Он нашел в карманах несколько фунтов и предложил в обмен на доставку до Стокгольма. Те лишь посмеялись деньгам: -- Они ничего не стоят; но мы вас подбросим. Студенты были высокими и светлыми, с короткими стрижками, в наглаженных брюках и спортивных пиджаках. Они с удовольствием, демонстративно покровительствовали Джерри. Он знал это и не противился, просто, насколько мог, не обращал на это внимания. Его длинные волосы и вычурное одеяние развлекали студентов, и они назвали его Робинзон Фландерс, как хорошо образованные юноши. Все втроем решили остановиться у прибрежного города Остер-зунд, чтобы отдохнуть там пару дней, так как чувствовали себя непередаваемо уставшими. Джерри же чувствовал себя в целом значительно лучше, К тому времени, когда они доехали до Уппсалы, Джерри успел обольстить обоих молодых шведов, причем каждый из них даже не подозревал о совращении приятеля. Они едва ли осознавали, насколько велика его власть над ними, пока он не угнал их "вольво", оставив в городе шпилей-близнецов двоих студентов, решивших никому не говорить, кто украл их машину. Более богатые сборы оказались в местечке Эскильстука, где он познакомился с молодой учительницей, жившей в этом городе и пожелавшей, чтобы он подвез ее. Джерри начал выправляться. Он уже наполовину сожалел, что так поступил с двумя студентами, однако то была экстремальная ситуация. Теперь боязни не осталось, и девушка гордилась своим преданным любовником-англичанином: взяла его с собой на пирушки в Эскильстуну и Стокгольм. Для него нашлась работа: прочитывать экспертизы научных трудов, опубликованные на английском языке стокгольмской академической прессой. Работа была легкой и довольно интересной, позволяла ему обзаводиться новыми вещами, выполненными по его собственным рекомендациям, покупать записи и даже делать выплаты в ренту девушки. Звали ее Мэй-Бритт, и была она такой же высокой, хрупкой и бледной, как и он сам, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Вместе они производили чудесное впечатление. Они стали очень популярными: Джерри Корнелиус и Мэй-Бритт Сандстрем. Молодежь, с которой они имели контакты -- в большинстве своем студенты, учителя, лекторы,-- принялась имитировать стиль поведения Джерри. Он же, достойно оценив лестность такой ситуации, стал чувствовать себя здесь почти как дома. Словно в знак благодарности, прожив в Эскильстуне почти год, он женился на Мэй-Бритт. Эти изменения смягчили его больше, чем он сам сознавал, и, хотя весьма прилично восстановил себя, все же он почти влюбился в нее, а она -- в него. Он играл на гитаре в полупрофессиональной группе, называвшей себя "Современным поп-квинтетом" -- орган, бас, ударные, альт,-- и зарабатывал достаточно, чтобы оплачивать свое звание хорошего супруга. Группа пользовалась успехом и вскоре должна была получить приглашение на все время. Словно возвращались старые дни, с той лишь разницей, что он не был, в отличие от Лондона, уединен, а был в гуще толпы. Здесь он задавал темп и стал известным на страницах "Свенска дагбладет" и других газет. Ему выделялось такое же место и уделялось то же внимание, что и потоку аналитических материалов, посвященных тому, что еще не сгнило в государствах Европы. И в этих материалах он обычно тоже упоминался. Он стал символом. Опьянев от ностальгии, разрекламированноети и поклонников, он больше и не мечтал о Лаплабе и мисс Бруннер, поздравил себя с тем, что нашел для себя остров, на котором при достаточном везении продержится до начала зрелого возраста. Он принял меры предосторожности, чтобы сохранить имя, которое дала ему та пара студентов: Робинзон Фландерс. Мисс Бруннер тем временем собирала информацию. Она читала газеты в ее частном пещерном дворце. 16 Так, естественным порядком, наступил момент, когда в квартиру Джерри на Конигсгатен, пять, Эскильстуна-2, Швеция, был нанесен визит. Возвратившись домой с заседания, он нашел свою очаровательную супругу занятой вежливой беседой с мисс Бруннер. Обе сидели на кушетке, потягивая великолепный кофе Мэй-Бритт. Маленькая приятная комнатка, уютная, но не безвкусная, была залита солнцем. Он увидел их от самой входной двери. Он оставил футляр с гитарой в холле и снял пальто из тонкой пряжи, надел его на вешалку, повесил в шкаф и прошел в комнату, вытянув вперед руки, чтобы поприветствовать старого друга с улыбкой, выражавшей уверенность: -- Мисс Бруннер! Прекрасно выглядите. Может быть, немного устало, но -- ничего! Как ваш большой проект? -- Почти завершен, мистер Корнелиус. Он засмеялся: -- И что вы теперь с ним делаете? -- Есть одно затруднение,-- улыбнулась она, ставя белую чашку на низенький столик. Одета она была в простое черное платье без рукавов из доброкачественного плотного материала. На своих длинных рыжих волосах она носила дерзкую охотничью шляпу, по-мужски плотно скрученный зонтик она прислонила к кушетке позади себя. Рядом с ней лежали портфель и пара черных перчаток. У Джерри создалось впечатление, что она оделась для боя, но он не мог решить, что за бой планировался и предполагалось ли его прямое участие. -- Мисс Бруннер приехала около получаса назад, Робби,-- нежно объявила Мэй-Брит, не совсем пока уверенная в разумности своих действий.-- Я ей сказала, что вскоре ожидаю твоего прихода, и она решила подождать. -- Мы с мисс Бруннер в прошлом имели довольно плотное деловое знакомство,-- Джерри улыбнулся мисс Бруннер.-- Но теперь у нас мало общего. -- О, не знаю,-- мисс Бруннер вернула ему улыбку. -- Ну-ка, ты, сука,-- сказал Джерри.-- Вон отсюда, отправляйся назад к своим пещерам и своему фарсу. Он говорил быстро, по-английски, и Мэй-Бритт не уловила конкретного смысла сказанного, хотя общее направление фразы поняла. -- Ты, наконец, нашел, что охранять и защищать, а, Джерри? Лишь мелкая пародия на что-то, потерянное тобой? -- Прошу прощения, мисс Бруннер,-- с некоторым холодом произнесла Мэй-Бритт, выступив в защиту мужа,-- но почему вы называете герра Фландерса "Джерри" и "мистер Корнелиус"? -- О, это клички, которые были у нас для него; шутливые. -- Х-ха! Понятно. -- Не дурачьте себя, мисс Бруннер,-- продолжал тем временем Джерри.-- Я в отличном состоянии. -- Ну, тогда, значит, вы обманываете себя в большей степени, чем я могла предполагать. -- Мисс Бруннер,-- натянуто поднялась Мэй-Бритт.-- Кажется, я ошиблась, предложив вам подождать... Мисс Бруннер окинула высокую девушку взглядом с ног до головы. Рука обхватила ручку зонта. Она задумчиво нахмурила лоб. -- Ты и профессор Хира,-- сказала она,-- хорошо связанная пара. Я могла бы достать тебя, дорогой. Джерри рванулся. Он схватил зонтик, попытался сломать его о колено -- безуспешно -- и отбросил его в сторону. Он и Мэй-Бритт нависли над мисс Бруннер, оба со сжатыми кулаками. Мисс Бруннер нетерпеливо передернула плечами. -- Джерри! -- Тебе лучше бы убраться обратно в Лаплаб,-- ответил - он.-- Ты нужна им там. -- И ты -- с этой,-- она ткнула пальцем в Мэй-Бритт. Все трое тяжело дышали. Спустя несколько молчаливых мгновений заговорила мисс Бруннер: -- Что-то будет! Однако Джерри ждал, надеясь на почти неотвратимый взрыв напряжения, который отнимет у него силы, но защитит от положения, которое -- он ясно видел -- мисс Бруннер собиралась создать. Взрыв не наступал. От не отваживался смотреть на Мэй-Бритт, опасаясь, что увидит в ее глазах испуг. Положение ухудшалось. Солнце за окном садилось. Взрыв должен был произойти прежде, чем солнце совсем опустится за горизонт. Взрыв медлил. Напряжение росло. Мэй-Бритт шевельнулась. -- Не двигайся! -- крикнул он, не глядя на нее. Мисс Бруннер нежно хихикнула. Солнце село. В серых сумерках мисс Бруннер поднялась. Она потянулась к Мэй-Бритт. Глаза Джерри наполнились слезами, когда он услышал глубокий, отчаянный возглас, исходивший от его жены. -- Нет! -- Он двинулся вперед, схватил руку мисс Бруннер, взявшую уже затрепетавшую ладонь Мэй-Бритт. -- Так-на-до,-- в голосе мисс Бруннер послышалась боль от того, что его ногти вонзились в ее плоть.-- Джерри! -- Оххххх!..-- и он убрал свою руку с ее плеча. Мэй-Бритт беспомощно уставилась на него, он ответил таким же беспомощным взглядом. -- Пошли,-- мягко, но настойчиво скомандовала мисс Бруннер, беря их за руки и шагая между ними.-- Все это к лучшему. Пойдемте, найдем профессора Хиру. И она повела их из квартиры к ожидавшей ее машине. ФАЗА 4 17 Пять дней спустя, сидя за столом на террасе, согретой искусственным светом, наслаждаясь красотой и ароматом росших внизу цветов, Джерри слушал рассказ мисс Бруннер. Стол был квадратный; с трех остальных сторон этого квадрата сидели: мисс Бруннер -- напротив Джерри; Мэй-Бритт справа от Джерри и профессор Хира -- слева. -- Так,-- бодро проговорила мисс Бруннер.-- Я думаю, все узнали друг друга довольно хорошо. Просто удивительно, как быстро вы освоились на новом месте, Мэй-Бритт. Джерри взглянул на свою жену. Он и она, без сомнения, были здесь украшением, оба -- элегантные, с изысканной внешностью. Она, может быть, лишь чуточку бледнее его. Она умиленно улыбнулась мисс Бруннер, похлопывавшей ее по руке. Профессор Хира был занят чтением "Афтенбладет" двухдневной давности. -- Единственное препятствие, как мне кажется, состоит в том, что, по мнению полиции, вы, мисс Бруннер, выкрали мистера и миссис Корнелиус,-- заявил профессор.-- Они проследили вас до Лапландии и теперь, должно быть, обнаружили внешние признаки, указывающие на наше местонахождение; эта газета, видите ли, старая. -- У нас есть средства обороны, профессор,-- напомнила она ему.-- Мы можем еще блокировать секции системы пещер, если потребуется. Завтра наступает день "Г", а после этого мы все закончим в течение сорока восьми часов. Даже массированное наступление всеми силами на Лаплаб, которое не очень вероятно, не будет иметь успеха без использования ядерного оружия; а я не представлю, как шведы это сделают. А вы? -- А не могло бы помочь, если бы мистер Корнелиус вышел наружу и поговорил с полицией, прочесывающей район? -- Нет, профессор, конечно же, нет. Мы не можем допустить ни малейшей возможности потерять мистера Корнелиуса на этом этапе. -- Я польщен,-- произнес Джерри с оттенком горечи в голосе.-- С другой стороны, вы могли бы впустить нескольких, и я поговорил бы с ними. Им для этого вовсе не нужно проходить глубоко в пещеру; они даже не увидят ДУЭЛИ. -- Они и не попросят об этом. Не забывайте, мистер Корнелиус, что эта земля принадлежит лапландцам, находящимся под защитой шведского правительства. Им наверняка не достанет смелости проверять нас -- особенно в условиях нынешнего международного положения и вблизи русской границы. Сейчас не время даже надеяться обмануть нервную администрацию. Мисс Бруннер погладила девушку по голове. -- Мне жаль, моя дорогая, но я не могу доверять тебе в достаточной мере. Ты все еще немножко слаба, знаешь ли. -- Мне очень жаль, мисс Бруннер,-- Джерри откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. -- Ну, и что из этого? -- Как я уже сказал, нам остается лишь надеяться на лучшее. -- Есть еще вариант.-- Джерри развел руками.-- Мы можем отправить несколько человек посмотреть, что там происходит, и замаскировать вход в пещеру, а если все-таки будет возможность, то заманить поисковый отряд внутрь и избавиться от него. -- Это не даст настоящего решения проблемы, но я это сделаю.-- Она поднялась и, пройдя в другую комнату, подняла телефонную трубку.-- Ну, в крайнем случае мы можем опросить нескольких из них и точно выяснить нашу ситуацию. Она набрала двузначный номер и произнесла в микро-Фон несколько указаний. -- А теперь,-- с удовольствием проговорила она и кивком позвала их в комнату,-- давайте продолжим наши эксперименты. Дел осталось не так уж и много, но до дня "Г" времени мало. -- И тогда, я надеюсь, вы расскажете нам, что такое день "Г", мисс Бруннер. Мы все полны нетерпения, хотя мне лично кажется, вы несколько раз делали по этому поводу намеки.-- Профессор Хира возбужденно рассмеялся. Дрожа, ощущая, как пульсирует кровь, наполненный избытком энергии, раскрасневшийся, с легкой головой, Джерри начал сворачивать вещи Мэй-Бритт и складывать их сверху вещей профессора Хиры. Он чувствовал себя полностью в норме, совершенно очищенным, абсолютно свежим. Более того, он чувствовал себя пресыщенным, согретым, просто и умиротворенно, как большой тигр в своей семье, как молодой Бог, казалось ему. Мисс Бруннер лежала на кровати. Она понимающе кивнула ему. -- Как? -- спросил он.-- Я не понимал, пока все не кончилось. -- Это -- власть,-- ответила она, рисуясь,-- которой многие обладают изначально. И у тебя она была. Это ведь естественно, не так ли? -- Да,-- он лег рядом с ней.-- Но я никогда не слышал ничего подобного. Во всяком случае, не физически. -- Это фокус. В том или ином виде о нем написано много. Мифологии мира, в особенности те, которые ближе других находятся к источнику -- индуистская или буддийская,-- полны ссылок на этот счет. Секрет оказался сохранен благодаря чересчур усердному толкованию. Никто -- даже самый посвященный -- не поверил бы полной правде. -- А-х-х-х. -- Ты ни о чем сейчас не жалеешь? -- Я удовлетворен. -- Нас ждет еще и не такое. Контакты приблизили нас... Зазвонил телефон. Она сразу же поднялась и быстро вышла из комнаты. Он гораздо более медленно отправился вслед за ней в ее офис, и вошел туда, когда она уже положила трубку. -- Ваш план сработал. У них -- шесть полицейских в дальней пещере. Они разговаривают с ними. Пока они водят их вокруг пальца историей о секретном исследовании, финансируемом шведским правительством. Сейчас мы должны пойти и поговорить с ними, пока они еще не очень подозрительны. Давайте одеваться. Полицейские были вежливы, но не уверены в своих действиях. Да и вооружены они были, как подметил Джерри, револьверами. Мисс Бруннер улыбнулась им. -- Боюсь, мне придется задержать вас здесь, пока мы не свяжемся со Стокгольмом,-- сказала она.-- Я -- директор научно-исследовательской организации. Мы ведем совершенно секретную работу. Очень жаль, что вы наткнулись на нас, это создает для вас большие неудобства. Вы меня извините, но я вынуждена. Услышав отличный шведский, беглый и изящный, они немного расслабились. -- Этот район не отмечен на наших картах,-- возразил самый старый из полицейских, капитан.-- Обычно закрытые районы отмечаются. -- Работа, которую мы здесь выполняем, максимально важна для шведских органов безопасности. У нас есть охрана, работающая в режиме патрулирования, однако мы не можем позволить себе слишком ее увеличивать: большее количество может привлечь внимание. -- Согласен, но в таком случае...-- капитан сделал паузу и поскреб свою правую ладонь.-- Зачем располагать такое учреждение здесь? Почему бы не разместить его в Стокгольме или в каком-либо другом городе? -- Можно ли такую обширную природную пещеру найти в городе? -- мисс Бруннер взмахом руки показала назад, на пещеру. -- Будет ли возможность у меня связаться с моими властями, пока вы сверяетесь с вашими? -- Ни в коем случае. Для меня вообще загадка, как вы оказались в этом районе. -- Мы полагаем, что англичанин и его жена...-- он резко остановился, и в первый раз уставился на Джерри. -- Что за черт, почему мы не подумали об этом? -- выдохнул Джерри. -- Однако это англичанин,-- проговорил капитан; его рука потянулась к кобуре. -- Я доставлен сюда не силой, капитан,-- поспешно заявил Джерри. -- Ваше правительство связалось со мной и попросило помочь... -- Это невероятно, сэр,-- капитан достал свой револьвер.-- Если бы это было так, то нас бы предупредили. Четыре техника, которые привели полицейских, не были вооружены, Джерри и мисс Бруннер -- тоже. Если не считать этого, у них было равновесие сил -- шестеро против шестерых. Крепкие ребята мисс Бруннер находились вне пределов слышимости. Дело выглядело кисло. -- Наверняка оплошность, капитан? -- На этот раз мисс Бруннер задала вопрос в несколько более жестком тоне. -- Я не могу в это поверить, -- Откровенно говоря, я вас не обвиняю,-- ответил Джерри, заметив, что, собственно, один только капитан достал свое оружие. Остальные пока все еще пытались понять, что же происходит. Тело Джерри напряглось. Он прыгнул за оружием. На два ярда. Однако перед тем, как он разоружил капитана и взял на мушку застигнутых врасплох полицейских, револьвер все же успел один раз выстрелить. -- Лучше бы вам взять командование на себя, мисс Бруннер,-- голос Джерри звучал грубо. От неудержимой энергии он перешел в состояние измождения, головокружения. Когда она взяла оружие из его рук и направила его на шведов, он глянул вниз. Пуля, видимо, вошла ему в грудь чуть выше сердца. Потеря крови. -- О, нет. Мне кажется, я умираю. Откуда-то издалека набегали крепкие мальчики мисс Бруннер. Он услышал, как она выкрикивала распоряжения, чувствовал ее руку, поддерживавшую его. Казалось, он наливался тяжестью, проваливаясь куда-то сквозь камень. Слышал ли он действительно приглушенную стрельбу? Не наполненное ли надеждой воображение заставило его думать, что он уловил звук голоса мисс Бруннер, командовавшей: -- Еще есть возможность, но надо действовать быстро. Он стал тяжелее камня, и понял, что пройти это может с некоторым трудом, словно проталкиваясь сквозь воздух, имеющий консистенцию жидкой тягучей смолы. Он заинтересовался, была ли это жидкая смола и найдут ли его через миллионы лет отлично сохранившимся. Он спешил вперед, зная, что эта теория была глупой. Наконец он выбрался на свободное пространство, сразу ощутив легкость и бодрость. Он вышел на равнину, не имеющую горизонта. Где-то далеко-далеко он смог разглядеть огромную толпу, собравшуюся вокруг трибуны, на которой стояла одинокая неподвижная фигура. До него долетел слабый звук голосов, и он двинулся по направлению к толпе. Приблизившись, он увидел, что та состояла из тысяч и тысяч людей -- всех ученых и технических работников мисс Бруннер. Сама она обращалась к ним с трибуны. Незамеченный никем, он остановился позади толпы, слушая ее речь. -- Все вы ожидали того времени, когда я обрисую окончательную цель ДУЭЛИ. Биологи и неврологи могли лишь предполагать что-то, но потом решили, что их предположения были слишком неправдоподобными, и отбросили их. Однако они были правы. Я не думаю, что наш проект может провалиться, пока мистер Корнелиус не умер, что в настоящий момент кажется невероятным... Джерри оживился. -- ... И я верю в то, что как рабочего материала мистера Корнелиуса достаточно. У Джерри появилась мысль, что он, по-видимому, ощущает что-то вроде галлюцинаций, переплетенных с реальностью. Видение было сном, слова же были произнесены на самом деле. Он попытался вытащить себя из сна, но безуспешно. -- Цель ДУЭЛИ была двойная, как вы знаете. Первой задачей было ввести в нее всю сумму человеческих знаний, систематизировать их и преобразовать эти знания в одно окончательное всеобщее уравнение. В конце концов три дня назад мы добились этого, и я поздравляю вас. Именно вторая часть ввела в заблуждение многих из вас. Техническая проблема -- как ввести эту программу в человеческий мозг -- была преодолена с помощью записей, подаренных доктором Лесли Бакстером, психобиологом. Однако какой мозг мог принять такую фантастическую программу? На этот вопрос ответ столь же прост, как я сейчас отвечаю на вопрос, который вы мне задавали. Конечное назначение ДУЭЛИ-- это достижение цели, которая, осознаем мы это или нет, с самого появления Хомо сапиенс была целью всех усилий человечества. Это простая цель, и мы почти достигли ее. Мы работали, леди и джентльмены, для того, чтобы создать универсальное человеческое существо. Человеческое существо, вооруженное всеобщим знанием, гермафродита во всех отношениях -- самооплодотворяющееся и на этой основе саморегенерирующееся, а значит, бессмертное, воссоздавая себя снова и снова, сохраняющее свои знания и увеличивающее их. Короче говоря, леди и джентльмены, мы создаем такое существо, которое будет названо нашими последователями божеством. Видение поплыло, и теперь Джерри слышал слова менее ясно: -- Условия, сложившиеся в современной Европе, оказались идеальными для этого проекта, идеальными во всех отношениях, и я верю, что мы добьемся успеха сейчас или никогда. Я уничтожила мои записи. Необходимое оборудование создано. Выносите вперед мистера Корнелиуса, пожалуйста. Джерри почувствовал, как его поднимают, и он плывет сквозь призрачную толпу. Он медленно двигался позади мисс Бруннер, шедшей к большой овальной металлической камере. Потом они оказались вдвоем внутри нее, в темноте. Мисс Бруннер мягко и нежно начала заниматься с ним любовью. Он ощущал ее, все ближе и ближе, чувствуя, как она втягивается в него. Это походило на сон, который он видел прежде. Его наполнило восхитительное ощущение слияния с мисс Брукнер, и он все еще продолжал удивляться, было ли это сном, вызванным его ранением. И все же у его тела оказались груди и два набора гениталий, что казалось абсолютно реальным и совершенно естественным, словно так и должно было быть. Потом он почувствовал уколы боли в скуле, и память его и мисс Бруннер, индивидуальность его и ее на момент слились, затем медленно рассеялись, пока его ум не очистился и ДУЭЛЬ не начала свою работу. 18 Техник внимательно взглянул на свои часы, затем -- на металлическую камеру и цифры на ней. Все цифры сейчас успокоились. Неспешно вспыхивал и угасал зеленый свет. -- Вот оно,-- проговорил он с хрипотцой очень похожему на него другому технику. Камера подкатилась по роликам вплотную к ДУЭЛИ. Расположившись огромным полукругом напротив большого полукруга компьютера, ученые и техники таким образом замкнули окружность. Луч прожектора был направлен на овальную камеру. Ученые подошли вперед, чтобы по показаниям приборов убедиться в правильном функционировании системы, и, удовлетворенные, снова отступили. Диетолог среднего возраста, заслуживший эту честь тщательной отработкой чертежей, повернул рукоятку камеры. Все затихло, умолкло. * * * Высокое грациозное обнаженное существо шагнуло наружу. У него были волосы мисс Бруннер и глаза мистера Корнелиуса. Выступающие контуры челюсти мисс Бруннер смягчались аскетической формой рта Джерри. Существо было двуполым и прекрасным. По рядам ученых и техников прокатился благоговейный ропот, некоторые из них засвистели и принялись хлопать в ладоши, другие весело затопали ногами. -- Эй, энтузиасты! -- выкрикнул Корнелиус Бруннер. Пещера задрожала от мощного крика ликования. Ученые и техники запрыгали вокруг, похлопывая друг друга по плечам, смеясь, танцуя. Они столпились вокруг улыбающегося создания, высоко подняли его и принялись маршировать вокруг компьютера, распевая победную песню без слов, превратившуюся в имя-молебствие: -- Кор-не-ли-ус Бэ-рун-нер! Корнелиус Бруннер становилось гвоздем программы. -- Зовите меня просто Корн,-- улыбнулось оно, посылая воздушные поцелуи всем и каждому. Сначала словно в отдалении, затем все громче завыла пара сирен. Корн насторожило ухо: -- Враг у наших ворот! -- и указало тонким пальцем в сторону внешней пещеры: -- Вперед! Поднятое перекатывающимся потоком, состоящим из тысяч ликующих льстецов, Корнелиус Бруннер сидело на их плечах, несших его вперед. Через большой зал горячего озера, вверх по склону, ко входу в пещеру неслись они с громоподобным ревом, составляя как бы единое целое. Двери пещеры открылись, и они ринулись на простор. Корнелиус Бруннер хохотало, восседая на их спинах, словно на лошади. Там их ждал небольшой военный расчет: несколько единиц легкого вооружения и бронированные автомобили Солдаты отступили и попытались бежать, однако все -- оружие, техника, люди -- оказалось поглощено потоком, не заметившим их маневра, когда гигантская масса в триумфе потекла вперед. Корнелиус Бруннер указало на юго-восток: -- Туда -- сначала на Финляндию! Поток изменил направление, не меняя скорости, и всей массой понесся вдаль. Выплеснувшись через границу, он заполнил Финляндию, наводнил Германию и становился все многочисленнее и многочисленнее по мере своего продвижения. Корнелиус Бруннер, возвышенный над самым центром толпы, подбадривал ее, понукал, нахваливал. Тысячи стали миллионами, неся нового мессию через континент, опустошая целые города, оставляя после себя сокрушенные страны. Неудержимый поток достиг Бельгии, подчиняясь повелению своего распорядителя, опустошил Льеж, лишил населения Брюссель и, унеся с собой половину населения страны, ворвался во Францию. Громовой голос этого потока можно было слышать на сотни миль от Парижа. Вздрагивание земли от ног ощущалось в двух сотнях миль. Аура от его присутствия распространялась волнами по всему миру. Миллионы не маршировали -- они продвигались вперед в танце. Голос их стал одной мелодичной песней. Их плотно спрессованная масса покрывала не менее пятидесяти квадратных миль, постоянно разрастаясь. -- На Париж! -- вскричало Корнелиус Бруннер -- и они ринулись на Париж. Никто ни разу не остановился, кроме тех, кто умер от возбуждения. Париж был пройден, и четверо оставшихся его обитателей собрались, чтобы проследить за уходящими. -- Беспрецедентно! -- пробормотал глава государства, почесав нос. -- Возможно, возможно,-- ответил его секретарь. Поток накатился и прошел по Риму, оставив Папу -- единственного жителя города -- погруженным в размышления и предположения. Через некоторое время Папа поспешил из Ватиканского дворца и был подобран через час. Все крупные города Италии, все крупные города Испании и Португалии. И тогда, с легкой ноткой скуки в голосе, Корнелиус Бруннер отдало свое последнее приказание: -- К морю! К побережью, на самый берег -- и тут встретился поток с потоком, когда гигантское сборище вылилось в море. Через шесть часов только одна голова оставалась над водой. Конечно, это была голова Корнелиуса Бруннера, плывущего сильными гребками обратно к берегу. Корнелиус растянулось на основательно затоптанном песке и расслабилось. Волны набегали на мирный берег, несколько птиц бороздило голубое небо. -- Это -- жизнь,-- зевнуло Корнелиус Бруннер, в чьем мозгу содержалась вся сумма человеческих знаний,-- Думаю, я могу устроиться на ночлег и здесь, как в любом другом месте. Корнелиус Бруннер уснуло, оставшись в одиночестве на заброшенном берегу. Опустилась ночь, за ней последовало утро, и оно проснулось. -- Куда теперь? -- вслух размышляло оно. -- В Нормандию; там есть еще неоконченное дело. -- В Нормандию, ладно, в дом Корнелиуса. Оно поднялось, размяло тело, повернулось и вприпрыжку побежало в глубь земли по спокойному, опустевшему ландшафту. КОНЕЧНАЯ ДАТА Первое в мире универсальное человеческое существо сунуло детонатор под руку и медленно пошло обратно, разматывая провод, который тянулся в подвал дома. На безопасном расстоянии оно поставило ящик, а на него замыкатель. -- Пять! -- Четыре! -- Три! -- Два! -- Один! Корнелиус Бруннер нажало на замыкатель -- и большая подделка "Корбюзье ле шато" треснула, вспыхнула и загудела. Из него поднялись пламя и дым. Утес вздрогнул, полетел щебень, пламя с ревом поднялось ввысь, и черный дым, повисший было на небольшой высоте, пополз вниз, покрывая мглой деревню. Сложив на груди руки, откинув назад голову, Корнелиус Бруннер созерцало пылающие обломки. Оно вздохнуло. -- Вот так. -- Просто и ясно. -- Да. -- Что теперь? -- Не знаю точно. Возможно, для начала Ближний Восток, -- Или Америка -- Нет, не сразу, я думаю. -- Мне нужны деньги. Америка может оказаться наилучшим местом для этой цели. -- Мне хочется на восток. Там еще есть работа, которую надо выполнить. -- В Камбодже начнется сезон дождей. -- Да; думаю, я могу идти, да? -- Еще полно времени, не хочу торопиться. Корнелиус Бруннер повернулось и посмотрело вдоль склона утеса, затем взглянуло на оседающий дом, кинуло взгляд в открытое море, на небеса. -- Хо-хо. Небритый мужчина, одетый в истрепанную униформу, задыхаясь поднимался по склону. Он позвал: -- Мсье... ах! -- Мсье-мадам,-- вежливо поправило его Корнелиус Бруннер. -- Вы виноваты в этом разрушении? -- Не непосредственно -- да. -- В стране еще остался закон. -- Там да сям, местами. -- Я намерен вас арестовать! -- Я не подлежу аресту! -- Не подлежите? -- Представитель властей нахмурился. Корнелиус Бруннер перешло в наступление. Оно принялось поглаживать руку офицера -- Который час, мсье? Мои часы остановились. Офицер глянул на свое запястье, выглядывавшее из рукава: -- Ах! Мои -- тоже! -- Очень плохо.-- Корнелиус Бруннер, тихо напевая, заглянуло в его глаза. Сладкая и нежная улыбка скользнула по его губам, и он погрузился в исступленный экстаз, пока Корнелиус Бруннер снимал его брюки. Брюки были отброшены в сторону. Корнелиус Бруннер развернуло официальное лицо, шлепнуло его по заду, мягко подтолкнуло в спину и пустило бежать вниз по склону. Он бежал весело, с улыбкой, все еще игравшей на его лице, а концы истрепанного пиджака и рубашки хлопали на ветру. В следующий момент первое в мире универсальное человеческое существо, насвистывая, зашагало на восток. -- А вкусный мир! -- весело подметило оно.-- Ну, очень вкусный мир. -- Ты сказал это, Корнелиус!