рачном веществе кристалла виднелось несколько крохотных выжженных точек. От кристалла к пиктограммам шли провода с цветовой разметкой. - Наверное, это распределительный щит, - предположил Макс. - Нам эту штуку ни за что не починить, - с ужасом посмотрел на него Арки. - Это зависит от того, в чем проблема. Если что-то случилось с интегральной схемой, прошитой в кристалле, то мы, пожалуй, бессильны. Но может статься, там просто отошел какой-нибудь контакт. Или питание накрылось. - Макс пожал плечами. - Я бы не взялся сооружать нечто подобное, но с виду эта схема не так уж сложна. - Вряд ли причина в питании. Если там нет источника энергии, то Эйприл ни за что не попала бы в место назначения. - Пожалуй, что так, Арки. Но кто его знает? Давай посмотрим, что еще у нас тут имеется. - И Макс принялся копаться позади кристалла. Там обнаружилась еще связка кабелей - один уходил в пол, другие загибались вверх. Несколько кабелей были связаны в пучок. - Один из них наверняка идет к источнику питания, - сказал Макс. - А этот пучок, готов побиться об заклад, приводит в действие сам транспортный механизм - уж и не знаю, где он и как устроен. - Тут с ходу не разберешься, куда они все идут, - заметил Арки. - Ничего, мы попробуем срезать на поворотах. - Макс встал коленями на резиновый коврик, взялся за кабель, предположительно идущий от источника тока, и осторожно потянул. К его великой радости, кабель отсоединился очень легко, открыв электрический разъем, словно контакты только вчера почистили и смазали. - Порядок. Дай-ка мне вольтметр! Но добраться до кабеля оказалось не так-то просто, и в конце концов Максу пришлось расширить отверстие. Но зато результат оказался обнадеживающим. - Постоянный ток, - сообщил Макс. - Восемьдесят два вольта. - Странное число, - проронил Арки. - Сомневаюсь, что они играют в эти игры по нашим правилам. Арки залил бензин в бак генератора. Потом при помощи регулятора выставил напряжение, разделал покупной кабель и скрутил концы проводов так, чтобы они подходили к разъему, находящемуся с задней стороны кристалла. Макс нажал на стрелку, и та засветилась. - Порядок, - подытожил он. - Пожалуй, пора попытаться поймать пулю зубами. В глубине души он отчасти надеялся, что ничего не получится, и тогда можно будет со спокойной совестью отказаться от попытки последовать за Эйприл. Но теперь его приперли к стенке, и настало время Максу задуматься, хватит ли у него духу встать на решетку. Отключив генератор, он подстыковал к разъему родной кабель, затем поставил генератор на решетку, пристроил рядом инструментальный ящик и взял большой адвокатский блокнот. - Ох, не нравится мне все это, - вздохнул Арки. - Если что-нибудь пойдет не так, я рискую лишиться лицензии. - Он открыто улыбнулся Максу, и тут Макс внезапно понял, что заслужил уважение адвоката, и на душе у него сразу как-то полегчало. - А зачем бумага-то? - Для связи. - Макс продемонстрировал толстый черный фломастер. - Если мы там застрянем, а эта штука не сработает, я вывешу записку. Неуклюже вскарабкавшись на решетку, он зажмурился. Потом медленно открыл глаза. - Ладно, Арки. Жми на кнопку. 20 ...в неизведанные воды, К далеким и враждебным берегам... Уильям Шекспир, "Зимняя сказка" Мир утонул в ослепительном сиянии. Своды Купола стали прозрачными, и сквозь них начал просачиваться голубовато-белый солнечный свет. Лиловые холмы то обретали, то вновь теряли резкость очертаний. Пол вдруг куда-то провалился, и Макс полетел, но не вниз, а словно скользя на планере. Под горло внезапно подкатила волна дурноты. А затем он рухнул на четвереньки на твердь земную. Прямо перед ним красовалась эмблема "Миннесотские Близнецы". Куртка висела на отломанной ветке, установленной у стеклянной стены. Он оказался внутри Купола близ вершины невысокого холма. Со всех сторон его обступал лес, промелькнувший перед глазами, когда переход только начался - вот только теперь он стал подлинным, хотя и ни чуточки не похожим на земные леса. Зелени не было и в помине - растительность предпочитала темно-лиловые оттенки. Деревья, похожие на людей, ослушавшихся богов и вросших в землю, украшали громадные белые и желтые цветы. С толстых узловатых ветвей свисали сочные алые и желтые плоды. Землю покрывал толстый ковер листвы. Солнце касалось горизонта, но понять, что это - рассвет или закат, - было невозможно. Здешний Купол, сделанный из прозрачного, неокрашенного стекла, чем-то напоминал ультрасовременную беседку. Дверь, в отличие от Купола совсем не потайная, стояла приоткрытой. Уровень пола в беседке оказался на добрый фут ниже, чем уровень земли за ее стенами. И что же сие означает? Что беседка, как и Купол, давно заброшена? В лесу царила тишина, если не считать жужжания насекомых да изредка раздающегося шелеста крыльев. Где же Эйприл? Она наверняка никуда не ушла бы отсюда по собственной воле. Неужели ее увели силой? Втянув носом теплый воздух, напоенный сладковатыми ароматами, Макс постарался отбросить эту мысль. Стоило ему толкнуть дверь, как та рухнула в траву. От неожиданности Макс подскочил, но тут же засмеялся над собственной пугливостью. Когда Эйприл прибыла, дверь (очевидно, давным-давно не открывавшаяся) была приперта скопившейся снаружи землей, и Эйприл пришлось снять дверь с петель, чтобы открыть ее. Макс с некоторой опаской ступил в проем. Крупная птица, хлопая крыльями, пронеслась в высоте и скрылась среди деревьев. Вдали слышался рокот прибоя. Когда Макс громко окликнул Эйприл, в ответ раздался лишь чей-то стрекот. Где же она? Поглядев на спутанную траву и кусты, он окинул взглядом окрестности. У основания холма виднелась прогалина, где кусты росли не настолько густо, чтобы мешать ходьбе. Эйприл могла уйти в любом направлении. На время отложив эту проблему, Макс вернулся в беседку. Диаметр ее основания доходил футов до двенадцати, а вершина почти равнялась с макушками деревьев. Вместо решетки тут была круглая платформа в точности того же размера, а позади нее высился столб с рядом пиктограмм. Все напоминающие иероглифы трехмерные пиктограммы цвета охры отличались от земных, кроме одной, хотя и были выполнены в том же стиле. Исключение же являла оленья голова - билет Макса домой. Он прикоснулся к пиктограмме - сначала легонько, потом надавил. Ничего не произошло. Ему представилось, как Эйприл стоит здесь спиной к заклиненной двери и пытается привести транспортную систему в действие. Макс критически оглядел пиктограммы. Не исключено, что она отправилась на следующую станцию, в другой мир, в надежде, что оттуда, быть может, удастся отыскать путь домой. Весьма и весьма мрачная перспектива. Очередной скачок в пространстве мог стать жестом отчаяния. Впрочем, нет: она оставила здесь свою куртку, как бы говоря: "Я здесь. Приди и выручи меня". Здесь пиктограмм оказалось целых восемь. Пять представляли собой геометрические фигуры, шестая напоминала цветок, а у седьмой имелись крылышки. Предположительно семь новых пунктов назначения. "Господи Боже, на что же это такое мы наткнулись?!" Макс еще раз оглядел лес, чтобы убедиться, что никакая тварь не подкрадется к нему сзади, пока он будет занят. Первым делом надо обеспечить дорогу обратно. Диск платформы был сделан из чего-то сродни жесткой резине, с округлой выпуклостью посередине. Открыв инструментальный ящик, Макс достал дрель и принялся пробиваться к электронной начинке столба. Тут это тоже далось нелегкой ценой, и он потратил целых сорок минут, чтобы сделать отверстие, открывающее доступ внутрь. К тому времени уже стало ясно, что на дворе закат, а не рассвет. Внутри столба обнаружился такой же кристалл, как и в Куполе. Пока что все идет хорошо. Силовой кабель выглядел нормально, и Макс проверил провода, идущие к пиктограммам. Здесь был выдержан тот же принцип, что и на гребне Джонсона: от каждой пиктограммы шел пучок проводов с цветовой разметкой, уходивший в столб. Однако трех кабелей недоставало - три пиктограммы не были подключены вообще ни к чему. К сожалению, оленья голова не принадлежала к их числу. Поглядев на кристалл, Макс забеспокоился. Если проблема заключается в схеме, можно считать себя покойником. Высота столба составляла футов десять. Кверху он понемногу сужался, изгибаясь в сторону платформы, и превращался в линзу янтарного цвета. А сзади на столбе была лесенка. Прихватив дрель, Макс вскарабкался по лесенке и проделал отверстие у самой линзы. Пучок проводов здесь разветвлялся, и к штекерам шли одиночные провода. Провод от оленьей головы, белого цвета, отсоединился. Макс попытался восстановить контакт, затем спустился и вернулся с куском изоленты. Это помогло. Спустившись, Макс достал блокнот с фломастером и написал: "Арки, Я в полном порядке. Эйприл куда-то ушла, я пошел ее искать. Жди." Убрав сломанный фонарик, он снял куртку с ветки, сыгравшей роль вешалки, вырвал листок из блокнота и сунул его в карман куртки так, чтобы снаружи демонстративно торчал уголок, и уложил ее на диск. Покончив с этим, он подошел к столбу и, затаив дыхание, нажал на оленью голову. Пиктограмма засветилась, а двадцать три секунды спустя труды Макса были вознаграждены праздничным сверканием над платформой. Когда сияние угасло, от куртки простыл и след. В десятку! На следующем листе Макс написал еще одну записку и приклеил ее изолентой к двери: "Эйприл, Я здесь. Пошел искать тебя и вернусь с минуты на минуту. Макс". Возможно, холм, на котором выстроили беседку, имел отчасти искусственное происхождение - к вершине его шли истертые ступени, почти целиком занесенные землей. Макс осторожно двинулся вниз, в душе жалея, что не додумался прихватить с собой оружие. Полковник ужаснулся бы подобной халатности сына. Он снова позвал Эйприл, в ответ донеслось лишь эхо. Макс и боялся за нее, и чувствовал досаду. Ей, конечно, хотелось хоть чуточку обследовать окрестности, и вполне можно понять, почему она не осталась в беседке дожидаться спасателей, которые могли и не прийти вовсе. (Кстати, любопытно было бы знать, насколько она верила в Макса?) Но было бы куда приятнее найти ее на месте. В какую же сторону идти? Вдали слышался неумолчный рокот прибоя. Скорее всего она ушла именно в ту сторону, как поступил бы на ее месте каждый. Теперь, когда Макс оказался в лесу, кроны деревьев заслонили небосвод, да вдобавок стало заметно темнее. Хорошо бы отыскать Эйприл и вернуться до наступления темноты. Холм с беседкой главенствует над местностью и потому виден издалека, но ночью тут может прийтись туго. Макс двинулся в путь. Идти было нетрудно - растительность, хоть и пышная, не настолько густа или высока, чтобы затруднять продвижение. Почва оказалась каменистой, так что Макс время от времени собирал камни в кучку, чтобы отметить дорогу. Животные на глаза ему не попадались, хотя в кустах слышался шорох, а иногда и ветки качались. По пути Макс обратил внимание, что чувствует прилив энергии. Может быть, дело в погоде. Здесь, под открытым небом, воздух на диво чист и свеж. Так он шел быстрым шагом около получаса. Начали сгущаться сумерки, растительность поредела. В конце концов дорога вывела его из леса на широкий пляж. Слева высились серовато-рыжие скалы, подсвеченные сзади последними отблесками догорающей зари. А впереди до самого горизонта раскинулись голубые воды, и свежий, пропахший солью ветер пощипывал ноздри. Да, пожалуй, от Северной Дакоты сюда путь неблизкий. Эйприл он заметил почти сразу. Она сидела у самой линии прибоя перед постреливающим искрами костром. Рев и грохот прибоя заглушал все остальные звуки - потому-то Эйприл и не слыхала призывных криков. Взгляд ее был устремлен в морскую даль, так что Макс подошел почти вплотную, когда она его наконец заметила. И тотчас же вскочила. - Макс?! Добро пожаловать на тот свет! - Длинная волна обрушилась на берег и с шелестом побежала вверх по песку, угасая. Эйприл протянула было руку для пожатия, но тут же махнула ею и бросилась к Максу в объятия. - Рада тебя видеть. - Я тоже. Я о тебе беспокоился. Эйприл льнула к нему, крепко прижимая к себе. - У меня скверные новости. Домой нам не вернуться. Макс чуть отстранил ее от себя, чтобы встретиться с ней глазами. - Как раз напротив. Все работает. С блестящими от слез глазами Эйприл снова притянула его к себе и поцеловала, прижавшись влажной щекой к его щеке. Уже заметно похолодало, и немного погодя они присели к костру. Вдоль полосы прибоя, из-за прилива вползающей все выше, летели штук пять птиц с длинными клювами и перепончатыми лапами. Одна из них опустилась позади откатывающейся волны и потыкала клювом в песок. - А я-то думала, что застряла здесь навсегда, Макс. - Понимаю. - Тут чудесно, но я не хотела бы торчать тут вечно. - Она помолчала и вдруг спросила: - А ты уверен? Ты проверял? - Ага. На все сто процентов. Уверенность Макса обрадовала ее. - Мы бы тебя не бросили, - добавил он. Она протянула ему пакет с сандвичем: - Арахисовое масло. Больше у меня ничего не осталось. У Макса со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было, а за всей этой суматохой с исчезновением Эйприл о еде он как-то и не вспомнил, так что сразу же впился в сандвич зубами. - Здорово! - Прожевав, он поинтересовался: - Ты знаешь, где мы? - Явно не на Земле. Макс подобрался поближе к костру. - Надо было прихватить твою куртку. - Ничего, перебьюсь. Море стало совсем темным, на небе замерцали первые звезды. Сказочный лес высился в отдалении черной стеной. - Любопытно, кто здесь обитает? - вымолвил Макс. - Я никого не видела. По-моему, этой транспортной системой давным-давно не пользуются. - Ты твердо уверена? - Макс не отрывал взгляда от набегающего на берег пенного вала. - Это не Земля? Трудновато переварить такое с ходу. - Да ты оглядись по сторонам, Макс! Да и сила тяжести не та. Здесь она вроде бы поменьше. - Эйприл пристально взглянула на него. - Как ты себя чувствуешь? - Хорошо. Во всем теле необыкновенная легкость. - А солнце ты видел? - Да. - Это не наше светило. Она не стала развивать эту тему, а Макс предпочел ничего не отвечать. - Надо возвращаться. - Он посмотрел на часы. - Арки будет беспокоиться. Она кивнула: - Отчасти мне даже не хочется возвращаться. Почему бы нам не провести эту ночь здесь? Вернуться можно и завтра. Лишь пару часов спустя до Макса дошло, что в этом предложении мог содержаться намек. Все это происшествие настолько выбило его из колеи, что мыслить связно он не мог. - Надо известить наших, что с нами ничего не случилось. - Ладно. В небе будто включили праздничную иллюминацию, там вспыхнули миллионы костров, осветивших море и не давших ночи раскинуть над землей черное покрывало. Гребни волн засверкали. Появились грозовые тучи, и Макс изумленно воззрился на них, потому что их тяжкие утробы оказались полны звезд. - Странно, - проронил он. - Минут пять назад небо было совершенно ясным. - Сомневаюсь, что эти облака находятся в атмосфере, - шепнула в ответ Эйприл. Макс нахмурился. - Погляди. - Она широким жестом обвела горизонт, над которым зависла грозная туча, пронизанная текучим светом и бесчисленными бело-голубыми искорками. - Я уже видела подобное облако. Максу силуэт этого грозового облака тоже показался знакомым - уж больно оно напоминало шахматного коня. - По-моему, это туманность Конская Голова. - Мне кажется, ты прав, Макс. - Голос Эйприл дрожал. Она встала и двинулась к полосе прибоя. Макс провожал ее глазами, прислушиваясь к треску костра и мерному рокоту волн, накатывающихся на берег. Пожалуй, в самый первый раз с тех пор, как девочка погибла в пылающем самолете, в душе Макса воцарились мир и покой. 21 Ты жуткий посланец Земли в Небесах... Сэмюэл Тейлор Колридж, "Гимн перед рассветом" Лондон, 14 марта (Би-би-си нью сервис). Возросшее в последнее время число убийств на работе в Великобритании, вероятно, можно отнести на счет событий на гребне Джонсона, заявил в своей статье в "Экономисте" промышленный психолог Тимоти Клейтон. "Люди боятся лишиться работы даже сильнее, чем во времена Великой депрессии, - утверждает он. - Они не знают, кто в этом виноват, но все чаще и чаще вымещают злобу на начальниках, секретарях, разносчиках газет и вообще на любом, кто попадется на пути". Пятеро членов совета племени - четверо мужчин и женщина - сидели в ряд за длинным деревянным столом перед залом. Позади них украшало стену знамя Мини Вакан Ойяте и щит сиу Дьявольского озера с подобающими ему изображениями черепа бизона и восходящего солнца. Почетное центральное место занял губернатор Ходок. Зал был битком набит журналистами и фотографами, так что для членов племени места почти не осталось. Но некоторые из них все-таки ухитрились втиснуться внутрь, в то время как остальные предпочли дожидаться в коридорах и за стенами Синего дома. Настроение царило приподнятое, и когда Уэллс вышел вперед, даже кое-кто захлопал в ладоши. - Губернатор, - сказал он, - и многоуважаемые члены совета. Как вам известно, я представляю интересы людей из Национального энергетического института, которые надеются, что им будет позволено исследовать археологическую находку на гребне Джонсона и сохранить ее для будущих поколений. Для того, чтобы осуществить эти работы, мы предлагаем заплатить Мини Вакан Ойяте в обмен за их землю двести миллионов долларов. Толпа затаила дыхание. Начались было неуверенные аплодисменты, но Ходок тут же постучал молотком, требуя тишины. Довольный собой, Уэллс улыбнулся, достал какое-то письмо и заглянул в него. - Однако мое руководство поручило мне проинформировать вас, что некоторые из наших инвесторов сомневаются в целесообразности подобного использования их средств и грозят отозвать их. Наше предложение может быть аннулировано в любой момент. - Он сложил письмо, сунул его обратно в карман и с видом чрезвычайной озабоченности продолжал: - Леди и джентльмены, берите деньги, пока их вам дают. Может так случиться, что, едва я выйду из этого зала, обстоятельства могут кардинально перемениться. - Спасибо вам, доктор Уэллс, - кивнул губернатор. - Совет искренне признателен вам за то, что вы пришли сегодня вечером и обратились к нам. Уэллс сделал полупоклон и сел. - По этому вопросу у нас в повестке дня стоит выступление еще одного лица. - Губернатор посмотрел направо, где вместе с Арки сидели Эйприл и Макс. - Доктор Кэннон, прошу. Эйприл, одетая в темно-синий деловой костюм и туфли на высоких каблуках, глядела с победным видом, словно только что открыла средство от рака. - Уважаемый губернатор, - начала она, - уважаемые члены совета! Двести миллионов долларов кажутся большими деньгами... - Это и есть большие деньги, - поправила ее пожилая женщина из переднего ряда. - ...но сегодня произошло событие, в корне изменившее стоимость вашей земли. - Эйприл выдержала эффектную паузу. - Купол является воротами. Это дорога к иным мирам. Зал никак не прореагировал, и Макс понял, что смысл сказанного не дошел до сознания аудитории. Даже представители прессы ожидали продолжения. - Сегодня утром мы вдвоем вошли в это здание и вышли на другой планете. Это означает, что в Куполе таится секрет мгновенного переноса сквозь пространство. Существует способ, позволяющий любому из нас отправиться в Фарго, в Лос-Анджелес или в Китай в мгновение ока. Будто электрический ток пробежал по аудитории. Запыхали блицы, откуда ни возьмись в руках корреспондентов появились сотовые телефоны. Ходок застучал своим молотком. Следуя совету Арки, Эйприл описала планету, находящуюся с той стороны Портала, - юный край девственных лесов и морей, озаренных светом звезд. - Более того, - продолжала она, - мы считаем, что этот выход - не единственный. Возможно, другие ворота ведут в новые леса. Это нам пока не известно. Но нам известно наверняка, что в распоряжении Мини Вакан Ойяте оказался мост, ведущий к звездам. Не стоит продавать его за какие-то несколько миллионов долларов. Не стоит продавать его даже за несколько миллиардов. Он стоит несравненно больше. Она села, и в зале воцарился хаос. Прошла добрая минута, прежде чем губернатору удалось восстановить хотя бы относительный порядок. - А теперь, - сурово провозгласил он, - мы бы хотели заслушать прения по данному вопросу. Следующей встала Андреа Ястребица: - Я бы хотела напомнить совету, что речь идет о двухстах миллионах долларов. Я знакома с Эйприл Кэннон и рада за нее. Если ворота, о которых она толкует, действительно существуют, то они имеют громадное значение. Но для будущего. Сегодняшние же факты таковы, что среди нас есть люди, бедствующие именно сейчас. С такими деньгами мы можем очень многое сделать и для себя, и для своих детей. Я заклинаю совет не упускать подобную возможность. За ней высокий мужчина в кожаной куртке поведал притчу о койоте, пожелавшем слишком многого и оставшемся ни с чем. Один за другим люди вставали, чтобы рассказать о подростках, вставших на дурной путь, о мужчинах и женщинах, погубленных наркотиками, о том, каково быть обездоленным представителем богатого общества. Все это время Уэллс с ханжеским благочестием взирал в потолок. - Окружающий свет, - заявил старик лет девяноста, - вспоминает, что мы здесь есть, только когда ему чего-нибудь от нас надобно. Но сколько бы они ни предложили, они все едино стараются нас объегорить. Так что вы уж будьте поосмотрительнее. И это было самое обнадеживающее замечание из всех, пока не встал Арки. - С горечью слушаю я то, что говорится тут сегодня вечером, и тревожусь за свой народ. Снова повторяется старая история: белый человек предлагает нам деньги, а мы и рады побыстрее за них ухватиться, даже не обращая внимания на суть сделки. Описанные вами проблемы проистекают не из отсутствия у нас денег. Скорее причина в том, что мы утратили собственное наследие. Мы забыли, кто мы и кем могли бы стать. Говорю я вам, братья и сестры, если мы еще раз поддадимся соблазну, то лучше уж нам не увидеть следующего восхода солнца. По толпе прокатился ропот. Журналисты протягивали вперед диктофоны, направляли на адвоката телекамеры, чтобы не упустить ни единого слова. Арки снова обернулся к совету: - Мы можем увидеть новый мир. Быть может, настал час прекратить тщетные попытки прижиться на клочках земли, которые пожалованы нам бледнолицыми, будто милостыня. Быть может, настал час поступить так, как поступили бы наши праотцы. Давайте удержим в своих руках лесной мир, открытый Эйприл Кэннон. Давайте попытаемся сделать его своим. Таков выбор, стоящий перед нами сегодня: или взять деньги у этого человека, или начать жить так, как нам завещано. Как только совет удалился на совещание, пресса набросилась на Эйприл. Пока она отвечала на вопросы, Макс отвел Арки в сторонку: - По-моему, ты не убедил собравшихся. - А я и не пытался, - улыбнулся адвокат. - Я глядел в их сторону, но говорил с воинами былых дней. Дьявольское озеро, Северная Дакота, 15 марта (АП) Совет племени сиу Дьявольского озера сегодня отверг двести миллионов долларов, предложенные консорциумом деловых предприятий за участок земли на гребне Джонсона, где проводятся пресловутые раскопки. Их действия, видимо, обусловлены открытием так называемого звездного моста. (См. передовицу, выше.) Отмечены волнения среди членов племени. Сегодня небольшая группа провела здесь демонстрацию протеста, и полицейские принимают меры по предотвращению беспорядков в случае новых выступлений... Они совершили путешествие сквозь Врата еще раз, прихватив с собой репортеров, пустившихся в путь без особого рвения. И в ту же ночь страну охватила "Купольная лихорадка", как окрестил это явление Джей Лено. Первые полосы всех газет занимали фотографии пляжа с туманностью Конская Голова над горизонтом и людей, исчезающих во вспышке золотого сияния. А по мере того как рассвет двигался по планете все дальше на запад, Купол и девственный мир становились сенсацией номер один повсюду. Охрана тотчас же была усилена. Начали прибывать, по большей части на вертолетах, крупные шишки из ведущих университетов, исследовательских организаций, государственных и федеральных учреждений. Время от времени наведывались иностранные сановники, и в какой-то момент вконец истерзанный Макс вдруг осознал, что его только что представили президенту Франции. Эйприл подготовила слайд-фильм, в котором демонстрировалась яхта Тома Ласкера, результаты различных испытаний материалов, пошедших на постройку яхты и Купола, первые этапы раскопок и ночные виды Купола, снятые с воздуха. К тому времени Эйприл уже разрешили уволиться из Колсоновского института. Она по-прежнему оставалась единственным на раскопках человеком, хотя бы отчасти обладающим квалификацией, необходимой для общения с различными специалистами. (Список очередников, желающих посетить Купол, а заодно и новую планету, уже разросся до четырехзначных чисел.) Шестнадцатого числа она провозгласила, что через десять дней будет созван комитет из видных ученых, чтобы наметить исследовательские подходы и принципы. Самыми насущными вопросами, поставленными перед комитетом, будут: "Как нам быть с планетой по ту сторону моста?" и "Как нам подготовиться к первому контакту?" "Коламбус, Огайо, 16 марта. Президенту Мэттью Р.Тейлору Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия 20003 Дорогой президент Тейлор, Я знаю, что вы очень заняты, но надеюсь, у вас найдется время, чтобы помочь моему папе. На прошлой неделе он лишился работы на бумажной фабрике. То же самое случилось и еще у некоторых других ребят. Я учусь в пятом классе школы имени Теодора Рузвельта и сказал кое-кому из друзей, что хочу написать вам. Мы знаем, что вы поможете. Спасибо. Ричи Викерсхэм". Эйприл Кэннон собралась закатить обед - для Макса, для Ласкеров и для Арки, - чтобы отметить благоприятный исход голосования совета, все-таки отклонившего предложение Уэллса. Но она не рассчитывала на побочные эффекты перехода из разряда человека, пользующегося некоторой известностью, в число международных знаменитостей. Как только пейзажи девственной планеты, отснятые сборной телегруппой, облетели мир, всякая возможность анонимности для нее и для Макса развеялась в прах. Репортеры объявились в "Голубом свете" в Графтоне, пока посетители еще толпились вокруг их стола и просили автографы. В "Фургоне первопроходцев" репортеров оказалось еще больше. В конце концов Эйприл со товарищи пришлось отправиться к Ласкерам и устроить импровизированную пресс-конференцию на веранде. Когда Эйприл, надеясь наконец-то избавиться от толпы, предложила закруглить торжество, Макс вдруг воспротивился. - Мы открыли им лишь полуправду, - сказал он. - Давай выложим все. Это не будет стоить нам ничего, зато мы заслужим их благосклонность. А уж она-то может нам еще пригодиться. По замыслу Макса его обращение к журналистам должно было послужить своеобразным транквилизатором, этаким расплывчатым высказыванием о том, что некто оставил неоценимый дар всему человечеству. Но когда он предстал перед многочисленными объективами и микрофонами, эмоции взяли верх. (Пожалуй, он к тому моменту уже хлебнул лишнего, не настолько много, чтобы сойти с рельсов, но достаточно, чтобы ослабить тормоза.) - Все вы видели пейзажи нового мира, - провозгласил он. - Но фотографии и даже видео не способны по-настоящему передать чувства, охватывающие человека на этой планете. Море там теплое, пляж просторный, и, подозреваю, скоро выяснится, что фрукты съедобны. Мне повезло встретить на берегу красивую женщину, и я не так уж рвался обратно в Северную Дакоту. - Журналисты рассмеялись. Эйприл встретилась с ним глазами и улыбнулась, но, видимо, поняла, куда он клонит, потому что ее губы беззвучно произнесли "Нет". Однако было уже поздно. - Подобного места вы не отыщете нигде. Это чистейшее чудо. - Он поглядел за окно, где по равнине гуляла метель, наметая сугроб на углу амбара, и проронил: - Это Эдем. И уже через несколько минут все сколь-нибудь значимые телестанции прервали свои программы ради экстренного выпуска новостей. Преподобный Уильям (Старина Билл) Эддисон, в прошлом водитель грузовика, занимавшийся доставкой пива, в прошлом продавец недвижимости, в прошлом системный аналитик, а ныне основатель и движущая сила программы телепроповедей, называемой им "Проект сорок" - по числу лет, проведенных иудеями в пустыне, а также по логотипу телевизионного канала, транслирующего его передачи. Заодно он служил пастором Церкви Добровольца в Уитбурге, штат Алабама. Вера Билла была вполне искренней. Он веровал в то, что конец близок, он веровал, что люди по природе своей чертовски испорчены и нуждаются в помощи свыше на каждом шагу, а еще он веровал, что Билл Эддисон являет собой исключение из общего правила. Он был раскаявшимся грешником. Он был бабником. Он познал зло алкоголя, в свои юные годы в Чаттануге он заводился с пол-оборота. Он декларировал свою непокорность любым властям, даже духовным, во всех доступных формах. И все с ним произошло точь-в-точь как с Павлом - дорога привела его прямиком к Господу. Правда, в случае Билла этой дорогой оказалось шоссе N_1-95. Однажды дождливым днем Билл направлялся в Джексонвилль, намереваясь провести ночь в компании блудницы, когда его машина утратила управление и скатилась в кювет. Машина взорвалась, и Билла отшвырнуло под дерево, стоявшее футах в ста от места аварии. Но за десять минут, прошедшие от момента взрыва до прибытия полиции, Господь воззвал к Биллу и наделил его высокой миссией. Теперь эта миссия от маленькой церквушки на южной окраине Уитбурга распространилась на сто одиннадцать телевизионных ретрансляторов не только в Штатах, но и в Канаде. Наутро после необдуманной реплики Макса Билл разглагольствовал на эту тему перед своей телевизионной паствой. Он стоял посреди забитой книгами студии, обычно используемой им для того, чтобы придать своим нравоучениям блеск высокой учености. - Вчера ночью, - вещал он, - мне не спалось, уж и не знаю почему. Обычно я засыпаю без труда, братья и сестры мои, ибо никогда не ложусь в постель с отягощенной совестью. Но вчера ночью что-то мешало мне уснуть. И я задался вопросом, не хочет ли некто воззвать ко мне. Я вовсе не утверждаю, что это был Бог. - Последнее слово он произнес так, будто в нем было два слога. - Слушайте внимательно, друзья мои. Я не утверждаю, что это был Бог. Но, как говорит Святой Павел в Послании к Римлянам, настал уже час мне пробудиться ото сна. Я спустился в гостиную и немного почитал. В доме царила тишь. И я включил телевизор, Си-эн-эн, дабы человеческий голос сопутствовал мне в моем уединении. Если нынче утром вы читали свою газету или смотрели программу новостей, то вы знаете, что я узрел. Ученые утверждают, будто они отыскали дверь в новый свет. Я смотрел, затаив дыхание. Показывали пейзажи нового света, его бескрайние пурпурные леса и синие моря. И нависшие над ним небеса. И я не ведаю, на что мы набрели в попытке утолить свое ненасытное любопытство. Но это не может не встревожить всякого доброго христианина. Поначалу я думал, что все это розыгрыш, но подобную ложь легко раскрыть. И тем из вас, кто спросит, я отвечу: да, я верю, что репортажи, полученные из Северной Дакоты, - чистейшая правда. Кое-кто из вас может вдобавок спросить: "Преподобный Билл, а как вы относитесь к этим новостям? Что это за штуковина, которую они кличут Куполом?" Ответы мне неведомы. Но я поделюсь с вами своими подозрениями и расскажу, почему считаю, что сии Врата надобно запереть на вечные времена. Эти ученые в общем и целом - безбожники. Но один из них, похоже, каким-то чутьем угадал то, что я считаю непогрешимой истиной о земле по ту сторону дакотского моста. Этот край очаровал его, он сказал, что с удовольствием остался бы в его мирных лесах. И назвал его Эдемом! Братья и сестры мои, я возглашаю вам, что это именно так! Что частичкой души этот человек, будь он даже атеистом, а он почти наверняка и есть атеист, какой-то глубоко схороненной живой частичкой души своей он узнал давно утраченную родину и возжелал, нет, взалкал возврата! Мы знаем, что Господь не уничтожил Эдем. Быть может, Он хотел, дабы тот сохранился в назидание и напоминание нам о том, что мы утратили, как дорого обошлась нам наша самонадеянность. Не ведаю. Никто не ведает. Верующие уловили намек и хором возгласили "Аминь". - Вы можете заявить: "Но, преподобный Билл, в Библии не упоминаются ни пурпурные леса, ни странное облако". Но это ничему не противоречит! Там сказано, что Господь Бог сотворил два светила великие, одно для управления днем, а другое для управления ночью. Но сказано ли там, что второе светило - наша нынешняя луна, а не то великое облако, что мы узрели нынче по телевизору? Братья и сестры мои, говорю вам: мы идем на ужасающий риск, ступая обратно сквозь эти Врата. Если это действительно Эдем, то мы поступаем вопреки воле Всемогущего. Экрон, Огайо, 17 марта (ЮПИ) Шинная компания "Гудьир" сегодня опровергла слухи о том, что массовые увольнения, произведенные на прошлой неделе, каким-либо образом связаны с открытиями на гребне Джонсона. "Это смеху подобно, - заявил представитель компании. - У нас ведется перестройка и реорганизация. Но мы уверены, что в нашей стране шины всегда будут пользоваться высоким спросом". К текущему часу фондовый рынок упал на 650 пунктов. Наибольшие потери отмечены в автомобильной и самолетостроительной промышленности. Аналитики объясняют взлет уровня продаж страхом, что не за горами техническая революция принципов транспортировки, связанная с освоением техники Купола. В Бостоне "Юнайтед текнолоджиз" сегодня опровергли слухи о том, что планируются массовые увольнения. (Из полуденного выпуска новостей Си-эн-эн) Джереми Карлуччи от волнения едва дышал. Он любил говорить людям, что он астроном, еще с четырехлетнего возраста, когда впервые увидел Марс и Венеру с открытой веранды дедушкиной фермы на севере Кеноши [город на озере Мичиган]. А сейчас близится конец его долгой и славной карьеры. И вот теперь он стоит на песке пляжа в пяти тысячах световых лет от Кеноши, под ночным небосводом, сверкающим алмазами и звездными вихрями. Громадные текучие облака под Конской Головой озарены внутренним огнем, будто летняя молния, замороженная в полете ужасающим холодом межзвездных бездн. - Как величественно! - выдохнул кто-то позади него. На востоке восходил укутанный туманным облаком шар. Юные гиганты звездного класса А особенно потрясающи. Туманности - колыбели новых звезд. Восторг Джереми достиг такого накала, что ему хотелось издать торжествующий вопль. - Надо построить здесь обсерваторию, - шепнул он Максу. - Постоянная Хаббла, - вымолвил Эдуард Баннерман из Института фундаментальных исследований. - Вот что должно стать нашим первым приоритетом. Надо выяснить, как увеличить ворота, чтобы пронести сюда необходимое оборудование. Ветер раскачивал кроны деревьев, а с моря накатил пенный вал, обрушившийся на берег и заструившийся вверх по пляжу. Баннерман - миниатюрный, с резкими чертами лица и редеющими седыми волосами - проследил взглядом за волной, потом поднял глаза к Конской Голове. - А ведь до гребня Джонсона отсюда меньше двух миль, - заметил он. Волна потеряла разбег и ушла в песок. - Это абсурд, - продолжал он. - Что же стряслось с фундаментальными законами физики? ЧУДО В СЕВЕРНОЙ ДАКОТЕ Врата работают. Команда из одиннадцати человек побывала сегодня на поверхности планеты, находящейся, по утверждениям астрономов, в тысячах световых лет от Земли... (Передовица "Уолл-стрит джорнэл" от 18 марта) Есть ли люди в Эдеме? Если да, то мы можем вскоре услышать о них. Те, кто построил мост между Северной Дакотой и туманностью Конская Голова, вероятно, проявят еще меньше понимания, чем коренные американцы в те дни, когда их земли полетели в тартарары... (Майк Тауэр, "Чикаго трибьюн") Тони Питерс покинул свой кабинет в здании администрации сразу же после закрытия бирж. Лицо его приобрело землистый оттенок, и чувствовал он себя так, будто вмиг состарился не на один десяток лет. Когда он вышел на Западное Административное авеню, вдруг зазвонил его сотовый телефон. - С вами хочет поговорить _сам_, - сообщила секретарша. Президент на выходные уезжал в Кэмп-Девид. - Вертолет сядет на лужайку минут через десять. Питере догадывался, что разговор состоится. Он устало проволок свой портфель сквозь толпы протестующих на Пенсильвания-авеню ("Разбомбить Купол!") и вошел через центральные ворота в то самое время, когда военный вертолет начал снижаться. В глобальной экономике случилось непредвиденное. И в голову Питерсу пришло лишь одно-единственное предложение для президента. - Мир нужно переубедить, - говорил Питере полчаса спустя в присутствии полудюжины советников. - Колеса ушли с рынка прошлой осенью потому, что люди возмечтали, будто автомобиль не будет изнашиваться каждые пять лет. Теперь они считают, что автомобили могут вообще исчезнуть, и самолеты с лифтами заодно. А также шины, радары, карбюраторы и бог ведает что еще. Ткните пальцем в любой предмет, и окажется, что он как-нибудь да связан с транспортом. Люди, сидящие за столом для совещаний, беспокойно заерзали. Вице-президент - высокий, седеющий, мрачный мужчина - не поднимал глаз от блокнота. Государственный секретарь - бойцовый пес от юриспруденции, якобы пребывающий на грани подачи заявления об отставке, потому что Мэтт Тейлор предпочитает сам быть собственным госсекретарем - сидел, подперев голову кулаками и закрыв глаза. Президент посмотрел на Джеймса Сэмсона, секретаря казначейства. - Согласен, - отозвался тот. Желания продолжать он не изъявил, так что президент пометил что-то в книжке в кожаном переплете, всегда лежавшей у него под рукой, и постучал карандашом по столу. - Если принять, что это устройство действительно работает и может быть приспособлено для обычных путешествий, каковы будут последствия для экономики? - Теоретически, - сказал Питере, - технический прогресс всегда идет на пользу. В конечном счете мы получим грандиозные выгоды от разработки дешевого и практически мгновенного метода перемещения в пространстве. Насколько я понимаю, для работы оборудования требуется не больше электричества, чем для обычного телевизора. Выгоды очевидны. - А в ближайшем будущем? - Не обойдется без некоторых неурядиц. - Некоторых неурядиц? - цинично усмехнулся Сэмсон, тщедушный, выдохшийся, быть может, стоящий на краю могилы. Он оказался не прав, уверяя президента зимой, что Куполу не стоит придавать значения, но тем не менее коллеги продолжали считать его самой светлой головой в администрации. - Хаос - было бы ближе к истине. - Голос его дрожал. - Или крах. Катастрофа. Как кому больше нравится. - Он кашлянул в носовой платок. - Не забывайте, господин президент, нас, здесь присутствующих, не волнует, что будет лет через десять. Если пустить это дело на самотек, то, может статься. Соединенные Штаты не уцелеют и не успеют получить эти самые выгоды. А уж президента Тейлора не будет ни в коем случае. - Он зашелся в кашле, резко оборвав тираду. Тейлор кивнул: - Будут еще мнения? Адмирал? Адми