е, и вернулись, неся с собой Эла Стора. С величайшей осторожностью они положили его на койку в мед отсеке. Я бестолково топтался возле безмолвного могучего тела, всматриваясь в сожженное до черноты лицо и без конца повторяя: - Эл, Эл! Ну как ты? Видимо, он все же меня услышал, потому что вдруг слабо шевельнул пальцами правой руки, а из его груди вырвался какой-то скрипящий звук. Два инженера отправились в его каюту и принесли оттуда столь поразивший меня при первой встрече огромный кожаный баул. Они тут же закрыли дверь, оставшись с Элом, а меня и марсиан выставили за дверь. Кли Янг слонялся взад-вперед по коридору с таким видом, будто не знал, куда девать свои щупальца. Сэм вышел к нам примерно через час, и мы тут же бросились к нему: - Как Эл? - Он полностью ослеп. - Сэм сокрушенно покачал кудрявой головой. - И вряд ли сможет говорить - уж больно ему досталось. - А, так вот почему он не отвечал по интеркому! - Я посмотрел Сэму в глаза: - Ты сможешь... сможешь ему чем-нибудь помочь? - Тут одного желания мало. - По сероватому лицу Сэма было видно, что он и сам страшно переживает. - Ты же знаешь, я и сам рад бы поставить его на ноги. Но не могу. - Он бессильно развел руками. - Это далеко за пределами моих скромных возможностей. Ему может помочь разве что сам Йохансен. Вот когда мы вернемся на Землю... - Он не закончил фразу и снова скрылся в медотсеке. Кли Янг печально вздохнул: - Как жаль! Эту сцену я не забуду до конца своих дней. В тот вечер мы присутствовали в качестве почетных гостей на заседании Астроклуба в Нью-Йорке. И тогда, и теперь членами этого клуба могли стать только самые замечательные люди на свете. Для этого нужно было в отчаянной аварийной ситуации совершить подвиг, граничащий с чудом. Тогда в клубе состояло всего девять человек, а сейчас - двенадцать. Председательствовал Мейс Уолдрон - замечательный пилот, который в две тысячи двести третьем спас марсианский лайнер. С иголочки одетый Мейс стоял во главе стола, а рядом с ним восседал Эл Стор. На противоположном конце стола сидел, как всегда самодовольно улыбающийся, розовый и пухлый Макналти. Возле нашего капитана занял место седовласый старик, великий ученый, гениальный Йохансен, создатель Л-серии. Остальные места за столом, с трудом скрывая смущение, занимали члены экипажа нашей "Колбаски", включая марсиан и трех пассажиров, которые в честь такого знаменательного события решили отложить переселение на Венеру. Разумеется, не обошлось и без парочки журналистов, вооруженных камерами и микрофонами. - Джентльмены и ведрас! - произнес Мейс Уолдрон. - Вы присутствуете при беспрецедентном в истории человечества, а также в истории нашего клуба событии. И именно поэтому я считаю вдвойне почетной для себя обязанностью и честью предложить принять Эла Стора, аварийного пилота, в полноправные и почетные члены нашего Астроклуба. - Согласны! - тут же в один голос прокричали сразу три члена клуба. - Благодарю вас, джентльмены. - И он выжидательно приподнял бровь. Восемь рук разом взметнулись вверх. - Принято, - сказал он. - Единогласно. Бросив взгляд на сидевшего рядом с ним неподвижного и хранившего молчание Эла Стора, председатель начал петь ему дифирамбы. Он просто соловьем заливался, перечисляя его заслуги, а Эл сидел с совершенно безразличным видом. Я обратил внимание, что улыбка Макналти, сидящего за дальним концом стола, становилась все шире и шире, а старик Йохансен бросал на Стора взгляды, полные отцовской любви, со стороны выглядевшие довольно забавно. Остальные также не сводили глаз с сохранявшего совершенно невозмутимый вид адресата столь пышной речи. Разумеется, камеры тоже были направлены исключительно на него. Я тоже последовал примеру остальных и обратил наконец внимание на виновника торжества, отметив про себя, что восстановленные глаза Эла прямо-таки сияют, хотя лицо по-прежнему остается совершенно невозмутимым, несмотря на все почести, славу и отеческую гордость Йохансена. Но минут через десять я все же увидел, как Л-100Р заерзал на месте, явно смущенный происходящим. Так вот, если кто-нибудь начнет убеждать вас, что у роботов нет чувств, - не верьте! ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПУТЕШЕСТВИЕ НА МЕХАНИСТРИЮ Мы стояли на балконе Седьмого Административного Здания Террастропорта. Никто из нас даже представить себе не мог, какого черта нас вызвали так неожиданно и почему отменен наш обычный утренний рейс на Венеру. Вот мы и слонялись без дела, а во взгляде каждого из нас можно было прочесть один и тот же немой вопрос, на который никто из нас не мог дать ответа. Однажды мне довелось увидеть группу из тридцати венерианских гуппи, в совершенном отупении наблюдающих, как шотландский терьер Фергус размахивает хвостом, и отчаянно напрягающих свои гороховые мозги в тщетных попытках понять, почему у странного существа подергивается одна из конечностей. Мне казалось, что сейчас мы очень напоминаем этих тупиц. Капитан Макналти, как всегда обходительный и представительный, подошел к нам, когда уже вот-вот должно было начаться соревнование: кто быстрее сгрызет ногти до локтей. Его сопровождали шестеро техников с нашей "Колбаски" и какой-то тощий коротышка, которого мы никогда раньше не видели. Замыкал шествие Эл Стор, шагавший, как всегда, необыкновенно легко, несмотря на триста с лишним фунтов веса. Я никогда не переставал удивляться небрежному изяществу, с каким он нес свою массивную тушу. Увидев нас, он просто-таки засиял от радости. Дав нам знак следовать за собой, Макналти привел нас в какую-то комнату, взобрался на небольшое возвышение и начал говорить тоном школьного учителя, намеревающегося наставить на путь истинный доставшийся ему волею судеб третий класс. - Джентльмены и ведрас! Сегодня перед нами выступит известный ученый профессор Флетнер. - Он кивнул головой в сторону коротышки, который нахмурился и, как нашкодивший ребенок, нелепо изогнул ноги носками внутрь. - Профессор набирает экипаж для межзвездного корабля "Марафон". Эл Стор и еще шестеро наших техников уже дали свое согласие на участие в полете. Комиссия утвердила их кандидатуры, и за то время, что вы находились в отпуске, мы успели пройти курс дополнительного обучения. - Все прошло просто замечательно, - вставил Флетнер, видимо очень обеспокоенный нашим возможным недовольством по поводу того, что он без спросу отнял у нас любимого капитана. - Земное правительство, - продолжал польщенный Макналти, - одобрило идею укомплектовать экипаж "Марафона" членами моей старой команды, обслуживавшей венерианский грузовоз "Калабаска-Сити". Теперь, ребята, дело за вами. Те, кто пожелает остаться на "Калабаска-Сити", может уйти прямо сейчас, вернуться на корабль и приступить к исполнению своих обязанностей. А теперь прощу тех, кто все же решил присоединиться ко мне, подтвердить это поднятием руки. - Тут его взгляд скользнул по марсианам, и он быстро добавил: - Или щупальца. Сэм Хигнет быстро вытянул загорелую руку вверх: - Я хотел бы остаться с вами, капитан. Он опередил остальных всего на какую-то долю секунды. Самое смешное то, что на самом деле ни один из нас не горел желанием снять пробу с флетнеровского летающего гроба. Скорее всего, нам было просто страшно отказаться. А может, просто захотелось заслужить одобрительный взгляд Макналти. - Спасибо, ребята, - сказал Макналти похоронно-торжественным голосом. Он вздохнул, громко высморкался и обвел нас теплым, почти любящим взглядом, который вдруг остановился на фигуре одного из марсиан, нелепо скукожившегося в углу и разбросавшего вокруг себя многочисленные щупальца. - Саг Фарн, а ты... - начал он. Кли Янг, глава нашей шайки уроженцев Красной Планеты, тут же вмешался: - Я поднял два щупальца, капитан. Одно за себя, а другое за него. Он спит. Он поручил мне выступать от его имени, говорить "да", "нет", а если потребуется, даже спеть за него песенку. Все засмеялись. Саг Фарн с его абсолютной и всепоглощающей ленью был настоящей достопримечательностью нашей "Колбаски". Один лишь капитан не знал, что только самая срочная работа в открытом космосе или партия в шахматы могли пробудить Саг Фарна от вечной спячки. Не успел стихнуть наш смех, как в наступившей тишине этот засоня испустил характерный свист - марсианский вариант нашего храпа. - Прекрасно, - сказал Макналти, изо всех сил пытавшийся удержаться от улыбки. - В таком случае вы все должны явиться на борт на рассвете. Мы вылетаем ровно в десять по Гринвичу. Эл Стор расскажет вам все остальное и ответит на все ваши вопросы. "Марафон" был просто воплощением красоты. Сконструированный Флетнером и построенный на правительственные средства, он представлял собой прекрасное сочетание военного крейсера и спортивной яхты. И в самом деле, по сравнению со старушкой "Колбаской" он был оборудован просто роскошно. Мне, как, впрочем, и всем остальным, он сразу ужасно понравился. Стоя на металлическом телескопическом трапе, я наблюдал, как подтягиваются последние члены экипажа. Эл Стор куда-то сбегал и вскоре вернулся с баулом огромных размеров. Он имел право взять с собой в рейс в три раза больше багажа, чем кто-либо другой. И это неудивительно, поскольку среди совершенно необходимых ему вещей был, например, атомный двигатель - этакий чудесный маленький образчик последних достижений технической мысли, весивший около восьмидесяти фунтов. В некотором смысле это было его запасное сердце. Четверо правительственных экспертов поднялись на корабль тесной группкой. Хотя я не имел ни малейшего понятия, кто они такие и какого черта летят с нами, я все же объяснил им, как найти отведенные для них каюты. Последним прибыл молодой Уилсон - светловолосый угрюмый парень лет девятнадцати. До этого на корабль и так уже загрузили три принадлежащих ему коробки, а сейчас он пытался протащить еще три. - Что в них? - спросил я. - Пластинки. - Он с нескрываемым отвращением оглядывал корабль. - Музычку, что ли, слушать собираешься? - спросил я. - Фотографические, - отрезал он без тени улыбки на лице. - Ты фотограф экспедиции, что ли? - Да. - Ну хорошо, давай закидывай коробки в грузовой отсек. Он нахмурился. - Запомни раз и навсегда: их никогда не кидают, никогда не швыряют и не бросают. Их ставят, понятно? Ставят, - сказал он. - Причем аккуратно. Ты понял?! Мне в общем-то понравилась внешность этого парня, но страшно не понравилась его агрессивность. Преувеличенно бережно поставив коробки на верхней площадке трапа, он смерил меня взглядом. Его тонкие губы были плотно сжаты, а кулаки стиснуты так, что даже костяшки пальцев побелели. Наконец он сказал: - Интересно, а сам-то ты что за шишка? - Я - корабельный оружейник, - безапелляционно заявил я. - А теперь бери свои коробки и тащи их подальше отсюда в какое-нибудь более безопасное место, пока я не вышел из себя и не дал им здоровенного пинка. Это был удар ниже пояса. Думаю, если бы я задел его самолюбие хоть немного еще, он точно бросился бы на меня с кулаками. Но он, похоже, скорее бы умер, чем дал мне или кому-нибудь еще дотронуться до его ненаглядных коробок. То и дело бросая на меня взгляды, попеременно предвещавшие то смертельную битву, то мою скоропостижную смерть, то просто море крови, он начал перетаскивать свои драгоценные коробки в шлюз. Он носил по одной, неторопливо и бережно, как любимых детей. После этого я его довольно долго не видел. Наверное, я обошелся с ним чересчур круто, но, к сожалению, я понял это гораздо позже. Перед самым вылетом я заметил, что двое уже пристегнувшихся пассажиров о чем-то ожесточенно спорят друг с другом. В мои обязанности входила и проверка того, как пристегнуты новички. Пока я проверял множество ремней и пряжек, они продолжали дискуссию. - И все же что ни говори, - заводился один, - а ведь действует, разве не так? - Ну и что же? - с раздражением фыркнул второй. - Только-то и всего. Я тысячу раз проверял эти совершенно безумные формулы Флетнера, так что мне по ночам стали сниться разные символы. С логикой у него все в порядке. Она неопровержима. Но вот сама исходная посылка совершенно дурацкая. - Ну и что? Ведь первые два его корабля достигли системы Юпитера и вернулись обратно так быстро, что никто и глазом моргнуть не успел. Полет в обе стороны потребовал времени меньше, чем нужно обычному кораблю, чтобы оторваться от Земля. Это что, по-твоему, сумасшествие? - Чушь собачья! - безапелляционно заявил второй. Он уже начинал багроветь. - Теория, конечно, просто поразительная и в то же время - полная чушь! Флетнер утверждает, что все бумажки астрономов с подсчетами расстояний можно смело спустить в унитаз, потому что в космосе нет такого понятия, как скорость, поскольку сам космос - материя и пространство - постоянно испытывает разного рода колоссальные колебания. Он утверждает, что там, где не от чего оттолкнуться, кроме какой-то там воображаемой точки, не может быть ни скорости, ни даже малейшего ускорения. Он утверждает, что мы просто одержимы идеей скорости и расстояния, так как наши умы привыкли к восприятию законов внутри Солнечной системы, но в глобальном космосе эти мерки неадекватны и совершенно неуместны. - Лично я, - спокойно вставил я, - уже написал завещание. Один из правительственных экспертов мельком взглянул на меня, затем быстро сказал другому: - Ал по-прежнему утверждаю, что все это чушь. - Не большая, чем телевидение или подобные тебе спорщики, - парировал оппонент, - но факт остается фактом: и то и другое существует. В этот момент заглянул Макналти и спросил: - Ты еще не заходил к этому парню, Уилсону? - Нет, но через минуту подойду. - Давай, и постарайся успокоить его. Похоже, У него депрессия. Подойдя к каюте Уилсона, я увидел, что он уже пристегнулся и сидит молча, совершенно неподвижно, глядя перед собой невидящим взором. - Доводилось когда-нибудь летать на космическом корабле? - Нет, - проворчал он. - Ну и не волнуйся. Конечно, бывали такие случаи, что человек улетал целиком, а приземлялся по частям; но, по официальной статистике, за год на море людей погибает гораздо больше, чем в космосе. - Думаешь, я боюсь? - спросил он, вскочив так быстро, что я даже вздрогнул. - Я?! Н-нет! - Я искал подходящие слова. Его уныние как рукой сняло, и теперь он выглядел даже страшновато. - Давай поговорим как мужчина с мужчиной, - предложил я, - скажи мне, что тебя гложет, и я постараюсь чем-нибудь помочь. - У тебя не получится. - Он сел с таким же унылым выражением лица, что и раньше. - Я очень волнуюсь за мои пластинки. - Какие пластинки? - Ну те, фотографические, которые я везу с собой. - Слушай, да они же в полной безопасности. И кроме того, слезами горю не поможешь. - Ошибаешься, - сказал он. - Когда я впервые доверил их другому, то получил их назад порошком, в который они превратились, после двух аварий. С тех пор у меня и появилась странная привычка самому заботиться о них. Я очень волновался за них прямо перед крушением "Сэнчури Экспресса" и разбил тогда, к счастью, только две. Волновался я и перед Большим Неапольским землетрясением. И тогда у меня разбилось всего шесть штук. Видишь, все это не так просто. Ладно, ты иди, а я должен поволноваться как следует, - сказал он, откинулся назад, затянул ремни и вернулся к своим переживаниям. Вы можете себе такое представить? Я все еще был под впечатлением того, что услышал от фотографа, как вдруг, поднявшись на мостик, услышал громкие крики. Это Макналти орал на марсиан. Они вылезли из своего специального отсека, где поддерживается давление три фунта - то, к которому они привыкли. Теперь же они все выползли на мостик, в отвратительную для себя атмосферу. Значит, дело того стоило. Кто-то торжественно прошествовал вниз по трапу, неся в руках вазу яркой раскраски и самой что ни на есть омерзительной формы. Марсиане протестовали все громче и громче. Они визгливо чирикали, сердито размахивая щупальцами. Я подумал, что эта фарфоровая уродина, должно быть, представляет собой приз, полученный Кли Моргом за победу в каком-нибудь шахматном чемпионате, и является марсианским вариантом нашего призового кубка. С земной точки зрения ваза была отвратительна. В любом случае приказ командира - закон, и эта уродина должна остаться на Земле. Раздался вой сирены, предупреждавший всех, кто еще не пристегнулся, о том, что старт через тридцать секунд. Вы бы видели, как марсиане тут же заткнулись и бросились в свой отсек! Я пристегнулся почти мгновенно. Воздушные люки закрылись. Буууум! Будто гигантская рука надавила мне на череп, пытаясь протолкнуть его в ботинки, и на время я потерял сознание. Планета, которая быстро увеличивалась в иллюминаторах, была чуть больше Земли. Освещенная сторона этой планеты переливалась черным, красным и серебряным цветами, в отличие от нашей - зеленой, голубой и коричневой. Эта была одной из пяти планет, вращавшихся вокруг светила, чуть меньшего и чуть более белого, чем наше Солнце. Нам повстречалась небольшая группа астероидов, также обосновавшихся в этой системе, но мы лихо пролетели сквозь них. Понятия не имею, как называлась звезда, служившая им светилом. Эл Стор сказал, правда, что это небольшая звездочка в окрестностях Волопаса. Ее выбрали лишь потому, что из всех окрестных звезд только у нее одной были планеты, а вторую планету выбрали потому, что она лежала прямо по курсу. Мы приближались к ней на слишком большой скорости, поэтому не могли притормозить и облететь ее вокруг, чтобы тщательно все рассмотреть и выбрать место для посадки. Корабль мчался под прямым углом к ее орбите, причем прямо на саму планету. Мы собирались, помолившись и все такое, нырнуть в атмосферу. Оставалось только надеяться на благополучный исход. Материальное воплощение неортодоксальных, теорий Флетнера оказалось настолько впечатляющим, что просто сердце уходило в пятки, и, чтобы вернуть его на место, требовалось приложить немало усилий. Я думаю, что корабль был способен и на большее, если бы не ограниченные возможности наших хлипких организмов. Макналти поразительно точно определил пределы этих возможностей, поскольку после торможения и последовавшей за ним посадки я все еще был жив, но потом еще целую неделю на моем измученном теле оставались отпечатки ремней. Отчеты из лаборатории гласили, что атмосферное давление равняется двенадцати фунтам и воздух вполне пригоден для дыхания. Мы бросили жребий, кому выходить первым. Макналти и правительственным экспертам не повезло. То-то было смеху! Первой из шапки достали бумажку с именем Кли Янга, затем - одного из инженеров по фамилии Бренанд, а остальными счастливчиками оказались Эл Стор, Сэм Хигнет и ваш покорный слуга. У нас в распоряжении имелся всего один час. Это значило, что мы не можем отойти от "Марафона" дальше чем на пару миль. Скафандры оказались не нужны. Кли Янг мог бы надеть свой дыхательный аппарат, чтобы не лишать себя привычного давления в три фунта, но он решил, что час сможет продержаться и при двенадцати. Повесив на шеи бинокли, мы прицепили к поясам игольные излучатели. Эл Стор взял портативную рацию, чтобы поддерживать связь с кораблем. - Только смотрите без глупостей, ребята, - предостерег капитан, когда мы уже собирались выходить наружу. - Посмотрите, что там и как, а ровно через час - назад! Последним из люка вылез Кли Янг. Он посмотрел на провожающую нас завистливыми взглядами команду корабля своими большими, как блюдца, глазами и сказал: - Вы бы лучше разбудили Саг Фарна и сообщили ему, что мы совершили посадку. Боже мой, ну и твердая же поверхность оказалась у этой планеты! Она переливалась то черным, то серебристым цветом, а кое-где ее покрывали алые пятна, разбросанные там и сям. Я поднял кусочек какого-то ужасно тяжелого металла и бросил его в открытый люк корабля, чтобы его как следует проанализировали. И в то же мгновение увидел разъяренного Кли Морга, высунувшегося из люка. Он посмотрел на ни в чем не повинного Кли Янга и сказал: - Очень остроумно кидаться камнями в других! Думаешь, если оказался среди землян, то уже все можно, да? Ты же не ребенок! - Ах ты ничтожный пешкоед, - начал было Кли Янг, стараясь говорить как можно спокойнее, - могу тебе сказать, что... - Заткнись! - властно приказал Эл Стор. Он двинулся вперед на запад, где садилось здешнее солнце, так проворно шагая, будто хотел обойти всю планету. В руке он держал радиостанцию. Мы двинулись за ним. Через десять минут он уже обогнал нас на полмили и теперь ждал, пока его догонят. - Эй, верзила, не забывай, что остальные-то из плоти и крови, - заныл Бренанд, когда мы наконец поравнялись со здоровенным вторым пилотом. - А я нет, - возразил Кли Янг. - Слава Богу, что хоть я и мне подобные сделаны не из такой дряни. - Он презрительно свистнул, размахивая щупальцами в воздухе, в четыре раза более плотном, чем на его родимом Марсе. - Будто на лодке плывешь! После этого наше продвижение замедлилось. Мы спустились в тенистую долину, выбрались из нее, перевалили через небольшой холм. За это время мы не встретили ни птиц, ни деревьев, ни кустов, ни каких-либо других признаков жизни. Ничего, кроме серебристо-черной, полуметаллической почвы, горной гряды, вздымающейся вдали, и поблескивающего контура "Марафона" позади. В следующей долине оказалась быстрая речка. Мы наполнили водой флягу, чтобы затем передать в лабораторию для анализа. Сэм Хигнет даже рискнул ее попробовать и сообщил, что пить можно, если, конечно, не обращать внимания на сильный привкус меди. Вода оказалась голубоватого оттенка, а в глубине мелькали какие-то смутные тени. Почва на берегах была значительно мягче, чем та, с которой мы имели счастье познакомиться раньше. Сидя на берегу, мы наблюдали за стремительным потоком, слишком быстрым и глубоким, чтобы пересечь его вброд. Спустя какое-то время мы увидели плывущее по течению обезглавленное тело неизвестного создания. Изуродованное тело отдаленно напоминало омара-переростка. У него был красный хитиновый панцирь, ноги как у краба и две клешни как у омара. Размером он был раза в два меньше человека. Там, где, по-видимому, не хватало головы, болтались какие-то белесоватые нити. Крови не было. Как выглядела голова, оставалось только догадываться. Труп - воплощение немой угрозы - развернулся и поплыл дальше, а мы как зачарованные следили за ним, пока наконец он не исчез за дальним изгибом реки. Но нас интересовало вовсе не то, как выглядела его голова, а кто ее отделил от тела и зачем он это сделал. Все молчали. Не успели останки скрыться за излучиной реки, как мы еще раз убедились, что планета обитаема. Ярдах в десяти от нас, в рыхлом береговом откосе я заметил небольшое отверстие. Оттуда выскользнуло какое-то живое существо, подошло к воде и стало потягивать ее небольшими глоточками. Четвероногое, с длинным треугольным хвостом, оно напоминало игуану. Существо было покрыто черной, отливающей серебром кожей, которая тускло мерцала. Его зрачки казались маленькими блестящими щелками. Длиной же оно было футов шести, включая хвост. Налившись вдоволь, существо развернулось и побежало обратно, но, заметив нас, резко остановилось. Я вытащил игольный излучатель - на тот случай, если ему в голову вдруг придет попробовать нас на вкус. Оно внимательно изучало нас, широко открывая рот и демонстрируя совершенно черную глотку и два ровных ряда таких же черных зубов. Эту демонстрацию своих боевых возможностей существо повторило еще несколько раз, но затем, видимо, собралось с мыслями. Невероятно, но оно подошло к нам, село рядом и тоже уставилось на реку. Я никогда не видел более дурацкого зрелища, чем мы являли собой в тот момент. Первым сидел Эл Стор, огромный и внушительный, с лицом цвета выделанной кожи. Рядом - негр Сэм Хигнет, наш хирург. Его сверкающие белизной зубы резко контрастировали с черной кожей. Дальше сидели коротышка-землянин Бренанд и марсианин с десятью щупальцами и с похожими на блюдца глазами. Потом я - седеющий землянин средних лет - и, наконец, это черное и блестящее невесть что. И вот теперь представьте себе всю эту разношерстную компанию, которая молча сидит и угрюмо созерцает реку. Никто не проронил ни слова. Да, собственно говоря, нам и сказать-то было нечего. Мы смотрели на реку, и эта дрянь тоже. Все пребывали в спокойствии. Я сразу подумал о молодом Уилсоне и о том, как тот, наверное, нянчился бы с пластинкой, на которую ему удалось бы запечатлеть эту сцену. Жаль, его с нами не оказалось. Через некоторое время по реке проплыло еще одно тело, точно такое же, как первое. И тоже без головы. - Видимо, кто-то кому-то ужасно не нравится, - сказал Бренанд, решив, видимо, нарушить общее молчание. - Они независимы, - вдруг спокойно промолвила игуана, - как и я. - А-а?! Никогда еще пятеро людей не вскакивали так быстро и не восклицали столь одновременно. - Никуда не уходите, - посоветовала ящерица. - Может быть, увидите что-нибудь. - Она взглянула на Бренанда и поплелась обратно в свою нору. Ее хвост блеснул серебром и исчез. - Ну и ну, - сказал Бренанд, тяжело дыша. - Ушам своим не верю! - Ошеломленно вытаращив глаза, он подошел к норе, встал на колени и крикнул: - Эй! - Его нет, - отозвался из норы чей-то голос. Облизывая губы, Бренанд жалобно, как побитый пес, посмотрел на нас. Потом пробормотал что-то вроде: - Кого нет? - Меня, кого же еще, - ответила ящерица. - Вы тоже слышали или это мне показалось? - ошеломленно спросил Бренанд, вставая и глядя на нас. - Ты ничего не слышал, - сказал Эл Стор, опередив остальных. - Эта тварь не сказала ни слова. Я внимательно наблюдал за ней, но она даже рта не раскрыла. - Его испытующий взор упал на нору. - Это были мысли животного, которые передавались тебе телепатически, и, конечно, твой мозг перевел их в человеческие понятия. Но ты не привык получать телепатические сигналы и раньше с этим не сталкивался, и поэтому ты решил, что слышал настоящую речь. - Никуда не уходите, - повторила ящерица. - Но только не крутитесь возле моей норы. Я люблю спокойствие. Так безопаснее. Эл взял рацию. - Я сообщу им о безголовых телах и спрошу, нельзя ли нам пройти еще пару миль вверх по течению. Он включил рацию. Прибор тут же выдал нечто, очень напоминающее шум Ниагарского водопада. Больше не было слышно ровным счетом ничего. Эл переключил рацию на передачу, несколько раз попробовал вызвать корабль, но в ответ получил лишь тот же мощный шум. - Может, статика? - предположил Сэм Хигнет. - Попробуй переключить частоты. Рация имела ограниченный диапазон частот, и Эл Стор проверил его целиком. Грохот водопада постепенно сменился жутким шумом, напоминавшим треск миллионов цикад. Затем он сменился свистом, который через некоторое время вновь уступил место водопаду. - Не нравится мне это, - дал свою оценку происходящему Эл. - Мы возвращаемся. Пошевеливайтесь. Эл быстро поднялся по береговому откосу и вышел на ровное место. Своей могучей фигурой, выделявшейся на фоне вечернего неба, он напоминал какого-то сказочного великана. Он прибавил шагу, так что за ним было просто не угнаться. Остальные не стали возражать. Все его беспокойство мгновенно передалось и нам. Да еще и эти обезглавленные тела... Макналти, выслушав наш доклад, послал за Стивом Грегори и попросил того выйти в эфир. Стив выполнил приказ и через несколько минут вернулся из радиорубки. Его брови были нахмурены. - Капитан, их сигнал можно поймать только в ультракоротком диапазоне, а он так забит, что и слова не ввернуть. - Что? - прорычал Макналти. - Как это так забит? - Тремя разными видами шумов, - ответил Стив. - Постоянный свист, который, должно быть, является сигналом, указывающим направление. Затем восемь разных видов водопадов. Мне кажется, что это какие-то мощные потоки энергии. Кстати говоря, судя по царящему здесь в эфире хаосу, это место так и кишит жизнью. - Все это время он выделывал своими бровями всевозможные пируэты. - Телепередач засечь не удалось, только помехи по всему экрану. Посмотрев в иллюминатор, один из правительственных экспертов мрачно заметил: - Если эта планета так густо заселена, как вы утверждаете, то мы, должно быть, приземлились в местной Сахаре. - Мы воспользуемся шлюпкой, - решил Макналти. - Пошлем на ней трех хорошо вооруженных людей и дадим им полчаса, чтобы как следует осмотреть все вокруг. Они успеют пролететь около пятисот миль и вернуться до наступления темноты. Каждый из нас хотел бы принять в этом участие, но Макналти на сей раз сам назначил разведчиков. Одним из них оказался правительственный биолог Хейнс, а двумя другими - инженеры, умевшие управляться со шлюпкой. Десяти минут вполне хватило, чтобы автоматические краны опустили шлюпку на землю. Все трое влезли в нее. У каждого был игольный излучатель. На борту также имелось шесть миниатюрных атомных бомб, а из прозрачной орудийной башни угрожающе торчали четыре ствола артиллерийской установки. Эта маленькая экспедиция была вооружена что надо! И дело не в том, что мы ожидали каких-то неприятностей, просто мы не хотели полагаться лишь на удачу! С ужасным воем двенадцатитонный цилиндр взвился вверх и почти сразу превратился в маленькую точку. Стив установил радиосвязь со шлюпкой, и теперь биолог Хейнс, стоя у иллюминатора, докладывал обстановку: - Отлетели на шестьдесят миль, высота - шесть миль. Впереди показались горы. Набираем высоту. - Затем на минуту воцарилось молчание. - Находимся на высоте двенадцать миль. Вижу длинную прямую линию явно искусственного происхождения, тянущуюся вдоль предгорий. Начинаем снижаться, ниже, ниже... О Господи, да это же дорога! - Там есть движение? - прокричал Стив, хмуря брови. - В данный момент нет. Дорога в прекрасном состоянии. Не заброшенная, но, видимо, используют ее редко. Да на горизонте еще одна, наверное милях в сорока. Кажется... кажется... по ней что-то движется. - Он опять смолк, а мы, его слушатели, тем временем просто-таки подпрыгивали от нетерпения. - Боже мой, да их там полно... И тут его голос пропал. В эфире слышалось только какое-то шуршание, напоминающее шорох осенних листьев. Стив в неистовстве ходил вокруг приемника, что-то регулируя и настраивая, чтобы вернуть голос, так неожиданно исчезнувший. Но у него ничего не получалось, из динамика доносился только нагоняющий жуть шорох на частоте четыре-двадцать и грохот водопадов на частоте около двухсот. Экипаж предложил отправить вторую лодку на поиски первой. У нас на борту находились четыре такие шлюпки, а кроме того, катер, который был и чуть больше, и гораздо быстрее шлюпок. Но Макналти лететь больше никому не разрешил. - Нет, ребята, - сказал он совершенно спокойно. - На сегодня хватит и одной группы. Давайте дождемся ее. С ними, скорее всего, все в порядке. Наверное, у них вышло из строя радио или какая-нибудь ничтожная поломка в системе управления. Он сверкнул глазами. - Но если она не вернется до рассвета, нам придется выяснить, что к чему. - Конечно! - раздались крики из толпы. Трам-тарарам! Треск прозвучал в полной тишине. Странный, хотя и знакомый звук, но только не тот, что может производить наша шлюпка. Мы еще никогда не выскакивали из люка с такой скоростью. Оказавшись снаружи, мы прижались спинами к огромному изогнутому корпусу "Марафона" и уставились на небо. И тут появились они... один, два, три, пять - длинные черные корабли пикировали прямо на нас. Молодой Уилсон прямо аж засиял от радости и взвизгнул: - О Боже! Неизвестно откуда у него в руке появился фотоаппарат. Он навел объектив прямо на эти черные, приближающиеся к нам штуковины. Никто из нас не догадался сбегать за биноклем, но Элу Стору он и не был нужен. Пилот стоял запрокинув голову и выпятив грудь. Его сверкающие глаза не отрывались от воздушного представления, которое нам выпала честь наблюдать. - Пять штук, - сказал он. - Высота десять миль. Движутся быстро, вверх по параболе. Или они покрашены в черный цвет, или сделаны из какого-то металла черного цвета. Не похожи ни на один из земных аппаратов. Хвостовые сопла находятся снаружи, а не внутри кормовой части корабля. На носу и на корме у этих штуковин имеются стабилизаторы. Он продолжал наблюдать за ними и после того, как лично я понял, что скоро вывихну шею. С затихающим шумом эти пятеро исчезли у нас из виду. Они пролетели прямо над "Марафоном", но, видимо, на такой высоте, откуда наш корабль был виден так же, как иголка в стоге сена. Кли Морг прощебетал: - И все-таки они не так уж и отстали от нас, и космические корабли у них тоже есть. К тому же они делают омарам ампутацию головы, и вполне вероятно, что не эти существа являются самыми радушными существами во Вселенной. Я уже прямо-таки вижу, как им подают к обеду мое большое щупальце! - Советую надеяться на лучшее, а не ждать худшего, - наставительно заметил Макналти. Он оглядел экипаж, затем "Марафон". - Кроме того, наш корабль гораздо быстрее тех, что предназначены для полетов в Солнечной системе, и мы можем постоять за себя. Он многозначительно похлопал по излучателю. Я никогда не видел нашего пухленького и добродушного капитана таким грозным. У него была совершенно изумительная черта характера - он никогда не выказывал своих эмоций. Но в нужное время, в нужном месте он вдруг проявлял решительность... Но, конечно же, не могло быть никого решительней Эла Стора, стоявшего в сторонке. Что-то монументальное ощущалось в этом парне, твердо стоявшем на ногах, дававшем отрывистые команды и с ходу принимавшем решения. В нем было нечто от тех древних идолов, которых находят в самых странных и отдаленных местах. Голос Джея пророкотал в тишине: - Все, представление окончено. Возвращаемся в корабль и дожидаемся рассвета. - Правильно, - согласился Макналти. - Надеюсь, завтра мы получим ответы на некоторые свои вопросы, независимо от того, вернется шлюпка или нет. Тогда он еще не знал, что завтра ему, как и всем остальным, будет не до вопросов. Равно как не знали этого и остальные. А молодой Уилсон не свистел бы так громко и радостно по поводу удачного кадра, если бы знал, что не пройдет и суток, как он навсегда лишится его. Один из пилотов, стоявший ночью на вахте, первым заметил какие-то машины. Они появились внезапно, всего за час до рассвета. Какие-то едва заметные тени подкрадывались к кораблю в ночной темноте, тускло освещаемой только блекнущими звездами. Поначалу он решил, что это визит каких-то плотоядных представителей местной фауны. Но сомнения терзали его все сильнее, и наконец, не выдержав, он поднял тревогу. Услышав ее, экипаж мигом оказался на своих постах. Один из инженеров подтащил к иллюминатору переносной прожектор и начал прощупывать его мощным лучом окружающую темноту. Луч осветил нечто большое и блестящее, тут же ретировавшееся, видимо из-за яркого света. Это нечто передвигалось так быстро, что нам так и не удалось как следует разглядеть его. Мы только увидели, что это существо представляло собой шар со щупальцами, ободком, очень напоминавшим расположенное в вертикальной плоскости колесо. Прожектор не мог уследить за всеми хитроумными трюками существа, так как его возможности были ограничены размерами иллюминатора. Мы ждали затаив дыхание, но ничто так и не пересекло яркую полосу света. Хотя мы чувствовали, что пространство вокруг так и кишит какими-то тварями. Откопав еще пару прожекторов, мы расположили их у других иллюминаторов, пытаясь подловить нападавших тем, что включали и выключали прожекторы с некоторыми интервалами. Этот метод оказался наиболее эффективным. Мы опять смогли на какую-то долю секунды увидеть уворачивающийся от луча прожектора шар. Минуту спустя луч второго прожектора осветил гигантскую ажурную металлическую руку, поднимающуюся вверх в окружающей тьме. Оканчивалась эта рука чем-то большим и грозным, но только не кистью. Эта штука больше всего напоминала экскаватор. - Вы видели! - завопил Стив. Хотя лицо его и скрывалось в тени, но я уже живо представлял, как у него сейчас скачут брови. Ходили даже слухи, что однажды брови оказались у него на затылке. Я слышал, как сзади тяжело дышит Бренанд, и чувствовал легкое гудение Эла Стора. От прожектора исходил легкий запах нагретого металла. Со стороны кормы послышались какие-то постукивания и скрежет. Это была мертвая зона нашей обороны. В кормовой части находились сопла двигателей, а мы никак не могли посмотреть, что там происходит. Макналти отдал приказ. Два инженера и навигатор бросились его исполнять. У нас не было возможности выяснить, на что способны эти существа, но если они занялись разборкой наших двигателей, нам грозило остаться здесь навсегда. - Пора решать, что делать. - Как всегда, Эл Стор попал прямо в точку. - В смысле? - спросил Макналти. - Ну, мы можем выйти наружу, а можем улететь и оставить их здесь. - Да понял я, понял! - Макналти немного нервничал и поэтому повысил голос. - Но мы так и не выяснили - друзья они нам или враги. Я бы не стал заранее утверждать, что враги, но и не взял бы на себя смелость говорить, что друзья. Нам надо соблюдать осторожность. Земные власти не одобрят, если мы будем вести себя слишком грубо по отношению к туземцам без видимой на то причины. - Он с отвращением фыркнул. - Это значит, что, если они настроены враждебно, мы будем вынуждены бежать или стараться выяснить причины этой враждебности. - Предлагаю, - весело сказал Кли Янг, - открыть люк и спеть им песенку. Когда кто-нибудь из них подойдет к нам, мы затащим его внутрь и дадим ему полюбоваться нами. Если он отнесется к нам положительно, мы его расцелуем, а если нет - разрежем на куски и выкинем наружу. Дзын-н-нь! С кормы донесся громкий звон. Макналти аж содрогнулся, когда представил, что это зазвенело, упав на землю, одно из его драгоценных сопел. Он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но так и закрыл, не сказав ни слова, поскольку из машинного отделения вдруг донесся яростный рев. В следующее мгновение последовал сильный удар, и корабль проехал на брюхе ярдов двадцать. Помогая встать на ноги упавшему капитану, Эл Стор сказал: - Похоже, шеф Эндрюс поставил вопрос ребром. Он никому не позволит возиться с его трубами! Сердитое бормотание из машинного отделения доносилось по-прежнему. Эта ругань очень напоминала поток бурлящей вулканической лавы. Макналти прекрасно знал, что, когда шеф в таком состоянии, его лучше не трогать. Выглянув в иллюминатор, чтобы оценить обстановку, Макналти заметил освещенный лучом прожектора механизм. Нахмурившись, он обратился скорее только к Элу Стору, чем ко всем остальным. - У нас два варианта. Мы можем сейчас же улететь, а можем попытаться отбить у них охоту ковыряться в корабле. Первый вариант означает потерю шлюпки. Но если смотреть правде в глаза, то второй вариант тоже сулит большие неприятности, - Его блуждающий взгляд остановился на Стиве Грегори. - Стив, иди и попробуй еще раз связаться со шлюпкой. Если у тебя получится, мы передадим им инструкции и только тогда откроем люк. - Есть, капитан. - Стив ушел, причем брови все еще были у него на лбу. Он вернулся через пять минут. - Ни гу-гу. - Что ж, в таком случае прошу приготовить оружие. Притащите один из этих прожекторов к шлюзу и направьте его на люк. - Он замолчал, так как "Марафон" вдруг резко накренился градусов на десять, а затем медленно встал на место. - Да, кстати, рядом с прожектором поставьте нашу скорострельную пушку. Команда бросилась выполнять приказ, а он остался с Элом Стором и двумя инженерами, устанавливавшими прожектор. - Уф-ф-ф, - вздохнул Макналти. - Страшно даже подумать, что за штуковина сумела сдвинуть с места наш корабль! Клац-клац-клац! Похожий на звук