из огненных копий в орнитоптеры. Словно холодная чужая рука сдавила сердце Хокмуна. Он рванулся, пытаясь сбросить цепи, мечтая отбить у врагов меч и коня, добраться до армии Камарга и повести ее за собой. Камаргцев осталась лишь горстка, у них не было вождя, но они продолжали сражаться с ордами Темной Империи. А Хокмун мог лишь в бессильной злобе звенеть цепями и проклинать своих врагов. Наступил вечер, а битва была в самом разгаре. На глазах у Хокмуна в огромную старинную башню разом вонзились тысячи огненных лучей, и, дрогнув, она покачнулась и через мгновение превратилась в груду камней. Ее крушение гранбретанцы встретили торжествующим ревом. Ночную тьму пронзали миллионы огненных стрел; воздух был настолько разогрет, что лица пленников в фургоне покрылись потом. Вокруг них, оживленно переговариваясь и смеясь, сидели часовые-Волки. Они не сомневались в своей победе. Пользуясь тем, что их магистр умчался на коне в самую гущу наступающих войск, они достали бурдюк и, не поднимая масок, потягивали вино через соломинки. Постепенно болтовня и смех утихли, и Хокмун понял, что часовые спят. - Волки - опытные вояки, странно, что они уснули все разом, - сказал ему Оладан. - Наверное, они уверены, что мы не убежим. - Ну и что с того? - спросил Хокмун, вздохнув. - Нам не избавиться от этих проклятых цепей. - Что такое? - Послышался голос д'Аверка. - Неужели Хокмун утратил свой оптимизм? Не могу в это поверить. - Убирайтесь, - проворчал Хокмун. - Ступайте лизать сапоги своему господину. - А я вам кое-что принес, - как ни в чем не бывало продолжал д'Аверк. - Может, пригодится? - На его протянутой ладони лежал какой-то длинный предмет. - Между прочим, это мое лекарство усыпило часовых. Хокмун сощурился. - Что там у вас? - Одна редкая вещица, которую я нашел на поле боя. По-видимому, она принадлежала крупному военачальнику. Это своего рода огненное копье, хотя и небольшое. Как видите, его можно поднять одной рукой. - Я слышал о таких копьях, - кивнул Хокмун. - Но какой нам от него прок? Разве не видите, сколько на нас цепей? - Разумеется, я обратил на это внимание. Но если вы все-таки готовы рискнуть, я попытаюсь вас освободить. - Новая ловушка? - поинтересовался Хокмун. - Вы ее с Мелиадусом придумали? - Хокмун, вы меня оскорбляете. Что заставляет вас так думать? - Вы предали нас. Выдали Мелиадусу. Видимо, вы заранее подстроили ловушку, еще в карпатском городишке, когда повстречали там Волков. Через них вы передали весть своему хозяину, а сами повели нас в лагерь, зная, что там с нами легко справиться. - Вы рассуждаете логично, - согласился д'Аверк, - но можно допустить и такое: Волки узнали меня и поехали за нами следом, а их гонец нас опередил. В лагере я услышал от солдат, что Мелиадус вот-вот схватит вас, и решил опередить события, сказав Мелиадусу, что я заманил вас в ловушку. Ведь это позволило одному из нас остаться на свободе. Что вы на это скажете? - Скажу, что врать вы мастер. - Не стану с вами спорить. Времени у нас мало, так что разрешите, я попытаюсь снять с вас цепи, не причинив вам вреда. Или вы предпочитаете остаться здесь, чтобы понаблюдать за ходом сражения? - Снимите с меня эти проклятые кандалы, - разрешил Хокмун. - Чтобы я мог придушить вас, если вы лжете. Направив огненное копье под углом к скованным рукам Хокмуна, д'Аверк нажал кнопку на рукоятке. Из ствола ударил тонкий луч. Почувствовав острую боль, Хокмун сжал зубы, но боль становилась все нестерпимее, и он чуть было не застонал. Наконец одно из звеньем со звоном отскочило и упало на дно фургона, и боль сразу отпустила. Правая рука была свободна. Он вытер пот со лба и едва не вскрикнул, задев ожог. - Быстрее, - шепнул д'Аверк. - Оттяните рукой эту цепь. Теперь будет легче. Сбросив цепи, Хокмун помог д'Аверку освободить Иссольду и Оладана. Заканчивая работу, д'Аверк заметно нервничал. - Здесь неподалеку ваши мечи и кони, а также новые маски, - сказал он. - Ступайте за мной. Поторопитесь - с минуты на минуту вернется барон Мелиадус. В темноте они пробрались к своим коням, надели шлемы, пристегнули к поясу мечи и уселись в седла. Внезапно послышался конский топот - по дороге на холм поднимались несколько десятков всадников. Затем раздались возгласы изумления и яростный рев - Мелиадус и его свита узнали о бегстве пленников. - Поехали! - пришипел д'Аверк. - В Камарг! Кони бешеным галопом понесли их туда, где шел бой. - Дорогу! - кричал д'Аверк. - Дорогу резервному отряду! Солдаты разбегались по сторонам, осыпая проклятиями четырех всадников, несущихся по лагерю во весь опор. - Дорогу! Пропустите герольдов командующего! - повернув голову к Хокмуну, он пояснил: - Неинтересно повторять одно и то же. - Пришпорив коня, снова заорал во весь голос: - В лагере чума! Пропустите лекарей! Позади стучали копыта и вопили всадники. Впереди шел бой, но уже не такой яростный, как прежде. - Дорогу! - ревел д'Аверк. - Дорогу барону Мелиадусу! Кони перепрыгивали через головы людей, огибали боевые машины, неслись под огнем к башням Камарга. Вскоре беглецы достигли поля боя и поскакали вперед по трупам, оставив позади главные силы гранбретанцев. - Поднимите маски! - крикнул д'Аверк. - Если камаргцы не узнают Хокмуна или Иссольду, они изжарят нас заживо... В этот миг из темноты ударило огненное копье. Его луч едва не задел д'Аверка. Следующий луч попал в отряд Мелиадуса. Хокмун судорожно дергал ремешки шлема. Стащив, наконец, шлем с головы, он швырнул его на дорогу. - Стойте! - кричал им вслед Мелиадус. - Вас убьют свои же! Стойте, глупцы! Впереди засверкали вспышки: навстречу всадникам, разгоняя мрак, потянулось множество огненных лучей. Д'Аверк опустил голову к лошадиной шее, Иссольда и Оладан тоже пригнулись, но Хокмун выхватил меч и, размахивая им, закричал: - Воины Камарга! Это я, Хокмун! Я вернулся! В них по-прежнему стреляли, но башни были уже близко. Д'Аверк выпрямился в седле. - Камаргцы! С нами Хокмун, он... - в этот миг по нему хлестнуло пламенем. Вскрикнув, француз покачнулся и упал бы, не подхвати его Хокмун. Доспехи д'Аверка были раскалены докрасна, а кое-где даже расплавились, но француз был еще жив. С губ, мгновенно покрывшихся волдырями, сорвался тихий смех. - Как все-таки с моей стороны неосторожно было, герцог, связать с вами судьбу... Оладан и Иссольда остановились и обернулись; напуганные кони гарцевали под ними. Барон Мелиадус и его свита быстро приближались. - Оладан, возьми его поводья, - велел Хокмун другу. - Я буду его поддерживать. Надо поближе подобраться к башне. Снова к ним метнулось пламя, на этот раз со стороны гранбретанцев. - Хокмун, остановись! Хокмун пришпорил коня и поехал дальше, поддерживая д'Аверка. Кругом бушевала огненная смерть. Когда из самой высокой башни ударил широкий луч, он закричал: - Воины Камарга! Это я, Хокмун! Со мной Иссольда, дочь графа Брасса! Луч угас. Воины Мелиадуса были уже совсем близко. Иссольда покачнулась в седле - она была на грани обморока от усталости. Хокмун повернул коня навстречу Мелиадусу и его Волкам. Но тут со стороны башен показалось несколько десятков гвардейцев-латников на белых рогатых конях. Спустившись с холма, они окружили беглецов. Один из них всмотрелся в лицо Хокмуна, и его глаза радостно заблестели. - Это же милорд Хокмун! И с ним леди Иссольда! Ну, теперь удача нам улыбнется! Воины Мелиадуса остановились невдалеке. Помедлив, они повернули коней и исчезли во тьме. В замок графа Брасса беглецы приехали утром, когда на озера с топкими берегами падали бледные солнечные лучи. Дикие буйволы на водопое поднимали головы и провожали их долгим взглядом. Дул сильный ветер, и по камышу, как по водной глади, бежали волны. В садах, на склоне холма, что высился над городом, зрел виноград и другие фрукты. На вершине холма стоял замок графа Брасса - прочная старая крепость, похоже, ничуть не пострадавшая от войн, бушевавших на границах провинции. Они поднялись по петляющей белой дороге во двор замка, где их встретили обрадованные слуги. Им помогли спешиться и пригласили в зал, обильно украшенный трофеями графа Брасса. В зале царили необычный холод и тишина. У камина в одиночестве стоял мудрый сэр Богенталь, поэт и философ. Он улыбался, но в глазах его застыл страх, а лицо с тех пор, как Хокмун видел его в последний раз, очень постарело и осунулось. Богенталь обнял Иссольду и пожал руку Хокмуну. - Как здоровье графа Брасса? - спросил Хокмун. - Рана зажила, но он утратил волю к жизни. - Богенталь жестом велел слугам поднять д'Аверка. - Перенесите его в северную башню. Скоро я туда приду. Пойдемте, - сказал он Хокмуну и Иссольде. - Сами увидите... Оладан остался с д'Аверком, а герцог Кельнский и девушка поднялись по выщербленным каменным ступеням в покои графа Брасса. Богенталь отворил дверь, и они вошли в опочивальню. Там стояла простая солдатская койка - широкая, квадратная, с обычными простынями и плоскими подушками. На подушках покоилась огромная голова, словно отлитая из металла. С того дня, как Хокмун расстался с графом, в рыжих волосах почти не прибавилось седины, а лицо, покрытое бронзовым загаром, не стало бледней. Высокий выпуклый лоб по-прежнему казался каменным выступом над пещерами, скрывавшими сияющие золотисто-карие глаза. Но взгляд этих немигающих глаз был прикован к потолку, а плотно сжатые губы не шевелились. - Граф Брасс, - прошептал Богенталь, - смотрите... Казалось, гигант не услышал его. Взгляд графа по-прежнему был устремлен в потолок. Склонившись над ним, Хокмун произнес: - Граф Брасс, к вам вернулась дочь. И я, Дориан Хокмун, тоже. Губы разжались и Хокмун услышал громкий шепот: - Снова видения... Богенталь, я думал, лихорадка прошла... - Так оно и есть, граф. Это не призраки. Взгляд золотисто-карих глаз обратился на Хокмуна и Иссольду. - Дети мои! Наконец-то я умер и встретился с вами... - Вы живы, граф, - возразил Хокмун. Иссольда нагнулась и поцеловала графа в губы. - Ты чувствуешь, отец? Самый обычный, земной поцелуй. Прямая линия сомкнутых губ постепенно превратилась в широкую улыбку. Граф пошевелился, затем резко сел. - Это правда! Какой же я глупец, что потерял надежду. - Он засмеялся. Его чудесное исцеление вызвало изумленный возглас Богенталя: - Граф, я не верю своим глазам! Мне казалось, вы на пороге смерти! - Так и было, старина... Но теперь, как видишь, я отошел от этого порога. Ну, что скажете, Хокмун? - Плохо, граф. Но теперь мы снова вместе, и удача, надеюсь, будет с нами. - Богенталь, вели-ка принести мои доспехи и меч. - Но, граф, вам нужно набраться сил... - Верно. Так прикажи принести еды, и побольше. Подкреплюсь за беседой. - Встав с кровати, он обнял дочь и ее жениха. За едою Хокмун рассказал графу обо всех испытаниях, выпавших на его долю с тех пор, как он покинул гостеприимный замок. В свою очередь, граф рассказал о своих неудачах в войне с Темной Империей, о гибели старика фон Виллаха, уложившего в своем последнем бою два десятка гранбретанцев. Рассказал он и том, как сам получил рану и совершенно пал духом, узнав об исчезновении Иссольды. Потом Хокмун представил Оладана, спустившегося к тому времени в зал. Маленький зверочеловек сообщил, что рана д'Аверка тяжела, но Богенталь полагает, что француз выживет. Единственное, что омрачало радость возвращения - это сражение на границе Камарга, где гвардейцы и ополченцы вели почти безнадежный бой с многократно превосходящим их врагом. Облачась в медные доспехи и пристегнув к поясу огромный двуручный меч, граф Брасс сказал: - Дориан и сэр Оладан, нам пора ехать. Сейчас мы должны быть на поле боя и вести наших воинов к победе. Богенталь вздохнул. - Еще два часа назад мне казалось, что вы при смерти... А сейчас вы стремитесь в бой. Вы хорошо себя чувствуете, сэр? - Дружище, я хворал не телом, а душой, но теперь она исцелена, - раскатился под сводами зала громоподобный голос графа. - Коней! Сэр Богенталь, прикажите оседлать коней! Выйдя следом за стариком во двор, Хокмун чувствовал, что к нему возвращаются силы. Послав Иссольде воздушный поцелуй, он вскочил в седло и пришпорил коня. Они мчались по тайным болотным тропкам, пугая диких рогатых коней и гигантских фламинго. Придержав на миг коня, граф Брасс обвел вокруг себя рукой в латной рукавице: - Разве эта страна не стоит того, чтобы пожертвовать всем, что имеешь? Даже жизнью? Вскоре они услышали шум сражения и поскакали быстрее, спеша на помощь своим войскам. Но увидев, что произошло самое страшное, они натянули поводья. - Этого не может быть! - глухо произнес граф Брасс. Но это случилось. Башни рухнули. Каждая превратилась в груду дымящихся камней. Воодушевленные их падением, воины Темной Империи с ревом шли в атаку, тесня уцелевших защитников. - Это - падение Камарга! - сказал граф старческим голосом. Глава 11. ВОЗВРАЩЕНИЕ РЫЦАРЯ К ним направил коня один из капитанов. Его доспехи были изрублены, меч сломан, но он сиял от счастья. - Граф Брасс! Наконец-то! Поехали, сэр, надо скорее построить людей и задать жару этим псам! Граф заставил себя улыбнуться и обнажил огромный меч. - Да, капитан. Постарайтесь найти герольда, а лучше двух. Пусть оповестят всех, что вернулся граф Брасс. Появление своего вождя и Хокмуна камаргцы встретили восторженными криками. Воодушевленные, они кое-где даже потеснили врага. Граф, Хокмун и Оладан въехали в ряды войска, которое с возвращением полководца снова стало несокрушимым. - Посторонитесь, ребята! - крикнул граф. - Дайте мне добраться до врага! Выхватив у всадника-знаменосца свой потрепанный штандарт, он упер древко в бедро и, размахивая мечом, ринулся в гущу звериных масок. Два всадника врубились в плотные ряды гранбретанцев. На одном из них были сверкающие медные доспехи; у другого - тускло блестел камень во лбу. Вражеским пехотинцам они казались ожившими героями мифов, а когда к двум всадникам присоединился третий, маленький человек с лицом, покрытым шерстью, со сверкающей как молния саблей, ошеломленные воины Темной Империи дрогнули и попятились. Дав себе клятву на этот раз во что бы то ни стало убить барона Мелиадуса, Хокмун высматривал его среди врагов, но не находил. К нему тянулись руки воинов, пытаясь стащить его с коня, но меч Хокмуна вонзался в глазные щели, разрубал шлемы и сносил головы с плеч. Близился вечер, а битва не утихала. Хокмун едва держался в седле от усталости и потери крови, сочившейся из десятка порезов. Толпа вражеских воинов была настолько плотна, что конь, убитый под Хокмуном, не падал добрых полчаса. Сколько врагов убил он сам, а сколько - защитники Камарга, герцог Кельнский не знал. Гранбретанцы во много раз превосходили их числом и вооружением. Они медленно, но упорно теснили камаргцев. - Эх, нам бы несколько свежих сотен пехоты - и мы бы победили! О Рунный Посох, нам нужна помощь! Он вздрогнул, осознав, что невольно обратился за помощью к Рунному Посоху. Красный Амулет, висевший у него на шее, вдруг засветился, бросая алые лучи на доспехи врагов. Хокмун засмеялся, чувствуя необычайный прилив сил, и принялся с фантастической быстротой рубить гранбретанцев. Вскоре у него сломался меч, но Хокмун вырвал пику у налетевшего на него всадника, самого всадника сбил с седла и, размахивая пикой как мечом, вскочил на коня и ринулся в атаку. - Хокмун! Хокмун! - разносился над полем древний боевой клич герцогов Кельнских. - Эге-гей! Оладан, граф Брасс, я иду к вам! - Он направил коня к своим друзьям, прорубая дорогу сквозь толпу воинов в звериных масках. Граф Брасс все еще держал в руке трепещущий на ветру штандарт. - Гоните этих псов! - крикнул ему Хокмун. - Тесните их к границе! Он носился по всему полю сражения, словно гибельный смерч. Он прорубался сквозь ряды врагов, оставляя позади только трупы. Дрогнув, гранбретанцы попятились, а некоторые обратились в бегство. И тогда на поле появился барон Мелиадус. - Назад! - закричал он бегущим. - Назад, трусы! От кого вы бежите? Ведь их совсем мало! Но прилив уже окончательно превратился в отлив, и толпа охваченных паникой солдат понесла прочь своего полководца. А за ними скакал бледный воин, и во лбу его сверкал Черный Камень, а на шее сиял Красный Амулет. Поднимая коня на дыбы, он выкрикивал имя мертвого Хокмуна, и сам он был мертвым Дорианом Хокмуном, который почти разгромил гранбретанцев при Кельне, бросил вызов самому Королю-Императору и едва не убил в бою барона Мелиадуса. Хокмун! Единственное имя, которое наводило ужас на воинов Темной Империи... - Хокмун! Хокмун! - Воин поднял меч над головой, и его конь снова взвился на дыбы. - Хокмун! Герцог Кельнский, которому Красный Амулет дал силу исполина, с безумным хохотом преследовал своих врагов. За ним мчались грозный граф Брасс, в блестящих медных латах, и Оладан, улыбающийся сквозь густую шерсть, размахивающий окровавленной саблей, а за ними шагали торжествующие воины Камарга - горстка храбрецов, смеющихся вслед обращенной в бегство могучей армии. Хокмун почувствовал, что сила Амулета угасает в нем. Возвращались боль и усталость, но теперь, когда враг был отогнан за разрушенные башни, это не имело значения. Оладан рассмеялся. - Герцог Дориан, мы победили! - Победили, но не окончательно, - возразил граф Брасс, нахмурясь. - Надо отступить, перестроить войска, найти удобные позиции. На открытом поле нам их не разбить. - Вы правы, - кивнул Хокмун. - Башни разрушены, и нам нужны другие укрепления. Насколько мне известно, в Камарге осталась лишь одна надежная твердыня... - Он выжидающе смотрел графу в глаза. - Да, мой замок, - подтвердил граф Брасс. - Надо оповестить жителей всех городов и сел, чтобы перебирались со скарбом и припасами в Эйгис-Морт, под защиту замка... - Но удастся ли нам выдержать долгую осаду? - спросил Хокмун. - Посмотрим, - задумчиво произнес граф, глядя на остановившихся вдали гранбретанцев, которые строились заново. - Но нельзя же обрекать жителей на верную смерть... Со слезами на глазах он повернул коня и направился в замок. С балкона восточной башни Хокмун смотрел, как жители Камарга стекаются в старый город Эйгис-Морт. Многие из них устраивались в амфитеатре на краю города. Солдаты приносили туда провиант и помогали крестьянам разгружать повозки. Хокмун молился, чтобы не случилось чумы или паники, потому что поддерживать порядок в такой огромной толпе было почти невозможно. Оладан вышел к нему на балкон и показал на северо-восток. - Смотрите, летающие машины, - сказал он. Хокмун разглядел на горизонте зловещие очертания гранбретанских орнитоптеров - верный признак того, что с той стороны надвигается армия Темной Империи. С наступлением темноты они увидели на подступах к городу бивачные костры. - Завтра - наш последний бой, - сказал Хокмун. Они спустились в зал, где беседовали Богенталь и граф Брасс. Стол был уже накрыт - как всегда с роскошью. Собеседники обернулись навстречу Хокмуну и Оладану. - Как себя чувствует д'Аверк? - спросил герцог Кельнский. - Ему лучше. У него необычайно крепкий организм. Он уже изъявил желание поесть, и я разрешил. В зал вошла Иссольда. - Я говорила с женщинами, - сказала она. - По их словам, весь народ уже в городе. Если забить скот, нам хватит провизии на целый год... Граф Брасс грустно улыбнулся. - Так долго осада не продлится. А как боевой дух людей? - На высоте. Их очень ободрила весть о том, что вы оба живы. И вчерашняя победа тоже. Граф вздохнул. - К счастью, они не знают, что завтра всем нам предстоит умереть. А если не завтра, то послезавтра. Против такого огромного войска нам долго не продержаться. Мы потеряли много фламинго и остались почти без прикрытия с воздуха. Погибло большинство гвардейцев, а оставшиеся войска почти не обучены. Богенталь вздохнул. - А мы-то думали, что Камарг непобедим... - Вы слишком рано убедили себя в обратном, - послышался голос с лестницы. В зал, хромая, спустился бледный д'Аверк, одетый в просторный желтовато-коричневый халат. - С таким настроением сражений не выигрывают. Постарайтесь не говорить о поражении. - Вы правы, сэр Хьюлам. - Граф Брасс заставил себя улыбнуться. - Не будем говорить о поражении, лучше отведаем этих великолепных яств, ведь нам нужно набраться сил для завтрашней битвы. - Вам легче? - спросил Хокмун д'Аверка, усевшись за стол. - Весьма, - бодро ответил француз, - но слегка подкрепиться, я думаю, не мешает. - И он положил себе на тарелку огромную порцию жаркого. За ужином все молчали, смакуя еду столь сосредоточенно, словно эта трапеза была посленей в их жизни. Утром, выглянув в окно, Хокмун увидел на болотах великое множество воинов. Ночью войска Темной Империи бесшумно подошли к стенам города и теперь готовились к штурму. Хокмун поспешно вооружился и спустился в зал, где увидел д'Аверка в залатанных доспехах, Оладана, точащего меч, и графа Брасса, беседующего с двумя оставшимися в живых капитанами. - Дориан... - произнесла за спиной у Хокмуна Иссольда. Он повернулся и бегом поднялся на площадку лестницы, где стояла его невеста. - Дориан, давай поженимся, прежде чем... - Да, - тихо сказал он. - Надо найти Богенталя. Они нашли философа в его покоях. Богенталь читал книгу. Оторвавшись от нее, он улыбнулся, а услышав, что от него хотят, отложил книгу и встал. - Я надеялся, что церемония бракосочетания будет торжественной и пышной, - сказал он, - но ничего не поделаешь... Он велел молодым соединить руки и опуститься на колени. Потом попросил произнести вслед за ним слова поэтической клятвы его собственного сочинения; клятвы, которая звучала на всех свадьбах с тех пор, как Богенталь и его друг граф поселились в замке Брасс. Когда церемония завершилась, Хокмун встал, поцеловал Иссольду и сказал: - Богенталь, позаботьтесь о ней. Покинув гостиную философа, он спустился во двор замка, где его друзья садились на коней. Внезапно на них упала огромная тень. Над головами стрекотала и лязгала металлическая птица - гранбретанский орнитоптер. С неба в мостовую, едва не задев Хокмуна, ударил яркий луч. Испуганный выстрелом конь герцога взвился на дыбы, раздувая ноздри и выпучив глаза. Граф Брасс вскинул огненное копье и нажал на спуск. К летающей машине метнулось красное пламя. Раздался пронзительный крик пилота, и крылья орнитоптера замерли. Машина заскользила вниз, исчезла за стеной замка и вскоре с грохотом разбилась на склоне холма. - Надо поставить в башнях стрелков с огненными копьями, - заметил граф Брасс. - С башен удобнее отстреливаться от орнитоптеров. Вперед, господа. Спускаясь по склону холма в город, они видели, как на городские стены хлынула огромная человеческая волна. Воины Камарга отчаянно пытались ее остановить. Похожие на уродливых металлических птиц, кружили над городом орнитоптеры, поливая улицы огнем: крики защитников города, вопли атакующих, треск выстрелов и лязг металла слились в невообразимую какофонию. Над Эйгис-Мортом клубился черный дым горящих домов. Хокмун пробирался сквозь толпу перепуганных женщин и детей, спеша на помощь защитникам города. Он потерял из виду графа Брасса, д'Аверка и Оладана, но знал, что они уже вступили в бой. В стороне послышались крики отчаяния и торжествующий рев, и Хокмун, повернув коня, увидел в стене брешь, через которую в город врывались солдаты в волчьих и медвежьих масках. Столкнувшись с Хокмуном, они попятились, вспомнив о его подвигах в предыдущих сражениях. Пользуясь их замешательством, он выкрикнул свой боевой клич: "Хокмун! Хокмун!" - и бросился на них с мечом, разрубая металл, плоть и кость, тесня врагов к пролому в стене. Защитники города сражались весь день. Их число стремительно уменьшалось, и хотя в сумерках войска Темной Империи отступили, Хокмун и все его соратники понимали, что завтрашний бой станет для них последним. Спотыкаясь от усталости, Хокмун и его друзья поднимались в замок по извилистой дороге, ведя коней в поводу. На сердце у них было тяжело - завтра им всем придется погибнуть вместе с уцелевшими защитниками провинции и ни в чем не повинными жителями. Если, конечно, им посчастливится пасть в бою. Внезапно они услышали топот скачущего галопом коня и обнажили мечи. По склону холма к замку поднимался рослый всадник в высоком шлеме, полностью скрывающим лицо, и в доспехах из золота и черного янтаря. Хокмун сжал кулаки. - Чего от нас хочет этот предатель и вор?! - воскликнул он. Подъехав к ним, Рыцарь в Черном и Золотом остановил своего огромного скакуна. Из-под забрала зазвучал знакомый гулкий голос: - Приветствую вас, защитники Камарга. Вижу, сегодня у вас был тяжелый день. Завтра барон Мелиадус разобьет вас. Хокмун вытер лоб платком. - Незачем утверждать очевидное, Рыцарь. Что ты решил украсть на этот раз? - Ничего, - ответил Рыцарь. - Я хочу кое-что вернуть. - Он протянул Хокмуну его потертую седельную сумку. Хокмун тут же бросился к нему, выхватил сумку и поспешно расстегнул. В ней, завернутая в лоскут материи, лежала машина, подаренная ему когда-то Риналом. Развернув лоскут, Хокмун убедился, что машина в целости и сохранности. - Зачем же ты ее унес? - спросил он. - Я все объясню, когда мы приедем в замок графа Брасса, - пообещал Рыцарь. Рыцарь стоял у камина, остальные сидели вокруг и слушали. - В замке Безумного Бога я решил расстаться с вами, поскольку знал, что вскоре вы окажетесь в безопасности. Но я знал также, что впереди вас ждет немало испытаний, в том числе, возможно, и плен. Поэтому я решил взять подарок Ринала и вернуть его вам в Камарге. - А я-то считал тебя вором! - вздохнул Хокмун. - Извини, Рыцарь. - Что это за странный предмет? - поинтересовался граф Брасс. - Это старинная машина, - ответил Рыцарь, - созданная великими учеными одного из самых мудрых народов, когда-либо обитавших на этой земле. - Оружие? - поинтересовался граф. - Нет. Это устройство, способное перемещать в другое пространство и время огромные территории. Но перемещенный участок обязательно вернется обратно, если с машиной что-нибудь случится. - А как она действует? - спросил Хокмун, поймав себя на мысли, что он этого не знает. - Это очень трудно объяснить - вам наверняка не знакомы многие понятия и термины, которые мне пришлось бы употребить. Но Ринал научил меня обращаться с этой машиной. - Но зачем? - удивился д'Аверк. - Чтобы отправить барона и его воинство в какую-нибудь преисподнюю, откуда им вовек не выбраться? - Нет, - сказал Рыцарь. - Я объясню... В этот момент распахнулась дверь, и в зал вошел израненный солдат. - Хозяин! - обратился он к графу Брассу. - Там у стены барон Мелиадус с флагом парламентера. Он предлагает вам выйти на переговоры. - Мне не о чем с ним говорить, - ответил граф. - Он сказал, что его армия готова к ночному штурму. Теперь у него много свежих войск, и он возьмет город меньше чем за час. Он предлагает вам сдаться вместе с дочерью, Хокмуном и д'Аверком и обещает взамен пощадить всех остальных. Граф задумался было, но Хокмун вмешался: - Идти на такую сделку бессмысленно. Уж кто-кто, а вы знаете, что Мелиадус - лжец и негодяй. Он хочет посеять сомнения в сердцах защитников города. Граф Брасс тяжело вздохнул. - Но если он не солгал насчет ночного штурма, то скоро все мы погибнем. - Погибнем - но с честью, - возразил д'Аверк. - Да, - ответил граф с грустной улыбкой. - С честью. - Он повернулся к солдату. - Скажи барону, что переговоры не состоятся. Воин поклонился. - Скажу, милорд. - Он удалился. - Пожалуй, надо вернуться в город, - сказал граф Брасс, поднимаясь. - Отец! Дориан! Вы живы! - воскликнула вошедшая в зал Иссольда. Хокмун обнял ее. - Да, милая, но сейчас нам необходимо вернуться. Мелиадус готов возобновить штурм. - Погодите, - остановил их Рыцарь в Черном и Золотом. - Я еще не поделился с вами своим замыслом. Глава 12. БЕГСТВО В ПРЕИСПОДНЮЮ Узнав ответ графа, барон Мелиадус усмехнулся. - Ну что ж, - сказал он свите, - передайте войскам мой приказ: город разрушить, а людей вырезать. Впрочем, можно взять немного пленных, чтобы не пришлось скучать, празднуя победу. Он направил коня к свежим полкам, ожидающим приказа наступать. - Вперед! - скомандовал он, и полки двинулись к обреченному городу. Барон видел костры, горящие на городских стенах. Возле костров стояли воины, знающие, что в скором времени им предстоит умереть. Над городом высился красивый замок, некогда надежно защищавший Эйгис-Морт, а теперь обреченный. Барон засмеялся при мысли, что наконец-то отомстит за свое позорное бегство из стен этого замка. Первые ряды пехоты уже достигли городских стен, и барон поскакал вперед, чтобы лучше видеть битву. Внезапно он остановил коня. "Что это за мерцание? - удивленно подумал он, нахмурясь. - Почему дрожат стены замка?" Он поднял маску и протер глаза. Замок Брасс и стены Эйгис-Морта излучали розовое сияние, сменившееся вскоре красным, а потом - пурпурным. У барона закружилась голова. "Уж не схожу ли я с ума?" - с тревогой подумал он, облизывая пересохшие губы. Наступающие войска замерли. Солдаты зароптали и кое-где попятились. Город, замок и склон холма испускали уже не багровые, а ярко-голубые лучи. Вскоре свет стал угасать, и вместе с ним таяли очертания замка Брасс и Эйгис-Морта. Внезапно налетел ужасающей силы ветер, едва не опрокинувший барона Мелиадуса вместе с конем. - Стойте! - закричал он. - Что происходит? - Город... город и замок исчезли, милорд, - услышал он чей-то испуганный голос. - Исчезли? Этого не может быть! Куда мог исчезнуть целый город вместе с холмом? Они все еще там! Эти прохвосты окружили себя какой-то завесой! Барон Мелиадус помчался вперед, туда, где только что высились городские стены. Он ожидал столкновения с невидимой преградой, но не встретил ее. От города осталась только изрытая глина, в которой вязли копыта коня. - Сбежали! - взвыл барон. - Но как им это удалось? Кто им помог? Кто способен творить такие чудеса? Солдаты отступали. Многие из них бежали. Но барон шел вперед, вытянув руки, пытаясь нащупать стены исчезнувшего города. Потом, рыдая в бессильной ярости, он упал на колени в грязь и закричал, потрясая кулаком: - Хокмун, я найду тебя! Я призову на помощь всю гранбретанскую науку! Клянусь Рунным Посохом, куда бы ты не спрятался, я найду тебя и отомщу! Поднявшись на ноги, барон Мелиадус огляделся в поисках коня. - О, Хокмун! - процедил он сквозь зубы. - О, Хокмун! Я до тебя доберусь! Послышался конский топот, мимо барона промелькнула призрачная фигура всадника в доспехах из золота и черного янтаря. Вскоре всадник исчез, но в ушах барона еще долго звучал его презрительный смех. Барон снова поклялся Рунным Посохом, как в то злосчастное утро два года назад. Прежняя клятва дала начало новому витку истории, а нынешняя еще крепче связала самого барона и Хокмуна с неведомым им обоим предназначением. Барон Мелиадус поймал своего коня и направился в лагерь, твердо решив как можно скорее вернуться в Гранбретанию и посетить лаборатории Ордена Змеи. "Куда бы ни исчез замок Брасс, рано или поздно я найду в него дорогу", - пообещал он себе. Иссольда зачарованно глядела в окно. Улыбаясь, Хокмун прижимал ее к себе. Позади них граф Брасс кашлянул и произнес: - Дети мои, честно сказать, меня это немного сбило с толку. Я ровным счетом ничего не понял из объяснений Рыцаря. Куда мы попали? - В какой-нибудь другой Камарг, отец, - ответила Иссольда. За окном клубился туман. В нем невозможно было разглядеть что-либо, кроме смутных очертаний города. - Он обещал, что мы привыкнем к этому месту, - произнес Хокмун. - Наверное, этот Камарг вполне реален. Надо выйти, осмотреться. - Пожалуй, я пока останусь в городе, - подал голос д'Аверк. - А ты что скажешь, Оладан? Зверочеловек ухмыльнулся. - Ты прав. Надо малость обвыкнуть. - Я тоже останусь с вами, - сказал граф Брасс. Он рассмеялся: - Значит, больше нам нечего опасаться? Народ спасен? - Да, - задумчиво сказал Богенталь. - Но не следует недооценивать ученых Гранбретании. Если существует возможность проникнуть сюда, они ее не упустят. - Вы правы, Богенталь, - кивнул Хокмун. Показывая на подарок Ринала, который лежал на обеденном столе в лучах льющегося через окна необыкновенного голубого света, он сказал: - Надо хранить эту вещь как зеницу ока. Помните, Рыцарь говорил: если с ней что-нибудь случится, мы вернемся в прежнее время и пространство. Богенталь осторожно поднял машину и пообещал, что позаботится о ее сохранности. После его ухода Хокмун снова повернулся к окну, задумчиво ощупывая Красный Амулет. - Рыцарь обещал вернуться и сказать, что я должен делать, - произнес он. - Теперь я твердо знаю, что служу Рунному Посоху. Рано или поздно мне придется покинуть замок Брасс и возвратиться в тот мир. Ты должна быть к этому готова, Иссольда. - Не будем об этом говорить, - сказал она. - Лучше отпразднуем нашу свадьбу. - Правильно, - кивнул он, улыбаясь. Но все же избавиться от мыслей, что где-то рядом, отделенный от него загадочным барьером, находится мир, которому по-прежнему угрожает Темная Империя, Хокмуну не удавалось. Он понимал, что придет время, и он снова выйдет на бой с кровожадными ордами Темной Империи. Но в те минуты, окруженный друзьями, он обнимал любимую женщину и наслаждался покоем и счастьем. Он заслужил передышку.  * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. "МЕЧ ЗАРИ" *  ("The Sword of the Dawn") КНИГА ПЕРВАЯ Сорвав Красный Амулет с шеи Безумного Бога и оставив себе этот могущественный талисман, Дориан Хокмун, последний из герцогов Кельнских, вместе с друзьями Хьюламом д'Аверком и Оладаном с Булгарских гор вернулся в Камарг, осажденный старым врагом Хокмуна - бароном Мелиадусом Кройденским. Граф Брасс, его дочь Иссольда и философ Богенталь с нетерпением и тревогой ожидали их возвращения. Хорошо защищенный Камарг мог пасть со дня на день - столь могучей стала Темная Империя. Барон Мелиадус не знал пощады... И лишь при помощи древней машины, способной высвобождать огромную энергию и проходить сквозь пространство и время, друзьям удалось спастись. Они нашли убежище в другом измерении Земли, в ином Камарге, где не существовало ужасной Гранбретании. Но если чудесная машина будет разрушена, они вновь окажутся в своем мире... А пока дни летели беззаботно, и ничто не напоминало о той страшной участи, которой они избежали. Однако Хокмун все чаще задумывался о судьбе, постигшей его родину, все чаще вспоминал данную им клятву... Из "Истории Рунного Посоха" Глава 1. ПОСЛЕДНИЙ ГОРОД Зловещие всадники пришпорили коней и, кашляя от едкого черного дыма, поднимающегося из долины, помчались по слякотному склону холма. Солнце клонилось к западу, их фигуры отбрасывали длинные причудливые тени. В наступающих сумерках казалось, что коней оседлали исполины со звериными головами. Каждый из шести всадников в одной руке держал выцветшее за время боевых походов знамя, в другой сжимал рукоять меча, иссеченную множеством зарубок - в память о поверженных врагах. Лица их были скрыты под металлическими масками зверей, усыпанными драгоценными камнями, а тела защищены исцарапанными, запятнанными кровью доспехами из стали, серебра и бронзы, украшенными гербом владельца. Добравшись до вершины, они спешились, стреножили коней и воткнули древки знамен в землю. Полотнища затрепетали в порывах горячего ветра - словно крылья степных птиц. Воин в маске Волка повернулся к воину в маске Мухи, Обезьяна посмотрела на Козла, Крыса бросила горделивый взгляд на Собаку. Потом они обратили свои взоры на горящий город, раскинувшийся у их ног, откуда доносились крики и мольбы о помощи. Исчадья Темной Империи, предводители многих тысяч воинов, глядели на долину и на море, виднеющееся за горами. Солнце скрылось за горизонтом, огни пожаров стали ярче. Отблески играли на масках владык Гранбретании. - Итак, господа, мы покорили Европу, - сказал барон Мелиадус, магистр Ордена Волка, Главнокомандующий армии завоевателей. Худой, как скелет, Мигель Хольст, эрцгерцог Лондры, магистр Ордена Козла, глухо рассмеялся: - Каждая пядь этой земли принадлежит нам. Вся Европа и большая часть Азии! - В рубиновых глазах его маски сверкнул отсвет пожара. - А скоро мы завоюем мир, - прорычал Адаз Промп, магистр Ордена Собаки. - Весь мир!.. Бароны Гранбретании, хозяева континента, искусные полководцы, бесстрашные и неутомимые воины с черными душами и черными мыслями, властелины, не знающие морали и справедливости, ненавидящие все, что еще не превращено в руины, с мрачным ликованием смотрели на последний город Европы, охваченный огнем. Это был очень древний город, и назывался он - Афины. - Да, весь мир... - сказал Йорик Нанкенсен, магистр Ордена Мухи, и прибавил: - Кроме уцелевшего Камарга. Барон Мелиадус в ярости сжал кулаки. Повернувшись к нему, Нанкенсен насмешливо поинтересовался: - Разве не достаточно того, что мы изгнали их, мой господин? - Нет, не достаточно! - проревел Мелиадус. - Они не причинят нам вреда, - донесся из-под маски крысы голос барона Вреналя Фарно. - Ученые установили, что наши враги скрылись в ином измерении. Мы не можем добраться до них, они не могут добраться до нас. Так давайте же не будем омрачать победу мыслями о Хокмуне и графе Брассе!.. - Я не в силах забыть их! - А может, другое имя не дает тебе покоя, дружище барон? - поддел Мелиадуса Нанкенсен - всегдашний его соперник в любовных делах. - Имя красавицы Иссольды? Может, тебя сжигает любовь - нежная и сладостная? Некоторое время Волк молчал, сжимая эфес. Но затем самообладание вернулось к нему, и он почти равнодушно ответил: - Месть, барон. Вот какое чувство гложет мое сердце. - Ты очень чувствительный человек, - сухо отозвался Нанкенсен. Внезапно Мелиадус освободил меч от ножен и выдернул древко знамени из земли. - Они оскорбили нашего императора, нашу страну... Они оскорбили лично меня! Я, конечно, развлекусь с девчонкой, но о нежных чувствах не может быть и речи. - О, разумеется, - пробормотал Нанкенсен с оттенком превосходства в голосе. - И с остальными я славно позабавлюсь... в подземной тюрьме Лондры. Хокмун, граф Брасс, этот умник Богенталь, нелюдь Оладан, предатель д'Аверк - все они будут страдать много лет... клянусь Рунным Посохом! Позади послышалось какое-то движение. В зареве пожара они увидели, как дюжина пленных афинян тащит в гору портшез, в котором развалясь сидит Шенегар Тротт - граф Сусекский. Граф редко носил маску - он не любил этот обычай; но если того требовал этикет, то он надевал серебряную, карикатурно повторяющую черты его собственного лица. Шенегар Тротт не принадлежал ни к одному из Орденов, при дворе его терпели только из-за несметного богатства и почти нечеловеческой храбрости в сражениях. Глядя на его