чно сказал Хокмун и обнажил меч. - Можно было бы спастись бегством, не будь лошади измучены долгой дорогой, а так... Воины в волчьих масках окружили их. Они желали взять Хокмуна живым, и поэтому он имел перед ними некоторое преимущество - он мог убивать. Одному он проломил рукоятью меча голову, второму отрубил руку, третьему проткнул живот, четвертого выбил из седла. Они бились на мелководье озера, и вода плескалась под копытами лошадей. Хокмун видел, что Оладан сражается совсем неплохо, но вот - мохнатый человечек вскрикнул и упал с лошади. Хокмун не знал, что произошло, но громко выругался и принялся наносить удары с еще большей яростью. Сейчас всадники обступили его так плотно, что он едва мог взмахнуть мечом. Хокмун понял, что скоро его схватят. В ушах стоял звон металла, от запаха крови тошнило. Затем неожиданно он почувствовал, что гранбретанцы начинают расступаться и увидел, что у него появился еще один союзник. Он встречал этого человека и раньше - но только во снах. Это был тот самый воин, которого он видел во Франции, а позднее - в Камарге. Он был закован в доспехи из золота и черного янтаря, и большой шлем закрывал его лицо. На могучем белом коне, размахивая огромным мечом длиной около шести футов, он прокладывал себе дорогу к Хокмуну. Солдаты падали один за одним под его страшными ударами, и вскоре от всего отряда гранбретанцев осталась лишь жалкая кучка всадников, которые, наконец, не выдержали и помчались прочь, оставляя убитых и раненых. Хокмун заметил, что один из упавших воинов поднялся на ноги. Потом он увидел, что рядом поднимается еще кто-то и понял, что это Оладан. Карлик держал в руке меч и отчаянно защищался от гранбретанца. Хокмун бросился к другу и, высоко взмахнув мечом, ударил солдата в спину. Меч, распоров кольчугу и кожаную рубаху, глубоко вошел в тело. Издав стон, гранбретанец упал. Хокмун вернулся к неожиданному спасителю. - Благодарю вас, милорд, - сказал он. - Вы прошли за мной длинный путь. - Дальше, чем тебе кажется, Дориан Хокмун, - донесся из-под шлема спокойный приглушенный голос. - Вы направляетесь в Хамадан? - Да. Мы ищем волшебника Малагиги. - Отлично. Я поеду с вами. Это недалеко отсюда. - Кто вы? - спросил Хокмун. - Кого мы должны благодарить? - Я - Рыцарь в Черном и Золотом. Не благодари меня за то, что я спас тебе жизнь. Ты еще не представляешь, зачем я это сделал. Поехали. И они направились вперед. Немного погодя, когда они остановились, чтобы передохнуть, Хокмун спросил Рыцаря: - Вы знаете этого Малагиги? Он сможет помочь мне? - Я плохо знаю его, - ответил Рыцарь в Черном и Золотом. - Возможно, он и поможет. Но должен тебе сказать, что в Хамадане идет гражданская война. Брат королевы Фробры, Нахак, замышляет против нее заговор, и ему помогают люди в звериных масках. Глава 4. МАЛАГИГИ Неделю спустя они смотрели с высокого холма вниз, на город Хамадан, весь белый и сверкающий на ярком солнце: на шпили, купола и минареты, разукрашенные золотом, серебром и перламутром. - Здесь я покину вас, - сказал загадочный Рыцарь, поворачивая коня. - Прощай, Дориан Хокмун. Мы еще обязательно с тобой встретимся. Хокмун проводил его взглядом, и они с Оладаном направились к городу. Но едва они добрались до городских ворот, как услышали громкий шум, доносящийся из-за стены. Крики людей, визг животных и лязг оружия безошибочно выдавали шум сражения. Ворота внезапно распахнулись и из города вырвалась толпа солдат, многие были ранены. Хокмун и Оладан попытались отъехать в сторону, но не успели и вскоре были окружены бегущими воинами. Вот мимо них промчалась группа всадников, и Хокмун услышал крик: - Все пропало! Нахак победил! За всадниками из ворот выехала огромная боевая колесница. Четверка вороных лошадей стремительно выносила ее из города. В колеснице стояла женщина с черными как смоль волосами и громкими криками призывало солдат остановиться. Она была молода и прекрасна, с большими раскосыми глазами, сверкающими от гнева и отчаяния. В руке она держала ятаган и энергично размахивала им. Заметив оторопевших друзей, она, натянув поводья, остановила колесницу. - Кто вы? Наемники Темной Империи? - Нет, я враг Империи, - ответил Хокмун. - Что здесь происходит? - Мятеж. Мой брат Нахак и его люди через тайный подземный ход, ведущий из пустыни, прорвались в город. Для нас это было полной неожиданностью. Если вы враг Империи, то вам лучше побыстрее убраться отсюда! Они привели с собой боевых зверей, которые... - она не договорила, дернула поводья и, закричав что-то своим солдатам, помчалась вперед. - Нам лучше вернуться к холмам, - пробормотал Оладан, но Хокмун покачал головой. - Я должен найти Малагиги. Он где-то в городе. У меня осталось совсем мало времени. Они пробрались через толпу и въехали в город. На улицах кое-где еще продолжалось сражение, и среди волчьих масок воинов Империи еще встречались остроконечные шлемы защитников Хамадана. Друзья свернули на боковую улицу, где было потише, и по ней добрались до городской площади. На противоположной ее стороне они увидели огромных черных крылатых зверей, похожих на гигантских летучих мышей. Они бросались на бегущих солдат и, раздирая добычу длинными кривыми когтями, тут же пожирали ее. Неожиданно один из зверей увидел их, и Хокмун, заметив это, быстро потащил Оладана в узкую боковую улочку, но было поздно. Зверь уже мчался за ними: он полубежал-полулетел, хлопая могучими крыльями. Из его пасти вырывался мерзкий свистящий звук. От тела исходило ужасное зловоние. Они успели повернуть за угол, но гигантская мышь проползла между домами и продолжала преследовать их. В это время на другом конце улицы появилось с полдюжины воинов в масках Волка. Хокмун вытащил меч и бросился вперед. Выбирать не приходилось. Первого же всадника он могучим ударом вышиб из седла. Потом чей-то меч, тяжело опустившись на его плечо, пробил кольчугу и вошел в тело, но Хокмун, не обращая внимания на боль, продолжал сражаться. Раздался рев зверя, и солдаты в панике повернули лошадей. Хокмун и Оладан прорвались сквозь них и оказались на большой, совершенно безлюдной площади. Только трупы валялись повсюду - на булыжной мостовой и на тротуарах. Вдруг Хокмун увидел, как из дверей ближайшего дама на площадь выскочил мужчина в желтом халате и, склонившись над трупом ловким движением срезал у того с ремня кошелек и украшенный драгоценными камнями кинжал. Человек, заметив двух друзей, попытался скрыться в доме, но Оладан преградил ему путь, Хокмун приставил меч к щеке мужчины. - Где дом Малагиги? Мужчина вытянул дрожащую руку и прохрипел: - Там, господа. Дом с куполом и знаками зодиака на серебряной крыше. Вдоль по улице. Только не убивайте меня. Я... - он облегченно вздохнул, когда Хокмун повернул свою лошадь и поехал в указанном направлении. Вскоре они действительно увидели дом с куполом и знаками зодиака. Подъехав к воротам, Хокмун с силой постучал в них рукоятью меча. Голова раскалывалась от боли, и он каким-то внутренним чувством понимал, что еще немного - и заклинания графа окажутся бессильными против энергии Черного Камня. Он также отлично понимал, что следовало бы поучтивее вторгаться в дом волшебника, но времени для этого у него не было: по всему городу бродили солдаты Империи, и гигантские летучие мыши кружили в поисках добычи. Наконец ворота распахнулись, и появились четыре огромных негра, вооруженных пиками. Хокмун попытался было въехать во двор дома, но негры преградили ему путь. - Какое у тебя дело к нашему господину? - спросил один из них. - Мне нужна его помощь. Дело огромной важности. На ступенях, ведущих в дом, появился человек, который был одет в простую белую тогу. Длинные седые волосы обрамляли лицо старика, но удивительно - он был чисто выбрит, и кожа казалась гладкой, как у юноши. - Почему ты думаешь, что Малагиги поможет тебе? - спросил он Хокмуна. - Я вижу, ты с Запада. Оттуда пришли люди и принесли в Хамадан вражду и кровь. Убирайся! Я не приму тебя! - Вы - господин Малагиги? - спросил Хокмун. - Я сам - жертва этих страшных людей. Помогите мне, и я смогу помочь вам избавиться от них. Пожалуйста, я умоляю вас... - Убирайся! Это ваши дела. Я не желаю участвовать в них. Слуги оттеснили Хокмуна, и ворота закрылись. Хокмун снова забарабанил было в ворота, но Оладан схватил его за руку и указал на что-то впереди. По улице к ним направлялась группа из шести всадников в волчьих масках. Возглавлял ее сам барон Мелиадус. - Ха! Ну вот мы и встретились, Хокмун! - закричал торжествующе Мелиадус и, обнажив меч, рванулся к герцогу. Хокмун повернул лошадь. Ненависть его к барону была столь же сильна, как и прежде, но сражаться с ним он сейчас не мог. Вместе с Оладаном они помчались по улице, быстро отрываясь от преследователей. Агоносвос или его человек, должно быть, успели передать Мелиадусу о Хокмуне, и барон, видимо, лично решил встретить его . Они еще долго кружили по узким улицам города, пока, наконец, не оказались совсем одни. - Мы должны уйти из города, - сказал Оладану Хокмун. - Иначе нам не уцелеть. Возможно, позднее нам и удастся проникнуть обратно и убедить Малагиги... Он замолчал, когда увидел, что одна из гигантских летучих мышей, стремительно бросившись вниз, опустилась на мостовую и, вытянув длинные когти, быстро приближается к ним. Доведенный до отчаяния отказом Малагиги, Хокмун пришпорил коня и, опередив зверя, первым нанес удар. Мышь издала неприятный свистящий звук и, взмахнув лапой, зацепила когтями раненую руку Хокмуна. Но герцог наносил удары снова и снова, пока, наконец, не перерубил сухожилия на лапе зверя, и из открытой раны не хлынула черная кровь. Чудовище дернуло головой, лошадь попятилась, и Хокмун, вложив в удар всю оставшуюся силу, вонзил меч в огромный круглый глаз зверя. Мышь истошно завизжала. Из глаза хлынула желтая слизь. Хокмун ударил еще раз. Покачнувшись, чудовище рухнуло. Хокмун едва успел отъехать - еще немного, и зверь раздавил бы его. Без промедления герцог направился к городским воротам. Ехавший следом Оладан прокричал: - Ты убил его, Дориан! Ты убил его! И маленький человек радостно засмеялся. Вскоре они добрались до холмов. Там собрались остатки разбитого Нахаком войска. На краю небольшой долины они заметили бронзовую колесницу королевы Фробры и усталых солдат, лежащих на земле. Около колесницы Хокмун увидел Рыцаря в Черном и Золотом. Он, похоже, ждал герцога. Подъехав к Рыцарю, Хокмун спешился, к колеснице подошла королева. Глаза ее сверкали гневом. Из-под шлема донесся голос Рыцаря: - Кажется, Малагиги не помог тебе? Хокмун покачал головой, без особого интереса разглядывая женщину. Разочарование переполняло его. - Я конченный человек, - сказал он. - Но я найду способ вернуться в город и убить Мелиадуса. - У нас с вами общие намерения, - сказала женщина. - Я - королева Фробра. Мой вероломный брат жаждет взобраться на трон и сделать это собирается с помощью вашего Мелиадуса. Возможно, что это ему уже удалось. Шансов вернуться в город у нас почти нет. Хокмун задумчиво посмотрел на нее. - А если бы был хоть небольшой шанс, вы бы рискнули? - Я бы рискнула, даже если бы шансов вообще не было, - ответила королева. - Но я не уверена, что мои солдаты последуют за мной! В этот момент в лагерь приехали еще трое всадников. Королева окликнула их. - Вы из города? - Да, - ответил один из них. - Они уже грабят город. Их свирепость не знает границ. Они ворвались в дом Малагиги и схватили волшебника. - Что?! - вскричал Хокмун. - Тогда не остается никакой надежды! - Ерунда, - сказал Рыцарь. - Пока Малагиги жив, у тебя еще остается шанс. А можно предположить, что именно так оно и есть: Мелиадусу нужны секреты колдуна и он не будет убивать его. Ты должен, возглавив войско королевы, вернуться в город и спасти волшебника. Хокмун пожал плечами. - Но время? Я уже чувствую тепло Камня. Его сила возвращается. Я скоро превращусь в идиота... - Тем более тебе нечего терять, Дориан, - встрял в разговор карлик. Он положил мохнатую руку на плечо Хокмуна. - Совсем нечего. - Хокмун горько улыбнулся, стряхивая руку друга. - Да, ты прав. Нечего. Ну, королева Фробра, а вы что скажете? - Давайте поговорим сначала с остатками моего войска, - сказала закованная в доспехи женщина. Немного позже, поднявшись на боевую колесницу, Хокмун обратился с речью к измученным солдатам. - Жители Хамадана! Я проехал много сотен миль прежде чем оказался здесь. На Западе, откуда я прибыл, господствует Темная Империя. Мой отец был замучен до смерти тем самым бароном, что сейчас помогает вашим врагам. Я видел земли, превращенные в пепел, и людей, превращенных в скот. Я видел невинных детей, распятых на крестах. Я видел храбрых воинов, ставших трусливыми псами, и мне знакомо то чувство безнадежности и отчаяния, которое охватывает человека при виде этих свирепых солдат в звериных масках. Но сейчас я также знаю и то, что они не всесильны. Знаю, потому что сам участвовал в великом сражении, когда крошечная армия всего в тысячу человек разгромила огромное войско Гранбретании, превосходящее нас численностью по меньшей мере раз в двадцать. Наша воля и жажда жизни помогли нам сделать это. Да, воля... И еще знание того, что стоит нам только дрогнуть и отступить, нас выловят поодиночке и всех убьют на потеху лордам. - По крайней мере если вы и умрете, то как и подобает настоящим мужчинам. И помните - они не всесильны. Он говорил что-то в таком духе и дальше, и постепенно солдаты начали оживать. Некоторые из них одобрительными криками приветствовали его. Потом на колесницу взобралась королева Фробра и призвала своих воинов последовать за Хокмуном и атаковать врагов, пока они празднуют победу и делят добычу. Слова Хокмуна вернули солдатам боевой пыл, а сейчас в словах королевы они увидели здравый смысл. Поднявшись с земли, они стали приводить в порядок оружие и искать своих лошадей. - Мы ударим сегодня ночью, - сказала королева. - Пока они ничего не узнали о наших планах. - Думаю, мне стоит поехать с вами, - сказал Рыцарь в Черном и Золотом. И ночью они направились к Хамадану. Завоеватели бурно праздновали победу. Городские ворота почти не охранялись и стояли открытыми. Боевые звери крепко спали, за день плотно набив мясом желудки. Глава 5. ЖИЗНЬ ЧЕРНОГО КАМНЯ Они ворвались в город и напали на ничего не ожидающего, опешившего от стремительной атаки неприятеля. Вперед их вел Хокмун. Голова герцога раскалывалась от боли - Черный Камень уже пульсировал во лбу. От испытываемых адских мук и напряжения Хокмун смертельно побледнел, и в его облике появилось нечто такое, что заставляло воинов Империи, едва завидев его, в панике бежать, бросая оружие, прежде чем он, поднимая на дыбы лошадь, взмахивал мечом и с криками "Хокмун! Хокмун!" Начинал рубить все на своем пути, впадая в состояние, близкое к истерии, - герцог Кельнский жаждал крови. Рядом с ним сражался Рыцарь в Черном и Золотом. Он оставался неизменно бесстрастным и орудовал мечом с удивительной точностью и расчетливостью. Не отставала и королева Фробра, врывающаяся на своей колеснице в самую гущу перепуганных солдат, и Оладан, который привставая в стременах, посылал стрелу за стрелой в мечущихся врагов. Освобождая улицу за улицой, они гнали по городу солдат Нахака и наемников в звериных масках. Но вот Хокмун увидел купол дома Малагиги и, не теряя ни секунды, направился туда. Подъехав к воротам дома, он встал на спину коня и, ухватившись за край стены, перепрыгнул через нее во двор. Спрыгивая на землю, он едва не упал на лежащий у стены труп одного из слуг-негров Малагиги. Дверь в дом была сорвана с петель, а в комнатах царил страшный беспорядок - все было перевернуто и разбито. Спотыкаясь о разбросанные повсюду обломки мебели, Хокмун пробрался к узкой лестнице, судя по всему, ведущей в лабораторию волшебника. Он уже был на середине лестницы, когда наверху открылась дверь, и появившиеся из нее два воина в масках Волка, выхватив мечи, начали быстро спускаться ему навстречу. Хокмун приготовился защищаться. На лице его застыла злая усмешка, и в глазах, горящих безумием, были гнев и отчаяние. Выпад, удар, второй... Блеснул, словно молния, меч, и два трупа покатились по ступеням вниз. Хокмун поднялся на вершину лестницы и вошел в комнату. Там он нашел Малагиги, привязанного к стене, со следами пыток на теле. Герцог, не мешкая, перерезал ремни и, подхватив волшебника, осторожно положил его на стоящую в углу узкую кровать. И только потом он осмотрелся. Вся комната была заставлена широкими длинными столами с установленными на них различными алхимическими аппаратами и какими-то миниатюрными приборами. Малагиги пошевелился и открыл глаза. - Вы должны помочь мне, господин, - заплетающимся от усталости яязыком пробормотал Хокмун. - Я спас вам жизнь. Так и вы хоть попытайтесь спасти мою. Малагиги, морщась от боли, приподнялся. - Я уже, кажется, сказал тебе, что не желаю участвовать в ваших распрях. Ты можешь пытать меня, если хочешь, как делали твои соотечественники, но я... - Черт тебя подери! - в отчаянии прохрипел Хокмун. - Моя голова буквально раскалывается от боли. Жить мне, может, осталось только до рассвета. Вы не должны отказать мне. Чтобы найти вас, я проехал две тысячи миль. И что же, напрасно? Я такая же жертва Темной Империи, как и вы. Даже больше. Я... - Докажи это, и тогда, возможно, я помогу тебе, - сказал Малагиги. - Освободи город от непрошенных гостей и возвращайся сюда. - Но тогда уже будет слишком поздно. Камень сделает свое дело. В любой момент... - Докажи это, - сказал Малагиги и, тяжело вздохнув, опустился на кровать. Хокмун, ослепленный охватившей его яростью и отчаянием, готов был зарубить старца, но сдержался и, выбежав из комнаты, помчался вниз. Очутившись во дворе, он открыл ворота и вновь вскочил на лошадь. Спустя какое-то время ему удалось найти Оладана. - Как идет сражение? - проорал он, пытаясь перекричать шум битвы. - Не очень удачно, - прокричал в ответ карлик. - Мелиадусу и Нахаку удалось привести своих солдат, и, перегруппировав силы, они удерживают сейчас большую часть города. Их основные отряды - на центральной плащади, там, где дворец. Королева Фробра и твой могущественный друг Рыцарь атаковали его, но боюсь, что безуспешно. - Поехали туда, - сказал Хокмун и, дернув поводья, направил коня по запруженной сражающимся людом улице. Оладан последовал за ним, и, в конце концов, после недолгого кружения по городу они оказались возле центральной площади, где встретились лицом к лицу и замерли в тревожном ожидании две армии. Во главе имперской армии стояли Мелиадус и Нахак. Войско Хамадана возглавляли королева Фробра, стоящая на своей помятой в сражении колеснице, и Рыцарь в Черном и Золотом. В дрожащем свете факелов место предстоящего сражения выглядело зловеще. Выехав на площадь, друзья услышали крик Мелиадуса: - Где же этот трус Хокмун? Небось забился в какую-нибудь нору и дрожит там? Хокмун пробрался сквозь строй воинов Хамадана, с беспокойством отмечая, что их не так много, как хотелось бы. - Я здесь, Мелиадус. Я пришел убить тебя. Барон засмеялся. - Меня? Ты разве не знаешь, герцог, что твоя жизнь сейчас в моих руках? Чувствуешь Черный Камень? Невольно Хокмун поднес дрожащую руку ко лбу и, ощутив зловещую теплоту Камня, понял, что Мелиадус говорит правду. - Тогда почему же ты медлишь? - спросил он угрюмо. - Потому что я снова предлагаю тебе сделку. Скажи этим глупцам, что все кончено. Пусть они сложат оружие, и я спасу тебя от самого худшего. Только сейчас Хокмун до конца осознал, что сохраняет разум лишь благодаря прихоти своих врагов. Мелиадус обуздал свое желание немедленно отомстить ему - в надежде, что, воспользовавшись этим, удастся избежать бессмысленных потерь. Хокмун попытался привести мысли в порядок. Он лихорадочно думал. Армии замерли в напряженном ожидании. Над площадью воцарилась тишина. Все ждали. И он знал, что судьба Хамадана сейчас находится в его руках. Тут его в бок локтем толкнул Оладан и прошептал: - Возьми вот это. Хокмун взглянул на то, что предлагал ему мохнатый друг. Это был шлем. Герцог не сразу узнал его. Этот шлем когда-то принадлежал Агоносвосу. Хокмун вспомнил старца, вспомнил его лицо, похожее на лик смерти, и даже вздрогнул. - Убери эту мерзость. - Послушай. Мой отец был колдуном, - напомнил ему Оладан. - Он кое-чему научил меня. Это не простой шлем. Он обладает волшебными свойствами. Вложенные в него магические кольца на какое-то время защитят тебя от силы Черного Камня. Одень! Я умоляю тебя. - Но... - Одевай, и ты все почувствуешь сам. Хокмун с большой осторожностью снял свой шлем и надел шлем колдуна. Он был немного мал ему и сжимал голову, но Камень во лбу перестал пульсировать. Боль прошла, и Хокмун улыбнулся. Чувство невыразимого восторга охватило его. Он обнажил меч. - Вот мой ответ, барон Мелиадус! - прокричал он и бросился на опешившего лорда. Мелиадус выругался и стал судорожно вытаскивать свой меч. Он едва успел сделать это, как меч Хокмуна сбил с его головы маску, открыв рассерженное лицо барона. За Хокмуном на врага бросились ведомые Оладаном, королевой Фроброй и Рыцарем в Черном и Золотом воспрянувшие духом солдаты Хамадана. Они атаковали армию неприятеля и начали теснить ее к воротам дворца. Краем глаза Хокмун увидел, как королева, стоя на колеснице, обхватила руками шею своего брата и вытащила его из седла. Дважды поднялась и опустилась ее рука, сжимающая окровавленный кинжал, и труп Нахака рухнул на землю, под копыта боевых лошадей. Хокмуна вело вперед неистовое отчаяние. Он помнил, что шлем Агоносвоса не сможет долго защищать его, и наносил Мелиадусу удар за ударом, один страшнее другого. Но барон также быстро и ловко отражал их. Лицо лорда сейчас очень походило на ту маску Волка, что он потерял, и ненависть горела в его глазах, ничуть не уступая ненависти Хокмуна. Они словно исполняли боевой танец, настолько гармоничны и выверены были их движения, настолько ритмично лязгали, сходясь, грозные мечи. И казалось, что они могут продолжать так почти до бесконечности, продолжать, пока один из них не упадет, скованный усталостью. Но вдруг что-то напугало лошадь Хокмуна. Она поднялась на дыбы, отбросив герцога назад, он потерял ногами стремена, и Мелиадус, ухмыляясь, ударил его в незащищенную грудь. Удар был несильным, но он выбил Хокмуна из седла. Герцог очутился на земле как раз под копытами лошади Мелиадуса. Барон попытался добить его, но Хокмун успел откатиться в сторону и потом, поднявшись с трудом на ноги, сделал все возможное, чтобы защититься от града ударов, обрушенных на него торжествующим гранбретанцем. Дважды меч Мелиадуса попадал в шлем Агоносвоса, сминая его. Хокмун почувствовал, что Камень вновь оживает, и тогда, почти задохнувшись от ярости, он издал пронзительный вопль и бросился на врага. Явно не ожидавший такого от Хокмуна Мелиадус на какое-то мгновение потерял бдительность, и этого вполне хватило герцогу, чтобы нанести ему чувствительный удар. Меч рассек Мелиадусу висок, и на лицо барона хлынула кровь. Рот его перекосился от боли. Он попытался смахнуть кровавую пелену с глаз, но Хокмун, не позволяя ему опомниться, схватил за руку и стянул с лошади. Мелиадус вырвался, попятился назад, немного приходя в себя, и, собравшись с силами, бросился на Хокмуна, выставив перед собой меч. Хокмун парировал удар, и оба меча сломались. Д ва непримиримых врага замерли на какое-то время, тяжело дыша и испепеляя друг друга взглядами; потом оба вытащили длинные кинжалы и принялись кружить, стараясь выбрать момент для атаки. Красивое когда-то лицо Мелиадуса оказалось обезображенным. Так что доведись барону выжить в этой схватке, на его виске навсегда останется шрам от удара Хокмуна. Кровь все еще сочилась из раны, пятная нагрудник кирасы. Но Хокмун тоже быстро уставал. Раненое плечо все больше беспокоило его, и голову словно сжимали раскаленными щипцами. Боль почти ослепили его, и он уже дважды спотыкался, едва успевая уклониться от стремительных выпадов Мелиадуса. Но вот соперники сошлись, отчаянно надеясь нанести противнику последний решающий удар и положить конец этой смертельной вражде. Мелиадус целился в глаз хокмуну, но промахнулся, и острие кинжала лишь скользнуло по шлему. Кинжал Хокмуна был направлен барону в горло, но Мелиадус поймал руку герцога и, вывернув ее, отвел удар. Страшный танец продолжался. Из глоток вырывались хриплые стоны, и мышцы сводило от усталости, но яростной ненавистью горели глаза, и погасить их могла только смерть. Вокруг кипело сражение. Армия королевы все больше и больше теснила врага, и сейчас лишь трупы окружали место поединка. А на небе уже разгоралась заря. Хокмун пытался освободиться от хватки барона. Вторая его рука заметно слабела под напором плеча Мелиадуса. И тогда он из последних сил ударил закованным в доспехи коленом в пах противника. Барон покачнулся, зацепился ногой за упряжь дохлой лошади, лежащей поблизости, и, взмахнув руками, упал. Отчаянно стараясь вырваться, он только еще больше запутывался в ремнях. В глазах его появился животный страх, когда он увидел, как Хокмун, сам едва держась на ногах, медленно приближается к нему. Хокмун занес кинжал. От резкого движения закружилась голова. Он бросился на барона, но тут же почувствовал, как огромная, лишающая воли и сознания слабость навалилась на него, и кинжал выпал из онемевшей руки. Уже теряя сознание, он пытался нащупать оружие, но... Хокмун застонал от раздирающего его гнева, но даже гнев уже слабел, и он с ужасом понял, что сейчас Мелиадус убьет его, убьет, когда победа была уже совсем близка. Глава 6. СЛУГА РУННОГО ПОСОХА Хокмун, щурясь, смотрел сквозь глазницы шлема на яркий свет. Голова по-прежнему горела, но гнев и отчаяние, кажется, оставили его. Чуть повернув голову, он увидел склонившихся над ним Оладана и Рыцаря в Черном и Золотом. Карлик выглядел сильно обеспокоенным. - Я еще... жив? - тихо спросил Хокмун. - Похоже на то, - лаконично ответил Рыцарь. - Хотя, кто знает... - Ты просто сильно истощен, - торопливо сказал Оладан, бросив укоризненный взгляд на Рыцаря. - Рану на руке тебе перевязали, и она скоро заживет. - Где я? - спросил Хокмун. - Эта комната... - Мы во дворце королевы Фробры. Город снова принадлежит ей. Враг разбит, уничтожен. Мы нашли тебя распростертым на теле Мелиадуса и сначала подумали, что вы оба мертвы. - Значит, Мелиадус мертв?! - По всей видимости, да. Вернувшись за его трупом, мы обнаружили, что он исчез. Вероятней всего, его забрали люди барона, которым удалось бежать. - Наконец-то он мертв, - с чувством огромного удовлетворения произнес Хокмун. Сейчас, когда Мелиадус получил сполна за свои преступления, Хокмун почувствовал, несмотря на боль, продолжавшую терзать его воспаленный мозг, что душа его находит успокоение. И тут он вспомнил о волшебнике. - Где Малагиги? Вы должны найти его. Передайте ему... - Малагиги уже направляется сюда. Прослышав о твоих подвигах, он решил прийти во дворец. - Он поможет мне? - Не знаю, - сказал Оладан и посмотрел на Рыцаря в Черном и Золотом. Вскоре в комнату вошли королева Фробра и сопровождавший ее Малагиги. Волшебник держал в руках некий предмет, прикрытый тряпкой, формой и размерами походивший на человеческую голову. - Господин Малагиги, - пробормотал Хокмун, пытаясь приподняться на кровати. - Ты - тот самый молодой человек, что так преследовал меня все эти дни? Из-за шлема я не вижу твоего лица, - раздраженно сказал Малагиги, и Хокмун почувствовал, что к нему возвращается отчаяние. - Я - Дориан Хокмун. И я доказал свою дружбу жителям Хамадана. Мелиадус и Нахак мертвы, и их армия разбита. - Хм? - нахмурился Малагиги. - Мне рассказали об этом камне в твоей голове. Я когда-то встречался с подобными вещами. Но сказать сейчас, можно ли отобрать энергию у Камня, я не могу... - Но как же? Мне сказали, что вы - единственный, кто может сделать это! - прохрипел Хокмун. - Мог - это верно. Могу ли? Не знаю. Силы уже не те. Я старею. И я не уверен, что... Рыцарь в Черном и Золотом подошел к волшебнику и коснулся его плеча. - Вы знаете меня, волшебник? Малагиги кивнул. - Да. Знаю. - И вы знаете, кому я служу? - Да, - нахмурившись, ответил Малагиги, переводя взгляд с Рыцаря на Хокмуна. - Но какое это имеет отношение к лежащему здесь молодому человеку? - Он служит тому же, хотя и не знает об этом. Кажется, слова Рыцаря в чем-то убедили Малагиги. - Тогда я помогу ему, - твердо сказал он, - даже если это может плохо кончиться для меня. Хокмун снова приподнялся на кровати. - Что все это значит? Кому я служу? Я ничего... Малагиги снял тряпку с принесенного им предмета. Это был шар, целиком покрытый мелкими неровностями, каждая из которых в какое-то определенное мгновение сияла своим цветом. У Хокмуна зарябило в глазах от разноцветных бликов. - Прежде всего ты должен сконцентрировать свое внимание, - сказал ему Малагиги, поднося шар к его голове. - Смотри на него. Смотри пристально, не отрывая глаз. Смотри, Дориан Хокмун, на эти цвета, на игру красок... Хокмун вдруг осознал, что не может отвести взгляда от бегающих по поверхности шара ярких цветовых пятен. Он ощутил, как его захватывает чувство абсолютной невесомости. Ощущение, близкое к блаженству. Он заулыбался, потом внезапно перед глазами все поплыло, и ему показалось, что он повис в теплом мягком тумане вне времени и пространства. Но он по-прежнему сохранял ясное сознание, хотя и не воспринимал уже окружающий его мир. Он довольно долго оставался в таком состоянии, осознавая каким-то непонятным чувством, что его тело, которое, казалось, уже не принадлежит ему, переносится с одного места на другое. Цвет тумана иногда менялся от розовато-красного до небесно-голубого и сетложелтого - это все, что он различал, и вообще ничего не чувствовал. Разве что - умиротворенность сродни той, что он испытывал, лежа на коленях у матери, когда был младенцем. Затем нежные тона стали меняться на более темные, мрачные, и по мере появления черных и кроваво-красных молний, пронзающих туман перед его глазами, чувство умиротворенности постепенно исчезло. Хокмун ощутил, будто из него что-то вынимают, почувствовал ужасную боль и громко вскрикнул. Он открыл глаза и в ужасе увидел рядом с собой машину, совершенно идентичную той, что стояла в лаборатории барона Калана. Может, он снова оказался в Лондре? Возможно ли такое? Черные, золотые и серебряные паутинки, слегка раскачиваясь, что-то нашептывали ему, но не ласкали, как делали тогда, а наоборот, отодвигались от него, сморщиваясь и сжимаясь все плотнее и плотнее, пока не превратились в крошечную крупинку. Хокмун осмотрелся и увидел, что находится в той же комнате, где чуть раньше он спас волшебника от рук наемников. Сам Малагиги тоже был здесь. Он выглядел очень утомленным, но лицо его выражало огромное удовлетворение. Он собрал машину Черного Камня, положил ее в металлическую коробку и, плотно захлопнув крышку, закрыл коробку на замок. - Эта машина, - едва ворочая языком, пробормотал Хокмун. - Откуда она у вас? - Я сделал ее, - улыбнувшись, сказал Малагиги. - Сделал, дорогой герцог. Потребовалась почти неделя напряженной работы. На это время заклинаниями мне удалось частично защитить тебя от воздействий той машины, что находится в Лондре. Хотя в какой-то момент мне показалось, что я не смогу сделать ее, но этим утром работа была завершена, правда, за исключением одного элемента... - Какого же? - Ее жизненной силы. Это был критический момент. Я не знал, смогу ли точно подобрать заклинания. И мне ничего не оставалось делать как пропустить энергию Черного Камня через твой мозг и надеяться, что моя машина поглотит ее раньше, чем Камень разрушит его. Хокмун облегченно улыбнулся: - И она успела! - Да. И ты сейчас свободен от этого кошмара. - Теперь я готов к любым опасностям и встречу их достойно, - сказал Хокмун, поднимаясь с койки. - Я ваш должник, Великий Малагиги. И если я могу что-нибудь сделать для вас... - Нет. Ничего не надо, - ответил волшебник. - Я рад, что мне удалось сделать эту машину. - Он похлопал по коробке. - Может, когда-нибудь она еще пригодится. Кто знает... Кроме того... - Он нахмурился, задумчиво рассматривая герцога. - Что? - Да так, ничего. - Малагиги пожал плечами. Хокмун коснулся рукой лба. Камень был на месте, но холодный и мертвый. - Вы не вытащили его? - Нет. Но если ты хочешь, это можно легко сделать. Он больше не таит в себе никакой опасности. Любой хирург сможет без труда удалить его. Хокмун уже приготовился спросить Малагиги, как это можно будет устроить, но потом другая мысль пришла ему в голову. - Нет, - сказал он. - Пусть останется как символ моей неутихающей ненависти к Темной Империи и ее солдатам. И я надеюсь, что вскоре они научатся бояться его. - Ты намерен и дальше бороться с Империей? - Да. И сейчас, когда вы освободили меня, я буду драться еще яростней. - Верно. Этой темной силе следует дать отпор, - сказал Малагиги. Он глубоко вздохнул. - А сейчас мне надо поспать. Я очень устал. Ты найдешь своих друзей во дворе. Они ждут тебя. Стояло чудесное утро. Хокмун спустился во двор, под лучи яркого теплого солнца. Там его ждали улыбающийся Оладан и Рыцарь в Черном и Золотом. - Ну, теперь ты в полном порядке? - спросил Рыцарь. - Да. - Замечательно. Тогда я покидаю вас. Прощай, Дориан Хокмун. - Благодарю тебя за помощь, - сказал Хокмун вслед воину, направившемуся к своему красавцу - скакуну. Но когда Рыцарь уже готов был вскочить в седло, память окончательно вернулась к герцогу, и он крикнул: - Подожди! - Что ты хочешь? - обернулся Рыцарь. - Ты убедил Малагиги помочь мне, сказав, что я служу кому-то, кому служишь и ты. Но я ничего не знаю об этом. - Когда-нибудь узнаешь. - Кому ты служишь? - Рунному Посоху, - сказал Рыцарь в Черном и Золотом и, зазвенев поводьями, направил коня к воротам. И прежде чем Хокмун успел спросить еще что-нибудь, он был уже на улице. - Он сказал - Рунному Посоху? - нахмурившись, пробормотал Оладан. - Я думал, это миф... - Да, миф. Я думаю, Рыцарь любит тайны. Несомненно, он пошутил, - сказал Хокмун и, широко улыбаясь, хлопнул Оладана по плечу. - Если мы когда-нибудь еще увидим его, то обязательно спросим об этом. А сейчас я голоден, и хороший обед был бы... - Королева Фробра устраивает сегодня пир во дворце. - Оладан подмигнул другу. - Такого изобилия я еще не видел. И потом, я думаю, что интерес королевы к тебе объясняется не только чувством благодарности. - Выдумаешь тоже... Надеюсь, я не сильно разочарую Фробру, сказав, что уже принадлежу другой. - Как?! - Да, мой дорогой друг. Идем. Отобедаем за королевским столом и будем готовиться к отъезду. - Зачем так торопиться? Мы здесь - герои и, кроме того, по-моему, заслужили хотя бы небольшой отдых. Хокмун улыбнулся. - Оставайся, если хочешь. А мне не мешало бы побывать на свадьбе - своей собственной. - Ладно, - вздохнул в притворной печали Оладан. - Я не могу пропустить такое событие. Придется, по-видимому, сократить свое пребывание в Хамадане. Следующим утром королева лично проводила их до ворот города. - Подумай еще раз, Дориан Хокмун. Я предлагаю тебе трон - тот самый, которого так домогался мой брат. Но Хокмун уже смотрел на запад. Где-то там, в двух тысячах милях и нескольких месяцах путешествия отсюда, его ждала Иссольда, ждала, не зная, что с ним, жив ли он... Граф Брасс тоже ждал, и Хокмуну не терпелось поскорее поведать ему о новом позоре Гранбретании. А Богенталь, без сомнения, и сейчас стоит рядом с Иссольдой на вершине самой высокой, возвышающейся над пустынным ландшафтом Камарга башне замка Брасс и, используя все свое красноречие, пытается утешить бедную девушку, ждущую и не знающую, вернется ли к ней когда-нибудь ее суженый. Хокмун поклонился, сидя в седле, и поцеловал руку королевы. - Я благодарю вас, ваше величество, и очень польщен вашим предложением, но я дал обещание и должен сдержать его - и ради этого готов отказаться даже от двадцати тронов. Поэтому я должен ехать. Да и потом, мой меч еще очень нужен тем, кто борется против Темной Империи. - Тогда иди, - с печалью в голосе сказала Фробра, - но помни город Хамадан и его королеву. - Я никогда не забуду вас. Он дернул поводья и направил своего голубого коня по простирающейся перед ним каменистой равнине. Оладан, обернувшись послал королеве воздушный поцелуй, подмигнул и поспешил за другом. Дориан Хокмун, герцог Кельнский, возвращался на запад.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "АМУЛЕТ БЕЗУМНОГО БОГА" *  ("The Mad God's Amulet") КНИГА ПЕРВАЯ Мы уже знаем, что Дориан Хокмун, последний из герцогов Кельнских, не подчинился Черному Камню и не дал Гранбретании покорить город Хамадан. Обратив в бегство армию своего заклятого врага барона Мелиадуса, Хокмун вновь отправился на запад, к осажденному Камаргу, где его ждала невеста - дочь графа Брасса Иссольда. Вместе с весельчаком Оладаном, зверочеловеком с Булгарских гор, Хокмун ехал верхом из Персии к Кипрскому морю, надеясь найти там моряков, которые согласятся перевезти их в Камарг. Но в Сиранийской пустыне они сбились с пути. Умирая от жажды и усталости, Хокмун и Оладан увидели вдали гряду зеленых холмов. На склонах холмов мирно паслись дикие овцы, а у подножия лежали развалины Сориандума... Тем временем в Европе росла грозная Темная империя, а где-то пульсировал Рунный посох, и сила его, растекаясь на тысячи миль окрест, меняла судьбы людей, совсем несхожих нравом и устремлениями... Из "Истории Рунного посоха" Глава 1. СОРИАНДУМ На развалинах города лежала пыль веков. Выветрелые камни, рассыпающаяся кладка, кренящиеся башни. Дикие овцы щипали траву, пробивавшуюся между растрескавшимися плитами мостовой, а на колоннах с осыпавшейся мозаикой свили гнезда пестрые южные птицы. Некогда величественный и грозный, город был прекрасен в своей безмятежности. Под ногами стелился густой утренний туман. По безмолвным древним улицам гулял меланхолический ветерок. Копыта коней, идущих в поводу мимо позеленевших от старости башен, вдоль развалившихся стен, заросших оранжевыми, охряными и фиолетовыми цветами, приглушенно цокали по камням. Это был Сориандум - город, покинутый жителями. Под густым слоем пыли люди и кони походили на ожившие статуи, выкрашенные в бурый цвет. Двое путников неторопливо шагали по мостовой, очарованные красотой мертвого города. Один из них был высок и худощав; усталая, но сохраняющая грацию походка выдавала в нем опытного воина. Его длинные волосы почти добела выгорели на солнце, а в бесцветных глазах затаилось безумие. Но примечательнее всего в его облик