бая все больше и больше углов. Очень часто на ее пути встречались небольшие расчищенные участки, на каждом из которых ее поджидала какая-нибудь ужасная скульптура, молчаливая и неподвижная в призрачном лунном свете. Эти статуи совсем не были похожи на статуи, которые Алисе довелось увидеть в тех немногих галереях искусства, что она посетила. Во-первых, они не были вырезаны из камня, а были сделаны из частей того-сего, склеенных в полном беспорядке; ботинок и чемоданов и монет и очков и занавесок и книг и крюков и банок от варенья и маленьких бархатных перчаток и лошадиных копыт и тысячи других никчемных вещей. И во-вторых - в отличие от работ в галереях искусства - эти садовые статуи вовсе не казались подобиями настоящих людей, напоминая скорее чудовищно искаженные образы изображаемых ими обьектов, особенно в этом призрачном свете и в шорохе падающих листьев. "Что за странные изображения видишь в 1998" - заявила Алиса статуе, которая выглядела немного похожей на ее пратетушку Эрминтруду, но еще больше - на швейную машину, сошедшуюся в драке с градусником и чучелом моржа. И, сорвавшись с места, побежала опять. "Уверена, я только и делаю, что бегаю квадратами да кругами" - вскричала Алиса вскоре. - "Беда в том, что, думаю, я совсем потерялась." Алиса на мгновение призадумалась, как можно потеряться частично, но смогла додуматься лишь до того, что это должно быть вроде как частично найтись. "И это мне бы совсем не понравилось" - прошептала она, содрогнувшись от такой мысли. "Ну где я теперь найду Козодоя в этом саду? Вот ведь, несколько минут назад я ясно видела его сидящим на дереве: и вот я не вижу ничего, кроме этих высоких живых изгородей и всех этих углов и темных коридоров и всех этих забавных статуй. И я уже не знаю даже, как вернуться к дому Капитана Развалины. Если так будет дальше, я скоро буду навсегда потеряна, не говоря уж о том, что совершенно. Этот сад больше похож на лабиринт, чем на сад." И тут до нее дошло: "Этот сад и есть лабиринт!" - во весь голос вскричала она. "Это непросто сад. Вовсе не не простой сад. Вот что имел в виду Капитан Развалина. О, как глупо с моей стороны! Теперь мне остается понять, что именно в этом саду непростого. Тогда я смогу упростить его и узнать, где засел Козодой." На беду, Алиса не могла сейчас вспомнить хорошенько, какие непростые вещи, допускающие упрощение, в этой жизни ей были известны. Только вчера вечером ее прадядюшка Мортимер продемонстрировал ей двойной морской узел, но она нашла черезчур непростым проследить за каждым веревочным концом в их путешествиях вверх-вниз и изнутри-наружу. "И в любом случае" - подумала в тот раз Алиса, - "что мне за дело до морского узла? Мы довольно далеки от моря." (Алиса хотя и бывала на море дважды, и там обходилась без вязания узлов.) "Мне никогда не найти Козодоя" - подумала Алиса теперь, пробегая завернутой в бараний рог дорожкой, окаймленной живой изгородью, "если вдруг этот непросто сад непрост двойной морской непростотой!" И вдруг кого же она увидела наверху ближайшей живой изгороди, как не Козодоя собственной персоной! Он сложил крылья, приземлился и пронзительно выкрикнул следующую загадку: "Что за создание, Алиса, звучит прямо как ты?" "Эй, Козодой!" - крикнула Алиса. - "Где же ты был? Ты ведь знаешь, я не так хорошо умею отгадывать загадки. Это я звучу как я? Таков ответ?" "Бедная Алиса! Нет, ты ошиблась!" - проскрипел Козодой. - "Еще одна подсказка для несчастной Алисы: у этого создания твое имя, только непросто написанное." "Все понятно, Козодой" - сказала Алиса, припоминая разговор с Барсучником о странных убийствах. - "Наконец-то я разгадала хоть одну из твоих загадок! Ответ - Али Са, являющийся, наверное, родственником Али Би, являющегося, в свою очередь, родственником Али Бабы, бедного лесоруба из арабской сказки." "Поясни свой ответ, девочка." "Итак, Козодой, твой вопрос был: что за создание звучит как ты? А эти два слова - Али Са - звучат точно как мое имя, Алиса, только неверно пишутся, потому что они содержат пробел между Али и Са." - она произнесла это торжествующе, а Козодой свирепо зыркнул (отчего Алиса поверила, что ей удалось случайно зацепиться за правильный ответ), но в следующий момент ликующе взмахнул крыльями и прокричал: "Неверно, Алиса! Неверно! Попытайся еще раз, глупая девочка." Это изрядно разозлило Алису. "Почему бы тебе не прекратить заниматься ерундой сию же минуту, Козодой" - сказала она решительно, - "и вернуться со мной домой к пратетушке Эрминтруде?" Но попугай лишь замахал на нее своими желто-зелеными крыльями и улетел прочь, исчезнув в путанице садового лабиринта. Алиса пыталась бегом следовать за шумом его крыльев, но всюду кругом нее окоченелые ветви старались уцепить ее за передничек, а осенние листья под ее ногами потрескивали, как будто переговаривались шепелявыми голосами. Тут и там среди листвы Алиса замечала разнообразный рабочий инструмент - молотки, отвертки, стамески, даже циркуль - валявшиеся как мусор на каждой дорожке. "Кто-то весьма неаккуратен в работе" - сказала она себе на бегу. - "Моя пратетушка определенно строго наказала бы меня, если б я оставляла свои карандаши и книжки в таком беспорядке на ее редисовых грядках. Но сейчас не время для таких мыслей, я должна попытаться поймать Козодоя." И так Алиса продолжала петлять по дорожкам садового лабиринта, пока не обнаружила себя еще больше потерявшейся, чем раньше. "О Боже" - вздохнула Алиса, упав у очередной живой изгороди (и едва не поранив колени о брошенную на траве ножовку), - "как же я устала. Может, если я вздремну чуток, это освежит меня для дальнейшего предприятия?" Но стоило Алисе начать отход ко сну, как она услышала кого-то, кто довольно дребезжащим голосом назвал ее по имени. "Алиса?" - позвал дребезжащий голос. - "Это ты ли прячешься там за изгородью?" "Это и в самом деле Алиса" - ответила Алиса, полусонно, - "только я не прячусь; я всего лишь пытаюсь найти моего попугая." "Ты ищешь совсем не там" - продребезжал голос. "А ты кто?" - спросила Алиса, довольно нетерпеливо. "Я - это ты, разумеется" - ответил голос. "Но это исключено" - ответила Алиса, негодуя, - "потому что я - это я." "Тогда остается лишь одно" - сказал голос: - "я тоже должна быть тобой." Забавным было то, что голос, доносившийся из сада определенно звучал как алисин голос, только с дребезгом, и Алиса была весьма смущена этим: "Как могу я быть в двух местах в одно и то же время?" - задумалась она. - "Но, в конце концов" - добавила она, - "я же нахожусь в двух временах в одном месте, в 1860 и в 1998, так что, может быть, это не так уж и странно." Алиса взяла себя в руки и спросила у голоса: "Где тебя так непросто найти, о дребезжащий голос?" "Я прямо за твоей спиной, Алиса" - ответил голос, дребезжа, - "в самом центре лабиринта, находящемся сразу за живой изгородью, у которой ты отдыхаешь. У меня твой попугай." "Спасибо, что поймали его! Но как мне найти вас?" - спросила Алиса. "Я всего в нескольких шагах от тебя, за этой самой изгородью." "Но Вам же прекрасно известно, мисс Загадочный Голос, что это непросто сад; я могу находиться в многих милях от Вас по всем петлям и закоулочкам." "Всегда можно срезать путь, Алиса." Эта мысль привлекла внимание Алисы; она никогда не пришла бы к подобной идее сама. Она осмотрелась, вглядываясь в сплетение ветвей, но они были слишком густо переплетены: лишь искорки света проникали в редкие щели. "Нет ли у тебя перочинного ножа?" - спросил голос. "Совершенно определенно нет!" - крикнула Алиса раздраженно, и тут (после секунды последующей работы мысли) она добавила, - "Но у меня есть кое-что получше, да и поострейше!" (от волнения Алиса забыла всю грамматику.) Спустя больше чем много времени (ибо ветви были очень толстыми, а ножовка - скорее тупой, чем острой) Алисе в итоге удалось срезать (или спилить?) путь через живую изгородь. К тому времени, как она отбросила в сторону последние ветки, уже почти совсем рассвело: и вот она очутилась, наконец, в самом центре лабиринта. На возвышении в окружении деревьев и теней стояла статуя маленькой девочки. Она выглядела весьма похоже на Алису, эта статуя, особенно в лучах утреннего солнца, сияющих на ее лице; статуе даже была одета в копию алисиного красного передничка (на вид сделанную из чего-то твердого, негнущегося). Алиса была изрядно поражена сходством. Более того, целое мгновение Алиса даже не знала, какой из девочек она по-настоящему была. Но на левом плече статуи уселся Козодой. А в распростертых объятиях статуи распростерлась длинная и корчащаяся и очень злобно выглядящая, в пурпурно-бирюзовую полосочку змеюка! "Ой" - вскричала Алиса (шепотом), - "я надеюсь, змея не ядовитая?" "Очень даже ядовитая" - ответила статуя знакомым Алисе дребезжащим голосом. - "Змея, которую я держу в руках, известна как Египетская кобра, а ее яд применялся как любовное зелье. Возможно, именно поэтому Клеопатра выбрала данную змею в качестве инструмента самоубийства." "Почему бы тебе не отшвырнуть ее?" - спросила Алиса у статуи. "Но как?" - ответила статуя. - "Ведь я не могу даже двигаться. В конце концов, ведь я статуя." "Но ты ведь можешь говорить, значит, ты - не просто статуя." "Ты, права, я непросто статуя. Меня зовут Селия." "Так же зовут и мою куклу!" - вскрикнула Алиса (только сейчас вспомнив, еще раз, что ее кукла была потеряна). "Это и есть я" - продребезжала статуя, - "я - твоя кукла." "Ты - Селия?" "Да, так меня зовут." "Но ты слишком велика для моей куклы" - воскликнула Алиса. И в самом деле, статуя была размером точнехонько с Алису. "Я - твоя драйняжка" - сказала статуя. "Но у меня нет двойняшки" - ответила Алиса, очевидно ослышавшись. - "И даже тройняшки." "Я не сказала - двойняшка. Я сказала - драйняжка. Видишь ли, Алиса, когда ты назвала меня Селия, ты попросту передрала мое имя со своего, переврала его, как сумела. Поэтому я твоя перевраюродная сестра." "Ну надо же!" - сказала Алиса. - "Я даже и не поняла, как ловко я это придумала. Какая же я умная." - И тут Алиса наконец разгадала последнюю загадку Козодоя; она поняла, что имя девочки-статуи звучало похоже на ее собственное, но шиворот-навыворот. "В этом твоя беда, Алиса" - проскрежетала Селия, - "ты не понимаешь ничего из того, что сделано тобой, пока не будет уже очень поздно. Тогда как я, твоя драйняжка, точно знаю, что я сделала, еще даже до того, как я сделала это." "Кто превратил тебя в садовую статую, Селия?" "Пабло-скульптор." "А кто такой этот Пабло?" "Я расскажу тебе чуть погодя. Но в данный момент я остаюсь довольно беспомощной, пока ты не уберешь эту змею прочь от моих рук." "Кто вложил тебе в руки змею?" - спросила Алиса. "Исполнительные Гады, конечно. Кто же еще? Они не хотят, чтоб мы, статуи, свободно перемещались, ибо это нарушит все законы реальности." "Но-" "Алиса, нет времени на расспросы. Пожалуйста, убери эту змею из моей хватки." "Как же мне убрать змею" - спросила сама себя Алиса, - "и остаться невредимой? Полагаю, что мне стоит постараться как следует, если я только собираюсь вернуть нас всех домой вовремя к моему уроку писания. Что-то там прадядюшка Мортимер рассказывал о том, как следует обращаться с опасными тварями? А, вот что: смотри им прямо в глаза. Смотри им прямо в глаза и повторяй молитву Господню." Итак, Алиса посмотрела змее прямо в глаза; но лишь она приготовилась начать декламировать молитву Господню, змея зашипела! на нее. Алиса могла поклясться, что слышала за шипением какие-то слова. Что-то вроде этого: "Вы в своем уме, юная леди? Я - Подручный Исполнительных Гадов!" И звуки, производимые змеею, были столь ужасны, что Алиса начисто забыла каждое словечко молитвы Господней. "Послушайте, мистер Змея" - крикнула она (решив почему-то, что змея была мужского пола) - "по-моему, с Вашей стороны отнюдь не вежливо отравлять существование моей кукле." Но змея лишь продолжала шипеть и извиваться, и переливаться и вибрировать раздвоенным языком и демонстрировать великолепный ряд ядовитых зубов. Тут Алиса и заметила (смотря змее прямо в пасть) небольшой кусочек дерева, нанизанный на один их змеиных клыков. "Похоже на еще один потерянный фрагмент из моей головоломки" - сказала Алиса сама себе. - "И мне необходимо извлечь его оттуда, но каким образом, если молитва Господня попросту испарилась из моей головы?" - Она мучительно попыталась вспомнить слова, но единственная пришедшая ей в голову "молитва" оказалась колыбельной под названием "Топай спать, мой медвежонок". Причина, по которой она так хорошо помнила этот стишок, была тесно связана с тем обстоятельством, что в нем было только четыре строчки, содержащие всего четырнадцать слов, многие из которых к тому же повторялись: "Топай спать, мой медвежонок. Закрой глазки, медвежонок. Как проснешься, медвежонок, Вновь будем вместе, медвежонок." Вот такую "молитву Господню" Алиса и продекламировала Подручному Исполнительных Гадов, одновременно уперев леденящий взгляд прямо ему в глаза. Только она (вопреки своей воле) слегка изменила слова: "Топай спать, ты мой гаденыш. Закрой глазки, мой гаденыш. А уснешь ты, мой гаденыш, Так и надо, мой гаденыш." Алиса была расстроена, что не смогла сохранить все рифмы в своей новой колыбельной, но одновременно была рада, что смогла придумать новые. Она находила свое произведение куда лучшим стихотворением! Нельзя сказать, что Подручный обратил много внимания на плюсы и минусы стихосложения; он так устал, что ему уже было все равно. Он отключился в полную отключку. У змей нет век, но случись у этого гада веки, он бы их наверняка закрыл. Когда мистер Змея был уже достаточно далеко, Алиса вынула (очень осторожно) фрагмент головоломки из его пасти. На нем были видны только пурпурные и бирюзовые чешуйки, но Алиса знала, что он идеально подойдет к серпентарию в картинке Лондонского зоопарка. Она сунула кусочек в кармашек (где уже лежали барсучий кусочек и термитный кусочек), и лишь затем смотала мистера Змею с рук Селии. Алиса отнесла змею к ближайшей живой изгороди, где уложила его на пучок листьев. Мистер Змея скрутился в бараний рог, затем в простой морской узел, и наконец в двойной морской узел, и в этой витьеватой форме принялся громко храпеть. "Алиса, ты спасла меня от рабства!" - с этим дребезжащим заявлением статуя ступила вниз со своего возвышения, при этом ее колени скрипели как несмазанная телега. Селия подошла вплотную к Алисе, и, стоило ей там очутиться, пожала Алисе руку. Алисе было крайне неловко трясти фарфоровую руку, но именно ее она и потрясла. "Селия" - воскликнула она, - "Я очень рада, что вновь нашла тебя и Козодоя, но почему-то мне кажется, что ты слишком велика для куклы?" "Я больше не кукла" - ответила Селия, - "я - тербот." "Тюрбан!" - поправила Алиса. - "Это что-то вроде головного убора, верно?" "Совершенно верно: мужской и женский головной убор у ряда народов Азии и Северной Африки, представляющий из себя полотнище легкой ткани, обернутой вокруг головы, иногда поверх фески или тюбетейки. Но это определение годится лишь тогда, когда слово пишется через Ю." "О, как же я устала от слов, пишущихся через Ю вместо нормальных букв!" "Что касается тербота, то это - автоматическое существо, работающее на термитах." "На термитах?" "Именно, Алиса. На термитах. У меня в мозгах термиты. Вот, взгляни." - Селия со скрипом согнулась в талии, повернула пару винтов на каждом своем виске, и сдвинула верхушку своей головы. Алиса наклонилась, вглядываясь в зияющий череп и обнаружила внутри набросанный бугор земли, в котором суетился миллион термитов, вне всякого сомнения передавая друг другу вопросы и ответы и ответы и вопросы. "Итак, ты используешь яичную систему?" - спросила Алиса. "Про яйца я ничего не знаю" - ответила Селия. - "Думаю, что я - автомат. Ты ведь знаешь, что такое автомат, правда, Алиса?" "Ты имеешь в виду игрушку, которая может перемещаться, хотя ее не толкают и не тянут за веревочку?" "Правильно, и это то, во что я превратилась. Я - автоматическое подобие тебя, Алиса. Слово 'автомат' происходит из древнегреческого; оно обозначает самодвижущийся; и это означает, что я самосовершенствующаяся. По правде сказать, я уже настолько самоусовершенствовалась ... Я стала умнее человека." "Но ведь" - сказала Алиса, - "чтобы сравняться с человеческим разумом, бугру потребовалось бы быть размером с целый мир." (Алиса лишь позаимствовала это знание у Капитана Развалины, а вовсе не украла его, так что мы, наверное, можем простить ее за это легкое нарушение авторского права на это открытие?) "В самом деле" - ответила Селия (имея в виду размер бугра), "но этот аргумент не принимает в расчет искусности Пабло-скульптора. Пабло сумел вывести новую породу термитов, сократив их размер до ручки. То есть, точнее, до карандаша." "Но ведь карандаши значительно длиннее термитов" - возразила Алиса. "Вовсе нет, если их исписывают от кончика и обгрызают от ластика. В итоге карандаш сойдется посередине и исчезнет. Прямо как мы, Алиса! Возможно, и мы потихоньку убывали с двух сторон, пока не сошлись на середине, и тогда мы исчезли! Я - произведение искусства, ты догадалась?" - Селия горделиво повернулась вокруг своей оси, произнося это. - "Я - тербо-реактивная!" "Селия, почему ты опустила букву Т из слова тербот?" - спросила Алиса. "Потому что так говорят люди будущего" - ответила Селия. - "Ты знаешь, что мы сейчас в будущем, Алиса? Я, должно быть, выскользнула из твоих пальцев во время падения по туннелю чисел. Таким образом, я вступила в будущее раньше, чем ты. Я приземлилась в 1998 на целую неделю раньше тебя. Я выросла до моего теперешнего размера, но все еще была лишь куклой. Я не могла двигаться, не могла даже подумать себе. Пабло-скульптор утверждает, что нашел меня в этом самом саду, в капусте." "Мистер Пабло ковырялся в этом саду?" "Да, именно это он и делал. Пабло увлекается изготовлением терботов, понятно? Исполнительные Гады презрительно относятся к его увлечению; они находят его слишком нереальным. Только обещанием того, что его творения будут навсегда заперты в непросто саду и охраняемы змеями, Пабло сумел убедить Гадов позволить ему работать. Пабло и наполнил мою голову компьютермитами. Алиса, дорогая, я как будто очнулась от долгой спячки в кукольной кроватке. Я ожила!" "Селия, я так рада, что ты ожила" - сказала Алиса, - "но мне во что бы то ни стало надо вернуть тебя и Козодоя и себя обратно в дом пратетушки Эрминтруды вовремя к моему двухчасовому уроку писания." И тут внезапно ужасная сумятица началась за пределами непросто сада; красные и белые огни вспыхивали в небе над живыми изгородями, пронзительный визг потряс утро, за ним последовало что-то, звучащее как полицейский свисток. "Что происходит?" - вскрикнула Алиса. "Может, это как-то связано с Головоломным Убийством" - ответила Селия. "Тебе известно о Головоломных Убийствах?" - спросила удивленная Алиса. "Немного" - ответила Селия, - "но мне точно известно, что Козодою не очень-то по душе этот внезапный переполох." И правда, попугай хлопал своими желто-зелеными крыльями, вызывая к жизни хаос, которым мог бы по-настоящему гордиться Капитан Развалина. И эти движения заставили Алису вспомнить некоторые слова, сказанные Барсучником. "Селия" - спросила она, - "ты случайно не знаешь, где может быть некая профессор Глэдис Воронюха?" "Боюсь, что нет. А что она изучает?" "Загадки Времени." "Звучит обнадеживающе. Нам стоит постараться найти ее." "А что касается эллипсиса? Ты не знаешь, что это может быть?" "Эллипсис? Ты имеешь в виду сестру эллипса?" "Селия, я думаю, у твоих компьютермитов нынче выходной. И почему я не спросила Капитана Развалину, где искать профессора Воронюху! Но я так спешила поймать Козодоя! По крайней мере, хоть это мне удалось сегодня!" - С этими словами Алиса потянулась, чтоб снять Козодоя с плеча Селии. Но попугай был шустрее: мельтеша в воздухе своими перьями, он сумел оторваться от плеча Селии за мгновение до того, как пальцы Алисы дотронулись до него, и полетел над живыми изгородями туда, где вспыхивали огни. "Боже!" - воскликнула Алиса. - "Козодой опять удрал! Как мне найти его на этот раз? Это очень непросто в этом саду." "Думаю, я смогу найти путь" - ответила Селия, беря Алису за руку. - "Следуй за мной." Глава IV - Приключения в избушке Автоматическая Алиса привела настоящую Алису к месту, где маленькая садовая избушка присела на неровном выступе центрального круга лабиринта. (Я говорю "присела" потому что избушка и в самом деле казалась сидящей на траве, причем довольно неуклюже!) Над закрытой дверью была вывеска: БОЙНЯ НАОБОРОТ ОГДЕНА. Избушка была кое-как покрыта черепицей, с многочисленными прорехами, и еще большим количеством черепичных плиток, готовых отвалиться в любой момент. Изнутри избушки доносился ужасный шум: ужасный стук! и клацанье! и затем ужасный грохот! и затем жуткая брань! и еще больше стука! и клацанья! и, конечно же, грохота! С точки зрения Алисы, избушка казалась сброшенной откуда-то сверху: она была уверена, что избушки не было в этом месте, когда она впервые ступила в центр лабиринта, но как может обыкновенная избушка просто появиться из ниоткуда? Селия колотила в дверь избушки: "Пабло! Пабло!" - скрежетала кукла, - "пожалуйста, впусти меня! Прекрати этот ужасный шум!" Шум прекратился на мгновение, при этом хриплый и раздраженный голос отозвался изнутри, "Но мне это нравится! Это моя работа! Это мое Искусство!" Вслед за этим дверь избушки была распахнута изнутри с таким неистовством, что чуть не слетела с петель, и в дверном проеме появился человек крайне внушительных габаритов. Это был первый совершенно нормальный человек, которого Алиса видела в это утро, несмотря на то, что он был очень, очень велик и был одет в заляпанный кровью передник мясника. В руках он держал ужасную шумовку. (Я должен здесь добавить, что ужасная шумовка, которую он держал, была предметом кухонного инвентаря, и была ужасной потому что этот человек очевидно сделал ее в это самое утро из кусков всякой всячины: старого серванта и пеналов и разных обрывков струн, проволоки и шнурков. Предмет выглядел явно неподходящим для цивилизованной кухни.) "Селия! Мой маленький тербот!" - вскричал большой человек. - "Как ты оказалась вне своего охраняемого змеями постамента?" "Пабло, позволь представить тебе Алису" - спокойно ответила Селия. - "Она вырвала меня из змеиной хватки." "Но это невозможно!" - сказал Пабло. "Доброе утро, мистер Огден" - сказала Алиса как можно вежливее. "Девочка? Наконец-то!" - всхлипнул Пабло Огден. - "Еще одно человеческое существо! Так много времени прошло ... так много, много времени ... ну заходите же. Быстрей, быстрей! ... пока змеи не сползлись на шум!" Лишь только Алиса и ее автоматическая сестра оказались в избушке, Пабло захлопнул дверь с оглушительным грохотом, от которого зашаталась вся конструкция. Алиса всерьез подумала, что избушка развалится вокруг них в щепки и пыль, но каким-то образом та смогла сохранить свою целостность. Внутри было очень тесно, особенно с громадным Пабло, согнувшимся пополам над своим нескладным верстаком, и со всеми инструментами, которые хранились здесь, и также по причине наличия большого корабельного штурвала и компаса, закрепленных на полу. И еще там был последний созданный Пабло тербот, который сам по себе занимал, пожалуй, больше двух третей внутреннего объема. "Он великолепен! Не правда ли?" - спросил Пабло, заметив остолбенение застывшей с раскрытым ртом Алисы. - "Мое величайшее творение. Его зовут Джеймс Маршалл Хентрэйлс, или коротко Джими Куриные Мозги. Итак, моя хорошая, что ты о нем думаешь?" Громоздкая скульптура выглядела как куча отбросов, собранная в отдаленнейшее подобие человека. Его ноги были сделаны из тонких водосточных труб; его тело - из стиральной доски и катка для белья (покрытых начитанным пиджаком из старых книжных обложек); его руки были позаимствованы у давно пущенного в расход цыпленка, скреплены медной проволокой и заканчивались парой кукольных ручек; голова его была почти человеческой (что выглядело очень негармонично), кукольное лицо из зачерненной кожи, над которым чахла длинная и спутанная косматая шевелюра, сделанная из искромсанных штанин черных вельветовых брюк. Иными словами: совершеннейшая куча отбросов. "Почему Вы зовете его Куриные Мозги?" - спросила Алиса, не спеша выразить свое мнение. Пабло отпер маленькую дверку на животе скульптуры. "Взгляни" - сказал он, резко распахнув дверку. "Фуууу!" - взвизгнула Алиса, - "Как ужасно!" - Ибо внутри живота скульптуры лежало месиво из крови и плоти. "Так питается тербот" - объяснил Пабло. "Итак, милая, что же ты думаешь о моем последнем шедевре? Давай начистоту." "Пятилетний ребенок сделал бы такое!" "О, спасибо тебе, маленькая Алиса!" - вскрикнул Пабло. - "Ребенок бы сделал такое! Ведь это именно тот эффект, на который я надеялся. Только в пятилетнем возрасте мы по настоящему в ладах со своей фантазией! Художник, знаешь ли, должен перемещаться назад во времени. Чтобы стать, еще раз, мечтательным ребенком." "Но, мистер Огден" - сказала Алиса, - "это то, чего я добиваюсь. Переместиться назад во времени. Пожалуйста, придумайте какой-нибудь выход из этого сада для Селии и меня." "Выход для Селии, говоришь?" - пробормотал Пабло. - "Но это невозможно! Тербот, покидающий непросто сад? Да ведь змеи удушат вас обеих! Это писаный закон. Нет, нет и нет! Терботам нельзя выходить из сада. Даже мое последнее и величайшее произведение, сам Джеймс Маршалл Хентрэйлс, даже он обречен на неподвижность, как только до него доберутся змеи. Для тербота нет выхода из сада. Это объективная реальность." "Пабло, зачем ты делаешь эту ужасную шумовку?" - спросила Селия. "Может, это и выглядит как ужасная шумовка" - ответил Пабло, - "но на самом деле это гитара. Хотя она и производит ужасный шум." "Как это?" - спросила Селия. "Смотри внимательно" - ответил Пабло, вкладывая шумовку в распростертые руки Джеймса Маршалла Хентрэйлса, а затем открыл верх головы скульптуры. "Теперь все что нужно Джими - это немного куриных мозгов." Пабло выдвинул ящик из своего верстака и залез в него совком, чтоб копнуть жирной, черной почвы. "Ага! Мои дорогие милашки!" - объявил Пабло, сгребая почву в пустоту головы тербота. "В этой почве - компьютермиты?" - спросила Алиса. "Пабиллионы их! Мельчайшие компьютермиты во всем мире! Мое собственное изобретение. Смотри внимательно..." Пабло захлопнул череп с громким хлюпаньем, и повернул выключатель на шее тербота." Ничего не произошло. Джеймс Маршалл Хентрэйлс не шевельнулся. "Им надо немножко разогреться" - извинился Пабло, вздыхая. - "А может, это чюрвь. Ох!" "Пабло, нам и вправду нужно выбраться из сада" - сказала Селия, когда повисла еще одна неловкая пауза; - "Алиса отчаянно рвется назад домой." Пабло подталкивал локти Джеймса Маршалла Хентрэйлса, не обращая внимания на нетерпение Селии. "Алиса и я пришли из прошлого, и если мы скоро не вернемся домой, может быть слишком поздно..." "Слишком поздно?" - промычал Пабло. - "Слишком поздно для прошлого?" Он на мгновение отвернулся от своей возлюбленной скульптуры. "Как можно опоздать в прошлое?" "Алиса - девочка" - ответила Селия. - "Когда в последний раз ты видел девочку?" Пабло заглянул глубоко и надолго в глаза Алисы и ответил: - "Многие и многие годы назад. Многие и многие годы. Еще до невмонии." "Но почему пневмония привела к такой нехватке девочек?" - спросила Алиса. "Невмония!" - закричал Пабло на Алису, - "Не пневмония! Глупое созданье! Нет никакой П в невмонии." "П - глухая" - нашлась что возразить Алиса (держа себя в руках). "Сама ты глухая! Почему ты не слушаешь как следует, Алиса? Невмония - это страшное заболевание, приводящее к смешению животных и людей в комбинации, не вмещающие в полной мере ни одно, ни другое." "Навроде Капитана Развалины?" - сделала предположение Алиса. "В точности как Барсучник. Ты одна из последних в своем роде, девочка! Такая чистая, такая настоящая. Держись за это крепко. Если, конечно, ты и в самом деле настоящая девочка, ведь это так?" "Как Вы смеете?" - возмутилась Алиса. - "Я настоящая, говорю вам. Точно так же и я могу спросить вас, настоящий ли Вы мясник, как гласит ваша вывеска снаружи. Ибо я подозреваю, что Вы совсем никакой не мясник." "Я был настоящим мясником" - ответил Пабло, - "в моей юности; но я устал просто кромсать разных тварей на кусочки, так что я стал мясником наоборот." "А как это?" - спросила Алиса. "Разве не понятно?" - спросил в свою очередь Пабло, закрывая дверку на животе Джеймса Маршалла Хентрэйлса. - "Мясник наоборот - это мастер по плоти, который воссоздает тварей из их пущенных на мясо частей." "Подождите, мистер Огден!" - вскричала Алиса (заметив какое-то маленькое нечто в потрохах скульптуры), - "Пожалуйста, на закрывайте живот Джими! Я думаю, что это мое!" Она протянула руку в мягкие, влажные и теплые внутренности (содрогаясь от противного хлюпанья), чтобы вытащить оттуда маленький фигурно вырезанный кусочек дерева, приютившийся к северу от печени и почек. "Это фрагмент из моей головоломки" - сказала Алиса, извлекая на свет деревяшку. Картинка весьма соответствовала глазам и клюву цыпленка (хотя почему Лондонский зоопарк должен выставлять напоказ обыкновенную домашнюю птицу, оставалось вне ее понимания). Она добавила пернатый кусочек четвертым к трем другим фрагментам головоломки в кармане ее передничка. "Возможно, из-за этого Джими Куриные Мозги так неспешно оживал" - разглагольствовал Пабло. - "У него была заноза под сердцем. Такое уж конечно его затормозило." И в самом деле, в этот самый момент скульптура совершила робкий шаг к жизни; ее длинные тощие конечности судорожно дернулись в спазмах эффектного танца. "Алиса, дорогая!" - вскричал Пабло. - "Ты вылечила мое создание! Как же мне тебя отблагодарить?" "Доставьте меня домой" - ответила Алиса незамедлительно. - "Отвезите меня назад в прошлое." "Курс на прошлое!" - провозгласил Пабло Огден, уже возясь с какими-то сложными рычагами, росшими из пола избушки. От манипуляций с этими рычагами устрашающее количество железных тросов начало двигаться по ряду закрепленных на потолке избушки шкивов; от шкивов тросы тянулись в ряд отверстий в полу избушки. "Держитесь крепче, друзья!" - крикнул Пабло, перекрывая возникший лязг. И тогда избушка начала двигаться! Избушка весьма неожиданно начала раскачиваться туда-сюда, и Алису швырнуло на пол, в то время как деревянный мирок вокруг нее взлетел на воздух. Селия и Джеймс Маршалл Хентрэйлс были вдвоем отброшены в одну сторону, когда избушка поднялась над садом! "Что случилось?" - закричала Алиса, отчаянно цепляясь за верстак. "Избушка идет прогуляться, разумеется" - ответил ей Пабло Огден, борясь с корабельным штурвалом дабы развернуть избушку. - "У избушки выросли ноги!" В полу избушки был люк с несколькими маленькими отверстиями, из которых поднимались струйки дыма. "А это пар, который подымается от избушкиных ног" - заметил Пабло; - "глянь туда, Алиса." Пабло распахнул люк и Алиса уставилась в зияющую дыру, чтобы лишь увидеть, как далеко внизу сад проносился мимо них со все возрастающей скоростью! "О Господи!" - крикнула Алиса. (И было от чего, ибо в этот самый момент избушка здорово накренилась набок, и Алиса почувствовала, как ее увлекает в люк. "О Господи вдвойне!" - крикнула Алиса вновь. (И было вдвойне от чего, ибо теперь она выпадала и избушки!) (А сад был далеко и далеко внизу и внизу...) По счастью, как только ее тело начало это путешествие по направлению к саду, от которого у нее захватило дыхание, Алиса почувствовала сильную руку, ухватившую ее за лодыжку. Теперь она свисала кверх тормашками! из люка, и из этого выгодного положения могла наблюдать во всех деталях избушечьи ноги: это были самые что ни на есть курьи ножки, хоть и механизированные и увеличенные до чудовищного размера; ноги в облаке пара переступали через живые изгороди. Избушка и в самом деле шла! "Так вот, значит, как мистер Огден перемещается по саду" - сказала Алиса сама себе. - "Он перемещается не по саду, а над садом." Алиса увидела различные инструменты, падающие вверх мимо нее из люка, включая молоток и кривую ножовку. "Так вот почему я встретила так много инструментов в саду" - добавила она, - "вот почему я нашла ножовку и смогла найти Селию." Алиса также увидела, далеко в верх-тормашками-низу, Козодоя, очень гадкого попугая, летящего к железным воротам, отмечавшим выход из лабиринта. "Козодой!" - позвала она, - "ну-ка иди сюда, сейчас же!" Попугай, конечно, и ухом не повел. Да и как он мог? Попугай был за тысячу взмахов крыльев от нее, и к тому же Алиса была к тому времени втащена в сомнительную безопасность громыхающей избушки. Оказалось, что это Селия ухватилась за ее лодыжку в последний момент. "За этим попугаем!" - крикнула Алиса, указывая в проем. За далеким попугаем и устремился Пабло, направляя шагающую, трясущуюся избушку к очерченному железными воротами выходу. Джеймс Маршалл Хентрэйлс тем временем бренчал своими кукольными пальчиками по струнам своей гитары, извлекая шквал нот из инструмента. (ШВАНЦ! ФИЗЗЛ! УИИИ! СНАЗЗБЛ! КУИТ!) Алиса прикрыла уши! "О, Боже!" - сказала она, - "что за ужасная шумовка!" "Ведь я говорил тебе!" - проревел Пабло, перекрывая шум, в то время как Джими начал петь песню под названием "Маленькая Мисс Без-Крыши". Алиса не могла толком понять слов, но навязчивый припев "Ма-а-аленькая мисс без крыши..." позволил ей предположить, что песня была о проблемах бездомных. Когда Джими Хентрэйлс вошел в длинное и громкое соло, заставив избушку затрястись еще сильнее, Алиса, крепко уцепившись за дрожащий верстак, крикнула Пабло: "К какому из искусств Вы относите свое ремесло, мистер Огден? Ведь мне кажется, ваше последнее произведение совершенно бессмысленно!" "Я зову свое искусство накренизм" - заявил Пабло, продолжая бороться с рычагами, - "это позволяет мне не особо следить за правильностью моих созданий. И в самом деле, прежде я называл свое искусство грубизм, а потом хамизм, но эти ярлыки казались слишком грубо, хамски очевидными. А еще до этого я занимался клеизмом, это когда все части склеиваются вместе, а незадолго до того - гадизмом, когда у меня была лишь малейшая догадка о том, что я делаю. Но потом я осознал, что я не имел и догадки, и я стал размышлять о своих творениях, и назвал это размышлизмом. Но все это мне не подходило. Так что я назвал это ботизм, потому что все мои скульптуры были как бы в ботинках. А потом сваризм, ибо разве я не был крайне сварливым, делая их? А потом кубизм, ибо я собирал из кубиков потерянные мгновения. Но это ярлык показался мне столь ограничивающим, поскольку к тому времени я уже делал тварей из тварей! Так что я назвал свое искусство зоодизм. А потом гриппизм, ибо я не мог перестать чихать. А потом жевизм, ибо не мог перестать жевать. А потом голубизм, ибо не мог перестать красить все голубым. Овцизм: скульптуры, изображающие овец. Едизм: скульптуры, изображающие время обеда. Я также посвятил себя уклонизму, алкоголизму, молодому пижонизму, иудаизму, похотизму, нудизму и псевдизму. Потом я бегло прошелся по ктоизму, ибо кто я вообще был такой, чтоб делать столь незаконных тварей? И наконец, миновав много странных очередизмов в ожидании подходящего ярлыка, я и пришел к накренизму, ибо мой разум весьма накренился, пройдя через такое разнообразие. Вот почему Исполнительные Гады так ненавидят мою работу: они не могут терпеть все, что хоть немного набекрень." Тем временем Джеймс Маршалл Хентрэйлс закончил свое безумное соло и приступил ко второму куплету своей песни, аккомпанируя вкрадчивой гитарой. "Ворота уже близко, Алиса" - закричал Пабло, перекрывая своим голосом пение. И в самом деле, избушка подогнула свои курьи ножки, чтобы присесть на корточки в каких-то пяти метрах от выхода из непросто сада. Джими Хентрэйлс все еще продолжал свою штормовую игру, когда две девочки бегом направились к воротам, а Пабло крикнул им вслед: "Берегись змей, Алиса; им не понравится, что Селия покидает сад..." И, вообразите, сделав лишь несколько шагов по росистой траве, Алиса услышала жуткий шелестящий звук за собой; вообразите также ее удивление, когда, как ей показалось, целые сотни ползущих змей появились в спешке из живых изгородей, все горя желанием вонзить свои ядовитые зубы в ее лодыжки! Глава V - Длинная лапа закона Змеи, змеи, змеи! Повсюду вокруг Алисы слышался свиссстящий и шипящщщий звук, в то время как стоузловое сссплетение змей ссструилось, мешшшаясь, отовсюду. Было половина восьмого утра и Селия, Автоматическая Алиса, волоком тащила Настоящую Алису к выходу из сада. Солнце всходило над живыми изгородями, освещая радужные переливы шеренг Подручных Исполнительных Гадов. Алиса мельком оглянулась на внезапный скрип позади и увидела ходячую избушку Пабло Огдена, ковыляющую обратно к центру сада. А в следующий момент она уже бежала к железным воротам и по пути прыгала через множество змей. "Похоже, все что я делаю в 1998" - сказала Алиса сама себе на бегу (и на прыгу), - "это бегаю! Бегаю, бегаю, бегаю! В 1860 так никогда не было: напротив, днем в тот год я могла позволить себе не побеспокоиться, чтоб встать с кресла. Даже для урока писания! Может быть, все в будущем все гораздо быстрее? Так я никогда не переведу дыхание, что уж говорить о поимке попугая!" "Быстро, Алиса, быстро!" - закричала Селия, напуганная змеями, утаскивающими ее обратно в сад. - "Ворота прямо перед нами!" Они сделали это как раз вовремя. Селия рывком открыла железные ворота своими тербо-реактивными руками (несмотря на то, что мириады змей вонзали свои зубы в ее фарфоровые лодыжки) и буквально пропихнула Алису в следующую сцену. Селия с лязгом захлопнула ворота за собой (расплющив в процессе змеиную голову). "Вам очень не повезло, мистер Озмеевший Подручный!" - пропела Селия, довольно радостно. Вот так Алиса и Селия проложили свой путь на улицы Манчестера. Алиса никогда прежде не слышала такого адского шума, такого буйства, такой какофонической демонстрации визга и воя! И в такое раннее утро! Это было даже похлеще ужасного шума, который Джеймс Маршалл Хентрэйлс производил при помощи своей ужасной шумовки. Алиса и Селия стояли на краю широкой улицы с крайне оживленным движением; позади них были ворота непросто сада, откуда слышалось бессильно-яростное шипение змей. По дороге перед ними проносились (со скоростью более двадцати миль в час!) тысячи ревущих металлических коней, извергающих из своих задов струи пахучих газов. На каждом коне был седок, крепко вцепившийся в седло (ни один из них не выглядел вполне по-человечески). "О Боже!" - крикнула Алиса Селии. - "Ну и вонь! Я никогда прежде не видела так много коней." "Это не кони" - сказала Селия, - "это экипажи." "Ну, во всяком случае они чем-то смахивают на коней." "Эти транспортные средства - безлошадные экипажи." "Откуда ты знаешь, что экипажи - безлошадные?" - спросила Алиса. "Потому что не существует никаких настоящих коней, которые тянули бы их о