о диагонали восьмиконечную звезду, было особенно многолюдно. В символике планет, завоеванных космическими викингами, всегда присутствовали мечи и звезды. Офицер подал знак, двери стали раздвигаться, и из экрана-громкоговорителя зазвучали фанфары. Первым, что увидел Треваньон, были помещение, украшенное мозаикой, и проекционный экран далеко впереди. Трубы стихли, гости вошли и увидели господ Повелителей. Огромной толпой они стояли у противоположной стены. Пьер Рэвни явно приуменьшил их количество. Все они были в черных одеждах, украшенных золотом. Черный и золотой - цвета Империи, подумал Треваньон, и такое совпадение может оказаться весьма полезным. Странные их одеяния состояли из туник, плотно облегающих тело сверху. Ниже талии они превращались в струящиеся мантии, украшенные по краям фестонами. Рукава были очень широкие, и в каждом из них могли скрываться нож или пистолет довольно внушительных размеров. Князь был уверен, что такая же мысль посетила и Шатрека. Впрочем, господа Повелители и так были вооружены - длинными прямыми двуручными палашами. Треваньон впервые в жизни видел настоящие мечи не в музее и не в театре. Неподалеку стояла скамья из золота и оникса, где обычно располагался президиум из семи человек. Перед ней - стулья-троны для руководителей управлений - в Империи подобные должностные лица составляли совет министров. Гости направились к импровизированному возвышению слева. Проекционный экран отслеживал каждое их движение. На возвышении под балдахином из черного бархата, украшенным изображением солнца и черной шестеренки, находились три трона, предназначенных для Треваньона, Шатрека и Эрскилла. Рядом стояли несколько стульев поменьше, но тоже впечатляющих, для сопровождающих лиц. Все заняли свои места. Треваньон засунул микрофон в левое ухо и нажал кнопку на ордене Одина - Большой Звезде. Мемофон стал перечислять имена членов президиума и руководителей управлений. "Сколько же рабов трудилось, чтобы пересчитать их всех?" - изумился князь. - Господа Повелители и джентльмены, - начал он, поприветствовав присутствующих и представившись. - Я говорю с вами от имени его императорского величества Родрика III. Его величество не может лично побеседовать с вами, но мы привезли с собой запись его обращения к вам. Он нажал кнопку на подлокотнике своего кресла. Экран посветлел, замерцал и настроился. Зазвучали фанфары, и с экрана прогремело: - Говорит император! Отсутствие бороды Родрик III компенсировал маленькими усиками. Он сделал суровое, но доброжелательное лицо, как его учили имиджмейкеры Асгарда - лицо номер три, для публичных выступлений, - и слегка склонил голову, как и положено персоне, носящей семифунтовую корону. - Мы поздравляем наших подданных на Адитье с вступлением в Империю. Мы слышали о вас много хорошего, а потому счастливы обратиться к вам. Служите нам верой и правдой и процветайте под знаком солнца и шестерни! Снова зазвучали фанфары, и изображение исчезло. Не успели Повелители обрести дар речи, как заговорил Треваньон: - Итак, господа Повелители и джентльмены, вас радушно приняли в Империю его величества. Мне известно, что вашу планету и ее окрестности вот уже пять веков не посещали космические корабли. Предполагаю, что у вас найдется много вопросов относительно Империи. Члены президиума и руководители управлений могут адресовать вопросы непосредственно мне, остальные - любому члену нашей делегации. Сразу же поднялся Олвир Никколон, хозяин Чала Хоужета. У него были лягушачьи губы, кривой нос и тусклые бегающие глаза. - Все, что я хочу знать, - зачем вам понадобилась наша планета? Неужели остальная Галактика для вас недостаточно велика? - Да, господин Никколон. В борьбе за владычество Галактика недостаточно велика. В ней должна существовать единая власть, полная и безраздельная. Когда-то Терранская Федерация обладала ею. Но Федерация потерпела крах и исчезла - вы знаете, что за этим последовало. Тьма и анархия. И теперь мы прокладываем путь из этой темноты к мирной и единой Галактике. И князь рассказал о крахе Старой Федерации, о межзвездных войнах, о новых варварах и долгом упадке. Поведал, как на нескольких планетах пять тысяч световых лет тому назад возникла Империя и как она разрасталась. - Мы не повторим ошибок Терранской Федерации. И не станем принуждать ни одно планетное правительство к реформированию по общему шаблону или навязывать ему способы управления. Мы будем поощрять мирную торговлю и взаимосвязи. Но мы не допустим разрушительной борьбы за господство, которая неизбежно приведет к войне. Любая попытка возобновить такую борьбу с Империей будет безжалостно подавлена. И ни одна планета, населенная разумными существами, не останется вне влияния Империи. Господа Повелители и джентльмены, позвольте мне кратко ознакомить вас с нашими достижениями за последние триста лет. Треваньон нажал еще одну кнопку. Экран замерцал, и начался фильм, который длился почти два часа. По ходу киноленты князь давал комментарии и объяснения. На экране одна планета сменяла другую. Мардук, где зародилась Империя. Бальдр, Вишну, Бельфегор. Морглес, откуда прибыли их предки. Аматерасу, Ирминсул, Фафнир и, наконец. Один - императорская планета. Были показаны процветающие города с аэромобилями, космодромы, где приземлялись и взлетали гигантские шары межзвездных кораблей. Огромные толпы на всенародных праздниках, фермы и промышленность, военные парады, космические базы и флот. Исторические кадры сражений, которые обеспечили могущество Империи. - Господа Повелители и джентльмены! Все это означает, что вам представилась возможность сделать такой и свою планету. Если вы согласны, то будете и впредь управлять Адитьей в составе Империи. Своим отказом вы затрудните осуществление нашей миссии. Нам придется поменять планетное правительство. Это будет утомительно для нас и, возможно, пагубно для вас. В течение нескольких минут никто не произнес ни слова. Наконец с места встал Ровард Джавасан, глава правительства, владелец Грегора Чмидда. - Господа Повелители и джентльмены, мы не можем сопротивляться. Мы не в состоянии устоять даже против той силы, которая находится в их распоряжении здесь. Вчера была сделана попытка, и вы видели, что получилось. А теперь вопрос к вам, князь Треваньон. В каком объеме Совет Повелителей сохранит свою власть в составе Империи? - Практически в том же. Вам, разумеется, придется признать императора как верховного правителя, и вы станете управляемым субъектом, согласно имперской конституции. Имеются ли у вас колонии на других планетах этой системы? - У нас были верфь и база на нашей луне, шахты на четвертой планете этой системы, но там почти нет воздуха. Пришлось ограничиться парой городов под куполами. Но обе колонии были покинуты много лет назад. - Я уверен, что очень скоро они возвратятся к вам. Ваша власть будет простираться до орбиты самой отдаленной планеты этой системы. У вас появятся современные космические корабли, но Империя станет контролировать все сверхновые суда и ядерное вооружение. Ведь вы единственное правительство на этой планете? Значит, никто не станет с вами соперничать. - Чего же тогда нас лишают? - спросил кто-то из дальнего ряда. - Я полагаю, вы согласны признать власть его императорского величества? Отлично! Господин Никколон, вы проголосуете для соблюдения приличий? Его императорское величество будет счастлив, если голосование окажется единогласным. Кто-то настаивал на обсуждении: это означало, что каждому придется произнести речь, всем двум тысячам. Треваньон сказал, что обсуждать здесь нечего, факт свершился и его следует признать. Потом Никколон произнес речь, отметив, перед каким величайшим моментом в истории Адитьи правительство стоит. В заключение он сказал: - Таким образом, свободное волеизъявление господ Повелителей на специальном заседании Совета заключается в единогласном признании суверенной власти императора Галактики. Мы присягаем ему на верность. Кто против? Значит, принято и увековечено. Потом ему пришлось произнести еще одну речь, чтобы официально проинформировать представителей нового повелителя планеты о данном факте. Князь Треваньон от имени императора произнес избитые фразы приветствия. Лэнзи Дежбренд достал из черного вельветового футляра корону и возложил ее на голову императорского проконсула на Адитье - Обрея, графа Эрскилла. Поверенный в делах Эрскилла Шарль Эрнандей подал ему свиток имперской конституции, и граф принялся читать: - "Раздел первый. Универсальность Империи. Абсолютные полномочия императора. Право преемственности. Император как король планеты Один. Раздел второй. Право планетных правительств на внутреннее самоуправление... Только одно суверенное правительство на планете или в пределах системы... Контроль над гиперкосмическими кораблями и ядерным вооружением... ...Ни одно правительство не смеет развязывать войны... создавать какие-либо альянсы... устанавливать налоги... регулировать или ограничивать межзвездную торговлю или связи... Каждый человек должен быть в равной степени защищен... - Он дошел до шестой статьи, откашлялся и, повысив голос, продолжал: - _В Империи не должно быть ни рабов, ни рабства. Ни одно разумное существо любой расы не может считаться собственностью другого_. На целых полминуты в зале заседаний воцарилась тишина. Казалось, будто где-то тикает бомба с неисправным часовым механизмом и никто не знает, когда она взорвется. Наконец она взорвалась. Послышался ужасающий рев. Краем глаза Треваньон увидел, как в приоткрывшиеся двери влетел воздушный джип, ощетинившийся автоматами, и взмыл к потолку. Нечленораздельный рев перешел в рокот, напоминающий стук тропического ливня по крыше лачуги. Олвир Никколон что-то кричал, это было видно по движению его губ, но никто его не слышал. Треваньон нажал другую кнопку на подлокотнике. Из громкоговорителя прогрохотало, как выстрел: - ТИШИНА! В потрясенном безмолвии Треваньон заговорил, как директор школы, неожиданно обнаруживший непорядок в классе. - Господин Никколон, что все это значит? Вы же председатель президиума. Это так вы поддерживаете порядок? Здесь что, планетный парламент или пивная? - Вы обманули нас! - обвиняюще воскликнул Никколон. - Вы не сказали нам об этой статье, когда мы голосовали! Почему?? Ведь все наше общество основано на рабстве! К нему присоединились и другие: "Вам-то все равно, у вас есть роботы!", "Может, вы не знаете, но на нашей планете двадцать миллионов рабов!", "Вы не можете освободить рабов! Это смешно. Раб - это раб", "А кто станет работать? А кому они будут принадлежать? Им же надо кому-то принадлежать!" - Я хочу знать, - громче всех закричал Ровард Джавасан, - как вы собираетесь их освобождать?! Есть такое слово из забытого языка доатомной Терры - сикстифор, означающее основной, фундаментальный вопрос. Ровард Джавасан просто задал сикстифор. Конечно, Обрей, проконсул Адитьи, не понимал, что Джавасан имел в виду. Просто взять да и освободить. Коммодор Шатрек тоже не видел в этом проблемы: освободить, а потом, если нужно, пристрелить две-три тысячи самых неблагонадежных. Но Юрген, князь Треваньон, не изъявил желания отвечать на этот сикстифор. - Мой дорогой господин Джавасан, это проблемы Совета Повелителей. Это ваши рабы. У нас нет ни намерения, ни права освобождать их. Но позвольте напомнить, что рабство запрещено имперской конституцией. Если вы не отмените его немедленно, Империя начнет вторжение. В фильме вы видели несколько примеров интервенции. Они видели. Несколько человек взглянули на потолок, будто ожидали, что бомбы посыплются с минуты на минуту. Затем один из них поднялся. - Мы не знаем, как это сделать. Но сделаем, раз уж таков закон Империи. А вам придется объяснить - как? - Хорошо. Сначала будет издано постановление, объявляющее рабство вне закона. Установите определенный срок, к которому все рабы должны быть освобождены. Торопиться не нужно. Затем я бы предложил создать структуру, которая отработает детали. И как только вы примете закон об отмене рабства, а это произойдет сегодня после обеда, создайте комитет для консультаций со мной и графом Эрскиллом. Пусть туда войдут человек двенадцать. Соберемся, допустим, на "Императрице Эвлалии" в шесть часов. К этому времени мы подготовим транспортные средства. И позвольте заметить, надеюсь, что в последний раз: мы обсуждаем проблемы без посредников. Мы больше не хотим иметь дело с рабами... виноват, полноправными гражданами, прибывающими на борт, чтобы говорить за вас, как это случилось вчера. Обрей, граф Эрскилл, был недоволен, что отмену рабства доверили господам Повелителям. О чем и сказал во время ленча. Князь Треваньон был склонен согласиться. Он сомневался в способности Повелителей даже мышеловку исправить без посторонней помощи. Линейный коммодор Вэнн Шатрек тоже волновался. Его интересовали сроки, в которые Пьер Рэвни сумеет переподготовить солдат-рабов, а также контрагравитационная техника для перемещения их из одной горячей точки в другую. Эрскилл предчувствовал сопротивление Повелителей. Однажды ему уже пришлось санкционировать применение силы. Безусловно, сила - великое зло, но на то и благие помыслы, чтобы все оправдать. Комитет, избранный Советом, прибыл к обеду. Члены его были настроены достаточно холодно и враждебно, что вполне естественно в сложившихся обстоятельствах. Чтобы растопить лед, во время обеда князь Треваньон пустил в ход все свое обаяние. Когда перешли в зал, где планировалось вести переговоры, экс-Повелители почти оттаяли. - Мы приняли постановление об отмене рабства, - доложил Олвир Никколон, председатель комитета. - Все рабы должны быть освобождены до праздника в честь середины года. - А когда это будет? В адитьянском году, насколько он знал, триста пятьдесят восемь дней. Даже если праздник недавно прошел, Повелители отвели себе слишком мало времени. - Через сто пятьдесят дней, - ответил Никколон. - Боже мой!.. - возмущенно начал Эрскилл. - Вот что я вам скажу. - Треваньон решил предупредить возможные выпады проконсула по этому поводу. - Вы оставили себе слишком мало времени. Сто пятьдесят дней пройдут быстро, а у вас двадцать миллионов рабов. Если вы начнете прямо сейчас и не прерветесь ни на минуту, то сможете уделить каждому рабу меньше секунды. Господа Повелители разволновались. Граф Эрскилл был этому рад. - Полагаю, у вас существует какая-то система регистрации рабов? - продолжал Треваньон. Вот оно, спасение. На планете имелась бюрократия. И бюрократические учреждения регистрировали практически все. - Ну конечно, - заверил его Ровард Джавасан. - Ведь это по твоей части, Цезарь? - Да, у нас есть полные данные обо всех рабах на этой планете, - подтвердил Цезарь Мэртвин, руководитель управления по делам рабов. - Разумеется, мне придется узнать у Жоржа о деталях. - Жорж Кажик был рабом-распорядителем Мэртвина. - Он был моим главным рабом. Но ваши люди забрали его у меня. Не знаю, что мне без него делать. Кстати, так же, как не знаю, чем будет заниматься мой бедный Жорж. - Вы уже проинформировали своих рабов-распорядителей, что они свободны? Никколон и Джавасан переглянулись. Цезарь Мэртвин усмехнулся. - Они в курсе, - ответил Джавасан. - И, надо сказать, очень взволнованы. - Успокойте их, как только вернетесь в Цитадель. Объясните, что, хоть они и свободны, совершенно необязательно уходить от вас, пока они сами этого не захотят. Что вы будете заботиться о них по-прежнему. - Значит ли это, что мы можем оставить наших рабов-распорядителей при себе? - воскликнул кто-то. - Да, конечно. Свободных распорядителей - так вы теперь должны их называть. Вам придется платить им жалованье. - То есть давать им деньги? - недоверчиво переспросил Рэнал Валдри, глава военной полиции. - Платить деньги нашим собственным рабам? - Ты идиот, - сказал кто-то. - Они нам больше не рабы. Это главная тема переговоров. - Но... как же платить рабам? - спросил один из комитетчиков. - Я хотел сказать - свободным гражданам. - Деньгами. У вас есть деньги? - Конечно, есть. Вы что, нас за дикарей принимаете? - Какие именно деньги? Ах вот он что имел в виду. Денежной единицей был стеллар. Когда Треваньон попросил показать их, прибывшие возмутились. Ни один член Совета Повелителей не носил с собой денег. Повелитель никогда даже не прикасается к этой дряни, это занятие для рабов. Князь попытался выяснить, как осуществлялась охрана денежных средств, но его не понимали, а когда попробовал объяснить - непонимание усиливалось. Похоже, Совет Повелителей выделял деньги на финансирование, потом каждый Повелитель переводил их на свои личные счета, которыми распоряжался правительственный банк. - Это в ведении Федрига Дэффисана, но его здесь нет, - сказал Ровард Джавасан. - А я не могу объяснить. Скорее всего без своего раба-распорядителя Федриг Дэффисан тоже не сумеет ничего объяснить. - Хорошо, джентльмены, я понял. У вас есть деньги. Прежде всего вы должны составить полный список рабовладельцев и их рабов. Списки нужно отослать на Один в качестве основания для выплаты компенсации за нарушение права собственности на рабов. Какова примерная стоимость раба? Никто не знал. Рабов никогда не продавали. Не было и управления по продаже рабов. О таком даже не слышали. - Ну хорошо. О стоимости договоримся. Как только вы вернетесь в Цитадель, сразу же побеседуйте со своими рабами-распорядителями и их подчиненными. Объясните им ситуацию. А для передачи сообщения рабочим задействуйте свободных администраторов. Вы должны понять очевидное на всех уровнях: до тех пор пока свободные люди остаются на рабочих местах, их труд оплачивается, но как только они прекращают службу - не получают ничего. Вы сумеете это объяснить? - Значит, мы должны отдать им все, что имеем, а потом платить им деньги?! - Рэнал Валдри почти рыдал. - Нет, ну что вы! Будете платить им фиксированную зарплату. Оцените все, что отдали им, и вычтите эту сумму из зарплаты. Это предполагает серьезную бухгалтерию, но, с другой стороны, при таком варианте все останется, как прежде. Господа начали расслабляться, к концу беседы все улыбались с облегчением. Граф Эрскилл, наоборот, буквально корчился на своем стуле. Блестящему молодому проконсулу с либеральной ориентацией казалось отвратительным сидеть, закрыв рот, пока циничный старый правительственный секретарь, один из самых самодовольных в имперском истэблишменте, дальний родственник императорского ботинка, продает незадорого священную свободу миллионов людей. - Но будет ли это законно в рамках имперской конституции? - поинтересовался Олвир Никколон. - Будь это иначе, я бы не предлагал. Конституция запрещает только физическое право собственности одного разума на другой. В широком смысле - не гарантирует никому незаработанных средств к существованию. После заседания комитетчики вернулись в Зеггенсбург, чтобы начать подготовку популяции рабов к процедуре обретения свободы. Рабы-распорядители должны были об этом позаботиться. Как видно, у каждого из них имелся список других рабов-распорядителей, и сообщения распространялись по системе "от одного - к другому, от пятого - к десятому". Публичное заявление можно было отсрочить до тех пор, пока новость не достигает верхушки рабской иерархической лестницы. Встреча с рабами-распорядителями была назначена на вторую половину завтрашнего дня. Граф Эрскилл держался с вымученной любезностью, пока за отлетающими комитетчиками не закрылся люк. Как только они скрылись, он увлек князя Треваньона в сторону от подчиненных. - Вы понимаете, что делаете? - зашипел он хриплым голосом. - Вы просто заменили рабство батрачеством! - Я должен был с чего-то начать. - Собеседники вошли в небольшой лифт и стали подниматься в жилой сектор. - Повелители признали в принципе, что человек не может быть собственностью. Это значительное достижение для одного дня. - Но рабы останутся рабами, и вы это знаете. Повелители будут опутывать их долгами и обходиться с ними как с животными. - Злоупотреблений не избежать, это надо иметь в виду. Бывшее управление по делам рабов, а ныне управление по раскрепощению должно следить за этим. Лучше взять за правило говорить со свободным распорядителем Мэртвина, как, бишь, его?.. А, вспомнил, Жорж Кажик, точно. Вот Жорж этим и займется. Пусть использует практику кодирования, бюро расследований, давление. А если не справится - не наша вина. Империя не может обеспечить каждую планету честным, интеллигентным и дееспособным правительством. - Но... - Процесс может растянуться на два-три поколения. Сначала бывших рабов будут эксплуатировать, как и раньше. Но со временем они начнут протестовать, устраивать беспорядки, и ситуация начнет меняться к лучшему. Обществу нужна эволюция, Обрей. Позвольте этим людям заработать свою свободу, тогда они будут ее ценить. - Они могут быть свободными уже сейчас. - То есть нынешнее поколение? Что, по-вашему, для них свобода? "Мы не станем больше работать". Побросают инструменты - и пропади все пропадом. "Мы можем делать все, что захотим". Давайте перебьем всех надзирателей. "Все, что принадлежало Повелителям, - наше. Мы теперь сами Повелители". Нет, я думаю, что на данный момент лучше всего представить дела со свободой как игры Повелителей, и оставить все как есть. Это, кроме всего прочего, сохранит его императорскому величеству значительную часть боеприпасов. Треваньон отправил Эрскилла в его апартаменты, лифт - вниз, а сам пошел к себе. Его ожидал Лэнзи Дежбренд. - Рэвни себе места не находит. Он так выразился, - сказал Дежбренд. На языке Рэвни "не находить себе места" означало, что ему охота пострелять. - Новости об освобождении витают повсюду. Несколько подразделений на севере, из тех, что не были разоружены, даже устроили мятеж. А кое-где восстали рабы. - Они думают, что Повелители от них откажутся и каждый раб будет сам себе хозяин. Мы не рассчитывали, что это начнется так быстро. Заявление лучше сделать побыстрее, как можно раньше. Я думаю, что у нас есть повод для беспокойства. У вас есть информационные подходы к службе графа Эрскилла? Используйте их максимально. - Вы полагаете, он попытается саботировать выполнение вашей программы, сэр? - Вряд ли. Он боится, что я сам занялся саботажем. Эрскилл не желает ждать три поколения, он хочет дать им свободу сразу. Но все сразу может быть у шестимесячного, шестилетнего ребенка. А для реформы необходимо время. Предварительное сообщение было сделано в полдень следующего дня. Языком, доступным даже слабоумным, было разъяснено, что рабов отныне называют свободными, они могут иметь деньги, как и господа Повелители, - но только в том случае, если они работали честно и повиновались приказам. Рэвни вертелся среди военных, пресекая единичные вспышки неповиновения то там, то здесь. Выслушав сообщение, многие несколько поуспокоились. Тем временем специалисты из команды Дуврина обнаружили, что единственным источником радиоактивного сырья на планете является комплекс урановых рудников, состоящий из заводов, очистителей и рудников. Комплекс находился на меньшем из двух континентов Адитьи - Астрагонии. Узнав, что кто-то посторонний лезет в его ресурсы, Рэвни взбесился и высадил в Астрагонии группу захвата, а часть инженеров с "Императрицы Эвлалии" последовала за ними, чтобы произвести проверку. К полудню граф Эрскилл уже не был столь категоричен в вопросе о заработной плате. Советники объяснили ему, что может случиться, если рабочие вдруг прекратят работу и волна восставших выльется на улицы еще до того, как публичное заявление поставит их в тупик. Еще его занимали поиски подходящего здания для дворца проконсула - дела Империи на Адитье нельзя долго вершить с борта корабля. Спустившись в Цитадель, имперцы обнаружили свободных распорядителей уже недействующего управления по делам распорядителей в большой комнате на пятом нижнем уровне. Посреди помещения стояли большие столы с видеоэкранами и телефонами, вокруг - столики поменьше, за которыми сидели свободные в разноцветных платьях. Расположившиеся за центральными столами были в белом. Треваньон, Эрскилл, Патрик Морвилл и Лэнзи Дежбренд уселись в центре, остальных - офицеров Рэвни и многочисленный штат советников и специалистов Эрскилла - разместили рядом с коллегами из Совета Повелителей. Адитьянская сторона выглядела растерянной - этакие странные гермафродиты, не рабы, не господа. - Итак, джентльмены, - приступил к делу граф Эрскилл, - я полагаю, что вы проинформированы вашими прежними Повелителями, как в будущем станут складываться ваши отношения. - О да, господин проконсул! - радостно воскликнул Грегор Чмидд. - Все останется как прежде, только господ Повелителей переименуют в господ Предпринимателей, рабов - в свободных, и как только они захотят умереть от голода, то могут покинуть своих Предпринимателей. Граф Эрскилл нахмурился. Это было совсем не то, чем, как он надеялся, должно было стать освобождение для этих людей. - Только вот в том, что касается денег, никто ничего не может понять, - сказал Жорж Кажик, распорядитель Цезаря Мэртвина. - Мой господин Повелитель... - он хлопнул себя по губам, - Предприниматель! - И повторил это слово скороговоркой пять раз подряд. - Так вот, мой господин Предприниматель пытался объяснить мне, но я думаю, что он сам толком ничего не понял. - Никто из них не понимает. - Говорящий был маленьким человечком с тусклыми глазами и ртом, похожим на мышеловку. Якоп Жаннар, свободный распорядитель Рэнала Валдри, шефа военной полиции. - Это ваша идея, - обратился Эрскилл к князю Треваньону. - Может, вы и объясните? - О, это очень просто. Видите ли... Когда он начал говорить, все выглядело простым. Мол, труд - это товар, который рабочие продают, а Предприниматели покупают. Каждому по труду - это знают все, кроме вас, на Адитье. Здесь раб трудится, потому что он раб, а Повелитель обеспечивает его, потому что он Повелитель. И все, что тут ни делалось, зиждилось на этом. А теперь, как вы знаете, нет ни рабов, ни повелителей. И когда рабы... виноват, свободные, хотят есть, они должны работать, чтобы купить себе пищу, а если Предприниматель пожелает, чтобы та или иная работа была сделана, он должен платить. - Тогда что это за возня вокруг денег? - осведомился пожилой свободный распорядитель Михаил Эчхафар, чей господин Предприниматель Орас Бортал был управляющим общественными работами. - До прихода ваших кораблей рабы служили Повелителям, те заботились о рабах, и все были довольны. Почему нельзя так и продолжать? - Потому что император Галактики, который является господином Повелителем для наших гостей, приказал, чтобы у нас больше не было рабов, - вмешался Чал Хоужет. - Не спрашивай меня почему, я этого тоже не знаю. Но они здесь, с кораблями, ружьями и солдатами - что мы можем поделать? - Приблизительно так, - согласился Треваньон. - Но есть одна вещь, которую вам следует обдумать. Раб получает только то, что ему дает Повелитель. А свободный рабочий может тратить деньги на что захочет, а может копить и, если решит, что у кого-то сможет заработать больше, волен уйти от своего Предпринимателя и получить лучшую работу. - Мы об этом не подумали, - сказал Грегор Чмидд. - Рабу, даже распорядителю, не полагалось иметь денег, и даже если он доставал их, то не мог потратить. А теперь... - Перед ним открывались заманчивые перспективы. Он сможет копить деньги! - Я не думаю, что рабочие смогут объединиться, но верхушка, особенно рабы-распорядители... - Он хлопнул себя по губам: - Свободные, свободные, свободные! - Да, Грегор, - подал голос Ридгерд Чфертс (Федриг Дэффисан, финансовое управление), - я уверен, что мы все могли бы делать хорошие деньги, раз уж мы теперь свободны. Многие были несколько озабочены, но ситуация понемногу прояснялась. Граф Эрскидл выглядел несчастным. Он подозревал, что напрасно надеялся, будто они и думать о деньгах не станут. - А что будет с бывшими Повелителями? - поинтересовался кто-то. - Нам-то станут платить наши господа Пове... Предприниматели. Но всех владельцев зеленых мантий содержал Совет Повелителей. А кто им будет платить? - Государство, разумеется, - заявил Ридгерд Чфертс. - Мое управление... то есть управление моего господина Предпринимателя, полагаю, выделит для этого средства. - Вам понадобятся новые печатные станки. И жуткое количество бумаги, - заметил Лэнзи Дежбренд. - Планете нужна валюта, пригодная для межзвездной торговли, - заявил Эрскилл. Все недоуменно посмотрели на него. Эрскилл сменил тему: - Мистер Чмидд, могли бы вы или мистер Хоужет пояснить мне, какая конституция провозглашена на Адитье? - Вы имеете в виду нечто вроде той бумаги, которую вы зачитывали на заседании? - спросил Хоужет. - Ой, ничего такого нет. Господа Повелители просто руководят, и все. Нет, они господствуют. Это древнее рабское tammanihal [tammany (англ.) - система подкупов в политической жизни] имеет в терранском языке другой смысл, вряд ли "руководить". - Ну хорошо, какова структура вашего руководства? - упорствовал Эрскилл. - Как господин Никколон стал председателем президиума, а господин Джавасан - главой правительства? Это очень просто. Совет, состоящий из старейшин всех семей Повелителей, - в действительности небольшой клан, около двадцати пяти сотен человек. Они избирают семь членов президиума, которые тянут жребий, чтобы выбрать председателя. Это должность пожизненная. Вакансии занимают оставшиеся претенденты. Президиум назначает руководителей управлений, тоже пожизненно. По крайней мере - стабильно. Для самосохранения. - Занимается ли Совет законотворчеством? - поинтересовался Эрскилл. Хоужет растерялся: - Законотворчеством, сэр? Да нет. У нас уже есть законы. В Империи имелись планеты, где существовало аналогичное положение дел. А были и парламенты, каждый член которого считал своим долгом внедрить столько законов, сколько сможет. - Но это ужасно, у вас должна быть конституция, - возмутился Эрскилл. - Мы должны ее составить и принять. - Мы ничего про это не знаем, - признался Грегор Чмидд. - Это что-то новое. Вы должны нам помочь. - Конечно, я помогу вам, мистер Чмидд. Думаю, в комитет войдете вы, мистер Хоужет и еще три-четыре человека. Выберите кого-нибудь из своих. Мы соберемся и все обговорим. И еще одно. Пора менять название формы государственного правления. Раньше у вас имело место, если можно так выразиться, "повелительство". Но Повелителей больше нет. - "Предпринимательство"? - бесстрастно предложил Лэнзи Дежбренд. Эрскилл глянул на него с раздражением: - Название не может относиться только к Предпринимателям. Оно должно быть общим для всех. Давайте назовем государство всенародным! Что означает нечто общее для всех. - То, что принадлежит всем, не принадлежит никому, - заметил Михаил Эчхафар. - О, Михаил, нет! - горячо возразил Грегор Чмидд. - Оно может принадлежать всем. Но кто-то должен будет об этом позаботиться ради каждого. И это будем я, ты и остальные здесь присутствующие, - добавил он самодовольно. - Я верю, что свобода - замечательная вещь. Для нас, - улыбнулся Якоп Жаннар. - Мне это не нравится, - упрямился Михаил Эчхафар. - Слишком много нового, столько переименований! Мы должны называть рабов свободными, Повелителей - Предпринимателями, управление по делам рабов - управлением по раскрепощению. А теперь еще всенародное государство! И все это новшества, для которых не разработаны ни методика проведения, ни директивы! Мне бы очень хотелось, чтобы эти люди никогда не слышали о нашей планете! - Этого желали бы по меньшей мере двое из нас, - пробормотал себе под нос Патрик Морвилл. - Конституция планеты немного подождет, - подытожил князь Треваньон. - У нас на очереди слишком много вопросов, которые нужно решить немедленно. Поиски дворца для проконсула и его штата, например. Неожиданными оказались итоги переговоров экспертов Эрскилла с их коллегами из числа бывших рабов. Эти итоги вырисовались во время предобеденного коктейля на "Императрице Эвлалии", укрепились во время обеда и окончательно оформились после затянувшегося заседания. При поисках здания, подходящего для дворца проконсульства, возникли трудности. Недвижимость, как и рабов, на Адитье не продавали. Это шло вразрез с интересами Повелителей и считалось незаконным. Все сооружения числились за членами семейных кланов и являлись их собственностью. Единственным возможным вариантом могла стать одна из жилых башен в Зеггенсбурге, удаленная от центра на такое расстояние, чтобы держать Цитадель под строгим контролем. О размещении проконсульства в самой Цитадели не могло быть и речи. Управление делами правительства тем не менее обещало что-нибудь предпринять. То есть имелось в виду, что "Императрице Эвлалии" суждено зависнуть над Зеггенсбургом, изображая проконсульский дворец, на годик-другой. Управление по делам рабов, переименованное в управление по раскрепощению, взяло на себя заботу о правах новоосвобожденных. Нужно было составить кодекс Предпринимателей - граф Эрскилл настаивал на этом, - создать следственные органы, карательную службу под руководством Жоржа Кажика. Из ядерно-промышленного района Астрагонии прибыл один из подчиненных командира Дуврина. - Дьявол! Ну и местечко! Люди трудятся там, куда нельзя послать незащищенным даже робота. Больницы переполнены облученными. Оборудование не меняли, должно быть, еще со времен космических викингов. Это самая допотопная машинерия из всех, что я видел. Все должно быть закрыто и перестроено. Эрскиллу, решившему выяснить, кому принадлежит комплекс, ответили - государству. - Это правда, - подтвердил один из его экономистов. - Управлению общественных работ. - Должно быть, Михаилу Эчхафару, который так упорно возражал против новой номенклатуры. - Если кому-то требуется сырье для ядерных реакторов или иные радиоактивные вещества, нужно только попросить. - Прибыль от работы идет в доход государства? - Ниффльхейм, нет! Это правительство не нуждается в доходах. Оно обеспечивает себя суррогатом. Когда Совету Повелителей нужны деньги, Ридгерд Чфертс печатает новую порцию. - Но тогда деньги просто ничего не значат! - Эрскилл был в шоке, что уже становилось его нормальным состоянием. - Вы беспокоитесь о деньгах, Обрей, - сказал Треваньон. - Разве вы не слышали, что говорилось вчера вечером? Не дело Повелителей тревожиться о таких вещах. Конечно, все должны друг другу, но это дела внутрисемейные. - Но что-то с этим нужно делать! - повторил Эрскилл уже в десятый раз за нынешний вечер. На следующий день от Грегора Чмидда неожиданно пришло сообщение, что здание для проконсульства найдено и в него можно вселиться хоть сегодня. Дворец нашел свободный распорядитель из управления делами правительства, бывший раб шефа управления юстиции. Во дворце Элегри никто не жил, кроме небольшого штата смотрителей на время, пока два клана Повелителей отстаивали свое право на наследство, а рабы-адвокаты до суда занимались бесконечной софистикой. Распорядитель шефа управления юстиции просто вызвал всех, кто вел дело, и приказал уладить ситуацию немедленно. Улаживание выразилось в выплате обеими сторонами полной стоимости здания. Что составило пятьдесят миллионов стелларов с каждого. Стоимость одного стеллара произвольно соотнесли с имперской кроной как сто к одному. За миллион крон можно было купить дворец на Одине. Стоимость дворца Элегри следовало оплатить чеками императорского казначейства. - Ну, теперь на этой планете имеется своя валюта, - сказал Треваньон графу Эрскиллу во время послеобеденного коктейля. - Надеюсь, ее не коснется инфляция, если она будет введена своевременно. - Да! И мы сможем тратить эти деньги на необходимое. А когда начнем компенсационные выплаты... О, извините. - Эрскилл энергично прищелкнул пальцами, и коктейль выплеснулся из бокала. Граф удалился и через некоторое время вернулся с новой порцией напитка, налитой роботом-барменом. - Это дело серьезное, - сказал Эрскилл. - Мои финансисты сотрудничают с Ридгердом Чфертсом. Наследники Элегри будут платить в адитьянских стелларах, а имперские кроны попадут в банк Адитьи. Или лучше положить их в банк в Асгарде, чтобы получить для Адитьи межпланетные кредиты. Так же мы поступим и с другими средствами и компенсациями за рабов. Это будет замечательно. Адитье так много нужно на пути индустриального развития! - Но, Обрей, компенсация - личная собственность Повелителей. Ее будут выплачивать в кронах. Вы понимаете не хуже меня, что курс сто к одному - местная выдумка. В межзвездном валютном обмене курс этих стелликов по отношению к кроне составит ноль целых ноль десятых. - Вы знаете, что может случиться, если бывшие Повелители завладеют кронами? Они их просто промотают, потратят на бесполезную импортную роскошь. А планета нуждается в комплексной модернизации, и это единственная возможность получить деньги для ее осуществления. - Эрскилл возбужденно жестикулировал с почти полным стаканом в руках. Князь Треваньон предусмотрительно отодвинулся. - У меня нет ни малейших симпатий к бывшим Повелителям. Они владеют каждой палкой, каждым камнем, каждой щепоткой пыли на этой планете! Это честно? - Наверное, нет. Но то, что вы предлагаете, ничего не изменит. Обрей, граф Эрскилл, этого не замечал. Он защищал величайшее благо для подавляющего большинства, и Ниффльхейм побери тех немногих, кто стоял у него на пути. Имперский флот вступил во владение дворцом Элегри на утро следующего дня, поднял флаг с солнцем и шестеренкой, и на "Императрицу Эвлалию" стали транслировать картинки его интерьера. Он был значительно меньше императорского дворца в Асгарде на Одине. Но от комнаты к комнате обстановка становилась все более изысканной и дорогой. К обеду следующего дня контрразведка доложила, что жилые помещения очищены от многочисленных радиоловушек, микрофонов и других аппаратов "длинноносых рабов". С базы на северной части континента был вызван "Канопус", чтобы доставить обстановку для проконсульства, в том числе множество различных бытовых роботов. Штат смотрителей, о котором упоминал Чмидд, составил пятьсот человек. - И что мы будем с ними делать? - поинтересовался Эрскилл. - Существует определенный лимит на оплату обслуживающего персонала, мы не можем содержать пятьсот лишних слуг. Распорядитель, дюжина помощников, несколько операторов для роботов, когда мы их обучим, но пятьсот человек... - Пусть Жорж этим займется, - предложил Треваньон. - Управление по раскрепощению для того и создано, чтобы находить занятие для освобожденных рабов? Просто увольте их и отправьте к Кажику. Кажик быстро внес имена освобожденных в платежную ведомость своего управления. Он был занят сверх меры. В его ведении находились лучшие специалисты-математики, некоторые из них даже умели пользоваться логарифмической линейкой, но, как констатировали эксперты Эрскилла, ни один из них не мог подать дельной идеи. Кажик организовал также следственную службу и начал присоединять к ней частные охранные подразделения экс-Повелителей, преобразовывая их в силы полиции. Работы в Астрагонии были остановлены. Михаилу Эчхафару выдали программу нормирования и очередности консервирования запасов плутония и ядерных изотопов. Он решил, что впредь ядерное сырье надо пр