошел небольшой обвал. Или даже сошла лавина. - Да, кусок скалы скатился на пляж, - ответила Марго, проходя мимо него. - Но я не верю, что вы могли услышать этот шум. - Я слышал, - ответил Хантер и направился вслед за ней вниз по склону. - Почему вы не снимете куртку, ведь сейчас тепло? - Я смогла бы придумать более тонкий предлог, - с иронией заметила она. - Я тоже, - заверил ее Хантер. - Да, пожалуй, верно, - через мгновение произнесла Марго. - Она остановилась у подножия и спросила: - Росс, знаете ли вы какого-нибудь выдающегося ученого, даже точнее - физика с мировым именем, который своим знанием хотел бы оказать услугу всему человечеству? Человека с большим воображением и очень доброго? - Трудный вопрос. Ну... есть Друммонд, потом Стендаль, хотя этого трудно считать физиком, Розенцвейг... и конечно же, Мортон Опперли. - Именно это я хотела услышать от вас, - кивнула Марго. Дэй Дэвис постучал в застекленную дверь маленькой пивной около Портшеда. Его колени дрожали, лицо было мертвенно бледным. Мокрые черные волосы висели сосульками, с одежды капала вода. Но одежда не была грязной, несмотря на то, что он часто падал, поскольку грязь с нее смыла вода, когда Дэй вплавь преодолевал последние сто метров Бристольского канала. Энергия, проснувшаяся в нем от страха, уже исчерпалась - если бы ему пришлось сделать еще несколько движений руками или ногами, то он не смог бы доплыть до берега, не выбрался бы из рвущейся вперед, пенящейся воды прилива, мчащегося в верховья Северна. Теперь ему был нужен крепкий напиток - алкоголь! - чтобы восстановить силы. Так же, как больному, подвергнувшемуся тяжелому отравлению окисью углерода, необходимо срочное переливание крови. Но эти сволочи из Сомерсета по неизвестной причине закрыли дверь и спрятались - а поскольку в эти часы пивная должна была быть открытой, то он не сомневался, что они просто хотят насолить, не впуская его, так как ненавидят всех валлийцев, а тем более поэтов. Он поклялся, что сообщит соответствующим властям о закрытии питейного заведения! И прильнул лицом к одному из вправленных в олово матовых стекол, пытаясь разглядеть прячущихся в этой норе трусов, но темный зал был пустым, свет не горел. Шатаясь, он отошел от пивной, похлопывая себя руками, чтобы хоть немного согреться. Подпрыгивая и притопывая, Дэй начал кричать охрипшим голосом: - Куда вы подевались? Вылезайте! Ну, кому говорю, вылезайте! Но никто не вышел, ни одна дверь не раскрылась, ни одно бледное, враждебное ему лицо не смотрело в окно. Он был совершенно один! Дрожа всем телом, он вернулся к двери пивной, обеими руками схватился за дверную раму, чтобы не потерять равновесия, с трудом поднял ногу, которую свела судорога еще тогда, когда он плыл через канал, и каблуком сильно пнул в стекло. Посыпались осколки. Дэй опустил ногу, присел возле дыры и просунул внутрь руку по самое плечо, стараясь отыскать замок и открыть дверь. Через мгновение ему это удалось, и распахнув дверь, он вошел внутрь, прямо к стойке бара. Дэй остановился, покачиваясь, и с трудом восстановил дыхание. Когда глаза привыкли к полумраку помещения, Дэя охватило радостное чувство. Неожиданно он понял, как прекрасно, что он в этот момент находится здесь один - он давно мечтал об этом и вот его мечта наконец-то сбылась! Он не обращал ни малейшего внимания на приглушенный рев, доносившийся с улицы, а поскольку так ни разу и не обернулся, то и не увидел, как снаружи из Бристольского канала медленно поднимается грязная пенящаяся вода. Он смотрел только на коричневые и зеленые бутылки, стоящие на полках за стойкой и на их восхитительные этикетки. Бутылки, как ценные книги, были для него источником различных знаний, друзьями в одиночестве, а бар - прекрасной библиотекой, из которой следовало черпать и вкушать произведения, которые, как Дэй хорошо знал, никогда не смогут ему надоесть. Медленно приближаясь к ним, счастливый и улыбающийся до ушей, он начал тихо и мелодично читать по этикеткам названия своих любимых книг. "Старый контрабандист"... Ричарда Блэкмора. "Учитель" Чарльза Сноу. "Красное и черное" Стендаля. "Белая лошадь" Честертона... Двигаясь в холодной соленой воде, генерал Стивенс прошел мимо шахты лифта, в которой вода поднималась так бурно, что трещали металлические двери. Фонарик, висящий на его шее, освещал воду, достигающую бедер, а также стену, оклеенную обоями с изображением исторических битв. Сразу же за генеральским фонариком, пытаясь рассеять темноту, пробивались еще три луча света. - Совсем как банда воров из какой-то музыкальной комедии, - заявил полковник Грисволд. Стивенс ощупал стену, пальцами разорвал обои и открыл полуметровой ширины дверь, за которой они увидели неглубокую нишу, а в ней - большой черный рычаг. Генерал обернулся к остальным: - Предупреждаю вас, господа, - поспешно произнес он, - только я знал, где находится дверь к аварийному выходу. Но также, как и вы, я понятия не имею, куда он ведет, потому что место нашего пребывания является государственной тайной. Будем надеяться, что этот выход ведет в какую-нибудь башню, так как сейчас мы находимся в шестидесяти метрах под землей, в шахте, которая постепенно наполняется морской водой. Ясно? Тогда я открываю! Он повернулся к ним спиной и начал опускать рычаг. Полковник Мэйбл Уоллингфорд стояла как раз за ним, полковник Грисволд и капитан Джеймс Кидли - немного в стороне. Рычаг немного подался, но тут же остановился. Генерал надавил сильнее и почти повис на руках. Полковник Уоллингфорд подошла ближе, тоже схватила рычаг и изо всех сил начала тянуть его вниз. Рычаг сдвинулся и опустился еще сантиметров на двадцать... - Подождите! - закричал Грисволд. - Если его заело, значит... Почти в метре от них внезапно разорвались обои, распахнулась небольшая дверь и черный поток воды хлынул внутрь, сбивая с ног капитана Кидли и полковника Грисволда. Мэйбл увидела, как фонарик Грисволда опускается все глубже и глубже. Вода все прибывала мощным, безудержным потоком. Она лилась на Мэйбл и генерала Стивенса, которые судорожно цеплялись за рычаг. 23 Марго и Кларенс Додд стояли, опершись о верхний поручень бетонного моста и смотрели на взгорья, пытаясь отгадать, откуда берется завеса разреженного дыма, плывущая с юга и окрашивающая солнечный свет в зловещий красно-медный цвет. Марго пришла сюда в основном для того, чтобы убежать от Росса Хантера. - Конечно, вполне возможно, что это горят заросли в каньонах и горах, - предположил Коротышка. - Но мне почему-то кажется, что это нечто более серьезное. Вы живете в Лос-Анджелесе, Марго? - неожиданно поинтересовался он. - Я снимаю домик в Санта-Монике. В принципе, это одно и то же. - И ваша семья тоже? - Нет, я живу одна. - Это хорошо. Я боюсь, если пойдет дождь... - Посмотрите! - крикнула девушка, указывая вниз. - Там плещется вода! Наверное, там действительно идет дождь! Но именно в этот момент Хиксон, который отправился исследовать местность, вернулся, триумфально нажимая на клаксон, а за ним ехал небольшой угловатый желтый школьный автобус. Обе машины остановились на мосту. Из автобуса выскочил Войтович, за ним показался Брехт, который остановился на ступеньках автобуса, словно на эстраде. - С истинным удовольствием объявляю вам, что мы нашли транспорт! - громко и радостно изрек он. - По моему предложению мы поехали осмотреть шоссе, ведущее через горы Санта-Моника, и там, в маленькой долине, почти в ста метрах от дороги я увидел вот этот очаровательный автобус, который как раз ждал пассажиров. И пассажирами оказались мы! Баки полны, есть большой запас провизии, и кроме прочего, много пакетов с пастеризованным молоком. Прошу готовиться в дорогу. Отъезд через пять минут! Он спрыгнул со ступенек и обошел желтый капот автобуса. - Доддси, - Брехт подошел к краю моста, - это не дождевая, а приливная вода. Посмотри на другую сторону моста и ты увидишь блестящую поверхность воды, которая тянется до самого Китая. Все объединилось против нас, Кларенс. И поэтому надо убираться отсюда как можно скорее. Ты поедешь с Хиксонами, потому что у тебя второй карабин. Ида поедет с вами, чтобы заботиться о раненном Хэнксе. А я приму командование в автобусе. - Прошу прощения, - заметила Марго, - вы намереваетесь ехать через горы до самой Долины? - Если сможем. Я хотел бы, чтобы мы добрались хотя бы до вон тех возвышенностей, они находятся в шестистах метрах над уровнем моря. А потом... Брехт пожал плечами. - Ванденберг-Три находится в конце этого шоссе, - продолжала Марго. - Как раз на склонах. Там должен быть Мортон Опперли, который руководит теоретической стороной исследований, связанных с Лунным Проектом. Я считаю, что мы должны с ним связаться! - Неплохая идея, - признал Брехт. - У Опперли, вероятно, больше ума, чем у офицерчиков из Ванденберга-Два, и может быть, он охотно примет к себе трезво мыслящих новобранцев. Да, вполне разумно, чтобы мы в этой почти сюрреалистической ситуации сгруппировались вокруг лучших умов. Но только один бог знает, удастся ли нам доехать туда, а если да, то застанем ли мы там Мортона Опперли, - добавил он, снова пожимая плечами. - Это не имеет значения, - решительно произнесла Марго. - Если существует какой-то шанс найти взаимопонимание, то я прошу, чтобы вы помогли мне. У меня есть на это очень важная причина, которую я пока не могу открыть. Брехт испытующе посмотрел на нее и улыбнулся. - Хорошо, - сказал он. Хантер и другие столпились вокруг Брехта, засыпая его вопросами и предложениями. Марго немедленно села в автобус и заняла место сразу за водителем. Это был пожилой человек с хмурым лицом и подбородком, настолько сдвинутым назад, что создавалось впечатление, будто у старика вовсе нет зубов. - Очень мило с вашей стороны, что вы согласились прийти к нам на помощь, - начала благодарить его Марго. - Я? - удивился водитель и посмотрел на нее с недоверием. Затем указал пальцем на Брехта, стоящего у двери, и сказал: - Он сказал мне о стошестидесятиметровой волне, которая затопит здесь все вокруг, и меня в том числе, если я как можно скорее не выберусь из долины. А потом сказал, чтобы я не ломал себе голову над решением этой проблемы, потому что рядом с ним - тип с карабином... С этими словами он указал на Войтовича, и Марго постаралась подавить смех. - ...Вы считаете, что это было очень мило с моей стороны? У меня не было другого выхода. А кроме того, - добавил он, - лавина перекрыла дорогу на юг, по которой я должен был ехать. Поэтому я подумал, что за неимением лучшего могу присоединиться к вашей компании ненормальных. Марго смущенно рассмеялась. - Вы к нам привыкнете, - сказала она старику. В этот момент в автобус запрыгнул Дылда, крича Брехту: - Ну, ладно! Мы с Вандой поедем на этом драндулете, но я категорически отказываюсь пить молоко с этими вашими радиоактивными осадками и пожалуй, даже отравой для крыс! Водитель бросил на Марго кислый взгляд и быстро ответил: - Все может быть... Расселись и остальные пассажиры. Пока водитель разговаривал с Марго, Хантер сел рядом с ней. Марго демонстративно отодвинулась, но Хантер даже не заметил этого. Брехт стал в дверях и сосчитал пассажиров. - Все в сборе, - удовлетворенно констатировал он, а затем оглянулся и крикнул Хиксону. - Поехали! Поворачивай и двигайся за нами! Автобус и фургончик развернулись на мосту. Марго заметила, что уровень воды в заливе поднялся почти на метр. Пошла небольшая волна, увенчанная пеной. Пляж, на который она сшибла валун, уже был полностью залит водой. Всю ночь море держалось почти в километре от шоссе, а теперь только каких-то сто метров отделяли его от воды. Брехт уселся в стратегически удобное место, которое зарезервировал за собой - напротив Хантера и возле дверей. - Направление - горы Санта-Моника, - обратился он к водителю. - Скорость - пятьдесят километров в час, но будьте внимательны. На дороге полно камней. Через шесть километров прибрежное шоссе сворачивает в горы, так что у нас есть достаточно времени, чтобы убежать от Тихого океана, если он захочет поиграть с нами в салочки. Помните! - он обратился ко всем, - что приливы на побережье Тихого океана изменчивы. Нам повезло, что сегодня утром прилив был не очень большой. Гарри! - закричал он через плечо. - Ты будешь нашим офицером связи. Следи, чтобы фургончик не исчез из поля зрения. Эй, не рассаживайтесь все со стороны моря! Автобус должен быть загружен равномерно, когда мы въедем в горы. Прилив нас уже не сможет догнать, так что не бойтесь! Нам ничего не грозит! - Пожалуй, если будут новые... - начала Марго, но сразу же прикусила язык. Она хотела сказать "цунами, вызванные землетрясением". Хантер улыбнулся ей. - Вы правы. Лучше не говорить об этом, - шепнул он ей на ухо, а потом немного громче сказал Брехту: - Рудольф, откуда ты вытряс идею этих стошестидесятиметровых волн? - Двухметровая амплитуда прилива в Лос-Анджелесе, умноженная в восемьдесят раз, - пояснил Брехт. - Мне очень хочется, чтобы это было преувеличением, но мы должны твердо представлять себе, чего примерно можно ожидать... О, жизнь на волне, дом в безмолвной глубине, ла-ла-ла-ла-ла... Марго вздрогнула, услышав охрипший голос Брехта, который пел, желая придать всем бодрости. Как он пел - это другое дело, потому-то она и начала жалеть, что это не голос Пола. Она сложила руки на груди и посмотрела на спинку водительского кресла. Хотя кресло было недавно починено (в этом не было никакого сомнения), она смогла прочесть на нем кое-какие надписи? - "Оззи - вонючка", "у Джо-Энни искусственная грудь", и даже "у моего дедушки тринадцать зубов". Несмотря на заверения Брехта об отсутствии опасности, в автобусе царило беспокойство, напряжение росло - пассажиры внимательно следили за догоняющими их волнами. Марго почувствовала, что напряжение ослабло, когда автобус свернул на черное двухполосное шоссе, которое взбиралось вверх. Однако общее беспокойство через мгновение снова увеличилось, когда все стали высматривать на дороге каменные осыпи и выбоины. Неожиданно Марго вспомнила необычайно убедительное описание событий, случившихся с миссис Хиксон, и ее фразу: "Горы кипели, как жаркое на сковороде". Но первый отрезок дороги, ведущий на невысокое взгорье, был пустым и гладким. - Фургончик поворачивает за нами! - крикнул сзади Макхит, словно рапортующий солдат. - Отлично, Гарри! - крикнул ему в ответ Брехт, а потом повернулся к Хантеру и Марго, и громко, так чтобы все слышали, сказал: - Я рассчитываю на это горное шоссе. О нем в свое время слишком много писали в газетах, но ведь это действительно огромный шаг вперед в истории дорожного строительства. - Эй, Профессор! - крикнул Войтович. - Если бы это шоссе было целым до самой долины, то оно не было бы таким пустым, а? - Вы сегодня очень наблюдательны, Войтович, - усмехнулся Брехт. - Но для нас главное, чтобы оно не было повреждено хотя бы на протяжении пяти километров. Тогда мы будем уже в двухстах метрах над уровнем моря и соответственно - в безопасности. И оставшиеся тридцать пять километров нас уже не будут касаться. Собственно, для нас было бы лучше, чтоб дорога была забаррикадирована - где-нибудь подальше! В противном случае мы рискуем застрять среди пятидесяти миллионов автомобилей. - Мамочка, небо становится черным, - сказала Анна, которая вместе с Рамой сидела сразу за Брехтом. - О, посмотри, сколько там дыма! - Мы находимся между водой и огнем, господа, - торжественно объявил Дылда, которого снова охватило мечтательное настроение. - Но ничего, Испан обязательно вернется! - Именно этого я и опасаюсь, - вполголоса заметил Хантер, обращаясь к Марго. Затем, взглянув на ее куртку, застегнутую на молнию, добавил: - Может быть, вы покажете мне, что сбросила эта кошка? - Я видел, как вы схватили какой-то серый предмет. А сегодня утром его испытывали, не так ли? И что же, хорошо действует? Марго не ответила, но Хантер продолжал дальше: - Разумеется, вы можете ничего не отвечать, если в таком случае почувствуете себя безопаснее. Я слышал ваш разговор с Брехтом и от всего сердца поддерживаю вас. В противном случае я бы сразу же отобрал у вас э_т_о_. Марго даже не посмотрела на него. Может быть, он и расчесал бороду, но от него все еще пахло мускусом и потом. Автобус забрался на первый холм, сделал медленный зигзаг и начал взбираться на следующую, уже более крутую гору. На дороге все еще не было видно никаких скал и камней. - Шоссе через горы Санта-Моника, - громко сказа Брехт, - идет почти по самым горным вершинам. Оно сделано из армированного асфальта, поэтому более устойчиво к тектоническим толчкам. Я узнал это, копаясь в разных технических журналах. Вот что значит - разносторонние интересы! - Разносторонний болтун! - буркнул кто-то сзади. Брехт осмотрелся, холодно улыбаясь, и подозрительно посмотрел на Раму Джоан. - Мы находимся уже метрах в ста над уровнем моря! - заявил он. Автобус повернул и начал взбираться на следующую гору. С ее вершины они бросили последний взгляд на прибрежное шоссе, которое уже было залито водой, и волны разбивались о склоны, поросшие кустами... Дэй Дэвис с пренебрежением и равнодушием, словно зачарованный сын Посейдона, находящийся в библиотеке своего отца, наблюдал за широким, серым Бристольским каналом, который в затуманенном серебристом свете заходящего солнца сверкал кое-где, как сталь, в то время, как вода медленно поднималась, заливая поросший боярышником склон противоположной стороны улицы. Когда он последний раз выглядывал в окно, два грузовых и одно пассажирское судно плыли вниз по течению, борясь с наводнением. Теперь их уже не было видно - на поверхности мутной воды плавали только отдельные доски, а вдали виднелась маленькая лодочка - Дэй решил, что к ней даже не стоит присматриваться. Полчаса назад он включил радио и некоторое время слушал сообщения, передаваемые глухим голосом: о чудовищных приливах, о землетрясениях,