в чем дело. Может, виновата жара, а может, какой-то шутник брызнул ацетоном. Мы же не давали гарантии, что аминостирен противостоит любым воздействиям. Словом, посмотрите, в чем там дело, и привезите нам образец для проверки... Джеррард поднялся и направился к двери. - Вы на машине? Анна будет очень вам признательна, если вы потом подбросите ее домой... В дверях Джеррарду встретилась Бетти с подносом в руках - на подносе стояла бутылка и несколько стаканов. Он отступил на шаг, чтобы дать ей пройти. А Бьюкен поднялся с места - в первый раз с самого завтрака - и поспешил принять у Бетти поднос, не в силах отвести глаз от узкого темного горлышка. "Ладно, обойдусь без вашей выпивки, - подумал Джеррард. - Все равно водка лучше". Пройдя по коридору, он вышел из здания под дождь. По дороге, еле двигаясь в предрождественском потоке машин, Джеррард думал об Анне Креймер. Он видел ее дважды. В первый раз вместе с мужем у них дома, в тот самый вечер, когда прилетел в Лондон, и вторично - в агентстве, несколько недель спустя. Двух встреч оказалось достаточно, чтобы он понял - Анна привлекает его, как уже многие годы не привлекала ни одна другая женщина. Джеррард резко нажал на тормоз, машину занесло, но она успела остановиться, едва не задев такси, которое внезапно вынырнуло откуда-то сбоку. Такси как ни в чем не бывало поехало дальше, и Джеррард, теперь уже вполне привыкший к чаду и хаосу лондонских улиц, тут же выкинул это происшествие из головы, продолжая думать о своем. Анна волновала его. Она была красива по самым строгим меркам: высокая шатенка с большими карими глазами и кожей чуть смуглее обычного. Отличала ее и элегантно-непринужденная манера держаться, манера, которую он никак не мог забыть и которая, по его мнению, являлась следствием аристократического британского воспитания. Уголки губ у Анны неизменно складывались в едва заметную улыбку, а глаза смотрели на вас со скрытым вызовом. Нетрудно было догадаться, с каким успехом она брала интервью, хотя из этого вовсе не следовало, что ей удастся добиться признания как научному обозревателю. Она, бесспорно, умела обходиться с мужчинами. Каждый, с кем ей приходилось соприкасаться, воображал, что она заинтересована именно им. Возможно, это был профессиональный трюк, но если даже и трюк, решил Джеррард, то чертовски действенный. Вообще-то Джеррард относился к женщинам с изрядной долей цинизма. Развалившийся брак и все, что за ним последовало, а также несколько мимолетных, не принесших радости встреч побудили его остерегаться серьезных увлечений. Но, может статься, после развода он слишком явно искал этих встреч; может статься, смотрел на женщин слишком голодными глазами и в его поведении сквозила излишняя озабоченность. Так или иначе, все его попытки по-настоящему сблизиться с женщиной заканчивались безрезультатно. Быстренько утешить его - на это еще соглашались, но разве к этому он стремился! Природа не обидела его ростом, он был привлекателен, хотя и не красив в традиционном смысле слова, и на лице у него читалась та мужская сила, которая всегда нравится женщинам. Но, похоже, ни одна из них не желала вступать с ним в сколько-нибудь продолжительные отношения... К своему удивлению, он обнаружил, что добрался до места назначения - небольшой, окаймленной деревцами площадки позади универмага Баррета. И чей-то "бентли", словно по заказу, выезжал с одной из немногих платных стоянок. Вознамерившись втиснуть свой "ситроен" на освободившееся место, он не заметил нахальной малолитражки, которая кралась следом и сейчас пыталась обойти его, чтобы прошмыгнуть на стоянку. Малолитражку вела длинноволосая блондинка с ослепительной улыбкой. Джеррард подумал, что она хочет просто проехать мимо, и сделал знак рукой, что подождет, но она начала заворачивать на стоянку, и он молниеносно дал задний ход. Секундная схватка двух самолюбии - машины двигались друг на друга, на таран, но тут девица нажала на тормоз и испуганно подала свою малолитражку назад. Джеррард занял стоянку, бросил в прорезь счетчика пару монет и отправился через площадку к Баррету. Универмаг был набит покупателями. Когда-то Джеррард любил эту предрождественскую суету. В студенческие годы он, случалось, вставал за прилавок сам, чтобы подработать за каникулярные дни. Ему доводилось помогать в крупных универмагах Торонто и Монреаля, но здесь, у Баррета, обстановка была совершенно иной. В Канаде крупные магазины, невзирая на крикливые призывы покупать никому не нужные вещи, сверкали весельем, простодушной радостью рождества. А здесь все казались утомленными, были раздражены и никто не получал ни малейшего удовольствия. Это был ритуал, исполняемый истово, как полагается, но без тени радости и надежд. Впрочем, заметил про себя Джеррард, поднимаясь по эскалатору к отделу игрушек, делать покупки и вправду невелика радость. В отделе игрушек суматоха, если уж применять это слово, была еще большей, а уровень шума он оценил не менее чем в семьдесят децибел. Дети кричали, визжали, били в барабаны, дудели в жестяные трубы; на маленьких проигрывателях хрипели прошлогодние шлягеры, слышалось металлическое поскрипывание музыкальных шкатулок. На высоких нотах выли заводные машинки и моторчики - и все это вперемешку с жужжанием часовых механизмов и беспорядочным клацаньем железных лап и копыт сотен зверушек, скачущих как попало по поверхности огромного круглого стола. В дальнем конце отдела располагалась традиционная рождественская пещера, где стояла длинная очередь к Санта-Клаусу. Возле пещеры была фанерная перегородка, над которой красовалась вывеска "Прогулка по Луне", а рядом Джеррард увидел Анну Креймер. - Привет, - сказала она и представила канадцу энергичного молодого человека в толстой твидовой куртке. - Мистер Эспайнел - доктор Джеррард... Они обменялись рукопожатием. Долговязый Эспайнел был еще очень юн, и рука у него оказалась вялой и влажной от пота. - Ну, что ж, пошли, - предложил Джеррард, и Эспайнел повел их к закрытой сегодня от публики панораме. Своим аттракционом Баррет ухитрился поразить даже лондонцев. "Обошлось ему это, надо полагать, недешево", - подумал Джеррард. Фирма действительно не поскупилась: точная копия лунного модуля, широкая полоса серебристой лунной пыли и, главное, три фигуры в космических скафандрах в натуральную величину. Одна из фигур, как объяснил Эспайнел, время от времени наклонялась, подбирала с поверхности осколок породы, относила его за пять метров назад к кораблю, загружала в контейнер и возвращалась на прежнее место. Неполадки произошли, по-видимому, именно с этим роботом. Первоначально он был сконструирован в одном из американских университетов как демонстрационная модель для какой-то кибернетической конференции. Потом его в частично разобранном виде приобрела компания, которую представлял Эспайнел, и тот с несколькими помощниками воссоздал все заново, использовав, в частности, зубчатые передачи из аминостирена. Неделю назад робота установили в магазине, и Анна Креймер сочинила заметку, прославляющую панораму, а равно аминостирен и другие новейшие сорта пластмасс. Торжественное открытие панорамы прошло с успехом, и первые два-три дня, несмотря на внушительную входную плату, она привлекала толпы и взрослых и детей. Но потом начались поломки, и вот уже пять дней панорама была закрыта. Причина поломок крылась, очевидно, в пороках самой пластмассы. Эспайнел подвел их к низенькому верстаку, установленному позади лунного модуля; здесь были разложены шестеренки, крепежные пластины и другие детали робота. Отчего-то размягчившись, они потеряли форму и странно перекосились. - Какая там температура? Джеррард кивком показал на пылающие дуговые лампы - их отражение на серебристой пыли имитировало солнечный свет. - Примерно двадцать четыре по Цельсию, - ответил Эспайнел. - Никак не хватит, чтобы все это расплавить. Впрочем, вы в таких делах специалист, вам виднее... Джеррард отнюдь не чувствовал себя специалистом, однако кивнул снова. Анна подошла поближе к верстаку, взяла одну из деталей и внимательно осмотрела. - Может, все-таки какой-нибудь растворитель? - предположила она. - Это, конечно, было бы объяснением, - ответил Эспайнел, - но, насколько я могу судить, тут и близко ничем таким не пахло. - Но вы же не сидели здесь неотлучно? - вмешался Джеррард. - Может быть, уборщица?.. Это нерешительное предположение смутило прежде всего его самого. - Совершенно исключено, - заявил Эспайнел. - Мы чистим здесь все сами, и только спиртом. Остальным даны строгие инструкции сюда не лазить. А это тем не менее случается снова и снова. Я уже три раза менял шестеренки, и каждый раз одна и та же история. Сюда, пожалуйста... Он повел их к центру панорамы. Они прикрыли глаза ладонями, защищаясь от блеска дуговых ламп. - Сегодня, - продолжал он, - я пустил в ход последний запасной набор шестеренок, покрыв их защитным лаком. Так что если ацетон или любой другой растворитель каким-то образом попал внутрь робота, он не сразу доберется до самой пластмассы. Я поставил термометр - вот, - чтобы мы могли следить за температурой. Посмотрим, что будет. Пожалуйста, отойдите немного... Он залез на подмостки - передний план панорамы - и направился к тонкой фанерной перегородке, отделяющей панораму от прилавков отдела. Пыль скрипела у него под ногами. Анна задержалась на середине, лицом к лицу с роботом. - Идите сюда, не то окажетесь у него на дороге, - поманил ее Эспайнел. Осмотревшись, он поднял портативный передатчик вроде тех, какие прилагаются к радиоуправляемым катерам и автомобильчикам. - Начали!.. Он включил передатчик и повернул ручку. Они не сводили с робота глаз. Зашумел сервопривод, голова медленно приподнялась, руки согнулись, одна нога сдвинулась назад, и робот накренился набок. Потом его движения обрели целеустремленность, и он пошел. - Работает! - воскликнул Эспайнел. - Быть может, вы отыскали решение, - заметила Анна. Робот тяжелым шагом водолаза приближался к кораблю. Руки его были вытянуты вперед - поддерживали воображаемую находку. - Сейчас он положит образец в контейнер, - сказал Эспайнел. - И что дальше? - осведомился Джеррард. - Повернется и направится за новым образцом. - Захватывающее зрелище! - Джеррард старался быть не слишком саркастичным. - По мнению ребятишек, да, - отозвался Эспайнел не без обиды в голосе. - Прошу меня извинить... Он отошел к лунному модулю. Робот как раз добрался до входного люка и, грузно наклонившись, укладывал воображаемый образец в контейнер. Эспайнел проскользнул мимо и скрылся в недрах корабля. Робот не спеша повернулся и нетвердой походкой двинулся обратно. Анна, полуослепленная блеском ламп, обратилась к Джеррарду: - Я набрала пыли в туфлю. Не поможете ли?.. Джеррард подхватил ее руку, и она, нагнувшись, принялась стаскивать туфельку. Сейчас он был ближе к ней, чем когда бы то ни было, и ощущал тонкий аромат ее духов. Роскошь ее темных, ниспадающих на плечи волос заставила сжаться что-то внутри; как медик, он отдавал себе отчет в учащенном сердцебиении - такого он не помнил годами. Крепко держась за него, она склонилась еще ниже и вытрясла пыль. Ее стройные ноги в телесного цвета колготках отчетливо вырисовывались на фоне белого лунного грунта. Чья-то длинная тень упала между ними. Он оглянулся. Прямо над ее головой нависла огромная фигура робота с ручищами, поднятыми почти вертикально, словно изготовленными к удару карате. - Осторожно! - крикнул Джеррард. Стремительно схватив Анну за талию, он рванул ее к себе; в тот же момент руки робота обрушились вниз. Одна из них все же задела Анну, опрокинув их обоих. А робот продолжал шагать прямо к фанерной перегородке. Руки его вновь поднялись, готовые принять новые образцы пород. Чем ближе к перегородке, тем быстрее двигались его негнущиеся ноги. На какой-то миг он, казалось, задумался и вдруг всей своей массой ударил в фанерную стену. Перегородка рухнула; Джеррард увидел изумленные лица детей и родителей, ожидавших своей очереди на прием к Санта-Клаусу. Еще мгновение - и робот очутился в зале. Люди с криком бросились врассыпную: очередь тут же рассеялась. Какая-то женщина с девочкой на руках споткнулась и упала. Быстро вскочив, Джеррард подбежал к оставленному Эспайнелом передатчику. Робот неумолимо надвигался на потерявшую сознание женщину и ребенка, который оцепенел от ужаса. Джеррард повернул выключатель. Робот издал короткое гудение, и уже приподнявшаяся нога, лязгнув, остановилась. Однако равновесие робот сохранял только на ходу; теперь он медленно осел набок и с грохотом опрокинулся. Джеррард подошел к Анне. - Вы не ранены? - появился откуда-то Эспайнел. - С нами все в порядке. Займитесь своим уродом, - Джеррард показал на робота и обратился к Анне. - Идемте. Вам надо ехать домой. - Нет, нет, - возразила она, - со мной все в порядке... - А плечо? - Он коснулся разорванного рукава пальто. Анна поморщилась. - Оставьте, это просто ушиб. Должна же я узнать, что случилось с этим чучелом... Она подошла к Эспайнелу, который, нагнувшись над распростертой фигурой, открывал крышку у нее на спине. - Мы еще вернемся, - не отступал Джеррард. - Полагаю, капля спиртного вам не повредит... - Нет, нет, - повторила Анна твердо и вдруг слегка покачнулась. Джеррард поддержал ее. Она подняла руку ко лбу. - Быть может, вы и правы... Они не без труда пробрались сквозь толпу. - Ну как, помогает? - спросил Джеррард некоторое время спустя. Они сидели с большими рюмками виски в шумной и безвкусно обставленной кенсингтонской пивной неподалеку от универмага. - Еще бы! - ответила Анна и осторожно потрогала плечо. - Только вот побаливает сильнее, чем раньше... - Где вы живете? - Рядом, буквально за углом. - Она подняла на него глаза. - Да вы же у нас были!.. - Совсем запамятовал. Ладно, отвезу вас домой. - Право же, мне совсем не так плохо. - Судить об этом буду я, договорились? - улыбнулся Джеррард. - Ведь я врач, - добавил он притворно напыщенным тоном. - Ах, доктор, прошу меня извинить. Тогда пойдем? Она поднялась, и они направились к выходу. - Машина на стоянке через дорогу, - сказал Джеррард. Миновав вереницу узких улочек, они затормозили у большого ультрасовременного жилого дома на Кромвел-роуд. - Все эти новые кварталы для меня на одно лицо, - заметил Джеррард. - Благодарю покорно... Ее квартира выглядела теперь иной, чем прежде. Когда Джеррард был здесь в первый раз, еще не опомнившись после перелета, обстановка показалась ему располагающей и уютной. Теперь впечатление изменилось. "Должно быть, все зависит от настроения", - подумал Джеррард. Тогда ему хотелось ощутить в этом доме тепло. А теперь и кожаная кушетка, и мозаичный кофейный столик у камина будто выросли в размерах, став какими-то громоздкими и претенциозными. И кладка самого камина выпирала в стороны куда больше чем нужно. Все было слишком богатым, сделанным напоказ и лишенным изысканности. - Разрешите, я вас осмотрю. Она принялась расстегивать пуговицы жакета. Плечи у Анны были уже и тоньше, чем казались под одеждой. На левом плече багровел солидный синяк, но кожа осталась неповрежденной. Он осторожно ощупал ее плечо и руку. - Так не больно? Он поднял ей руку вверх до уровня плеча. - Нет, - ответила она, - не больно. Он поднял руку еще выше. - А так? Она вздрогнула. - Больно. Вы думаете, трещина? - Нет, не думаю, хоть и не могу утверждать с полной уверенностью. Советую сделать снимок, просто ради собственного спокойствия. - Он встал. - Ладно, с профессиональными обязанностями покончено. Можете одеваться. Анна, не скрывая улыбки, набросила жакет на плечи. К своему смущению, он заметил, что она вовсе не носит лифчика. Заметил он и красную метку на шее. Она перехватила его взгляд и поспешно застегнула жакет. - А это откуда? - спросил он. Анна смутилась. Завязав шейный платок, она даже заправила его под воротник. - Старые раны... - Ну, не такие уж старые, - не согласился Джеррард. Внезапно до него дошло, что это может значить, и он обругал себя за наивность. След поцелуя, и довольно свежий. "Дисквалифицировался ты во всех отношениях", - сказал он себе и порывисто поднялся с дивана. - Поеду-ка я обратно к Баррету и узнаю, что там обнаружил Эспайнел. Надо забрать эти шестеренки в лабораторию. Я в них не разбираюсь, ведь я же не химик... - А может быть, вы задержитесь еще чуть-чуть, выпьете рюмочку? - Она взглянула на него в упор. - Право же, я очень вам признательна... доктор. - Нельзя же оставлять бедного парня в неведении о том, что с вами приключилось. Он, верно, решил уже, что вы в больнице. Я лучше поеду. - Я тоже хочу узнать, что там такое. Сообщите мне, не сочтите за труд, как только сами узнаете. - Разумеется, сообщу, но разве... Вы же узнаете и без меня... - Вы имеете в виду - от мужа? - уточнила Анна. - Он слишком занят... Пожалуйста, не забудьте позвонить мне. - Ну, что ж, пожалуй, тут действительно есть о чем написать. - "Взбесившийся робот в переполненном торговом зале", - усмехнулась Анна. - Это не мое амплуа. Нет, я хочу знать подробности из-за того, к чему мы причастны, - из-за аминостирена... Джеррард замялся на пороге. - Я позвоню. Всего доброго... По пути к лифту он старался понять, откуда берется в ней такая сила, что он заикается и чувствует себя дураком. Ему стало досадно, а тут еще и лифт никак не приходил, и он сбежал по лестнице бегом, вымещая эту досаду на себе. Когда он вновь добрался до отдела игрушек, универмаг уже закрывался, последних покупателей вежливо, а иногда и не очень вежливо выпроваживали вон. Продавцы, подсчитывая выручку, толпились у касс. Эспайнела он нашел в помещении панорамы; неподалеку на козлах распростерлась фигура робота. - Вещественное доказательство номер один, - объявил Эспайнел, указывая на извлеченные из поверженного робота детали. Джеррард с интересом взглянул на них. Пластмасса несомненно размягчилась по краям, а в одном месте ее поверхность казалась липкой. - Это лучше отправить в лабораторию. Джеррард достал из портфеля коробочку и пинцетом собрал в нее шестеренки. Положив коробочку обратно в портфель, он поинтересовался: - Что же вы теперь намерены делать? - Придется, наверное, опять перейти на металлические шестерни. Чертовское невезение! Их надо вытачивать на заказ - а это займет уйму времени... - Видели вы когда-нибудь раньше подобное размягчение? - Как вам сказать, - ответил Эспайнел, - я ведь здесь не работаю, но я спрашивал у местных ремонтников. Они такого не встречали. Джеррард кивнул и взял свой портфель, собираясь уйти. Эспайнел тронул его за локоть. - Передайте, пожалуйста, мои извинения Анне. То есть миссис Креймер... - Хорошо, передам. Вы давно с ней знакомы? Джеррард опять почувствовал смутное раздражение. Что за беда с такими женщинами: их обаяние никого не минует, как грипп в январе. - Она была на открытии нашей панорамы. Я читал, что она написала. Для женщины это, знаете ли, совсем неплохо... - Да, мне говорили, - ответил Джеррард. - Мы с вами еще свяжемся... Он шел по опустевшим отделам, преследуемый гудением пылесосов - начиналась уборка. На прилавки были уже наброшены чехлы, и универмаг походил на гигантскую обшарпанную пепельницу. 3 Лайонел Слейтер проснулся как от толчка и тут же натянул поверх головы одеяло, чтобы спрятаться от холодного воздуха спальни. Он хотел еще минутку понежиться в постели, но им уже овладело смутное беспокойство: предстоящий день сулил что-то неприятное, что-то скверное, словно продолжение какого-то дурного сна... Внезапно он вспомнил. Следственная комиссия. Кровь прилила к вискам. Такая гигантская работа! И идея была верна, несомненно верна. И каждая мелочь при проектировании и сборке системы была проверена и перепроверена - такого чудовищного срыва произойти просто не могло. Все основные узлы дублировали, сигналы шли параллельно по независимым каналам, перед пуском были проведены все мыслимые испытания. Стряхнув с себя уныние, он попытался предугадать, как поведут себя члены комиссии. Эзертон. Ну, от этого помощи не дождешься: они прямо-таки ненавидят друг друга и в науке неизменно выступают антагонистами. Первоклассный ум - в этом сомневаться не приходится, - но начисто лишен оригинальности. Честолюбивый, жестокий, не ведающий сострадания, Эзертон всегда умудрялся делать то что надо и тогда когда надо и удачливо избегал опасностей и ошибок. К общему неудовольствию, со временем он, надо думать, займет в министерстве один из самых высоких постов. Негодяй! Минуту-другую Слейтер тешил себя, выискивая нелестные эпитеты в адрес Эзертона. Кто там еще? Профессор Старр - с ним Слейтер виделся лишь однажды, после лекции в Королевском обществе. Вспоминался внушительного вида старик с ежиком непослушных седых волос на голове, спокойный, обходительный, но весьма настойчивый и, видимо, честный. Этот по крайней мере выслушает. Холланд, директор исследовательского центра. Тут предсказать что-либо довольно трудно. Озабоченный человечек с лицом язвенника. Правда, в конце концов Холланд оказал проекту полную поддержку, так что, вероятно, до поры до времени будет его защищать, но, почувствовав, что дела плохи, станет искать козла отпущения. Если вдруг обнаружится какая-нибудь ошибка при проектировании, тогда ему, Слейтеру, крышка - и Эзертон с удовольствием вобьет в эту крышку последний гвоздь. Хинтон, специалист по вычислительной технике. С этим Слейтер тоже встречался не впервые. Добросовестный делец, заинтересованный только в том, чтобы защитить продукцию своей компании - компьютеры ДПФ-6. Подняться над ведомственными барьерами неспособен, будет отстаивать честь мундира любой ценой. Тут Слейтера пронзило чувство страха: а сохранил ли он все спецификации? Любой намек на ошибку электроники или на конструктивный дефект заставит Хинтона вытащить на свет божий характеристики всех печатных схем до единой. Ничего не попишешь, профессионал... Слейтер выбрался из постели, покачнулся - и только тут вспомнил о таблетках. Врач предупреждал - не больше двух; он принял три, и это дало ему несколько часов забвения, зато теперь обернулось головокружением и тошнотой. Мелькнула мысль, что сегодня ему нипочем не дожить до вечера. Он подошел к окну, поскреб ногтем иней и глянул на улицу; хмурое декабрьское утро только усугубило его уныние. Каким может быть заключение комиссии? Только таким: очень сожалеем, Слейтер, поверьте, мы самого высокого мнения о ваших способностях, по ошибка обошлась слишком дорого и как должностные лица мы обязаны сказать "нет". Это значит снова листать журналы в поисках вакансии, снова примкнуть к армии безработных с учеными степенями и закончить свои дни в какой-нибудь кустарной прачечной, как Мэтьюз. Когда он добрался автобусом до Уайтхолла, начался снегопад; крупные мокрые хлопья, падая на землю, тут же превращались в бурую грязь. Достигнув цели своего путешествия - главного подъезда министерства внутренних дел, Слейтер почувствовал, что в ботинке хлюпает вода. Подметка прохудилась насквозь. Действие таблеток кончилось, и он вновь поддался панике. Занавес упал. Ему не придется больше бывать в профессиональной среде: "Глядите, вон идет старина Слейтер. Помните, какую кашу он заварил у транспортников? Вот к чему приводят фантастические прожекты". Ни приглашений читать лекции, ничего. Самая малая неудача, и эти ученые сукины дети с удовольствием примутся пинать тебя ногами... Сводчатые коридоры, пропахшие отсыревшей бумагой и кислым табаком, пробудили в нем почти непреодолимое желание бежать, бежать без оглядки. Вернуться домой, притвориться больным - что угодно, лишь бы избегнуть унизительной процедуры. К горлу опять подступила тошнота. От тревожных мыслей его отвлек голос Холланда: - Доброе утро, Лайонел. - Унылый вид Слейтера заставил директора добавить: - Ну веселее, не так все плохо, как вам кажется... - Куда уж хуже, - пробормотал Слейтер. - Осталось только подписать заключение - и тут мне конец... - Лайонел, - сказал директор твердо, - я возглавляю комиссию и намерен вести расследование на основе фактических данных, а не личных мнений. Наша задача - выяснить, что случилось, а не кто виноват. - Но рано или поздно вы доберетесь и до меня, не так ли? - Не обязательно. Все зависит от того, что именно мы выясним. - Хинтон будет защищать свой компьютер до посинения, Старр отсидится в сторонке, а Эзертон без промедления пустит мне кровь. Какой же, в самом деле, смысл... Холланд выпрямился, в голосе его зазвучали официальные нотки: - Учтите, Слейтер, - обращение по фамилии резануло слух, - я председатель комиссии, и мне вовсе не нравится, что наша деятельность представляется рам фарсом. Мы не собираемся никого обвинять до тех пор, пока не сумеем доказать вину, уж в этом вы можете быть уверены... - Вид у Слейтера был настолько убитый, что он смягчился: - Я знаю Эзертона семь лет и - строго между нами - полагаю, что он дерьмо. Разумеется, Хинтон будет защищать свою машину. Но и я в своем деле тоже не новичок... - Он взглянул на часы и взял Слейтера под руку. - Пожалуй, нам пора. В комнате, выделенной для заседаний комиссии, стоял длинный полированный стол красного дерева, благоухающий воском. Из-под высокого потолка на вошедших неодобрительно взирали портреты давно почивших в бозе слуг общества. Холланд обратился к повестке дня: - Мне представляется, что сегодня мы вряд ли сумеем выработать окончательное решение. Предлагаю для начала сравнить заключения каждого члена комиссии, с которыми вы все успели предварительно ознакомиться, не так ли? Он обвел собравшихся взглядом, и каждый кивком выразил свое согласие. - Если позволите, я резюмирую эти точки зрения, - продолжал директор. - Доктор Слейтер заявляет с полной определенностью, что отказало вычислительное устройство и что катастрофа произошла по этой причине. Вы, мистер Хинтон, придерживаетесь противоположной точки зрения, а именно что отказ одного узла не мог привести к столь серьезным последствиям и что, по вашему мнению, - он посмотрел в текст и процитировал, - "при разработке системы в целом не было... мм... предусмотрено достаточных гарантий безопасности". Хинтон сверил текст по своему экземпляру и вновь кивнул. - Ваша, мистер Эзертон, точка зрения, насколько я могу судить, аналогична точке зрения мистера Хинтона... - Ничего подобного, - вмешался Эзертон. - По-видимому, я выразился не вполне ясно, но я придерживаюсь того мнения, что сама идея проекта не подверглась необходимой проверке, даже в исходных данных проект был чрезвычайно, непозволительно рискованным... Эзертон говорил темпераментно, со страстью, за толстыми стеклами очков угадывалась недвусмысленная враждебность. И хотя лицо его оставалось спокойным, внимательный наблюдатель не мог не почувствовать, что стереть молодого ученого в порошок доставило бы Эзертону буквально чувственное наслаждение. Холланд ответил мягко, без нажима: - Совершенно верно, в вашем заключении, мистер Эзертон, именно так и сказано. Ну, а вы, профессор Старр, насколько я понимаю, пришли к выводу, что отказ одного узла повлек за собой, так сказать, цепную реакцию, связанную с неустойчивостью, присущей системе доктора Слейтера в целом. Правильно я формулирую? Старр заговорил отрывисто, тщательно взвешивая слова. Глаза его при этом приняли сосредоточенное, созерцательное выражение. - Да, в определенной степени так. Но в деле еще слишком много неизвестных. Я довольно подробно беседовал с доктором Слейтером, и, насколько могу судить, на данном этапе он принял достаточные меры предосторожности против локальных повреждений. Во многих звеньях системы отказ любого элемента вызвал бы автоматическое переключение на дублирующую цепь... - Но в данном случае этого не произошло, - вновь вмешался Эзертон. - Отказала одна логическая ячейка, а в результате полнейший хаос и, смею добавить, семь смертей. - Что вы скажете на это, доктор Слейтер? - осведомился Холланд. - Мистер Эзертон прав. Дублирование этой ячейки предусмотрено не было. Эзертон не замедлил воспользоваться благоприятной возможностью: - Интересно, почему же? - Потому что нас в письменной форме заверили, что вероятность отказа данного компонента бесконечно мала; мы попросту не могли дублировать все цепи до единой - это было бы немыслимо дорого. - Мистер Хинтон, далеко ли продвинулась экспертиза? - Компьютер доставлен на испытательный стенд. К настоящему времени установлена неисправность одного логического звена. - Стало быть, неисправность обнаружена в самом компьютере? - Да, одна из цепей оказалась замкнутой, однако... - Но вы уверяли, - прервал его Слейтер, - что этого произойти не может! - Нет, это вы уверяли, что отказы отдельных блоков для вас несущественны, даже если они произойдут. - Неправда! Я говорил лишь, что эта цепь резервируется, но только на непродолжительное время... Вспыхнув от ярости, Хинтон выдернул из своей папки письмо: - Вот! Вы сами пишете здесь - письмо от десятого августа, - что соглашаетесь на предложенные нами характеристики вычислительного устройства и что - я цитирую - "внесете соответствующие изменения в систему контроля"! - Разве вы не помните, - взорвался Слейтер, - что мы обсуждали этот вопрос значительно позже и что именно вы уговаривали меня согласиться на компромисс? Вам хотелось тогда одного, чтобы... - Господа, - строго произнес Холланд, - так мы с вами никогда не сдвинемся с места... - Слейтер и Хинтон пожирали друг друга глазами. - Предлагаю придерживаться точно установленных фактов. Продолжайте, профессор Старр. - Мы моделируем самообучающуюся систему доктора Слейтера на нашем собственном компьютере. В программу намеренно вводятся разного рода ошибки с целью выяснить, какое воздействие это окажет на систему в целом. Через несколько дней я смогу представить вам более исчерпывающие сведения. - Не понимаю, - проворчал Эзертон, - зачем это нужно, если вся идея зиждется на абстрактном теоретизировании. Старр ответил спокойно, глядя куда-то вдаль; казалось, он обращается к самому себе: - Полагаю, следует все же придерживаться цифр и фактов. Эзертон покраснел и отвел глаза. Холланд обратился к Хинтону: - Вы говорили, что одна из цепей оказалась замкнутой. Быть может, вы поясните?.. - Мы уже демонтировали часть цепей. Дефект обнаружился только в одной из них. По неизвестным пока причинам на ограниченном участке полностью разрушена изоляция... Тем временем неподалеку, у себя в офисе, инспектор Том Майерс редактировал черновик доклада о несчастье в Айлуорте. Фразу "Первопричина катастрофы - потеря эталонного напряжения" он заменил более развернутой: "Первопричина катастрофы - потеря эталонного напряжения вследствие разрушения изоляции в контрольном блоке топливного насоса". Ближе к вечеру в баре "Красный лев" возле Уайтхолла собралась, как всегда, шумная орава чиновников, похожих друг на друга, словно капли воды. Они толкались у стойки, торопясь проглотить свои две порции виски перед броском на вокзал Ватерлоо и долгой поездкой домой к нудным женам - хозяйкам дорогих и унылых коттеджей и интерьеров, дурно скопированных с очередного номера журнала "Обсервер". Холланд сидел в одиночестве, тупо глядя в кружку с пивом и прикидывая, как убить предстоящий вечер. Давала себя знать язва. Подумалось, что свору экспертов, каждый из которых не хочет знать ничего, кроме собственных соображений, никакими средствами в узде не удержишь. День выдался на редкость утомительный - а все из-за этого извращенца Эзертона, только и мечтающего, как бы прижать к ногтю беднягу Слейтера. - Напиваться в одиночку - вернейший способ ускорить собственную кончину... Он поднял глаза и встретил дружелюбный и насмешливый взгляд Тома Майерса. - Том! Рад тебя видеть, присаживайся, что будешь пить? - Спасибо, я уже пропустил одну, а ты как? - Мне хватит. - Куда подевался твой неизменный оптимизм? - Во всем виновата эта треклятая светофорная история. - Ах да, я и забыл, ты же возглавляешь следственную комиссию! - Угу. - Так в чем же загвоздка? - В экспертах. Майерс сочувственно хмыкнул. - На них надеешься, - продолжал Холланд, - что они проанализируют факты, а они ускользают, как тараканы. Ждешь от них каких-то разумных выводов, а они виляют, выжидают да время от времени каркают на своем фантастическом жаргоне - звучит ах как солидно, но на деле каждый печется только о себе... - Знакомая картина, - засмеялся Майерс. - Для начала они заявляют: "С одной стороны..." Можешь не сомневаться - ровно через две минуты последует: "С другой стороны", а в конце концов: "Кто его знает..." - Точно. - А о чем спор? Кто он, злодей? - Ты более или менее в курсе дела? - Какое там, видел по телевидению, и только. - Понимаешь; создатель системы считает, что подвел компьютер, специалист по компьютерам считает, что подвела система, а ученый-теоретик старается раздать всем сестрам по серьгам... - А ты сам что думаешь? - Отказал компьютер, это факт, по крайней мере отказал один из его узлов. - Почему? - Короткое замыкание в логической ячейке. Если верить технической характеристике, то эта ячейка вообще не могла отказать, а вот отказала. Разрушение изоляции. Странная история... Майерс медленно опустил свою кружку на стол. На секунду задумался, потом повторил: - Разрушение изоляции. Действительно странно, очень странно... - Ты о чем? - О разрушении изоляции. Тебе известно, что я сейчас расследую катастрофу в Айлуорте? - Слышал. - Мы еще не пришли к окончательным выводам - знаем, что загорелся двигатель, возможно, сорвалась лопатка турбинного вала, - но дело не в том. Контрольный блок, регулировавший питание одного из двигателей... - При чем тут контрольный блок? - А при том - блок взяли на завод для экспертизы и обнаружили, что его металлический корпус подвергся температурному воздействию порядка ста пятидесяти по Цельсию, - Майерс замолчал, видно было, что он напряженно о чем-то думает, - а на проводах внутри не осталось никаких следов изоляции! - Сгорела? - Да нет, для этого температура была недостаточно высока. Изоляция-то аминостиреновая, он теплоустойчивее тефлона. Чтобы аминостирен испарился, нужна температура не ниже трехсот... Холланд нахмурился. - Разница существенная. Давай при случае потолкуем об этом поподробнее. Майерс поднял кружку с пивом. - С удовольствием. Будь здоров!.. 4 "Ну и педант", - подумал Джеррард. Райт напоминал ему английских офицеров, какими их изображают в голливудских фильмах, - то же чопорное беспокойство по пустякам. Превосходный исполнитель, но не больше. Джеррард положительно не переваривал его. - В высшей степени возможно, - разглагольствовал Райт, - что это произошло от воздействия какого-либо растворителя. Повышение температуры не могло вызвать столь сильной деформации. Жара скорее привела бы к обугливанию по краям. Есть у нас полная уверенность, что никто не проливал никаких летучих жидкостей - ацетона или еще чего-нибудь - в непосредственной близости к роботу? - Могу сослаться лишь на ручательство Эспайнела, - ответил Джеррард. - Человек он вполне толковый. Никому, кроме него, приближаться к роботу не разрешалось. Райт улыбнулся слабой недоверчивой улыбкой. - Может быть, и так, но это еще надо доказать... Он собрал шестеренки, положил их снова в коробочку, сунул ее в металлический контейнер и, вытащив листок бумаги, принялся писать. - Что вы будете с ними делать? - спросил Джеррард. - Произведу исследование. Но не сейчас - сначала надо покончить с заданием. Потом проверим жесткость, проницаемость, ну и тому подобное... Утреннее солнце щедро светило сквозь высокие стрельчатые окна превращенного в лабораторию класса - окна, по мнению Джеррарда, были единственной выгодой, какую приносил им этот бредовый викторианский стиль. Цветные витражи в верхней части окон отбрасывали на стол Райта яркие красные, синие и желтые пятна. - А если выяснится, что никакой случайности тут нет? - поинтересовался Джеррард. - То есть как это? - не понял Райт. - Я не химик, но не может ли быть, что какое-то непредвиденное свойство пластмассы делает ее подверженной воздействию извне? Какое-то изменение молекулярной структуры - и она становится чувствительной к азоту или кислороду воздуха? Райт глянул на него поверх очков. - Компания "Политад" относится к своему делу с исключительной скрупулезностью. Да будет вам известно, что они работают по нашей лицензии, и я утверждаю с полной уверенностью, что каждая партия пластмассы проходит комплексный контроль. А кроме того, мы просили другую фирму провести контроль независимо от них. Полученные данные неоспоримы, да и какой же смысл этой фирме лгать - за ложь им не платят... - Я никого ни в чем не обвиняю, - отозвался Джеррард. - Надеюсь, мой ответ рассеял ваши опасения, доктор Джеррард, - заявил Райт. Взяв коробочку с образцами, он сунул ее поглубже в холодильник. Посмотрев на Джеррарда еще раз, Райт громко хлопнул дверцей и добавил: - Закончим позже. - Я полагал, что бюрократизм и волокита в этой стране свойственны только правительственным учреждениям, - заметил Джеррард в ответ. - Никоим образом, дорогой коллега, - возразил Райт. - Вы встретитесь с ними повсюду, но есть и другие понятия, которые вам, несомненно, знакомы: последовательность и очередность... И он с улыбкой вышел из лаборатории. Джеррард медленно вернулся на свое место и сел. Может, есть смысл пойти к Креймеру? Он был уверен, что в размягчении пластмассы повинен какой-то иной, еще не известный фактор. Что будет, если, к примеру, расплавится пластмассовая изоляция?.. Стоп, стоп - изоляция! Слово задело в памяти какую-то струну. Он совсем недавно читал что-то о расплавившейся изоляции... Вот только в какой связи? Он поразмыслил и вдруг щелкнул пальцами. - Нашел! - произнес он вслух. - Самолет, разбившийся в Айлуорте. В сообщении говорилось, что виною тому разрушившаяся изоляция. Не связаны ли эти происшествия между собой? Изоляция... пластмасса... ну, конечно! Черт возьми, в какой же это было газете? Он поднялся на ноги и схватил телефонную трубку. - Бетти, вы не могли бы принести мне газеты за последние десять дней? - Все?.. В ее голосе слышалось сомнение. Он отметил про себя, что снискать расположение секретарши - задача куда более тяжкая, чем завоевать доверие любого делового компаньона. - Вот именно, все до последней, и побыстрее! Он положил трубку и снова сел, - а мысли бежали, обгоняя друг друга... Взгляд его упал на витрину, занимавшую почти всю стену. Здесь были собраны образцы изделий из аминостирена: телефонные кабели, газовые трубы, электрические провода. Предположим, в пластмассе действительно скрыт какой-то дефект и при определенных условиях она начнет разрушаться. Система связи тут же обратится в немыслимый хаос. Он опять поднялся, не в силах избавиться от подозрений, однако взял себя в руки. Слишком мало времени еще он здесь работает! Разумеется, ему пока не доверили ничего важного, отчасти этим и вызвана его неприязнь к Райту. Ему поневоле кажется, что его не используют, не признают, не ценят. Не делает ли он сейчас все это из чувства соперничества, не пытается ли исподволь внушить коллегам, что он, Джеррард, как ученый глубже и полезнее Райта? И что сказал бы Крейме