- крикнул он. - Скажи что-нибудь!.. И прежде, чем она успела ответить - бросился к ней, обнял и принялся целовать. И сперва ее губы были безответны, но затем как будто оттаяли, и с коротким счастливым вздохом она теснее притянула его к себе. - Гитона... - прошептал он, переводя дух. Она покосилась на светильник, и светильник был немедля задут. Гитона отвечала страстью на его страсть... Но когда мир был готов раствориться в вихре блаженства - вдруг содрогнулась всем телом и, не в силах сдержаться, отчаянно зарыдала. - Любимая... - растерянно шепнул он ей на ухо, но она отвернулась. - Если бы это был Висто!.. О, если бы только это был Висто!.. - выговорила она каким-то незнакомым голосом... На другой день герцог Роджер соизволил всего однажды покинуть свои покои, - и на челе его лежала тень, ничего хорошего не предвещавшая. 13. ДАМБА. СРАЖЕНИЕ ...И вот пропели трубы, и армия двинулась через ворота вперед. Совсем как в день смотра, только вот выстроили ее на сей раз в обратном порядке. Первыми выехали салмонесские рыцари и бароны - сырой южный ветер играл вымпелами на пиках. Два дня назад выпал легкий снежок, но теперь была оттепель, мостовая сделалась скользкой, кони спотыкались и падали то и дело, нарушая строй. Седоки поднимали их, потея и ругаясь. Урданецца проехал мимо в своей нарядной броне, подходившей, казалось, скорее для турнира, а не для битвы. Впрочем, Эйрар не мог не отметить, что принц управлялся со своими людьми, как истый военачальник - раздавая команды и направляя наиболее тяжело вооруженных в голову колонны. Они примут первый удар, когда придет время сталкиваться войскам. Недаром герцог послал в отряд Урданеццы несколько самых рослых своих телохранителей - нести знамя Салма. Личный штандарт его светлости плыл далеко позади, подле самого Бастарда, ехавшего в окружении Бритоголовых. Лихорадочно завершались последние приготовления. У Нени из Баска оказались разорваны несколько звеньев кольчуги, и кузнецы нипочем не соглашались чинить их бесплатно, пока не вмешался "дворянин" Эйрар. Потом Берни поссорился из-за чего-то с купцом из Нижнего Города - и вновь Эйрару пришлось разбираться. Так он и не сумел выкроить время и еще раз навестить предмет своей горькой любви. Гитона, как они условились, должна была укрыться меж копьеносцев. Предыдущие несколько дней она провела в его комнате, почти не высовываясь наружу. Но после той первой ночи Эйрар спал на полу, подстелив плащ. И они почти не разговаривали... Труба вновь и вновь подавала сигнал; странной грустью отдавал ее голос, издалека долетавший в вязком оттепельном воздухе. В распахнутые ворота выезжали карренские всадники. На сей раз Альсид скакал во главе. Треугольное смуглое лицо под шлемом показалось Эйрару угрюмым, стальной колпак скрывал седые фамильные прядки. Долговязый Эрб подошел к молодому вождю и тронул его за руку: - Господин... у нас недостает человека. Ове Губошлеп куда-то запропастился, не можем сыскать. Поздно: подошел их черед двигаться. Эйрар вскочил в седло, по взмаху его руки вольные рыбаки Джентебби дружно крикнули - и зашагали. Они были вооружены привычными копьями, чуть коротковатыми, зато пригодными для метания. Все в стальных шлемах, с круглыми щитами и луками. Луки подарил герцог Роджер, отнесшийся к затеянной Эйраром учебе тем более благосклонно, что собственных лучников у него было не очень-то густо. Они протопали под гулкими сводами - эхо шагов и воинственный клич отдавались в каменных стенах. Бледное зимнее солнце встретило их за городскими стенами. А потом и купеческие амбары на выселках отодвинулись назад, назад, и воины вступили на дамбу, тянувшуюся в глубь болот, меж двух колеблющихся стен гигантского, выше человеческого роста, шуршащего тростника. Там, впереди, где двигались семь сотен верховых, без конца приключались заторы. Отставший от своих конник с Краеугольным Камнем Каррены, вышитым на груди, ворчливо поделился с Эйраром своим недовольством: - Уж мне это баронское ополчение!.. На полдня опаздываем, не меньше. Хорошо если к вечеру придем в Мариолу, да вот много ли навоюем до темноты? Во время следующей остановки к Эйрару подошел Висто: - А где Гитона, хозяин? Что-то ее не видать среди наших... Ледяной ужас приковал Эйрара к месту... - Как же так! - вырвалось у него. - Ведь ты должен был о ней позаботиться! Ты мне ответишь... - Нет, хозяин, - покачал головой Висто, - вот уж тут ты неправ. Я должен был присматривать за Гитоной в дороге. Но за все, что было прежде выступления - спрос только с тебя! Больше они ничего не успели друг другу сказать. Карренцы, стоявшие впереди, передали команду двигаться. Эйрар смог лишь послать Висто назад, к мариоланцам, с наказом поискать среди них Гитону: опоздав к месту сбора, она вполне могла примкнуть и к ним. Самому ему оставалось только ехать вперед и молча терзаться. Он был бы рад немедля броситься на поиски, но не мог. Тростники по сторонам дороги сменились открытыми топями, залитыми черной жижей; позади дорога была плотно забита людьми. Рыбаки его отряда держались большей частью бодро - смеялись, отпускали соленые шуточки, затягивали песни, - хотя для многих, как и для него самого, это была первая битва. - Эй, господин волшебник! - весело кричали ему. - Нет ли у тебя какого-нибудь завалящего заклинаньица от мечей?.. - и так далее, и порой совсем не столь безобидно, но Эйрар при всем желании не мог избавиться от грызущей тревоги за Гитону и разделить их веселье - и пусть, кому охота, думают, что он струсил. Бледное солнце перевалило полуденную черту; поход продолжался. Топи сменились настоящими плавнями, по левую руку вдали показался даже возделанный остров. На острове виднелся домишко, а рядом с домиком стояла женщина, махавшая и махавшая шедшим мимо войскам. Потом задние донесли приказ герцога: устроить привал и перекусить. Эйрар слез с лошади и почувствовал, как одеревенели суставы. Он присел рядом с карренцем. Откупоривая бутылку кислого вина, привезенного с родины, тот продолжал ворчать: - Эх, иначе все выглядело бы, командуй здесь наш Воевода Эвименес! Отправились, как на прогулку, а ведь там, чего доброго, с ходу драться придется. То ли было дело, когда Воеводы вели нас, помню, на Полиолис! Мы тогда скакали весь день и всю ночь и чуть только не падали с седел, а как же, и потом сразу кинулись в бой на... Досказать ему не пришлось: вернулся Висто. - Ее там нету, хозяин, никто даже не видел. Правда, там немногие и знают-то, что к чему... - Одна надежда, - сам с собой рассуждал карренец, - что эти, как их, валькинги не шибко умелые вояки. Сам-то я никогда не имел с ними дела. Только слышал, будто ихняя пехота носит такие большущие круглые щиты с шипом посередке - как раз пырнуть человека. Поэтому, говорят, если валькинг замахивается мечом - смотри в оба, чтобы не получить в бок этим шипом. Говорят еще, здорово они наловчились спасаться от стрел. Строятся, собачьи дети, по двое, и один прикрывает обоих здоровенным щитом, а второй знай бросает дротики, и оба топают себе вперед, пока не сойдутся с лучниками грудь на грудь и не разгонят. Так что лучникам против них надо плотной кучей держаться, не то вовсе толку не будет... Висто терпеливо стоял около Эйрара. - Что будем делать, хозяин? - Ищи, спрашивай! - повторил Эйрар. И тут нежданная мысль взметнула его на ноги: - Ове Губошлеп!.. Где он, кто его видел последним? Но к ним уже шел посланник, с немалым трудом пробившийся из головной части войска: - Воевода Альсид просит поторопиться, ибо время не ждет! И вновь крик, суматоха; словно бы медленная волна прошла по колонне - движение возобновилось. И хотя Эйрар не мог уже думать решительно ни о чем, кроме Гитоны, - надо было двигаться дальше, и он двигался, и пели трубы, хотя и не так задорно, как вначале, - ибо музыканты тоже были людьми и шагали, как все. Плавни, хоть как-то разнообразившие местность, вскоре остались позади; вновь потянулись по сторонам когда топи, когда тростники. Мрачный пейзаж - и мрачны были мысли Эйрара, все думавшего о герцоге и о том, что мог замышлять Салмонесский Бастард... Впереди снова что-то случилось; послышались возгласы, улюлюканье. По краешку дамбы навстречу воинам пробирался кто-то одетый в длинные белоснежные ризы, с золотым обручем на голове. Он держал резную чашу перед собой на седле. Следом ехал второй всадник, и тоже в церемониальном облачении. Эйрару показалось, это был тот самый пустоглазый представитель Империи, которого он видел тогда при дворе в Салмонессе. Одетый в белое подъехал к Эйрару и с поклоном спросил, не является ли он предводителем отряда. Эйрар ответил утвердительно, и священник протянул ему чашу: - Тогда, во имя Мира Империи, который есть Богом Установленный Мир, повелеваю тебе испить из этой чаши истинной воды, почерпнутой из Колодца Единорога. Испей вместе с графом Вальком, законным наместником Его Священного Величества Императора Аурариса. Испей в знак того, что отказываешься от этой богопротивной войны. И знай: если ответишь отказом - будешь отторгнут от Империи и отлучен от благодати Колодца! Эйрар ответил: - Не в моей власти, святой отец, решать что-либо о войне. Поезжайте лучше к герцогу Роджеру, нашему сюзерену... Судя по лицу священника, иных слов он и не ожидал. Он молча направил коня в гущу воинов, проталкиваясь дальше. Зато имперский представитель повернулся в седле и скрестил пальцы, крикнув: - Отлучен! Отлучен!.. - Ох, скверно... - шагая у стремени Эйрара, пробормотал Долговязый Эрб. Но юноша был слишком занят собственными тревогами и не ответил. - Да, - продолжал Эрб. - Тут и не поколдуешь! День клонился к вечеру. Усталые люди разговаривали мало и неохотно. Слышался только шорох шагов, да копья торчали в разные стороны, щетинясь над головами. Эйрар сделал усилие и попробовал представить себе сражение и как будут выглядеть в нем его молодцы и он сам... но даже и эта мысль каким-то образом снова привела его к Гитоне. А тем временем по сторонам дамбы там и сям уже возникали островки твердой земли, виднелись тропки, явно проложенные людьми - берег болот Салма был близок. Островки уже смыкались в некое подобие суши, когда нестройный рев труб разом вывел его из задумчивости. К беспорядочным сигналам примешивались далекие крики. Эйрар увидел, как опустили забрала карренцы, ехавшие чуть впереди его рыбаков. - Скажи людям, пусть надевают тетивы, - велел он подоспевшему Эрбу и сам почувствовал, что голос готов был сорваться. - Пусть выдвигаются с насыпи на твердую землю, вот сюда, вбок. Мы должны прикрывать мариоланцев, а они - герцога! Произнося это, он на какой-то миг оторвал взгляд от творившегося впереди, и что же? Когда он повернулся обратно, вокруг не было почти никого. Лишь спины последних карренских всадников мелькали там, где дамба переставала быть дамбой и превращалась просто в дорогу, убегавшую на северо-запад по отлогому склону холма, и оттуда слышался стук оружия и воинственные крики. Пущенный кем-то дротик одиноко валился наземь из алого закатного неба. Перепуганная болотная птица пронеслась мимо с жалобным писком, едва не чиркнув крылом по его волосам. Кто-то дернул стремя, и Эйрар увидел, что рыбаки, пригибаясь, бежали куда-то влево. Иные на миг останавливались выпустить стрелу, но без всякой видимой цели. - Вот они! - крикнул подбежавший воин, указывая рукой. - Господи помилуй, вот же они!.. С заросшего ивами пригорка прямо на них рысцой ехала кучка всадников в шлемах с яркими плюмажами. Валькинги! Эйрар, вооруженный как все, завел руку за спину, хватая лук. - Стреляйте! - услышал он крик Долговязого Эрба. - Стреляйте же, дьявол!.. Один из рыбаков схватил коня Эйрара под уздцы и потащил в кусты и заросли тростника, а над дамбой уже поблескивали, надвигаясь, мариоланские копья и слышался яростный боевой клич изгнанников, ведомых Рогеем. Всадники и не подумали поворачивать обратно, - лишь рассыпались цепью. У каждого в левой руке была плеть, и они нахлестывали коней, пока те не пошли галопом. И за миг перед тем, как напороться на копья мариоланцев - круто развернулись, разом метнув дротики со специальных металок. Эйрару не по силам оказалось целиться и стрелять, одновременно управляя конем. Просвистело рваное облачко стрел, выпущенных его рыбаками, а навстречу стрелам промчались дротики. Конь Эйрара увернулся от смертоносного острия скорее вопреки усилиям всадника, нежели благодаря им. Эйрар услышал где-то рядом страшный булькающий крик, а всадники уже удалялись, и одна из лошадей бешено брыкалась - в крупе ее торчала стрела. Эйрар поискал взглядом кричавшего... это был Вардомил, славный, дружелюбный парнишка. Дротик пробил ему горло. Обливаясь кровью, с лицом, исковерканным мукой, Вардомил обеими руками пытался выдернуть дротик... Эйрара скрутила внезапная тошнота. Холодея, он осознал, что война вовсе не была веселой забавой, как ему думалось прежде, война оборачивалась ужасом, болью и гибелью лучших друзей... Но переживать не было времени. Рыбаки, разбежавшиеся из-под дротиков по кустам, вновь подняли испуганный крик. Сверху, с холма, на них неотвратимо двигалась вражеская терция. Эйрар понял: сколько бы ему ни довелось еще жить, вряд ли он скоро увидит зрелище страшнее. Валькинги не бежали вперед; они шли скорым, уверенным шагом под звуки маленьких флейт, и удар был направлен как раз туда, где болотная дамба переходила в дорогу и где едва-едва только разворачивались к бою мариоланцы Рогея... - Нас предали!.. - прокричал чей-то молодой голос и сорвался на визг. Длинная шеренга терциариев была выстроена безупречно; казалось, движениями всех этих воинов управляла единая воля. Над остроконечными шлемами вздымались короткие султаны из конского волоса, щиты соприкасались со щитами, а над ними поблескивали мечи. А позади терциариев и по бокам, прикрывая их фланги, лился целый поток легковооруженных воинов. Кое у кого были луки, и они то и дело приостанавливались спустить тетиву, но большинство, не сбавляя шага, бежало прямо на Эйрара и его рыбаков. "Союзники"!.. - Назад!.. - завопил Эрб. - Их слишком много!.. Назад!.. Эйрар соскочил с лошади, и тотчас рядом с ним впилась в землю и затрепетала стрела. Подарок требовал отдарка; внезапная ярость мгновенно смела страх, он рванул к щеке тетиву и увидел, как повалился тот, кому предназначалась стрела. Но "союзники" были уже в двух шагах, а с боку доносился яростный крик и шум отчаянной схватки: это о щиты терциариев ломались мариоланские копья... Висто потащил Эйрара прочь: - Назад, назад, их слишком много... - и вот они уже мчались, спотыкаясь, по кочкам и кустам. Стрела ударила в спину одного из Джентебби. По счастью, она была уже на излете и не пробила кольчуги, но удар был силен - парень подвернул ногу и рухнул лицом вниз, разбрызгивая болотную жижу. Висто, нагнувшись, схватил его за руку, а Эйрар повернулся лицом к погоне, покрепче расставив ноги и натягивая лук. С полдюжины "союзников" наступали им на пятки. Бежавший первым был вооружен тяжелым копьем. Он размахнулся, нацеливая широкое острие, но юноша успел спустить тетиву. Выстрел был скверным, однако спас ему жизнь: нападавший получил стрелу прямо в лицо и свалился, так что бежавший следом споткнулся о его ноги, а остальные торопливо припали на колени, прикрываясь щитами, либо свернули в кусты, спасаясь от стрел. - Остановитесь же!.. - закричал Эйрар рыбакам, но Висто вцепился в его руку, повторяя, как заклинание: - Бежим, их слишком много... - и вновь он бежал вместе с остальными, сам не зная куда. Скоро они влетели в трясину, с трудом отпускавшую ноги. Спереди вновь возникли заросли тростников - их пришлось огибать по узкой полоске суши, покрытой затоптанным снегом. За тростниками показалась небольшая возвышенность. У ее подножия Эйрар увидел человек шесть вольных рыбаков. Все они стояли, и только один неподвижно лежал на спине, а другой сидел над ним, закрыв руками лицо. Ни у кого уже не было луков, а у сидевшего - ни шлема, ни копья. - Оторвались, - с облегчением сказал Висто и попытался встать перед Эйраром на колени: Ты снова спас мне жизнь, друг и господин... - И мне, - сказал второй, и только тут Эйрар признал Длиннорукого Сварлога с острова Мьель. Но в это время кто-то буркнул угрюмо: - Кого это там он спас? Скорее наоборот! Если бы не эти его бабские штучки... луки я имею в виду... уж мы бы им показали! - Да, показали бы! - крикнул Эйрар ему в лицо. - Особенно с вашими-то цыплячьими душонками!.. Дважды вы нынче поворачивались спиной к врагу, вольные рыбаки! И оба раза всего-то нужно было чуточку мужества да несколько стрел!.. И держи руки подальше от оружия, парень: у меня, знаешь ли, остались еще стрелы в колчане... Он был готов ко всему, но тут сидевший поднял глаза: - Не горячись, Сивальд, Ясноглазый дело говорит... И больше толку подумать всем вместе, как выбраться отсюда живыми, а не ссориться с тем, кто тебя сюда привел... Ну, что скажете, ребята? Никто не ответил. Эйрар обвел взглядом лица и на каждом прочел тот же страх, что снедал и его самого. И всем было ясно: неспроста они напоролись на терциариев именно здесь, возле дамбы, в самом невыгодном месте... - Не очень-то похоже на нашу победу, - раздался чей-то голос. - Эй, слышите?.. Издалека доносился размеренный, торжествующий крик многих сотен людей... но ничего общего с "Улла-улла!" - победным кличем воинов Крылатого Волка Дейларны. Ничем не напоминал этот крик и привычное уханье герцогских Бритоголовых... Лица рыбаков, одно за другим, помрачнели еще больше. - Мы все-таки должны сделать все, что мы можем, - сказал Эйрар. - Воины Джентебби! Я, конечно, тот еще предводитель... Даже Эрб знает и умеет больше меня. Но раз уж вы клялись мне в верности, вот мой приказ. Сивальд - он здесь, по-моему, не самый неповоротливый, да и не трус - пускай идет вперед. Я, как лучший среди вас лучник, буду держаться шагах в двадцати позади и прикрою его. Сварлог и Висто в случае чего защитят меня в рукопашной... А теперь вперед! Не торчать же здесь до утра. Никто не стал перечить ему, и вот они тронулись - пристыженный Сивальд впереди всех. Темнело. Они огибали заросли высохшего тростника, оставляя дотлевавший закат по левую руку и осторожно продвигаясь к дамбе. Вот справа открылась черная топь; Сивальд, пригнувшись, тихонько двинулся мимо. Эйрар держал стрелу на тетиве... Но только шагов через триста они увидели первого человека - судя по одежде, мариоланца. Ему выпала незавидная смерть: сраженный в спину стрелой, он свалился лицом в воду и захлебнулся. А слева - на западе, там, где остались "союзники" - все было по-прежнему тихо. Надвигавшаяся ночь, казалось, приглушала все звуки. И снова перед ними была трясина, заросшая порыжелыми от холода тростниками. Сивальд стал обходить ее, но тут тростники зашуршали, и Эйрар мгновенно вскинул натянутый лук и держал стрелу наготове, пока спереди не послышалось. - Эй, кто идет?.. Не узнать рыбацкий выговор Джентебби было невозможно, и Эйрар откликнулся сам: - Кольцо!.. И вот еще трое из его отряда, наглотавшиеся болотной воды и промерзшие до костей, зато живые, присоединились к товарищам. - Эрба не видели? - спросили их. - Никого не видели, - был ответ. - Только мариоланец один пробежал... Все вместе двинулись дальше. Темнота быстро сгущалась, но картина страшного поражения делалась все яснее. Немного попозже из гущи кустов извлекли еще человека - мариоланского горца по имени Толкейл. Он поведал им, как Рогей при первой сшибке ворвался в строй валькингов и был тут же зарублен. Герцог, рассказал Толкейл, удрал, а Эвименес и Плейандер - Звездные Воеводы Каррены - пали в бою. Такие известия добавили всем немало печали, но потом Эйрар смекнул, что парень никак не мог присутствовать в стольких местах одновременно, а значит, и видеть своими глазами все, о чем плел. Наконец темнота вынудила их остановиться: Сивальд вернулся к отряду и объявил, что не видит дальше собственного носа и не в состоянии больше выискивать путь. Эйрар предложил развести костерок, обсушиться и как-нибудь пересидеть ночь. Их было теперь около дюжины, и слова Эйрара встретили дружный отпор. Валькинги, сказали ему, непременно заметят костер и явятся проверять. Пришлось уступить, тем более, что в поясных сумках людей сыскалось несколько бутылочек крепкой настойки. Все по очереди стали прикладываться к вину, пытаясь хоть немного согреться. И вот тут-то по болоту прочавкали копыта коня, и человеческий голос окликнул: - Кто здесь? Рыбаки схватились за копья. - Кольцо, - сказал Эйрар, снизу вверх глядя на всадника, возникшего из темноты. - Железное Кольцо! - ответил тот странно знакомым голосом. Потом поднял забрало и подался вперед, давая как следует себя разглядеть. Эйрару показалось, что он увидел призрак: перед ним был чародей Мелибоэ. 14. НОЧЬ В МАРИОЛЕ - Вот об этом-то я тебя и предупреждал, - проговорил колдун, когда Эйрар взял коня под уздцы. - Помнишь? "Удача оставит тебя подле трехпалого государя"... Сидевшие у костра настороженно переглянулись, подталкивая друг дружку локтями. Мелибоэ спешился и спросил: - Ну и что ты теперь собираешься делать? - Не знаю, - ответил Эйрар. - Карренские Воеводы... - Разбиты наголову, - перебил Мелибоэ, - и удирают в сторону хестингарских гор. Альсид погиб, Эвид - у Бордвина в застенке... - Батюшки!.. - ахнул кто-то из рыбаков. - Сам Бордвин Дикий Клык!.. - Да, Бордвин. Рыжий Барон - слишком мелкая пташка для таких дел. Бордвин привел три полные терции и стер в порошок все ваши войска. А герцог Салмонессы к утру будет владеть одним лишь собственным замком, ха-ха... Вместо ответа Сивальд яростно замахнулся коротким копьем, но оно отскочило от нагрудника, не причинив Мелибоэ вреда. Чародей лишь рассмеялся: - Ох, до чего же нетерпеливы вы, рыбаки. Прощу тебя, благородный господин Эйрар... - и в голосе его звучала насмешка пополам с угрозой, - покорнейше прошу тебя, прикажи своим людям вести себя чуть-чуть почтительнее, пока я не напустил на них что-нибудь еще похуже морских демонов... - Благородный господин Эйрар, - язвительно ответствовал Сивальд, - прикажи-ка лучше этому лягушачьему отродью убираться отсюда, пока мы не выковыряли его из панциря, как рака! - Если ты нам вправду не враг - докажи это, - промолвил Эйрар угрюмо. Жуткие призраки, с которыми ему выпало сражаться на рыбацких кораблях, вновь замаячили перед глазами. - Э, юноша... я думал, ты умней, - покачал головой Мелибоэ. - Если уж я сумел разыскать вас здесь в зарослях, - как ты думаешь, почему я не захватил с собой, скажем, децию солдат? Или стайку всадников, а? Я пришел один - разве это не доказательство? - А кто тебя знает, может, солдаты следом идут, - проворчал Сивальд, но волшебник даже не удостоил его ответом: - Ну ладно... чтобы окончательно вас убедить... Куда вы теперь думаете направиться? - Куда бы мы ни направлялись - тебе-то, приятелю Валька, это зачем? - сказал Эйрар, поглаживая рукоять меча. Однако потом сообразил, что от игры в вопросы толку не будет, и ответил прямо: - Если угодно - особенно никуда. Покамест мы двигались к дамбе, надеясь разведать, что происходит, а там уж думали и решить, что следует делать... - Мудрое намерение, о достойнейший молодой вождь, но... - В плавнях живут добрые люди, - перебил кто-то. - Они бы помогли нам выбраться к морю... - И что с того, глупец? - повернулся к нему Мелибоэ. - Вплавь отправитесь на Джентебби? Эйрар вновь вспомнил о Гитоне, и сердце заныло. - Скорее уж мы пойдем в Салмонессу... если только это удастся. Там можно будет продолжить борьбу! - И не только борьбу, а, молодой человек?.. - В голосе Мелибоэ явственно прозвучала ядовитая насмешка. - Но с этим тоже ничего не получится: Салмонесса сегодня стала ловушкой для всех, кому не по нраву Алый Пик. Или ты готов снова ввериться герцогу, чье злосчастье тебя чуть не сгубило сегодня? - Хорошо, но куда же тогда? Ты нам прямо все пути отрезал, колдун! - Не я, а Бордвин. Кстати, если вы пожелаете меня выслушать, то поймете, что пути отрезаны не все. Но для начала, юноша, приказал бы ты своим молодцам собрать сухих камышей да развести костерок. В мои лета да в этих доспехах недолго и простудиться... - Но ведь валькинги!.. - Э, молодой господин, хорошенького же ты мнения о старом философе, как я погляжу! Ручаюсь тебе: нас никто не найдет. А если сомневаешься - что ж, приставь ко мне парнишку с кинжалом, чтобы в случае чего успел меня покарать! Некоторое время Эйрар молча смотрел на него, но волшебник не отвел взгляда. Тогда Эйрар отдал приказ, и алые язычки пламени озарили напряженные, угрюмые лица. Сварлога и Толкейла-мариоланца, вымокших, озябших, колотила крупная дрожь. Люди с облегчением потянулись к огню, начали тихо переговариваться, искать в сумках еду. Висто обратился к волшебнику: - Не припоминаешь меня, господин?.. Я - Висто с Вагея. Когда-то я просился к тебе в ученики. Я давал вождю Эйрару присягу на верность, как все, и пойду за ним, куда бы он ни повел. Если можно, я хотел бы только спросить: тебе-то какая корысть в нас, бездомных беглецах, объявленных вне закона? - Помню, помню, - кивнул Мелибоэ. - И тебя, и почтенную даму, не разрешившую тебе стать моим учеником. Она еще жива? Набрякшие снежной влагой камышовые головки шипели и трещали в огне. Вновь воцарилось молчание; волшебник смотрел в костер, и Эйрару показалось (хотя отблески пламени не давали сказать наверняка), то глаза его снова стали далекими, как в ту ночь, когда он рассуждал о злосчастии герцога и провидел грядущее. - Не о том спрашиваешь, - медленно выговорил Мелибоэ наконец. - Тебе хочется знать, с какой стати я, любитель уюта и удобств, я, обласканный при дворе, вздумал разделять ваши тяготы? Между тем истинная причина, приведшая меня сюда, лежит глубже... Все дело в том, что я - верноподданный Империи и не валькинг по крови. И я отнюдь не желаю, чтобы граф Вальк вознесся чрезмерно высоко и в конце концов сверг с престола Дом Аргименеса... В ответ послышались сдержанные смешки. Висто опустил глаза, но потом и сам, не выдержав, кашлянул. - Не верите? - спросил Мелибоэ. - Ладно, можете считать, что у меня с графом личные счеты за то, что он воспретил изучать и использовать некромантические науки... конечно, за исключением тех случаев, когда это требуется непосредственно ему самому. Да, если Боги желают покарать мыслителя, они ставят его под начало какого-нибудь болвана... Или, допустим, мне прискучило одолевать пустячные препятствия: так лакомке надоедает даже паштет из угря. Кстати, все эти причины одинаково правдивы... и я перечислил не все. Человек руководствуется смешанными побуждениями, и я не исключение. Но в любом случае - я пришел спасти вас от смерти и ничего за это требовать не собираюсь. Так что давайте-ка перейдем к более полезным вопросам! - Полезный вопрос, - сказал Эйрар, - касается того, стоит ли нам отправится к великому барону Дейдеи? Он опоздал на сбор герцогских войск, но сила у него, надобно думать, изрядная? - Если пойдете туда - расстанетесь с жизнью и проиграете войну окончательно. Дейдеи - умнейший негодяй во всем герцогстве, и когда-нибудь возглавит его, дай срок. Он люто ненавидит герцога Роджера, растлившего его дочь Мелину, и не долго думая переметнулся к Бордвину и епископам Храма, которые хотят посадить его на престол Салма и покончить таким образом с династией незаконнорожденных... Храм ведь никогда им не благоволил. - Так, еще один путь отрезан. Похоже, ты ведешь нас за кольца в ноздрях, как бычков, не позволяя свернуть... Вот только куда? - Кто не любит гнуть шею, тот часто спотыкается, - сказал Мелибоэ. - Знай же: дела ваши столь плохи, что во всех землях, прилежащих с севера к великому морю, осталась лишь одна сила, до конца враждебная валькингам. Это - герцог Микалегон, владетель крепости Ос Эригу. Снова вокруг костра раздались смешки, кто-то бросил вполголоса: "Сумасшедший!.." Но в это самое время один из сидевших поодаль предостерегающе вскинул руку, указывая в сторону поля. Там, в тростниковых зарослях, мелькнул свет факела, а может быть, фонаря: огонек двигался к ним. Мигом все оказались на ногах, и Сивальд проговорил тихо, но свирепо: - Ну вот что, колдун... - Однако Мелибоэ лишь отмахнулся, как от назойливой мухи. Его пальцы переступали по мягкой земле, танцуя, вычерчивая замысловатые фигуры. Одновременно Мелибоэ негромко насвистывал какой-то странный мотив... - А теперь - тихо! - властно приказал он, ненадолго оборвав свист. - Ни слова, ни звука, если не хотите, чтобы валькинги сделали из ваших черепов чаши для пира! Эйрар жестом велел рыбакам подчиниться. По правде говоря, особого приказа им и не потребовалось: все так и замерли, боясь даже дышать. Мелибоэ творил волшебство, какого Эйрар никогда прежде не видел. Вот явственно послышались чужие шаги... ближе... еще ближе... остановились перед самыми тростниками, за которыми горел их костер. Долетел шепот и вдруг прорвался испуганным криком: - Нет! Не пойду!.. И пусть дезерион говорит, что хочет, или сам лезет в это жуткое место! Здесь нечисто!.. Мы только что ясно видели костер и людей - куда они подевались?.. Смотри, как мерцают гнилушки... и что там так стонет? Ветер? Или... не ветер? Давай-ка отсюда!.. Подошедшие как будто попятились... потом кинулись бежать с отчаянными воплями: "Нет! Нет!.." Губы Мелибоэ кривились в бороде, но слишком свирепо, чтобы можно было назвать это улыбкой. Рыбаки с облегчением переводили дух. Избавившись от смертельной опасности, они готовы были и дальше прислушиваться к советам волшебника. Впрочем, решать предстояло Эйрару: остальные были слишком измотаны долгим переходом, сражением и бегством. Вдобавок всех мучил голод. Кое-кто уже улегся, надеясь хотя бы поспать, и Мелибоэ, как все, расшнуровал на себе доспехи и снял их до утра. Эйрар выставил караульных, наказав дежурить по двое. Ему самому так и не удалось уснуть почти до рассвета. Только под утро он задремал и во сне снова вздрагивал от лязга оружия и треска ломающихся копий. Он сознавал, что спит, и все пытался думать о Гитоне, и не мог, и стыдился этого. Все-таки он заставил себя мысленно произнести ее имя... но вместо Гитоны явился белый единорог, вынюхивавший что-то в зеленой листве. Он проснулся совершенно разбитым и безуспешно попытался вспомнить, как выглядела любимая. Рассвет медленно сочился сквозь низкие, тяжелые тучи. Ветер раскачивал рыжевато-серые тростники. Кому-то удалось изловить пару уток, их собирались изжарить. Мелибоэ стоял поблизости, опустив голову на грудь и кутаясь в плащ. Борода чародея вилась по ветру. Он прижимался спиной к боку своего коня, неохотно щипавшего сухую болотную траву, что росла на их островке. - С добрым утром, господин, и пусть оно вправду окажется добрым, - бодро окликнул Эйрара Висто. Он умудрился раздобыть хвороста для костра. Мелибоэ поднял голову и глянул на них откуда-то из иных миров. А потом - словно бы получив долгожданный сигнал - опустился на корточки и принялся чертить на земле пентаграмму. И не просто чертить, - время от времени он запускал руку в поясной кошель и сыпал в бороздку пентаграммы щепотки разноцветных порошков. Он явно собирался гадать; но каким образом, Эйрар плохо себе представлял, не видя привычного дыма. Рыбаки, греясь, сгрудились у огня и тихо беседовали, порою поглядывая через плечо. Утки уже жарились, ветер нес чудесный запах съестного. Пища и колдовство поспели одновременно. Когда все занялись едой, Эйрар спросил Мелибоэ, куда же все-таки, по его мнению, следовало направиться. - Сегодня, - ответил волшебник, - нам ничто не грозит... если только ты не повернешь назад в Салмонессу. Решать, конечно, тебе, но я бы двинулся на юго-запад, прочь от дамбы, в прибрежную Мариолу, а оттуда - на северо-запад, пешими тропами через Мерилланские горы - это, как ты знаешь, отроги Кабаньей Спины - и далее в Хестингу. Объясняя, он чертил на земле утиной косточкой план: - К Марскхауну лучше близко не подходить: город окружен, в округе рыщут верховые... Люди смотрели внимательно. Было видно, что перспективы отнюдь не казались им вдохновляющими - однако вслух никто ничего не сказал. Мелибоэ уныло разглядывал свой рисунок. - Как я устал!.. - пробормотал он затем. - Ничто так не изматывает, как беспокойство... - и нашел глазами Висто: - Хочешь доброго совета, недоучка-подмастерье? Присмотри себе глупенькую милашку, женись, обзаведись хозяйством и разводи капусту. Удовлетворись этим и будь счастлив!.. Либо совершать подвиги, либо жить счастливо - то и другое вместе как-то не получается. Только вот без толку объяснять это беспокойным юным сорвиголовам вроде твоего вождя: такие, как он, вечно затевают войны и основывают королевства. Все мы дольше жили бы на свете, если бы у таких, как он, находилось поменьше сторонников!.. Висто засмеялся, а колдун продолжал: - Впрочем, искать умиротворения - нисколько не легче... На свете полно жаждущих славы, кое-кто спит и видит, подбить свою мантию бородами королей... эти люди еще хуже первых, ибо способны свести с ума весь мир... Но она, она!.. Да, странная судьба тебя ожидает... Сивальд на это проворчал, что маг, видно, слишком мало имел дела с дамами, чтобы судить. Вскоре они покинули островок, двигаясь почти в том же порядке, что накануне. Мелибоэ ехал в основной части отряда; он только снял с пики флажок. Ветер нес редкие снежинки - идти было заметно теплей, чем стоять. Они шли уже около часа, когда остроглазый Эйрар приметил слева на холме нечто, двигавшееся против ветра. Навряд ли там скрывались враги. Эйрар велел людям остановиться и отправил на разведку сразу четверых: там, за тростниками, могли оказаться свои или какое-нибудь животное, годное на обед. Рыбаки стали было ворчать - им не терпелось скорее покинуть гиблое место, - но вскоре разведчики возвратились, и радости не было предела: парни привели с собой Долговязого Эрба с маленьким отрядом, так что всех вместе их собралось уже двадцать два. Некрасивое лицо Эрба жалобно сморщилось при виде Эйрара. Эрб стиснул руку юноши своими двумя, на глазах показались слезы: - Это я виноват, что мы побежали вчера... - сказал он. - Раньше за вольными рыбаками такого не водилось... Будет справедливо, если ты заставишь меня носить свой лук... или еще как-нибудь прислуживать... - Нет, - ответил Эйрар. - Мы все бежали и все одинаково виноваты. Их действительно было слишком много, да и полководцы их побольше думали перед сражением, чем наш трехпалый коронованный ублюдок, спрятавшийся за спинами своих Бритоголовых! А что касается стрельбы из луков, я подумал... - на самом деле ни о чем таком он не думал, эта мысль только что его осенила, - в конце концов, этому тоже надо учиться годы и годы. Так что отныне, пока я вождь, вы, вольные рыбаки, будете копьеносцами. Хотя сам я копья не больно-то жалую... Это снискало ему общие похвалы: поистине, за столь великодушным и мудрым предводителем рыбаки готовы были идти на край света и обратно. Эрб обменялся рукопожатием с Мелибоэ; тот и другой проделали это без особого удовольствия, не как друзья, скорее как два настороженно принюхивающихся пса. Эрб одобрил распоряжение Эйрара держать впереди разведчика, лишь добавил, что, если их будет трое-четверо, нет нужды в дополнительном прикрытии. Эйрар согласился с ним и сделал, как он посоветовал. Снег пошел гуще, началась поземка. К счастью, оттепель изрядно промочила болото, в топких местах снежинки падали в темную воду, зато туда, где намечались сугробы, можно было смело ступать. Оставалось лишь не заблудиться... а кроме того, донимал холод. Эйрар шел неподалеку от Мелибоэ, прикрываясь от ветра плащом, и чувствовал себя очень несчастным. Привычные рыбаки знай шутили: "Эй, на носу, снасти обледеневают!.."; "Юнга, живенько, подогрей-ка вина, да смотри, специи не забудь!.." Эйрара все еще удивляло, насколько охотно они пошли за ним в неизвестность. Он поделился своим удивлением с Эрбом, и Эрб ответил: - Никаких чудес... просто старый Рудр знал, кого отобрать на войну. Он отправил с тобой в Салмонессу большей частью одиноких ребят, которых особо ничто дома не держит... вот разве кроме меня. Мне-то пришлось пойти с ними за старшего... хотя там у меня осталась сестренка... трудно ей будет, бедняжке, без мужика в доме... Эйрар тотчас вспомнил старую грымзу, явившуюся к нему за средством от крыс - и не расхохотался лишь потому, что Эрб отвернулся и, чуть не плача, шумно высморкался в два пальца. Между тем земля под ногами сделалась тверже. Камыши сменились кустарником, начали попадаться низенькие можжевельнички и тисы, облепленные снегом. Эйрар подозвал ушедших вперед разведчиков, советуясь, как быть дальше. Иные предлагали устроить привал и переждать усиливавшуюся метель. - Как только прояснится, - возразил Эрб, - верховые валькингов прочешут округу, ища беглецов и добычу. Надо идти! И маленький отряд, тесно сбившись, двинулся дальше. Но миновал полдень, похожий больше на сумерки, и стало ясно, что особенно далеко они нынче не уйдут. Многие, в том числе Сварлог, уже спотыкались и стучали зубами от холода. В это время передовые наткнулись на тропу, по которой местные жители, видно, гоняли коров. Эйрар решил проследить, куда она приведет, хотя при этом они и отклонялись несколько к югу от избранного направления - или того, что они считали нужным направлением. Тропа беспорядочно извивалась по отлогому склону, но решение Эйрара вскоре принесло плоды: в несущемся снегу замаячил сперва хлев, а затем, чуть дальше и ниже - крестьянский дом, под стенами которого намело уже изрядные сугробы. Некоторое время на стук в дверь никто не отзывался, но стоило Эрбу громко сказать: - Там, внутри, верно, никого нет - высадим-ка ее, ребята! - дверь распахнулась, точно по волшебству. На пороге появился крепкий, широкоплечий крестьянин. Крючконосый и мрачный на вид, он был не слишком высок для дейлкарла. Крестьянин помрачнел еще больше при виде двух десятков вооруженных людей. Он назвался Бритгальтом и не особенно охотно пригласил их войти. Перешагивая порог, Эйрар чуть слышно пропел: - Горе, и слезы, и стенанья повсюду... - однако ответа не последовало. В доме оказалась всего одна комната, в которую они все и набились. Двое сыновей стояли подле хозяина, такие же кислолицые, как и он сам. Женщин не было видно. Эйрар подтолкнул Сварлога поближе к огню и стал греть воду, чтобы напоить парня горячим. Мелибоэ сбросил свои латы кучей на пол и уселся рядом со Сварлогом, невнятно бормоча и натянув на голову угол плаща. Зачем-то сунул палец в золу... Эрб и Эйрар тем временем уговаривали Бритгальта продать им свинью за горсть серебряных айнов, собранных по карманам. Бритгальт взял серебро, и Висто с Сивальдом и одним из его сыновей отправились в хлев. Остальные молча грелись у очага, радуясь долгожданному теплу и крову над головой. Свинина уже варилась - вкусный запах из котла смешивался с испарениями промокших одежд, - когда Висто вдруг спохватился: - А где же тот малый, что ходил с нами в хлев?.. - Он вернулся с тобой, когда ты понес окорок, - сказал Сивальд, но Висто покачал головой: - Нет, он пошел назад в хлев. Слушайте, а вдруг он заблудился в снегу? Молодой рыбак готов был броситься на поиски, а на угрюмом лице Бритгальта появилось что-то вроде улыбки, но в это время Мелибоэ п