, требования посвященных Ара всегда будут оспариваться. - Это наша общая жертва! - воскликнул один из верховных посвященных. - Да! - поддержали его другие. - Смотрите! - воскликнул верховный посвященный Ара. Он указал на дым, который теперь поднимался почти естественно. Посвященный подпрыгнул, как бы желая проиллюстрировать свои слова. - Моя жертва приятна ноздрям царей-жрецов! - закричал он. - Наша жертва! - закричали остальные посвященные. Послышался многоголосый радостный крик: люди в толпе начали понимать, что мир возвращается к привычному порядку. Слышались радостные возгласы и благодарности царям-жрецам. - Смотрите! - закричал верховный посвященный Ара. Он указал на дым, который из-за перемены направления ветра устремился теперь прямо в Сардар. - Цари-жрецы вдыхают запах моей жертвы! - Нашей жертвы! - настаивали остальные верховные посвященные. Я улыбнулся про себя. Представил себе, как в ужасе дрожат антенны царей-жрецов при одной мысли о жирном дыме. И тут ветер опять переменился, и дым повалил от Сардара в сторону толпы. Вероятно, сейчас цари-жрецы выдыхают, подумал я, но у верховного посвященного было больше практики в истолковании знаков, чем у меня. - Смотрите! - закричал он. - Цари-жрецы посылают нам благословение, дымом жертвы они говорят нам о своей мудрости и милосердии! В толпе послышались крики радости и возгласы благодарности царям-жрецам. Я хотел использовать эту бесценную возможность, прежде чем люди Гора поймут, что сила тяготения и нормальные условия восстановились, чтобы заставить их отказаться от обычной воинственности, жить в мире и братстве, но этот момент, прежде чем я успел это осознать, был отобран у меня верховным посвященным Гора и использован в собственных целях. Теперь, когда толпа в радости начала рассеиваться, я понял, что больше не представляю никакого интереса, что я просто еще одно указание милости царей-жрецов, что кто-то - неважно, кто - вернулся из Сардара. И в этот момент я вдруг понял, что меня окружили посвященные. Их кодекс запрещает им убивать, но я знал, что они с этой целью нанимают людей из других каст. Я посмотрел на верховного посвященного Ара. - Кто ты, чужестранец? - спросил он. Кстати, понятия "чужестранец" и "враг" на горянском обозначаются одним словом. - Никто, - ответил я. Я не открою ему свое имя, свою касту, свой город. - Это хорошо, - сказал верховный посвященный. Его собраться окружали меня все теснее. - На самом деле он не пришел из Сардара, - сказал другой посвященный. Я удивленно посмотрел на него. - Да, - подтвердил другой. - Я видел. Он вышел из толпы, прошел за ограду и вернулся. Он был в ужасе. Он не пришел с гор. - Ты понял? - спросил меня верховный посвященный. - Вполне. - Но это неправда! - воскликнула Вика из Трева. - Мы были в Сардаре. Мы видели царей-жрецов! - Она богохульствует, - сказал один из посвященных. Я велел Вике молчать. Неожиданно мне стало грустно. Я подумал, какой будет судьба людей из роя, если они попытаются вернуться в свои города. Может, если будут молчать, смогут жить на поверхности, да и то не в своих городах, потому что в их городах посвященные обязательно вспомнят, что они уходили в Сардар. И я с огромной печалью понял, что то, что я знаю и знают другие, никак не изменит жизнь Гора. У посвященных свой образ жизни, свои древние традиции, свои средства существования, престиж касты, который он считают высшим на планете, свое учение, свои святые книги, церемонии и обряды, своя роль в культуре. Допустим, они узнают истину. Что это изменит? Неужели я на самом деле жду от них - от всех, что они сожгут свои одеяния, откажутся от притязаний на тайные знания и власть, разберут мотыги крестьян, иглы ткачей, займутся другими скромными работами? - Он самозванец, - сказал один из посвященных. - Он должен умереть, - заявил другой. Я надеялся, что на других людей, вернувшихся из роя, посвященные не станут устраивать облавы и сжигать их как еретиков и богохульников. Может, с ними будут обращаться, как с фанатиками, как со спятившими бездомными бродягами, невинными в своем безумии. Кто им поверит? Кто поверит на слово бродяге вопреки утверждениям могущественной касты посвященных? И даже если поверят, кто посмеет сказать об этом вслух? Похоже, посвященные победили. Я предположил даже, что многие люди вернутся в рой, где могут жить, любить и быть счастливыми. Другие, чтобы не потерять небо Гора над головой, признаются в обмане; но таких, я полагал, будет мало; однако будет много признаний тех, кто никогда не бывал в Сардаре, их наймут посвященные, чтобы дискредитировать рассказы вернувшихся. Я был уверен, что большинство вернувшихся из Сардара переберутся в новые города, где они никому не известны, и попытаются начать жизнь заново, как будто не хранится в их сердцах тайна Сардара. Я стоял, поражаясь величию и ничтожеству человека. И тут со стыдом я понял, что сам чуть не предал своих товарищей. Я намеревался воспользоваться моментом, заявить, что пришел с посланием от царей-жрецов, заставить людей жить так, как я считаю правильным, уважать друг друга, быть добрыми и достойными звания разумного существа, но какой от всего этого толк, если оно будет исходить не из сердца самого человека, а из страха перед царями-жрецами, из стремления угодить им? Нет, я не буду стараться переделывать людей, утверждая, что этого хотят цари-жрецы, хотя, возможно, на время это и подействует. Желание стать лучше должно исходить от самого человека, Если он встанет, то только на собственные ноги. И я почувствовал благодарность к верховному посвященному Ара за его вмешательство. Я понял, какими опасными могут быть посвященные, если послание, обращенное к благородству и морали человечества, вступит в противоречие с их суевериями и многочисленными впечатляющими церемониями. Верховный посвященный из Ара сделал знак остальным. - Отойдите, - приказал он, и они повиновались. Поняв, что он хочет поговорить со мной наедине, я попросил Вику отойти. Она послушалась. Мы с верховным посвященным рассматривали друг друга. Неожиданно я перестал видеть в нем врага и почувствовал, что и он больше не считает меня противником. - Ты много знаешь о Сардаре? - спросил я. - Достаточно, - ответил он. - Но тогда почему?.. - Тебе трудно будет понять. Я чувствовал запах дыма, слышал, как шипит жир боска на жертвенном костре. - Расскажи мне, - сказал я. - Большинство, - ответил он, - как ты правильно решил, простые верующие члены моей касты, но есть и другие, кто заподозрил правду и испытывает мучения, есть такие, кто подозревает истину, но делает вид, что ничего не знает. Но мне, Ому, высшему посвященному Ара, и некоторым другим высшим посвященным все это не подобает. - А чем же вы отличаетесь? - Я... и некоторые другие... мы ждем человека. - Он посмотрел на меня. - Он еще не готов. - Чего ждете? - спросил я. - Чтобы человек поверил в себя, - ответил Ом. Он улыбнулся. - Мы пытаемся оставить щель, чтобы человек заглянул и заполнил ее... и кое-кто это делает, но немногие. - Что за щель? - Мы не обращаемся к сердцам людей, - сказал Ом, - но только к их страху. Мы говорим не о любви и храбрости, не о верности и благородстве, но об обрядах, о послушании, о наказании со стороны царей-жрецов; если бы мы говорили по-другому, человеку трудно было бы вырасти. Так, в тайне от большинства членов своей касты, мы желаем собственного конца, таков наш путь к величию человека. Я долго смотрел на посвященного, думая, правду ли он говорит. Ничего более странного мне не приходилось слышать от посвященного: большинство из них поглощены ритуалами своей касты, они высокомерны и педантичны. Я вздрогнул, может, от холодного ветра с Сардара. - Именно поэтому я остаюсь посвященным. - Цари-жрецы существуют, - сказал я. - Знаю, - ответил Ом, - но какое они имеют отношение к самому важному для человека? Я немного подумал. - Вероятно, никакого. - Иди с миром, - сказал посвященный и сделал шаг в сторону. Я протянул руку, и Вика присоединилась ко мне. Верховный посвященный Ара повернулся к остальным. Он сказал: - Я не видел, чтобы кто-то пришел с Сардара. Остальные посвященные смотрели на нас. - Мы тоже не видели, - сказали они. Они расступились, мы с Викой прошли между ними и миновали ворота и разрушенную ограду, некогда окружавшую Сардар. 34. ЛЮДИ КО-РО-БА - Отец! - воскликнул я. - Отец! Я бросился в объятия Мэтью Кабота, который со слезами обнял меня и, казалось, никогда не выпустит. Снова я вижу это строгое сильное лицо, эту квадратную челюсть. густую буйную гриву волос, так похожую на мою, это сухощавое тело, эти серые глаза, сейчас полные слез. Я почувствовал удар по спине, чуть не упал, повернулся и увидел огромного мускулистого Олдера Тарла, моего учителя в оружейном искусстве; он хлопал меня по плечу, и его ладони были подобны копытам тарна. Кто-то потянул меня за рукав, я взглянул и чуть не попал углом свитка в глаз. Свиток держал маленький человечек в синем. - Торм! - воскликнул я. Маленький человек закрыл песочного цвета волосы и водянистые светлые глаза широким рукавом своей одежды и без стыда плакал, прижавшись ко мне. - Ты испачкаешь свой свиток, - предупредил я его. Не поднимая головы и не переставая плакать, он переложил свиток под другую руку. Я схватил его, закружил, лицо его открылось, и Торм из касты писцов громко закричал от радости, его песочные волосы развевались на ветру, слезы бежали по лицу, но он так и не выпустил из рук свиток, хотя чуть не ударил им Олдера Тарла. Но вот он зачихал, и я осторожно опустил его. - Где Талена? - спросил я у отца. При этих словах Вика отступила. Но радость моя тут же исчезла, потому что лицо отца приняло серьезное выражение. - Где она? - спросил я. - Мы не знаем, - ответил Олдер Тарл, потому что отец не мог найти слов. Отец взял меня за плечи. - Сын мой, - сказал он, - жители Ко-ро-ба рассеяны, и никто из них не мог встречаться, и от города не осталось камня на камне. - Но вы здесь, - возразил я, - три человека из Ко-ро-ба. - Мы встретились здесь, - сказал Олдер Тарл, - и так как казалось, что наступает конец мира, мы решили в последние мгновения держаться вместе - несмотря на волю царей-жрецов. Я посмотрел на маленького писца Торма, который перестал чихать и теперь вытирал нос рукавом своей голубой одежды. - Даже ты, Торм? - Конечно, - ответил он. - В конце концов царь-жрец - это всего лишь царь-жрец. - Он задумчиво потер нос. - Впрочем, - согласился он, - и этого достаточно много. - Он посмотрел на меня. - Да, вероятно, я храбр. - Посмотрел на Олдера Тарла. - Не говорите другим членам касты писцов, - предупредил он. Я улыбнулся про себя. Торм явно хотел отделить друг от друга законы касты и добродетели. - Я всем скажу, - добродушно ответил Олдер Тарл, - что ты самый храбрый из всех писцов касты. - Ну, если так сформулировать, возможно, эта информация не принесет вреда, - согласился Торм. Я взглянул на отца. - Ты думаешь, Талена здесь? - Сомневаюсь, - ответил он. Я знал, как опасно женщине путешествовать по Гору без охраны. - Прости меня, Вика, - сказал я и представил ее отцу, Олдеру Тарлу и писцу Торму. Как можно короче я рассказал им, что произошло с нами в Сардаре. Закончив, я взглянул на них: поверили ли они мне? - Я тебе верю, - сказал отец. - И я, - подтвердил Олдер Тарл. - Что ж, - задумчиво сказал Торм, потому что члену его касты не подобает торопиться с выражением мнения, - это не противоречит никаким знакомым мне текстам. Я рассмеялся, схватил маленького писца и подбросил его. - Веришь мне? И еще раз покрутил его за капюшон. - Да! - закричал он. - Да! Да! Я отпустил его. - Но ты уверен? - спросил он. Я протянул руку, и он отскочил в сторону. - Мне просто любопытно, - пояснил он. - В конце концов нигде в текстах об этом не написано. На этот раз Олдер Тарл поднял его за воротник, и Торм повис в воздухе, пинаясь, в футе над землей. - Я верю ему! - закричал он. - Верю! Оказавшись в безопасности на земле, Торм подошел ко мне и дотянулся до моего плеча. - Я тебе верю, - сказал он. - Знаю, - ответил я и потрепал его за волосы. В конце концов он писец и должен соблюдать правила своей касты. - Но мне кажется, было бы разумно поменьше об этом говорить, - заметил Мэтью Кабот. И все согласились с этим. Я взглянул на отца. - Мне жаль, что Ко-ро-ба уничтожен. Отец рассмеялся. - Ко-ро-ба не уничтожен, - сказал он. Я удивился. Ведь я сам видел долину Ко-ро-ба, видел уничтоженный город. - Вот Ко-ро-ба, - сказал мой отец, порылся в кожаной сумке, которую носил через плечо и достал небольшой плоский домашний камень города, который горянская традиция считает сутью, реальностью самого города. - Ко-ро-ба не может быть уничтожен, - сказал мой отец, - потому что не погиб его домашний камень. Отец унес из города этот камень перед уничтожением. Многие годы он носил его с собой. Я взял маленький камень в руки и поцеловал: ведь это домашний камень моего города, которому я посвятил свой меч, в котором впервые сел верхом на тарна, где после двадцати лет разлуки встретился с отцом, где приобрел друзей, куда отвез Талену, мою любовь, дочь Марлениуса, некогда убара Ара, где Талена стала моей вольной спутницей. - И здесь тоже Ко-ро-ба, - сказал я, указывая на гордого гиганта Олдера Тарла и крошечного песочноволосого писца Торма. - Да, - согласился отец, - здесь тоже Ко-ро-ба, не только в домашнем камне, но и в сердцах людей. И мы, четверо жителей Ко-ро-ба, соединили руки. - Как я понял из твоего рассказа, - сказал отец, - теперь камень снова может стоять на камне, люди Ко-ро-ба снова могут жить вместе. - Да, это верно, - согласился я. Отец, Олдер Тарл и Торм переглянулись. - Хорошо, - сказал отец, - потому что нам нужно восстановить город. - Как мы найдем других жителей Ко-ро-ба? - спросил я. - Новость распространится, - ответил отец, - и они придут по двое и по трое со всех концов Гора, придут с песнями, принесут камни для стен и цилиндров своего города. - Я рад, - сказал я. Я почувствовал на своей руке руку Вики. - Я знаю, что ты должен делать, Кабот, - сказала она. - И хочу, чтобы ты это сделал. Я взглянул на девушку из Трева. Она знала, что я должен искать талену, провести, если понадобится, всю жизнь в поисках той, кого назвал своей вольной спутницей. Я обнял ее, и она заплакала. - Я все потеряю! - плакала она. - Все! - Ты хочешь, чтобы я остался с тобой? - спросил я. Она вытерла слезы с глаз. - Нет. Ищи ту, которую любишь. - А ты что будешь делать? - Мне нечего делать, - сказала Вика. - Нечего. - Можешь уехать в Ко-ро-ба. Мой отец и Тарл - лучшие мечники Гора. - Нет. В твоем городе я буду думать только о тебе, и если ты вернешься со своей любимой, что мне тогда делать? - Она задыхалась от чувств. - Ты думаешь, я такая сильная, дорогой Кабот? - У меня есть в Аре друзья, - сказал я, - среди них Казрак, администратор города. Ты можешь жить там. - Я вернусь в Трев, - ответила Вика. - Продолжу работу врача из Трева. Я знаю это искусство и узнаю еще больше. - В Треве тебя могут приказать убить члены касты посвященных. Она посмотрела на меня. - Иди в Ар, - сказал я. - Там ты будешь в безопасности. - И добавил: - Думаю, там тебе будет лучше, чем в Треве. - Да, Кабот, - ответила она, - ты прав. В Треве мне было бы трудно жить. Я был доволен, что она поедет в Трев. Хоть она и женщина, но там она сможет изучать медицину, Казрак ей в этом поможет, там она начнет новую жизнь вдали от воинственного разбойничьего Трева, сможет работать как достойная дочь искусного храброго отца. И, может, со временем забудет простого воина из Ко-ро-ба. - Только потому что я тебя люблю, Кабот, - сказала она, - я не борюсь за тебя. - Я знаю, - ответил я, прижимая к себе ее голову. Она рассмеялась. - Если бы любила хоть немного меньше, сама отыскала бы Талену из Ара и всадила ей кинжал в сердце. Я поцеловал ее. - Может, когда-нибудь, - сказала она, - я найду себе вольного спутника, подобного тебе. - Немного найдется достойных Вики из Трева, - ответил я. Она расплакалась и хотела вцепиться в меня, но я мягко передал ее в руки отца. - Я присмотрю, чтобы она благополучно добралась до Ара, - сказал он. - Кабот! - воскликнула Вика, вырвалась и с плачем бросилась ко мне в объятия. Я нежно поцеловал ее и вытер ей слезы с глаз. Она выпрямилась. - Желаю тебе добра, Кабот. - И я желаю тебе добра, Вика, моя девушка из Трева. Она улыбнулась, отвернулась, отец обнял ее за плечи и увел. Почему-то и у меня на глазах выступили слезы, хоть я и воин. - Она прекрасна, - сказал Олдер Тарл. - Да, - согласился я, - прекрасна. - И тыльной стороной ладони вытер слезы. - Но ты воин. - Да, я воин. - И пока не найдешь Талену, - продолжал Тарл, - твои спутники опасность и сталь. Это старая поговорка воинов. Я достал меч и осмотрел его. Олдер Тарл тоже смотрел на меч, во взгляде его было одобрение. - Ты сражался им в Аре, - сказал он. - Да, тот самый. - Опасность и сталь, - повторил он. - Знаю, - ответил я. - Меня ждет дело воина. И вложил меч в ножны. Мне предстояла долгая дорога, и я хотел пуститься в нее как можно быстрее. Попросил Олдера Тарла и Торма передать привет отцу, потому что не доверял себе, боялся, что при новой встрече больше не смогу с ним расстаться. И вот я попрощался со своими друзьями. И хоть встретились мы ненадолго в тени Сардара, в мгновение наша дружба, наша любовь друг к другу восстановились. - Куда ты пойдешь? - спросил Торм. - И что будешь делать? - Не знаю, - сказал я, и сказал правду. - Мне кажется, - заметил Торм, - что тебе нужно с нами возвратиться в Ко-ро-ба и там ждать. Может, Талена вернется туда. Олдер Тарл улыбнулся. - Но ведь это возможно, - сказал Торм. Да, сказал я себе, возможно, но маловероятно. Не очень велика вероятность, что такая прекрасная женщина, как Талена, сумеет вернуться одна, по одиноким дорогам, по открытым полям, через города Гора. Может быть, именно сейчас она в опасности, и некому защитить ее. Может, ей угрожают страшные звери или еще более страшные люди. Может, она, моя вольная спутница, лежит скованная в желто-голубом рабском фургоне, или подносит выпивку в таверне, или украшает сад удовольствий какого-нибудь воина. Может даже, стоит на помосте аукциона где-нибудь на улице Клейм в Аре. - Я буду возвращаться в Ко-ро-ба время от времени, - сказал я, - чтобы узнавать, не вернулась ли она. - Может, она попытается добраться до своего отца Марлениуса в Вольтайских горах, - предположил Олдер Тарл. И это возможно, подумал я, так как Марлениус после своего свержения с трона жил как изгнанный убар в Вольтае. Было бы естественно, если бы она направилась туда. - Верно, - сказал я, - и, услышав, что Ко-ро-ба восстановлен, Марлениус поможет ей туда добраться. - Это правда, - сказал Олдер Тарл. - А может, она в Аре, - предположил Торм. - Если это так и Казрак об этом узнает, он вернет ее. - Хочешь, я пойду с тобой? - спросил Олдер Тарл. Конечно, его меч мне бы пригодился, но я знал, что его первейший долг - перед городом. - Нет, - ответил я. - Ну что ж, - сказал Торм, беря свиток на плечо, как копье, - значит остаемся мы вдвоем. - Нет, - сказал я, - иди с Тарлом. - Ты понятия не имеешь, каким полезным я могу быть, - заявил Торм. Он прав, я об этом понятия не имею. - Прости, - сказал я. - В восстановленном городе нужно будет изучить множество свитков и составить их каталог, - заметил Олдер Тарл. - Конечно, - добавил он, - я сам могу этим заняться. Торм задрожал от ужаса. - Никогда! - закричал он. Олдер Тарл захохотал и подхватил маленького писца на руки. - Желаю тебе добра, - сказал он. - И я желаю вам добра, - ответил я. Он повернулся и, ни слова больше не говоря, ушел. Торм по-прежнему торчал у него из-под мышки. Он несколько раз попытался ударить Тарла свитком, но это ни к чему не привело. Исчезая, Торм прощально взмахнул свитком. Я поднял руку. - Желаю тебе добра, маленький Торм, - сказал я. Мне будет не хватать его и Олдера Тарла. И отца, отца. - Всем вам желаю добра, - негромко сказал я. Я посмотрел на Сардар. Вот я снова один. И мало кто, почти никто на Горе не поверит мне. И на моем старом мире, вероятно, тоже мало кто мне поверит. Может, так оно и лучше. Если бы я сам не пережил всего этого, смог ли бы я сам, Тарл Кабот, поверить в это? Нет, откровенно сказал я себе. Зачем же тогда я написал все это? Не знаю. Просто мне казалось, что стоит записать, независимо от того, поверят или нет. Остается мало что сказать. Несколько дней я провел вблизи Сардара в лагере людей из Тарны, с которыми был знаком раньше. К сожалению среди них не было моего друга, сурового величественного светловолосого Крона из Тарны, из касты работников по металлу. Эти жители Тарны, в основном мелкие торговцы, пришли на осеннюю ярмарку Се-Вар. Она только начиналась, когда ослабла сила тяжести. Я оставался с ними, принимал их гостеприимство, встречался в делегациями многочисленных городов, прибывавших к Сардару на ярмарку. Систематически и настойчиво я расспрашивал жителей разных городов о Талене из Ара, надеялся найти какую-то нить, которая приведет меня к ней. Может, всего пьяное воспоминание какого-нибудь пастуха о красавице, встреченной в таверне Коса или Порт-Кара. Но несмотря на все усилия, я ничего не узнал. Итак, мой рассказ заканчивается. Но я должен рассказать еще об одном происшествии. 35. НОЧЬ ЦАРЯ-ЖРЕЦА Это произошло в последнюю ночь. Я присоединился к группе жителей Ара, некоторые из них помнили меня по осаде Ара, семь лет назад. Мы оставили ярмарку Се-Вар и огибали Сардар, прежде чем пересечь Воск на пути в Ар. Мы устроили лагерь. Сардар все еще был виден на горизонте. Ночь была ветреная и холодная, и три луны Гора ярко освещали серебристую траву на полях, прихваченную холодным ветром. В воздухе чувствовалось приближение зимы. Накануне был сильный заморозок. Прекрасная дикая осенняя ночь. - Клянусь царями-жрецами! - воскликнул кто-то, указывая на хребет. - Что это? Я вместе с остальными вскочил на ноги и обнажил меч, глядя туда, куда он указал. Примерно в двухстах ярдах от лагеря, в сторону Сардара, утесы которого хорошо были видны на фоне черного звездного неба, показалась странная фигура. За ней вставала одна из белых лун Гора. Все, кроме меня, испустили крики ужаса и изумления. Мужчины схватились за оружие. - Надо убить его! - кричали они. Я сунул меч в ножны. На фоне самой большой из трех маленьких быстрых лун Гора хорошо выделялись антенны и большая, похожая на лезвие фигура царя-жреца. - Подождите! - крикнул я, побежал по полю и на небольшой холм, где он стоял. На меня смотрели два больших глаза, золотых и светящихся. Антенны раскачивали на ветру, но нацелились на меня. На одном глазу виднелся шрам, оставленный лезвием Сарма. - Миск! - крикнул я, подбежал к царю-жрецу и поднял руки, и он коснулся их антеннами. - Приветствую, Тарл Кабот, - послышалось из переводчика Миска. - Ты спас наш мир, - сказал я. - Для царей-жрецов он пуст, - ответил Миск. Я стоял под ним, глядя вверх, и ветер развевал мои волосы. - Я пришел повидаться с тобой в последний раз, - сказал он, - потому что между нами роевая правда. - Да, - ответил я. - Ты мой друг, - сказал он. Сердце мое дрогнуло. - Да, - подтвердил он, - в нашем языке теперь есть это выражение, и ты научил нас, что оно значит. - Я рад, - сказал я. В эту ночь Миск рассказал мне, как обстоят дела в рое. Еще немало времени пройдет, прежде чем установится нормальная жизнь, снова заработает смотровая комната и будет восстановлен поврежденный купол, но люди и цари-жрецы работают над этим рука об руку. Корабли, улетевшие из роя, теперь вернулись, потому что, как я и опасался, их враждебно встретили города Гора и посвященные. Сами корабли посчитали экипажами такого типа, который запрещен царями-жрецами, и на их пассажиров нападали именем тех самых царей-жрецов, от которых они прилетели. В конце концов те, кто хотел оставаться на поверхности, высадились далеко от своих родных городов и рассеялись как бродяги по дорогам и чужим городам планеты. Другие вернулись в рой, чтобы участвовать в работе по его восстановлению. Тело Сарма, в соответствии с обычаем царей-жрецов, было сожжено в помещении Матери, потому что он был перворожденным и его любила Мать. Миск, по-видимому, не таил на него зла. Я удивился этому, но потом мне пришло в голову, что я тоже не злюсь на него. Он был сильный противник, великий царь-жрец и жил так, как считал должным. Я всегда буду помнить Сарма, большого и золотого, в его последнюю минуту, когда он оторвался от золотого жука и стоял, высокий и прекрасный, в рушащемся рое. - Он был величайшим из царей-жрецов, - сказал Миск. - Нет, - возразил я, - Сарм не был величайшим из царей-жрецов. Миск вопросительно посмотрел на меня. - Мать не царь-жрец, - сказал он, - она просто Мать. - Знаю, - ответил я. - Я не ее имел в виду. - Ну, да, - сказал Миск. - Наверно, величайший из всех живущих царей-жрецов Куск. - И не Куска я имел в виду. Миск удивленно смотрел на меня. - Я никогда не пойму людей, - сказал он. Я рассмеялся. Я верил, что Миску действительно и в голову не приходит, что именно его, Миска, я считаю величайшим из царей-жрецов. Но я так считал. Он одно из величайших созданий, известных мне, яркий, храбрый, верный, преданный, неэгоистичный. - А как молодой самец? - спросил я. - Он не погиб? - Нет, - ответил Миск. - Он в безопасности. Я почему-то был доволен. Просто, потому что больше нет разрушений, не тратятся жизни. - Вы попросили людей перебить золотых жуков? Миск распрямился. - Конечно, нет. - Но ведь они убивают царей-жрецов. - Кто я такой, - спросил Миск, - чтобы решать, жить ли царю-жрецу или умереть? Я молчал. - Сожалею только, - продолжал Миск, - что так и не узнал, где находится последнее яйцо, которое спрятала Мать. Теперь народ царей-жрецов погибнет. Я посмотрел на него. - Мать говорила со мной. Она собиралась сказать мне, где спрятало яйцо, но не успела. Неожиданно Миск застыл в позе абсолютного внимания, поднял антенны, насторожил все золотые волоски. - Что ты узнал? - послышалось из его преобразователя. - Она сказала только: - Иди к людям телег. Миск задумчиво пошевелил антеннами. - Значит, оно у людей телег. Или они знают, где оно. - Но ведь за это время его могли уничтожить, - сказал я. Миск недоверчиво посмотрел на меня. - Это яйцо царей-жрецов, - сказал он. Но тут его антенны уныло обвисли. - Да, его могли уничтожить, - согласился он. - И, вероятно, уничтожили. - Несомненно. - Но ты не уверен. - Не уверен, - сказал Миск. - Ты можешь послать на поиски имплантов, - предложил я. - Имплантов больше нет, - ответил Миск. - Мы их всех отозвали и изъяли контрольную сеть. Они могут вернуться в свои города или остаться в рое, как захотят. - Значит вы добровольно отказываетесь от наблюдений. - Да. - Но почему? - Нельзя подвергать имплантированию разумные существа, - сказал Миск. - Я думаю, ты прав, - согласился я. - Смотровая комната долго не войдет в строй, а когда войдет, мы будем наблюдать только за объектами на открытой местности. - Может, вы разработаете такой сканер, который проникал бы сквозь стены, землю, крыши, - предположил я. - Мы работаем над этим, - сказал Миск. Я рассмеялся. Антенны Миска свернулись. - Если вы сохраните свою власть, что вы собираетесь с нею делать? - спросил я. - Будете заставлять людей подчиняться определенным законам? - Несомненно, - сказал Миск. Я молчал. - Мы должны защитить себя и живущих с нами людей. Я посмотрел туда, где в темноте светился костер лагеря. Увидел людей, они сидели вокруг костра, поглядывая на холм. - Так как же яйцо? - спросил Миск - Что яйцо? - Я не могу идти сам. Я нужен в рое, да к тому же мои антенны не выносят солнца, не больше нескольких часов, и если я попробую приблизиться к человеку, тот испугается и постарается меня убить. - Значит тебе нужно найти человека, - сказал я ему. Миск смотрел на меня. - А ты, Тарл Кабот? Я смотрел на него. - Дела царей-жрецов - не мои дела, - сказал я. Миск осмотрелся, протянул антенны к лунам и к колеблемой ветром траве. Посмотрел вниз, на лагерь. Вздрогнул на холодном ветру. - Луны прекрасны, не правда ли? - спросил я. Миск снова посмотрел на луны. - Да, - согласился он. - Когда-то ты мне говорил о случайных событиях и элементах случайности. - Я посмотрел на луны. - Это в человеке случайное - смотреть на луны и видеть, как они прекрасны? - Я думаю, это свойство человека. - Ты тогда говорил о машинах, - напомнил я. - Что бы я ни говорил, - ответил Миск, - слова не могут уменьшить значение человека или царя-жреца. Кто бы мы ни были, мы действуем, принимаем решения, чувствуем красоту, ищем правду и надеемся на будущее своего народа. Я с трудом глотнул, потому что знал, что надеюсь на будущее человека, как Миск надеется на будущее своего племени, только его племя умирает, и все они, рано или поздно, один за другим, погибнут в несчастных случаях или предадутся радостям золотого жука. А мой народ, он будет жить на Горе - благодаря тому, что Миск и цари-жрецы сохранили этот мир. - Ваши дела, - сказал я, но на этот раз самому себе, - это ваши дела, а не мои. - Конечно, - согласился Миск. Если я попытаюсь помочь Миску, что в конечном счете это будет означать? Разве не отдам я тогда свою расу на милость племени Сарма и царей-жрецов? Или же я тем самым защищу человечество, пока оно не достигнет зрелости, научится жить самостоятельно, пока не составит один мир с теми, кто называет себя царями-жрецами? - Твой мир умирает, - сказал я Миску. - Сама вселенная умрет, - ответил Миск. Его антенны были подняты вверх, туда, где над Гором во тьме ночи горят звезды. Я решил, что он говорит об увеличении энтропии, о потере энергии, о ее превращении в пепел звездной ночи. - Будет все холоднее и темнее, - сказал Миск. Я посмотрел на него. - Но в конце концов, - продолжал он, - жизнь так же реальна, как смерть, это просто продолжение вечного ритма, и новый взрыв разбросает элементарные частицы, и колесо снова повернется, и когда-нибудь, через бесконечность, которую не смогут рассчитать даже цари-жрецы, будет другой рой, и другая Земля, и Гор; и другой Миск, и другой Тарл Кабот будут стоять на холме в ветреную лунную ночь и говорить о странном. Миск направил на меня антенны. - Может, мы уже стояли здесь, на холме, незнакомые друг другу, бесчисленное количество раз. Ветер теперь казался очень холодным и сильным. - И что мы делали? - спросил я. - Не знаю, - ответил Миск. - Но я бы хотел делать то, чего не стал бы стыдиться, о чем не стал бы сожалеть целую вечность. Его мысли приводили меня в ужас. Миск стоял, размахивая антеннами, как будто был возбужден. Потом посмотрел на меня. Его антенны свернулись. - Я говорю глупости. Прости меня, Тарл Кабот. - Тебя трудно понять, - ответил я. По холму к нам поднимался воин. В руке он сжимал копье. - Что с тобой? - крикнул он. - Все в порядке, - ответил я. - Отойди в сторону, чтобы я тебя не задел. - Не нужно, - ответил я. - Он не причинит вреда. Антенны Миска свернулись. - Желаю тебе добра, Тарл Кабот, - сказал он. - Дела царей-жрецов, - еще настойчивее повторил я, - не мои дела. Не мои! - Знаю, - ответил Миск и протянул ко мне антенны. Я коснулся их. - Желаю тебе добра, царь-жрец, - сказал я. Я резко повернулся и побежал с холма. Остановился, только когда добежал до воина. К этому времени к нему присоединилось еще два-три вооруженных человека из лагеря. Подошел и посвященный низкого ранга. Вместе мы смотрели на высокую фигуру на холме, хорошо видную на фоне луны, застывшую в сверхъестественной неподвижности царей-жрецов. Только антенны над головой развевались на ветру. - Что это? - спросил один. - Похоже на гигантское насекомое, - сказал посвященный. Я улыбнулся про себя. - Да, - подтвердил я, - похоже на гигантское насекомое. - Да защитят нас цари-жрецы! - выдохнул посвященный. Один из воинов приготовился бросить копье, но я остановил его. - Не трогай его. - Но что это? - спросил другой. Как сказать им, что они видят одного из могучих обитателей угрюмого Сардара, загадочного сказочного монарха в его собственном мире, одного из богов Гора - самого царя-жреца? - Я могу пробить его копьем, - сказал воин. - Он безвреден, - ответил я. - Давайте все равно убьем его, - нервно сказал посвященный. - Нет! Я в прощальном жесте поднял руку, и тут, к удивлению окружающих, Миск поднял одну переднюю конечность, повернулся и исчез. Долго стояли мы в эту ветреную ночь, почти по колено в густой траве, и смотрели на холм, на звезды над ним, на белые луны. - Он ушел, - сказал наконец кто-то. - Да, - согласился я. - Слава царям-жрецам! - произнес посвященный. Я рассмеялся, и они посмотрели на меня, как на сумасшедшего. Я заговорил с человеком с копьем. Он был предводителем небольшой группы. - А где расположена земля людей телег? - спросил я.