обсуждать требование к США, чтобы гребень Джонсона был объявлен международной территорией. При обычных обстоятельствах над подобной идеей оставалось бы только посмеяться. Но Купол являет собой уникальную всепланетную проблему. Люди в ужасе перед тем, что может произойти, если заложенные в Куполе технические решения станут общедоступными. Отдельные региональные экономики уже сейчас пришли в полнейший упадок. Например, индустрия автомобильных запчастей в Марокко развалилась. Цены на нефть упали ниже пола, а текстильная и швейная промышленность во всех крупных западных странах просто-напросто гибнет. Гибнет, губернатор. - Он устало откинулся на спинку кресла. - Не мне вам рассказывать, что творится на фондовой бирже. Золото поднимается, несколько крупных западных банков лопнуло, капиталовложения повсюду парализованы. Северная Корея грозится забросать Южную атомными бомбами, если ее не допустят к Куполу. Мы подвергаемся жесточайшему давлению, сэр. В конце концов все полетит под откос. По стеклам барабанил ледяной дождь. У крыльца остановился школьный автобус, и дети поспешили скрыться от дождя в здании. Должно быть, экскурсия - детишки хотят узнать о прошлом родной страны. - Мы прекрасно осведомлены об этих проблемах. Мне кажется, они порождены массовой истерией, а не каким-либо явным воздействием гребня Джонсона. Однако мы готовы прийти на помощь, - сказал губернатор. Флери произвел на него впечатление вполне приличного человека и пришелся губернатору по душе. - Мы считаем, что сейчас нужна исследовательская комиссия, которая будет вносить предложения по внедрению технологий Купола, а также по изучению полученной информации. Мы охотно примем участие в обсуждении деталей создания подобной комиссии. Ответ губернатора Флери понравился. - Нам первым же делом пришла на ум аналогичная мысль, губернатор. Но, правду говоря, мы сомневаемся, что это поможет. - Позвольте поинтересоваться почему? Члены совета предполагали, что правительство попытается оказать давление, но предложение Флери казалось им на редкость разумным. - Люди больше не верят правительствам, не верят в их честность и компетентность. Я бы не хотел вдаваться с вами в выяснения, справедливо ли это суждение. - В уголках губ Флери заиграла улыбка. - Правда заключается в том, что до тех пор, пока Купол существует, люди будут бояться. Они не поверят, что правительственная комиссия - достаточно надежный страж их интересов. Откровенно говоря, мы тоже. На какое-то время это поможет, но ненадолго. Во всяком случае, если люди не верят, что дело пойдет, дело не пойдет. В комнате будто повеяло ледяным дыханием зимы. - Что именно вы хотите этим сказать? - Я предпочел бы, чтобы сказанное осталось между нами. - Продолжайте. Флери встал и закрыл дверь кабинета. - Находка должна исчезнуть. Она должна быть уничтожена. Мы хотели бы предварительно выкупить ее у вас. Мы предложим весьма круглую сумму, больше, чем вы получили бы от группы Уэллса. А затем произойдет несчастный случай. Губернатор кивнул: - И ничего не останется... - Ничегошеньки. - И как вы предлагаете организовать такое? Ответа на этот вопрос Флери не знал. - Это не моя епархия. Вероятно, взорвут его к чертям и заявят, что причиной тому присущая объекту нестабильность или, скажем, инопланетная система самоуничтожения. Они изобретательны на сей счет, - с несчастным видом поведал он. - Но вы получите справедливую компенсацию. Более чем справедливую. Долгую минуту губернатор хранил полнейшую неподвижность. Потом наконец проронил гробовым голосом: - Некоторые из моих людей готовятся перебираться туда. - Простите? - У нас появился второй шанс, мистер Флери. Шанс вспомнить, кем мы были раньше. И правительственные платежи тут совершенно ни при чем. Или резервации. Или планета, перенаселенная настолько, что не продохнуть. Нет, мы оставим Эдем себе. И сохраним контроль над пунктом перехода. - Вы не можете так поступить! - Мистер Флери, мы не можем поступить иначе. Самым прибыльным и лакомым кусочком телевизионной империи Старины Билла было утреннее ток-шоу, официально именуемое "Проект сорок", но за кадром прозванное "Завтрак с Иисусом". В то самое время, когда губернатор Ходок беседовал с представителем президента, Билл сидел в декорациях "Проекта сорок", записывая очередную передачу. Его окружали Добровольцы, как официально нарекали всех, кто присоединялся к нему в трудах ради Господа. Несмотря на разговорную форму передачи, в самом разговоре не было ничего достойного внимания. Беседа шла ни шатко ни валко: заламывание рук по поводу исторжения Бога из школ сменялось гневным перстом, указующим на приводящее в смятение сходство между показом насилия по телевизору и древнеримскими гладиаторскими боями. Специальным гостем передачи сегодня была писательница, дотошно изложившая в своей первой книге, как ей удалось избавиться от пагубного пристрастия к алкоголю и необузданному блуду. Посреди передачи она описала случай, когда ее двадцатилетний сын воспользовался невменяемым состоянием матери и подговорил ее подписать с ним на паях долговое обязательство по покупке машины в рассрочку. А пару недель спустя сын объявил, что не может выплатить свою часть пая. Билла подобные рассказы всегда явно ошарашивали. Его зрители любили наблюдать за реакцией Билла на человеческие слабости и легковерие. Он славился тем, что молотил кулаком по столу, заикался и брызгал слюной, а порой просто зажмуривал глаза и сидел неподвижно, а по щекам его струились слезы. Когда же рассказ подходил к кульминационной точке, режиссер исправно давал самый крупный план его лица. На сей раз Билл просто сидел, обратившись в живое воплощение страдания. Зрители видели, как порывисто вздымается и опадает его широкая грудь. Затем он помахал ладонью перед лицом, будто хотел развеять дым, застилающий взор. - Порой я воистину недоумеваю, - возгласил он, - почему Господь продолжает вершить дело Свое по-старому. Я не хочу сказать, что я умнее Всемогущего, но, будь моя воля, я заправлял бы миром совсем не так. Я бы активно защищал невинных и излил бы огнь и серу пламенную на головы грешников. - Он испустил тяжкий вздох. - Но наш Бог - Господь милосердный. Многотерпеливый Господь. Если кому-то из его многочисленных зрителей и пришло в голову, что это заявление попахивает ересью, то в письмах об этом никто не упомянул. Майк Свенсон, владелец "Супермаркета Майка" в Форт-Мокси, был страстным поклонником передач Билла. Он слышал эту реплику, и она почему-то уязвила его. Майк долго ломал голову, в чем причина его беспокойства, но сообразил лишь под вечер, составляя очередной заказ товаров на неделю. "Выбирай свои желания с оглядкой". В Северной Дакоте губернатора Эда Полинга любили. Он каким-то чудом ухитрился найти способ финансировать школьное образование и одновременно серьезно снизить налоги. Он реорганизовал администрацию штата, снизив затраты на ее содержание и притом заставив ее работать более эффективно. Он создавал новые рабочие места, он выбивал федеральные фонды для ремонта разрушающихся мостов и дорог. Эд помогал даже фермерам. При его правлении Северная Дакота твердо встала на путь в солнечное завтра. Однако из своего кабинета в Бисмарке он уже увидел, как над гребнем Джонсона сгущаются грозовые тучи. Крах фондовых бирж за считанные дни разрушит экономику штата и зачеркнет все, чего Эд добился тяжкими трехлетними трудами. Все крупные банки Северной Дакоты зависли на краю пропасти. Несколько корпораций увязли в беде по уши. А многие из людей, перед которыми Эд чувствует себя в долгу, вложили свои деньги в эти корпорации. "Надо что-то делать". Он понимал, что президент непременно должен позвонить. Звонок застал Эда во время совещания с экономическими советниками. Он вернулся в свой кабинет, закрыл двери и выключил магнитофон автоответчика, после чего сказал: - Здравствуйте, господин президент. - Потом, даже не пытаясь скрыть иронию, добавил: - Как наши дела? - Здравствуйте, Эд. - Если ситуация и пошла вразнос, Мэтт Тейлор этого не выдаст ни жестом, ни звуком. Более того, когда имеешь дело с Тейлором, возникает впечатление, что ситуация никогда не пойдет вразнос. Пожалуй, в этом и заключается самая суть волшебства его личности. - У нас все отлично. - Хорошо. - Эд решил не углубляться в эту тему. - Эд, я бы не хотел, чтобы разговор записывался. - Магнитофон выключен. - Мы с вами еще не говорили о Куполе. - Вчера я видел результаты опроса, согласно которым семьдесят процентов американцев не способны отыскать Северную Дакоту на карте, - рассмеялся Эд. - Это ненадолго. - Знаю. - Эд, вы можете что-либо предпринять, чтобы избавиться от этого чудища? Будь у Эда такая возможность, он бы давным-давно так и поступил. - Я бы с радостью, но это территория сиу, что в наших краях почти равнозначно священной земле. Нам надо, чтобы вы ввели чрезвычайное положение. Сделайте это - и я в ту же минуту пошлю туда Национальную гвардию. - А вот с этим у нас немного не выходит, Эд. Сиу не представляют никакой военной угрозы, они не совершили ни малейшего преступления. Я не могу так вот запросто послать к ним войска, иначе следующей осенью меня побьют камнями до смерти. - Президент сумел заставить себя издать рокочущий гортанный смешок. - Я заранее вижу карикатуры в передовицах, изображающие меня этаким Кастером [Кастер Джордж Армстронг (1839-1876) - генерал, погибший 25 июня 1876 года вместе с возглавляемой им Седьмой кавалерийской бригадой в битве с индейцами племен сиу и шайенов при Литл-Биг-Хорне (Малом Большом Роге); индейцев возглавляли вожди Сидящий Бык и Безумный Конь]. Эд сочувственно вздохнул: - А вы не пробовали откупиться? Всему на свете есть цена. - Мне тоже так казалось. Но теперь я начинаю задаваться вопросом, не решили ли наши индейские братья тягаться с Соединенными Штатами. - Тейлор помолчал. - Эд, нет ли у вас каких-нибудь предложений? - Если возникнет угроза национальной безопасности, мы сможем реквизировать эту землю. Разумеется, даже в таком случае я не буду знать, как с ней быть. Это дерьмовейшее из всех щекотливых положений на свете. - Да не могу я вот так запросто подмять под себя закон. Пресса теперь уж никому и ни в чем спуску не дает. - Может, нам повезет, - задумчиво проронил Эд. - Может, что-нибудь пойдет наперекосяк, и вы сможете двинуть войска. Касс Дикин вернулся из Эдема, пребывая в душевном благорасположении, граничащем с эйфорией. Будучи ботаником, он ухитрился набить карманы образчиками флоры внеземной эволюционной системы. Ему не полагалось брать с собой ни былинки, он даже подписал бумагу, вменявшую ему это в обязанность, но охранники не вездесущи, а упустить такую возможность было бы просто преступно. Он только что сошел с решетки в компании Хуана Барсера, астронома из Калифорнийского политеха, и Дженис Решевски, математика из Айви-Лиг. Возле пиктограмм с планшетом в руках стоял невозмутимый индеец, отметивший их фамилии в списке. С той стороны ворот дожидались отправки на Землю еще девять человек; группа Касса покинула Эдем первой. Они втроем возбужденно, едва удерживая себя в руках, обсуждали небывалое переживание - еще бы, не всякому выпадает наяву прогуляться по поверхности другой планеты! - когда решетка засветилась. Охранник посмотрел на пиктограммы - всему свету уже было известно, что именно они управляют транспортной системой. Касс вгляделся в разгорающееся свечение, ожидая увидеть следующую группу экскурсантов, и краем уха расслышал, как охранник пробормотал себе под нос: - Не та картинка. Касс не догадывался, что это может значить, но даже невооруженным глазом было видно: что-то стряслось. Охранник положил ладонь на рукоятку пистолета, но не выхватил его. Золотое сияние, разгоравшееся уже несколько секунд, достигло высшего накала и начало понемногу угасать. На решетке так никто и не появился. Зато Касс вдруг ощутил, как что-то шевельнулось на самом дне его сознания, и перед глазами у него все поплыло. Изогнутые стены Купола показались ему знакомыми, от его цельности к горлу подступил комок. Он парил в воздухе, поддерживаемый восходящими теплыми потоками. Они смешивались с его кровью, и он плыл вдоль длинного окна, роняя слезы радости, нашел и заполнил собой открытый коридор и протек по нему, устремляясь к полоске дневного света, открывающего путь в пустоту, не знающую ни конца, ни края. И вдруг Касс обнаружил, что глаза у него закрыты, земля отчаянно раскачивается, а его собственные ладони сжимают голову. Лицо оказалось холодным и мокрым. - Подождите, - произнес чей-то голос, - не шевелитесь. - Касс, все будет в порядке, - подхватил второй голос. - Сюда! - крикнул третий. Касс открыл глаза и увидел, что с ним говорил индейский охранник. - Не волнуйтесь, помощь на подходе, - сказал тот. - Спасибо. Я уже пришел в себя. Но тьма уже нахлынула снова, обволакивая его, как туман. Касс слышал, как где-то разговаривают люди, но в его собственном сознании снова и снова звучал испуганный голос охранника: "Не та картинка". 24 Быть может, фантом Касса Дикина и не станет таким же знаменитым, как тень отца Гамлета, но он наверняка до чертиков напугал массу народу. Майк Тауэр, "Чикаго трибьюн" Касс Дикин понимал, что коллеги дожидаются его рассказа об Эдеме, но все еще не оправился от потрясения. Самолетом он вернулся в Чикаго, но не мог спать ни в полете, ни в собственной постели. Вечером он не выключил в доме свет, и всю ночь его мучили кошмары. Утром он позвонил на работу и сказался больным, после чего, чувствуя потребность в человеческом обществе, отправился позавтракать в кафе "Минни", а затем в Публичную библиотеку Лайл. В начале двенадцатого он появился в "Баре и гриле Коллендер". Пристрастием к алкоголю он никогда не отличался, потому что слишком легко набирал лишний вес. Но тут выдался случай особый, и Касс решил дать себе послабление. Взяв пиво, он вскоре затеял беседу с продавцом из магазина фирмы "Шевроле", расположенного через дорогу от бара. Пожилой, представительный продавец даже за кружкой пива не мог избавиться от профессиональных привычек, но как раз именно это Касса очень устраивало - сегодня он был очень даже настроен послушать чужую болтовню. Продавец (звали его Харви) начал рассуждать о воцарившемся в промышленности состоянии неопределенности и неуверенности и тут же принялся превозносить удовольствие от езды по американским захолустным дорогам. - Знаете, что я вам скажу? - ухмыльнулся он. - Ежели б даже можно было сделать этот киношный трюк - войти в будку здесь, а выйти в Бисмарке - все равно "Шевроле-Блейзер" эта штука не заменит. И плевать мне, что бы там кто ни говорил. Через некоторое время Касс обнаружил, что продавец пристально разглядывает его. - Эй, приятель, тебе что, нехорошо? - Улыбку Харви сменило озабоченное выражение. - Да нет, все нормально. - Ты уверен? А то вид у тебя не очень. Это стало последней каплей, и Касс выложил все без утайки, подробно описав свой полет по Куполу, странное ощущение, будто нечто поглотило его, и свою уверенность (возникшую по здравом размышлении о произошедшем), что его сознание было невесть кем захвачено. - И это невесть кто или что, - с расширившимися от ужаса глазами прошептал он, - было невидимое. Продавец кивнул и посмотрел на часы. - Ну что ж, мне пора. - Оно было там, - вел свое Касс. - Господи помилуй, да оно прошло сквозь ворота! Охранник знал это, но ничего не сказал. - Он взмахнул рукой, опрокинув стакан. - Слушайте, я понимаю, что это кажется бредом, но это правда. Они там выпустили на свободу нечто неведомое. Десять минут спустя репортер попытался взять у него интервью, но Касс уже твердо решил, что не произнесет больше ни звука. Конечно, слишком запоздало. Суи-Фоллз, Южная Дакота, 27 марта (Рейтер) Сегодня полицейские захватили у мотеля поблизости отсюда обвиняемого в покушении на убийство Кармена (Пугача) Малаччи. Малаччи, числившийся в общенациональном розыске после покушения на федерального судью в Милуоки, был захвачен после того, как местные жители сообщили полиции о его местопребывании, узнав его по портрету, показанному в телевизионных новостях. Малаччи заявил, что направлялся на гребень Джонсона, Северная Дакота, где надеялся сбежать сквозь ворота в Эдем. Полиция отмечает, что при задержании он не оказал сопротивления. Он был арестован на обратном пути в свой номер после завтрака в блинной... Карт Холлис проходил мимо груженной лесом железнодорожной платформы, направляясь в депо, располагавшееся в паре миль дальше, когда ветер вдруг заговорил с ним. Карт работал в паре с диспетчером Дж.Дж.Бендером, открывая товарные вагоны для таможенного досмотра. Они как раз покончили с поездом в сто восемьдесят шесть вагонов длиной и уже направлялись обратно. Бендер и таможенная инспекторша шли ярдах в сорока впереди, сунув руки в карманы и прижав планшеты с ведомостями локтями к бокам. Бендер с инспекторшей шли бок о бок, пригнув головы навстречу ветру, дувшему с северо-запада. Все трое шли с восточной стороны поезда, укрываясь от ветра за вагонами. Карт не придавал непогоде такого значения, как его спутники. Те двое изрядную часть своей жизни проводят в помещении, а Карт поработал на своем веку и путейцем, и строителем, и грузчиком, и дорожником. Безжалостное солнце и хлесткие ветра успели выдубить его лицо, когда Карту едва-едва перевалило за тридцать. Теперь он доживал седьмой десяток, и тело его начало понемногу выходить из строя. Плечи, колени и бедра болели не переставая. Кроме диабета, его порой мучили боли в груди. Но обращаться к докторам он боялся. Тяжко ступая, он ровным шагом шел по глубокому снегу. В депо его ждет куда больше работы, так что Карта вполне устраивало тащиться в хвосте, в то время как другие спешили укрыться под крышей. Карту всегда нравились долгие прогулки назад после досмотра поездов. Дело было под вечер, солнце уже клонилось к закату. На параллельном пути дожидались отправки на экспорт два дизеля. В промежутке между вагонами Карт заметил пикап, направляющийся по шоссе N_75 на север, в сторону границы. Дети его давным-давно перебрались в Калифорнию и Аризону, а Дженис, делившая с ним супружеское ложе тридцать семь лет, весной умерла, и теперь Карт остался совсем один. Ветер реял в сумерках, шевеля ярлыки, прицепленные к бревнам, и присыпая вагоны снежком. А потом выдохнул имя. _Карт_! Карт остановился и посмотрел на хмурое небо. Его спутники как ни в чем не бывало вышагивали впереди. На верху цистерны сидела сойка, разглядывая его одним глазом. _Карт_! На сей раз уже более внятно. Лица его коснулось холодное дыхание. По шоссе N_75 на юг пронесся тяжелый грузовик, водитель переключил передачу, и двигатель натужно взревел. Вокруг не было ни души, кроме таможенного инспектора и диспетчера. Угасающий свет дня озарял приземистые, тяжеловесные, ржавеющие вагоны. - Эй, кто тут? - спросил Карт. При звуке его голоса сойка испуганно сорвалась с места и понеслась по небу куда-то на юго-восток. Карт провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. И снова до него донесся то ли шепот, то ли отдаленный вздох. _Карт_! Озадаченный, почти напуганный, Карт остановился. Шедшая впереди таможенная инспекторша тоже остановилась и оглянулась на Карта. По ту сторону поезда никто не прятался. Никого не оказалось и в пустом вагоне рядом с Картом. Ни единого человека, кроме тех двоих, что мерным шагом отдалялись от него. Сердце Карта отчаянно заколотилось. Вдруг взор его как-то сместился, помутился и вновь прояснился. И тогда Карт взглянул на вагон сверху. И на себя тоже. Если он и был напуган, то теперь страх отступил, развеялся, а взамен на душу снизошли небесный покой и безразличие. Карт равнодушно взирал, на собственное тело, распростертое на земле. А еще он ощутил присутствие Дженис - молодой, смеющейся и бесстрашной, какой она была до того, как долгие зимы и безденежье подточили ее характер. С сияющим взором она склонялась над ним. Но вдруг свет потускнел, Карт увидел наклонившегося к нему Бендера и ощутил прежнюю горечь утраты. - Карт, что стряслось? Этого Карт и сам не знал. - Чего-то поплохело, - сказал он и, помолчав, добавил: - Я слыхал свое имя. - Что? Погодите, лежите спокойно. Я позвоню в депо, чтобы прислали машину. - Тут кто-то есть, - пытаясь оттолкнуть Бендера, произнес Карт. - Он прав, - подтвердила таможенная инспекторша. В глазах у нее застыл ужас. - Я тоже слышала это. Олень понемногу истекал кровью. Джек Макгвиган медленно провел мотонарты сквозь густой кустарник и осмотрел след. На белом снегу горели алые капли. Конечно, можно было убить животное много часов назад, но Джеку слишком нравилось тропить дичь, мало-помалу настигая ее, отыгрывая у нее дюйм за дюймом, хотя и давая зверю вполне приличный шанс выжить. Но теперь олень уже не мог бежать - отпечатки копыт утратили чистоту и отчетливость, передние их края смазались. Следы говорили о неуверенности животного, порой оно даже спотыкалось. Теперь Джек частенько замечал его впереди. Олень слабел, силы его были на исходе. Остановив мотонарты, Джек стащил лыжную маску и вынул из сумки сандвич. Пускай себе бежит, теперь это уже не важно. Спешить незачем. Покончив с сандвичем, он налил себе кофе из термоса. Сегодня в лесу множество птиц. Джек любил лесных обитателей, любил запах чащи, небо, цепляющееся за вершины деревьев, посвист ветра среди веток и звонкий щелчок хорошо смазанного затвора винтовки, досылающего патрон. Все это снова и снова напоминает, что ты здесь совсем один. Тут легко затеряться и позабыть о существовании бетона городов и гомона детей. Только так и должен жить человек - в лесах Господних, как дома. Порой под конец охоты Джек начинал чувствовать себя чуть ли не преступником. Следы одним лишь своим видом внушали ему жалость. И снова он, как много раз прежде, начал раздумывать о почти мистической взаимосвязи между охотником и жертвой - ни злобы, ни ненависти. Олень уже примирился со своей участью и встретит последний выстрел, пытаясь подняться с колен, но понимая, кто стоит перед ним, и чувствуя соединившие их незримые узы, ведущие свою историю с ледникового периода. Джек вовсе не пытался сделать вид, что понимает эту взаимосвязь; он просто признавал ее, как и олень. Пил он кофе без спешки. Покончив с этим, он сложил целлофановый пакет от сандвича и аккуратно сунул его в сумку. (Время от времени ему встречались люди, бросающие мусор в лесу, и никто не приводил его в такое бешенство, как эти свиньи. В прошлом году примерно в эту же пору Джеку повстречался такой стервец, оставивший за собой след в виде пустых банок от пива, и когда Джек уходил от его костра, тот плевался кровавой слюной.) Пора кончать. Час пробил, и Джек прикончит зверя, как всегда, единственным выстрелом. - Я иду, - произнес он фразу, уже ставшую для него вступительной частью последнего ритуала. Забравшись на мотонарты, он повернул ключ зажигания и ягодицами ощутил проснувшуюся мощь двигателя. Напуганные птицы сорвались с мест. Джек снова вывел машину на след. Вот здесь зверь постоял и пролез в кусты. Тут он сполз по крутому склону. Джеку пришлось сделать крюк чуть ли не в целую милю, чтобы съехать на дно оврага, но минут десять спустя он снова катил по следу, ведущему поперек замерзшего ручья. Самец был матерый, с восемью ветками на рогах, и когда Джек наконец настиг его, олень попытался спрятаться в густых, покрытыми снегом зарослях - но, конечно же, скрыть свои следы он не мог. Джек передернул затвор, дослав патрон в патронник. Глаза их встретились - наступил последний момент взаимного узнавания, - и олень сделал вялую попытку отпрянуть. Джек вскинул винтовку, нацелил ее в самое сердце зверя и нажал на спуск. По лесу прокатилось эхо выстрела. Во взгляде оленя промелькнуло изумление. Птицы тучами взмыли в небо, потревоженные деревья закачали ветвями, сбрасывая снег. Из груди оленя заструилась кровь, передние ноги его подломились, он рухнул мордой в снег, дернулся раз-другой и обмяк. Джек немного постоял, любуясь первобытной красотой этой сцены и дожидаясь, когда кончится агония. Как только животное вытянулось неподвижно, он повернулся к мотонартам и взял кусок полиэтилена, приготовленный, чтобы завернуть тушу. И в этот момент солнце перекрыла какая-то тень. Джек поднял голову, предполагая увидеть облако, но краешек неба, видневшийся среди ветвей, был холодным и белым. Джек вытащил полиэтилен, расстелил его рядом с тушей и разгладил, слушая, как скрипит под ногами снег. Олень запутался в кустах, и Джеку пришлось сломать несколько веток, чтобы вытащить передние лапы животного. Температура резко упала. Джек в тревоге оглянулся на след нарт, уходящий за поворот ярдах в тридцати от него, а потом вновь появляющийся у вершины невысокого холма примерно на таком же расстоянии от поворота. Вдруг порыв ветра пронесся по кронам деревьев. Где-то глубоко в душе, в чаще, посреди которой жил настоящий Джек Макгвиган, что-то шелохнулось - некое существо, вовсе не являющееся частью самого Джека. И волной нахлынул гнев. Безумие. Птицы и мелкая дичь окружали его со всех сторон. Его коснулось дыхание теплого потока воздуха. Дальний шум моторов на шоссе сливался с вековечным молчанием природы. Его охватило ощущение непричастности к происходящему, отстраненности, что ли. А еще в его душе внезапно вспыхнула ярость при виде оленя, мотонарт и стоящего человека - которым мог быть только он сам. Потом он ощутил под своими ладонями теплые и живые верхушки деревьев. Они раскачивались, роняя на землю снег и обломанные ветки. Нечто пробиралось между ветвями. Солнечный свет изменился, сдвинулся, заискрился. Кто-то гнездился в нем самом. Вскинув оружие, Джек оглянулся. Воздух согрелся. Оленья кровь ярко алела на девственно белом снегу. - Просто кошмар, - вздохнул Тейлор, приглушив звук и откинувшись на спинку кресла. Тони Питере растирал лоб над левой бровью, где у него всегда начинались мигрени. На экране шли кадры, транслируемые из ООН, где на Совете Безопасности вот-вот должны были начать голосование по вопросу о передаче Купола под международный контроль. - И тогда, - мрачно проронил президент, - нам придется наложить вето на эту чертову затею. Питере считал, что можно было бы оседлать гребень волны, и потому взялся ободрять президента, чтобы тот не принял никаких поспешных решений. - Все знают, что вы не отдадите суверенную территорию ни с того ни с сего. Мы не могли бы этого сделать, даже если бы хотели. Это частные владения. - Вот уж не знаю, - рассмеялся Тейлор. - Существует масса прецедентов по переуступке территории частных владений. Впрочем, это не играет никакой роли. Просто это было бы неправильно. - А заодно стало бы политическим самоубийством. - Так вы считаете, что все здесь происходящее должно просто-напросто послужить нам предостережением? - Нет, конечно же, нет! Все просто напуганы, но все равно желающих воспользоваться случаем, чтобы посадить нас в лужу, пока хватает. - Это им чертовски хорошо удается. - Президент подлил себе шерри и протянул бутылку Питерсу. Тот лишь молча покачал головой. - Тони, кто бы мог поверить, что в райских кущах есть нефть? - Тейлор перевел дыхание. - Прямо вздохнуть спокойно не дадут. - Это как раз не играет роли, - возразил советник. - По какой цене можно выбросить на рынок нефть, которую придется доставлять через эту штуковину по бочке за раз? Весьма дельное замечание, и президент немного развеселился, радуясь хоть такой малости добрых новостей. - Это будет играть роль. Со временем. Если этого добра там много, то мы уж как-нибудь отыщем способ доставлять его сюда, это ясно всякому. Но суть проблемы не в этом, не так ли? - Да. Тейлор понимал, что на кон поставлены не только экономика и результаты выборов. Невероятно, но вдруг появилась лестница, ведущая в небеса. Он едва осмеливался гадать, к чему это приведет, но закрывать ее не хотел. Человек, совершивший подобное, через век-другой будет смотреться весьма неприглядно. А Мэтт Тейлор, как и всякий президент, хотел оставить в истории добрый след. Сперва он думал, что вполне удовольствуется Белым домом. Но едва переступив порог Овального кабинета, он начал завидовать Вашингтону, Линкольну, Рузвельту и Трумэну. Он считал, что его никогда не поставят на одну доску с ними, потому что достичь истинного величия можно только в годину бедствия. У всякой администрации возникают свои проблемы, но пока на поверхность не всплыл Купол, все шло довольно обыденно: не надо учреждать правительство, не надо спасать Союз штатов, не надо противостоять Гитлеру. И вот час беды пробил. Выпала пиковая дама, и теперь только он может выбрать козырь, которым ее побить. Так чем же бить, черт ее дери?! - Тони, - промолвил он, - по-моему, с нас хватит. Сиу не горят желанием помочь нам, так что придется найти другой способ прикрыть их контору, и наплевать, что для этого потребуется. Я не собираюсь пассивно смотреть, как страна разваливается у меня на глазах. Валгалла, Северная Дакота, 27 марта (АП) Сегодня утром житель Северной Дакоты погиб, выбежав из леса на находящееся к югу отсюда шоссе N_32, прямо под колеса мебельного фургона. Очевидно, погибший Джон Л.Макгвиган охотился вне сезона. Брошенные им мотонарты были найдены примерно в миле от места происшествия. Согласно рапорту полиции, они находятся в рабочем состоянии. Объяснений, почему он бросил нарты и бежал, у полиции нет. Следствие продолжается. Вдова Магвигана Джейн и двое осиротевших детей скорбят об утрате. - Доктор Дикин, вы абсолютно уверены в том, что видели? - Да. - Касс посмотрел прямо в объектив телекамеры. - Абсолютно. - А почему люди с гребня Джонсона ничего об этом не сказали? Они что, держат это в секрете? - Вряд ли, - поразмыслив, отозвался Дикин. - То есть я хочу сказать, что это существо, или кто оно там, было невидимым. Они могли и не знать о его существовании. - Значит, вы утверждаете, что сквозь Врата вошло нечто невидимое. - Полагаю, да. - И теперь оно свободно разгуливает по Северной Дакоте. - Да. Я склонен думать, что так. - Итак, - интервьюер повернулся к камере, - возможно, на Землю прибыл невидимый пришелец. Мы вернемся к вам через минуту, чтобы попытаться выяснить, существует ли взаимосвязь между переживаниями доктора Дикина, сегодняшними сообщениями о бестелесном голосе на дальней железнодорожной станции и загадочной гибелью охотника близ гребня Джонсона. 25 Я путешествую с ветрами, Мой шепот в шелесте листвы. Из поэзии оджибуа Отрывок из "Часа новостей с Джимом Лерером" от 28 марта. Беседа Джима Лерера с доктором Эдуардом Баннерманом из Института фундаментальных исследований, физиком, дважды нобелевским лауреатом, по вопросу о "дакотских вратах". Баннерман: В действительности они могут являться тем, что физики называют мостом - так сказать, связкой между отдельными вселенными. Например, туманность Конская Голова в небесах Эдема вовсе не обязана быть нашей Конской Головой. Толком мы не знаем. И, честно говоря, может сложиться так, что правду мы не узнаем никогда. Между прочим, если это действительно так, то людей, рассчитывающих путешествовать тем же способом из Сан-Франциско в Нью-Йорк, ждет большое разочарование. Лерер: Они не попадут в Нью-Йорк? Баннерман: Ну, подозреваю, что попадут. Вот только это будет не наш Нью-Йорк. Джери Тулли исполнилось уже восемь лет, но ее интеллектуальное развитие задержалось где-то на уровне трех лет. Специалисты предупреждали, что на заметный прогресс надеяться не стоит. Никто не знал, почему с Джери стряслась подобная беда. Не было ни внешних причин, ни дурной наследственности. А двое ее младших братьев развивались вполне нормально. Ее мать раньше работала секретарем суда, но оставила всякую надежду на карьеру, перебравшись с мужем-пограничником в Форт-Мокси. Школу Джери посещала в Валгалле, где был единственный на всю округу спецкласс. Она полюбила школу, где ее заботливо опекали, и завела там множество друзей. По утрам в семействе Тулли всегда царило приподнятое настроение, подогреваемое энтузиазмом Джери, дожидающейся отъезда. Ехать до Валгаллы нужно было тридцать пять миль. Обширность школьного округа не давала возможности обеспечить доставкой автобусом всех детей из спецкласса, а потому родители Джери договорились, что будут привозить ее сами, а округ покроет расходы. Джун, мать Джери, со временем полюбила эти рейсы туда-сюда дважды в день. Девочке нравилось кататься, и она нигде не чувствовала себя счастливее, чем в машине. Вторая половина поездки, когда Джун оставалась одна, предоставляла ей передышку, когда можно было просто смотреть на проносящиеся мимо поля или сунуть в магнитофон кассету с радиоспектаклем и слушать его. Происшествие с Картом Холлисом случилось в четверг. На следующую ночь отец Джери должен был идти в полночный дозор. К его возвращению жена приготовила тосты по-французски, бекон и кофе. Пока они завтракали, произошла странная вещь. Единственный раз в жизни Джери забрела далеко от дома. Позднее решили, что она собралась в школу, но, не имея представления ни о расстоянии, ни о дне недели (была суббота), надумала отправиться туда пешком. Не замеченная никем, кроме своего двухлетнего братишки, она надела калоши и пальто, покинула дом через двери веранды, вышла на шоссе N_11 и повернула направо. Дом Тулли стоит на самой западной окраине городка, так что всего минут через пять она прошла уже мимо развалин "Мороженых деликатесов" и двухъярусной развязки на перекрестке шоссе. Столбик термометра все еще держался около минус пятнадцати. В трех четвертях мили от Форт-Мокси шоссе N_11 довольно резко виляет к югу и почти сразу же снова поворачивает обратно на запад. Будь дорога чиста, Джери почти наверняка шла бы вдоль обочины, и через несколько минут ее нашли бы и подобрали. Но беда в том, что легкий снежок только что припорошил шоссе, а Джери не умела обращать внимания на мелочи и потому на первом же повороте пошла прямо в поле. Минуты через три снег стал глубже, она свернула направо, еще более отдалившись от дороги. К тому времени в доме обнаружили, что она пропала. Поднялась суматоха, напуганные родители затеяли поиски, ограничиваясь пока ближайшими кварталами. Утром Джим Стейвсант, главный редактор и издатель еженедельника "Новости Форт-Мокси", направлялся к Куполу, на пресс-конференцию, на которой должен был быть опровергнут факт проникновения сквозь Портал некоего бестелесного духа. Пропустить подобной событие Джим никак не мог. Он только-только выехал из города в западном направлении, когда его внимание привлекло какое-то движение на земле Джоша Маккензи справа от дороги. Столб взвихренного смерчем снега двигался на диво равномерно. Да и выглядел он идеально правильным, как в учебнике: узкий у основания, широкий сверху. Обычно подобные явления выглядят как бы чуточку размытыми, неправильными, да и траектория их движения на равнине совершенно хаотична. Но этот смерч на вид казался чуть ли не осязаемым, и двигался он взад и вперед вдоль одной линии. Стейвсант остановился, чтобы посмотреть. В происходящем было что-то гипнотическое. Крепкий ветер раскачивал машину и вроде бы должен был развеять смерч, однако никак не сказывался на нем. Стейвсант никогда не садился в машину без видеокамеры, благодаря чему время от времени ему доводилось отснять материалы, которые охотно покупала либо программа "Лесли в десять", либо какая-нибудь другая местная передача новостей. (К примеру, в День благодарения он снял отличный материал о заторе на шоссе N_1-29, а прошлым летом - пикет разгневанных владельцев ранчо, не пропускавших через границу грузовики с импортной говядиной.) Смерч продолжал "расхаживать" взад-вперед медленно и равномерно. Джим включил камеру, сделал несколько шагов по снежной целине и включил запись. Пользуясь трансфокатором, он пару минут снимал эволюции смерча, когда тот вдруг остановился. И двинулся к человеку. Джим продолжал снимать. Смерч приближался с одной и той же скоростью, не замедляясь и не ускоряясь. И вообще он вел себя как-то странно - словно осознавая, что творит. Дующий в лицо ветер цеплялся за одежду и чуть ли не валил Джима с ног, но никак не сказывался на смерче. Инстинкты Стейвсанта начали трубить об опасности, и он попятился к машине. Смерч остановился. Странно. Словно вихрь отвечал человеку. Джим стоял, не зная, что предпринять. Смерч сдвинулся в сторону, немного отступил и снова переместился вперед, в исходную позицию. Все это Джим увидел сквозь видоискатель камеры. За нижним обрезом рамки кадра горел красный индикаторный светодиод. _Ты ждешь меня_? Смерч снова подступил. Ветер начал трепать воротник куртки и волосы Джима. Джим сделал шаг вперед. Смерч отступил. Стейвсант, как и всякий житель Форт-Мокси, после открытия Купола успел по самую макушку наслушаться всяческих фантастических баек и теорий, так что теперь, без всякой подачи со стороны, мгновенно выдвинул гипотезу о существовании в прерии некой совершенно неизведанной формы жизни, решившей объявиться ему. Эта идея вызвала у него смешок, но заодно заставила задуматься, во что же он верит по-настоящему. Джим двинулся вперед. Смерч снова отступил. Джим продолжал шагать, утопая в глубоком снегу, который набился в ботинки и леденил лодыжки. Смерч отступал, сверкая на солнце и удерживаясь на неизменном расстоянии от Джима. Стоило тому замедлить шаг, как смерч тоже притормаживал. Оставалось лишь надеяться, что все это будет понятно и на экране. Еще одна машина съехала на обочину, и Джим начал прикидывать, как все это объяснить. Перед его мысленным взором предстал заголовок из следующего номера "Новостей": "Сумасшедший редактор взят под опеку". Ладно, тащиться дальше бессмысленно. Полям не видно ни конца, ни краю, они тянутся до самого Виннипега. Решив кончать с этим преследованием, Джим вслух сказал: - Извини, дальше я не пойду. Смерч отошел еще ярдов на шестьдесят, после чего рассеялся. А в снегу на том месте открылось нечто темное. Джери Тулли. В тот день Стейвсант обрел веру. Статья, которая действительно появится в "Новостях Форт-Мокси", будет излагать лишь весьма усеченную версию истины. К несчастью, готовой церкви в Форт-Мокси под рукой не оказалось. Но Господь всегда печется о своих чадах, и на сей раз позаботился о Коре Йенсене. Кор собирался на время переехать в Аризону, чтобы пожить с сыном и невесткой. Но не хотел избавляться от своего чересчур просторного дома, пока не станет ясно, как сложатся отношения с семьей сына. Так что возможность сдать дом в краткосрочную аренду заезжему телевизионному проповеднику подвернулась как нельзя кстати. Ему даже в голову не пришло, что в результате от него навсегда отвернутся соседи - по большей части лютеране и методисты, предпочитающие более сдержанные формы богослужения, нежели осанны и риторические громы и молнии, извергаемые Стариной Биллом. Дом Кора нуждался в кое-какой реконструкции, чтобы послужить новой цели. Добровольцы сломали три стены и получили достойный зал для собраний. (С Кором они заключили д