люди на них улюлюкали и хохотали, указывая на несколько тел, болтавшихся на реях... - Господин Эйрар... - раздался чей-то голос. - Ты говорил, что любишь... подтверди же свою любовь делом. Спаси меня от этого человека. Иначе придется мне умереть! И Аргира скрылась прежде, чем он успел ответить хоть словом. Мрачный вечер и черная ночь опустились на Ос Эригу. В крепости наступили невеселые времена. Теперь в море поодаль от замка все время торчали две или три галеры. Хорошо видимые днем, ночью они зажигали огни, а иногда подходили совсем близко и пытались достать из катапульт три корабля, еще стоявшие в гавани под прикрытием пирса. Другие корабли так и не появились; соответственно, не было и никаких новостей. Никто не знал, какая судьба постигла в море флот Ос Эригу, а сам великий герцог мрачно бродил из угла в угол, как человек, наполовину потерявший рассудок. Из него точно выпустили всю кровь: казалось, само сердце герцога билось меж деревянных ребер кораблей, запропавших неведомо где... Он часто приходил на обращенные к берегу бастионы и угрюмо смотрел туда, где валькинги, прикрываясь щитами, ворочали камни и бревна, восстанавливая сожженный мост... а потом брал за руку юного Висто и уводил его в Черную Башню, и вскоре ветер доносил оттуда обрывки пьяных песен... Валькинговские осадные башни приближались неотвратимо, хотя Плейандер порой наводил на них тяжелые катапульты, и воинов в доспехах расплющивало, точно жуков. Командование замком полностью перешло теперь к Плейандеру, и Эвадне ему помогала. История же с предательством кончилась тем, что принцессам строго запретили общаться с кем-либо, кроме служанки, единственной на двоих. Служанка эта была танцовщицей, располневшей и переставшей нравиться воинам. Да, Плейандер и Эвадне нынче командовали. Беда, постигшая осажденную крепость, казалось, лишь придавала карренке бодрости и энергии. Она носилась, как одержимая, она была вездесуща. Накинув кольчужный капюшон, взбиралась на стены, чтобы подбодрить бойцов или перекинуться соленой шуточкой с работниками, доделывавшими большую метательную машину. Вечерами, когда Долговязому Эрбу случалось усомниться в близости победы, она обвивала руками его тощую шею и глядела с улыбкой, не говоря ни слова, пока и он не смолкал. А то, чмокнув герцога Микалегона сквозь бороду, требовала показать ей Черную Башню. Герцог хохотал смущенно и громогласно, не вполне понимая затеянную ею игру. Эйрар тоже не понимал, что у нее на уме. Но вот приносили вино, запасы которого в замке, кстати, таяли день ото дня, и братья поднимали кубки: - За твое здоровье, Эвандер! - И Эйрар был почти готов снова восхищаться карренкой... пока кто-нибудь не упоминал случайно о девушках из Стассии, отчего прежняя ненависть вспыхивала в ее глазах. И все-таки именно она, Эвадне-Эвандер, однажды штормовой ночью зачем-то вышла на мол и увидела, что в море больше не было видно огоньков сторожевых галер; пермандосские моряки предпочли укрыться от бури. А еще в воде у мола она разглядела барахтавшегося человека, спасла его и чуть не на себе притащила в зал советов. Это был Рогей, полуголый и совершенно выбившийся из сил. - Если бы не ты!.. - прохрипел он, глотая горячее вино. Да, если бы не Эвадне, он вряд ли еще долго продержался бы на воде. Час стоял поздний, герцог уже ушел спать. Спал и Эйрар, а Плейандер, как обычно, был на стене: валькинги подобрались совсем близко и снова обстреливали одну из башен. К тому времени, когда все проснулись и собрались, мариоланец успел более или менее прийти в себя и был в состоянии говорить, сипя и то и дело чихая. - Вся Северная Дейларна горит у них под ногами! - рассказывал он возбужденно. - Мы заняли два форта в Короше. Граф Вальк принужден выделить немало войск, чтобы удержать за собою дороги... но, клянусь Колодцем, у него мало что выйдет, если вы сумеете продержаться до снега! - Не так это просто, - проворчал Микалегон. - Боюсь, парень, ты разговариваешь с обреченными. Съестное у нас на исходе... и море заперто, синее море, которое всегда было нашим верным союзником. В бурную ночь вроде нынешней можно было бы рискнуть отправить корабль - прорвется, коли не потонет, - но их осталось всего-то три, и я не решусь. Это ведь последняя надежда на случай, если сломают ворота... этой крысоловки... - Я думал, в тебе больше боевого духа! - сказал Рогей. - Отчего бы не напасть на проклятых южан? - Мы уже видели; чем это кончается, - ответил герцог и стиснул зубами палец. - Их галеры слишком вертки для нас... и их слишком много... нашим кораблям с ними не справиться... За стенами грохотал о скалы океанский накат; пронизывающий сквозняк сочился сквозь плотно закрытые ставни... - Тьфу, что за речи! - запальчиво возмутился Рогей. - Что ты плетешь, как какой-нибудь придворный рыцарь из Скроби! Ты за победу дерешься или в игрушки играешь? Ты что, не понял еще, что Лесная Крыса охотится днем, а ночью или в шторм - крепко спит... ап-чхи!.. Прихлопни ее в норе, поймай ее, пока вновь не прыгнула в воду! - Что ты имеешь в виду? - насторожился Микалегон. В голосе герцога еще звучало сомнение - но вместе с тем и надежда. - А вот наш друг Альсандер - ап-чхи! - уже понял, ответил Рогей, и точно: карренский Воевода, послюнив палец, коснулся им своей левой ладони и звучно шмякнул о ладонь кулаком. - Да неужели не ясно? - продолжал мариоланец. - Пермандосские гребные галеры по ночам вытаскивают на берег в Медвежьем фиорде - кроме тех, что вас сторожат... Вы что, правда не знали? Ах да, вы же в осаде, откуда вам... ну так я рад, что добрался до вас и могу сообщить. В общем, по ночам они лежат там на бережке, точно зернышки в колосе. Со стороны суши их огородили частоколом, потому что оттуда того и гляди нагрянут мои славные корошские рудокопы... или размалеванные миктонцы. Но с моря - с моря они угрозы не ждут. Они уверены, что море принадлежит им, и утратили бдительность. Так почему бы не наскочить на них как-нибудь в непогожую ночь вроде нынешней да не угостить факелами? Пусть бы поголодали зимой в Медвежьем фиорде... Ей же ей - стоило бы отдать на доброе дело один-два корабля! - Государь, нынче как раз дует северо-западный ветер, - быстро заговорил Эйрар. - Он дует с моря на берег. Не знаю уж, насколько у вас тут на севере переменчива погода, но у нас в Вастманстеде сказали бы, что этот ветер точно продержится до утра. А моим рыбакам к подобному не привыкать. Государь, отчего не ударить сегодня? Прямо сейчас? Микалегон поглядел на Альсандера - все еще с некоторым сомнением, и все-таки у него был вид человека, стряхивающего дурной сон. - Парень прав, слышишь ты, старый мясник, - сказал карренец. - Надо бить! Бить с моря, пока они не доконали нас своими машинами и не наведи мост... - Я согласен, - присоединился Плейандер. - Осада всегда ведет к победе или к поражению. И наша шла к поражению с тех самых пор, как Стенофон заделался союзником Валька. - Ну добро... давайте попробуем, - медленно проговорил Микалегон. - Но только с одним условием... в эту вылазку я пойду рядовым добровольцем. Морской Орел под командованием кота-военачальника, мяу, мяу! А ты, старый Мешок Костей, ты останешься за меня. И в случае чего займешь мое место. Понятно? - Я тоже пойду, - заявил Рогей, - если только ты, государь, одолжишь мне хоть какой-нибудь шлем на голову... ап-чхи! - И я! - сказал Эвименес и великодушно протянул Эйрару рукоять своего меча, чтобы тот коснулся его в знак своего верховенства. Но тут Альсандер и Эвадне разом замотали головами и напомнили Эвименесу: - Ты забыл наш закон: идти всем вместе - или никому. А Альсандер остается замещать герцога! Выйдя на пирс, Эйрар увидел, что Эвименес, светлая голова, распорядился приготовить горшочки с зажигательной смесью. Искры летели по ветру, Эрб созывал рыбаков - те таращили спросонья глаза, не особенно понимая, что происходит. Глядя на них, долговязый малый не мог удержаться от смеха, а потом сказал Эйрару: - Помнишь, молодой хозяин, как мы отчаливали той ночью с Вагея? Я тогда в первый раз шел за старшего... Нет, ты только посмотри на них! Кто бы мог подумать, что мы, вольные рыбаки, заберемся в этакую даль, следуя за чернокнижником? Эх, видела бы меня теперь сестренка Эрвилла!.. Эйрар ничего не успел ответить: во главе своих воинов подошел герцог, надо было их разместить. Тяжелые волны раскачивали корабль, наваливая на каменный пирс. Корабль стонал и скрипел, они едва не разбили его, пока удалось отойти от причала. Бешеный ветер позволил поставить лишь крохотный штормовой парус. Мариоланца Рогея сбило с ног, он сильно расшибся и чуть не переломал кости, но даже и это не убавило его пыла. Эйрар невольно взглянул на него иными глазами, чем прежде. Рогей вправду бывал безрассуден и резок, но когда доходило до настоящего опасного дела - равного ему по отваге стоило поискать! Они вышли из гавани в самый глухой ночной час. Держась за поручни, Эйрар думал о том, что им предстояло, но в голову настойчиво лезла мысль о любимой, оставшейся в крепости... Корабль шел вполветра, с трудом удаляясь от грозных береговых скал. На борту было не более сорока воинов; Эйрар не единожды пытался припомнить и перечесть всех, но раз за разом сбивался. Тучи и дождь, что всегда приносил с собой ветер, были еще далеко, над головой мерцали яркие звезды и прятались у восточного края неба за острыми зубцами Железных Гор Короша. Герцог Микалегон, вооруженный боевым топором, стоял на полуюте, а вокруг сновали вольные рыбаки, перекликавшиеся на своем островном диалекте. Потом государь Ос Эригу обратился к Эйрару, но за ревом ветра тот разобрал лишь: - ...изменить правление, - склонился поближе и попросил повторить. - Мой отец был неправ!.. - проорал герцог во всю мощь легких. - Он говорил, люди хранят верность только тому знамени, которое сами, по своей воле избрали! Черта с два!.. Порядок - вот что им нужно! Железный порядок! Такой, чтобы назавтра же следовало либо наказание, либо награда! И, клянусь Богом, я перевешаю трусов-капитанов, нынче мне изменивших. Они того заслужили! Но Эйрару было не до того на пляшущей палубе, к тому же по пути в бой. Тем часом впереди по правому борту белое ожерелье прибоя, кипевшего у подножья утесов, разорвалось, открывая широкий вход в Медвежий фиорд. Под крики моряков корабль в последний раз встал на дыбы, увалился под ветер и сразу пошел куда легче прежнего, ведь теперь волны сами несли его, накатывая с кормы. "Мелибоэ с вечера не было видно, - подумалось юноше. - Почему бы? - и неожиданная мысль согрела сердце: - Быть может, он помогает нам своим колдовством? Пермандосский тиран, на которого мы собрались напасть, вряд ли так защищен от магии, как люди Валька..." Но нет! Он совсем позабыл, - магия с ее заклятиями, порождающими все новые заклятия, навсегда осталась для него в прошлом. А ветер уже нес их меж двух высоченных черных стен, а там, наверху, уж не первый ли отблеск рассвета окрашивал небеса?.. Вот фиорд повернул, неожиданно расширяясь. У дальнего берега виднелось несколько огоньков - там стояли лагерем сыны Лесной Крысы. - Теперь, вождь, вели приготовить оружие, - посоветовал Эрб-шкипер, а Рогей сжал пальцами переносицу, силясь удержаться и в очередной раз не чихнуть. Эйрар загодя разделил воинов на два отряда. Воины Ос Эригу и некоторые рыбаки должны были первыми выскочить на берег, поджечь палатки и постройки врагов и завязать бой с теми, кто выскочит. Остальным, под водительством Эрба, надлежало спихнуть в воду одну из галер (выбраться из фиорда против ветра на паруснике не представлялось возможным), а прочие суда - в том числе и собственный корабль - сжечь. Сам Эйрар сжимал в руках трубу: один сигнал - нападение, два - всем отходить. Сорок смельчаков шло против тысячи, если не более: многие ли возвратятся?.. - Приготовиться! - крикнул Эйрар. - Зажигай!.. И корабль, направляемый искусной рукой Эрба, на всех парусах устремился туда, где у берега смутно виднелись галеры. Еще миг - и он вломился прямо в их строй. Раздался громкий треск дерева: от толчка ломался рангоут и повисал на снастях. Эйрар что было сил дунул в трубу, подавая однократный сигнал. И перескочил через борт на палубу ближайшей галеры. Он видел, как из двери носовой надстройки высунулась чья-то голова с изумленно разинутым ртом. Факелы ярко осветили ее. Герцог Ос Эригу с ревом пронесся мимо Эйрара, его секира обрушилась на эту голову и раскроила ее - тело еще падало, а факельщики уже поджигали галеру... все это заняло миг. Эйрар перебежал по палубе и спрыгнул на мокрую гальку. - Сюда!.. - крикнул он. - За мной! Позади него Нени из Баска издал пронзительный кошачий вопль. В дюжине шагов перед собой Эйрар увидел постройку и человека, ошалело выскочившего наружу. Человек что-то кричал - Эйрар вспоминал потом, кажется, он спрашивал: "Что происходит?.." Вместо ответа трангстедец всадил в него меч. Заметил второго, обменялся с ним несколькими ударами, уложил и вспомнил о своих обязанностях предводителя. Брошенный факел пролетел, кувыркаясь, и упал в соломенную кровлю. Ветер подхватил искры - постройка вмиг занялась. Неподалеку уже пылала еще одна... Лагерь начинал просыпаться - люди с криком забегали. Насколько было видно в свете занимавшихся пожаров, бежали они большей частью влево, прочь от того места, где гремел боевой клич герцога Микалегона. Значит, за этот отряд не стоило беспокоиться. Эйрар бросился направо, туда, где люди Эрба должны были готовить к отплытию одну из галер. Он бежал мимо длинного ряда форштевней с их окованными блестящей бронзой таранами. Людей не было видно. Что-то попалась ему под ноги, труба в руке помешала удержать равновесие, он упал и растянулся плашмя. Кто-то тут же насел сзади и сгреб его в охапку. Пытаясь подняться, он увидел воинов, сновавших между бортами галер - а чуть поодаль, между качающимися мачтами парусника, уже рвалось в небо яркое пламя. - Ага, еще один!.. - прорычал голос. Мелькнул занесенный меч, но Эйрар успел узнать рыбацкий акцент и крикнуть: - Дейларна!.. - Прости, вождь, - смутился человек, едва его не убивший. Потом раздался крик Эрба: - Навались, навались, ребята! А ну, еще разок!.. - И люди, облепившие одну из галер, уперлись плечами в слитном усилии. - Что у тебя? Как дела? - спросил Эйрар. Долговязый Эрб обернулся, напряженно морща лоб: - Да никак не можем спустить эту заразу. Вытаскивали-то лебедками. Эх, еще бы людей!.. Эйрар поднес трубу к губам, лихорадочно соображая: следовало просигналить отход, подзывая Микалегона с его молодцами - но ведь за ними набегут и враги, а галера еще не на воде! Однако совсем рядом костром полыхал парусник, далеко выбрасывая горящие головни... кто же мог знать, что он разгорится так скоро! Все-таки Эйрар изготовился дать сигнал к отходу, но неожиданно подскочивший Сивальд выбил трубу из рук: - Они же нападут!.. Отсветы пожара освещали перекошенное лицо рыбака, голос срывался на визг. - Пусть нападают, - сказал Эйрар. Сивальд бросился к нему снова, но Эйрар выхватил меч и яростно рубанул. Сивальд упал, жутко изуродованный раной... "Трус", - подумал Эйрар и протрубил дважды. Невесть откуда взявшаяся стрела свистнула мимо уха и впилась в форштевень галеры. Эрб вытянул руку - трое вольных рыбаков, пригибаясь, тотчас кинулись в ту сторону - убивать. Какая-то тень шмыгнула по краю освещенного круга. Брошенное копье, казалось, пронзило ее насквозь, но человек продолжал бежать, пока другое не угодило ему по ногам, и он с воплем покатился по земле. Отовсюду слышались крики. Крутящийся вихрь пламени перелетал с крыши на крышу... - Неси рычаги! Раскачивай!.. - командовал Эрб. Внезапно он повернулся к Эйрару, сжал его руку и быстро проговорил: - Слушай, хозяин... на случай, если нас всех здесь убьют. Я не держу зла, что ты спишь с женщиной, которую я сам хотел бы целовать... - и, размахнувшись, всадил дротик в мелькнувшего пермандосца. Было видно, какая паника царила в стане врага. Кто-то кричал: "Спасите, спасите!" - а другие: "Погибаем!" - и бестолково метались между горящими постройками и горящими кораблями. При этом большинство все еще не понимало, что происходит: наиболее смелые погибли в самом начале, уцелевших некому было возглавить... Пожар разгорался. Многие галеры все лето простояли на берегу, жаркое солнце вытопило смолу меж досок обшивки. Они вспыхивали фейерверками огненных брызг, одна за другой. Эйрар подавал сигналы снова и снова, и воины герцога мало-помалу начали присоединяться к рыбакам - полубезумные, дрожащие от возбуждения. Эрбу с трудом удавалось впрячь их в работу - но все-таки удавалось. Еще одно дружное усилие, еще - и она пошла, и закачалась на воде, и кто-то закричал: "Отплываем!..", но Эйрар сбил кричавшего с ног, ударив рукояткой меча: - Дейларна не бросает своих! Поднял трубу к губам, и труба позвала в последний раз, отчаянно и страшно. Не зная, все ли собрались, Эйрар стоял по щиколотку в воде, с обнаженным мечом. Но мало кто из врагов отважился сунуться следом за ними, на беспощадные копья Вагея, а лагерь и корабли позади пылали, пылали... - Хозяин!.. - крикнул Эрб. Эйрара схватили за одежду и втащили на палубу, чувствительно приложив о борт животом. Все сели на весла, даже хохочущий Микалегон. Галера ринулась к устью фиорда, а рвущиеся в небо костры за кормой сливались в одно огромное пламя: оставшимся там явно было не до погони. Герцог Микалегон на миг придержал весло: - Вот это я в самом деле назвал бы деянием - слышишь, молодой вождь? Взятие Полиолиса, которым так гордится старый Мешок Костей, перед этим - тьфу, да и только. И вся заслуга твоя, так что можешь хвастаться внукам. И особенно тем, до чего вовремя ты протрубил отход! Я, например, ни о чем уже и не помнил, только знай проламывал черепа... так что горели бы теперь мои бедные косточки в одном костре с костями какого-нибудь крысоеда. Да, парень, поистине это деяние, ибо войну выигрывает тот, у кого светлая голова, и тут мне с тобой не равняться. Я согласен отныне подчиняться тебе! - Эй, вы там! Гребите!.. - прикрикнул Долговязый Эрб, и галера вырвалась из фиорда в открытое, бушующее море. Навстречу ползли тяжелые тучи, чреватые дождем. 31. ПРОЩАЙ, ОС ЭРИГУ! - Тебе еще многое предстоит узнать, юноша, - сказал чародей Мелибоэ. - И, в частности, что никакой подвиг не в радость, если он совершен не ради кого-то. Или тебе нужны людские хвалы? Найди того пьяненького певца и брось ему аур - уж он расстарается. А по мне, лучше бы ты потерпел поражение и едва спасся - но принял это мужественно! - Она говорила, ее жизнь зависит... а теперь - ни словечка... - Благодарность есть добродетель верного пса. Милый мой, ты лучше держался даже с карренкой Эвадне. Никаких благодарностей и тому подобной чепухи, лишь сильные порывы чувств - ты же прямо кипел! Без такой, как она, ты скоро превратишься в репку на грядке... Эйрар засмеялся ему в глаза: - Небось, и об этом уже погадал? Не такие речи ты вел, когда советовал мне насесть на Висто и заставить парня жениться. Ха, так и вижу себя растущим посреди огорода... с зелеными волосами... Мелибоэ спрятал улыбку в бороду. - Какая жалость, что без Зримого Предсказания никто не верит неизбежному... пока оно не произойдет. Ладно, смейся, радуйся, гневайся; ты не слушаешь советов, предпочитая верить в судьбу... ну так пусть она и распорядится. - Он поднялся. - Ты, кажется, собирался пойти на стену проведать, как там Плейандер и его замечательная машина. Поистине, Плейандер - выдающийся полководец, весьма честолюбивый к тому же. Твой подвиг в фиорде преисполнил его жаждой соперничества. Он из кожи вон лезет и, пожалуй, горы свернет! Там, снаружи, первые реденькие снежинки слетали наземь из низких темно-синих туч и тотчас таяли на каменных плитах. Эйрару пришлось облачиться в броню и низко пригнуться, идя по стене, сплошь усыпанной осколками камня. С обеих осадных башен по замку били без устали, бастионы Ос Эригу понемногу приобретали потрепанный вид... Должно быть, валькинги заметили блеск его шлема: свистнуло стальное жало и ударило в стену совсем рядом с его головой. Широкая площадка, где Плейандер возводил свою катапульту, была ограждена прочными щитами, изрядно побитыми и помятыми, - но зато стрела огромной машины глядела в самые небеса, чем-то похожая на колодезный журавль из горных степей Хестинги. Эйрар никогда прежде не видел подобного устройства, но знал, что правильно выстроить его - большое искусство. Катапульта стояла с натянутыми канатами, почти готовая к первому пробному выстрелу. Когда Эйрар подошел, вместительную корзину набивали обломками камня. Щиты содрогнулись от очередного удара. Плейандер обернулся и увидел трангстедца. - Пришел поучиться воевать? - спросил он весело, поглаживая одну из опор с нежностью влюбленного. - Эти игрушки обидчивы и капризны, как женщины. Но стоит им заговорить, и все прочее умолкает! - Желаю ей удачи, - сказал Эйрар с искренним чувством. - Удача пришлась бы нам кстати, - кивнул Плейандер. И вдруг его настроение мгновенно переменилось, он яростно замотал головой: - Вот где собака зарыта в осадном деле, друг Эйрар... сколько бы ты там не полоскался в своей воде. Я еще не видал никого, кто бы так трудился, невзирая на все поражения и неудачи, как валькинги. Это демоны, а не люди! Не пройдет и месяца, их тараны ударят в основание стен - и прощай. Ос Эригу! - Но неужели от таранов ничем нельзя защититься? Я слышал... - Способов тьма, нужно только побольше людей. Нас же горстка - что мы можем против двух полных терций, не считая моряков Пермандоса, оставшихся без кораблей? Карренский воин тронул за руку Воеводу: - Все готово, господин, можно стрелять. Плейандер повернулся, поднял руку и прокричал: - Руби... во имя Господне! Сверкнул топор. Тяжелый противовес пошел вниз - сперва медленно и как бы неторопливо, постепенно набирая страшную скорость... стрела и праща взвились, дошли до упора - казалось, удар подбросил всю крепость - и Эйрар с Плейандером кинулись к щитам, глянуть в щелочку, что же получилось. Набитая камнями корзина снижалась по длинной параболе. Растеряв часть содержимого, она пронеслась мимо той из осадных башен, что стояла подальше к северу, и с треском разбилась о камни внизу. Полный промах!.. Эйрар собрался было утешать Плейандера, но сочувственные слова замерли у него на устах: карренец плясал от радости, потрясая кулаком и крича: - Погодите, скоро вы в штаны у меня наделаете, немытые лягушачьи задницы из Ласии... - По-моему, - сказал Эйрар осторожно, - она упала несколько левее, чем следовало... - Ерунда! Небольшая регулировка - и все. Диад! Главную ось - вправо на фут!.. Я думаю, управимся до рассвета. Главное дело было проверить дальнобойность нашей красавицы; понимаешь, нельзя удлинить стрелу, не распотрошив весь механизм, а время нынче дорого. Но теперь все в порядке - мы выиграли, осада будет снята! - Одной этой машиной? Но как? Валькинги за стеной явно уже поняли, как. Ослабленный расстоянием, долетел целый хор яростных криков, и тяжкий град камней ударил в основание площадки. Плейандер вдруг хитро, совершенно по-лисьи, глянул на Эйрара и приложил палец к носу: - Ну нет, Ясноглазый, слишком многое из того, о чем говорится здесь в крепости, тотчас достигает лишних ушей. Я даже своему милому ничего не скажу, не то что тебе - чтобы ты сразу выложил своей... Эйрар едва удержался от запальчивого ответа. Но все-таки удержался и отправился разыскивать Поэ, который, будучи спрошен, ответил: - Я - член Вольного Братства и не шибко разбираюсь в осадах, но больших тайн тут не вижу. Машина, созданная Плейандером - самое страшное из всех орудий войны. Она способна гору пробить... - Это все мне и сам Плейандер рассказывал, - заметил Эйрар сухо. - А осадные башни - они же из дерева, - продолжал Поэ. - Им не выдержать ударов этакой камнеметалки. Плейандер проломит перед башни, увешанный кожами, и следом подкинет им огоньку. Не вечно же он будет промахиваться. То-то славно они поджарятся! Ха! Ну и выпивка будет сегодня на совете!.. Эйрару захотелось спросить - по какому, собственно, поводу, ведь до победы было весьма еще далеко. Ему что-то плохо верилось, чтобы упрямые сыны Бриеллы вот так все бросили, хотя бы их осадные башни были сожжены во второй раз. Однако портить праздник не стоило, и он ничего не сказал ни тогда, ни потом, когда пошло веселье, куда более шумное, чем в честь победы в Медвежьем фиорде. Ну да, ведь тот раз они явились домой после бессонной ночи, израненные и без сил. А может, Плейандеру просто до смерти хотелось утереть ему нос... На стол было выставлено едва ли не последнее вино из погребов Ос Эригу: морская блокада давно канула в прошлое, но снимать воинов со стен, чтобы отправить их за съестным, пока еще длилась осада с суши, сочли неразумным. Эйрару бросилось в глаза, что герцогу прислуживал новый виночерпий, не тот томный юноша, что прежде... Один Мелибоэ оставался трезв и задумчив, остальные веселились вовсю - даже Эвадне, даже Альсандер, утративший обычную рассудительность. Когда жаркое было роздано и чаши запенились, а между столами закружились танцовщицы, Альсандер подозвал одну из них и принялся наполнять золотыми аурами Империи ямочку меж ее грудей: девушка выносила это с кротостью необычайной... Вскоре вино развязало языки, со всех сторон зазвучали громкие голоса, так что Эйрар не знал, кому первому отвечать. Потом начали вспоминать предыдущий большой пир - тот самый, когда произносились обеты над Кубком Войны. - Эй! - крикнули ему. - Так ты уже спал с этой девкой из Стассии? - А ну поведай нам - она такая же пылкая, как ее матушка? - пьяно хохоча, потребовал Микалегон. - Когда я был молод, а она звалась попросту дочерью рыцаря Бреммери, ни один знатный юноша не считался мужчиной, покуда не побывает в ее опочивальне. Помнится, я тоже поехал было на виллу Бреммери на Джентебби, думая подтвердить свое мужество и право на отцово наследство... да вот незадача: опередил меня сам император, а тогда - принц Аурарис. И так ему это дело понравилось, что он аж обвенчался с ней у Колодца! Эйрар вскочил, обезумев от ярости... Еще миг, и он, пожалуй, запустил бы в герцога кружкой или наделал еще каких-нибудь дел, но в это самое время распахнулась дверь и вбежал слуга, истошно кричавший: - Государь!.. Государь!.. Замок горит!.. Тут уж не один Эйрар - все вскочили, причем Альсандер выронил свою девушку - и кинулись в дверь. Там, где над морской стеной возвышалась Черная башня, и в самом деле пылало. Из каждого окна рвался наружу длинный язык огня, крыша уже провалилась. Вот пламя дотянулось туда, где вдоль южной стены теснились домики Вольного Братства... Пожар распространялся стремительно, сильный морской ветер так и гнал его с крыши на крышу. - Разбирай дома! Воду, воду неси! Трубач! Где трубач? - проревел Микалегон, с перекошенным лицом бросаясь навстречу огню. Люди со всех сторон сбегались на его зов, но Эйрар нутром чувствовал - этого пожара им не унять. Эвименес закричал, указывая рукой, и они увидели, что головни сыпались уже на самую кровлю зала советов. Плейандер в ужасе вытаращил глаза, и лишь Альсандер сохранил довольно рассудка, чтобы прокричать: - Это конец! Они пойдут на штурм и перебьют нас, пока мы будем тушить! Братья, собирайте людей - и к кораблям! Карренцы, за мной! При других обстоятельствах Эйрар, может быть, и попытался бы остановить их бегство. Но между жилищами солдат и залом советов уже занимался огнем домик, где жила Аргира. Эйрар огляделся в поисках Эрба, но того нигде не было видно. - Альсандер прав!.. - крикнул он первому попавшемуся рыбаку, кажется, Гиннбреду. - Веди всех на пирс! - А сам кинулся через двор. В окне не было света; Эйрар с разбегу наладился плечом в дверь, думая ее вышибить, но дверь оказалась не заперта. С трудом устояв на ногах, он пролетел сквозь маленькую прихожую и ворвался в комнату с криком: - Быстро вставайте и выходите - горим!.. Мог бы он и не кричать - все были уже на ногах. В смутном свете хризмы его глазам предстала более чем странная сцена: съежившаяся служанка; Аргира, едва прикрытая наброшенным плащом, прячущая лицо на груди золотоволосой сестры. Аурия неподвижно смотрела прямо перед собой. Туда, где, распластавшись по стене, тяжко дыша сквозь оскаленные зубы, стояла Эвадне. Долговязый Эрб держал короткий меч, приставленный к ее груди. - Ага, а вот и судья пришел, сейчас всех рассудит, - обратился он к Эйрару. - Хозяин, вот эта дама только что собиралась пырнуть маленькую принцессу - Аргиру. Прикажешь проткнуть ее? Я, собственно, это и хотел сделать, но... - Бей! - гневно приказала Аурия. Эвадне скривила губы: - Бей, сукин сын, дерьмо! Что мне жизнь, если я все потеряла... - Нет! - вскрикнула Аргира, впервые поднимая лицо. - Она ничего мне не сделала - не за что мстить!.. - В чем дело, скажите наконец! - потребовал Эйрар. - Эвадне, ты что - вправду хотела?.. Эвадне расхохоталась: - Это как еще посмотреть - скорее уж я хотела спасти наши жизни и само наше дело... от подлого предательства! Эти красотки держат связь с валькингами за стеной, а теперь вот учинили пожар. Но у меня не вышло, так что бей! Я верно служила тебе - вели же прикончить меня! Аргира пристально вглядывалась в ее глаза, силясь что-то понять, - даже морщинка пролегла между бровями. - Я в это не верю, - ясным голосом сказала она наконец. - И думаю, что у тебя в мыслях ничего подобного не было, когда ты входила... Мы с сестрой лежали в постели и крепко спали - неужели бы мы устроили пожар и легли спать на его пути? Скажи, для чего ты хотела убить меня - или я присоединю свой голос к смертному приговору и думаю, что мой друг Эйрар прислушается!.. Ее рука нашла его руку и сомкнулась в волнующем пожатии... Порыв ветра ворвался в растворенную дверь, внеся тучу дыма, от которого все закашлялись и вспомнили о смертельной опасности, нависшей над ними. Одной Эвадне не было дела. Оторвав от стены руки, она закрыла ими лицо, но тотчас вновь выпрямилась: - Потому что... потому что я люблю его... моего лягушонка... я бы перерезала глотку не то что тебе - тысячам... только бы уберечь его от тебя... Я бы даже согласилась делить его с тобой... но ведь ты... императорская киска, мурлычущая у камина... ты же никогда не допустишь, чтобы у него был кто-то еще... Да откуда тебе знать, что такое любовь! Страсть, которая требует удовлетворения - или смерть! Ну что же, ты победила, он твой. Можешь смеяться, мурлыкать, мяукать! Ну, бей наконец, Урб, Эрб, или как еще тебя там! Кончай!.. - и продолжала еле слышно: - А ты будь проклят, государь Эйрар... ненавистный... любимый... Ты оказался все-таки прав, так что забирай свою домашнюю кошечку, женись на ней, как положено, со священниками... я бы нипочем не пошла с тобой к ним... О, как бы я тебя любила! Яростно и свободно!.. Безо всяких уз, кроме тех, что я сама на себя налагаю - а они держат покрепче любого вашего ритуала - я ведь во всем была верна тебе одному, а ты того и не замечал... да, правда на твоей стороне... мы, карренцы, слишком непокорны, мы не желаем подчиняться ничьим законам, лишь своим собственным... а любовь... любовь - это покорность... все кончено... Ну, бей наконец, дьявол тебя задери! И она рванулась грудью на меч, но Эрб успел отвести руку, а Аргира сказала: - Прошу тебя, посети Колодец Единорога, он утешит. Он излечивает все раны... Эрб же добавил, оглядываясь на дверь: - Смотри, хозяин, как густеет дым, да и крыша, слышишь, трещит! Надо бы нам поторапливаться!.. - А у самого стояли слезы в глазах, и по худым щекам пролегли две мокрые дорожки. Эйрар встряхнулся, точно спросонья. - Спрячь меч, - сказал он Эрбу. Потом повернулся к Аргире; - Идем! - и потащил ее к двери. - Но мои платья... - начала принцесса Аурия. Эйрар огрызнулся: - Идем - или можешь гореть вместе с ними! Эрб подхватил карренку, и все вместе они выскочили во двор - ревущее пламя заливало его неистовым светом. Крыша зала советов пылала, как пылали когда-то корабли Стенофона, языки огня подбирались к нижним бойницам главной башни. Аргира споткнулась, Эйрар легко вскинул ее на руки и понес. Он успел расслышать какое-то хныканье справа и сзади, и вот они вылетели на причал: оба парусника на веслах отходили прочь, а на галере суетились люди - вот-вот отчалят. - Мя-а-а-а-ау! - во все горло издал Эйрар отчаянный кошачий клич. И весьма вовремя: вольные рыбаки услыхали, и нос галеры, уже нацеленный в море, качнулся назад. Эйрар аккуратно перебросил девушку в протянутые руки: - Где герцог, ребята? Где Микалегон? Отозвалось сразу несколько голосов: - Здесь его нет! - Он на "Драгге", на паруснике. - Я видел его... Эйрар приложил ладони ко рту: - Эй, на "Драгге"! Государь с вами? - Нет!.. - долетело издалека. - А разве он не у вас? Эйрар шагнул назад, к замку: - Подождите меня. - Стой, хозяин, куда... - крикнул с палубы Нени из Баска. Но Эйрар уже во весь дух мчался прочь, не слыша ни слов, ни топота ног - двое или трое все-таки выпрыгнули на причал и побежали за ним. Впереди шевелились тени, расплывчатые и неясные на фоне огня и рушащихся стен. Гарь и головни летали вокруг, было трудно дышать. Шестое чувство вело Эйрара в укромный угол двора, где между главной башней и залом советов был небольшой промежуток. Там герцог выстроил себе личный покой, там он спал в те ночи, когда пустовала Черная башня... Догадка была верна: когда Эйрар, стряхивая с плеча горящие угли, подбежал вплотную - одна из мечущихся теней оказалась-таки Микалегоном. Двумя руками герцог вздымал боевой топор и с маху крушил им столбы косяка. Он обратил к Эйрару лицо безумца: - Хоть один остался верен, и то хорошо. Бери топор! Если мы успеем разобрать эту стену, пламя не пойдет дальше и цитадель с внутренним двором уцелеет. Во имя ада - поторопимся! - Государь мой и друг, - сказал Эйрар, - надо уходить: слишком поздно! Вместо ответа великан замахнулся на Эйрара топором, но тот увернулся. Герцог тотчас забыл про него и снова атаковал расщепленный столб. Делать нечего: Эйрар выхватил свой нааросский кинжал, перевернул его и рукоятью наотмашь ударил Микалегона по голове, когда тот наклонился вытащить засевший топор. Герцог начал падать, Эйрар хотел удержать его, но не рассчитал сил и свалился сам. - Бери его за ноги, вождь, - раздался чей-то голос. Оказывается, это подоспели Поз Глупец с мариоланцем Толкейлом: видно, была все же благодарность на свете. Спотыкаясь, шатаясь, волоком таща обмякшего герцога, заживо сгорая на палящем ветру, они вновь спустились на набережную, и всех их втащили через борт в галеру. Эрб с непокрытой головой стоял у правила, глаза у парня были дикие. - Весла на воду!.. - скомандовал он, но Эйрар устремился к носовой надстройке, где, как он понял, поместили Аргиру с сестрой. Возле двери на палубу только что уложили герцога, глядевшего в небеса бессмысленным взором. И в это время с ближней скамьи скатился какой-то парнишка и, осыпаемый проклятиями и пинками, пал ниц подле герцога, лобзая его сапоги. Эйрар пригляделся и узнал того самого виночерпия, похожего на девушку. - О государь... возлюбленный мой государь... - бормотал он, заливаясь слезами. - Прости!.. Прости меня!.. Я не хотел... я хотел спалить только Черную башню, куда ты ходил с тем другим... Я не мог вынести этого... я не мог... Поэ, зарычав, дотянулся и огрел его кулаком, так, что тот сунулся в палубу носом. Потом оглянулся на замок, где пламя рвалось уже изо всех окон, и сказал Эйрару: - Подумать только! Наследие поколений и поколений свободных людей!.. И чтобы все вот так пошло прахом из-за одного дрянного маленького предателя!.. В ответ прозвучал голос волшебника Мелибоэ: - Дрянной маленький предатель сыщется всегда и везде. Дело в самом наследии: уцелеет лишь то, что способно противостоять козням подобных ничтожеств... - Вы там, на носу!.. - прокричал Эрб. - Хватит болтать! Живо берите-ка весла и давайте гребите! Они сели на весла и погнали галеру вперед, в штормовое предрассветное море. Море врывалось сквозь гребные люки и через борта, промокшие гребцы тряслись на скамьях. И мало кто удивлялся, почему это валькинги не бросились на штурм, воспользовавшись пожаром. 32. УСТЬЕ ХРАКРЫ. ВАЖНЫЕ ВЕСТИ Скоро они поняли, что Стенофон был прав, оберегая свои корабли от плавания по морю во время осенних штормов. Галера приняла много воды и к полудню сильно отяжелела, из-под палубы слышался плеск. Положение сделалось угрожающим. Эрб развернул корабль кормой к ветру, обратив его нос в сторону побережья Норби. Ветер по-прежнему дул с северо-запада; удалось даже поставить прямой парус и дать гребцам передышку. Быть может, карренцы, привычные к подобным судам, управились бы с галерой получше, но среди ста семи человек на борту карренец сыскался всего один, да и тот - оруженосец конного латника. Остальные были дейлкарлы из Эйрарова отряда да члены Вольного Братства, и при них восемь женщин, считая Эвадне, воительницу, Звездного Воеводу. Эвадне глядела мрачней не придумаешь, у губ залегли морщинки, которых не было накануне. Эйрар только подивился ее выдержке и мужеству: когда к ним подошли парусники и братья принялись взволнованно спрашивать: "Не у вас ли Эвандер?.." - она ответила радостным приветствием. У Эйрара у самого сердце рвалось из груди - поговорить с Аргирой. Но когда он заглянул к ней первый раз, она спала, и он не посмел ее разбудить. А во второй раз на него сразу насела золотоволосая Аурия: - Ты вождь: какой казни ты велишь предать никчемного юнца, спалившего замок? И не кажется ли тебе странным, что столь смелая девушка, как эта карренка, заговорила о любви лишь тогда, когда ей приставили к груди меч? А как ты думаешь - правду она говорила или пыталась что-то скрыть?.. - и без устали несла всякую чушь, так и не дав ему перемолвиться с любимой даже словечком. - Но ведь Каррена - часть Империи! - в конце концов заявил он в отчаянии и ушел, оставив ее размышлять, что сие означало. Герцог Микалегон сидел у борта на лебедке, подперев бороду кулаком. Глаза у него были пустые. - Да никак ты отчаялся? - спросил его Эйрар. - Послушай, я ведь тоже потерял отцовское наследие. И карренские Воеводы. И ни один из нас еще не умер от разбитого сердца. А философ Мелибоэ, между прочим, говорит, что они и не разбиваются... Великан невнятно пробурчал что-то, даже не повернув головы. Но потом, видя, что от Эйрара просто так не отделаешься, медленно проговорил: - Да, я слышал. Но что ты потерял? Нищий хуторок в Вастманстеде, каких сотни и сотни. А на мысе Эригу угас яркий светоч... этого дерьмового мира. И все потому, что я оказался неспособен его удержать. Куда прикажешь теперь податься тем, кого тошнит от сонной Империи или от Двенадцати Городов, где человека всю жизнь попрекают происхождением? Или от власти валькингов, у которых и вельможи - те же рабы? В моем Братстве было несколько молодцов даже из Дзика, недовольных запретом есть баранину во вторник... И вот все пропало - погибло, рухнуло, утонуло... и не возродится... - Ты вправду так думаешь? - спросил Эйрар очень серьезно. - Государь, среди нас есть философ Мелибоэ; он был бы тебе лучшим собеседником, нежели я, но, я думаю, вот с чего бы он начал. Пусть это и звучит несколько по-карренски, но наше наследство - и твое, и мое - это не каменные здания и не акры земли, но мужество и кровь в наших жилах, завещанная отцами. Неужто твой светоч может пылать лишь на мысе Эригу? - Н