ки готовы выложить кругленькую сумму, лишь бы я показал им что к чему. Она засмеялась. -- Или ты меня будешь содержать. Она продолжала смеяться. -- Ну а потом, я ведь тоже могу пойти на повышение. Старушка Перкинс что-то последнее время совсем мышей не ловит. Взять хотя бы ее корявые легенды насчет водных такси в Оаху или старой бомбы в Молокаи, на которой подорвались туристы. Еще пара таких проколов, и им придется подыскивать нового шефа Сьюпэкского отделения. -- Ну да, конечно, -- подтвердила Мак. -- И какой по счету будет рассматриваться твоя кандидатура? Четвертой? Прекрасно. Перкинс свалит оттуда, Старк и Кинья отбросят копыта, и вот тогда-то и наступит твой звездный час -- если они не найдут кого-нибудь со стороны. -- Ну, ты ведь знаешь, всякое случается... -- Еще бы. Мне вот тоже вполне могут присудить Нобелевскую премию по медицине. -- Я бы не удивился, -- сказал он. -- Ну а ты как провела день? -- Интереснее не придумаешь. Ты помнишь, я тебе рассказывала про одного аусвельтера? У которого нашли гемодискразию? Силк рассеянно кивнул. По правде говоря, медицина его мало интересовала, и дома он обычно пропускал мимо ушей все, что Мак рассказывала ему про свою работу. Больные люди и жители других миров нагоняли на него тоску. -- М-да. Он, конечно же, не помнил, но такой нейтральный ответ вполне ее удовлетворял. -- Так вот, когда его просканировали, обнаружилось кое-что потрясающее. Ты даже представить не можешь. Сегодня я не успела вникнуть в детали, но завтра разберусь во всем как следует. -- Ну что же, успехов тебе, -- сказал Силк. Время от времени из окружавшей их темноты с жужжанием выскакивали насекомые. Одни погибали на ветровом стекле, другие, уцелев, атаковали идущий следом автобус с туристами. Впереди показался отель. Стоянка уже была заполнена наполовину, когда Мак припарковала там свой электрокар. Большинство таких машин с этой стороны острова обязательно в этот вечер будут здесь. Нынешний прием -- главное событие если не сезона, то уж, во всяком случае, месяца. Силк уже приметил "ягуар", на котором разъезжал исполнительный директор Мауйской Корпорации, и гораздо более скромный "мицубиси" директора медицинского департамента, отца трех детей, пусть даже один из них и был приемный. Силк знал, что есть законы и законы. Законодательство для богатых и влиятельных людей, подобно золоту, мягкое и эластичное. В отличие от законов для всех остальных жителей Земли. Конечно; ты можешь завести столько детей, сколько захочешь, но тогда изволь отправиться за пятьдесят-сто световых лет отсюда, на З-2, или Фудзи, или Хок Мьет, или на любую другую планету внешнего мира. И поселиться там в современной разновидности глиняной сакли вместе со своими многочисленными отпрысками. Ну, может быть, это и преувеличение, но все равно Силку слишком нравилась жизнь в метрополии, и не так уж хотелось ему заводить пискунов, чтобы резко менять окружающий ландшафт. Может быть, когда-нибудь он сделает Мак одного, но сейчас еще не время. -- Эй, ты опять заснул? Силк встряхнул головой, возвращаясь к сиюминутной реальности. -- Вовсе нет. Сегодня я буду, как никогда, обаятелен и остроумен. Так что считай, что новое назначение у тебя уже в кармане. К концу приема ты возглавишь центр. -- Да если ты не сблюешь на исполнительного директора, я и то буду рада. -- Я? Да никогда в жизни. Слушай, как ты думаешь, они сегодня подадут вареных креветок на льду? Обожаю это блюдо. -- Не ты один. Пойдем. Внутри уже собрались представители местной элиты, несколько перспективных бизнесменов из Вест-Энда и еще двое из Гонолулу и с материка -- Силк знал их как очень богатых людей. Большую же часть публики составляли местные доктора, инженеры крупного ранга и административные работники Ганской Карантинной Станции для Гостей из Других Миров. Все инопланетяне, прибывавшие в это полушарие, проводили тридцать дней на одной из трех станций Сьюпэка. Местная станция располагалась на насыпном полуострове, между космопортом и Старым Городом. Мак отправилась разговаривать со своим шефом, а Силк -- к столам с угощением. Он уже учуял запах креветок -- величиной с большой палец, прелестного розового цвета, очищенных и красиво уложенных на подносах со льдом. С десяток человек уже вились вокруг этого притягательного места. Стараясь не выглядеть слишком потрясенными и нетерпеливыми, они вонзали в креветок длинные цветные зубочистки. На столах уже лежало этого морского деликатеса на пять-шесть сотен стадов, и, должно быть, еще больше креветок дожидалось своего часа на кухне. Силк выбрал себе длинную розовую зубочистку, бумажную тарелку, салфетку и присоединился к компании. Зарабатывали они с Мак прилично и время от времени могли полакомиться мясными продуктами, но в основном это были цыплята и кролики. Чума 2060 года, принесенная из внешнего мира, выкосила шесть миллионов людей, а помимо этого уничтожила почти весь домашний скот. Теперь, съедая ростбиф, вы нарушали закон. Правда, существовали редкие исключения. Если вы держали корову, и она умерла от сердечного приступа или чего-то в этом роде, и ветеринары подтверждали смерть от несчастного случая, то останки можно было съесть. Это ограничение, как и всякое другое, люди научились обходить. Силк слышал, что некоторые люди промышляли тем, что за круглую сумму могли напугать корову до смерти. Сам он четыре раза в жизни пробовал гамбургер, а один раз -- целый кусок жареного мяса, граммов в тридцать. Продукты моря до сих пор продавались свободно, но по пятьдесят -- шестьдесят стадов за полкило, и креветки стали для большинства людей малодоступным лакомством. Он слышал, что планеты Юварос и Вентобланко до сих изобиловали дичью -- можно было глушить ее палкой за порогом своего куба. В ресторанах там подавали мясо, рыбу и птицу. Да, это, конечно, здорово. Но, с другой стороны, подумал Силк, подцепив на кончик зубочистки мясистую креветку, -- нельзя забывать о глиняных хижинах, неведомых нам болезнях и прочих неудобствах жизни на границе. Нет уж, увольте. Господи, до чего же вкусные эти креветки! Четыре. Он возьмет не меньше четырех. А если никто не покосится в его сторону, то, может быть, и пять. К 22:00 зал был полон. Мимо то и дело сновали официанты. Гости весело болтали, смеялись, обсуждали дела. Один из докторов, работавший вместе с Мак, отловил Силка и стал расспрашивать его о крушении спусковой камеры. -- Неужели это и вправду был саботаж? Герр доктор Клейн был откормленный сорокалетний среднеевропеец, который старательно избегал солнца и потому ходил бледный как труп. Считалось, что таким образом он сохраняет здоровую кожу. Но тело, просвечивающее сквозь обтягивающий комбинезон и напоминавшее сырое тесто, складки подбородка, нависшие над туникой, вряд ли свидетельствовали о хорошем эпидермисе. -- Я лично готовил этот отчет, -- сказал Силк. Он уже исчерпал лимит из трех порций спиртного, на льду больше не осталось креветок, но Мак, похоже, и не думала уходить. А тут еще этот герр доктор Клейн. Ну что же -- в каждой бочке меда... -- До чего жаль этих людей! Силк украдкой взглянул на хронограф. -- Да, все это очень печально. Но что теперь поделаешь? Клейн кивнул, и Силку показалось, что его светлые волосы сдвинулись, как единый монолит. Господи, чем он их смазывает? Шеллаком? Тут подоспела Мак и спасла его от болтовни доктора. -- А, вот ты где. Вы простите нас, Ганс, если мы отойдем на минутку? Хочу представить Вена кое-кому. -- Да, конечно, дорогой коллега. Когда они отошли на пару метров, Силк переспросил: -- "Дорогой коллега"? Есть еще люди, которые так говорят? -- Скажи спасибо, что я тебя вызволила. -- Просто не знаю, как тебя благодарить. -- Мог бы креветку для меня припрятать, жадный поросенок. Он ухмыльнулся и, вытянув перед собой руки, показал, что они пустые. Мак недоуменно вскинула брови. -- Ку-ку! Он с торжествующим видом извлек из нагрудного кармана туники салфетку и, развернув, показал двух креветок. Она рассмеялась. -- Беру обратно слова насчет жадного поросенка. -- Эти две -- самые здоровенные из всех, что лежали на подносе. Я добыл их с риском для жизни. -- Дай сюда. Силк протянул ей салфетку. Она улыбнулась, взяла креветку, засунула ее в рот наполовину, а потом стала двигать туда-сюда, словно занималась фелляцией. -- Вот это да! -- Силк смотрел на нее, вытаращив глаза. Она откусила полкреветки и стала медленно жевать. Потом облизала губы. -- О Боже, Мак... -- Не пора ли нам сматываться? -- спросила она. -- Ты как думаешь? -- Ага, пока у меня штаны не лопнули. -- Ах ты хвастунишка! -- Вот подожди, придем домой, я тебе покажу, кто из нас хвастунишка. -- Не знаю, дотерплю ли я до дома. -- Уходим, и немедленно! -- сказал он, улыбаясь. Глава четвертая К тому времени когда Мак завела машину, Силк засунул руку ей между ног. Когда они выезжали со стоянки, он покусывал ей мочку уха. Его язык уже проник в ушную раковину, когда они миновали знак "стоп" у подножия холма и, не сбавляя скорости, проехали перекресток. -- Прекрати сейчас же! Хочешь, чтобы мы разбились? Ветер и жуки летели навстречу и скрывались в ночи. -- Мне наплевать. -- Он гладил ее лобок кончиками пальцев. Интересно, у нее уже намокло под шелком? Она рассмеялась. -- Ладно, маскулин Силк, поглядим, какой вы смелый. Они обогнули новую банановую плантацию, которую Миямото основал специально для туристов. Полосу возделанной земли окаймляли густые заросли. При дневном свете они переливались десятком оттенков -- от салатного до оливкового. А в темноте становились однотонными. Мак свернула с дороги и направила машину к станции техобслуживания Миямото. Широкие банановые листья, освещенные звездами, понуро висели -- не то что вымпел у Силка. Мак остановила машину за складом. Силк потянулся к ней, она отстранилась и выскочила из машины. -- Мак... -- Ну давай, мой козленок. Поймай меня, если можешь. Она повернулась и бросилась прочь. Силк выпрыгнул через борт и припустился следом. Она успела добежать лишь до ближайшей полоски мини-джунглей. Силк поймал ее, запутавшуюся в огромной лозе, с листьями в форме сердечка размером с человеческую голову. Он ухватил ее сзади, прижав ладони к ее груди. Мак рассмеялась и повернулась к нему лицом. Поцелуй был долгим и горячим. Они покусывали друг у друга языки. Когда у него уже ноги подкашивались от возбуждения, она опустилась на колени, рывком расстегнула ширинку на его комбинезоне, взяла его член в рот и принялась быстро скользить вдоль него губами, при этом положив одну руку Силку на ягодицы, чтобы управлять его телодвижениями, а другой обхватив его так, чтобы он не мог войти слишком глубоко. Сил к застонал, чувствуя, что у него уже подступает. Это было невероятное блаженство, но он мягко отстранил ее голову. Она улыбнулась. -- Ты что? Сил нет сдержаться? -- Поговорим через минуту. Сейчас моя очередь. Он сел на корточки, уложил ее на спину и стал раздевать. -- Проклятый костюм. Она рассмеялась. Наконец ему это удалось. Разведя ее ноги, Сил к наклонился, чтобы поцеловать ее. Он языком нашел ту маленькую штучку, которая набухла от его прикосновений. Через полминуты Мак затрепетала и вцепилась в волосы у него на затылке. -- О Боже! Когда предчувствие оргазма всколыхнулось в ней мягкой волной, он улыбнулся, глядя поверх ее увлажненного лобка. -- Эй, подожди, я только начал. Если ты разогрелась, то я покажу тебе, на что способен. Она снова засмеялась и отвела его лицо от своего лона. -- Иди ко мне. Он улыбнулся и стал двигаться вверх вдоль ее тела. -- Подожди немного. Она перекатилась на живот и встала на четвереньки. Потом взглянула на него через плечо. -- Вот подходящая поза для леса. Войди в меня сзади. Силк немедля это сделал. Он проскользнул туда -- к этому времени она исходила влагой -- и тут же был захвачен ее тугим и теплым естеством. -- О Боже! Он заработал, словно поршень, собираясь продлить это на часы, дни, годы. Он сдерживался из последних сил, но кончил после семи-восьми движений, стараясь, ухватившись за ее бедра, войти в нее как можно глубже, сделать свой последний выброс как можно мощнее и дальше. -- О-о-о! Он постоял на коленях еще секунд пять, потом резко повернулся, и они оба упали боком на мягкую землю, по-прежнему слитые воедино. -- О Господи, -- простонал он. И оба рассмеялись. Через минуту она сказала: -- Конечно же, ты не взял полотенца, и вытереться нам нечем. -- Но ведь это была твоя идея. -- Ах вот как? А тебя она не заинтересовала? -- Признаюсь, даже понравилась. -- Ну вот и хорошо. Значит, мы вытремся твоей туникой. -- Эй, ты что делаешь! Но не успел он и глазом моргнуть, как Мак откатилась от него и положила себе между ног его тунику. -- Вот теперь от _тебя_ будет пахнуть, как от блудливой кошки, -- сказала она. Силк снова рассмеялся. Он лежал на земле, под зарослями субтропических растений, в уголке цивилизованного мира, наиболее походившем на рай, с животом, набитым морскими деликатесами, после изощренного секса с красивой и умной женщиной. Что может быть лучше? Глава пятая Неподалеку от порта столкнулись два автобуса, полные туристов. Происшествие было незначительное -- никто особенно не пострадал. Силк уже занялся разработкой легенды, когда ему позвонили по персональной линии. -- Это Брюс Ксонг, -- доложила Баблз. -- Секунду. Он закончил свою байку, и Баблз перекачала ее к мясникам. -- Ну что же, давай мне Ксонга. -- Вен, я очень сожалею... -- начал Брюс. Вид у него был мрачный. Силк недоумевающе смотрел на экран. Он никак не мог взять в толк, о чем речь. -- Мне будет ее очень не хватать. Если я чем-то могу помочь... У Силка внутри все похолодело. -- Да о чем это ты, Брюс? -- Как, черт возьми, ты разве не знаешь? -- Отключи его, -- приказал Силк компьютеру. -- И соедини меня с Мак из карантина. Сердце заколотилось как бешеное, когда на том конце кто-то подошел к селектору. -- Говорит доктор Клейн. -- Ганс, это Вентура Силк. Мне нужно поговорить с Мак. Наступила долгая, как вечность, пауза. Казалось, вот-вот Вселенная ввергнется в полный хаос и распадется на части, вся энергия иссякнет и энтропия убьет все надежды. О Боже... -- Мне очень жаль, Силк. У нас тут произошел... несчастный случай. "Только не это!" -- Доктор Мак-Кензи сейчас... э-э... в операционной, -- промямлил Клейн. Конечно же, он врал. Силк сам был слишком искусным лжецом, чтобы этого не понять. Даже если бы Ксонг не позвонил. -- Нет, она не в операционной. Она мертва, -- сказал Силк. -- Плетите свои байки для кого-нибудь другого, доктор, а еще лучше, оставьте это дело профессионалам -- у вас умения не хватает. И тут же он оборвал разговор. Подумал обо всех, кому он делал одолжения и кого о чем просить в первую очередь. Потом поручил компьютеру с ними связаться и стал ждать, тупо уставившись в стену, пока биопат, пробиваясь сквозь толщу недомолвок, старался выудить как можно больше правды. Правда оказалась горькой, как он и ожидал. Мак была мертва. И ее убили. Глава шестая Депард Кинг был зол. Он пребывал в этом состоянии большую часть своей жизни, но сейчас в первую очередь злился на самого себя. Ему снова не хватило выдержки. Он потерял над собой контроль, и вот что из этого вышло. Хуже некуда. Он стоял на углу площадки для гольфа, а куб доктора был на другой стороне узкой улочки. 18:00 -- время пересменки для персонала. Люди проходили мимо пешком, проезжали на велосипедах или в автобусах -- тогда Кинг улавливал слабый запах горелой смазки и топлива. Одет он был в пестрые мешковатые шорты и такую же рубашку. Походные носки, тоже какие-то безразмерные, сандалии. На груди у него болтались дешевенькая голокамера и кошелек, как у всякого туриста. Шляпа, сплетенная из пальмовых листьев местным кустарем, довершала этот наряд. Он походил на тысячи других приезжих, за одним-единственным исключением: никто из них не совершил сегодня убийства. Кинг посмотрел на хронометр. Стемнеет еще не скоро. Не стоять же ему здесь несколько часов подряд -- такое поведение выглядело бы странным даже для туриста. Там, на пляже, за несколько кварталов отсюда, есть маленький ресторанчик. Он повернулся и двинулся в ту сторону. Велосипедистка, коричневая, как ботиночный пластик, проехала мимо вверх по склону. На ней ничего не было, кроме обтрепанных шортов. Она улыбнулась, блеснув белыми ровными зубами, и крикнула: -- Махалоа! Кинг тоже улыбнулся через силу и помахал ей рукой, стараясь выглядеть безобидно, как и подобает туристу. Он был крупного сложения, но не огромный, и всячески старался спрятать свою развитую мускулатуру под мешковатой одеждой. Для того чтобы слиться с пейзажем, нужно стать тем, кого ты изображаешь. Подобно актеру, вжившемуся в роль, ты не только переодеваешься, ты усваиваешь движения, манеры, характер своего героя. С туристами проще всего -- Кинг сотни раз становился туристом, пока ишачил на Службу Земной Безопасности -- Забой, как ее между собой называли оперативники. Это слово само собой напрашивалось по аббревиатуре -- ЗБ. Да, Кинг так часто работал под туриста, что почти сросся воедино со своим вымышленным персонажем. Мэйнард Айзек Кларк -- зовите меня просто Майк -- жил в кондоминиуме в Канзас-Сити, работал в "Тарновер Файнэншнл" помощником инспектора. Его бывшая супруга при разводе ободрала его как липку, его никчемный сынок играет дурацкую африканскую музыку в каком-то паршивом ансамбле в Майами и тратит свои жалкие заработки на аусвельтерские татуировки. Майк на этот отпуск три года деньги копил. И в спортивный зал ходил -- форму поддерживать, а то в этих местах приходится много ходить пешком. Когда человеку перевалило за сорок -- вот как ему только что, -- надо уже за собой последить, правда ведь? Еще две туристки прошли мимо, и они обменялись кивками и улыбками. Повстречай он их в автобусе или в ресторанной очереди, наверное, следовало бы восхититься их загаром и рубашками местного покроя, но на улице это не обязательно. В ресторане была длинная очередь, но это не важно -- все равно нужно как-то убить время. Черт побери! Даже после долгих лет изучения боевых искусств и способов медитации он так и не научился до конца смирять свой буйный нрав. Это уже стоило ему работы в Забое. Годами он пытался обуздать себя. И постепенно он многому научился, но оказалось, что еще есть чему учиться в этом направлении. Если бы эта дура не уперлась, если бы прислушалась к разумным доводам, ничего не случилось бы. Так что она сама виновата. Еще один автобус промчался мимо, подняв за собой хвост из пыли и мелких камешков. Майк сейчас наверняка бы отвернулся и зажмурился, и Кинг поступил так же. Конечно, ему и раньше приходилось устранять людей, но начальство косо смотрело на такие вещи. Устранение допускалось лишь при крайней необходимости и только если его можно было замаскировать под несчастный случай или свалить вину на другого. На сегодняшней Земле насилие против граждан считалось самым тяжким преступлением. За убийство полагался пожизненный стасис -- весьма неприятная перспектива. Человека помещали в специальный ящик и медицинскими средствами вводили в состояние транса, в котором он даже снов не видел. Благодаря жизнеобеспечивающим системам тело его функционировало, но интеллектуально он оставался мертвым, и так -- пока не умирал на самом деле. Таков был окончательный ответ цивилизации на вопрос о смертной казни. Большинство людей считали, что такое наказание хуже самого преступления. Так считал Кинг, да и Майк тоже. Если уж хочешь разбивать черепа и хулиганить, езжай на внешние миры. А на Земле -- либо иди в бокс или дзюдо и давай подписку, либо держи руки при себе. Он встал в ресторанную очередь. Вот дура. А ведь все так хорошо начиналось. Майк к ней подошел, когда она отошла от машины. Электромобили парковали на солнце, чтобы подзарядить батареи, так что ей предстояла чудесная пешая прогулка до дома. Кратчайший путь проходил через густую чащу -- местная растительность всегда буйно разрасталась, если ей не мешали. Мак-Кензи была одной из немногих сотрудниц карантинного центра, которые возвращались домой лесной тропинкой. Майк стал ждать ее там еще затемно. Никто не видел, как он пришел сюда, и никто не увидит его после. Осторожный человек всегда может укрыться за листвой, и хотя Майк разгуливал бы у всех на виду, Депард Кинг был человеком осторожным. Вот только вспыльчивый нрав его подводил... -- Доктор Мак-Кензи? Она вздрогнула от неожиданности, но, увидев его в обличье Майка, тут же успокоилась. -- Можно сказать вам несколько слов? Она остановилась. Они находились в самой густой части леса. Длинные лианы свисали с высоченных деревьев, кустарники поднимались на два метра от земли. За несколько метров человека уже не было видно. -- Да, конечно, -- ответила она. Но глаза ее сузились. Кинг понимал -- она насторожена. Умная женщина. Она видит перед собой туриста, но турист этот обратился к ней по имени и в совершенно не подходящем для этого месте. -- У меня есть для вас предложение, -- сказал Кинг. Она выслушала его до конца, ни разу не перебив, понимающе кивая, и, как ему показалось, отнеслась к его предложению вполне серьезно. Как он ошибся! Когда Кинг договорил, она улыбнулась, а потом засмеялась в голос. Засмеялась! -- Вы с ума сошли, -- сказала она. -- Ну а теперь, с вашего позволения... Она попыталась пройти мимо него. Кинг схватил ее за руку. -- Подождите, вы, наверное, не поняли. Кто-то когда-то показал ей один прием. Она рывком высвободила руку и ткнула ему в глаза растопыренными пальцами. Попасть в него она, конечно, не могла, но, если бы попала, он остался бы без глаза. Кинг отклонился в сторону, даже не удосужившись отбить или заблокировать ее руку. На этом бы ему и остановиться. Да, на этом бы ему и остановиться. Ведь он профи и мог бы найти другой выход. Например, недоуменно пожать плечами и уйти, а потом отказаться от личины Майка и стать кем-то еще. Но нет. Эта идиотка хотела выколоть ему глаз. Ярость поднялась волной и захлестнула его. Да как она посмела! Все дело в том, что когда его учили убивать голыми руками, то довели движения до полного автоматизма. Тренированный человек, потерявший над собой контроль, опасен. Смертельно опасен. Кинг шагнул вперед, потом резким движением вскинул правый кулак и опустил. Этот удар имел много названий. В кендо его называли шомен, в чан-гене -- кулак-молот. В академии Забоя -- копер. Кулак обрушился женщине на темя. Она упала, тут же потеряв сознание, однако даже и тогда еще было не поздно. Но Кинг уже действовал по инерции. Он ударил ногой в висок, пробив тонкую кость и разорвав мозговые оболочки. Этот удар и убил ее, хотя умерла она, наверное, не сразу. Осыпая руганью ее и себя, Кинг несколько мгновений смотрел на скрюченную женщину, а потом повернулся и бросился прочь. Проклятие! Проклятие... -- Обед на одного, сэр? -- осведомился официант. Кинг растерянно заморгал. Оказывается, он уже дошел до начала очереди. Он забыл, что он Майк, это плохо. -- А? Ну да, конечно, на одного. -- Вы не против сесть за столик с супружеской парой из... -- официант сверился со списком на дисплее -- ...из Буазе? Майк был бы не против. -- Ради Бога! -- Тогда прошу вас сюда, сэр. Двинувшись вслед за официантом, Кинг тут же выбросил из головы мысли о совершенном убийстве. Ему предстоит пообедать с супружеской парой из Буазе, сам он Мэйнард Айзек Кларк -- зовите меня просто Майк -- из Канзас-Сити. При чем тут убийство? Черт возьми, он три года копил деньги на этот отпуск... Глава седьмая -- Все в полном порядке, -- сказал врач. -- Можете одеваться. Лежавшая голой на столе для осмотра Зия Реланж никак не отреагировала. Конечно, все в порядке -- а как же иначе после четырех лет упорных тренировок и пластической хирургии? Бригада из лучших на З-2 физиологов поработала над ее обликом, сделав ее привлекательной для среднестатистического гуманоида с нормальной сексуальной ориентацией. Конечно, она не понравилась бы тем, кто предпочитает женщин толстых, уродливых или с ампутированными конечностями. Она была крепкая, среднего сложения, с длинными светлыми волосами, широкими плечами, узкими бедрами и длинными ногами. Спортивная, но не чрезмерно мускулистая -- грудь чуть больше среднего размера, такой не бывает при отсутствии жира в теле, так что пришлось давать ей специальные гормоны. Рост -- сто семьдесят три сантиметра, чуть выше, чем у средней земной женщины, вес -- пятьдесят восемь килограммов, возможно, чуть меньше среднего для такого роста. Лицо ей вылепили с не совсем правильными чертами -- красивое, но не чересчур. По мнению докторов, слишком красивая женщина вызывала у землян чувство неловкости. А это вовсе ни к чему. Ей было двадцать пять стандартных земных лет. Возраст менять не стали, потому что в двадцать пять женщина уже взрослая, но в то же время достаточно молода, чтобы быть привлекательной. Помимо внешности, ей дали хорошую физическую и интеллектуальную подготовку. Она могла со знанием дела говорить на несколько тысяч тем. Она еще не прошла Курс Лечения, но, вернувшись, получала право на него в числе первых. Уже поэтому командировка того стоила. Для той профессии, которой она занималась, запрограммировали ее идеально. А занималась Зия Реланж шпионажем. Она соскользнула со стола и стала без тени ложной застенчивости натягивать шелковый костюм. Столько людей перевидали ее голой, что ее давно уже перестало это смущать. Доктор наблюдал за ней, стараясь сохранять профессиональное безразличие, однако ему это не вполне удавалось. Он обожал блондинок, особенно когда волосы на лобке были того же цвета, что и на голове, -- как у нее. Зия знала это -- прежде чем прийти на осмотр, она собрала о докторе кое-какие сведения. Зия специально повернулась к нему лицом, когда надевала трусики. Она медленно подтягивала резинку вверх, а дойдя до растительности на лобке, едва заметно повела ею туда-обратно, так чтобы волоски слегка всколыхнулись. Казалось, что она слышит, как эрегирует его член, чувствует, как пересохло у него во рту. Вдруг этот доктор пригодится ей, когда она вернется с Терры? Почему бы на всякий случай не забросить крючок? Трюк очень простой, но эффективный. Доктор был женат, имел четырех детей, ждал появления пятого, и если он когда-нибудь и нарушал брачный контракт, то Агентство Безопасности Новой Земли об этом ничего не знало. Но Зия не сомневалась -- он тут же выпрыгнет из своей одежды, стоит только намекнуть. Это ведь входило в ее работу -- чувствовать такие вещи и пользоваться ими. Она закончила одеваться, взглянула на свое лицо в зеркале, кивнула доктору и вышла. Ей еще предстояло занятие по рукопашному бою и по стрельбе, но до них оставалась пара часов. Зия решила прогуляться пешком к ресторану, в котором обычно обедала. Погода стояла теплая и по большей части солнечная, лишь на северо-западе, над горными вершинами, зависли облака. Бабочки придавали весеннему воздуху слабый аромат пыльцы, большие пчелы с жужжанием носились от цветков к ульям и обратно. Бигл был крупнейшим городом на Нижнем Острове. Жизнь в нем кипела: улицы были запружены автобусами на спиртовых двигателях и маленькими скутерами, которые своим сердитым стрекотанием напоминали швейные машинки. Пешеходы двигались по широким пластобетонным тротуарам -- в основном степенные старички и резвые, хохочущие дети. По обе стороны громоздились дома, среди них попадались и пяти-шестиэтажные. Почти двести тысяч жителей насчитывал этот второй по величине город Новой Земли, лишь Тачдаун, с населением в четверть миллиона, превосходил его. Конечно, если собрать вместе всех жителей этой планеты -- весь миллион -- и поместить в один из кварталов Нью-Йорка на З-1, никто даже и не заметит прибавки. Ведь на Терре ютится почти семь миллиардов людей. Такое просто в голове не укладывается. И хотя на занятиях она не раз при помощи голопроектора совершала прогулки по улицам Лондона, Токио и Нью-Мадраса, но все это до сих пор казалось ей нереальным. Как можно жить в таких условиях? Словно кролики, согнанные в тесную клетку. Выходит, верно то, что ей втолковывали инструкторы, -- там, в метрополии, они все словно безумные, ползающие по дерьму мухи. Ресторан "Большой пес" был всего за несколько кварталов. Зия жадно вбирала в себя образы и запахи города, взгляды, которые на нее бросали мужчины и женщины. Какое это наслаждение -- быть молодой, сильной и идти по улице в шелковом костюме за восемьсот стадов, чувствуя себя хозяйкой жизни. Это задание -- лакомый кусок для любого оперативника, но Зия добилась, чтобы дело поручили именно ей. После завершения операции спрос на нее резко возрастет -- такие заслуги не забываются. Да, в этом сомневаться не приходится. К тому же задание не такое уж и сложное -- нужно просто найти объект и доставить сюда. Для этого придется кое с кем переспать -- а уж в этом она мастерица. Она зашла в ресторан. Безобидный старикан у стойки улыбнулся ей и принялся искать свободное место. -- Привет, Дрелли, -- сказала она, опускаясь на стул. -- Привет, Зия. Как обычно? -- Нет, знаешь, сегодня я хочу попробовать чего-нибудь необычное. Как насчет бифштекса "Дианна"? Старик снова ухмыльнулся. -- Считай, что он уже у тебя на столе. Он пошел готовить блюдо. Зия сама себе удивилась. Сырое мясо? Этого в ее программу не закладывали. Наверное, сколько ни вычищай из головы и сколько туда ни вкладывай, в ней все равно остается что-то от прежней Зии? Хотя это не так важно. Главное -- выполнить то, что ей поручили. Чего бы это ни стоило. Глава восьмая Силк мог бы связаться с полицией по компьютерной сети, но решил, что лучше самому туда отправиться. Сидя в домашнем кабинете, разговаривая с образом, витающим в воздухе, он особенно остро чувствовал свое бессилие. Ему хотелось увидеть настоящих людей, услышать живую речь и самому покопаться во всем этом дерьме. И вот теперь он сидел в комнате для посетителей полицейского управления Ганы, ожидая встречи с дежурным офицером. Они не держали собственного легендатора -- учитывая низкий уровень местной преступности, в этом не было необходимости. Пьяные или обкурившиеся наркотиков туристы, мелкие кражи" драки между местными -- вот с чем обычно приходилось иметь дело ганской полиции. За последние пять лет не было совершено ни одного серьезного преступления. Вот разве только донос на босса корпорации из внешнего мира от его ревнивой жены. Разбирательством занималась Служба Безопасности Сьюпэка. Они и в этот раз должны были прислать следственную бригаду, но то ли их люди еще не прибыли, то ли эта информация хранилась в тайне. Воздух в комнате был спертый. Краска на дешевых панелях из фибропласта местами облупилась, обнажив уродливую зернистую поверхность. Пластиковый стул, на котором сидел Силк, был продавлен -- слишком много грузных тел ему пришлось на себе вытерпеть. За все годы, проведенные в Гане, Силк ни разу прежде не видел этого здания изнутри. И не много потерял. -- Маскулин Силк? Он вскинул взгляд. Перед ним стоял лысый человек лет пятидесяти, загорелый, одетый в рубашку цвета хаки и шорты, какие носили все местные полицейские. -- Я -- сержант Леннокс, -- представился полицейский. -- Позвольте выразить свое соболезнование. -- Что с ней случилось? -- спросил Силк, вставая со стула. Его собеседник замялся. -- Начальство не разрешило мне вдаваться в детали, маскулин Силк. Могу сообщить вам лишь следующее: доктор Мак-Кензи подверглась нападению сегодня утром, под дороге от автостоянки до дома. Она скончалась от ран. -- Послушайте, сержант, я понимаю -- служба есть служба. Но ведь речь идет о моей невесте. Мы прожили вместе четыре года. А теперь я даже не знаю, из-за чего она погибла. Леннокс огляделся. Кроме женщины, сидящей в другом конце комнаты, и полицейского у входа, вокруг них никого не было. -- Давайте-ка прогуляемся, -- предложил Леннокс. Снаружи вечер только начал вытеснять день. Прохладный бриз приносил с собой едва уловимый запах рыбы. Запах разложения. Запах смерти. -- Вот что написано в протоколе. Только я вам этого никогда не говорил, -- предупредил Леннокс. Силк кивнул. -- Один из аусвельтеров бежал из карантина между вечерней и утренней перекличкой. Выходец с Новой Земли. Служащие карантина ума не приложат, как он умудрился проскользнуть через заградительные кордоны, но, однако же, ему это удалось. Мы обязательно найдем его -- он не сможет уйти далеко, не пользуясь общественным транспортом. Но в настоящий момент он разгуливает на свободе. Мы полагаем, что доктор Мак-Кензи случайно столкнулась с этим беглым. Парень запаниковал, между ними произошла стычка. Вы ведь знаете, что за люди эти аусвельтеры -- настоящие бандиты. В мирах границы такие истории случаются сплошь и рядом. Конечно, это ужасное несчастье, что ее угораздило появиться именно в это время именно в этом месте. Я очень сожалею. Силк оторопело глядел на него. Как такое могло вообще случиться? А тем более с Мак? -- Очень скоро мы его схватим и засадим в ящик. Я знаю -- это слабое утешение, но он дорого заплатит за то, что сделал. Силк даже не знал, что ответить. Неужели все это правда? Казалось, Леннокс говорит искренне, но Силку доводилось видеть, как самую чудовищную ложь произносят с невозмутимыми лицами. Он и сам не раз так поступал. Версия карантинного компьютера была такова: доктор Гемма Мак-Кензи Райан погибла в результате несчастного случая. Она просто неловко упала -- ив результате летальный исход. Такое могло произойти с кем угодно. И следователи из Сьюпэка наверняка будут придерживаться этой версии до тех пор, пока не придумают что-нибудь поубедительнее. Если они поймают убийцу, то скажут -- средства массовой информации намеренно распространяли неверные сведения, чтобы усыпить бдительность преступника, поддерживать у него вплоть до самого ареста ложное ощущение безопасности. А если ему каким-то чудом удастся уйти от преследователей, если он доплывает до материка или украдет какое-нибудь транспортное средство, тогда версия о несчастном случае останется в силе. Силк знал всю эту кухню. Правда -- она, как золото, слишком дорогая, чтобы раздавать ее большими слитками. И слишком мягкая -- она пригодна к употреблению только сплавленная с другими металлами, более прочными. Барашков нельзя лишний раз расстраивать. Жизнь и без того полна трудностей. Он поблагодарил сержанта за помощь. Когда тот вернулся в управление, Сил к стал вспоминать, где оставил свой велосипед. Возвращаться домой не хотелось -- куб без Мак казался страшно пустым. Черт возьми, Мак, почему ты умерла? Он взобрался на велосипед и придал ему нужное направление. Проехав с полкилометра, разогнался до максимальной скорости и теперь, налегая на педали, изо всех сил буквально летел по погруженной в сумерки дороге. Жуки отскакивали от маленького ветрового стекла, некоторые из них, зацепившись за край, попадали ему на лицо. Силк даже не удосуживался их смахнуть. На щеках его оставались влажные следы, но какое это имело значение -- щеки и так были мокрые. Хуже всего было то, что раньше он даже не понимал, насколько к ней привязан. Он, легендатор, всегда считал себя выше всех этих барашков, потому что знал подоплеку происходящего, потому что был сведущим, умным, высокоорганизованным существом. А вот теперь Мак погибла, и он остался один. Его планы на будущее, его жизнь -- все рухнуло. Мать твою. И еще раз мать твою. * * * Кинг в силиконовых кроссовках и хирургических перчатках стал вскрывать электроотмычкой замок куба. К этому времени уже стемнело, а лампочку аварийного освещения он вывернул через две секунды после того, как сенсоры среагировали на движущийся объект и ее включили, но задерживаться снаружи ему все равно не хотелось. Электроотмычка завибрировала, дельтовидный конец тонкой металлической пластины лязгнул о реверсивное устройство допотопного врезного замка. Одновременно Кинг провернул отмычку. Прошло долгих двадцать секунд, и дверь открылась. Слишком много -- он давно не практиковался. Ужас как быстро теряются навыки, если ими не пользоваться. Если внутри нет ключа на гвозде или где еще, ему не удастся при уходе закрыть за собой дверь. Но если он найдет то, что искал, это будет уже не важно. Ну а если ключ есть, то Кинг им воспользуется. Когда этот парень придет домой, дверь будет заперта. А после он подумает, что потерял ключ. Как только дверь распахнулась, Кинг ввинтил аварийную лампочку обратно. Зайдя внутрь, он сразу включил блокировщик электроники на тот случай, если в кубе установлена сигнализация. Этот парень работает пауком, здесь у него кабинет с компьютером, и компьютер вполне может быть запрограммирован на подачу сигнала тревоги. Этот блокировщик -- просто чудо. Технологи из Забоя очень расстроились бы, узнав, что эта вещь, увековечившая ее гениального создателя, вовсе не погибла три года назад, во время землетрясения в Лос-Анджелесе, хотя куб Кинга действительно тогда сплющило в лепешку, да и сам он едва ноги унес. Просто он уже почуял, что дослуживает в агентстве последние дни, и решил приберечь блокировщик для себя. Вместо якобы раздавленного прибора ему выдали новый. Человек, хорошо смыслящий в электронике, мигом бы вывел Кинга на чистую воду, но шефа его липовая история вполне убедила. Получив отставку, он сдал по описи все оборудование. Кроме ворованного блокировщика, разумеется. Да, он пошел на серьезное нарушение закона, но прибор того стоил -- он ценился на вес золота. Кинг запер за собой дверь и огляделся. За исключением перчаток и кроссовок он по-прежнему был одет в костюм Майка, но в случае чего ему будет очень непросто объяснить, как он забрел в надежно запертый куб. Кинг убрал в сумку отмычку и блокировщик и достал небольшой дротиковый пистолет. Потом включил внутреннее освещение. В вечернее время люди ожидают увидеть в доме соседа свет от лампы, а не прыгающий по стенам луч фонарика. Фонариком в пустом доме пользуются только дилетанты. Если придется применить оружие, то скорее всего смертельного исхода не будет -- миоэлектронные заряды дротиков рассчитаны на то, чтобы парализовать, а не убить. Но иногда, если у человека слабое сердце, возникают проблемы. Впрочем, вряд ли ему придется стрелять -- и не стоит об этом беспокоиться. Жених покойной сейчас далеко отсюда. К тому же дорожка, ведущая к дому, -- достаточно длинная. Если он вдруг вернется, то Кинга предупредит об этом электронный часовой, и он успеет смыться. Но хозяин еще долго будет где-нибудь слоняться. Так обычно ведут себя те, кто потерял любимого человека, особенно если после этого им суждено жить в полном одиночестве. Ведь дома их ожидают мучительные воспоминания. Кинг начал поиски. Вначале он осмотрел все, что сразу бросалось в глаза. Он когда-то читал "Украденное письмо" и уяснил себе: наивно думать, что ценности непременно хранятся под замком, в каком-нибудь надежном тайнике. Порой люди