"Я думаю, что все проблемы только из-за него. " - ска- зал он. Толпа в недоумении таращилась на него. Морковка в ответ широко улыбнулся. "Никто не обязан оставаться здесь, если у него нет же- лания." - сказал он. "Я никогда не совершал ничего. " "Да... но... послушайте. " - сказал Крепкорукий. - "Но если он не убивал старину Заложи-Молоток, то кто же? " "Я никогда не совершал ничего. " "Наше расследование продолжается. " "Вы не знаете! " "Но я отыщу! " "Ах, да? А когда, черт, вы узнаете? " "Завтра. " Гном заколебался. "Ладно. " - сказал с сильным недоверием в голосе. - "Завтра. Но лучше, если это все-таки произойдет завтра. " "Непременно. " - сказал Морковка. Толпа рассеялась, или по крайней мере немного разо- шлась. Тролли, гномы и люди - граждане Анк-Морпорка - ни- когда не испытывали тяги к поспешным действиям, пока улич- ный театр не закончен. У констебля Осколка, производящего смотр войскам, грудь так раздулась от гордости и тщеславия, что его костяшки едва не касались земли. "Слушайте вы, чертовы тролли! " Он помолчал, пока следующая мысль не заняла достойную позицию. "Слушайте внимательно! Ты в Дозоре, парень! Эта работа с большими возможностями. " - сказал Осколок. - "Я только вступил в Дозор, а уже получил повышение! Вам дадут обра- зование и подготовку для хорошей работы на Гражданской Улице! " "Это твоя дубинка, с торчащим в ней гвоздем. Ты будешь ею жрать. Ты будешь спать на ней. Когда Осколок прикажет, - 'Прыгай! ', то ты ответишь, - 'Какого черта? Мы сделаем это все с помощью чисел'. Я узнал великое множество чи- сел! " "Я никогда не совершал ничего. " "Ты, Угольнолицый, образумься, у тебя в ранце маршаль- ский жезл! " "Никогда не брал ничего, никогда. " "Вы сейчас сядете и сосчитаете мне до тридцати двух! Нет! Лучше до шестидесяти четырех! " Сержант Двоеточие почесал переносицу. Мы живы, - поду- мал он. Тролль оскорбил гнома на глазах у других гномов. Угольнолицый... А что, Угольнолицый. Мне сдается, что Осколок сама чистота по сравнению с ним. Освобожден и за- числен в стражу... Морковка здорово срезал Заскока. Правда Морковка обещал, что узнает все завтра, а уже стемнело. Но мы живы. Прислушайся к ним, псам. Каждый на своем конце, в этом пекле. Любимица прислушивалась к ворчанию псов и думала о вол- ках. Ей приходилось бегать со стаей волков и она хорошо зна- ла их. Эти псы не были волками. Волки были в общем-то мир- ными созданиями и предельно простыми. В итоге вожак стаи был скорее похож на Морковку. Мор- ковка пришелся городу впору также, как и он подошел бы вы- соким лесам. Псы были смышленее волков. Волки не нуждались в ум- ственных способностях У них были другие заботы. Но псы... они получили умственные способности от людей. Хотелось им этого или нет. Псы без сомнения были свирепее волков. Они унаследовали и это от людей. Большой Фидо превратил свою банду бездомных псов в то, что невежественная мысль могла счесть волчьей стаей. Все без исключения глядели с горящими глазами на пуделя, веща- ющего: О Предназначении, О Дисциплине, О Естественном Превосходстве Собачьей Расы, О Волках. Правда с точки зрения Большого Фидо волки выглядели совсем не такими, какими их знала Любимица. Они были боль- ше, злее, мудрее, волками мечты Большого Фидо. Они были Королями Леса, Ужасом Ночи. Они носили имена Быстрый Клык и Серебряная Спина. Они были воплощением того, кем каждый пес стремился стать. Большой Фидо одобрил Любимицу. Как он выразился, она была очень похожа на волчицу. Они все потрясенно слушали, полностью погрузившись в мечты, маленького пуделя, который нервно пукал во время рассказа, и вещал им, что естественный облик пса более гармоничен и велик. Любимица могла бы рассмеяться, если бы не обстоятельства, в которых она находилась, и сильное сомнение в том, что ей удастся выбраться живой. А потом она уже увидала, что случилось с маленькой, по- хожей на крысу, дворняжкой, которую втащили в центр круга пара терьеров и обвинили в том, что та приносила палку. Даже волки не делали такого с другими волками. Этого не было в кодексе волчьего поведения. В этом не было нужды. Волки не нуждались в правилах, как быть волками. Когда наказание завершилось, то она заметила Гаспода, сидящего в углу и пытающегося быть незаметным. "Если мы сейчас ускользнем, то они будут за нами гнать- ся? " - спросила она. "Вряд ли. Встреча заканчивается, видишь? " "Тогда пошли. " Они скрылись в переулке и, когда были уверены в том, что их не заметили, пустились бежать. "Бог мой. " - сказала Любимица, когда между ними и ста- ей псов пролегла дистанция в несколько улиц. - "Он сума- сшедший, правда? " "Нет, сумасшедший - это когда пена на устах. " - сказал Гаспод. - "Он - безумен. Это когда пена на мозгах. " "Вся эта чепуха о волках... " "Полагаю, что каждый пес имеет право на мечту. " - ска- зал Гаспод. "Но волки совершенно не такие! У них даже нет имен! " "У всех есть имена. " "У волков нет. Зачем они им? Они знают, кто они, и зна- ют остальных членов стаи. Это все... образы. Запах, ощуще- ние и облик. У волков даже нет слова для волков. Это со- всем на них непохоже. Имена - это людские дела. " "У псов есть имена. У меня есть имя. Гаспод. Это мое имя. " - сказал Гаспод. "Ну... Я не могу объяснить почему. " - сказала Любими- ца. - "Но у волков нет имен. " x x x Луна была нынче высоко в небе, черном как чашка кофе, который вообще-то и не черный совершенно. Ее свет превращал город в паутину из серебряных нитей и теней. Давным-давно Башня Искусств была центром города, но го- рода со временем стремятся переселиться и центр Анк-Мор- порка находился ныне в нескольких сотнях ярдах отсюда. Ба- шня по-прежнему возвышалась над городом, ее черный силуэт рисовался в вечернем небе, умудряясь выглядеть чернее, чем можно было бы предположить. Мало кто даже поглядывал на Башню Искусств, ибо она всегда была здесь. Она была просто вещью. Люди редко смотрят на привычные вещи. Послышалось тихое, еле уловимое звякание металла о ка- мень. На миг кто-нибудь, стоявший рядом с башней и смо- тревший в нужном направлении, мог бы заметить, что пятно, черневшее даже в темноте, медленно, но неуклонно движется к верхушке башни. На миг лунный свет выхватил из тьмы тонкую металличес- кую трубу, висевшую за спиной у человека. Затем все вновь погрузилось в глубочайшую тьму, в то время как тот продол- жал свое движение вверх. Окно было тщательно закрыто. "Но она всегда оставляет его открытым. " - захныкала Любимица. "Ей пришлось захлопнуть его сегодня вечером. " - сказал Гаспод. - "Тут вокруг шныряет много странных людей. " "Но она знает о странных людях. " - сказала Любимица. - "Большинство из них живет в ее доме! " "Тебе просто нужно превратиться в человека и разбить окно. " "Я не могу так сделать! Я буду обнаженной! " "Ну а сейчас, ты разве не обнажена? " "Но я сейчас в облике волчицы. В этом-то разница! " "За всю свою жизнь я ничего не одевал на себя. И это меня никогда не беспокоило. " "Дом Дозора. " - пробормотала Любимица. - "В Доме Дозо- ра должно что-нибудь быть. В конце-концов запасная кольчу- га. Простыня или еще что-нибудь. И дверь никогда плотно не закрывается. Пошли. " Она пустилась шагом по улице, а Гаспод, подвывая, по- трусил вслед за ней. Кто-то пел. "Бог мой! " - сказал Гаспод. - "Ты только погляди. " По улице маршировали четверо Дозорных. Два гнома и два тролля. Любимица узнала Осколка. "Грудь вперед! Без сомнения вы самые ужасные новобран- цы, каких мне доводилось видеть! Выше ногу! " "Я никогда не совершал ничего! " "А сейчас, впервые в жизни, ты делаешь кое-что, младший констебль Угольнолицый! Это настоящая мужская жизнь в До- зоре! " Отряд завернул за угол. "Что происходит? " - спросила Любимица. "Спроси меня. Я мог бы узнать побольше, если бы один из них хоть на миг остановился. " Вокруг Дома Дозора, на Подворье Псевдополиса, стояла небольшая толпа. Они казалось тоже были Дозорными. Сержант Двоеточие стоял под мигающим фонарем, царапая что-то в своем планшете, и разговаривал с маленьким человеком с огромными усами. "И ваше имя, мистер? " "САЙЛАС! НЕУКЛЮЖАЯ ВЫПЕЧКА! " "Вам никогда не доводилось быть городским глашатаем? " "ТАК ТОЧНО! " "Точно. Дайте ему его шиллинг, констебль Жвачка! Один для всего вашего отряда. " "КТО ЭТО КОНСТЕБЛЬ ЖВАЧКА? " - спросил Неуклюжая-Выпеч- ка. "Здесь внизу, мистер. " Человек бросил взгляд на Жвачку. "НО ВЫ! ГНОМ! Я НИКОГДА... " "Станьте 'смирно', когда вы разговариваете со старшим офицером. " - заревел Жвачка. "Послушайте, в Дозоре нет ни гномов, ни троллей, ни лю- дей. " - сказал Двоеточие. - "Только Дозорные. Слышите! Так всегда говорит капрал Морковка. Разумеется, если вы желаете служить в отряде констебля Осколка... " "МНЕ НРАВЯТСЯ ГНОМЫ. " - поспешно сказал Неуклюжая-Вы- печка. "ТАК ВСЕГДА БЫЛО. НО ТОЛЬКО НЕ ЗДЕСЬ. НИ ОДИН. В ДОЗОРЕ, ВОЗРАЖАЮ. " - добавил он после секундного размыш- ления. "Вы быстро усваиваете. Вы пройдете длинный путь в этой армии настоящих мужчин. " - сказал Жвачка. "В один пре- красный день вы обнаружите фельдмаршальскую железяку где- нибудь у себя в носовом платке. Сомкнуть строй! Грудь впе- ред! " "Пятый новобранец пока что. " - сказал Двоеточие капра- лу Валету в то время, как Жвачка со своим новым подчинен- ным удалились в темноту. - "Даже Декан Университета пытал- ся вступить. " "Потрясающе. " Любимица обменялась взглядами с Гасподом. "Осколок без сомнения выстраивает их в ряд с помощью кулаков. " - сказал Двоеточие. "Через десять минут они глина в его руках. Подумай только. " - добавил он. - "все что-угодно, через десять минут глина в его руках. Припоминаю своего чертового сер- жанта, который был у нас, когда я только вступил в ар- мию... " "Он был крутым? " - сказал Валет, подкуривая сигарету. "Крутым? Бог мой! Тринадцать недель сплошных страданий, что было, то было! Каждое утро пробежка на десять миль, по уши в грязи половину времени, а он без умолку верещит и кроет нас день-деньской! Однажды он заставил меня всю ночь напролет чистить унитазы зубной щеткой! Чтобы поднять нас с постелей, он колотил всех палкой с шипами! Мы должны бы- ли прыгать сквозь обручи, мы смертельно его ненавидели и могли бы выпустить ему кишки, если у кого-нибудь хватило бы духу, но разумеется никто не отважился. Он предоставил нам три месяца живой смерти. Но... знаешь... после выпуск- ного парада... мы, глядя на самих себя, все в новеньких мундирах, и вообще, наконец-то настоящие солдаты, глядя какими мы стали... ну, мы увидели его в баре, и... не ду- мал, что придется рассказать тебе... " Любимица с Гасподом увидели, как Двоеточие вытер подозрительную слезу. "... я с Гудком Джексоном и Боровом Картофелем подкара- улил его в переулке и избили до полусмерти, так что у меня костяшки три дня ныли. " - Двоеточие прочистил нос. - "Счастливые денечки... хочешь тянучку, Валет? " "Не беспокойся, особого желания нет, Фред. " "Дайте одну маленькой собачке. " - попросил Гаспод. Двоеточие дал, а потом долго удивлялся почему. "Видишь? " - сказал Гаспод, разгрызая тянучку своими ужасными зубами. - "Я - неподражаем. Неподражаем. " "Лучше молись, чтобы Большой Фидо ничего не пронюхал." - сказала Любимица. "Не-а. Он меня не тронет. Я его беспокою. У меня есть Власть. " Он яростно почесал ухо. "Послушай, тебе не стоит здесь появляться, нам лучше уйти и..." "Нет. " "История моей жизни. " - сказал Гаспод. - "Это Гаспод. Дайте ему пинка. " "А я думала, что у тебя была большая счастливая семья, куда можно вернуться. " - сказала Любимица, открывая толч- ком дверь. "Что? Ах, да. Конечно. " - поспешно сказал Гаспод. - "Да. Но я люблю мою независимость. Я мог бы мигом оказать- ся дома, если только пожелал." Любимица промчалась наверх по лестнице и открыла лапой ближайшую дверь. Это была спальня Морковки. Его запах, какой-то золоти- сто-розовый цвет заполняли ее от края до края. На стене, аккуратно приколотый, висел чертеж шахты гно- мов. На другой стене висел огромный лист дешевой бумаги, на котором была нарисована, с многочисленными перечеркива- ниями и помарками, карта города. Перед окном, там где здравомыслящий человек мог бы его поставить, чтобы обладать всеми возможными преимуществами имеющегося света и и не испытывать нужды тратить свечей из городского бюджета, стоял маленький стол. На нем лежала бумага и стоял стаканчик с карандашами. Там же в комнате стоял старый стул, под шатающуюся ножку которого был под- ложен свернутый листок бумаги. В комнате отсутствовал комод с одеждой и тем самым на- помнившая Любимице комнату Бодряка. Это было место, куда кто-то приходил спать, но не жить. Любимица задумалась, а было ли время, когда любой Дозорный был по-настоящему сво- боден от службы. Она не могла представить сержанта Двоето- чие в гражданской одежде. Если вы были Дозорным, то оста- вались им все время, что являлось выгодной сделкой для го- рода, ибо он платил вам за службу в Дозоре только за де- сять часов в день. "Отлично. " - сказала она. - "Я могу взять простыню с кровати. Закрой глаза. " "Зачем? " - спросил Гаспод. "Во имя благопристойности. " Гаспод поперхнулся от удивления, а затем сказал. - "По- маю. Да-а, я мог бы увидеть твою суть. Поверь, тебе не за- ставить меня глядеть на обнаженную женщину, нет-нет. Стро- ить глазки. Сумасшедшая мысль. Поверь,поверь мне. " "Ты понимаешь, о чем я говорю? " "Обо мне нельзя сказать, что я так поступаю. Отнюдь нет. Одежда никогда не была тем, что ты могла бы назвать собачьей вещью, достойной быть надетой ею. " Гаспод поче- сал ухо. "Впрочем здесь присутствуют два метасинтаксиче- ских варианта. Прости. " "У тебя это совсем по-другому. Ты же знаешь, кто я. В любом случае псы обыкновенно обнажены. " "А потому люди... " Любимица превратилась в женщину. Уши Гаспода от ужаса прижались к голове. Сам того не замечая, он завыл. Любимица выпрямилась. "Знаешь, что хуже всего? " - сказала она. - "Это мои волосы. Их с трудом можно распутать. И мои ноги покрылись грязью. " Она стащила с кровати простыню и завернулась в нее, как в импровизированную тогу. "Ну. " - сказала она. - "Ты видел на улице и хуже, Гас- под? " "Что? " "Можешь открыть глаза. " Гаспод моргнул. Любимица в обеих ипостасях имела пре- красный вид, но вторая или две одновременно, когда телес- ный облик мчался от одной станции к другой, совсем не был столь достопримечателен, чтобы вам захотелось увидеть его на полный желудок. "Я думал, что ты свернешься на полу, хрюкая, отращивая волосы и распрямляясь. " - промычал он. Любимица посмотрела в зеркало на свои волосы, удерживая в памяти свой ночной облик. "Но зачем? " "Вся эта дребедень... не причиняет тебе вреда? " "Это немного напоминает как-будто чихаешь всем своим существом. Как ты думаешь, у него есть гребень? Я имею в виду гребень? Ведь у каждого есть гребень... " "Взаправду... огромный... чих? " "Могла бы сгодиться и одежная щетка. " Они замерли от скрипа открываемой двери. Вошел Морковка. Он не заметил их в темноте, а побрел к столу. Чиркнула спичка... вонь серы... а затем он зажег свечу. Он сдвинул со лба шлем, а потом окончательно снял его с головы, так что тот повис у него на плечах. Они услышали, как он бормочет. - "Не может быть что это правда? " "Что не может? " - спросила Любимица. Морковка резко обернулся вокруг. "Что вы здесь делаете? " "Ее униформу украли, пока мы шпионили в Гильдии Убийц. " - сообщил Гаспод. "Мою униформу украли. " - сказала Любимица. - "пока я находилась в Гильдии Убийц. Шпионя. " Морковка по-прежнему разглядывал ее. "там был один старикан, бормотавший без умолку. " - с отчаянием продолжала она. "Как зубрилка? Рука тысячелетий и коротышка? " "Да, именно так... " "Скверный Оле Рон. " - вздохнул Морковка. - "наверное продал ее за выпивку. Впрочем я знаю, где он живет. Напом- ните мне, чтобы я сходил и поговорил с ним, когда будет свободное время. " "Не хотите ли спросить у нее, во что она одевалась, ко- гда была в Гильдии. " - сказал Гаспод, забившись под кро- вать. "Заткнись! " - сказала Любимица. "Что? " - спросил Морковка. "Я разузнала о комнате. " - быстро сказала Любимица. - "некто, именуемый... " "Эдвард с'Мерть. " - сказал Морковка, усаживаясь на кровать. Дряхлые пружины начали скрипеть-скрипеть-скрип... "Как вы об этом узнали? " "Думаю, что с'Мерть украл гоннилду. И он же убил Фа- сольку. Но... Убийцы, убивающие без оплаты? Это еще хуже, чем гномы и их инструменты. Это хуже, чем клоуны и их ли- ца. Сдается, Крест по-настоящему взбешен. Он разослал Убийц на поиски парня по всему городу. " "А-а. Ну-ну. Не хотел бы оказаться в туфлях Эдварда, когда они его найдут. " "Я тоже не хотел бы сейчас оказаться в его туфлях. По- слушай, я знаю, где Эдвард сейчас. Он попал им под руку. Он мертв, вместе со своими туфлями. " "Убийцы его отыскали? " "Нет. Его нашел кто-то другой. А потом его труп обнару- жили Жвачка и Осколок. Насколько могу судить, он мертв в течение многих дней. Послушай! Этого не может быть! Но я соскреб грим Фасольки и оторвал красный нос, и это был без сомнения он. И парик того самого рыжего цвета. Он должно быть помер сразу после Заложи-Молоток. " Любимица села рядом с ним. "Но... кто же стрелял в Осколка? И убил девушку-нищен- ку... " "Да. " "Но это не мог быть Эдвард?.. " "Ха! " Морковка стащил с себя нагрудник и кольчугу. "Так что мы разыскиваем еще одного. Некоего третьего. " "Но ведь нет никаких улик! Просто кто-то с гоннилдой в руках! Где-то в городе! Где-угодно! И я устал! " Пружины опять скрипнули, когда Морковка встал и пошаты- ваясь поплелся к столу. Он сел, положил перед собой лист бумаги, осмотрел карандаш, заточил его мечом, и, после ми- нутного раздумья, начал писать. Любимица молча глядела на него. У Морковки под кольчугой была кожаная жилетка с ко- роткими рукавами. На левом предплечье виднелось родимое пятно в виде короны. "Вы все записываете, как это делал капитан Бодряк? " "Нет. " "А что же вы тогда делаете? " "Я пишу моим папе и маме. " "Правда? " "Я всегда пишу моим папе и маме. Я обещал им. Как-бы то ни было, это помогает мне думать. Я всегда пишу письма до- мой, когда думаю. Мой отец дает мне массу хороших сове- тов. " Перед Морковкой стоял деревянный ящик, со сложенными в нем письмами. Отец Морковки имел привычку отвечать Морков- ке на обратной стороне собственных писем Морковки, ибо под землей, в шахте гномов, было трудно отыскать бумагу. "О чем же хорошие советы? " "Обычно о добыче в шахте. Движущихся скалах. Вы понима- ете. Подпорки и крепеж. В шахте нельзя делать плохо. Вы обязаны делать хорошо. " Его карандаш заскрипел по бумаге. Дверь оставалась по-прежнему приоткрытой, но раздался громкий стук, возвещавший неким метафорическим кодом Мор- зе, что стучавший заметил Морковку в своей комнате со скудно одетой женщиной и тщетно пытается быть услышанным. Сержант Двоеточие кашлянул каким-то подозрительным каш- лем. "Да, сержант? " - сказал Морковка, не оборачиваясь. "Что бы вы хотели, я должен делать следующим, сэр? " "Разошлите их по отрядам, сержант. В каждый по крайней мере один человек, один гном и один тролль. " "Да, сэр. Чем они должны заниматься, сэр? " "Их должны видеть, сержант. " "Хорошо, сэр. Один из новобранцев... это мистер Тоскли- вый, сэр. Он с улицы Вязов. Он - вампир, в самом деле, но он работает на бойне, так что это по-правде не будет... " "Поблагодарите его от души и отошлите домой, сержант. " Двоеточие бросил взгляд на Любимицу. "Да, сэр. Хорошо. " - сказал он с неохотой. - "Но с ним не будет неприятностей, просто если ему потребуются эти дополнительные гомогоблины, то... " "Нет! " "Хорошо. Отлично. Я, э-э, тогда прикажу ему убираться." Двоеточие закрыл дверь. Петли подозрительно скрипнули. "Они называют вас сэр. " - сказала Любимица. - "Вы за- метили? " "Я знаю. Это неправильно. Люди должны думать о себе, говорит капитан Бодряк. Закавыка в том, что люди начинают о себе думать, только если им прикажут. Как написать слово 'случайность'? " "Не знаю. " "Ладно. " Морковка по-прежнему не оборачивался. "За прошедшую ночь мы захватили город, как мне кажется. Смысл этого будет виден всем. " Нет, не увидят, сказала про себя Любимица. Они увидят тебя. Это как гипноз. Люди живут твоим видением. Ты мечтаешь, почти как Боль- шой Фидо, но только его мечта - это ночной кошмар, а ты мечтаешь для всех. Ты действительно думаешь, что каждый человек, в основном, прекрасен. И только в тот миг, когда они рядом с тобой, любой их них тоже в это верит. Откуда-то снаружи доносился звук марширующих костяшек. Отряд Осколка совершал очередной круг. "Ах, да. Он должен узнать об этом раньше или позже... " "Морковка? " "Гм-м? " "Знаешь, когда Жвачка, тролль и я вступали в Дозор - да-да - знаешь, почему нас было трое? " "Разумеется. Представительство группы меньшинств. Один гном, один тролль, одна женщина. " "А-а. " Любимица заколебалась. Там снаружи все еще сиял лунный свет. она могла бы сказать ему, сбежать вниз, обер- нуться и быть в полном порядке где-нибудь за городом. Она могла бы так поступить. Она была знатоком в убегании из городов. "Это было не совсем так. " - сказала она. "Послушай, в городе масса народу, а Патриций настаивал, что... " "Поцелуй ее. " - сказал из-под кровати Гаспод. Любимица замерла. Лицо Морковки приняло немного стран- ный вид из-за того, что его уши только что услышали то, во что запрограммированный ум отказывается верить. Он начал краснеть. "Гаспод! " - крикнула Любимица, принимая Собачий Облик. "Я знаю, что делаю. Мужчина, Женщина. Это судьба. " - сказал Гаспод. Любимица встала. Морковка тоже вскочил, причем так бы- стро, что его стул отлетел прочь. "Я должна идти. " - сказала она. "М-м. Не ходите... " "А сейчас уходи. " - сказал Гаспод. Так никогда не получится, сказала сама себе Любимица. Никогда не получается. Оборотни должны крутиться с другими оборотнями, ибо только те единственные, кто понимает... Но... С другой стороны... с тех пор как ей пришлось убегать после каждой встречи... Она подняла палец. "Минутку. " - быстро проговорила она и одним движением опустилась под кровать, вытащив Гаспода за загривок. "Я тебе нужен! " Пес ныл, пока его несли к двери. "Мне кажется, что он догадывается! Его идея хорошо провести время, показывая Колосса Морпоркского! Пусти меня! " Дверь захлопнулась. Любимица стояла, прислонившись к ней. Это закончится так же, как закончилось в Псевдополисе и Квирме и... "Любимица! " - позвал Морковка. Она обернулась. "Не говори ничего. " - сказала она. - "Все еще может будет в порядке. " И через миг на кровати заскрипели пружины. И вскоре после этого для капрала Морковки Мир Диска тронулся. И даже не побеспокоился остановиться, чтобы от- менить хлеб и газеты. Около четырех часов утра капрал Морковка проснулся, это тайное время известно только ночным людям, как-то: пре- ступникам, полицейским и прочим недотепам. Он лежал на своей узкой кровати, прижавшись к стене и разглядывая ее. Вне всяких сомнений это была интересная ночь. Хотя он и был в самом деле простаком, но отнюдь не глу- пым, а потому всегда понимал то, что можно было бы назвать механикой. Он был знаком со многими девушками и брал их на многочисленные бодрящие прогулки, чтобы увидеть изумитель- ную работу доменных печей и лицезреть интересные граждан- ские здания до тех пор, пока те окончательно теряли инте- рес. Ему часто приходилось патрулировать Подвальчики Пу- тан, хотя миссис Пальма и Гильдия Белошвеек пытались уго- ворить Патриция именовать район Улицей Возвращающейся При- вязанности. Но он никогда не видел их в связи с собой, а потому и не был окончательно уверен, как уже бывало, где же он приходился впору. Возможно это было не совсем то, о чем он собирался писать родителям. Они и так знали об этом. Он выскользнул из кровати. Из-за задернутых гардин в комнате было удушающе жарко. Позади, он услышал, как Любимица скатилась во впадину, оставленную его телом. Затем весьма энергично обеими руками он распахнул што- ры и впустил белый свет полной луны. Он слышал, как позади вздыхает во сне Любимица. Там далеко на равнине бушевали бури. Морковка видел вспышки, пронзающие горизонт, и ощущал запах дождя. Но го- родской воздух оставался недвижен и раскален, еще горячее из-за далекого зрелища грозы. Башня Искусств чернела перед его взором. Он видел ее каждый день. Она возвышалась над половиной города. Позади заскрипела кровать. "Я думаю пора идти... " - начал он и повернулся. Когда он поворачивался, то не заметил отблеск лунного света с вершины башни, отразившийся от металла. Сержант Двоеточие сидел снаружи на лавке, покинув рас- каленную атмосферу Дома Дозора. Откуда-то изнутри доносился стук молотка. Жвачка поя- вился минут десять назад, с сумкой инструментов, парой шлемов и решительным выражением лица. И Двоеточие, черт возьми, знать не знал, над чем трудится маленький дьяволе- нок. Он вновь пересчитал, очень медленно, помогая себе ставя галочки, имена на планшете. Ни капли сомнения. Сей- час в Ночном дозоре насчитывалось двадцать человек. А мо- жет быть и больше. Осколок пришел весьма серьезный и при- вел к присяге еще двух человек, еще одного тролля и дере- вянного болвана откуда-то из Компании Нарядной Одежды Пробковой-Туфель*. Если так будет продолжаться, то они смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот, совсем как в былые времена. Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать че- ловек. * И как излагалось в официальной, много времени спустя событий описывавшей их, народной песне Анк-Морпорка, со- провождаемой оловянным свистком и носовым пассажем: "Как гулял я по Нижнему Бродвею, Пришли вербовщики, хватая людей за ноги и говоря, Чтобы те собирались добровольно вступать в Дозор, Иначе, если те не захотят, То им поотшибают головы. И так я шел по улице персикового Пирога И улице Олоферна вместо этого, Напевая ту-ра-ли и т.д. " Она никогда не была по-настоящему популярной. В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть старшего офицера. В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого пред- ставления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Мор- ковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал ко- го-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпус- кать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им соби- рается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоето- чие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть наказанным. И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы До- зорных вбили, что путь их продвижения в чине - это при- звать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце месяца. Но что было наиболее странным - Морковка по-прежнему оставался... Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла. Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее ок- но, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то сообразить. Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с мечом в руке Морковка. "Куда оно подевалось? Куда?.. " "Не знаю. Черт, что это такое? " Морковка замер. "Гм-м. Не уверен. " - сказал он. "Морковка... " "Сержант? " "Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, па- рень. " Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак. "Слушай, я повернулся, а оно пролетело и... " Тот посмотрел на меч в руке, как-бы не осознавая, что же он держит в руке. "Ах, черт! " - сказал он. Морковка бросился обратно в комнату, сгребая на ходу бриджи. пока он сражался с ними, внезапно в его голове со- зрела мысль, кристальная как лед. Ты - зануда, вот кто ты? Не задумываясь вытаскиваешь меч, не так ли? Ты все сделал неверно! А сейчас она убежа- ла и ты никогда ее больше не увидишь! Он повернулся. Маленький серый пес внимательно наблюдал за ним из-за двери. Испытав подобное потрясение, она могла никогда не Обер- нуться назад, подсказывали ему его мысли. Кого волнует, что она оборотень? Тебя тоже не беспокоило, пока ты не узнал! Между прочим несколько бисквитов от твоей персоны могли бы сослужить пользу маленькому псу в дверях, хотя, поразмыслив, шансы наличия у тебя бисквита ничтожно малы, так что и думать забудь об этом. Бог мой, ты что по-насто- ящему запуталась во всем этом, да? ...думал Морковка. "Тяв, тяв. " - сказал пес. Морковка наморщил от усердия лоб. "Это ты говоришь, разве не так? " - сказал он, указывая на пса мечом. "Я? Псы не разговаривают. " - поспешно ответил Гаспод. - "Послушай, мне нужно узнать. Я остался один. " "Расскажи мне, куда она умчалась. Немедленно! Или... " "Да-а? Послушай. " - мрачно сказал Гаспод. - "Первое, что мне припоминается в своей жизни, самое первое - это когда меня в мешке швырнули в реку. С кирпичом в придачу. Меня. Припоминаю, что у меня были шатающиеся лапы и смеш- ные наизнанку уши, помню-помню, я был пушистым, а впрочем ладно, ибо это оказался Анк. Хорошо, что я смог выбраться на берег. Но это было началом, и никогда ни на минуту не становилось лучше. Я помню, что брел по берегу внутри меш- ка, таща кирпич. Мне понадобилось три дня, чтобы прогрызть путь наружу. Продолжай. Угрожай мне! " "Прости? " - сказал Морковка. Гаспод почесал ухо. "Может я смог бы ее выследить. " - сказал Гаспод. - "получив хорошее поощрение. " Он поощряюще сдвинул брови. "Если ты ее найдешь, то я дам тебе все, что ты пожела- ешь. " сказал Морковка. "Ах, да. Если. Ах, да. С этим все в порядке, при нали- чии если. А как насчет кое-чего прямо сейчас? Посмотри на эти лапы, эй? Стерты до костей. А этот нос, который уже ничего не обоняет. Это очень нежный инструмент. " "Если ты немедленно не примешься за поиски. " - сказал Морковка. - "то я сам лично... " Он заколебался. Ему нико- гда не приходилось быть жестоким с животными в своей жиз- ни. "Передам дело капралу Валету. " - сказал он. "Как раз то, что мне нравится. " - с горечью ответил Гаспод. Он уткнулся носом в землю. В конце-концов все было по- нятно. Запах Любимицы висел в воздухе, как радуга. "Ты по-настоящему умеешь разговаривать? " - спросил Морковка. Гаспод прикрыл глаза. "Конечно нет. " - ответил он. Незнакомец достиг вершины башни. Повсюду в городе горе- ли фонари и свечи. Картина происходящего раскинулась перед ним. Десять тысяч маленьких, касающихся земли, звезд... и он мог потушить любую, какую пожелает, просто так. Это на- полняло его ощущением, что он - бог. Это было потрясающе, насколько отчетливо здесь были слышны звуки. Все то же ощущение, что он - бог. Он мог слышать лай собак, звуки голосов. Время от времен голос звучал громче всех остальных, взлетая в ночное небо. Это была власть. Власть, которой он обладал прежде, власть говорить: делай это, делай то... все это было про- сто человеческое, но это... это ощущение, что он - бог. Он положил гоннилду на позицию, вставил обойму с шестью пулями и посмотрел наугад на огонек. А затем еще на один. И еще на один. Он не должен был позволять ей стрелять в девушку- ни- щенку. В плане этого не было. Руководители Гильдий - таков был план бедного малыша Эдварда. Руководители Гильдий, для начала. Оставить город без руководства в беспорядке, а по- том посмотреть в лицо его глупому кандидату и сказать: "Вперед! Управляй! Это твое предназначение. " Это была старая болезнь, подобный стиль мышления. Ты подхватил ее из глупых историй. Ты поверил... ха... пове- рил, что подобный трюк, вроде вытягивания меча из камня, является вроде экзамена на королевскую должность. Меч из камня? Гоннилда была чудеснее чем все это. Он лег. Положил гоннилду и стал ждать. День начался. "Я никогда ни к чему не касался. " - сказал Угольноли- цый и неуклюже повернулся. Осколок треснул его по голове своей клюшкой. "Солдаты, подъем! Прочь камни и одевайте носки! Еще один прекрасный день в Дозоре! Младший констебль Угольно- лицый, подъем, ты ужасный человечишко! " Спустя двадцать минут осоловелый сержант Двоеточие обо- зревал отряды. Все расселись на лавках, кроме констебля Осколка, сидевшего отдельно и надувшегося от сознания об- щественной полезности. "Что ж, солдаты. " - сказал Двоеточие. - "а сейчас, ко- гда вы... " "Солдаты, слушайте хорошенько! " - загрохотал Осколок. "Благодарю вас, констебль Осколок. " - сказал Двоето- чие. - "Капитан Бодряк сегодня вступает в брак. Мы должны обеспечить почетный караул. Мы так всегда делали в старые времена, когда у Дозорного была свадьба. А потому мне хо- телось бы, чтобы шлемы и нагрудники блестели и сверкали. Ни пятнышка грязи... Где капрал Валет? " Послышался звон, когда рука констебля Осколка отскочила от нового шлема. "Давненько не виделись, сэр? " - отрапортовал он. Двоеточие прикрыл глаза. "А кое-кто из вас желает... Где младший констебль Люби- мица? " Динь. "Ее никто не видел со вчерашнего вечера, сэр. " "Отлично. Мы пробились сквозь ночь, мы пробьемся сквозь день. Капрал Морковка говорит, что нам нужно глядеть зор- ко. " Динь. "Да. сэр! " "Констебль Осколок? " "Сэр? " "Что вы нацепили на голову? " Динь. "Констебль Жвачка сделал этот шлем для меня, сэр. Специальный думающий шлем с часовым механизмом. " Жвачка кашлянул. "Понимаете, вот эти большие элементы - охлаждающие пластинки. Окрашены в черное. Я позаимствовал у моего кузена часовой механизм, и теперь этот вентилятор продувает воздух... " Он остановился, увидев выражение ли- ца Двоеточие. "Так вот над чем вы работали всю ночь? " "Да, потому что я полагаю, что мозги троллей слиш- ком... " Сержант Двоеточие взмахом руки приказал ему замолчать. "Так что у нас теперь есть заводной солдатик? " - ска- зал Двоеточие. "Мы - настоящая модель армии, вот теперь мы какие. " Гаспод испытывал географическое смущение. Он знал, где он находится, более или менее точно. Он был где-то в райо- не Теней, в переплетении пристаней и скотобоен. Хотя он и привык думать обо всем городе, как о принадлежавшем ему, но эта территория ему не принадлежала. Здесь шмыгали кры- сы, почти такие же большие как и он, а он был размерами с терьера, впрочем крысам Анк-Морпорка хватало ума, чтобы понять это. Его также лягнули две лошади и сшибла тележка. И он потерял след. Он дважды пробежал взад и вперед, огля- дел крыши и несколько раз пересек реку. Оборотни обладали хорошим инстинктом в уклонении от преследования, кроме всего прочего уцелевшие особи были потомками тех, кто су- мел убежать от разъяренной толпы. Те же, кто не смог пере- хитрить толпу, никогда не имели потомков, и даже могил. Много раз запах становился неуловимым, у стены или приземистой хижины, и Гаспод был вынужден ползать вокруг, пока не находил его вновь. Случайные мысли мелькали в его шизофренических собачьих мозгах. "Умный Пес Спасает День. " - бормотал он. - "Все Гово- рят, Отличный Пес. Нет, так они не скажут, ибо я сделал из-за угрозы мне. Изумительный Нос. Я не хотел этого де- лать. Вам Надлежит Получить Кость. Я просто дрейфую в море жизни. Я... Кто У Нас Хороший Мальчик? Заткнись! " Солнце трудилось высоко в небе. Чуть ниже трудился Гас- под. Вилликинс открыл шторы. В окна брызнуло солнечным све- том. Бодряк зевнул и медленно встал с того, что именова- лось его кроватью. "Бог мой, парень. " - промямлил он. - "Сколько прибли- зительно времени ты можешь сказать? " "Почти девять утра, сэр. " - ответил дворецкий. "Девять утра? И это время для подъема? Да я обычно не поднимаюсь, пока не спадет полуденная жара! " "Но вы больше не на работе, сэр. " Бодряк посмотрел. На лежавший в ногах комок из просты- ней и одеял. Они завернулись вокруг его ног и скрутились вместе. Потом ему припомнился сон. Он прохаживался по городу. Да-да, может не столь сон, как воспоминание. Помимо всего прочего он ходил по городу каждую ночь. Какая-то часть его существа не сдавалась, другая же часть училась быть гражданским, но старая часть маршировала, нет, шест- вовала на очередной обход. Он еще подумал, что место вы- глядело пустынным и не очень пригодным для прогулок, чем обычно. "Сэр, вы желаете, чтобы я вас побрил или будете бриться сами? " "Я становлюсь нервным, когда люди держат бритву у моего лица... " - сказал Бодряк. - "Но если вы запряжете лошадь и подадите карету, то я попытаюсь добраться до ванной. " "Весьма забавно, сэр. " Бодряк побывал в другой ванной, просто из-за новизны ощущения. Доносившийся шум напоминал ему, что особняк оживленно гудел в предвкушении часа С. Леди Сибил отдавала своей свадьбе всю прямоту мыслей, обычно направляемую на создание тенденции к хлопающим ушам у больных драконов. Полдюжины поваров были заняты на кухне в течение трех дней. Они жарили целого быка и готовили изумительные блюда из редких фруктов и овощей. До сих пор в представлении Сэ- ма Бодряка хорошей трапезой была печень без прожилок. "Вы- сокая кузина " была блюдом из ломтиков сыра, нанизанных на палочки и воткнутых в половинку грейпфрута. Он не был слишком уверен, что будущим женихам полага- лось видеть предполагаемых невест в утро свадьбы, возможно лишь в случае, если те показывали пятки. Это было неуда- чей. Ему так хотелось поговорить хоть с кем-нибудь. Если бы он мог выговориться, то все еще могло обрести смысл. Он взял бритву и взглянул в зеркало - на лицо капитана Сэмюэля Бодряка. Двоеточие отдал честь, а затем вытаращился на Морковку. "С вами все в порядке, сэр? Вы выглядели бы значительно лучше, если смогли немного поспать. " Девять часов, или разнообразные попытки этого, начали отбиваться по всему городу. Морковка отвернулся от окна. "Я просто выглянул. " - сказал он. "Еще три новобранца за это утро. " - доложил Двоеточие. - "Они просились вступить в 'армию мистера Морковки'. " В связи с этим сержант испытывал легкое беспокойство. "Хорошо. " "Осколок дает им весьма основательную подготовку. " - сказал Двоеточие. - "Это здорово помогает. После того, как он час орет им в уши, они делают все, что я им прикажу. " "Я хочу, чтобы все люди, каких только можно высвобо- дить, были расположены на крышах между Дворцом и Универси- тетом. " - сказал Морковка. "Там наверху уже Убийцы. " - сказал Двоеточие. - "И Гильдия Воров послала наверх людей. " "Они - Воры и Убийцы. Мы - нет. Позаботьтесь, чтобы кто-нибудь поднялся на Башню Искусств. " "Сэр? " "Да, сержант? " "Мы тут разговаривали... я с парнями... ну и... " "И? " "Это избавит нас от массы неприятностей, если бы мы от- правились к волшебникам и попросили их... " "Капитан Бодряк никогда не имел никаких дел с волшеб- ством... " "Да, но... " "Никакого волшебства, сержант. " "Да, сэр. " "Почетный караул уже подобран? " "Да, сэр. Их когорты все блестят пурпуром и золотом, сэр. " "Правда? " "Весьма важно, сэр. Хорошие чистые когорты отпугивают врага. " "Хорошо. " "Но я не смог отыскать капрала Валета, сэр. " "Это важно? " "Ну, это значит, что почетный караул будет менее шикар- ным, сэр. " "Я послал его на специальное задание. " "Э... также не смог отыскать младшего констебля Люби- мицу. " "Сержант? " Двоеточие напрягся. Снаружи стихал бой колоколов. "Вы знали, что она - оборотень? " "Гм-м... капитан Бодряк как-то намекал, сэр... " "Как он намекал? " Двоеточие сделал шаг назад. "Он как-то сказал, - 'Фред, она - чертов оборотень. ' Мне это нравится не больше чем вам, но Ветинари говорит, что мы должны взять одного из двоих, а оборотня или зомби, и покончим со всем этим. Вот на что он намекал. " "Понимаю. " "Э... простите за это, сэр. " "Только дайте пережить день, Фред. Это все... " а-динь, а-динь, а-динь-дон. "Мы даже не подарили ему часы. " - сказал Морковка, вы- нимая их из кармана. - "Он должно быть уходил, думая, что мы не позаботились о подарке. Возможно он ждал вручения часов. Я знаю, это всегда было традицией. " "Это были очень напряженные дни, сэр. В конце-концов мы можем вручить их свадьбы. " Морковка опустил часы обратно в футляр. "Я тоже так полагаю. Ну что ж займемся организацией, сержант. " Капрал Валет пробирался под городом в полной темноте. Его глаза уже привыкли к мраку. Но он умирал от желания закурить, но Морковка предупредил его об этом. Только взя