олового лазутчика, засланного на Черный Утес, но от самой Элизабет, которая вызвала его на рассвете, когда ему оставалось меньше часа до встречи с войсками в Конейне и с тремя североамериканскими оперантами. "Она вырвалась, Эйкен! Фелиция вырвалась. Я ее упустила... И она убила Амери". - Черт возьми! "Смерть Амери на моей совести. Я могла не выводить Фелицию из забытья во время коррекции. Могла позволить ей остаться там навсегда. Разрушить ее "эго". Она обратилась бы в прах, Крейн и Дионкет настаивали на этом, и я могла, да, могла, бездействие в таком сложном случае не было бы нарушением врачебной этики. Но нет! Я понадеялась на то, что сумею ее спасти и она станет здоровой". - Здоровой - человечной. Так? - Фелиция не избавилась от эгоцентризма, от сознания вседозволенности. Она меня одурачила. - Ты святая невинность, Элиза, детка. - Я много работала с детьми в Содружестве. Фелиция тоже ребенок. Бели бы она осталась со мной, позвонила бы мне обучить ее, довести до зрелости!.. О Эйкен, теперь она никогда не повзрослеет. Она вырвалась... - Черт тебя возьми совсем! (Мурашки по спине. Скрюченные гениталии. Бешеное сердцебиение.) "Безумного монстра еще можно обвести вокруг пальца и затравить. Здоровый монстр = Я + Ангел Бездны!!!" "Вырвалась... вырвалась. Не знаю, где она... не могу отследить. Ее умственный экран безупречен. Попроси Ремиларда, чтобы пустил в ход усиленную экстрасенсорику. Фелиция наверняка станет искать Куллукета. Амери ее отвергла, и потому теперь она обратит взор к другому предмету своей любви. Ты без меня знаешь, что будет, если она его найдет. Ты должен защитить Куллукета". "Кулл выполняет мое задание". "Нет-нет, спрячь его подальше, в какой-нибудь пещере, вообще убери из Европы как можно скорее! Твой налет на гнездо Фелиции - это самоубийство! Откажись от него". "Мне нужно Копье, детка. Фотопушка + подготовленный метаконцерт = огневая сила на моей стороне. И не только в сражении с Фелицией..." "Эйкен, ты не должен устраивать облаву, пойми, Фелиция вырвалась!" "У нас все на мази. Отсрочка ничего не даст. У нас есть шанс захватить добычу, прежде чем она поймет, что происходит. Фелиция не сильна в ясновидении". "Не надо, ради Бога, не надо!" "Я должен". "Фелиция вырвалась! Вырвалась, вырвалась! Фелиция вырвалась!" "Черт, отпусти меня, не затягивай петлю..." "Фелиция уничтожит тебя + все твое войско". "Я выиграю!" (Паника. Не поддавайся соблазну. Держись. Закройся от нее.) "Вырвалась, Фелиция вырвалась! Вырвалась, вырвалась..." "ЗАТКНИСЬ, ЭЛИЗАБЕТ, ЗАДУШИШЬ!" "Ты погибнешь, и на моей совести будет еще одна смерть... Много смертей..." "Пошла ты к дьяволу со своей совестью? Отцепись от меня! Лей крокодиловы слезы где-нибудь в другом месте, понятно?" "Прошу тебя, Эйкен..." "Иди в..." ... Он выпустил в нее очередь брани, и мысль Элизабет отстала, удалилась в стены комнаты без дверей. - Вот-вот, и не высовывайся оттуда, святоша! - завопил он вслух. - Предоставь мне самому копаться в этом дерьме! Я сделаю то, что задумал! Он направил шифрованное послание в Северную Америку. Хотя аура Фелиции надежно скрыта и никакой ясновидец не в состоянии ее обнаружить, но ум чудовища обладает физической массой, которую невозможно спрятать. Сканируя южное побережье Испании, Аваддон сумеет с точностью определить, где ее нет. После продолжительной, измотавшей все нервы паузы Эйкен получил гарантии, что в настоящий момент в районе восьмидесяти тысяч квадратных километров вокруг горы Муласен Фелиция отсутствует. Этого было достаточно, чтобы начать операцию. Все способные держаться на плаву посудины Многоцветной Земли общим числом семьдесят пять бросили якорь в устье Хенили в 05:30. Двухтысячная гвардия Эйкена мгновенно спустила на воду сто восемьдесят надувных барж с моторами, работающими на солнечной энергии, и двинулась к базовому лагерю, где был сосредоточен испанский контингент. Каждая баржа вмещала двадцать рыцарей тану с иноходцами плюс спартанский запас провизии и фуража. На двух баржах находились лазерное оборудование и запчасти, с тем чтобы в случае захвата Копья не терять времени на приведение его в боевую готовность. Около восьми часов Эйкен оседлал своего черного халика и поднялся на командную высоту перед выстроенным войском. В отличие от остальных рыцарей, на нем не было стеклянных доспехов, а только всегдашний золотой костюм с кармашками, черный летящий плащи широкопалая шляпа с черными перьями; теперь поверх нее красовался еще монарший обруч. Взмахнув небольшим лазерным жезлом, нынешним символом своей власти, он поприветствовал Высокий Стол, королеву Мерси-Розмар и остальных участников предстоящего действа. - Доблестные воины! Итак, мы готовы совместными усилиями выступить против чудовища. На вершине горы Муласен, в логове Фелиции, спрятано священное Копье Луганна, вырванное из моих рук Великим Потопом. Это не только одно из главных сокровищ древнего наследия тану, но и мощное оружие, способное защитить нас и от Фелиции, и от врага-фирвулага, и от любого иного противника, кто осмелится напасть на нас. Кроме того, в пещере есть склад золотых торквесов. Поскольку оборудование для их производства разрушено, этот запас нам жизненно необходим, с его помощью мы сделаем наших детей мегаактивными, пока не начнем порождать естественных оперантов. Таким образом, священное Копье и торквесы представляют собой не что иное, как средство для выживания расы тану! В обеспечении нашей жизнеспособности и состоит по большому счету цель нашей операции. Не стану скрывать, что все мы подвергаемся смертельной опасности. Ум Фелиции сильнее всякого другого ума в Многоцветной Земле, сильнее любого ума, который будет существовать в Галактическом Содружестве через шесть миллионов лет. Но вместе мы выстоим! Сплотимся в метаконцерте под моим чутким руководством и навсегда избавим свет от этого дьявола в юбке. Верьте мне!.. Теперь сообщу вам порядок действий. Река Хениль судоходна на протяжении ста тридцати пяти километров или девяноста лиг тану. Мы поплывем по ней до горы Муласен, откуда она берет начало. На нескольких участках есть быстрина, однако нашими судами правят лучшие лоцманы плиоцена, так что не волнуйтесь. Психокинетикам дано задание содействовать быстрому продвижению судов. К четырнадцати часам мы должны быть на месте. На берегу пересядем на халиков. Будем скакать по открытой местности еще примерно двадцать пять - тридцать километров. Через час с лишним достигнем предгорий Сьерра-Невады, где опять начнутся леса и где нас прикроет громада Муласена. На реке и в степи ваши умы должны поддерживать непрерывную связь и создавать над нами защитный психоэнергетический купол. А у подножия горы каждый будет действовать самостоятельно и найдет себе убежище с хорошим обзором логова чудовища. К пещере я полечу один. Вы же будете охранять тыл до тех пор, пока я не извлеку оттуда Копье и торквесы. Перенести добычу мне труда не составит, так как я могу удерживать в воздухе более четырехсот тонн. А вот когда я буду лететь назад, тут вам придется попотеть и помолиться, так как мои основные силы будут направлены на подъем и я не смогу в случае чего влить свой удар в наступательную мощь метаконцерта. Но если все обойдется и я благополучно спущусь к вам, тогда мы, что называется, отпустим вожжи и поскачем к реке. Плыть по течению будет уже легче. На обратном пути наши работящие техники под руководством Пита. Карвальо и Югота Макджилликадди наладят Копье. Если я в это время не буду биться за наши жизни, то окажу им свое монаршее содействие. Давайте опять-таки помолимся, чтобы так и вышло. Если мы починим священную пукалку, наше дело, считай, в шляпе. Аваддон тщательно взвесил потенциал совместного метаконцерта и сопоставил его с усилиями, приложенными Фелицией на Гибралтаре. На теперешний момент наши силы примерно равны, но если в дополнение к метаконцерту мы ударим из фотонной пушки, то могу вас уверить: от чудовища мокрого места не останется. Итак, вперед, друзья! Мы победим! Слово Сиятельного! Всем строго наказали хранить молчание, не позволять себе даже негромкого отклика. И тем не менее эфир задрожал от ликующих воплей. Не успели надувные баржи пуститься по водам Хениля на скорости более двадцати узлов, как три тысячи пятьсот пятьдесят воинов сплотили свои умы в трехдюймовом метаконцерте, призванном обеспечить как наступательную силу, так и оборону солиста - короля Эйкена-Луганна. Трое специалистов из Северной Америки без промедления принялись сортировать умы и располагать их слоями один над другим. Оуэн Бланшар взял на себя координацию принудителей, возглавляемых Альбораном Пожирателем Умов, Артиганном Амализанским и Кандатейром Ронийским. Клу Ремилард руководила психокинетиками, коими командовали Чемпион Блейн, Нейл Сазаранский, Диармет Геронийский и Кугал Сотрясатель Земли (последнего привлекли только для проформы). Весь творческий отдел взял на себя Элаби Гатен; он сотрудничал непосредственно с Мерси, Алутейном Властелином Ремесел, Селадейром Афалийским, Ламновелом Мозговзрывателем и Туфаном. Рыцарям Высокого Стола поручили оттачивать вспомогательные звенья каждой цепи и связывать воедино не самые мощные умы, которые благодаря высокотехнологичным усилителям Аваддона должны были в целом оказаться сильнее, чем просто сумма составных частей. Как только метаконцерт набрал необходимое ускорение, на сцену выступил Марк Ремилард. Выровнял погрешности, подключил умы подчиненных ему мятежников с Окалы и их ропщущих, но усмиренных детей-беглецов, что расположились биваком на марокканском побережье в девятистах километрах от Муласена. К, этой комбинации Марк добавил свой гигантский творческий потенциал, подкрепленный вспомогательной мозговой энергетикой. Таким образом, наступательно-оборонительный комплекс был во всеоружии, причем наступательная мощь опиралась главным образом на творцов, оборонная же - на принудителей. Его собственные виртуозные действия не подвластны ни Эйкену, ни кому-либо из тану. Однако в том случае, если внимание главного наводчика вдруг отвлечет хитрый обходной маневр Фелиции, беспристрастный наблюдатель из Северной Америки мгновенно подает сигнал тревоги и скорректирует ситуацию. Последним был введен в строй ум Куллукета. Ему отводилась пассивная роль проводника психической энергии, которая могла поступать через этот живой аппарат только в одном направлении - наружу. Отследив его, Фелиция, возможно, попытается при помощи обратной связи заткнуть этот выход. Тогда одушевленная спайка между дирижером, солистом и оркестром лопнет, что будет означать мгновенную смерть Куллукета. (Такой конец был бы для него благом, но внутренний голос предательски нашептывал ему: не надейся, ты умрешь не раньше, чем сполна заплатишь по счету!) Проведя заключительную настройку, безликий гений по прозванию Аваддон представил Эйкену сотворенный им организм во всем великолепии. - Тебе нужно сфокусировать свои усилия и занять позицию над ним. Ну как, справишься? Огромное совершенное здание высилось перед умственным взором Эйкена. Программу составил, разумеется, Аваддон, но теперь он передает свое детище ему, Эйкену, и пусть все увидят, как дерзко он им распорядится. Небо, проглядывающее сквозь защитный купол, было почти фиолетовым, и на нем сверкал ярко-алый солнечный диск с раскаленно-белой сердцевиной. Впереди стеной вставал лес; его темная густая зелень граничила с чернотой, а река, все еще подернутая туманом, раскручивалась до бесконечности, напоминая расплавленное золото. - Ну как, справишься? Справится ли он?.. Вдохнув полной грудью, Эйкен пропустил через себя сокрушительную силу, попробовал ее на вкус, исполнился сознанием божественного могущества. С этой минуты он - Мерси, Алутейн, Альборан и Блейн. И первоклассный принудитель Оуэн Бланшар, и юные операнты Клу и Элаби, и три тысячи связанных воедино рыцарей тану, и сорок ветеранов Метапсихического мятежа, и двадцать восемь их взрослых потомков. Он - Марк Ремилард, бросивший вызов галактике, закованный в холодную броню, из-под которой светится его заряженный энергией мозг. Он - это все они плюс он сам, их Король! Теперь Фелиция была уверена, что отыщет его, где бы он ни прятался. Но, облетев Стеклянный замок Гории, порыскав по окрестностям и прилегающим плантациям, с удивлением обнаружила, что его там нет. Сбитая с толку черная птица полетела вдоль Атлантического побережья к Росилану. Но в леденцовом городе его тоже не оказалось. Неудача постигла ее и в Сазаране, и в верховьях Гаронны (или Баара, как называют эту большую реку тану), и в Амализане, столице золотых приисков, и в Сейзораске, омываемом водами Нижней Роны, и в Дараске на берегу Провансальского озера. "Куллукет! Любимый!" Пусть он не откликается на призывы, но после проведенной коррекции ее ясновидение значительно улучшилось, так что ледяную ауру цвета застывшей крови она сможет различить за десять километров. А раз она до сих пор ее не отследила, стало быть, Дознавателя нет ни в одном из французских городов. Среди зеленеющей долины, раскинувшейся западнее широкого озера, она углядела детеныша антилопы, камнем бросилась на него и полакомилась молочным языком. Немного отдохнув, она снова взмыла ввысь и насмешливо прокаркала что-то, пролетая над Черной Скалой. Элизабет не отозвалась, но ворон и не ожидал ответа. Когда-нибудь Великий Магистр ей еще пригодится. Кулла она отыщет и без ее помощи. Гораздо интереснее охотиться за ним в одиночку. Со скоростью ветра она понеслась над Восточными Пиренеями. Возлюбленного не было ни в Геронии, ни в Тарасии, поэтому она пересекла Каталонскую пустыню и быстро достигла Большого Иберийского каньона. Над бурлящим потоком сиротливо нависала крепость Каламоска - владения Алутейна Властелина Ремесел. Никаких следов Куллукета. Более того - весь город будто вымер. Ворон призадумался. Повсюду, где он побывал, царило столь же странное запустение. Куда же подевались гуманоиды? Бескрайние равнины юга поменяли цвет с изумрудного на лимонно-желтый: дождей не выпадало уже два месяца. Зелеными оставались лишь ручьи, болота да низины больших рек, таких, как Протохукар, на берегу которого стоит Афалия. "Куллукет! Куллукет!" Вновь ни проблеска рубиновой ауры возлюбленного. И Селадейр Афалийский вместе со своим воинством куда-то исчез. Что же могло случиться? Быть может, Эйкен Драм в Западных Альпах устраивает облаву на мародеров-фирвулагов? Фелиция не стала прочесывать города в верхнем течении Роны, а полетела из Скрытых Ручьев прямо в Горию, где рассчитывала обнаружить свою добычу. Она знала, что Дознаватель теперь охраняет Эйкена Драма, и если король отправится в карательную экспедицию... Неизвестность томила ее. Пожалуй, хватит догадок, надо искать методично - повернуть к Средиземному морю, обследовать заброшенный Вар-Меск, потом Барделаск и Ронию. Но день уже на исходе, а от этой сумасшедшей гонки она порядком устала. "Полечу-ка я на Муласен, - решил ворон, - и завтра начну с новыми силами". Сердце ее воспарило на черных крыльях, когда она устремилась на юго-запад к Бетским Кордильерам. Домой, в уютную пещеру, к ее сокровищам и верным друзьям-животным! Скоро там будет и он, закованный в золото. Да! Она представила себе его мускулы в оплетке из драгоценного сверхпроводящего металла и снаружи каждого нервного окончания золотой терминал. Мозгу тоже понадобится разветвленная сеть, которую он сам поможет ей сплести. Потрясающая перспектива! В такой экипировке Куллукет станет великолепным музыкальным инструментом, и она сможет без устали играть на нем, сперва подогревая его хладнокровие простенькими инвенциями и каприччо, а потом переходя к симфониям наслаждения и боли. "Ах, любимый! С тобой я познала безумную радость восприятия, а теперь исцелилась и готова к еще большей радости воздаяния, коей наслаждаются все здоровые умы - даже те, кто с негодованием отвергают ее. Мы-то с тобой знаем, любимый, что вид чужих страданий укрепляет нашу силу, наполняет нас ощущением свободы. Мы торжествуем от собственной безнаказанности. Цена, заплаченная другими, - вот наша высшая награда". (Разве она не страдала, разве не умерла за меня, creucifixa etiam pro nobis [распятая за нас (лат.)], как ее безмозглый Бог - за нее?) "Я ты примешь славные муки, возлюбленный мой, но не умрешь. Моя любовь слишком велика, чтобы я позволила тебе умереть". Эйкен приблизился к пещере Фелиции верхом на паутинке одного из множества только что вылупившихся паучков, которых горячий полуденный ветер сдул с вершины. Сверкающая нить повисла на сосне, а он перебрался на край ветки, погруженный в свою паучью думу. А вдруг Аваддон пропустил, не заметил чудовище? На всякий случай паучок с ближнего расстояния сам обследовал внутренности пещеры. Пусто! За окаймленными зеленью уступами, в расщелинах, среди распустившихся бело-розовыми гроздьями альпийских цветов тоже никого нет. Он удостоверился, что ни в чреве Муласена, ни по меньшей мере в километре от пещеры Фелиция не прячется. Паучок спрыгнул с дерева и превратился в золотого карлика. Надежно прикрыв метапсихическим щитом вход в логово, он достал из заднего кармана прочную сетку и расстелил ее на земле. Затем, широко улыбаясь, проследовал во внутренние покои, легко сдвинув с места заслонявшую их каменную плиту. Вот они, золотые торквесы - стопка повыше его будет. Надо же, сколько натибрила безумная сорока-воровка! Да их здесь тысячи, каждый - как драгоценная раковина, напичканная микроэлементами с фабрики Гомнола. Во всех городах тану такого количества не наберется. Легкий умственный посыл - и торквесы сложились сами собой в приготовленную сетку, а Эйкен добрался до Копья Луганна. - Наконец-то! - пробормотал он, беря в руки оружие и батарею к нему. В последний раз он держал его на неоконченном Поединке Стратегов. Видел бы его сейчас Ноданн! С Копьем наперевес и узлом за плечами он вышел из пещеры и остановился, чтобы рассмотреть обретенные сокровища при дневном свете. Дело сделано, пора возвращаться к своим. Фелиция, быть может, никогда и не пронюхает, кто ее ограбил... Но просто так уйти он не мог. Эйкен взвился в воздух и перенес огромный узел километра на два севернее вдоль гряды, соединяющей Муласен с его сестрой-близнецом Алькасабой. Оставив торквесы и Копье, полетел назад и вновь завис над зевом пещеры. - Убрать экран! - скомандовал он. - Перехожу в наступательный режим! Солнце вмиг засияло ярче, а воздух обрел свою кристальную чистоту. Мозг Эйкена стал расширяться до невероятных размеров, когда вся наступательная мощь метаконцерта потекла в его творческий резервуар, сужаясь в фокусе. - Эй, парень, осади назад! Никак, ты задумал сровнять с землей проклятую нору? Не смей, слышишь? Это может привлечь ее внимание, где бы она ни находилась. Да и энергетический уровень для тебя великоват, ведь ты впервые ощутил целостность. Так что давай уноси ноги. Покажи ей свою геральдическую фигу и привет! - Как же, разбежался! Он захохотал и, точно Зевс, услышал громовые раскаты своего смеха. Огромная шапка горы откололась и всем своим весом рухнула на тайное обиталище девушки-ворона. Непыльная работенка, а дыма и вовсе нет. Однако же логова Фелиции как не бывало. Взрывная волна, обжигая, пронзила его, он споткнулся в воздухе, захлестнутый болью. Даже смягченная отдача метаконцерта едва не выпарила всю плазму его мозга. "Марк, Марк, что такое, Боже, помоги!" "Безмозглый дилетант! Ты выбрал не тот канал! На нижнем уровне прицела был бы в полной безопасности. Фелиция и та остерегается использовать этот уязвимый творческий модуль". "Да знаю. Сделай же что-нибудь! Мне больно!" "Перегрузка убьет тебя так же, как обратный ход и выключение всех систем! Я не знал, что ты такой невежда". "Ради всего святого, учитель, придумай что-нибудь! Покажи, куда направить мегавзрыв!" (Приглушенные ругательства в сочетании с эзотерическими образами.) "Понял, куда, Твое Королевское Величество?" "А? Повтори!" "Король Эйкен-Луганн, забирай к чертовой матери свои трофеи и возвращайся к остальным. Я продолжу урок в спокойной обстановке. И надеюсь, на сей раз ты его лучше усвоишь". Рыцари всех цветов радуги скакали по гранадской степи. Мощные когти халикотериев взрезали сухой торф, вырывая с корнем полевые цветы. Топот копыт распугивал стада газелей и гиппарионов. Саблезубые кошки урчали, не понимая, кто мог потревожить их послеобеденный сон. Неуклюжие дрофы кружили над разоренными в траве гнездами. Дымное солнце медленно клонилось к закату. Столбы пыли поднимались в небо и маячили, точно огромные призраки, на фоне мерцающего защитного балдахина. Всадники не сдерживали скакунов. Ум каждого был полностью сосредоточен на ведении своей партии метаконцерта, и хотя глаза видели, уши слышали, а сознание воспринимало жару, и запах пыли, и свист луговой травы, но ни у кого не было личных желаний, ощущения собственной независимости. Каждый мозг функционировал как составная клетка Единого Органического Ума, направляя часть психической энергии на удержание исполинского щита и готовя основной ее запас к наступательному броску, который надо будет нанести по первому приказу. Армию вел к судоходному участку Хенили король Эйкен-Луганн. К его седлу и к седлам других всадников были приторочены мешки, набитые золотыми торквесами, и те звенели в такт движениям халиков. В руке монарх сжимал позолоченное Копье, подсоединенное шнуром к батарее, - она свободно свисала с мощного крупа. Датчик батареи показывал нулевой заряд, а пять цветных рычажков покрылись соляными наростами, равно как и тонкий, словно игольное ушко, ствол. Пока священное оружие Луганна мертво, но у реки уже ждут техники, способные вернуть ему жизнь. При мысли, что скоро его вновь можно будет использовать, маленькая фигурка короля сияла внутренним светом. Фотонной пушкой он победит Фелицию, покорит фирвулагов и, наконец, завершит то, что было прервано потопом: уничтожит Ноданна. Все еще одетая в перья ворона, с тщательно зашторенными мыслями Фелиция прилетела на Муласен к своей берлоге. И, не веря глазам, стала кружить над чудовищным оползнем, оказавшимся на месте ее жилища. Деревья, цветущие кусты, водопад с озерком, обрамленным папоротниками - ее купальня, - кострище, грубо сработанные лавки у входа в пещеру, мшистые валуны и каменные дрозды, что сидели на них и распевали для нее в вечерней тишине, - все исчезло. Маленький горный ручей, где плавала жирная форель, был похоронен под грудами обломков вместе со звериной тропой, приводившей лесных друзей к ее порогу. Единственное живое существо окрест - рысь, Pseudaelurus, сидела на отколотой глыбе, нежась в последних лучах угасающего солнца. Ворон с криками спускался вниз по спирали. Поначалу он решил, что это стихийное бедствие, но затем разглядел в пыли золотой торквес и взглядом ясновидца обследовал глубины осыпавшейся пещеры. Так и есть, сокровищница ограблена. - Куллукет! - взвизгнула она. Эхо раскатилось над головокружительной пропастью, на дне которой зарождалась Хениль. Рысь съежилась, прижала уши. - Это ты, Куллукет... А еще Эйкен Драм! Зверек скрылся в развалинах, а черноперая птица села на опустевший камень и перевоплотилась. На скале возникло фантастическое существо, одетое в черные сверкающие доспехи, оставшиеся от прежней профессии, но подновленные в соответствии с нынешними причудами ее ума. Грани щитков стали острее, контуры жестче. Ранее открытые руки и ноги теперь были защищены наколенниками и латными рукавицами, украшены изогнутыми шпорами и шипами, напоминающими когти. Передняя часть зигзагообразного гребня на шлеме оканчивалась хищным клювом, задняя уходила к затылку. Из прорези для глаз вырывались два ярких, белых, как вспышка магния, луча. Когда Фелиция обратила взор к степям Гранады, эти лазерные лучи, словно головку сыра, просверлили попавшуюся им на пути гряду метаморфических скал. Фелиция прочесала глазами долину нижней Хенили, наконец углядела свою добычу и, как метеор, как ангел-мститель, ринулась за ней в погоню. Флотилия на всех парусах шла вниз по реке. Эйкен давал указания техникам, сверлившим ствол Копья, и вдруг последовал резкий телепатический сигнал Марка: "У вас на хвосте Фелиция!" - Скорей заканчивайте, ради Бога, скорей! - крикнул Эйкен так громко, что Карвальо и Макджилликадди выронили Копье, и тут же в шипящем озоновом облаке перенесся на флагман: "Вижу ее!" На этот раз он сконцентрировался почти мгновенно: глубоко задышал, вбирая в себя текучую энергию, сделал мощный выдох - и жуткий сверкающий шар с воем понесся по направлению к черной колючей точке, четко выделявшейся на фоне закатного неба. Огненный шар в мгновение ока выжег внизу сорок квадратных километров леса. Чудовищный энергетический всплеск потряс Эйкена. По жилам словно пропустили раскаленную лаву. Мозг не просто горел, а мерцал наподобие переменной звезды, готовый взорваться при каждой вспышке. Противный визгливый голос откуда-то изнутри донимал его: Марк был прав, ты переусердствовал и теперь можешь ставить по себе свечку за упокой! Но сумасшедшее головокружение постепенно прекратилось, и он, к удивлению своему, обнаружил, что все еще крепко сидит в фокусе Органического Ума, а вместо насмешек и укоров услышал олимпийски спокойное одобрение Аваддона: "Весьма недурно для обнаженного мозга. Думаю, ты ее приложил". - Я?! "На сканере энергетической массы чистый ноль". - Твоими бы устами... я тоже почти пустой... "БОЖЕ, НЕТ, ОНА РЕТРАНСЛИРОВАЛАСЬ! (Туманный образ.) ОНА ПРЯМО НАД ТОБОЙ, БЕЙ, ЭЙКЕН, БЕЙ!!!" Крик Аваддона бился в перегородки его надтреснутого мозга. У себя над головой он вновь увидел Фелицию, выросшую до невероятных размеров. Она была уже не вороном, а женщиной, одетой в языки белого, трепетавшего, как тонкий шелк, пламени. Лицо чудовища и ставшие совсем черными глаза изливали такой же яркий свет, каким лучился ум. Эйкену почудилось, что защитный барьер над флотилией прорвался. Видимо, что-то вышло из строя в принудительном секторе, не выдержал какой-то жизненно важный компонент, и вся структура вот-вот рухнет. Но экран тотчас же окреп. Марк Ремилард включил запасные усилители на участке, оголившемся в связи со смертью его человека, Оуэна Бланшара, однако шестое чувство подсказало Эйкену, что эта импровизированная подпорка продержится лишь долю секунды - ровно столько, сколько ему потребуется для переключения на атакующий модуль. Он должен снова выпустить в Фелицию огневой заряд, даже если и сам после этого не выживет. На тщательный прицел уже не оставалось времени. По первому запросу он получил колоссальный объем энергии и немедля переправил его по назначению. Нечеловеческие крики сотрясали эфир. Столкнулись встречные творческие заряды. Детонация от взрыва была беззвучна и бестемпературна, она проявлялась лишь в световом излучении. Отлаженная структура рассыпалась тысячами многоцветных, быстро гаснущих брызг. Тонкая колеблющаяся полоса карминного цвета закрыла собой полмира. Что это? Шов между его и моей болью?.. Живой мостик вспыхнул смертельным белым пламенем, перед тем как провалиться в черноту. Свеча, догорающая в рубиновом подсвечнике. Взрыв смеха. Утробный рев, постепенно затихающий в бездне отчаяния. - Аваддон? "Слышу тебя... Король Эйкен-Луганн". - Мы... достали ее? "Да. Ее больше нет. Ни мне, ни тебе больше ничто не угрожает. Связь между нами прерывается до того момента, когда наступит твой черед выполнять взятые на себя обязательства. До той поры никаких контактов. Привет". - Марк... я надорвался. Я умру? Марк? ... - Марк, ОТВЕТЬ МНЕ! ... Удивительно, подумал он, от такой мозговой перегрузки мне давно пора бы отдать концы, а я вроде как жив! Вижу свой ум, ветхое переплетение обугленных волокон, бесстрашно сверкающих в пустоте. Выпусти меня из этого гулкого внутриутробного колокола в реальный мир - и я рассыплюсь... - Чепуха, Эйкен. Главное, держись за меня, я тебя уже почти слепила. Здоровые и хитрые шотландцы так рано не умирают. "Элизабет?" - Тс-с! "Я думал, ты не умеешь проводить коррекцию на расстоянии". - Не умею. Я рядом. Хватит болтать в конце-то концов! Я уже неделю с тобой вожусь и смертельно устала. Не отвлекай! "Неделю!.." Он погрузился в прострацию, не переставая, однако, воспринимать этот шепот. Сотни, да нет, черт возьми, тысячи умов тану. Его народ. И женщина-корректор в золотом торквесе. "Элизабет! Метаконцерту каюк, да?" - Тихо! Вы свое уже отыграли. Ага! Вот здесь... _з_д_е_с_ь_. Огни! Множество огней! Он видел, слышал, чувствовал запах и вкус. Стоило ему приподняться на столе, обитом сукном, как простыня соскользнула, и он остался в чем мать родила. Как будто все на месте. С четырех сторон маленькой палатки натянуты сетки для вентиляции. Сквозь них проглядывает пышная зелень испанского леса и доносится вполне соответствующая обстановке зверино-змеино-птице-насекомая какофония. Возле него сгрудились Элизабет, Крейн с Дионкетом в простых одеждах корректоров и еще один тану с обветренным лицом, короткой пшеничного цвета бородой и непреклонными голубыми глазами принудителя. Он протянул Эйкену золотые жокейские штаны. - Погоди, я сам тебе надену. Сбитый с толку, почти беспомощный король позволил облачить себя в костюм с множеством кармашков. Ничего более неудобного в носке не придумаешь. - Так с Фелицией покончено? - спросил он. - Врезалась в Хениль, как метеорит, - Дионкет сопроводил это сообщение телепатической картиной. - Взрывная волна отколола глыбу шириной метров двести, и ее накрыло в реке, будто могильной плитой. А вместе с нею кое-кого из твоих воинов. - Да... Я почувствовал, как их снесло. - Эйкен невидяще уставился в лесной мрак. - Кого? Элизабет положила руку ему на плечо. - Девяноста шести душ недосчитались. Алутейн Властелин Ремесел. Артиганн Амализанский. Юный творец из Северной Америки Элаби Гатен. Куллукет Дознаватель... И Мерси. - Мерси погибла? - Он обвел целителей недоверчивым взглядом. - Нет, не верю! - Тело не нашли, - сказала Элизабет. - Но не знаю, могла ли она уцелеть в такой лавине. Все русло Хенили перепахано. Обнаружены останки Властелина Ремесел, Элаби Гатена и еще нескольких, рангом пониже. А пожилой Принудитель Оуэн Бланшар скончался от сердечного приступа. - И чуть всех нас за собой не утянул! - с горечью проговорил Эйкен. - И надо же было старому ублюдку скопытиться, как раз когда Фелиция пошла в атаку! Если б не Марк... - Он зашатался, уронил голову на руки. - Ну и баталия, видела бы ты! - Он поднял на Элизабет глаза, они горели каким-то странным, напряженным блеском. - Ты еще долго не опомнишься от похмелья, Эйкен. Побереги свой ум. Он согласно кивнул, но во всех его жестах уже ощущалось нетерпение. - Где мы? - В лагере, где же еще? Возле устья Хенили. Армия ждет тебя. Тяжелораненых не так уж много. Застигнутые лавиной и те, кому обожгло мозг, когда пала оборона, срочно доставлены в Афалию. Эйкен смущенно улыбнулся. - Спасибо, что пришла... И прости меня за мой поганый язык, детка. Я тогда малость погорячился. - Да ладно, - усмехнулась Элизабет. Эйкен повернулся к бородатому тану, которого узнал и по эмблеме на бирюзовой тунике, и по складу ума. - Это ты доставил их сюда с Черной Скалы? Тот едва заметно кивнул. - Спасибо, Минанан. Может, передумаешь и вернешься, а? Многоцветная Земля теперь уж не та. Все переменилось. Дело для тебя найдется. Бывший Стратег, а ныне отшельник-еретик улыбнулся одними глазами. - Я буду наблюдать за тобой с Пиренеев. Заезжай в гости. Только без армии. - О'кей. - Эйкен пожал руки Крейну и Дионкету, осторожно водрузил шляпу с пером на пульсирующую макушку и уже у выхода задержался, вспомнив о главном. - Не знаете случайно, что с Копьем? Элизабет подавила вздох. - Действует. Заперто в твоей каюте, и при нем Денно и нощно Блейн и Альборан. - Фантастика! - Король одарил медиков лучезарной улыбкой. - Я рад, что не пришлось расходовать его на Фелицию. Такие, как она, недостойны священного оружия. Молодцы мы, что разделались с ней только силой ума. Жаль старину Кулла, но это, наверное, тоже к лучшему. Нетвердыми шагами он вышел из палатки, обернулся и весело помахал им всем. Снаружи, перекрывая лесной шум, раскатились приветственные кличи, а затем на судах, стоявших в заливе Гвадалквивир, грянула Песня. Стекая с Муласена, река Хениль проложила себе новое русло среди обломков. Все мертвые тела были погребены, так что вездесущим шакалам и прочим стервятникам попировать не удалось. Глубоко в недрах могильного кургана, точно в темной часовне, едва-едва теплилось белое пламя, выжигая остатки масла из рубиновой лампады.  * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. КОРОЛЬ ШУТОВ *  1 Морейн Стеклодув пробирался впотьмах по заброшенному фабричному складу. Тонкие струйки стекали с мокрых жестких волос за ворот плаща. Он чихнул. Да, ненастно для середины июня. С Нового моря дует студеный ветер. Даже погода в Многоцветной Земле и та словно взбесилась, горестно размышлял он. Скорей бы прилетал Село со своим корректором! Морейн в отчаянии сверлил глазами черное небо. Может, все-таки раскрыть маленький психореактивный зонтик? Баловство, конечно, однако железная выдержка - не единственное достоинство тану, а разумная осторожность вовсе не признак трусости и морального разложения. Он снова чихнул, и невидимый зонтик тут же раскрылся над головой. На всякий пожарный Морейн навертел вокруг промокших ног небольшой инфракрасный кокон. Что могло задержать Село? Уже час назад он обещал быть здесь. Не то чтобы Морейну не терпелось избавиться от своего подопечного, нет, Стеклодув почитал великой честью заботиться о Стратеге и был горд его похвалами. Ноданн радовался как ребенок, когда он раздобыл редкостные элементы для починки Меча, отреставрировал доспехи, изготовил новую латную рукавицу на деревянную руку. Ох уж эта рука! Но по мере того, как к нему возвращались силы. Стратег все больше томился вынужденной пассивностью. Во время пересменок на соляных рудниках он стал потихоньку выползать из тайного каземата в траншеи. Заметить его могли только рамапитеки, а они болтать не умеют. Но поскольку Ноданн, тренируя свой ослабленный психокинез, принялся помогать мартышкам в погрузке и разгрузке тележек, возникла опасность привлечь внимание серого мастера. Морейн положил конец этим забавам, и тогда Стратег от безделья пристрастился играть с мышами. Тучи грызунов, поселившихся в сточных канавах у крепостных стен, проникали на фабрику, и не раз потрясенный Морейн заставал совершенно невероятную картину: сидя на куче стеклянного лома и являя собой карикатурный образ Аполлона Сминтея, Ноданн командует своим миниатюрным воинством, а маленькие хвостатые твари маршируют взад-вперед - занимаются строевой подготовкой. Да, пора ему перебираться в Афалию, наращивать себе руку, чтобы дурные предзнаменования не подтвердились. Хотя ноги согрелись. Стеклодува вдруг охватил леденящий ужас. Однорукий воин! Согласно вековым преданиям тану, это самое верное знамение Сумеречной Войны, Прихода Мрака. "Морейн", - прозвучал в мозгу тихий оклик. "Наконец-то! Сюда, Село! Я здесь, внизу!" Два темных всадника начали по спирали спускаться вниз; кожаные плащи и тела иноходцев поблескивали в слабом освещении окутанного туманом города. Несколько секунд - и они очутились на территории склада. - Привет тебе, Брат Творец! - поздоровался Морейн с лордом Афалии, когда тот спрыгнул с седла. Затем повернулся к другому всаднику, и кровь застыла у него в жилах. Ошибки быть не может: хрупкая фигурка явно принадлежит человеку, женщине, а ум хотя и плотно зашторен, однако нетрудно догадаться, что никакой она не корректор. Морейн не вчера на свет родился, чтобы не узнать Сестру по гильдии. Она подняла забрало шлема, и Морейн не сдержал громкого восклицания: - Ваше Королевское Величество! Вы живы! А говорят... Мы оплакивали вас... и других жертв чудовищной Фелиции... - Необходимая предосторожность, - объяснила Мерси. - Проводите меня к мужу. - О да, конечно!.. - Морейн дважды чихнул. - Чтобы ввести в заблуждение узурпатора... Понимаю! Извольте следовать за мной. Они привязали иноходцев к ограде и вошли в барак, набитый устаревшим оборудованием. Морейн открыл потайную дверцу, и все трое очутились в подземном переходе, каких много пролегало под городом стеклодувов. Путь им освещало только психокреативное пламя, сверкавшее на пальце Морейна; с пустыря, где рамапитеки разрабатывали кристаллический углекислый натрий, доносилось журчание соленых ручьев. Вскоре они проникли в дымное помещение, наполненное оранжевым сиянием. Белые и пастельно-розовые отложения были подернуты сажей, напоминая адские фрески, оживающие в неверном свете. От ручейков исходили зловонные испарения. Маленькие мартышки с огромными блестящими глазами в дубленых шкурах и защитных рукавицах обрубали тесаками из небьющегося стекла щелочные сосульки, нагружали их в тележки и катили к подъемнику. - Ну и дыра! - заметила Мерси. - Бедные зверушки! - Они работают посменно, не более шести часов, - попытался оправдаться Морейн. - А запах серный, неядовитый, к тому же есть доступ свежего воздуха. Эти шахты, высокочтимая леди, просто рай по сравнению с золотыми приисками Амализана. - И он все время торчит здесь? - не слушая его, потрясенно спросила Мерси. Туннель уходил все глубже. Воздух спертый, за стенами непрерывный гул - то ли от водопада, то ли от каких-то машин. - Всемилостивая Богиня! - пробормотал Селадейр, стягивая с головы капюшон. - Настоящая душегубка! Далеко еще, а, Мори? Стеклодув наконец остановился у запертой на засов двери. Доски слегка вибрировали от доносившегося изнутри шума. - Туда! - Стеклодув снова воспламенил кончик пальца, взглядом отодвинул засов и распахнул дверь, что, казалось, вела в Тартар. Перед ними открылся огромный люк. Оттуда воняло, как из клоаки; воздух стал градусов на пятнадцать холоднее. Мерси ахнула, а Селадейр опять надвинул капюшон и опустил забрало. - Ступайте за мной, только осторожно! - предупредил Морейн, Шагнув на узкий настил и засветив поярче палец. - Это подземный отрезок реки Вар. По ней мы спускаем промышленные отходы в континентальный шельф. Когда-то это был участок в несколько сот лиг, а теперь Новое море прибывает, и он становится короче с каждым днем... Здесь направо. Они наконец свернули в ответвление тоннеля, где было сухо. Морейн отпер последнюю дверь, и несколько десятков мышей выскочили из-под ног. Мерси, оттолкнув Стеклодува, ворвалась в каморку, чуть больше прорубленной в солончаках ниши, освещенную и обставленную крайне скудно. Посреди каморки стоял Ноданн, бледный, осунувшийся, золотая голова упирается в потолок, на исхудалых плечах белая шерстяная туника. Он протянул Мерси руки - одну из плоти, другую из дерева. Она разразилась слезами. Ноданн обнял ее, прижал к груди, в которой билось