анного "горячего аллегро", его кресло пустовало. Что случилось после, было полной неожиданностью. Чтобы вам было понятней, расскажу о концерте. Гершвин умер молодым - он только начал сочинять скрипичную музыку, но однажды, когда он переходил Пятьдесят вторую улицу, его сшибло такси. Тогда это было странным! Ранее ему надоело нанимать Фреда Гроуфа с его оркестром, и во время скрипичных концертов Гершвин прекрасно дирижировал сам. Его отличием были деревянные духовые и ударные - они смягчали сердце. Еще я любила то, что он позаимствовал хитрости Мендельсона. Мендельсону не нужна фальшивая пауза после первого действия, чтобы публика не подумала об окончании концерта. Аплодисменты, конечно - признак уважения, но и тревога: половина аудитории поспешит аплодировать, а другая будет сердиться на болванов, задерживающих выступление. Мендельсон не позволял этого, закрепляя время от первого действия до второго одной нотой. Здесь никогда не было молчания и беспокойства публики, мужчины, пришедшие на концерт по требованию жен, нервно смотрят на соседей, ожидая конца: вы слышите легкий шорох, шепот и приглушенный кашель. Я очень хочу, чтобы Чайковского, Брика и Бетховена слушали так же внимательно, и крайне признательна Гершвину и Мендельсону. Однако это весьма интересно! В это приятное время даже подсознательный барабанный сигнал вечерней зори не удержал публику от суеты. Я заметила, как капельдинерша нагнулась над пустым креслом Доминика и что-то прошептала на ухо сенатору Кеннеди. Слави уже приподнял дирижерскую палочку для начала второго действия, но Джек Кеннеди засуетился и тихо прокрался через проход. Я подсчитала такт для начала своей партии и увидела, что Джекки улыбнулась мне и извиняюще махнула рукой. Я была знакома не со всеми сенаторскими женами, но в случае Джекки знала, что она искренне огорчена. Джекки Кеннеди - единственная культурная слушательница в сенаторской галерке, и я всегда считала, что она могла бы стать прекрасной первой леди, если бы муж не провалился в Чикаго из-за недостатка голосов. Беспокойство на этом не кончилось... С помощью таких людей, как Джекки, Слави Ростропович и Дом, я смогла попасть в довольно большое Вашингтонское общество любителей скрипки, где собирались сливки общества. В Вашингтоне это обозначало правительственную публику: дипломатов, законодателей и верхушку администрации. Здесь в своей ложе находилась даже Нэнси Рейган со своим первым джентльменом, который, как всегда, вежливо и самоуверенно сидел рядом. У такого типа аудитории имеются свои особенности. Самым ужасным было то, что если кто-нибудь уйдет, то половина публики немедленно примется обсуждать... Это и случилось. В середине медленной части в зале, как отсутствующие зубы, зияли пустые места. Когда я закончила крещендо в терции, аплодисменты были скудными. Полагаю, не от недостатка энтузиазма, а от малочисленности аудитории. Славя взглянул на меня, а я на него. Смирившись с этим, мы пожимали плечами и ничего не понимали. Для приличия сделали два поклона. Затем сошли со сцены и уже не вернулись в зал, давая аудитории возможность бежать: многие были в панике. Нас обуревало любопытство... Для Слави это было хуже, чем для меня. Я готовилась к вечеру и ждала, когда он вернется после антракта ко второй половине программы. Это был Малер, и оба мы уже знали, что аудитория слушателей бессмертной Первой симфонии будет мала. Потом мы узнали, что случилось. Первой нам рассказала костюмерша Эми. На самом деле, она не "одевала" меня, а проявляла заботу. Присматривала за Гварнериусом, когда я ненадолго оставляла его; проверяла, нет ли пятен и складок на концертной одежде; следила, чтобы в кармане музыкальной сумки всегда лежали тампоны. Она делала все это - и еще одно: она разгоняла подозрения моего мужа, когда я была вместе с Домом. Кроме того, она рассказывала все новости, даже самые неприятные... особенно, неприятные. Все шокирующие закулисные впечатления этой ночи большей частью были ссорами, но она пробилась к нам и передала услышанное по секрету. - Найла! - застонала она. - В Альбукерке заварушка! Альбукерк находился рядом с Сандией. Там же Доминик! Я оступилась, колени ослабли... Слави успел подхватить меня за одну руку, а Эми подхватила другую руку и скрипку. - А Дом? - простонала я. - О Найла! - рыдая, сказала Эми. - С ним - самое ужасное! Мужчина по имени Доминик Де Сота вспотел, продираясь сквозь камыши, которыми заросло старое водохранилище, и оторвался от своей работы. Ему померещилось, что на востоке, на место Чикаго, загорелся яркий оранжевый свет. Это не было обманом зрения. Там действительно сверкали низкие облака, освещенные далеким сиянием. Доминик выпрямился, вглядываясь в даль. Что это светится на горизонте? Там были белые и красные струи: белый свет, отдаляясь, становился красным. Это было так, словно бы здесь возникли автомобили... Но мгновенно лучи исчезли, и Доминик снова остался один в душной ночи. Возвратившись к своему занятию, открыл последнюю ловушку. Там находилась чья-то ангорская кошка - шипела и выгибалась дугой. Она не была ни большой, ни мясистой, но де Сота был рад видеть и ее, так как это был ужин... АВГУСТ, 23, 1983 г. ВРЕМЯ: 8.20 ВЕЧЕРА. МАЙОР ДЕ СОТА, ДОМИНИК Р. То, что первым же пленником я захватил самого себя, было чистой случайностью. Правда, рано или поздно я бы увидел Дома Де Сота - все мы знали о существовании двойников. Вполне вероятно, что "я" (мой пленник) сделал "мне" (захватившему его) одолжение - потому что одна из причин того, что я получил командование штурмовой группой, - это то, что здешний Доминик являлся сенатором. (Сенатор! Как это могло произойти? Почему в этом времени я забрался так высоко, а в собственном надолго застрял в чине полевого офицера? Но положение этого Де Сота поможет продвижению по службе...) - Они готовы, сэр! - сказала сержант Самбок. - Хорошо! - произнес я и пошел за ней. У меня не было времени думать о грамматических играх, в которые нам приходилось играть - "я" следил за "мной", "они" были "нами". Я не имел времени удивляться - раз или два я подивился раньше: курьезному стечению обстоятельств в жизни иного Доминика и моей собственной. Наши судьбы были потрясающе различны. Мы были Доминик Де Сота в разных временах. У технических советников не осталось времени для подобных вопросов, ведь я интересовался у них об этом. Все, что они говорили, исключая математику, было невнятным бормотанием. Но мы - Доминики Де Сота - имели общие гены, одинаковое отрочество (по крайней мере, в отдельных моментах), мы читали одинаковые книги и смотрели те же самые фильмы. Конечно, были помещены в одни и те же тела. - Направо, сэр! - подсказала сержант, и я прошел в операционный центр Кэтхауза, как интересно назвали эти люди свой собственный проект параллельных времен. Лейтенант из корпуса связи произнесла: - Еще тридцать секунд, майор! - Хорошо, - сказал я и сел за стол. На нем было пусто, без сомнения, научный шеф был предусмотрительным парнем. Здесь был только микрофон, соединенный с передатчиком помощника лейтенанта. Я проверил ящики: заперты, но счет шел на секунды. - Начинаем, сэр! - громко сказала сержант Самбок и улыбнулась сквозь маскировочный грим. Я начал. - Леди и джентльмены! - произнес я в микрофон. - Меня зовут Доминик Де Сота! Обстоятельства принудили нас к необходимости предупредительной акции в районе базы Сандия и ее окрестностей. Для вас это не является опасностью. Через час мы начинаем телевещание с местной станции. Все сети должны быть готовы принять прямую трансляцию. Я взглянул на лейтенанта. Она провела рукой по шее. Капрал из замыкающей группы передвинул переключатель, и я завершил передачу. - Увидимся позже, майор! - сказала лейтенант и ушла со своей командой из комнаты. Я откинулся на спинку кожаного кресла. Эти люди хорошо устроились, на стене роспись, на полу ковер. - Как прошло, Найла? - спросил я. Она улыбнулась. - Просто великолепно, майор! Когда уйдете в отставку, поступайте работать на радио! - У меня слишком большой рост для этих дешевых радиоприемников! - ответил я. - Вы уже сообщили Так-5, что мы захватили это здание? - Так точно, сэр! Так-5 ответил "Отлично сделано, майор Де Сота!" Продолжается штурм следующих шести зданий. Очищена целая зона. - Заключенные? - Мы соорудили лагерь на автостоянке, охраняют капрал Гаррис и трое мужчин. - Отлично-отлично! - сказал я и снова дернул ящики. Обследовав всю базу, я выяснил, что ученый вместе с ключами находился в городе. Вот такие дела! - Откройте, сержант! - приказал я. Сержант Самбок внимательно изучила замок, оценила возможность рикошета, потом разместила дуло карабина в нескольких дюймах от замка и выстрелила. Пули двадцать пятого калибра завыли в комнате. Ящики открылись без труда. Внутри них был обычный беспорядок, который вы найдете в любом мужском столе, но среди барахла находились блокноты и досье. Без сомнения, это пылится давно, но доктор Дуглас хотел взглянуть на их работы. - Дневального! - крикнул я. Сержант Самбок кивнула, и из коридора выскочил рядовой. - Возьмите эти материалы в очередную вылазку через портал! - приказал я, жонглируя плоской золотой зажигалкой с выгравированной надписью: "Клуб Хэйр, озеро Тао". Прекрасный трофей, но я положил его на место и задвинул ящик. Мы не были грабителями. Сержант Самбок стояла в дверях и что-то хотела сказать. - Что-то еще, сержант? - Рядовой Дормейер в самовольной отлучке! - сообщила она. - Дерьмо! В боевых условиях нет самовольной отлучки. Если морской пехотинец уходит, это называется дезертирством! Черт возьми, кто-нибудь должен узнать, где он! Найдите, я хочу его видеть! - Будет сделано, сэр! Я позабочусь лично! - Она была более чем согласна с моими словами. - Хорошо! - сказал я. - Даю десять минут на поиски! Встречаемся в точке десанта! Моя штурмовая группа двигалась одной из первых, и мы взяли свои объекты. Сейчас на базе насчитывалось на три сотни десантников больше, и я ждал телевещания. Телецентр в Альбукерке не был захвачен, и мы использовали кабельную сеть. Я направился в подвал: раньше его использовали в качестве тира, но, когда туда вошли наши разведчики, подвал пустовал. Для нас это было просто идеально! И прежде чем кто-нибудь узнал про нас, мы сумели переправить всю группу. В их времени, как и в нашем, Сандия являлась старой военной базой. Но, в отличие от нашей, плохо укрепленной. Она была громадной и простиралась на квадратных милях пустыни, окруженная колючей проволокой. Тем не менее, в Сандии было развернуто немного отрядов: периметр больше охранялся электроникой, чем людьми - посты располагались вдоль ограждения через каждые четверть мили. Правда, коменданту базы это казалось изобилием защиты. Кроме парашютного десанта (который можно засечь радарами), не было другого пути, чтобы враги проникли за проволоку незамеченными... кроме нашего, если бы они пришли изнутри. Когда я спустился, в подвале на стене уже висела карта базы - контролируемые участки обведены красным карандашом. Кэтхауз и казармы морских пехотинцев, штаб, коммутатор связи и радиостанция. На данный момент все было захвачено нами. Несколько отрядов, охранявших эти объекты, оказались никуда не годными и попали в плен. Продолжали прибывать новые группы, в них не было нужды, но иметь их было не лишним: что, если остальные части, вопреки всякой логике, будут сопротивляться? Яркие прожектора, размещенные вдоль стены, освещали колонны солдат, появлявшиеся из ничего. Они поднимались по лестнице, выстраивались около стены и, возглавляемые офицерами и сержантами, уходили в бой. Это смотрелось довольно странно: находясь перед порталом, вы видите, как из плоскости являются по порядку пальцы ног, ступни, ноги, руки, животы и головы... Если бы вы стояли сзади, что бы вы ожидали увидеть? Кишки и сырое мясо? Внутренности перемещаемых солдат?.. Ничего подобного! Вы ничего не увидите. За прямоугольником портала - лишенная черт и света сплошная темнота. Впереди - только группы, выходящие из портала, и пыльные стены. - Майор! - это снова голос сержанта Самбок. Она огляделась по сторонам и прошептала: - Кажется я поняла, куда делся Дормейер... - Отлично работаете, сержант! - ухмыльнулся я. Она покачала головой: - На территории базы его нет! Каким-то образом он ускользнул отсюда и удрал в Альбукерк. Потому что он живет... он жил там. В Альбукерке, как я думаю! Не так хорошо, но это не ее проступок. - Вы правы! - произнес я, и это было на самом деле так. Для призванных Найла Самбок была безупречным солдатом. Очень забавно, что в гражданской жизни она учительница музыки, замужем за музыкантом, игравшем на клавесине. Она они были призваны по повестке. Многие резервисты озлоблены, но Самбок исполняла свой долг добросовестно. Поэтому, приняв командование, я запросил ее перевод в Чикаго. Тот факт, что она красотка, был не лишним, но я не портил своих подчиненных (только подумывал об этом время от времени). - Так-5 хочет переговорить с вами! Связь будет установлена через две минуты, - продолжала она. - Я это только что узнала. - Отлично! - сказал я. - У меня появилась идея: сходите к пленным и принесите одежду сенатора! Даже сержант Самбок удивилась: - Его одежду? - Исполняйте приказ, сержант! Нижнее белье можете оставить, но все остальное понадобится мне, даже носки. Быстрая вспышка понимания отразилась на ее лице. - Будет сделано, майор! - улыбнувшись, сказала она и ушла. А я стал ждать вызова от Так-5. Двухсторонняя связь через оболочки параллельных времен сложнее односторонней. Она блокировала портал и ослабляла энергетическое поле... Когда офицер из службы портала кивнул, я поднял трубку, и генерал Магрудер не заставил себя долго ждать. - Хорошо начали, майор! - рявкнул он. - Президент говорит то же самое. Он, конечно, внимательно следит за ходом операции. - Благодарю, сэр! - Вступаем во вторую фазу. Вы готовы к телетрансляции? - Так точно, сэр! - Собственно, имелось в виду, что я буду готов, когда Найла Самбок возвратится с одеждой. - Телестанция и микроволновые линии на контроле. Они начнут работу через полчаса. Лента с выступлением президента уже передана и готова выйти в эфир, как только, вы сделаете представление. - Вас понял, сэр! - Чудесно! - затем его голос изменился. - Сейчас о другом, майор: они как-нибудь отреагировали? - Нет, сэр, пока никак! Хотя я думаю, переговоры еще ведутся. - М-м-м! Здесь больше нет никаких незваных гостей? - Никаких признаков, сэр! - Смотрите в оба! - резко заявил он и дал отбой. Я знал тон его голоса: он был чем-то сильно испуган. Прошло полчаса. Я прошел через ночную пустыню с такими же звездами над головой, какие мерцали в моей собственной Америке, в телевизионную студию и почувствовал страх. Невдалеке патрулировал джип военной полиции, петляя фарами в темноте. Они подтормозили, внимательно осмотрели меня и нарукавную повязку десантной группы, затем повысили скорость и уехали, не проверив документы. Я мог быть одним из этих непрошеных посетителей: другим "мной", который где-то прятался. В таком случае я мог обмотать клочок зеленой материи вокруг рукава, они никогда бы не заметили разницы, а затем... Что бы сделал иной "я"? Это был страшный вопрос. До этого момента они только смотрели, но ничего не делали. Конечно, я не мог сказать, что военные полицейские небрежно относятся к охране, они не видели в этом большой необходимости. Мы захватили базу без одного-единственного выстрела, какое сопротивление могли оказать сонные часовые, потерявшие дар речи, когда их захватили наши отряды? И куда только катится Америка? Удивляюсь, как еще уцелела страна, если секретные базы охраняются горсточкой солдат регулярной армии? Если бы я поступил на курсы в Лойолу, кем бы я мог стать? Может быть, сенатором? Эту мысль я не позволял себе, пока не выполнена самая важная часть работы. Как и было обещано, на студии меня ждала сержант Самбок, держа в руках одежду сенатора. Я нашел раздевалку и переоделся. Он хорошо одевался, этот другой Де Сота: рубашка, галстук и носки, ботинки, брюки и пиджак - все было сделано из хорошей ткани или кожи. Покрой особенный - их мода отличалась от нашей, но я был рад почувствовать шелковистую рубашку и хрустящие отглаженные брюки. Они могли бы сидеть, конечно, лучше, не будь другой Доминик полнее меня на целый размер. Когда я вышел из раздевалки, сержант отпустила комплимент: - Прекрасно выглядите! - Что вы ему оставили? - спросил я, смотрясь в зеркало. По ее улыбке я понял ответ. В такой жаркий август в нижнем белье не должно быть холодно, но все же... - Выдайте ему мой запасной комбинезон! - отдал я приказ. - Он находится в сумке Би-4. - К счастью, этот комбинезон был великоват для меня, а ему, несомненно, в самый раз. - Будет исполнено, сэр! - сказала сержант Самбок. - Сэр? - Что еще? - Хорошо если вы поменяетесь одеждами, не произойдет ли путаницы? Я имею в виду то, что его можно принять за вас. Как я узнаю, кто есть кто? Я открыл рот, чтобы назвать ее глупой, но снова закрыл - она была права. - Хорошо, что вспомнили! - сказал я. - Я буду единственным, кто знает ваше полное имя, о'кей? - Так точно, сэр! Во всяком случае, он пока что в тюрьме, а вы нет. - Вот именно! - согласился я и понял, что мне не суждено знать, что произойдет через пару часов. Я желал, чтобы передо мной явился другой "я", я хотел сидеть и разговаривать с ним, слышать его голос и узнать, где разошлись наши жизни. Эта мысль пронизывала дрожью, но нетерпение такое, словно готовлюсь впервые принять наркотик или заняться сексом. Я жаждал этого. Но думать об этом не оставалось времени. Оператор изумленно пялился на мою модную гражданскую одежду, улыбаясь капитану. Все было готово или нет, но подошло время моего теледебюта. Скорей нет, чем готово они постоянно передвигали микрофоны, направляли камеры, выходили поболтать в холл, внезапно капрал, исполняющий обязанности режиссера, крикнул: - Готовьтесь, сэр! Мы начинаем! Он прослушал наушники и открыл счет: - Десять... Девять... Восемь... Семь... Шесть... Пять... Четыре... Три... В последние секунды он использовал руки: два пальца, один, затем палец уткнулся в меня, над камерой загорелась зеленая лампа, и я приступил к выступлению: - Леди и джентльмены! - сказал я в камеру. - Меня зовут Доминик Де Сота! И это было правдой, ведь я не говорил, что я сенатор Де Сота, хотя тот факт, что я носил его одежду, подразумевал именно это. - Происшедшее вызвано крайней необходимостью. Я прошу, чтобы каждый американец прослушал эту передачу с открытой душой и благородным сердцем, ведь все мы американцы! Леди и джентльмены! Я передаю слово господину президенту Соединенных Штатов Америки. И фотоны моего лица и шеи, костюма этого иного Доминика, его галстука и рубашки собрались вместе, влетели в камеру и вылетели уже как электроны. Как электроны, пробежали по кабелю студии к микроволновой тарелке-антенне на крыше, превратились в фотоны другой частоты; как радиосигналы, метнулись через долины к ретранслятору, прыгнули в воздух, потом на спутник, находившийся за тысячи миль в космосе, в один миг потекли к телевизорам всех Соединенных Штатов. Этих Штатов! Вся группа корпуса связи, хоть и носила военную форму, но в ее крови оставалось много гражданского. Резервисты, вызванные по повестке, почти все были профессиональными телевизионщиками. В комнате отдыха, рядом со студией, они устроили себе небольшие гражданские удобства: сварили кофе и разрезали кекс: кто-то успел обчистить местную гарнизонную лавку. Я налил себе чашку кофе, слушая доносившийся из монитора голос президента Брауна: "...как президент Соединенных Штатов, заявляю вам, кто тоже является президентом США, и всему американскому народу... - Он смотрелся взволнованным и хорошо отрепетировавшим речь, написанную специально для него. - ...в этот исторический момент, когда все мы стоим перед лицом страшного деспотизма, захватившего мир... узы крови и всеобщая приверженность принципам свободы и демократии..." И так далее без передышки. Это был довольно хороший спич, казалось, я заранее знал весь текст. Но в речи не было отмечено одного важного факта: мы полностью контролировали положение. Этот же голос исходил и из комнаты контроля, я поставил чашку и заглянул внутрь. Здесь был не один, а дюжина мониторов, почти все они показывали важное лицо президента, говорившего те же самые вещи. Но несколько экранов показывали и другие лица, серьезные и даже более напыщенные: Джона Ченкелора, Уолтера Кронкайта и несколько незнакомых. Они уже комментировали события. Я поразился, пока не вспомнил, что президентское выступление длилось только четыре минуты. Оно повторялось телецентрами, и некоторые уже среагировали. Я посмотрел на часы: полночь по местному времени. Значит, в городах восточного побережья уже два часа, но я сомневаюсь, чтобы многие в этот момент спали. Граждане Калифорнии могли настроиться на свои ночные новости и получить неожиданные известия. Мы поступили верно: почему они должны быть счастливыми, когда мы стоим перед ужасной борьбой за свободный мир? Но даже командир десантной группы должен когда-нибудь спать. Я спал почти пять часов. Когда же я проснулся, уже пахло беконом и кофе. Капрал Гаррис поднес блюдо. - Примите комплименты от сержанта Самбок, сэр! - он улыбнулся. - Ночью мы захватили офицерский клуб. Яйца были совсем холодные, зато кофе горячий и крепкий. Это было что надо! Вначале я заглянул в студию, к военным техникам присоединились несколько гражданских: пожилая женщина, молоденькая и бородатый мужчина неопределенного возраста. Я остановил капитана корпуса: указал на штатских и приподнял брови. - Эти? - сказал он. - Это ученые, майор! Во всяком случае, они так сказали. Пропуска надежны. - Чем занимаются? Он пожал плечами. - Они не говорят, что проверяют реакции на сообщение президента. Что-то типа изучения политики... вы не знаете о такой штуке? Я не знал. - Во всяком случае, - угрюмо продолжил он, - здесь чертовски мало того, что изучать, они ведь получили от нашего президента только надутое дерьмо! Новостей, которые я ожидал услышать, не было. - Свяжитесь с Так-5! - добавил он, подумав, но я уже возвращался в Кэтхауз. После горячей пустыне база казалась приятным и безмятежным местом, но я не успокоился. Сухой, как воздух, я изнемогал в своем комбинезоне (возможно, я уже не буду так щедр со своими запасами) и начинал ощущать тревогу. Генерал Магрудер, Крысья Морда, был там, где вы обычно находитесь в семь утра, а именно, спал. Но меня соединили с полковником Гарлечем, он был настроен не очень дружелюбно. Когда я спросил про штатских, он буркнул мне под нос полдюжины крепких слов. - Они имеют разрешение, а дальше не ваше дело, майор! - огрызнулся он. - В каком состоянии база? - Все спокойно, сэр! (Надеюсь, что это было так, ведь я еще не заглядывал к своим ребятам.) Признаков реакции не наблюдается. - Нежданные гости? - Никаких донесений, сэр!.. Сэр! Можно вас спросить о докторе Дугласе? Хриплый смешок. - Он сидит в своей палатке под усиленной охраной и никак не может прокакаться. Как описывает положение противник? - Не совсем ясно, сэр! Они по-прежнему повторяют речь президента Брауна. Все идет чисто и громко. Собственно, полковник Гарлеч не произносил слова "прокакаться", он просто издал приглушенный шум с понятным смыслом. Гарлеч был одним из отчаянных воинов Магрудера - все знали, что они думают о президенте. Они решительно были против плана захвата... пока шефы сверху не дали понять, что имеется много тюрем для обсуждающих необходимость обороны Соединенных Штатов. После того как я закончил разговор по межвременному телефону, я подумал, что неплохо было бы вернуться в студию и побеседовать с политологами. Было бы интересно услышать их мнение о том, почему такое активное общество Штатов, как наше, получило мягкотелого президента Джерри Брауна, а другое, жирное и ленивое, огнедышащую госпожу Рейган... Но я солдат, а не ученый, и у меня были дела и поважнее. Я вызвал капрала Гарриса и, когда его голова появилась в дверях, приказал сходить в тюрьму и доставить пленного сенатора. Он сидел в моем комбинезоне и слишком походил на меня, когда я попадаю в затруднительное положение. Я не мог не смотреть на сенатора. Он, в свою очередь, внимательно изучал меня. Он не был напуган. По крайней мере, таким он не выглядел - сенатора можно было назвать чуть-чуть обиженным и, главным образом, любопытным. Это качество меня радовало больше всего. - Вы ловкий проныра, Доминик! - сказал я ему. - Скажите, что должно случиться! Прежде чем ответить, он потянулся: сенатор был сонным, а тахта ученого к тому же была неудобной. - Вы имеете в виду, как должна отреагировать на вооруженное вторжение президент Рейган? - переспросил он. - Этого нельзя предвидеть?! - Вся затея бесплодна, Доминик! Что вы хотите извлечь из всего этого? - Мир! - сказал я, улыбаясь. - Победу! Триумф демократии над тиранией! Конечно же, я имею в виду не вас, а наших общих врагов - русских! Сенатор поразился: - Дом! У меня нет русских врагов: в моем мире они ничего не значат... Русские погибли бы, сага бы мы не помогли им после атомной заварушки с Китаем. - Вы должны были дать им сдохнуть! Он с неприязнью вздохнул: - Вы явились без предупреждения и захватили нас! - Он пожал плечами. - Это вы должны объяснить, что происходит! Вы делаете свою игру? - Все идет как надо, Дом! - сказал я и улыбнулся. - Вы увиливаете от ответа, на большее вас не хватит. Сенатор промолчал, а я попытался быть более дружелюбным. - Это наша страна, за каким барьером мы бы ни находились? - убедительно произнес я. - И нам следует объединиться, так как наша цель одинакова - процветающие Соединенные Штаты Америки. Правильно? - Чертовски сомневаюсь в этом, Дом? - сказал он. - О Дом, продолжайте! Вы можете точно так же спрашивать и меня... Кстати, как ваша предстательная железа? Он удивился: - О чем вы говорите! Я еще слишком молод, чтобы она меня беспокоила. - Да? - сказал я. - Так я и подумал, когда мне это сказали. - Но проверить не будет лишним. Он покачал головой. - Де Сота! - сказал сенатор более смело и решительно, чем я, окажись я на его месте (к моему удовлетворению, ведь я думал, что и я поступил бы так же). - Давайте без нелепого дерьма! Вы захватили нас предательским образом - это довольно грязная штука! Почему вы решились? Я заулыбался. - Потому что мы здесь! Разве вы не знаете, как делаются подобные вещи? У нас возникли проблемы, и однажды мы увидели рациональное решение... Когда вы получаете технологию, вы ее используете, - мы так и поступили! - Я не говорил, каким образом нам удалось получить технологию, ведь это, в конечном счете, не совсем уместно. - Видите ли, дружище, вы столкнулись с такой ситуацией, которая не должна служить предметом разговоров. Наш президент скажет вашей Рейган, чего мы хотим, а потом мы уйдем, и все закончится. Он взглянул на меня обжигающим взглядом: - Вы ведь не верите в это, правда? Я пожал плечами: мы знали друг друга слишком хорошо. Я понимал, что однажды мы будем использовать их линию времени в своих интересах, и нам не хотелось уходить. Здесь мы всегда сумеем подстроить для своих врагов небольшие пакости. Но к сожалению, это было делом далекого будущего. Я сказал: - Вернемся к вопросам... Сможет ли госпожа Рейган договориться с нашим президентом без применения силы? Ведь в моем времени она и Джерри Браун находятся в не совсем дружественных отношениях. - Что из этого? Она сделает то, что потребуется, она ведь давала присягу защищать Соединенные Штаты. - Да! Но вопрос только в том - какие? - поинтересовался я. - Наш президент дал точно такую же клятву, и он держит ее... Неохотно, ведь он был тряпкой... - Но я не произнес это вслух. - ...Будет лучше, если ваша Нэнси выполнит требуемое... Вы можете предложить другое? У нас сила? Вы хотите, чтобы мы подбросили в Белый Дом сибирскую язву? Или оспу-Би в Таймс-сквер? - Я рассмеялся, глядя на его выражение. - Как вы полагаете, мы только говорим о водородных бомбах? Нам бы не хотелось портить слишком много хорошего имущества... - Но биологическое оружие... - он запнулся. Наверное, он хотел сказать, что оно запрещено международными конвенциями или что-то в этом роде. Я пояснил: - После Салт-2 мы используем все! Когда-то мы отказались от атомных бомб и стали работать с другими средствами. - Что за Салт-2? - спросил он, и сразу же: - Нет, черт с этим, я не хочу от вас уроков истории! Я хочу только одного, чтобы вы уматывали к дьяволу, откуда пришли, и оставили нас в покое! Сомневаюсь, что вы сделаете это! Если вас не интересует мое мнение, то меня от вас тошнит! Он был сущим злым дьяволенком! Я почти гордился сенатором... и был взбешен. - Вы собачье дерьмо, Доминик! - крикнул я. - Вы хотели сделать то же самое! Так или иначе, почему вы работали над проектом Кэтхауз! - Потому что... - он осекся. Его выражение говорило само за себя. Де Сота сменил тему. - У вас не найдется сигарет? - спросил он. - Я бросил курить! - с удовлетворением откликнулся я. Раздумывая, он кивнул. - Я не верил, что эта штука сработает! - произнес Де Сота, сенатор. - Но вы старались мой мальчик, разве не так? Какая здесь разница? Мы не делаем ничего такого, чего не сделали бы вы, если бы закончили исследования раньше. - Подумаю! К его чести, он не сказал, что это неправда. - Вы поможете нам? - нажимал я. На этот раз - не сомневаясь в ответе. - Нет! - Может быть, этим вы спасете множество людей! Он сказал: - Я не сдаюсь, Дом! И уверен, что несколько американских жизней не стоят миллионов русских. Я изумленно посмотрел на него возможно ли, чтобы я (в любом воплощении!) мог быть таким придурком? Но сенатор не выглядел дураком. Он наблюдал за мной, откинувшись в кресле, и вдруг показался выше и более самоуверенным. - Что это вы так испугались, Доминик? - ехидно поинтересовался он. - С чего вы взяли? Он объяснил: - Говорите так, словно беспокоитесь о чем-то, но не хотите это показывать. Мне кажется, я догадался, что вы опасаетесь другого Доминика! Не так давно он крутился поблизости и что-то вынюхивал. Кажется, он знал о вашем вторжении. На вашем месте я бы встревожился, кто он и что ему нужно? Я понял, что это было самым важным его секретом. Я никогда не был марионеткой в чьих-то руках, даже в образе сенатора. Он догадался, что тревожило мое сердце или одного из нас. Я медленно признался: - Он из паравремени, Дом! - Я уже понял это! Он приходил к вам? - Нет! Не совсем он! Я захотел рассказать ему о нашем посетителе, который сидел сейчас под охраной на другой стороне портала и потел от страха, что его найдут и сделают бо-бо за то, что он помог нам развернуть портал. - Но у нас были непрошеные гости, может быть, много! - Продолжайте дальше! Я сказал. - Вы не слышали про отскок? - Что имеется в виду? - Я имею в виду "обратный прыжок". Когда вы переходите сквозь оболочку паравремен, в действие вступает закон сохранения и некоторые вещи совершают обратное перемещение. Он нахмурился: - Вы считаете, людей будет бросать туда-сюда? - Не только людей! Здесь все сложнее: это зависит от того, насколько сильно порвана оболочка. Иногда это может быть просто энергия... свет или звук, иногда перетекают газы или мелкие предметы. Например, пролетающие мимо птицы. Временами - что-либо крупнее. - Это случается и здесь? Я неохотно согласился: - Кажется, да, Дом! И не только здесь... Он поднялся из кресла и подошел к окну, я разрешил ему это и произнес через плечо: - Похоже, ваш народ действительно поймал птичку в небе, Дом! Я не ответил, он повернулся и посмотрел в упор. - Я хочу, чтобы вы достали мне сигарет! - раздраженно крикнул он. - Это успокаивает! Я немного подумал: - Почему бы и нет? Это ваши легкие! Я включил на столе внутреннюю связь, разобрался, какие кнопки соединяют с канцелярией, и приказал сержанту Самбок принести сигарет. - Так, продолжим! - сказал я. - Вы будете помогать нам? Он отрезал: - Нет! - Даже когда нет никакого риска? И даже когда ваша страна беззащитна против нас? - Вы получите по заслугам! - отчетливо заключил он и повернулся к дверям, когда вошла Найла Самбок с пачкой сигарет из армейской лавки. Мой дружеский "я" внезапно изменился. Черт возьми, что с ним произошло? Он смотрел на сержанта как на привидение. Я никогда еще не видел такого выражения изумления, гнева и жалости одновременно ни на одном человеческом лице... тем более, своем собственном. Человек по имени Доминик Де Сота сидел перед экраном. Его пальцы сновали по клавиатуре, развертывая и записывая изображения. Не отрывая от работы рук, он сказал в крошечный микрофон, загнутый около щеки: "Босс? В этом зашли еще дальше. Думаю, здесь больше не будет позвоночных!" АВГУСТ, 24, 1983 г. ВРЕМЯ: 09.20 УТРА. СЕНАТОР ДОМИНИК ДЕ СОТА Когда я возвратился в лагерь военнопленных - стоянку автотранспорта Джи-3, - я обнаружил, что пропустил завтрак. Куда-то делись шесть моих товарищей. Здесь еще была небольшая группа солдат с трафаретом "ВП" на спине, которые подбирали оставшиеся подносы из кафетерия. За ними присматривали другие военные - с зелеными повязками и автоматами... среди них и майор Де Сота. Но здесь не было нескольких гражданских, которые предыдущей ночью делили со мной кровать. Это опечалило моего конвоира, но не тревожило меня. Капрал втолкнул меня за ограждение и стал шептаться с другим охранником. Моим сознанием овладела Найла Боуквист. Я не знаю, как выразить словами то, что мое сердце разорвалось на части, когда я увидел свою любовницу в армейской форме со следами маскировочного грима на лице и с автоматом через плечо. Не узнавая, она смотрела сквозь меня. Теперь, когда у меня было время поразмышлять, я понял что это была Найла из их времени, точно так же, как там был другой Доминик Де Сота и, конечно же, другая Мэрилин (но за кем же она замужем у них?), иной Ферди Боуквист и остальные люди. Другой Доминик не был точно таким же, как я, и вряд ли иная Найла копировала Боуквист. Она не была известной скрипачкой. Носила короткую прическу, ее глаза менее накрашены. И у нее была другая одежда, армейская униформа. Моя Найла одевалась просто замечательно, а у той, не было выбора. Но как разрывало сердце из-за их схожести! Она не знала меня, точнее, знала меня как копию иного Доминика. Увижу ли я когда-нибудь свою собственную Найлу? Тогда я буду очень удивлен. Здесь я был в центре невероятных и леденящих душу событий, и мои мысли переполняла женщина, с которой я состоял в близости... - Заключенный Де Сота! - гаркнул капрал, и я осознал, что он махнул мне рукой. - Пошли! Ваши парни не здесь, и я забираю вас на сборный пункт! - Где это? - Но вместо ответа я получил неприятный удар прикладом. Это было совсем недалеко. Мы просто прошли через Кэтхауз в офицерский клуб. Я уже был здесь. Это - нечто вроде холла, где служащие могли посидеть за чашечкой кофе и краткой беседой, спокойно перечитать свои рапорта. Здесь все было, как всегда, вот только десять человек присутствовали тут не по своей воле. Два штатских ученых ходили туда-сюда и свирепо смотрели в окна. Полковник Мартино сидел и беседовал с женщиной, в которой я признал математика из Ай-Ти-Ти - а следовательно, одну из моих избирательниц. - Доброе утро, Эдна! - кивнул я. - Привет, полковник! Это было так, словно я просто заглянул за кока-колой и ничего страшного не произошло. - Мы удивлялись, куда вы запропастились! - сказал полковник. - Меня допрашивал этот омерзительный майор, и я опоздал на завтрак. - Если у вас есть хотя бы двадцать пять центов, справа около холла торговый автомат. Часовой пропустит. Охранник очень смахивал на Герберта Гувера. Я не пошел за едой, это сделала за меня доктор Валеска. Безалкогольный напиток и пара твинки, конечно же, не еда, но, по крайней мере, наполняет желудок. Забыв же свои привычки, полковник Мартино обошел комнату посмотрел в окно (помотал головой: снаружи вооруженная охрана), проверил другую дверь (закрыта) и поднял телефонную трубку (отключен). Потом он сел и стал наблюдать за моей едой. - Всех нас допрашивали! - произнес он. - Кажется, больше всего, их интересовали вы, по крайней мере, вашего двойника. Это интересно! - Меня допрашивал Де Сота, - промямлил я ртом, полным крема. - Я не вижу вреда в том, чтобы рассказать им то немногое, что я знаю. Разве я мог всучить им не мои имя-должность-и-номер-серии? Он посмотрел на меня, будто пораженный молнией. Не могу себе представить, как он был раздражен. - Я думаю, что все мы играем в одни ворота, сенатор! - успокоил он меня. Я ухмыльнулся. Эдна Валеска села на тахту рядом со мной и подключилась к разговору. - Есть хорошая новость, - мрачно проговорила она, - проект Кэтхауза сработал! И есть плохая: они использовали его раньше нас. И еще более плохая весть: вероятно, сюда запутана, по крайней мере, еще одна линия времени. Других объяснений я не вижу. - Кажется, это действительно так! - согласился я. - Но кто же те, другие? - Иисус Христос? Такие вещи не для меня! - улыбнулась Эдна. - Кто же еще? - В конце концов, это ваш проект! Что же делать, если даже вы не знаете, что происходит? - Я сказала, что Христос здесь ни при чем, а не то, что не понимаю это! Часть, во всяком случае... Она поймала мой взгляд и угостила сигаретой. - Например! - произнесла она, чиркнув зажигалкой. - Мы довольно много узнали о линии времени наших захватчиков, где вы - армейский майор! - Мы знаем? - Да, конечно! Они вторглись к нам, потому что хотели напасть на своих противников через черный ход - так же, как собирались сделать и мы. - Доктор Валеска! - возразил я. - Мы не готовились к этому! Миссией Кэтхауза было изучение вероятностей. У нас не было оперативных планов! Она равнодушно пожала плечами, словно это было несущественно. - Есть другой факт! Хотя они и обогнали нас в пересечении времен, существует еще одна линия, где зашли еще дальше! Они заслали первого Доминика Де Сота. Я отметил, что нас слушали не только находившиеся в комнате, наш охранник также навострил ушки. Хорошо, может быть, мне удастся прочитать что-нибудь по выражению его лица? - С чего вы взяли? - спросил я, поглядывая на часового. - Потому что другой народ - назовем его "популяцией-1" - смог перенести человека сквозь время и вытащить его с другой стороны. Я не думаю, чтобы "популяция-2" - агрессоров - могла сделать это. Нахмурившееся лицо часового указало, что это весьма правдоподобно. Могу сказать, что и Эдна Валеска заметила его. - Так что, - заключила она, - в эту игру играют и другие? - Значит, мы можем найти в них союзников, - с надеждой сказ