кая внимание от поручения Мелибоэ, и он пустился в историю с неудавшейся покупкой кинжала. Выслушав, Пертвит присвистнул и отпил еще глоток из бутылки: - Клянусь верой, парень! Это так же незаконно, как собаке гонять уток на птичьем дворе. Ты что, серьезно ничего не знал об указе? - Я слышал что-то насчет длинных клинков. Но простой кинжал?.. - Простые кинжалы в Нааросе все как один обзавелись длинными клинками по распоряжению нашего высокочтимого барона Ванетт-Миллепига. Что бы такое придумать?.. - Он побарабанил пальцами по столу. - Сдается мне, если хочешь отмыться, самое лучшее - это пойти в магистрат и покаяться, мол, ошибся, простите. Там, правда, понадобится, чтобы трое свидетелей выступили в твою защиту. Я-то с удовольствием приду и поклянусь, что век не видел парнишки безобидней тебя, но вот где ты возьмешь еще двоих? Погоди - а может, Фабриций?.. - Без сомнения, - Эйрар коротко рассмеялся. - Но только если я за это соглашусь плыть на его проклятом корабле! - Если бы речь шла о поездке в Дзик или Ураведу, ты и вправду мог бы сразу разбогатеть. Однако этот твой Фабриций, насколько я знаю, ведет дела только с Двенадцатью Городами, и в основном с Карреной, так что заработать на этом деле хоть сольвар у тебя шансов не больше, чем разыскать колодец вина... Ладно! Забудем завтрашние трудности до рассвета, как в песне поется! Он снова приложился к бутылке, откинул голову и запел: Когда я был молод и розовощек, я о старости дальней не думать не мог. А присыпало бороду зимним снежком, и я понял - живи сегодняшним днем... - Там еще семь куплетов, но смысл у них примерно такой же. Трактирщик подал дичь, и она была вправду вкусна, сдобренная соусом из крохотных креветок, что водятся в устье Наара. Пертвит все сильней напивался и болтал без умолку, он был в прекрасном расположении духа, но Эйрар чувствовал себя чем дальше, тем неуютнее. И так уже за соседними столами посмеивались, глядя на них. Эйрар с трудом представлял себе, как это он сумеет исполнить поручение Мелибоэ, - ведь там, куда ему следовало пойти, Пертвиту никто не обрадуется. Какую же глупость он сделал, надумав именно сегодня его угощать. В конце концов, когда очертания комнаты уже начали слегка затуманиваться перед глазами, он не выдержал: - Друг лучник, мы славно повеселились, но мне, знаешь ли, пора. Ты уж прости - дела... - Хо-хо! Нашему петушку невтерпеж!.. - перебил Пертвит во всеуслышание. Наклонился к Эйрару и погрозил пальцем: - Нет, парень, ты как хочешь, а я с тобой. У всякой девки должно быть по два любовника: должен же кто-то караулить за дверью. - Право, я тебя уверяю... - Нет, это я тебя уверяю, и не моги мне перечить. Что? Или я не стражник его светлости Рыжего Барона, нашего сиятельного ублюдка? Эй, Гурион!.. - махнул он хозяину. - Счет!.. Расплатись с ним, сынок. А я, так и быть, оставлю мальчишке на леденцы. Да и пойдем, что ли. Быть может, вино в самом деле отчасти туманило Эйрару голову - но, в любом случае, что он мог поделать против этакой властности, да еще подкрепленной алым треугольничком на плече? Только идти вперед и надеяться, что те, к кому он был послан, сумеют уж как-нибудь обезопасить себя от незваных гостей... Расплатившись, он поднялся. Пертвит взял его под руку, хлопнул трактирщика по спине, отсалютовал кому-то за соседним столом и со всей величавостью повлек Эйрара к двери. Свежий ночной ветер пахнул им в лица. Эйрар почувствовал в воздухе привкус морской соли: в Трангстеде такое бывало лишь в пору южных ветров... Пертвит спросил деловито: - Куда идем? - Я-то на улицу Единорога... а тебе разве не надо к какому-нибудь часу вернуться в казарму? - А!.. Пошли они все!.. Я ведь кто? Угадал: стражник. А стражнику самое милое дело постеречь дружка, пока он любезничает с милашкой. Я сам поговорю с ночным караулом, если напоремся... Послушай, а у нее там нету сестры? В городе было тихо; ни звука, напоминавшего дневной гам, лишь эхо шагов. Луна низко висела на небосклоне, всюду лежали густые черные тени, да там и сям горели в окнах огни. Постепенно даже Пертвит примолк, оставив свою болтовню. Немногие встречные кутались в плащи и явно не жаждали общества. Когда Эйрар и лучник проходили мимо часовни Святой Матери, что-то шевельнулось во тьме. Потом от стены "Старого Меча" отделился некто и посветил им в лица масляной лампой, выхваченной из-под плаща. - Куда направляетесь? Свет бил в глаза, но все же Эйрар наполовину узнал того долговязого, что сшивался здесь днем. - Иду, куда хочу, и перед тобой отчитываться не собираюсь, - неожиданно железным голосом ответил Пертвит и коснулся нашивки на плече: - Не слепой? В гостинице вдруг зажегся свет и столь же внезапно погас. - Проходи, стражник, - отозвался верзила, опустил фонарь и отступил в сторону... и тут краешком глаза Эйрар подметил какое-то движение, и шестое чувство внятно остерегло: опасность!.. Пертвит среагировал еще быстрее: с проворством, какого Эйрар ни за что не заподозрил бы в полупьяном, выхватил короткий меч и сделал стремительный выпад, крича во все горло: - Стража! Стража!.. А-пакс, а-пакс!.. Здоровяк непонятным образом ушел от удара, - Эйрар услышал звук рвущейся ткани. Что-то коснулось его, он обернулся. В тот же миг, навсегда впечатываясь в память, над плечом просвистело копье с наконечником, похожим на лист лавра, и воткнулось Пертвиту в спину чуть ниже лопатки. - А-пакс... - боевой клич валькингов захлебнулся мучительным хрипом и смолк навсегда. Кровь хлынула юноше на руки. А потом нечто тяжелое ударило его в висок, и он свалился прямо на тело Пертвита, лучника из замковой стражи. 4. НААРОС. НОЧНОЕ СОБРАНИЕ Словно сквозь сон, Эйрар расслышал чей-то резкий голос: - Смотри! У него кольцо! - Значит, надо вытрясти из него правду. - Второй голос был хриплым и явно принадлежал здоровяку. - Мы не можем чувствовать себя в безопасности, пока не узнаем, как оно к нему попало. Сквозь сомкнутые веки Эйрар различил свет, показавшийся нестерпимым. Руки были испачканы в Чем-то липком, голова раскалывалась от боли. Сумеет ли он хотя бы пошевелиться?.. - Нет, Галлиль, - сказал третий голос. - Это не валькинг. Слишком рослый, да и волосы светлые. - Тем более надо его допросить, да как следует! Клянусь Колодцем! Похоже, это предатель! Иначе каким образом он оказался на одной сворке с ищейкой Рыжего Пса?.. Эйрар открыл глаза. Волна боли и яркого света тотчас захлестнула его, и он сразу опустил веки, успев заметить лишь круг склонившихся лиц и низкий, закопченный потолок. - Очнулся, скотина, - проворчал над ним голос Галлиля. - Надо разобраться с ним, пока не пришел синдик. Иначе старый осел мигом сбежит, да еще навоняет со страху. И так смерть висит за плечами, - если он увидит еще один труп... - Нет!.. - простонал Эйрар и попробовал сесть. Усилие оказалось слишком велико - с небес посыпались звезды. Он приподнял руку и увидел, что она была вся в крови. Подхлынувшая тошнота готова была вновь распластать его на полу, но кто-то обхватил его за плечи и поддержал. Этот человек был одет по обычаю горных охотников Мариолы, на бритом лице выделялся длинный нос. - Да погодите вы! - прикрикнул он, и Эйрар узнал голос: говорил тот самый, что обратил внимание на его волосы и рост. - Дайте-ка лучше воды! Или вина! - И то верно, - передавая бутылку, поддержал охотника какой-то лысый мужчина. Его борода торчала во все стороны, подобно иглам дикобраза, и казалась железной. - Прежде, чем выдергивать перья, послушаем, какую песенку споет этот птенчик!.. Огненная жидкость обожгла Эйрару горло, он задохнулся, закашлявшись, но затем стряхнул руку охотника и заставил себя встать. Пошатнулся, схватился за столб и обвел глазами десятка два обращенных к нему лиц - от недоверчивых до откровенно враждебных. - Ну? - крикнул кто-то нетерпеливо. - Выкладывай! - Дайте парню очухаться, - вступился охотник. - Обдумать вранье, - хмыкнул Галлиль. Эйрар посмотрел на свою руку. - Кровь, - сказал он тупо. - Вы убили моего друга... - потом ощущение опасности все-таки придало ему сил, и он поднял голову: - Право, Железное Кольцо неласково встречает посланца, приносящего вести... Они беспокойно зашевелились. - Какие еще вести? - послышался крик. - От кого? - Пусть докажет! - перебил другой, а Галлиль откинул свой порванный плащ, демонстративно кладя руку на рукоять меча. Кто-то спросил, пришел ли человек из Короша. Но Эйрару недаром приходилось бывать на общественных собраниях дома, в Вастманстеде. Он молча смотрел на обступивших его людей, пока они не замолчали, и тогда сквозь зубы пропел: - Горе, и слезы, и стенанья повсюду... - и, не дожидаясь ответа, добавил: - Если вы хотя бы дадите мне умыться, услышите остальное. Господа мои, да если бы я хотел вас подвести, неужели бы я взял с собой всего одного лучника?.. Один - это слишком мало... или слишком много. Охотник с облегчением засмеялся: - Вот тебе, Галлиль, и все доказательства. Узнаю истинного дейлкарла: скверные доводы, но сколько мужества! Ха, вы слышали - почему всего один лучник? Да еще он же нам и условия ставит! Нет, пойдемте-ка сядем да послушаем, что он расскажет! Он крепко взял Эйрара за руку и потащил его, еще нетвердого на ногах, сквозь другую комнату, где стоял длинный стол и множество кресел при нем, в чулан к умывальнику. - Станешь говорить - лучше назовись сразу, - посоветовал он не без дружелюбия, пока Эйрар счищал с себя кровь. - Тебе, дейлкарлу, здесь нечего опасаться. Я - Рогей из Мариолы. Он первым протянул руку в знак дружбы и повел Эйрара назад. Все уже ждали их, сидя за длинным столом. Теперь, когда голова у него несколько прояснилась, он заметил, что, судя по одежде, эти люди собрались сюда из всех провинций Дейларны. Галлиль, например, явно был из крестьян Вастманстеда. Другой, в кожаной куртке и с одышкой астматика, выделялся рыбацкой бородой. У того высокого, с красным от ветра лицом, был на плечах камзол, явно сшитый в бескрайних степях Хестинги. А этот, с узким треугольным подбородком, положивший на стол изящные руки, - уж не сам ли Ладомир Ладомирсон, рыцарь, о котором Эйрар был столько наслышан?.. Юноша крепко стиснул пальцами спинку одного из кресел. - Господа мои, - сказал он, когда все повернулись к нему, - я не собираюсь ничего от вас скрывать. Я - Эйрар Эльварсон, бездомный со вчерашнего дня... с тех пор, как Леонсо Фабриций выгнал меня за долги из отеческого имения. Послышалось бормотание, а рыбак воскликнул: - Вот с этим мы и собираемся покончить! - Стало быть, - продолжал Эйрар, - прошлой ночью, по пути в город, мне случилось заглянуть к некоему философу по имени Мелибоэ. Он-то и рассказал мне, что у вас назначена встреча. Он также дал мне это кольцо, научил вашей песне и велел кое-что передать... Вот когда они зашевелились по-настоящему. Галлиль вскочил яростно, опрокинув кресло: - Что я вам говорил?! Пытать его! И немедля!.. Горец Рогей побледнел, несмотря на загар: - Каким образом старый стервятник дознался о нашей песне и знаке?.. Недоуменные и угрожающие голоса звучали все громче, пока не поднялся рыцарь и не вскинул руку, призывая всех к тишине: - Прошу вас, господа... - и повернулся к Эйрару: - Удивительные и опасные речи произносишь ты, юноша, ибо среди всех врагов нашего племени Мелибоэ - самый опасный. И уж если ему стали ведомы самые тайные наши дела, верно, конец наш и впрямь недалек. А значит... - Вот об этом мне и ведено вам рассказать, - вмешался Эйрар. - Я... - Помолчи, юноша, пока тебе не разрешат говорить, тем более, что ты попал сюда при весьма подозрительных обстоятельствах. Кроме того, потрудись называть меня "господином"; я - опоясанный рыцарь. Итак, позвольте продолжить. Допустим, мы верим, что ты в самом деле - полномочный посланник названного тобою демона и чернокнижника. Где ты его встретил? - В хижине у подножья горы... туда проложена тропа от развилки. Это в восьми, не то десяти тысячах шагов за последним мостом на большаке, что ведет из Наароса в Ласию... господин рыцарь. - Галлиль, ты родом из тех мест. Это похоже на правду? Верзила неохотно кивнул: - Даже очень, господин Ладомир. Немногие знают про то, но у Мелибоэ и в самом деле там что-то вроде дачи. Там он обделывает свои грязные колдовские делишки с помощью карлика по имени Коббо - этого Коббо, говорят, родила миктонская шлюха, переспавшая с морским демоном. Рыцарь Ладомир вновь повернулся к Эйрару. - Что ж, допустим, ты в самом деле побывал у Мелибоэ. А чем ты докажешь, что твое послание действительно от него? Вместо ответа Эйрар шагнул к двери чулана, сунул руку в бадью с водой и вытянул ее перед собой: - Смотрите, господа мои - разве это не железное кольцо, подобное тем, что носят многие из вас? А теперь... - он насухо вытер его и бросил на стол, и серебряный узор заискрился, отражая факельный свет. Рогей-охотник торжествующе засмеялся. Кто-то закричал: "Колдовство!.." - но Эйрар перебил: - Такое заклятие я и сам мог бы снять, будь здесь моя Книга. Рыцарь взял кольцо со стола, внимательно рассмотрел и наконец поднял глаза: - Ну, а послание? - Господин мой, мне ведено передать: философу по имени Мелибоэ не очень-то нравится, как идут дела в этой стране под властью графа Валька. Он готов присоединиться к тем, кто желал бы это переменить. А в качестве доказательства добрых намерений... в общем, он знает, что вы собираетесь предпринять вместе с гильдиями Мариаполя, но не разболтал никому. Он говорит, что скорпион с отсеченной головой может пустить в ход жало, но кусаться ему уже не дано; и еще - что его искусство помогло бы вам найти руку, способную поднять знамя. Собравшиеся вновь зашумели. Рыцарь Ладомир прищурился, взгляд стал ястребиным: - А что ты скажешь о... - но закончить он не успел: в дверь стукнули дважды, затем трижды. Рыцарь бросил кольцо Эйрару через стол, горец Рогей жестом велел юноше сесть в свободное кресло. Дверь отперли, и в комнату вошел человек. Он был облачен в меха, столь роскошные, что взгляд не сразу задерживался на его лице. Впрочем, ничего особенно примечательного и не было в чертах древнего старца, поблекших от времени и словно бы лишенных всего плотского: лицо священника, торжественное и худое. Рогей-мариоланец вскочил на ноги и громко представил вошедшего: - Это Виграк, синдик великих гильдий Мариаполя. Мы собрались здесь, чтобы послушать его. Рыцарь Ладомир предложил старцу кресло. Тот благодарно улыбнулся и сказал неожиданно звонко: - С вашего позволения, я буду говорить сидя. - Мы все равны в Железном Кольце, у нас нет правила, кому сидеть, а кому стоять, - как бы повторяя ритуальную формулу, ответил рыцарь. Старик подхватил: - В некотором роде как раз с этим я сюда и пришел. До каких пор будет наша Дейларна задыхаться под бременем Алого Пика Бриеллы? Я надеюсь, у вас хватит мужества выслушать, что я скажу: нам нипочем не сбросить его до тех пор, пока не будет именно этого правила - кому сидеть, а кому стоять. До тех пор, пока не будет вождя! Он помолчал, давая им время переварить услышанное. - Вот и Мелибоэ о том же, если верить парнишке... - пробормотал колючебородый. Виграк на него даже не посмотрел: - Когда в стране мир и покой - верно, незачем кому-то возноситься над нами. Однако я вас уверяю: сегодня против нас ведется война, жестокая и беспощадная. О ней не говорят вслух, но прекратится она только тогда, когда всех нас сделают валькингами или слугами валькингов. Впрочем, иначе бы вы здесь и не сидели. И не носили бы железных колец, которыми граф Вальк приравнял нас, свободных дейлкарлов, к миктонским варварам. Он снова умолк. Из кухни - Эйрар не заметил, кто ее позвал - вошла круглолицая полная девушка и подала мед. Люди приглушенно переговаривались; лишь один пригубил из кружки - сутулый мужчина в замысловатом одеянии горцем Корсора, сидевший подле рыцаря Ладомира. Рогей - похоже, он был вроде как поручителем старца - подал голос: - А остальные?.. Виграк поднял руку, прозрачную, как лист бумаги. - Терпение... Не следует предпринимать поспешных шагов, ибо речь сегодня идет о несметных богатствах и человеческой крови. А теперь слушайте внимательно. Ровно через месяц Мариаполь отпадет от графа Валька и поднимет восстание. Братья Железного кольца, присоединяйтесь! Настало время вынимать из ножен мечи!.. Эти слова взволновали собравшихся еще больше, чем новость, принесенная Эйраром. Добрая половина вскочила, поднялся такой крик, что толстушка вновь высунулась из кухни. Когда же наконец все расселись, колючебородый остался стоять и обратился к синдику: - Славные новости для всех, кто спит и видит падение Алого Пика! Однако ты, гость, говорил что-то о правилах и вождях. Прежде, чем вручить свое сердце и меч, я не отказался бы услышать - кому? - Ха, - еле слышно буркнул мрачный Галлиль. - Белореченская крыса пойдет через реку, только если мост вымощен сыром!.. Бородач сердито вспыхнул, но синдик сказал: - Честный вопрос, и я попробую столь же честно ответить. Подумайте сами - есть ли у нас в Дейларне полководец, способный выстоять в битве против военачальников Валька? Есть у нас такие, как Бордвин Дикий Клык или хоть ваш нааросский Рыжий Барон? Вспомните: именно по этой причине мы были когда-то разгромлены в Красных Холмах. А ведь дело нипочем не обойдется без новых сражений. Гильдии Мариаполя заранее позаботились о полководцах и наняли Звездных Воевод из Каррены... не говоря уж об их рыцарской кавалерии. Эйрару доводилось слышать об этих Звездных Воеводах - каждое из пяти овеянных славой имен было подобно зову боевого рога. Он ждал торжествующих криков, к которым и сам готов был присоединиться... но нет. Слова синдика были встречены почти полным молчанием. Ничьи глаза не загорелись восторгом. Галлиль только нахмурился еще больше, а корсорец воскликнул: - Какую же плату они потребовали? И кто намерен платить? Виграк ничуть не смутился: - Согласен, не все обстоит так, как нам бы хотелось. Я сам разговаривал с Воеводами... Да, они нам чужие. Да, они не особенно честны и не особенно чистоплотны. Да, они потребовали имений в стране - это помимо денежной суммы, которая, признаться, заставила поколебаться предводителей гильдий... Вдобавок они не слишком ладят с самим императором, и это может нам повредить, если Вальк вздумает надеть личину верного вассала. Все это так, господа мои. Но потерпевшему кораблекрушение грех жаловаться, если нет перца приправить пойманную рыбешку. Бриельскому дьяволу только и надо, чтобы мы выступили против него разумно и вежливо, соблюдая все церемонии... и позволили без помех обрубить себе головы. А что касается Звездных Воевод, каковы бы они ни были - именно они давно уже обгадили все любимые углы валькингских псов! Сидевшие за столом разразились хохотом. - Что до меня, - подал голос угрюмый Галлиль, - от имени дейлкарлов Вастманстеда скажу: не больно мне все это нравится. Но не дело и отказываться от игры, коли правила пришлись не по ноздре. Что, разве не должен был наш заговор однажды кончиться войной против графа? Так почему не теперь? Поднимем же наши мечи и знамя Крылатого Волка, и пусть немытые карренские свиньи ведут нас в бой, как умеют. Ну, кто со мной? - Я! - крикнул кто-то. - Я - именем Хестинги! Они с Рогеем гордо оглядывались, но Эйрар заметил, что остальные поддержали их не больно-то дружно. Когда выкрики стали стихать, поднялся откормленный малый, по одежде и выговору которого невозможно было определить, откуда он прибыл. - Галлиль, - сказал он, - твое великодушие всем нам известно. И ты, господин синдик, говорил поистине убедительно. Но, знаете ли, как-то не особенно вдохновляет меня слово "заговор", которое здесь прозвучало. Присоединяясь к Железному Кольцу, мы, шелландцы, надеялись востребовать от Империи те древние права и свободы, которые отцы наши завоевали под знаменем короля Аргименеса. А вместо этого нас призывают к восстанию против графа, признанного законным имперским наместником, да еще предлагают вождей, которых император объявил вне закона. Хотел бы я знать, кто защитит нас от язычников, если мы отречемся от Империи и Колодца?.. Старый Виграк поднял палец, собираясь ответить, но его опередили. Это был, судя по его внешности и особенно золотой цепи, торговец. - Ты совершенно прав, - обратился он к шотландцу. - Я хочу только добавить еще кое-что. Мариаполь лежит на самой границе, можно сказать почти под рукой великого герцога Салмонессы, который никогда не даст его в обиду. А кто позаботится о нас, жителях Ставорны, зажатых между Бриеллой и пиратами Ос Эригу? Нет уж! Я думаю, наш граф - наименьшее из множества зол. Неплохо бы только заставить его вести себя чуть-чуть по-другому. Если я правильно понимаю, именно это и есть цель Железного кольца?.. - Боюсь, у нас в Нааросе дело зашло слишком далеко - мы уже убиваем графских лучников прямо на улицах, - выкрикнул кто-то, сопроводив свои слова жестким смешком. Виграк вздрогнул и вскинул голову, собираясь о чем-то спросить, но его снова опередили. - Я из Норби, - подал голос длинноволосый кудрявый парень не старше Рогея или самого Эйрара. - Простите великодушно, но к нам, северянам, все важные новости добираются с опозданием. Ох, не очень я понимаю, что здесь происходит. Сам я был мал и не помню битвы в Красных Холмах, но отец мне рассказывал - в те дни Мариаполь и его гильдии первыми распахнули перед валькингами ворота, и ни один клинок не был обнажен. Чего ж им теперь-то неймется?.. - Дело в том, - ответил корсорец, - что нынче у них нет особого выбора: либо восстание, либо нищета, какой они не видали. Вы что, вправду не знаете о последнем изобретении господина Ланноя, канцлера?.. Он устраивает мануфактуры и ставит к ткацким станкам миктонских рабов. Шерстяная гильдия Мариаполя по миру скоро пойдет, вот оно что. Все глаза обратились к Виграку. - Я не буду этого отрицать, - сказал он. - Но и вы, если хорошенько подумаете, согласитесь: то, что происходит в Мариаполе сегодня, завтра повторится в Нааросе, а послезавтра в Ставорне. Граф явно вознамерился так или иначе впихнуть нас всех в железное кольцо, выкованное по его мерке. Будь по-другому - зачем бы ему сгонять наших крестьян с наследных земель? Оглянитесь: повсюду трудятся рабы, а новые владельцы усадеб сидят себе в замках... - он повернулся к Галлилю: - Ты, друг мой, судя по твоему возрасту, должен помнить первое время валькинговской власти... Сколько было тогда свободных земледельцев в Вастманстеде и сколько осталось?.. Что же до решения раскрыть городские ворота... многие уже тогда были против, в том числе и ваш покорный слуга. Нет, я отнюдь не оправдываюсь. Я хочу только спросить: неужто никому из вас не доводилось сделать ошибку и получить прощение? Думается мне, друзья, настал час нам позабыть старое и сплотиться против врага! Наблюдая за собравшимися, Эйрар решил уже было, что синдик вот-вот склонит-таки их на свою сторону, - но поднялся мужчина в рыбацкой кожаной куртке и, тяжело отдуваясь, проговорил с характерным акцентом: - Я рыбак, я гладко говорить не умею... Ну, знаете, так, как если бы я кому предлагал поцеловать меня пониже спины, а он и решил, что это я ему собираюсь пятки лизать... Уф-ф, уф-ф... Я уж, с вашего позволения, прямо, по-рыбацки скажу. Нам, вольным рыбакам, ну до смерти лестно, когда такие важные люди из мариапольских гильдий величают нас своими друзьями... уф-ф... раньше мы что-то за ними этакого не замечали. Уж верно, что-то понадобилось... Так я вам вот что скажу: когда морские демоны начинают нас заедать, старый граф всегда присылает нам своего колдуна, Мелибоэ. Уф-ф, уф-ф... Графу, понятно, тоже от нас кое-что перепадает, налоги там всякие... да такие, что и не вздохнуть. Так что не сомневайтесь, мы, рыбаки, с радостью утопили бы его в устье Наара. Но этот синдик нам предлагает - уф-ф!.. - спихнуть одного графа, а на его место посадить пятерых новых... да еще карренцев вонючих. Ну нет, премного благодарны! Он сел. Толстый малый согласно кивнул: - Шелландцы тоже не поднимутся. Я не смогу их убедить. - И Корсор, - послышались голоса. - И Белоречье, боюсь, тоже. Рогей-охотник вскинул было руку, но только махнул ею - и опустил. - Все старые песни! - молвил он с горечью. - Посади пятерых дейлкарлов за один стол!.. О чем они смогут договориться? Разве о том, как надуть друг друга с помощью валькинга, стоящего под окошком... - и обратился к Виграку: - Сам видишь, господин мой, что получается. Эх, обернись дело иначе... Синдик плотнее завернулся в меха, не спеша отведал меду, и произнес своим ясным серебряным голосом: - Что ж, тогда нам, жителям Мариаполя, не остается иного пути, как только порвать все связи с нашими кровными братьями дейлкарлами и проситься под руку великого герцога Роджера... Спасибо вам, господа, и на том, что выслушали старика! Он хотел уже подняться, но рыцарь Ладомир удержал его за плечо: - Нет! - и пристукнул по столу кулаком: - Нет! Я знатнее любого из присутствующих здесь. До сих пор я молчал, дабы каждый мог высказаться свободно. Вижу, однако, что вы вправду способны утопить любое дело в словах. Хватит! Теперь слушайте: я согласен с Галлилем. Будь моя воля, я тоже предпочел бы иное время и иных полководцев. Быть может, я вовсе избрал бы иной способ борьбы, ибо предвижу, что деяния графа Валька рано или поздно столкнут его лбами с Империей. Но когда это произойдет? До тех пор он вполне способен сгноить всю Дейларну своими налогами и рабским трудом. Мы должны нанести удар, покуда вконец не иступились острия наших мечей! Сегодня Мариаполь предлагает нам деньги и наемные копья Каррены - кто знает, когда еще подвернется такая возможность?.. А тебя, господин синдик, я просил бы обратить внимание, какие провинции ответили "нет". Белоречье, Шелланд, Норби, Корсор, город Ставорна - весь север страны. Представим теперь, что мы пустили по кругу боевую стрелу, и народ поднялся. Хотел бы я знать, что смогут поделать сидящие в Мариаполе Звездные Воеводы, если Вальк с Бордвином закроют перевалы Кабаньей Спины и обрушатся на неопытных ополченцев из-за Наара?.. А вот если Вастманстед и Мариола будут уже в наших руках, а берегом двинется армия под началом опытного полководца... да, тогда дело не столь безнадежно. Что скажешь, Вард? - Возразить нечего, - ответил шелландец. - Во имя Создателя, - продолжал рыцарь, - Виграк, не спеши уходить. Поистине, Железное Кольцо уже дало тебе все, чего ты мог желать... кроме разве что Рудра с его вольными рыбаками. Да, что до тебя, Рудр, - колдун Мелибоэ, на которого ты так рассчитываешь, только что предал собственного хозяина, о чем мы и узнали сегодня со слов этого юноши. Так что смотри - останешься верен Алому Пику, и морские демоны вовсе житья тебе не дадут... Нет, Рудр, я вовсе не отвергаю твоей помощи: чья бы ни была лопата, лишь бы она рыла Вальку могилу. А ты, Галлиль, проведай чародея и вызнай доподлинно, что там у него на уме. Итак - война! Поднимайтесь! Ударим с юга и по побережью; однако пусть север и Хестинга воздержаться от восстания, пока не будет уверенности, что мы сможем их поддержать. Все с этим согласны?.. - оглядевшись, он высоко поднял кружку и воскликнул: - За Кольцо!.. Люди вскочили на ноги, повторяя его тост: - За Железное Кольцо!.. ...Осушив кружки, все начали понемногу двигаться к двери. Об Эйраре, казалось, окончательно позабыли; воспользовавшись этим, он пробрался к рыцарю Ладомиру, беседовавшему с рыбаком, и, выбрав удобный момент, обратился к нему: - Господин мой, я всю жизнь мечтал драться против графских приспешников. Отомстить им за мою родину... за мою родню... Не найдется ли у вас для меня какого-нибудь дела? Рыцарь смерил его взглядом. - Отчего бы и нет... Но что ты умеешь? - Творить заклинания. Не то чтобы очень, конечно... - Такое искусство, - ответствовал рыцарь, - как нельзя более пригодится в Мариоле, если Бордвин Дикий Клык окажется нашим противником. Вот уж кто, говорят, колдун из колдунов. Поедешь с Рогеем! 5. В ДОРОГЕ. ЛИЦО И ЛИЧИНА Ту ночь они провели на постоялом дворе пушного рынка. У Рогея было там какое-то дело, служившее ему предлогом для пребывания в Нааросе. Рогей оказался простым и дружелюбным малым; впрочем, скоро выяснилось, что за внешней простотой, подобно глубинной жиле в мраморе, скрывалась железная властность. Эйрар понял это, когда рассказал ему про узел с вещами, оставленный в харчевне, а потом, не сдержавшись, - про кинжал и колдовскую Книгу, что привели его в такой восторг накануне. Выручать узел Рогей наотрез отказался: - Лучники наверняка уже хватились твоего Пертвита и небось рыщут по горячим следам! Что же касалось кинжала и Книги - это он клятвенно пообещался достать. Взял у Эйрара один золотой и исчез, наказав ему носа не высовывать за порог: - Не ровен час, попадешься на глаза ищейкам Рыжего Барона! Скучный день взаперти показался Эйрару невероятно долгим. Он успел десять раз пересчитать медные гвозди в полу, пытаясь проследить узор, которого на самом деле не было и в помине. Затем принялся вспоминать заклинание от морских демонов, но только нажил головную боль. Кончилось тем, что он прилег на кровать - и уснул, не раздеваясь. Ему приснилось лесное озеро и белоснежные единороги, пробиравшиеся в золотистых сумерках к водопою... "Вот оно, сердце вселенной, - подумалось ему во сне. - Сокровище из сокровищ..." - Но тут просвистела стрела, и одно из чудесных созданий упало и забилось в предсмертных судорогах, надрываясь жалобным криком. Эйрар проснулся и вскочил в ужасе, пытаясь продрать глаза... - оказалось, это Рогей тряс его за плечо. Мариоланец принес и кинжал, и Книгу, а кроме того, еду - хлеб, вино, несколько луковиц. Он сообщил, что на улицах было не слишком спокойно. Поговаривали даже о том, не закрыть ли на денек-другой городские ворота. И не то чтобы стражники всерьез взыскались Пертвита, - лучник ведь мог попросту сбежать с опостылевшей службы, - нет, в воздухе витала некая безотчетная тревога, а разноречивые слухи ее только подогревали. Одни утверждали, что в море опять показались корабли язычников, изготовившиеся для разбойного набега; другие опасались вооруженных солдат, оставшихся не у дел по окончании войны между Карреной и Бербиксаной - двумя городами Двенадцатиградья... - Одним словом - чушь собачья, - торопливо хрустя луковицей, подытожил Рогей. - Попросту говоря, наш рыжий приятель что-то почуял насчет Железного Кольца и сам сочиняет все эти побасенки, надеясь вывести нас на чистую воду. Да, ничего не скажешь, голова у него не сеном набита! Эйрар невольно благоговел, слушая, с какой легкостью его ровесник разбирался в таких сложных вещах. Сам он, пожалуй, принял бы на веру любые россказни, а то и вовсе запутался, ибо в окрестностях Трангстеда не считалось достойным разносить лживые слухи, и тех немногих, кто попадался на этом, другой раз в гости не звали. Он спросил: - А не взбредет в голову стражникам пройтись по постоялым дворам? - Может и взбрести, - ответил Рогей. - Особенно, если Ванетт-Миллепиг и вправду что-нибудь заподозрил... - Он внимательно глянул на Эйрара: - Погоди-ка! Ведь ты же у нас ученый волшебник! Придумал бы, как изменить наши физиономии, а? У Эйрара, правду сказать, голова была спросонья еще тяжела. Он молча смотрел на Рогея некоторое время, мучительно соображая, как объяснить этому парню, явно мало что смыслившему в колдовстве, что, во-первых, у него не было с собой никаких волшебных приспособлений, одна только Книга; а во-вторых, колдовство подобного рода отнимало у него столько сил, что каждый раз, совершив его, он отлеживался по двое суток, беспомощный, как новорожденный младенец... - Зачем? - спросил он наконец. - Они что, разыскивают именно тебя или просто хватают всех недовольных? При чем тут наша внешность? - При том. Если Барону попадется хоть кто-то - это конец для всех. Слишком много народу замешано. А я, например, и вообще не очень-то доверяю ни Бланду из Скогаланга, ни Сиккальду из Корсора... пьянчуге несчастному. Того и гляди, напьется где-нибудь и пойдет чесать языком. Я-то уж знаю. Представляешь, если там будут лишние уши?.. Ну, а я нынче для валькингов и вовсе лакомый кусочек. Я ведь из Мариолы, где заваривается все дело. Да!.. Он расстегнул пояс и со стуком швырнул в угол ножны с ножом: - Эх, держался бы ты подальше от заговоров и политики, Эльварсон!.. Что за жизнь - никому не верь, все проверяй, спи вполглаза... А уж дерьма я в людях насмотрелся - тебе к девяноста годам столько не повидать! Эйрар, подумав, спросил его: - Стало быть, ты и мне не особенно доверяешь?.. - Ну, раз уж на то пошло... до сих пор ты, кажется, говорил правду. Если бы ты лгал, ты непременно уже попался бы на какой-нибудь мелочи... вроде кинжала и Книги. Сам видишь, я удостоверился. Ну да, и твоих папашу с дядюшкой повидал... у Леонсо Фабриция служат, как ты и рассказывал. Теперь насчет магии. Покамест я вижу только штуковину на твоем пальце, но заколдовал ее не ты сам, так? Если в самом деле что-то умеешь, валяй доказывай. Да и поедем, пока нас еще не заперли в городе. И Эйрару ничего не оставалось, как только сотворить заклинание. Он лишь предупредил, что оно продержится не более суток. Ему пришлось рисовать охранительную пентаграмму с помощью пыли, извлеченной из-под кровати. Когда они взялись за руки, а вокруг вспыхнуло синее пламя, храбрый Рогей вдруг затрясся, точно кот, вытащенный из воды. Эйрар еле-еле зажал Книгу между ним и собой и не без труда сумел прочесть нужные строчки. Волшебником он был не слишком умелым и оттого счел за благо придать себе облик древней старухи, а своего товарища превратить в седого крестьянина. Кончилось тем, что оба рухнули на пол... и в это время раздался требовательный стук в дверь. Смертельная опасность едва заставила Эйрара приподнять руку и кое-как стереть магическую фигуру. Рогей было поднялся, не запнулся и вновь повалился прямо на Эйрара. Тут засов не выдержал, дверь распахнулась - ворвался багроволицый лучник с коротким мечом, изготовленным для удара. Позади, заламывая руки, метался белый от ужаса домохозяин. - Болван!.. - зарычал лучник, отвешивая ему оплеуху. - Не мог предупредить, что здесь два старых мешка, вздумавших миловаться!.. Он с отвращением скользнул глазами по Эйрару, по сморщенным старушечьим прелестям - и дверь захлопнулась с треском. - Прости, - пробормотал Эйрар, когда Рогей, собравшись с силами, перенес его на постель. - Я же не знал, что нас уже ищут... - Я тоже не знал. - Изборожденное возрастом честное крестьянское лицо было хмуро. - Должно быть, занятные новости получил Рыжий Барон, коли так торопится. А ведь обыски вряд ли приведут в особый восторг торговцев из Двенадцатиградья, и провалиться мне, если они смолчат. Обложили, как волков!.. - Он оглядел себя. - И не выберешься в таком виде в город, хоть послушать бы, что говорят... Стало ясно - Наарос необходимо было покинуть с рассветом. Обсудив предстоявшее путешествие - причем Рогей без устали подхваливал Эйрара, кажется, уже считая его верховным магом вселенной, - они легли спать. Эйрар, вымотанный до предела, с трудом смог заснуть... на рассвете, как и договаривались, Рогей посадил его на осла, а сам сел на лошадь. Старческие тела повиновались медленно и неохотно. У ворот города стояла двойная стража, но чету стариков едва удостоили взгляда. Когда копыта ослика зацокали по мосту, Рогей наклонился к своей якобы спутнице и с усмешкой заметил, что валькинги - вот забавные ребята! - считали, похоже, что только им одним дано было заставить мельничный жернов притворятся головкой сыра. Эйрар, совершенно больной после своей ворожбы, сумел еле-еле кивнуть. Они свернули на прибрежную дорогу, огибавшую подножие горы Спанхавид; солнце едва поднималось, обоим было холодно. Рогей хотел бы скакать быстрее, но Эйрар не мог. Ярмарки нынче не было, и дорога оставалась безлюдной. Путникам повстречался лишь лохматый крестьянин, ехавший со стороны гор на телеге, полной буковых орешков - из них в Нааросе делали знаменитое масло. Потом их обогнал верховой пастух-мариоланец в длинном плаще и валяной шляпе. У его стремени бежала собака. Нелюдимый, как и большинство его соплеменников, он мрачно пожелал Рогею и Эйрару доброго утра. Кролик выбежал на дорогу и замер, глядя на всадников. Подкова коня лязгнула о булыжник, и кролик тут же исчез. И снова впереди был лишь пустынный большак; настолько пустынный, как если бы гнев правителя Наароса пронесся здесь незримой волной, разогнав по домам людей и зверье. Холодное синее море вздымало белую пену у подножия скал по правую руку. С криками проносились редкие чайки. Слева молча стояли деревья - сосны и буки, карабкавшиеся по склонам Спанхавида. Рогей размышлял вслух, покачиваясь в седле: - Ну до чего дурак этот Вард. Смысл ему, видишь ли, подавай. А ты заметил, как все кинулись поддакивать, когда он завел речь про Империю? Он и еще этот рыбак. Чуть все дело нам не испортили! Хорошо, господин Ладомир вовремя вмешался. Ха! Вард, по-моему, думает, что войны объявляют по приговору судей, сидящих, как там у них принято, на шкурках выдры... И некоторое время спустя: - Эх, хотел бы я знать, что все же насторожило Рыжего Пса! Как думаешь, Эйрар, а не твой это знахарь нас заложил? Эйрар мало что мог сказать по этому поводу, да и язык у него еле ворочался. К полудню они нашли ручеек, сбегавший с каменистого склона, и пообедали хлебом и мясом, которые запасливый Рогей извлек из седельных сумок. - Твой длинноухий, конечно, не то чтобы призовой скакун, - дожевывая последний кусок, сказал Эйрару мариоланец. - Однако я бы на твоем месте заставил его бежать чуть-чуть побыстрей. До ближайшего постоялого двора еще далеко, а ночью на эту дорогу, я слышал, выходят морские демоны. Ты меня понял? Эйрар и рад был бы послушать совета - но не его осел, которого приходилось все время колотить пятками по бокам, на что Эйрар в его нынешнем состоянии, понятно, был не способен. Стоило ему обернуться на резкий крик чайки или залюбоваться менявшимися с каждым поворотом очертаниями Спанхавида - и вновь лезла в голову грядущая битва, он начинал вспоминать, как его учили рубиться и натягивать тетиву ("Ниже палец, ниже, кому говорю!"), и как он седлал дряхлого Пилля и рыцарской пикой пробовал сбивать яблоки с веток... Достанет ли этой науки, чтобы уцелеть в настоящем бою? Главное - чтобы удар пришелся как раз по линии от уха лошади к острию. Так учил его Сумарбо Баксон из Ивигстеда, когда они вместе упражнялись на пиках, а темноволосая Аслар собиралась наградить его поцелуем, а он ей ответил, что лишь истинная любовь... - Ты что, умер там, что ли? - раздался сердитый окрик Рогея, и Эйрар, очнувшись, увидел, что его ослик в самом деле чуть переставлял копытца. А Рогей безжалостно продолжал: - Хоть ты и волшебник что надо, это все равно никуда не годится. Сколько можно повторять, что мы должны дуть во все лопатки, а не на месте стоять! Ты, верно, нарываешься на приключения? Ну, а мне вовсе не улыбается попадаться морским демонам, пускай лучше убьют. И не забывай, что я, в отличие от тебя, предводитель, за мной люди стоят - да, в общем, и все наше дело! Эйрар огляделся, точно спросонья. Дорога в этом месте огибала залив, глубоко вдавшийся в сушу; слева над ней нависала гора, справа берег устремлялся вниз отвесным обрывом, и там, под скалами, в тихой воде лежали рыбацкие шхуны. Сети были выметаны, красно-желтые паруса грудами лежали на палубах. И, оказывается,