дежурства Дерк понял, что круглолицый эколог ждет не дождется окраинного челночного корабля "Терик не-Далир". Его ждали на следующей неделе. Аркин хотел только одного: зарыться поглубже и смыться с этой планеты при первой возможности. Гвен Дельвано хотела совсем другого, как думал Дерк. Если Руарк осматривал горизонт с опаской, Гвен буквально сгорала от нетерпения. Дерк вспоминал, что она ему сказала неподалеку от объятого пламенем города Крайн-Ламии: "Пришло время нам самим стать охотниками". Гвен не изменила своих намерений. Когда ей выпадало дежурить с Дерком, она одна делала всю работу. С беспредельным терпением она сидела у высокого окна с биноклем на груди, сложив руки на подоконнике так, что серебро с жадеитом одного браслета соприкасалось с пустым железом другого. Гвен разговаривала с Дерком, не глядя на него, все ее внимание было сосредоточено на мире за окном. Она почти не отходила от окна. То и дело она подносила бинокль к глазам и рассматривала какое-нибудь здание, в котором ей почудилось движение. Гораздо реже она просила у Дерка расческу и начинала расчесывать длинные черные волосы, которые ветер снова приводил в беспорядок. - Надеюсь, что Джаан ошибся, - сказала она однажды, причесываясь. - Я бы предпочла увидеть возвращение Лоримаара с его тейном, чем одного Бретана. Дерк промямлил в знак согласия что-то вроде того, что Лоримаар, старый и раненый, был менее опасен, чем одноглазый дуэлянт, преследующий Дерка. Но когда он сказал это, Гвен опустила расческу и посмотрела на него с любопытством. - Нет, - сказала она. - Нет, вовсе не по этой причине. Что касается Джаантони Рив Вулфа Высокородного Айронджейда Викари, то похоже было, что он совсем не приспособлен к ожиданию. Пока он действовал, пока от него что-то требовалось, он оставался прежним Джааном Викари - сильным, решительным лидером. В бездействии он менялся. У него оставалось слишком много времени для размышлений, и в этом не было ничего хорошего. Хотя имя Гарса Джанасека упоминалось очень редко, мысли о рыжебородом тейне явно не давали ему покоя. Викари часто пребывал в мрачном расположении духа, иногда его угрюмое молчание длилось часами. Прежде он настаивал на том, чтобы никто никуда из башни не отлучался. Теперь же он сам отправлялся на длительные прогулки на рассвете или в вечерних сумерках, когда был свободен от дежурств. На сторожевой башне он большей частью рассказывал о своем детстве в поселении Сообщества Айронджейд или вспоминал исторические предания, легенды о героях-мучениках, таких, как Викор Высокородный Редстил и Айрин Высокородный Глоустоун. Он никогда не говорил о будущем и очень редко - о настоящем. Наблюдая за ним, Дерк понимал, что творится в душе этого человека. За несколько дней Викари потерял все: своего тейна, родину, народ и даже законы, по которым он жил. Джаан восстал против них - он назвал Гвен своим тейном, приняв ее требования с полной и безоговорочной покорностью, которую он не проявлял прежде ни по отношению к Гвен, ни по отношению к Гарсу. Дерку казалось, что Джаан продолжает цепляться за законы, по которым он жил, стараясь сохранить хотя бы то, что осталось. Не Джаан, а Гвен говорила теперь об охоте на охотников, о зверях, убивающих друг друга, и о том, что никакие законы более не существуют. Причем из ее слов было ясно: она считает, что выражает и мнение своего тейна. Но Дерк думал иначе. Когда Викари говорил о предстоявшем сражении, всегда казалось, что он имеет в виду свою дуэль с Бретаном Брейтом. Во время своих прогулок по городу он тренировался в стрельбе из ружья и пистолета. "Если я встречу Бретана, я должен быть готов", - говорил он и, как заведенный, продолжал ежедневные тренировки, обычно вблизи башни. Он готовился к каждому виду кавалаанской дуэли по очереди. То он сжигал воображаемого противника в квадрате смерти, то упражнялся в свободном стиле с приближением линии, потом разыгрывал дуэль одного выстрела... Те, кто находился на страже наверху, были готовы прикрыть его в любую минуту и только молились, чтобы враг не заметил ярких вспышек света его оружия. Дерку было страшно. Олицетворявший их силу Джаан пребывал во власти иллюзии, самонадеянно полагая, что Бретан Брейт, вернувшись, удостоит его Дуэли Чести. Но несмотря на всю показную дуэльную отвагу Викари, несмотря на ежедневно повторявшийся ритуал тренировок, Дерк все больше сомневался в том, что айронджейд сможет победить Бретана в одиночном бою. Дерк стал плохо спать: его неотрывно преследовал полудикий брейт - то в образе страшноголосого Бретана с горящим глазом на дергающемся лице, то в образе стройного и невинного Бретана с гладкой щекой, то в виде Бретана, сжигающего города. Дерк просыпался мокрым от пота и измученным, в скомканных простынях, и в ушах его стояли крики Гвен (пронзительные жалобные вопли, подобные звукам башен Крайн-Ламии), и он вспоминал взгляд Бретана, устремленный на него. Только Джаан мог бы помочь ему освободиться от кошмарных видений, но он сам находился в состоянии упадка и обреченности, хотя и продолжал что-то делать. Всему виной была смерть Джанасека - так говорил себе Дерк - и более того, обстоятельства его смерти. Если бы Гарс умер иначе, Викари стал бы мстителем более яростным, более страстным и более непобедимым, чем Мирик и Бретан, вместе взятые. Но то, как это случилось, убедило Джаана в том, что тейн предал его, охотился на него как на зверя или оборотня, и это убеждение разрушало его волю. Сколько раз, находясь с айронджейдом вместе в маленьком дозорном помещении, Дерк испытывал желание сказать ему правду, кинуться к нему и закричать: "Нет, нет! Гарс невиновен, Гарс любил вас, Гарс отдал бы за вас жизнь!" Но Дерк молчал. Если Викари погибал, пожираемый меланхолией, ощущением предательства и полной утраты веры, то правда погубила бы его намного быстрее. Таким образом проходили дни, "болячки" разрастались. Дерк смотрел на своих компаньонов с чувством возрастающего беспокойства. Руарк ждал освобождения, Гвен жаждала мести, а Викари - смерти. 15 В первый день дозора дождь лил всю вторую половину дня. С самого утра небо на востоке затянули облака, которые, сгустившись, превратились в черные тучи, поглотившие Толстого Черта вместе с его детьми. Стало темнее обычного. Около полудня разразилась буря. Сторожевая башня сотрясалась под могучими порывами завывающего ветра. Потоки коричневой воды бурлили на улицах города, низвергались в сточные канавы, выложенные глоустоуном. Когда, наконец, солнца выглянули из-за туч, они уже клонились к западу. Лартейн сиял. Его сверкающие мокрые стены казались чистыми и новыми, словно в город пришла вторая жизнь, а с ней и надежда. Но это был первый день дозора. На второй день все вернулось на свои места. Хеллей медленно катился по своей красной дорожке по небу, внизу тускло светился Лартейн, и ветер принес обратно из Парка всю ту пыль, которую смыл вчерашний дождь. На закате Дерк заметил аэромобиль. Он появился черной точкой высоко в небе над горами, пронесся над Парком, потом развернулся и полетел к городу. Дерк внимательно следил за машиной в бинокль, поставив локти на каменный подоконник узкого окна. Он видел ее впервые - совершенно черную стилизованную летучую мышь с широкими крыльями и огромными фарами-глазами. С ним дежурил Викари. Дерк подозвал его к окну, но Джаан не проявил к ней интереса. - Да, я знаю эту штуку, - сказал он. - Она не имеет к нам никакого отношения. В ней всего лишь охотники из Сообщества Шанагейт. Гвен видела, как они улетали сегодня утром. Машина тем временем скрылась из виду, затерявшись среди зданий Лартейна, и Викари вернулся на место, оставив Дерка наедине с его мыслями. В последующие дни он видел шанагейтов несколько раз, и ему казалось, что эти люди существуют в каком-то другом измерении. Странно было видеть, как они прилетали и улетали, как будто ничего не случилось, как будто Лартейн оставался мирно доживавшим свои век городом, как будто никто не погиб. Они жили рядом, но оставались ни к чему не причастными. Дерк представлял, как они, вернувшись на Верхний Кавалаан, будут рассказывать о том, какой скучной и лишенной событий была жизнь на Уорлорне. Для них словно ничего не изменилось: Крайн-Ламия продолжала выть свою погребальную песнь, Челлендж был полон света и жизни. Дерк завидовал им. На третий день Дерк проснулся от особенно страшного сна, в котором он сражался с Бретаном один на один. После этого он никак не мог уснуть. Гвен, свободная от дежурства, расхаживала взад и вперед по кухне. Дерк, наливая себе пива в кружку, слушал, что она говорила. - Они должны быть здесь, - жаловалась она. - Я не могу поверить, что они до сих пор ищут Джаана. Наверняка к этому времени они уже должны были понять, что произошло! Почему они не возвращаются? Дерк только пожал плечами и выразил надежду, что никто из них вообще не появится и что уже недолго осталось ждать "Терик не-Далир". Как только он сказал это, Гвен вспыхнула и сердито крикнула: - Мне нет до этого дела! Потом она густо покраснела, подошла к столу и села. Из-под широкой зеленой повязки на голове смотрели измученные глаза. Она взяла Дерка за руку и, запинаясь, поведала ему, что Джаан не прикасался к ней со дня смерти Джанасека. Дерк сказал, что все у них наладится, когда придет корабль, и они благополучно покинут Уорлорн. Гвен, улыбнувшись, согласилась с ним и через некоторое время заплакала. В конце концов она ушла, а Дерк вернулся к себе, достал свой говорящий камень и, зажав его в кулаке, предался воспоминаниям. На четвертый день, когда Викари отправился на очередную опасную прогулку на рассвете, Гвен и Аркин Руарк поссорились, когда дежурили вместе. Гвен сильно ударила его прикладом ружья по лицу, на котором под воздействием примочек и мазей только-только начали заживать прежние ушибы. Руарк сбежал вниз по лестнице, ведущей из башни, бормоча, что Гвен снова взбесилась и хочет его убить. Дерк в это время был в общей комнате. Когда кимдиссец внезапно увидел его, он резко остановился и замер. Никто из них не произнес ни слова, но после этого Руарк начал быстро худеть, и Дерк понял, что теперь Руарк знает то, о чем раньше только догадывался. На шестой день утром Руарк и Дерк вместе несли молчаливую вахту. Вдруг коротышка в приступе раздражения отшвырнул свой лазер в сторону. - Отвратительно! - воскликнул он. - Брейты, айронджейды - какая разница? Кавалаанские звери - вот кто они есть на самом деле, да. А вы - хороший человек с Авалона, да? Ха! Вы не лучше, ничуть не лучше. Вы только посмотрите на себя. Мне не следовало отговаривать вас от дуэли. Надо было дать вам пойти и убить - или быть убитым, как вам того хотелось. Вы были бы счастливы, да? Не сомневаюсь, нисколько не сомневаюсь. Любил милую Гвен, отнесся к вам, как к другу, и где благодарность, где? - Его прежде толстые щеки впали, бледные, бесцветные глаза беспокойно бегали по сторонам. Дерк не обратил на него внимания, и через некоторое время Руарк умолк. Но в то же утро, после того как кимдиссец подобрал брошенное оружие и просидел несколько часов, уставившись в стену, он снова обратился к Дерку: - Я тоже был ее любовником, - объявил он. - Я знаю, что она не сказала вам, я знаю, но это правда, чистая правда. Это случилось на Авалоне, задолго до того, как она встретилась с Джааном и приняла его чертово серебро с жадеитом. В ту ночь, когда она получила от вас говорящий камень. Она была совсем пьяна. Мы говорили и говорили, а она пила, а потом легла со мной в постель и на следующий день даже не помнила об этом. Понимаете, даже не помнила. Но это не имеет значения. Это правда, я тоже был ее любовником. - Он задрожал. - Я никогда не напоминал ей об этом и никогда не пытался вернуть то, что было. Я не такой дурак, как вы, т'Лариен, и я понимаю, кто я есть и что это было реальностью только на одно мгновение. Но все же то мгновение было, и я научил ее многому, и я был ее другом, и я очень хороший специалист, да, очень хороший. - Он остановился, чтобы набрать воздуха, а потом, так ничего и не сказав, ушел с башни, хотя оставался еще час до конца его дежурства. Когда Гвен, наконец, пришла, первое, что она сделала, это спросила Дерка, что он сказал Аркину. - Ничего, - ответил тот чистосердечно и поинтересовался, почему она спрашивает. Тогда она рассказала ему, что Руарк разбудил ее и, плача, просил, чтобы она добилась, чтобы их работа была опубликована и чтобы его имя значилось на ней. Он снова и снова повторял, что, что бы он ни сделал, его имя на книге должно быть. Дерк кивнул, уступил Гвен свое место у окна и бинокль, и вскоре они заговорили о другом. На седьмой день ночное дежурство выпало на долю Дерка и Джаана Викари. Кавалаанский город светился своим ночным сиянием, его глоустоуновые улицы были словно из черного стекла, в глубине которого тускло горел красный огонь. Около полуночи над горами появился огонек. Дерк наблюдал, как он приближается к городу. - Я не уверен, - пробормотал он, не отрывая глаз от бинокля. - Темно, ничего не видно, но мне кажется, что я вижу очертания купола. - Он опустил бинокль. - Лоримаар? Викари стоял рядом с ним. Машина приближалась. Она бесшумно скользнула над городом четко очерченным силуэтом. - Да, это его аэромобиль, - подтвердил Джаан. Они наблюдали, как, изменив направление, машина сделала круг над Парком и направилась к отвесной стене утесов - к воротам, ведущим в подземный гараж. Викари, казалось, глубоко задумался. - Трудно поверить, - сказал он, и они пошли вниз будить остальных. Человек вышел из темноты подземелья и уперся в направленное на него дуло лазера. Гвен держала пистолет почти небрежно. У Дерка в руках было одно из охотничьих ружей, которое он навел на дверь подземного лифта и, прижимаясь щекой к прикладу, был готов стрелять. Только Джаан Викари не держал оружие наготове. Ружье свободно свисало с его руки, пистолет был в кобуре. Двери сомкнулись за спиной мужчины. Он испуганно смотрел на встречавших. Это был не Лоримаар. Дерк не знал этого человека. Он опустил ружье. Незнакомец переводил взгляд с одного на другого, пока, наконец, не остановился на Викари. - Высокородный айронджейд, - заговорил он низким голосом. - Чем обязан я вашему вниманию? Это был сухощавый человек среднего роста с бородой на лошадином лице и длинными светлыми волосами. По его костюму из хамелеоновой ткани блуждали мрачные серые и красные пятна под цвет глоустоуновых плиток тротуара. Викари протянул руку и мягко отвел в сторону дуло пистолета Гвен. Она, нахмурившись, убрала оружие в кобуру. - Мы ждали Лоримаара Высокородного Брейта, - пояснила она. - Это правда, - подтвердил Викари. - Оскорбление не подразумевалось, шанагейт. Честь вашему сообществу. Честь вашему тейну. Человек с лошадиным лицом кивнул с облегчением. - И вам, высокородный айронджейд. Оскорбление не имеет места. - Он нервно почесал нос. - Вы прилетели на аэромобиле брейтов, не так ли? Он кивнул. - Да, но он достался нам как трофей. Я и мой тейн натолкнулись на него, когда выслеживали железнорога. Животное остановилось попить у озера, и там мы увидели эту машину, брошенную у воды. - Брошенную? Вы уверены в этом? Мужчина засмеялся. - Я слишком хорошо знаю Лоримаара Высокородного Брейта и толстого Саанела, чтобы рисковать вызвать их недовольство. Нет, их тела мы тоже нашли. Кто-то поджидал их возвращения в лагере, спрятавшись в аэромобиле, как нам кажется, и, когда они вернулись с охоты... - Он махнул рукой. - Больше им не придется добывать головы оборотней. И других... - Мертвы? - переспросила Гвен сдавленным голосом. - Смерть настигла их по меньшей мере несколько дней назад, - ответил кавалаанец. - Трупоеды, конечно, уже поработали над ними, но осталось достаточно, чтобы определить, кто это. Мы нашли еще одну машину неподалеку - в озере - разбитую и непригодную, а также следы на песке, указывающие на то, что и другие машины прилетали и улетали. Аэромобиль Лоримаара оказался в исправности, хотя был битком набит трупами брейтских собак. Мы очистили машину и объявили своей собственностью. Мой тейн летит следом на нашем аэромобиле. Викари кивнул. - Очень страшные происходят события, - проговорил шанагейт. Он смотрел на троих людей перед собой с нескрываемым интересом. Его взгляд до неловкости долго задержался на лице Дерка, затем переместился на черный железный браслет Гвен, но он не сделал ни единого замечания ни по тому, ни по другому поводу. - В последнее время брейтов что-то видно меньше, чем обычно. И вот - еще двое мертвых. - Если вы поищете получше, найдете и других, - сказала Гвен. - Они создают новое сообщество, - добавил Дерк, - в аду. Когда шанагейт ушел, они медленно побрели обратно в свою башню. Все молчали. Длинные тени вырастали из-под ног и следовали за ними по мрачным, темно-красным улицам. Гвен еле переставляла ноги. Викари держался настороженно и нес ружье так, будто готов был выстрелить в любой момент, стоило только Бретану Брейту появиться на их пути. Глаза его обшаривали каждую улочку и каждый темный закуток по сторонам дороги. Вернувшись в залитую светом общую комнату башни, Гвен и Дерк устало плюхнулись на пол, а Джаан в задумчивости остановился у дверей. Потом он положил оружие и откупорил бутылку вина, того самого вина, которое он пил с Гарсом и Дерком в ночь накануне дуэли, которая так и не состоялась. Он наполнил три бокала и, вручив два из них Гвен и Дерку, поднял свой, провозглашая тост. - Дерк, - сказал он. - Приближается развязка. Теперь остался один Бретан Брейт. Скоро он присоединится к Челлу, или я соединюсь с Гарсом. В любом случае наступит мир. - Он быстро осушил свой бокал. Дерк и Гвен пригубили. - Руарк должен выпить вместе с нами, - предложил Викари, когда снова наполнил бокалы. Кимдиссец не сопровождал их в ночной вылазке. Однако не похоже было, что он отказался из страха. По крайней мере, так показалось тогда Дерку. Джаан разбудил Руарка вместе со всеми, и тот надел свой лучший шелковый костюм и маленький ярко-красный берет, но, когда Викари у выхода вручил ему ружье, он лишь посмотрел на него со странной улыбкой и вернул его Джаану со словами: "У меня свои законы, Джаантони, и вы должны с уважением относиться к ним. Спасибо, но я хочу остаться здесь". Его глаза смотрели почти весело из-под белесых волос. Джаан предложил ему подежурить на башне, с чем Руарк согласился. - Аркин терпеть не может кавалаанское вино, - устало возразила Гвен. - Это не имеет значения, - ответил Джаан. - Мы зовем его не на вечеринку, а поддержать ритуал дружбы кетов. Руарк должен выпить с нами. - Он поставил свой бокал и легкой походкой направился к ведущей наверх лестнице. Когда Джаан вернулся минутой позже, его походка утратила легкость. С вытаращенными глазами он почти скатился с последних ступеней лестницы. - Руарк не будет пить с нами, - объявил он. - Руарк повесился. В то утро, на восьмой день дозора, на прогулку отправился Дерк. Он не пошел в город. Вместо этого он поднялся на городскую стену. Построенная из черного камня, она была вымощена толстыми плитами глоустоуна. Ее ширина составляла три метра - можно было ходить, не боясь свалиться вниз. До этого Дерк один сидел на смотровой башне с биноклем на груди и бесполезным лазером в руках (Гвен сняла тело Руарка с веревки и увела Джаана). Он смотрел на городские стены, когда взошло первое желтое солнце, и ночное свечение глоустоуна начало блекнуть. Неожиданно ему захотелось выйти. Он знал, что Бретан Брейт не вернется в город, и дежурство на башне стало теперь пустой формальностью. Он поставил ружье у стены рядом с окном и, одевшись потеплее, вышел наружу. Он прошел долгий путь. С равными промежутками над стенами возвышались сторожевые башни, такие же как та, в которой они несли дежурство. Он прошел мимо шести и определил на глаз, что расстояние между ними составляет примерно третью часть километра. На вершинах башен восседали фантастические существа. Дерк обратил внимание, что ни одно из них не похоже на другое. Теперь он, наконец, разглядел их как следует и узнал. Они казались столь необычными, потому что в них не было ничего от Старой Земли. Они воплощали демонов кавалаанских мифов, в гротескной форме изображая летающих ящеров, хруунов и гитянков-психовампиров. Все эти твари не были вымышленными формами. Где-то среди звезд эти расы продолжали существовать. Звезды. Дерк остановился и посмотрел вверх. Хеллей уже показался из-за горизонта, звезды растаяли. Он нашел только одну, еле заметную маленькую красную точечку в обрамлении серых облаков. На его глазах исчезла и она. Солнце Верхнего Кавалаана, подумал он. Гарс Джанасек показал ее ему, чтобы он не заблудился в лесу. И все же звезд здесь было очень мало. Такие места не для человека: и Уорлорн, и Верхний Кавалаан, и Даркдон - все эти запокровные планеты. Они слишком близко к Великому Черному Морю. Покров Искусителя скрывал от них большую часть галактики, и небеса их были пустыми и унылыми. На небе должны быть звезды. А у человека должен быть друг, тейн, долг - то, что он ставит превыше себя. Дерк подошел к внешнему краю стены и остановился, глядя вниз. Далеко-далеко под ногами виднелась земля. Когда он впервые перелетел стену на скутере, у него закружилась голова от одного ее вида. Из-под высокой стены в бесконечную глубину уходили стены утесов, и далеко на дне петляла река среди окутанной утренним туманом зелени Парка. Он стоял, засунув руки в карманы. Ветер трепал его волосы, заставлял ежиться. Он стоял и смотрел. Потом он достал из кармана говорящий камень и покрутил его между большим и указательным пальцами, словно это был амулет. Джинни, подумал он, куда она ушла? Даже говорящий камень не вернул ее. Рядом с ним послышались звуки шагов и раздался голос: - Честь вашему сообществу, честь вашему тейну. Дерк повернулся, все еще сжимая говорящий камень. Рядом с ним стоял старик, высокий, как Джаан, и старый, как бедный покойный Челл. Его массивная фигура чем-то напоминала льва. Пышная снежно-белая шевелюра переходила в столь же густую бороду, что вместе составляло настоящую гриву. Но лицо его казалось усталым и поблекшим, словно он носил его несколько лишних столетий. Только глаза выделялись - живые, синие глаза, какие были когда-то у Гарса, глаза, в глубине которых плясали ледяные огоньки. - У меня нет сообщества, - ответил Дерк. - И у меня нет тейна. - Простите, - извинился старик. - Значит, вы внешнепланетянин, да? Дерк поклонился. Старик хмыкнул. - Тогда вы попали не в тот город, господин призрак. - Призрак? - Призрак Фестиваля, - пояснил старик. - Кем еще вы можете быть? Это планета Уорлорн, и живые люди все вернулись по домам. Поверх вылинявшего синего костюма на нем был надет черный шерстяной плащ-накидка с огромными карманами. Чуть ниже бороды виднелся массивный стальной диск, висевший на кожаном ремешке. Когда старик вынул руки из карманов плаща, Дерк увидел, что у него не хватает одного пальца и нет браслетов на руках. - У вас нет тейна, - заметил Дерк. - Конечно, у меня был тейн, - ворчливо ответил старик. - Я был поэтом, призрак, а не священником. Что за вопрос? Поосторожнее. Я могу обидеться. - Но вы не носите железа с огнем, - указал Дерк. - Вы правы. Ну и что? Призраку не нужны украшения. Мой тейн уж тридцать лет как мертв. Полагаю, он обитает в одном из поселений Редстила, а я обитаю здесь, на Уорлорне. В Лартейне, если говорить правду. Обитать на малой планете весьма утомительно. - О, - улыбаясь, произнес Дерк. - Значит, вы тоже призрак? - Да, конечно, - ответил старик. - Вот, стою тут, беседую с вами, поскольку у меня нет цепей, чтобы греметь ими. Кто я, по-вашему мнению, как не призрак? - Я думаю, - ответил Дерк, - что вы можете оказаться Кираком Редстилом Кависом. - Кирак Редстил Хавис, - монотонно повторил старик хрипловатым голосом. - Я знаком с ним. Призрак человека, если сам человек когда-нибудь существовал. Ему предназначено судьбой обитать в трупе кавалаанской поэзии. Он бродит по ночам, стеная и декламируя строчки из элегий Джеймис-Лайона Таала и некоторые из лучших сонетов Эрика Высокородного Айронджейда Девлина. В полнолуние он распевает брейтские военные гимны и иногда старые погребальные песни людоедов Глубоких Угольных Шахт. Самый настоящий призрак, и один из самых жалких к тому же. Когда он хочет особенно помучить жертву, он декламирует свои собственные стихи. Уверяю вас, что, если вам когда-нибудь доведется услышать, как Кирак Редстил читает свои стихи, вы подумаете, что уж лучше бы он гремел цепями. - Да? - ответил Дерк. - И все-таки я не понимаю, почему поэт обязательно должен быть призраком. - Кирак Редстил пишет стихи на старокавалаанском языке, - ответил старик, хмуря бровь. - И этого достаточно. Это мертвый язык. Кто будет читать то, что он пишет? В его родном сообществе дети растут, говоря только на стандартном, межзвездном языке. Возможно, его стихи переведут, но этот труд вряд ли стоит таких усилий, да будет вам известно. В переводе теряется рифма, а ритм хромает, как раненый оборотень. Ничего хорошего от стихов не останется. Ни звенящих ритмов Гейлена Глоустоуна, ни очарования церковных гимнов Слепого Лаариса Высокородного Кенна, ни печали шанагейтских четверостиший, воспевающих железо-и-огонь, даже песен эйн-кети, которые с трудом можно причислить к поэзии, - ничего не сохранится, ни крошки из всего богатства. Лишь малая часть его живет еще в памяти Кирака Редстила. Да, он призрак. Только поэтому он явился на Уорлорн. Это планета призраков. - Старик посмотрел на Дерка, теребя бороду. - Вы - призрак какого-нибудь туриста, осмелюсь предположить. Несомненно, вы заблудились, когда пошли искать ванную комнату, и с тех пор ее ищете. - Нет, - ответил Дерк. - Нет. Я искал кое-что другое. - Улыбнувшись, он протянув на ладони говорящий камень. Старик внимательно осмотрел его, прищурив строгие синие глаза. Ветер развевал его плащ. - Что бы это ни было, оно, вероятно, мертво, - изрек он. Далеко снизу, со стороны реки, воды которой блестели в зелени Парка, до них донесся еле различимый отдаленный вой баньши. Дерк резко повернул голову, стараясь разглядеть что-нибудь в той стороне, но ничего не увидел. Не было ничего - только двое людей на стене, и кидающийся на них ветер, и Хеллей высоко в сумеречном небе. Никакого баньши. На этой планете время для баньши вышло. Они все вымерли. - Мертво? - переспросил Дерк. - Уорлорн полон мертвых вещей, - сказал старик. - И людей, ищущих мертвые вещи, и призраков. - Пробормотав что-то непонятное на старокавалаанском языке, он медленно побрел прочь. Дерк посмотрел ему вслед, потом - в сторону далекого горизонта, затянутого серо-голубыми облаками. Где-то там находился космодром и - он был в этом уверен - Бретан Брейт. - Ах, Джинни, - прошептал он говорящему камню и кинул его, как мальчик кидает обычный камешек. Он летел далеко-далеко, прежде чем начал падать. Дерк минуту размышлял о Гвен и Джаане и несколько минут о Гарсе. Потом он повернулся в сторону уходившего человека и окликнул его. - Призрак! - крикнул он. - Подождите! Выполните, пожалуйста, мою просьбу, просьбу призрака к призраку! Старик остановился. ЭПИЛОГ Это было заросшее травой поле в центре Парка, недалеко от Космодрома. Когда-то, в годы Фестиваля, атлеты одиннадцати из четырнадцати планет Запокровья состязались здесь за венцы из железного хрусталя. Дерк и Кирак Редстил прибыли туда задолго до назначенного времени. Когда назначенный час приблизился, Дерк начал волноваться. Но его сомнения скоро рассеялись. Как по расписанию, в небе появился аэромобиль с куполообразной крышей в форме головы рычащего волка. С пронзительным визгом импульсных труб он медленно облетел поле. Пилот убедился в том, что они действительно здесь, и повел машину на посадку. Из нее вышел Бретан Брейт и устремился им навстречу по мертвой коричневой траве, приминая черными ботинками увядшие цветы. Наступили вечерние сумерки, и его глаз начал светиться. - Значит, мне сказали правду. - В хриплом голосе Бретана звучало удивление. Это был голос, который Дерк так часто слышал в своих кошмарных снах, голос слишком низкий и слишком скрипучий для такого стройного и подтянутого человека, каким был Бретан. - Ты и в самом деле пришел, - сказал брейт, остановившись в нескольких метрах от них. Безупречно чистый, разодетый в роскошные дуэльные одежды белого цвета с пурпурной головой волка, вышитой на левой стороне груди. На черном ремне висело оружие: лазерный пистолет с левой стороны и массивный автоматический пистолет из серо-голубого металла с правой стороны. В его железном браслете камней не было. - Честно говоря, я не поверил старому Редстилу, - проговорил Бретан. - Но я подумал, что место встречи недалеко и я смогу быстро вернуться в порт. Кирак Редстил опустился на колени и начал чертить в траве квадрат. - Ты осмелился рассчитывать на то, что я окажу тебе честь, согласившись на дуэль, - сказал Бретан. - У меня нет для этого оснований. - В воздухе мелькнула его правая рука, и в следующий момент на Дерка смотрело дуло автоматического пистолета брейта. - Почему бы мне не пристрелить тебя? Сейчас же, на этом месте? Дерк пожал плечами. - Убейте, если вам так хочется, - ответил он, - только сначала ответьте на несколько вопросов. Бретан молча смотрел на него. - Если бы я пришел к вам в Челлендже, - начал Дерк, - если бы я спустился к вам, как вы требовали, вы пошли бы со мной на дуэль? Или убили бы меня, как оборотня? Бретан убрал пистолет в кобуру. - Я пошел бы на дуэль. В Лартейне, в Челлендже, здесь - не имеет значения, где. Я сразился бы с тобой. Я не верю в оборотней, т'Лариен. Я никогда не верил в оборотней. Я верил только Челлу, который связал себя узами со мной, несмотря на мое лицо. - Понимаю, - сказал Дерк. Кирак Редстил прочертил половину квадрата смерти. Дерк посмотрел на него и подумал, как много времени у него осталось. - И еще один вопрос, Бретан Брейт. Как вы догадались искать нас в Челлендже, почему вы выбрали его из всех других городов? Бретан неловко пожал плечами. - Кимдиссец сказал мне. За плату. Любого кимдиссца можно купить. Он прикрепил следящее устройство к пальто, которое подарил вам. Я думаю, что он пользовался такими приспособлениями в работе. - Какая была цена? - спросил Дерк. Три стороны квадрата были начерчены. - Я дал ему слово чести, что не причиню вреда Гвен Дельвано и буду защищать ее от остальных. Последние лучи солнца гасли в небе. Последнее желтое солнце опустилось за горы, присоединившись к остальным. - Теперь, - продолжал Бретан, - я хочу задать вопрос тебе, т'Лариен. Почему ты пришел ко мне? Дерк улыбнулся. - Потому что вы мне нравитесь, Бретан Брейт. Вы сожгли Крайн-Ламию, не так ли? - Честно говоря, - сказал Бретан, - я хотел сжечь и вас, и преступника Джаантони Высокородного Айронджейда. Он все еще жив? Дерк не ответил на вопрос. Кирак Редстил поднялся и отряхнул мел с рук. Он принес с собой два прямых меча с одинаковыми клинками из кавалаанской стали, узорчатые рукоятки которых были украшены глоустоунами с жадеитами. Бретан выбрал один из них и проверил его, взмахнув мечом, который со свистом рассек воздух. Удовлетворенный, он отступил к одному из углов квадрата. Бретан спокойно ждал. Его стройная фигура, легко опиравшаяся на меч, показалась Дерку безмятежной и напомнила человека с баржи. Невольно он бросил взгляд в сторону машины-волка, чтобы убедиться, что она не превратилась в баржу с низкими бортами. Его сердце тяжело стучало. Он отогнал мысли прочь, взял другой меч и отошел в угол. Кирак Редстил улыбнулся ему. Это будет просто, сказал Дерк сам себе. Он пытался вспомнить совет, который когда-то дал ему Гарс Айронджейд. Прими один удар и нанеси один, сказал он себе. Ему было очень страшно. Бретан бросил свои пистолеты на землю за пределами квадрата и снова взмахнул мечом, разминаясь. Даже на расстоянии семи метров, которые разделяли их, Дерк видел, как подергивается его лицо. Над правым плечом Бретана всходила звезда, большая голубая звезда. Она медленно ползла вверх по черному бархатному небосклону и казалась очень близкой. Потом, минуя зенит, подумал Дерк, она направится к Эшеллину, Эмерелу и Планете Темновинного Океана. Он пожелал своим друзьям счастья. Кирак Редстил отступил за черту квадрата смерти и сказал что-то на старокавалаанском языке. Легко и грациозно ступая, Бретан пошел вперед. Его глаз пылал на бледном лице. Дерк улыбнулся так, как мог бы улыбнуться Гарс, отбросил прядь волос со лба и пошел навстречу ему. Свет звезд не отразился на клинке его меча, когда он поднял его, чтобы скрестить с мечом Бретана. Дул сильный ветер. Было очень холодно. СЛОВАРЬ Авалон - планета людей в районе Джамблс, заселенная выходцами из Новоостровья в первом веке Федеральной Империи. Являясь столицей сектора в течение Двойной Войны, Авалон не потерял ни одного звездолета и сыграл важную роль в завершении периода Смутного времени благодаря разработанным им программам исследований, торговли и переобучения. Впоследствии стал центром образования. Академия Человеческих Знаний и многие связанные с ней институты находятся на Авалоне. Авалон также является крупным торговым центром с самым крупным в районе Джамблс торговым флотом. Корабли с Авалона часто отправляются в путь не только за товарами, но и за знаниями. Адская Корона - собирательное название для шести желтых звезд, окружающих красную сверхгигантскую звезду, называемую также Хеллеем, вместе с которой они составляют Огненное Колесо. Известны также под названием Чертовы Дети и Троянские Солнца. Шесть похожих звезд расположены вокруг красной звезды по кругу на равном расстоянии друг от друга. Айронджейд - одно из четырех современных поселений-сообществ Верхнего Кавалаана. Айронджейд является одним из двух более прогрессивных кавалаанских сообществ. Баккалон - божество, почитаемое Стальными Ангелами. Распространено его изображение в виде младенца с черным мечом в руках; другое наименование - Бледное Дитя. Бальдур - поселение людей с Земли первого поколения, основанное в первые годы межзвездных путешествий. Являлся столицей сектора в период Двойной Войны, в настоящее время крупный торговый центр. Баньши, или черный баньши, - крупный крылатый хищник фауны Верхнего Кавалаана. Бастион - планета людей в районе Джамблс, подробности заселения неизвестны. Сначала там жили люди, во время Двойной Войны планету захватили хранги, потом туда опять вернулись люди, в настоящее время управляется Стальными Ангелами, которые сделали ее своей столицей. Бетейн - кавалаанский термин для женщины, связанной узами с мужчиной и находящейся под его защитой. В дословном переводе означает: "женщина во владении мужчины". Брак - планета людей недалеко от Покрова Искусителя на окраине района Джамблс. Примитивное и суеверное население управляется духовенством, ограничивающим применение техники в хозяйственной деятельности. Брейт - одно из четырех современных сообществ Верхнего Кавалаана, считается наиболее приверженным традициям из всех четырех. Брейтом называется и любой член сообщества. Бронзфист - вымершее сообщество Верхнего Кавалаана. Великое Черное Море - термин, употребляемый на планетах Запокровья, для обозначения межгалактического пространства, лишенного звезд. Веллингтон - теплая планета с сильной гравитацией. Использовалась в качестве места ссылки преступников в ранний период истории Федеральной Империи. Веллингтон и Роммель, планета той же звездной системы, стали в дальнейшем Военными Планетами, поставляющими воинов для ударных батальонов Федеральной Империи. См. также Роммель. Жизнь на Веллингтоне была уничтожена в конце Двойной Войны, после того как 13-й Космический Флот Империи под командованием Стефана Кобальта Нортстара поднял восстание против Федеральной Империи. Это событие многие считают началом Крушения Империи. Верхний Кавалаан - планета людей на Окраине, заселенная беженцами-шахтерами с Тары. Хранги разрушили их города; оставшиеся в живых создали современную кавалаанскую цивилизацию поселений-сообществ. Строго регламентированное и в то же время индивидуалистическое кавалаанское общество имеет культуру, опирающуюся на преданность и долг каждого члена сообществу и друг другу. Вновь открытое торговыми кораблями кавалаанское общество находилось на низкой ступени развития, но стало бурно развиваться, давая образование молодежи и создавая собственный космический флот. Верхний Кавалаан, заявивший о своем праве на владение планетой-бродягой Уорлорн, был одним из активнейших организаторов Фестиваля Окраины на Уорлорне. Внешние планеты (Запокровье) - собирательное название для планет Окраины, четырнадцати планет людей, находящихся между Покровом Искусителя и Великим Черным Морем. Жители планет, находящихся с другой, внутренней стороны Покрова Искусителя, называют жителей Внешних планет внешнепланетянами. Вулфхейм - планета людей на Окраине, заселенная беженцами с Фенриса в период Крушения Империи. Культура Вулфхейма считается динамично развивающейся и изменчивой; планета является сильным конкурентом Кимдисса в экономике, имеет вторую по величине в Запокровье (после Тобера) мощную армию. Вулфхеймец - житель планеты Вулфхейм. Высокородный - старокавалаанское наименование для мужчины, владеющего женщиной. Заключив союз с женщиной, не являющейся членом сообщества, мужчина, член сообщества, автоматически получает место в правительстве и знатные титулы, отсюда название "высокородный". Гитянки - раса существ, порабощенных хрангами, люди часто называют их психовампирами. Полуразумные, злобные, обладающие способностью к телепатии, гитянки воздействуют на мозг человека, создавая в нем нереальные видения, галлюцинации, ощущения, направленные на усиление животных страстей человека, подавляя его способность разумно мыслить, заставляя людей убивать собратьев. Глубокие Угольные Шахты - мифологическое сообщество Верхнего Кавалаана, существовавшее, по преданию, в древности. Жители поселения были людоедами и часто нападали на другие поселения, пока не были уничтожены в войне. Считалось, что они были полулюдьми-полудемонами. Говорящий камень - кристалл, способный хранить псионическую информацию, содержащую чувства или мысли, которые могут восприниматься тем, кому они предназначены, или другим благожелательно настроенным человеком, который держит камень в руке. Любой тип кристаллов пригоден для изготовления говорящих камней, но некоторые виды драгоценных камней подходят для этой цели больше других, лучше сохраняют вложенную в них информацию. Сила излучения и четкость информации зависят от срока хранения и искусства мастера. Высоко ценятся говорящие камни, сделанные на Авалоне, располагающем подходящими кристаллами и талантливыми мастерами. На некоторых менее развитых планетах производят говорящие камни лучшего качества, но они редко попадают на межзвездный рынок. Гора Глоустоун - одно из крупнейших поселений-сообществ кавалаанской истории, потерпевшее поражение в войне и разрушенное противником. В настоящее время заброшено. Город Беззвездного Бассейна - фестивальный город, построенный на Уорлорне под водой искусственного озера жителями Планеты Темновинного Океана. Город Хаапала - фестивальный город, построенный жителями планеты Вулфхейм, названный так в честь вулфхеймского астроно