этом каждый, кто проходил мимо столика, считал своим долгом попотчевать его ядовито-кислым кусочком маринованной рыбы. Вандиен в полной растерянности наблюдал за тем, как сами они поглощали огромные количества этого сомнительного лакомства, заедая его кусками белого сыра, нарезанного в виде колокольчиков, полумесяцев и звездочек. Его явная неспособность проглотить хоть ломтик умопомрачительно острой рыбы вызвала всеобщее ликование; ему предложили запить маринад чем-нибудь горячительным. Вандиен старался быть вежливым и любезным. В конце концов, это был рыбацкий праздник, и народ имел право настаивать, чтобы в веселье участвовали все. Когда Зролан подала ему знак и Вандиен поднялся из-за стола, кое-кто стал спрашивать его, куда он направляется. Он ответил, но никто не выразил желания к нему присоединиться. - Слишком рано, - было общее мнение. И то сказать, в общей комнате дым стоял коромыслом: такое веселье да покинуть в самом разгаре?.. Вот погоди, когда животы будут плотно набиты, а в головах зашумит, - вот тогда-то они и выйдут полюбоваться, как возчик барахтается и шарит в воде. - Оставайся с нами, - уговаривали Вандиена рыбаки. - Смотри, самое интересное прозеваешь. Сейчас Колли с арфой придет, песни петь будем... а там танцы пойдут, силой мериться станем... Может, обождешь чуток? Нет?.. Ну что ж, доброго тебе пути и удачи. А мы, это самое, еще капельку повеселимся и уж всенепременно выйдем за тебя поболеть... Вандиен вышел наружу. ...Он встряхнул вожжами, и свернувшиеся на земле скильи зашевелились. Вандиен сделал открытие: он, оказывается, подспудно надеялся, что твари напрочь откажутся сдвинуться с места. Он бы с удовольствием сражался с ними хоть до завтрашнего утра. Но нет, - гибкие жилистые тела послушно распрямлялись, короткие безобразные шеи выгибались, а упругие хвосты распрямлялись и вновь скручивались, как пружины. Потом заклацали мокрые пасти, и безо всякого предупреждения упряжка ринулась вперед по улице. Вандиену только и осталось, что бежать за скильями изо всех сил. Они несли его вниз под уклон с такой быстротой, что он едва поспевал отвечать на приветствия деревенского люда, попадавшегося навстречу. - Пораньше пойдешь, побольше поймаешь! - прокричал кто-то. - Пошли с ним и мы, - предложил женский голос, но мужчина указал своей спутнице в сторону таверны и со смехом сказал что-то, чего Вандиен уже не расслышал. Он чувствовал, как губы его растягиваются в улыбку, а душу наполняет некое извращенное веселье. Итак, за дело, за дело!.. Утони, если придется, но уж сделай милость, утони красиво. Со вкусом. Он все-таки умудрился бросить взгляд назад, на дорогу, петлявшую по крутому склону холма. Как бы он обрадовался, завидев там фургон на высоких колесах с желтыми спицами. Но фургона не было, и Вандиен знал, что нечего тешить себя напрасной надеждой. Он был один. А где была теперь Ки, об этом знала только луна. Может, решила последовать дурному примеру и тоже усиленно совала голову в петлю. Хотя нет, вряд ли. Она, похоже, раз и навсегда установила священные границы в своих взаимоотношениях с Заклинательницами Ветров. Ну что ж. Значит, ему нынче предоставлялся случай решить одну проблему, из-за которой они с Ки не уставали весело спорить. А именно, в каких случаях он умудрялся попадать в более дурацкие положения: когда был с ней - или все-таки в одиночку?.. Упряжка по обыкновению шарахалась из стороны в сторону. Слева и справа были деревянные мостки, а сзади скилий подгонял звук шагов Вандиена. На плече у него висела бухта веревки, которую принесла ему Зролан. Стрекало он засунул за пояс, чтобы, не приведи Боги, не потерять. С моря веяло холодом, но, спасибо, хоть не морозом. В общем и целом, отменный денек для празднества. Хелти загодя показал ему высокий откос, на который обычно восходила "праздничная" Заклинательница. Вандиен посмотрел в ту сторону, но не увидел на вершине ни клочка лазурных одежд. Ни дать ни взять они со Зролан в самом деле опередили ее. Небось, наподдала ему утром и теперь думать не думает, что он бегом бежит состязаться... Тем временем деревянные мостки и уютные опрятные домики уступили место здоровенным сараям, сколоченным из всевозможного плавника, выкинутого морем. Камни мостовой сделались крупнее, лужи - обширней, и улица постепенно превратилась в дорогу. А потом и дорога разбежалась тропинками, выводившими на галечный берег. Перед Вандиеном открылся залив. Единственными зданиями на берегу были сараи для лодок и имущества, да еще причалы на сваях, понемногу выраставших из воды, ибо отлив уже шел своим чередом. Почерневшее дерево свай было сплошь покрыто ракушками и пышными водорослями... Вандиеновы скильи вдруг начали шумно принюхиваться, а потом с удвоенной энергией потянули его в воду. Пришлось ему забежать вперед, оттирая их от моря. Он направил их мимо длинного волнолома, уходившего в воду, словно шипастый хребет давно умершего чудища. Скильи, казалось, с каждым шагом приходили во все большее возбуждение, косолапо шлепая по мокрой гальке, обнаженной отступающим морем. Вандиен наступил на скользкий клубок водорослей, поскользнулся и не упал только благодаря скильям, азартно тащившим его вперед. Скильи не только не боялись моря - они туда прямо-таки рвались. Глядя поверх их голов, Вандиен уже видел перед собою остатки стен и обломанные печные трубы старой деревни, медленно выраставшие из воды. Дальше под волнами было еще темно. Храм Заклинательниц не торопился возникать из пучины. Шестнадцать плоских лап радостно зашлепали по мелководью. Едва ступив в воду, крайняя левая скилья вознамерилась немедленно распластаться на брюхе и замереть в блаженной неподвижности. Остальные завертелись кругом: им хотелось бежать дальше, но поднять свою товарку они не могли. Вандиен видел, как она пыталась еще и зарыться лапами в грунт. Три другие с визгом и писком дергали повод. Вандиен уже нагнулся к виновнице переполоха, имея в виду крепко прищемить кончик хвоста, но тут другая скилья с силой вытянула улегшуюся мускулистым хвостом. На крапчато-серой шкуре немедленно вздулся рубец, и лентяйка вскочила, отчаянно вереща. Упряжка снова устремилась следом за отступающими волнами. Вандиен трусил позади... Скоро вода залила его невысокие рыбацкие сапоги. Она была холодна, но не настолько, чтобы занемели ступ ни. Свободные штаны сперва полоскались вокруг его икр, потом намокли и отяжелели. Шерстяная ткань, впрочем, по-прежнему хорошо удерживала тепло, и Вандиен с благодарностью это отметил, благо скильи увлекали его вперед существенно проворней, чем откатывался отлив. Как ни сдерживал их Вандиен, вода вскоре дошла ему до бедер. Тут уж он уперся и вынудил упряжку на некоторое время остановиться. Скильи послушались, но натяжение повода, который он крепко сжимал в кулаке, не ослабло ни на йоту. Как только он даст хоть чуточку слабины, упряжка опять рванется вперед. Вандиену оставалось только гадать про себя, много ли толку будет с его четверки. Потом у него перехватило дыхание: он обнаружил, что скильи НЕ ПЛЫЛИ. Забравшись в воду по брюхо, они ничуть не смутились и с прежним рвением лезли вперед, даже не думая пугаться волн, вскоре укрывших и приземистые тела, и даже безобразные головы. Вандиен напряг зрение, высматривая поднимающиеся пузырьки. Но то ли волны мешали, то ли пузырьков попросту не было. Упряжка, полностью скрытая водой, продолжала усердно натягивать повод... Ну и ну! Спасибо и на том, что хоть слушались и тянули... Затопленная деревня медленно возникала из морской глубины. Уходящая вода обнажала обрушенные стены домов. Стены были невысоки: вода обглодала добротную каменную кладку, оставив огрызки высотой Вандиену по колено. Все мелкие приметы быта рыбацкой деревни, естественно, бесследно исчезли давным-давно. Кое-что, наверное, выловили ныряльщики, остальное навсегда похоронил океан. В бывших комнатах коврами лежал мельчайший песок. Остатки дымовых труб обросли ракушками. Под порогами прятались крабы. Мало что вообще уцелело, кроме стен и каменных очагов. Все, что было сработано из дерева, сгнило в воде. Все, выкованное из железа, было разъедено до неузнаваемости. Много ли еще минует времени, спросил себя Вандиен, прежде чем не останется и намека на стоявшую здесь когда-то деревню? Сколько еще потребуется морю, чтобы вовсе уже не оставить камня на камне?.. И когда это время настанет, - будет ли Обманная Гавань все так же праздновать день Храмового Отлива? И вспомнит ли хоть кто-нибудь, почему справляется этот праздник?.. Вандиен слегка отпустил повод, и упряжка радостно устремилась дальше. Управлять скильями сделалось труднее: он теперь видел только туго натянутый ремень, указывавший на упряжку, словно жезл лозоходца - на закопанный клад. Солнце между тем клонилось к закату, на воде играли блики, немилосердно слепившие Вандиена. Когда поднялся ветер, он было забеспокоился, но это был всего лишь самый обычный вечерний морской бриз. Скильи неудержимо рвались в глубину. Вандиен спотыкался о камни давно развалившихся стен; когда упряжка свернула за угол затопленного здания, его буквально провезло по стене до угла. Он обдирал себе щиколотки обо что-то невидимое, спотыкался и вновь обретал равновесие. Вода была ему уже почти до груди. Приходилось сражаться и с неумеренным рвением скилий, и с собственной плавучестью. Вандиен понимал: если скильи собьют его с ног, его песенка будет попросту спета. Он изо всех сил щурил глаза, потому что смотреть приходилось прямо в пламенеющий, огненно-золотой закат, не дававший разглядеть линию горизонта. Скильи затаскивали Вандиена все дальше, и холод, которым дышала морская вода, давал себя знать вполне ощутимо. Пухлая шерстяная ткань по-прежнему согревала его, но сама становилась пугающе неподъемной. С одной стороны, добавочный вес помогал удерживаться на ногах. С другой, если скильи все-таки повалят его, подняться будет ой как непросто. - Значит, постараемся не падать, - вслух сказал Вандиен и расплылся в дурацкой улыбке, услышав звук собственного голоса. Шуршание волн и душераздирающие крики морских птиц были своего рода тишиной, которую не пристало нарушать голосу какого-то там простого смертного. Он увидел, как впереди него на зеленой макушке одной из волн возник белый барашек. Потом еще и еще, на том же самом месте. И вот из вспененной воды начало вырастать нечто вроде обломанного черного бивня. Это мало-помалу появлялась верхняя часть уцелевшей стены храма. Стены еще стояли каменным кольцом, иззубренным, словно перебитая кость. Внутри кольца морская вода крутилась яростным водоворотом, ища выхода. Вандиен услышал, как скрежетали и двигались камни. Океан не смог разгрызть и пережевать храм, как он пережевал деревню. Храм был построен давным-давно, и строители, видно, знали толк в секретах древности. Что за сила перемещала и громоздила один на другой титанические глыбы черного камня? Строительного раствора не было заметно - лишь тонкие швы еще черней самого камня. Водоросли не смели прирастать к храмовой кладке; даже раковины вездесущих морских уточек белели разрозненными точками лишь в некоторых местах. Между тем, если судить по развалинам деревни, им полагалось бы висеть здесь друг на друге, гроздьями, поколениями, слоями. На камнях храма гнездилось несколько рачков, но удивительно мелких. Черная кладка не желала покоряться никому. Чем ближе подбирался Вандиен к храму, тем громадное и страшнее выглядело древнее сооружение. А ведь казалось бы - подумаешь, всего-то затопленный дом. Вандиен смотрел на зловещую тень, заслоняя глаза ладонью от слепящего закатного света, и боролся с некоей жутью, непрошенно вползавшей ему в душу. Купол обрушился, внутренность храма была открыта небесам. Возможно, существовала при храме когда-то величавая колокольня, но теперь от нее не сохранилось и следа. Вандиену мимолетно вспомнилась легенда о храмовом колоколе, якобы звучащем из-под воды. Колокол в погребе, м-да. Очень интересно. Нет, наверное, колокольня все же была. Быть может, она простояла еще какое-то время после того, как храм затопило. И с нее-то звонил подводный колокол, продолжая пугать деревенских жителей даже после гибели храма. Если он вправду прозвонил со дна моря хоть один раз, а потом обвалился со своего места и замолк уже безвозвратно, такое событие вряд ли позабылось бы и через три поколения. Для того, чтобы повелась легенда, обычно нужно немногое... Скильи остановились, уткнувшись носами в черную стену. Перелезть через нее и перетащить с собой Вандиена они не могли. Он стоял по грудь в холодной воде и смотрел. Дотянуться до верха каменной кладки он был не в состоянии. Упряжка дернулась налево, потом направо, стремясь обойти неожиданное препятствие. У Вандиена упало сердце: он не знал, где искать вход. Он почему-то предполагал, что храмовые стены были слизаны и стесаны морем, как в старой деревне. Вот так. А оказалось, что, прежде чем обыскивать дом, надо еще суметь в него влезть. Что ж, если входа не было с этой стороны, значит, он находился с противоположной, и его еще скрывала вода. А храм был не маленький. Обходить его кругом значило потерять драгоценное время. Солнечный свет между тем иссякал чуть ли не быстрее воды. И вместе с ним - боевой дух Вандиена. Неожиданно вырвавшийся откуда-то яркий луч света и шумный плеск буруна заставили его повернуть голову. На миг все исчезло, но потом снова возникло - и луч, и бурун. Оказывается, вода обнажила верхнюю часть арки храмового портала, и просвет был уже в ладонь шириной. Колыхавшиеся волны с шумом устремлялись внутрь и вырывались наружу, порождая течение и мелкие водовороты. Вандиен немного выждал, разглядывая резное навершие арки. Рельеф изображал череду Заклинательниц. Они стояли, соединив раскинутые руки, складки одежд развевал ветер, врезанный в камень. Рты были открыты: Заклинательницы пели. Весьма подходящая сцена для подобного места, но было что-то, отчего Вандиену стало несколько не по себе. Что-то было не так, но что именно, он никак не мог разглядеть: солнце, бившее прямо в глаза, и блики с воды слепили его. Кажется, поющие рты были слишком широки, а глаза - слишком выпучены для того, чтобы принадлежать человеческим существам... Вандиен напомнил себе, что Заклинательницами становились не только человеческие девушки. Может быть, эти перевоплотившиеся принадлежали раньше к какой-нибудь другой расе. То-то у них и руки от плеч до локтей были несоразмерно длинны и к тому же вроде как изогнуты. А от локтей до запястий - наоборот, слишком коротки и толсты. Остальное было прикрыто одеяниями. Вандиен продолжал рассматривать рельеф. - Может, еще и скульптор никудышный попался, - предположил он затем, обращаясь к погруженной в воду упряжке. Закатный свет, проникавший под арку, постепенно меркнул. Скоро солнце совсем скроется за горизонтом, так что действовать ему придется в основном ощупью. А стало быть, незачем попусту терять последние крохи света. Тем более что вовнутрь храма уже вполне можно было проникнуть. Если повезет, там не будет никаких ступенек вниз... Вандиен осторожно зашел в хвост своим скильям, ощупывая ногами дно. Упряжка привычно шарахнулась от него прочь и побежала вдоль стены храма. Добравшись до портала, скильи юркнули вовнутрь. Вандиен совершенно уже не видел своих зверей, - только некоторое возмущение воды над их спинами да натянутый, как струна, повод. Вода стала глубже, Вандиен ушел в нее по плечи. Он не успел удержать скилий, и упряжка втянула его под арку. Соленая вода облизала его щетинистый подбородок, Заклинательницы Ветров плясали прямо над головой. Он спотыкался, но уцепиться было не за что. Его свободная рука лишь била по воде. Повод, намотанный на руку, безостановочно влек его вперед. Вандиен все-таки свалился и ушел в воду с головой. Упряжка тащила его, промокшая одежда тянула на дно... На его счастье, сразу за аркой начинались каменные ступени, и они вели вверх. Вандиена ударило о них грудью, но, опять же по счастью, вода смягчила удар. Обретя под ногами опору, Вандиен кое-как встал, отплевываясь. Тряхнув головой, он откинул с лица мокрые волосы, упавшие на глаза. Вода текла по лбу и щекам. Он вдыхал благословенный воздух и никак не мог надышаться. Скильи, едва не утопив его, остановились. Он стоял внутри храма Заклинательниц Ветров. Изломанные черные стены вычертили в пламенеющем небе зубчатый круг. Вандиен видел в угасающем свете, что купол храма обрушился частью наружу, частью внутрь. Вода, клубясь, утекала, и из нее один за другим высовывались здоровенные камни. Волны еще вкатывались и выкатывались сквозь портал, и шум прибоя гулко отдавался в каменных стенах. Вандиен всем телом ощущал течения, порождаемые каждой волной. Храм простирался перед ним, громадный и мрачный. Попранная слава, поруганное великолепие. Когда-то по стенам сплошной лентой тянулись барельефы, но теперь головы большинства фигур были утрачены вместе с верхними плитами кладки. Позолота облупилась и исчезла, оставшись лишь кое-где - морщинкой возле угла рта, невыплаканной слезой в глазу. Да. И, конечно, внутри храма не было ни следа водорослей и морской живности, буйствовавшей снаружи. А под наваленными камнями можно было спрятать хоть целую тысячу сундуков. И запустить сюда, в храм, целую сотню искателей. И ничего бы они не нашли. Ступеней вверх было четыре. Вандиен одолел их с предельной осторожностью, щупая перед собой пальцами ног. Выбравшись наверх, он обнаружил под собой ровный каменный пол. Теперь вода была ему всего лишь до середины груди. Куда он вышел - на самый верх или на небольшую площадку?.. Неподвижно стоявшая упряжка была совсем не видна под водой. Вандиен уже устал гадать, нуждались ли они в воздухе. Захотят вздохнуть, небось живо всплывут. Лапы-то у них вон какие, выгребут. А пока хоть оглядеться ему дали, и то хорошо. Вандиен стянул с плеч бухту веревки и, нагнувшись, накрепко привязал один конец к центральному кольцу упряжи. Скильи, оказывается, улеглись. Тоже неплохо. Вандиен собирался обследовать храм, и ему вовсе не хотелось, чтобы повод начал путаться в невидимых сверху камнях. Привязав конец, он пошел в сторону, разматывая тросик. Скильи лежали неподвижно. Вандиен вброд продвигался к юго-западному углу храма. Место показалось ему ничем не выдающимся; если бы не история, рассказанная Джени, было бы решительно все равно, в котором из заваленных камнями углов храма начинать поиски. Волны продолжали вкатываться под арку, но уровень воды понижался. Камни на залитом полу были самых разных размеров: одни он цеплял щиколоткой, через другие приходилось перелезать. Вандиен продвигался медленно, осторожно переставляя ноги. Если уж были ступени наверх, значит, мог подтвердиться и рассказ о подземном помещении. У Вандиена не было ни малейшего желания неожиданно провалиться туда. Впрочем, покамест каменный пол под ногами был столь же надежен, как и стены, не больно-то уступившие морю. Поверхность воды отражала свет, не пропуская его в глубину. Вандиен не мог разглядеть, что делалось на дне. Повсюду были только неверные отблески на чем-то мокром, скользком и черном. Вандиен медленно шел по храму, пробуя пол пальцами ног и иногда наклоняясь, чтобы ощупать подвернувшийся предмет... Время шло. Драгоценное время. Здесь было великое множество камней, вполне прямоугольных на вид и на ощупь, и весьма похожих на металлический сундук, - тем более что ноги у него были в плотных сапогах, а руки порядком застыли. Трижды он переворачивал и приподнимал такие находки, но каждый раз это оказывался всего лишь камень. Сколько раз со времени приключений дедушки Джени этот храм обыскивали сверху донизу?.. Между прочим, если сундук здесь и лежал, ретивые разыскатели могли только похоронить его еще глубже. По углам храма вековая пляска волн нагромоздила изрядные кучи гальки и песка. А что, если сундук покоился где-нибудь под этими кучами? И морская соль давно уже разъела металл, а беспокойные течения растащили в разные стороны все, что сохранялось внутри?.. Нет, безнадежная затея. Совершенно безнадежная. А свет меркнул. Вода опустилась еще ниже, по пояс. Вандиен ненадолго выбрался из нее и присел на кучу камней, казавшуюся из воды. Не слишком уютное седалище для его замерзшего тела. Кожа на кистях рук разбухла и от холода сморщилась, только были видны жесткие желтоватые пятна мозолей. Он еще и стер ноги в мокрых сапогах, так что ходить было попросту больно. А пальцы, сбитые о камни, каждое прикосновение ощущали, как удар. Сколько раз он с маху натыкался ими на невидимые под водой, неподъемные камни?.. Не перечесть. Мокрая шерстяная одежда тяжело облепила его, заставив сгорбиться. Весь нынешний день Вандиену пришлось упражняться в черном юморе; теперь настал миг беспросветного уныния. И, словно отвечая на его мрачные думы, над морем разнесся одинокий голос, певший заунывный гимн одиночеству. Песнь была тоньше птичьего крика, чище посвиста ветра. Она крылато воспарила в посеревшее небо и осталась там. Голос тянул и тянул ноту на одном дыхании, наполняя собой все небо, - неимоверно высоко, немыслимо долго. Казалось, он воззвал к звездам, и они неожиданно загорелись там, в вышине. Ночь накрыла мир необъятной горстью. Стены храма превратились в зубчатый частокол тьмы, окруживший звездное небо. Потом голос ринулся вниз, тон за тоном, порождая в ночном небе неведомую мелодию. И следом за песней подоспел ветер. Песня взвилась вновь, выше, еще выше, и ветер послушно набирал силу, следуя за его горним полетом. Голос Киллиан снова устремился вниз... и ветер обрушился с небес с силой и яростью камнепада. Вода кругом Вандиена так и вскипела, скалясь во мраке белыми гребнями. Веревка, тянувшаяся к упряжке, напряглась, потом заскользила между пальцев. Вандиен поспешно вцепился в нее, и веревка обожгла ему ладони. Поднявшись, он что было сил уперся ногами и пустил в ход обе руки... тросик продолжал скользить, уходя между пальцев. Потом подоспел толстый узел, скрученный на конце, и с невероятной силой ударил его по рукам. Вандиена сдернуло с кучи камней и поволокло по воде. Он сумел остановиться, только когда его тело заклинило между двумя торчащими плитами. С большим трудом он поднялся на ноги, продолжая сражаться с вырывающимся концом и упираясь в камни. Канатик натянулся еще сильнее, Вандиену даже показалось, что он растягивается, хотя этого по идее быть не могло. Руки горели, в плече что-то подозрительно хрустнуло. Вандиен оскалил зубы. Нет уж, гори все синим огнем, но хватку он не ослабит. Пусть лопается веревка, пусть у него отрываются руки. Пожалуйста. Никто не посмеет сказать, будто он сдался и уступил... Веревка обмякла столь же внезапно, как и натянулась. Вандиен шлепнулся Храм вокруг него переливался мокрым серебром и чернотой. А голос продолжал петь... Мокрые волосы опять залепили Вандиену лицо, и на сей раз их сдул ветер. Вандиен снова побрел по храму сквозь злые мелкие волны. Они бились о камни, и пена взлетала высоко вверх. Соль жгла Вандиену глаза и, как он ни сжимал губы, попадала в рот. Шрам от холода съежился и мучительно натянул кожу на лице. Знакомая боль запустила когти в его плоть, жестоко отдаваясь во всей голове. А Заклинательница знай себе пела, не переводя дыхания, забирая немыслимо высоко и потоками рассыпая чистейшие хрустальные трели. Песня приводила ветер в неистовство, ветер бешено хлестал море. И холод... холод! Это была не осенняя ласковая прохлада, - это буйствовал настоящий зимний шторм, вооруженный сотнями отточенных ледяных когтей. Зимний шторм, налетевший прямо из замороженного сердца луны. Безумный шквал едва не сбил Вандиена с ног, ослепив соленой пеной, несшейся в лицо. Ветер с ревом обрушивался на развалины храма, но даже этот рев не мог заглушить серебристых нот, которые выводил далекий голос. Вандиен прижался к какому-то камню, с трудом вбирая воздух сквозь сжатые зубы... - Вандиен!.. Кто-то звал его по имени, пытаясь перекричать завывания ветра и песнопение Заклинательницы. Женский голос. Большего Вандиен сказать был не в состоянии. Тем не менее надежда, совсем было угасшая в его душе, снова воскресла. Он сощурился, вглядываясь в штормовой мрак. - Ки!.. - закричал он затем. - Сюда, Ки! - И вскочил на свой камень, размахивая руками и менее всего думая о равновесии. - Паршивая упряжка куда-то удрала, но конец повода у меня. Они тут где-то... Не дожидаясь, пока она отзовется, Вандиен спрыгнул в воду и побрел, подбирая веревку. Следовать за ней, петлявшей и путавшейся в мокрых камнях, было ужасающе трудно. Но Вандиен был готов сдохнуть, только чтобы не показать Ки, как он оплошал и мгновение назад позорно опустил руки. Он услышал, как о камень заскребло дерево. Потом в кромешном мраке загорелся фонарь: чья-то рука отвела в сторону заслонку, до поры затенявшую свет. Вандиен увидел плот, наспех связанный из плавника. Посередине плотика был укреплен фонарь, а подле фонаря восседала Джени. Она была мокра до последней нитки: по-видимому, девушка тоже следовала за отступавшим отливом, толкая плотик перед собой. А теперь отдыхала, забравшись на свое сооружение и придерживаясь рукой за камень. Взгляд ее дышал тем же холодом, что и храмовые стены. Ветер нес и раздувал ее светлые волосы, при свете фонаря они казались бледным пламенем, охватившим ее голову. Помимо нее, фонарь мало что освещал. - Я решила, что твои старания заслуживают хотя бы одного зрителя! - чтобы быть услышанной, Джени приходилось кричать. Она набрала в грудь побольше воздуху и продолжала: - Остальные, понимаешь, слишком увлеклись песнями и выпивкой, им ни до чего. К тому же Киллиан накликала здоровенный шторм, так что никому не охота выползать наружу. Правду сказать, и в прошлый-то раз посмотреть на возчика вышло всего несколько человек... Еще несколько лет, и "возчик" превратится в почетный титул для любого менестреля или жонглера, который приедет повеселить их в праздничный вечер! Подобравшись к Вандиену вплотную, Джени посмотрела на него со своего плотика сверху вниз. Темные вьющиеся волосы Вандиена утратили упругость и, намокнув, плотно облепили его голову и шею. Его лицо было красным от холода - все целиком, за исключением шрама, который выделялся, точно клеймо. Мокрая одежда висела на нем, как на вешалке. Глаза его были двумя темными дырами, губы - сжаты в одну черту. Он сказал: - А я и забыл, что могут быть зрители. - Да? А мне показалось, ты очень обрадовался, когда первый раз, отозвался. Я даже решила, что ты отыскал сундук. - Я принял тебя за... одного своего друга, который обещал постараться помочь мне с этим делом... - Вряд ли ты меня числишь своим другом, - сказала Джени. - Только я, в отличие от нее, пришла тебе помочь. - Послушай, Джени... Я совсем не это имел в виду... - Потом разберемся, - перебила она. - Заклинательница разошлась как следует, а значит, до начала прилива у нас не так много времени. А ведь ни за что не поверишь, что там, наверху, всего лишь маленькая Киллиан, верно?.. И где только легкие-то в подобном тельце помещаются... - Джени, слово "друг" имеет очень много оттенков... - Ни один из которых, я уверена, ко мне не относится. Ладно, возчик, проехали. Давай лучше за дело! Есть хоть какие-нибудь признаки сундука? - Никаких! - Ветер унес слово прочь, но Джени было достаточно посмотреть на лицо Вандиена. - Дай выловлю упряжку, - заорал он что было силы, и Джени кивнула. Она осталась сидеть, поджав ноги, на пляшущем по волнам плоту, а Вандиен отправился петлять по храму, следуя за веревкой. Дважды ему приходилось нырять в непроглядные волны, выпутывая конец из-под камней. Добравшись наконец до узла, которым канатик был прикреплен к центральному кольцу упряжи, Вандиен чуть не наступил на своих скилий. Бесстыжие твари, оказывается, забились в угол храма неподалеку от того места, где они проникли вовнутрь. - Ну и теперь что? - закричал он, обращаясь к Джени. Какое все-таки наслаждение - с кем-то переговариваться и знать, что будешь услышан, несмотря на беспрестанный шум ветра и плеск волн. Он уже решил для себя, что притащился сюда зря. Но кое-какое облегчение разговор все же приносил. Джени пожала плечами. - Растаскивай камни! - закричала она в ответ. - Начни с дедушкиного угла! - Сей момент... А ну, вы там, живо на ноги! - И Вандиен, сунув руку по плечо в воду, нащупал свитый кольцами хвост и чувствительно его ущипнул. Скильи зашевелились, и он погнал их в юго-западный угол. - Выбирай камень!.. - жизнерадостно предложил он девушке. Джени пришлось пустить в ход обе руки, убирая с лица белокурые пряди, уже основательно промоченные солеными брызгами, которые нес ветер. Волосы липли к ее лбу и щекам. - Вон тот! - указала она на самый высокий. Камень смахивал на тощий скрюченный палец, указующий в небеса. - Отлично, - отозвался Вандиен. Он крепко держал веревку возле самого кольца сбруи. Свободный конец ее он перебросил Джени. - Возчик здесь я, - напомнил он ей. - А ты - рыбачка. Весь мир знает, что вы, рыбаки, умеете вязать потрясающие узлы. Давай, привязывай к тому камню, посмотрим, что там под ним хорошенького. Его кривая улыбка не оставляла никакой возможности для отказа. Обычно хмурое лицо Джени поневоле дрогнуло в ответной улыбке. Девушка без пререканий соскользнула со своего плотика в холодную воду. Вандиен смотрел, как она заводила кругом камня петли, как вязала замысловатые узлы, - все это с той же легкостью и изяществом, с какой сам он управлялся со своим говорящим шнурком. Взмах руки сказал ему, что все было готово. Джени отступила от камня прочь. Вандиен подошел к упряжке, нагнулся и стал шарить рукой, привычно нащупывая хвосты. Но не успел он найти хотя бы один, как веревка рывком натянулась и ринулась мимо, пребольно хлестнув его по бедру: его движения хватило для того, чтобы спугнуть скилий. Он шарахнулся прочь от гудящего, как струна, конца, прикрывая рукой лицо. С серебристо-серого канатика разлетались брызги: четверка налегала от души. Камень, однако, и не думал двигаться с места. Только ветер свистел в ушах, отвечая голосу Киллиан. Ледяная вода кипела и клокотала. Скильи старались изо всех сил. Безрезультатно. Камень был неприступен. - Давай попробуем другой! - прокричал Вандиен. Джени, морщась, кивнула. Его усилия явно не производили на нее никакого впечатления. Впрочем, Вандиен не имел никаких претензий к своим зверям. Поющий на басовой ноте канатик говорил сам за себя. Вандиен весьма сомневался, что лошади или мулы при нынешних обстоятельствах справились бы лучше. Он попытался представить себе здесь, в храме, громадных тяжеловозов Ки и только покачал головой. Серым гигантам было бы попросту не развернуться среди камней. Вандиен шагнул к своим скильям, намереваясь пустить в ход стрекало и уложить упряжку, чтобы Джени могла распустить свои узлы. Вода закипела: скильи уловили его присутствие рядом и пустили в ход всю свою силу до последнего, пытаясь улизнуть. Достать их стрекалом Вандиен не успел. Сзади послышался предостерегающий вопль Джени. Камень все-таки сдвинулся. Он валился прямо на Вандиена, молча и жутко, словно смертельно раненный великан. Вандиен хрипло заорал и попытался отскочить прочь. Вода мешала движению. Вандиен повалился назад, и волны приняли его в объятия. Канатик же так и не ослаб, потому что скильи тоже изо всех сил удирали от падающего камня. Вандиен успел увидеть, как веревка исчезает между двух стоячих камней, и черная вода сомкнулась над его головой. Волна, поднятая рухнувшим камнем, промчалась над Вандиеном, вдавливая его в дно. Бесконечно долгое время спустя он сумел высунуть голову из воды. Обжигающе-ледяной ветер показался ему благословением. Он глотал его и глотал, отплевываясь и кашляя. Он слышал, как Джени срывающимся от ужаса голосом звала его по имени, но ответить не мог - не хватало дыхания. Вода текла по его лицу с волос и из-под мокрой шапки, заливая ноздри и рот. Ему казалось, что за тот миг, что он провел под водой, в храме стало темно, точно в погребе. Последние отблески вечернего света успели исчезнуть. Наконец его глаза остановились на фонаре Джени - точке желтого света в сплошном мраке. Возле фонаря согнулась в три погибели и сама девушка, - судя по всему, нисколько не пострадавшая. Что же до упряжки, то она исчезла бесследно. На том месте, где он последний раз видел скилий, лежал поваленный камень. Лежал и, словно в насмешку, частью казался из воды. Вандиен разглядел даже веревку, по-прежнему его обнимавшую. - Джени!.. - заорал он что было сил, и она услыхала. Она повернулась к нему, и фонарь отразился в ее глазах, одичалых от страха. Мигом соскочив в воду, девушка вброд поспешила к нему, одной рукой таща за собой плотик. - Я уж думала, ты!.. - прокричала она. - Он прямо на тебя падал!.. - Лицо у нее было белое, рот непослушно кривился от перенесенного испуга. Подобравшись к Вандиену, она оставила плотик и судорожно стиснула его в объятиях. Вандиен невольно поразился, снова ощутив неженскую силу ее рук. - Ты так долго пробью под водой... - сказала она прямо ему в ухо. Она прижималась к нему и дрожала всем телом. - И поделом: глупо было подступаться к этому камню так, как я это сделал. - И Вандиен успокаивающе похлопал Джени по плечу. - Ладно, все в порядке. Никто ведь не пострадал. Джени немедленно отпрянула от него. Перепуганная девочка вновь превратилась во взбешенную женщину. - А чего еще ждать от такой сухопутной крысы, как ты! Вандиен предоставил ветру уносить ее слова прочь и поинтересовался: - Упряжку мою не видела? Она только мотнула головой, раздираемая противоречивыми чувствами. Повернувшись прочь, Джени отошла туда, где прежде стоял вывернутый ими камень, и взялась прилежно шарить в воде. Вандиен же устало двинулся туда, где виднелась веревка, обвивавшая поверженного исполина. Просунув руку под камень, он нащупал веревку и проследил ее путь. Она была натянута по-прежнему туго, но не до такой степени, как во время рывка. Вандиен поморщился в темноте, и шрам на лице отозвался болью. Как ни безобразны были скильи, он не просто свыкся с ними - он успел их полюбить. И теперь очень надеялся, что ничего скверного с ними не произошло. Прослеживая веревку, он перелез через камень и проник между двумя стоячими обломками столбов. Еще шаг - и Вандиен внезапно провалился в воду по подбородок. А веревка по-прежнему вела вниз. Вандиен осторожно вытянул вперед ногу в сапоге. Под ногой была пустота. Пошарив ближе к себе, он нащупал ровный каменный край. И тут его осенило. Он стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей вниз. Он попятился, глядя в черную воду. Значит, животные удрали вниз по ступенькам, таща за собой канатик. Вандиен потянул что было силы и ощутил на том конце недовольное трепыхание. По крайней мере, они были еще живы. Он живо вообразил себе, как они пластаются по дну, стараясь зарыться в него плоскими лапами. Да. Четырех тварей, оказавшихся способными сдвинуть тяжеленную скалу, все его усилия не заставят даже пошевелиться. Он потерял упряжку. Джени подошла к нему, расплескивая холодную воду. Ветер гнал волны, и мокрый плащ то пузырился у нее на груди, то обтягивал девичье тело. Вандиен вдруг заметил, что вода успела подняться. Начинался прилив и грозил застигнуть их здесь. Древний храм очень легко мог превратиться в ловушку. Притом что пение Заклинательницы подгоняло прилив и добавляло ему силы. Каждая новая волна, вкатывавшаяся вовнутрь, захлестывала стены выше предыдущей. Если дверь затопит прежде, чем они с Джени выберутся наружу, у них не хватит сил дотянуть, пока зальет и вершины стен. Они утонут, как крысы в яме. Тут-то Вандиен на своей шкуре испытал то, о чем говорилось в истории деда Джени. Он оказался перед выбором: бросить все и спастись - или остаться и наверняка погибнуть. Вандиен покосился на плотик Джени и фонарь на нем. Можно доплыть до берега, бросив упряжку и держась за этот плотик. Правду сказать, он состоял всего из нескольких бревен плавника, наспех связанных вместе, но выдержать должен. Вандиен представил себе, как прибывающая вода станет поднимать их все выше и выше, пока наконец не перенесет через храмовые стены... после чего, вполне возможно, их унесет в открытое море, где они и утонут. Большая выгода против затопления в храме. - Под тем камнем ничего нет! - кричала между тем Джени ему в ухо. - Гони сюда упряжку, попробуем другой! Мой узел зажало под камнем, но, если будет немножко слабины, я его распущу. А не то придется резать конец... Вандиен молча смотрел на нее. Ему хотелось захохотать, но сил не было. Ветер хлестал его по лицу солеными брызгами. Все пропало, все, все. И возможность избавиться от шрама, и заработок, и уважение Зролан, и облегчение невеселой участи Джени... пропала даже упряжка из четырех безобразных скилий, взятая им взаймы. Пропало все, а девочка ничего еще не поняла. Джени истолковала его молчание как знак согласия. Она пошла прочь от него, вдоль упавшего камня, таща за собой плот. Добравшись до веревки, она подергала ее и мотнула головой: - Надо попятить упряжку. Мне нужна слабина, иначе... - Они удрали по лестнице вниз, - Вандиен проговорил это совсем тихо, но Джени почему-то расслышала. - Не может быть! Мы завалили ее много лет на зад!.. - отозвалась она недоверчиво. - Я была тогда еще маленькая, но помню, как все об этом говорили! Лестницу завалили, потому что однажды в Храмовый Отлив кто-то провалился туда и мало не потонул. Все остальные пялились только на возчика, ну и едва поспели спасти... - Может, и так, - сказал Вандиен, - но теперь лестница ничем не прикрыта. И моя упряжка удрала туда вниз. Джени вернулась и посмотрела на воду, колыхавшуюся перед ними. - Похоже, - сказала она с внезапно прорвавшейся горечью, - у тебя появился знатный предлог отступиться. Что ж, ни один еще возчик на самом деле не выкладывался как следует, так с какой стати тебе горб наживать?.. Добро, козел, можешь и дальше носиться со своим шрамом. Давай, вали обратно в гостиницу, смейся и пей!.. Козел несчастный!.. Ее голос от ярости становился все пронзительней и резче, и даже ветер не мог его заглушить. Вандиен шагнул вниз по ступеням, придерживаясь за веревку. Вода коснулась его подбородка. Он собрал все свое мужество и сделал еще шаг. Под водой ничего не было видно, тело порывалось всплыть на поверхность, но Вандиен крепко держался за конец. Вряд ли он чего-то достигнет, но по крайней мере хоть разберется, далеко ли вниз уходят ступени. Шагать под водой, как он собирался, не получилось: ноги начали отрываться от камня. Легкие уже ощущали нехватку воздуха. Все-таки Вандиен твердо вознамерился сделать еще шаг. Он схватился за канатик уже двумя руками и устремился в глубину. Упряжка неожиданно сорвалась с места. Могучий рывок протащил Вандиена вперед, потом веревку вырвало из рук. Соленая вода немедленно впилась в ободранные ладони. Вандиену потребовалось мгновение, чтобы сообразить: держаться было более не за что. Его движения в очередной раз спугнули скилий, и, как всегда, не вовремя. Надо будет отыскать веревку и начать все заново, но сперва необходимо отдышаться. Легкие готовы были разорваться в груди. Вандиен изо всех сил оттолкнулся ногами и поплыл вверх под водой. Два гребка, и его пальцы натолкнулись на гладкую каменную поверхность. Он поплыл вдоль нее в темноте, страстно надеясь, что не спутал направления. Отверстие лестницы должно было находиться у него прямо над головой. Если только он в самом деле плыл куда надо. Если скильи не уволокли его