ну и разрешить кризис. Может быть, действительно есть шанс. Но она сделала усилие, чтобы эта надежда не прозвучала в ее голосе. - Но не думайте, что вам удастся отделаться шуточками. - Увы, - ответил Таф, - юмор никогда не был моим сильным местом. - Не забывайте, у меня есть Черныш. Дакс вам не поможет, он слишком запуган, а Джек сразу же даст мне знать, стоит только вам подумать о предательстве. - Мои самые благие намерения всегда встречают с подозрением. - Мы с Чернышом будем ходить за вами тенью, Таф. Я не покину этот корабль, пока все не будет улажено, и я буду следить абсолютно за всем, что вы делаете. - Несомненно, - сказал Таф. - Только уясните себе несколько вещей, - сказала Толли Мьюн. - Первый Советник теперь я. Не Джозен Раэл. Не Крегор Блаксон. Я. Когда я была Начальником порта, меня часто звали Стальной Вдовой. Можете подумать час-другой, как и почему я получили это чертово прозвище. - Непременно подумаю, - ответил Таф, вставая. - Не хотите ли мадам, чтобы я вспомнил еще что-нибудь? - Только одно, - сказала она. - Сцену из того фильма, "Таф и Мьюн". - Я всячески старался позабыть это неудачное произведение, - сказал Таф. - Что именно вы хотите заставить меня вспомнить? - То место, когда кошка на куски разрывает офицера безопасности, - приторно улыбнувшись, ответила Толли Мьюн. Черныш потерся о ее колено, поднял свои туманные глаза на Тафа и замурлыкал. На организацию перемирия ушло почти десять дней, еще три дня послы союзных планет добирались до С'атлэма. Все эти дни Толли Мьюн тенью ходила за Тафом, интересовалась всем, что бы он ни делал, заглядывала ему через плечо, когда он работал на компьютере, ездила вместе с ним, когда он осматривал свои чаны для клонирования, помогала ему кормить кошек (и удерживать недовольного Дакса подальше от Черныша). Ничего особенно подозрительного он не делал. Ей каждый день звонили десятки человек. Она устроила себе кабинет в зале связи, чтобы решать все неотложные проблемы, не теряя из вида Тафа. Хэвиланду звонили сотни раз в день. Он дал распоряжение своему компьютеру не соединять его ни с кем. Наконец наступил день, когда послы спустились из своего шикарного дипломатического челнока и в изумлении стали разглядывать огромную причальную палубу "Ковчега" и коллекцию устаревших звездолетов. Это была яркая, красочная группа совершенно не похожих друг на друга людей. У женщины с Джазбо были иссиня-черные волосы до пояса, умащенные радужными ароматными маслами; щеки ее покрывала сложная сеть морщин, указывающих на ее ранг. Скраймир прислал коренастого мужчину с квадратным красным лицом и волосами цвета горного льда. Глаза у него были хрустально-голубыми, и такого же цвета - рубашка из металлических пластинок. Посол Лазурной Троицы двигался в облаке из голографических проекций - туманная, неустойчивая, колышущаяся форма, говорившая шепотом, которому как бы вторило эхо. Посол Роггандора - киборг - в ширину был такой же, как в высоту; он был сделан из одинаковых кусков нержавеющего дюрасплава, темной пластали и красной в черную крапинку плоти. Мир Генри представляла изящная, стройная женщина в прозрачных шелках пастельных тонов; у нее было тело мальчика-подростка и всезнающие глаза, по которым нельзя было прочесть ее возраста. Возглавлял группу послов крупный, плотный, пышно одетый вандинец. Кожа его, сморщенная от возраста, имела цвет меди. Длинные волосы были заплетены в тонкие, изящные косы, ниспадавшие ниже плеч. Хэвиланд Таф, подкатив на повозке, составленной из нескольких звеньев, которая извивалась между звездолетами, словно змея на колесах, остановился прямо перед послами. Вандинец, сияя улыбкой, выступил вперед, сильно ущипнул себя за пухлую щеку и поклонился. - Я бы подал руку, но помню, как ты к этому относишься, - сказал он. - Ты меня не забыл, муха? Хэвиланд Таф моргнул. - Смутно припоминаю. Кажется, мы беседовали с вами в поезде по пути на поверхность С'атлэма лет десять назад, - сказал он. - Рэч Норрен, - представился мужчина. - Я не из тех, кого вы зовете профессиональными дипломатами, но Совет Координаторов решил послать кого-нибудь, кто с тобой встречался и к тому же знает сати. - Это оскорбительное прозвище, Норрен, - резко сказала Толли Мьюн. - Да вы сами кого хочешь оскорбите, - ответил Рэч Норрен. - И вы опасны, - прошептал из своего голографического облака посол Лазурной Троицы. - Вы агрессоры, черт возьми, - возмутилась Толли Мьюн. - Мы вынуждены защищаться, - прогудел киборг с Роггандора. - Мы не забыли последнюю войну, - сказала джазбойка. - На этот раз мы не собираемся дожидаться, пока ваши эволюционисты начнут опять колонизировать наши планеты. - У нас нет таких планов, - возразила Толли Мьюн. - Это у тебя нет, "паучок", - сказал Рэд Норрен. - Но посмотри-ка мне в глаза и попробуй сказать, что ваши экспансионисты не мечтают о том, как бы расплодиться по всему Вандину. - И Скраймиру. - Роггандору тоже не нужны ваши человеческие отбросы. - Лазурную Троицу вам не захватить! - Да кому, к черту, нужна ваша вонючая Лазурная Троица?! - выпалила Толли Мьюн. Черныш одобрительно замурлыкал. - Знакомство с этикетом проведения межзвездных переговоров было для меня весьма поучительным, - прервал их Хэвиланд Таф. - Но, тем не менее, мне кажется, что нас ожидает более неотложное дело. Если господа послы соизволят сесть в мою повозку, мы могли бы отправиться к месту заседания. Вполголоса переговаривались между собой, послы заняли места в повозке, и она покатилась, лавируя между древними звездолетами. Когда они приблизились к воздушному тамбуру - круглому и темному, словно устье тоннеля или пасть какого-то ненасытного чудовища, - он открылся и поглотил их. Они въехали в тамбур и остановились; дверь позади них закрылась, и послы оказались в темноте. Таф не обращал внимания на их недовольный шепот. Раздался металлический скрежет; пол начал опускаться. Когда они снизились примерно на две палубы, впереди открылась дверь. Таф включил фары, и они въехали в кромешную тьму коридора. Они двигались по лабиринту темных, холодных коридоров, мимо бесчисленных закрытых дверей, следуя за неяркой синей полоской, мелькавшей перед ними словно какой-то призрак, прячущийся в пыльном полу. Единственным источником света были фары повозки, да еще тусклое мерцание приборов на пульте перед Тафом. Сначала послы обменивались шутками, но темные недра "Ковчега" подействовали на них угнетающе, и один за другим члены делегации замолчали. Черныш начал ритмично царапать когтями колени Толли Мьюн. Проехав какое-то время в пыли, в темноте и в безмолвии, поезд приблизился к высоким двойным дверям, которые открылись перед ними со зловещим шипением, а потом с лязгом за ними захлопнулись. За дверями воздух был влажным и теплым. Хэвиланд Таф остановился и выключил фары. Пассажиров обволокла кромешная тьма. - Где мы? - спросила Толли Мьюн. Ее голос отразился где-то далеко под потолком, но эхо прозвучало как-то странно глухо. Хотя темнота была абсолютной, всем стало понятно, что комната огромна. Черныш тревожно зашипел, понюхал воздух и тоненько, неуверенно мяукнул. Толли Мьюн услышала звук шагов, и в двух метрах от нее замерцали огоньки. Таф склонился над приборной доской, наблюдая за монитором. Он нажал одну клавишу на светящейся клавиатуре и обернулся. Из теплой тьмы с легким шорохом выплыло мягкое кресло на воздушной подушке с подголовником. Таф забрался на него, словно король на трон, и дотронулся до кнопки на ручке. Кресло засветилось слабым фиолетовым свечением. - Прошу следовать за мной, - объявил Таф. Кресло развернулось в воздухе и поплыло. - Черт, - пробормотала Толли Мьюн. Она торопливо выбралась из повозки, взяла на руки Черныша и поспешила за удаляющимся троном Тафа. За ней, недовольно ворча, последовали все послы. Она слышала за спиной тяжелые шаги киборга. Кресло Тафа было единственным пятном света в этой кромешной тьме. Догоняя его, она обо что-то споткнулась. Внезапно раздавшийся кошачий вой заставил ее отпрянуть и она натолкнулась спиной на бронированную грудь киборга. Толли Мьюн неловко нагнулась и пошарила рукой, другой рукой, прижимая к себе Черныша; пальцы нащупали мягкий мех. Кошка энергично потерлась об нее, громко мурлыкая. Она еле-еле смогла ее разглядеть: это было маленькое гладкошерстное животное, почти котенок. Кошка легла на спину, чтобы ей почесали живот. О них едва не споткнулась женщина с Джазбо. И вдруг Черныш выпрыгнул из рук Толли Мьюн и стал обнюхивать незнакомую кошку. Она тоже его обнюхала, а потом повернулась и скрылась в темноте. Черныш немного помедлил, завыл и бросился за ней. - Черт возьми! - вскричала Толли Мьюн. - Черт возьми, Джек, ну-ка вернись! - Ничего, кроме эха, она не услышала. Кот не вернулся. Остальные ушли уже далеко. Толли Мьюн громко выругалась и поспешила за ними. Перед ней возник островок света. Когда она подошла, все уже сидели по одну сторону длинного металлического стола. По другую сторону в своем троноподобном кресле восседал Хэвиланд Таф, сложив руки на животе. На его лице, как обычно, ничего не отражалось. По его плечам, мурлыкая, расхаживал Дакс. Толли Мьюн остановилась, гневно сверкнула глазами и выругалась. - Черт бы вас побрал! - сказала она Тафу. Она повернулась назад. - Черныш! - крикнула она изо всех сил. Эхо прозвучало странно глухо, как будто все вокруг было обернуто мягкой тканью. - Ныш! Молчание. - Я надеюсь, мы проделали весь этот путь не только для того, чтобы послушать, как Первый Советник С'атлэма упражняется в подзывании животных, - сказал посол Скраймира. - Конечно нет, - заверил Таф. - Первый Советник Мьюн, будьте любезны занять свое место, и мы приступим к делу. Она бросила на него сердитый взгляд и села на свободное место. - Где мой Черныш? - Об этом я не имею ни малейшего понятия, - бесстрастно ответил Таф. - В конце концов, это ваш кот. - Он убежал за одной из ваших кошек, - выпалила Толли Мьюн. - Несомненно, - согласился Таф. - Интересно заметить, что как раз сейчас у одной моей молодой кошки началась течка. Возможно, это объясняет его действия. Я уверен, что с ним все в порядке, Первый Советник. - Я хочу, чтобы он был со мной на этом чертовом заседании! - потребовала она. - Увы, - сказал Таф. - "Ковчег" - большой корабль, и они могут резвиться, где угодно. Да и, к тому же, вмешательство в их сексуальное общение по с'атлэмским понятиям было непростительным проявлением антижизни. Я бы не решился на подобное нарушение ваших устоев. Кроме того, вы не раз подчеркивали, что для вас самое главное - время, так как на карту поставлено слишком много человеческих жизней. Следовательно, я думаю, нам лучше без промедления перейти к делу. Едва заметным движением руки Таф нажал на кнопку. Часть длинного стола исчезла. Через несколько секунд на ее месте, прямо напротив Толли Мьюн, поднялось растение. - Перед вами манна, - сказал Таф. Оно росло в низком и широком горшке с землей. Это был спутанный клубок из бледно зеленых вьющихся стеблей, живой гордиев узел. Усики густо переплетались между собой и свисали за края горшка. На стеблях друг за другом располагались густые пучки листьев. Листья были маленькие, размером с ноготь, их глянцевую зеленую поверхность покрывала сетка тоненьких черных прожилок. Толли Мьюн протянула руку и потрогала ближайший листик. На пальцах остался мелкий порошок, покрывавший его обратную сторону. Между пучками листьев с ветвей свисали гроздья больших белых плодов, похожих на нарывы - к центру растения они были крупнее и более гнойные на вид. Один, наполовину скрытый листьями, был величиной с мужскую ладонь. - Ну и уродец, - высказал свое мнение Рэч Норрен. - Я не понимаю, зачем было нужно объявлять перемирие и лететь так далеко. Неужели только для того, чтобы полюбоваться на это гноящееся тепличное диво? - подал голос скраймирец. - Лазурная Троица теряет терпение, - прошептало облако. - В этой несуразице что-то должно быть, черт возьми, - сказала Тафу Толли Мьюн. - Объясните нам. Манна, вы сказали? Ну и что же? - Она накормит с'атлэмцев, - ответил Таф. Дакс мурлыкал. - На сколько дней? - поинтересовалась женщина с Мира Генри. В ее сладком голосе сквозил сарказм. - Первый Советник, если вы соизволите сорвать какую-нибудь "опухоль" покрупнее, вы обнаружите, что у него восхитительно сочная и вполне сытная мякоть, - сказал Таф. Толли Мьюн, состроив недовольную гримасу, потянулась к растению. Она выбрала самый большой плод. На ощупь он был мягкий и мясистый. Она потянула, и плод легко оторвался от стебля. Она разломила его руками. Ощущение было такое, словно это свежий хлеб. В самой середине находился мешочек с темной вязкой жидкостью, которая медленно и как бы успокаивающе колыхалась. Ноздри заполнил чудесный запах, и у нее потекли слюнки. Она немного поколебалась в нерешительности, но пахло уж очень вкусно. Она откусила кусочек, прожевала, проглотила, откусила еще, потом еще. Еще один кусок - и от плода ничего не осталось. Толли Мьюн слизала с пальцев вязкую жидкость. - Молочный хлеб, - сказала она. - И мед. Жирновато, но вкусно. - И никогда не приестся, - добавил Таф. - Жидкость в середине каждого плода имеет слабо наркотическое действие. Она разная в каждом растении, ее аромат зависит от состава почвы, на которой оно растет, и от генетических свойств самого растения. Вкус очень разнообразен, и диапазон можно еще расширить путем скрещивания. - Погодите, - громко сказал Рэч Норрен. Он ущипнул себя за щеку и нахмурился. - Значит этот, так сказать, хлеб с медом чертовски вкусен - конечно, конечно. Ну и что? Значит, у сати будет кое-что вкусненькое на закуску после того, как они сделают новых маленьких сати. Подходящая штука, чтобы развеять скуку при покорении Вандина. Извините, ребята, но Рэчу пока аплодировать не хочется. Толли Мьюн нахмурилась. - Он груб, - сказала она, - но прав. Вы ведь и раньше давали нам чудесные растения, Таф. Омнизерно, помните? Нептунова шаль. Джерсейские стручки. Разве эта манна чем то от них отличается? - Отличается, - ответил Хэвиланд Таф. - Во-первых, раньше мои усилия были направлены на то, чтобы сделать более эффективной вашу экологию, чтобы увеличить выход калорий с ограниченных площадей, выделенных на С'атлэме для сельского хозяйства, так сказать, получить большее с меньшего. К сожалению, я не учел порочности отдельных представителей человечества. Как вы сами мне сообщили, ваша продовольственная цепочка далека от того, что я предлагал. Хотя у вас есть мясные звери, которые дают вам белок, вы продолжаете выращивать и кормить стада бесполезных животных только потому, что некоторым вашим богатым плотоядным больше нравится их вкус. Точно так же вы продолжаете выращивать омнизерно и нанопшеницу ради кулинарного разнообразия и гурманства, между тем как джерсейские стручки дали бы вам больше калорий с квадратного метра. Короче говоря, с'атлэмцы по-прежнему рациональности предпочитают гедонизм. Пусть так. Вкусовые качества манны уникальны. Когда с'атлэмцы ее попробуют, они не будут возражать против нее из-за вкуса. - Может быть, - с сомнением произнесла Толли Мьюн. - Но все-таки... - Во-вторых, - продолжил Таф, - манна растет очень быстро. Экстремальные трудности требуют экстремальных решений. Манна - именно такое решение. Это искусственно созданный гибрид, своего рода генетическое "лоскутное одеяло", сшитое из кусочков ДНК с десятков планет. Среди его естественных предков хлебный кустарник с Хафира, так называемый "ночной сорняк" с Ноктоса, гулливерские сахарные мешочки и специально улучшенная разновидность кудзу с самой Старой Земли. Как это ни удивительно, манна вынослива, не нуждается в специальном уходе и способна с поразительной быстротой изменить всю экосистему. - Как изменить? - резко спросила Толли Мьюн. Таф слегка шевельнул пальцем, нажав на светящуюся кнопку на ручке своего кресла. Дакс замурлыкал. Включился свет. Толли Мьюн моргнула и в изумлении широко раскрыла глаза. Они сидели в центре огромного круглого зала диаметром с полкилометра. Свод потолка-купола возвышался над их головами на добрую сотню метров. Позади Тафа на стенах располагалось с десяток экосфер, открытых сверху и заполненных землей. В каждой был свой тип почвы - рыхлый белый песок, плодородный чернозем, жесткая красная глина, голубой кристаллический гравий, серо-зеленый болотный ил, мерзлая почва тундры. В каждой экосфере росло растение манны. Они росли. И росли. И росли. В центре растения достигали в высоту пяти метров; их вьющиеся стебли густо переплетались. Усики свисали к полу в полуметре от Тафа. Плети манны покрывали три четверти стен зала. Ветви как-то цеплялись за гладкий белый пласталевый потолок, наполовину закрывая лампы, так что на пол отбрасывалась кружевная тень. Профильтрованный листьями свет казался зеленоватым. Повсюду зрели плоды. Большие белые стручки размером с человеческую голову свисали со стеблей над послами, выглядывали из пучков зелени. Один стручок шлепнулся на пол с мягким мокрым звуком. Теперь она поняла, почему эхо звучало так приглушенно. - Это образцы, - бесстрастно заявил Таф, - выросли из спор, посеянных около двух недель назад, перед моей первой встречей с многоуважаемым Первым Советником. В каждую экосферу я положил по одной споре; за это время я ни разу их не поливал и не удобрял. Если бы я это сделал, растения были бы не такими маленькими и чахлыми, как эти. Толли Мьюн поднялась на ноги. Она много лет жила в невесомости, и сейчас было трудно стоять; в груди что-то сжимало, во рту появился противный вкус, но она чувствовала, что должна воспользоваться любыми психологическими преимуществами, даже такими малыми, как возвышение над сидящими. Таф ошеломил ее своим фокусом с манной, она была в меньшинстве, Черныш куда-то запропастился, между тем как Дакс сидел у Тафа под ухом, довольно мурлыкал и смотрел на нее своими большими золотистыми глазами, видевшими ее насквозь со всеми ее дурацкими уловками. - Это очень впечатляет, - сказала она. - Я рад, что вы так считаете, - сказал Таф, поглаживая Дакса. - Что вы предлагаете конкретно? - Мое предложение вот какое: мы немедленно начинаем засеивать С'атлэм манной. Для доставки можно воспользоваться челноками "Ковчега". Я уже позволил себе загрузить трюмы разрывными воздушными стручками со спорами манны. Если из выпустить в воздух по определенной схеме, которую я продумал, ветра разнесут их по всему С'атлэму. Они сразу же пойдут в рост. Больше от с'атлэмцев ничего не потребуется - только рвите и ешьте. Длинное неподвижное лицо Тафа повернулось от Толли Мьюн к послам. - Господа, - сказал он. - Я думаю, вам интересно, какая роль отводится вам. Рэч Норрен, ущипнув себя за щеку, высказался за всех: - Совершенно верно, - сказал он и беспокойно огляделся. - Я уже говорил. Этот сорняк накормит всех сати. Ну и что? Нам-то что? - Мне кажется, что последствия очевидны, - сказал Таф. - С'атлэм представляет собой угрозу для союзных миров только потому, что его населению постоянно грозит голод. Это делает С'атлэм, в сущности сути миролюбивый и цивилизованный мир, крайне нестабильным. Пока технократы остаются у власти и сохраняют равновесие, С'атлэм дружен с соседями, но этому балансированию, каким бы умелым оно ни было, обязательно придет конец. Экспансионисты придут к власти и с'атлэмцы станут опасными агрессорами. - Я не экспансионистка, черт возьми! - с жаром воскликнула Толли Мьюн. - Этого я не говорил, - ответил Таф. - Но и на пост Первого Советника вы выбраны не пожизненно, несмотря на весь ваш опыт. Война уже идет, хотя и оборонительная. Когда ваше правительство падет и если вас сменят экспансионисты, война перерастет в завоевательную. В таких условиях, какие создали себе с'атлэмцы, война так же неизбежна, как и голод, и ни один лидер, каким бы хорошим и компетентным он ни был, не сможет ее предотвратить. - Вы правы, - отчетливо произнесла женщина-подросток с Мира Генри. В ее глазах светилась проницательность, не соответствующая мальчишескому телу. - И если война неизбежна, то нам лучше довести ее до конца сейчас и решить проблему раз и навсегда. - Лазурная Троица такого же мнения, - прошептал посол этой планеты. - Совершенно верно, - сказал Таф, - если основываться на вашей предпосылке, что война неизбежна. - Да ты только что сам сказал, Таффер, что эти паршивые экспансионисты обязательно начнут войну, - обиделся Рэч Норрен. Таф погладил черного кота своей большой белой ладонью. - Неверно, сэр. Мой вывод о неизбежности войны и голода основывался на нарушении шаткого равновесия между с'атлэмским населением и запасами продовольствия. Если же это зыбкое равновесие будет сохранено, С'атлэм перестанет быть угрозой другим планетам сектора. При таких условиях, я считаю, война и не нужна, и не приемлема нравственно. - И вы заявляете, что это сделает ваш гнойный сорняк? - презрительно спросила джазбойка. - Несомненно, - ответил Таф. Посол Скраймира покачал головой. - Нет. Это, конечно, эффективно, Таф, и я уважаю ваши усилия, но считаю, что вы не правы. Думаю, что я выражу мнение всех послов, если скажу, что мы не можем уповать на еще один прорыв. На С'атлэме уже бывали и процветания, и расцветы, и экологические революции. Но ничего не меняется. Мы должны покончить с этим раз и навсегда. - Я отнюдь не собираюсь мешать вашему самоубийственному безумию, - сказал Таф, почесывая Дакса за ухом. - Самоубийственное безумие? - переспросил Рэч Норрен. - Что это значит? Толли Мьюн выслушала все эти высказывания и повернулась к послам. - Это значит, что вы проиграли, Норрен, - сказала она. Послы засмеялись: генрийка вежливо хихикнула, джазбойка грубо захохотала, а киборг гулко зарокотал. - Никогда не перестану удивляться самонадеянности этих с'атлэмцев, - сказал скраймирец. - Пусть вас не вводит в заблуждение эта временная заминка в переговорах, Первый Советник. Мы, шесть миров, едины. Мы превосходим вас в численности и в вооружении, даже несмотря на вашу новую флотилию. Мы уже били вас раньше, если вы помните. Мы побьем вас и теперь. - Не побьете, - сказал Хэвиланд Таф. Все, как один, повернулись к нему. - В последнее время я позволил себе провести небольшое исследование. И выяснил кое-какие факты. Во-первых, последняя местная война произошла несколько веков назад. С'атлэмцы потерпели сокрушительное поражение, но союзники до сих пор приходят в себя после победы. С'атлэм же, со своим многочисленным населением и более развитой технологией, уже давно позабыл обо всех последствиях той войны. С'атлэмская наука продвигалась вперед со скоростью манны, если вы мне позволите сделать такое красочное сравнение, тогда как союзные миры могут похвастаться только теми знаниями и технологией, что они импортировали с С'атлэма. Конечно, объединенный флот союзников по числу кораблей превосходит Флотилию планетарной обороны, но большая часть кораблей союзников функционально устарела по сравнению со сложнейшим вооружением и новой с'атлэмской боевой техникой. Кроме того, было бы весьма ошибочно говорить, что союзники превосходят С'атлэм по численности. Да, вас шесть миров против одного, но общее население Вандина, Мира Генри, Джазбо, Роггандора, Скраймира и Лазурной Троицы составляет едва ли четыре миллиарда - менее одной десятой населения одного С'атлэма. - Одной десятой? - изумилась джазбойка. - Не может быть. Это неправда! - Лазурной Троице известно, что их население превосходит наше не больше, чем в шесть раз. - Две трети из них женщины и дети, - заметил посол Скраймира. - Наши женщины воюют, - резко возразила Толли Мьюн. - В перерывах между родами, - съязвил Рэч Норрен. - Таф, их не может быть в десять раз больше. Их ужасно много, не спорю, но по нашим оценкам... - Сэр, - перебил его Таф, - ваши оценки ошибочны. Не огорчайтесь. Это держится в строгом секрете, а когда подсчитываешь такие большие цифры, легко ошибиться миллиардом-другим. Тем не менее, факты я вам изложил. Сейчас непрочное военное равновесие пока сохраняется - у союзников больше боевых кораблей, а с'атлэмская флотилия более совершенна и лучше вооружена. Но очевидно, что долго так продолжаться не будет, так как с'атлэмская технология позволяет им строить боевые корабли гораздо быстрее, чем союзники. Смею высказать предположение, что сейчас с'атлэмцы именно это и делают. Таф взглянул на Толли Мьюн. - Нет, - сказала она. Но Дакс тоже смотрел на нее. - Да, - сказал Таф послам. Он поднял палец. - Поэтому я предлагаю вам использовать это нынешнее равновесие и получить выгоду от предложенного мною способа решения проблемы С'атлэма, не пробегая к ядерным бомбардировками и другим малоприятным вещам. Продлите перемирие на один стандарт-год и позвольте мне засеять С'атлэм манной. Когда этот срок истечет, если вы будете считать, что С'атлэм по-прежнему представляет угрозу для ваших миров, можете продолжать войну. - Нет, торговец, - тяжело проговорил киборг с Роггандора. - Вы невероятно наивны. Дать им год, вы говорите, и позволить вам делать свои фокусы? А сколько новых флотов они построят за год? - Мы готовы договориться о моратории на создание новых вооружений, если ваши миры сделают то же самое, - сказала Толли Мьюн. - Это вы так говорите. И что, мы должны вам верить? - Рэч Норрен фыркнул. - Ну вас к черту! Вы, сати, уже показали, как вам можно доверять, когда вы тайно вооружались в нарушение договора. О каком доверии тут можно говорить! - О, конечно, вы бы предпочли воевать с беспомощными. Что за лицемерие, черт возьми! - с отвращением воскликнула Толли Мьюн. - Уже поздно заключать соглашения, - вставила джазбойка. - Вы же сами говорили, Таф, - сказал скраймирец. - Чем больше мы медлим, тем хуже становится ситуация. Следовательно, у нас нет другого выбора, кроме немедленного массированного удара по С'атлэму. Лучше все равно не будет. Дакс зашипел на него. Хэвиланд Таф моргнул и аккуратно сложил руки на животе. - Может ли быть, что вы передумали бы, если бы я воззвал к вашему миролюбию, к вашему ужасу перед войной и разрушением, к вашей гуманности? Рэч Норрен презрительно фыркнул. Остальные члены делегации, один за другим, протестующе отвернулись от Тафа. - В таком случае, - сказал Таф, - вы не оставляете мне другого выбора. Он встал. Вандинец нахмурился. - Эй, ты куда? Таф задумчиво пожал плечами: - Сейчас в гигиенический блок, - ответил он, - а потом в зал управления. Пожалуйста, примите мои заверения, что лично я не питаю ни к кому из вас никакой вражды. Но, к сожалению, обстоятельства таковы, что сейчас я должен вылететь и уничтожить ваши миры, все по очереди. Может быть, вы хотите бросить жребий - с кого мне лучше начать? Женщина с Джазбо поперхнулась и злобно выругалась. Глубоко внутри своего облака из туманных голограмм посол Лазурной Троицы откашлялся - звук был такой сухой и тихий, словно какое-то насекомое ползло по листу бумаги. - Вы не посмеете, - прогудел роггандорский киборг. Скраймирец в ледяном молчании скрестил на груди руки. - Ага! - воскликнул Рэч Норрен. - Ты! Ага! Вот! Ты этого не сделаешь. Нет, конечно. Толли Мьюн рассмеялась. - Он не шутит, - сказала она, хотя и была поражена не меньше, чем все остальные. - И он может это сделать. Или, скорее, "Ковчег" может. А командующий Обер обеспечит ему эскорт. - Не надо торопиться, - спокойно, размеренно сказала женщина с Мира Генри. - Возможно, мы передумаем. - Отлично, - ответил Хэвиланд Таф. Он снова сел в кресло. - Тогда, как я предложил, вступит в силу перемирие на год, и я немедленно засею С'атлэм манной. - Не так быстро, - вмешалась Толли Мьюн. Она почувствовала, что от радости у нее закружилась голова. Так или иначе, война только что закончилась - Таф этого добился, С'атлэму еще по меньшей мере год ничего не грозит. Но эта радость не заставила ее потерять рассудок. - Все это прекрасно на первый взгляд, но прежде чем вы начнете сеять споры, мы должны провести кое-какие исследования. Наши биотехнологи и экологи изучат эту чертову манну, а Высший Совет составит прогнозы. Месяца на это хватит. И конечно, Таф, все, что я говорила раньше, остается в силе - вы не можете просто высыпать на нас свою манну и уехать. На этот раз вы останетесь на весь срок перемирия, а может быть, и дольше, пока мы не увидим, что выйдет из этого вашего нового чуда. - Увы, - сказал Таф, - к сожалению, у меня есть неотложные дела в других местах галактики. Остаться здесь на целый стандарт-год или даже больше было бы неудобно и недопустимо, впрочем, как и задерживать на месяц выполнение моей программы. - Черт возьми, подождите секунду, - начала Толли Мьюн. - Вы не можете просто так... - Могу, - перебил ее Таф. Он многозначно посмотрел на послов, потом опять на нее. - Первый Советник Мьюн, позвольте мне обратить ваше внимание на одну очевидную вещь. Сейчас между С'атлэмом и его противниками существует примерное равновесие сил. Мой "Ковчег" - грозное орудие разрушения, способное разорять целые миры. И если я могу присоединиться к вашему флоту и уничтожить любую из планет союзников, то я могу сделать и наоборот. Толли Мьюн вдруг почувствовала, словно на нее напали. Рот у нее широко открылся. - Вы... Таф, вы нам угрожаете? Я не верю. Вы угрожаете применить "Ковчег" против С'атлэма? - Я всего лишь обращаю ваше внимание на возможные варианты, - как всегда бесстрастно ответил Таф. Дакс, должно быть, почувствовал ее ярость. Он зашипел. Толли Мьюн, совершенно сбитая с толку, беспомощно встала. Руки ее сжалась в кулаки. - Я не возьму гонорара за свои труды посредника и инженера-эколога, - объявил Таф. - Но все же я потребую определенных гарантий и уступок от обеих сторон. Союзники обеспечат меня, так сказать, телохранителем - небольшим флотом боевых кораблей, достаточным для того, чтобы отразить любую атаку на "Ковчег" флотилии планетарной обороны и проводить меня из системы, когда моя задача здесь будет выполнена. С'атлэмцы, со своей стороны, разрешат этому флоту находиться в их системе, чтобы я мог работать спокойно. Если в период перемирия какая-либо из сторон вдруг начнет боевые действия, пусть она знает, что это обязательно повергнет меня в ужасный гнев. Меня трудно вывести из себя, но если я действительно разозлюсь, я иногда бываю страшен сам себе. По истечении стандарт-года я улечу, а вы можете возобновить свое кровопролитие, если захотите. Но все же я надеюсь и даже предсказываю, что к тому времени предложенные мной меры окажутся настолько эффективными, что никому из вас не захочется продолжать войну. Он погладил Дакса по густой черной шерсти: кот осмотрел каждого по очереди своими золотистыми, все понимающими глазами. Толли Мьюн похолодела. - Вы навязываете нам мир, - сказала она. - Правда, временно, - ответил Таф. - И вы навязываете нам свое решение, хотим мы этого или нет. Таф взглянул на нее, но ничего не сказал. - Да кто вы такой, черт возьми, и что вы себе позволяете?! - закричала она, давая выход скопившейся внутри ярости. - Я Хэвиланд Таф, - спокойно сказал он, - и я потерял терпение с С'атлэмом и с'атлэмцами. Когда заседание закончилось, Таф повез послов к их челноку, но Толли Мьюн с ним не поехала. Несколько долгих часов она бродила по "Ковчегу" одна, замерзшая, усталая, но упрямая. Она искала своего кота. - Черныш! - кричала она, перегибаясь через перила движущихся лестниц. - Сюда, Чернявчик, ко мне, - звала она, проходя по коридорам. - Ныш! - вскрикивала она, услышав шум за углом, но это был всего лишь звук закрывающейся или открывающейся двери, жужжание машины, ремонтирующей саму себя или, может быть, шаги какой-нибудь из кошек Тафа. - Чеееерныыыыш! - кричала она на перекрестках, где сходилось с десяток коридоров. Ее голос гудел, отражался от дальних стен и возвращался к ней эхом. Но кота она не нашла. Бродя так по всему кораблю, она поднялась на несколько палуб вверх и вошла в слабо освещенную центральную шахту, которая проходила через весь гигантский биозвездолета - необъятный гулкий тоннель длиной тридцать километров. Потолок терялся во мраке, вдоль стен рядами стояли чаны для клонирования, большие и маленькие. Она наугад выбрала направление и пошла вперед, окликая Черныша. Вдруг где-то впереди она услышала тихое мяуканье. - Черныш! - закричала она. - Ты где? Она опять услышала мяуканье. Туда, вперед. Она побежала. Из тени, падавшей от двадцатиметрового пласталевого чана, выступил Хэвиланд Таф. Черныш сидел у него на руках и мурлыкал. Толли Мьюн остановилась как вкопанная. - Я нашел вашего кота, - сказал Таф. - Я вижу, - холодно ответила она. Таф осторожно передал ей огромного серого Черныша, коснувшись ее руками. - Его похождения нисколько ему не повредили, - сказал Таф. - Я позволил себе провести его медицинский осмотр - убедиться, что с ним не произошло никаких неприятных недоразумений - и нашел его в полном здравии. Представьте себе мое удивление, когда я обнаружил, что все бионические штучки, о которых вы мне говорили, куда-то загадочным образом исчезли. Я затрудняюсь это объяснить. Толли Мьюн прижала кота к груди. - Это я приврала, - сказала она. - Он телепат, как Дакс. Может быть, не такой хороший. Но это все. Я не могла позволить ему драться с Даксом. Может быть, он бы и победил, а может и нет. Я не хотела, чтобы его запугали, - она криво улыбнулась. - А вместо этого вы его просто убрали. Где он был? - Преследуя свой предмет страсти, он вышел из зала с манной через запасной выход, а потом обнаружил, что дверь запрограммирована так, что обратно она его не впустит. Так что все эти часы он провел, бродя по "Ковчегу" и знакомясь с другими представителями кошачьего племени на моем корабле. - Сколько у вас сейчас кошек? - спросила она. - Меньше, чем у вас, - ответил Таф, - хотя не могу сказать, что это было для меня неожиданностью. Но вы-то в конце концов с'атлэмка. Тепло Черныш, сидевшего у нее на руках, подействовало на Толли Мьюн успокаивающе, и вдруг ее осенило, что Дакса нигде не видать. У нее снова было преимущество. Она почесала Джека за ухом. Он обратил свой ясный взор на Тафа. - Вы меня не проведете, - сказала она. - Я и не думал, что мне это удастся, - согласился Таф. - Манна, - продолжала она, - это ведь ловушка, да? Признайтесь, вы все нам наврали? - Все, что я рассказал вам о манне, правда. Черныш пискнул. - Правда, - сказала Толли Мьюн, - о, черт возьми, правда. Значит, вы рассказали нам не все. - Вселенная изобилует разнообразными сведениями. В сущности, этих сведений так много, что для того, чтобы узнать все, просто не хватит людей - факт поразительный, если учесть, что в общее число людей во Вселенной входит и население С'атлэма. Я не надеюсь рассказать вам все об интересующем вас предмете, каким бы малым он ни был. Она фыркнула. - Что вы собираетесь с нами сделать, Таф? - Я собираюсь разрешить ваш продовольственный кризис, - сказал он. Голос у него был холодный и неподвижный, как ледяная вода в омуте, и так же предполагал скрытые глубины. - Черныш мурлычет, - заметила она, - значит, вы говорите правду. Но как, Таф, как? - При помощи манны. - Чушь собачья, - сказала она. - Мне плевать на то, какая она вкусная и как быстро растет. Никакое растение не решит наш кризис. Вы же все испробовали, черт возьми. Были у нас и омнизерно, и стручки, и ветропланеры, и грибные фермы. Вы что-то скрываете. Ну-ка, выкладывайте. Хэвиланд Таф с минуту смотрел на нее молча. Их взгляды встретились, и ей на какой-то миг показалось, что он видит ее насквозь, как будто он тоже умеет читать чужие мысли. Возможно, он прочитал что-то еще; наконец он ответил: - Когда это растение будет посеяно, его уже нельзя будет полностью уничтожить, как бы вы ни старались. Оно распространится с неумолимой скоростью и повсюду, за исключением некоторых климатических зон. Манна будет расти не везде; она не выносит мороза, холод для нее неблагоприятен. Но она покроет все тропические и субтропические районы С'атлэма, и этого будет достаточно. - Достаточно для чего? - Плоды манны чрезвычайно питательны. За первые несколько лет они намного облегчат ваш продовольственный кризис и, таким образом, улучшат условия жизни на С'атлэме. В конечном счете, истощив своим мощным ростом почву, растения погибнут, и вы несколько лет будете вынуждены сеять свои обычные культуры, пока на этих землях снова не сможет расти манна. Но к тому времени, Первый Советник Мьюн, манна уже сделает свое дело. Пыльца, которая скапливается с обратной стороны каждого листика - это не что иное, как симбиоз микроорганизмов, необходимых для опыления манны, но обладающих и некоторыми другими свойствами. Ее разнесет ветер, вредители или люди, и она покроет всю планету С'атлэма. - Пыльца, - пробормотала она. Эта пыльца осталась у нее на пальцах, когда она трогала растение манны... Черныш зарычал так тихо, что она не услышала это, а скорее, ощутила телом. Хэвиланд Таф сложил на груди руки. - Пыльцу манны можно считать своего рода профилактическим средством, - сказал он. - Ваши биотехнологи увидят, что она оказывает сильное и постоянное воздействие на мужское либидо и на женскую плодовитость. Механизмы этого воздействия для вас интереса не представляют. Толли Мьюн в изумлении уставилась на него, открыла рот, потом закрыла и поморгала ресницами, чтобы сдержать слезы. Слезы отчаяния, гнева? Она не знала. Но только не радости. Она не могла позволить себе радоваться. - Это замедленный геноцид, - с трудом произнесла она. Голос звучал хрипло и грубо. - Едва ли, - возразил Таф. - У части с'атлэмцев окажется естественный иммунитет к воздействию пыльцы. По моим расчетам, их будет от нуля целых семи сотых до нуля целых одиннадцати сотых населения. Они, разумеется, будут размножаться, и иммунитет будет передаваться из поколения в поколение. Но уже в этом году с'атлэмская кривая рождаемости перестанет ползти вверх и начнет снижаться. - Вы не имеете права, - медленно проговорила Толли Мьюн. - Природа с'атлэмского кризиса такова, что здесь требуется только одно, но длительное и эффективное решение, - сказал Таф. - И я говорил вам об этом с самого начала. - Может быть, - сказала она. - Ну и что? А как же свобода, Таф? Как же право на выбор? Может быть, мои люди эгоистичны, глупы и недальновидны, но они все-таки люди, Таф, такие же, как вы. Они вправе сами решать, иметь ли им детей и сколько. Кто вам дал право решать за них, черт возьми? Кто вам дал право стерилизовать наш мир? - с каждым словом в ней все сильнее кипела ярость. - Вы ничуть не лучше, чем мы, Таф. Вы всего лишь человек. Чертовски странный человек, будьте уверены, но всего лишь человек - не больше и не меньше. Кто дал вам право распоряжаться нашим миром и нашей жизнью как Бог?! - "Ковчег", - просто ответил Таф. Черныш, вдруг забеспокоившись, заерзал у нее на руках. Толли Мьюн выпустила его на пол, не сводя глаз с белого бесстрастного лица Тафа. Внезапно ей захотелось ударить его, причинить ему боль, как-нибудь попортить эту маску безра