ри случае пользуйся. Учти, в Белли-Рэйв нет полиции. Норвел осторожно поднял револьвер. Он был на удивление тяжелым, гораздо тяжелее, чем казался. - Откуда у тебя эта штука? - Он всегда был у меня, - уныло ответила Вирджиния. - А раньше, когда Тони был жив, принадлежал ему. Это тебе урок - здесь не прожить без пистолета. Подошла сияющая Александра. - Ты была великолепна! - с восторгом выпалила она. - Какие мерзкие скоты! Одному Богу известно, что могло бы со мной случиться, будь здесь только один Норвел. Она попыталась чмокнуть мать в щеку, но та оттолкнула дочь и смерила ее холодным взглядом, после чего заговорила как-то странно и сухо. - Больше никакого сюсюканья, девка. С этого момента ты будешь со мной тише воды и ниже травы. И с Норвелом тоже! Здесь мы не позволим никакого вранья, притворства, хитрости или проявления плохого настроения. Научись вести себя как положено, и мой тебе совет - поторопись! Один ложный шаг с твоей стороны - и ты вылетишь отсюда пулей. Я продам тебя. Лицо Александры исказилось от ужаса. - Или ты научишься плавать, или утонешь. Ты теперь в Белли-Рэйв, понятно? - бесстрастно продолжала мать. - И не вздумай хотя бы разок забыть об этом. А теперь убирайся отсюда. Если ты не в состоянии украсть что-нибудь и съесть, ходи голодная. Но не возвращайся сюда до самого вечера! Девочка, онемев, не двигалась с места. Вирджиния взяла ее за плечо и вытолкнула в дверь, которую тут же захлопнула. Норвел глядел сквозь щель в досках, которыми было забито окно, и увидел, как Александра, плача, потащилась по разбитой дорожке. - Что ты говорила о какой-то продаже? - нерешительно обратился он к Вирджинии - новой для него Вирджинии. - То, что слышал. Я продам ее. Это очень легко сделать. Всегда можно найти для ребенка хозяйку, которой она должна помогать в чем-нибудь. Не знаю, каковы сейчас цены, но когда мне было тринадцать лет, я приносила пятьдесят долларов. - Ты? - волосы у Норвела встали дыбом. - Я. Не какая-нибудь Вильгельмина Снодграсс или Зенобия Выверботтон. Я! Твоя жена! Мне повезло, меня продали не в дом, а "шестеркой". Хозяин занимался марихуаной, и я помогала ему завлекать клиентуру. Там я повстречала Тони. А теперь, если нет больше глупых вопросов, помоги мне распаковаться. У Норвела голова шла кругом. Без всякого стыда или оправданий она уничтожала свою биографию - ту биографию, которую он так старательно составил из "случайных" намеков и признаний в течении многих лет. "Она не хотела рассказывать об этом", но каким-то образом Норвел чувствовал. Честные, работящие родители, скромная бедная жизнь тружеников. Тепло родительских чувств, порожденное необходимостью взаимной поддержки. Изнурительная борьба в течении многих лет - нечто такое, в подробности чего она не вдавалась, но честное и открытое. Знакомство с Тони Эллистоном - обаятельным простолюдином из числа участников Дня Состязаний. Совсем неплохим парнем. Но это не было любовью, Норвел, совсем не то, что у нас... Ему казалось, что он чертовски проницателен. Из этих разрозненных фрагментов он составил нечто цельное, улыбаясь собственному уму из-за того, что ей-то невдомек, сколь много ему о ней стало известно. А она на самом деле выворачивала карманы покупателей, проданная торговцу наркотиков своими родителями. Послышался стук в дверь. - Если эта дрянь вернулась раньше, чем я ей велела... - процедила сквозь зубы Вирджиния, однако тут же вскрикнула, распахнув дверь. Норвел, к великому своему удивлению, обнаружил, что направил револьвер в грудь стоящего перед ним верзилы. Гость быстро поднял вверх огромные ручищи и, улыбаясь, произнес: - Не стреляйте, мистер. Я человек безвредный. Я знаю, что не красавчик, но тем не менее вреда никому не причиняю. Я зашел сюда, чтобы помочь вам. Показать, где зарегистрироваться и все такое. Меня зовут Шеп. Я с вами без обмана. Покажу лучшие места, где можно раздобыть дров, просвещу относительно здешних банд. Я прослышал, что у вас есть девушка. Вы можете ее продать. И я посоветую вам, какую взять цену. Вы хотите заняться каким-нибудь бизнесом? Я познакомлю вас с нужными людьми, и они помогут вам с конопляными семенами. Если у вас есть настоящие деньги, я сведу вас с поставщиками сахара и теми, кто может сдать в аренду отличный самогонный аппарат. Я всего лишь Шеп, мистер. Я просто стараюсь для других. - Не своди с него пистолет, Норви, - приказала Вирджиния. - А ты, Шеп, заходи и присаживайся. Что тебе нужно? - Немного подзаработать, - признался верзила, улыбаясь, как ребенок. - Лучше всего наличные. Я просто с ума схожу - такой дождь. Смывает всю краску. А она стоит недешево, особенно хороший лак. - Вы маляр? - глупо спросил Норвел, опуская пистолет. - И маляр тоже. За пятьдесят долларов я могу достать все, что нужно для работы. Только проблема, как раздобыть эти полсотни. - С таким телосложением можно раздобыть все, что угодно. Шеп, как бы извиняясь, пожал плечами. - Не таким способом, как вы думаете, никакой грубости. Во всяком случае с тех пор как я стал маляром. Нельзя быть полудевственницей. Теперь я выполняю поручения. Он опустил руки, глядя на них из-под низко нависших бровей неандертальца. Вирджиния приняла решение. - Норвел, дай ему пятьдесят долларов. Норвел метнул в сторону жены испуганный взгляд. После такой выплаты у них останется всего восемнадцать долларов и шестьдесят пять центов. Она улыбнулась и пренебрежительно произнесла: - Не беспокойся. Он не удерет. В Белли-Рэйв нигде надолго не спрячешься. Затем обернулась к Шепу: - Отработаешь. Неделя напряженной работы, понятно? Дворовый туалет, наверное, полон до краев. Дымоход, похоже, завалился. Нам нужны дрова, ремонт. Кроме того, мой муж здесь никого не знает, не знает даже, как себя вести, и может нарваться на неприятности. Присмотришь за ним? - За полсотни? Разумеется! - просиял Шеп. - За девчонкой тоже присмотреть? - Нет! - отрывисто бросила Вирджиния. - Ваше дело, - кивнул верзила. - Но ей будет здесь ой как несладко. Можно получить деньги сейчас? Все необходимое достану за два-три дня. Норвел отсчитал пятьдесят долларов и отдал Шепу. - О'кей! - верзила был явно доволен. - Теперь регистрация. А по дороге все, что мне понадобится. Они направились под проливным дождем к полуразрушенному зданию, которое охранял похожий на крысу мальчишка лет двенадцати. Шеп что-то прошептал ему на ухо, и мальчишка, подняв голову, громко свистнул. Норвел вытаращил глаза. Дети! Повсюду. Появившиеся из-под земли. Все с крысиными лицами, они появлялись так тихо и неожиданно, словно падали с неба вместе с дождевыми каплями. - Черти объединились с Гренадерами Геринга. По всему Вест-Сайду пьянка будет до упаду, - начала говорить дикая на вид девчонка лет тринадцати. - Я спешу, Дана. Ты можешь достать материалы или нет? - Кто сказал "нет", ты или я? Я сказала, что для этого нужна выпивка. А ну, Братья Кролики, инспекторский рейд! Глаза детей вспыхнули. Норвел пытался понять, что она имела в виду. - Ладно, ладно, - проворчал Шеп и отдал Дане пятьдесят долларов. Девочка тихо свистнула, и дети исчезли так же незаметно, как и появились. Норвел был переполнен вопросами, и пока они тащились по лужам, его так и подмывало расспросить. Но он уже многому научился здесь. Жилищный уполномоченный находился в непримечательном, к удивлению Норвела, доме. Он считал, что чиновнику положено жить в ДМЛ-доме. Во всяком случае, должность давала ему такую возможность. Их уполномоченный оказался угрюмым старикашкой, который стал монотонно бубнить Норвелу: - Никогда не расставайтесь со своими карточками. Потрудитесь внушить это жене и девчонке. Оформление дубликатов карточек требует немалого труда. И вы, возможно, изрядно проголодаетесь за ту неделю, пока будете их дожидаться, если потеряете. Как глава семьи вы получаете тройной паек, еще один отдельный паек - вашей жене. Ваша дочь ест много? Норвел неопределенно кивнул. - Ну, что ж, тогда мы дадим ей взрослый паек. Видит небо, в еде у нас недостатка нет. Посмотрим, когда вам надо отмечаться. Так, по средам, между тремя и пятью. Очень важно придерживаться назначенного времени, иначе здесь иногда бывает сутолока. Все ясно? За карточками лучше всего приходить группой. Шеп вам расскажет, почему. Это избавляет от... неприятностей. А мы не хотим, чтобы здесь возникали неприятности. - Он сурово обвел их взглядом и торжественно добавил: - Пожалуйста, не добавляйте хлопот в моем микрорайоне. Есть еще ТВ, не так ли? Он заглянул в список, бормоча что-то себе под нос. - Так вот, ваши карточки дают вам и вашей семье право занимать места на открытой трибуне на всех матчах и Днях Состязаний. - Эти слова разрывали сердце Норвела. - Бесплатный проезд, разумеется. Надеюсь, вы этим будете пользоваться. Какой смысл сидеть дома с грустными мыслями, когда двери всегда открыты... - И это все, что он может сделать для нас и всех остальных? - спросил Норвел у Шепа. Шеп вопросительно посмотрел на него. - А разве есть что-то все, что можно для нас сделать? Давай-ка не будем мудрствовать, а лучше поищем дрова. 12 Мандин перепробовал все. Нормы Лавин не было нигде, след ее потерялся. Сначала, разумеется, Мандин обратился в полицию, и когда сказал, что Норма Лавин проживает в Белли-Рэйв, полицейские едва не рассмеялись ему прямо в лицо. - Послушайте, мистер, - любезно пояснил сержант, занимавшийся исчезнувшими людьми. - Одно дело - люди. А "белли-рэйверы" - это совсем другое. Разве они числятся в списках налогоплательщиков? У них нет такой привилегии. Мы можем разыскать пропавших без вести лиц, безусловно. Но эта девушка "лицом" как таковым не является. Она - "белли-рэйвер". - Сержант философски пожал плечами. - Может быть, ей просто взбрело в голову рвануть оттуда. Может быть, она подвернула ногу и свалилась в канаву или канализационный люк. Все возможно. И все же, на всякий случай, сержант любезно записал фамилию Чарльза Мандина. Мандин, тоже на всякий случай, приобрел пистолет и начал на свой страх и риск наводить справки в Белли-Рэйв. Множество людей видели Норму и ее древний кадиллак в день исчезновения. Но не после. В течении целой недели Макдин регулярно приезжал в дом Лавинов, нагрузившись различными продуктами. Он обнаружил, что Райан выкачивает из него наличные для наркотиков. Без сестры Дон Лавин погрузился в некое подобие кататонии. Райан, иногда хладнокровный и самоуверенный (наполнив свой желудок опиумом), иногда сотрясаемый рыданиями, умолял Мандина сделать хоть что-нибудь. Они вызвали врача. Врач нанес один визит, во время которого Дон Лавин, обуянный какой-то вспыхнувшей в нем гордостью, добродушно и остроумно подшучивал над врачом. Бросив негодующий взгляд на Мандина, врач ушел, а Дои снова впал в свою сумеречную печаль. - Что теперь? - с горечью произнес Мандин. Райан проглотил последнюю таблетку и сказал Мандину, что теперь. И Мандин обнаружил, что звонит Вильяму Чоуту IV. Кабинет бедняги Вилли был чуть меньше взлетного поля. Он молнией пересек его, чтобы заключить в объятия старину Чарльза. - Я так рад, что ты пришел, - захлебывался он. - Меня сюда посадили после того, как умер старик Стерлинг. Это, понимаешь, был его кабинет. Так что, когда умер, посадили сюда... - Понятно, - дружелюбно произнес Мандин, - сюда посадили тебя. - Точно. Чарльз, как насчет того, чтобы пообедать вместе? - Может быть, Вилли, мне нужна помощь. Тот с упреком посмотрел на Чарльза. - Я надеюсь, это не касается моей работы? Дружище, ты не представляешь, какое гнусное место здесь у меня. Ну что ж, подумал Мандин, руководители фирмы преуспели, вбив одну-единственную мысль в его голову. Две было бы уже чересчур. - Нет, - сказал он. - Мне нужно узнать, когда и где должно состояться собрание акционеров "ДМЛ-Хауз". - Не знаю, - блаженно улыбаясь, ответил Вилли. - Ведь об этом должна быть публикация. Ну, хотя бы в газете. - Да, Вилли. Весь фокус - выяснить, в какой именно газете. По стране их, возможно, около пятидесяти тысяч, а закон просто гласит, что должно быть объявление в одной - и притом не обязательно на английском языке. Взгляд Вилли стал печальным. - Я говорю только по-английски, Чарли, - застенчиво признался он. - Я знаю. Не мог бы ты обратиться в отдел исследований периодики вашей фирмы? Вилли энергично закивал. - Разумеется. Все, что угодно. Всегда рад услужить тебе. Вилли без уверенности в голосе спросил по интеркому, есть ли вообще в фирме отдел исследований периодики. Получив утвердительный ответ, он попросил связать его с этим отделом. Через полчаса, после многочисленных уточнений и запросов, какой-то компьютер прокряхтел, что объявление о собрании акционеров "ДМЛ-Хауз" напечатано в газете калифорнийского городишка Ломпок. И что само собрание назначено на послезавтра в офисе 2003 административного центра города Моррис-таун, штат Лонг-Айленд. - Вот как! - удивился Вилли. - Похоже, они не слишком хотят, чтобы это собрание посетило много народа. На следующее утро Мандин ждал, когда прозвенит звонок, возвещающий о начале работы Нью-Йоркской биржи, у двухдолларового билетного окошка. Он нервно рассматривал скомканный листок с инструкциями Райана. Они были очень точными, за исключением одного. В них ничего не говорилось о том, как раздобыть две тысячи долларов, чтобы сделать их эффективными. Мандин выругался про себя, пожал плечами и быстро нажал номер 145. Медеплавильная корпорация "Анаконда Коппер". Мандин бросил в щель свой жетон, нажал рычаг и оторвал квитанцию. Возле 19999 других окошечек этого гигантского зала то же самое проделали 19999 других вкладчиков. А на улице десять тысяч опоздавших гудели, как потревоженный улей, дожидаясь своей очереди. Рынок заработал. На многогранном табло в центре зала вспыхнули на мгновение и погасли тысячи огоньков. Затем зажглись неподвижные надписи. Начали работать компьютеры, освещавшие состояние дел на бирже. Мандин навел бинокль на сто сорок пятую строку, но удержать ее в поле зрения было очень трудно - так дрожали его руки. Прозвенел звонок, и на 145 строке зажглось: плюс три пункта. Огромный зал задрожал от гула, в котором непристойное трехсловное восклицание Мандина было лишь одной двадцатитысячной частью. Всего двадцать шесть процентов выручки, - простонал он. Ради них не стоило даже спешить к окошку выдачи. Проходивший мимо маклер с засаленным значком члена биржи на лацкане произнес: - Эге, приятель, интересуешься металлами. - Не ваше дело, - огрызнулся Мандин. У него не было времени якшаться с мошенниками, предлагающими залежавшийся товар. Он повел биноклем по табло, пытаясь разобраться, как начался день на бирже. Услужливый дисплей подсказывал ему, что акции обрабатывающей промышленности в среднем упали на четыре пункта. Металлургия поднялась на три, химия - на семь. Это означало, что одни вкладчики будут воздерживаться от ставок на химию, решив, что из-за повышения акций химических фирм туда потянется большинство. Другая половина будет ставить на химию, так как, по их прикидке, все отшатнутся от нее, посчитав, что все будут ставить на химию из-за повышения акций. Тридцатисекундный предупредительный звонок! - Приятель, - не унимался маклер, - следи за металлами! - Убирайтесь к черту! - хрипло выругался Мандин. Трясущимися пальцами он снова нажал кнопку "Анаконды", купил три квитанции, обругал себя за это и стал ждать. Когда, наконец, раздался оглушительный стон, он направил бинокль на табло. 145 - плюс пятнадцать пунктов. - Не забыл того, кто посоветовал? - послышался голос маклера. Мандин протянул ему доллар. Ему еще понадобится, в конце концов, этот человек. - Спасибо, дружище, - кивнул маклер. - Ты поступаешь умно. Только гляди, пока что не отступай. Я скажу, когда. Это не безумная истерическая толпа, заполняющая биржу утром в понедельник, которая торопится и быстро остается с пустыми карманами. Сегодня вторник. Смотри сам. Это все мелкие людишки, взявшие отгулы. Они думают, что поступают умно. Я гляжу на них вот уже двадцать лет. Не разбрасывайся. Чарльз не разбрасывался. Не иссякал ручеек долларов, которыми он подпитывал маклера - тому либо везло в этот день, либо на него нашло гениальное прозрение. К полудню у Чарльза была пачка квитанций на различные металлы, которые стоили наличными 408 долларов. - Вот теперь, - хрипло произнес маклер. Он взял у Чарльза бинокль и рассматривал толпу. - Видишь? Некоторые уходят. Другие разворачивают бутерброды. Теперь они уже не такие умные, многие начинают переоценивать себя. Я наблюдаю за ними двадцать лет. Сейчас они начнут делать глупые поступки, потому что проголодались, а голодный не может быть умным. Я это ощущаю, мистер, так как никогда не чувствовал раньше. Продавай, по двадцать сразу. Боже, жаль, что у меня нет смелости предложить все тридцать. Через две минуты он уже хлопал Чарльза по спине и вопил: - Мы сделали это, приятель! Мы добились своего. Мы сделали это! Металлы упали в цене - на 38 пунктов. Чарльз, теперь уже совершенно хладнокровно, дал ему пять долларов. Первый шаг, в соответствии с инструкциями Райана, он сделал - привык к правилам игры на бирже. Теперь очередь делать крупную ставку. Мандин вынул пятьсот долларов. - Назови мне победителя, - сказал он маклеру. Тот открыл от удивления рот. - Я должен сорвать куш, - пояснил Мандин. - Я и без того потратил слишком много времени. Видишь ли, я тороплюсь. - Твердое топливо должно подняться в цене, - заикаясь, пробормотал маклер. - Только, друг, ставь на 250. Одну ставку на твердое топливо, на... - он стал шарить биноклем по табло. - Консервы пока что целый день не движутся. Застой. По вторникам толпа мало ими интересуется, но после падения металлов... - подумав, он неспешно произнес: - Скупай твердое топливо и консервы. К двум часам дня Чарльз уже имел наличными 2200 долларов, а карманы маклера оттопыривались от мелочи. - Так вот, - неожиданно произнес Чарльз, - мне нужна одна акция ДМЛ. Маклер вытаращил на него глаза. - Старушку 383? Нет, это невозможно! - Мне нужно! Маклер покачал головой: - Дружище, ты ничего не понимаешь. Ты здесь новичок, а я уже двадцать лет. Понимаешь, у них здесь есть один вкладчик. Целый день он только и гоняет 383. Я хорошо с ним знаком. Он вон там, на третьем ярусе, во втором ряду; Так же, как и "Стил Корпорейшн", они делают все, чтобы их акции не продавались. - Мне нужна одна, - упрямо повторил Мандин. - Приятель, неужели тебе мало для одного дня? Пойдем отсюда, замочим выигрыш. Я ставлю. Не трогай сильных мира сего, они крепко бьют за это. Попробуй только раздобыть одну акцию ДМЛ - и тут же получишь по зубам. У такой фирмы неограниченные возможности. Понимаешь - неограниченные! Этот парень, который на них работает, каждый раз ставит десять тысяч долларов. Если тебе взбредет его переплюнуть, то ставь десять тысяч, и ты, безусловно, получишь акцию. А что дальше? Он перестанет, может быть, скупать. Подождет немного, может быть. Но рано или поздно он сделает так, что тебя раздавят. Ты выкинешь на ветер свои деньги. Не с твоими возможностями тягаться с ними, парень. - Каков номинал одной акции ДМЛ? - спокойно спросил Мандин. - Две тысячи. Но ты не сможешь предъявить какие-либо претензии, разве я не объяснял тебе? Он еще больше набьет цену, и ты будешь в прогаре. Чарльз принялся убеждать маклера сделать то, что предложил Райан. В течении двух биржевых операций Чарльз умолял его, угрожал и подкупал. В конце концов, маклер, трясясь и спотыкаясь, направился на третий ярус. Мандин следил за ним в бинокль. Все шло как по маслу. Мандин видел, как они поздоровались, молчаливо обменялись тычками, затем началась ссора, которая с каждой секундой разгоралась все жарче. Подставной вкладчик ДМЛ был невысоким тучным старичком. Маклер тоже был невелик, но худощав и очень жилист. Потасовка началась, как только зазвенел тридцатисекундный предупредительный звонок. Мандин оторвал взор от драчунов и впервые за весь день освободившегося окошка вкладчика и, бросив в щель два двухсотпятидесятидолларовых жетона, набрал номер 383. Одна заявка без предложений, по законам, заложенным в программы компьютеров, обслуживающих нью-йоркское отделение фондовой биржи, не представляет собой сделку. Как и на протяжении всего дня, табло гласило: "383 - без изменений". Одна заявка. Предложений не было. Это означало быструю выручку - разность между заявкой и номинальной стоимостью. Соседний вкладчик, поглядев на Чарльза с уважением, произнес: - Ставишь на химию, приятель? Мандин не обратил на него внимания. Он покинул свой киоск и на эскалаторе направился к окну выдачи, обозначенному табличкой: "Промышленность - 1000 долларов и выше". - Две тысячи долларов, - скучающе произнес клерк, проверяя квитанции по миниатюрной копии большого табло и, отметив надпись "без изменений", начал отсчитывать сотенные купюры. - Я претендую на акцию, - произнес Мандин, не разжимая губ. - О'кей, мистер. - Внезапно клерк спохватился. - Старушка 383? Как вам это удалось, мистер? - Я претендую на акцию, - упрямо настаивал Чарльз. - По номинальной стоимости две тысячи долларов. Валяйте. Клерк пожал плечами и набрал на своей клавиатуре заказ. Мгновением позже на пульт выпала акция "ДМЛ-Хауз". Клерк вписал в нее фамилию и адрес Чарльза и зарегистрировал номер. - Вы передадите сообщение об этом в правление компании немедленно? - поинтересовался адвокат. - Это делается автоматически. Все сведения тотчас же по каналам связи передаются в их главный компьютер. И все-таки, мистер, как вам это удалось... Уж слишком он был любезен - и тут Чарльз увидел в его ухе маленький персональный передатчик. Весьма возможно, клерк умышленно задерживал его. Чарльз опрометью бросился в толпу и через несколько секунд затерялся в ней. Два кона начатой игры выиграны, подумал Мандин, отправляясь в Белли-Рэйв. Фортуна улыбнулась дважды, и теперь у него на руках была акция "ДМЛ-Хауз". Это давало ему право заседать на ежегодном собрании акционеров фирмы. Только теперь начнется настоящая игра. Мандин подозвал такси. Позади него возникла какая-то суматоха, но машина подъехала так быстро, что Мандин успел заметить только мельком: прямо среди белого дня трое рослых мужчин обрабатывали невысокого жилистого человека с засаленным значком на лацкане. Не трогай сильных мира сего, они крепко бьют за это. 13 - Скоро полдень, - сказал Шеп. - Давайте найдем ресторан. - Ресторан? - хихикнул Норви Блай, следовавший за Шепом по грязной, усеянной мусором улице. За неделю, благодаря опеке Шепа, он узнал многое о Белли-Рэйв. Но ни разу за это время не видел стеклянных просторных фасадов, увенчанных неоновыми рекламами. Место, куда привел его Шеп, оказалось привычным для Белли-Рэйв домом. Из гостиной выползла тяжело дышащая старая карга. В очаге горел огонь, а в почерневшем казане булькала вода. И это ресторан? Шеп вынул из кармана пару пайков. Казалось, у него всегда их было не менее десятка. Правда, получить их не составляло никакого труда. Нужно просто заявить, что у тебя десяток иждивенцев, и уполномоченный бесстрастно выпишет хоть 273 пайка в неделю. Чтобы они стали твоими, их нужно только поднять. Чего-чего, но еды было вдоволь. И сколько угодно зрелищ! Шеп ногтем большого пальца раскрыл пакет - пластмассовую коробку размером два на три и на шесть дюймов. То же, но неуклюже, проделал Норвел. Посыпалось содержимое. Один из предметов - неаппетитный на вид брусок, похожий на обернутую в полиэтилен щепку - Шеп швырнул старухе. Она поймала его и тут же начала грызть, словно была отчаянно голодна. - Дела идут неважно? - поинтересовался Шеп с некоторым презрением в голосе. В ответ она только сверкнула глазами. Зачерпнув воды из казана ржавой консервной банкой, она плеснула ее в пластмассовую коробку для пайка. Шеп вскрыл небольшой конверт и высыпал темный порошок в воду. Кофе! Волшебный запах тотчас же вызвал у Норвела волчий аппетит. Он отдал старухе такой же брусок из своего пайка, получил положенную ему порцию воды, приготовил кофе и жадно обследовал другие предметы из коробки. Бисквиты. Банка мясного паштета. Кубик прессованных овощей. Конфеты. Сигареты. С таким сочетанием продуктов питания ему еще не приходилось встречаться. Мясной паштет был пересолен и сильно приправлен специями, но неплох на вкус. Шеп не без удивления следил, как Норвел жадно поглощал пищу. Затем тяжело вздохнул: - Когда каждый набор пробуешь десять тысяч раз... Нет, лучше не портить вам настроение. Выйдя наружу, Норвел спросил о занятии старухи. - Она получает положенные ей пайки и обменивает их на дрова, - пояснил Шеп. - Дровами она топит казан с горячей водой для чая, бульона и чего-то там еще. Воду обменивает на пайки. Она все надеется, что когда-нибудь останется с прибылью. Но такое просто невозможно. - Почему? Шеп усмехнулся. - Не обижайтесь, Блай, но вы здесь человек новый. Почему она занимается таким промыслом? Да потому, что при этом ощущает себя человеком! - Но ведь... - Да, да. Она чувствует себя хозяйкой своей судьбы, душа ее спокойна. Очень трудно умереть с голоду в Белли-Рэйв, но в такую неделю, когда дела у нее идут плохо, она близка к этому. Ей кажется, что она Рокфеллер или Хант в миниатюре. Рискует своим капиталом в надежде на барыш. А если потерпит поражение? Но главное в том; что она чем-то занята, а не сидит просто сложа руки и потребляет свой паек. Вам знакомо такое понятие, как ад? Норвел кивнул. Как и все, он принадлежал к реформистской Рационалистической церкви Изначальных ценностей, но об аде нередко упоминалось в проповедях. - Так вот, если прав тот, кто сказал, что ад - это бесконечный праздник, то он здесь, перед вами, мистер. Это Белли-Рэйв. Теперь Норвел понимал, что это неоспоримо, неопровержимо доказано. Старуха готова на что угодно, лишь бы рассеять это ощущение. Старуха без особых талантов, которой не на что надеяться. Любой, кто в состоянии что-нибудь сделать, все, что угодно, будет пытаться предпринимать здесь что-нибудь. Хоть что-нибудь. Это дало Норвелу ключ к загадке по имени Шеп. - Значит, у нее ресторан, - понимающе произнес Норвел. - А у вас - ваше ремесло, и... Гигант обернулся к нему, схватил за лацканы и тряхнул, как котенка. - Вошь ты мелкая! - прорычал он, трясясь от гнева. - Подонок! Ну, что ты знаешь? Послушай! Если ты еще хоть раз обмолвишься, или намекнешь, или даже подумаешь о том, что я занимаюсь пустяками только для того, чтобы убить время, я разорву тебя на куски! - Он с силой ударил Норвела, и тот согнулся в три погибели от боли. Неизвестно почему, но Норвел совсем не испугался. Он интуитивно осознал, что своими словами нанес оскорбление этому человеку. Испытанные муки вызвали в этом, в общем-то, добром верзиле такую ярость, - муки непрестанных, безжалостных, ноющих сомнений в самом себе. Когда досуг принудителен, разве можно пусть даже намеком осуждать хотя совершенно пустой, но труд! Нельзя! Нет ничего хуже, когда человек теряет веру в себя. - Извините меня, Шеп, - проговорил он совершенно искренне. - Я никогда больше не посмею сказать такое, даже думать об этом не буду. И не потому, что вы меня застращали, а... - он на мгновение запнулся. - Раньше я считал себя чем-то вроде артиста. Я понимаю, что выпало на вашу долю. - Блай, - проворчал Шеп, - вы только сейчас начинаете понимать, что вам выпало. Извините, что я вышел из себя. - Забудем об этом. Они двинулись дальше. Через некоторое время Шеп нарушил молчание. - Вот здесь можно кое-что раздобыть. Место было самое обыкновенное: заколоченное досками фасадное окно, разрушенная дымовая труба. Однако, двор был обнесен забором, на воротах висел замок. Шеп ударил ногой по створкам, сорвав их с петель. - Эй, Стирис! Угрюмый седой мужчина пробирался к ним между штабелями пластиковых листов, труб и разных строительных материалов. - Привет, Шеп, - коротко буркнул он. - Что тебе нужно? - Я не взял с собой записную книжку, но и так все помню. Ты забрал себе стройматериалы, которые несколько моих друзей совершенно законно приобрели на черном рынке. Возвращай их. И с процентами! - Ты думаешь, если у тебя есть покровитель, то можешь себе позволять что угодно? - произнес Стирис скрипучим голосом. - Будь у тебя немного ума, ты был бы со мной заодно. - Я ни на кого не работаю, Стирис. Я делаю одолжение своим друзьям, они - мне. Пошевели-ка свою бригаду, Титан Индустрии. Шеп, такой щепетильный, когда дело касалось его репутации, был достаточно бесчувственным к репутации других. Лицо Стириса исказилось от ярости. Норвел знал, что за этим последует - если только он сам не вмешается. - Стирис! - завопил он и, воспользовавшись минутным замешательством, вытащил пистолет, с которым велела не расставаться Вирджиния. Стирис медленно и неохотно опустил сжатые в кулаки руки. Шеп бросил на Норвела одобрительный взгляд. - Подавай, сюда свою бригаду, Стирис! - скомандовал он. Тот, не сводя глаз с револьвера в руке Норвела, крикнул: - Крис! Вилли! Тащите тележку! Один подросток тащил двухколесную тележку, впрягшись в оглобли, а другой толкал ее сзади. Заставив Стириса идти вперед, Шеп давал ему распоряжения брать строительные материалы и грузить на тачку. Сверху положили ржавую кирку и лопату, и он велел Крису и Вилли: - Вперед, ребята! Здесь недалеко! Норвел не прятал револьвер в карман до тех пор, пока три квартала не отделили их от злобного взгляда Стириса. По дороге к дому они сделали две остановки. На каждой из них выгружалась некоторая часть материала под благодарственный плач выглядевших трезво обитателей. Они уже смирились, что эти материалы пропали безвозвратно. А вместе с ними - месяцы накопительства, игр и хитрых уловок. Норвел, глядя на пыхтящих подростков, робко заметил: - Может быть, поможем тащить тележку? - Нет. Наше дело - сопровождать. Без особых осложнений мальчики подкатили тележку к дому Норвела и разгрузили дрова и строительные материалы. Вирджиния оценивающе осмотрела аккуратные груды материала, оценила их в уме и начала прикидывать. - Ни толя, ни линолеума, ничего вроде этого? Шеп расхохотался. - И бриллианты впридачу? Вы думаете, только у вас одних протекает крыша? Вам еще повезло - два этажа. Пусть наверху мокро, зато здесь, внизу, вполне нормально. - Хватит трепаться! Не сумели раздобыть толь или рубероид, найдите что-то другое на крышу. Может быть, листовую жесть. - Может быть, крышу ДМЛ-дома? - ехидно заметил Шеп, но сделал себе пометку. Затем швырнул пару пайков поджидавшим подросткам, которые подхватили их и стали откатывать тачку. - Что еще? - спросил Шеп. Вирджиния неожиданно превратилась в любезную хозяйку. - О, пожалуй, все. Хотите выпить? Норвел из вежливости пригубил чуть-чуть из бутылки, которую достала Вирджиния и называла "пайковое". Она ее выменяла на дрова у глядевшего исподлобья старика-соседа. Норвелу это пойло не нравилось. Вкус у него был такой же, как у жевательных фруктовых плиток, которые он любил. До тех пор, пока не стал их обнаруживать почти в каждом пайке. Вкус этот, однако, перекрывался горечью сорокаградусного спирта. Что ему всегда нравилось, так это пиво. Но его в Белли-Рэйв, похоже, не было совершенно. Шеп и Вирджиния разговорились. Норвел пропускал их слова мимо ушей. Он устал, как собака. Физическая усталость была чем-то новым для него. Он никогда не ощущал ее ни в детстве, ни когда работал в "Дженерал Рикрейшенз". Почему пустой работе сопутствует физический труд, а по-настоящему творческая, производительная - например, подготовка Дня Состязаний - связана только с умственной работой? В душе Норвел признался - его образ мышления все больше определялся жизнью в Белли-Рэйв. Как и другие, павшие духом, потерявшие надежду обитатели, он жил сегодняшним днем, не думая о завтрашнем. Паек и место, где переспать. Возможно, пройдет совсем немного времени, отметил он про себя, и он станет только подобием человека, стоящим в очереди возле стадиона "Монмаунт". Если только не отыщет для себя какое-нибудь дело. Но чем здесь можно заняться? Работой по дому? Самое существенное уже сделано - с окон сняты доски, мусор вывезен на улицу, где пополнил груды мусора, валявшегося беспорядочно вдоль дороги. Менее неотложные работы нечего и начинать. Небольшую течь в крыше все равно не устранить - нет смолы, материалов, инструментов для починки лестницы. И нет навыков, умения. Вдруг он возбужденно воскликнул: - Вирджиния! Может быть, разобьем сад? Несколько фруктовых деревьев - хотя бы апельсиновых. Несколько рядов... Вирджиния расхохоталась и долго не могла успокоиться. Даже Шеп не удержался от смеха. - Апельсины, мой дорогой муженек, здесь не растут. Здесь вообще ничего не станет расти. Попробуй копнуть - больше полуметра мусора и черепков, затем столько же золы и цемента. Только после этого начнется настоящая почва. Но и то, почти всюду песок. Норвел тяжело вздохнул. - Но какое-нибудь занятие должно быть непременно. - Можно покрасить хлам во дворе, - предложил Шеп. - Если есть желание выделиться. Я знаю, где можно достать краску. - Красить? А почему бы и нет? - произнес Норвел. - Почему бы не привести дом в такое состояние, чтобы он выглядел пристойно? Шеп пожал плечами. - Как сказать. Если хотите заняться каким-нибудь бизнесом, то краска - неплохая реклама. Если же это просто для того, чтобы отвлечься - реклама ни к чему. Наоборот, вы будете выглядеть подозрительно, у людей возникнут относительно вас кое-какие мысли. - Вы имеете в виду грабителей? - обескураживающе спросил Норвел. Вирджиния протянула руку к "пайковому". - Бред! - воскликнула она и сделала затяжной глоток. - Красить не будем! Наступило молчание. В ДМЛ-доме, напомнил себе Норвел, Вирджиния никогда не давала поводов для сомнений в отношении того, кто был хозяином. Но она редко демонстрировала свою власть над ним в присутствии посторонних. Но они жили уже не в доме-пузыре. Мне не хватает Арни, всплакнул молча Норвел, неожиданно ощутив себя полным невеждой. Все шло вкривь и вкось. Он потянулся к "пайковому". Оно было совершенно мерзким, но он сделал еще один глоток. Как в тумане, до него дошли слова Шепа: - ...не так уж плохо сегодня. Разумеется, со стариком справиться было нелегко, и если бы Норвел не направил на него дуло пистолета, не думаю, что смог бы так легко отобрать у него наворованное. Вирджиния с одобрением посмотрела на мужа. Но вслух сказала: - Хорошенько следи за револьвером. Сегодня днем Александра пыталась тайком утащить кухонный нож. - Что? - поразился Норвел. - Что слышал! А затем сцену закатила, - с едва скрываемым восхищением продолжала мать - Она связалась с Гренадерами Геринга, а те запасаются ножами и пистолетами. Им, видимо, Братцы Кролики уже становятся поперек горла со своими бутылками с отбитыми донышками. Норвел сделал еще один глоток "пайкового". - Ей это так необходимо? Почему? - Если хочет остаться в живых, должна подлаживаться под остальных, - грустно пояснил Шеп. - Смотрите правде в глаза, Норви. Это Белли-Рэйв, а не школа, которую можно закончить. Это бесконечный День Состязаний, только без всяких правил. Вот теперь речь зашла о том, что ему было известно, подумал Блай. - Вы примете участие в Дне Состязаний? - живо спросил он. - Не-е-е. Только пособие. - О, вам бы следовало, Шеп. Вот где настоящие деньги. И это не так уж и опасно, если подходить с умом. Вот хотя бы быть копьеносцем в "Инферно Спиллейна". Совершенно безопасно. Из своего собственного опыта могу сказать... - Дрянь все это, Блай, - произнес Шеп немного нервно. - Больше я не стану этого делать. Раньше принимал участие. Тыкал бедняг-недотеп, которые падали с высоко натянутой проволоки прежде, чем могли добраться до блондинки. Да и сам я залазил на проволоку тоже. Один раз. - Он потянулся к "пайковому". - Она не попала в меня все семь выстрелов. Я раздробил ей бедро своим первым. А затем бросил пистолет. - Он сделал огромный глоток. - Меня за это освистали и прогнали... Я не получил положенной убийце премии. Я даже не получил частичной премии за попадание в живот или плечо. Я не хотел этого. Все чего я добивался, это получить кисти, холсты, карандаш и краски. Живопись - моя страсть. Я получил все это, Блай, и обнаружил, что не могу всем этим воспользоваться. В течении шести гнусных месяцев. А следующие шесть месяцев единственное, что я был в состоянии рисовать, это ее лицо, когда моя пуля попала ей в бедро и она поняла, что сейчас упадет с каната. Норвел поднялся, слегка покачиваясь и чувствуя отвращение к "пайковому", произнес: - Мне... мне хочется проветриться. Извините... - Ради Бога, - сказала Вирджиния, даже не взглянув на него. Когда Норвел был уже за дверью, он услышал, как она спросила у Шепа: - Эта блондинка, которую вы подстрелили, была хорошенькой? 14 К концу дня Мандин добрался до Белли-Рэйв. Никто его не преследовал. Акция "ДМЛ-Хауз" благополучно лежала в кармане. Райан торжествовал, его мышление стало ясным. - Один голос! - воскликнул он. - Собрание завтра! Прекрасная работа, адвокат. - Надеюсь, - произнес Мандин, утомленный этим длинным днем. - Надеюсь, этой бумажки будет достаточно, чтобы проникнуть на собрание. А если меня не пустят или подвергнут сомнению подлинность акции? - Они не посмеют, - уверенно заявил Райан. - А если все-таки не пустят, нам придется придумать что-нибудь другое. - Вы все время правы, - сказал Мандин. Он поднялся и прошелся по грязной комнате. Споткнувшись о ногу Дона Лавина, он извинился, стараясь не глядеть в его широко раскрытые лучистые глаза. Вид Дона вызывал нервную дрожь. Вот наглядный пример, понял он - то, что произошло с Доном, вполне может рано или поздно случиться с ним самим, если он будет упорствовать в стремлении совать свой нос в мясорубку крупных корпораций. - Есть что-нибудь новое о Норме? - спросил он. Райан покачал головой. - Они действуют наверняка, Мандин. Вам во что бы то ни стало нужно высвободить ее до завтра. Жаль, что я не могу... - Почему? Я с удовольствием отправился бы с вами вместе. Морристаун вам наверняка понравится, он очень похож на Белли-Рэйв. - Я не вынесу этой поездки. Биться вам придется самому, адвокат. Я полагаюсь на вас, друг мой. Держите выше голову и не забывайте изначальных свойств гигантских частных компаний. - Внешнее единство? Закулисная игра? - Нет, мой мальчик. Забудьте об этом. Подумайте лучше об азиатском царском дворе. Это поле боя; это правительство; это игра в покер, которая никогда не кончается. Суть корпорации состоит в незамкнутой перекачке власти. Здесь подтолкнут кого-нибудь наверх, там целую группу столкнут вниз. Потоку энергии трудно противостоять, но его можно незаметно направлять. - Трясущимися руками он потянулся к коробке с таблетками. - Вы сумеете своего добиться. Сейчас главное - вам надо исчезнуть. Потеряться из вида. Чтобы никто вас не видел, пока вы не объявитесь на собрании. На вашем месте я не появлялся бы ни в своей конторе, ни у себя дома. - Вы считаете, мне лучше остаться здесь? - Где угодно. Только подальше от глаз. Мандин посмотрел на часы. Если бы он мог проспать это время - лечь сейчас в постель, и затем проснуться перед самым отъездом на собрание. Но было слишком рано, вряд ли он сможет уснуть. Ему нужно убить почти сутки. Двадцать четыре часа нервного напряжения и лихо