знакомый мне мир... - Сударь, - сказал Альсандер. - Мы собирались зазимовать здесь, в Скогаланге, чтобы тем временем ты и Рогей разведали через ваше Железное Кольцо, как там идет усобица между валькингами на севере. Дальнейших же планов мы покамест не строили, так как мнения наши тут отчасти расходятся. Но мы с братьями по-прежнему убеждены, что с сынами Алого Пика не сладить иначе, как только опрокинув их в битве, а это навряд ли возможно без рыцарской конницы Двенадцатиградья. Мы предлагаем: соберите вооруженных людей, сколько сможете, но в бой не вступайте, а переправляйтесь к нам в Каррену. Колония дейлкарлов, живущих там, рада будет нас поддержать. Скинем проклятую смердюковскую власть - и вместе отправимся на север, на великую битву! - Славное предложение, - кивнул господин Ладомир. - Но какова цена? И кто станет платить вашим рыцарям? - Кто говорит о плате? Это союз, - возразил Альсандер, но даже сквозь загар и природную смуглость было видно, как он покраснел. Рыцарь повернулся к Рогею: - Ты согласен? - Никоим образом! Я считаю, надо поднимать лесных жителей Скогаланга. Мы захватим укрепления по всей провинции прежде, чем валькинги сообразят, что Крылатый Волк вышел на охоту. А мы тем часом двинем на северо-восток, в Белоречье, отрежем им все пути к югу, расшевелим Вастманстед - и будем сражаться в лесах, как король Аргименес в Серебряную Пору! - Ты только забыл, что перед нами не безалаберные язычники, но люди, посвятившие войне всю свою жизнь. Нет, без регулярного войска нам с ними не совладать, - сказал господин Ладомир. - Друг мой, твой план - план мечтателя, нам же нужен трезвый стратег, мыслящий по-земному. Есть у кого-нибудь более основательные соображения?.. Хотя, впрочем, что можно придумать на месте, разве только вчерне... Так вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы держать совет в присутствии чародея, продавшего своих прежних хозяев?.. Воцарилось молчание. - Что до меня - да, - сказал Эйрар. - Куда молодой вождь, туда и я, - проворчал Микалегон. - И я, - кивнул Рогей. - Значит, во имя общего согласия кто-то должен уступить, и пусть это буду я... хоть и сдается мне - добром это не кончится, - подытожил рыцарь, осенил себя знаком истинной веры и вновь содрогнулся, как если бы стылый ветер, влетевший снаружи, пробрал его до костей. Мелибоэ, после первой своей речи сидевший со скромно потупленным взором, вновь поднял голову. - Вы поступаете верно, господин рыцарь, - молвил он. - Я ведь знаю, о чем вы думаете, хотя нипочем не скажете: если сейчас меня выгнать отсюда, это никакой выгоды вам не принесет, зато рассорить может со многими... Но к делу. Я смотрю, все вы топчетесь вокруг да около самого главного, а именно: предполагаемый брак свяжет Валька с Империей - сделает ее Империей Валька. И если это произойдет, с вами будет покончено. Чего доброго, он отравит самый Колодец, как уже отравил немало жизней, закрывая лицеи, сгоняя непосильными налогами с земли крестьян Вастманстеда... сажая рабов за ткацкие станки Мариаполя. Вы правы, господин рыцарь, еще и в том, что вам следует немедленно отправиться в Стассию, созвать полный Совет, прогнать околдованных и подкупленных и отменить указ о столь беззаконной помолвке. Но в одном вы все-таки ошибаетесь; все пропало также и в том случае, если угаснет боевой дух вот этих юных вождей Дейларны. Случись это - и недалек день, когда воины Алого Пика ворвутся в императорский дворец в Стассии... И вот вам еще совет: станете обдумывать, как вести войну - прислушайтесь к вождю Эйрару. Я гадал о его будущем и утверждаю - второго такого счастливчика, особенно по части сражений, вам не найти. Господин Ладомир пристально глянул из-под полуприкрытых век: - Я смотрю, вы просто замечательно спелись... Вероятно, юный вождь, у вас есть уже план? Эйрар залился румянцем: - Пока еще нет... Да и откуда бы? Мы еще слишком мало знаем, чтобы строить какие-то планы. Только то, что после сожжения кораблей в. Медвежьем фиорде наши враги не могут больше передвигаться морем. А значит, на островах Джентебби можно устроить твердыню, подобную Ос Эригу. Оттуда можно держать связь с Карреной на юге, Стассией на западе и Дейларной на севере... Возражать никто не стал, только Эрб заметил: - Должно быть, проклятый Бордвин здорово-таки причесал острова... Итак, решено было ожидать весны в Скогаланге, с тем, что один из кораблей без промедления отвезет господина Ладомира в Стассию. Когда все поднялись, Мелибоэ отозвал Эйрара в сторонку - перекинуться словечком наедине. - Юноша, - сказал он. - Я лучше тебя самого знаю, что твой так называемый план - никакой не план, просто отговорка на время, пока судьба не выносит плод. Что ж, неплохо, неплохо; но страшись Джентебби! Эйрар так и не понял, что же имел в виду маг. Ничего не поняла и Аргира, когда он ей рассказал. Они сидели вдвоем у огня в лесном домике среди холмов Скогаланга, потягивая сидр, а по комнате разносился чудесный запах жарящихся каштанов. Аурия в тот день уехала с карренцем Альсандером: этот последний проводил с ней немало времени под тем предлогом, что принцессе был нужен телохранитель и страж, и, по общему мнению, сделался ее кавалером. Впрочем, стояла зима, и было решительно нечего делать, кроме как охотиться на оленей да ожидать вестей с севера. - Счастливый ты, Эйрар, - сказала серебряная принцесса. - Все любят тебя просто за то, что ты... вот такой. У нас, при дворе, когда кто-нибудь предлагает дружбу, сразу начинают думать: "А что ему нужно?" - Быть может, и тут то же самое, - ответил он. - Хотя я, например, очень мало что мог бы предложить... - О, нет, не скромничай, вовсе не мало. Господин Ладомир говорит, у тебя светлая голова на советах, а уж когда доходит до битвы... ведь и у меня есть повод благодарить тебя - за Стенофона... Может статься, твой волшебник тоже потребует от тебя кое-чего... и скорей, чем ты думаешь. Но до тех пор ты успеешь понять - как мы поняли, живя во дворце - что дружба от века сталкивается с дружбой и желание с желанием. Подарить одному - значит отказать другому... - А любовь? - спросил он. - Любовь - тоже такой дар? - Следует ли нам с тобой говорить об этом сейчас... - О чем же еще я могу говорить, сидя здесь рядом с тобой? - А что тебе сидеть здесь со мной? Иди беседуй со своим приятелем-чародеем. Он умеет гадать, защищать от неведомых сил, отводить Хохочущий Ужас. Может, он даже расскажет тебе, что за злая судьба ожидает тебя на Джентебби!.. "Она нынче в дурном настроении, - сказал он себе. - Это пройдет. Или... а вдруг кто-то рассказал ей про меня и про Гитону?.." 34. ВОЗВРАЩЕНИЕ С МОРЯ Вот так, в ожидании новостей, и проходила зима. С севера вестей было немного - разве только о том, что огромное войско валькингов расположилось в Большом Лектисе и бурно обсуждало вопрос: кому теперь быть полководцем? Рудокопы Короша голодали и злились, потому что валькинги заняли города, снабжавшие их провиантом. Поговаривали, будто кто-то из них подался к миктонцам и вместе с ними ел всякую дрянь. Потом Черный Галлиль передал из Вастманстеда, что барон Ванетт-Миллепиг убыл на север по большаку, ведущему вдоль Наара, прихватив с собой шесть деций своей терции, причем произошло это в Месяце Аиста, то есть примерно тогда же, когда их маленький флот прибыл в Хейр. Похоже, Рыжий Барон примеривался к полководческому жезлу... А в Скогаланге обитал добрый народ. Густой лес надежно укрывал его от врагов и дарил орехи и фрукты в таком изобилии, что орехами откармливали на сало знаменитых местных свиней. Валькингам невелика была корысть с подобного края - вот почему среди всех провинций Дейларны Скогаланг подвергся, пожалуй, наименьшему гнету. И тем не менее, у скогалангских парней желваки выступали на скулах, а кулаки сжимались сами собой, когда Рогей вновь и вновь рассказывал о случившемся в Мариаполе. Тут и там люди складывали котомки и шли в Хейр - якобы в гости, на самом же деле - участвовать в войне за свободу Дейларны. Лесные охотники, без промаха бившие в цель, легко делались воинами. Когда весна вступила в полную силу и снег начал сходить, их собралось столько, что войско с трудом уместилось бы на всех четырех кораблях. Беда только, о господине Ладомире Ладомирсоне по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Не вернулся и корабль, увезший его за море, - пришлось грузиться на маленькие рыболовецкие суда, стоявшие в гавани Хейра. Правду сказать, рыбаков в Скогаланге было немного - здесь больше привыкли пользоваться услугами Джентебби, - но те суденышки, что все же нашлись, были отданы с радостью. Странный получился боевой флот, что говорить! И притом надо было выделить места для женщин, для принцесс - золотой и серебряной, - для женоподобного принца Аурария и для их слуг. Вдобавок ко всему, войско Эйрара зиму напролет одолевала любовная лихорадка. Воины женились один за другим. Даже карренские латники влюблялись в лесных красавиц и нипочем не собирались с ними разлучаться. - Вот пример того, как тянутся друг к другу противоположности! - сказала принцесса Аурия, на что волшебник Мелибоэ возразил: - Это, ваше высочество, всего лишь жизнь, не изведавшая совместных трудностей и совместных трудов. Уверяю вас, две трети нынешних союзов еще до конца лета растают, как снег под солнцем. Принцесса весьма рассердилась и не разговаривала с философом день или два. Они отплыли из Хейра погожим днем в начале весны, когда прошлогодние одеяния сосен вдруг начали казаться поношенными. Корабли обогнули мыс Шета с его острыми сторожевыми скалами, над которыми проплывали легкие белые облачка. К вечеру облачка начали набухать, ветер заметно посвежел, поднялась качка. Лавировать было трудно, но наконец широкие мысы внешнего Скогаланга остались за кормой. Корабли повернули и пошли по ветру, который тем временем все усиливался и заходил к югу. Он упорно гнал флотилию к устью Наара: нечего было и думать о том, чтобы держать курс на Джентебби. Долговязый Эрб вконец осунулся, стоя на руле: он-то уже надеялся вскоре снова повидать свои острова... Поздно вечером, в меркнущем свете заката, они подошли к другому паруснику для короткого совещания. Решено было убрать паруса и лечь в дрейф, а малым судам - выстроиться в связку на одном длинном канате, который спустят с кормы корабля. Это защитит их, а сами они станут чем-то вроде плавучего якоря и не позволят паруснику опасно приблизиться к берегу. Пришлось немало повозиться, прежде чем удалось воплотить эту затею. - Нет ли у тебя заклятия, чтобы унять шторм? - обратился к Мелибоэ один из моряков. Тот ответил: - Если бы я мог унять его, я был бы не чародеем, но Богом! Последовала беспокойная и почти бессонная ночь. А за нею столь же безрадостный рассвет. По левому борту нырял и раскачивался второй корабль и при нем связка утлых рыбацких суденышек, на одном из которых была сломана мачта, а в борту зияла дыра. Видно, там что-то случилось. А впереди по правому борту свинцово-серые волны с грохотом разбивались обо что-то невидимое, вздымая тучи белоснежной пены. Эйрар вцепился в фальшборт, внимательно вглядываясь. - Наше счастье, вождь, что мы не прошли на юг и не угодили в объятия этих белых красоток! - мрачно пошутил кто-то из вольных рыбаков. - Там смерть! Это знаменитые рифы в устье Наара! Да, милосердная судьба в самом деле отвела от них весьма печальную участь. И все равно пришлось им несладко - весь день корабли и шлюпки дрейфовали с голыми мачтами, стеная под ударами волн. На "Драгге" появилась течь. Все, кого еще не свалила морская болезнь, встали к помпам или вычерпывали воду ведерками. Эйрар видел, как с одного из рыбацких судов унесло человека. Он пропал в волнах, успев только вскрикнуть. Брошенная веревка оказалась слишком коротка... И Эйрар, казалось бы, привыкший к опасностям, почувствовал себя неуютно. Нынче они рисковали и даже жертвовали собой не по доброй воле, не ради своего дела - слепой случай грозил отнять у них жизнь. "Вот вопрос для философа Мелибоэ!" - подумалось ему к исходу второй бессонной ночи. Но Мелибоэ лежал пластом, изнемогая от качки, и Эйрар попробовал было разобраться сам, без его помощи. Однако условия для размышлений были слишком уж неподходящими. Ревел ветер, волны перехлестывали через борта, люди сновали с ведерками и хлопотали у помп в неверных бликах светильников... К утру, мокрые, с запавшими глазами, голодные (при такой качке никто не решался разжечь огонь в очажке), люди едва держались на ногах. Тут Эйрар заметил, что корабль стал как-то странновато качаться, и встревоженно поспешил к Эрбу: - Никак новая беда?.. - Нет! - ответил вконец измученный Эрб. - Наоборот, вождь, добрый знак! Видно, нас затащило туда, где морские волны сталкиваются с течением Наара. Может, даже удастся укрыться за западным мысом, хотя до него, верно, неблизко... С рассветом выяснилось, что Эрб не ошибся. Далеко-далеко, у северного края небес, засинела гора Спанхавид - уж ее-то трудно было с чем-либо спутать. Да и рассвет показался людям чуть более ясным, нежели два предыдущих. Тучи начали рваться, а ветру, похоже, надоело трепать упрямые, так и не сдавшиеся корабли. Он все больше отходил к югу, и вот наконец Эрб решился поднять паруса. Это было сделано, и оживший "Драгг" вновь начал слушаться руля, хоть и мешали рыбацкие лодки, качавшиеся за кормой. Однако мало-помалу они начали удаляться от рифов и скал, таившихся в море у подножия Спанхавида. Герцог Микалегон, управлявший вторым кораблем, вновь блеснул мореходным искусством: там была сломана одна из мачт, но паруса все-таки поставили. Двум кораблям удалось даже сблизиться, и предводители перекинулись словом. Решение было единодушным: - "Драгг" течет, рыбацкие суда сильно потрепаны, ветер южный - до Джентебби нам не добраться. Поднимемся по Наару да испытаем-ка счастья в Нааросе! Флотилия двинулась к устью реки. Течение могучего Наара чувствовалось далеко в море. Когда оно немного пригладило неистовые волны, скогалангские лодки оставили канаты и подняли крохотные паруса. Впереди, на высокой скале, уже ясно виднелась нааросская цитадель. Две принцессы вышли на палубу. - Какие вы прекрасные моряки: справились с таким штормом, - сказала Аргира. - Когда наконец принесут горячую пищу? - спросила Аурия. - От холодной недолго нажить расстройство желудка... Теперь корабли двигались быстро: им приходилось идти не столько против течения Наара, сколько поперек, потому что при устье он круто сворачивает на запад, огибая подножие горы. Тот берег Наара, где высится Спанхавид, скалист и опасен, зато на другом, ниже Наароса всего несколько бухт. Обменявшись мнениями, корабельщики направили суда в тихую прибрежную воду и спустили паруса, укрываясь от лишних глаз за деревьями. Но едва только вожди стали советоваться, как все сомнения разрешились сами собой: сверху по реке приползло сторожевое судно, похожее на водяного клопа. Алый треугольник трепетал над его кормой. Часть катапульт на парусниках разбило волнами, на уцелевших жильные тяги намокли и были негодны в дело. Это, однако, не относилось к лучникам Скогаланга и их оружию, которое они прячут от сырости в чехлах и вообще заботятся о нем, как не всякая мать - о любимом ребенке. Лучники спрятались за фальшбортом и приготовились к бою. Всем остальным велели уйти вниз, долой с глаз. Пусть думают, что на кораблях прибыли мирные гости... Валькинговский водяной клоп подползал все ближе и ближе. Если бы тамошний предводитель привык самостоятельно рассуждать, он бы наверняка удивился и призадумался, встретив два больших парусника, сопровождаемые тучей мелких скорлупок. Но на сторожевом корабле было не более двадцати человек - а предводители двадцаток в терциях Бриеллы не очень-то приучены думать. Итак, они приближались, ни о чем не подозревая, пока Микалегон не вскочил на ноги и не проревел боевой клич. Тогда они попытались отвернуть назад или прикрыться щитами, но поздно: смертоносный дождь стрел настиг почти всех. А кого не настиг, тех прикончили копья и короткие мечи вольных рыбаков, выскочивших из засады. Вожди снова собрались на палубе "Драгга"... За плечами была победа; закат поджигал изорванные, быстро летевшие тучи, обещая добрую погоду назавтра. Сперва говорили в основном мореходы - Микалегон, Эрб и кормчие Скогаланга. Все они сходились во мнении: на Джентебби идти нельзя, даже если переменится ветер. Нужно было чинить сломанную мачту, "Драггу" требовалось килевание для устранения течи, и потом, мелкие шлюпки... - В общем, вы предлагаете пойти к валькингам в Наарос и сдаться, чтобы спасти свои шкуры! - едва дослушав моряков, взвился Плейандер. - По-моему, здесь смердит трусостью!.. Микалегон зарычал и потянулся к мечу, но Эйрар встал между ними. - Говори что хочешь, я не буду спорить, - сказал он Плейандеру. - Во имя нашего союза, господин Звездный Воевода, - если мы надумаем поссориться с тобой, мы уж подождем более достойного повода, чем одно случайное слово, брошенное вгорячах. Государь герцог всего лишь сказал, что продолжать плавание невозможно. Можешь называть это трусостью, если больно охота. Но давайте лучше подумаем, а нельзя ли провести их, как тогда в Малом Лектисе? Если постараться?.. - Надо будет очень стараться, - буркнул Плейандер. - Вы что думаете, - они до скончания века не хватятся сторожевого корабля и стражи на нем? Клянусь Колодцем, удивительные все же люди вы, северяне! Все никак не поймете, что война - это кровь, смерть и разрушения! О чем бишь мы клялись тогда на пиру?.. - Что-то насчет карренского дворца, подметенного бородами, но причем здесь это? - сказал Рогей. - Или вы в самом деле настаиваете на том, чтобы идти в Каррену? Вам случалось называть меня опрометчивым, но предлагать такое плавание, когда мы не в силах добраться даже до Джентебби - что это, если не опрометчивость вдвойне? - Позволь мне, Рогей, - попросил Эйрар. - Значит, Воевода Плейандер, ты считаешь, что мы не сможем войти в Наарос под каким-нибудь ложным предлогом - например, за помощью? У тебя, наверное, есть другой план? - Есть! И в тысячу раз лучше! Скоро ночь: я думаю, они допоздна не забеспокоятся, куда делся корабль. Давайте тем временем сойдем на берег и двинемся по дороге. Нападем на город и возьмем его штурмом! Снимем с нашего корабля сломанную мачту и высадим ворота, как тараном... Герцог Микалегон сгреб в кулак бороду: - Он прав! Уловки, хитрости... не по-мужски как-то. Альсандер проговорил задумчиво: - Мы вырезали целую децию, когда нас было едва шестьдесят. Теперь нас четыреста с лишним. В городе же, я думаю, вряд ли больше четырех деций... У Рогея загорелись глаза, а Эвименес прищелкнул пальцами: - И ночь поможет нам застать их врасплох! - Ну что ж, друзья, - сказал Эйрар, - кажется, все мы более или менее согласны, что настало время дерзнуть - тем паче, что иного выхода у нас, в общем, и нет! - Именно так, клянусь Богом! - кивнул Микалегон. - Воевода Плейандер, - улыбнулся Эйрар, - согласись, что это не есть признание в трусости! Карренец тряхнул головой и протянул герцогу руку, морщинки у рта сложились в ухмылку. Все поднялись с мест: следовало поспешить. Прослышав о замысле полководцев, воины забегали так, как если бы и не было нескольких дней изнурительной борьбы со штормом. Торопливо сжевав по куску холодного мяса, люди хватали оружие и выходили на берег. Никто не желал оставаться стеречь корабли - пришлось Эйрару своей властью назначать и воинов, и командира. Его выбор пал на Эрба, и Эрб едва не заплакал. Они выбрались на каменистый берег бухточки, в которой стояли, и с немалыми трудами вытащили обломок мачты сквозь лесок на дорогу, что вела берегом из Наароса в Скогаланг. На суше шторм пролился дождем: грязь была по колено. На дороге люди кое-как построились. Посередине, освещенная факельным светом, двигалась мачта. Тащили ее скогалангские лучники - все равно от их луков в потемках проку было бы немного. Вольные рыбаки, Эйраровы копьеносцы, смешались с пешими карренцами, похожими в своих латах на раков, выползших на сушу. Воины долги шли по раскисшей темной дороге... Идти было нелегко, и Эйрару, шагавшему среди первых, начало уже казаться, что первоначальный запал понемногу стал пропадать, сменяясь усталостью. Но когда за очередным поворотом дороги, огибавшей рощицу, на расстоянии полета стрелы впереди показались стены Наароса - сердца вспыхнули заново. Поодаль, на скале, маячила цитадель, а прямехонько перед ними были юго-восточные городские ворота. В цитадели горели огни, но стена и ворота тонули во тьме... Черная людская река хлынула по дороге к воротам. Кто-то у подножия стены издал тревожный крик, и сверху тотчас послышалось: - Кто идет?.. - Призрак Бордвина - пришел за Рыжим Бароном!.. - завалил в ответ Рогей. Воины отозвались слитным, яростным криком, и несшие мачту бегом пустились вперед. Внешний портал защищала легкая решетка; она рухнула со скрипом и звоном, и они ворвались под арку ворот. Наверху кто-то отчаянно приказывал нести факелы, звать стражу, лучников и копейщиков. Под аркой было темно, как в погребе. По сторонам едва виднелись бойницы. Эйрар сразу поставил возле них людей с копьями, наказав немедленно бить, если внутри появится свет или хоть кто-то пошевелится. Скогалангцы с мачтой на руках сгрудились, тяжело дыша. - Раскачивай! - крикнул Плейандер, и ворота потряс могучий удар. - Раскачивай!.. Почти невидимое в темноте, тяжелое бревно отползло назад и вновь обрушилось на доски ворот, расплющиваясь с конца и брызгая щенками. Кто-то свалился, не устояв на ногах. Крепкие ворота застонали, но выдержали. А по ту сторону уже слышались невнятные крики, откуда-то раздавалось "А-пакс!", топот бегущих ног и удар камня, брошенного сверху. - Еще раз!.. А ну, все вместе! - заорал Плейандер что было мочи, и его голос эхом отдался под камедным сводом. - Вас что, зайчихи рожали? Раскачивай!.. Мачта с треском обрушилась на ворота. Доски и запоры вновь устояли, но вот петли не выдержали и с пронзительным визгом вырвались из дерева. Ворота перекосились и повисли. Дейлкарлы, Вольное Братство, карренцы, спотыкаясь и торопясь, друг за другом вывалились из тьмы каменного коридора в уличную темноту. Эйрар выскочил наружу чуть ли не первым. Он не успел даже обнаружить меч, когда кто-то кинулся на него справа. Эйрар увернулся, отделавшись раной в ноге. Пожалуй, ему пришлось бы плохо, но тут рядом с ним вырос Микалегон. Огромная секира герцога коснулась правой руки нападавшего и вмиг ее отсекла. Кровь хлынула фонтаном... - Что смотришь? - сказал герцог. - Руки нет! И валькинг стал оседать наземь, а Эйрар кинулся дальше с боевым кличем Дейларны: - Улла-улла! Слева мелькнули ступени, они вели наверх, на стену - пускай Плейандер заботится о них и со своими латниками занимает надвратные башни. Большая часть нападающих, возглавляемая Эйраром, Рогеем, Микалегоном и Одделем, ринулась по городским улицам вперед. То тут, то там слышался лязг оружия: это лучники валькинговской стражи сбегались на шум. Но их было слишком мало, да и что они могли поделать против хорошо вооруженных, отчаянно смелых людей? Знамена Кошки, карренской Выдры и Морского Орла Ос Эригу плыли по улицам все дальше вперед, а в домах распахивались ставни, и на клич "Улла!" со всех сторон откликалось многословное: "Улла!" - На главную площадь!.. - крикнул Рогей. - А то куда же еще!.. - отозвался Эйрар. Там возвышалась статуя короля Аргименеса: бронзовый король держал в руках старый меч, поднятый из земли его плугом. Размахивая факелами, на площадь со всех сторон стекались толпы горожан. Казалось, они еще наполовину не верили, что в Наарос пришли восставшие дейлкарлы, кто-то гадал: "А может, это валькинги придумали какую-то хитрость?.." Разложили костер, взвившееся пламя ярко осветило знамена, и сделалось ясно, что нет никакого обмана, и тут уж на площадь повалил чуть не весь город, кое-кто - даже с запрещенным при валькингах оружием, извлеченным из тайников. Люди плясали при свете костра, целовали незнакомых воинов, горланили полузабытые старинные боевые гимны: С этою песней мы вышли в поход, с Волком Дейларны шагаем вперед. Выше знамена! Велик наш Господь! Трепещет язычник, узнав, что дейлкарлы вышли в поход! Немало жестоких дел совершилось той ночью в Нааросе. Рушились взломанные двери, летело на улицу выброшенное из окон имущество - валькинговских "союзников" вытаскивали из теплых постелей и в лучшем случае нещадно секли. Не раз и не два Эйрару пришлось вмешиваться, удерживая толпу, потому что Микалегон с Рогеем, казалось, одичали и захмелели от крови, да и карренские Воеводы выглядели не лучше. Наконец, Плейандер остыл в достаточной мере, чтобы подумать о все еще не захваченной цитадели на вершине горы. Собрав сколько-то латников и вооруженных горожан, он расставил их вдоль частокола, который в обычные дни прикрывал цитадель от города, а теперь - защищал город от крепости, вдруг ставшей враждебной. Потом отправили гонца за Черным Галлилем. Еще один гонец отправился к кораблям, где под охраной Эрба оставались женщины, с наказом привести все суда в городскую гавань, но ни в коем случае не спешить с высадкой на берег... ...Под утро Эйрар с некоторым изумлением увидел себя творящим суд и расправу у подножия статуи короля Аргименеса. По обе руки молодого вождя сидели наиболее уважаемые горожане из числа носивших Железное Кольцо. Эйрара избрали судьей после того, как он закричал; "Не сметь!" и созвал воинов на подмогу, так и не дав разъяренным нааросцам вздернуть какого-то малого прямо на статуе: люди утверждали, что это был подкупленный валькингами предатель. Суд шел долго. Эйрар продрог и смертельно устал, и кто-то, заметив его состояние, сунул ему в руку маленькую кружку. Напиток обжег горло. - Давайте следующего, - сказал Эйрар. - Вот Лавен Хавальдсон по кличке Болтун. Он был в войске "союзников" в битве у дамбы, когда разбили салмонесцев. - Кто утверждает, что Лавен - "союзник"? - Я! - вышел вперед какой-то мужчина, но к уху Эйрара склонился один из горожан: - Это шурин Лавена, а тот здорово не ладит с женой. - Посадить Лавена под замок, - приговорил Эйрар. - На два дня. Пусть он предстанет перед обычным судом, если за это время найдутся свидетели. - Я готов свидетельствовать здесь и сейчас!.. - закричал обвинитель. - Каким это образом, интересно? - спросил Эйрар. - Ты что, сам был среди "союзников" в той битве? Зрители засмеялись и засвистели. Лавена увели, а на его место вытолкнули другого, по виду - сущего валькинга. - Я действительно валькинг... но я - мирный торговец шерстью из Мариаполя! Я ни в чем не виноват! - оправдывался этот человек. - Мое имя Морарден, я приехал по делу... Кто-то крикнул: - По шпионскому делу! - Он действительно покупал шерсть, и притом неплохо платил, - возразил другой. Казалось, разбирательство зашло в тупик, но тут появился Рогей и пристально вгляделся в лицо обвиняемого при свете огня: - А ведь мы встречались прежде, приятель! Только тогда ты был у виконта Изелэ дезерионом. Я видел тебя во время казней в Мариаполе! А потом - в доме у нашей общей подруги, откуда ты, помнится, сбежал без камзола и без значка, который я все еще храню... - и поднял кружку с вином: - Я пью за твою шею, ибо ей недолго осталось носить голову. Вождь Эйрар! Это валькинг и воин, а значит, несомненный шпион. Я свидетель тому! Эйрар приказал коротко: - Обезглавить. - Я делал это не по своей воле! - закричал валькинг. - Я подчинялся приказу! Дайте мне по крайней мере священника... Его поволокли прочь, и Рогей засмеялся ему вслед, Эйрару показалось, будто в толпе мелькнул один из сыновей Виклида. "Что сказал бы старый сосед, увидев меня здесь!" - пронеслось в голове. Но почти тотчас Эйрар обо всем позабыл: тыча копьями в спину, вперед вытолкнули еще двоих... стало трудно дышать, а три бессонные ночи так и навалились на плечи страшной усталостью. Перед ним стоял Эльвар Эйрарсон. Отец, зачавший, вырастивший и воспитавший его. А подле отца - Толо, его, Эйрара, дядя. Эйрар медленно поднялся. Он качался от изнеможения, раненая нога затекала болью и казалась чужой. Понемногу светало, и он впервые заметил, что его одежда была сверху донизу измарана кровью и грязью. - Хватит с меня на сегодня, - сказал он. - Эти двое - мок близкие родственники, а где тот судья, который способен беспристрастно судить собственную родню?" Слушайте, есть здесь в Нааросе, наконец, хоть какая-нибудь кровать? 35. НААРОС. "Я СВОБОДЕН!" - А ведь я всегда старался быть тебе хорошим отцом, Эйрар, - сокрушался старик. - Грех вымолвить, но я рад, что твоя мать не дожила до этого дня и не видит, каким ты стал. Она бы не вынесла... Он сидел горестно сгорбившись, в порванной одежде, жидкая борода жалко торчала. Эйрару казалось, что отец совсем поседел и как будто стал меньше с того дня, когда они в последний раз виделись. Однако манера говорить была прежней. Эйрара снедало волнение, он не мог понять почему, потом сообразил и почти рассердился: он, как мальчишка, все еще ждал отцовской оплеухи, которая могла вот-вот воспоследовать. Он сказал: - И охота тебе из меня делать злодея? Будь я на самом деле злодеем, ты бы тут навряд ли сидел!.. Эльвар Эйрарсон положил руку на стол - старческую, морщинистую руку. Обтянутые кости и бугры вен казались рельефом горной системы. - Ах, сынок, сынок, ты еще слишком юн, чтобы что-нибудь понимать. Ты полагал, что я поступаю неправильно, отказываясь от борьбы за Трангстед. Но посмотри, куда завела эта борьба тебя самого! Ты объявлен вне закона, ты стал изгнанником. Ты ведешь открытую войну против нашего доброго графа. Ты проклят Империей, и я сомневаюсь, что даже Леонсо Фабриций, при всем том влиянии, которым он пользуется в Бриелле, сумеет выхлопотать тебе прощение... - Да не нужно мне ни его прощения, ни чьего-то еще! Мы как раз намерены истребить и Фабриция, и всех прочих - в том числе твоего доброго графа, чьим именем убивают детей! Старец испустил тяжелый вздох человека, которому досталась ноша не по плечу. - Эйрар, сынок, поверь мне: тебе следовало бы поговорить со священником... а может, и самому пожить какое-то время в монастырской тиши. Неужели ты не знаешь, что все эти россказни об убийствах - всего лишь лживые слухи, распространяемые злыми людьми, с которыми ты связался? Людьми, способными попрать Мир Колодца, вроде тех, с Ос Эригу, ведь это ворье с мечами в руках. А чего стоят мятежные карренцы, которые желают восстановить в своих городах прежние, скверные законы, согласно которым и власть и все блага принадлежали горсточке избранных, а у народа не было никакой защиты от вымогательств!.. Эйрар невольно фыркнул. - А по-моему, сударь, - сказал он, - при Вальке этот самый народ тоже не так чтобы уж очень свободен! - Свободны все те, кто не противится могучей волне, несущей нас в счастливое завтра. Прочие же суть предатели, предатели своего народа и всего рода людского. Эйрар, сынок, дай же твоему отцу убедить тебя! Я рассорился с друзьями, я многое потерял, - но все ради тебя, ради того, чтобы тебе нашлось местечко в новом, будущем мире, где валькинги и дейлкарлы сольются в единый народ. Не разрушай же мою последнюю надежду, надежду всей моей жизни... с тех самых пор, как ты был ребенком... "Бриелла!.." - подумалось Эйрару с угрюмым отчаянием. Он вспомнил, что его ждало еще множество дел. Он оглядел маленькую комнату с каменным полом и сказал: - Ты - мой отец, и я люблю тебя не меньше, чем мама. Я еще загляну к тебе. За дверью стоит стражник - он не даст никому обидеть тебя... - Но не позволит и выйти, - развел руками старик. Сто забот навалилось на Эйрара... Прибыл Черный Галлиль, как всегда мрачный. Зато всех веселее на совете вождей был, Плейандер: он уже предвкушал, как рассказ о его удачном командовании при взятии Наароса облетит весь белый свет и, пожалуй, затмит знаменитую засаду у стен Полиолиса, которой Звездные Воеводы были в немалой степени обязаны славой. Альсандер был настроен не столь радушно, он хмурился и задавал вопрос за вопросом. Когда Галлиль высказался в том духе, что их подвиг, чего доброго, подвергнет городской люд определенной опасности, Альсандер согласно кивнул головой: - Пожалуй. Но не станем забывать, что война - это пожар. Если без конца осторожничать, недолго все заморозить! Давайте-ка отбросим сомнения и поговорим о завтрашнем дне... - Клянусь честью! - немедля подхватил Плейандер. - Надо бросить клич и созывать местное ополчение! Мы владеем морем, а теперь еще и кубышкой богатого торгового города. С ее помощью... - Кстати, о кубышке, - сказал Эвименес. Мы с братьями были вам верными союзниками и, сколь мне помнится, ни разу даже не намекали на те посулы, что привели нас в ваши северные края. Но теперь вы, дейлкарлы, конфисковали имущество несогласных и хорошо набили мошну. По-моему, самое время поговорить о плате! Все посмотрели на Альсандера. Тот отвел глаза, но не возразил ни словом. - Мое слово - нет, - сказал Рогей. - Конечно, не в смысле самой платы, Воевода Эвименес: я ведь участвовал в заключении того договора и уж прослежу, чтобы он был исполнен по чести, так что не сомневайся. Но сегодня надо обдумать более насущное - нашу войну. Я к тому, что нельзя сидеть здесь и ждать, пока они нападут. Нас же попросту измором возьмут в конце концов! Я считаю, пора поднимать Железное Кольцо - весь Скогаланг, Хестингу, Белоречье. Когда-нибудь это все равно пришлось бы сделать, а вряд ли нам представится случай благоприятнее нынешнего, ведь главные силы наших врагов все еще на севере! И господин Ладомир там, за морем, нас поддержит! Долговязый Эрб кашлянул, привлекая внимание. - Господа, я не Бог весть какой мыслитель-стратег... только вот думаю, надо нам двигаться на Джентебби, как собирались. Где ж нам войско-то взять, чтобы справиться с такой уймищей терций? - Не знаю, как тебя звать, но молвил ты верно, - сказал Черный Галлиль. - Нас все-таки мало! Мы могли бы славно пощипать их среди лесов Скогаланга или в горах Кабаньей Спины... но что будет с этим городом? С Нааросом? Ох, чует мое сердце, немало голов сгниет на пиках за воротами, прежде чем мы расхлебаем все, что вы так необдуманно заварили... До сих пор Эйрар слушал молча. Он хотел возразить на эти полные отчаяния слова, но государь Ос Эригу опередил его: - Ну и здоровы ж вы, дейлкарлы, переливать из пустого в порожнее! Просидели добрых полдня, и ни звука о деле! А еще вы великолепно умеете без толку растратить любую выгоду. Вы захватили великий город, к вашим услугам все его сердца и все руки, каждый житель готов костьми лечь, а помочь вам его удержать! Господи! Ос Эригу продержался сто лет, а мы и не слыхивали о подобном!.. - И герцог возмущенно высморкался в два пальца. - А все почему? Да потому, что мой прапрадед послал к дьяволу советы и совещания и стал сам распоряжаться в крепости, оставив своим людям одно право - выкатываться вон, когда надоест. Вам необходим герцог, верховный вождь, который станет вами, болтунами, командовать. Что до меня... Я уже не таков, каковы были мои предки, а посему вот вам мое слово: никто не справится с этим делом лучше одного молодого парня по имени Эйрар. Я уж молчу о том, что через него вы, может статься, заручитесь кое-какой поддержкой Империи - зря, что ли, он все сшивается около маленькой принцессы, как ее там... - Да Бог с вами!.. - испугался Эйрар, но карренка Эвадне тотчас перебила: - В нашей стране не принято избирать единоличных правителей, чтобы они не превращались в тиранов... как Стенофон. Наш мудрый закон дает каждому право голоса в тех вопросах, которые касаются всех. За исключением случая, когда мы уступаем мнению знатока - вот как мнению Плейандера по части осады... - Поистине мудро... для карренцев, - не без яда заметил Рогей, и Эйрар понял, что тот был согласен с предложением герцога. Но, оказывается, Микалегон высказался еще не до конца. - Вот послушайте, - продолжал он, избегая задиристой манеры Рогея. - Я вам прямо скажу. Только что у нас шла речь насчет платы карренцам на службе Дейларны. Все правильно, договор есть договор. Думается, однако, - когда наемник начинает указывать хозяину, как тому поступать, он тем самым превращается в тирана... и дело не в том, одна у него голова или четыре. Верно я говорю, старый Мешок Костей? Альсандер кивнул, хотя и немного обиженно: - Кое в чем ты прав, хотя... - и замолк, ибо Галлиль поднял руку, стремясь что-то срочно сказать: - Все это сущая правда, и я отнюдь не сомневаюсь, что вождь Эйрар - полководец не из последних. Никто не отрицает ни его благих намерений, ни его искусства... Но есть загвоздка, и не маленькая. Его отец - валькинговский "союзник". Железное Кольцо никогда не согласится признать его герцогом. Я предлагаю Рогея! Мелибоэ сидел здесь же, за столом. Он прищурил глаза и собрался говорить, но Рогей опередил его: - Насчет меня им соглашаться и не придется. Не буду я герцогом, и все тут! Эйрар среди нас - самый удачливый. Люди идут за ним всего охотней. Он не замешан ни в каком соперничестве и вдобавок смыслит кое-что в колдовстве. Послушайте же меня: я, Рогей из Мариолы, клянусь верно следовать за Эйраром Эльварсоном до конца этой войны - и дольше, сколько потребуется. Клянусь от своего имени и от имени Железного Кольца Мариолы - кроме города Мариаполя, который не входит в мое представительство. Ну? Кто со мной? И он вложил руки в ладони Эйрара, и у того гулко стукнуло сердце. - Клянусь от имени Норби, - сказал Оддель. - А я - от островов Джентебби, если только я полномочен, - сказал Эрб. Тут поклялся и Галлиль, но глаза его бегали беспокойно. "Ревнует, наверное, - подумалось Эйрару. - Или вспомнил, как собирался пытать меня тогда..." Вслух он сказал: - Я плоховато знаю, что делается окрест. И раз уж вы выбрали меня герцогом, я должен первым делом назначить наместника, чтобы он вершил суд и управлял Вастманстедом и городом Нааросом. Пускай им будет Галлиль. Галлиль заметно приободрился. В конце концов, предводителем он был совсем не плохим. Послали за медом и кружками и выпили за Кольцо и за клятву, а потом Эйрар стал излагать свой план военных действий, предварительно испросив у всех помощи и совета. - Я думаю, Микалегон прав насчет Наароса. Если мы сдадим его, это оттолкнет всех сомневающихся в лагерь врага. Но что касается осады... Государи мои, мы воюем ради того, чтобы дать жизнь Дейларне. Оставаясь здесь, мы ее погубим. Город неминуемо будет разрушен, а его жители наверняка пострадают. Нельзя этого допустить. Если уж драться - пускай люди идут в бой только по собственной воле! - Хорошо сказано, - согласился Альсандер. - Но я бы еще добавил, что на поле боя Бриелла невероятно сильна; хорошо бы нащупать слабое место. Что ты можешь предложить? - Покамест, - ответил Эйрар, - точно не знаю. Разве что вот какое соображение. Я всегда замечал одну штуку... с тех еще пор, как мы шли с герцогом Роджером через Марскхаунскую дамбу. Когда валькинги строятся для боя, легковооруженные у них идут с легковооруженными, а тяжеловооруженные - с тяжеловооруженными. А мы все еще порываемся строиться по провинциям. Если я в самом деле буду вождем, я с этим покончу. Тем более, что у нас есть славные полководцы для войск любого рода. Я хочу назначить Рогея старшим над всеми лучниками и легкими копейщиками, из каких бы мест они ни были родом - из Скогаланга или Мариолы, Джентебби или Корсора. Эвименес пусть возглави