акой, даже сверхгениальный маньяк-одиночка не может быть ответственным за все катастрофы. Следовательно, за этим стоит организация, причем она должна быть действительно международной и лишенной всяких патриотических мотивов. Здесь мы подходим к первому противоречию. - Армстронг задумчиво почесал подбородок. - Предположим, русские хотели бы помешать нам достичь Марса раньше их; по той же причине французы могут притормозить англичан, и так далее, но зачем какой бы то ни было международной организации останавливать всех подряд? Чего они добиваются? Каковы их цели? - Почем я знаю? - пожав плечами, сказал Хансен. - Да, тут вроде никакого смысла нет, - кивнул Армстронг, - и именно это беспокоит меня больше всего. Неделю назад я представлял себе два решения: первое - что они продают свои услуги всем государствам по очереди, но тогда эту банду уже давно вытащили бы за ушко да на солнышко. Второе - я спятил, и мне мерещится всякая чертовщина. - Армстронг яростно поскреб голову. - Черт побери, но ведь шишка на черепе мне не мерещится. - Подозреваю, что, погнавшись за призраком, вы, сами того не желая, наткнулись на нечто конкретное, но абсолютно из другой оперы, - предположил Хансен. - Как тот парень, который копал колодец, а выкопал труп. - Может быть, но вряд ли. - Армстронг на миг задумался. - Если организация существует, то искать ее нужно повсюду, потому что она наверняка прячется под самой невинной вывеской. Вот почему я держу вас на сборе информации. Хочу подвести подозрения под общий знаменатель. - А! - заметил Хансен. Глаза его блеснули, и он снова воскликнул: - А! - Беда в том, что у меня слишком мало данных. Да еще эти полицейские истории, слежки и погромы... Отвлекает. Вы получили письма из Англии и Франции? Хансен достал из ящика четыре письма. - Извините, мне следовало отдать их вам сразу. Они пришли вчера днем. - Хансен покрутил свой перстень. - Как я понимаю, вам нужна информация об одиннадцати людях, которые упоминаются в этих письмах? - Обязательно? - Армстронг быстро просмотрел письма и протянул их назад. - Что ж, кое-кто ответил. Даже больше народу, чем я ожидал. Некоторых людей чертовски легко напугать. Крикнешь им: "Эй!" - и они уже молчат. - Засунув руки в карманы, он вытянул ноги и вздохнул: - Хорошо бы иметь окурок сигареты с места каждого преступления, а потом поговорить по душам с тем парнем, который этот окурок выбросил. Как в кино. - Армстронг мрачно взглянул на слушавшего его Хансена. - Разве вы не согласны, что любое преступление можно раскрыть по окурку, на котором написано имя убийцы, а? - Так не бывает, - усмехнулся Хансен. - Во всяком случае, у меня. Мне приходится трудиться в поте лица - но в конце концов получается то же самое. - Потеть, конечно, приходится. Всякий раз, когда мы надеемся, что к чему-то пришли, вдруг обнаруживается, что мы не пришли ни к чему. Рыжий исчез вместе со своими спасителями, и с тех пор о них ни слуху ни духу. Квартира в Сайпрес Хиллз оказалась арендованной человеком, который уже исчез, и опять никакого ключика. Никто не может нащупать след того типа, который разгромил мою лабораторию. Кларк Маршал умирает от тромбоза сосудов сердца, точь-в-точь как Боб Мэндл, и ни один эскулап не находит в этом ничего необычного... - Но хоть что-нибудь они узнали? - Что они могут? Божатся, что симптомы самые обычные, и такая смерть не может быть насильственной. И что сам человек не может ни съесть, ни выпить, ни ввести себе шприцем ничего, что привело бы его к подобному концу. Отсюда следует, что обе смерти были естественными, несмотря на то что последняя произошла при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах. Вот так-то! Оба надолго замолчали, размышляя, затем Хансен заметил: - Мистер Армстронг, я пришел к выводу, что у всех людей, о которых вы собираете информацию, есть одно общее качество. Армстронг подобрал ноги. - Какое? - отрывисто спросил он. - Все они живы. Снова вытянув ноги, Армстронг расслабился. - Конечно, живы. Зачем мне информация о мертвых? - Почему нет? Некоторые из них вполне могли делиться на этот ваш неуловимый общий знаменатель, когда были живы. - Не исключено. - А кое-кто вполне мог умереть естественной смертью. - Что вы имеете в виду? - То, что их, возможно, скрутил тромбоз сосудов сердца. - В самом деле! - Армстронг мысленно повертел идею так и сяк. - Хорошо, предположим, мы обнаружили дюжину умерших от этой болезни - ну и что? Любой врач скажет нам, что для такого города, как Нью-Йорк, это - капля в море. Тем не менее я все же согласен, что это что-нибудь может значить. Но что? - У меня есть на этот счет одно соображение, - произнес Хансен. - Вы ловко подловили рыжего этой вашей камерой, но одновременно убедились, что рыжий тоже не промах. Между прочим, наверняка вы заметили то же, что и я, и подумали об этом раз пятьдесят с тех пор. - Хансен снова покрутил перстень. - А полиции это и в голову не пришло. - Да, - медленно согласился Армстронг. - Та штука, которую рыжий держал в руке, когда стоял у двери. Она напоминала фонарь. Но кто, скажите на милость, будет стоять за дверью с фонариком на изготовку? Это нелепо. Тем не менее он держал его так, как держат оружие. - Армстронг взглянул на Хансена: - Мне кажется, у него был газовый баллончик. Хансен кивнул: - Согласен. - Он облизал тонкие губы. - Я могу строить предположения об этом оружии только на основе известных фактов, пусть даже они не совсем обычны. Но я никогда не поверю, что подобная штука - некое абсолютно неизвестное приспособление. Я пришел к выводу, что мы видели карманный газовый баллончик. Поэтому вчера днем я позвонил доктору Лоури и спросил, знает ли он какой-нибудь газ, способный вызвать тромбоз сосудов сердца. - И что он ответил? - Он ответил, что сама мысль об этом абсурдна. - Ну вот, мы снова в тупике, - проворчал Армстронг. - Он дает по десять долларов за каждое свое слово, и слов было немало, что такого газа не существует. - Снова облизав губы, Хансен добавил: - Но... - Не тяните, Хансен? Вы не давали обет молчания? - Но газовый раздражитель, достаточно мощный, чтобы вызвать дыхательные спазмы, в принципе мог стать причиной смерти человека с определенной стадией тромбоза. Пульс у жертвы учащается до неимоверной частоты и как поршнем загоняет тромб прямо в сердце. - Ни черта это нам не даст, - заявил Армстронг, снова откидываясь в кресле. - Я своими глазами видел, как загнулся Мэндл. Он ни разу не кашлянул. - Знаю. Я поинтересовался. Я также присутствовал на вскрытии тела Маршала. Так вот, он не вдыхал ни газ, ни что-либо другое, что оставило бы следы в его легких. Кроме того, у него не было судорог - это установлено. - И мы опять вернулись к исходной точке. Газовый баллончик рыжего, оказывается, вовсе не газовый. - Кустистые брови Армстронга сошлись вместе. - Сдается мне, мы заплутали в трех соснах. - С вас сто долларов, - напомнил Хансен. - Надо торопиться получить свои деньги, пока клиент не загнулся. Армстронг встал, отсчитал деньги. - Дайте срок, и я выберусь из этого тупика, даже если придется рискнуть своей шеей. Хотя, надеюсь, когда я получу от вас все досье, я смогу проложить другой путь. Но для этого мне нужна информация - и чем раньше, тем лучше. - Это уж моя работа, - сказал Хансен. - И, поверьте, я не сижу сложа руки. У меня есть кое-какие соображения. Армстронг уже наполовину открыл дверь, но задержался. - Не откажетесь сообщить? - спросил он. - Дело в корреляции. Эти ребята обшарили ваш дом и лабораторию не просто так. Они что-то искали, хотя мы и не знаем, что именно. Если кто-то из вашего списка тоже подвергся обыску или был убит, это станет для меня отличным указателем. Сейчас я отрабатываю эту версию. - Вы тратите время впустую. - Армстронг с интересом наблюдал, как Хансен открыл рот, а затем закрыл его, не сказав ни слова. - Этой версией я уже сыт по горло. Почему? А потому, что я понял - ФБР знает, что у меня искали, но предпочитает молчать. И еще они знают, что этого у меня быть не могло... - Значит, они просто гнусные, мерзкие вруны! - Хансен почесал лоб. - Черт побери! С каждой минутой мы погружаемся все глубже и глубже и даже не знаем - во что! Смиренно ссутулив широкую спину, Армстронг закрыл дверь и направился домой. Кто-то, быть может сам Хансен, прибрал его квартиру, что его очень порадовало. Отряхнув плащ, Армстронг повесил его на вешалку, достал потайную камеру, перезарядил ее, подготовил к работе и вставил обратно в тайник. Затем он позвонил Клэр Мэндл. Она казалась такой же опрятной и приветливой, как всегда. - О, это вы, мистер Армстронг! - Джон! - поправил он. - Вот еще, - парировала она. - Мы не настолько близко знакомы. - Именно поэтому пусть пока будет Джон. Для более серьезных дел еще слишком рано. - Отсюда я заключаю, что вы звоните мне не для профессиональной консультации, а просто поговорить о цветах, которые появляются весной! У вас опять скрытые мотивы. - Она мелодраматически вздохнула. - Ну хорошо, можете изложить Дело... Джон! - Послушайте, - произнес он, - я позвонил, чтобы выяснить, можем ли мы опять где-нибудь встретиться? - Встретиться-то мы можем. Только надо ли? - Я хотел задать вам один очень важный вопрос. - Неужели! Так быстро! - Она взглянула на него в притворном изумлении. Он продолжал срывающимся голосом: - Если у меня не окажется возможности задать его при встрече, я вынужден буду спросить прямо сейчас! В ответ Клэр чуть опустила глаза. Красиво играет, подумал Армстронг, медленно наливаясь краской. - Кто-нибудь побывал у вас? Кто-нибудь рылся в ваших бумагах? - проскрежетал он сквозь зубы. Она озадаченно взглянула на него: - Откуда вы узнали? - Значит, кто-то был! - мрачно заметил он. Но про себя порадовался - само небо посылало ему отличную возможность сблизиться с ней. - Клэр, если вы хотите узнать подробности, это должно обсуждаться за чашкой чая, а не по телефону. - Это ультиматум? - Да. - Браво! - заключила она. - Ладно, я сдаюсь. Сегодня? Армстронг истово закивал и подумал, что ведет себя совсем по-детски; впрочем, его это не смутило. Ее улыбка была искренней. - На том же месте в тот же час? - Приходите пораньше! Он проследил, как растаяло на экране ее изображение, потом вдруг пнул диванную подушку ногой, несколько раз хлопнул в ладоши, пару раз проорал во все горло: - Здорово! Здорово! Здорово! - И, успокоившись, отправился бриться. Клэр явилась минута в минуту - в превосходно сшитом костюме и маленькой фетровой шляпке. - Ну, - сказала она, когда они сели за столик, - как вы собираетесь посвятить меня в эту тайну? Он сидел сцепив руки и напряженно глядел на нее. Молчаливое созерцание продолжалось довольно долго, и спустя какое-то время она усмехнулась, достала пудреницу, изучила себя в зеркальце, но обнаружить пятнышко на носу не удалось. Убрав пудреницу, Клэр наклонилась вперед и легонько ударила его по руке: - Проснитесь! Я задала вам вопрос! Покачав головой, Армстронг проникновенно произнес: - Воображение! Красота! Ум! Ах, черт возьми! - В чем дело? - Ни в чем. Скажите мне, почему вы так совершенны? - Наверное, потому, что вы не носите очки, - усмехнулась Клэр. - Кроме того, уж не хотите ли вы меня обольстить? - Боже сохрани! - горячо сказал Армстронг. - Хотя... Она снова ударила его по руке, на этот раз сильнее. - Хватит на меня смотреть, вы не в зоопарке? Возьмите себя в руки и рассказывайте об этих мародерах. Обидевшись, Армстронг открыл было рот, чтобы дать достойный ответ, но в последний момент передумал и произнес: - Ладно. Слушайте. Мою берлогу прочесали граблями три или четыре дня назад. То же самое сотворили с моей лабораторией в Хартфорде. Что они искали - для меня загадка, и она не дает мне покоя. - Он внимательно посмотрел на нее. Сейчас нельзя ошибиться. Иначе можно угробить все дело. - Так как это произошло вскоре после нашей последней беседы, я задумался - нет ли здесь какой-либо связи. Иначе говоря, нас могли заподозрить в обмене какой-то информацией - тогда вы тоже должны были стать жертвой. - Ясно. - Она была озадачена. - Чем же таким интересным мы могли обменяться? - Наверное, тем, что искали в вашем доме, - подчеркнул Армстронг. Клэр не обиделась, лицо ее стало еще серьезнее. - Кто-то проник в дом вчера, перерыл все мои бумаги, перевернул вверх дном содержимое стола и библиотеки, но ничего не взял. - Вы уверены, что не упустили какую-нибудь мелочь? - Вполне. - Может быть, что-то из архива вашего брата?.. - Оттуда тоже. - В ее взгляде появилась усмешка. - Что особенного могло быть в бумагах Боба? - Я знаю, что он работал с правительственным заказом высшей степени секретности. - Кто вам это сказал? - ФБР. Трудно было судить, попал ли удар в цель. Клэр прекрасно владела собой и восприняла эту информацию спокойно. Казалось, она просто задумалась над ответом. - Боба привлекали к какому-то космическому проекту. Это я знаю точно. Но в бумагах ничего подобного нет. Единственное исключение - та статья, в которой он объяснял свою теорию слоев. Очевидно, он не вел записей на эту тему и передавал материалы прямо правительству, уничтожая черновики. Боб всегда был очень методичен и чрезмерно осторожен. - Так и должно быть, если человек связан с секретной работой, - одобрительно сказал Армстронг. - Насколько мне известно, сейчас готовится старт корабля под номером восемнадцать, - продолжала Клэр, - Боб наверняка занимался именно этим проектом. Я думаю, корабль будет совершенно новой, особой конструкции, основанной на последних разработках... - Номер восемнадцать, можно сказать, уже почти при смерти, - возразил Армстронг и, внезапно решившись, принялся подробно описывать свой недавний визит в Нью-Мехико, спарринг-матч с Фазергилом и то, что узнал от Куина. - Не знаю, что подумаете вы, - заключил он, - но мне кажется, что такие задержки неспроста. Корабль как будто задерживают изо всех сил, заботясь только об одном - чтобы это не слишком бросалось в глаза. Клэр задумалась, ее глаза вдруг стали серьезными. Наконец она сказала: - Возникает любопытный парадокс. Корабль финансируется правительством, и большинство препятствий кажутся инспирированными опять же правительством. - Правительство строит этот корабль и само же тянет с окончанием работ. Возможно, в игре участвует кто-то еще, и это усложняет ситуацию, но давайте пока сконцентрируемся только на правительственном аспекте. Почему власти тянут с постройкой корабля? - Конечно, не потому, что у них нет на это денег. Спросите что-нибудь полегче! - Мы должны ответить на этот вопрос. Потому что под кажущимися противоречиями всегда кроется логика. - Единственное, что приходит на ум, - строительство корабля могут тормозить, когда появляется альтернатива уже созданным разработкам. Но зачем они ломают уже построенное, если можно заранее спланировать сроки монтажа под окончание испытаний каждого конкретного устройства? Я знаю, что бюрократы - не люди, но не настолько же! Она неодобрительно сморщила носик. - По-моему, слишком уж просто. Вы сами-то верите в это? - Не верю. Но попробуйте сочинить что-нибудь получше. Клэр снова задумалась, и Армстронг, заказав напитки, воспользовался случаем, чтобы внимательно ее рассмотреть. Она, казалось, не замечала его пристального взгляда; в молчании прошло несколько минут, затем ее глаза вдруг вспыхнули. - А что, если номер восемнадцать вовсе не при смерти? Что, если он вообще не рождался? - Я вас не понимаю. - Приманка. Подсадная утка. - Что? - воскликнул Армстронг. - Ш-ш! - Она посмотрела на ближайшие столики. - Не надо так кричать! - Ее голос зазвучал тише, доверительнее. - Полмира пережевывает версию о постоянных диверсиях в космической промышленности, и, конечно, правительство не могло остаться в стороне. Теперь подумайте, что бы вы сделали на их месте, если бы решили поставить суперракету на стапель, но опасались бы всех этих странных штучек, происшедших с ее предтечами? - Взгляд Клэр стал острым, пронизывающим. - Что бы вы сделали? Он хлопнул по столу огромной ручищей: - Черт возьми! Я строил бы ее спокойно и тайком в какой-нибудь глуши, да хоть на Северном полюсе! И я строил бы другую, о которой знала бы каждая собака, в Нью-Мехико, специально для диверсантов. - Умный мальчик! - похвалила Клэр. - Только есть тут одна загвоздка, которая меня тревожит, - добавил Армстронг, не обратив внимания на ее сарказм. - Откройте мне душу. - В один прекрасный день кое-кому придется за все это отчитаться. Или оправдаться, если угодно. - Но вас волнует не только это, верно? - подчеркнула Клэр. - Конечно? Я вам уже говорил, кто меня волнует! Впервые она покраснела, и он отметил это с удовлетворением. Словно прочитав его мысли, Клэр достала пудреницу и слегка приложила к лицу подушечку. Армстронг следил за нею молча. Закончив, она едко заметила: - Мало кому удавалось угнаться за двумя зайцами. - А вдруг я стану счастливым исключением? - возразил Армстронг. Он подозвал официанта и, когда на столе появились новые бокалы, доверительно наклонился к молодой женщине: - Давайте прекратим подпускать друг другу шпильки. Дело-то нешуточное. У меня все внутри переворачивается. - Да что вы говорите! - прошептала она, сделав маленький глоток из своего бокала. - В последние дни мне не дает покоя странное чувство, - упрямо продолжал Армстронг. - Не знаю, может, я просто свихнулся. - Что за чувство? - Смесь дурных предчувствий, раздражения, подозрения и вообще взвинченность. - И давно это с вами? - Не знаю. Давно. Или недавно. Я читаю новости, и оно появляется сразу же. Я смотрю на небо, и оно уже тут как тут. Слушаю радио, и оно пеленает меня, словно кокон. Я могу быть на седьмом небе - и вдруг самая пустячная мелочишка подрезает мне крылья. Я становлюсь капризнее примадонны. - Вам нужна хорошая доза "Виталакса", - поставила диагноз Клэр. Он хмуро, чуть ли не свирепо глянул на нее. - Вот от таких слов оно и возникает! И каждый день я трачу на борьбу с ним все больше и больше сил! Поставив бокал на стол, Клэр серьезно заметила: - Можно сказать иначе, Джон. Вам необходимо как следует отдохнуть. - Не думаю. Физически я совершенно здоров. Меня тревожит состояние моей психики. И на то есть основания. - Армстронг спокойно посмотрел на нее. - У меня нет доказательств, но что-то упорно подсказывает мне, что это важный кусок той загадки, которую я пытаюсь разрешить. - Вы хотите сказать, что ваша раздражительность связана с проблемой ракет? - Клэр, да неужели она может быть связана с чем-нибудь другим? Я уверен в этом так же, как в том, что вы сидите передо мной. - Вы пытались докопаться до первопричины? - Да, конечно, - только не сработало. Не понимаю, что за чертовщина. - Армстронг уныло посмотрел по сторонам и искоса глянул на Клэр. - Например, считая как-то вечером ворон, я вдруг заметил темнокожего ладного парня в зеленом тюрбане. Очевидно, свами - его звали Шри Банерджи или как-то похоже. Я немедленно стал размышлять об индусском аскетизме. Я думал о тех, кто годами пристально вглядывается в солнце, пока не ослепнет совсем, а затем продолжает это занятие уже незрячим весь остаток своей жалкой жизни. Я думал о других, которые держат руку поднятой, пока она не высохнет, и о третьих, которые сидят на корточках, пока ноги их не деформируются, и этих людей приходится потом носить на руках. Я увидел всех их словно воочию. И я почувствовал, что сердце мое сейчас выскочит из груди - так это было больно. Странный блеск появился в глазах Клэр, когда Армстронг умолк. - А как вы себя чувствуете со мной? Только серьезно, без острот. - Спокойно, - сказал он. - Спокойно, безмятежно и как-то мирно. Ее негромкий смех напоминал звон колокольчиков. - Как если бы я была не от мира сего? - Вы отнюдь не ангел, и слава Богу, - ответил Армстронг. - Вы женщина. Предпочитаю вас в таком качестве. - Это не ответ на мой вопрос. - Я на него отвечу, - неожиданно сказал Армстронг, - когда буду владеть всеми фактами. Их глаза смотрели прямо друг в друга, и слова ее стучали, как барабан, в его мозгу: не от мира сего... не от мира сего... не от мира сего... Черт подери! Люди не из этого мира! Клэр первой опустила глаза. 6 Был час пополудни четвертого дня, с тех пор как Хансен прислал последнее досье. Армстронг отодвинул в сторону кучу бумаг, поскреб щетину и потянулся к телефону. - Ханни на месте? Соединяю, - медленно выговорила Мириам. На экране появилось-суровое лицо Хансена. - Вы получили счет? - спросил детектив. - Да. Чек послан почтой. - О'кей! Что-нибудь еще? - Еще? Мой Бог, мы только начали! Я кое-что нашел в этих досье. Вы можете приехать ко мне? - Через двадцать минут. - Хансен исчез с экрана. Наскоро побрившись, Армстронг заметно посвежел, но круги под воспаленными глазами все же остались. Когда прибыл Хансен, Армстронг еще держал в руках полотенце. - Рассказывайте, Шерлок, - бросил детектив, плюхаясь в кресло. - Из ста семнадцати досье я выбрал тридцать четыре, которые объединены одним фактом. А именно - членством интересующих нас людей в "Норман-клубе". - Хм! - На Хансена это явно не произвело впечатления. - Слышали о таком? - Не помню. - Детектив беззаботно махнул рукой. - На свете столько же клубов, сколько рыб в море. Большинство из них просто мыльные пузыри. Почему же "Норман-клуб" такой особенный? - Особенностей несколько. Для начала, клуб - международный. Филиалы есть в каждой стране, практически - в каждом городе. Клубы эти закрыты для посторонних. Только сами их члены знают, зачем они туда приходят. - Где вы раскопали этот мусор? - В Центральном Регистре. Да будет вам известно, что все клубы и организации обязаны регистрироваться. "Норман-клуб", по документам, всего лишь литературное объединение, и никаких политических целей не преследует. Чушь собачья, за этим явно что-то кроется. - Гм, - произнес Хансен. - Вы хотите, чтобы я проверял всю эту толпу? - Нет, не хочу. Я собираюсь залезть прямо в их местный клоповник и сделать это сам, если сумею, конечно. - Армстронг швырнул полотенце на вешалку и сел, не сводя глаз с гостя. - Надеюсь, кое-что разузнаю. У того рыжего был эскорт, и думаю, что это - не просто так. - Делайте, что хотите, - невозмутимо сказал Хансен. - Только дайте мне знать, если в вашем кошельке покажется дно. - Я хочу, чтобы вы находились поблизости - на случай, если меня загонят в угол. - Наклонившись, Армстронг открыл шкаф и достал небольшой черный приборчик с крохотной параболической антенной на торце. Протянув его Хансену, он подробно объяснил, как им пользоваться, и закончил: - Будьте готовы к шести часам вечера, угол Шестой и Западной Пятьдесят Восьмой. Однажды вы согласились со мной работать - и это был ваш собственный, осознанный выбор. Так следуйте ему. Хансен встал, задумчиво повертел приборчик и опустил его в карман. - Ладно. Я там буду. Но если вы умрете от тромбоза, я тут же уношу ноги. "Норман-клуб" - ха! - Он пошел к двери. - Хорошо бы он оказался просто сборищем придурков, которые коллекционируют французские романы. Очень на это надеюсь. Усмехнувшись, Армстронг ничего не ответил и только хитро глянул Хансену вслед. Он обратил внимание на полушутливую догадку детектива: слово "Норман" вызывало ассоциации с Францией. Там, в Париже, также был филиал клуба. Но филиалы имелись и в других местах, там, где изучение французской литературы выглядело бы несколько странно. Очевидно, что "Норман-клуб" преследует некие цели, отличные от заявленных. Название его вовсе не обязательно связано с Францией или даже с Европой. Оно связано... С чем? Черт, опять двадцать пять... Мысли понеслись вскачь, перепрыгивая друг через друга, одна путанее другой, а в конце цепочки его ждет ответ столь неясный, что, добравшись до него, он не сумеет понять, что именно получил. Это был безумный танец безумного мима, разгадать который можно лишь интуитивно, но любая попытка применить логику обречена на провал. Нахальный клоун-мим танцевал, то появляясь, то вдруг исчезая из освещенного круга на сцене и - главное - не переставая насмехаться над зрителем: - Давай, дружище, лови меня! Я все вижу, а ты, такой большой, не видишь ни черта! Раз, два, три, четыре, пять - где меня искать? Ни за что и никогда не поймаете меня! От этой мысли становилось жутко. Где-то рядом скрывалась леденящую душу истина, которая ловко ускользала от Армстронга всякий раз, когда тот пытался ее схватить. Истина эта напоминала о себе постоянно - о ней говорили по радио, кричали и трубили во весь голос на переполненных улицах, с иронией она звучала в помпезных речах политиков, ее с придыханием нашептывали губы ослепших отшельников, о ней бормотали толпы молящихся. Армстронга прошиб пот. Громоздкий и неповоротливый, как медведь в клетке, он топтался по ковру, туда-обратно, туда-обратно, туда-обратно. Под его тяжелыми шагами скрипели половицы. Туда-обратно. Когда открывается зоопарк? Пускают ли туда посетителей? Принесли они какие-нибудь булочки? "Она полюбит "Чиклеминт". Он яростно надавил правым кулаком на левую ладонь. Пора? Скоро шесть часов? "Норман-клуб" ненавязчиво намекал о миллионах долларов в карманах его членов. У десятиэтажного здания был огромный арочный подъезд, а фасад облицован серым гранитом; и то и другое производило впечатление. За аркой находилась стеклянная вращающаяся дверь, а перед дверью располагался швейцар, наряженный, как увешанный звездами генерал игрушечной армии. Поднявшись по широким мраморным ступенькам, Армстронг наткнулся на изящную "генеральскую" руку в белой перчатке. - Прошу прощения, сэр, - услышал он хорошо поставленный голос. - Пока не за что, - сказал Армстронг с дерзкой щедростью. - Сэр, вход разрешен только членам клуба. - А! - Армстронг сдвинул шляпу на лоб и почесал в затылке. "Генерал" наблюдал этот неизысканный жест с благовоспитанной снисходительностью, намекающей, что членство в клубе не для тех, кто привык почесываться. Между тем Армстронг оценивающе разглядывал швейцара. - Как стать членом? - спросил он. - Нужно иметь рекомендации, сэр. - От кого? - От члена клуба, сэр. - Ах да, конечно. - Армстронг слегка толкнул дверь, отчего она начала медленно поворачиваться. - Боюсь, чтобы убедить моего влиятельного друга дать рекомендацию, мне придется сперва войти. "Генерал" воинственно нахмурился, сделал шаг вперед и вытянул руку шлагбаумом: - Очень жаль, сэр... Армстронг аккуратно наступил своей ножищей на лакированный ботинок швейцара и так же аккуратно толкнул его в грудь. "Генерал" моментально оказался в сидячем положении. Быстро оглядев улицу, Армстронг вошел в дверь и очутился в фойе, пол которого покрывал толстый ковер. Некто с набриолиненными волосами взял у него шляпу и пальто и элегантным жестом указал на дверь в дальнем конце: - Сюда, сэр. - Благодарю вас. - Шагая по толстенному ковру, Армстронг добрался до двери, оглянулся и заметил, что снаружи, на улице, швейцар в униформе уже поднялся на ноги и принял исходное положение. Преследовать его швейцар не пытался - видно, не очень-то он был уверен в себе, а может, предоставил справляться с бесцеремонным чужаком внутренней службе. Удовлетворенно улыбнувшись, Армстронг открыл дверь и шагнул в проем. Дверь бесшумно закрылась за ним, чуть слышно щелкнул замок, и единственный в комнате человек, сидевший за дальним столом, поднял голову. Это был смуглый, холеный мужчина с черными глазами. Равнодушно оглядев гостя, он любезным тоном произнес: - Рад видеть вас, мистер Армстронг. - Затем он изящной рукой указал на кресло: - Садитесь, пожалуйста. - И нажал кнопку на столе. Осторожно усевшись, Армстронг громко произнес: - Так вы меня знаете? - Конечно, конечно. - Мужчина коротко и деланно рассмеялся. - Мы вас ждали. Мистер Ротман будет здесь с минуты на минуту. Уверяю вас, он не задержится. - Отлично. - Армстронг закинул ногу за ногу и сердито уставился на смуглого, который, совершенно не обратив на это внимания, принялся за свои бумаги. "Мы вас ждали!" Как, во имя всех святых, они могли его ждать? Никто не знал, что он придет сюда, кроме Хансена и разве что Мириам. Армстронг встал и направился обратно к двери. Попробовал ее открыть - как и следовало ожидать, она оказалась запертой. Он вернулся в кресло. Смуглый даже не поднял глаз и с безразличным видом продолжал возиться со своими бумагами. - Где мистер Хансен? - обратился к нему Армстронг. Человек посмотрел на него, в черных глазах мелькнула насмешка. - Мистер Хансен? - Он задумался на пару секунд. - Ах да, мистер Хансен! Мы позаботимся о нем, если возникнет необходимость. - Он перевел взгляд на другую дверь: - А вот и мистер Ротман. Сунув руку в карман, Армстронг поднялся из кресла. Вошедший оказался крупным, кряжистым мужчиной, немного склонным к полноте. Его красная физиономия была увенчана копной вьющихся белых волос. Любезно кивнув смуглому, Ротман с протянутой рукой энергично направился к Армстронгу: - Мой дорогой мистер Армстронг! Рад приветствовать вас! - Его рукопожатие было энергичным и радушным. Похлопав Армстронга по плечу, он хохотнул: - А вы знаете, я даже держал пари, что вы появитесь не позже чем через десять дней. - В самом деле? - хмуро сказал Армстронг. Он был озадачен. Такого приема он ожидал меньше всего. Слишком много нелепых неожиданностей во всем этом нелепом деле... - Кто рассказал вам? Хансен? - спросил он. - Господи, мистер Армстронг, вы нас недооцениваете. Наши источники информации гораздо более надежны. - Снова хихикнув, он повел Армстронга к той двери, откуда вышел сам. Смуглый продолжал работать, не обращая на них внимания. - Не сомневаюсь, мистер Армстронг, что вы найдете нашу компанию совершенно непохожей на то, что вы предполагали увидеть, - но так случается почти со всеми, кто к нам приходит. Очень спокойная компания, очень. - Подойдя к двери, он широко распахнул ее: - Прошу. Армстронг, еще не переступив порог, успел заметить небольшую группу, человек шесть, расположившихся вокруг какого-то аппарата, похожего на гигантскую видеокамеру. Он не успел ни оценить обстановку, ни что-то предпринять, ни даже пустить в ход кулаки, к чему был внутренне готов, ни даже отпрыгнуть в сторону или броситься на пол. Эта картинка - "видеокамера" и люди возле нее - запечатлелась у него на сетчатке за мгновение до того, как из аппарата вырвался яркий голубой луч, и... сознание покинуло Армстронга, а огромное тело рухнуло на пол. По комнате распространялся залах озона. Позади - смуглый человек хладнокровно перекладывал бумаги на своем столе, продолжая что-то писать. Армстронг пришел в себя в роскошно обставленной камере; в горле у него пересохло, но руки-ноги были целы. Он лежал на кровати, а вокруг стояли инкрустированный столик, небольшое бюро, пара глубоких мягких кресел, электрический радиатор, стеллаж с книгами в отличных твердых переплетах и многое другое, чего обычно в камерах не бывает. Видя все это словно в тумане, Армстронг облизал пересохшие губы, поднялся, пошатываясь, добрел до умывальника, открыл до отказа кран с холодной водой и напился. Двери в камере не было, вместо нее имелась толстая решетка из бериллиево-стальных прутьев дюймовой толщины. Подойдя к решетке, Армстронг выглянул в коридор. Противоположная стена была глухой, но по бокам его камеры находились еще две и, возможно, еще несколько - дальше по коридору. Тряхнув решетку, он крикнул: - Есть тут кто-нибудь? Кто-то зашевелился в соседней клетке справа. Ее обитатель подошел к своей решетке, но видеть друг друга узники не могли. Невидимый сосед Армстронга заговорил; судя по голосу, он был намного старше. - Значит, вы пришли в себя? Долго ж вы были без сознания. За последние два часа я окликал вас раз десять. Как они вас взяли? - Не знаю. Помню яркую голубую вспышку, а потом я сразу вырубился, будто меня нокаутировали. Где мы? - Об этом, я сам хотел спросить вас. - Сосед помолчал немного и сказал: - В любом случае, сейчас вы на ногах, пришли в себя и сможете ответить на другой вопрос - очень для меня важный. - Валяйте, - разрешил Армстронг, тщетно пытаясь высмотреть сквозь прутья хоть что-нибудь. - Что такое жизнь? - А? - Что такое жизнь? - повторил человек. - Странный вопрос. Зачем это вам? - Совершенно необходимо! От ответа зависит моя жизнь. Я могу ее лишиться. Или даже хуже, если, конечно, такое бывает. Не знаю. Но я должен ответить на один вопрос, а он звучит именно так: что такое жизнь? Вцепившись в решетку с такой силой, что побелели костяшки пальцев, Армстронг процедил сквозь зубы: - Кто задал вам этот вопрос? Кому нужен ответ? Кто и почему угрожает вам? - Если я расскажу вам, - возразил невидимый собеседник, - то вы начнете думать об этом, вместо того чтобы искать ответ на мой вопрос. Вы найдете мне ответ, хороший ответ, и вот тогда я расскажу вам то немногое, что знаю. - Его сотряс приступ сильнейшего кашля, затем он продолжил: - Напрягите же свои умственные способности, пока вы их еще не растеряли. Следующим будете вы. Один вопрос! И надеюсь, ради самого себя вы отыщете ответ? - Это что - экзамен? - Его придумали они. Провалившихся хоронят. - Вы сошли с ума! - решил Армстронг. Оставив решетку в покое, он упал в кресло, вперив желчный взор в стену. Неужто его засунули в сумасшедший дом? Известно ведь, что туда легко попасть, но почти невозможно выйти. Если так, кто поместил его сюда и по чьему приказу? Что это, искусный и надежный метод, с помощью которого влиятельные персоны устраняют со своего пути непрошеных соглядатаев? Либо его недавняя навязчивая мысль о собственной ненормальности получила вдруг весомое подтверждение? И значит, та голубая вспышка - всего лишь видение, бред сумасшедшего? Значит, он просто вдруг взял и попал в руки ни в чем не повинному добряку Ротману? Нервный шок, нервный тик, нервный... Или - опухоль мозга... Ну уж нет, его мозг мог выкинуть какой-либо фортель, но свое основное дело выполнял безотказно, и Армстронг сейчас ощущал прилив умственных сил. Его задумчивый взор остановился на полке с книгами, но глаза не видели их, а уши слышали лишь тихое непрерывное бормотание узника из соседней камеры. Если они хотели его убрать, гораздо проще было сделать это раньше. Значит, они хотят вытянуть из него что-то, прежде чем заставить замолчать раз и навсегда. Возможно, их интересует секретная информация, за которой посылали рыжего. Вряд ли им требовался всего лишь удовлетворительный ответ на единственный отвлеченный вопрос. Заставлять жертву покупать себе жизнь одной крупицей философской премудрости - просто форменное издевательство. "Что такое жизнь?" Несмотря на весь свой рационализм, Армстронг никак не мог отделаться от этого вопроса, словно гвоздем засевшего у него в мозгу. Вопрос изводил его, пока он не встал с кресла, несколько раз прошелся из угла в угол и, в конце концов, обнаружил, что снова стоит у решетки. - Эй! - обратился он к невидимому соседу. - А как вы сами считаете, что такое жизнь? Сосед прекратил бормотать и подошел ближе. - В детстве и юности меня учили, что жизнь - это средство, для достижения высших целей. Наверное, я должен ответить именно так. Но что, если этот ответ их не устроит? Вдруг они скажут, что я ответил неправильно?.. И тогда... и тогда... - Ну? - нетерпеливо спросил Армстронг. - Не знаю. Я не уверен, что ответ правильный, а он должен быть правильным! Вы сами поймете, как важно дать правильный ответ, когда они зададут вопрос вам! Не обратив внимания на эту зловещую ремарку, Армстронг осведомился: - Какие еще варианты вы придумали? Сосед замялся, затем с сомнением произнес: - Жизнь - это рост. - Кристаллы тоже растут, - заметил Армстронг. - Значит, неправильно. Как насчет того, что жизнь - это движение? - Деревья не движутся по собственной воле. - Но они растут. А рост - это форма движения. - Планеты тоже движутся. А также спутники, астероиды и прочие штуки, которые уж точно не живые. - Ради Бога, прекратите! Если вы так легко играете словами, то они и подавно. Я придумал дюжину ответов, и все никуда не годятся. - Его усталый голос выдавал нервное напряжение. - В каждом есть какой-то изъян. - Некоторое время сосед помолчал, затем заговорил опять: - Если бы об этом спросили вас, что бы вы ответили? Армстронг подумал насколько минут, потом медленно произнес: - Я бы сказал, что жизнь - это категория материи, и не стал бы ломать голову. Без всякого восторга человек пробормотал: - Спасибо. Это интересно. - И, отойдя в глубь своей клетки, снова принялся бормотать себе под нос. Впрочем, на этот раз долго думать ему не дали. Минут через десять в коридоре появились два коренастых типа с суровыми лицами; они прошли мимо Армстронга, даже не удосужившись на него взглянуть, и отперли соседнюю камеру. Армстронг встал у своей решетки. Через несколько секунд они проследовали обратно, ведя под руки сутулого, сморщенного человечка. Близоруко щурясь поверх пенсне, человечек то и дело спотыкался, но стражники были невозмутимы, как сфинксы. Армстронг с черным юмором сказал ближайшему: - В тебе, похоже, не меньше двухсот фунтов - значит, и веревки потребуется футов восемь. Охранники не прореагировали, словно были глухонемыми. С невозмутимым видом они прошли мимо, а пленник между ними продолжал монотонно бубнить свое. В конце коридора захлопнулась дверь - звук их шагов и бормотание старика будто отрезало, и наступила тишина. Очевидно, в остальных камерах никого не было. Армстронг остался наедине со своими мыслями. Следующий час он провел, обследуя свою камеру в поисках скрытых микрофонов, сканеров и прочих шпионских штучек. Ничего. Заглянув под мебель, вынув книги, просмотрев все, до чего мог дотянуться, он лишь убил время - и это немного его развлекло, но не принесло награды за труды. Если они и установили какое-нибудь следящее устройство, то разве что под штукатуркой. Чтобы его обнаружить, пришлось бы расковыривать стены и потолок. Довольный, что ничего не нашел, Армстронг умылся, почистил зубы, привел себя в порядок и просмотрел корешки книг. Ни одна из них его не заинтересовала. Вскоре появился один из охранников, просунул под решетку поднос с обедом и ушел, не проронив ни слова. На следующее утро таким же способом Армстронг получил завтрак. Еда сделала бы честь лучшему отелю. Какую бы судьбу ему ни уготовили перед тем, как что-либо сделать, его решили откормить. Наслаждаясь едой, Армстронг решил, что за меню он им, так и быть, вынесет благодарность, если, конечно, выберется отсюда. Но когда наступило время обеда, аппетит его поубавился из-за мыслей о все еще отсутствующем соседе. Старик так и не появился. Значит, либо он дал верный ответ, либо все это - просто безумный трюк, где на карту ставилась жизнь и где любителям задавать слишком много вопросов предлагалось ответить всего на один вопрос, но какой! Так сказать, око за око. Но "Норман-клуб" определенно был частью той таинственной головоломки, которую он пытался разгадать, главной частью, ключевым звеном. Это знание принесло ему мало радости; получается, что этой же информацией должен владеть и Хансен, а тогда суровый детектив был одним из лучших актеров и отпетых лжецов, с какими он когда-либо сталкивался. Хотя Армстронг подозревал кого угодно, только не Хансена. А все его собственная непроходимая глупость! Дураки обречены попадать впросак. С мрачным видом, в двадцатый раз, он ощупал жилетный карман. Вещь, которая должна была там нах