аты тяжело восприняли заключение. Они сидели маленькой печальной группкой на полу камеры, ковыряя в огромных носах и почесывая странной формы головы. - У вас есть какие-нибудь причины подозревать лорда Джаггера и его друзей, инспектор? - сухо спросил Мунрой. - Нет, сэр, кроме... Нет, даже эти зеленые и голубые женщины, сэр... - Инспектор Спрингер покорился неизбежности. - Нет, сэр. - Им предъявлено обвинение? - Нет еще... э, нет, сэр. - Они могут идти? - Да, сэр. - Ну вот, Джаггер. А эти, - сказал Мунрой, махнув тростью в сторону неутешных инопланетян, - могут подождать до утра. Надеюсь, у вас найдется для меня масса улик, инспектор. - О да, сэр, - сказал инспектор Спрингер, ни во взгляде, ни в голосе которого не чувствовалось предвкушения приятного будущего. Беспомощно уставившись на Латов, он выдавил: - Для начала, они явно иностранцы, сэр. Когда все вышли на широкий бульвар Уайтхолла, друг лорда Джаггера Мунрой приподнял шляпу, обращаясь к леди: - Примите мои поздравления по поводу ваших костюмов. Получился бы чудесный бал-маскарад, если бы все костюмы были такими прекрасными. Встретимся в клубе, Джаггер? - Возможно, завтра, - сказал Джаггер. Мунрой величественно удалился по направлению к Уайтхоллу. Утренний свет коснулся крыш высоких зданий. - О, смотрите! - воскликнула миледи Шарлотина. - Это старомодный рассвет! Настоящий! Герцог Королев хлопнул Джерека по плечу. - Прекрасно! Джерек все же понимал: уважение Герцога досталось ему несколько дешево, учитывая, что он совсем ничего не сделал, чтобы вызвать восход солнца, но не смог отказать себе в удовольствии ощутить отождествление с чудесами мира девятнадцатого столетия, поэтому скромно покачал головой и позволил Герцогу продолжать расточать похвалы. - Понюхайте этот воздух! - восклицал Герцог Королев. - В нем смешаны тысячи богатейших запахов! Ах! - Он обогнал остальных, дружно следовавших за ним, и повернул на набережную, восхищаясь рекой с плавающим на поверхности мусором, баржами и пленкой нефти. - Преобладающий серый цвет на раннем рассвете. Джерек спросил миссис Ундервуд: - Теперь вы подтвердите, что любите меня, миссис Ундервуд? Мне кажется, ваша связь с мистером Ундервудом подошла к концу. - Он, по-моему, думает так же, - вздохнула она. - Я сделала все, что могла. - Ваше пение было чудесным. - Он, должно быть, всегда был неуравновешенным, - сказала она. - В том, что случилось, я должна винить себя. Казалось, она не хотела больше разговаривать, и Джерек тактично разделил ее молчание. На реке прогудел буксир. Несколько чаек поднялись к небу, залитому мягким сверкающим золотом, деревья вдоль набережной шелестели, пробуждаясь к новому дню. Остальные, немного обогнав Джерека и миссис Ундервуд, комментировали тот или иной аспект окружающего пейзажа. - Какое замечательное окончание нашего пикника, - сказала Железная Орхидея Лорду Джеггеду. - Вы не знаете, когда мы отправимся назад? - Думаю, скоро. Они долго шли по набережной, но в конце концов свернули на улицу, которую Джерек уже видел. Он коснулся руки миссис Ундервуд. - Узнаете здание? - Да, - пробормотала она, занятая, очевидно, своими мыслями. - Это Центральный Уголовный Суд, где судили вас. - Смотрите, Джеггед! - окликнул Джерек. - Помните? Лорд Джеггед тоже, казалось, думал о чем-то другом. Он рассеянно кивнул головой. Смеясь и болтая, компания миновала Центральный Уголовный Суд и остановилась полюбоваться следующим объектом, который привлек их внимание. - Собор Святого Павла, - сказала донна Изабелла, цепляясь за руку Епископа Касла. - Вы не видели его раньше? - О, мы должны зайти внутрь! Именно в этот момент Лорд Джеггед поднял благородную голову и остановился, словно лиса, почуявшая запах своих преследователей. Он поднял руку - Джерек и миссис Ундервуд замерли, в то время как остальные побежали вверх по ступенькам. - Замечательный... - И Епископ Касл исчез. Железная Орхидея начала смеяться и тоже исчезла. Миледи Шарлотина отступила на шаг назад и исчезла. А затем исчез и Герцог Королев исчез с удивленным и выжидающим выражением на лице. Донна Изабелла села на ступеньки и закричала. Даже миновав несколько улиц, они все еще слышали крики донны Изабеллы. Лорд Джеггед быстро вел их по лабиринту маленьких мощеных улочек. - Мы были бы следующими, - сказал он. - Эффект Морфейла должен был проявиться. Моя вина... Абсолютно моя вина... Быстрее... - Куда мы идем, Джеггед? - Машина Времени. Та, в которой ты прибыл в первый раз. Починена и готова к отправлению. Но флюктуации, вызванные последними появлениями и исчезновениями, могли привести к серьезным последствиям. Браннарт знал, о чем говорил. Торопитесь! - Я не уверена, - сказала миссис Ундервуд, - что хочу сопровождать кого-нибудь. Вы причинили мне боль, не говоря уж... - Миссис Ундервуд, - мягко остановил ее Лорд Джеггед Канарии, - у вас нет выбора. Альтернатива ужасна, уверяю вас. Убежденная его тоном, она ничего больше не стала говорить. Они вышли на улицу рядом с рекой, застроенную выцветшими, облупившимися зданиями. Неподалеку несколько человек загружали ящиками телегу. В просветах между домами блестела вода Темзы. - Я устала, - пожаловалась миссис Ундервуд, - и не могу идти так быстро, мистер Джексон. Я не спала почти две ночи. - Мы уже на месте, - ответил он, вынув из кармана ключ и вставив его в замок темной дубовой двери. Лорд Джеггед толкнул дверь, и та скрипнула. Когда они вошли, Джеггед закрыл дверь и, подняв руку, достал масляную лампу, висящую на крюке, а затем, чиркнув спичкой, зажег ее. Свет стал ярче, и Джерек увидел, что они находятся в довольно большой комнате с каменным полом. Пахло плесенью. Вдоль стен шныряли крысы. Джеггед подошел к большой куче тряпья и начал растаскивать ее в стороны, потеряв в спешке часть своего хладнокровия. - Какова ваша роль во всем этом, мистер Джексон? - спросила миссис Ундервуд, отводя взгляд от крыс. - Я не ошибаюсь, полагая, что вы манипулируете нашими судьбами - моей и мистера Корнелиана? - Надеюсь, незначительно, мадам, - сказал Джеггед, все еще раскидывая кучу. - Ради такой абстрактной вещи, как его сущность, Время строго следит за нашей активностью. И надо быть очень осторожным. Именно поэтому я выбрал всего два основных псевдонима. Я много путешествовал во Времени, как вы, вероятно, догадались: и в прошлое, и в будущее, которое существует относительно моего мира. Я знал о конце Времени еще до того, как Юшарисп принес эту весть на нашу планету. Мне удалось открыть, что определенные люди, благодаря особенному подбору генов, не так подвержены эффекту Морфейла, как другие, и я задумал найти средство предотвратить катастрофу хотя бы для некоторых из нас... - Катастрофу, Джеггед? - Конец для нас всех, дорогой Джерек. Я не в силах перенести мысль, что, достигнув такого совершенства, мы должны погибнуть. Ты видишь, мы узнали, как жить. И все зря. Такая ирония невыносима для меня, любителя ироний. Я провел много-много лет в этом столетии, в самом дальнем прошлом, в какое только мог попасть на собственной машине, производя сложные опыты, посылая различных людей в будущее и наблюдая, как их "принимало" Время, когда они возвращались в собственный век. Ни один не удержался в нем, я сожалею об их судьбе. Только миссис Ундервуд осталась, не подверженная, очевидно, эффекту Морфейла. - Итак, это вы, сэр, были моим похитителем?! - воскликнула она. - Боюсь, что так. Ну вот! Он стащил последнюю тряпку, открыв сферическую машину Времени, которую Браннарт Морфейл дал взаймы Джереку для его первого путешествия в Эпоху Рассвета. - Надеюсь, - продолжал он, - что некоторые из вас переживут Конец Времени. И вы можете помочь мне. Эта машина управляемая, она перенесет вас в наш собственный век, Джерек, где мы сможем продолжить эксперименты. По крайней мере, - добавил он, - должна перенести. В настоящий момент меня тревожит нестабильность мегапотока, но будем надеяться на лучшее. Теперь вы двое входите в машину. Вот дыхательные маски. - Мистер Джексон, - сказала миссис Ундервуд. - Я больше не дам собой командовать. - Она сложила руки на груди. - И не поддамся гипнозу ваших псевдонаучных теорий! - Я думаю, он прав, миссис Ундервуд, - обратился к ней Джерек неуверенно. - И причина, по которой я пришел к вам, заключается в том, что вы все же подвержены эффекту Морфейла. По крайней мере, в машине Времени у нас есть шанс попасть в любой век по нашему выбору. - Вспомните, как Джерек избежал повешения, - сказал Лорд Джеггед, уже открывший круглую дверь в машине. - Сработал эффект Морфейла. Иначе получился бы парадокс. Зная это, я способствовал тому, что показалось вам, миссис Ундервуд, его уничтожением. Вот доказательство моей доброжелательности - он жив! С неохотой она подошла вместе с Джереком к машине Времени. - Я смогу вернуться? - спросила она. - Почти наверняка. Но, надеюсь, выслушав меня, вы не захотите возвращаться. - Вы будете сопровождать нас? - Другая моя машина Времени в четверти мили отсюда. Нельзя оставить ее здесь. Это очень усовершенствованная модель, она даже не регистрируется на приборах Браннарта. Как только вы отправитесь в путь, я воспользуюсь ею и последую за вами. Обещаю, миссис Ундервуд, я не стану обманывать вас, и открою все, что знаю, когда мы вернемся в Конец Времени. - Очень хорошо. - Внутри вам покажется не очень удобно, - сказал ей Джерек, когда за ними захлопнулся люк входной камеры. - На мгновение задержите дыхание. - Он протянул ей дыхательную маску. - Натяните ее на голову, вот так... - Он улыбнулся, расслышав ее приглушенные жалобы. - Не бойтесь, миссис Ундервуд. Наше великое приключение почти закончено. Скоро мы снова окажемся на нашей милой вилле с розами, обвивающими дверь, трубками, тапочками и ватерклозетами. На этом Джерек вынужден был прервать свои излияния из-за необходимости натянуть маску, так как сфера стала заполняться молочно-белой жидкостью. Джереку хотелось, чтобы тут были резиновые костюмы, обычно используемые в машине, так как белая жидкость вызывала неприятные ощущения и быстро пропитала одежду. В глазах миссис Ундервуд появилось выражение негодующего отвращения. Шлюз быстро наполнился, и их понесло в основную камеру, где некоторые приборы уже мигали попеременно зеленым и красным светом. Барахтаясь в густой жидкости, не в состоянии контролировать свои движения, Джерек увидел, что миссис Ундервуд находится не в лучшем положении и глаза ее закрыты. Начали мигать зеленые и желтые огоньки. Жидкость становилась все темнее. На экранах замелькали цифры, которых он не мог прочитать. Запульсировал белый свет, и Джерек понял, что машина готова начать путешествие в будущее. Он расслабился, счастье переполняло его. Скоро они будут дома! Белый свет слепил глаза, голова кружилась, боль стала нестерпимой, и от крика его удержал только страх, что миссис Ундервуд услышит и встревожится. Жидкость становилась все темнее, пока не приобрела цвет крови. Чувства покинули его. Джерек очнулся, зная, что путешествие закончено, и попытался повернуться, чтобы посмотреть, пришла ли в себя миссис Ундервуд, прижатая к его ноге. Но вдруг, к его удивлению, все повторилось: Замелькали огоньки, зеленые уступили место красным, затем голубым и желтым. Запульсировал белый свет, боль усилилась, жидкость потемнела. И опять он потерял сознание. Джерек снова очнулся. На этот раз прямо перед собой он увидел бледное лицо миссис Ундервуд, находящейся без сознания. Он попытался дотронуться до нее рукой, и, как будто вызванный этим движением, процесс вспыхнул с новой силой: зеленые и красные цвета уступили место голубым и желтым, затем ослепляющая белизна, боль, потеря сознания. Он очнулся. Машина содрогалась, и откуда-то доносился скрежещущий вой. На этот раз он закричал помимо своей воли и подумал, что миссис Ундервуд тоже кричит. Белый свет пульсировал. Вдруг стало совершенно темно. Затем мигнул и пропал зеленый огонек. Мигнул и пропал красный огонек. Вспыхнули голубой и желтые огоньки. Тогда Джерек Корнелиан понял, что страхи Лорда Джеггеда не были беспочвенными. Произошло сразу слишком много попыток манипулировать Временем, и Время, воспротивившись, швыряло их взад и вперед по потоку. Они стали жертвами эффекта Морфейла, будто и не входили никогда в машину Времени. Время мстило тем, кто пытался завоевать его. Единственным утешением для Джерека, прежде чем он снова потерял сознание, было то, что по крайней мере он находится рядом с миссис Ундервуд. 19. ДЖЕРЕК КОРНЕЛИАН И МИССИС АМЕЛИЯ УНДЕРВУД ОБСУЖДАЮТ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ МОРАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ - Мистер Корнелиан! Пожалуйста, мистер Корнелиан, попытайтесь проснуться! - Я не сплю, - простонал он, не открывая глаз. Кожа была приятно теплой. Ноздри улавливали восхитительные запахи. Стояла тишина. - Тогда, пожалуйста, откройте глаза, мистер Корнелиан, - потребовала она. - Мне нужен ваш совет. Он подчинился и заморгал глазами. - Какая исключительно глубокая голубизна, - произнес он, увидев над собой небо. - Итак, в конце концов, мы вернулись. Должен признать, я впал в некоторый пессимизм, когда машина забарахлила. Как мы выбрались наружу? - Я вытащила вас и хорошо сделала. Жестом она указала на машину Времени, и Джерек понял, что та была даже в худшем состоянии, чем когда он впервые прибыл в девятнадцатое столетие. Миссис Ундервуд сметала песок со своего потрепанного платья из коричневого бархата. - Это ужасное вещество, - сказала она. - Когда оно высыхает, одежда становится жесткой. Он сел, улыбаясь. - Пустяки. Нет ничего проще, чем снабдить вас новой одеждой. У меня сохранились почти все кольца власти. Интересно, кто создал этот пейзаж? Он потрясающий! Они находились на широком песчаном пляже, и перед ними лежало спокойное море, раскинувшееся до самого горизонта. А по другую сторону пляжа взору открывался бесконечный ландшафт: простирающиеся на мили заросли папоротникообразных растений разных размеров, от маленьких, прикрывающих землю ковром, и до очень больших, высотой с тополь. Вдали тянулись пологие холмы. - Замечательная картина, - согласилась она. - В деталях более подробная, чем все, созданное вашими людьми. - Вы знаете оригинал? - Я изучала такие вещи прежде. Мой отец принадлежал к современной школе. Он не отвергал Дарвина. - Дарвин любил его? - Мысли Джерека вернулись к любимому предмету. - Дарвин был ученым, мистер Корнелиан, - ответила она нетерпеливо. - И он сделал мир наподобие этого? - Нет, нет, он не делал никакого мира, это просто риторическое выражение. - Что такое "риторическое выражение"? - Об этом позже, а сейчас я хочу сказать, что ландшафт напоминает Землю в очень ранней стадии ее геологического развития. Тропический климат и преобладание папоротниковых растений. Похоже на ордовикский период палеозоя, а может быть, и силурийский. Если это полная реконструкция, то море, которое вы видите, должно кишеть съедобной жизнью: моллюски и тому подобное. Но нет больших зверей. Все для поддержания жизни и ничего, что угрожало бы ей. - Не могу представить, кто сделал это, - задумался Джерек, - разве только леди Безголосая. Она в свое время увлекалась ранними эпохами, и из того, что ей удалось воспроизвести, лучшим был "Египет". - Такой мир, как этот, процветал за миллионы лет до Египта, - сказала миссис Ундервуд лирическим тоном. - За миллионы лет до Человека, даже до Динозавров. О, это рай! Смотрите, здесь совсем нет признаков животной жизни, какую мы знаем. - Животной жизни как таковой не было очень долго, - пояснил Мы сделали ее сами. - Вы не вникаете в то, что я говорю, мистер Корнелиан. - Простите, я постараюсь. Мне хочется продолжить моральное образование как можно скорее. Есть много вещей, которым вы еще не обучили меня. - Я рассматриваю это как свой долг, иначе нечем оправдать мое пребывание здесь. - Она улыбнулась сама себе. - В конце концов, я вышла из семьи миссионеров. - Новое платье? - предложил он. - Если не трудно. Он коснулся кольца власти с изумрудом. Ничего не произошло. Он коснулся алмаза, затем аметиста. И совсем ничего не случилось. Джерек был озадачен. - Кольца власти никогда прежде не подводили меня. Миссис Ундервуд кашлянула. - Становится очень жарко. Предлагаю перейти в тень тех папоротников. Он согласился. Пока они шли, Джерек снова испробовал кольца власти, с удивлением качая головой. - Странно. Возможно, когда машина Времени начала функционировать неправильно... - Машина Времени работала неправильно? - Да. Двигалась хаотично вперед и назад во Времени. Я совершенно отчаялся вернуться сюда. - Сюда? - О дорогая! - Итак, - сказала она, усаживаясь на рыжего цвета камень и рассматривая бесконечные мили силурийских папоротников, - мы могли начать двигаться назад, не так ли, мистер Корнелиан? - Я бы сказал, что да, могли. - Несмотря на заверения вашего друга Лорда Джеггеда? - уточнила она. - Да. - Джерек пожевал нижнюю губу. - Но он боялся, что мы отправляемся слишком поздно, помните? - Он был прав. Миссис Ундервуд снова кашлянула. Джерек и сам откашлялся: - Если это тот век, про который вы думаете, то здесь совсем нет людей? - Ни одного. Даже примитивных. - Мы в Начале Времени? - За неимением лучшего определения, да. Ее изящные пальцы барабанили по камню. Ситуация явно не радовала миссис Ундервуд. - О дорогая! - сказал Джерек. - Мы больше не увидим Железную Орхидею? При этих словах она немного просветлела. - Мы попытаемся не падать духом и будем надеяться, что нас когда-нибудь спасут. - Шансы очень незначительные, миссис Ундервуд. Никто не забирался так далеко назад. Вы ведь слышали, Лорд Джеггед говорил, что ваш век - самый отдаленный, какого он смог достичь. Она расправила плечи так, как делала это, когда стояла на берегу реки. - Итак, надо построить хижину, а лучше две хижины. И нужно проверить, какая из форм жизни здесь съедобная, а пока заберем из машины Времени все, что может пригодиться. Думаю, там осталось не так уж много. - Вы уверены, что... - Мистер Корнелиан! Ваши кольца власти не работают - других фактов у нас нет. Вероятно, мы очутились в силурийском периоде. - Эффект Морфейла должен был послать нас в будущее, - возразил он, - а не в прошлое. - Это определенно не то будущее, которое следует за 1896 годом, мистер Корнелиан. - Нет. - Ему в голову пришла мысль. - Я обсуждал совсем недавно возможность циклической природы Времени с Браннартом Морфейлом и Лордом Джеггедом. Не могли ли мы забраться в будущее так далеко, что вновь оказались на старте? - Такая теория для нас бесполезна, - ответила она и пояснила: - В теперешних обстоятельствах. - Согласен, но она может объяснить, почему мы оказались в них, миссис Ундервуд. Она сорвала лист папоротника над головой и стала обмахивать лицо, намеренно игнорируя его слова. Джерек глубоко вдохнул душистый силурийский (или, возможно, ордовикский) воздух и с удобством растянулся на земле. - Вы сами описали этот мир как рай, миссис Ундервуд. Могут ли найти себе лучшее место два любовника? - Еще одна абстрактная идея, мистер Корнелиан? Вы, конечно, не имеете в виду себя и меня? - О да, имею! - сказал он мечтательно. - Мы сможем создать человеческую расу заново! Новый цикл. На этот раз мы расцветем перед Динозаврами. Это рай, а мы - Адольф и Ева! Или Алан и Эдна? - Мне кажется, вы ссылаетесь на Адама и Еву, мистер Корнелиан. Если так, то вы богохульствуете, и я больше ничего не желаю слышать. - Бого... что? - ...хульствуете. - Это относится к Морали? - Полагаю, что да. - Не могли бы вы объяснить немного подробнее? - спросил он возбужденно. - Вы совершаете проступок против Божества. Это богохульство - таким образом отождествлять себя с Адамом. - А вас с Евой? - С Евой тоже. - Простите. - Вы не знали. - Она продолжала обмахиваться листом папоротника. - Полагаю, пора поискать пищу. Вы не голодны? - Я голоден по вашим поцелуям, - ответил он романтично и поднялся на ноги. - Мистер Корнелиан! - Ведь мы, - сказал он, - можем "пожениться" теперь, не так ли? Мистер Ундервуд сказал то же самое. - Мы с ним не разведены. Кроме того, даже если бы я была разведена с мистером Ундервудом, нет причин полагать, что я желаю выйти замуж за вас. Более того, здесь, в силурийском периоде, нет никого, кто бы нас обвенчал. Ей казалось, что она выложила значительный аргумент, но он не понял ее слов. - Если мы завершим мое моральное образование, - сказал он, - вы согласитесь выйти за меня замуж? - Возможно... если все остальное будет разрешено должным образом... что теперь кажется маловероятным... Он медленно пошел по пляжу, глядя на медлительное море и глубоко задумавшись. У его ног маленький моллюск медленно карабкался по песку. Джерек некоторое время наблюдал за ним, а затем, услышав движение позади, обернулся. Там стояла миссис Ундервуд. Она сделала что-то вроде шляпы из листьев папоротника и выглядела теперь очень хорошенькой. - Простите, если расстроила вас, мистер Корнелиан, - сказала она дружелюбно. - Видите ли, вы несколько более прямолинейны, чем я привыкла. Я знаю, что вы не хотите быть намеренно грубым, но в некоторых вопросах вы более невинны, чем я. Однако вы обладаете особенностью говорить неправильные вещи или правильные вещи неправильно. Он пожал плечами. - Поэтому я так отчаянно хочу начать свое моральное образование. Я люблю вас, миссис Амелия Ундервуд. Возможно, Лорд Джеггед подтолкнул меня к этим чувствам вначале, но с тех пор они овладели мной. Я их раб. Конечно, я могу утешить себя, но не могу перестать любить вас. - Я польщена. - И вы говорили, что любите меня, но сейчас пытаетесь отрицать это. - Я все еще госпожа Ундервуд, - мягко напомнила она. Маленький моллюск начал осторожно взбираться на его ногу. - А я все еще Джерек Корнелиан, - ответил он. Миссис Ундервуд заметила моллюска. - Ага! Возможно, этот съедобен. Она протянула руку, чтобы взять его, но Джерек остановил ее. - Нет, - сказал он, - пускай ползет. Она выпрямилась, ласково улыбаясь ему. - Мы не можем позволить себе быть сентиментальными, мистер Корнелиан. Его рука задержалась на мгновение на ее плече. Потрепанный жесткий бархат постепенно приобретал мягкость. - Мне кажется, мы не можем позволить себе не быть ими. Ее взгляд стал серьезным, затем она рассмеялась. - О, очень хорошо. Тогда подождем, пока не станем исключительно голодными. Веселой походкой, взметая чистый песок первозданного пляжа черными сапожками на кнопках, она зашагала вдоль густого соленого моря. - Все кругом сверкает и прекрасно, - запела она. - Все создания, большие и малые, все вещи - мудрые и чудесные. Господь сделал их всех! В ее поведении чувствовался определенный вызов, какое-то сопротивление неизбежности, которое заставило сердце Джерека сжаться от обожания. - В конце концов самоотречение, - бросила она через плечо, - полезно для души. - Ах! Джерек побежал за ней и вдруг за шаг до нее замер. Он оглядел спокойный силурийский мир, неожиданно пораженный его свежестью, растущим пониманием, что они действительно единственные млекопитающие на целой планете. Он поднял голову к огромному золотому солнцу и заморгал от щедрого сияния. Мир был полон чудес. Немного позже, задыхаясь, потея и смеясь от счастья, он догнал ее. Выражение ее лица было почти нежным, когда она к нему обернулась. Джерек предложил ей руку, и после секундного колебания она приняла ее. Они шли рядом под горячим полуденным силурийским солнцем. - А теперь, миссис Ундервуд, - удовлетворенно сказал Джерек, - что такое "самоотречение"?