ю, и взглядам предстала Внешняя Салмонесса: сплошные причалы по берегу Виверриды, широко разливавшейся здесь и замедлявшей свой бег. Ярко раскрашенные деревянные дома над причалами, толпы народа, снующие туда и сюда... и, наконец, над кровлями домишек и людской суетой - вновь стены и башни, взбирающиеся по крутому горному склону: цитадель, неприступный Внутренний Город. У Эйрара не было времени как следует полюбоваться открывшимся зрелищем. Его внимание сразу привлек ближайший по левому борту причал. Там выстроилось десятка два воинов исполинского роста, в полном вооружении; они глядели прямо перед собой, замерев в ожидании. У каждого была алебарда и короткий меч при бедре, а за плечом висел маленький круглый щит. Все были в кольчугах, искусно украшенных изображениями дельфина и башни - городского герба Салмонессы. Присмотревшись к этим воинам, Эйрар невольно засмеялся, потом присвистнул и сказал хозяину судна (ибо все остальные были заняты на веслах): - Вот это, я понимаю, молодцы так молодцы. Я и сам не из маленьких, но эти!.. Самый плюгавый и то будет повыше меня! - Ну да, - отозвался корабельщик равнодушно. - Это же Бритоголовые, ты что, никогда не слышал о них? Телохранители его светлости Незаконнорожденного. Имеют, между прочим, право первыми грабить любой город, который возьмет его войско. Хотя я лично думаю - как бы не отстали они в бою от других воинов, помельче. Они ведь набраны с бору по сосенке, из всех племен, кроме миктонских. И живут у герцога на готовеньком... как хряки перед ярмаркой, да! Корабль подошел к берегу, и несколько рыбаков выпрыгнули на причал - швартовать шхуну к тяжелому кольцу, вделанному в набережную. В это время мимо гигантов-стражников просеменил молодой, изысканно одетый мужчина: башмаки на нем были темно-фиолетового бархата, такой же бархат виднелся в прорезях желтого камзола. Он шел с непокрытой головой, черные волосы были гладко напомажены и завиты по концам. Левой рукой он придерживал тончайшей работы кинжал; с запястья свешивался шарик благовоний. Заметив Эйрара, он отвесил ему глубокий поклон. - Я - принц Урданецца... а ты, должно быть, высокочтимый господин Эйрар? - проговорил он тонким, жеманным голосом, протягивая руку для пожатия и бросая взгляд знатока на оружие на поясе Эйрара: - О, подобный кинжал поистине может носить лишь человек благородных кровей... прошу принять тысячу извинений за мерзостный запах, царящий на этих причалах! - Он поднял свой шарик и изящно понюхал. - Умоляю, отправимся же скорей во дворец: его светлость сгорает от нетерпения скорее услышать своими ушами, как это ты заставил негнущихся трескоедов Джентебби признать тебя своим повелителем. И госпожа Мелина тоже хотела бы послушать... Он подхватил Эйрара под руку - тот едва успел пробормотать несколько слов в ответ и только надеялся, что они были в достаточной мере учтивы, - и продолжал неостановимо болтать: - Скажу больше: его светлость склонен заранее благоволить тебе. Вот видишь, тебе выслали эскорт из двадцати одного Столпа Салмонессы - такой чести не удостоился даже епископ Морангский в его последний визит... прикажи своим людям, чтобы следовали за нами! Он провел Эйрара мимо великанов-алебардщиков к изящно разукрашенным носилкам с роскошными драпировками, волочившимися прямо по уличной грязи. Восемь лоснящихся чернокожих - здоровенных, но все же не чета Бритоголовым - немедля подняли носилки на плечи. Эйрар поспешно высунул голову наружу: позвать Эрба, - и гиганты-стражники, разделившись по двое, зашагали с обеих сторон носилок, оглашая улицу размеренным криком: "Эй-я! Эй-я!.." Прохожие оборачивались, провожая взглядами шествие. Эйрар пригляделся к ним сквозь занавески и подумал, что выглядели они далеко не столь горделиво, как он ожидал, насмотревшись на выстроенные ими твердыни. Между тем носилки плыли вперед, покачиваясь в такт мерным возгласам Бритоголовых, а принц Урданецца знай себе говорил: - ...заговор, несомненно. Подумай только: этот Вальк, наглец, требует руки принцессы Аурии на том основании, что давние связи Императорского Дома с Мариолой подразумевают сюзеренитет старшей дочери его величества в этих местах. И это при том, что рука принцессы вот уже семь лет, со дня подписания капитуляции Лектиса, обещана его светлости! Случись что - и Вальк не преминет отстранить принца Аурария или попросту послать ему "черного вина", а себя провозгласить императором Вальком Первым. И будет править нами этот ужасный Бриельский Совет с его бесконечными голосованиями и законами о том, кто и сколько драгоценных камней имеет право надеть... - Он зевнул. - Однако что я тебе рассказываю? Это ведь давным-давно у всех на устах... Эйрар не ответил, и принц Урданецца улыбнулся с таким немыслимым очарованием, что оно ощущалось подобно прикосновению: - Скажи лучше, есть ли теперь на Вагее где провести время? Я был там однажды, проездом в Стассию, ко двору... Ах, эта рыбная вонь, стаи летучих мышей и ни одного дома, который стоило бы посетить - кроме разве что виллы, куда рыцарь Бреммери любил ездить на воды... - Не знаю, - сказал Эйрар честно. - Я сам там пробыл всего неделю и больше имел дело с Рудром... Загребным рыбаков. - О, сочувствую тебе, досточтимый Эйрар! Сочувствую и надеюсь, что в Салмонессе тебе не придется скучать. Его светлость никогда не садится за стол без свиты в дюжину знатнейших вельмож и стольких же дам, хоть и надо признать, что иным из них он сам даровал дворянство. А теперь скажи мне... - Он вдруг наклонился к Эйрару, явно желая сообщить тайну, и от его движения чуть накренились носилки: - Скажи, как ты думаешь, достойны ли эти карренские Воеводы места за высоким столом? Видишь ли, двор весьма обеспокоен этим вопросом, и мнение вастманстедского дворянина для нас ценно вдвойне, ибо в ваших краях столь мало знатных людей... Громкий рев труб избавил Эйрара от необходимости отвечать. Носилки опустили наземь, принц Урданецца выскочил первым и подал Эйрару руку. Они стояли у подножия широкой каменной лестницы, великолепно вздымавшейся к сводчатой двери, на каждой ступени лестницы стояло по трубачу, и вымпел на каждой трубе был украшен дельфином и башней. Вот Эйрар ступил на землю, и трубы вновь прокричали все разом. Оглянувшись, он увидел, как подались в стороны Столпы Салмонессы и показались его вольные рыбаки: кое-кто посмеивался, большинство благоговело. Долговязый Эрб молча страдал, не зная, куда себя деть от смущения. Висто держался лучше всех: глядел вежливо, но и достоинства не терял. - При дворе его светлости соблюдается полный этикет, - шепнул Эйрару на ухо принц Урданецца. - Не забудь поклониться трижды, как подобает! Наверху обнаружился большой зал с мозаичным каменным полом, битком набитый кланяющимися придворными. Зал упирался в огромные двери, распахнувшиеся настежь по сигналу труб. У порога стояли на страже все те же исполинские алебардщики; тронный зал за их спинами, казалось, простирался в бесконечность. С потолка свешивались светильники пермандосского кружевного стекла, впрочем, не заправленные, ибо солнце щедро лилось в зал сквозь многоцветные витражи. Разодетые дамы и блестящие кавалеры двигались туда и сюда в этих цветных лучах, прикрываясь веерами и разговаривая о чем-то. Вдаль - к трону, должно быть - вела ковровая дорожка; принц Урданецца обратился в ту сторону и отвесил нижайший поклон, ткнув при этом зазевавшегося Эйрара локтем. Тот поспешно склонился - и, склонившись, заметил, что пол в зале был не особенно чист. Третий поклон они совершили уже у самого подножия трона. На троне сидел, развалясь, крупный чернобородый мужчина и подле него - женщина в платье с глубоким вырезом, почти не скрывавшим груди. У нее были пухлые губы и, если верить лицу, она была любительницей посмеяться. У него на голове поблескивала герцогская корона с зубцами в форме земляничных листов. Роджер, Салмонесский Бастард, показался Эйрару грубым и вкрадчивым одновременно. - Приветствуем тебя в наших владениях! - проговорил герцог голосом более тонким, чем можно было ожидать. - Приветствуем от души, ибо мы слышали о тебе такое, чему трудно поверить: ты, говорят, сумел поставить под наши знамена рыбаков Джентебби, чем и подтвердил старинную дружбу между Дейларной и Домом Салма. Наши книжники недавно поведали нам, что согласно закону и по всей справедливости мы являемся государем этих островов - мы, а вовсе не потомки императора Аргентария, чьей хартии они так долго вверялись... Однако мы будем к ним милосердны. Слушайте же все и будьте свидетелями: если ты, избранный ими бароном, принесешь нам клятву вассала, мы больше не будем в претензии за прошлое. Справедливо ли это, мои благородные господа? Краем глаза Эйрар подметил, как двое-трое сановников, стоявших у самого возвышения, склонили головы как бы в немом восхищении. Потом раздались возгласы: - О, непостижимо!.. - Благороднейшее деяние!.. - И так далее, и тому подобное, пока волна рукоплесканий не устремилась вдаль по стенам зала. Что же до Эйрара, он никак не мог придумать ответ, понятия не имея, как еще примут все это его пятьдесят отчаянных удальцов - и уж тем более не желая перечить столь могущественному государю. - Я не барон, - выговорил он наконец. - Я просто вождь, избранный этими людьми, решившими драться под знаменем Салма против угнетателей-валькингов... Герцог поудобнее устроился на троне. - В данное время, - сказал он, - мы не воюем с Вальком Бриельским. И не собираемся воевать, покуда он будет блюсти свой долг согласно закону и нашему с ним договору... - И растянул губы в улыбке, поворачиваясь к какому-то человеку с тусклыми глазами и реденькими волосами у рта - судя по его месту справа от возвышения, имперскому посланцу. - Будем говорить лишь о службе, а не о войне. А что касается баронства - имей в виду, верных слуг мы обычно вознаграждаем. Итак, мы ждем присяги. Эйрар покосился через плечо на своих рыбаков, сгрудившихся в сторонке... Долговязый Эрб стоял самым первым, острый кадык ходил по длинной шее вверх-вниз, глаза были озадаченные. Зато Висто, не размышляя, кивнул головой и шагнул вперед: - Я готов поклясться. И тотчас подле них как из воздуха сгустился церемониймейстер в ливрее, сплошь затканной башнями и дельфинами. - Встань на колени перед своим господином, - объяснил он Висто. - Вложи свои руки в его руки, вот так. Повторяй за мной... Придворные, стоявшие вдоль стен тронного зала, вновь начали шушукаться, но Висто говорил звонко и четко до самого конца, до обещания вассала следовать в битву за господином. Тут он на мгновение запнулся, сглотнул и добавил уже от себя: - ...до тех пор, пока продлится война с валькингами. Эйрар заметил, как герцог Роджер нахмурился и подался вперед, внимательно вслушиваясь. Но один из вельмож, стоявших за троном, что-то тихо шепнул - и герцог успокоился, а Висто поднялся с колен, и его место занял другой. - Я, Вардомил с Вагея, клянусь... - Я, Ове с Вагея... - Я, Нени из Баска... - И так далее, один за другим, между тем как шепот придворных постепенно делался громче, кое-где зазвучал смех, а потом и разговоры в полный голос. Герцог молча наблюдал за церемонией, лишь изредка наклоняясь сказать что-то своей даме. Что до самого Эйрара - он видел происходившее как бы со стороны и слегка изумлялся, с ним ли все это на самом деле происходило. Он едва замечал сменявшиеся лица, как вдруг - которым по счету был этот рыбак? сороковым?.. - ему померещилось нечто знакомое в движениях опустившего голову светловолосого паренька, и голос, девичье контральто, выговорил: - Я, Эйтор с Вагея... Жар и холод одновременно охватили тело, Эйрар вздрогнул, невольно дернув к себе коленопреклоненного... и в самом деле глянул в глаза Гитоне, дочери Рудра. И не было времени расспросить ее: как?.. каким образом?.. почему?.. - и звенели слова клятвы, и, наконец, она тихонько выпростала из его ладоней маленькие холодные руки и вернулась, одетая в грубую рыбацкую робу, на свое место, и герцог Роджер проводил ее глазами, потом пристально глянул на Ове Губошлепа, стоявшего подле нее, и Эйрара внезапно охватила беспричинная ярость... однако новый рыбак уже преклонил перед ним колена, произнося клятву. В это время еще один распорядитель приблизился к герцогу и хотел что-то сказать, но Бастард лишь отмахнулся: - Я занят! Пусть подождут! И вот последний из полусотни принес клятву на верность; церемониймейстер подвел Эйрара к подножию трона, и он склонился точно так же, как только что - рыбаки, и успел произнести присягу до половины, когда его постигло новое неожиданное потрясение - второе по счету за столь краткое время. На одной из унизанных перстнями рук, меж которых он вложил свои ладони... недоставало двух пальцев. Его голос сорвался, а перед глазами вмиг встала та ночь в хижине Мелибоэ и слова колдуна об удаче и неудаче трехпалого государя. Сердце сжалось в предчувствии неминуемой опасности... однако Эйрар справился с собой и договорил до конца, и герцог Роджер позволил ему поцеловать свою руку и с довольной улыбкой откинулся к спинке трона: - Итак, ради такого случая ты сегодня с нами обедаешь. - И небрежным мановением отпустил рыбаков. - Да, это напоминает мне... а впрочем, постой! Тебе полезно будет послушать. Зовите герольда! Принц Урданецца тронул Эйрара за локоть, отводя его на приличествующее место в зале, и какая-то темноглазая девушка с готовностью потеснилась, не забыв многообещающе ему улыбнуться. Герольд уже шел к трону по ковровой дорожке, меж двумя шеренгами придворных. Он был одет в белое, но даже и без Алого Пика Бриеллы, горевшего на белом камзоле, всякий мог без труда признать в нем валькинга по широкому плоскому лицу и ястребиному носу. Остановившись у подножия трона, он отдал поклон и, не глядя ни влево, ни вправо, громко и отчетливо проговорил: - Властелин Салмонессы! Меня прислал мой повелитель, граф Вальк Бриельский, владыка Ос Эригу и, с санкции Совета, представитель Империи во всех провинциях Дейларны. Мне поручено передать тебе следующее. Ввиду своего положения в Империи мой повелитель граф не считает возможным, чтобы некто, к ней отнюдь не принадлежащий, присваивал себе сюзеренитет и право творить суд во вверенных ему странах, объясняя эти права единственно так называемой Привилегией Мариолы или другими документами, давно утратившими силу. Мой повелитель поступает и впредь собирается поступать с Мариаполем так, как сам сочтет нужным. Тебе же следует немедленно отозвать и войска, и всех своих разбойников из Марскхауна и иных мест в пределах Дейларны, а также возместить причиненный убыток, размеры которого предстоит установить Верховному Суду в Стассии и, в завершение, выдать предателя и изменника Рогея из Мариолы, а также прочих, ныне в твоем городе пребывающих. Губы герцога скривились в усмешке: - А не надлежит мне явиться в Бриеллу с кольцом в носу и лично засвидетельствовать мое почтение графу? Огромный зал так и взорвался издевательским хохотом, но лицо герольда осталось бесстрастным. Его голос перекрыл шум: - Властелин Салмонессы, каков будет твой ответ? - А вот каков! - герцог Роджер наклонился с трона вперед, приподнялся и плюнул. Плевок оставил мокрое пятно на белом плаще. Вновь послышалось улюлюкание и смех, герольд же переломил свой белый жезл и швырнул обломки под ноги герцогу, крикнув: - Это война!.. - И лишь Эйрар, да, может, еще некоторые подле него, слышали, как, стиснув обеими руками край испоганенного плаща, посланник добавил: - Мой плащ посерел, но он станет алым, когда его выполощут в твоей крови, Салм!.. 11. САЛМОНЕССА. ГЕРЦОГ СТРОИТ ПЛАНЫ Разбуженный среди ночи, Эйрар по старой охотничьей привычке остался лежать неподвижно, пытаясь понять, что же его разбудило. Потом вновь ощутил прикосновение чьего-то пальца к шее под ухом. - Что случилось? - спросил он шепотом. Спустил ноги с постели и сел, натягивая на плечи одеяло, ибо в комнате было зябко. В мерцании звезд и пепельном отблеске луны, светившей мимо окна, возник острый профиль мариоланца. Эйрар повторил тихо: - Что случилось, Рогей? Охотник хмыкнул вполголоса: - Нет, как тебе все это нравится?.. - И взмахом руки изобразил пародию на придворный поклон. - Его вельможная светлость... надушенные придворные... ты заметил, с каким презрением смотрят они на карренских Воевод? А ведь по всей справедливости это им бы вести нас в бой, не ему. Ох, сомневаюсь я что-то, чтобы его светлость умел хоть как следует расставить войска, я не говорю уж - сражаться... - Я всегда считал, что их пятеро, - задумался Эйрар, вспоминая день, когда прибыли карренские корабли и наемники проскакали по улицам в нарядных сверкающих латах, со шлемами, позвякивающими у поясов, а позади двигались конные латники, и народ приветствовал Воевод громкими криками, радуясь их воинственному виду и изумляясь врожденным седым прядям на черноволосых макушках, по которым их и называли Звездными Воеводами. Рогей снова хмыкнул из темноты. - Ты что, вправду не знал? Их матушка дважды рожала тройню, и младшенькой была девочка - Эвадне. Она называет себя Эвандером и всюду следует за братьями, разве что в бой они ее все-таки с собой не берут. Должен тебе сообщить, кстати, что твой Эрб обо всем пронюхал прежде тебя и уже ходит за ней хвостом... издали, понимаешь ли, обожает. С другой стороны, не тебе выяснять, кто там еще прячет девчонку, у тебя ведь у самого рыльце в пуху. - Кто тебе рассказал?!.. - Тс-с! Не так громко. Незачем, чтобы об этом болтали. А насчет того, кто мне рассказал - пожалуйста: Альсид-карренец и еще барон Базали из... не помню, откуда. Да, дружище, весь двор потешается, глядя, какие влюбленные взгляды ты бросаешь на стрельбище на этого якобы рыбака. Между прочим, если тебе интересно - не думаю я, чтобы тебе удалось сделать стоящих лучников из этих парней. Руку они, может, и набьют, но, поверь мне, дойдет дело до боя - мигом все позабудут. - Я... - пробормотал Эйрар растерянно. - Я не думал... - Брось, милый мой. И послушай совета - избавляйся-ка ты поскорее от этой своей вастманстедской девической скромности. Не то они здесь перестанут верить в твое благородное происхождение. Здесь все балуются любовью, один ты помираешь от застенчивости. Посмотри на Урданеццу и даму Ирену, на карренца Альсандера и Далмонею... а хоть и на меня, я ведь тоже лелею кое-какие планы на случай, если его светлости вдруг опостылеет госпожа Мелина... я слыхал, он уже поглядывает в сторону, да. Ты же у нас прямо в священника превратился. Пойми наконец: нам осталась всего неделя на ахи, вздохи и прочее угождение дамам, а потом мы уйдем драться и, вполне может быть, назад не вернемся. Но вообще-то я к тебе не за этим пришел. Эйрар предостерегающе положил руку ему на колено, заслышав шорох в углу. Но нет, это была всего лишь крыса. И Рогей продолжал - впрочем, понизив голос до шепота: - Я вот все думаю: что в самом деле у герцога на уме?.. Я надеюсь, ты понимаешь, что он согласился держать тебя за дворянина только ради того, чтобы наложить лапу на Джентебби? - Но моя мама... - Твоя вастманстедская мама? Ой, уморил! - Однако Рогей не засмеялся. - Да, парень, могучие у тебя доводы. Я еще понял бы, если бы речь шла об отце... Скажи-ка лучше, чем, по-твоему, он привязал к себе Воевод? - Так ведь ты сам... и Альсандер с графиней Далмонеей... - Ну да, и Альсид с этой миктонской девкой, которую он чуть не на колени себе за обедом сажает. Все верно, любимая забава, - но ведь они наемники, не забывай. А герцог-то наш на самом деле нищ, как языческий пророк, Вальк в Мариаполе мошну у него с пояса срезал, вот оно что. Так почему же наши заморские пташки смирно сидят на насесте и не думают улетать? Эйрар молчал, не в силах придумать разумный ответ. И Рогей продолжал, жестикулируя с такой яростью, что соломенный тюфяк под ними заходил ходуном: - Сказать тебе, чем все это пахнет? Изменой, вот чем! Иначе зачем, по-твоему, он тянет кота за хвост вместо того, чтобы выступить против Ванетт-Миллепига? Чего ждет - чтобы Рыжий Барон стянул к границе войска со всей страны? Почему не спешит созывать салмонесских вассалов? Ты, может быть, скажешь - как так, весь город полон войск? Ха, послушать Мелину, так это едва-едва четверть обычного войска. Она-то уж знает, что к чему, ведь еще ни солдата не прибыло из Дейдеи... это крупное баронство в горах, там правит ее отец. Эйрар нерешительно пробормотал, что все могло быть и не связано одно с другим, что герцог, скорее всего, как раз и собирал силы для решительного сражения... куда там! Рогей несся неудержимо, точно лосось на нерест через речные пороги: - Роджер - изменник! Надумал стакнуться с Вальком и вместе обрушиться на Двенадцатиградье или на Ос Эригу. А мы, как всегда, попадем между молотом и наковальней! - Что же нам теперь делать? - спросил Эйрар. - Бежать?.. - Пожалуй... если бы удалось как-нибудь перепрыгнуть всю эту пропасть запертых ворот... и если бы я мог бросить на произвол судьбы пятьсот моих мариоланских изгнанников. Погоди! А не мог бы ты навести на герцога чары? Чтобы он исполнил обещанное, а? - Такого заклинания не существует, - сказал Эйрар. - Но даже если бы существовало, я предпочел бы не связываться. Эти дела... мужество у меня отнимают. - А у Дейларны отнимают свободу, пока ты ломаешься! Слушай, ну неужели нет заклятий, чтобы покорить чью-то волю своей? Я слыхал - есть! Эйрар проговорил медленно, вспоминая подчиняющие чары и то, как отец учил его ими пользоваться: - Есть... только действуют они недолго... и околдованный нипочем не станет ничего делать, если ему самому не приходилось уже над этим задумываться... да, и еще нужно что-нибудь от того человека. Ну там, ноготь состриженный или я не знаю... - И все? Так за этим дело не станет. Стало быть, решено: если Роджер вправду выйдет предателем, ты заставишь его явиться, куда я укажу. А там уж мои мариоланцы найдут, о чем потолковать с ним накоротке... Он стиснул руку Эйрара в своей и исчез, не тратя времени на прощание. Дверь бесшумно приоткрылась - полоска слабого света проникла извне - и вновь закрылась за ним. Эйрар вытянулся под одеялом, раздумывая, достаточно ли основательны были пылкие доводы Рогея, чтобы впрямь заподозрить герцога в измене. И если да, то действительно ли судьба не оставила им никаких средств, кроме колдовских? Тем, кто мало смыслит в магии, она кажется панацеей от всех бед. Но кому станет легче, если герцога, пусть даже в самом деле предателя, схватят мариоланцы и после пыток убьют?.. С тем он и уснул. На другой день в полях за городом должен был пройти смотр войск, во время которого герцог собирался давать указания полководцам. Его светлость сидел на коне на пригорке неподалеку от речных ворот; циклопические стены высились у него за спиной, вокруг стояли вельможи. Столпы Салмонессы должны были первыми пройти мимо него и встать по сторонам, как положено телохранителям. Эйрар, ожидавший со своими людьми на улице Азага, видел, как они шли. Ничего не скажешь, зрелище было поистине впечатляющее: хвостатые шлемы, смыкавшиеся с отполированными до блеска наплечниками, щиты на левой руке и размеренный клич: "Эй-я! Эй-я!.." Эйрар поискал глазами Гитону, думая сказать ей что-нибудь насчет Бритоголовых и, может, снова услышать в ответ ее голосок... но нет - она, как обычно, пряталась далеко за спинами рыбаков, с трудом узнаваемая в солдатской одежде... Чьи-то пальцы легли на его локоть, и Висто тихо позвал: - Господин Эйрар... - Что, Висто? Что-то случилось? - Нет пока, но может случиться. Мне бы поговорить с тобой, господин... - Ну так говори! - Не здесь и не теперь. Дело-то больно непростое, господин. Эйрар с досадой подумал, что после смотра наверняка будет пир, и ведь нипочем не отвертишься - этикет есть этикет. Он сказал: - Хорошо. Давай ночью, когда все разойдутся. Где я живу, знаешь? В северной круглой башне верхнего этажа, на третьем этаже. - Кто же меня туда пустит? Там стража повсюду... только и следят, чтобы мы, черная кость, вам, дворянам, не докучали. - С этим, - сказал Эйрар, - ничего не поделаешь, раз уж мы хотим от них помощи. Вот что! Помнишь тот дикарский лук, что Стин Сопливый вчера всем показывал? Захвати-ка его с собой и наплети чего-нибудь страже - мол, с поручением... Мимо них по главной улице с боевым кличем шагали к воротам изгнанники Мариолы, в ржавых кольчугах, не слишком ровно построенные и довольно пестро вооруженные. Потрепанное войско, изведавшее разгром и бегство через болота - но все, как один, рослые парни и решительные на вид, более пяти сотен числом. Рыбаки Джентебби двинулись следом за ними, потом - городское ополчение Салмонессы и наконец - баронская конница: рыцари, оруженосцы и тяжелая кавалерия, закованная в лязгающую сталь. Когда все они, салютуя, прошествовали мимо герцога, он спешился и собрал военный совет прямо на холме, под серыми облаками, плывшими над головой. - Господа и дворяне! - начал он своим тонким голосом, чертя на земле план концом меча, вдетого в ножны. - Все вы знаете - должны, по крайней мере, знать, - что через наши болота в Мариолу ведут всего две дороги. Одна - та, что я сейчас нарисовал - тянется к устью Виверриды и далее берегом. Другая - по дамбе, вот так, и за болотами сворачивает на север, к Марскхауну, а потом снова на юг и соединяется с главной прибрежной дорогой. Валькинги наверняка ждут, что мы направимся берегом, потому что дамба узка и не предназначена для передвижения войск. Кроме того, тамошний наместник сеньор Мораэ нам докладывает со слов болотных охотников, что виконт Изелэ со своей полутерцией уже следит за прибрежной дорогой, а у выхода с дамбы держит лишь разъезды легкой кавалерии. Теперь собственно о нашем замысле. Мы выступим через неделю и двинемся дамбой, откуда нас не ждут, и таким образом совершенно их одурачим. Тебе же, Базали, мы поручаем отправиться южным путем и теребить Изелэ, чтобы ему некогда было особо вертеть головой, пока мы не навалимся с тыла. Все! Герцог Роджер кончил речь и гордо оглядывался, привычно ожидая похвал. И похвалы в самом деле посыпались со всех сторон - от восхищенного шепота до восторженных кликов. Но один из карренских Воевод все же спросил: - Для чего ждать целую неделю? Вот оно, войско, снаряженное и готовое... почему не прямо сейчас? Салмонесский Бастард поднял вверх палец, полные губы раздвинулись в хитрой усмешке: - А как ты думаешь, милый мой, с кем мы вознамерились драться? С Изелэ? Нет, Изелэ - слишком мелкая рыбешка. Я хочу свернуть шею Рыжему Барону! Самому Ванетт-Миллепигу! Вы, надеюсь, не против, судари мои дейлкарлы? Он глядел на Эйрара, Рогея и еще одного-двух уроженцев Дейларны, которых сочли достойными присутствовать здесь. И, дождавшись от каждого кивка либо одобрительного ворчания, продолжал: - Так вот, судари мои, наши шпионы доносят, что означенный барон во главе полной терции лишь сегодня выступил из Мариолы. И куда же? Несомненно, в Марскхаун, ибо город восстал, просится под нашу руку и уже поднимает знамена с дельфином и башней. Ванетт-Миллепиг спешит расправиться с мятежниками... он, похоже, большой любитель расправ, этот ваш Рыжий Барон. Через неделю он встанет лагерем у городских стен. Вот тут-то мы и свалимся на него с дамбы, на него и на Изелэ, и раздавим обе их терции. Пока к ним подойдет подкрепление из Бриеллы, восстанет вся Хестинга. Между тем к нам присоединится Дейдеи и прочие бароны Северной Салмонессы. Кто тогда посмеет встать у нас на пути?.. Итак, вы, сеньор Урданецца, поведете передовой отряд и примете командование правым флангом, где будет сосредоточена рыцарская кавалерия. Карренские латники вас поддержат, и, мы думаем, исход боя скорее всего решит именно ваше крыло. Легкая кавалерия - пустяк, сомните ее. Так... за карренцами пойдут Джентебби и Мариола. Сеньоры Эйрар и Рогей! Вам поручается разогнать остатки кавалерии и всех этих жалких крестьян, которых валькинги называют своими "союзниками". Мы же сами пойдем со Столпами Салмонессы и городским ополчением и поможем вам, дорогой Урданецца, если вдруг ваш первый натиск будет отбит. Если же все пойдет хорошо - сразу повернем на юг, на Изелэ. Таким образом мы расколем их силы надвое, разгромим и растопчем. Что скажете, господа и дворяне? - Башня!.. - первым вскричал принц Урданецца. Со звоном выхватил меч, сплошь покрытый золотой вязью - кажется, это были имена прежних Богов - и поцеловал рукоять, салютуя своему государю. Придворные вновь разразились криками, салютуя вслед за принцем. Дейлкарлам такой обычай был чужд; оглядываясь, Эйрар обратил внимание, что карренцы, пятеро Воевод, отступили чуть в сторону и что-то обсуждали между собой, стремительно жестикулируя. Герцог Роджер, как выяснилось, тоже это заметил. - Господа наемные предводители! - окликнул он резко. - Вам что, не по нраву наш план? Один из Воевод обернулся: - Государь... следовало бы выслушать нашего брата Альсида. Он больше всех смыслит в разных хитростях и засадах. Точно так же, как Плейандеру нет равных при осаде крепостей, а Эвиду - в конной атаке... - Ну и где, - спросил герцог, - этот ваш Альсид? - Альсид, ха-ха! - опередил Воевод какой-то салмонесский вельможа. - Остался во дворце обнимать свою миктонскую шлюху!.. Герцог Роджер ничуть не разгневался. - Я вижу, - сказал он, - воистину лучше всего рубить дрова собственным топором. Что ж, вы выслушали наш план. Благородный Базали! Вы отправляетесь завтра. Герцог махнул музыкантам, дозволяя играть, и, окруженный Бритоголовыми, милостиво разрешил кому-то подержать себе стремя, возглавляя процессию, двинувшуюся к городу. Эйрару невольно подумалось, что карренские Воеводы, с которыми не пожелали даже посоветоваться, наверняка были обижены. Но вокруг гремели трубы, гарцевали всадники, мерно восклицали Столпы... так он и не сумел ни с кем об этом переговорить. Даже к Рогею не удалось пробиться в толкотне. А потом был пир. Салмонесский пир по полному этикету, со множеством блюд - гости лакомились ими, полулежа за столом на кушетках. У Эйрара не было спутницы - волей-неволей пришлось соседствовать с дочкой какого-то мелкого барона с гор на границе Хестинги. Она была сущей дурнушкой, так что до самого конца пира ему ни разу не захотелось на нее даже взглянуть. Он думал о Висто, гадая, что все-таки тот собирался ему рассказать. Занятый своими мыслями, он заметил, однако, что подле герцога на кушетке впервые не было дамы... 12. НОЧЬ В САЛМОНЕССЕ Слегка одурманенный выпитым на пиру, Эйрар все-таки задремал и проснулся, как от толчка, когда вагеец швырнул принесенный лук на пол его комнаты, возмущенно ругаясь: - Ну здесь и местечко! Люди одной крови не могут спокойно встретиться и поговорить, надо еще разрешения спрашивать!.. - Не злись, не стоит, - сказал Эйрар. - Когда надо поколотить свинью, хватают любую палку, какая под руку попадет... А сдается мне, герцог Роджер - палка все-таки не из худших. - Все может быть. Если только эта палка не сломается да не проткнет тебе руку. Эйрар сел на постели, стараясь вытрясти из головы остатки хмеля и сна. Похоже, ему предстоял второй полночный разговор на ту же самую тему. И что им всем не нравится в герцоге, особенно после сегодняшнего смотра?.. - Ну что там еще?.. - спросил он устало. Прежде, чем ответить, Висто подозрительно оглядел все углы. Он принес с собой маленький светильник - такие делали в Филедии, одном из Двенадцати Городов, назывались они "хризмами". Язычок пламени освещал лицо Висто снизу, бросая на лоб от бровей тени, напоминавшие крылья, отчего вид у молодого рыбака был почти демонический. Он подошел к Эйрару вплотную: - Сперва мне придется кое о чем спросить тебя, господин. Только, пожалуйста, не сердись. Ты ведь любишь дочку старого Рудра? Эйрар почувствовал, как кровь прихлынула к лицу. Он не смог заставить себя поглядеть Висто в глаза: - Выходит... мы с тобой соперники? - Да нет, что ты. Мы с ней просто выросли вместе и долго дружили... но ничего более. Настал его черед смущенно умолкнуть. Эйрар попробовал было закрепить преимущество: - Ты любишь другую? Висто беспокойно шевельнулся. Колеблющийся свет скрыл выражение лица. - Не то чтобы... но уж это мое дело. Я пришел сказать тебе: Гитоне грозит опасность, которую только возлюбленный может от нее отвести. - Возлюбленный? Я?.. Да Гитона со мной едва здоровается, и то - один раз в день, по-воински! - Если сердится, - сказал Висто, - значит, не так уж ты ей безразличен. Слушай же. Ты знаешь, почему герцога Роджера называют Бастардом? - Наверное, потому, что он и есть бастард... незаконнорожденный. За что, кстати, я не решился бы его осуждать. Висто фыркнул: - Да если бы только это! Насколько мне известно, салмонесские герцоги не женятся поколениями: бастарды наследуют бастардам, и это не слишком-то нравится Храму. - Он вновь фыркнул: - Точно так же, как и барону Дейдеи, чья дочь - официальная, так сказать, любовница герцога. Старик полагает это бесчестьем... Тут только Эйрар начал смутно догадываться, в чем дело. И приподнялся на постели: - Но каким образом... да говори же? Говори! - В общем, - сказал Висто, - герцог уведомил мою подружку, а твою возлюбленную, что согласно вассальному долгу ей надлежит явиться к нему и возлечь с ним нынешней ночью. Понял теперь? Эйрар на миг задохнулся от боли, пронзившей сердце. Потом глухо зарычал: - Я убью его... И рванул одеяло, спуская ноги на пол. - Не так легко это, хозяин, - отрезвил его Висто. - Там столько Бритоголовых, что и не сосчитать. - Но неужели она пойдет? Нет! Она должна отказать ему! Отказать наотрез!.. Я все-таки вождь... Мы будем защищать ее до последнего... Проклятый герцог, я думаю, живо сменит тон, когда мечи заходят по головам в его собственном доме!.. Висто вздохнул. - Мы уже толковали об этом - она, я и Эрб. Она не хочет, чтобы ее защищали. Она говорит, что герцог, чего доброго, еще откажется воевать за свободу Дейларны. Тогда, мол, погибнет ее отец... - Свобода Дейларны!.. Господи, какой вздор!.. Чтобы герцог всю свою политику пустил коту под хвост из-за девчонки!.. Да неужели некому было ей объяснить?.. Висто пожал плечами - тени заплясали по стенам. - А вот Долговязый Эрб с кем-то там советовался и утверждает, что Гитона права, и если она пойдет к герцогу, это уж насмерть втравит Салм в нашу войну. Мужчины платят жизнями за свержение Алого Пика, так почему бы женщине не заплатить своим телом? Что до меня, я... я не очень в этом уверен, хотя и согласился с ним. А еще я подумал, что у тебя в этом деле тоже есть интерес. Вот я и пришел. - Но что же нам делать?.. - спросил Эйрар в отчаянии. - Бежать... бежать немедля из проклятого города... нет, не выйдет, мосты подняты, да и некуда, с Джентебби после нас не было ни корабля, валькинги там хозяйничают, как пить дать... Спрятаться? Негде! Жениться на ней немедленно? Так ведь она за меня не пойдет... а и пошла бы, разве герцога это остановит? Эйрар мучительно шагал туда-сюда босиком по холодному полу. Висто следил за ним, держа хризму на коленях. Наконец он проговорил: - Я, конечно, плохой законник, хозяин... но что-то я такое слыхал, будто по вассальному праву никто мне через твою голову не смеет приказывать. Во всяком случае, про герцога в нашей присяге точно не говорилось! Эйрар рывком повернулся к нему: - Так скажи ей это скорее, друг Висто! Может, это нас спасет! Беги, скажи ей!.. Герцог, да, сюзерен; но приказывать моим людям могу только я сам!.. Он ломал пальцы от нетерпения. Дверь за Висто не успела еще толком закрыться - а он уже мчался к шкафу за светильником и колдовской Книгой. Ему было ясно одно: ради того, чтобы удовлетворить свою похоть, герцог Роджер Салмонесский с легкостью отметет любые законы. Даже если Гитона и в самом деле захочет воспользоваться подобной лазейкой. Ведь не по закону же он овладел дочерью барона Дейдеи! Да, Гитона права: всякое сопротивление его воле может стать для Бастарда поводом переметнуться на сторону валькингов, и тогда прощай освобождение Дейларны... как и предсказывал Рогей. Да, наступил тот самый час смертельной опасности, грозившей всему, чем он дорожил... тот самый час, когда следовало прибегнуть к отцовской науке и призвать на помощь потусторонние силы... Он разыскал в очаге кусочек угля и, как был полуголый, принялся торопливо вычерчивать пентаграмму. - Йа, йа, Сабахтхани... - прозвучали первые слова заклинания. Вовремя вспомнив, Эйрар вытащил локон, подаренный ему когда-то в знак дружбы, - и присовокупил. Непогожий день за окном давно сменила холодная черная ночь; лишь там и сям далеко внизу поблескивали редкие городские огни. Вряд ли кто-то гулял в этот час по улицам. А если и гулял - скорее всего не должен был обратить внимания на синие колдовские огни, что взвились вокруг Эйрара, напоенные тающими, бледными лицами. Он продолжал: - Именем Семи Сил, покорных мне и властных над вами! Приказываю вам привести ее сюда ко мне и без остатка покорить ее волю моей! Синее пламя постепенно опало. Эйрар торопливо задул светильник и принялся одеваться впотьмах. ...Гитона подошла так тихо, что он едва услыхал ее шаги в коридоре. В неверном свете факела, тускло чадившего за углом, он увидел, что она снова была одета по-женски. - Гитона... - прошептал он и за руку втянул ее в комнату. Рука показалась ему совершенно безвольной. - Гитона, здесь, наверное, темно? Зажечь свет?.. - Как пожелаешь, мой господин, - ответила она тихо. Он ударил кресалом и не с первого раза сумел уронить искру на трут. Но вот огонь озарил ее милое личико... и безвкусное розовое платье с ужасающим вырезом, почти открывшим грудь. Несомненно, подарок герцога Роджера! - Здесь ты в безопасности, - сказал Эйрар. - Присядь! Последствие колдовства уже накрывало его, он и сам рад был сесть, пока ноги не подломились. - Благодарю тебя, мой господин, - ответила Гитона и, опустившись в пододвинутое креслице, сложила руки на коленях. Она глядела прямо перед собой... впрочем, достаточно дружелюбно... - Здесь тебе ничто не грозит, - повторил Эйрар. - Герцог не посмеет вломиться сюда, даже если догадается, где ты. Короче, оставайся здесь столько, сколько понадобится. Она ничего не ответила. Даже губы не дрогнули. Выждав немного, он сказал еще: - Гитона, прости меня... прости за все. Я не стану больше колдовать. Я все буду делать так, как ты пожелаешь. Только чтобы ты простила меня и мы... снова дружили... - Конечно, я прощаю тебя, господин, - ответила девушка. - Разве я тебе не присягала на верность? - Присягал Эйтор... копьеносец, вольный рыбак. - Да, но клятву произносила Гитона. Слова были нежными - нежней не придумаешь - но тон оставался холодным, и руки не покидали колен, и взгляд был пустым по-прежнему. Эйрар воскликнул в отчаянии: - Неужели ты правду пошла бы к герцогу нынешней ночью?.. - Если бы на то была твоя воля, господин мой Эйрар. - Господин! Я не господин тебе, я твой приятель и посмешище всего Вагея, как ты сама прекрасно знаешь!.. - Он вскочил на ноги и заметался по комнате, забыв про усталость. - Как же нам провести поганого герцога?! Какое убежище найти для тебя, чтобы не проболтался какой-нибудь слуга и тебе снова не приказали явиться?.. - Я ни за что к нему не пойду, если ты не велишь. Эти слова застали его у очага. Он обернулся к ней, неподвижно сидевшей в креслице, такой прекрасной... и такой безразличной. - Придумай же что-нибудь!