семь голосов. Флойд Рикетт вызвался возглавить комиссию по составлению проекта решения. При первой же возможности Линдквист отвел его в сторонку: - Флойд, постарайся сделать его поглаже? Не стоит обижать никого. Дождь неумолчно стучал в окно Овального кабинета. Стук дождя всегда обострял ощущения президента, как бы себя он ни чувствовал. А сегодня он чувствовал себя хорошо. На письменном столе перед ним лежал экземпляр "Вашингтон пост", заголовки которого возвещали о войне в Индии и голоде в Трансваале. Но были там и результаты нового опроса общественного мнения: "60% населения считают, что Купол связан с НЛО". Да вдобавок двадцать процентов опрошенных решили, что это правительственный проект. Остальные не знали, что думать, или вообще не слыхали о гребне Джонсона. Тони Питере сидел с несчастным видом в своем кресле, закинув ногу на ногу. - Чуть ли не все считают, что правительство выставило дымовую завесу, - сообщил он. - Впрочем, это неизбежно. Может, мы еще приспособимся к этому. - Видел транспаранты? - На улице расхаживало около шестисот пикетчиков. "Наведите порядок на гребне Джонсона" и "Скажите правду о Куполе". - Так какова же эта правда? Что нам известно? Питере выпрямился и встал. - Мы поговорили с дюжиной специалистов в дюжине дисциплин, либо побывавших на месте, либо имевших доступ к результатам исследований. Всем им было нелегко признать, что объект внеземного происхождения, но никто не может предложить иного удовлетворительного истолкования. - По-моему, нам нет никакого дела до того, откуда он взялся и как очутился именно там. - Тейлор сделал глубокий вдох. - Меня волнует, что из этого всего вытекает? Какого рода энергией располагает это сооружение? - Ни у кого не было возможности выяснить. Пока что людей пускают только поглазеть по сторонам. Водят экскурсии. - Ладно. - Тейлор откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Цейтнот. - А каковы перспективы, Тони? С чем мы столкнулись? - Трудно сказать, господин президент. - Питере поморщился, и в уголках его глаз и рта собрались россыпи морщинок. - Эксперты расходятся во мнениях по поводу нашей способности воспроизвести новый элемент. Но зато они сходятся в том, что, если бы нам это удалось, полученные материалы не подвергались бы старению. - А износу? - Подвергались бы. Хотя большинство полагает, что они были бы куда более прочными, чем любые из существующих материалов. Тейлор вздохнул. Надо поговорить с экономистами, но и без них ясно, что это будет означать для промышленности. - Еще одно, сэр. Известно ли вам, что вчера ночью там видели деву Марию? - И что дальше? - президент возвел очи горе. - Нет, серьезно. - Питере ухмыльнулся, радуясь возможности разрядить обстановку. - Это передавали по Си-эн-эн десять минут назад. Женщина увидела в свечении контуры лица. - Проклятие, Тони, - тряхнул головой президент. - А как там биржа? Что у нас сегодня? - Никкей снова рухнул. Несомненно, падение продолжится на Уолл-стрит. Тейлор устало поднялся на ноги, оттолкнувшись от подлокотников, и поглядел в окно. Холодная трава сверкала зеленью. В такие дни президенту хотелось снова стать ребенком. - Тони, надо брать это в свои руки. - Да, сэр. - Я хочу положить этому конец, пока ситуация не вышла из-под контроля. Это должно стать актом охраны национальной безопасности или чем-нибудь в том же роде. Подбери подходящие аргументы. - Мудреное дело. - Почему? - Боже мой, господин президент, это же индейская территория. Будь там какой-нибудь фермер, тогда да, можно было бы объявить об угрозе здоровью людей или что-нибудь в том же роде. Но это собственность сиу. Если мы попытаемся вторгнуться на их территорию, это повлечет серьезные политические осложнения. Это придется не по душе вашим собственным людям, а уж пресса и вовсе забьет вас до смерти. Тейлору показалось, что потолок вот-вот обрушится на него. - Я вовсе не имел в виду, что мы должны просто-напросто захватить ее. Мы можем предоставить им компенсацию. Выкупить. - Сэр, полагаю, наиболее разумной тактикой будет выжидание. Не стоит сгоряча совершать поступки, которые потом обернутся против нас. Тейлор по натуре своей был склонен действовать при первых признаках надвигающейся беды, но занимался политикой достаточно давно, чтобы научиться ценить терпение. Кроме того, он вовсе не был уверен в том, что избрал правильный курс. Мысль об изъятии у коренных американцев части их суверенной территории не понравилась ему. Это дурной вкус. И дурная политика. Но крушение рынка ничуть не лучше. - Дайте срок, все образуется, - успокоительно заверил его Питере. - Может, никакой проблемы-то и нет. Так давайте же не будем ее создавать. Что нам надо, так это сосредоточить внимание на Пакистане. - А что там? - Наших избирателей там нет. Но убито много людей. Сделайте очередное заявление. Осудите насилие. Можете предложить выступить в переговорах в качестве третьей стороны. Похоже на то, что там скоро все само образуется. Обе конфликтующие стороны уже выдохлись. Не исключено, что мы мимоходом заслужим лавры миротворцев. Президент вздохнул. Питере - циник, и проникнуться к нему антипатией очень легко. Очень жаль, что американская политика с такой легкостью способна выродиться до заурядного оппортунизма. Даже если в ней заняты хорошие люди. Арки Рыжий Папоротник вырос близ Форт-Тоттен в резервации Дьявольского озера. Младший из пяти детей, он первым получил диплом. Остальные отпрыски женились рано и осели на бесперспективных работах, разбив сердце отца, твердившего, что он готов на все, лишь бы помочь каждому ребенку, жаждущему высшего образования. Отец вручил свой лук Рыжему Папоротнику в честь окончания юридического факультета университета Джорджа Мэсона. Кроме того. Арки получил поздравления от Джеймса Ходока, одного из членов совета племени, с гордостью провозгласившего, что теперь уже не все адвокаты на стороне правительства. Рыжий Папоротник возгорелся мыслью стать защитником интересов Мини Вакан Ойяте, как называют себя индейцы-сиу Дьявольского озера на родном языке. (Что означает "люди озера Духа".) Он сдал экзамен на адвоката с первой попытки и вернулся в Северную Дакоту, чтобы открыть практику. Он заверял завещания и вел бракоразводные процессы, что приносило хороший доход, а заодно стал юрисконсультом племени, что особого дохода не приносило - зато имело свои преимущества. Примерно в то же время, когда Мэтт Тейлор ломал голову над правильной линией поведения, Рыжий Папоротник повез Пакстона Уэллса в резервацию, чтобы тот объявил совету племени о новом предложении лично. Уэллс, пребывающий в мрачном расположении духа, явно решил, что молодой адвокат непоколебимо настроен против него, и отказался от всяческих попыток умилостивить его. Всю дорогу он лишь угрюмо глядел в окно на скучный пейзаж. Наконец-то потеплело. Вдоль дорог громоздились подтаявшие сугробы, по асфальту бежали ручейки. Администрация племени разместилась в одноэтажном здании из голубого кирпича, прозванного Синим домом. Свежий ветер развевал флаг Соединенных Штатов и знамя Мини Вакан Ойяте. Рыжий Папоротник въехал на стоянку и заглушил двигатель. - Здесь, что ли? - осведомился Уэллс, окидывая взглядом бескрайнюю равнину, раскинувшуюся со всех сторон до самого горизонта. Рыжий Папоротник уже не первый раз встречался с людьми вроде Уэллса, взирающими на окружающих свысока, если только те не занимают более высокое положение и не могут каким-либо образом повредить ему. Свое отношение к Рыжему Папоротнику он изменил столь разительно потому, что стал считать адвоката всего-навсего средством достижения цели, эдаким проводником к высшим эшелонам индейской власти - и, конечно, жестоко просчитался. Они выбрались из машины, и Рыжий Папоротник вошел первым, указывая дорогу. Синий дом вместил в себя почту, Бюро по делам индейцев, службу здравоохранения индейцев и кабинеты администрации. Рыжий Папоротник сообщил секретарю администрации, что они прибыли, и направился к кабинету губернатора. В толпе Джеймса Ходока никто бы не разглядел не только из-за малого роста, но и вполне заурядной внешности. Уэллсу даже подумалось, что глава индейской администрации куда уместнее выглядел бы за прилавком в бакалее, чем в правительственном учреждении. Ни в его осанке, ни в голосе не было ни малейшего намека на властность или стальную волю, которая могла бы проявиться в случае нужды. Его темные глаза смотрели на собеседника с открытым дружелюбием, да и держался он вполне по-свойски. Рыжий Папоротник всегда считал, что главный дар Ходока заключается в его умении заставлять людей выкладывать все начистоту - талант редкий не только среди индейцев, но и среди остального населения Земли. Как только они вошли, Ходок встал из-за письменного стола и протянул гостю руку для пожатия. Уэллс тряхнул ее, пробормотав, как рад он возможности побывать в резервации, и сел. Украшен был кабинет в индейском стиле - боевыми плюмажами, тотемами, шаманскими магическими колесами и ритуальными трубками. Около стола находился книжный шкаф и кофейный столик с булькающей кофеваркой. В широкие окна струился солнечный свет. - Губернатор, - прокашлявшись, начал Уэллс, - я представляю интересы организации, которая поможет вашему племени достичь вершин благосостояния. Перед нами открываются грандиозные возможности. - Арки мне сказал, - будто не слыша его, отозвался Ходок, - что вы проявляли интерес к покупке части нашей территории. - Да, сэр. - Уэллс изо всех сил старался напустить на себя чуткий, заботливый вид. - Губернатор, позвольте мне говорить без излишних экивоков. Национальный энергетический институт является консорциумом индустриальных и финансовых предприятий, готовых предложить вам весьма солидную сумму за территорию, известную под названием гребня Джонсона. Весьма и весьма солидную, сэр. Ходок даже бровью не повел. - Вы хотите купить территорию в вечное и безраздельное пользование? - Именно так. И готовы прилично заплатить. - Уэллс скривил губы в жухлой, лишенной тепла оборонительной улыбке. Должно быть, в детстве его лупили все подряд, решил про себя Рыжий Папоротник. - Давайте играть в открытую. - Поддерживаю от всего сердца. - Губернатор, весьма сомнительно, что на гребне действительно имеется нечто, представляющее реальную ценность, и вы это знаете. И я это знаю. Правительственные чиновники уже побывали там и решили, что повода для беспокойства у них нет, - уверенно изрек Уэллс, но Рыжий Папоротник тотчас же усомнился в правдивости его слов. - Так что это выстрел вслепую. И все же существует ничтожно малая вероятность, что там найдется нечто полезное, и мы готовы заплатить за возможность поиска. И, должен уточнить, заплатить весьма хорошо. Он извлек из портфеля голубую папку, чековую книжку в кожаном переплете, а из кармана - ручку с золотым пером. - Почему бы нам не уладить дело прямо сейчас? Скажем, пять миллионов вас устроит? - Он снял с ручки колпачок. - С такими деньгами вы сможете сделать для ваших людей очень многое. Правду говоря, губернатор, хотелось бы мне заглянуть к вам лет через пяток, чтобы посмотреть, как расцветет резервация. Ходок сумел скрыть свое изумление перед названной суммой и осторожно бросил взгляд на Арки, но тот выражением лица дал понять, что против, потому что, сколько бы Уэллс ни предложил, это лишь начальная и слишком ничтожная цифра. - К нам проявил интерес целый ряд корпораций, - сообщил губернатор. - Они хотели бы построить там гостиницы. И рестораны. Дисней хочет устроить парк развлечений. Не сочтите меня жадиной, доктор Уэллс, но в сложившейся обстановке пять миллионов - как кот наплакал. Рыжий Папоротник подумал, что может гордиться губернатором. - Понимаю, - вытаращил глаза Уэллс. - Они уже сделали конкретные предложения? - О да. Они весьма щедры. А ведь эти люди хотят лишь взять землю в аренду. А вы хотите одним махом получить то самое, что придает этой земле ценность. Если мы продадим ее вам, у нас не останется ничего, кроме наличности. Доктор Уэллс, при нынешнем положении дел это должна быть громадная наличность. Уэллс опустил глаза к чековой книжке: - Вы хотите загнать меня в угол, сэр. Но я понимаю ваши доводы и уполномочен вести торг. Можно ли попросить вас назвать сумму, которая бы вас устроила? Ходок ненадолго прикрыл глаза: - А не проще ли будет, если вы сразу назовете обозначенный вам предел торга, чем сэкономите время и себе, и мне? Уэллс беспокойно заерзал. Арки про себя отметил, что невооруженным глазом видно, как тот усиленно скрипит мозгами. - Пятьдесят миллионов, - наконец проронил он едва слышным голосом. - Очень хорошо, - согласился Ходок. - А каков порядок оплаты? Рыжий Папоротник встретился с ним глазами. "Ни в коем случае". - Десять процентов - по подписании контракта. Остальное по вступлении оного в фактическую силу. - Уэллс протянул авторучку губернатору. - Итак, мы договорились? На сей раз Ходок не сумел скрыть, как потрясен: - Вы должны понимать, что я неправомочен принимать подобные решения. Это дело совета. - Разумеется. Но мистер Рыжий Папоротник заверил меня, что вы пользуетесь значительным влиянием. Не сомневаюсь, что, если вы выскажетесь в пользу договора, совет поддержит вас. Ходок старался изобразить сомнение на лице, но не преуспел в этом. Уэллс улыбнулся, проникнувшись уверенностью, что совет ухватится за деньги обеими руками. - По-моему, Арки вечно преувеличивает мое влияние. - Ходок устремил взгляд на своего адвоката. - Простите, мистер Уэллс, не будете ли вы любезны оставить нас на минуточку наедине? - Конечно. - Уэллс мимолетно усмехнулся Рыжему Папоротнику в лицо: сукин ты сын, вогнал меня в расходы, но поглядим, как тебе удастся теперь отговорить его. - Я подожду в соседней комнате. Открыв голубую папку с контрактом, он пододвинул ее к Ходоку и вышел из кабинета. - Не советую, - впервые подал голос Рыжий Папоротник. - Почему? - расплылся в улыбке Ходок. - Боже мой, да разве можно отказываться от таких денег?! - Цена уже не опустится. Иначе с какой же стати они предложили так много? - Может оказаться, что все это пустышка. В итоге мы кончим тем, что будем там продавать футболки. Послушай, Арки, да нам просто не нужно больше пятидесяти миллионов. Ты понимаешь, сколько всего можно понаделать на такие деньги? Знаешь, ведь он прав. Эти деньги могут досыта накормить множество ртов. По-моему, нам не следует жадничать. Именно так я и скажу на совете. - Этот человек не из тех, кто просто так даст нам хотя бы ломаный грош, - возразил Арки. - Он ни за что не предложил бы пятьдесят миллионов, если бы не считал, что земля стоит куда больше. Несравненно больше. Порекомендуйте совету добиться нового предложения. Результат еще изумит вас самих. Восторг Ходока понемногу пошел на убыль. - Ты всерьез полагаешь, что я выйду перед советом и порекомендую отказаться от таких денег? Тем более что мы можем остаться просто-напросто ни с чем? Даже если я буду активно противиться этому предложению, меня слушать не станут. - Он перевел дыхание, чтобы успокоиться. - Растолкуй мне свои доводы, если таковые вообще имеются. Арки очень не понравилось положение, в котором он поневоле оказался. Не надо быть ясновидящим, чтобы понять, кто станет козлом отпущения, если что-нибудь пойдет не так. - Если Уэллс и его люди наложат лапу на землю и все к ней причитающееся, они будут эксплуатировать ее лишь с мыслью о наживе. Кто знает, чего мы лишимся? - Боевым кличем эту реплику, пожалуй, не назовешь. - Пожалуй. Но не получим ли мы второй Манхэттен? [голландский колониальный чиновник Петер Миньюит в 1626 году купил остров Манхэттен у индейцев в обмен на товары предположительной общей стоимостью около двадцати четырех долларов; указанная в тексте сумма, видимо, ошибка автора] - Арки, ты что, не расслышал? Речь идет не о двадцати шести зеленых. - Может, оно и так. Но если вам нужен боевой клич - тогда учтите, что сейчас у нас в руках открытие, способное привести к созданию совершенно новых технологий. Быть может, губернатор, дорога в будущее пролегла прямиком с гребня Джонсона. А вы готовы отдать его вот так вот запросто. - Я бы поступил точно так же, - заметил Макс. - Сграбастал бы деньгу, и ноги в руки. Арки поморщился, как от зубной боли: - Именно так они и поступят. Впрочем, это не помешало ему уписывать за обе щеки рыбу с хрустящим картофелем. Они втроем - Эйприл, Арки и Макс - обедали в отдельном кабинете в глубине ресторана Мела в Лангдоне. Из-за невероятного наплыва посетителей к "Фургону первопроходцев" стало невозможно протолкнуться. - Совет решит, что отказываться от столь значительной суммы просто преступно. Да и я, честно говоря, чувствую себя как-то неуютно, уговаривая их отказаться. - Арки выглядел совсем убитым. - Вы представляете, что будет со мной, если они последуют моему совету, а гребень окажется совершенно никчемным? - Тебя скальпируют? - с невинным видом поинтересовался Макс, но Арки будто не слышал его. - Впрочем, это не играет никакой роли. Они огребут деньгу, и ноги в руки - точь-в-точь как ты сказал. - Проклятие, - бросила Эйприл. - Если проект запродадут на сторону, нам завтра же дадут под зад коленкой. - По-моему, нашего мнения никто и спрашивать не станет, - заметил Макс, вполуха прислушиваясь к ропоту голосов, позвякиванию ножей и вилок, да изредка раздающимся взрывам смеха. - Арки, - проговорила Эйприл, - я не вынесу, если открытия здесь будут делаться без моего участия. - Понимаю, - с сочувствием поглядел на нее адвокат. - Однако, судя по всему, на дальнейшие события я уже никак не могу повлиять. - Сколько времени у нас в запасе? - спросила Эйприл. - Должно быть, люди Уэллса уже подобрали рабочие команды, готовые ринуться сюда, как только бумаги будут подписаны. Завтра в конце дня состоится внеочередное заседание совета специально для рассмотрения этого предложения. Если совет его примет, а это уж непременно, Уэллсу останется только снять телефонную трубку, и вы станете прошлым. Дьявольское озеро, Северная Дакота, 15 марта (АП) Сообщают, что финансовый консорциум готов уплатить сто миллионов долларов за территорию на гребне Джонсона в резервации сиу на Дьявольском озере, где расположен Купол - археологическая находка, якобы имеющая внеземное происхождение. Согласно информированным источникам, завтра вечером совет племени проведет экстренное заседание, чтобы рассмотреть это предложение, неоднократно повышавшееся за последние несколько дней. Официальные лица с обеих сторон от каких-либо комментариев воздержались. Когда они вернулись в "Северную звезду", Макса там дожидалась бандероль. - Фильтры, - пояснил он. - Для видеокамеры. Может, удастся разглядеть, что происходит, когда загорается свет. В мрачном расположении духа они разошлись по своим комнатам, но минут через пять Эйприл постучалась к Максу. - Входи, - сказал он. - Я как раз хотел позвонить тебе. - Что же делать?! - Она пребывала на грани истерики. В комнате имелось лишь одно кресло, так что Макс уступил его Эйприл, а сам уселся на кровать. - По-моему, мы сами не можем сделать практически ничего, раз тут замешаны такие деньги. - Макс, да пятьдесят миллионов - сущие гроши. Слушай, возможно, мы нашли выход. - Это заявление далось ей не без труда, будто Эйприл говорила о чем-то сверхъестественном. - Стул вовсе не развеялся во прах. Он отправился куда-то. - По-твоему. - По-моему. - Она устало потерла лоб. - Тебе известно, что есть еще и седьмая пиктограмма? - Нет, - удивился Макс. - И где же? - Рядом с каналом. Там, где они привязывали яхту. Макс прикрыл глаза и вообразил себе интерьер Купола. - На одном из столбов? - Да. Она с виду смахивает на иероглиф. И не загорается, когда к ней притрагиваешься. Я даже пыталась сунуть стул в канал, но это не сработало. Но по-моему. Макс, они именно так приводили яхту на место откуда угодно. - Прости, но в такое я нипочем не поверю, - покачал головой Макс. - Уж больно это смахивает на научную фантастику. "Скотти, перешли-ка меня на планету". Они посидели молча, прислушиваясь к завыванию ветра. - Макс, я считаю, что все это на самом деле. - Ну что ж, желаю тебе успешно доказать это. Для чего бы эти пиктограммы ни были предназначены, срабатывают они только по одному разу. Что толку от системы транспортировки на дальние расстояния, срабатывающей только раз? Эйприл забралась в кресло с ногами и обняла колени. - По-моему, они срабатывают лишь по разу, потому что хлам, который мы туда посылаем, загромождает приемную решетку. Кто-нибудь должен убрать его с той стороны. А иначе система спотыкается. - Таких необоснованных догадок я еще не слыхал. - Макс, мы же видели, как стул тает. Он таял, а не взрывался. Он не разрушился. Он куда-то отправился. Весь вопрос в том, куда именно? - Сдается мне, что это полнейшая белиберда, - тряхнул головой Макс. - Возможно. - Эйприл набрала полную грудь воздуха и медленно-медленно выдохнула его. - Мне кажется, было бы лучше сообщить Арки все, что нам известно. - То бишь заявить ему, что у нас есть дверь в иное измерение? Или на Марс? Он подумает то же, что и я: это чушь собачья. В глазах Эйприл плескалось отчаяние. - Но он не станет так думать, если мы продемонстрируем ему это на практике. - И каким же образом мы это продемонстрируем? Мы умеем только отправлять вещи в небытие. Это ровным счетом ничего не доказывает. Ни Максу, ни Эйприл не хотелось вслух констатировать очевидное. 19 Радостно пускаемся мы по морям, не хранящим следа, Без страха стремимся к неведомым берегам. Уолт Уитмен, "Поездка в Индию" Неутихающие степные ветры мчали над прерией, напирали на стены, сотрясали оконные стекла. Эйприл изо всех сил зажмурилась. Ей было явно не по себе, но уверенность в собственной правоте придавала ей сил. У мотеля остановилась машина, хлопнула дверь, и оживленный гомон переместился с улицы в коридор. Будь в запасе немного времени, можно было бы измыслить какой-нибудь эксперимент, способный устранить риск хоть отчасти. Но времени не было. Эйприл вздохнула. Сквозь тонкую стенку доносилось невнятное бормотание телевизора Макса. Итак, что ей может грозить? Есть опасность аннигилировать. Но от стула не осталось ни щепочки, не было и никаких признаков его истребления. Стул просто утратил свою материальность. Он куда-то отправился. Есть опасность оказаться во враждебной среде - к примеру, в метановой атмосфере. Но, судя по всему, пришельцам Северная Дакота пришлась весьма по душе - значит, в том месте, куда отправит ее Портал, царят практически земные условия. Есть опасность застрять. Но где это слыхано, чтобы Портал пропускал только в одну сторону? В полночь она наполнила термос, сунула в полиэтиленовый пакет пару сандвичей и немного фруктов, зарядила фотоаппарат, натянула куртку "Миннесотские Близнецы" и осталась вполне довольна собой. Сорок минут спустя она уже миновала полицейский пост у въезда на извилистую дорогу, ведущую к гребню. Купол, углубленный в скалу, отсюда был не виден, но сегодня его сияние казалось более ярким, чем прежде. Эйприл пришло в голову, что, возможно, он все еще заряжает свои батареи, и мысленно отметила необходимость начать регулярные замеры интенсивности его свечения. Было холодно, температура упала ниже минус десяти. Остановив машину у самых ворот, Эйприл открыла бардачок и вытащила оттуда блокнот. Потратив на раздумья минут пять, она наконец сформулировала послание, записала его и оставила открытый блокнот на переднем сиденье. Потом взяла фонарик и вышла из машины. В дверях сторожки показался охранник Генри - мужчина среднего возраста, которого Эйприл знала лишь по имени. - Добрый вечер, доктор Кэннон. Что-нибудь забыли? - Нет, Генри. - Вырывающиеся из ее рта облачка пара казались желтыми от света недавно установленных натриевых газонаполненных ламп. - Просто не спится. Вот и решила заехать - может, смогу поработать. Он с нескрываемым неодобрением взглянул на часы: - Ладно уж. Тут больше никого нет. Я имею в виду, из персонала. - Спасибо, - кивнула Эйприл. Генри удалился в сторожку, а Эйприл прошла сквозь ворота и направилась прямиком в Купол, закрыв дверь, чтобы не впускать холод. По ночам в Куполе воцарялась таинственная атмосфера, порожденная сплетением света и тьмы, загадочным свечением ниш. Свет двигался вместе с Эйприл, освещая ей дорогу и угасая у нее за спиной. Когда она приблизилась к решетке, та тоже озарилась лучом света, будто Купол знал, что вознамерилась предпринять Эйприл. Она вдруг замялась. Хорошо, что здесь нет Макса, иначе пойти на попятную было бы просто невозможно. До этой самой секунды Эйприл пребывала в уверенности, что непременно пойдет на попятную. Но страх вдруг бесследно испарился. Неведомое ждало ее за этим порогом, освещенная решетка выглядела не только безопасной, но даже какой-то призывно манящей. Пора трогаться в путь. Включив фонарик, Эйприл подошла к пиктограммам. Точнее, к выключателям. Стоит коснуться одного из них, и у тебя будет двадцать три секунды, чтобы подойти к решетке и встать на нее. Она переводила взгляд со стрелки на кольца и скрипичный ключ. Итак, стрелка. Символы призрачно мерцали в полумраке. Эйприл прикоснулась к стене самыми кончиками пальцев. Затем надавила. Стрелка осветилась. Набрав полную грудь воздуха, Эйприл решительно приблизилась к решетке и ступила на нее. Канава, некогда служившая каналом, уходила во тьму. Противоположная стена Купола терялась во мраке, словно свет уступал дорогу раскинувшейся над землей бескрайней ночи. Эйприл поправила ремешок фотоаппарата на плече - это обыденное движение подействовало на нее успокоительно - и застегнула "молнию" куртки под самое горло, борясь с внезапно нахлынувшим желанием соскочить с решетки. За окнами еще царила непроглядная темень, когда резкая телефонная трель вырвала Макса из глубин сна. Перевернувшись с боку на бок, он на ощупь отыскал трубку и поднял ее. - Алло. - Мистер Коллингвуд? Это Генри Коротыш. Из охраны ворот. Макса охватили недобрые предчувствия. Сон с него как рукой сняло. - Слушаю, Генри. Что стряслось? - Мы не можем найти докторшу Кэннон. У Макса будто камень с души свалился. - Она спит в соседнем номере. - Нет, сэр. Она приехала сюда около половины первого и пошла в Купол. Но сейчас ее там нету. Макс бросил взгляд на часы. Четверть четвертого. - Мы посмотрели во всех зданиях. Ее нигде нет. Мы ничего не можем понять. - А ее машина на месте? - Да, сэр. Через ворота она не выходила. Макс пребывал в полнейшем недоумении. Он-то думал, что разговор, состоявшийся вечером, носил чисто гипотетический характер. - Генри, а вы посмотрели в дальних комнатах Купола? - Мы во все углы заглянули. - Ладно. Звоните в полицию. Я выезжаю. Макс дал отбой и набрал номер Эйприл. На звонок никто не ответил. Воззрившись на телефон, Макс вынужден был в конце концов признать, что она вполне могла воспользоваться решеткой. Охваченный сильнейшим беспокойством, Макс торопливо оделся, сел в машину и погнал к гребню Джонсона. Следовало сказать Генри, чтобы заглянул в канал. Может, она упала и лежит там без чувств, а охрана просто-напросто проглядела ее. Взяв сотовый телефон, он набрал номер ворот. Ответил другой голос - Джордж Чистый Родник. - Как дела? - осведомился Макс. - Пока ничего нового. Полицейские выехали. - Последовала долгая пауза. - Макс, если она под открытым небом, долго ей не выдержать. Очень холодно. - Знаю. Вы смотрели в канале? Джордж обменялся с кем-то парой фраз и снова взял трубку. - Да, в канале смотрели. Послушайте, мистер Коллингвуд, мы тут еще кое-что нашли. Записку, адресованную вам. Лежала на переднем сиденье ее автомобиля. - Мне? - У Макса в груди похолодело. - И что там? - Вы хотите, чтобы я ее прочел? - Да, Джордж, будь так добр. - Ладно. В ней написано... Секундочку, тут темновато. В ней написано: "Дорогой Макс, я иду по стрелке. Раз ты это читаешь, значит, возникли непредвиденные осложнения. Очень жаль. Мне нравилось работать с тобой вместе". - Джордж хмыкнул. - О чем это она пишет? Свет фар упирался во тьму над дорогой, будто тщетно тужился ее разогнать. - Толком не знаю, - отозвался Макс, покривив душой. На самом деле он уже понял, в чем дело. "Мужчина в белом" жив и здоров. Те, кто помнит классический английский фильм с Алеком Гиннессом в главной роли, играющим изобретателя немнущейся и непачкающейся ткани, сумеют понять, что сегодня творится в легкой промышленности. Капиталовложения в нее катастрофически снижаются с того самого момента, когда возникли первые слухи о возможности создания ткани, по своим свойствам весьма схожей с показанной в фильме. Многочисленные специалисты в один голос утверждают, что это лишь вопрос времени. Рано или поздно технология Купола с гребня Джонсона, создавшая сверхустойчивые материалы, станет доступной повсеместно. К чему это приведет, предсказать невозможно. Но сейчас десятки тысяч человек внезапно лишились работы, в промышленности царит полнейший хаос. Наша газета никогда не одобряла вмешательства правительства. Но в данном случае момент для такого вмешательства настал. (Передовица "Уолл-стрит джорнэл") Входя в Купол, Макс кипел от негодования. Он сердился на Эйприл Кэннон, поставившую его в дурацкое положение, и осыпал ругательствами себя, не сумевшего догадаться, куда она клонит, и отвести беду. Что же теперь делать? На сей раз Купол произвел на Макса весьма гнетущее впечатление. Генри Коротыш был внутри с двумя полицейскими. Один из них - молодой, едва достигший совершеннолетия, светловолосый, рослый, с острым подбородком и крупным носом - заглядывал в канал. Его партнер, лысый и раздражительный, при появлении Макса прервал разговор с Джорджем Чистым Ручьем. - Вы мистер Коллингвуд, сэр? - Да. - Я помощник шерифа Ремиров, - сообщил тот, извлекая блокнот. Макс с первого взгляда опознал в нем блокнот Эйприл. - Что это означает? "Я иду по стрелке". - Что это за стрелка? - поинтересовался младший полицейский. - Не знаю, - помявшись, ответил Макс. - Вы даже не имеете представления, что она пытается вам сказать? - с неудовольствием осведомился Ремиров. - Ни малейшего. - С какой же стати она написала вам послание, которого вы не поймете? - сердито спросил полицейский, не поверивший ни единому слову Макса. Макс поморщился. За всю свою жизнь он так и не научился непринужденно лгать. Да и водить полицейских за нос было ему не по вкусу. Он редко сталкивался с ними и потому всякий раз нервничал, когда ему приходилось общаться с блюстителями порядка. - Просто не представляю, - вымолвил он. Ремиров раздраженно повернулся обратно к Джорджу: - А вы уверены, что она не могла незаметно выйти через ворота? - У нас над воротами установлена телекамера, - возразил тот. - Это не ответ на мой вопрос. - Полагаю, такое не исключено. Но у нас всегда кто-нибудь следит за мониторами. - Значит, полной уверенности у вас нет, - резюмировал Ремиров. - Нет, пока не просмотрим записи. - Так почему бы нам не просмотреть записи? - с преувеличенной вежливостью осведомился помощник шерифа. Макс отошел в сторону, чтобы взглянуть на решетку. По ее виду не угадаешь, воспользовалась ли ею Эйприл на самом деле или нет. На решетке не осталось ни отпечатков подошв, ни каких-либо других следов. Тут в Купол вошел Рыжий Папоротник в куртке из буйволовой кожи и ботинках на толстой подошве. Перебросившись парой слов с Джорджем и полицейскими, он наконец заметил Макса и сообщил: - Они собираются организовать поисковую партию. - Хорошо, - согласился Макс. Последовала долгая неловкая пауза. - Джордж сказал мне, что она оставила тебе записку. Макс, где она? - Полагаю, она погибла, - отозвался Макс. Теперь, когда он произнес вслух то, о чем подумал, как только услышал о записке, это предположение показалось ему менее реальным. У Рыжего Папоротника на скулах заиграли желваки. - Каким образом? Макс с удовольствием провел бы демонстрацию, но его останавливало то, что каждая пиктограмма срабатывает лишь один раз. Поэтому он просто указал на решетку и набор выключателей и объяснил, что произошло. - А это, - он начертил пальцем в воздухе круг перед верхним символом во второй колонке, - и есть та самая стрелка. - То есть ты хочешь сказать, что это прибор для исчезновения предметов, и она испробовала его действие на себе?! - поразился Рыжий Папоротник. - Именно этого я и боюсь. - Сукин ты сын! У вас что, вообще никакого здравого смысла нет, что ли?! - Слушай, - примирительно отозвался Макс, - у меня даже в мыслях не было, что она на это пойдет. - Ага. А может, следовало получше за ней приглядывать? Макс было запротестовал, но Арки лишь отмахнулся: - Ладно, виноватых мы можем найти и после. Она считала, что отправляется куда-то в другое место. Как же она собиралась вернуться? - Не знаю. На эту тему она со мной не распространялась. Насколько я понимаю, она надеялась, что с той стороны найдется аналогичное устройство. Если только другая сторона существует. Арки повернулся к подошедшему к ним Джорджу: - Когда, ты говоришь, это было? - Она вошла в ворота в половине первого. Арки посмотрел на часы. Десять минут пятого. - Пожалуй, можно считать, что своим ходом она уже не вернется. - Скрестив руки на груди, он укоризненным тоном поинтересовался: - Итак, куда Мы направим стопы? Макс чувствовал себя круглым идиотом. "Ну тебя к черту, Кэннон!" Арки мрачно взирал в пространство. В уголках его глаз и рта играли тени, выдавая душевную борьбу. - Может, оно будет и к лучшему, если племя продаст землю. Что-то люди здесь погибают уж чересчур легко. - Выпрямившись, он направился к двери. - Пускай полиция начинает свои поиски. Все-таки есть шанс, что она ушла и заблудилась в горах. - Он замешкался. - Да, Макс... - Слушаю. - Дай мне слово, что не последуешь за ней. Это требование смутило Макса. Уж кто-кто, а он ни за что на свете не выкинул бы подобного фортеля! Это же глупость несусветная! Но в каком-то потаенном уголке души его вспыхнула радость, что Арки заподозрил, будто он на такое способен. - Не последую, - искренне пообещал Макс. - Ни в коем случае. По лицу адвоката пробежала тень каких-то неясных чувств. - Хорошо. Ладно, пусть поиски идут своим чередом. А ты тем временем постарайся все разузнать о ее ближайших родственниках. О ближайших родственниках? Только сейчас Макс осознал, что не знает об Эйприл Кэннон практически ничего. Надо будет справиться в Институте Колсона. Арки помедлил в дверях: - Макс, ты больше ничего не хочешь поведать мне об этой штуковине? - Нет. Откровенно говоря, я и сам больше ничего не знаю. Макс устало выслушивал рапорты поисковых партий о безрезультатных розысках, а за окном уже занимался рассвет, заливший горизонт призрачной бледностью. В окне вагончика Максу снова мерещилась девчушка с каштановыми кудряшками. А он-то думал, что избавился от этого воспоминания, похоронил его на дне памяти. Эйприл Кэннон нравилась ему, и Маке не мог заставить себя поверить, что ее уже нет, что она исчезла во мраке страны воспоминаний. На всех четырех мониторах пульта застыл стоп-кадр: угасающее изображение стула с вертикальными линиями, просвечивающими сквозь ножки и спинку. Линии могут оказаться чем угодно - к примеру, дефектом пленки или объектива. Но не исключено, что это кусочек интерьера какого-то другого места - видом они смутно напоминают колонну. Перед мысленным взором Макса рисовался деревянный стул в галерее древнегреческого храма. Если это действительно средство транспортировки, оно просто обязано работать в обоих направлениях. Тогда почему же Эйприл не вернулась? Потому что система уже не нова. В конце концов, дым-то не действует! Может, Эйприл просто застряла. И это можно проверить. Макс закрыл объектив видеокамеры светофильтром, набрал полную лопату снега и направился в Купол. Там не было ни души - поиски сосредоточились на окрестных холмах. Когда под ногами захрустел земляной пол, Макс вдруг осознал, что впервые оказался здесь в полнейшем одиночестве. Соорудив из снега посреди решетки небольшую горку, Макс поставил камеру на стул, направил ее на решетку и включил запись. Затем нажал на стену у стрелки. Та засветилась. Макс попятился, пристально уставившись на снежную горку и машинально считая секунды. Воздух над решеткой будто воспламенился. Полыхание разрасталось, превратившись в золотое облако, замерцавшее искрами и вспыхнувшее ослепительным блеском, так что Макс вынужден был отвернуться. И вдруг все угасло. Снег бесследно исчез. Не осталось даже лужицы. Ладно. Подхватив камеру, Макс рысцой припустил к вагончику и сунул кассету в видеомагнитофон. Для начала он прокрутил запись с нормальной скоростью, просто чтобы проверить, все ли отснято. Но даже при этом было заметно, как снег перед окончательным исчезновением стал прозрачным. Перемотав пленку к началу, Макс снова включил воспроизведение. Как только началась иллюминация, он остановил кадр и начал прокручивать запись в покадровом режиме. Свет стал ярче, затуманился и разросся. В тумане вспыхнули звездочки. Казалось, будто свечение активно отыскивает снежную горку. Сияющие щупальца охватили снег, и он начал просвечивать. Кадр за кадром он становился все прозрачнее, ничуть не утрачивая при этом четкости. И когда от него остался только намек, в кадре обозначился другой образ. Макс оцепенел. Перед ним появился обезглавленный торс Эйприл с безвольно обвисшими руками. В душе Макса плеснулось безмерное чувство утраты, слезы ярости ослепили его и уже хлынули из глаз, когда он внезапно осознал, что, может быть, это ее куртка. Что это всего-навсего ее куртка. "Миннесотские Близнецы". На экране видна даже эмблема. Ни малейших сомнений. Вот только спереди что-то не так. Висит какой-то цилиндрический предмет. Кусок трубы, что ли? Нет, фонарик. Корпус фонарика, но без рефлектора. И корпус вроде бы разбит. Стандартный, недорогой фонарик, сделанный из пластика, один из тех, что с самого начала использовались здесь на раскопках. Но что с ним случилось? Макс ломал над этим голову минут пять. Что бы он сам сделал, если бы застрял там, в этом невесть где? Он попытался бы передать сообщение. Я здесь. И... что еще? Фонарик сломался? Он перевел дыхание. Что-то сломалось. Транспортная система сломалась. Он позвонил Арки. - Она своего добилась. Это Портал. Переход. - Откуда ты знаешь? - Ее куртка на той стороне. У меня есть кадры. У адвоката вдруг пропал голос. Макс буквально въяве увидел, как тот трясет головой, пытаясь уяснить, что к чему. - Ты уверен? - Да. Уверен. - И что нам делать дальше? Ответ был кристально ясен. - Нужно ехать в магазин электротоваров. Они вытащили владельца магазина прямо из постели и с ходу купили мотор-генератор, два галлона бензина, вольтметр, строительную электродрель мощностью в полторы лошадиные силы и еще ряд мелочей, а потом отвезли все это в Купол. При помощи дрели Макс внедрился в заднюю стену строения. Внутри стены обнаружилась полость, занятая плоским прямоугольным кристаллом, смонтированным в рамке, размером приблизительно со стандартную монтажную плату и толщиной в четверть дюйма. В проз